ЗАПАХИ И КРАСКИ

Посвящается удивительным подругам моей мамы.

 

САЛАТ ОЛИВЬЕ, ИЛИ ОДИН ШУМНЫЙ ДЕНЬ

 

Оливье. Тертая свекла с грецким орехом и чесноком. В центре – тушеное мясо с чесноком на вареном картофеле, сверху присыпанное зеленью.

Позже это место займет торт.

Все приходят, поздравляют, желают счастья, здоровья, долгих лет жизни. Суетятся,

спрашивая:

– Говорите, что мне делать. Я могу чем-то помочь?

Потом, наконец, все садятся.

Так, наверное, ну или почти так отмечаются наши дни рожденья, юбилеи, приезды старых друзей.

Все это уже давно имеет свои закономерности, которые устоялись в ходе эволюции.

В данный момент речь идет о моем дне рожденья, и вовсе не потому что я – автор.

Нет. С таким же успехом можно было взять любое другое торжество, просто это

единственный день в году, когда мы делаем торт.

Всегда один и тот же и всегда разный.

Немного кривой, неровный, немного подтекший, какой и должен быть настоящий именинный торт.

Рецепт торта

Не вдаваясь особо в подробности:

Взбиваются яйца.

Запекаются в корж.

Затем этот один корж делится на два тонких.

Один смазывается чем-то кислым.

Сверху взбитая сметана с сахаром.

А дальше все повторить: корж, смазка, крем.

Главные условия:

Свежие яйца, жирная сметана и свобода творчества и вкуса.

 

Появляется некоторая расслабленность, приятная пресыщенность.

Лениво стучат ложки, вилки.

Замедляются разговоры.

Все это дает временную передышку, перед тем как ринуться в бой за десерт.

Пока кто-то не скажет:

– А помните... Как-то... Что за... Ой, а...

…и пойдет череда старых историй, которые со временем не потеряли своей актуальности, а только прибавляют в новых подробностях и в размерах.

Первой ласточкой, а значит и первой жертвой – пера – стала, пожалуй, самая мной, и только мной, любимая история:

 

Дача–какое красивое, манящее слово, как много радостей, наслаждений оно сулит.

У нас тоже была дача, хотя дача – это громко сказано, слишком громко, так, избушка на курьих ножках, причем в прямом смысле. Курятник, словом.

Сколоченный из уже бывшего чем-то различного материала и заботливо выкрашенный в зеленый цвет, хотя маме больше нравится определение «скворечник», до сих порпонять не могу, как мы размещались в этом нашим зеленом курятнике.

 

ЗА ОПЯТАМИ

Есть такие места, обладающие особой

энергетикой, аурой, как тогда говорили наши друзья, так точно, именно так они говорили про нашу дачу. Ну, их понять можно: после душного летнего города – чистый воздух, вода из колодца, озеро, рядом лес, грибы, ягоды и комары. Благодать. Особенно когда

приезжаешь всего на пару дней.

С ней связано много историй, которые приобрели форму баек.

Без одной из них не обходится почти ни одно застолье в нашем доме.

Каждый новый человек, который садится за стол, непременно услышит именно ее.

Произошло это осенью. Есть у моей мамы подруга...

Вообще мамины подруги… это совершенно отдельная история, неповторимое, уникальное явление.

Итак, как говорит мама…

– Есть у меня одна подруга, грибница страшная. Я могла позвонить ей в 12 ночи и сказать: «Поехали завтра за грибами?». И вот в 6 утра встречаемся мы в электричке и едем до нужной станции, потом еще пешком идти надо около полутора километров

вдоль путей и в лес. Насобираем грибов, ягод, трав там разных полные корзины, идем обратно, торопимся, надо домой возвращаться, а навстречу нам соседки – бабульки, они мою подругу просто обожали, обступят нас, в корзинки заглядывают, у нее всегда полнее, и восклицают:

 

– Это же поганки!

а она им:

– Да что вы. Это же синюшка.

– А это?

– Серушка.

– А это?

– Зеленушка.

– А это?

– А это, это оленьи рожки.

Потом они меня спрашивали:

– А она жива?

А тут решили мы поехать вечером с тем расчетом, чтобы вернуться пораньше.

Вышли из электрички, темно, сентябрь уже, лес кругом, идем, значит, мы идем.

А нам навстречу какой-то мужик идет, подходит и спрашивает:

– Как пройти к станции?

