Рецензии
| На мой взгляд, просто блестящая поэтическая игра - слов, чувств и мыслей. Именно - игра, и именно - поэтическая. Впрочем, любое творчество - это в той или иной мере игра. Главное для творца - превратить ее в искусство. Вам, как мне кажется, удалось. Все эти многозначно-смысловые разрывы слов здесь не выглядат надуманными, искусственными. Скорее - наоборот: естественно рожденными в процессе создания произведения. Потому, наверное, и заставляют взкглянуть на... (мир, человеческие отношения, себя...) в новом ракурсе, заставляют не только эмоционально сопереживать лиргерою, но и задуматься. А соединить эмоцию и мысль не так-то просто, правда?
Особое спасибо за такие находки, как "Стонами измеждометив явь", "Поцелуями устало пиявь". Сразу вспоминаются словотворческие эксперименты футуристов. Но в вашей поэтике это не выглядит банальным эпигонством. Я бы назвал это - разыитием традиции.
Еще раз спасибо.
С уважением,
Андрей Бореев | | Закон звезды ой-лю-ли
Я не знаю точно, почему «Колыбельная дочке…» - первое стихотворение, о котором мне захотелось что-то сказать в рамках конкурса «Муравей на глобусе». Быть может, тема оказалась очень близка и актуальна. Быть может, давненько на моих глазах не рождался такой красивый поэтический миф/мир. Возможно, я почувствовал – наконец-таки – дыхание стилистической индивидуальности… В общем, скорее всего, все вместе взятое плюс еще многое и плюс еще что-то неуловимое, что постоянно возвращало меня к этому произведению. К тому же, под этим стихотворением появилось уже немало отзывов, с некоторыми из которых я категорически не согласен. Но об этом чуть позже…
Трогательная нежность, какое-то элегическое настроение, убаюкивающее реальность и погружающее в сказочный, мифический мир, в котором детство каким-то удивительным образом не подчиняется законам времени, не остается позади, но длится и длится вместе с взрослением, соседствует с ним… Примерно такие чувства вызвало мое первое знакомство с «Колыбельной…». Отклик в душе остался, и – я почему-то уверен – возникший между мной, читателем, и произведением лирический диалог будет еще долго звучать во мне эхом – таинственным, едва уловимым, горним.
Действительно, такие стихи почти невозможно анализировать. Рождающая гармония такова, что при любой попытке помыслить ее алгебраически, а затем попытаться все это более или менее адекватно вербализовать, она даже не разрушается, а просто исчезает. Как исчезает очарование того, что я называю поэтическим восприятием (когда мысль и чувство, слово и образ, сознательное и бессознательное, рациональное и иррациональное, логическое и алогическое переплетаются, прорастают друг в друга, теряя способность к раз-личению, но даруя человеку возможность постигать мир так, как, быть может, это могли делать древние, обладатели мифического сознания). Очарование исчезает. Остаются звуки, стопы, слова, строки, строфы, ритмическая структура и прочее и прочее. Обо всем об этом говорить бывает интересно, ибо это – те самые инструменты, которыми создается Произведение. И я еще буду говорить о них. Но не здесь, не сейчас. Отчасти потому, что кое-что уже обозначил Дмитрий Родионов, отчасти – из-за нежелания разрушать свое очарование. Но самое главное – потому, что мне до ужаса хочется сочинить мелодию на эти стихи, такую же красивую, такую же нежную… И однажды спеть ее своей дочке…
«спи
от снега светла, застыла страна твоя
слышишь скрип
это ангелы в санках с покатых спускаются крыш
спи
телом крыла расколоты надвое
спи малыш»
Песня? Песня. Тихая, убаюкивающая, заполняющая пространство детской и весь мир голосом материнской любви, самой крепкой, самой настоящей… Колыбельная… Как часто малыш уже крепко спит, а мама все поет и поет ему колыбельную, как будто веря, что пока звучит ее голос, малютка пребывает в той самой потерянной сказке, которой ей, маме, нам всем, взрослым, так не хватает в жизни. Малыш давно уже спит, а мама, кажется, готова петь до рассвета, до самого пробуждения ребенка, всю его и свою жизнь…
И вот оно, первое волшебство, первое превращение: колыбельная дочке становится колыбельной маме, колыбельной себе, попыткой спеть себе себя, убаюкать тревожное сердце, успокоить внутренний океан противоречий. Слова и голос обретают демиургическую силу, рождая новый мир-сон, в котором «курносые» «ангелы в санках с покатых спускаются крыш», «на утреннем насте – алмазные россыпи», в котором живут «ослепительные принцы», «загадочные феи», какие-то наяды», а далекая «звезда ой-лю-ли» что-то встревожено шепчет.
