Разбор произведений прозы в проекте критики "Платон мне друг..." | Бесцветная сказка
Если чей-то мир организован по неизвестным
и непонятным тебе законам, это не повод
сомневаться в его существовании.
«Он медленно отступал в глубь комнаты, пока не уперся спиной в противоположенную от двери стену, не отрывал от меня широко открытых, изумленных бесцветных глаз, губы его беззвучно шевелились, будто он пытался что-то сказать, но потерял голос.
Я поднял пистолет.
- За что? – крикнул он, наконец справившись со своими голосовыми связками.
Я тогда не знал, за что, но точно понимал - зачем.
Выстрел прозвучал резко и оглушительно, глухо пронесся эхом по комнатам квартиры.
Артур сполз спиной по стене, алая кровь пульсируя струилась из раны на его груди. Вскоре пульсация прекратилась, еще несколько капель и все. Слева от тела сверкала ярким цветом кровавая лужа.
Его бесцветные, как и все в его жилище, глаза продолжали смотреть на меня, уже ничего не видя.
«Интересно, он вообще не пользовался цветными линзами или только дома их снимал?» - промелькнула мысль.
Я наклонился к трупу…»
Зазвенел будильник, не открывая глаз, вытянул руку из-под оделяла и выключил надоедливый, раздражающий звук. Сон ушел, но продолжал руководить сознанием, в котором мелькал тот – двадцатилетней давности – вопрос, на который до сих пор я так и не знаю точного ответа – за что? Перед мысленным взором еще несколько мгновений продолжала стоять кровавая лужа непривычного, неестественного цвета, как на картинах ДЛП.
Резким движением откинул одеяло, встал и отправился в ванную.
После душа растерся жестким полотенцем, высушил волосы феном, нанес на них легкий слой краски из баллончика фирмы «LikeNaturalHair», аккуратно вставил линзы, предав своим зрачкам темно-серый оттенок.
Достал из покрасочной приставки к стиральной машине чистую голубую рубашку, быстро пропустил ее через гладильную установку, надел, с удовольствием ощутив телом тепло и чистоту. Внимательно осмотрел концы штанин брюк, кое-где виднелись бесцветные пятна – результат вчерашнего попадания из-за вечерней темноты в лужу, подкрасил, наконец полностью оделся и вышел на кухню.
Заварил кофе и, встав у окна, сделал первый бодрящий глоток бесцветного напитка.
На улице сугробы уже заметно просели, кое-где уже была видна земля, на дворовых дорожках блестели в солнечных лучах лужи - как ни как конец мая, впереди три месяца весны, лета и осени, хочется верить, что следующий снегопад не придет раньше начала сентября.
Проходя через двор, увидел Стива. Старик, очистив скамейку, стоявшую под окнами его квартиры, от остатков снега, самозабвенно красил ее зеленой краской.
«Как мы торопимся приблизить лето!» - подумал я, с сомнением подняв глаза к небу, по которому медленно надвигались темные дождевые тучи. - «Бедолага Стив, придется тебе через пару часов снова браться за кисточку.»
Хотя самому тоже уже хотелось, чтобы скорее окончательно растаял снег, чтобы муниципальные службы покрасили газоны, придали асфальтовым дорогам серый цвет, а потом уже распустятся листья на деревьях и зажужжат над ними беспилотники, распыляя зеленую краску, но все это ближе к середине июня, когда кончатся дожди, начнется сухой, красочный период года.
Здание Управления встретило меня непривычной тишиной, отсутствием суеты.
- Где все? – удивленно спросил я у дежурного офицера.
- Выставка, господин комиссар. Все там, охрана, разгрузка, оформление зала.
- А-а! – я совсем и забыл, что с завтрашнего дня – вторника - в зале заседаний Городского Совета открывается выставка картин ДЛП, экспонаты которой привезли из столицы всего на десять дней.
Наверняка будет столпотворение поклонников этой древности. Странные люди! Нет, конечно, я понимаю, что надо, наверное, знать историю, но ходить и смотреть, как жили давным-давно? Еще и стоять из-за этого в очереди, будто забот не хватает. Хотя прекрасно знаю, что в нашем городе существует множество знатоков и любителей Доледникового Периода, сколько среди них легенд о том времени, сколько суеверий, связанных с предметами той эпохи! Мне вполне хватает того, что когда-то в детстве услышал на уроках истории в школе.
Ну да, несколько сот лет назад нависла угроза второго ледникового периода, предотвратить его не могли, нарыли подземных пещер как государственных, так и частных, попрятались там те, кто влез или хватило денег на собственное убежище. Подготовились хорошо, оборудовали подземелья всем необходимым для долгого проживания. Насколько помню, несколько поколений прожили под землей, пока климат немного потеплел, позволил вернуться на поверхность. Да, помню из учебников, что тогда жизнь и приобрела вид, который мы имели и сейчас – пропали все краски в земной природе, да и люди мутировали, превратились в бесцветных (точнее белых, тогда же слова «бесцветный» и «белый» стали синонимами). Бесцветных как снаружи, так и внутри.
