Что хочет автор. Литературные конкурсы

Тяжелые двери городской детской больницы с грохотом закрылись за двумя подругами. Аня, виноватая в смерти Анастасии уволилась по собственному желанию, и всякие попытки ее найти не увенчались успехом. В приемной стояла до боли знакомая женщина в белом халате. Лампа, стоявшая на столе, по-прежнему отбрасывала свет на документы, а также две папки: синяя и красная лежали с краю небольшого стола. Зоя хотела обратиться к женщине в халате, как кто-то из дальнего конца коридора сделал ей знак, и та поспешно удалилась, даже не обратив внимания на двух молодых женщин, стоявших рядом. Валя шумно вздохнула от негодования. Зоя же просто посмотрела не одобрительным взглядом. Ей было трудно держать себя в руках, и только она сама знала, чего это ей стоило. Каждое движение в этой больнице напоминало ей о дочери.

Прошло всего три дня назад, но… кажется прошло больше месяца. Валентина отыскала взглядом врача, и позвала ее своим звучным голосом. Зоя вздрогнула, ей приходится возвращаться в реальность. Как это тяжело.

Через несколько минут подошла женщина и вопросительно посмотрела на присутствующих.

- Что вам надо? - казалось традиционный вопрос, задала врач.

- Мне надо получить свидетельство о смерти моей дочери - Еле выговорила мать Анастасии.

- Хорошо. - Совершенно спокойно ответила женщина в белом халате. - Прошу за мной. - И она развернулась и пошла в другой конец коридора. Женщины пошли за ней, удивляясь ее спокойствию.

- Такая спокойная … - обратилась к Зое Валя.

- Что ты хочешь? Для них это вполне привычно. - с некоторой злостью ответила Белова.

Три женщины прошли в маленький кабинет, с двумя маленькими окнами, занавески которых были зацеплены за небольшой шкаф, чтобы света было побольше. Сам кабинет действовал угнетающе на присутствующих. Это скорее напоминало нору в холодном подземелье…

- Прошу вас, проходите. - Заходя первой в комнату, проворчала врач. Женщины вошли, но не стали присаживаться. - Фамилия?

- Извините??? - не поняв вопроса, спросили обе девушки.

- Фамилия ребенка, который не смог выжить. - Глядя в свои бумаги, также грубо ответила врач.

- В своей смерти виновата не она, а некомпетентные врачи. - начала Зоя.

- Мы сделали все, что могли… - без тени вины спокойно ответила врач, продолжая копаться в бумагах лежащих на столе.

- Вы ее убили, вы убийцы! - начала, было Зоя, но Валентина ее оборвала на полуслове.

- Белова… Девочку звали Анастасия Александровна.

- Сколько лет было пострадавшей? - подняла голову врач и терпко посмотрела на стоящих двух молодых женщин.

- Ей было … Зоя, сколько? Два с половиной? - обратясь к матери Анастасии спросила Валя.

- Год и восемь месяцев.

- Вот, Анастасия Белова. Мать - Зоя Владимировна Белова, отец - Александр Владимирович Белов… Значит Зоя Владимировна это вы, а это кто? - не к кому не обращаясь спросила женщина сидевшая за столом, водя своим пальцем с длинным для врача ногтем по старой папке.

- Это ее подруга. Меня зовут Валентина Рогозина. - уже с накипавшей злостью ответила Валя.

- Ой, знаете, свидетельство могут получить только оба родителя. Про подруг здесь не сказано. - С нахальным видом ответила врач. - Приведите отца девочки, и тогда мы вам выдадим свидетельство.

- Что за чушь? – вскрикнула Валя.

- А как быть, если отца нет? - С начинающим криком задала вопрос Зоя.

- Как нет? - не ожидая, такой поворот событий, спросила врач.

- Вчера погиб… - опустив голову, ответила Валентина.

- Мои соболезнования… - ответила женщина ради приличия, горе других ее совсем не трогало.

- Что ж, приходите завтра, я вам выдам нужное вам свидетельство.

Терпение Зои кончилось. Молодая женщина быстро шагнула вперед, и схватила врача за ее тощую шею. Волосы Беловой растрепались, и висели по обе стороны. Нагнувшись она пристально посмотрела в глаза человека, который издевался в прямом смысле над чувствами других.

- Ты мне сейчас же отдашь все, что мне надо, иначе, стерва, я тебя задушу как последнюю тварь на этой земле! - прошипела Зоя.

Валентина кинулась было оттаскивать подругу от врачихи, но передумала. Валя закрыла плотно дверь в кабинет, и пришла на помощь.

- Отпустите, вы меня задушите…. - хрипела врач.

- Да тебя надо было давно сослать в психбольницу. - вырвалось у Рогозиной.

- Хорошо, я вам напишу все, только уберите эту сумасшедшую от меня. Зоя ослабила хватку, и врач этим воспользовалась.

- Помогите! Убивают! - заорала она.

- Сука! - и Зоя вновь вцепилась в горло.

- Пиши, сейчас же все что надо! - повысила голос Валя и подсунула бланк и ручку.

Женщина в белом халате послушно взяла ручку и начала писать. На бланке было написано - указать Фамилию, Имя, Отчество ребенка. Зоя продиктовала. Возраст, и это написали. Потом шла строка причины, и тут мать Анастасии с удивлением заметила, что ручка пишет "подавилась таблеткой", от удивления Зоя отняла руки от горла писавшей и с ужасом посмотрела на врача. Та старалась не замечать глаз отчаявшейся матери, иначе ей пришлось бы отвечать на ее вопрос. Дальше шла графа данные о родителях, отце и матери умершего ребенка. Все шло вполне приемлемо до графы: работа отца девочки и его рабочий телефон. Зоя негромко сказала, что отец Анастасии погиб от несчастного случая.

После тридцатиминутного разговора свидетельство было получено, и две женщины спокойно вышли из ненавистного им кабинета.

На улице пошел легкий снег, и Зое стало немного лучше. Валентина не стала удивляться приемом получения свидетельства, она, наверное, поступила бы точно также.

Прошло три месяца, как Зоя потеряла и дочь и мужа. Белова старалась поменьше думать обо всем с ней случившемся, погружаясь с головой в учебу и работу. Она устроилась на молочный завод имени Ленина, и сочетала учебу с работой. Бешенный темп всего происходящего не позволял ей слишком много думать о дочери.

Ей потребовалось еще несколько усилий для того, чтобы написать письмо родителям в деревню. Невероятно трудно скрывать, все то, что было и происходило в настоящее время. Но, написать, все то, что происходило и происходит, она не могла. Это означало бы, что она подводит некую черту под своей жизнью, и после которой начиналась совершенно другая, новая, новая уже без того счастья, которого ее лишили. Делить жизнь всегда трудно, делить на прошлое и будущее. Письмо было маленькое, но, сколько усилий ей потребовалось, чтоб его написать!

Валентина ушла в декретный отпуск вместе с подругой. Девушки проводили много времени вместе. Валя не позволяла Зое углубляться в свои мысли. Но все её рассказы приводили или к Анастасии или к Белову. Тогда на помощь спешила тема об ее новом малыше. Зоя была уверенна, что на этот раз родится мальчик, но все прогнозы были смутными.

Так получилось, что на шестом месяце беременности, Зоя получила письмо от Маши. Она просила ее приехать, мама в больнице, а она не знает что делать. Зоя уже собрала вещи, собиралась ехать на два дня. Но неожиданно пришла Валя, и как всегда бывает письмо оказалось не на своем месте и не в тот час.

