В ОЖИДАНИИ ЧУДА

 

 

Его звали Рума.

Сам он не помнил, как попал в этот загородный зоосад – просто в один момент обнаружил, что сидит на углу высокого зеленого забора. Сидит и тихо скулит. Шерсть его толком ещё тогда не отросла, и больше напоминала пушок, а потому было очень зябко, и он даже переминался с лапки на лапку, попеременно отрывая их от жгуче-холодной земли, очищенной от снега перед входом в зверинец. В тот день к нему приблизилось усатое чудище в двух огромных валенках, погладило морщинистой рукой по головке, почесало под маленьким подбородком и произнесло:

- Ну надо же, он ещё молоком материнским пахнет! Ты откуда тут взялся, бродяга?

Рума не знал, откуда он взялся. Так вот взялся на углу, и всё. Чудищем оказался сторож городского зоосада, который отзывался на кличку Семёныч и на самом деле был человеком. Семёныч тогда взял его на руки, засунул за отворот собственной толстой шкуры, которую носил поверх своего тела, и отнес в конуру.

С тех пор Рума жил в той конуре, где иногда собирались другие люди – Наталья Петровна, например, и её внучка Олеся, с которой они очень подружились. В первый же день девочка радостно сообщила, что скоро Новый год, когда сбываются самые заветные мечты и желания! Она даже ту ёлку, что росла у забора, нарядила разноцветными конфетами, потому что Дед Мороз охотнее приходит к тем, кто его ждёт и готовится к встрече. Правда, от конфет вскоре остались только яркие фантики, но Олеся уверяла, что не это важно, а важно верить и ждать, и чтобы весело было! Рума догадывался, что конфеты очень радовали Олесю – причем каждый раз, когда она их кушала по одной прямо у ёлки. Сам он сладкое не ел: не нравилось.

У Олеси была своя мечта, и у Семёныча была, и даже у директора зоосада.

И у Румы тоже была мечта.

Всякий раз, когда он выбегал за огромными валенками наружу, то заворожено наблюдал, как неподалеку статный лось Григорий бережно обнюхивал своего сынишку Гошу, а пятнистая рысь Анастасия ласково направляла маленького Браса в нужную сторону своими большими лапами. Даже енот Крошка был под покровительством сородичей, и птицы на деревьях вместе весело щебетали, и тигры гордо расхаживали по вольеру. А ещё Олеся говорила, что у спящих зимой мишек тоже в берлоге есть маленький детеныш.

А Рума рос один. Ему было тепло и уютно с добрыми людьми, но иногда представлялось, как же всё-таки было бы лучше в своей, собственной, самой настоящей семье.

В последние дни Олеся очень много рассказывала про Снегурочку и Деда Мороза: какие они добрые и заботливые, как любят малышей и всегда дарят им подарки на Новый год, исполняют желания и воплощают мечты. Рума же про себя вздыхал в сомнениях: а придёт ли к нему Дед Мороз, чтобы исполнить желание? И громко ли будет стучаться Новый год в двери, как обещала Олеся? И не проспит ли Рума это мгновение?

Наконец, однажды утром девочка радостно провозгласила:

- Всё, Румчик, вечером Новый год! Мы с родителями будем встречать его дома, а к бабушке в гости придут тётя Света и деда Толя – они всегда вместе встречают… Ну-ка, дай мне посмотреть, чистые ли у тебя ушки? В носике ничего не скопилось? Давай вытрем глазки и расправим твои мохнатые усищи… - девочка ворковала и смеялась, обеими руками теребя Руму, играючи заглядывая ему в глаза-бусинки, а щенок только моргал и думал про себя, что уже сегодня должна исполниться его заветная мечта.

Вечером, когда совсем стемнело, а люди разъехались по домам, Рума устроился у окошка и стал ждать. Он смотрел через стекло на звёзды, на круглую желтоватую луну и представлял себе Деда Мороза, который в действительности окажется очень близким и родным ему существом; как они вместе станут прыгать и кувыркаться в свежем рыхлом снегу, выкапывать запрятанные кем-то ароматные косточки и носиться по полю за высоко парящим в небе ярким диском, который в итоге непременно окажется в крепких зубах того, кто первый его настигнет. У Румы появятся и братишки, и сестренки, и ему никогда уже не будет одиноко и неуютно, как время от времени случалось в этой большой человечьей конуре, пусть даже она и была ему самым родным и добрым пристанищем в его маленькой собачьей жизни.