Ну, мы сказали и идем дальше.

Прошли немного, и тут она мне говорит:

– А знаешь, что у меня есть?

И достает из сумки в несколько раз завернутый и перевязанный сверток, которыйпри разборке оказался... газовым баллончиком. Я долго смотрела, как она его разворачивает, затем спрашиваю:

– А если маньяк нападет, ты его попросишь подождать?

Мы зашли в дом, поели, попили чаю.

И я говорю:

– Если есть опята, надо идти в одно место, а если нет, то в другое. Знаю одно дерево, по которому можно проверить. Утром пойдем.

А интересно, есть опята или нет…

И чтобы завтра времени не терять, мы решили

сходить к этому дереву и посмотреть.

Недолго думая, совсем, видимо, недолго, мы взяли свечи, и пошли смотреть.

Конечно же, мы упали по дороге...

Конечно же, мы ничего не увидели...

Вернулись к домику и легли спать.

На следующий день...

А надо сказать, был у нас сосед с женой.

Он электрик. Она – какой-то технический работник на ТВ.

В общем-то, нормальные соседи. Жили. Растили сына, у которого экзема была на пол-лица.

Пока в одно прекрасное лето они не стали экстрасенсами. Оба.

Мода была такая, вот и они, видимо, решили не отставать от времени.

Говорили, какая у кого аура. Пытались завлечь на свою сторону. И каждую ночь шли на просеку, жгли там костры, общались с космосом, устанавливали контакт, правда, только в одностороннем порядке, в общем, классика.

Так вот. На следующий день этот сосед бежит ко мне на всех парусах:

– БЫЛ КОНТАКТ!!!... Ночью в лесу видели огни.

Я стою, понимающе молчу, киваю.

Ну, в самом деле, не рассказывать же, что две взрослые трезвые женщины со свечами пошли ночью в лес грибы смотреть.

Одним словом, аура.

 

С нашей дачей связано многое… например, с моей бабушкой и с той единственной мною услышанной от нее сказкой.

Может, оттого она и запала в душу…

Все сказки начинаются с бабушек.

К сожалению, в моей жизни была только одна бабушка.

Как и полагается, она запомнилась мне своим ромбовидным печеньем с изюмом, настоящим вишневым вареньем, таким сладким, что слезились глаза, и душераздирающей сказкой, которую запомнили все.

Как положено всем бабушкам, она честно пыталась выполнить свой долг в отношении меня – на тот момент самой младшей своей внучки, и рассказать сказку. Причем целых два раза…

 

«Идет Иван царевич по лесу. А у него!…

Ручки боля-а-а-а-т... Ножки боля-а-а-т... Спинка боли-и-и-и-т… Головка боли-и-и-и-т…»

К этому моменту повествования – так как дело было на даче в одной комнате, мы все, то есть все ее внуки – катались по полу и по бабушкиному самому суровому приговору были «зелеными соплями» и она переставала рассказывать. Так было два раза, и оба

раза кончались одинаково.

К всеобщему нашему великому сожалению, мы так ни когда и не узнали, куда же шел этот несчастный – нет, нет, этот герой – для нас это так и осталось тайной…

Мы много раз пытались представить себе эту эпическую историю, фантазировали.

Помню, я как-то спросила маму:

– Как ты думаешь, куда он все-таки шел?

Она подумала-подумала и сказала:

– Ну знаешь, с такими болячками, по-моему, только на кладбище…

 

Однажды в ноябре 1958-го, когда уже лежал снег, во дворе, где взрослые залили горку, гуляли две незнакомые девочки.

Одна гуляла со своей бабушкой, другая одна..

Одна, та что была с бабушкой, съехала с горки, вовремя затормозив, и крикнула другой:

– Съезжай осторожней, внизу грязь.

Но...

И девочка с бабушкой повели ее к себе отмывать и чистить, так как домой в таком виде ей было нельзя: там мама.

Так обе девочки с удивлением обнаружили, что живут в одном доме на одной лестничной клетке.

Потом они будут учиться в одном классе, сидеть за одной партой, поступят в разные институты.

У каждой начнется своя жизнь. Они познакомят друг друга уже со своими подругами,

так образуется некий кружок.

Кто-то придет случайно, кто-то – намеренно…

Кого-то объединят работы на полях, бригады из первокурсников.

