Судье Вшивцеву не спалось. Минут двадцать он ворочался с боку на бок, затем немного полежал на спине, но вспомнил, что где-то читал, при остеохондрозе не рекомендуется давать нагрузку на позвоночник, и, наконец, угнездился на правом боку. Но желанное забытье не приходило. В голову лезли всякие дурацкие мысли.

 

- Откуда это: «...как ужака под вилами…»? Кажется из «Поднятой целины»?

«Курочка по зернышку клюет...»

«Сарынь на кичку...»

«А судьи кто?“

«Судью – на мыло!»

 

Ну, все, приехали... Замусорил свои умные мозги всякой дрянью. А умным он был всегда. С самого детства. Умным и упертым. Что задумал – намертво!

«Мы пойдем другим путем!»

«… на горло собственной песне...»

«Через тернии – к звездам!»

«...догоним и перегоним!»

 

- Вот, опять. Как из худого мешка. «Все полезно, что в рот полезло...» Да, в его голодном деревенском детстве полезно было все. Все съестное. «Хоть видит око – да зуб неймет...» Есть хотелось днем и ночью. Особенно – сладкого. Да где взять? Сахар в деревне и по талонам не давали. Изредка в сельмаг завозили конфеты «подушечки», такие небольшие, беленькие, с повидлом внутри, слипшиеся, подтаявшие в дальней дороге, и пахли они не конфетами, а земляничным мылом. Наверное, потому что в сельмаге все было вперемешку: и мыло, и ржавая селедка, и штаны х/б.

 

Но ему нравился этот запах. Ведь и земляничное мыло тоже завозили редко. А хозяйственное - пахло отвратительно - щелоком и мочой. Сладкого он наедался от пуза по великим праздникам. Особенно запомнились новогодние подарки, которые завучиха школы в костюме Деда Мороза раздавала у елки, установленной в спортивном зале и украшенной самодельными бумажными гирляндами, мишурой и стеклянными светящимися шарами. В бумажных подарочных кульках лежали, тесно прижавшись друг к другу, ириски «Золотой ключик» и «Кис-Кис», «долгоиграющие» леденцы, пачка вафель, несколько грецких орехов, две мандаринки и - о, чудо! - шоколадные конфеты с белой, розовой, темной или мармеладной начинкой. Любил он лакомиться и нежно тающими, растекающимися во рту густой ароматной массой пастилой и зефиром, и трехслойным мармеладом, и еще...

 

- Да, каким же я был сластеной! И теперь на сладенькое тянет, как мартовского кота на ... Но вот, когда уже можно иметь все самые изысканные сласти, увы и ах! Чертов диабет... Но зато есть другие «вкусняшки»... Не хуже тех, из новогодних подарков. Совсем забыл, завтра же – кастинг… Отбор артистов в новый телесериал. А что? У всех знакомых есть хобби. У кого - горнолыжные курорты, у кого – яхты, а у меня – «мыло». Вкладываю деньги в киноиндустрию. Да, я – меценат! Имею такую возможность. И еще – желание...

 

Мыло в те нищенские годы тоже было его слабостью. Сейчас, правда, - любого, самого изысканного мыла – навалом. «Нигде кроме, как в Моссельпроме!». Маяковский, говорят, был очень брезглив. Возил за собой персональную ванну... Но В.В. не знал то, что знает он – Судья: парфюм , ну и мыло тоже, должны пахнуть страхом! В этом самый смак! Зюскинд придумал. А я – «руководство - в действие!»…

 

Судья ненадолго задремал. Ему снилось, что он с пацанами бежит по деревне... Зима... Рождество Христово... Хоть властями церковные праздники не больно-то поощрялись, но народ всегда жил сам по себе. Особенно на селе. «Подальше от царей – голова целей!» Да, зима была, что надо, морозная и душистая. Воздух пахнул – нет, не земляничным мылом, а вымороженным на веревке бельем, снег скрипел под валенками: вжиг- вжиг-вжиг... Так режут на зиму капусту. Звук сочный, хрусткий, аппетитный...