Краски, конечно, не разучились производить, но в природе произошло еще одно кардинальное изменение – вода приобрела способность смывать любую краску. Сколько все эти столетия ученые не бились, так и не смогли создать устойчивые красящие вещества – стоит капле воды попасть на окрашенную поверхность и цвет на месте их соприкосновения пропадал.
Не только это изменилось, еще и времена года стали иметь иные длительности.
Так вот, спасаясь от ледников, люди утащили с собой под землю не только необходимые для жизни технологии, технику, а еще и какие-то картины, статуи, книги – все, что тогда называлось словом «искусство», вот теперь какие-то образцы из этих коллекций и привезли к нам в город.
В память о ДЛП оставила нам природа только не лишенное красок небо, его натуральную голубизну ясным днем, в пасмурные дни облака и тучи всех оттенков, а ночью – черноту.
Помню, в детстве, когда меня родители водили в церковь, священник на проповедях, поминая Рай, поднимал глаза к потолку, за которым было небо. Тогда я наивно верил, что Рай – это там, где есть натуральные краски.
Воспользовавшись тишиной, быстро просмотрел криминальные сводки за выходные, прочитал и подписал отчеты подчиненных, сложенные на моем столе, и пошел завтракать в свой любимый ресторанчик к Эммануилу.
Он открывался во второй половине дня, но меня там всегда были рады обслужить в благодарность за то, что лет десять назад я сумел спасти это заведение от рейдерского захвата.
Эммануил сам обслуживал меня в то время, как его супруга после влажной уборки наносила на пол и стойку свежую краску.
Сейчас, после воспоминаний о ДЛП, наблюдал за этой процедурой и задумался, интересно, в древности, когда людям не надо было тратить ежедневно столько часов на раскрашивание своей жизни, чем они занимали свое свободное время?
Хотя и сейчас есть те, кому наплевать на бесцветность их существования, достаточно поехать на окраины – ни одного цветного пятна, но там это от бедности. А в центре? В центре есть крайности – кто-то даже свой зонтик красит после каждого дождя, а кто-то не заморачивается внешним видом своим и своего жилья, хотя и имеет немалый достаток.
Даже есть дорогущие рестораны, где тебе подадут черный кофе, где вина различаются не только вкусом, но и цветом. Там вопрос: «Какой прожарки стейк вы предпочитаете?» относится в том числе и к цветовой гамме блюда, которое тебе подадут. Используемые для этого безопасные для организма красители стоят бешенных денег. Такие рестораны мне не по карману, да есть ли смысл в цвете того, что воспринимаешь на вкус?
Я не впадаю в крайности, редко, но обновляю краски в своей квартире, а чтобы часто этим не заниматься предпочитаю сухую уборку – пылесоса вполне хватает. Не хочется тратить львиную долю своего бюджета на раскрашивание себя – не в том уже возрасте - или обстановки – кроме меня ее все равно никто и не видит.
Вспомнился Феликс с его рубашками в полоску и клетку – он пользовался услугами частных прачечных, где ему одежду красили вручную, все эти приставки к стиральным машинам, могли делать ткани только однотонными. Даже страшно представить, сколько Феликс тратил на то, чтобы выглядеть так, как он выглядел.
Воспоминание о нем, воскресили картинки из сегодняшнего, точнее часто посещающего мое сознание, сна, а за ним уже потянулись мысли о событиях двадцатилетней давности, как непрошенные гости, которым не рад, но выгнать не получается.
…Был очень тяжелый, страшный период моей, тогда еще нашей, жизни. Сын умирал, только дорогая операция могла спасти его. Мы с женой заложили дом, участок и оплатили лечение, но случилось то, что имело практически нулевую вероятность при таких болезнях – потребовалась повторная операция, на которую денег уже неоткуда было взять, банки не хотели с нами говорить.
Вот в эти дни и позвонил мне самый известный и богатый в городе девелопер - Феликс – друг детства моего, тогда уже умершего, отца:
- Вадим, приезжай срочно.
Я приехал.
Особняк Феликса встретил меня прекрасно подобранными сочетаниями красок мебели и стен, даже на дубовых досках пола были вручную оттенены природные изгибы древесины, страшно было представить, сколько времени и человеческих рук требовало восстановление этой изысканности после очередной уборки.
Хозяин выглядел под стать обстановке – аккуратно причесанные темные волосы с редкими мазками седины, ровные черные брови, голубые линзы глаз, аккуратно подстриженные седые усики, легкий румянец на щеках, лицо и руки покрыты ровным цветом загара, поверх белоснежной рубашки и черных брюк надет домашний шелковый халат, расписанный золотыми драконами, на темных ботинках покрашен более светлой краской каждый стежок строчки.