«Там левшу подковала блоха». Мир-сон как мир-оборотень: фантазия и реальность, логическое и алогическое меняются местами. Стихотворение «Колыбельная дочке…» похоже на сновидение. Там тоже свои непостижимые законы, которые могут, например, вместить тысячу световых лет в «тук-тук молотка», сгустить время, соединив весну, лето, осень и зиму и т.д.
Вот почему я не могу согласиться с мнением уважаемого Дмитрия Дрозда об этом стихотворении. Подход Дмитрия, на мой взгляд, формально-логический. «Девочка засыпает на улице, чуть ли не в сугробе…/…/… девочка проспала всю зиму…», - говорит он. Ну, разве можно художественный мир, поэтическое произведение измерять законами формальной логики? Разве можно принимать поэтические метафоры за суждения? Разве можно лирический сюжет соотносить с распорядком дня/недели/месяца/сезона/года? А всего-то и требовалось – поверить автору, попытаться понять и в какой-то степени принять его «иностранный» язык, которым он, автор, и создает свой удивительный «иностранный» мир. Я, разумеется, не утверждаю, что мое мнение – истина в последней инстанции. Я также не утверждаю, что это – какой-то шедевр всех времен и народов. Я просто чувствую в этой «Колыбельной» дыхание поэзии - поэзии, исполнившейся, развернувшейся, по крайней мере, в моей душе.
«Мы спим — и вот, сквозь каменные плиты,
Небесный гость в четыре лепестка.
О мир, пойми! Певцом — во сне — открыты
Закон звезды и формула цветка».
Я не знаю точно, почему «Колыбельная дочке…» - первое стихотворение, о котором мне захотелось что-то сказать в рамках конкурса «Муравей на глобусе»… Но догадываюсь, что именно это произведение открыло для меня новый закон – закон звезды ой-лю-ли.
С уважением,
Андрей Бореев | | | исправляю опечатку: "логосную" | | Здравствуйте, Алексей!
С огромным удовольствием еще раз перечитал вашу "Литлышку". Очень, очень нежное стихотворение, нежное и экспрессивное одновременно. Как "Лиличке" Маяковского. Помните?
Я не зря вспомнил незабвенного Владимира Владимировича: стилистически и "Лиличке" и "Литлышка" очень близки, на мой взгляд. Хотя, безусловно, ваше стихотворение - абсолютно самостоятельное и весьма сильное произведение.
Вы любите и умеете чувствовать слово. Это бросается в глаза. Вы создаете миф, сворачивающийся в имя "Литлышка", но его рождение, как бы парадоксально это ни звучало, возникает благодаря деконструкции слова, благодаря буквально визуальному разрыву единства слова на его меональную и логоснну части. Если подобное делается мастерски, тонко, органично, уместно в контексте всего произведения, это завораживает. И вам это удается.
Хаотичность ритмического рисунка здесь лишь увеличивает гармонию нарастающего по мере "протекания текста" заполоняющего все и вся чувства нежной и очень глубокой любви, что мгновенно передается читателю. Я вообще-то не приверженец свободных (в ритмическом плане) стихов (в том смысле, что подобные формы лично для меня не органичны), но когда я встречаю настоящее, поэзию (не важно, в какой форме исполненную), я всегда "одомашниваю" такие произведения, то есть не просто приемлю, а со-впадаю с их магией.
Спасибо, Алексей.
С уважением,
Андрей Бореев | | Огромное спасибо всем - организаторам Конкурса, жюри, аналитической группе и, конечно, всем-всем участникам!