Кого-то свела больница, кого-то – частные уроки.

Кто-то уходил сразу. Кого-то приводили. Кто-то задерживался, кажется, только на

минутку-другую, так, ничего особенного, жест вежливости, и вот уже договорились о новых встречах. Что-то рассказывают, внимательно слушают. А кого-то связала кем-то заботливо залитая горка в самом обычном дворе в ноябре 1958-го года.

И вот уже 50 лет продолжается эта дружба, и уже третьему поколению будут рассказываться все эти маленькие легенды.

Надо будет посвятить им отдельную книгу.

 

УЛЫБКА ВЕСНЫ

 

Ты чем-то занят. Чем-то важным,

неотложным, чем собирался за-

няться давно, да все как-то...

Но вот ты отвлекаешься.

С самого утра не то чтобы что-то

тревожит, нет, тут другое. Может,

предвкушение или воспоминание?

Ты смотришь в окно, просто

смотришь, ни о чем не думая.

Чистое небо, солнце, дома,

деревья – все как всегда, но ты

по-прежнему стоишь, не сводя

бездумного взгляда.

И тут губы раздвигаются в

улыбке, предчувствуя столько

удовольствий!

 

ВЕСНА. Это первое по-настоящему теплое дыхание весны – теперь она такая

еще бледная, еще молчаливая, еще нет в ней ничего яркого, четкого, она еще только

просыпается, любопытная, опасливая, узнающая все еще наощупь, на слух, она близка,

неотвратима.

И неважно, что завтра снова ударят морозы и с утра все опять завалит снегом – она, по-детски серьезно и капризно, меняет свои настроения – ты все равно уже сам произвольно строишь планы, предчувствуя удовольствие.

Скоро, уже скоро.

 

На столе коробка с печеньем, не с конфетами, не с чем-либо другим, такая большая,

красочная, круглая железная коробка может быть только с печеньем.

Достаешь, пробуешь этот вкус, запах: что-то знакомое, далекое, но какое-то родное.

Праздник. Детство. Елка.

Читаешь ...имбирь.

Так пахли немецкие рождественские пряники, которые привозили наши друзья к Новому году. Такие большие, красивые, ароматные, причудливая смесь меда, корицы, гвоздики, имбиря... Этот запах навсегда остался в памяти, и тем-то случайно купленная по дороге сладость к чаю вдруг о чем-то напомнит, и не сразу вспомнишь, о чем.

 

Бабочки разлетелись по моей комнате то там, то сям, то группами, то в гордом одиночестве.

Никогда не мечтала быть энтомологом, просто коллекция сама собой как-то

собралась.

И сколько таких коллекций мы набираем за всю жизнь.

Значки, марки, спички с разноцветными головками, монеты разных государств, открытки, а еще, помните, такие маленькие календарики, при малейшем повороте меняющие свою яркую картинку, пуговицы всевозможных фасонов, форм, цветов и размеров, бутылки тоже собирались как-то сами собой, самые красивые и необычные ставились в ряд на видное место и ,желательно, повыше.

Все зависит от того, кто ваши друзья.

А если ваши друзья в основном художники, то вы до конца жизни обеспечены всякими вазами, вазочками, расписными тарелками, пепельницами самых причудливых форм, чашками, картинами. И ваш дом постепенно превращается в некий музей.

Несколько сумок, ставших уже раритетом, шляпки, платки, пустые рамки украшают

стены.

Предметы мебели, утвари, обихода.

Со временем, когда на полках, куда бережно все ставилось, не осталось больше свободного места, всем этим начинают пользоваться.

 

ОДА КОРЮШКЕ

Средний размер от 15 до 20 см.

Вес до 182 г.

Живет до 10 лет.

Удлиненное тело.

Бока серебристые, спина буро-зеленая, имеет дополнительный плавник.

Сезон с конца апреля и до начала июля.

Длина миграционного пути 16 -18 км.

У каждого времени года свои приметы, свойственные только «здесь и сейчас».

Одна из них действует примерно с середины весны по лето. Когда по рекам идет корюшка, а на кухне пахнет огурцом, хотя сам овощ еще не доставался из

холодильника.

Ее не чистят и не разделывают, а только слегка надрезают голову и аккуратно, не спеша, вытягивают вместе с внутренностями.

Обваливают (мука, соль, перец) и жарят.