- Проходи. Выпьешь? – он налил в хрустальный бокал подкрашенное виски.
- Нет. Спасибо, - мне был непонятен повод приглашения, да и настроение было нерасполагающим к выпивке.
- Хорошо. Не будем терять времени, - он подошел к письменному столу, выдвинул ящик, достал оттуда бумаги и протянул их мне.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это закладная на наш дом и участок.
- Я выкупил их у банка, - объяснил Феликс, - теперь это твое. Кроме того, я знаю, что твоему сыну нужна повторная операция. Я ее оплачу.
- Но…?
- Ты за это сделаешь для меня работу, которая тебе не в новинку. Я знаю, ты пять лет служил в объединенных силах на Востоке. Мне надо, чтобы ты сделал то, что делал там.
- Вы о чем?
- Пойдем, - он пошел в глубь дома, я за ним.
Распахнув дверь одной из комнат, Феликс отступил в сторону, пропуская меня вперед.
Его молодая жена – Симма – лежала на ковре, раскинув руки, на груди пулевое отверстие, на розовой блузке пятно бесцветной крови.
- Мне надо, чтобы ты отомстил за нее. Я знаю, по чей вине она погибла, - он вытащил из кармана халата пистолет, - я ее застрелил из этого, а Артуру удалось сбежать. Они были любовниками, а я не прощаю предательства, - Феликс говорил совершенно ровным голосом, лишенным всяких эмоций, - Вадим, ты поедешь к нему, убьешь его, в руку ему вложишь этот пистолет. Никакого риска. Выглядеть будет так: он убил мою жену, когда же ты его настиг, он пытался убить тебя, чтобы скрыться и не допустить разоблачения. Ты опередил его. Ты полицейский, тебе лучше известно, как все надо обставить. Отпечатков Артура в этой комнате навалом, если надо что-то еще здесь добавить, то ты решишь – что. Например, можно разбить окно, через которое он якобы влез. Тебе придумывать. Будет выглядеть так: я вызвал тебя, рассказал о своих подозрениях, ты поехал их проверить и обезвредил убийцу.
- Вы хотите сделать из меня наемного убийцу? – я с изумлением смотрел на него.
- Ты этим занимался на Востоке, - совершенно спокойно ответил Феликс. – Тебе платили, ты убивал.
- Я воевал с терроризмом, я защищал…
- Я прекрасно понимаю, ты защищал нашу демократию. Теперь ты защитишь своего сына, мне кажется, он важнее для тебя, чем абстрактные понятия и политические лозунги. Времени на раздумья у тебя нет, операция нужна срочно, еще несколько дней и станет поздно. Мне очень жаль тебе об этом напоминать.
После короткой паузы я спросил:
- Кто такой Артур?
- Какой-то молодчик с окраин, анархист, писака. Вот его адрес, - Феликс протянул мне листок бумаги с распечатанным на нем текстом.
Когда я его взял, Феликс перехватил пистолет в левую руку сквозь полу халата, второй полой протер оружие, все же не доверял до конца:
- У экспертов и твоего начальства вопросов не будет. Это я тебе обещаю, получишь благодарность за обезвреживание опасного преступника. Бери пистолет и езжай.
Я опустил оружие в свой карман и молча пошел к выходу, мыслей никаких, казалось, не было, перед глазами стояло лицо сына и заплаканные глаза жены, которая последние дни не могла ни спать, ни есть, сидела целыми днями на диване в гостиной, молча раскачиваясь из стороны в сторону, не произнося ни звука, не реагируя ни на меня, ни на мои слова, ни на что…
В конце рабочего дня, приняв доклады сотрудников, по дороге домой, заглянул в бар на центральной улице рядом с Мэрией.
Народу было много, протолкался к стойке, заказал рюмку водки и взобрался на высокий табурет с круглой подставкой для ног. Выпив, огляделся и встретился взглядом с Робертом – теперь уже достаточно известным журналистом.
Похоже день воспоминаний никогда не закончится!
Двадцать лет назад именно Роберт раскопал какие-то материалы, подтверждавшие, что Артур производил журналистское расследование нескольких пожаров на окраинах, в бедных районах, которые привели, в том числе, и к человеческим жертвам. Участки, где находились сгоревшие дома, позже мэр выделил компаниям Феликса под строительство апарт-отелей и развлекательных центов. По мнению Роберта, жена девелопера помогала Артуру в его разбирательстве.
Но вся эта информация, естественно, не подтвердилась, была опровергнута, Роберт отказался от своих слов, занял пост заместителя главного редактора одной из городских газет, а Феликс спокойно прожил еще лет пятнадцать, умерев почетным гражданином нашего города.
Меня же в те времена волновало совсем другое.