Это был действительно замечательный и беспрецедентный для ЧХА поэтический конкурс: столько сильнейших и талантливейших стихотворений, по-моему, не знал еще ни один конкурс на этом портале. Что, конечно же, свидетельствует о повышении общего уровня ЧХА. Я надеюсь, что новые проекты, о которых говорит Виталий Гайдачук, обязательно продолжат эту замечательную динамику.
От всей души поздравляю лауреатов и дипломантов! Альманах действительно должен получиться великолепным.
С уважением,
Андрей Бореев | | Здравствуйте, Дмитрий!
С большим интересом прочел вашу статью. Спасибо.
И захотелось поучаствовать в начинающемся разговоре.
В вашей статье, Дмитрий, довольно часто используется слово «вторичность». Особенно по отношению к стихам, которые Вы классифицировали как «стихи-картины», «стихи о греках» и «посвящения». Отчасти Вы правы, но только лишь отчасти, поскольку лично я так и не понял, Ге, по-вашему, проходит та грань, которая отделяет вторичность от интертекстуальности.
Возьмем для примера стихотворение Геннадия Ермошина «Возвращение на Итаку». Согласно вашей логике (точнее, логике вашей статьи), это стихотворение не что иное, как мастерский пересказ гомеровского сюжета, причем непонятно для чего предложенный читателю, в то время когда можно взять и перечитать того же Гомера. Так? Я же, к примеру, в этом стихотворении вижу не мифологического Одиссея, каким он представляется Геннадию Ермошину; я вижу современного (именно – современного) лирического героя, его мироощущение, мировосприятие… Читая «Возвращение на Итаку», я погружаюсь все-таки не в Античный мир, а в авторский художественный мир, который оказывается сопряжен не только с мифологическим далеком, но и с мои, читательским, внутреннем миром. Да, конечно, выразить себя, донести свое миропереживание до читателя, встретиться с ним автору помогает в данном случае «мифологическая перспектива», те культурно-смысловые пласты, которые в этом мифе заложены вот уже много-много веков. И что? Разве это вторичность? На мой взгляд, вторичность, это когда действительно имеет место пересказ. А разве здесь пересказ? Стихотворение Ермошина, по-моему, вовсе даже не об Одиссее, а о человеке вообще, для которого мифологема пути, возвращения домой экзистенциально значима, актуальна. Так мне кажется.
Вообще все современное искусство сплошь интертекстуально, как, впрочем, и сто, и двести, и триста… лет назад. И это вполне закономерно. Никакой образ не может родиться из ничего. Поэтому формально можно углядеть вторичность буквально в любом произведении. И, к примеру, заявить, что Вячеслав Иванов в таком случае – весь вторичен (я говорю, конечно, о поэзии), многие и многие стихи Мандельштама, Волошина, Цветаевой… да что там – Пушкина-самого-нашего-всего также вторичны, поскольку в этих стихах немало культурно-мифологических образов, аллюзий, символов и т.д. А почему, как Вы думаете, Дмитрий? Зачем, например, чтобы выразить свое понимание поэзии и поэта, Пушкину потребовался миф о чудесном спасении Ариона? Разве не мог наш гений все сказать «своими словами»?
Мне думается, Дмитрий, что одно из имманентных свойств культуры – постоянное осмысление и переосмысление самой себя. Таким образом она и развивается. Ведь Гомер сочинял не для того, чтобы его один раз услышали-прочитали и… забыли. Да это и невозможно. Гениальность таких творений несет в себе такую архетипическую мощь, что будет развертываться в истории еще долгое-долгое время. А может быть, и всегда.
Вся наша жизнь погружена в мифы, так или иначе. Поскольку мы хоть и потеряли мифологическое восприятие мира, но не абсолютно. В каждом слове, особенно слове художественном, всегда живет дориторический пласт. И иногда поэтам удается его эксплицировать.
С уважением,
Андрей Бореев | | Здравствуйте, Леонид!
Не перестаю удивляться, как же иногда может совпасть образное мышление. О чем это я? Да вот о чем:
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&ti d=38737&page=1&#rec_view
Загляните, если будет время и желание. Вы обязательно поймете, о чем я говорю.
С уважением,
Андрей | | Здравствуйте, Сергей!
