Начало и продолжение читайте Среди чудовищ 1 и 2.

 

глава двадцать первая

Как и говорил Кондрат, куда улетел Денисов и его люди, в аэропорту

выяснить не удалось. Мало того, через чур любопытные «гяуры» вызвали тревогу у бдительных работников аэровокзала и с трудом удалось избежать вмешательства полиции.

--Здесь не Европа и не Россия – мы христиане и к нам относятся очень

насторожено, если не враждебно. Хорошо не обратили внимание на

самочувствие наших «гостей», -- пояснил Кондрат Карену уже во время

посадки. Сейчас он снова был не покорным слепым орудием, а всеопытным опекуном. Карен внимал ему с ненавистью.

Он посмотрел на усаженных в соседние кресла самолёта сонную от

успокоительного укола Ларису и невозмутимого Бориса. Вокруг разместились приглядывающие за пленниками боевики. Что-то Борис

подозрительно покорен. Как бы не выкинул «фортель» во время полёта.

Карен бросал короткие взгляды на Бориса и, его спокойствие внушало

уверенность – он сдал Денисова, тот реально в Йемене. Если бы Карен

солгал таким вот бандитам, он бы места себе не находил, зная, что его

порвут, когда ложь выйдет наружу.

Кондрат принялся грызть сухарики из пакетика, впихнул в уши мизерные наушники, закивал головой в такт мелодии. Карену надо поучиться держать себя в руках. Его нервозность воспринимается окружающими волками дяди Рудика как слабость. А он теперь должен

быть сильным. Он и был сильным, всегда был сильным, только в другом,

он мог держать удар в ежедневных битвах с бытовой обыденностью. Теперь ему стало понятно, почему он так долго не мог выбиться наверх – ему требовалось для успеха стать таким вот удавом, как эти – Кондрат,

Борис и даже дядя Рудик.

Дядя Рудик самый главный и опасный удав.

Чем спокойнее и увереннее ты в экстремальных ситуациях, тем ты сильнее для остальных. А сила – грубая, животная, приносящая другим

страдания и даже гибель – это главное, что приводит к успеху, вот, что

понял для себя Карен, после исчезновения любимой супруги и начала бандитской жизни. Дядя Рудик поистине страшный человек – за считанные дни столько человек лишилось жизни!

Тут же представилось, как старик Денисов обнимает обнаженную Веронику, касается своим гадким ртом набухших сосков на её грудях. Кровь сразу бросилась в голову. Злясь на свою несдержанность, Карен сжал и разжал кулаки, медлено выдохнул. Надо быть спокойнее. Всё под контролем. Сейчас реально он контролирует ситуацию, а не старый павиан, совративший его жену.

Объяснения Кондрата, что Денисов уехал с Вероникой в Йемен ради отдыха, не удовлетворяло Карена – какой может быть отдых в краю погонщиков верблюдов? Йемен – одно из отсталых государств Аравии. Там только закончилась война, страна объединилась, но ещё множество банд вело самостоятельную политику, а население было вооружено сверх всякой меры. Даже аульные подростки щеголяли автоматами. Убогость, горы, жара. Что в этом притягательного для Денисова? Он знатный любитель роскоши и комфорта.

По словам Бориса, люди Денисова полетели в Аден – это город на берегу моря, основной порт Йемена. Но это не курорт, чтобы ехать туда с женщиной.

Карен долго изучал по ноутбуку город через интернет-сайт, смотрел

Фотографии, смотрел по районам с высоты птичьего полёта, рассматривал зигзаги улиц и россыпи домов на снимках со спутника. Очень большой нефтеналивной терминал. Много военных судов на рейде – американские и стран НАТО. Но в городе есть консульство России. Нашёл, где находится отель «Махмуд». Не так далеко от аэропорта – несколько минут на такси. Перед посадкой в самолёт, Кондрат забронировал номера в этом отеле. Повторил тоже, что было в Хургаде. Карен подумал, что Кондрат действовал в Египте не правильно. Им повезло, что банда Денисова покинула Египет. Нахрапом Денисова

не возьмешь, на то он и зовётся доном – он опытен и его близкая охрана так не «проколется», как Борис. Прежде чем атаковать, план действий должен быть просчитан до мелочей, дабы избежать «накладок». Наверное, зря Кондрат поспешил с номерами в « Махмуде».

Карен хотел поделиться своими опасениями, но Кондрат счастливо грезил – его глаза были закрыты, а лицо растягивала улыбка идиота. Музыка в его наушниках звучала так громко, что Карен даже разобрал – убийца умилялся сладким переливам флейт. Кондрат кайфовал от Моцарта? У него с мозгами не порядок – любить Моцарта и убивать людей. Разве в нормальных мозгах такое совместимо?

В полёте Карен задремал. Когда самолёт приземлился, Кондрат толкнул его в плечо.

--Карен, мы на месте.

--Да…О, заснул. Блин, весь мокрый. Как душно. Ужас.

--Сейчас выйдем из самолёта, там посвежее. Вазген, Денисову придерживай – она как не живая!

Вазген оскалился:

--От такой дозы…

--Всё, выходим. Тихо, спокойно. Борис, тебе особое приглашение требуется? Что сидишь?

--Жду твоего приглашения. Личного.

Вазген озлобленно скривился, сжал кулаки, нависая над сидящим Борисом. Тот спокойно встал, огромной рукой отстранил маленького Вазгена с прохода.

--Следи за мной, чтобы не сбежал!

Кондрат добродушно посмеялся. Поддерживая за локоть сонную Ларису Денисову, он упёр могучий кулак в плечо Бориса.

--Боря, бросай Денисова, у нас надёжнее.

--Ты так думаешь или твой хозяин?

--Я так думаю!

--А Карен как думает?

Карен, снизу вверх, взглянув на Бориса, прошипел:

--Убью тебя, если солгал!

--Я сказал тебе, что мой дон в Адене – ищи! Хочешь, я его сам найду и позвоню тебе?

--Ха-ха-ха. Считаешь меня идиотом?

--Я такого не говорил. Что толку, Карен, что ты его найдешь? Это Денисов – не тебе с ним равняться.

--Борис, рот закрой, -- сразу построжал Кондрат.

Все медлено потянулись к выходу из самолёта.

Пройдя все формальности в аэропорту, в справочной выяснили, где есть хороший отель, расположенный подальше от «Махмуда». После объяснений Карена, Кондрат согласился – нахрапом на Денисова переть не стоит.

Отель, который понравился, был рядом с морским портом.

--То, что нужно, -- дал «добро» Карен. – Едем обустраиваться. Кондрат, отправь двоих ребят к «Махмуду» на разведку.

--Хорошо.

Взяли сразу три машины такси. Кондрат, сидя рядом с Кареном, сказал обеспокоенно:

--Оружия у нас нет. Думаешь, у людей Денисова огнестрельное имеется?

--Думаю, да. У них сильные связи среди арабов. Он сюда поехал, потому, что у него здесь есть «лохматая» рука. Денисов совсем не простой человек.

--Карен, мы все это знаем. Сейчас устроимся в отеле, наши ребята вернутся из разведки и подумаем, как надавить…

--Кого послал?

--Ашота и Мишу. Они парни загорелые, не будут бросаться в глаза.

Пока оформились в отеле, разместились по номерам, все очень проголодались. Лариса, как только её опустили на широкую кровать, мгновенно провалилась в глубокий сон. Бориса связали скотчем. Разведчики ещё не возвратились. Всей командой спустились на первый этаж в ресторан, заказали жаренной баранины, овощей с рисом, крепкого чаю и кофе. Жалко, что не продавали алкоголь – хотелось немного «прочистить мозги» и взбодриться.

--Как думаешь, сможем задавить Денисова? – тревожась, спросил Карен. Пока ожидали заказ, пили крепкий чай – он бил в голову не хуже алкогольного коктейля. В ресторане было прохладно и свежо, да и в городе, и в отеле не чувствовалась духота, хотя на улице было ближе к тридцати градусам по Цельсию. Спасал легкий бриз с моря. Если бы они поселились в отеле у аэропорта, там такого благоденствия не было в помине – раскаленные горы, окружавшие город, отдавали жар и днем, и ночью.

Вечно голодный Вазген, даже отобедав, ушёл из ресторана с лепёшкой и куском мяса. Заглянув в свой номер, он подавился – кусок встал поперёк горла – Бориса в номере не было!

--Что? Борис сбежал?! Я убью тебя! – заорал Карен в истерике, схватил жалкого Вазгена за грудки и приподняв к своему лицу, как следует встряхнул. Вазген испугано жевал находившуюся во рту пищу и безмолвствовал.

Кондрат сжал плечо Карена.

--Что стряслось? Успокойся! Отпусти Малыша.

Карен оглянулся на огромного Кондрата, лицо было перекошено злобой.

--Ты почему лезешь не в своё дело?

--Вазген мой человек, Карен. Ты не можешь на него орать, минуя меня.

--Что? Я здесь главный! – бесился Карен.

--Сомневаюсь. Босс велел нам тебе помогать, но ты свои законы здесь не крути.

--Кондра-а-ат! Я племянни-и-ик…

--Ты про это когда вспомнил? Три дня назад?

Карен сразу потух. Пелена гнева сошла. Вокруг были настроенные враждебно мужчины и он не был их авторитетом. Внутренний голос испугано взвизгнул: «Убьют и никто следов не сыщет!»

--Он упустил Бориса, -- тоном оправдания произнёс Карен.

Кондрат поглядел на Вазгена.

Тот стоял, оправлял рубаху, явно смущенный. Чувствовалось, что такого прокола он от себя не ожидал.

--А что? Мы его связали, пошли покушать…

--Сейчас он нас сдаст Денисову, Вазген.

--Кондрат, Денисов не нападёт – у нас людей больше… Денисов умный. Он просто отвалит по тихому…

--Отвалит? Увезёт мою Веронику?! – вскричал Карен.

Кондрат отмахнулся.

--Успокойся! Карен, веди себя как мужчина, без истерик. Твоя баба нас интересует в последнюю очередь.

--Мне дяде позвонить?

--Звони! Достал уже! Тебя дядя сюда послал не ради твоей бабы, а чтобы ты показал себя, ты же только обсераешься ежеминутно!

--Кондрат, не надо так со мной!

--И со мной так не надо, парень.

Кондрат демонстративно отвернулся от Карена и все боевики Толстого Рудика сошлись сплоченной группкой, тихо разговаривая в кругу, ясно давая понять Карену, что он провалился и утратил контроль над людьми.

В номер вошел толстенький, низкорослый, но очень широкоплечий Карапет – прозвище у него было от его фамилии Карапетян.

--Что? Что случилось? – опять взорвался злобой и нетерпением Карен.

Карапет был растерян и даже не мог говорить, он только хватал ртом воздух, словно от удушья, а его испуг был виден за версту.

Карапет молча указал рукой на дверь.

Кондрат и все остальные ждали объяснений.

--Дочь Денисова сбежала! – вскричал Карапет.

--Нет! – теперь сам Кондрат скривился, как от зубной боли, посмотрел на побледневшего Карена, обернулся к своим парням:

--Поймать её, любой ценой! Если Денисов получит свою дочь – мы покойники!

Боевики молча рванули из номера.

--Всё плохо? – робко спросил Карен.

Кондрат очнулся от тяжелых мыслей (он изначально был против атаки на Денисова и его банду):

--Что?

--Мы в жопе?

--В полной… -- рыкнул Кондрат…

Лариса очнулась сразу – пелена одуряющего тумана в миг опала и мозг заработал чётко, настолько чётко, что Лариса успела подумать: «Было бы не плохо прикупить дури, какой меня накололи, после неё мысли ясные, как никогда».

Она не рассуждала, не очухивалась, не боялась. Она встала, одёрнула измятое платье ( за всё время плена впервые её не связали и не было охранников), потянула на себя дверь – закрыто, уверенно взялась пальцами за язычок замка и повернула – щелчок. Неужели свобода? Так просто?

Мозг уже анализировал ситуацию. Они вышли на отца? Заплачен выкуп и её оставили всемогущему родителю? Что сейчас будет? Сопли, слёзы, наигранные тёплые чувства? Если за дверью она увидит отца, как себя поведёт? Как поведёт себя он? А, если с ним Еремей? А вдруг, там бандиты? Полный коридор бандитов! Поэтому её и не сторожат в номере.

Лариса отворила дверь и вышла в коридор – никого.

До лифта она донеслась за семь секунд, нажала на кнопку вызова и ещё минуту мучалась: «Ну же! Ну… Скорее… О, господи…». Лифт пришел и он был пуст. В этом плохоньком отеле, в далеком арабском городе, в лифте не было служащего, отвечающего за спуск и подъём клиентов. Лариса сама нажала на кнопку с номером «1».

Лифт спустился.

Лариса вышла в оживленный, роскошный вестибюль. До неё никому не было дела.

Через минуту она торопливо шла по оживленной улице. Пятиэтажные дома, выкрашенные в белый цвет, пальмы, редкие машины.

Лариса махнула рукой. Мозг работал ясно и он производил нужные действия быстрее, чем объяснял их для понимания.

Такси возникло, словно из воздуха.

Лариса заглянула в салон. Лицо таксиста-араба было через чур изъеденное морщинами. Он не походил на примерного водителя такси. Таким уродам свыше предназначенно в темные ночи грабить прохожих.

Лариса хотела проанализировать, стоит или нет садиться в машину, но её рот сам задал вопрос по-английски:

--Рашин консульт? Ес?

--О,кей, леди. Тен минутс! – водитель утвердительно кивнул головой и улыбнулся.

Уже оказавшись на заднем сидении, Лариса подумала, что таксист не сильный урод. Обычный.

Если она доберётся до консульства, она покажет Карену и его чертям!

…Вернувшиеся из разведки Миша Сарасян и Ашот обалдело торкались в запертые двери номеров – никого из их подельников в отеле не было.

--Ну? – обернулся к Ашоту Миша. – Ты что-нибудь понимаешь?

