Он был таким крошечным, когда вылупился из яйца – маленький дракончик с чешуей нежно-зеленого цвета, отливающей розоватым утренним перламутром. Встряхнувшись, он огляделся вокруг в поисках мамы-драконы, но ее нигде не было: всем известно, что драконы покидают свое потомство еще до того, как оно появляется на свет. Отсутствие мамы – это было первое огорчение в его жизни, но все-таки он был еще слишком юным, чтобы огорчаться долго. Мир, который окружал дракончика, был интересен и сам по себе, и это было правильно и хорошо. В небе пролетали птицы, под землей путешествовали по бесконечным ходам кроты, землеройки, жуки и червяки, а на земле… о, на земле происходила разом тысяча интереснейших вещей.

Дракончик отряхнул с крылышек осколки лаковой скорлупки и увидел любопытную ласку, что наблюдала за ним, неподвижно застыв у камня. Темные глазки зверька блестели удивлением, интересом и – совсем немного – страхом. Дракончик гордо расправил крылышки и сделал шаг, другой и третий к любопытной ласке. Лапки его с крошечными, прозрачными и совсем не опасными когтями еще были немного неуклюжи.

- Ты кто? – первой спросила Ласка.

- Я – Дракон, - с гордостью ответил он, - разве ты не узнала меня?

- Как я могла узнать тебя, если до этого ни разу не видела?

Дракончик обиженно нахохлился.

- Так не бывает! Все знают драконов, и все узнают их, стоит им только появиться. Может быть, ты просто забыла?

Ласка смешно тряхнула лапками.

- Поверь мне, я говорю правду. А у тебя есть имя, или ты всегда зовешь себя просто Дракон?

Дракончик вздохнул.

- К сожалению, моя мама не успела дать мне имени, когда улетала – должно быть, она очень спешила. И это – второе огорчение в моей жизни… но я думаю, что не так уж трудно выбрать себе хорошее имя. Скажи, какой сегодня день?

- Сегодня среда, - ответила Ласка, - а главное – первый день весны, первое Марта.

Дракончик задумался только на миг, но тут же радостно тряхнул крыльями.

- Придумал! – воскликнул он, - раз уж мне повезло родиться в первый день месяца, так пусть я буду зваться его именем – Март. Как ты думаешь, никто не будет надо мной смеяться?

- Никогда, - честно ответила Ласка, - это имя подходит тебе, как никакое другое.

Это было второй радостью в его жизни, а первой было общение с умной, лукавой Лаской, с которой он сумел подружиться так скоро, как скоро вспыхивает от искры яркий огонь костра.

Это была весна, и, несомненно, это была красивая весна. Снег скоро растаял и нежная, тепло благоухающая после каждого дождя трава совершенно очаровала дракончика по имени Март. Как и все драконы, он рос очень быстро и за день узнавал о мире то, на что у других уходили годы. Например, однажды, пристально посмотрев на солнце, он сразу же узнал, что солнце – это такая звезда, и что не всегда она светила этому миру.

Он отыскал свою подругу Ласку, купавшуюся в ручье.

- Я знаю, что когда-то было темно и не было солнца. Значит, однажды его может снова не стать?

- Не знаю, - ответила Ласка, - что тебе в солнце? Посмотри, как блестит вода! Каждая капля – словно бриллиант, а если посмотреть на солнце из-под воды, оно кажется огромным драгоценным камнем, или стеклянной шкатулкой, полной сокровищ.

- Сокровище? – повторил дракончик, - что же это такое?

- Ныряй сюда и посмотри сам! – предложила Ласка.

Дракончик ступил в воду, и его сразу же заворожило серебристое журчание струй, обласкавшее его слух. Струи речные, как струны, дрожали и пели, касаясь острых краев чешуи дракончика, приглашая его войти в эти воды. Не пугаясь течения, что становилось неистовым уже через несколько шагов, он нырнул под воду. Ласка не солгала ему – вид солнца из-под воды был прекрасен, и смотреть на него можно было часами, не отрываясь. И Март смотрел, пока не почувствовал, что у него начинает кружиться голова, и только тогда вынырнул на поверхность.