И вот в тарелке дымится отварная, умасленная картошка, присыпанная свеженарезанным укропом.

Рядом горка салата, заправленного сметаной.

Несколько жареных золотистых рыбешек, которых можно есть руками.

И кусок черного хлеба вприкуску.

Вдыхая ароматы всего этого, вдруг понимаешь:

– Да... Весна пришла, невзирая на наше капризное северо-западное солнце.

Весна пришла!

 

Мы часто ходили на станцию встречать кого-то, тех, кто приезжал к нам на дачу, или провожать, но чаще встречать.

Недалеко от нее стоит памятник трем летчикам в память об их подвиге. Они, управляя своим подбитым горящим самолетом, протаранили вражескую артиллерийскую батарею. Во время войны в этих местах шли тяжелые бои. До сих пор все в окопах и

траншеях. Может, поэтому лес вокруг такой тяжелый? Не знаю...

В честь этих летчиков и была установлена гранитная стелла. Цветы, аккуратные дорожки, обрамленные кустиками шиповника – все как положено.

Но есть и другой памятник.

Если пройти по дороге, ведущей от колодца мимо фанерных домиков и соседских огородов дальше через просеку, дальше в глубь леса, миновав несколько развилок, то выйдешь, наконец, на большое поле. Посреди глухого настоящего леса стеной вдруг такой простор...

Большое дикое поле... даже дух захватывает.

Здесь когда-то был хутор, а остались только одичавшие кусты смородины да несколько яблонь.

Местная детвора ездила сюда на велосипедах за яблоками.

У края поля, справа от дороги растет дерево, примерно в полутора метрах от земли его ствол как-то резко, неправильно, уродливо делится на несколько стволов: в этом месте оно было ранено в какой-то другой войне, но выжило, устояло.

И это дерево тоже памятник, ничуть не меньше, чем тот, у станции.

 

БУБНОВАЯ ДЕВЯТКА

 

Что делать долгими летними вечерами на даче, особенно когда идет дождь?

Играть! (Телевизора тогда не брали, только радио.)

Во что?

Домино.

Эрудит.

Лото.

В слова.

И, конечно же, карты: «дурак», пасьянсы разные хорошо убивали вечера, но лучшей

«убийцей» была «девятка», это был целый ритуал.

Выдвигали стол на середину комнаты, отовсюду выскребывалась мелочь, каждому раздавалось по 10 монет или спичек, а мы садились вокруг, и сдавались карты. Игра начиналась.

Правила игры:

В игре используется вся колода в 36 карт.

Количество игроков должно быть не менее 3-х.

Сдаются все карты.

Каждому игроку выдается 10 фишек.

Перед началом игры каждый игрок должен по 1 фишке положить в банк.

Игру всегда начинает тот, у кого оказывается девятка бубен.

Следующим ходом на стол ложится восьмерка или десятка бубен (то есть ближние по номиналу к девятке карты), либо девятка другой масти, и так по очереди кладутся карты, соседствующие по номиналу с уже выложенными.

Если ходить нечем, игрок пропускает ход, кладя в банк 1 фишку.

Игру заканчивает тот игрок, который первым положит на стол свою последнею карту, он забирает себе банк.

Главным заводилой была бабушка.

Это она заразила нас этой игрой.

Она была довольно сложным человеком, обидчивым, гордым и властным, любившим контролировать всех и все, но как она преображалась во время игры, какой по-детски озорной, лукавой она становилась, с каким азартом выискивалась нужная мелочь в ее маленьком дамском кошельке серого цвета!

Уже давно нет бабушки.

Уже давно нет той дачи.

Но иногда в длинные летние вечера мы собираемся на кухне за столом и допоздна играем в девятку.

Где-то позади остались бугристая лента просеки, железная дорога, озеро, высокое пламя костров, летняя кухня под навесом, могучие вековые ели стеной и созвездия медведиц.

 

Как приятно из объятий жаркого полуденного солнца окунуться в прохладу полутемных комнат!

Дом спит. Он погружен в тяжелый послеобеденный сон.

Тебе тоже предлагали прилечь поспать, но ты отказываешься, ты не понимаешь, как можно так попусту тратить время, и бежишь обратно, ведь лето уже началось. Оно начинается, когда распускается сирень.

Ночная температура не намного ниже дневной.

Даже несмотря на недавний дождь.

Вроде надо спать, а спать совсем не хочется.