С большим удовольствием еще раз перечитываю ваши стихи, опубликованные на этом портале. Поражает отточенность формы, бережное отношение к слову и глубина мысли. Вам удается очень тонко, как-то незаметно создавать такие контексты и планы, в которых, казалось бы, совершенно обычные, привычные для уха слова начинают вдруг обретать свои первоначальные смыслы. Звуча по-старому, они как будто слышаться по-новому. Это редкое умение. Кстати, говоря о Мастерах... В высочайшей степени подобным даром обладал Набоков (я имею в виду его поэтический опыт). Вот уж где простое слово "жизнь" этой самой жизнью дышало.
Впрочем, я сейчас скорее о противоположном, то есть о смерти. Точнее - об образе смерти в вашем стихотворении "У края аллеи".
Для меня было просто поразительно обнаружить некое совпадение образа аллеи в вашем стихотворении и моем ("Аллея"). Это ощущение перехода "из" - "в"... Из одного состояния в другое, из одного ощущения жизнесмерти - в другое, из одного восприятия мира - в другое. Да, безусловно, мы по-разному выстраиваем ассоциативные ряды "аллея-смерть" и "аллея-жизнь", но некое сходство, как мне кажется, все-таки есть.
Если вам интересно, Сергей, загляните сюда, где и размещена моя "Аллея":
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&ti d=36974&pid=49
Быть может, вам будет интересна эта сходно-различная трактовка образа аллеи.
С уважением,
Андрей | | Что называется, вдогонку. Говорить детям о смерти, я считаю, надо по-детски. По-детски образно. Внятно и понятно именно этому конкретному ребенку. Если, скажем, вспомнить народные сказки (которые рассказывались всем детишкам - от мала до велика), то ведь там очень много, связанного с... инобытием. Но как об этом сказано!!! А самое главное - в конце всегда побеждает Жизнь!!! И жизнь - лучшая, обновленная. В этом - глубочайший смысл позитивного отношения к человеческой жизни и отношения к миру. В любой мудрой сказке заложен экзистенциально-смысловой вектор дальнейшего развития ее слушателя. Особенно - ребенка. Конечно, существуют национально-культурологические особенности "сказко-творчества" (например, немецкие сказки всегда были мрачнее сказок русских), но в целом в подобных вербально-игровых ситуациях (игровых - здесь очень важно) формировалось "правильное" направление в воспитании и мировосприятии человека в период его становления. Иное дело, что сегодня мы разучились считывать бытийные коды с таких Текстов. Но это - другая, не менее важная и животрепещущая тема.
И еще по поводу вашей, Николай, последней строки.
Ну и что, что оборот, как Вы говорите, устоявшийся. Знаете, сколько таких устоявшихся (вопрос - где) оборотов в русском языке. Например, "А чё? Да ничё!" тоже с определенной долей натяжки (и иронии) можно назвать устоявшимся. Дело-то в другом. Дело - в поэтическом звучании. Или даже просто - в звучании в контексте всего произведения.
С уважением,
Андрей | | Здравствуйте, Николай!
Что ж, ваша точка зрения абсолютно понятна и... приемлема. Да-да, я ее полностью разделяю. Думаете, я в детстве не плакал, когда Есенин «пел мне» о том, как «покатились глаза собачьи…» или как вели бедную корову на убой? Да конечно, плакал. Говорите, катарсис? Сопереживание? Разумеется, да. Разумеется, это очень важно для ребенка. Разумеется, детей почти с пеленок необходимо вводить в мир эстетики, через который, кстати говоря, они гораздо естественнее и быстрее воспринимают и этические нормы. Но вводить их в этот мир, на мой взгляд, следует предельно аккуратно. Вот о чем говорил я: об ответственности взрослых, когда дело касается формирования детского сознания.
Поясню.
