ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ

 

Фантастический, но очень правдивый рассказ

 

- Крику много, а шерсти мало, - сказал черт, остригая кошку.

 

У старого хлева, подперев рыжим, облезлым боком прогнившую стену, стояла колхозная корова Зорька. Ее голодные, блуждающие глаза тупо смотрели за угол, где спал пастух Федор, третий день, праздновавший женитьбу своего брата. Весь вид Зорьки, а особенно ее впалые ребристые бока, указывали на то, что эти три дня она ни разу не выходила за ворота и, стало быть, не имела во рту ни единой травинки. Ей ужасно хотелось есть, и когда летающие тут же воробьи начинали весело клевать что-то невидимое, рассыпанное по двору, Зорька поворачивала голову в их сторону и, мыча протяжное, но тихое «М – му», начинала жевать пустым ртом, жадно наблюдая за каким-нибудь шустрым воробьишком, который, попрыгав по рыхлой, перемешанной с прошлогодним сеном земле, порхал на крышу и чирикал свою неизвестную коровам песню. В воздухе стоял терпкий запах фермы и прокисшего молока. Висела знойная тишина, прерываемая лишь иногда, кудахтаньем кур, да мяуканьем кошек, повсеместно обитавших в этом дармовом молочном царстве. Солнце повернуло к закату. Казалось, ничто не могло нарушить спокойную картину фермы. Но Зорька была голодна, и она начинала злиться.

Из множества котов, живущих на ферме, особо выделялся кот, которого звали Васей.

Толи сказалось обилие молока, толи удачные получились гены, но кот был очень красив. Черная спинка и белый животик, мех в четыре пальца, красивые и умные глаза, сделали его любимцем всех работников фермы. Ваське было десять лет. Это был добрый и ласковый кот, который не боялся новых людей, всегда шел с ними знакомиться, но чужих котов не подпускал к ферме и на километр.

В этот жаркий летний день Вася лежал под телегой. Мычание Зорьки его немного раздражало, но кот не уходил. Его уши постоянно двигались, реагируя на каждый шорох, а Васька, как и все коты, слышал очень хорошо.

Что произошло потом, в том месте, где находилась ферма, никто не заметил, но уши у Васи резко направились в одну сторону, шерсть вздыбилась, кот вскочил и, зашипев, спрятался под доски.

Там, куда были направлены уши кота, из ничего, вдруг, проявился необычный летательный аппарат. Огромная тарелка, с бегающими цветными огнями, зависла над развалившимися воротами, выдавая себя только легким потрескиванием да ярким зеленым лучом, медленно скользившем по фермерским постройкам. Побегав по ферме с минуту, луч замер на боку коровы. Поскольку он ничего плохого Зорьке не делал, она не обращала на него никакого внимания, спокойно вертя головой, в поисках травы.

В это время у тарелки снизу открылся люк, и яркий голубой световой цилиндр соединил ее с землей.

Внутри цилиндра показалось человеческое тело, которое медленно опустилось на землю. Человек прошел сквозь голубое свечение и направился к Зорьке. И корова, и Вася, где-то глубоко в подсознании, вдруг почувствовали, что человек этот не наш, не земной, отчего им стало очень страшно и одиноко. Они замерли, не в силах сдвинуться с места,

а пришелец, подошел к Зорьке, достал какой-то маленький цилиндрик, и направил его на бок коровы. Зорька взвыла от боли, но оторвать ноги от земли не могла. Что-то удерживало ее, как привязанную. Васю же, просто удерживал страх. Прошло несколько секунд.

И вот тут, страх у Васи пропал. Он вспомнил, как, прогоняя чужих котов, не боялся ничего, бросался и побеждал любого нахала.

Кот вылез из под досок, разбежался и, прыгнув, вцепился в руку пришельца когтями и зубами.

Тот взмахнул рукой и, сбросив Васю, сам закричал от боли. А кот, отлетев к сараю, не долго думая, вскарабкался на крышу и зашипел оттуда, почище любой змеи.

Теперь началась охота на кота. Инопланетянин водил тепловым лучом по крыше, стараясь попасть в Васю, а тот, будучи опытным бойцом, легко уходил от лазерного луча, приводя в бешенство астронавта.