Хочется чего-то неопределенного, неясного.

И рука сама тянется к сборнику стихов, словно там, на его страничных полях даются какие-то подсказки, будто где-то среди строчек слов четверостиший спрятан золотой ключик, с помощью которого можно открыть все тайны. В страницы вложены истины,

ведомые лишь поэту и творцу.

В толпе всегда найдется кто-то, кто хочет подняться на гору.

Всегда найдется тот, кто захочет посмотреть с горы на вид, открывающийся с нее.

Рано или поздно у каждого возникает такое желание, потребность подняться посмотреть, а дальше…

 

Привет из Песочницы

Кого-то объединяет учеба или работа, кого-то семейные узы, родительские связи, а кого-то связала песочница (то есть детство), многие так и остаются затерянными где-то в ее чистых песках, иногда присылая тебе приветы.

Настолько неожиданные, что ты не сразу понимаешь…

– От кого они?!

Ну вот что-то мелькнуло в памяти, и ты невольно улыбаешься.

– Ах да! Конечно...

И ты вспоминаешь открытку, полученную на день рожденья, где так старательно и с такими ошибками детской рукой выведена каждая буква. И теперь она хранится в специальной коробочке наряду с другими сокровищами детства.

Вспоминаешь, как в твоей квартире разворачивались целые пиратские баталии, и вся мебель (столы, стулья, шкафы, диваны) оборачивалась островками, материками, неизведанными землями. Диванные подушки служили кораблями, а тебе неизменно

доставалась роль младшего пирата, а так хотелось быть старшим.

 

Один выпуск новостей в вечернем эфире одного из центральных каналов:

«...Террорист-смертник привел в действие взрывное устройство. По последним данным, в результате теракта погиб 21 человек и 138 получили ранения, в том числе десять детей. На месте взрыва образовалась воронка размером 6,2 на 5,47 метров, глубиной 2,7 метра»…

«…По последним данным, в результате аварии на крупнейшей гидроэнергетической станции в стране погибли 11 человек, еще 14 пострадали, неизвестна судьба 72 человек.

В настоящее время под водой на затопленном участке ГЭС работают водолазы, организована работа по поиску людей»…

«…Напомню... вчера во время тренировочного полета два военных самолета Су-27 столкнулись в небе. Обломки упали на жилые дома. Есть пострадавшие, один пилот погиб...

… Почти в то же время упал учебный Як-52.

Следственный комитет при прокуратуре выясняет причины падения учебного самолета Як-52, в результате которого погибли два человека.

В настоящее время на месте происшествия работают следователи и криминалисты»…

 

Я уже давно заметила, что август, начало сентября или конец декабря отличаются от других месяцев какой-то непонятной повышенной активностью.

В эти периоды сводки новостей больше походят на репортажи с горящих точек, чем на обычные информационные выпуски.

Расследования причин августовских трагедий почти всегда показывают человеческий фактор, вольный или невольный.

Интересно, почему? От чего это зависит?

Может, от погоды?

Времени года? Переход из одного времени в другое?

Такое ощущение, что идет какая-то разрядка. Может, дело в атмосфере? Что-то происходит там, между слоями, и это отражается на людях?

Август тревожный месяц.

 

Осенний дождь

Вроде ничего особенного, а все же грусть, необъяснимая, но приятная и, главное, оправданная тоска.

По чему?

О ком?

Интересно, этому есть научное объяснение?

Посмотрим.

 

Большой энциклопедический словарь:

ОСЕНЬ – см. Времена года.

Так, вот нашла.

 

ВРЕМЕНА ГОДА (весна, лето, осень, зима), деление года на периоды в соответствии

с видимым движением Солнца по небесной сфере (по эклиптике) и сезонными изменениями в природе. Смена времен года обусловлена движением Земли по орбите вокруг Солнца и наклоном ее оси вращения к плоскости орбиты (под углом 66,33).

Наклон оси и постоянство ее направления в пространстве приводят к тому, что в один период года Солнце освещает больше Северное полушарие, в другой – Южное,

происходит смена времен года.

Астрономическое начало времен года в Северном полушарии совпадает с моментами прохождения Солнца через точку весеннего равноденствия (20 или 21 марта), точку летнего солнцестояния (21 и 22 июня), точку осеннего равноденствия (23 сентября) и

точку зимнего солнцестояния (21 и 22 декабря). Астрономическая длительность времен года: весны 92,8 сут., лета 93,6, осени 89,8, зимы 89,0, но в разных климатических зонах

длительность времен года различна.