Ласка с тревогой смотрела в воду, откуда он появился, и тревога ее была о нем.

- Я уже начала беспокоиться за тебя, - сказала она, - неужели это солнце так тебя очаровало?

- Конечно. А разве ты не можешь дышать под водой, хотя бы не очень долго, как я?

- Не могу, да это и не нужно мне. Скажи мне, ты понял, что такое сокровище?

- Конечно, понял, - засмеялся дракончик в искренней радости существа, открывшего тайну, первую тайну в своей жизни, - это что-то доброе и волшебное. Такое, что, глядя на него, чувствуешь радость, то, что нельзя потерять, если уж нашел.

Ласка посмотрела на него чуть искоса, склонив голову к плечу.

- Разве так бывает? – спросила она грустно.

Дракончик улыбнулся, не понимая причины ее огорчения.

- Не знаю. Ты забываешь, что я еще очень маленький дракон и не могу знать всего.

Это была правда, но, конечно же, ей недолго было оставаться правдой, ведь драконы растут очень быстро. Когда первые цветы мая украсили поляны, Дракон по имени Март был подростком, а к осени, когда осыпается листва и наступает грибная пора, его лапы и крылья окрепли, когти из прозрачных стали блестящими как черный алмаз, а шею и спину украсил острый костяной гребень. Цвет его шкуры по-прежнему оставался изумрудным, а глаза горели желтым огнем, как два маленьких солнца.

Марту казалось, Ласка становится все меньше и меньше, и все труднее становилось ему находить ее в густой траве, но Ласка-то знала, что все совсем наоборот, и это дракон становится все больше, и все труднее становилось дружить им, таким разным. И все-таки они оставались друзьями, Дракон и Ласка, и однажды, когда Март предложил ей взять ее с собой в небо, она согласилась.

Дракон осторожно поднес к ней когтистую лапу – Ласка вспрыгнула на жесткую ладонь, более темную, чем все остальное тело дракона. И так он поднялся в небо, которое было прекрасно как солнце, или даже еще прекраснее, и они летали – смелый и гордый Дракон, по имени Март и маленькая отважная Ласка, у которой не было другого имени, кроме этого.

Мир, на который они глядели сверху, был нисколько не похож на тот, который они привыкли видеть внизу. «Но, - подумал Март, - может быть, и не стоит привыкать к чему-то, называя лишь это правильным и верным? Разве привычка к тому или этому не увеличивает число огорчений в нашей жизни?»

Он вспомнил, как искал свою мать-дракону, искал, но не нашел и тогда его первое огорчение стало как тень, что всегда рядом, вечно стоит за плечом, но уже не печалит так. А Ласка подумала: «Пройдет время, изменятся и небо и земля, и вспомнит ли кто-нибудь из нас об этих прекрасных мгновениях, когда я, бескрылая, летала в небе, а ты, крылатый, возвращался к земле после того, как увидел ее совсем другой?..»

Так они летали, пока однажды не встретили Орла, хозяина высот. Драконы летают выше всех птиц, но в этот раз Март решил опуститься чуть-чуть пониже, чтобы увидеть, не станет ли более привычным вид земли, если не подниматься так высоко над ней.

Они едва не столкнулись, Орел и Дракон, хотя в небе было достаточно места для каждого и еще оставалось место для снов и мечтаний.

- Послушай, - сказал недовольный Орел, - отчего бы тебе ни подняться повыше, или не опуститься пониже? Во всяком случае, где-то там наверняка летают твои сородичи, и они научат тебя обращаться с крыльями и быть вежливым в воздухе.

- Мне кажется, я был достаточно вежлив, - извинившись, ответил Дракон по имени Март, - и достаточно хорошо управляюсь с крыльями. Впрочем, это, может, и было бы хорошим советом, но только до сих пор я не видел в небе ни одного дракона.

- Конечно, не видел, - улыбнулся Орел, - разве ты не знаешь, что драконы живут в горах? Вот странно, что здесь делаешь ты?

- Я здесь родился. Мое яйцо с лаковой скорлупой лежало между двумя камнями в ложбинке, где не было снега, и куда не проникал ветер, и это было хорошее укрытие для меня.