 

Фонари на столбах были либо разбиты, либо их изначально не повесили, поэтому народ в темное время суток пользовался ручными фонариками. Но в ту Рождественскую ночь ослепительно сияли звезды, и снег голубовато светился (как сахар-рафинад, которым его угощала соседка), так, что фонарики не включали. Тем более, батарейки быстро разряжались, а за новыми нужно было ехать в город, вот и старались их экономить. "Экономика должна быть экономной!» Гениально придумано, конгениально! Доэкономились, мать моя - женщина...

 

Парни и девки колядовали. Наряжались, кто как мог, посмешней, пострашней, желательно, чтобы неузнаваемо, хотя сельчане и в потемках не могли обознаться и радостно приветствовали друг дружку. За колядующими от двора ко двору носилась свора «кабыздохов», которым тоже кое-что перепадало в эту ночь.

 

«Коляда, коляда, открывайте ворота,

Сейчас народ потешим,

Кто будет чертом, а кто - лешим...»

 

Вот тогда, наверное, тот Черт к нему и привязался... Взрослый парень, не местный. Одет в нагольный овечий полушубок, не в обычную стеганку, и на ногах не валенки, а хромовые сапоги. Привязался, и уже не отстал. Враз понял, какой он умница, и какой сладкоежка. - Хочешь стать моим другом? Со мной не пропадешь, вот увидишь...

 

Да, уж старший друг, действительно, помог, и после семилетки уговорил маманю (отца он и не помнил, может его не было вовсе), что нечего с таким мозгами переться в «ремеслуху», нашел ему в райцентре сносный «угол» у одинокой старушки, и оплачивал его. Десять классов будущий Судья окончил с «серебром». Друг-Черт помог поступить в юридический, хотя с медалью это было совсем не сложно.

 

Три школьных года, пять институтских – Черт не оставлял его. Грех жаловаться, подкармливал, да и подстраховывал, когда подружки-девчонки случайно или не случайно «залетали».

- «Девки-мальчики пойдут…», - предупреждал он, - и тогда карьеру не сделаешь. Думай о себе. У тебя большое будущее... К интимным друзьям-подругам не ревновал, у Черта таких юных сладкоежек было предостаточно.

 

Сон отступил. Вшивцев встал, попил «боржоми». Настоящее, не – химия. Теперь у него все настоящее.

А что? Я – Судья. Сам всех сужу, сам определяю, кому, за что и как воздастся. «Не судите, да не судимы будете...» Нет, уж, фигушки... Я – власть! Вот завтра пойду, отберу себе «вкусняшек»... А я – привередлив! Те, что с малолетства стали потаскушками, мне не нужны. Пусть они трижды талантливы и киногеничны. Мне нужны чистенькие, каким и я был «много лет тому назад». А вы, юные-непорочные, хотите сниматься, славы вам хочется… Извольте... Не волнуйтесь, для «этого» у меня есть специальное ложе. Ха-ха, может быть, и «прокрустово...». И не ломайтесь, когда сам Судья вас выбирает. Да, не забудьте выучить «колядки», как-никак, Святочная неделя. До сих пор помню:

 

«Коляда, коляда, - раскошельтесь, господа,

Открывайте сундучки, доставайте пятачки,

А кто не хочет, пусть потом хохочет!»

 

Не волнуйтесь, друзья, Судья – не жадный! Наколядуете сполна! И в «мыло» попадете. Это я вам обещаю. Слово Судьи – слово – «законника»!

 

На этом наш Судья, вместе со своими воспоминаниями, «нахватанными» из разных источников цитатами, бахвальством и разглагольствованиям­и,­ отбыл в параллельный мир, называемый сном. Не будем его тревожить, завтра ему предстоит чрезвычайно трудный и необычный день.

 

Но, поскольку, рассказ все же - святочный, без волшебства - никак не обойтись… И Автор, заинтересованный в том, чтобы Зло было наказано, решил воспользоваться услугами второго персонажа повествования, которого судья Вшивцев (тогда простой советский семиклассник) встретил в памятное Рождество 19…года.

 

Давайте выясним, куда же делся, как живет - может дружок Вшивцева, тот «приятный во всех отношениях» юноша, прекрасный одеждой, лицом, но никак – не душой и мыслями… Кажется, он добился без особых усилий высокого поста, был сказочно богат, и обладал, - сказочной властью. Но, увы! Был совершенно одинок (кстати, как и его бывший протеже – Вшивцев). Продажная любовь его уже не интересовала, а настоящую он так и не встретил. Иногда он выбирался «в свет», посещал тусовочные мероприятия, но ни на «голубых», ни на каких других экранах старался особо не «светиться».