Появившийся сон не давал покоя, я замыкался, глядя на сияющее лицо жены и выздоровевшего сына, я никак не мог отделаться от засевшей в подсознании навязчивой мысли, что это они виноваты в том, что я сделал, кем я стал. Перебороть эту уверенность не удавалось, я стал реже появляться дома, ссылаясь на загрузку на службе, которая на удивление шла гладко, принося новые должности.
Через пару лет я ушел из семьи, боясь, что сойду с ума, чувствуя, что лица близких начинают вызывать в глубине души неконтролируемые ярость и ненависть.
Постепенно потерял связь со всеми прежними друзьями и товарищами, общение ограничивалось служебными совещаниями, разговорами ни о чем с официантами и продавцами в магазинах, а в моей квартире жили только я и блеклые, давно не обновляемые краски.
Еще пара лет и наступит время выхода на пенсию, уйдут из жизни коллеги, а с ними и необходимость каждое утро подкрашивать свою внешность, наступит окончательно бесцветная жизнь.
Следующее утро началось с вызова на место преступления – ограбили зал заседаний Городского Совета, украли одну из картин ДЛП.
Преступник был в маске и вооружен пистолетом. Появился он за час до открытия выставки, угрожая оружием, приковал двух охранников их же наручниками к трубе отопления, захватил одно из полотен и скрылся.
Я неспеша прошел по залу, глядя на картины, каждая из которых была в отдельном прозрачном контейнере, предназначенном для сохранности полотен при возможном контакте с водой. Похититель разбил один из контейнеров, унес только картину.
- Что за картина? – спросил я у взволнованного смотрителя выставки, который приехал к нам вместе с экспозицией из столицы.
- Прибрежная полоса, море, лес… Пейзаж. Очень известный. Художник…
- Спасибо, я понял. Достаточно.
Было не понятно, зачем она кому-то понадобилась? По закону картины ДЛП, да и другие экспонаты той эпохи были изъяты из гражданского оборота, их никто бы не решился купить или хранить у себя, за это можно было получить пожизненное. Все права были закреплены за государством, в виду особой ценности этих всех ярких и не очень ярких предметов.
- Где серверная? - я кивнул на развешенные по углам видеокамеры.
- На втором этаже, - смотритель не отрывал от меня взгляда, в котором светилась надежда.
На записи было хорошо видно похитителя. Ни маска, ни балахоном висевший на его плечах плащ огромного размера не помешали мне узнать Леона – три месяца назад я уже ловил его на краже.
Тогда он украл пару банок краски из магазина, где работал.
В тот раз, мы поехали к нему вместе с хозяином магазина – моим знакомым.
Войдя во двор покосившегося старого домишки на окраине, я с удивлением увидел, что снег с нескольких веток дерева под окном дома стряхнут, а ветви аккуратно покрашены в коричневый цвет – это в разгар-то зимы.
Хозяин был весьма необычно одет для этого района – ни одного сантиметра одежды без краски: ярко желтый пиджак, на шее длинный красный шарф, брюки синие, оранжевые ботинки.
Он не стал ничего отрицать, провел нас в дом, на кухню, где у меня аж зарябило в глазах от разноцветия – голубые стены, а на них множество разноцветных цветов. На оконном стекле нарисованы несколько зеленых листиков.
У стола в кресле качалке сидел мальчишка лет пяти, его руки безжизненно лежали на коленях, голова немного наклонена к левому плечу, рот приоткрыт, язык слегка высунут, взгляд отсутствующий.
Я присел на стул рядом с каталкой, вытащил из папки бланки протокола, разложил их на столе, поднял взгляд и вдруг понял роль веток во дворе и листочков на стекле – когда я оказался на уровне ребенка, то картинка сложилась во вполне реальную – ветви, а на них летняя листва.
- У него паралич с рождения, а теперь еще и PSC развивается, - почему-то шепотом объяснил Леон.
Perdita di Senso di Colore – потеря чувства цвета – страшная болезнь, появившаяся лет сто назад. Человек постепенно переставал различать цвета, а когда для больного пропадал цвет и неба, то наступало безумие, которое сопровождалось ужасными физическими мучениями. Лечения этой болезни не было, никто не знал ни ее причин, ни лекарств.
Среди людей были всякие суеверия, что если окружить больного яркими красками, то это может заставить недуг отступить, но это, к сожалению, было всего лишь суеверием, не имеющим ничего общего с действительностью.
По данным Госстата в областях экономики, связанных с красками: производство, продажа, услуги по покраске и т.п. были заняты почти семьдесят процентов трудоспособного населения страны, но похоже не у всех работающих с краской хватает на нее денег.
Я посмотрел на хозяина магазина. Тот отрицательно покачал головой, махнул рукой и двинулся к выходу. Я, собрав со стола бумаги, последовал за ним.