- Значит, драконесса оставила яйцо здесь… Что ж, может быть, в этом была ее мудрость – говорят, в горах драконов так много, что невозможно найти безопасное место для драконьих яиц, а драконята, вылупляясь, немедленно пожирают чужие яйца, так как бывают очень голодны.

Дракон опечалился.

- Я помню, что был голоден, когда родился, но все же такое не пришло бы мне в голову. Я нашел воду и напился, а потом накопал вкусных корешков – так я смог утолить свой голод. Но, так или иначе, зимой или осенью, я нашел бы иной выход и не стал бы никого убивать.

Орел, летевший рядом с Драконом, склонил голову.

- Это твой выбор, - сказал он, - а мы, орлы, предпочитаем воспитывать сильное потомство. Слабые, которые не могут выжить в стае, недостойны неба и жизни. Где же твоя мать, Дракон? Или она поступила, как поступают все драконессы, и отказалась от тебя?

- Не знаю, так ли это, я искал ее и не нашел. Но может быть, если ты скажешь, в каком направлении лежат горы – драконий дом, я еще увижу ее.

Орел усмехнулся.

- Меня зовут Аргхар, на орлином языке это значит «Эхо небесной песни». Я мог бы объяснить тебе, где находятся драконьи горы, только спроси себя, действительно ли ты хочешь увидеть свою мать, и еще спроси – а хочет ли она увидеть тебя? Если на оба вопроса ты ответишь «да», тогда я не только покажу тебе дорогу, но и полечу туда вместе с тобой.

Март задумался. Стояла прекрасная, светлая осень, мир был чист и прекрасен, и не о чем было печалиться в нем. «Думает ли теперь обо мне моя мать? Легко ли помнить о ком-то, когда у тебя и без него есть все, что пожелаешь? Щедрая осень никого не оставляет без подарков – могу ли я просить мою мать принять в подарок меня?..»

- О чем ты думаешь? – спросила умная Ласка.

- Об осени. Трудно теперь думать о чем-нибудь еще. Да, ты прав Орел, чье имя Аргхар и сейчас еще не время пускаться в путь. Но благодарю тебя за предложенную помощь, и обещаю, что когда-нибудь я обязательно воспользуюсь ею.

- Это твой выбор, - повторил Орел и стал описывать медленные круги над одевающейся в осеннее золото землей.

Осень закончилась – мир был по-прежнему прекрасен, а зима принесла новые впечатления и новые мысли. Ласка пряталась в своей норе, а Дракону нора была не нужна, его шкура не боялась ни сильной жары, ни свирепого холода. Иногда он приходил в гости к Ласке, и она садилась к нему на ладонь, и грелась в его дыхании.

Потом снова пришла весна и снова лето – у Ласки появилась пара, а вскоре и пятеро хорошеньких малюток-ласочек. Дракон очень удивился, когда Ласка сказала ему, что не может больше проводить с ним так много времени, как прежде и показала причину. Конечно, и драконы не могут знать всего; но если раньше он не обращал внимания на то, что все вокруг имеет пару или хотя бы противоположность, как день и ночь, солнце и тень, то теперь он видел это отчетливо и ясно и искал причины.

Однажды утром он проснулся с догадкой: мир устроен так, чтобы для каждого в нем было что-то дополняющее его. Как же иначе? И конечно Дракон не был исключением.

- Ну что ж, - сказал он Ласке, - я подумаю о том, что узнал. Я Дракон и я достаточно взрослый, чтобы задавать вопросы и находить ответы, даже если искать их придется очень долго.

И он отправился на поиски чего-то, о чем не знал и сам – желание знать больше, что жило в нем, толкало его вперед, вело властно и непререкаемо, и это было хорошо.

Вначале он облетел долину, в которой вырос, часто опускаясь на землю, всматриваясь в то разное, что попадалось ему на глаза. Кто мог бы стать его парой? Что было его противоположностью в этом мире? Это были интереснейшие дни, которые как-то сами собой сложились в месяцы, а месяцы – в годы, а Дракон по имени Март все искал и искал, наблюдал и сравнивал, забираясь все дальше от места своего рождения.

