Наследники Ариона

 

«Я гимны прежние пою», -

Строка из «Ариона».

Пел песню Арион свою

Волнам во время оно.

 

Услышал пение дельфин

И в дифирамб влюбился,

И спас певца среди стремнин,

Когда тот с морем бился.

 

Увы, живут теперь вдали

Поэты от дельфинов,

Которые спасти могли,

В беде подставить спину.

 

Да и беда совсем не та,

Грозит она на суше:

Нужда, вражда и клевета

Поэтов часто душат.

 

Чувствителен поэт, раним.

Поэта берегите.

Звёзд шёпот слышите вы с ним,

Он душ земных целитель…

 

* * *

 

А Пушкин был невыездным,

Не видел он Гвадалквивира,

В Мадрид за Дон Гуаном лира

Сквозь болдинский летела дым,

А Пушкин был невыездным…

 

* * *

 

Меня от Родины далёко унесло,

И за окном моим давно уже чужбина.

Я Пушкина стихи как Родины тепло

Везла в Германию, чтобы смягчать кручину.

 

Язык, что Пушкиным пронизан весь,

Отечество нам заменяет здесь.

 

 

 

Гейне на Брокене

 

Перед ним тот самый Брокен*.

До вершины долог путь.

Среди скал – ключей истоки.

Вод вуаль шуршит чуть – чуть.

 

Сталактитовое чудо –

Сказочных пещер наряд

И серебряные руды –

Этих гор бесценный клад.

 

Дрозд поёт в глубинах ели,

Лес бескрайний полон тайн.

Хоть и не конец апреля,

Колдовством окутан край.

 

Гейне рад и ведьму встретить:

Среди них красотки есть.

Да и сатане куплеты

Не слабо ему прочесть!

 

Молод Гейне, лёгок, дерзок.

Он блистательный поэт.

Он не знает, что отрезок

Очень мал терпимых лет.

 

Он не знает приговора,

Что висит над ним, как меч.

За грехи чужие скоро

Паралич заставит слечь.

 

А пока что – путь на Брокен,

Чаша гор, внизу река,

Озерцо зеленооко,

Розовеют облака.

 

Поэтам серебряного века

 

Это было во время, что серебряным веком

Называют поныне за стихов серебро.

Разноликими были стихотворные реки,

Разномастны пегасы, совершенно перо.

 

О паже, королеве и о «жаркой» рябине,

О коралловых рифах и о вздохах избы…

Был кому-то созвучен пересвист соловьиный,

А другим – клавесины или звонкость трубы.

 

Изменилась эпоха. Под гнетущею твердью

Задыхалась лиричность. Власть ломала певцов.

Умирали поэты неестественной смертью

Или вдаль уезжали от железных оков.

 

«Ананасы в шампанском» или «Песнь о собаке»,

«Звуки нашего марша», «Капитаны», «Аббат»…

Мы теперь только можем, всех поэтов оплакав,

Без изъятий увидеть их серебряный сад.

 

* * *

 

Феодосия та, по которой бродил Мандельштам.

Сети улочек узких, скорей иноземных, чем русских.

Разлита акварель по стенам, по садам, по холмам.…

Шелест вод о песок, шум дискуссий ночных об искусстве...

 

Эта смесь акварели, стихов и гражданской войны,

Где от ложных наветов спасал Мандельштама Волошин.

Средства к бегству даны, только тропы чужой стороны

Не влекут. И беды не почувствовал кожей заложник.

 

Не провидим судьбы. Уплывая, ревут пароходы.

А он, строчки тасуя, по улочкам призрачным бродит…

 

-------------------------

*Наиболее высокая гора Гарца (Германия), место легендарных встреч ведьм в Вальпургиеву ночь (30 апреля).