- Ты что, собираешься ехать? - прочитав письмо, спросила Валентина.

- Да, не могу же я их бросить? Маша наверно молит Бога, чтобы я приехала. - извиняющимся тоном говорила Зоя.

- Ну вот, собралась, и это после того, что отец тебе наговорил?

- Но, Валя, ты же сама, совсем недавно так хотела, чтобы я написала письмо? Помнишь? Ты же сама меня учила, что надо, а что не надо! Или забыла?

- Помню! - отворачиваясь от подруги, нехотя призналась Рогозина. - Помню, но… ты же беременна, Зоя, пойми, дорога тяжелая и длинная, мало ли чего…

- Я не могу их бросить, если Мария написала письмо, а это письмо заведомо с согласия отца, то это означает только одно. Что мать больна, и…

- Не поверю, что они без тебя там не справятся! Ты написала про ребенка? - поворачиваясь, спросила темноволосая девушка.

- Но они бы подумали, куда тебе ехать, ты и так какая слабая. И…

- Видимо не получили… - пыталась заступиться Зоя.

- Зоя, ты знаешь, я человек прямой, я тебя так спрошу, ты хочешь потерять ребенка?

- Что? - не поняла Зоя.

- Если ты… вдруг упадешь… - не закончила Валя.

- Не смей даже думать об этом. Все будет хорошо. Вот посмотришь, я вернусь уже к 21му июня. И хватит чушь нести. - Зоя отправилась в другую комнату, в комнату, которая раньше принадлежала Анастасии, села на кровать и достала билеты.

- Зоя, ты знаешь, как я тебя люблю, но я никогда себе не прощу, если с тобой что - нибудь случится в дороге. Никогда. Если ты … ребенка, я и этого себе не прощу, ведь это я тебя отпустила. Зоя, подумай, Зоя…

- Ну, я смотрю, ты меня уже хоронить собралась. Да я еще до 100 лет проживу, и будешь так меня сбивать, не приглашу на 100летний юбилей. - И девушка подошла к Валентине и, обняла ее за плечи.

- Ох, ну и характер у тебя. Ты как упрешься, словно баран. Смотри, будь осторожней. И главное, тяжелое не подымай, поняла? - давала наставления подруга.

Зоя вспомнила Светлану Сорокину из общежития, та тоже ей напутствия давала. И с нежностью просмотрела на подружку. Сколько лет они вместе? Два, три? И за такое короткое время стала друг другу ближе, чем сестры.

- Ой, чтобы без тебя я делала? - смотря в глаза, спросила Зоя.

- Пропала… - ответила Валентина, и обе девушки рассмеялись.

Билеты были взяты на семь утра. Ровно в пять тридцать подъехала машина серого цвета, и встала под окном. Минуту спустя, в квартиру зашел высокий шатен, и взял чемодан. Зоя хотела взять два, но Валентина спрятала второй, и Зое пришлось ехать с одним, времени было мало. Валентина, Сергей и Зоя сели в машину, и через полтора часа добрались до Московского вокзала. Белову посадили в вагон, Сергей занес чемодан, и пожелали доброго пути. Прошло минут пятнадцать, и поезд помчался по своим нескончаемым рельсам.

В купе никого не было, и Зоя приоткрыла окно. Свежий воздух раннего утра обдувал лицо. Чтобы не вспоминать свою прошлую жизнь, Зоя взяла газету, которую купила в киоске неподалеку от здания вокзала. Она пыталась читать, но вскоре поняла, что себя обманывает. С некоторой злостью закрыла газету и бросила в дальний угол, противоположного сиденья.

За окном становилось светлее. Угасали последние звезды. Небо почти без облачное.. Ровный стук колес действовал усыпляющее. Через полчаса Зоя погрузилась в сон, на редкость спокойный. Ветер за окном почти утих, но его дыхание чувствовалось на нежной коже молодой мамы.

Зоя спала. Спала. Это так непривычно. Она не помнила, когда в последний раз спала в поездах, не считая того времени, когда проводила в поезде до трех суток. Тут волей не волей, а спать надо. От Ленинграда до Харькова полтора суток пути. Три дня, и она может себе позволить вздремнуть часик, два. Как давно она не ездила на поезде, сколько лет прошло с момента ее последнего путешествия на поезде? Два, три, четыре года? Прошло пять лет. Ах, как быстро летит время! Как быстро проходит наша жизнь!

Зоя прислонилась к стеклу, ее голова легонько покачивалась. Ей снился сон, за последние три года ей действительно снился сон. Сон яркий, и приятный. Сон не о прошлом, сон о будущем. Красивая женщина во сне, это она. Дети гуляют рядом в песочнице, и любящий муж ее сжимает в объятьях.

Зоя улыбалась, улыбаться во сне - быть счастливым человеком. Разве думала эта женщина, что ей придется улыбаться только во снах? Как хорошо, когда есть мир. Мир, выдуманный тобою. Мир, в котором нет слез, печали, тоски. Мир, в котором все счастливы. Мир, в котором люди улыбаются. Но ты понимаешь, что этот мир может навредить тебе. Мир - твоя фантазия, мир - лишь воображение, мир - дверь во внутрь себя. Но если пройти лишнюю ступеньку вниз, хотя бы одну, и ты можешь остаться в своем мире, а дверь, связывающая тебя с реальным, захлопнется, как дверь, которую захлопнуло сквозняком. И тогда, тогда твой мир, который был для тебя убежищем, домом, в котором ты мог спрятаться от боли, от слез и печали, ото лжи и предательства, твой мир постепенно превращается в твоего врага, и убийцу. Ты оказываешься в плену собственного сознания. А сознание - вещь очень и очень опасная. Надо постепенно следить за дверью, следить, чтобы она не захлопнулась, и это бывает так непросто, как кажется на первый взгляд.

Не иметь же внутреннего мира равносильно быть кокосу без кожуры. Это тоже опасно, душа черствеет от переживаний, боли, и ты просто засыхаешь как хлеб, который залежался, и во время не был съеден. Ты уже не реагируешь на добро, зло, мы становимся равнодушными ко всему вокруг происходящему. Мы становимся равнодушными. Тебе надоедает эта боль, и ты оказываешься в плену настроения. Граница между реальностью и сознанием, такая тонкая, что ее бывает очень трудно заметить. Часто осознаешь эту грань, когда ты уже в одном плену, или в другом. Но что же делать? В каком мире лучше быть? Если тот и другой полностью заволакивает тебя в свои сети, и человек не способен думать. А если человек не способен думать, - значит, он мертв. Думать - означает мыслить. Мысли не исчезают, и не возникают. Мысль - главная суть человека. Если существо умеет мыслить, (я имею в виду, не только о еде, как это делают животные), думает, значит, оно живет. Это еще Декарт сказал. Зоя была на грани, на границе. И куда пойти, в какой мир, она решала во сне.

Поезд резко остановился, газета, брошенная Зоей в угол сиденья, шумно плюхнулась на пол. Голова женщины качнулась, и ударилась об окно вагона. Зоя проснулась. Это была очередная остановка, стоянка десять минут.

За окном наступали сумерки. Деревья примеряли свои причудливые одежды, меняя ранее зеленые на темно - синие резкие очертания. Деревья прятались в собственной кроне, тщательно укутываясь на ночь. Закат приобретал багровый оттенок, и казалось, что вся краска осела под горизонтом. Прохладный воздух заполнял купе, наполняя свежестью и некоторой прохладой вечера. Зоя закрыла окно. Постель аккуратно сложенная лежала на верхней полке. Не долго думая, девушка нашла ей применение. Она обосновалась одна в купе, и хотела, чтобы всю дорогу к ней никого не подселяли.