И вот наше тогдашнее сочувствие, а в реальности – нерешительность, привело Леона к другому, более тяжкому преступлению.
Я прекрасно понимал, что толкнуло несчастного отца на этот шаг – самое сильное суеверие, что болезнь отступает, если больной будет изо дня в день смотреть на картину ДЛП.
- Поехали изымать, - со вздохом сказал я смотрителю и двинулся к выходу на улицу.
Я включил на максимальную мощность все габаритные огни, которые располагались на всех углах автомобиля, а также на крыше и капоте. После ночного дождя машина потеряла цвет, а ехать предстояло в районы бесцветных окраин, где машина могла бы слиться с общим фоном.
Никого, кроме смотрителя, я с собой не взял. Не хотелось устраивать в доме Леона представления с арестом, заламыванием рук и прочими атрибутами полицейской работы, когда дело касалось государственного имущества.
Вора мы застали во дворе. Все в том же красном шарфе и желтом пиджаке он сидел на снегу рядом с каталкой сына, а напротив них на бежевой скамейке на фоне сугроба снега стояла картина. Ребенок смотрел на нее бесцветными глазами, уронив голову на левое плечо, из приоткрытого рта на плед, укрывавший мальчика, капала слюна.
Леон обернулся на звук наших шагов, приложил палец к губам.
Я подошел к нему, неподалеку на снегу лежал пистолет:
- Вы же могли убить человека из-за этого, - и кивнул в сторону картины.
- Что вы! За кого вы меня принимаете? – искренне удивился Леон. – Это же макет.
Я наклонился, поднял пистолет, почувствовав в руках легкий пластик.
В этот момент раскаты грома заглушили все звуки вокруг и хлынул сильнейший ливень.
Смотритель с криком ужаса кинулся к картине, схватил ее, склонился, пытаясь скрыть ее своим телом, но все было напрасно – порывы ветра метали воду падающую с неба во все стороны.
Все вокруг мгновенно потеряло цвет – ни красного шарфа, ни желтого пиджака, ни клеток на пледе, ни бежевой скамейки – все слилось своим бесцветием с проседающим под напором дождя сугробом.
Смотритель трясся в рыданиях.
Я подошел к нему и резко вырвал из его рук картину, повернул ее к себе – яркие краски светились сквозь потоки дождя, казалось, разукрашивая воду, становясь еще ярче и правдивее.
Дождь прекратился также резко и неожиданно, как и начался, а я не мог оторвать взгляда от буйства живых красок прибрежной природы, изображенной на картине.
02 августа 2020 года. |
| Поймите, абсолютно герметичным может быть только полностью замкнутый сосуд. А если есть малейшая щель, то вода туда проникнет, особенно на скорости. Значит краска пропадет под стеклянным покрытием и ее нельзя будет восстановить.
Даже если Вы запакуете детали машины в стеклянные упаковки, то в местах соединения деталей будут отверстия, щили в стекле, и вся затея насмарку. |
| Уговорили. Пусть красят! :)) |
| Женя. Я уверена, что ты немного подначиваешь Вадима -- что есть хорошо, ибо Вадима разговорить трудно)), а говорить с ним интересно.
Но на всяк случай скажу это на серьёзе: в каждой игре оговорен ряд условностей. Ну... можно же возмутиться: а почему это в шахматах кони ходят буквой Г -- раз уж они скачут, то пусть и буквой П, к примеру.
И если бы даже было в рассказе о лаках, но и они бы смывались водой,
то и это следовало бы принять (я бы приняла).
Но твои познания о свойствах древесных материалов, лако-красочных покрытий и проч. меня восхитили -- ей-ей!! |
| Да я не против правил, устанавливаемых автором - в рассказе его мир и его правила...
Но если у меня логика происходящего разъезжается, то надо же поковыряться. Вдруг получится её собрать.
Нет у меня никаких особых познаний. Но я точно знаю)), что на покрашенные изделия как правило наносится или спец.защитная плёнка, или закрепитель, или лак, или клеится тонкий слой чего-нибудь прозрачного. У нас нет такой грандиозной проблемы с исчезновением красок, как в рассказе, а все равно обеспокоились и придумали кучу вариантов защиты. А они почему-то не придумали. Надо же что-то делать. ))) |
| Евгения,
"Если чей-то мир организован по неизвестным
и непонятным тебе законам, это не повод
сомневаться в его существовании."
