​Из будущей книги "Записки душеведа". Возвращенцы - люди, перенесшие клиническую смерть.

Книгоноша

Алексей, хоть и технарь, читал запоем с самой школы. В Перестройку, когда завод его выбросил, спасло умение добывать книги. Старые московские книгочеи связали с нужными людьми, и стал инженер книгоношей. Возил из столицы под заказ драгоценные книги, о которых раньше только слышали и мечтали, неслыханные эзотерические и расхожее чтиво. Сложился круг заказчиков, «сарафанное радио» его вырастило. С развала на земле да на столе перебрался под крышу, в уголок, потом в комнатку, вскоре занимал целый этаж в престижном, проходном месте. Уже не справлялся один, приятеля в помощники взял. Наладилось, закрутилось, вроде, само по себе.

 

Вздохнул свободно, наелся, отъелся, все попробовал - «адидасы», цепи, барсетки, машины, путешествия, бани, девки, жене цацки. На все потратился, а деньги все есть и еще прибывают. Книжный голод тоже в любой момент утолить можно. Что делать, чего хотеть, куда бежать? В неё, горькую. Поначалу, кончено, для форса, пил «Наполеон» да «Сангрию», а потом «Смирнов» и даже «Рояль» в ход пошел.

 

Уснул однажды с сигаретой (классика жанра) и костюмчик спортивный, «паленый» - синтетический, сплавился, к телу прирос. Ожоги несовместимые с жизнью. Тут денежки и пригодились – на ожоговый центр. Денежки тут, Алексей там – в коме.

 

- Пролетел я через трубу, - рассказывал он мне, - серую, полупрозрачную, и очутился в доме каком-то, вроде барака. Подходят ко мне два парня, один белобрысый, другой чернявый. «Пойдем, - говорят, - мы тебя проводим». Пошли. По обеим сторонам коридора сплошь двери. И чувствую я, что за ними кто-то есть, хоть и не слышно ничего. Cтрашно, жуть. Откуда-то я знаю, что в комнатах люди мучаются, невыносимо страдают. И все никак не кончается ни коридор, ни ужас этот. Спрашиваю провожатых:

 

- Мне куда?

 

А брюнет отвечает:

 

- Куда хочешь, в любую дверь заходи.

 

Кто ж захочет в такую дверь? Я молчу, они молчат, и все идем да идем. Чую, не могу больше - что тут страшно, что там, решил, будь что будет, толкнул одну дверь и вошел. Оказалось, вышел, а парни там остались. И барак исчез. А передо мной девица явилась, цыганистая такая, красотка жгучая.

 

- Пойдем, - предлагает, - я тебя угощу.

 

Смотрю, вроде, рыночек - столы под навесами. Откуда взялись, только что пусто было? А на столах сладостей разных немеряно. Я таких и не видал никогда. Пить хочу, не могу, а кругом только сладкое и никаких тебе напитков. Деваха же так нахваливает, что хоть и жажда, а взял бы да попробовал. Только чую, нельзя ни под каким видом брать, не знаю почему, но нельзя, и всё.

 

Дошли до конца ряда она спрашивает:

 

- Точно ничего не хочешь?

 

- Нет.

 

Красотка и пропала, а я снова через тоннель полетел. В нем понял, что значит, космическая скорость.

 

Очнулся, лежу в ванне - кровать водяная в ожоговом. Стена передо мной белая. Вдруг прямо из неё, как в кино, не поверишь, два мужика выходят, блондинистые, как тот парень из барака. Но он одетый был, а на этих только рубахи белые до колен. Подошли ко мне с двух сторон, встали и молчат. Потом один протягивает стакан:

 

- Пить хочешь?

 

- Очень хочу. Только взять не могу, руки не двигаются.

 

Он поднес стакан мне ко рту, я и присосался, будто с рождения не пил. А вода вкусная, холодная. Я пью, она всё не кончается, словно стакан бездонный. Он отнял стакан и у второго спрашивает:

 

- Хватит что ли?

 

Тот отвечает:

 

- Еще чуть-чуть.

 

Ну, я снова, как из титьки.

 

- Теперь хватит, - второй говорит.

 

Стакан и пропал. А они в стенку ушли. Я плаваю, соображаю, не свихнулся ли часом. Но губы-то мокрые и желудок полный, да и весь я полный, будто кровь новую налили. Тут медсестра зашла, я окончательно убедился, что не брежу и не сплю. Сестричка, как увидала, что я очнулся, за врачами побежала. Врач толкует, мол, в рубашке родился, а кожа нарастет. Но я понимаю, что шкуру не зря с меня спустили, было за что. И на «экскурсию» не просто так водили. Только я испытание выдержал: дверь нужную выбрал, ни на какие соблазны не покусился. Обожрался и так уже по самое не хочу, ясно дураку стало, что вкуснее чистой воды – жизни - ничего не бывает.

 

- Зачем же ты вернулся? Что делать теперь станешь?

 

- Я точно знаю, что - проводником буду.

 

- Куда, кого водить станешь?

 

- Таких же, как сам, потеряшек, чтоб не через трубу, чтобы здесь нашлись.

 

Алексей – защитник, оберегал пацанов наркоманов в центре реабилитации, как самого себя. Верили они ему, старались, чтобы он им поверил, вывел. Некоторые прошли. Даже если бы один, уже много.