Поезд легко шел на подъем, после продолжительной остановки. Скорость была не предельная, но чувствовалось, что поезд идет на всех парах. Немного подумав, Зоя опять закрыла глаза, но не прошло и минуты, они были вновь открыты. Зоя встала и повернула ручку в купе, щелкнул замок. Только после этого Белова легла на сиденье, и опустила веки.

Проснулась Белова от сильно смеха, который звучал за дверью. Смеялась женщина, ее смех был вульгарен. Смех был идиотским, и громким. Из-за того, что ее собеседник говорил очень тихо, складывалось впечатление, что женщина смеялась сама с собой. Прошло минут двадцать, и Зоя не выдержала. Как ей казалось, от этого смеха у нее разболелась голова. Женщина решительно встала с сиденья и направилась к двери. Мгновение, и ручка купе повернулась вверх, замок открылся, Зоя оказалась в тамбуре.

- Извините, но не могли бы вы смеяться немного тише? - любезно попросила Зоя, но за любезностью стояла уже не любезность, а открытое желание заехать по физиономии.

- Извините, мадам, - собеседница сделала паузу, и внимательно снизу вверх осмотрела женщину, которой не понравился ее смех. - еще нет и десяти, а вы мне затыкаете рот.

- Что, вы говорите? - с иронией спросила Зоя.

- Представьте себе! - вздернув голову вверх, и громко рассмеялась женщина с рыжими волосами. Зоя была в негодовании, но она ни в коем случае не могла это показывать. Ей пришлось сдаться, и закрыть двери.

- Сдалась. - громко проговорила незнакомка, и рассмеялась от души.

Зоя сжала кулаки в беспомощном жесте отчаянья и злости. - Ух! - выдохнула Белова. "Вот так сдаться, и простить это? Да ни за что на свете. Не мой характер!" Зоя улыбнулась своим мыслям, "Ты сильная? Да! ДА! Да!". Зоя открыла дверь, женщина с рыжими волосами с усмешкой осмотрела её. Зоя улыбнулась. Другая же обнажила зубки, думая, что это и есть превосходная улыбка. Белова осторожно прошла между двумя стоящими людьми, вперед, с гордо поднятою головой. За спиной она услышала, как женщина опять сильно засмеялась, радуясь своей победой.

Зоя прошла к первому купе, и взяла два стакана с чаем. В одном стакане было больше кипятка, чем в другом. Зоя улыбнулась. Немного думав, она пошла обратно к своему купе. Она шла медленно и осторожно, чтобы не пролить чай. Дойдя до стоящих рядом людей возле ее купе, Зоя как бы нечаянно вылила чай из одного стакана на женщину с рыжими волосами. Та закричала, и принялась отряхивать и вытирать капли горячей воды.

- Ой, Извините, мадам! - улыбнулась Зоя и посмотрела на нее и мужчину, рядом с ней. Женщина бросила уничтожающий взгляд, но у нее не нашлось слов, чтобы что-то ответить. Мужчина улыбнулся Зое, и этим он как бы сказал, она давно напрашивалась на это. Зоя улыбнулась в ответ, и прошла в свое купе.

Закрыв дверь, Зоя прислонилась к двери и сладко улыбнулась. "Так-то ржать у меня под дверью!"

Остальной путь прошел без приключений, и еще ночь, поезд прибыл на конечную станцию. Выйдя из вагона, Зоя не видела ни одного знакомого лица. Она ждала, пока ее встретят, но, вспомнив, что она не известила о своем приезде, отправилась сама в свою деревню. Прошло много времени, как она была здесь. Построены новые дома, появилась поликлиника, а раньше в ней был продовольственный магазин. Поставили новый памятник, Гоголю, кажется. Белова шла и не узнавала деревню. Сейчас это не деревня, а город.

Когда тебе надоело жить настоящим, и оно тебе противно, вспомни прошлое, и живи в нем до тех пор, пока оно тебе не опротивит, только после этого ты сможешь принять и вернуться в настоящее.

Зоя подошла к своему дому. О, разве таким она его представляла последние годы? Дом осунулся, крыша прохудилась, почти весь облеплен зеленью, на окнах нет цветов, нет занавесок. Огород запущен, летняя кухня накренилась так, что казалось, дунет легкий ветерок, и ее унесет далеко - далеко. Улыбка быстро сошла с губ взрослой девушки. "Мама, я приехала, мама!" - пронеслась мысль в голове Зои, и настойчиво требовала своей озвучки.

- Мама! Мама! Я приехала, мама! - и вбежала во двор. - папа, мама, это я, откройте дверь! - Зоя пыталась открыть дверь в дом. - откройте, это я, мама! - Зоя настойчиво стучала в дверь.

Дверь открылась, и вышла девушка в очках, и внимательно посмотрела на прибывшую женщину. Маша, не сразу узнала сестру, она долго стояла босиком на пороге, и внимательно осматривала посетителя. Странно, к ним вообще в последнее время соседи редко заходили. И эта женщина…

- Маша? Маша, дорогая, ты так выросла… Ты носишь очки?

- Извините, …

- Маша, неужели ты меня не узнаешь? Милая, Маша…

- Простите, вы наверно пришли за деньгами? У нас, их нет, пока. Но вот через неделю будут. Приходите тогда, мы вам все отдадим, только подождите еще немного. Мы отдадим, не волнуйтесь.

- Ты меня не узнаешь, значит, я так изменилась… - отворачиваясь от сестры в сторону, тихо сказала Зоя.

- Вы скажите, как вас зовут, придет мама, я ей передам, что вы заходили.

- Маша, это я. Я, Маша!

- З-Зоя? - роняя руку с дверной ручки, заикаясь, спросила Маша.

- Не узнала?

- Ты как, насовсем, или как?

- Да нет, на день, два. Потом ехать надо…

- Жаль, я думала …

- Нет, надо. Я отпуск всего на двенадцать дней взяла.

- Ты меня не впустишь? - глядя прямо в глаза сестре, спросила Зоя.

- Проходи. - И Маша открыла пошире дверь, которая со скрипом закрылась за Зоей.

- Мама, Зоя приехала! - входя в одну из комнат, крикнула Маша.

- Не шути так, получишь! - серьезно ответила Анастасия.

- Я не шучу, вот она стоит на пороге…

- Пусть пройдет ко мне. - Мягче ответила Анастасия.

Зоя разделась и прошла на голос матери. Анастасия лежала на кровати, и пыталась что- то вязать. На носу были очки, и они все время спадали, стоило лишь только ей слегка наклонить голову.

- Здравствуй, мама!

- Зоя … - откладывая неудачное вязание в сторону, робко посмотрела на дочь.

- Я получила письмо…

- Я так и знала! - Анастасия кинула грозный взгляд на Машу. - Не стоило, право, приезжать. Они с отцом всегда все преувеличивают. - Смотря на свои морщинистые руки, проговорила мать Зои.

- Я и сама собиралась к вам приехать. Мне надо многое вам сказать, мне нужна помощь…

- Помощь? Какая помощь?

- Не волнуйся, моральное утешение. Денег я просить не буду, - переменив тон голоса, сказала Зоя.