Однажды, паря высоко, он увидел черную точку на белом поле, и спустился посмотреть, что это такое. То был старый Ворон, примостившийся на камне посреди огромной заснеженной долины, где не было больше никого и ничего.

- Почему ты сидишь здесь один? – спросил он у птицы, которая, казалось, дремала с открытыми глазами.

Ворон посмотрел на него одним внимательным глазом и удивился.

- Дракон? Откуда здесь Дракон?

- Я первый спросил тебя – ответь же мне первым!

Ворон хрипло, насмешливо каркнул.

- Я один потому, что я одинок. Поверь мне, это не самое большое зло на свете.

- Какое же самое большое? Может быть – навсегда потерять свою мать? – спросил Март.

Ворон покосился на него вторым глазом и нахохлился.

- Тот, кто ничего не знает о жизни, не знает и о смерти. А смерть – это когда все есть, и небо, и солнце, и вкусная еда и доброе слово – но для других, потому что тебя нет в этом мире или быть может нет ничего, даже мира.

- Значит все, что имеет начало, может однажды закончиться? И может прийти день, когда мир умрет?

- Может, - прямо ответил мудрый Ворон, - одни называют его Днем Гнева, другие – Днем Спасения, ибо им кажется, что мир плох, и будет лучше, если он погибнет, третьи… третьи вообще не говорят об этом, потому что их страх сильнее них. Это неправильно, но это их выбор. Уже сейчас солнце клонится к Последнему Закату – медленно, и пройдет много десятков, а может и сотен лет, прежде чем оно погаснет. Но вот тебе мой совет, хотя ты и не просил совета: будь беспечным, будь злым или добрым, люби и ненавидь так сильно, как только можешь, но помни о времени, что бы ни случилось.

Ворон устало закрыл глаза, казалось, больше всего на свете он хочет уснуть и не просыпаться тысячу лет.

- Разве можно не помнить о времени? – спросил Дракон, ибо он не мог улететь, не получив ответа, - я – Дракон, мое имя Март и я всегда знаю, когда придет весна.

Ворон снова открыл глаза.

- Ты все еще здесь? – удивился он и только тут, казалось, услышал второй вопрос Дракона, - весна… ты поймешь, что я говорил совсем не об этом, когда придет твоя старость, но может быть понимание не поможет тебе. Лети же, дай мне отдохнуть!

И Дракон полетел прочь, думая о странном совете Ворона, и чутьем отыскивая то место, где родился. Он хотел вернуться и рассказать своей подруге Ласке обо всем, что узнал, но когда он позвал ее у ее норы и Ласка вышла к нему, Март не узнал своей подруги. Она стала более крупной и менее подвижной, глаза ее блестели не так ярко, и не было того задора, который позволял им так весело проводить время вдвоем.

- Что с тобой? – удивился Дракон по имени Март, - прошло не так много времени, чтобы ты сильно изменилась. И где твои дети?

- Мое время течет иначе, чем твое, - ответила Ласка, - а дети… их было много у меня с тех пор, как ты улетел, и все они повзрослели и ушли от меня.

- А твой друг, с которым ты разделяла нору?

- Он не вернулся с охоты этой зимой, когда стояли жестокие холода, и я и мои дети умирали от голода и холода в своей норе, - грустно ответила Ласка, - но не печалься, так бывает, ведь это жизнь, и там, где есть она – есть и ее противоположность.

Но дракон все же опечалился.

- Ах, если бы только я был рядом с тобой! Я согрел бы дыханием тебя и твоих детей, и твоего друга… Теперь я понимаю, почему Ворон советовал мне всегда помнить о времени.

- Не печалься, - повторила Ласка, - будет новая весна. Лучше расскажи, где ты был, и что с тобой случилось.

И он рассказал ей о своих поисках и о красоте земли, и о далеких горах, которые он видел с высоты, хотя над ними, почему-то, не было ни одного дракона, и о чем-то блистающем за ними, огромном и ярком, как солнце.

- Словно между горами и горизонтом обронили величайшую драгоценность мира… Я спрашивал у всех, кого встречал, что это, но никто не сказал мне. Может быть, Орел знает?