Пришелец, уже не разбирая, водил лучом по всей крыше, и та вспыхнула ярким пламенем. Сарай был старый, покрытый рубероидом, и потому загорелся легко и дымно. Васю уже не было видно. Черный дым клубами окутал крышу, и где-то вдали послышались крики: «Пожар!».

Коту вовсе не хотелось сгореть «на работе» и он, оттолкнувшись от конька, прыгнул вниз, летя сквозь черный дым, в слепом полете.

Вылетев из дыма, кот увидел своего врага, несущегося навстречу, но как, ни крутил он хвостом, уйти от столкновения уже не смог. Вася приземлился на голову пришельца, а дальше сработал инстинкт самосохранения. Избегая падения, он выпустил когти и, раздирая кожу на голове обидчика, пролетел дальше на землю, покатился кувырком, вскочил и бросился прочь.

В то время как черный пушистый комок убегал, его противник, наоборот, стоял на месте и стонал от боли. Он не мог понять, как он, сверхчеловек, оказался побежденным каким-то земным котом?

Дальше все разыгрывалось по классическому ковбойскому сценарию.

Разбуженный криками: «Пожар!», из-за хлева выбежал пастух Федор.

На огонь он смотрел всего несколько секунд, а потом уставился на тарелку, долго ее рассматривал, и со словами: «Ну, я вам сейчас покажу, где раки зимуют!», бросился в горящий сарай.

Что-то произошло и с коровой. Силы, удерживавшие ее, видимо исчезли, и Зорька покинула место пытки. Первое, что она увидала, был инопланетянин.

И тогда, нахлынувшие на Зорьку голод, страх, боль и жажда мести выплеснулись на это чужое существо.

Корова нагнула голову, оттолкнулась копытами от земли и ударила пришельца рогами. Занятый раненой головой, он не заметил Зорьку, а когда заметил, было уже поздно. Его тело перелетело через забор и шлепнулось у светящегося цилиндра. Видимо, из тарелки за ним наблюдали, так как, в то же мгновение голубой цилиндр накрыл его и втянул в люк.

Тарелка быстро закружилась, а из горящего сарая выбежал Федор с двустволкой в руке. Не говоря ни слова, он прицелился и сразу из двух стволов выстрелил, как сказали бы уфологии, в НЛО.

Тарелка прыгнула вверх и исчезла в облаках. А Федор, влекомый отдачей приклада, рухнул на спину и тут же заснул.

На другой день, когда пожар потушили, председатель колхоза вызвал Федора в правление. Выходило, что именно пастух, будучи в нетрезвом состоянии, поджег сарай, а потом стрелял из ружья, пытаясь свалить вину на чужих людей. Естественно, ни корова, ни кот в свидетели не годились. А рассказать они могли многое.

Полчаса председатель чистил Федора по полной программе:

- Признайся, Федя, ведь напился, все знают, что у твоего брата свадьба. Ты третий день пьешь. Ладно, выпил, заснул, но зачем поджигать сарай, зачем палить из ружья и говорить, что это инопланетяне.

Ты только подумай, откуда у нас летающие тарелки. Нам же всем, однажды по телевизору, объяснили, что у нас ни летающих тарелок, ни секса, нет и быть не может. Это у них, там за границей этой ерунды хватает, а у нас вот - коровы, ферма и план. Горячка, Федя, белая горячка, вот, что это. Завязывай, а то завтра в чертей стрелять будешь.

Федор молчал, он понимал, что ему не верят, и стал понемногу убеждать себя, в том, что все это ему приснилось, а стрельба и пожар – это все она родимая – ВОДОЧКА!

Выйдя из правления, Федя молча побрел к магазину. Что-то терзало душу, на сердце лежала обида: за разнос председателя, за жизнь дурацкую и безысходную, за одиночество и еще за что-то, чего он уже понять не мог.

А ведь когда-то все было по-другому. Федя с отличием окончил ветеринарный институт. Он очень любил животных и как доктор Айболит решил посвятить всю свою жизнь нашим братьям меньшим и бессловесным.

Его оставляли в институте, но Федя уехал в деревню, и хорошо жил, пока не женился на молодой библиотекарше, тоже распределенной в колхоз.

Молодые зажили хорошо, но постепенно начались скандалы. Жена усиленно рвалась в город, а Федору здесь нравилось, да и призвание свое он терять не хотел. В колхозе его все уважали и любили, как очень способного и работящего ветеринара. Домашний скот был не только в колхозе, но и в каждом доме. И всех их надо было иногда лечить. Но у себя дома все было по-другому: сплошная ругань.