Не пытайтесь этот мир подтянуть под законы нашего))) |
| Хорошо, не буду. :)
По поводу организованных автором иных миров тут подумалось: кажется, я теперь понимаю, почему мне когда-то очень-очень быстро надоел вполне себе потрясающий Г.Гаррисон - второй роман даже не дочитала, кажется. Потому что его мир был перенасыщен неизвестными и непонятными мне законами, а человек со своим внутренним миром за этими законами и выкрутасами оказывался на заднем плане, и мне становилось скучно. Точно не помню, но во всяком случае сейчас, спустя лет двадцать, в памяти живо лишь лёгкое раздражение от нагромождения каких-то необъяснимых атрибутов неукротимой планеты, а человеческих ощущений из того романа - ноль (на этот момент). Хотя читать поначалу было интересно, захватывало! Но забылось - что там ваще делал человек и как он решал все эти проблемы, что в итоге... ничего не осталось ни в голове, ни в сердце. В то время как фантастика, скажем, Беляева, у которого в центре внимания человек со своими психологическими и нравственными вопросами, волнует до сих пор: то человек-невидимка всплывёт, то "Прыжок в ничто"... А Брэдбери со своим инопланетным миром так вообще сердце вынимает уж сколько лет! Их миры ни разу не вызвали сомнения ни в чем, хотя они ж невероятны по сути.
Это мне с утречка подумалось про убедительность (достоверность для читателя) написанного и про правильные приоритеты - то есть цели, мотивы, несущие ИДЕИ придуманных миров. Но - да, у каждого свои приоритеты. )) |
| Не спорим, а просто делимся мнениями о том, что кому интересно читать из фантастики.
Женя, пишешь про романы Г.Гаррисона: «…его мир был перенасыщен неизвестными и непонятными мне законами…»
Не называя авторов, книги, фильмы, заявлю, что подобное могу сказать и про себя, если именно перенасыщен, если там выкрутасы ради выкрутасов.
Не думаю, что это относится к «Бесцветной сказке». Для меня, по крайней мере.
Пишешь там же:
«…а человек со своим внутренним миром за этими законами и выкрутасами оказывался на заднем плане».
В рассказе сам человек никак не выглядит манекеном или зомби. А реакция героев на события, особенно, важные, важнейшие для них, полна реалий (прям, как мы))), наполнена эмоциями.
Но моё отношение к этой части фразы вообще.
Я её рассматриваю с точки зрения не человека-героя сюжета, а человека-читателя, не обобщая: а что меня интересовало, может заинтересовать в фантастике, фэнтези.
Героями могут быть… машины, устройства, роботы… пусть даже… молекулы)). Звери…вспомнила Щена у Стругацких.
Взялась объяснить – и застопорилась: как пояснить, чтО описанные внятно (без нагромождения) конструкция и поведение(!) некоего устройства, взаимодействие подобных, может быть очень интересным (вот и пояснила))), вызвать у меня кучу эмоций удивления, восторга, зависти)) к фантазии автора.
Скажу крамольное: иногда герои-люди мне менее там интересны, мешают даже. Вот «Пикник на обочине» читала с удовольствием. Описание непонятных артефактов: чёрные брызги (балдею от названия:)), белый обруч, пустышки и др. Кстати, в фильме «Сталкер» – да, самогО Тарковского, где люди очень даже показаны – они мне менее интересны. Там артефакты не столь хорошо играют)), как в книге.
И всё же вернусь к рассказу. Честно скажу, что меня больше интересовала интрига, как я это назвала, бесцветие/цвет.
Именно подробности подкрашивания -- ну, хотя бы разрисовки клеток на рубашке -- это же чудо как хорошо, какая интересная подробность!
И то, что я так и не поняла, что послужило «спусковым крючком» для того, чтобы картина сохранила краски, оставило меня… как ребятёнка без сладкого)). |
| Слушай, герои-люди или герои-машины – не имеет значения, все равно они ведут себя определенным образом, отталкиваются от принятого в нашем сознании «хорошо/плохо» и т.д. Важно, что и как этот герой станет делать.
Дело не в зомби. Я ж и не говорю, что герой безжизненный. Да он и не обязан бурлить. Но чем-то должен заинтересовать меня как читателя. Решением какой-то проблемы, каким-то сделанным выбором, какими-то процессами или переменами в себе… То есть получается, я банально говорю о ключевых аспектах литературного образа. А все фантастические атрибуты, предполагается, дают этому образу такую возможность: создают или сопровождают поведение героев так, чтобы этим героям было чем заниматься, что решать. Иначе зачем нужны эти атрибуты? Они необходимый вспомогательный материал, средство. Так или нет? Не важно, фантастика или нет. Так и в «Пикнике», раз вспомнился. Я не говорю сейчас про прелесть/оригинальность/символизм/романтику и т.п. неких элементов, способных вызвать отдельный восторг (типа «черных брызг» там или разрисовки клеток на рубашке здесь). Я говорю о главном в рассказе: а что имелось в виду, собственно? Просто зарисовка из жизни про крутые и необычные для нас явления? Мне показалось, что в этом рассказе заявка на большее.