- Может быть, - ответила Ласка, - если найдешь его, обязательно спроси об этом.

И Дракон по имени Март полетел на новые поиски, поклявшись себе вернуться скоро, очень скоро. Отыскав Орла по имени Аргхар, он задал ему свой вопрос о драгоценности между горами и горизонтом, а так же о смерти, и о Последнем Дне, и о том, что дороже всего на свете.

- Драгоценность – это Море, - сказал Орел, - но разве ты не хотел только отыскать своих сородичей или свою мать? Что же изменилось с тех пор, что ты ищешь столько разных вещей сразу? Впрочем, я вижу, ты повзрослел… Что же касается смерти, то она приходит даже туда, где нет ничего, и ничто не властно остановить ее. Смирись, как смирилось племя Орлов, ведь когда-то мы восстали против смерти и с тех пор наказаны: Ворон живет двести лет, а Орел лишь двадцать.

- Разве же это справедливо? – спросил Дракон, и это тоже было огорчение, но огорчения, как и радости, он давно уже не считал.

Орел взмахнул крыльями.

- Не думай о справедливости. Если ты станешь искать еще и ее, то никогда не вернешься со своих путей, ибо будут они бесконечны.

Дракон по имени Март задумался, и пока он думал, Орел покинул его. Он вернулся к Ласке и несколько лет провел в обычной жизни, ничем не стесняемый и не обременяемый особой тоской.

А потом в долину пришли Люди. Когда Дракон впервые увидел Людей, он подумал: что это за странные создания, которые передвигаются на двух лапах, а остальные занимают разными предметами? Они строили себе жилища, не похожие ни на что из того, что видел Дракон, одевались в холстину и шкуры, выращивали растения и других животных, заставляя их служить себе. Наконец, они охотились, собирая плоды и ягоды, ставя силки и роя охотничьи ямы, ловили рыбу, так что ничто из окружавшего их не смело существовать рядом с ними и не приносить пользы.

Они были странными, да, но еще они умели петь и танцевать, и однажды лунной ночью Дракон подсмотрел танец юных девушек на зеленой поляне. «Что ж, раньше я не знал, что так бывает, - как зачарованный, он наблюдал за танцем при луне, - но теперь-то знаю, и могу поучиться у них тому прекрасному, что они умеют».

Так он решил и в самом деле стал учиться танцевать, внизу на земле, а потом и в небе, потому что только там когти, хвост и крылья не мешали ему. Но ни на земле, ни в небе он так и не смог повторить человеческий танец и песни Людей. Тогда он снова подумал о своих соплеменниках. «Не может быть, чтобы ни один из них не умел петь и танцевать! Если отыскать их – пусть я так и не найду свою мать – может быть исполнится эта моя мечта. И кто знает, не скажет ли мне кто-нибудь из них, можно ли побороть смерть, и какова противоположность мне, Дракону». Только одна дорога была у него, чтобы ответить на все вопросы, и он спешил начать и закончить ее, и потому снова забыл о времени.

Горы были далеки, но Море – еще дальше и потому первыми он все же достиг гор. Из горной пещеры, внутри которой что-то блестело, ему навстречу вылетела молодая дракона. Алая и сияющая, она была прекрасна в лучах заходящего солнца и, восхищенный, Март прервал полет и приветствовал ее взмахом крыльев.

- Кто ты? – спросила она, - я раньше никогда не видела тебя в Городе Драконов.

- Меня зовут Март.

- Март? – засмеялась дракона, хотя до этого никто не смеялся над ним, и ему стало немножко обидно, - кто же назвал тебя так?

- Я сам! – ответил он с вызовом, но дракона снова лишь рассмеялась.

- А вот меня зовут Хилу. Ты мне нравишься, летим, я покажу тебе свой дом и свое Сокровище!

- Сокровище? – заинтересовался Март. Он хотел расспросить ее поподробнее, но алая дракона уже не слушала его, увлекая за собой в пещеру.