 

Понятно.

А грусть?

Ничего.

Тоска?

Тоже.

И все-таки, что это? Может, депрессия?

 

Большой энциклопедический словарь:

ДЕПРЕССИЯ – в медицине – психическое расстройство: тоскливое, подавленное настроение с сознанием собственной никчемности, пессимизмом, однообразием представлений, снижением побуждений, заторможенностью движений, различными соматическими нарушениями.

 

Нет. Это не то.

Может, ностальгия?

 

Большой энциклопедический словарь:

НОСТАЛЬГИЯ (от греч. nostos – возвращение и algos – боль) – тоска по родине; тоска по чему-нибудь утраченному, ушедшему.

 

Вот это уже лучше.

Значит, тоска по ушедшему.

Осень – это время грусти.

Время теплых свитеров, шалей.

Это время плодов твоих дел.

Время тишины.

Время созерцания.

Время покоя.

Это время джазовых импровизаций. Композиций в стиле блюз.

Ярких картин. Приглушенных бархатных тонов. Насыщенных красок. Это время импрессионизма. Время толстых чувственных романов.

Это время тревог.

Ожиданий.

Время зрелости. Увядания.

Осень – это время дождей.

Бабье лето.

Последние цветы.

Последнее тепло, за которое судорожно хватаешься, пытаясь что-то успеть, что-то вспомнить, о чем-то сказать в этих, еще греющих, еще ярких, но бледнеющих солнечных лучах.

 

Сентябрь.

Раньше каждый год в начале сентября мы с мамой ездили на дачу к дедушке в Прибалтику.

Это было мое первое море.

Нигде и никогда я не ела столько рыбы, странно, что ее на завтрак не давали, хотя дедушка мог и на завтрак.

10 дней каждый сентябрь.

 

Мой распорядок дня

После завтрака наблюдение за чисткой грибов, собранных пока я спала, затем за какими-нибудь работами в саду.

Обед. Естественно, рыбный суп. После дедушка, как он говорил, шел слушать подводные лодки (он был подводником), а мы шли гулять либо в парк, либо к морю, но чаще в парк. Осенний парк, что может быть красивее.

Часа два кружили по дорожкам вокруг пруда, иногда возвращались домой берегом моря, делая круг.

На ужин, как правило, либо жареная... рыба либо грибы, тоже жареные.

И снова пляж, каждый вечер почти в любую погоду мы спешили на закат.

В последний наш приезд мы взяли с собой собаку.

И она впервые увидела пляж и как давай навяливать

круг за кругом. Видимо, нет ничего лучше для собачьих лап, чем пляжный песок.

Дома дедушка уже растопил печку. Это была целая наука. Сначала еще днем закладывались дрова. Они сушились, потом следовало несколько выверенных

манипуляций кочергой и не только, и вот дровишки уже приятно потрескивают, иногда

постреливают, переливаясь драгоценными самоцветами. Я очень любила сидеть перед

открытой дверцей, особенно после вечерней прогулки.

Мы пили чай, играли в различные настольные игры, читали.

Дедушка вообще научил меня хорошо играть, например, в домино, просчитывать, высчитывать (я и не знала, что там можно высчитывать).

Пытался научить играть в шахматы и даже чему-то научил, надо было видеть лицо папы после первых сделанных мною ходов в игре с ним, когда я, вся такая «ученая» приехала домой, и мы сели играть.

Шахматы так и остались для меня мечтой – я ничего не помню…

На следующий день почти все повторялось.

И так было 10 дней. Каждый год. В начале сентября.

 

12-е октября

Как и обещали, пошел снег. Первый в этом году.

(В этом году вообще обещали раннюю снежную зиму).

Он шел целый день, сделав крыши домов белыми.

Но этот снег не ляжет, как всегда бывает с первым раним снегом, он быстро стает, оставив по себе лишь слабое воспоминание о странном феерическом зрелище – белые хлопья медленно падают, летят по косой, лениво ложась на еще густую темно-зеленую, где-то уже желтую и пурпурно-красную листву, и тихое ускользающее эхо:

– Я иду… уже иду…

 

Чем пахнет первый долгий снег?

О чем он говорит?

Что напоминает?

Что он обещает?