Маша, одев на босую ногу отцовы тапки, вышла из дома. Мать и дочь остались одни. И Зоя была благодарна сестре, за возможность поговорить с глазу на глаз. Взрослая дочь присела на край кровати, и посмотрела в глаза матери. "Как изменилась она, ее и не узнать. Волосы раньше только тронутые сединой, теперь они были все седые. Как летит время! казалось только вчера, я уезжала, и она мне сунула наскоро яблочный пирог, что приготовила для меня… " - думала старшая дочь, молча, смотря на мать.

- Мама, я всего на два дня…

- Знаю, что не навсегда! - резко оборвала ее Анастасия

- Я собиралась к вам этим летом приехать с Сашкой и … - тут Зоя осеклась, и отругав себя продолжила - но тут произошло очень страшное и я…

- Зять заболел? Ты ведь так трясешься за него! - вставила слово пожилая женщина.

- Нет! Он… погиб…

- Погиб?! - явно не ожидая такой развязки, воскликнула Анастасия.

- Несчастный случай. Поезд… - дальше девушка не могла продолжить, слезы застелили ей глаза, и потребовалось минуты две, прежде чем она смогла справиться с ними. Мать терпеливо ждала. - мы с ним немного поругались, и он …

- Ладно, что было то, было. Нечего реветь! Машка! - позвала седая женщина, и почти сражу же, послышались торопливые шаги за дверью. Дверь открылась и вбежала девушка в очках, и с длинными распушенными волосами темного цвета.

- Да, мама? Звала? - прибежав, спросила младшая дочь Анастасии.

- Иди, накорми свою блудную сестрицу!

- И это все, что ты можешь мне сказать? - вставая с кровати, спросила Зоя.

- Поешь, потом поговорим. Иди ешь, а то одни кости, худая как ведьма!

- Пошли, я уже для тебя накрыла.

Зоя вышла из дома, и не смотря на сестру, зашла в летнюю кухню. Сестра зашла и также молча села за стол, поставив перед собой руки, сложила пальцы в замок. Во всей этой ситуации таилось немало поистине трагического.

Обед прошел в обоюдном молчании. Зоя ела медленно и смотрела перед собой. Ее взгляд был направлен в одну точку, и именно этот взгляд по истине ужасен. Человек с таким взглядом не находится с тобой рядом, он ушел со своими мыслями далеко от того места, где сидит, или стоит. Он и есть и, его нет. Маша смотрела на сестру с видным сожалением. По лицу сестры было видно, что произошло что-то из ряда вон выходящие.

Стоял вечер. Отца не было. Мать сидела у окна и смотрела на дочерей. Как они повзрослели! Как выросли! Совсем недавно она видела, как Зоя носит ведра, и стоит у плиты… Легкий ветерок мял листья деревьев, слегка наклоняя их то в одну сторону, то в другую. Анастасия лежала на кровати, подмостив под голову большую подушку. Она продолжала вязать, или делала вид, что вяжет. У нее ничего не получалось, ее руки уже не были такими пластичными, как раньше. Петли то и дело спускались с наконечников спиц. Что-то бубня себе под нос, старая леди не бросала этого задания, которое доставляло ей только раздражение, не удовольствие.

Зоя с Машей сидели на кухне, рассматривая друг друга. Маша повзрослела, вытянулась, как время меняет людей! Прошло около трех часов, как старшая дочь Анастасии вернулась домой, к родителям. Маша сняла очки и положила на кухонный стол.

- Он опять запаздывает…

- Помнишь, мы раньше болтали о твоей школе? Ты мне так интересно все рассказывала… А сейчас у тебя все так же? Ты ведь мало нам пишешь.

- Я вам часто пишу. - возразила Зоя.

- Понятно… - опустив голову, ответила Маша.

- Что понятно ?!

- Ничего. Ладно. Это не столь важно. Забудь. Лучше расскажи, что у тебя случилось? Ты так плохо выглядишь…

- Много чего. И хорошего и плохого и ужасного…

- Ой, смотри папа идет! - Вглядываясь в окно, закричала Маша.

- Правда. Ты ему пока не говори, что я приехала. И пусть мама тоже не говорит, я сама приду позже к вам в дом.

- Хорошо! Не скажу. Представляю, как он обрадуется!

Маша выбежала из кухни и побежала в дом. Дверь перед ней только что захлопнулась. Отец был дома. Зоя морально готовилась к трудному разговору, этот разговор будет самым трудным в ее жизни. Зоя встала и посмотрела за окно. Там было темно. На Украине всегда ночи очень темные и ясные. Иногда, кажется, достанешь звезду, только протяни руку. Как много людей попадались на эту уловку. Женщина одернула платье, и резко выдохнула. "Что будет, то и будет" - подумала Зоя, и вышла из кухни.

Подойдя к дому, она постояла две-три минуты, собираясь с мыслями. Эта дверь, - какая она тяжелая! Как ей открыть эту дверь? Что ее ожидает: боль или понимание? Что? Она не знала. Зоя заметила, что стоит вот уже несколько минут на пороге дома, и у нее дрожат колени. Как школьница, которую вызвали к доске, а она не выучила домашнее задание.

Дверь открылась, слегка скрипнув. Зоя зашла, и не хотя прошла в комнату. За столом сидел Владимир и положив ногу на ногу внимательно рассматривал свежий выпуск "Комсомолки". Не зная с чего стоит начать, и как вообще говорить об этом. Рассказывать им о ее горе? Рассказывать им об Анастасии? Поймут ли ее? Или получится так, что она больше вообще не вернется в этот дом? Как ей быть? Как трудно быть взрослым, всегда ты должен знать что делать, как поступить. А сделаешь что-то не так, так тебя обвиняют, говоря, что ты уже взрослый, и не трехлетний ребенок. Как трудно принимать сложные решения. И выбрать правильное, не поддаваться своим эмоциям, а жить рассудком. А как это сделать когда тебе всего то 25 лет? Ты уже не ребенок и не старик, ты - уже взрослый. Как раньше Зоя хотела стать скорей взрослым человеком. Взрослого человека всегда уважают, его могут бояться, взрослый может все. Так думала в детстве Зоя. И вот, она стоит и у нее дрожат коленки, она не знает, как начать разговор с отцом. И вообще о чем им говорить? Жгучая обида, слова, что у него одна дочь, до сих пор горели в душе огнем.

Войдя в комнату, Зоя остановилась, и встала на пороге, прислонив голову к дверному проему. Как она устала, устала от собственных мыслей. Неужели можно устать от собственных мыслей? О, как хорошо иногда заткнуть беспрерывную болтовню мозга, и побыть в одиночестве, не слышать собственного голоса, не разбираться постоянно в своих мыслях и не строить их в логическом порядке.

Маша вошла в комнату и внимательно посмотрела на сестру. "Что -то с ней не так" - подумала сестра Зои, - "Она вся бледная…"

- Папа! Разве ты не видишь, кто к нам приехал? Зоя, чего стоишь в проеме, проходи, садись.

- Кто к нам пожаловал? - отрываясь от газеты, и наклоняя одну страницу вниз, чтоб увидеть гостя. - Зоя пристально посмотрела на отца. Их взгляды сошлись, и они долго смотрели друг на друга молча. Это было похоже на перепалку, но не словесную, а смотровую. Прошли минуты, и отец девушки отвернулся и развернул вновь газету. Продолжая молча читать. Он только делал вид, что читает, на самом деле его сердце забилось быстрее, но у него не было слов, чтоб что-то сказать дочери. Зоя тоже молчала, но продолжала сверлить глазами газету, которую читал ее отец. В ней виднелся его характер: жесткий и упрямый.

