1

Холод отступал. Уже не только датчики, но и покрывавшие тело щенка бронированные плиты ощущали изменение температуры. Картинка на видеомониторах по прежнему оставалась «никакой», но щенок всем телом "видел", как сковывавший его лед отпускает, становится рыхлым, мокрым, стекает щекотящими струйками по жирным от смазки бокам.

-Скоро я увижу солнышко. - После многовекового молчания, собственный голос показался ему чужим. – Я люблю солнышко.

Щенок, в предвкушении потянулся, захрустев сочленениями покрывавшей его тело брони. Просыпаться всегда приятно, а особенно когда ты юн, смел, любознателен, хорошо смазан и, конечно же, пролежал под толстым слоем льда, не менее пятисот тысяч лет.

На счет «пятисот тысяч» щенок мог только догадываться, так как последним, что он помнил, была лавина воды, захлестнувшая его по самую башню.

И холод.

В тот день, как и обычно, взрослые отправились на не кончавшуюся уже много тысячелетий Битву за справедливость, а щенок играл на зеленой поляне со своим приятелем – цыпленком зенитки. Ультразвуковая волна, пронесшаяся над окрестностями, швырнула его в образовавшийся разлом, не забыв щедро полить, застрявшего в расщелине щенка водой из соседнего озера. Его так и не нашли. Разлом стал частью озера. А, пришедшее через восемьсот с хвостиком лет похолодание – заморозило воду, землю и многотонную металлокерамическую тушу.

 

Чавк! Кусок льда, закрывавший обзор левой камеры, с хлюпаньем отвалился наружу, и яркий свет резанул по светочувствительным элементам.

Одно движение гусеницами и многометровая толща, еще вчера казавшегося незыблемым льда рухнула, оставив после себя мокрую кашу, постепенно превращающуюся в обыкновенную лужу.

Хлюп.

А в мире, оказывается, не так уж многое изменилось. Такие же холмы, зеленая роща, дорога, змеящаяся по косогору.

Дорога?

Радость всколыхнулась в глубине маленького танка. Если есть дорога, значит, есть и те, кто ее построил – взрослые.

И заскрежетав гусеницами по косогору, щенок, что было силы, припустил к такой родной асфальтовой полоске. Насколько он помнил, мягким асфальтом выстилали лишь площадки для малышей. Взрослые предпочитали естественный, желательно каменистый, ландшафт.

И точно, вблизи дорога оказалась совсем уж детской, вся ее ширина равнялась не более как трети поперечника его гусеницы.

Совсем для малышей. Но где же обитатели этой площадки? Ладно, малявки, они и в кусты могли забраться, но где же воспитатели, их тысячетонные туши должно быть за многие километры видно.

Вокруг же, насколько хватало взгляда, ничего подобного не видно и не слышно. Кстати, насчет «слышно»: не мешало бы подрегулировать датчики восприятия звуков, а то, что-то слишком чувствительными стали за время вынужденного отключения. Нет, щенок ничего не возражал против того чтобы слушать резвящихся за сотни километров соловушек, вот только чем бы, в таком случае, заглушить скрежет собственных гусениц?

К сожалению, самостоятельно отрегулировать датчики щенок не мог.

-Ну, ничего – подумал он – если есть детская площадка, значит, будут и взрослые, а пока можно и потерпеть, тем более что и шума то здесь не так уж много.

 

2

 

-Ну вот, что я говорил.

Вдалеке послышалось знакомое жужжанье двигателя. Совсем маленького двигателя, обладатель которого также показался через некоторое время на змеящейся между холмов асфальтовой полоске. Щенок чуть не запрыгал от восторга, но, вовремя вспомнив о солидности старшего (а по сравнению с приближающейся малявкой он, несомненно, был старшим) ограничился тем, что послал малышу дружеский сигнал.

-Привет! Ты здесь с кем?

Малыш не ответил. Он, вообще не издавал никаких сигналов. Создавалось впечатление, что мозг двигавшегося по дороге ребенка, или хорошо экранирован, или вообще отсутствует.

-Малы-ыш… Что с тобой? Ты потерялся? Где взрослые?

Щенок, рыкнув двигателями, двинулся по направлению к крошке.

Малыш, по всей видимости, испугался незнакомого танка. Он резко снизил скорость, завилял по дороге, и едва не перевернувшись вверх колесами, попытался развернуться, чтобы удрать, но только скатился передними колесами в проходящую рядом с дорогой канаву.

-Малыш…

Слабенький, сам не вылезет… Неужели и я когда-то был таким же?

Легкая улыбка искрой пробежала по ячейкам оперативного модулирования. Щенок осторожно, чтобы не повредить слабенький детский корпус, придвинулся к младенцу, и мягкой гравитационной волной подтолкнул его обратно на дорогу.

-Ну вот, всю жизнь мечтал выступать в роли няньки… Ээ-й…

Но ребенок все так же не подавал признаков мысли, только слабенько жужжащее сердце двигателя указывало на то, что малыш жив.