Вот поэтому я веду речь в первую голову о том, какое атрибутика имеет значение для сюжета, для поведения героев и т.д. Это первое, о чем я думаю, читая любое произведение. Поэтому, видя необычную, сильную по своему замыслу фишку в виде бесцветности, я инстинктивно начинаю выстраивать понимание происходящего от этой фишки. И для меня каждая деталь должна иметь значение – иначе зачем она нужна? Я хочу считать, что красная кровь во сне – это крутой привет из далекого прошлого, или это признак происходящих в герое душевных процессов, или что-то еще, но не хочу, чтобы автор сам не знал, зачем у него эта кровь там выскочила. )) Почему в голове выскочила – это понятно, там может выскочить что угодно, но то, что вставляется в рассказ, уже с пониманием цели вставляется же? Я хочу искать смысл последней сцены с красками на картине лишь в том случае, если он там действительно есть, а искать отсутствующую кошку в темной комнате не хочу. Понятно, что автор не всегда точно знает, почему он написал именно это и именно так. Естественно! Он же выдумщик, фантазёр и т.п., ему нравится процесс, допустим.)) Но в процессе всё-таки, как правило, если и не сразу, то постепенно должен же определиться некий стержень того, о чем речь? Некий вектор хотя бы? В этом рассказе что - безысходность, безнадежность этого мира, или маленькая надежда – раз краски прошлого не смылись, а ярко засияли наоборот? Или всё вместе? Что будет с ребенком – тоже погибнет в муках или есть надежда? Что почувствовал сам автор, завершив рассказ? Мне кажется, это важные вещи, которые не стоит игнорировать. Но может, это и мои личные тараканы, не знаю.
При этом рассказ Вадима нормально выстроен, герои нормально воспринимаются и т.д. Но я почему-то не могу собрать все это в один организм с единым пульсом. И образ больного ребенка мне видится недостаточным, невнятным.
Про «Пикник». Хорошо помню, под каким впечатлением была от прочитанного. Прошло так много лет, что-то стерлось, а самое сильное впечатление живет, осталось во мне – Мартышка, её черные глаза и крики. Остальное давно померкло, а это вспоминается периодически. Фильм не смотрела, но наслышана.
За многословие пардон, на бегу всё. |
| Женя. Ого, сколько всего выдала «на бегу»!
Я буду тебя счас цитировать не для спора, нет – а как исходник к тому, что у меня народилось, когда я читала этот пост.
Вот аж отрывок из тебя)):
«Важно, что и как этот герой станет делать.
… должен заинтересовать меня как читателя. Решением какой-то проблемы, каким-то сделанным выбором, какими-то процессами или переменами в себе…
. А все фантастические атрибуты, предполагается, дают этому образу такую возможность: создают или сопровождают поведение героев так, чтобы этим героям было чем заниматься, что решать. Иначе зачем нужны эти атрибуты? Они необходимый вспомогательный материал, средство. Так или нет?»
Я:
Наверное так. Но и немного не так для меня бывает тоже.
Бывает, что «героями» являются эти самые атрибуты. Нет, они не обязаны речи толкать. Но они могут быть и движущей силой сюжета.
Я вот в рецензии писала, что там я выудила)) и интригу поведения героев (Инт-1), и развитие второй движущей силы для сюжета – бесцветие/цвет, наличие/отсутствие красок, (Инт-2).
Ведь поведение красок никак не зависело от действий героев. Вот почему я и мучаюсь: почему краски на картине остались? Это … вызвал взгляд гл. героя? Мальчик? Пистолеты?)) Или … вот так вдруг они просто себя повели?
Ни-ни, не о мистике я или сверхъестественном, так сказать.
Но в рассказе приняты некие исходные условия игры – вот поведение этих правил уже в текущих ситуациях меня очень занимает.
Ежели опять к Стругацким,
БАТЮШКИ-СВЕТЫ, ЭТО ЧТО Я ЛЯПНУЛА, УБЕГАЯ, ВЗЯЛАСЬ ПЕРЕЧИТАТЬ, ОХ... к Лему,
то Крис и прочие очень даже значимы. Но сам Солярис, океан… Что он может, что он ещё придумает, почему…
То есть игра воображения авторов, идеи, внесенные в тексты – это меня очень волнует (хоть я не море-океан:))
---
Ты:
«Но в процессе всё-таки, как правило, если и не сразу, то постепенно должен же определиться некий стержень того, о чем речь? Некий вектор хотя бы? В этом рассказе что - безысходность, безнадежность этого мира, или маленькая надежда – раз краски прошлого не смылись, а ярко засияли наоборот?»
Я:
В реале судьбы мира, человечества и проч. меня очень даже занимают (то, что называется политикой, поведение народов, властей и др.)
Но в фантастике, в этом рассказе, к примеру, судьба ТОГО мира у меня как-то отходит на второй план – я НЕ считаю, может, ошибочно, что рассказ полностью аллегоричен (вкрапления – да).