Читать детям стихи (в том числе и самым-самым крохам) надо, надо и… НАДО! Но ВЫБОРОЧНО - очень, очень и очень! Таково мое глубокое убеждение. Например, я никогда не решусь читать полугодовалому-годовалому ребенку, что называется, от корки до корки того же Блока, Цветаеву и особенно Соллогуба (с его многочисленными суицидальными мотивами). Я буду очень тщательно выбирать стихи этих (и вообще – всяких) поэтов. По крайней мере, на таком раннем этапе жизни маленького человечка. Я не решусь читать ребенку стихи, в которых основная эмоционально-смысловая нагрузка заложена в акцентировании слов с семантикой смерти (смерть, могила, труп, склеп, погост, скелет и т.д.). Я не решусь читать ребенку стихи, в которых энергетика тотального трагизма бытия настолько сильна, что не каждое «взрослое» сознание оказывается готово к подобному со-переживанию. Что уж говорить о детском. Для меня это, примерно, то же самое, что повесить над детской кроваткой (причем, так, чтобы ребенок это видел изо дня в день) картины Иеронима Босха и наивно надеяться, что ничего в этом страшного нет, что ребенок вырастит жизнерадостным, веселым, незамкнутым, без всяких там неврастенических фобий и т.д.
Энергетика, заложенная в произведении искусства, на детское неокрепшее (формирующееся) сознание, на детскую душу действует непосредственно, прямо, в сто крат сильнее, чем на взрослое. В подсознание вбирается все. И если в нем (в подсознании) начнет преобладать даже не эстетика смерти, а именно ощущение тотальной трагичности бытия, этакий универсальный пессимизм, единственный выход из подобного состояния – смерть, то это обязательно «прорвется», когда ребенок станет взрослым. И я не уверен, что этот «прорыв» окажется столь уж безобидным.
Я не говорю о том, поймет что-либо ребенок из прочитанного или не поймет (поймет на своем уровне восприятия – не больше). Я говорю о воздействии на подсознание, которое продолжает оставаться тайной за семью печатями, но которое открыто максимально как раз в детстве (с самых первых дней).
Уважаемый Николай, Вы только не принимайте эти мои измышления на свой счет. Ваше-то стихотворение как раз вполне безобидно для детского слуха (особенно для слуха 9-ти и 11-летнего). Просто Вы, может быть, и сами не подозревая об этом (так часто бывает) создали, как я уже говорил, нечто, где смерть (ну, так мне показалось) обретает функцию избавительную, почти спасительную. Вряд ли такой посыл можно назвать жизнеутверждающим. Однако я и не говорю, что все стихи должны быть жизнеутверждающими (если бы я утверждал подобно, я был бы полный идиот). Я говорю о стихах, предназначенных для детского слуха и детского сознания. Только и всего, где – столько всего!
Впрочем, я, разумеется, вовсе не настаиваю на своем мнении. Просто – высказываю его.
Хотя позиция моя в этом вопросе тверда как никогда.
И напоследок – чисто техническое замечание по вашему, Николай, стихотворении. Последняя строчка звучит как-то… скомкано, что ли. «Что же - что тут ей... Зима... - помогла...». Мешает это двойное «что» и просторечное «что тут ей». Впрочем, вам как автору, конечно, виднее.
С уважением,
Андрей Бореев | | Вот Вы, Николай, говорите, что это - детские стихи. Однако, думается мне, Вы здесь лукавите. Разве строки...
Только Зиме, разумеется, - мало.
Даже и жизни синицы ей мало.
Сами подумайте, как это мало:
Жизни пичуги - огромной Зиме.
или:
Ну а Зима в эту ночь не шутила -
Так завывала, мела и крутила,
И хоронила в сугробы-могилы
Всё, что просыпал дорóгой обоз.
...предназначены для детского уха? Для детского душетворения? Вы думете, если читать "Незнакомку" Блока пятимесячному (к слову) ребенку, где онтологически-катастрофично звучат, например, строки о "пьяных чудовищах", то возникшее чувство жалости "к птичке" сыграет нужную роль в воспитании? Не знаю - не знаю...
Хоть и вспоминается Бианки после вашего "Синица и зима", но с детсвом не соотносится, разумеется, на мой взгляд, никак.
Очень взрослое, я бы даже сказал - гностическое - у Вас стихотворение получилось.
А детям о Смерти, на мой взгляд, лучше до поры до времени...
В целом очень понравилось, как принято говорить в Сети, стихо...
Хотя и претензий (всяких-разных полно)...