--Думаю, происходит что-то нехорошее…

Такси притормозило у кованой ограды трехэтажного особняка белого цвета, выстроенного в колониальном стиле, с колоннами, широкими ступенями крыльца, узкими окнами-фрамугами. За оградой, перед зданием, был разбит яркий цветник, росло много низких кустистых пальм, а четверо гвардейцев с автоматическими винтовками М-16 (двое у ворот, двое у крыльца), в белых касках, прогуливались, переговариваясь друг с другом на приличном расстоянии.

Лариса испугано смотрела на здание через окно такси, мозг настороженно твердил: «Российского флага нет. Почему?».

Она посмотрела на обернувшегося к заднему сидению араба – он ждал денег.

--Рашен консульт?

--Ес. Рашин хаус! Леди, ван хандрит долларс, плиз.

--Что? Сто долларов? Охренел? – озлилась Лариса. Она знала, что таксисты в таких затрапезных странах, особенно в Африке и южной Азии, рвали с белых туристов не три, а сто шкур.

--Пошёл на хер! – заорала она в лицо таксисту, демонстративно выставила палец на американский манер. – Фок ю, урод! У меня всё равно нет ни копейки!

Она толкнула дверцу и рванула к воротам консульства. Стоявшие у ворот бравые гвардейцы среагировать не успели – она резво юркнула в узкий проём между створок из ажурного металла и побежала к дому, голося изо всей силы:

--Господин посол! Господин посол! Товарищ посол! Спасите меня!

Взбешенный араб-таксист, ринувшийся в погоню за беглянкой, попал в руки охраны. Ему безжалостно разбили лицо прикладом винтовки и обрушили на пыльную мостовую. Караульные заорали громче Ларисы.

Таксист вскочил на ноги, оттолкнул одного из гвардейцев и, визгливо ругаясь, побежал обратно к своей машине. Его не преследовали, а всё внимание обратилось на Ларису.

«Не пробиться мне», -- обреченно подумала Лариса, когда два солдата у входа в здание крепко стистнули её с двух сторон.

--Спасите! – вскричала она снова и получила сильнейший удар по губам кулаком. Сознание не отключилось, а внутрений голос сообщил Ларисе:

«Губы разбили, уроды. Сейчас весь рот опухнет, буду на бомжиху похожа».

Вдруг дверь отворилась и на крыльцо вышел тщедушный мужчина лет сорока пяти, в очках, с болезненными мешками под глазами.

Сознание Ларисы возликовало: «Спасена!».

--Господин посол! Товарищ посол! Я россиянка! Я попала в беду! Спасите меня! Спасите!

Ларису ещё раз огрели по голову.

Тщедушный повелительно рыкнул на солдат местной гвардии. Ларису не отпустили, но позволили говорить.

--Вы кто? – спросил мужчина по-русски.

--Я Лариса Денисова. Россиянка. Меня похитили бандиты. Я сбежала. Помогите!

--Паспорт есть?

--Паспорт? Откуда у меня паспорт? Вы с ума сошли! – Лариса опешила. Её с двух сторон держали в крепких тисках солдаты. – Я убежала из плена. Меня хотят убить! Спасите меня! Пустите! Сделайте запрос. Мой отец Денисов Иван Сергеевич – его все знают в Причерноморском крае! Пожалуйста.

--Девушка, мне нужен паспорт. Чем вы докажите, что россиянка?

--Я русская!

--И что? Может, вы гражданка Украины, Израиля, Германии, США. Может, вы гражданка Йемена, сбежали от мужа по семейным обстоятельствам! Я должен в это вмешиваться?

--Я, правда, гражданка России. Я просто русский человек. Спасите меня, господин посол.

--Я не посол! Раньше здесь была другая страна – Народная Демократическая республика и в Адене было посольство. Теперь страна объединилась с Северным Йеменом, столица теперь в Сане, там и посольство. А это консульство. Обычное консульство и вашего вопроса здесь не решить!

--Господин посол! – мозг Ларисы затопило отчаяние. Даже гвардейцы, сдерживавшие её, вдруг отпустили и отошли. Она разрыдалась. – Господин посо-о-ол!

--Я не посол! До свидания! – мужчина собрался уходить и открыл дверь.

--Но вы русский человек. Если вы меня не спасёте – меня убьют уже сегодня.

--Паспорта нет – ничем не могу помочь, -- мужчина уже отвернулся, услышал вопль отчаяния Ларисы, которую снова с двух сторон схватили гвардейцы, собираясь выпроводить за ворота, улыбаясь, остановил их коротким жестом. – Девушка, вы меня поймите, я оказываю содействие только россиянам. Нужен паспорт. Документ. Я не могу верить на слово! Таких приходит до сотни в месяц! Всех подрят! Я не обязан вам помогать!

--Я правда россиянка! Сделайте запрос! У меня российский паспорт! – орала Лариса, упираясь, буровя ногами гравий на дорожках, когда её снова потащили к воротам.

--Езжайте в Сану, там посол. Переговорите с ним – он примет решение, что с вами делать! – прокричал в догонку тщедушный и скрылся за дверями. Щелкнул замок.

Всё. Она не смогла спастись.

Гвардейцы выкинули Ларису за ограду консульства. Она больно ударилась разбитым ртом о камни тротуара.

Таксист уже уехал. Но кто-то стоял над ней. Легкие мужские туфли чуть не задели лица – мужчина ухватил Ларису за плечи и резко поднял на ноги.

--Сбежать хотела? – это был Кондрат. Он самодовольно улыбался.

Лариса собрала все слюни во рту и смачно плюнула в его широкое лицо. Слюни были липкие и они не потекли, а так и остались шматками на щеках и носу.

Кондрат ничуть не обиделся. Он не убрал улыбки с оплеванного лица.

--Лариса, зачем убежала?

--Кондрат, я лично задушу тебя! – вскричала Лариса. – Отпусти меня к отцу!

Она забилась в бессильной истерике, несколько раз ударила Кондрата в грудь кулаком.

Кондрат честно признался:

--Ты же понимаешь – отпустить я тебя не могу. Но я скажу – тебя больше не будут насиловать. Никто и никогда.

Лариса вдруг расслабилась, уткнулась разбитым лицом в пропахшую потом рубаху Кондрата и расплакалась. Она знала, слово Кондрата – закон для его людей. Даже Карен не в силах преодолеть его слово…

 

Глава двадцать вторая

 

Кондрат махнул рукой – стоявшая поодаль машина ожила и, газуя, подъехала прямо под руку. Он, опасливо оглядываясь на гвардейцев, открыл заднюю дверцу и втолкнул Ларису на сидение, сам уселся рядом и тронул водителя такси за плечо:

--Поехали.

Машина взяла с места в карьер – рев двигателя и чёрное облако из выхлопной трубы привлекло внимание всей улицы. Кондрат злобно покачал головой – никакой конспирации.

Ему сразу пришла в голову идея искать Ларису у консульства. Карен разослал парней по всему городу на удачу, но как искать, когда и города совсем не знаешь и на людей Денисова напороться высока вероятность. Люди Денисова и люди Толстого Рудика все друг друга знали – не однажды принимали участие в общих разборках и, слава богу, обходилось без трупов. Теперь из-за Карена пролилась кровь и как пойдёт дальше – неизвестно.

Сбежавший Борис сразу же приведет врагов к отелю, значит, имея на руках в виде «козыря» Ларису, было необходимо скрыться из Адена очень срочно. Лишний шум сейчас был ни к чему. Может, на них уже началась охота.

Кондрат велел водителю такси остановить машину за квартал до отеля. Береженного бог бережет. Толкнув успокоившуюся, смурную Ларису в бок, кивнул на дверцу:

--Выходим.

Расчитавшись и отпустив машину, Кондрат придержал Ларису. Та отдёрнула руку:

--Не лапай, не убегу.

--Не груби.

Кондрат решил позвонить Карену и узнать обстановку в отеле. Набрав номер, с неудовольствием услышал, что роуминг уже сожрал всё со счёта. Связи нет. Захотелось кому-нибудь влепить здоровенного леща. Вечная нервотрёпка иногда выводила из себя. Он посмотрел со злобой на Ларису – ей бы врезать. Реально, всё началось именно из-за неё – не пожалуйся она отцу, тот бы не вывез в Египет Веронику и кабана Еремея

и все бы сейчас жили «счастливо» в тёплом Причерноморье.

Кондрат зажал в своей огромной лапе узкую ладонь Ларисы, молча потянул за собой.

--Куда мы идём? – устало заупрямилась Лариса.

Кондрат хотел огрызнуться, но передумал, продолжил идти молча.

На площади перед отелем столи Карен, Ашот и Миша. Карен слушал, что докладывали разведчики. Увидев шествующего к нему Кондрата и найденную беглянку, он не изменил выражения лица. Зная нервный темперамент Карена, Кондрат удивился его спокойствию.

--Вот, -- он кивнул на Ларису.

Карен качнул головой.

--Поймал её? Молодец. Надо людей собрать в кулак. Как думаешь, Борис солгал нам или правду сказал?

--В смысле?

--Ребята были в отеле «Махмуд» -- нет там Денисова. И не было.

Лариса, услышав, что отец может быть в Адене, снова взбеленилась, выдернула свою руку из ладони Кондрата, хотела заорать, но Карен её пресёк:

--Не дай бог рот свой раззявишь!

Ашот немедленно ухватил Ларису за другую руку и сжал её очень сильно, причинив боль. Скривившись, она вымолвила:

--Отец найдёт меня.

--Главное для тебя, чтобы ты осталась живой, -- строго прорычал Карен. Ненависти к Ларисе, которая бушевала в нём в начале, уже не было. Его раздражало, что дочь Денисова вела себя вызывающе и верила, что её папочка самый крутой и жестоко «накажет» вся и всех, кто ей не по нраву.

Карен велел Ашоту, чтобы посидел с Ларисой на лавочке, пока соберутся остальные люди, отправленные на поиски беглянки, а сам стал звонить дяде. Коротко переговорив, захлопнул телефон-раскладушку, сказал Кондрату:

--Дома ничего не знают, где сейчас Денисов.

--Он может быть в Адене, просто в другом отеле. Денисов совсем не прост.

--Мы это уже обсуждали, Кондрат. Денисов силён и умён, но нам ему надо свернуть шею. У нас уже выбора нет – или мы, или он.

--Надо все отели прошерстить.

--Надо.

--Вернёмся в отель? – Кондрат посмотрел на смирно сидящую на лавке рядом с Ашотом Ларису.

Карен тоже направил взгляд на Денисову, согласился:

--Её на улице держать точно не стоит. У неё в голове помойка. Может истерику такую закатить, без полиции не обойдётся. Мы и так здесь на виду. Чувствую себя голым. Все пялятся на меня, словно я кинозвезда.

--Автографы брать не пытаются? – пошутил Кондрат.

--Думаю, они с удовольствием почистили бы мои карманы. Ты где её нашел?

--А ты как думаешь?

Карен пожал плечами.

--Понятия не имею.

--Тогда не буду говорить. Помогла моя интуиция. Столкнулся с ней на улице.

--Сопротивлялась?

--Плюнула мне в лицо.

Карен усмехнулся. Денисова -- отчаяная баба. Не каждый мужик посмел бы такое с убийцей Кондратом. Зря он позволил издеваться над ней идиотам дяди Рудика.

--Запрем её в номере. Рядом должен кто-то находиться.

--Вазген её упустил, пусть и сторожит. Теперь он не проколется.

Оставив Ларису в номере отеля под присмотром Малыша Вазгена, Карен с Кондратом расположились за столиком чайной под брезентовым пологом, среди кустистых пальм. Отсюда была видна вся площадь перед отелем, а посетители находились в тени и не привлекали внимания. Постепенно возвращались ходоки, отправленные искать следы прибывания Денисова в Адене – пока следов никаких не было. Карен старался не волноваться, но у него это не получалось – он слишком часто отпивал из небольшой чашечки крепкий чай и вертел головой во все стороны. Его занимал вопрос : где Денисов? Знает он уже, что его дочь в руках Карена и что предпримет? Будет торговаться? Веронику в обмен на Ларису? А что будет потом? Безжалостная бойня?

У Кондрата завибрировал телефон в кармане рубахи (он пополнил счет в вестибюле отеля) – звонил Сани, отправленный в паре с Гогиком проверить три небольших отеля на выезде из города.

--Что у вас?

--Гогик погиб.

--Что?! – обалдел Кондрат от неожиданности. Гибели кого-то из своих он не ожидал никак.

--Гогик погиб!

--Как?

--Не знаю! Он лежит мертвый. Здесь какие-то средневековые глинобитные джунгли, узкие улицы, глухие стены.

--Вали оттуда скорее, пока сам живой.

--Все понял. Я у Гогика всё из карманов вытащил и паспорт забрал, чтобы у нас не возникло дел с полицией.

--Понял тебя. Молодец. Оставляй его, как есть и срочно возвращайся в отель.

Карен, слыша краем уха разговор Кондрата, побледнел, залпом выпил остатки чая.

--Началось, -- сказал он хрипло. Приступ испуга пробил его неожиданно для него самого. Всё вдруг пропиталось предчувствием смерти.

--Может быть, -- произнес Кондрат в задумчивости. Из фарфорового пузатого чайника долил себе свежего чая в чашку. На немой вопрос Карена, что означает его «может быть», сказал. – Не факт, что Гогик погиб из-за Денисова. Здесь иностранцев могут замочить просто так, особенно нас – христиан.

--Что будет?

--Сани всё выгреб из карманов Гогика. Пока дознаются, чей это труп…Может, и не станут дозноваться, здесь такой бардак.

--А если, все-таки, Денисов начал наступление? – Карена била легкая дрожь. Казалось, за каждым углом, за каждой пальмой уже скрывались хладнокровные убийцы и смерть готова была оборвать огненный вихрь мыслей в его голове.

--Скоро Сани приедет, распросим его обо всем…Думаю, надо увезти дочь Денисова из Адена. Сейчас она наше слабое звено. Если Денисов не будет знать, где она, но будет уверен, что она у нас…

--Погоди, погоди… Не могу вникнуть в твои слова.

--Ты успокойся. Ещё ничего не случилось.

--Ничего не случилось?! – Карен вскинулся, из чашки чай выплеснулся на земляной пол, сказал злым шепотом. --Гогик погиб!

--И что? До этого ты перебил людей на вилле Денисова, изнасиловал и выкрал Ларису и был спокоен.