Вход в нее был огромен, так что Март смог влететь туда и сложить крылья уже внутри. Стены и потолок пещеры искрились мириадами настоящих драгоценных камней, впрочем, необработанных, а вот пол был завален бриллиантами, золотыми украшениями и монетами, дорогими безделушками всех видов и всем, что ярко блестит.

- Это – мое Сокровище, - сказала Хилу, и по ее голосу ясно было, что она придает ему большое значение, - останься со мной, стань моим супругом, и ты будешь так же владеть всем этим.

Дракон по имени Март задумался.

- Я думал, что настоящее Сокровище должно принадлежать всем…

- Глупышка! – засмеялась Хилу, - как же Сокровище может принадлежать всем? Тогда оно перестанет быть Сокровищем! Ведь ценность его как раз в том, что у одних его много, а у других нет вовсе. Так и должно быть, поверь мне!

Март снова задумался, но так и не смог ответить алой драконе ни «да» ни «нет», и потому остался с Хилу, а она осталась довольна этим.

Алая, как настоящая дракона, была немного болтлива и кокетлива, но все же достаточно хитра и умна, чтобы пользоваться всем, чем хотела, даже если кто-то был против этого. Она холила и лелеяла Дракона по имени Март, и он уже начал забывать обо всех своих вопросах, живя в Городе Драконов, когда, однажды перебирая золотую коллекцию Хилу, нашел статуэтку ласки из позолоченной меди, с глазками-рубинами и она-то напомнила ему его прежнюю жизнь.

- Я хочу улететь, - сказал он, - у меня было много вопросов, и думается мне, что ни на один из них я не найду здесь ответа.

- Глупышка, - сказала Хилу, - ну куда ты пойдешь? Может быть скоро, если мы захотим, у нас будет потомство, я отложу яйца в горячий песок, и мы станем глядеть, как наши дети пожирают своих более слабых сородичей. Куда ты пойдешь от Сокровища? Разве оно не нравится тебе? И что у тебя могут быть за вопросы?

- Я хотел знать, есть ли способ побороть смерть, кто противоположен драконам – ведь у каждого существа есть своя противоположность, и еще хотел научиться петь и танцевать

- Петь и танцевать? Разве Драконы танцуют? И где ты видел поющего дракона, может быть во сне? Это все придумали глупые Люди, а их занятия недостойны драконов. Твои вопросы не имеют смысла, послушай лучше, что я скажу тебе: мы устраиваем набег на город Людей, чтобы захватить то золото, что они накопили за десять лет. Мы всегда делаем так – даем Людям передышку, а потом нападаем вновь. Летим с нами!

- Вы нападаете на Людей? – удивился и расстроился Март, - для чего же? Разве они чем-то угрожают вам?

- Дурачок, - засмеялась Хилу, - что же ты думаешь, что все это Сокровище свалилось на меня с неба?

Март отпрянул, и расправил крылья. Он понял, что ошибся в своих соплеменниках.

- Значит, ты собираешься бросить свои яйца в песок и со стороны наблюдать, как убивают друг друга совсем еще юные существа? Разве ты не знаешь, что жизнь – это сокровище, которое блестит куда более ярко, чем все твои побрякушки?

- Побрякушки, вот как? - рассвирепела Хилу, - тогда я не хочу тебя больше видеть, глупый дракон! Улетай, пока я не позвала своих друзей, и они не растерзали тебя за оскорбление!

И он полетел, полетел прочь от Города Драконов, которые оставили небо ради своих пещер с сокровищами, и так случилось, что прилетел он к Морю.

Море было огромным и прекрасным, и даже вблизи оно казалось величайшей из драгоценностей мира. Он опустился на берег и услышал шепот и шелест волн, и голос Моря, разговаривавшего с Драконом, как, наверное, разговаривало оно в этот самый миг со множеством других созданий.

- Зачем ты пришел?

- Я ищу ответов. Я хотел найти себе пару, и мне показалось, что нашел ее; я хотел исполнить мечту, но вместо этого потерял ее. Скажи мне, есть ли способ противостоять смерти, и есть ли сила, противостоящая несправедливости? И какова противоположность мне – Дракону?