- Зоя, проходи. Садись за стол, будь как дома. - Проявляя, заботу о сестре произнесла тихо Маша.

- Я и так дома… - также тихо ответила Зоя.

- И, правда. Ты - дома, и помоги мне тогда приготовить чай.

- Хорошо. - спокойным голосом ответила старшая дочь Анастасии, и прошла мимо отца, заглянув в его газету.

Доставая чашки из серванта, старого, добротного шкафа для посуды, Зоя осторожно наблюдала за отцом, но затем ее взгляд переключился на мать. Анастасия с досадой бросила спицы, и собиралась вставать.

- Я сейчас помогу, мама. - Ответила дочь, ставя чашки на стол, поспешила к матери. Одна чашка, с каким-то отчаянным звоном разбилась о пол. - Ой, простите…- опустив голову, как школьница перед учителем, прошептала Зоя. Ее голос пропал, и остались только едва различимые звуки.

- Откуда у тебя руки растут! - отворачиваясь от "Комсомолки" закричал Владимир.

- Но, папа, я нечаянно! - с горечью воскликнула старшая дочь Анастасии.

- Ты специально это сделала! Я знаю, что ты это сделала, чтоб я заговорил с тобой. Зря ты думаешь, что я забыл твой прошлый приезд!

- Если вы не рады меня видеть, я сейчас же уеду. Я просижу два, три дня на вокзале, но я буду знать, что я вам не мешаю. Я… - начала Зоя, и расплакалась. У нее больше не было сил. Возникло желание выбежать из дома и бежать, бежать, бежать…

- Слезы не помогут. Перестань, я люблю сильных людей. Перестань! - И Владимир стукнул по столу, так, что чашки немного звякнули.

Зоя закрыла лицо руками. Это нервы больше не выдержали, и слезы катились и катились по щекам молодой женщины.

- Папа! - крикнула Маша, - прекрати, ты не видишь ей плохо?

- А от чего это ей плохо? - Разворачиваясь к дочери, спросил Владимир.

- У нее что-то случилось… - пожала плечами Маша. Анастасия опять взяла спицы. Подняла голову, и посмотрела на мужа. Ее взгляд был жестоким. Она явно не одобряла поведение мужа.

- Хорошо, мы готовы тебя выслушать. - со вздохом вставила слово мать.

- Готовы? - поворачиваясь к жене, задал вопрос отец семейства.

- Да, готовы. - чуть наклоняя голову, и глядя пристально в глаза мужу, сказала Анастасия.

- Давайте сначала чай попьем, а то я что зря все готовила? - прошумела Маша.

Зоя не могла рассказывать о дочери. Ее рассказ длился совсем недолго. При рассказе о Саше, руки ее дрожали. Глаза застилала периодически пелена слез, но Зоя удерживала этот поток, и это стоило невероятных усилий. После чая Зоя заметила, что ее тошнит. Она сидела за столом, пока могла сдерживать приступ. За очередным вопросом девушка выбежала из-за стола и кинулась в туалет. Ее рвало. Сидевшие за столом перепугано переглядывались. Когда Зоя вернулась, она была белее мела.

- Тебе плохо? - приподнимаясь со стула, спросила Маша.

- Нечего страшного, просто устала очень.

- У тебя нездоровый вид… - смотря на дочь, произнес Владимир.

Мать Зои смотрела на старшую дочь, и не узнавала ее. Она была всегда такой сильной, редко болела, но вот… Анастасия встала и подошла к дочери. Обняла.

- Прости меня, прости…

- Мама, что ты, не стоит…

- Я понимаю как тебе тяжело. Пусть Саше будет там хорошо. Он знаю, любил тебя.

- Мама, я устала, я так устала от своей глупости и наивности… Я не знаю, что мне делать, не знаю. Я потерялась в дремучем лесу, и брожу, и брожу. И мне кажется брожу вокруг единственной ели по кругу, и все не могу найти выход…

- Отдохни, иди полежи… - обнимая дочь, ласково проговорила Анастасия. Мать и дочь ушли в другую комнату, оставив отца и Машу за столом. Зоя вошла в комнату и прилегла на кровать.

- Мама, я не знаю, что мне делать…

- Что ты не знаешь, родная моя? - поправляя подушку, проворковала Анастасия.

- У меня будет ребенок…

- Что? - поворачиваясь к дочери, и пристально всматривалась в лицо, будто не веря услышанному - Что, ты сказала?

- У меня будет дочь.

- Тебе нельзя… как это ребенок …без отца. Ты молода, и тебе надо доучиться. Тебе нельзя.

- Ты, что, стыд-то какой! Ты вначале Университет закончи, а потом детей рожай! Эх, чего захотела! - повышенным тоном начала Анастасия.

- Что, мама? Как глупости, так мама не нужна! Как ребенок будет жить без отца то? А тебе учиться надо! Кто сидеть будет? Я?

- Мне тяжело, мама, я приехала к вам за помощью…

- Какую помощь ты хочешь?

- Помоги мне…

- Я могу только дать тебе совет, хороший совет. Иди к доктору, и вырежь все это…

- Что? Что ты хочешь?

- Никто и знать не будет, у меня есть хороший врач. Он все сделает…

Отец и Маша, находившиеся в комнате неподалеку услышали встревоженные крики матери. Оставив чай на столе в спешке, они вошли в комнату, где находилась Зоя.

- Что вы так кричите? Пожар что ли? - входя, спросил Владимир.

- Она… - махнула рукой на Зою, и тяжело опустилась на кровать. - Она беременна…

- Ой, у меня скоро племянник будет! - Обрадовалась Маша.

- Помолчи! - крикнул на младшую дочь отец. - Тут разобраться надо!

- А чего разбираться то? К врачу и все! - строго сказала мать Зои.

- Нет!!! Я не пойду, вы не заставите меня пойти к нему! Нет! И зачем я приехала к вам? Чтоб опять все выслушивать? Это еще одна ошибка в моей жизни… - расплакалась молодая мать.

- Нечего реветь! Мать права! Завтра пойдешь к врачу.

- Но уже поздно, и я не могу. Нет, я не стану этого делать… - глаза Зои были панически открыты, ее трясло. Еще бы жар, и настоящая лихорадка.

- Зоя, ничего страшного, тебе и больно не будет. Там же наркоз…

- Но я не хочу! - закричала девушка. - Не хочу!!!

- Ну, куда тебе ребенок! Он ухода требует, а какой уход ты можешь ему дать? Ты еще сама ребенок! Тебе учиться надо! Вот закончишь, тогда делай все что хочешь. Его ж воспитывать надо, чтоб человек получился…

- Я много ошибок совершаю в последнее время. Я не могу сделать то, что вы от меня ждете. Не бойтесь, никто и не узнает, завтра же, я уеду обратно. Я просто обязана сохранить ей жизнь, потому что, я уже одну потеряла… Я не могу потерять и этого ребенка… - ни к кому не обращаясь, говорила Зоя, смотря вдаль.

- Что? У тебя уже была …

- Что? Дочка, это правда? - спросил отец.

- Да. Только вчера я… НЕТ! Оставьте меня в покое! Что вы делаете со мной? Господи, зачем я живу? У меня все не так. Я ошибка. Надо ошибку исправить…

- Зоя! Прекрати! Марья, неси глечек с водой, у нее истерика! Быстрей!