--Тебе так казалось.

--Да? – Кондрат притворно удивился. – Держался ты молодцом. И сейчас я в тебе уверен. Не трясись. Взгляни на происходящее трезвым взглядом. Увезем Ларису из Адена, выясним, где Денисов и твоя жена, а после будем действовать. Главное, чтобы мы были ближе к Денисову, чем он к своей дочери. В этом залог успеха.

Карен отвернулся, минуту молча сидел, скривив лицо, наконец, расслабился -- понял замысел Кондрата. Ход мудрый. Вот тебе и облик имбицила-переростка. Но тут же возникли новые вопросы:

--Куда её вывезти? А? … Как? Самолётом?

--Нет. Поедем морем. Здесь недалеко остров Сокотра, туда возят туристов посмотреть природу. Мы же туристы…

--Ладно, дождёмся Сани и решим.

Кондрат остался сидеть за столиком. Карен, не выдержав нервного напряжения, ушёл в отель, в свой номер, под охрану боевиков – хотя они не имели огнестрельного оружия, но все прикупили уже в Адене складные ножи и в их опытных руках острые стальные клинки были опасны не меньше пуль. Посидев на краю кровати затаившейся под плотным покрывалом Ларисы, Карен велел усилить охрану дочери Денисова – помимо Малыша Вазгена в номере было приказано находиться еще двоим упырям. Трогать Ларису строжайше запрещалось.

--Если случится, что люди Денисова проникнут в отель и будут ломиться в этот номер, -- Карен многозначительно посмотрел на приподнявшуюся от подушки Ларису, сказал жестким тоном. – Убейте её.

В глазах Ларисы скакнул ужас – зрачки расширились и округлились. Карен обрадовался её страху – свой страх ушел куда-то в глубину сознания. Он открыл дверь номера, выговорил, выходя:

--Сломайте ей хребет.

Уже шагая по коридору к своему номеру, заметил, что лицо натянулось от вурдалакской улыбки – как ему стало нравиться видеть ужас в чужих глазах. Особенно предсмертный ужас. Он стал достойным наследником своего дяди. Он и был всегда таким – коварным и жестоким, просто не знал этого, а дядя Рудик раскусил его с самого начала, потому неотступно опекал, готовя себе достойную смену.

«Что ж, так тому и быть», -- легко согласился Карен с внутренними переменами в себе. Самое интересное, что судьба Вероники его уже не так сильно волновала, как несколько дней назад. Сейчас ему было интереснее мучить дочь Денисова. Как она стонала на его члене, когда он насиловал её там, на её вилле. До сих пор в мозгу те страстные всхлипы Ларисы пробуждали новое желание обладать ею.

«Было ошибкой отдавать её на потеху своим упырям, но дело сделано», -- Карен успевал думать обо всем и страх перед нападением людей Денисова на отель, не мешал размышлять о симпатии к Ларисе.

Решение Кондрата о переезде на остров Сокотру было верным.

«На острове людоеду Денисову не так просто будет нас достать», -- думал Карен. – « Скажу ему: «Ты с моей женой, а я – с твоей дочкой!», Может так случиться, он и дочку убьёт – он конченный дебил!».

Приехавший на такси Сани ничего путного объяснить не мог – он шёл впереди, звука выстрела не слышал, оглянулся – Гогик мёртвый. Стал срочно звонить Кондрату, а после сделал ноги, благо, такси сразу подвернулось.

Карен выжидающе возрился на Кондрата – они все сидели в номере в самом конце коридора, в котором должны были ночевать боевики с пленным Борисом, теперь же он казался самым надежным при обороне.

Кондрат задумчиво шевельнул плечом:

--Не ясно, что произошло. Если Борис донёс Денисову, удар был бы стремительным. Денисов очень энергичен. Случайное преступление? Может быть… Но его смысл? Гогика не грабили. Сани тоже бы убили…

--Почему? – сглотнув слюну от волнения, спросил испуганный, бледный Сани.

--Зачем застрелили Гогика? За то, что он не мусульманин? Тогда, почему тебя не угрохали?

Сани ошеломленно пожал плечами.

Кондрат озлился, спросил Сани:

-- Что стряслось там? Ты был посреди этого! Какие-то люди там были? Откуда был выстрел? Звук же был слышен!

--Ничего не было слышно! – взорвался истиричным криком Сани. Он был длиноволосым молодым человеком с нервным характером, его не любили, но опасались из-за близости его отца к самому боссу.

Кондрата крики Сани нисколько не смутили – Кондрата боялись все, даже отец Сани. Он опустил тяжелую ладонь на плечо молодого человека и ласково, но строго произнёс:

--Нюни не распускай. Объясни нам толком – это Денисов?

Сани детским голосом сказал:

--Не знаю. Я же объясняю, дядя Кондрат, – ничего не видел. Шёл впереди, оглянулся к Гогику, чтобы сказать шутку – мы с ним шутили, пока шли по этим трущобам глинобитным – он лежит в пыли. Подбежал, нагнулся над ним – он мёртвый…И никого вокруг. Мёртвая тишина. Я, честно скажу – пересрался от ужаса…

--Всё понятно с тобой, -- устало вздохнув, произнёс Кондрат.

Карену было удивительно, что убийцу Кондрата кто-то называет «дядей».

-- И …? – Карен ждал от Кондрата готового решения. Уже не было той ревнности к власти, какая возникла в начале. Сейчас стало понятно – не нужно, чтобы «солдаты» Кондрата напрямую слушались его – племянника Толстого Рудика, важно, чтобы Кондрат был послушен и тогда всё будет так, как нужно. Кондрат отзовётся о нём благосклонно – племянник не напрягал, не задавался, и дядя Рудик примет решение о дальнейшей судьбе Карена – приблизит. После нескольких дней поиска сбежавшей Вероники смысл жизни обрёл другое значение. Жизнь проходит и вечная борьба с ней – глупость.

-- Итак? – Карен настойчиво улыбнулся Кондрату.

Тот встал, прошёлся по номеру и, неожиданно для Карена, сам спросил:

--Какое решение примешь, Карен?

--Ты говорил, что следует перебраться на остров.

--Мне главное, чтобы это решение принял ты сам.

Карен посмотрел Кондрату прямо в глаза ( он решил, что этот взгляд уверит Кондрата в полной власти и подчинёности Карена, хотя сомневался, рвётся ли Кондрат к власти в «семье»), сказал чуть заискивающе:

--Ну, а ты, считаешь, это необходимым?

Кондрат, непонятно почему, повёл другое наступление:

--Ты принимаешь решения, Карен, и мы, -- он обвёл рукой, указывая на всех людей в номере, и вернул свой указующий перст к лицу Карена, -- Мы все в твоей воле (Буквально несколько часов назад с криком доказывал обратное!). Говори, что делать. Скажешь умереть – умрём!

Карен решил выполнять свою новую доктрину, не обращая внимания на перемены в настроении Кондрата:

--Твой план самый разумный.

После этих слов Карен заметил в глазах Кондрата легкий туман – чувство удовлетворенности. Значит, надо далее следовать в русле и он достигнет цели – Кондрат перестанет пытаться контролировать и, незаметно для себя, попадёт под «обаяние» Карена. Место у дяди Рудика ему будет обеспечено, сомнений в его компетенции уже не возникнет, когда будет такой «союзник», расчитывающий сам на трон. И, в ту же секунду, Карен подумал : «Мне это надо? В Веронике я уже разочаровался… Послать всех подальше и уехать…» Но, глубоко в мозгу звучал голос, который уверенно доказывал, что назад пути уже нет…

Кондрат ласково улыбнулся улыбкой крокодила:

--Тогда будем действовать так: примем все меры безопасности, соберём всех людей в кулак, ночью отплывём на Сокотру, а здесь оставим пару парней, чтобы следили за ситуацией.

Карен усмехнулся – он ждал чего-то очень радикального – такое решение он сам мог продумать и принять.

--Пусть будет так, -- сказал он, усмехаясь.

--Дополнения? – спросил Кондрат дерзким тоном.

Карен расслабленно отозвался ( сейчас пришло понимание, что ответственность на себя забрал «тупой» Кондрат и отвечать, в случае провала только ему, а не «неопытному» племяннику ):

--Если мы что-то не продумали, нам это объяснят люди Денисова.

Кондрат согласился:

--Так и будет.

…

Приняв все меры безопасности, долго ждали атаки людей Денисова. Когда атаки не произошло до вечера, напряглись ещё больше – наступающие сумерки убеждали, что Денисов начнёт действовать с приходом темноты – он был мастером «ночных ужасов».

Уезжая в порт, Кондрат крепко сжал плечо Малыша Вазгена, заглянув в лицо, произнёс:

--Не прозевай, Вази.

--Умру.

--Умерать не надо. Сделай всё правильно, если они полезут.

--Больше проколов не будет.

--Я в тебе уверен на сто процентов.

Карен внимательно наблюдал за «любовными» признаниями отъявленных бандитов, после легкое раздражение переросло жесткий сарказм – какие «высокие» чувства! Он сердито рявкнул:

--Я буду рядом с Малышом! Не надо так переживать!

Бывшие в номере бандиты с удивлением возрились на Карена. Кондрат усмехнулся, ещё раз сжал плечо Вазгена, чуть потрепал, убрав руку, подмигнул и пошел к двери. Уже на пороге он оглянулся и сказал Карену:

-- Он тебе не малыш.

Карен удивленно поджал губы -- к чему Кондрат взял такой резкий тон? Но Кондрат ушёл ,больше ничего не сказав, и дверь прикрыл за собой аккуратно – был бы зол, хлопнул что есть силы – он такие номера не раз проделывал даже с дядей Рудиком. Карен показательно пожал плечами, мол, не понял гнева подручного дяди ( он правда не понял), нахмурив брови, повелительно кивнул, мол, следите за обстановкой, и

ушёл в свой номер. Он уткнулся лицом в подушку. Хотелось провалиться в сонное забытье, но инстинкт самосохранения держал сознание в «рабочем режиме» -- внутреннее нервное напряжение достигло апогея, казалось, что он или обкончается, или описается – не хотелось есть, пить, спать. Слух, зрение и обоняние обострились, словно он принял сильнейший допинг и готов разорваться изнутри. . .

Кондрат быстро нашел судно, которое переправляло туристов на Сокотру, но пришлось долго торговаться с капитаном, чтобы рейс состоялся после наступления темноты. За неурочное время арабы содрали пятерную плату. Кондрат не посчитал её черезмерной – когда речь идёт о безопасности, скупость выставляет к оплате самую высокую цену – жизнь. Зря Карен затеял борьбу с Денисовым. С другой стороны, эту опасную «игру» человеческими жизнями начал не Карен и не Денисов, а Толстый Рудик, пригрев распутную Веронику под своим крылом и подсунув её в редакцию денисовской газеты. Началось всё тогда, а теперь Кондрат опасливо оглядывал окрестности – чутьё его никогда не подводило, врагов он ощущал на расстоянии. Кто-то наблюдал за ним, он был уверен в этом – на спине, в ложбине позвоночника, струился холодок. Это было физическое ощущение чужого взгляда. Оно пришло, когда Кондрат вышел из отеля, оставив Карена и Ларису в окружении своих людей. Он мог отправить в порт любого из парней, но важные дела привык выполнять лично. В порту и на судне ощущение тревоги не отпускало Кондрата. В мозгу свербила мысль: может, ему стоило остаться в отеле, рядом с дочерью Денисова?

Уезжая из порта, он тщательно выбирал такси, молча наблюдая, как толкают друг друга говорливые арабы и высматривал поблизости кого-нибудь из европейцев – (Где шпионы?) белых не было видно, только местные.

Приехав в гостиницу, долго не покидал машину – таксист несколько раз указывал рукой на отель и пояснял, что путь окончен. Кондрат ждал, глядя на стеклянные двери отеля. Мозг анализировал все внешние признаки, стараясь определить, было ли нападение в его отсутствие?

--Мистер! – настаивал таксист.

--О.кей, -- согласился, наконец, Кондрат, толкнул дверцу машины и вышел.

В вестибюле всё было спокойно. Администратор за стойкой улыбнулся, узнав гигантского постояльца. Кондрат прошёл к лестнице и стал подниматься на этаж.

Посреди длинного коридора стоял Сани.

--Ну? – отрывисто спросил Кондрат.

--Всё спокойно.

--Хорошо. Будь внимательным, -- Кондрат не стал говорить молодому неврастенику свои опасения насчёт слежки, он от гибели Гогика отходить будет неделю. Хлопнув Сани по плечу, Кондрат прошёл к номеру Карена,

вошел. Сидевшие в креслах, Миша и Ашот порывисто привстали, но он махнул рукой, чтобы не дергались. Парни сразу расслабились, опустились в кресла и продолжили дремать. В спальне, лицом в подушку, лежал на кровати, одетый Карен. Он посмотрел на Кондрата, но ничего не спросил.

--Не интересно, как я съездил? – спросил Кондрат, опускаясь на

стул, обитый габеленом.

В спальне были ещё три стула, две тумбочки, по краям широкой кровати с балдахином, сделанной под старину, комод и, ещё низкий столик с резным арнаментом и тяжелые шторы из темнокрасного бархата.

Оглядев это низкопробное великолепие, Кондрат, очень внимательно, возрился на Карена. Помятое усталое лицо племянника всесильного шефа не радовало. От ярости первых дней поиска пропавшей Вероники в глазах Карена ничего не осталось, читалась лишь слабость и юношеская нервозность, которую лечат увесистыми оплеухами вот такие, как Кондрат. Быстро он сдался. Вверх взял инстинкт самосохранения. Он у Карена через чур силен для будущего предводителя преступного сообщества. С таким вожаком их организация быстро потеряет свои лидирующие позиции и Денисов, а может, другие отъявленные наглецы, отберут и «бизнес», и жизни.

--Что молчишь? – задал новый вопрос Кондрат.

Карен устало вздохнул и поднялся с постели, отёр лицо ладонью.

--Я был уверен, что у тебя всё проходит без сбоев. Дядя так говорил.

--Ты не можешь без подсераний? – возмутился Кондрат. Вот же сука этот родственничек, вьётся, словно скользкий червь. Была бы возможность – удавил собственной рукой.

