Много чудесных историй написано о природе. Но жизнь не стоит на месте и каждый день на земле случаются истории новые и интересные,

порой забавные, или наоборот – грустные, а иногда и поучительные…

Одна из таких историй произошла на далеком от нас континенте Южная Америка, в жаркой и сказочно красивой стране Колумбии, на поляне

бескрайнего, как море, старого дождевого леса.

Каждый год в определенное время на поляне созревают бананы. И тогда начинается праздник Бана-хам-ням – самый любимый праздник

лесных сластен! Почему его так назвали? Да потому, что это торжество посвящено бананам, а во время его проведения то и дело слышится

«хам-ням», «хам-ням», да причмокивание от поедания лакомства.

Желтые, душистые и сладкие бананы! Кто ж не любит эти вкуснейшие и полезные фрукты! Да вот не каждый может снять с них кожуру – не у всех есть такие же ловкие руки, как у

нас, людей, или как у обезьян. А то и просто сил маловато, чтобы разорвать, прокусить кожуру. Тогда они ждут, когда банан перезреет и

сам упадет, разбившись о землю, или когда те же озорные обезьянки

его случайно не потеряют во время игры. И вот однажды такое

случилось в очередной раз...

Знойный ветерок подхватил аромат упавшего банана и понес, понес

его, сперва по полянке, а затем все дальше и дальше, унося в самые

глухие уголки лесной чащи. Многие мелкие жители леса, с нетерпением

ожидавшие этого события, кто на крыльях, кто вприпрыжку, кто бегом

или ползком, устремились в направлении банановой полянки.

Бабочки Калиго, имеющие широкие и мощные крылья, очутились на

банановом растении первыми. Они сиганули вниз к медовому банану и…

- Ты что тут делаешь? – вскрикнул на мотыльковом языке первый - Калиго Атрей,

столкнувшись при посадке со своим младшим братом Калиго Бельтрао.

- Я прилетел за бананом! А тебе что здесь надо? – резко ответил брат.

- Ха! Это мой банан – я первым его учуял! – судорожно дергая

крыльями, возмутился Атрей.

- Что? Это мой банан – я первым его увидел! – столь же нервно

дергаясь, злобно прошипел Бельтрао.

И такая между ними завелась ссора, такая толкотня вокруг банана!

- Да я, да у меня!.. У меня крылья красивее! – захлебываясь от злости кричал Бельтрао. – Смотри какая сверху синева!

- Ах ты, хвастун! – не уступая брату в том же хвастовстве, парировал Атрей. – Красивее я! Смотри, какие яркие оранжевые перевязи украшают мои

задние крылья!

- Тоже мне нашел, чем хвастаться! – не унимался Бельтрао. – А у меня такой же яркий цвет украшает передние крылья!

- Зато я снизу красивее! Смотри, какие глазчатые пятна на моих задних

крыльях! Сама сова испугается! Убирайся отсюда, мал-л-лявка, пока цел!

Это мой банан! – рассыпался в угрозах взбудораженный Атрей.

- Ах ты, пугало глазчатое, это ты мне угрожаешь? – устрашающе

зашуршал крыльями Бельтрао. – Получай же! – И он хлопнул крыльями

старшего брата.

Ох, какая возня тут началась, какая суматоха! Каждый хотел подальше

оттолкнуть своего соперника от банана. Они толкались,

старались побольнее ударить друг друга сильными крыльями. Они даже

забыли про свои прекрасные наряды, которые вскоре порядком

истрепались.

Их младшая сестра Марта, чуть-чуть запоздавшая и подлетевшая только

в этот момент, вблизи лежащего на земле банана увидела вертящееся

многоглазое и большеглазое лохматое чудовище (так со стороны

выглядели соперничающие братья). С перепуга она нырнула в темную

лесную сень, села на ствол дерева и притворилась то ли кусочком коры,

то ли старым иссохшим листом. «Так меня никто не увидит, никто не

обидит! Хоть кушать и хочется, но притаюсь-ка я здесь до наступления

сумерек» - решила она.

Банан оставался уже далеко позади, а братья Калиго все толкались и

толкались.

Тем временем синей молнией пересекла полянку острокрылая Морфа

Елена. Она увидела желтый банан, источавший густой медовый аромат,

и помчалась дальше, ловко маневрируя между деревьев и лиан.

«Позову-ка я братцев и сестриц, банан такой огромный – на всех

хватит!» - подумала она.

Вскоре вся солнечная полянка вспыхнула голубым сиянием.

Это многочисленные бабочки Морфы – Катенарии, Авроры, Дейдамии и

многие другие – озарили своими небесными крыльями пространство. Они

подлетали к банану и погружали тоненькие хоботки в долгожданное

лакомство. Чуть позже из кроны самого высокого дерева спланировала и

старшая из них – Морфа Гекуба. Ее огромные прекрасные крылья были

украшены точь-в-точь, будто солнце играло с вечерним небом. Между

подружками-сестрицами как зарница сверкала Елена, радуясь

удавшемуся празднику Бана-хам-ням.

И только теперь, заметив легкокрылых красавиц в небесных нарядах,

Атрей и Бельтрао перестали толкаться и ссориться. Осторожно, таясь,

они подлетели поближе и в ужасе увидели, что пир подходит к концу.

- Это ты виноват! Наделал своими громадными крыльями столько шума,

что все в округе слетелись и увидели банан! – зашипел на своего

сородича раздосадованный Бельтрао.

- А ты сам – чем лучше? Брыкался не меньше меня! – отпарировал

огорченный Калиго Атрей.

- Так вам и надо, жадинам эдаким! – тоненьким голоском

пропела Пеструшка Нумилия, наблюдавшая за

происходящим с веточки шоколадного дерева (она была

любительницей более изысканных лакомств). И добавила: – Не были бы

вы такими забияками и задаваками, давно бы веселились на банановом

пиру! – и скрылась на пестрых крылышках в листве.

Стыдно стало Атрею и Бельтрао от этих слов. Взмахнули они сильными и

когда-то нарядными крыльями да и сиганули под полог леса. А голодная

трусиха Марта с пересохшим от страха горлышком до самого вечера

притворялась кусочком коры. Не от того ли и по сей день она самая

мелкая в своем роде?

С тех пор все бабочки Калиго днем прячутся в густых, сумрачных лесах,

ненадолго вылетая в поисках какого-нибудь сладкого фрукта лишь в

короткие утренние и вечерние сумерки, чтобы никто их не заметил. То

ли ради того, чтобы слопать желанное лакомство в одиночку, то ли

действительно стыд их гложет до сих пор...

А голубокрылые бабочки Морфы всегда парят в солнечных лучах высоко

над землей – ведь днем гораздо легче найти то, что ищешь!

 

Все виды бабочек и их поведенческие особенности, за исключением

мотыльковой речи, не вымышленные.