С уважением,
Андрей | | Руслан!
Даже не знаю, что мне сейчас ответить... Как прочитал, так до сих пор и сижу, замерев, прислушиваясь к голосам памяти. Хочется по-ребячески так, перебивая самого себя, выкрикивать: "А помнишь?.. А помнишь?.. А помнишь?..".
Жди моего эл-письма. Как только выйду из этого парномолочного состояния, сразу же напишу. | | Ух ты! Извините за столь междометийное обращение, но только так я и мог сперва отреагировать на Ваш ответ. Теперь, я, пожалуй, с Вами полностью соглашусь. Вы - правы. Мне, видимо, нужно было больше, что называется, вчувствоваться в текст, чтобы ощутить ту конкретность переживания, которую Вы в него закладывали. Как бы там ни было, ваше стихотворение продолжает то свое магическое действие на меня, которое началось с момента его прочтения. Тем более, что и я не чужд музыки (правда, я не струнник, а... хотел сказать - клавишник, но на самом деле - кнопочник. Думаю, Вы пониамете, о чем я). И вот еще что: судя по всему, у Вас отменный музыкально-поэтический слух.
Я также очень рад приятному знакомству.
С большим уважением,
Андрей
P.S. А где еще можно что-то почитать из вашего? | | | Так, не понял, это из какого такого романа отрывок?! Уж не из того ли самого? А в мой институт инквизиции? Забоялся? И, кажется, мы в реальном времени постимся. Загляни тогда на "Письмо. Молчание". И ответь. Будь добр-бобр, Руслан... | | Замечательно! Читается на одном дыхании, или, точнее, - на одном вдохе. Особенно здорово в контексте стиха звучит "формальный рефрен" ("здесь жили три года, три года, здесь жили три года..."; "и в скрежет железа, и в скрежет, и в скрежет железа..."; "а мне не хватает полто... не хватает полтона"). Строка "срываясь в беззвучие, в крик, в невозможную высь..." - таже великолепна. В общем, настроение передано абсолютно блюзовое. НО!
Но (часто вижу какое-нибудь "но") третья строфа, на мой взгляд, в целом слишком абстрактна, слишком ни о чем:
"позёмка бенгальских огней заметает следы,
сгущаясь искристо в пустые цветные разрезы,
и в черную вспышку навстречу — промеж черноты,
и в скрежет железа, и в скрежет, и в скрежет железа..."
Я понимаю, что и она работает на создание настроения. Но, как мне кажется, убери ее, и - ничего особо не изменится. Нет-нет, я ни в коем случае не призываю что-либо убирать из стихотворения. Просто делюсь своими впечатлениями. Мне кажется, что какая-нибудь конктено-индивидуальная, предметн-экзистенциальная деталь в этой строфе исправила бы эту возникающую абстрактность.
Впрочем, автору, а тем более - автору настоящему (я сужу по Стихотворению), виднее.
Да, и напоследок, для улыбки, Наименьшим расстоянием между звуками является все-таки не полутон, а четверть тона. Представьте, я знаком с человеком, который на слух (сходу!) различает фальшь в четверть тона. По-моему, это пока предел человеческих возможностей. Или кто-то может различить 1/8 тона? Очень сомневаюсь.
Огромное спасибо Вам за это стихотворение.
С уважением,
Андрей Бореев | | | Эй ты, сидящий и смеющийся, глянь-ко на мое относительно последнее (захочешь - найдешь). Кстати, а это что (Мысли твои - твою - вслух) - тыперешел на афоризмы, типа? | | "Сильной –
к яблоку в райском саду,
Ссыльной –
в собственную беду..."
или:
"Бьют по сердцу наотмашь темы.
Воздух – ежиком в горле. Где мы?"
Удивительные строки. Правдивые, если говорить о той правде, которая способна сподвигнуть нас к осознанному вдоху настоящего, нерасторжимого с духовной, а значит и просто - жизнью.
Поневоле вспомнилась в чем-то похожее (не только по композиции, строфике, стилистике...); не по теме, но по ощущению...:
http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&ti d=43250&pid=60
С уважением,
Андрей | | Здравствуйте, Евгений.