-Странно. Может, он болен?

И словно в подтверждение мыслеслов щенка танка, корпус младенца вдруг лопнул в нескольких местах, выпустив наружу некие… Организмы????!!

Да! Организмы!!!! Как же щенок сразу не догадался. Только поражение центральной оперативной системы организмами могло дать подобные результаты.

-Что же делать?

Осознав всю ответственность ситуации, щенок особо остро ощутил, насколько ему не хватает взрослых.

-Что же делать? Оставшись без помощи, даже избавленный от организмов ребенок может погибнуть.

Щенок осторожно приподнял малыша полем и приблизил к датчикам визуального наблюдения. Сквозь лопнувший в нескольких местах корпус просвечивала пустота. Так и есть, организмы свили свое гнездо прямо на месте основного процессора.

Кстати, где они? Установив режим кругового обзора, щенок увидел четыре паразитирующие особи, удаляющихся активно перебирая нижними ложноколесами.

-Они вернутся…

Щенок был в этом более чем уверен.

-Они вернуться… а взрослых все нет.

И щенок решился. Общий вызов разрешалось делать только взрослым, но другого выхода из создавшегося положения он просто не видел.

Осторожно опустив слабожужащее тело малыша на мягкую асфальтовую полоску, он пригладил и заварил протонной струей места разрывов.

-Подожди, маленький, все будет хорошо… обязательно.

Мощная струя радиоизлучения ударила в стратосферу, и, отразившись, обняла планету.

-ПОМОГИТЕ!!!!!! ЭТО Я – ЩЕНОК ТАНКА. Я ЗНАЮ ЧТО ЭТО ПРОТИВ ПРАВИЛ, НО У МЕНЯ ЭКСТРЕННАЯ СИТУАЦИЯ…. ОТЗОВИТЕСЬ… ПОЖАЛУСЙТА … пожалуйста…

Эфир молчал.

Можно ли описать словами всю глубину растерянности, боли, чувства беззащитности, которые охватывают ребенка, оказавшегося в полном одиночестве, имея к тому же на руках умирающего младенца?

Наверное, можно. Только вряд ли от этого кому-то станет легче.

Боль осознания нахлынувшей пустоты и оторванности от всего родного и близкого, оглушила щенка. Ребенку человека, в такой ситуации, наверное, могли бы помочь слезы, но, к сожалению, танки (пусть даже щенки), плакать не умеют.

Да и времени на глупости у щенка танка не было.

Чуткие сенсоры, издалека уловили приближающихся звуки работающих двигателей. Только двигателей. Ощущения мысли в эфире не наблюдалось.

-Это дети, и их ведут организмы. Вот гады, знают, что пока они внутри малышей, я ничего им не сделаю.

Детей было семь. Шестеро похожих на находившегося рядом со щенком, вереницей ползли по асфальтовой дорожке, над ними, стрекоча винтами, неуверенно двигался по воздуху младенец вертолета. Организмы наружу не показывались, но и без этого было ясно, что они возвращаются, чтобы забрать освобожденного от паразитов малыша.

Яростный рев обрушился на щенка танка. Ритмический, визгливый, звучал он на самых отвратительных для восприятия частотах. Щенок не сразу понял, что эти скрежещущие звуки раздаются из установленных на детях репродукторов.

Это был голос ОРГАНИЗМОВ.

Это был голос боли.

Разрегулированные сенсоры слухового восприятия не справлялись с нахлынувшими звуками, и нейронные цепи главного анализатора щенка, почти сразу же разогрелись выше грани допустимого уровня.

Усилием воли, подавив боль, вызванную перегревом. Щенок двинулся навстречу процессии.

-Главное не повредить малышей… Главное…

К визгу организмов добавились резкие щелкающие звуки. По сверхпрочному корпусу щенка, плющась и отскакивая, пронеслись вереницы кусочков металла.

 

3

 

Щенок не сразу понял, что его атакуют. Сначала он просто не обращал внимания на отлетающие от брони металлические пылинки, так как всецело был занят подавлением боли, причиняемой визгливыми звуками, издаваемыми организмами. Но когда от младенца вертолета отделились более крупные объекты, и с оглушительным грохотом разорвались, коснувшись бронелистов покрывающих борта танка. Щенок взвыл от боли. Звук был настолько сильным, что предохранители, спасающие позитронные ячейки мозга от чрезмерного напряжения, вышли из строя.

«Не повредить малышей» - это была последняя мысль, мелькнувшая в угасающем сознании щенка.

 

-Скоро я увижу солнышко… Я люблю солнышко…

Ощущения медленно возвращались в прикрытое могучими броневыми листами тело.

Хрустнули регулируемые периферийными микродвигателями пластины, шевельнулись, настраиваясь антенны радаров, замигали невидимыми человеческому глазу лучами датчики видеонаблюдения.