- Твои вопросы слишком легки, - ответило Море, - и все же я отвечу тебе так: ты можешь любить, кого хочешь – кто-то обязательно будет любить тебя и этого будет достаточно для настоящего счастья. Мечта исполнится еще, если она будет достаточно сильна. Слушай свое сердце и сердце скажет тебе – это и есть способ победить смерть, ибо и в тебе есть величайшее из сокровищ, которое никогда не пропадает даром, а как ты воспользуешься им, покажет время. О справедливости же не спрашивай, на это никто тебе не ответит, кроме тебя самого.

Ответ был туманным, но все же Дракон принял его и запомнил, подумав вдруг о тех, кого оставил вдалеке.

- Благодарю тебя, - сказал он Морю и, расправив крылья, пустился в обратный путь.

Вернувшись домой он бросился искать свою подругу Ласку, но там где она жила, он не нашел никого и ничего. На месте долины шумела роща, ручей превратился в реку с буйным характером, и только Люди по-прежнему жили там.

Печалясь о потерянной подруге, он стал наблюдать за Людьми и искать среди них ответов на свои вопросы. Пусть Море и ответило ему, но ответы Моря рождали множество новых вопросов. Песни и танцы Людей по-прежнему были прекрасны, и Дракон наслаждался ими; о справедливости Люди не говорили, а смерти не боялись. Еще от них он узнал о правде зеркал, отражающих все, что они видят. Дракон по имени Март множество раз видел свое отражение в воде, но прежде не обращал на него особого внимания. Теперь же он вошел в речную воду и, вглядевшись в свое отражение, задумался.

- Итак, я – Дракон, имею крылья, значит, моя противоположность не имеет их, я дышу огнем, не строю жилищ и живу очень долго. Что ж, выходит, что моя противоположность – это Люди, ведь они не имеют огненного дыхания, зато живут в домах и жизнь их коротка в отличие от моей?

Он оглядел себя еще раз, и радостно засмеялся: догадка была хороша и она казалась верной. И в самом деле, все, что он умел и мог, Люди не могли - и наоборот. Тогда он вернулся к их селению, стал годами наблюдать за жизнью людей, и все сильнее влюблялся в них. Он так и не нашел ответа на все свои вопросы, но не найдя пары и не зная силы, что может противостоять смерти, он был счастлив, и думал, что так будет всегда. Только однажды он повстречал в небе старого Орла Аргхара, который отправился в свой последний полет.

- Ты уходишь? – спросил Дракон.

- Ухожу навсегда, - поправил Орел, - но не думай обо мне с сожалением – я прожил прекрасную жизнь и я знаю ее ценность, а так же знаю и цену смерти. Любовь к жизни живет в моем сердце, и любовь к жизни будет в нем, когда я упаду с высоты на самую острую из скал. Ворон дал тебе мудрый совет – помни о времени, я же скажу тебе – помни о жизни! Помни всегда, и она вознаградит тебя!

И он улетел, и Дракон не посмел последовать за ним в его последнем пути.

Но однажды случилось ужасное – солнце начало остывать, и зимы стали люты и жестоки. Люди говорили - приходят Последние Времена, и скоро настанет День Гнева, и трепетали. Болезни, голод и холод подточили силы человеческого рода и Люди больше не пели и не плясали, а Дракон, которого не пугали холода, печалился за них. Старый колдун, собрав свои силы, испросил духов о возможности спасения в лихие времена, но духи ответили ему так, что он три дня не решался передать их ответ соплеменникам. А когда решился, Дракон и Люди услышали вот что: все беды от остывающего солнца, ибо оно умирает, но есть сила, которая возраждает жизнь, есть огонь, в котором достаточно мощи, чтобы вновь оживить солнце. Если все драконы, сколько их ни есть, поднимутся в небо и разом дохнут на него, солнце станет прежним и разгорится от жаркого драконьего дыхания и не будет тогда Последнего Дня. «Но где же нам найти драконов?» – в отчаянии воскликнули Люди. И тогда Март вышел к ним и сказал:

- Я – Дракон. Я полечу к таким же, как я, и уговорю их помочь всем нам.

