КОГДА БЫКИ ПЛАКАЛИ

 

Эту историю поведала мне одна старая крестьянка.

Шел второй год Великой Отечественной войны. В маленькой саратовской деревушке из мужчин остались два древних старика, которые и на печку залезали с третьей попытки, уже не говоря о мужской работе. Основные работники ушли на фронт и в селе остались только бабы с ребятишками. Для нужд фронта взяли и лошадей. В селе остались только коровы и два быка, которых и использовали, как гужевой транспорт.

В лютые зимы дров уходило очень много, поэтому почти каждый день, после утренней дойки коров запрягали в сани быков и отправлялись в близлежащий лес за дровами и развозили их по избам. Так обогревалась вся деревня. А русская печь в доме – это и тепло, и приготовление пищи. При случае можно было и помыться и от простуды спастись.

Одно было плохо – быки шли медленно и женская команда, как тепло ни одевалась, все равно сильно замерзала под конец поездки. Возглавляла женщин-лесорубов красавица Маша. Её муж – русоголовый, кудрявый и голубоглазый кузнец Федор погиб в первый месяц войны, оставив ей просторный дом и троих малолетних ребятишек, которые как две капли воды были похожи на отца. Судьба распорядилась так, что, не пробыв и месяца солдаткой, Маша враз превратилась во вдову. Только длинные темные ночи, да стылая постель знали, сколько слез было ею пролито. Раньше она была веселой хозяйкой, заботливой и ласковой женой.

Маша тщательно прятала от людей своё горе и находила для каждого теплое слово, соленую шутку, а порой и ругалась, как мужик. Люди на неё не обижались, поскольку знали, каково ей достаётся самой, и охотно подчинялись.

Так было и на этот раз. Перед тем, как ехать в лес Маша решила посоветоваться с бабами.

- Что-то бабоньки наши быки на рысаков не похожи. Так они нас совсем заморозят! Есть у меня одна мыслишка,- сказала она.

- А что, самим что ли и дрова рубить и нагружать, да ещё и везти прикажешь? – откликнулись те.

- Да нет, думаю, как быкам вторую передачу включить!

- И как же? – заинтересовались её подруги.

- А надо им под хвостом самогоночкой смазать, а лучше перцовкой!

Сказано – сделано! Самогонка, настоенная на красном перце нашлась, Положили бутылку за пазуху и отправились за дровами. Там, в лесу, посмеиваясь, быстро нагрузили розвальни, уселись сами, тряпкой смоченной в адском снадобье намазали быкам под хвостом и отправились в обратный путь.

Вначале быки шли медленно, как обычно, затем стали шагать быстрее, при виде деревни перешли на рысь и влетели в неё уже вскачь. Бабы, как горох посыпались с саней. И лишь Маша, широко расставив ноги, вцепившись в вожжи, как лихой кучер, летела мимо изумленных жителей села. Наконец быки остановились, дико оглядываясь назад. Половина дров было потеряно в результате этой скачки.

Утром бабы опять засобирались в лес, но уже без бычьего допинга. Решено было прекратить мучить животных. Когда зашли к быкам, то они отказались покидать стойло. При виде людей у них по морде потекли слёзы. Женщины остолбенели, а затем, обняв быков за шеи сами заревели в голос. И громче всех причитала Маша, кляня войну, гадину Гитлера, свою беспросветную жизнь и собственную дурь. Вдоволь наплакавшись, решили в лес в этот день не ехать, дать оправиться быкам. А вечером, собрались у Маши и допили злополучную перцовку.