Бывают и такие фантастики – ну… «Трудно быть богом» из близких к этому.
Но есть и как «Бесцветная сказка» (кстати, а почему сказка в названии? Надо подумать). То есть для меня краски… это немного как океан Солярис). |
| Галина,
Сказка, потому что такого быть не может - это противоречит законам природы. |
| Вадим. ЧтО есть сказка, понятно. Просто, если жанр фантастики, то понятно, что хоть что-то или многое есть придумка, в т.ч. и модификация)) законов природы там не возбраняется.
Я не возражаю, прав на то нет)). |
| Галина, для меня фантастика отличается от сказки тем, что первая описывает то, чего сейчас нет, но в принципе это возможно, а второе - то, что в принципе невозможно. |
| Ой! Не уверена, что такое различие фантастики и сказки.
Но спорить не буду.
Подожду, когда сообщат об открытии планеты с подобием Соляриса)).
Или поверю, что откроют.
)) |
| Для меня "Трудно быть богом" вообще про наш мир, прямо наш-наш совсем. ))) Мне в принципе в фантастике обычно интересно лишь приложение всего происходящего к нашему миру, и "океаны" вот как-то просто не интересны для меня как чисто соляристика, а интересны только в плане размышлений о нас, реальных. |
| Про цвет крови во сне героя уже писал.
Она усиливает кошмар сна, этот цвет выделяет убийство Артура из всех других убийств совершенных героем - именно это убийство перевернуло и сломало его жизнь - совсем скоро впереди только окончательно бесцветная старость, которую уже не подкрасит даже общение с коллегами, уж не говоря про общение с близкими и их присутствие. Именно яркий цвет крови во сне как бы разделяет жизнь героя на "до" и "после" - ему снится светофор с красным сигналом, который должен был остановить на важном перекрестке, но он сделал шаг под запрещающий свет, который теперь все время снится.
По поводу красок, которые не смыла вода.
Эти краски были нанесены на холст в то время, когда все вокруг было цветным. Т.е. картина отражает реальность (давнюю), а не является приукрашиванием серой действительности (сегодня).
Картина естественна своей красочностью в отличии от, например, шарфа и пиджака Леона.
Природа (вода) смывает только то, что для нее сегодня неестественно.
Так несколько коряво попытался объяснить свою мысль.
Прошу прощения за корявость, не умею и не привык объяснять содержание своих рассказов. Совершенно спокойно отношусь к тому, что их понимают не так, как я. |
| Вадим.
"Природа (вода) смывает только то, что для нее сегодня неестественно".
Очень чёткое объяснение. Вот с такого ракурса я на это не посмотрела, не догадалась.
Но... в рассказе (глянула, чтобы перепроверить):
...глядя на картины, каждая из которых была в отдельном прозрачном контейнере, предназначенном для сохранности полотен при возможном контакте с водой.
Тогда, похоже, это следовало из предыдущих событий, когда вода повреждала краски.
Вадим. Не ловлю на противоречии. Не пристаю с ножиком к горлу.
Это я для себя. |
| Галина,
все очень просто. Когда люди начали выходить из убежищ, они обнаружили, что вода смывает краски. Поэтому перед тем, как вынести наверх сохраненные произведения искусства, они эти произведения упрятали в специальные контейнеры, чтобы, не дай Бог, вода их не испортила. |
| Ой, Вадим. Наверное так. То есть ни одна капля воды никогда ПОСЛЕ не попадала на картины. Но люди думали, что она смоет с картин...
Всё. Принимаю. Пусть так.
Не пристаю больше. |
| По поводу больного мальчика.
Он, после того как заболел "отсутствием чувства цвета" - попал ровно в ту же ситуацию, что и сын Вадима - скорая смерть.
Леон совершает преступление, как и Вадим, чтобы попытаться спасти сына. Но:
1. Он совершает его в открытую.
2. Он даже представить себе не может убийство во спасение своего ребенка.
Это противопоставляет Леона и Вадима - два варианта решения одной проблемы. |
| Вадим, так это же классно.
Противопоставление замечательное в своей сути. Красивое даже. В глаза не бросается. Честное слово, оно могло бы заиграть очень круто, подать сюжет совсем иначе для меня, но почему-то я не увидела очевидного. (( Во мне дело или в подаче материала, неизвестно.)))
Про кровь отлично объяснили, вот примерно так и ощущалось это, но без уверенности, конечно. Хотелось конкретики от автора.
Про нерастворимость настоящих красок прошлого - ну вот, всё встало на места. Спасибо! А то "не знаю", "не могу сказать", "затрудняюсь"... ну что это такое. )))
Хотя из текста трудно догадаться. Но может, только мне. И ведь - внутренности людские и листики/веточки отчего ненастоящие-то? Это осталось странностью.
Но так-то я удовлетворена почти полностью. :) |
|
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