- Не надо. Истерики нет. - Совершенно спокойно ответила Зоя. - Я сделаю, как вы хотите. Я сама поеду…

- Вот и хорошо… умница доченька… я знала, что ты все поймешь… Умница, хорошо. А теперь спи. Завтра поедем к врачу, и он все сделает. И ты даже вспоминать об этом не будешь. Ты не вспомнишь такую мелочь. - гладя по голове дочь, успокаивала Анастасия. Зоя хотела что - то сказать, возразить, но, подняв глаза и, посмотрев в глаза матери, девушка безнадежно опустила глаза на постель.

"Ты сильная? Ты, сильная? Сильная? " - прозвучал голос внутри. Этот голос Зоя, не могла спутать ни с каким другим голосом на Земле. Это был ее голос. Голова девушки болела и гудела. Она была ватная. Звуки под окном, но они так далеко… "Ты сильная?" "Вы - сильный человек, вы все выдержите, вы сильный чело…" - мозг отыскал фразу доктора, человека который помог ей внести чемоданы в электричку. "Ты - сильная? Да. Да, я сильная!" - Зоя помнила, что она сильная. Она этого не чувствовала, но помнила. Она помнила все! О, как трудно забыть прошлое. Как прошлое привязывает! Это невозможно. Нельзя забыть или вырезать часть себя. А как хочется, иногда вырезать боль, боль, которая была в прошлом, но она преследует тебя и в настоящем. Зоя закрыла глаза. Темнота, ночь. Легкий ветерок колышет нежные волосы. Из окна пахнет чем-то очень знакомым. Пахнет детством! Дети - вот по истине счастливые люди. Дети... Но они вырастают, и становятся взрослыми. А в мире взрослых столько забот, столько лжи и боли.

"Я сильная. Я все выдержу! Я сильная …" Зоя открыла глаза. Она не останется здесь. С рассветом она уйдет, уйдет и не вернется. Ей не помогут в этом доме. Ее не поняли. Как хочется рассказать все, рассказать, что ей пришлось пережить. Сказать как ей больно. Но, поймут ли ее? Люди родные, иногда бывают такими жестокими! Кого любишь, с тем и обращаешься строже всех. Почему мы так поступаем? Почему причиняем боль любимым людям? Тем, кто нас любит, тому, кого любим? Людская загадка. Кто ее разгадает, тот будет или полным дураком, или мудрец из самых мудрых. В человечестве нет середины. У человечества крайности. Белое или черное.

Зоя посмотрела в окно, очертания деревьев напоминали ей людей, и каждое из них имело свою судьбу, свою боль и радость. Деревья, стоящие у дороги так похожи на людей. Нет одинакового дерева, как нет и нет одинаковых судеб. Каждому хочется жить, даже дереву.

Занавески легко качнулись от ветра, лицо Зои окунулось в прохладу ночи. Она встала с кровати, ноги не хотели уходить, ее тело, гладкое и нежное, протестовало, оно хотело спать, но ее душа кричала, и хотела бежать вперед. И только вперед, не оборачиваясь. Ноги почувствовали холодный студеный пол, по телу прошла легкая дрожь. Она прошла в коридор, где находились ее вещи и не спеша, оделась.

Все спали, кроме сестры Зои. Маша лежала на кровати и смотрела в окно. Посторонний шорох ее поднял, и молодая девушка одела тапки. Мать спала крепким сном, отец лежал рядом, отвернувшись лицом к стене. Маша подумала, что он тоже спит. Но, отец не спал. Он тоже услышал шорох в спальне старшей дочери, а потом младшей дочери, но повернуться, означало разбудить мать. Владимир понимал чувства дочери, он ее любил, но не мог этого сказать. Шорохи сменились тихим шепотом в прихожей дома.

Зоя оделась и взяла чемодан. Ее лицо скрывала тьма, рассвет должен был быть только через пол часа.

- Зоя? Зоя, это ты? - Маша пошла навстречу сестре. Ничего не видно, и она вытянула руку вперед, чтобы узнать предмет.

- Ты чего не спишь? - перепугалась Белова.

- Ты куда? - не ответила Маша.

- Иди, спи. - строго ответила молодая женщина, поправляя волосы.

- Ты куда? - повторила вопрос Маша.

- Я уезжаю, но если ты сейчас их разбудишь… - начала Зоя.

- Не бойся, ты, правда, уезжаешь?

- Я не могу этого сделать. Не спрашивай почему, я просто не могу.

- Но почему ты уезжаешь ночью? Боишься, что… - начала Мария.

- Нет! Я не боюсь. Я бы ушла и днем, только что это изменит? Будет только хуже.

- Но, ты сбегаешь? - подходя вплотную, и ставя руку в проем, загораживая путь, спросила младшая сестра.

- Нет! Я не хочу делать больно ни маме, ни отцу, ни тебе. Так будет лучше.

- Я понимаю, тебя. Напиши записку хоть. - и Маша дала ручку и бумагу.

Зоя написала на листе бумаги, который ей показался прозрачным в темноте ночи. "Простите меня. Я вас люблю, но я не могу сделать этого. Надеюсь, вы поймете". Ее гладкий и красивый почерк аккуратно ложился на призрачную бумагу. Горячая слеза упала на лист и размыла последнюю часть предложения. По щекам катились обжигающие слезы. Их не было видно, но Маша чувствовала, что ее сестра плачет. Безмолвные тихие слезы. Детские слезы. Слезы не всегда признак слабости, порой это просто слёзы.

Зоя написала записку и отложила ручку. Маша подошла к сестре крепко обняла её. Маша тоже плакала, она знала, что ее сестра, может быть уже не вернется в дом, никогда. Не говори никогда, потому что однажды ты можешь нарушить свое обещание.

- Я пойду. - взявшись за чемоданы тихо сказала Зоя.

- Я провожу … - помогая сестре, прошептала Маша. В спальне родителей послышался шорох. Зоя приостановилась, Маша врезалась в ее спину.

- Что такое? - наклонясь к Зое спросила Маша.

- Ничего. Послышалось. Отец девушек все слышал, слышал только что прозвучавший вопрос старшей дочери. Ему очень хотелось встать, и проводить дочь, сказать ей как он любит, что он очень сожалеет о своих словах, что это не правда. Но не мог. Гордость самый большой грех, с которым неосознанно живут многие.

Липкая темнота обволакивала дом. Где-то сзади просыпалось солнце, лениво открывало свои сонные глаза. Лучи были маленькими, но темнота отступала перед таким соперником. Через час будет пять часов. Зоя шла с Машей по сонным улочкам города.

Прошло время. Зоя превратилась из молодой девушки в очаровательную женщину. Ей оставался год учебы. И она была этому рада. После приезда из дома, ее не оставляли в покое ее подруги и друзья. Валентина Рогозина проводила все свое свободное время с будущей мамой.

Здоровье Беловой качалось из стороны в строну. Ее переживания и учеба до пяти или шести утра могли сказаться на здоровье ребенка. Валентина, можно сказать, жила вместе с Зоей. Муж Валентины, Сергей, помогал физически. У этой пары тоже был ребенок. Марина была старше на два года будущего ребенка Зои.

Зоя была на восьмом месяце беременности. Учеба ей давалась тяжело. Бесконечные боли, обмороки и недомогание. Зоя старалась не вспоминать свое прошлое без причины. Она решила, если родится девочка, то назовет ее Александра, если будет парень - Александр.