Кондрат сердито заёрзал на мягком сидении стула, потом закинул ногу на ногу, пошарил по карманам, затягивая время, подумал, что закурил бы, если бы курил. Карен терпеливо молча смотрел за метаморфозами своего опекуна. В голове никаких эмоций не было. Карен не переживал, не боялся и не жаждал страшных откровений от Кондрата. Вокруг враги, они стягиваются к отелю, вот-вот начнётся бойня. Что ещё может страшного сказать Кондрат? Ничего. А за то время, пока Карен лежал, уткнувшись лицом в пыльное полотно подушки, ужас от предстоящего столкновения с денисовскими упырями притупился, затянулся, словно небольшая ранка на коже и теперь просто ныло в голове, будто он очень долго спал.

--Ты пил что ли? – удивился Кондрат.

Карен зло отмахнулся.

--Где я возьму алкоголь в этой дыре? Здесь можно только обкуриться.

--Тогда обкурись.

--Зачем? Чтобы было смешно, когда придут резать мне глотку?

--К этому я и веду разговор. У меня такая мысль, что никакого штурма не будет.

Карен от такого заявления немного обалдел: что за фантазии?

--С чего так решил?

--Борис нас обвёл вокруг пальца. Он с самого начала наврал, что Денисов в Йемене и при первой возможности удрал от расправы. Наши люди ведь не нашли нигде присутствия денисовских волкодавов. Они же не невидимки.

--А Гогика кто завалил?

--Не знаю, но не люди Денисова.

--Где же Борис?

--Он здесь. И следит за нами. Я его сразу почувствовал, как приехал в порт. Он будет кружить вокруг, Лариса же у нас. Может, попытается освободить сам, а может, уже вызвал людей Денисова по телефону.

--Значит, не надо ехать на остров?

--Обязательно надо. Там легче будет выловить Бориса, там и вырвешь ему жилы, требуху…

--Зачем?

--Ты сам обещал Борису, что расправишься с ним, если он солжет. Он же солгал тебе.

--А-а, -- задумчиво протянул Карен. Если догадка Кондрата верна, это меняет дело. – Значит, Борис следит за нами.

--Следит. Уверен, сейчас он где-то рядом с отелем.

--Может, попытаться его выследить? Отправим парней, пусть порыскают вокруг.

--Подождем…

Борис заказал ещё одну чашку кофе. Что-то они затаились. То суетливо бегали, как тараканы, а тут никакого движения. Только Кондрат отлучался в порт и всё.

Борис залпом опорожнил мелкую чашечку с горьким напитком. Из уличного кафе вся площадь перед отелем была как на ладони. Поверили они, что люди Денисова в Адене или нет?

Сейчас Борис находился в ужасном положении – он сидел в чужом городе, в чужой стране без документов и с минимальным количеством денег – при побеге он «почистил» сумки охранников, обнаружив минимум наличности и сотовый телефон. На счету сотового были деньги, но это ничего не дало Борису – связаться с Денисовым он не смог – номер босса не отвечал. Требовалось самому принимать важное решение, как поступить дальше. Когда он оставался в Хургаде для отвлечения преследователей, ни он, ни Денисов не могли предположить, что у Карена в руках окажется Лариса. Выбраться из пекла для Бориса не проблема, не из таких передряг выходил живым и невредимым. Что делать с Ларисой? Спасаться самому и оставить её в руках людей Толстого Рудика он не мог. И связаться с доном тоже не мог. Требовалось всё проанализировать и принять решение. Правильное решение.

 

Глава двадцать третья

 

Денисов и его люди ехали в последнем джипе, в трех передних разместились чеченцы и встречавшие кенийцы. Солнце жарило нещадно, зной приближался к дневному апогею и на машинах были натянуты тенты, но они не спасали от жары, наоборот, было душно, и висела пыль. Дурное настроение у Денисова усилилось ещё больше. Придумал же глупость – ехать в проклятущую жаркую дыру, ради того, чтобы наказать смертью дурака Еремея и его шлюху. Всё это можно было сделать дома. А теперь – пыль, жара, и, самое гадкое – неизвестность: что творится дома, почему никто не отвечает на телефонные звонки?

Во время пути Гун несколько раз пытался воспользоваться сотовым, но связи не было – зона покрытия, видимо, ограничивалась небольшим районом кенийской столицы.

Крепко сжав губы, Денисов смотрел на местные «прелести». Да, это только со стороны всё красиво, когда сидишь в удобном кресле перед широким экраном домашнего кинотеатра и попиваешь холодное пиво или ароматный чай. Знал бы, насколько всё это говняно, не полез бы в кенийскую авантюру – велел удавить Еремея по возвращении на родину.

Гун и его боевики насторожено обозревали проплывающие окрестности. Недовольство затеей «дона» явно читалось на их лицах.

Двигатель джипа рычал недовольным носорогом. В этой развалюхе не было магнитолы и весь путь, кроме рёва мотора, иных звуков не было. Говорить что-то архарам Денисов считал излишним. Для него они лишь бессловесные солдаты, а он для них бог. Так было всегда и везде.

Наконец, кавалькада съехала с жесткого просёлка и, нещадно пыля, прямо через высокую сухую траву, не сбавляя скорости, понеслась в глубь саваны. Через полчаса передние джипы затормозили. Джип с людьми Денисова объехал остановившиеся машины и встал у самых дверей двухэтажного отеля, выстроенного в виде африканского колониального бунгало. Водитель радостно рассмеялся и показал рукой, что путь завершен.

--Слава богу, -- проворчал основательно пропылившийся Гун, толкая дверцу машины.

Выхлопывая пыль из одежды. Арай крикнул Денисову:

--Африка!

Двери отеля распахнулись – на пороге показался высокий негр плотного телосложения, выкрикнул отрывисто:

--Босс ждёт вас.

--Э, где мои люди? Почему не встречают? – спросил Шамиль, раздражаясь.

--Вас ждут. Следуёте за мной.

--Что говорит этот человек? – Шамиль посмотрел на Махида.

--Говорит, нас ждёт его босс.

Шамиль обратился к Денисову.

--Дон Денисов, организатор сафари хочет с нами пообщаться.

--Может, нам дадут умыться с дороги, -- раздражение, копившееся весь путь, вылилось в ехидном сарказме по отношению к Араю.

--Может быть. Махид, спроси, где мои люди?

Махид перевел вопрос Шамиля, но негр лишь повторил приглашение следовать за ним вглубь отеля. Ничего не оставалось, как идти вслед.

--Что толку пререкаться на пороге? – смирился Шамиль. – Сейчас всё узнаем.

Провожатый провёл прибывших сквозь вестибюль, заполненный вооруженными автоматами африканцами, указал, что следует подняться по лестнице на второй этаж. Их было более двадцати человек. У Денисова защемило под лопаткой – попал в самый центр осинного гнезда. Шамиль тоже потемнел в дурном предчувствии, но попытался объяснить Денисову, поднимаясь по старой лестнице вслед за «гидом»:

--Видимо, это загонщики.

--Только, кто дичь? Может, теперь мы? – усмехнулся Денисов.

Провожатый проследовал по узкой площадке вдоль множества комнат и остановился у одной из них, отворил дверь, указал внутрь:

--Проходите.

Денисов подумал, что больше он не совершит подобной глупости – сам нашёл западню и влёз в неё. Раньше он всё держал под контролем, а тут поступил сверх неосторожно, подумал, что в дали от врагов не может попасть в гнилую передрягу, а сейчас (душа ныла) точно складывалось не то, на что он расчитывал.

У самом конце небольшой комнаты, оборудованной под кабинет, за столом восседал чернокожий губастый жирдяй лет пятидесяти. Он скрестил руки в замок и внимательно смотрел на них. Его толстые пухлые губы придавали его физиономии надменный и недовольный вид.

В комнате, помимо жирдяя, было еще шестеро африканцев в камуфляжах, с короткими автоматами, а двое были перепоясаны лентами с патронами, совсем как чеченские боевики, только черные.

Жирдяй не поднялся, приветливо улыбаясь, как подобает радушному хозяину, а заговорил на булькающем местном наречии, продолжая смотреть на свои руки. Стояший рядом с ним молодой боевик стал переводить на английский.

Махид попытался перевести на русский:

--Говорит, мы не честные люди. Обманщики.

--Вот сука! – озлился Шамиль. Вот почему его не приехал встречать Арсан и никого не видать в отеле, кроме вооруженных до зубов боевиков. Черный жирдяй решил всех поиметь.

Шамиль ошеломленно оглянулся на Денисова:

--Это ловушка!

--Увы, мой друг, мы оказались в западне.

Жирдяй вдруг хлопнул ладонью по столу и заорал, а «переводчик» завизжал следом.

--Что он орёт? – Шамиль ждал от Махида перевода.

Тот бессильно пожал плечами.

--Тарабарщина какая-то.

--Что он хочет от нас?

--Ничего не понятно.

Жирдяй снова хлобыстнул ладонью по столу и вдруг сказал по-русски, ошеломив этим ещё больше:

--Я хочу порвать вам ваши белые задницы, вот что я хочу.

В наступившей тишине очень громко звучало жужжание охотящейся на мух у окна осы. Все с напряженным вниманием смотрели на осу, пока она трижды атаковала свою жертву и промахивалась.

Первым очнулся от ступора Денисов. Он посмотрел жирдяю прямо в глаза и произнёс:

--Не стоит так говорить с уважаемыми людьми.

Губы жирдяя растянула улыбка.

--Из всех здесь присутствующих уважаемый только я.

--Как вас зовут, мистер?

--Сика. Зовите меня Сика.

--Мы не в курсе, почему вы говорите оскорбления в наш адрес, уважаемый. Я Иван Денисов. Это Шамиль Араев. Мы из России и мы, как я помню, заключили с вами договор о предоставлении нам некоторых услуг, за что, мистер Сика, вы получили аванс. Или это не так?

Жирдяй поднялся из-за стола, скрестив руки на животе, закрутил большими пальцами .

--Вы Денисов? Очень хорошо. Ваши деньги, что пришли на мой счет, дерьмо, и они очень маленькое дерьмо, по сравнению с тем, что вы хотели натворить в моей саване.

--Где мои люди? Что с ними? – прервал жирдяя Шамиль.

--Они живы. Пока. И вы будете живы. Пока. Придется, как следует раскошелиться, если вы планируете продолжить свой бренный жизненный путь.

Жирдяй скрестил руки за своей толстой спиной и подошёл к окну. Оса, пронзив одну из мух ядовитым жалом, с трудом полетела с тяжелой добычей к открытой форточке. Жирдяй молниеносным щелчком сбил осу на пол, усмехнувшись своему попаданию, обернулся к «обвиняемым».

--Я всегда знал, что нельзя связываться с русскими, если не желаешь быть обманутым. Это правило я постиг ещё во время учебы в вашей стране. Но за прошедшие годы я многое позабыл и попался – связался с вами, польстившись на очень небольшие деньги. Я принял ваших людей, как друзей, а в итоге они напали на мой отель, напали посреди ночи. Придётся ответить.

--Кто на вас напал? Дайте поговорить с моими людьми, -- Шамиль с ожесточение смотрел на самодовольного жирдяя. Давить таких упырей надо при первом удобном случае. Что стряслось здесь? Негры, видимо, чем-то справоцировали Арсана. А, может, стычка была у них с людьми Денисова. Или… Могло, вообще, ничего не быть. Как он так прокололся. Попал в руки подонков, глупо и дёшево. Такие планы у него в голове роились, а тут просто придавят африканцы и всё. Скормят зверям, как он планировал поступить с Захаровым. Да, жив ли он?

Жирдяй не убрал с лица благодушную улыбку, произнёс короткое слово на своём языке и один из боевиков, перепоясаный патронными лентами, резким ударом металлического приклада автомата вырубил Шамиля.

Люди Шамиля бешено заорали, сжимая кулаки, но их мгновенно повырубали и всех уложили на пол. Денисов уткнулся лицом в пыльный пол комнаты. Вот оно, нашёл, что искал. Всесильный дон! Кто-то несильно ударил Денисова в затылок, он больно клюнул носом. Потекла кровь. Он поднял голову, собираясь заговорить, но его снова ударили, заставив смотреть в пол. Африканцы истирично и гроко орали на лежащих на полу, иногда пиная. В ответ чеченцы орали на своём языке и снова получали пинки и удары прикладов.

Короткое слово жирдяя прекратило гвалт. Денисов снова попытался поднять голову и вдруг ощутил, как больно сжали его волосы на затылке и потянули голову вверх. Его глаза встретились с черными глазами жирдяя.

--Придётся заплатить и очень много.

--Не надо так со мной.

Жирдяй с силой врезал головой Денисова о пол, у того в глазах потемнело.

--Так надо? – спросил жирдяй с издёвкой.

--Надо поговорить, -- прохрипел Денисов.

--Потом поговорим.

Жирдяй отпустил волосы Денисова, отдал приказ своим людям, те на пинках подняли всех с пола и погнали из комнаты. Толкая прикладами, всех бегом согнали по лестнице в вестибюль и принялись избивать. Денисов то и дело терял сознание от ударов, хотя особой боли не ощущал.

Очнулся он на полу в углу тёмной душной комнаты. Он был один. Совсем. Лицо болело и опухло, на разбитых губах запеклась кровь. В носу тоже были запёкшиеся кровавые сопли.

Денисов, испытывая пронзительную боль в теле, приподнялся, кое-как сумел примостился в углу. Вокруг вились жужжащие слепни. Хотя было темно, они не переставая жалили. Раз его так жутко избили, значит, уже не выпустят на белый свет. Будут вымогать деньги, а когда он перегонит на их счет требуемую сумму, угробят. На этом всё кончится для него. Наверное, это закономерный финал.

Что же станется с Ларисой? Она погибнет без его отцовской опеки. А может уже… Не дай бог. Надо прочь гнать эти мысли. Он назло всем вырвется из западни и разберётся со своими основными проблемами там, в России. И всем намылит головы за молчащие телефоны.

