*** Вот и первые сумерки Високосного года. Начинается с музыки Город, год и природа. Через сумерки ранние И "Щелкунчик" Чайковского В Рождество, где Рахманинов, К повседневности Бродского. Мы концертами строгими В ахмадуллинском стиле Под мостами треногими Поплывём в свои были. В ожерелья расстрельевы - Золотые купели. Под свирели Карелии, Где озёр колыбели. *** Гитару носит Ангел на крыле, Непрошенный аккорд слетает в ухо. И ничего не ценно на Земле, Помимо обострившегося слуха. Те песни, до которых не дорос, Те россыпи, которых не исчислить, Стремглав твоих касаются волос, Затем чтоб записать, но не осмыслить. И, вроде, ты ничем не заслужил, Того, что записал ты и услышал. Больших изломов ты не пережил, Но Ангел на крыльцо с тобою вышел. И заискрило нищенство во мгле, И закивала лунная полуха, Что ничего не ценно на Земле, Помимо обострившегося слуха. Из сумеречной яви голубой Приходит песня точными словами. В одно касанье вяжется с тобой, Чтоб дальше полететь над головами. *** Когда возвращается друг, То ночи рассветов светлей. Когда возвращается друг Из дальней болезни своей. В тот день, когда он уходил, На годы настала зима И наст, как суровый настил Накрыл и меня, и дома. В тот день, когда он уходил, И месяц расти перестал. Бог времени веки смежил, Часами недвижными стал. Казалось: вот нить оборви И заживо с ним ты уйдёшь. В содружестве общей крови Сосуды свои распрядёшь. Два года цвет времени мерк, На вдохе и выдохе - мрак. Но песня победная – вверх! Но сделан от пропасти шаг. И медленно месяц вставал Над тёмной отвыкшей водой. И медленно мир привыкал, Взирал, да дивился: «живой!» И радуги тысячей дуг Ложились на краски полей И пели: вернулся наш Друг Из дальней болезни своей. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