-Солнышко…

Пейзаж вокруг щенка оставался прежним: холмы, роща, дорога, птицы, выводящие замысловатые трели. Изменилось только одно – поведение напавших на щенка младенцев.

Они больше не пытались причинить какой либо вред окружающему, а тихо урча двигателями, скромно стояли выстроившись в почти правильную шеренгу на асфальтовом покрытии. Даже младенец вертолета не пытался больше взлететь, и лишь вяло помахивал на окружающих лопастями верхнего винта.

Организмы также отстранились от участия в процессе. Часть из них, преобразовалась в кровавые сгустки, равномерно покрывающие окрестности, а часть просто умерло, не выдержав удара гравитационной волны, пущенной щенком в момент беспамятства.

-Однако.

Датчики визуального наблюдения зафиксировали, что один из организмов все-таки остался в живых…

 

-Почему?

Ведь щенок точно помнил, что момент аварийного отключения основной его мыслю, было «не повредить малышей».

-А может…? Нет!

Перед ним, в одном ряду с младенцами его племени, стоял, неуверенно покачиваясь на тоненьких ложноколесах, РЕБЕНОК ОРГАНИЗМОВ!

Честно говоря, щенок даже растерялся. Мало ему забот со своими салагами, так еще и…

Но решить проблему путем уничтожения ребенка, он почему-то не мог. Понятие «жизнь» всегда было для щенка высшим, и для того чтобы принять решение уничтожить любую форму существования требовались очень веские аргументы.

-Все будет хорошо…

Щенок понимал, что лжет. В первую очередь себе, но ничего другого его мыслительные ячейки синтезировать были.

-Все будет очень и очень хорошо! Потому что просто не может быть плохо. Потому что мы верим в это. Потому что делаем все, чтобы поддерживать в себе эту веру. Потому что закрываем глаза на то, что…

 

К вечеру дети начали умирать. Сначала, чихнув, заглох двигатель одного малыша, потом – другого, третьего. Не в силах помочь щенок метался между гибнущими, подкармливал их (включая детеныша организмов) потоками живительной жесткой радиации из своего реактора, окутывал спасающим от разрушения силовым полем.

Но его усилия были тщетны. Последним, уже утром, перестал шевелиться детеныш организмов.

 

4

 

Ребенок, растерянно стоящий посреди поля усеянного трупами. Вам кажется, что подобная картина способна родиться лишь в воспаленном мозгу художника сюрреалиста? Ошибаетесь. Это реальность, и не так уж редко встречающаяся. Почему мы ее не видим? Наверное, потому что просто не хотим замечать…

Ведь если разобраться, то предпосылки, ведущие к подобным результатам почти всегда справедливы. Капиталистическая мечта, социалистическая мечта, религиозная меч…

Хорошо жить в мире мечтателей, особенно если воплощение мечты в жизнь не всегда настолько наглядно. Погибшие дети. Или не дети (зачем вдаваться в крайности…) могут быть не столь сконцентрированы, чтобы это мог заметить, и передать на наши экраны, вездесущий глаз видеокамеры Они могут тихо и ежедневно гибнуть в своих квартирах за тысячи километров друг от друга. А уж о моральных, психологических и прочих, так называемых «неявных» убийствах и говорить как-то неудобно. Естественный отбор, понимаешь…

К сожалению щенок ничего не знал про то что психика должна закаляться. Точнее в силу своего возраста просто еще не успел узнать. Он просто понимал, что пришла беда… он просто понимал, что не в силах ничего исправить… он просто непослушными, от потрясшего его горя, манипуляторами сооружал свой первый в жизни утилизатор для отдания последнего долга погибшим.

Он никогда не видел фильмов про Рембо и Терминатора. И, наверное, поэтому не вынашивал планов мести. Просто поднимая силовыми полями, безжизненные тела малышей он осень остро ощутил ценность собственного существования. Он видел свое отражение в каждом тельце, отправляемом в последний путь. Он никому не хотел зла. Он…

-НЕ УБИВАЙТЕ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА…

прошу…

не надо!

Кому адресованы эти слова?

Нам? Вам? Им?

Не важно. Их все равно никто не услышал.

Почему?

Не знаю.

Частоты, наверное, не те.

 

 

PS: Стоит ли описывать то, что произошло потом. Ведь это в принципе стандартное (и, в общем-то, правильное) решение проблемы: танки, самолеты, ракетные и бомбовые удары, стратегическая необходимость, теперь уже навсегда обездвиженный звуковыми ударами труп того, кто раньше звался щенком, радостные лица ученых получивших доступ к неизведанным технологиям…

Не думаю, что во всем этом есть хоть что-то стоящее внимания.

Другое дело, что читателю просто необходимо знать, про то, что каменная глыба, удерживаемая долгие тысячелетия ледником, уже в эту минуту, весело подпрыгивая, катится вниз по покрытому зеленой травой косогору, а из открывшейся расщелины выбирается наружу уставший от долгого сна цыпленок зенитки…

 

-Солнышко. Я очень люблю солнышко…