 

Глава двадцать четвёртая

 

Пламя костра потрескивало сухими сучьями, лопавшимися кровавокрасными угольками, отлетавшими очень далеко. Чуть заметный ветерок рвал языки огня, мгновенно сжигая десятки мелких белокрылых бабочек и сотни кровососуших мошек. Тьма облегала небольшой шатер света от костра, словно густой клубящийся туман. Огонь притягивал. Хотелось глядеть на него и думать, думать о чём-то отрешённом, а после размышлять над своём сокровенном, о котором никому никогда не расскажешь.

Сидевшие вокруг костра молчали. Чёрная африканская ночь шумела тысячами жизней. Скрежетали кузнечики, пищали комары, пофыркивали цикады, миллионы других иноземных насекомых, о которых неизвестно ничего, издавали таинственные странные звуки -- они жили своей тайной жизнью, и их мизерное существование наполняло огромную глубину бесконечной ночной саваны мириадами звуков.

Изредка в чёрном мраке раздавались ужасные рыки страшных хищников, от которых леденела кровь, и слух напрягался, прерывая течение мыслей, и страшная реальность возвращалась, а с ней визги пожираемых жертв и стоны умирающих живых существ.

Антон бросил в пламя ещё один сук.

Случившееся час назад дало ответы на все его вопросы, так долго мучавшие его и раздиравшие мозг.

Когда таинственный джип , разрезая рёвом двигателя и светом фар мрак ночи, выехал прямо на них и замер в нескольких метрах, казалось, что случится одно из двух – или сразу расстреляют, а после обшарят трупы в поисках поживы, или начнут орать угрожая дулами автоматов и обозленные усталые африканцы в камуфлированной форме, методичто избив, погонят в страшный плен. Антон лежал, уткнувшись лицом в пыльную землю, проклиная всё на свете. Угораздило же попасть в очередную переделку. Судьба явно потешалась над ним – идиотский плен у чеченцев, подневольное путешествие по Африке, авантюра с погоней за похитителями женщины и вот новое – ослепляющий свет фар из темноты, несущий дальнейшие неприятности.

--Далеко собрались? – вопроса на русском языке не ожидал никто.

Антон поднял голову. Кто это мог быть? Еремей сразу начал подниматься, одновременно отряхивая от пыли штаны. Гамид с напряжением вглядывался в темноту, но свет фар ослеплял.

Неужели их нагнали проснувшиеся соглядатаи из отеля? Этого никак быть не могло, слишком уж крепко спали все, да и машины там никакой не было. И голос показался Антону незнакомым. Интонация выдала не русского человека, но чеченцы говорили с другим акцентом. Кто же это?

Свет фар потускнел и перестал слепить – водитель включил другой режим, толкнул дверцу и вышел из машины. Он был чернокожим.

--Вы русские? – спросил он.

Он был один и без оружия. Видимо, в джипе был карабин или даже автомат, но в руках сейчас у него оружия не было и это говорило о том, что он не собирался вступать в конфликт.

Антон и Гамид поднялись. Африканец протянул руку для пожатия.

--Меня зовут Джони. Вы ведь из нашего отеля, верно?

Стало понятно, почему он сразу заговорил по-русски.

--Что там? – спросил Еремей, набычившись.

--В отеле? Я там не был больше суток. Как раз туда направлялся. Все-таки, вы смогли сбежать?

--Сбежать? – насторожился Еремей.

--Вы ведь участники сафари, правильно? Или вас держали в неведении?

Антон посмотрел на Гамида.

--Сафари?

Гамид отвёл взгляд и пожал одним плечом.

--Я не в курсе дел Шамиля и Арсана.

--Так вы сбежали или вышли погулять? – Джони с интересом смотрел на случайных встречных.

--Не боишься по ночам ездить в одиночку? – спросил в ответ Антон.

--Не боюсь.

--Твои дружки украли нашу соотечественницу. – сказал Антон.

--Ого! – Джони искренне удивился. Вот почему Мамбеле торчал тогда на дереве, наблюдая за приехавшими русскими. – И что? В отеле никто не узнал о похищении, кроме вас?

--Все спят. Опоили каким-то дерьмом. – ворчливо отозвался Еремей. – Слушай, парень, помоги нам вернуть нашу девку. У тебя машина.

--Помогу. – легко согласился Джони. – Но всё не так просто. Мамбеле будет стрелять.

Еремей показал нож.

--Мы тоже не с голыми руками.

--Это нож Савата, -- узнал клинок Джони. – Вы никого там не убили?

--Не бойся – все твои живы. Спят. Обшарили карманы.

--А где автоматы?

--Автоматов не было, -- сказал Гамид.

--Понятно. Значит, автоматы забрал Мамбеле и его друг Зинзе.

Еремей подошел к джипу, взялся за край низкой дверцы.

--Так едем или дальше будешь допрос проводить?

--Садитесь. Я помогу вам. Я не люблю Мамбеле. Это подонок из подонков. И, скажу вам парни, вам повезло, что Мамбеле похитил вашу женщину, и вам удалось улизнуть из отеля.

Джони уселся за руль джипа, передёрнул рычаг сцепления, поправил под ногой короткий автомат. Антон приметил его. Все-таки был прав – автомат. Может, в бардачке, и гранаты есть – тут не так далеко до сомалийской границы, а там сколько лет чёрт ногу сломит и оголтелые банды боевиков частенько переходят кенийскую границу, совершая грабительские рейды.

В переднее кресло уселся Еремей, поигрывая ножом. Его смурное лицо еще больше насупилось. Явственно проступала настойчивая игра мысли. Антон сел сзади Джони. Рядом расположился Гамид. Джони притопил педаль газа – джип сразу рванул вперед, тут же попал в колдобину, и всех основательно встряхнуло. Антон и Гамид крепко вцепились в сиденья.

--Куда едем? – прокричал вопрос Антон.

--Я, примерно, догадываюсь, как Мамбеле будет отходить.

--Откуда русский знаешь?

--Учился в России. В Советском Союзе. Такая была страна раньше.

--Ну-ну, -- хмыкнул Антон. Африканец пытался шутить по поводу российских дел. – Ты объясни, почему нам повезло, что мы ушли из отеля? Мамбеле мог всех убить?

Джони на мгновенье оглянулся, с улыбкой кивнул.

--Мог. Он наёмник. Для него люди – ничто. Будут мешать его планам – убьёт не задумываясь.

--Мы собираемся ему помешать, -- вставил реплику Еремей.

Джони посмотрел на него, переключил скорость на вторую – джип помчал быстрее.

--Вот, вот. Но я о другом. Я занимаюсь подготовкой к сафари. Ищу места, где скапливаются хищники – львы, леопарды, стаи гиен, -- Джони снова через плечо взглянул на Антона – чем-то он его сразу расположил, в отличие от двоих других. – Заказчик приезжает в подготовленное место, выпивает, закусывает, наблюдает в бинокль.

--Понятно.

Джони снова улыбнулся.

--Наблюдают, как хищники ведут охоту на живых людей.

Заметив произведенный эффект, Джони пояснил:

--Никогда не любил себя за причастность к этой дряни. Но, я изгой, хотя и дипломированный биолог, приходится ради куска хлеба помогать подонкам, вроде моего босса и таких вот Мамбеле-Зинзе.

--Живых людей ты сказал? – Антон сжал рукой плечо Джони. – Что за людей пожирают ради потехи?

--Я в подробности не вдавался, их находили люди босса в трущобах.

Но в этот раз заказчики предоставили своих участников сафари…

--Ага, -- протянул Еремей, поигрывая ножом и разглядывая его лезвие – он начал понимать какую расправу над ним придумал его любимый тесть. Вот же сука. А он пытался до последнего верить гадкому старику. Нет, знал его столько лет, а тут попался на его дешёвую уловку – убей Веронику и мы тебя с Ларисой простим, и всё будет как раньше. Ах, мразь! Старая мразь!

Еремей в упор посмотрел на внимательное лицо африканца. Тот снова передернул рычаг и джип пошёл ещё быстрее, сбивая высоким бампером сухую траву. Свет фар скакал, выхватывая куски саваны. В свете иногда загорались мерцающие точки глаз хищников.

--Кто заказал сафари? – спросил он Джони.

Тот пожал плечами.

--Не знаю. Но, когда вы приехали, Мамбеле мне сказал, что жрать будут вас, -- он кивнул на Еремея и крутнул подбородком, давая понять, что говорит о всех пассажирах.

--Ты знал! – бросил злой взгляд на Гамида Антон. Его рука сразу нашла за поясом нож. Хотелось быстрым ударом покончить с коварным врагом.

Он ведь враг. Антон как-то позабыл, находясь рядом с ним, что он в окружении врагов.

--Что знал? – нервно вскричал Гамид. – Что тебя убьют? Знал! Ты тоже об этом знал.

Антон отвернулся от Гамида. Не понятная обида на Гамида заполнила его сознание. Почему она возникла? Он с самого начала не верил ни Шамилю, никому другому из бандитов, а теперь вдруг ощутил укол обиды за Гамида – знал, какую казнь готовили Антону, и молчал. Но он и не должен был ничего говорить. У него свои дела и Антон лишь одна из его «замарочек», о которых забывают, решив проблему. И за Вероникой он кинулся из-за собственных хищных интересов – до её судьбы ему не было никакого дела, он просто хотел использовать её в своих целях – поиметь и ещё нажиться, продав в какой-нибудь гарем.

Сильнейшее желание свербило в мозгу остановить джип и ударом в челюсть «высадить» чеченца из машины – пусть сам станет участником сафари и добычей для кружащих в ночной темени хищников.

Джип притормозил. Джони выключил фары и заглушил двигатель.

--Надо соориентироваться. Нельзя, чтобы Мамбеле нас заметил раньше, чем мы его. У него хороший арсенал, а у меня всего один магазин в автомате.

--Уверен, что они пойдут здесь?

--Не знаю. Но должны двигаться в этом районе. Дальше свернуть им опасно – могут нарваться на боевиков из Сомали, а в той стороне, – Джони кивнул непонятно в какую часть ночи. – Проклятая земля.

--Чем она проклятая?

--Потом расскажу. Но Мамбеле туда не рискнет сунуться. Мы все, африканцы, суеверные люди и часто верим в то, чего быть не должно.

--Верите в то, чего быть не может, -- поправил Джони Антон.

--Нет, я сказал правильно. Я русский язык знаю в совершенстве. Мы верим в то, чего быть не должно, согласно общепринятой науке, но оно существует.

С минуту висела тишина. В совершенной темноте ощущение чего-то зловещего давило на сознание, а яркие россыпи звезд высоко в небе вдруг приблизились, дыхнув белым ледяным холодом. Вспыхнувшие фары враз оборвали это настроение. Джони включил двигатель и выжал сцепление.

--Немного проедем вперед и встанем посередине прохода, чтобы успеть достать их на любом направлении.

Ещё минут двадцать они тряслись по ухабинам и снова встали. Джони опять выключил фары и двигатель, взял в руки автомат и передёрнул затвор.

--Будем ждать.

--Они шли впереди нас, -- сказал Гамид.

--Я это понял. Просто у них путь по окружности, а я проехал напрямую.

--Почему они не могли двигаться по прямой?

--Здесь полно хищников. Видели, когда мы ехали, вокруг горели десятки огоньков, их глаза – они следили за нами. Пешком здесь не пройти – сожрут. Только на машине. А у них машины нет.

Больше у Джони ничего не спрашивали. Повисла гнетущая тишина. Даже не раздавалось завываний, рыка или смеха гиен, не надоедали кровососущие насекомые, не стрекатали цикады, не шуршали ящерицы.

Полная тишина. Очень странная тишина. Для такой насыщенной жизнью местности это было ненормально. Антон хотел сказать об этом, но Джони предостерегающе качнул рукой.

Тишина прекратила быть глубокой – еле различимо стал проступать звук и этот звук нарастал, приближаясь. Ехала машина.

--Машина, -- прошептал Еремей.

--Кто же это? – Джони был в растерянности. – Я не знаю, кто это. Мамбеле без машины. А это… ещё не понятно по звуку двигателя. И света фар не видно. Очень странно.

--Что будем делать? – спросил Антон.

--Не знаю.

--У тебя автомат, лучше, если ты покинешь машину и заляжешь в стороне.

--Ты прав, машину могут обстрелять с ходу. Все выходим и располагаемся по обе стороны джипа метрах в пяти.

--Согласен. Еремей, иди с Джони, а мы с Гамидом затаимся в этой стороне.

Гамид недобро глянул на Антона, ухмыльнулся кривой ухмылкой – какая от него безоружного польза. Антон, всё поняв, тут же вручил ему свой второй нож.

--Держи.

--Не боишься? – в голосе Гамида прозвучал сарказм.

Антон мог ответить в том же духе – до сих пор они боялись только его, но посчитал это лишним – это женщины любят словесные перепалки. Он молча выпрыгнул из джипа и пошел прочь от машины, раздвигая руками

жесткие стебли покрытой пылью травы. Звук двигателя приближался.

Антон оглянулся – темнота была такой плотной, что отсюда не различался контур их джипа.

Зашуршала трава. Появился Гамид. Молчаливо оглянулся туда, откуда пришёл и вздохнув, присел.

Чужая машина приближалась. Джони верно угадал направление движения, видимо тут была какая-то дорога, которой пользовались африканцы.

Мгновенно всё ослепило ярким светом – подъехавший автомобиль включил фары. Плотные потоки света осязаемо прорезали траву. Антон поразился, что вокруг воздух клубился пылью и мошкарой. Он сжал сильнее рукоятку ножа.

Тут же свет погас и раздались одновременно две длинные автоматные очереди – подъехавшие увидели стоявший на их пути пустой джип. Пули просвистели совсем рядом, скашивая траву, перебивая стебли. Антон и Гамид упали навзничь – приехавшие прочищали округу, стреляя во все стороны.

Против ожидания, автомат Джони не разразился ответным огнем.

Стреляли двое. Молча, без вскриков. Ещё раз «проработав» местность по обе стороны машины, они секунд двадцать вгоняли свинец в джип Джони, совершенно угробляя двигатель, а после дали задний ход и быстро укатили прочь.

Поняв, что опасность удаляется, Антон быстро поднялся с земли, тронул Гамида за плечо.

--Не зацепило?

--Обошлось.