 

Настоящая власть – всегда в тени! - было его кредо. Иначе (и Автор с ним вполне согласен) – ты либо не достигнешь сияющих вершин, либо, как некоторые (он имел ввиду своего бывшего дружка), – скоро с них сверзишься…

 

Новый день, яркий, блистающий новогодними и рождественскими гирляндами (все, как у закордонных буржуинов), искусственными елочками, ненатуральными блондинками, обвешанными брюликами, жемчугами, высококачественной бижутерией, молодыми и уже не совсем молодыми людьми (а ля стилист Зверев), осчастливил наших немного уставших от бурных новогодних праздников заклятых друзей участием в замечательной креативной игре под названием: «Кастинг для желающих сниматься в очередном телесериале, спонсируемом судьей Вшивцевым». Кое-кто так и называл эти сериалы «Мыло для Вшивцева». Судья на остряков не обижался, ему даже это ехидное определение нравилось.

 

На кастинг Автора не пригласили, но из достоверных источников он восстановил по деталям, как прошла та незабываемая встреча.

- Мой, друг, прекрасен наш союз!, - кажется, воскликнул Судья. Он с некоторых пор стал переиначивать на свой лад известные цитаты…

- Я устретил Увас и усе булое… Черт умел ерничать, когда ему это было нужно.

 

- Да, ты знаешь, друг любезный, в каталоге (ударение было на своем месте – старая школа!) мне попалась знакомая фамилия. Кажется, тогда, давно, в деревне, жила- была Любовь – такая беленькая тоненькая девочка… Твоя одноклассница. Она вместе с вами колядовала… Ее, как и тебя, я выбрал из той плохо одетой и голодной толпы.

 

- Ну и что? Судье внезапно стало жарко, и он распахнул свой стильный пиджак. - Мало ли на свете однофамильцев? А ты, что же, помнишь ее, Любашку?

- Еще как помню… Черт непроизвольно облизал свои синюшные губы.

- Как кот, слопавший мышку, - подумалось Судье.

- Ты знаешь, как она меня ублажала… Тебе и не снилось. Очень талантливой была ученицей. Дает же Господь кому-то талант!

- "Не поминайте имя Господа свое…го… "- Вшивцеву казалось, что он кричит во весь поставленный долгими годами работы в суде голос, но, на самом деле только беспомощно хрипел, как те подсудимые, кого он «засуживал», разумеется – не безвозмездно…

 

Когда приехала «неотложка», Великий спонсор и Заслуженный юрист, судья Вшивцев был без сознания. Так печально закончилась эта историческая встреча…

 

Но рассказ, мои друзья, на этом не закончился. Судью с сердечным приступом отвезли в очень неплохую по нынешним временам больницу, где через недельку он вполне оправился от «удара под дых», нанесенного «лепшим» (лучшим) другом.

 

У Вшивцева было время, чтобы вспомнить свою первую и единственную любовь, Любашку, которая с того злополучного Рождества стала сторониться его, а после окончания седьмого класса вообще исчезла из деревни. Теперь, увы, - слишком поздно, но ему стало ясно, почему она это сделала. Нестерпимо захотелось разыскать ее, или хотя бы ее родственников, и сделать для них что-то хорошее. Просто так, безвозмездно. И попросить прощения... А может быть, уйти в отставку, свои рассованные по оффшорам денежки, нажитые неправедным путем, отдать в детский дом, или возродить свою родную заброшенную деревеньку...

Да мало ли какие хорошие дела можно сделать перед тем, как предстанешь перед настоящим Судьей…

 

Будем надеяться, что Судья Вшивцев он так и сделает...

(Хотя Автор, достаточно долго прожив на этом свете, имеет все основания сомневаться в искренности Судьи...)

 

Да, если вас интересует, куда делся Черт, то, кажется его кто-то где-то видел, и он продолжает, пользуясь своей властью, совершать всяческие гадости, и портить неокрепшие души.

Если же это исчадие Ада встретится вам на пути, гоните его от себя в три шеи…