Предаваясь так своим детским мечтаниям, Рума положил голову на передние лапки, закрыл глаза-бусинки, и незаметно для себя уснул. Через какое-то время порыв ветра снаружи взметнул вверх снежинки и повалил навзничь прислоненную к стене широкую деревянную лопату, которая с гулким стуком упала рядом с дверью.

Рума вздрогнул, проснулся, навострил маленькие ушки. Что это было? Кто стучался? Новый год? Дед Мороз?

Тявкнув, щенок неуклюже спрыгнул с подоконника и подбежал к двери, обнюхивая её и виляя маленьким хвостиком. Но никаких новых звуков больше не доносилось, а из-под порога по-прежнему пахло родным зверинцем. Но ведь и Дед Мороз тоже должен пахнуть зверями, а как же иначе? – у Румы даже сомнений не возникало.

«Неужели я проспал его? Эй, Новый год, Дед Мороз, не уходи, я сейчас тебя впущу!»- хотелось крикнуть Руме, и он заметался по полу возле двери, пытаясь отыскать лазейку. Не найдя, щенок припустил в дальний угол конуры – к узкой и едва приметной между шкафами дверце, которую Семёныч иногда отворял, чтобы вынести мусор. Оттуда всегда пахло чем-то чужим, и Рума старался избегать обычно этого места, но тут он из всех сил начал скрести под ней лапами и кусать за деревянные края своими не совсем ещё окрепшими клыками.

Дверца поддалась, он прошмыгнул мимо чужих запахов и сырости, и через щель в мусоросборнике выскочил наружу. А там мела настоящая пурга. Рума оглянулся по сторонам – вокруг никого: неужели Новый год прошел мимо, не дождавшись его, и Дед Мороз не исполнит его желание? А как же мечта?

Рума ринулся вдоль центральной аллеи зоосада мимо клеток, скамеек, ограждений и мусорных бачков. Он бежал так быстро, стараясь догнать Новый год, как никогда ещё не бегал в своей жизни: ветер пытался сбить его с пути, снежинки залепляли глаза, неокрепшие лапы то и дело поскальзывались, но он упрямо летел по дороге вперед, за Дедом Морозом и своей мечтой.

С каждой секундой ему становилось всё труднее и труднее. Через некоторое время Рума, замедляя движение, свернул от ветра на одну из узких боковых тропинок, где было поспокойнее. Прежде он никогда не бывал в этой части парка. Проковыляв до ближайшей металлической рамы, у кромки которой Рума заметил небольшое углубление в снегу, усталый и продрогший, он протиснулся в него и… оказался по другую сторону чьей-то клетки.

Сперва послышалось рычание, а потом он увидел пару желтых немигающих точек-зрачков, которые, казалось, готовы были пронзить его маленькое пушистое тельце насквозь. Ещё через мгновение желтые точки стали к нему медленно приближаться, а свирепый предостерегающий рык – постепенно ослабевать.

Затем Рума увидел перед собой Деда Мороза.

Тот стоял гордо на четырёх мощных лапах, выпятив вперёд широкую сильную грудь, покрытую густой серой шерстью, и с неподдельным интересом сверху вниз смотрел на собачонку.

Руме не было страшно. Скорее, наоборот – спокойно и радостно. В этот самый момент он догадался, что вначале ошибся: перед ним был не Дед Мороз.

Щенок поднял свою мордочку вверх и доверчиво пискнул:

- Папа, ты за мной? Я так долго тебя ждал…

Волк склонил голову над маленьким пришельцем, обнюхал его, обернулся назад, к своим, откуда донеслось одобрительное шевеление мамы и приветливое повизгивание остального семейства. Затем он решительно и вместе с тем бережно обхватил своей широкой пастью Руму за его детский пушистый загривок, легко приподнял и понёс в тёплую и мягкую темноту их жилища.

Мерно покачиваясь под надежной защитой папиных клыков, Руме показалось, что его новая мама заботливо прошептала где-то совсем рядом:

- Осторожно, Амур, он ещё такой маленький!

И Рума уже точно знал: мечты детей обязательно сбываются. Новый год не прошел мимо, Дед Мороз исполнил его мечту – теперь и у Румы появилась самая настоящая и самая дорогая в мире семья.