--По-моему, наш джип угрохали.

--Скорее всего. Грохот стоял, словно вскрывали сотню консервных банок.

--Посмотрим?

--Только осторожно. Один из стрелков мог выпрыгнуть из машины и ждёт, когда кто-то обозначится…

--Удивительная забота, -- не удержался от сарказма Антон. – Меня же собирались скормить гиенам, -- и пошёл вперед.

Гамид вслед весело прокричал ( звук чужой машины был уже еле различим и таиться, действительно, не имело смысла):

--Я и хочу посмотреть на приятное зрелище. Глупо, если тебя просто застрелят.

Антон не отозвался. Гамид, сломив взмахом ножа несколько высоких стеблей, стал пробираться к джипу, улыбаясь, -- неожиданная атака неизвестных и словесная перепалка с Захаровым подняла ему настроение. Пленный майор сильный враг, но пока, из-за сложившихся обстоятельств, Гамид относился к нему положительно. Время всё расставит по своим местам. Кто-то умрёт, кто-то продолжит свой жизненный путь. Может быть, жить выпадет Гамиду, может быть – майору, а может, смерть заберёт обоих. Всё в воле Аллаха.

Гамид отёр лицо ладонями – « Аллах велик!».

Захаров стоял у изрешеченной пробоинами машины, поглаживая её стальные бока.

--Жаль.

Еремей Сысоев, пробуя пальцем остроту лезвия своего ножа, сжимал губы – его подвижное лицо выдавало недовольство. Впереди бегал по земле луч фонаря – Джони изучал место, где стояла машина нежданных визитёров.

--Почему он не стрелял? – Гамид кивнул в сторону Джони.

Еремей пожал плечами, сердясь, отвернулся, отозвался ворчливо:

--Откуда я знаю? Он сидел в траве, я сидел в траве. Начали стрелять – упали, вжались в землю. Я не собираюсь здесь подыхать!

Он всё ещё находился под впечатлением известия, что ему в этом африканском аттракционе отводилась роль жертвенной свиньи. Можно было подумать, как принято выражаться – жертвенного агнца, но мозг выдал обидное сравнение со свиньёй.

Вернувшийся к расстреляной машине, Джони поочередно осветил фонарем всех своих пассажиров, сказал спокойным голосом:

--Думаю, это были наши друзья – Мамбеле и Зинзе.

--Почему так решил?

--Их почерк. Да и так кое-что наводит на эту мысль.

--Твою машину угрохали.

--Я это сразу понял. Думаю, они мой джип тоже узнали.

--Они были без машины, -- сказал Гамид.

--Видимо, припасли её заранее в укромном месте. Пешком из саваны не выбраться, тем более с пленницей. Мужину можно напинать и заставить двигаться в быстром темпе, а женщина – это обуза.

--Мы теперь остались без машины.

--Сейчас мы поедим. У меня кое-что есть в джипе из провизии. Потом решим, как действовать дальше.

Джони просветил фонарем округу, заметил сухое тонкое дерево из нескольких стволов, кивнул на него:

--Надо развести костер. – он снова посмотрел на всех своих спутников. – Есть другие предложения?

--Костер, так костер, -- согласился за всех Антон…

 

Глава двадцать пятая

 

Мамбеле, сжав губы до боли в деснах, выкручивал рулевое колесо, обЪезжая ухабы и покрытые сухой травой кочки, которые выхватывал из тьмы ночи свет фар. Неожиданная встреча с пустым джипом Джони наполнило суровое сердце воина тревогой. Этот гад ждал их. Сидел где-то в траве с възведённым автоматом и ждал именно их. Значит, в отеле кто-то всполошился и начались поиски.

Сидевший на заднем сидении Зинзе со злостью влепил оплеуху скулящей от страха Веронике. У нее были завязаны глаза и рот, руки и ноги стягивала крепкая верёвка. Она всхлипывала весь путь, пока тряслась в телеге, а после заныла, когда её перегрузили на заднее сидение джипа, когда же Зинзе и Мамбеле, стоя на сидениях, открыли стрельбу из автоматов по зловещим зарослям травы, забилась в истерике, так что Зинзе оступился и вывалился из машины, чуть не сломав себе ногу.

Прочесав окрестность роем пуль и уничтожив двигатель встреченной машины, вогнав в него по половине магазинов, решили спешно ретироваться, пока в ответ не началась пальба. Зинзе влез на своё место, ударил Веронику кулаком в бок, заставив её выгнуться, а после не пожалел нескольких пощечин. Непокорная сука! Из-за её норова он чуть не искалечился. Случись такое, он догадывался, Мамбеле беспощадно прикончил бы верного соратника. Следовало бить и бить её, пока она не уймётся и покорится своей судьбе. Он сжал кулак для нового удара, но встретился со злым взглядом Мамбеле:

--Прекрати!

--Эта сука… -- начал Зинзе.

Мамбеле прервал:

--Она наш заработок. Не порть товара. Еще идти и идти.

--Ты хотел сказать ехать…

--Куда ехать? – Мамбеле зло стукнул ладонями по рулевому колесу.—Видел же, дорога перекрыта.

--Это был джип Джони. Не узнал его?

--Узнал. Какого хрена он здесь ? Это была засада!

--Какая засада, Мамбеле? Урод вечно шарится по саване, вот и попался нам на пути.

--Где же он? Ты видел его? Он сидел в траве и ждал удобного случая, чтобы расхреначить нас из своего автомата. Может и не один.

--Стой, брат. Остановись. Куда ты гонишь, все внутренности растресём на ухабах! Стой!

Мамбеле покорно нажал на тормоз, обернулся к Зинзе.

--Что ты предлагаешь? Там засада, а другая дорога – ты знаешь, через какое место она проходит.

--Ты преувеличиваешь про засаду. Идиот спрятался, когда увидел машину и всё. Может, его давно сожрали его любимые хищники, а ты обделался. Разворачивайся и дадим жару ублюдку. Я всегда его не любил, этого умника. А то, что ты задумал – самоубийство. То место проклято и не многие выходили оттуда живыми.

--Наслушался сказок босса?

--Все про то говорят.

--Зинзе, поверь мне – там засада. Видимо, наш лимонад получился не таким хорошим, как мы расчитывали. В отеле подняли тревогу и нас уже ловят, а урод Джони указал наш возможный маршрут и проехал на опережение. Вот как дело обстоит.

--Нет. У нас дорога там, а в гнилое …

--Ты как ребёнок рассуждаешь, как дикарь из племени.

--Не обзывайся, -- насупился Зинзе. – Сам ты дикарь. Поедем той дорогой, какой хотели. Там вообще нет никого, вот что… Встретили пустую машину и обосрались от страха. У Джони, наверное, его старая рухлядь сдохла еще днем, он оставил машину и пошёл к отелю, -- Зинзе задумчиво погладил ладонью сотрясающуюся от рыданий лежащую рядом на сиденье Веронику, заулыбался. – А по дороге его сожрали. Ха-ха-ха.

Мамбеле размышлял мгновенье, притушил свет фар, стал молча смотреть в пугающую темноту. Может, Зинзе прав, может, в голове у Мамбеле сработала перестраховка. Они просто случайно наткнулись на пустую брошенную машину Джони и никого на много миль вокруг не было и быть не могло, даже хищников, потому что они ушли из этого района, как только среди восточных холмов поселилась какая-то нечисть ( если это правда). Мамбеле уже собирался согласиться с Зинзе и развернуть джип, но тут сердце ёкнуло – далеко в ночи вспыхнул и затрепетал яркой точкой огонёк костра, потом темное пятно загородило его, снова ярко, снова кто-то загородил – там были люди.

Мамбеле негодующе сверкнул глазами на Зинзе и, уже не спрашивая его мнения, уверенно повёл джип к холмам. Судя по рассказам необразованных забитых уродов, которыми окружил себя толстый жирдяй Сика, считавший, что Мамбеле всю жизнь будет горбить на него и устраивать гадкие аттракционы, скоро машина должна будет заглохнуть – в проклятом месте техника не работала. Вот и проверят, правдивость сказок о духах. Даже хорошо, что есть проклятое место – люди Сики упрутся в незримую границу и не посмеют переступить через табу, а Мамбеле и Зинзе спокойно уйдут из Кении с пленницей. В любой ситуации есть плохая сторона, а есть хорошая.

Зинзе больше не пытался говорить с партнёром. У него в мозгах всё настойчивее свербила мысль, которая заставила его руку, лежавшую на плече связаной Вероники, переместиться на грудь женщины, потискать её, а после прошарить по животу и ниже. Веронику оборонялась, сжав ноги, что есть мочи, но Зинзе уже обеими руками, приложив силу, чуть развел их и проник пальцами в плавки. Вероника снова забилась и опять получила кулаком в печень.

--Что там у вас? – обернулся Мамбеле.

--Ничего. Всё не уймётся. Стерва.

Машина встала.

--Что опять не так? – обозлился Зинзе.

--Всё, -- голос Мамбеле прозвучал бесцветно.

--Что?

Двигатель заглох, а через пару секунд погасли фары.

--Приехали.

--А ты говорил, что враньё это. Вот оно! – вскричал Зинзе. – Лучше бы там пробивались с боем.

--Не говори ерунды, -- голос Мамбеле в полной темноте звучал устало. – Здесь мы в безопасности. Даже если есть погоня, сюда не сунутся.

--А духи?

--Мы образованные люди, Зинзе.

--Я из машины не полезу и пешком в этом мраке никуда не пойду. Лучше здесь сдохну…Нет, я придумал лучший вариант. У нас есть баба…

--Да, надо дождаться рассвета.

--Я первый её…

--Нет, я.

--Я! – твердо заявил Зинзе.

О чем всё время боялась Вероника, началось на сидении джипа, а потом, с короткими перерывами длилось, всю ночь. Она теряла сознание, задыхалась, а после лежала отрешенно, бессильная что-либо изменить. Ей даже стало казаться, что она смотрит в бескрайнюю глубину космоса, прорезанную мириадами звёзд, а когда сознание вернулось из очередного обморока, поняла, что это не видения – в порыве страсти похитители сорвали с неё все путы и повязки. Она лежала измученная, изгаженная, обессиленная, а рядом в машине спали утомленные африканцы. Утренний прохладный ветер обжигал оголенные бедра и живот. Вероника, уперевшись в борта джипа, поднялась и, постанывая, вылезла из машины. Мучители, утомленные ночной погоней и разнузданной оргией, храпели. Она посмотрела на груды оружия, лежавшего в джипе, но в голове было только одно – поскорее убраться, пока похитители не проснулись. Вероника заспешила по сухому руслу ручья, торопясь скрыться – впереди, между невысокими холмами, покрытыми серой сухой травой, начинался тоже серый, почти лишенный листвы, лес из невысоких деревьев. Босые ноги сразу искололись, но Вероника терпеливо шла вперед – уйти как можно дальше. Она понимала, что не имеет шансов на спасение, но тот унизительный плен был хуже страшной гибели. Скоро африканское солнце начнёт нещадно жечь и тогда (Вероника очень надеялась на такой исход) она потеряет сознание и уйдет из жизни.

Вероника продиралась сквозь заросли – ветки кустов были покрыты острыми шипами, мелкие твёрдые листики, больше похожие на иголки, жалили, словно насекомые. Песок старого русла ручья, наполнявшегося водой в редкие дни после бурных дождей, начинал жечь стопы. Ещё не много и всё кончится – она упадёт без сил, а после наступит успокоение.

--Щ-щ-щ, -- крупная толстая змея, совершенно незаметная среди серых крученных узлами корневищ, привела Веронику в ужас.

--А-а-а-а! А-а-а-а! А-а-а-а-а-а-а!!!

Гамид вскочил, как от выстрела.

--Вероника!

Еремей и Антон тоже напряглись. Женский крик, наполненный неописуемым ужасом донёсся из далека несколько раз.

--Это там, -- кивнул в сторону невысоких холмов, еле видных в утреннем мареве, плывущем над саваной, Джони. – В проклятом месте.

--Туда! Скорее! – Гамид суетливо засобирался, сгребая расстеленную на земле одежду. – Она живая.

--Это очень далеко. Даже бегом будет очень долго. Мы ей не успеем помочь. – сказал Джони. – Я же говорил, что это были Мамбеле с Зинзе.

Еремей устало отер рукой заспаное лицо, передернул плечами – остывшая за ночь земля прознобила тело. Наверное, этот крик был последним в жизни Вероники, только теперь какая ему разница – он жаждал найти её, чтобы выслужиться перед Денисовым, вернуться на тёплое место, в сытую бандитскую жизнь. Смысл выручать шлюшку, если пользы от этого не будет никакой. Теперь вообще не осталось никакого смысла в его жизни. Он жертвенная свинья, боров, которого убьют и сожрут для потехи сильных мира.

--Осталась какая-нибудь еда? – спросил он у Джони.

--Да, в рюкзаке есть несколько банок овощных консервов.

--Надо поесть.

--Согласен. Путь не близкий.

--Пойдем пешком? – спросил Антон.

--У нас нет выбора. Всё равно вам надо выбираться – в отеле уже спохватились и начали погоню, а на тех холмах шансов уцелеть у нас будет больше – не многие из людей Сики отважутся «потревожить духов».

--Но кто-то отважится, -- сказал Антон с упором на слово «кто-то», имея в виду, что уйти без боя им не удастся.

--Не многие. Такие волки, как Мамбеле и Зинзе.

--Такие не верят в духов? – усмехнулся Антон. В его голове прочно сидел стереотип, что обитатели саваны приносят жертвы своим идолам, а колдуны у них имеют непререкаемый авторитет.