Жаркое тепло огня?

Запах хвои?

Блеск елочных игрушек?

Уютная тяжесть пледа?

Хруст глубокого снега?

Или долгое ожидание весны?

Какого цвета зима?

Какая она?

Чем она пахнет?

Хвоёй.

Вязаной шерстью.

Пирогами.

Вареньем, густым, сладким, почти медовым, сваренным в конце лета и теперь щедро намазанным на кусок булки, запиваемым горячим чаем.

На что она похожа?

На одеяло, большое, под теплую, уютную тяжесть которого так хорошо залезть.

Итак, какого цвета зима?

Вы, наверное, скажете, белого?

А вы попробуйте нарисовать ее, нарисовать, ну скажем, зимний пейзаж за окном, и

у вас уйдет вся палитра красок.

На самом деле зима может быть любой: розоватой, золотистой, голубой, фиолетовой или разноцветной.

Серо-сиреневые сумерки декабря.

Яркая пятнистость январских гуляний.

Солнечная прозрачная хрустальность февраля.

Она впитывает в себя цвет дня, отражая его.

Или темно-синей, как на той картине, нарисованной моей сестрой еще в детстве.

 

Однажды папа подарил ей холст, большой, такой примерно метр на полметра, или, может, чуть больше, уже натянутый, уже покрашенный в темно-синий цвет.

Ну правда он говорит, что он ничего не дарил, и что холст был присвоен без его ведома, но он всегда так говорит, это его первая реакция –«не помню», «не знаю» и – «такого не было» – на вопросы «что?», «где?», «когда?».

Как бы там ни было на самом деле, а холст уже был во власти детских рук, ей было лет 12, точно не помню, но зато помню, что мне были доверены первые мазки.

Так постепенно на однотонном темно-синем фоне появилась зима.

Голубой снег.

Две избушки под снежными шапками.

Два дымчатых облачка над трубами.

Колодец, на заднем плане женская фигурка с коромыслами, идущая от него.

Оранжевые окошки, отраженные на снегу.

Ничего сложного, ничего особенного и ничего страшного, что совершенно вывернута перспектива, и дорожка шагов от колодца к фигурке забыта, ее,

наверное, снегом замело, мы все очень любили эту картину.

Есть что-то теплое, домашнее в этом сюжете, в этих красках, в этой наивной простоте.

Мы перевезли ее в новый дом.

Потом сестра вышла замуж, забрала картину уже в свой дом, и теперь ее дочка будет любить этот кусочек маминого детства, написанного маслом на темно-синем фоне.

 

Больше всего в жизни люблю, когда в доме начинает пахнуть хвоей, тогда начинается волшебство…

Конечно, никакого волшебства, а только приготовление, ожидание, суета, свои какие-то маленькие ритуалы, но все вместе создает эту иллюзию. Сначала елка. Недели две решаем, куда и как ставить, и, наконец, ставим.

Начинается самое интересное.

Игрушки. Каждую надо развернуть, осмотреть, повесить.

Я каждую знаю, помню, откуда и когда появились. Есть любимые, например, из маминого детства что-то сохранилось: домик маленький, светофорчик, сова или шишечка.

Из моего – красный бегемотик, а еще такой шарик-сюрприз, состоящий из двух половинок, одна розоватая, другая ярко-зеленая. Внутрь клались сладости.

Почему все взрослые так активно поддерживают в своих детях иллюзию, иногда достаточно глупо и нелепо при этом выглядя? Все просто. Они сами очень хотят в это поверить. Им в их стремительной жизни с их выковырками и заморочками так не

хватает наивного и понятного волшебства, но признаться в этом им не позволяет ихвзрослый авторитет, ведь они всегда должны быть строгими и здравомыслящими… но это так скучно.

 

И снова день рождения 19 декабря. 12:22:58.

Снова салаты, горячее, и торт.

Снова будет ожидание, гости, поздравление, подарки.

Снова будет стол, стулья, звон посуды.

Встанет папа, будет держать речь:

– Дорогие друзья. Сегодня мы… и так далее, и так далее, и закончит –за тебя.

И все дружно:

– За тебя… Твое здоровье…

Да… Прошел уже целый год. Как всегда незаметно. Быстро.

За этот год я обзавелась несколькими знакомствами, был пережит ремонт. Занялась новой творческой идеей.

Ну что ж, по моему, неплохо.