Валентина должна прийти через час, а ей надо столько сделать. Зоя пошла на кухню и взяла лейку. Надо полить цветы, до них очередь не доходила. Не было времени. Взяв лейку, Зоя прошла в коридор. Коридор напомнил ей день рождение Светланы. Все поплыло перед глазами. Струйка воды полилась через горлышко лейки. Шум капающей воды только оживил воспоминания. Вот она стоит в ванне и вода холодная, ледяная льется под краном, но ей кажется теплой. Она смотрит на себя в зеркало и говорит себе, что все будет хорошо. Унимает дрожащие коленки. Она слышит, как за дверью доносятся встревоженные голоса. Алёна стучится к ней в ванну, и спрашивает все ли у нее нормально. Лейка падает бесшумно на линолеум в коридоре, и тело красивой женщины скользит беспомощно по стене, и медленно оседает на пол. На полу разлита вода, и глаза Зои открыты. Проходит некоторое время и в голову врезается голос. Ее голос, и хочет задать вопрос, но женщина поднимает гордо подбородок и вслух громко говорит: "Я сильная!". Голос смолкает.

Белова тяжело поднимается, опираясь на стены, поднимает лейку. Ей немного лучше. Но она еще слышит голос Алены, и шум льющейся воды из крана. Время одна минута первого, через пол часа придет Валя. А надо столько сделать! Зоя идет обратно в кухню и берет тряпку. В коридоре лужа, ее надо вытереть. Ох, как трудно сгибаться. Став на четвереньки, Зоя вытерла воду. В ее голове шум праздника Светы. Воспоминанья с новой силой нахлынули, она не может от них убежать. Девушка встала, прошла на кухню, и посмотрела в окно.

- Перестань! Сейчас же перестань, это было, это не вернуть! Не вернуть!!! - голос сошелся на крик. Белова сжала кулаки, но не было силы их сжать. Взгляд ушел далеко вперед, ей немного полегчало. Руки опустились. Раздался звонок в дверь.

Звонок повторился, женщина пошла, открывать двери, ноги её не слушались.

- Привет! Чего так долго? Я уж думала, с тобой что-то случилось. С тобой все нормально? - осыпала вопросами Валентина, входя в квартиру.

- Все нормально. Хотела полить цветы и уронила лейку. Вот вытирала. - И Зоя показала на след от мокрой тряпки в коридоре.

- Понятно. Я то уже перепугалась. Ты вся бледная… Ты как? Нормально?

- Да. Спасибо. - ответила Зоя в синем халате и на мгновение прикрыла глаза, потерла виски. Она ощущала приближение нового приступа головной боли.

Валентина прошла в комнату, и поставила сумку с продуктами на стол в кухне. Неторопливо стала все выкладывать.

- Как Маринка? - подходя и тяжело садясь на стул, задала вопрос Белова.

- Спасибо, хорошо. Только не спит. Мучаюсь.

- Я вижу, у тебя круги под глазами…

- Это ничего. Зато такое чудо растет. Вот подожди, родишь, и тебя не оттащишь от него … или нее.

- Я все не могу забыть Сашу. Мне и не хочется всего этого помнить, но каждая мелочь напоминает о нем и о … ней.

- Малышка, я знаю, тебе трудно. Но ты привыкнешь… пройдет время и тебя вылечит.

Поворачиваясь к подруге, спокойно говорила Валя.

- Время лечит, но не от каждого заболевания. Где ему достать лекарство от моего? Я чувствую вину. Это я виновата, если бы я не стала его упрекать, и не отдала бы ее в больницу, все были бы живы.

- Вина, запомни, всегда лежит в одном месте, - на человеке достаточно слабом, чтобы признать ее и простить себя. Ты же - признаешь, значит…

- Что такое?

- Кажется, пора. Звони Сергею. Пусть приезжает скорей.

- Зоя? Что, правда, это уже? - подходя к подруге, заботливо спросила Валя.

- Я стану врать? - смотря прямо в глаза, спросила женщина в синем халате.

- Ты дыши, глубоко дыши… я сейчас… - Валя вышла из кухни и пошла, звонить мужу.

Через десять минут Сергей ждал у подъезда Зои. Женщины вышли из подъезда, и Валентина Рогозина помогла ей сесть в машину. По пути в больницу оказалось, что это была ложная тревога. Все равно прияли решение ехать в роддом, чтобы пациентка лежала там до рождения ребенка.

В два часа дня на Зою завели карту стационарного больного, записали данные и отдали в руки. Ее поселили в палату номер двадцать шесть. Комната была заполнена на половину. В ней уже лежали две женщины. Одной из них было чуть больше восемнадцати. Это самая юная пациентка в роддоме. Зое выбрали кровать в середине палаты, и постелили постель. Валя осталась на посту ждать заведующего этим отделением.

За окном был июль, все цвело и зеленело. Глаз радовался летней картине. Белова выложила некоторые вещи в тумбу, стоящую рядом с ее кроватью, и обернулась. Она почувствовала руку лежащую на плече.

- Привет! - сказала молодая мама. - Тебя как зовут? - обратилась она к новой пациентке.

- Зоя, - Коротко ответила Белова, и развернулась лицом к говорящей.

- А меня Настя. Настя Орлова. - Сказала девушка и протянула руку для пожатия. Зоя ее пожала. "Эта девочка так похожа на мою… Она ведь могла стать. О, Боже!". Зоя побледнела. Ее глаза закрылись, и она неуклюже села на кровать.

- С вами все в порядке? Зоя? - нагнулась к сидевшей на кровати женщине.

- Медсестра! Медсестра! - крикнула вторая роженица.

Зоя легла на кровать, не осознавая этого, она начала говорить о дочери, которую потеряла.

- Настя! Настенька! - шептала Белова.

- Медсестра! Быстрее в 26 палату! Тут одной плохо! - закричала Анастасия Орлова, выбегая из палаты.

Но в коридоре никого не было, там стояла Валентина, и все еще ждала заведующего. Валентина разглядывала стол дежурной. Сергей подошел к жене. Женщина взглянула на него, и покачала головой. Девушка подбежала к Валентине, и спросила не она ли медсестра? Валя ответила, что нет, но если надо помощь, она постарается ее оказать. Каково было удивление, когда помощь оказалась, нужна ее подруге. Зоя лежала на кровати, и бредила. На лице видна печаль, боль, и что-то еще. На лбу выступила испарина.

- Зоя? Зоя, что, что у тебя болит? Зоя, не молчи, пожалуйста. - Сергей выбежал из палаты и побежал в коридор. Он ушел искать хоть кого-то, кого – нибудь, кто смог помочь его подруге.

- Зоя? Ты меня слышишь? - легко дотронулась до щеки женщины. - Ну, скажи что-нибудь!

- Настенька! Где моя дочь? Валя, - Зоя приподняла голову и посмотрела в упор на подругу, - Валя, где моя дочь?

- Зоя, опомнись, милая. Ты же знаешь что она …

- Нет! Я не верю! - Закричала Белова.

- Чего ты кричишь? - вбежала медсестра в палату. - сейчас сделаем укольчик, и все будет нормально… а то всех на ноги подняла! – Пожилая женщина в белом халате ввела лекарство в вену пациентки. Белова уснула.

- Что случилось? - поворачиваясь к остальным, спросила женщина в белом халате.

- Я с ней познакомилась, и ей тут же… стало плохо. Я не знаю в чем дело… - растерянно проговорила Орлова.

- Я смогу прояснить ситуацию. - Беря под руку медсестру, и уводя ее из палаты. - Понимаете ли, моя подруга недавно потеряла малолетнюю дочь, а затем потеряла мужа.

- Не повезло бедняжке! - сочувственно сказала медсестра.