В конце концов, не выдержав, Федя начал выпивать, а дальше все покатилось как по рельсам, но не вверх, а вниз. В селе жил его брат Николай. Он был моложе, стало быть, не женат, а выпить любил даже очень. Вот с братом Федор и начал засиживаться по вечерам, но не вдвоем, а втроем. Третьей была пол-литра.

Разлады в семье стали все острее, и жена подала на развод. А через полгода уехала совсем. Куда, не сказала, да Феде этого и не хотелось знать. Так закончилась семейная жизнь.

Но пьянство только разгоралось, толкового ветеринара сняли с работы и перевели в пастухи. Председатель надеялся, что Федя одумается, да и пастух-ветеринар все-таки был полезнее, чем просто работник при ферме. Он хотя и пил, но как сказал бы Жеглов: «Любимое дело знал добре».

Так прошло несколько лет.

И вот теперь Федя шел к магазину и пытался понять причину случившегося. Неужели он допился до чертиков. Это очень плохо. Надо что-то делать, но сначала – выпить. Почему-то ничего другого в голову не приходило. Дорога к магазину шла возле злополучной фермы, и Федор, опустив голову, быстро прошмыгнул между постройками и вбежал в магазин.

Продавщица Зина, увидав покупателя, сразу поняла, зачем Федя пришел.

- Вся деревня говорит о твоих тарелках, что же ты наделал?

- Зина, дай одну портвейна, и не береди душу, итак тошно, - пробормотал Федор и протянул деньги.

Зина достала портвейн, завернула в газету (все-таки рабочее время) и, отдавая Феде, добавила:

- Ты уж сегодня постарайся не трогать инопланетян. А если увидишь, пройди мимо, пусть себе летают. Но лучше будет, если ты бросишь пить, тогда они улетят из твоей жизни навсегда.

Федор махнул рукой и пошел к сгоревшему сараю. Сел на кочку, и только начал было открывать бутылку, как из под ящика вылез кот Вася и, подойдя к пастуху, запрыгнул к нему на колени.

- Здравствуй, Васенька, - обняв кота, сказал Федя, и слезы закапали у него из глаз на Васину мордочку.

- Ты же все видел, Вася, но как ветеринар, я знаю, что ты ничего этого не расскажешь. Коты говорить не умеют.

Вася замурчал, посмотрел на профессионального, но спившегося ветеринара своими большими добрыми глазами и четким, чистеньким голоском сказал:

- Пойдем, Федя, к председателю, пусть только попробует не поверить.

- Он не поверит, доказательств то у нас нет.

- Да я ему все лицо расцарапаю, пусть только…

До Феди, наконец, дошло, но не то, что надо. Он еще сильнее прижал Васю к себе и прошептал:

- Вот и ты, Вася, заговорил. Зина предупреждала. Я даже бутылку не успел открыть, а оно уже началось. Что же мне делать?

- Не будь бабой, Федя, - сказал кот, - и возьми себя в руки. Я действительно заговорил и буду говорить, пока не докажу, что мы не врем.

Все это было сказано так близко от Фединых ушей, что симптомы сумасшествия стали уходить в сторону, а сознание – настраиваться на чудо.

Но чуда не происходило. Просто кот Вася заговорил человеческим голосом.

Федя взял кота под передние лапы, поднял перед собой и сказал:

- Ладно, я верю в говорящего кота, но другие то, не поверят, а потащат нас в психушку. А она у нас только в районе, далеко.

- Где и что у нас находится, я знаю, - сказал Вася, - идем к председателю, сейчас мы ему устроим явление кота народу.

Федор взял кота на руки, и как ребенка понес в правление. Более драгоценного существа он в руках еще не держал.

Как истинный любитель животных, хотя и профессионал, Федя, с трепещущим сердцем, ощутил такую радость, что забылись проклятые годы беспамятства и вспомнились детские мечты об Айболите.

Пройдя шагов десять, Федя-Айболит обернулся, посмотрел на лежавшую, на земле бутылку портвейна и понял, что больше он не выпьет ни грамма.

Жизнь начиналась заново!

Внезапно, куда-то пропали тучи, небо засияло голубизной, мокрая трава заискрилась солнечными бликами, а из здания правления вышел председатель и, увидав Федора, стал гадать: чего это он с котом идет в его сторону?

