Анна посмотрела на часы: было уже около семи вечера. Засиделась она сегодня над рукописями трехсотлетней давности и не заметила, что музей уже опустел. Пора и ей уходить. Анна закрыла архив, отдала ключи хранителю музея и села в машину.

 

Был теплый сентябрьский вечер. Проселочная дорога шла вдоль тихого большого озера. Лес стоял еще зеленый, лишь кое-где наметились желтые пятнышки, да оранжевые гроздья рябины разнообразили пейзаж. Подъезжая к автобусной остановке, Анна заметила одинокую мужскую фигуру. Мужчина увидел машину и вытянул вперед руку. Анна нажала на тормоз. Мужчина, лет тридцати, подошел к машине, открыл дверь и, наклонившись, сказал:

-- Спасибо, что притормозили. До города не подбросите? На последний автобус опоздал.

-- Садитесь, -- кивнула головой Анна.

Мужчина сел и тут же спросил:

-- Анна Андреевна, вы меня не помните? Я Арвид.

Анна внимательно посмотрела на пассажира: рядом с ней, без сомнения, сидел ее бывший ученик.

-- Помню, -- сказала она, и, помедлив немного, добавила: -- И твое домашнее сочинение тоже…

 

Десять лет назад Анна работала учительницей в одной сельской средней школе, преподавала русский язык ученикам выпускного двенадцатого класса. В марте начали готовиться к централизованному экзамену. Вот тогда-то и задала она им на дом сочинение на одну из тех тем, которые были на экзаменах прошлых лет.

 

Через неделю собрала тетради и увезла их домой проверять. Тетрадь Арвида лежала последней в стопке. Радуясь, что еще немного и можно будет передохнуть, Анна открыла его сочинение и начала читать:

«Любимая моя Анна Андреевна,

не сердитесь, что перед вами не сочинение на заданную тему, а признание в моей любви. Да, я люблю вас. И про себя давно уже называю вас не Анной Андреевной, а моей Аней. Я знаю, что у вас есть муж и дети, и вы их вряд ли оставите ради меня. Но от этого я ничуть не меньше хочу быть всегда рядом с вами. Вы можете мне не верить, но я никогда не смогу разлюбить вас. Я люблю, и буду любить вас всю жизнь».

 

«Только этого мне не хватало, -- подумала Анна и закрыла тетрадь. -- Как же мне поступить? Сделать вид, что ничего особенного не заметила? Нельзя. Парень и без того, видно, дошел уже до той точки, когда не может больше молчать. Надо как-то очень деликатно поговорить с ним с глазу на глаз, чтобы и не обидеть, и не спровоцировать на какую-нибудь глупость».

 

В конце следующего урока Анна сказала, что очень довольна сочинениями, положила тетради на первую парту, и попросила после звонка каждому забрать свою. Тетрадь Арвида она намерено оставила у себя на столе. Когда все ученики, разобрав свои тетради, ушли, в классе, как Анна и рассчитывала, остался только Арвид.

-- Присядь, Арвид, твоя тетрадь у меня. Я прочитала твое… -- она запнулась, подыскивая подходящее слово, -- …сочинение, и должна тебе кое-что сказать. Не стану лукавить: мне лестно, что меня любит такой молодой и умный парень, как ты. Меня огорчает только одно, что я не могу разделить твои чувства и этим заставляю тебя страдать. Ты уже взрослый человек, Арвид, но я все-таки намного тебя старше, а прожитые годы дают определенный жизненный опыт. И этот опыт мне подсказывает, что ты встретишь умную и милую девушку, полюбишь ее, создашь с ней семью и будешь счастлив.

-- Вполне возможно, что я и встречу, и женюсь… Но любить я всю жизнь буду только вас…, -- взволнованно сказал Арвид и вышел из класса.

 

Потом были экзамены и выпускной бал. Быстро промелькнуло лето, следующий учебный год, и события той весны стерлись из памяти Анны. Через несколько лет, когда ее собственные сын и дочь стали студентами, она уехала вместе с мужем за границу, занялась там научной деятельностью и теперь приехала в Латвию, чтобы поработать с уникальными рукописями в музее. И вот надо же, подвозит сейчас своего бывшего ученика.