Люди не испугались Дракона – в их сердцах больше не было места для страха – и не удивились тому, что Дракон говорит. А он, исполняя свое обещание, отправился в Город Драконов, спеша, как только мог, напрягая крылья драконьей волей. Через два дня и две ночи он достиг Города Драконов и навстречу ему, что-то, радостно крича, вылетела из своей пещеры алая дракона Хилу. Они встретились в небе и закружились вокруг друг друга.

- Ты вернулся! – смеялась Хилу, - наконец-то ты вернулся, дурачок!

- Я вернулся потому, что мне нужна помощь драконов, - сказал он, видя, что она не понимает, и стал объяснять ей, зачем прилетел.

Но Хилу не стала его слушать.

- Полететь к солнцу? - разозлилась она, - я-то думала, что ты вернулся ко мне! Глупец, зачем тебе это глупое солнце? Никто не станет слушать тебя здесь, и никто не захочет помочь тебе! Разве ты не понимаешь, что когда остывшее солнце вспыхнет вновь от дыхания драконов, все они сгорят в его пламени - пламени возрожденного солнца, единственном, которое опаляет драконов?

Он не стал разговаривать с ней, а полетел в Драконий Город, надеясь на понимание соплеменников. Но Хилу сказала правду – никто не стал слушать его, одни принимали Марта за помешанного, другие просто смеялись над ним, а третьи нападали на него, старясь сбросить с неба на землю.

Потерявший надежду, с истерзанными в многочисленных драках крыльями, он кинулся назад, еще надеясь, что где-то, как-то найдет помощь в этом мире ради спасения его. Драконы не приняли его - мог ли он найти помощь у других существ? Кто был еще достаточно силен, чтобы оказать помощь ослабевшему от отчаяния, умирающему без надежды миру?

Он летел, вспоминая все вопросы, на которые так и не нашел ответов, и всех, кто был с ним - умную Ласку, гордого Орла мудрого Ворона, и высота, ослепительная и холодная, каплю за каплей выпивала его силы. Единственным ответом, который был нужен ему и его миру был тот, что звучал сейчас в его сильном драконьем сердце. Так, летящий навстречу дневной звезде, он почувствовал радость понимания, а вместе с ней – ту силу, что может противостоять смерти, даже смерти целого мира.

- Я – Дракон! – воскликнул он, поднимаясь все выше и выше, к самому солнцу, - я Дракон и пусть я один – разве силы моего сердца недостаточно, чтобы прогнать тень Последних времен от любимого мною мира? Я знаю, что сумею сделать это, что все ответы на мои вопросы находятся во мне. А самый главный из них – Жизнь. Жизнь ценнее всего, она настолько ценна, что сравниться с ней может только другая жизнь. Я – Дракон, и это гордость Дракона и моя внутренняя справедливость, велят мне делать то, что делаю, не страшась никого и ничего!

Так он летел и говорил, и голос его становился песней, и Люди внизу, на земле, ставшей под крылом Дракона такой крошечной, слушали его и внимали ему. Он поднимался все выше, Дракон по имени Март, не знающий о том, что этот день – первый день весны, и готовый отдать все за то, чтобы у мира было время почувствовать весну…

А когда солнце посмотрело ему в глаза, когда Дракон по имени Март посмотрел в глаза солнцу; огненное дыхание вырвалось из его горла и коснулось светила, чтобы зажечь его вновь.

Они горели вместе, солнце и Дракон; Дракон танцевал и пел объятый огнем и танец его был прекрасен как сама жизнь, и песня его была печальна, источающая слезы из драконьих глаз. И солнце плакало тоже, яркое доброе солнце мира.

Миг, это был только миг, но никогда еще не было, да и не могло быть мгновения, прекраснее этого…

 

С тех пор прошло уже много лет; слишком много, так что ни солнце в небе, ни Люди на земле, ни даже Вороны и Орлы не помнят истории Дракона по имени Март. И все же – вот он, наш мир, по прежнему прекрасный и яркий, и наше солнце, горячее и живое… И кто скажет, что жизнь – не самое прекрасное, что было, есть и будет в этом мире, где любовь к жизни способна зажечь солнце?

 

24 мая 2000 г.