--Наверное, верят… Но не боятся…

…Мамбеле какое-то время одурело смотрел перед собой, не понимая, где он и что случилось. Через десять секунд мозг начал поочередно, словно в электронной машине, включать мыслительные и осязательные функции. Свежий ветерок с близких холмов облизал холодом ноги и живот. Мамбеле понял, что проснулся и вспомнил всё, что должен был помнить – он сидел без штанов и плавок, задрав ноги на рулевое колесо, а в затекшей от долгого спанья в неудобной позе пояснице, проявилась боль и кольнула так, словно в спину вонзили тонкое длиное лезвие. Он подтянул ноги к животу и спустил их вниз, коснувшись ступнями прохладных педалей. Боль ушла. Здорово они с Зинзе отвазюкали пленницу. Зудящий от ночных трудов член порадовал – во всех ситуациях есть прелести. Если бы в этом «заколдованом месте» работала техника, они бы ехали остаток ночи и сейчас были очень далеко отсюда, но они здесь, член зудится, а в мыслях полнейшее удовлетворенность. Теперь он эту спелую ягодку будет дрюкать ежевечерне – на привалах. Бизнес бизнесом, но есть такие удовольствия, ради которых можно пожертвовать частью выгоды.

Не оборачиваясь ( ещё и шея затекла от неудобного спанья), Мамбеле стал шарить вокруг в поисках плавок и штанов – в порыве страсти он сбросил их за секунду и отшвырнул куда-то в темноту, снова благодушно усмехнулся ( сексуальный гигант!) и вдруг потемнел – он понял, что его разбудило – дикий, пропитанный животным ужасом, женский крик.

Он резко обернулся – Зинзе отупело смотрел на него, сидя на заднем сидении. Он был совершенно голый и ковырял пальцем в правом ухе.

Рядом с ним лежали четыре автоматические винтовки, две безрукавки, увешанные ручными гранатами и снаряженными магазинами с патронами. Пленницы не было.

--Черт! – выругался Мамбеле, резко толкая дверцу джипа и выпрыгивая из машины. Проспали пленницу! Всю ночь её барабанили, а она терпеливо ждала, чтобы они выключились. Выносливая сучка.

Мамбеле провернулся вокруг своей оси – никого вокруг. И следов не разобрать – вокруг каменистая почва. Ага, дальше видно сухое русло ручья, может там что удастся высмотреть. По любому сбежать далеко она не сможет. Если только … Про это думать не хотелось. Её могли подобрать те, из засады. Они ведь могли двигаться ночью в этом направлении.

Зинзе потянулся, спросил беззаботно:

--Где русская? Нету?

Мамбеле, уже начиная выходить из себя, влепил ему звонкую пощечину.

--Всё из-за тебя!

Зинзе задохнулся от неожиданности и возмущения, молча схватил в руки одну из винтовок, передернул затвор и тут же вжал голову – раздался ещё один крик, такой же сильный и наполненный непередаваемым ужасом.

Мамбеле кивнул в сторону холмов.

--Она там! Одевайся, скотина.

--Ты что на меня наезжаешь?

--Не тряси этой херней, -- поджимая в гневе губы, Мамбеле отбил ударом ладони ствол винтовки от своего лица. – Она могла нас расхреначить из нашего же оружия. Всё твоё скотство.

--Ладно, не ной. Сейчас поймаем её. Все нормально.

--Помолись, что бог не допустил в её голову мысли насчет наших автоматов.

Зинзе, натягивая камуфлированую куртку, заулыбался:

--Бог меня любит.

--Было бы за что, -- ворчал Мамбеле, натягивая найденные у колеса штаны.

--Бог всех нас любит. Он милосерден, -- продолжал разглагольствовать Зинзе, облекаясь в омуницию. – Закончу когда-нибудь свои военные дела и пойду в священники. У меня будет такой белый воротничек, а юные прихожанки, умиляясь, будут лепетать: «Святой отец, святой отец».

Он, как следует, проверил застёжки безрукавки, сделал небольшой глоток из фляжки. Мамбеле, с автоматом на плече, пошёл к сухому руслу, оглянулся:

--Идёшь?

--Почему она орала? – неожиданно удивился Зинзе. – Что-то её здорово напугало!

Мамбеле раздраженно отозвался:

--Здесь же проклятое место, чудовища тут обетают. Ногами шевели!

Новый протяжный истеричный крик резанул из-за холмов. Мамбеле и Зинзе присели от неожиданности. На душе захолодило. Что же тут происходит?

Не говоря больше ни слова, они помчались вдоль сухого русла.

Страх и ужас, которые разнёс по саване протяжный безумный крик Вероники, подстегнул, и так торопящихся, Джони, Антона и Гамида. Хмурый, задумчивый Еремей замыкал шествие. Ему было тяжело физически – теперь лишний вес, которым он гордился и всегда убеждал себя, что он придаёт ему важность, тяготил. Сердце колотилось у самых висков, давая понять, что важным хорошо быть дома, а здесь надо быть физически сильным и выносливым. Что заставляло орать гадкую шлюху? Её насиловали похитители? Её всегда все насиловали. Он лично её насиловал в удобное для себя время. Её этим не напугаешь. Еремей ухмыльнулся таким похабным мыслям. И тут , как удар поддых, раздался новый вопль – безумный и от того наполняющий душу холодом – орали во всю мощь луженых глоток двое мужчин.

Все встали, как вкопанные. Ясно, что орали Мамбеле и Зинзе.

--Что, вообще, там такое? – озадаченно спросил Джони, не ожидая ответа ни от кого.

Этот вопрос прозвучал в мозгу каждого. Антон почувствовал, что впереди какой-то сгусток злой энергии. Еремею идти вперед расхотелось. Ему сейчас не хотелось ничего. Всё, чтобы не делалось, было бессмысленным. Он не вернётся в прошлую жизнь и это главная катастрофа, и он думал только об этом.

Гамид не думал, Гамид желал идти вперед, чтобы победить или умереть…

 

Глава двадцать шестая

 

Шамиль открыл глаза, потому что крики, протяжные и тревожные, могли разбудить даже мертвеца. Он удовлетворенно ухмыльнулся – он теперь знал, что Денисова держали в соседней комнате этого проклятого отеля и кричал старик не от физической боли, когда ковыряли металическими клещами зубы или вырывали член, а просто от ужасных эмоций в своём старческом сне. Приснилось, как его обижали негритосы и разнылся во сне. Это хорошо – терять старика не хотелось. Шамиль, словно зверь, мог ощущать, где его ждала прибыль, и этот старик просто горел золотом. Его не убили. Великолепно. Но сам Шамиль был в неволе и все его люди сидели под замком. Сейчас это не так сильно занимало мысли Шамиля. Главное, что он хотел знать, это, как сложились дела у главного оппонента из «своих» -- Арсана. Если его убили – это совсем другой расклад. Расклад плохой. Можно радоваться – основного бунтовщика уже не было, но … Арсан очень опытный воин и он, со своей верной пятеркой, был основной силой в многочисленной свите Шамиля. Кто его мог заменить? Если вдуматься – никто!

Шамиль улыбнулся – главное, Денисов ещё существовал, а с неграми он по любому разберётся, даже если умрёт – разберётся…

Денисов открыл глаза и долго лежал, тупо глядя в потолок, шевелящийся от толстого слоя насекомых. Первой мыслью было: « Как можно жить в таком гадюшнике?». Козявки, крепко вцепившись своими многочисленными лапками в потолок, умудрялись пожирать друг друга, жадно спариваться и откладывать липкие какашки. Это длилось миллионы лет. Второй мыслью было, что если русские переселятся в Африку, то насекомым предётся тяжело и, может быть, они даже будут повержены после долгих лет изнурительной борьбы. Но смешные размышления враз рассыпались, когда Иван Сергеевич осознал, где он находится – в негритянской неволе, в ловушке, куда забрался по собственной воле. Мозг вернулся из страны сновидений, грезы тут же забылись, но последнее выспоминание сжало сердце такой тревогой, что даже дышать стало очень тяжело. Бог с ними, с неграми – он не из таких передряг выбирался. В мозгу отчетливо запечатлелся крик женищины. Кто кричал? Неужели Лариса? Нет. Кто-то из близких людей. А потом кричал мужчина.

Денисов внимательно оглядел место своего заключения. К чему был сон? Ясно, что мозг отреагировал во сне, на события вчерашнего дня. А сегодня день обещал быть ещё страшнее – его вызовут для «последнего» разговора и будут жилы тянуть, чтобы он велел перегнать все свои деньги на бандитские счета.

Тут он снова усмехнулся в мыслях – он сам был отъявленным бандитом, а теперь возмущался, что другие головорезы поступали не по закону. И всё-таки, сон был очень реален. Он человек не сентиментальный, а сердце сжало так, словно очень близкое тебе существо звало на помощь. Может Вероника? Но Веронику он просто желал, как женщину, как самку… Неужели она в мыслях уже была близка ему?

Денисов тяжело вздохнул. Он проснулся, потому что кричала женщина, и этот крик его взволновал, а после закричал мужчина, и это тоже его очень взволновало. Очень сильно. Не могло всё это быть просто так.

Кричала женщина, потом мужчина… Сначала женщина, потом мужчина… Мужчина…

--А! А! А-а-а. А! А-а, -- Лариса блаженно выдохнула и открыла глаза. Нависавший над ней Карен напрягся и тоже разразился криком эйфории.

--А-а-а! А-а-а!

Он ещё секунд десять приходил в себя, тяжело дыша прямо Ларисе в лицо. Она повернула голову к двери. В узкой щели между дверным полотном и коробкой виднелось лицо Кондрата – всё время соития он наблюдал в эту щель. Встретившись с глазами Ларисы, он укоризненно покачал головой и плотно затворил дверь.

--Ну, как? – Карен отер потное лицо о подушку, аккуратно вывел свой твердый член из лона Ларисы и отвалился в сторону.

--Что?

--Не обиделась, что я залез на тебя?

--Я твоя пленница.

--Была пленницей. Теперь всё подругому.

Лариса усмехнулась – неужели Карен признаётся ей в своей симпатии?

--Я не пленница?

--Ты моя гостья.

--То есть, я могу встать и уйти?

--Ты этого желаешь?

--Я здесь загостилась.

--К сожалению, отпустить я тебя не могу, пока не найду свою жену.

--Она изменяла тебе с моим муженьком.

--Вот я и разберусь с ними… С обоими.

Карен встал с постели, натянул плавки, стал одевать рубаху.

--Заметь, теперь к тебе совсем другое отношение, -- заговорил он миролюбиво. – Тебя не обижают.

--Кондрат мне обещал это.

--А я это тебе гарантирую.

--Ага, -- Лариса хитро прищурилась. – То есть, даже тебе я могу отказать в близости?

Карен внимательно посмотрел на неё, застёгивая запонки на рукавах. Что же изменилось за эти дни, что большая часть мыслей, возникавших в мозгу, была только о ней. Зря он в самом начале позволил своим идиотам иметь её во все сладкие места. Но тогда он кипел яростью, и она была его главным врагом. Она и её папаша. Только теперь она уже «была» врагом, а вот Денисов остаётся и останется врагом навсегда.

Лариса в эти секунды успела подумать, что Карен не спроста вдруг стал к ней лоялен, видимо, что-то случилось и это связано с её отцом. Может, начались переговоры о её передаче отцу?

По правде говоря, ей сейчас было не так уж плохо среди ганстеров Толстого Рудика. Насиловать её перестали, не позволяли себе сквернословить в её присутствии, не привязывали к кровати, не давали пощечин. А сегодняшний секс с Кареном был ей приятен, и она отдалась ему почти добровольно – первое соитие с племянником армянского дона, когда он изнасиловал её и приказал убить бедного Эдика, показался таким ярким, что сегодня она не стала сопротивляться. Может, судьба так повернётся, что Карен станет ей близким человеком. А отец? Вдруг Карен убьёт его?

Лариса тут же откинула эту мысль. Если такое случится, она не переживёт смерти отца. И в то же мгновенье в мозгу возникла поправка: не переживёт, если отца «прикончит» Карен, а в остальном … Она станет богатой наследницей.

Карен нагнулся к самому лицу Ларисы, видимо, собираясь поцеловать, но в последний момент какая-то мысль остановила его. Он улыбнулся, двумя пальцами легонько ущипнул её за щеку и подмигнул. Не сказав ни слова, он вышел из номера.

В коридоре отеля, у самых дверей, стояли два охранника и Кондрат.

«Подслушивали», -- легкое настроение улетучилось и всегда тлевшая в душе неприязнь к убийце Кондрату заставила Карена поморщиться, как от зубной боли.

--Ты обещал Ларисе своё покровительство? – спросил он, отодвигая плечом Кондрата и направляясь к следующему номеру, где они остановились.

--Обещал, -- согласился Кондрат.

--Это моё дело, Кондрат.

--Не забывай, она дочь Денисова.

--Я всегда об этом помнил.

--Даже, когда позволил ребятам переть её, словно уличную шлюху.

--О-о, -- Карен обернулся, изображая на лице ехидное удивление. – Вы стали через чур лояльны к дону Денисову.

--Карен, мне твои перепады настроения до одного места. Но игра ещё не сыграна и надо сохранять максимальную возможность для манёвра.

--Говори проще.

--Мы с тобой договорились, как действовать. Почему опять начинаешь дурить? – Кондрат начал терять самообладание. Его огромные ручищи непроизвольно начали сжиматься в кулаки. Это не ушло от внимания Карена, но он остался совершенно спокоен.

--В чем выражается моя дурость? Ты сказал, что надо перебраться на Сокотру. Мы сделали это. Поселились в милом отельчике, оставили надёжных ребят на материке. Ты сказал ждать – мы все ждём.

--А секс с Ларисой?

Карен открыл дверь номера, обращаясь к Кондрату, произнёс, глядя при этом на улыбающихся охранников:

--Гарантирую тебе, ей очень понравилось. Я старался.

Кондрат беспомощно проводил его взглядом, зло рыкнул на двоих архаров, чтобы не лыбились. Слабенькая трель сотового телефона в кармане заставила Кондрата подобраться – просто так звонить парни бы не стали.

--Алло.

Выслушав доклад, он молча нажал на клавишу, посмотрев на архаров у двери номера Ларисы, произнёс:

--Будьте внимательны. Гость едет.

Парни затосковали. Кондрат укоризненно ухмыльнулся – в душе все были отъявленными трусами. В мозгу даже возникла интересная мысль: «может, они стали бандитами, именно из-за своей трусости».

--Гляди веселее, -- подбодрил их Кондрат.