Подойдя к председателю, Федя, совершенно трезвым и бодрым голосом сказал:

- Мы к Вам по делу, Григорий Ильич, - и прошел в здание.

Григорий Ильич посмотрел вокруг, пожал плечами (кроме Федора никто в правление не вошел), и двинулся в кабинет вслед за, почему-то обнаглевшим пастухом.

- Мы к Вам с Васей – это свидетель, - сказал Федя и положил кота на стол председателя.

- А ну, дыхни, - Григорий Ильич подошел к Федору.

Но тот, не обращая внимания на председателя, погладил Васю по спине и произнес:

- Васенька, расскажи Григорию Ильичу, как было дело.

Председатель решил повременить ругаться, и посмотреть, что нового придумал Федор.

А Вася встал, потянулся и, обращаясь к руководителю колхоза, произнес:

- Григорий Ильич, я могу свидетельствовать в пользу Феди. Тарелка была, он не соврал.

Председатель был мужиком материалистических убеждений, поэтому сразу перешел в атаку:

- Магнитофон у тебя за пазухой, или где?

- Или где, - прошипел Вася, - лучше скажите спасибо Федору, что спас ферму от этих дураков-тарелочников.

И Вася понес такое, что председателю осталось, только раскрыв рот, выслушать до конца детективную космическую историю с элементами поджога, стрельбы и корриды.

Когда же кот замолчал, Федя посмотрел на председателя. Тот сидел белый, как стена, не в силах сказать даже одно слово. Он только смотрел на Василия и как рыба, раскрывал рот, говоря ее, рыбьим языком. А рыбий язык, как известно, немой.

Так продолжалось минут пять. Федор и Василий ждали. Только они двое понимали ситуацию и давали председателю время отойти от такого сильнейшего психологического удара.

- И давно ты так, вот это, - наконец, заикаясь, спросил Григорий Ильич, - ну, того, разговариваешь?

- Нет, только сегодня, да и то, спасаю Федю, он мой друг, - ответил Вася.

- Федя,- взмолился председатель, - давай по стаканчику, Васька меня с ума сведет. Это же надо – говорящий кот, да и как несет, чертяка, складно.

- Да нет, Григорий Ильич, больше я в рот не возьму. Хватит. После всего, что произошло, надо жить только трезво. Выходит, что и тарелки, и еще кое-что у нас, все-таки, есть.

Ко мне неделю назад приехали друзья из Питера, они физики, отдохнуть. Так вот ребята весь вечер об этих инопланетянах говорили, и меня все расспрашивали, а я - то под хмельком был, но все выложил, как на духу.

Сашка Новиков прямо сказал: «Они давно здесь летают, чувствую, что-то ищут, а тебя случайно увидали». Не коров же наших они собираются доить.

Председатель открыл шкаф, достал бутылку водки и налил стакан. Потом подошел к Васе, погладил его, поцеловал в мохнатый лобик и, перед тем как выпить сказал:

- Даже если ты, Вася, завтра не произнесешь ни слова, будешь теперь жить у меня. А Федю опять перевожу в ветеринары.

О пожаре забыли. Я думаю, у нас хватит ума молчать о Васином рассказе. Нас не просто посчитают идиотами, а упекут на Колыму.

Председатель колхоза, член партии, и говорящий кот, во сюжет.

Григорий Ильич выпил водку, открыл окно, долго в него смотрел, а потом произнес:

- Значит, говорите, летают? Ну и черт с ними, пускай летают, на то у нас и ракеты, чтобы их сбивать. А нам надо решать продовольственную программу. Все, я пошел домой, с меня на сегодня хватит летающей посуды.

- Федор Михалыч, - обратился он к Феде, - завтра на работу, в свой старый кабинет.

А с тобой, Васька, поговорим вечером, прошу жить ко мне.

Председатель пожал Феде руку, погладил коту спинку, и под песню:

«На пыльных тропинках далеких планет, останутся наши следы», - пошел домой.

Кот Вася запрыгнул на подоконник, помахал Феде своим пушистым хвостом и промурлыкал:

- А я пойду, пожалею Зорьку, ей больше всех досталось. Ты уж Федя подлечи бедняжку, - и, спрыгнув на землю, исчез в траве…

Свою Родину они отстояли!