Большое спасибо за рецензию и за серьезное внимание... нет, не к моей скромной персоне, а к затронутой в моей статье проблематике.
В целом я с Вами полностью согласен.
В том виде, в котором представлена моя статья, она действительно воспринимается несколько реферативно. С одной стороны, - да, моя ошибка: в голове держу все, целое, а выдаю лишь небольшую теоретико-методологическую часть, только-только подводящую к собственным оригинальным идеям и их практическому доказательству. С другой стороны, выкладывать в конкурсном формате весь труд целиком было бы совершенно неуместно, хотя бы из соображений объемов. Тем более, что речь идет об эссе...
Да, Вы можете сказать, что моя статья по жанровым характеристикам далека от определений эссе. Что ж, и здесь спорить не буду. Только приведу один забавный пример: те филологи, которые причисляют себя к "старой академической закваске", кто ратует за кристальную чистоту термина, называли многие части моего исследования не иначе как "философско-филологическими эссе", то есть произведениями к научным жанрам в строгом их понимании не относящимся. Самое интересное, я с ними почти (почти! - но это отдельный разговор) согласен.
Почему же я все-таки разместил этот свой фрагмент, все-таки имеющий на мой взгляд смысловую законченность? Здесь все просто: хотел немного познакомить авторов и читателей портала (кто не знаком) с тем, что вкладывают другие, в том числе и я, в понятие "онтопоэтика". Плюс в какой-то степени хотелось спровоцировать творческую энергию моих читателей, направленную в сторону осмысления таких феноменов, как "творчество", "искусство", "художественное произведение" и т.д.
Что касается языка... Да, наверное, переборщил, увлекся. Тем не менее, если буду выкладывать следующие части работы (собственно, и представляющие собой примеры онтопоэтического практикума), то, наверное, в тех местах, где попадется слово "эпистемологический", я вряд ли буду стараться использовать некий упрощенный эквивалент. НО... Но конструкций типа "аксиологической неприоритетности" постараюсь избегать. Хотя подобное, на мой взгляд, в рамках заданной в статье стилистики, выглядит вполне органично. Я хоть свой язык, терминологический аппарат (как, например, тот же Хайдеггер) не придумываю. Впрочем, вру: дальше - и этим начинаю "баловаться", правда, весьма и весьма скромно.
И в заключение добавлю. Многие литературно-критические, философские и т.д. эссе, которые мне приходилось читать на страницах различных интернет-журналов, были написаны, действительно, как Вы говорите, не "по-дурнофилологически", а по-русски. Только вот идеи, мысли, выдаваемые в них за оригинальные, очень часто оказывались завуалированными идеями и мыслями тех же Бердяева, Флоренского, Судзуки (известнейшего популяризатора дзен-буддизма) и т.д. Я, по крайней мере, честен перед читателем. И, смею надеяться, в моей работе все-таки присутствует тот эмоционально-интеллектуальный пафос, посыл, "мессидж", который я в нее закладывал и хотел передать, согласен, не массовому, но заинтересованному читателю. Впрочем, не мне судить...
Еще раз спасибо, Евгений, за рецензию.
Очень рад, что Вы отозвались.
А о теле, духе и дзен-буддизме, уверен, еще поговорим.
С уважением,
Андрей Бореев | | А по-моему, - просто великолепно и безупречно! И даже дух захватывает от прикосновения к НАСТОЯЩЕЙ ПОЭЗИИ!
Огромное Вам спасибо за это чудо, уважаемая Элла!
Андрей Бореев | | Спасибо, Дмитрий! Очень остроумный обзор, довольно едкий (что в соновном - справедливо), но, как говорится, меткий.
А с вашей мыслью о том, что "...единожды установив правило, автор внутри произведения не может его изменить", согласен полностью. АБСОЛЮТНО. Я бы только сказал не "правило", а "художественную систему", то, что в конечном итоге порождает (если порождает) особую органичность поэтического произведения. Но сути мое дополнение не меняет.
Еще раз - спасибо за 3-ю часть (кстати, когда ждать 4-ю?).
С уважением,
Андрей Бореев |
|
| Шапочка Мастера |
|
|  |
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