 

-- Как твои дела, Арвид? Чем занимаешься?

-- Работаю в местной полиции следователем. Сегодня утром машина сломалась, пришлось по рабочим делам на автобусе ехать. А вечером вот опоздал…А что вы делаете в этой глубинке? Я слышал, что вы живете за границей.

-- Да, в Германии… А занимаюсь сейчас исследованием памятника письменности, который находится в здешнем музее. Ты женат? Дети есть?

-- Детей нет. Женат был, да развелся. Не сложилось, -- коротко ответил Арвид и замолчал.

Анна тоже молчала. В город въехали в сумерках.

-- Вы где остановились?

-- В отеле. А тебя куда подвезти?

 

Арвид назвал адрес. Возле пятиэтажки Анна заглушила мотор. Арвид положил свою ладонь на лежащую на руле руку Анны.

-- Может, зайдете ко мне? Чайку попьем… -- осторожно предложил он.

-- Нет, не могу, у меня сегодня еще много работы, -- сказала Анна, кивнув в сторону лежащего на заднем сиденье лэптопа.

-- Жаль. А вы еще долго пробудете в Латвии?

-- Недели три-четыре…

Лицо Арвида просияло.

-- Тогда у меня еще есть время, чтобы выразить вам свою благодарность за то, что вы меня сегодня не оставили стоять на дороге, -- сказал он и вышел из машины.

 

Через полчаса Анна сидела перед монитором своего лэптопа и никак не могла сосредоточиться на работе. Мысли все время возвращали ее к событиям той далекой весны и к тому, что только что произошло в машине. «А что, собственно, произошло? – спрашивала она себя. – Молодой мужчина положил свою руку на мою? Так это от чувства благодарности. Или нет? Или не только? А я-то, почему не убрала тут же свою руку? Из чувства любопытства? Или тоже не только? И какого черта я сейчас тупо смотрю в монитор и не могу работать? Надо быстренько собраться с мыслями, а то, ишь ты, рассиропилась. Посмотри лучше почту. Что там муж пишет, что дети? Спустись на землю, не юная девица, чтоб в облаках витать».

 

Продолжая себя отчитывать, Анна открыла электронную почту. Дети, как обычно, отделались коротким «Все ОК», а от мужа снова ничего не было. Впрочем, ее это не удивляло, она уже давно поняла, что он в очередной раз «отвлекся на сторону». Написав пару писем, она выключила лэптоп, поплескалась под душем и пошла спать.

 

Но и заснуть сразу не удалось. Теперь она думала о том, что же предпримет Арвид в качестве «выражения благодарности»? Или он это просто для красного словца сказал? И что для нее лучше: первое или второе? И хочет ли она того, чтобы он что-то предпринял? В конце концов, она уснула, так и не разобравшись в своих желаниях.

 

Следующим днем была пятница. Но это ничего для Анны не значило, так как в субботу музей работал. Значит, работала и Анна, а отдыхала вместе с музеем в воскресенье и понедельник. Всю пятницу она спокойно трудилась и ни разу не вспомнила о вчерашнем эпизоде. Она знала за собой эту особенность – «проспать» несерьезные переживания, утром встать со свежей головой и весь день работать в приподнятом настроении. Так было и на сей раз.

 

В шесть вечера Анна посмотрела на расшифрованные тексты и, оставшись довольной, отправилась в отель. По дороге съехала к озеру, побродила немного босиком по прохладной воде и подумала, что неплохо было бы провести здесь выходные: проплыть тихим вечером на лодке, а потом уснуть под шум дождя в деревянном домике.

 

Анна снова села за руль, доехала до отеля, вошла в него и увидела Арвида.

-- Здравствуйте. Разрешите пригласить вас поужинать со мной сегодня в ресторане. Возражения и ссылки на занятость не принимаются: во-первых, завтра выходной, а во-вторых, все уже заказано.

-- Во-первых, -- поддерживая заданный Арвидом тон, сказала Анна, -- завтра у меня выходного нет, а во-вторых, я голодна.

-- Вот и отлично, - широко улыбнулся Арвид. – Значит в восемь здесь же?

Анна утвердительно кивнула и ушла наверх.