Из отеля он выехал в морской порт с двумя сопровождающими. Он уже примерно знал, как встретит «дорогого гостя», опасался только одного, что опередят пограничники и в дело вмешается полиция. Местная пограничная охрана на Сокотре была через чур активная – вокруг острова постоянно дежурили военные катера, а всех прибывающих встречали таможенники и полиция. Даже когда их большая «туристическая группа» прибыла на остров в неурочное время – это вызвало у пограничников пристальный интерес и паспорта с багажом провелялись долго и дотошно.

От местной гостиницы, гордо именовавшейся отелем, до пристани было десять минут езды. Пришлось взять «такси». Местный абориген, на видавшем виды, внедорожнике, послушно остановил машину подальше от места прибытия туристических катеров.

В груди Кондрата безотчетно заныло сердце. К чему бы?

Снова зазвонил телефон. Дозорные сообщили, что «визитёр» скоро прибудет.

Раз прибудет, значит, попадёт в руки Кондрата. Беспокоило то, что он пёр вот так, в открытую, можно даже выразиться – в лобовую атаку. Зачем? Чего хотел достичь? Напугать? Они уже успели как следует напугаться в Адене, когда ждали нападения разъяренных боевиков Денисова. Глупо продолжать верить в их идиотизм.

«Может, я зря считаю врагов очень умными людьми? Если я их побеждаю, они должны быть глупее меня. Раз он прёт, значит, что-то себе нарешал…Нечего гадать. Приедет – всё встанет на свои места».

--Шеф, что-то ты угрюм не в меру, -- подал голос один из парней.

--Помолчи.

К причалу медлено подходил очередной баркас. Кондрат весь подобрался – почему же он так, показательно-открыто?

--Идём? – архарам не терпелось.

--Сидите. Я сам всё сделаю.

--Вы уверены, шеф? – спросил второй.

--Уверен. Если, -- тут Кондрат оссекся, в голосе возникла предательская хрипотца волнения. Верно парни подметили, сегодня он волнуется не в меру сильно. – Ну…тогда действуйте по обстоятельствам.

--Понятно, шеф. Не впервой, не подведем.

--Надеюсь, -- Кондрат толкнул дверцу и шагнул из машины. Да, «визитёр» шел открыто, совершенно не таясь – спустился по трапу и по причалу, минуя пограничников, проверивших паспорт и туристическую визу, спокойно шагая, шёл навстречу Кондрату. Он видел, что его уже ждали, видел беспокойно жующих жевачки архаров в старом тарантасе, но лицо его не выдавало никаких эмоций.

Кондрат остановился на середине пути – что сейчас последует? Он бросится бежать? Это привлечёт внимание пограничников. Он минует рук Кондрата, но ещё вопрос, в чьих руках лучше оказаться.

Борис подошёл вплотную к Кондрату, снизу вверх, взглянул в глаза, но не проронил ни слова. Волнение, давившее на сердце Кондрата, теперь ушло куда-то внутрь, в самую глубину сознания и он казался со стороны совершено спокойным.

--Зачем ты это сделал? – спросил он ровным голосом.

--Что? – не понял вопроса Борис.

--Зачем вернулся?

--Не догадываешься? Я не могу бросить Ларису и спастись в одиночку.

--Теперь умрешь.

--У меня нет выбора.

Кондрат дружелюбно хмыкнул, опустил руку на плечо Бориса, потянул к машине.

--Поедем. А здорово ты нас провел, что Денисов в Адене. Мы там приготовились к круговой обороне. Пообгадились все.

--Знаю.

--А когда поняли, что это лишь твой трюк, решили выманить тебя и переехали на Сокотру.

--И это знаю.

Один из архаров, не вылезая из машины, отворил заднюю дверцу, ожидая визитёра, подвинулся. Уже садившегося Бориса, Кондрат чуть придержал за рукав.

--Ты зачем Гогика убил?

Борис замер. Через пару секунд, не оборачиваясь к Кондрату, отозвался:

--Не я. Гогика Сани зарезал.

--Сани? – Кондрат обалдел. Что за номер? Неужели Борис начал свою очередную «игру»?

Борис потеснил архаров, вздохнув, закрыл дверь. Кондрат уселся в переднее сидение рядом с шофером.

--Они шли по узкой улице, меня не видели – для них улица была пустынной. Была у меня мысль придавить их, позаимствовать содержимое карманов. Очень мне требовался сотовый телефон, чтобы сделать важный звонок.

При этом замечании архары смешливо хрюкнули.

--Вдруг вижу – Сани обернулся и пырнул Гогика в живот. Я очень удивился. Сани додавил ножом, пока Гогик копыта не откинул, всё вытащил из его карманов и сделал ноги. Я, естественно, побыстрее ушёл оттуда.

--Дозвонился до Денисова? – спросил Кондрат.

--Нет.

Получив знак, водитель завел двигатель и машина медлено покатила по сухой, но очень разбитой, после дождя, дороге прочь от причала.

--Так где скрывается твой хозяин? – спросил Кондрат.

--Ты о Денисове?

--У тебя ещё есть хозяева?

--Я свободный человек.

--Ну-ну. Мы взрослые люди. У тебя хозяин Денисов – это знают все.

--Я хочу поговорить с Кареном.

--Скажи мне, и тебя не будут бить.

--Хочу поговорить с Кареном.

После этих слов Борис немедленно получил кулаком в живот от соседа и громко всхлипнул. Удар не прошел мимо внимания водителя – тот насторожился. Это не понравилось Кондрату, он грозно рыкнул на тупого архара :

--Уймись там. Борис, скажи, где прячется Денисов.

--Скажу, когда увижу Ларису.

--С ней всё хорошо, -- Кондрат успел представить, как сегодня Карен «развлекал» дочь Денисова, но, кроме раздражения, это воспоминание ничего в душе не вызвало. Беспокоится он о Ларисе, а той хоть бы хны, прётся с врагом своего отца и пыхтит от удовольствия. Но и Борис, не от доброты душевной или рыцарской преданности, пекётся о дочери дона. Он просто желает сохранить свою шкуру, потому что, если потом окажется, что он спасся, а Лариса нет – его убьют люди Денисова, и убьют таким страшным способом, что он, обсераясь от ужаса, пришёл обратно в плен к людям Карена. Что делает с людьми страх – даже самых трусливых он превращает в храбрых и отчаяных.

--Я должен увидеть её и поговорить с ней, -- справившись с болью, произнёс Борис.

--Сначала поговоришь с Кареном.

Покинув машину у отеля, Кондрат подождал своих архаров, придерживавших за руки Бориса, не добро посмотрел на таксиста – как бы не настучал в полицию, этот, через чур, бдительный араб. В вестибюль он вошел первым. Поднявшись по лестнице на следующий этаж, кивнул дежурившему в коридоре Сани:

--Скажи Карену, Бориса ведём.

--О,кей! – обрадовался Сани.

Кондрат пристально смерил его взглядом – неужели вправду он убил Гогика? Хотя, что-то там же было между ними, что-то насчет сестры Сани, тогда ещё сам Толстый Рудик разбирал конфликт…Ладно, это потом. Кондрат обернулся – Бориса крепко держали архары, успев снова по разу ударить по почкам. Хорошо, что в здешней дыре не было камер наблюдения в коридоре.

Сани уже успел заглянуть в номер к Карену и тот сам вышел в коридор, гадливо улыбаясь.

--Какой гость пожаловал!

--Где Лариса? – нервно отозвался Борис. Кондрат подметил, что нервы у него все-таки играют. Хотя, в такой ситуации, у кого бы они не играли?

--На-а, -- с придыхом, Карен всадил Борису кулаком прямо в лицо, раскровив нос. – Я обещал порвать тебя, если солжешь про Денисова! Теперь плачь и срись от страха.

Получилось жалко и дёшево – ни Борис не испугался, только тряхнул головой, фыркая кровью из разбитого носа, ни Кондрат, ни Сани, ни архары, державшие Бориса за руки. Позёрство Карена не понравилось людям Толстого Рудика – все-таки это был подручный Денисова и с ним вести себя так, словно с дворовым мужиком… Карен собирался снова ударить Бориса, но Кондрат заслонил его, велев архарам вести пленника в номер. Заметив во взгляде Карена злость, тоже раздражаясь, заметил:

--Посреди коридора это будешь делать?

--Узнал, где сейчас Денисов?

--Он сказал, что скажет только тебе.

--Мне он всё скажет!

В номере Карен несколько раз врезал кулаком в могучий пресс Бориса, а после устало опустился на диван, видимо, решив, что первый свой гнев он проявил достаточно.

--Рассказывай, -- велел он Борису.

Тот мрачно взирал с высоты гигантского роста на сидящего Карена и молчал. Казалось, стоит архарам отпустить руки Бориса, и он уничтожит обидчика в два мгновения.

Карен зло взглянул на Кондрата.

--Ну?

--Что?

--Ты сказал, что он хотел рассказать мне, где прячется Денисов … -- голос Карен чуть не перешёл в визг. – Затаился с моей женой!

--Он не ожидал, что ты примешься его избивать, -- словно оправдывая Бориса, произнес Кондрат.

--Мне извиниться перед ним?! – съязвил Карен.

--Я хочу видеть Ларису, --сказал Борис.

--У гостя прорезался голос, -- всё тем же тоном с издёвкой прореагировал Карен. – Зачем тебе Лариса?

--Я должен знать, что с ней всё в порядке.

--Тебе это зачем? Собрался быть ангелом-хранителем? Не сможешь – она целиком в моей власти. Если с моей женой Денисов вытворит какую-нибудь гадость – ей конец.

--Хотите найти Денисова? С Ларисой все должно быть в порядке.

Карен посмотрел на Кондрата. Тот пожал плечами. Карен нервно забарабанил пальцами по подлокотнику дивана.

--Если ты думаешь, что продолжишь пудрить мозги нам…

--Если с Ларисой всё нормально, я помогу вам найти Денисова.

Карен посмотрел на Кондрата, спросил с усмешкой:

--Поверим?

Кондрат хотел сдерзить, но удержался. Разыгрывает здесь крестного отца, спрашивает снисходительно: «Поверим?», как-будто у них был другой выбор.

Сани привёл Ларису.

К удивлению Бориса, она выглядела очень бодрой и даже похорошела – понятно, что отношение к ней здесь изменилось.

Лариса немного ошалела, увидев в номере Бориса.

--Почему ты здесь? – вырвалось у неё.

--Вернулся за тобой. – отозвался Борис. У самого в голове пронеслось :

«Теперь девочку не напрягает армянское пленение».

--А-а, -- протянула Лариса, совершенно не понимая происходящего. Карен и Кондрат с полным спокойствием смотрели на них. – Тебя прислал отец?

--Вроде того.

Карен вдруг сердито сдвинул брови, взглядом отдав Сани приказ. Тот бесцеремонно взял Ларису за руку:

--Пойдем. Им надо поговорить.

Когда за Ларисой дверь номера затворилось, Кондрат положил руку на плечо Бориса.

--Говори, где искать Денисова.

--Он в Сомали, -- признался Борис.

--Не врешь?

--Сейчас нет.

--А Вероника? – Карен теперь сверлил взглядом Бориса.

--Твоя жена с доном. И её дружок тоже с ними – Еремей. Слыхал о таком?

--Борис, не дерзи Карену, -- спокойным тоном велел Кондрат, прогуливаясь перед дверями. – Рассказывай, что знаешь. Почему он поехал в Сомали? Там ведь не спокойно, насколько я знаю.

--Они поехали на сафари, -- словно устав пояснять очевидные вещи, с натугой сказал Борис. Он сам не мог объяснить себе, почему в последнюю секунду передумал сказать правду о Денисове и вместо Кении назвал соседнюю страну. – В том месте( это почти на границе с Кенией) обстановка спокойная.

--Причем моя Вероника? Зачем он увёз её? Он вздумал наехать на моего дядю? – выдал тираду из вопросов Карен. Он никак не мог вникнуть в объяснения Бориса.

--А зачем ты захватил Ларису? – задал встречный вопрос Борис.

--Она всё это начала.

--Правильно. Её обидели. Твоя жена и её любовник Еремей.

Кондрат неожиданным ударом в челюсть сбил Бориса с ног.

--Следи за словами, Борис! Я предупреждал!

Но Карен махнул рукой.

--Пусть говорит. Мы же все знаем, что это правда – моя супруга спуталась с подручным Денисова и в итоге мы все здесь.

Борис мотнул головой, усмехнулся. Не поднимаясь, отозвался:

--Денисов собрался скормить диким зверям Еремея.

--Что-о? – у Карена округлились глаза.

--Что слышал. Еремея сожрут на глазах Вероники. Такое дон придумал им наказание.

--Полный маразм. – посмотрев на удивленного Кондрата, Карен пожал плечом. – Он уже совсем из ума выжил, Денисов этот.

--Все мы не в своём уме, -- задумчиво произнёс Кондрат. Чуть толкнув ногой Бориса, велел. – Вставай. Вон, сядь в кресло у окна.

--А убегу?

--Беги… Никуда ты не убежишь. – Кондрат сел на диван рядом с Кареном, скрестил руки в замок, глядя в пол, сказал .—Надо ехать в Сомали. Лететь туда самолётом не имеет смысла, слишком много у нас хвостов, к тому же из Могадишо просто так не выберешься. Значит, поедем морем. Борис, это место как называется, где проводят сафари?

Это заповедник или национальный парк? Это рядом с морем или на западной границе? Где конкретно искать Денисова? Сомали страна большая.

--Я не знаю конкретного места.

--Зачем тогда ты нам нужен?

--Пригожусь.

--Почему сразу, ещё в Египте, не сказал про Сомали?

--Меня Денисов оставил, чтобы я вас отвлёк.

--Ну что? – Кондрат посмотрел на Карена.

--Свяжемся с дядей, выясним обстановку дома, может там новости. – глядя на понурого Бориса, Карен сказал, явно обращаясь к нему. – Надо будет – всю Африку перевернём, а Денисов от нас не скроется. Ты понял Борис?

--Мне всё равно.

--Кондрат, раз морем поедем, может, утопим его? – Карен кивнул в сторону Бориса.

Борис устало заулыбался, не веря всерьёз угрозам.

Кондрат отозвался совершенно серьезно:

--Может быть.

 

Глава двадцать седьмая

 

Продолжение читайте Среди чудовищ 3-2.