 

В назначенное время они сидели за столом и с аппетитом ели запеченные свиные ребрышки и запивали их красным вином. Потом Арвид начал рассказывать.

-- На первом курсе в меня влюбилась моя однокурсница. Я очень хотел освободиться от любви к вам и заставил себя поверить в то, что я в нее тоже влюблен. Мы поженились. А через полтора года, когда понял, что обманул и себя и ее, мы без скандалов и упреков развелись. Она теперь снова замужем и счастлива. Я тоже пытался. Женщины у меня были. Некоторые задерживались на неделю, другие на месяц. Но всякий раз, когда они начинали строить долгосрочные планы совместной жизни, я им честно говорил, что в моей жизни есть другая, и они уходили. И я их понимаю: любая женщина хочет быть единственной, но лгать не мог, единственной для меня всегда были вы, Анна Андреевна.

 

Он помолчал немного и продолжил:

-- Я сохранил ту тетрадь с сочинением и вчера вечером снова перечитал его.

 

Арвид вытащил из лежащего рядом портфеля тетрадь и протянул ее Анне.

-- Я и сегодня могу подписаться под каждым его словом. Я люблю вас и прошу лишь об одном: позвольте мне быть рядом с вами. У меня есть три, а если повезет, то целых четыре недели. Для меня это подарок неба. Не отнимайте его у меня.

 

Анна не знала, что на это ответить. Она открыла тетрадь, и снова прочла то, что было написано только для нее более чем десять лет назад. Потом подняла глаза, посмотрела на застывшего в ожидании ответа Арвида и улыбнулась.

- Называй меня просто Аней.

Арвид схватил ее ладонь и прижал к своей щеке.

- Аня…Спасибо…Вы не пожалеете об этом, -- закрыв глаза, шептал он.

 

Потом они еще долго говорили о работе, вспоминали одноклассников Арвида и коллег Анны. Наконец, в одиннадцатом часу Арвид проводил ее до номера и уехал домой.

 

В воскресенье утром он повез Анну в лес, где они долго гуляли, а потом сидели у озера. Арвид показал ей на деревянные коттеджи, что стояли на противоположном берегу.

-- Летом там отдыхает много народу, а теперь совсем пусто. Хотите, я сниму один домик на следующие выходные?

Анна внимательно посмотрела на Арвида

-- Тебе, видимо, очень легко работается следователем.

-- Почему легко? – удивился Арвид.

-- Ты читаешь чужие мысли. Пару дней назад я подумала о том, что хорошо было бы провести выходной день на озере, а потом уснуть под шум дождя в деревянном доме.

-- Вот шума дождя я вам пообещать не могу, -- засмеялся Арвид.

 

Понедельник Анна провела в одиночестве, и у нее было достаточно времени, чтобы, как она сама это называла, «разложить мысли по полочкам». Насчет Арвида все было ясно: он любит ее. Ей оставалось только понять, что же она сама действительно чувствует и чего на самом деле хочет? Для этого нужно было отбросить мысли о восемнадцатилетней «не в ее пользу» разнице в возрасте и предположения о том «что станет говорить княгиня Марья Алексевна». При трезвом взгляде на то, что после этого «отбрасывания» осталось, стало совершенно понятно, что внимание и забота Арвида доставляет ей ту радость, которую уже давно не испытывала.

 

В субботу после обеда Арвид заехал за Анной в музей, и они отправились к озеру. Оставили в коттедже свои вещи, сели в лодку и поплыли. Было тихо, слышался лишь плеск весел. Вдруг наползли откуда-то тучи и начал накрапывать дождь, который с каждой минутой становился все сильнее. Арвид развернул лодку к берегу. Пока причалили и добежали до коттеджа промокли до нитки.

 

Сбросив мокрую одежду и накинув на себя халат, Анна стояла перед зеркалом и сушила феном свои волосы. Арвид подошел сзади и обнял ее за плечи. Анна повернулась в руках Арвида и прижалась щекой к его груди. Халат соскользнул с ее плеч и упал на пол.

 

Спустя несколько часов, Анна спокойно спала на плече Арвида.

-- Аня…Моя Аня…-- целуя ее волосы, шептал он.

 

За окном шелестел тихий осенний дождь...