- Поэтому, я вас очень прошу, будьте внимательней к ней. Ее дочь звали Анастасией, и, услышав имя этой девушки, вы понимаете…

- Конечно, да. Как бы на ребенке это все не отразилось! - скрестив руки на груди, проговорила медсестра.

- Я этого очень опасаюсь. Она очень переживала...Понимаете…Пожалуйста, присматривайте за ней. Вот вам мой домашний телефон. Если что будет нужно, звоните. - Валя оторвала клочок бумаги из своей тетради по экономике. - Держите. - Валентина протянула сложенный листок бумаги, в котором вложены деньги.

- Хорошо. Завтра мы вам позвоним. – убирая в халат листок, пообещала медсестра.

- Я буду ждать вашего звонка. – закрывая сумку, ответила Валентина. - Буду ждать.

Рогозины уехали из больницы в полседьмого, Зоя спала.

Она проснулась в три часа ночи. На улице мрак, только слабый свет пробивался из-под двери, которая вела в палату. Потолок был весь обшарпанный, с желтыми пятнами. Ее подруги по палате, мирно спали. Одна девушка у окна храпела, и Зоя, проснувшись, не могла понять, проснулась ли она оттого, что кончилось действие успокоительного, или от храпа девушки.

Ее одеяло лежало на полу, и Зоя подняла его. Укрывшись, осмотрелась вокруг, и память начала приходить. Глаза молодой мамы смотрели в безжизненный потолок. Ей вспомнился преподаватель из института, а именно его фразы насчет женщин, которые в положении: "Психологический стресс играет определенную роль в развитии большинства встречающихся серьезных акушерских ситуаций, связанные с повешенным риском. Общее внимание к психосоциальной стороне жизни беременной само по себе является поддерживающим фактором, а поэтому и уменьшающим интенсивность стресса. «Да, уменьшающим фактором…- подумала про себя Белова - уменьшающим…". Она закрыла глаза, и ей представилось, что на лекции, и опять лектор учит жизни, высказывая научную историю, какими могут быть последствия от ее переживаний. Перед ней встала запись, написанная на доске:

"Характеристики органического поражения мозга, вызывающего впоследствии психическую травму."

1. Дезориентация познавательной способности. Снижение способности к сотрудничеству.

2. Беспокойство, легко возникающее и трудно поддающееся лечению. Заметное снижение способности адекватно реагировать на возникшую ситуацию.

3. Потеря контроля над эмоциями, т. е. повышенный уровень их проявления: гнев, тревога, чувство вины, депрессия.

4. Расстройство сна, снижение аппетита, снижение или повышение болевого порока.

Белова открыла глаза, и увидела вновь этот потолок. Рядом проснулась женщина, у нее начались схватки. Зоя убрала одеяло и встала, подошла к женщине, и тихо спросила:

- Эй, у тебя все в порядке? Медсестру позвать? - Зоя потрясла легонько за плечо. Девушка к ней повернулась лицом, оно было мокрое. - Ты чего? Плачешь? Тебе больно? Позвать сестру?

- Не надо, это пройдет. Просто немного побаливает, и все… - шепотом ответила женщина.

- Я все-таки позову сестру, может тебя надо туда везти…

- Не надо, я не от боли плачу… то есть не от этой боли, немного погодя ответила женщина.

- То есть? - Не поняла Зоя.

- У меня душа болит. - пояснила женщина.

- Не хотите поговорить? Мне все равно не заснуть, а если опять лягу буду вспоминать свою прошлую жизнь, и расстроюсь.

- Я не хочу обременять тебя, Зоя. У тебя своих проблем много, и я тебе еще пару подкину.

- Нет, что вы! Когда мне надо было выговориться, никого не было рядом, а теперь это так глубоко засело внутри меня, что я просто боюсь, это все вытаскивать наружу.

- Ты такая молодая, у тебя все впереди…

- А вы, что уже старуха? Да, что вы, прекратите! - сказала Белова с наивной искренностью.

- Девчата! Прекратите, тут есть люди, которые спать хотят! - сделала замечание Орлова.

- Спи, Настя, спи! - прикрикнула на нее женщина, которая лежала у окна, и отвернулась к окну и тут же заснула.

Зоя вспомнила Алену из общежития.

За окном проехала машина, и опять все смолкло. Ветер негромко бил листву деревьев в окно, шуршал длинными ветвями деревьев. Зоя погладила женщину по голове, она ей так напоминала мать. "Мама, мама, как ты мне нужна сейчас. Ах, мама, если бы ты знала…" - подумала Зоя. Женщина повернулась снова к Зое, и странно на нее посмотрела. Белова засмущалась и спросила:

- Чего Вы так на меня смотрите? Такое чувство, что вы хотите спросить, но не решаетесь, правильно? Я угадала?

- Да. Мне кажется, я не умею любить… - тихо сказала женщина с темно- русыми волосами. Зоя закрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. Смех, да, она смогла бы это сделать, рассмеяться. Как давно она даже не улыбалась.

- Существо, не умеющее любить - это животное. - Ответила Белова.

- Но мне иногда кажется, что я ненормальная. Знаешь, это может показаться абсурдным, но мне кажется, я ненормальная, … мне иногда хочется, что-то, ну как объяснить… я вдруг хочу сделать что-то, но в то же время, я понимаю, это ненормально!

- Бросьте, знаете, что сказал однажды Адлер?

- Нет. - призналась женщина с темно-русыми волосами, в которых начала пробираться седина.

- "Идеальный шизофреник - это такой человек, который не только не подозревает о существовании своего второго я, но прибывает в блаженном неведенье, что с ним или с ней, творится что-то". Так что успокойтесь, и думайте, что у вас скоро будет малышка.

- Нет, малыш. - Поправила ее женщина.

- Откуда вы знаете? - дивилась Зоя.

- Я с десятого класса мечтала о сыне, у меня уже двое девчушек растет, третьим должен быть сын.

- А я хочу девчушку. - сказала Зоя, и вспомнила дочь. Лицо ее осунулось.

- Почему с такой тоской?

- Да, нет, ничего особенного. - Отворачивая глаза, ответил Белова.

- Просто не хотите говорить, понимаю. Давайте-ка ложиться спать. Завтра у кого-то из нас будет прибавление.

- Спокойной ночи, - ответила Зоя и пошла к себе на кровать. Она уснула, как только ее щека коснулась подушки.

Но не успела Зоя увидеть сон как у нее начал болеть живот. Она смотрела в потолок, и, кажется, и запомнила его на всю жизнь. Ей казалось, что потолок ей ухмыляется, ухмыляется, видя как ее лицо, реагирует на боль. Было пять утра нового дня. Скоро рассвет. Это может показаться абсурдным, но только тогда Белова поняла, что вот- вот родит. Ее соседке тоже требовалась помощь. Она стонала, и ворочалась, видимо, как и Зоя терпела до последнего. А потом неожиданно воскликнула:

- Мамочки! Я сейчас рожу! Прям здесь и сейчас!

Зоя быстро разбудила Настю, и та просто вылетела из палаты в ночнушке. Прибежала медсестра, и соседку Зои переложили на каталку, и быстро повезли в другую комнату. Настя пришла обратно.

- Вот еще одна дама сегодня станет мамой! - Победительным голосом сказала Орлова. Зоя больше не могла скрывать свою боль, и как только Орлова повернулась к ней, та сразу все поняла. - Боже мой! Зоя! Зоя ты тоже? Зоя, да?

- Такое чувство меня просто выворачивает, все так болит. - простонала Белова.

- Ты с ночи мучаешься, я плохо сплю. - Села на кровать женщина, что лежала у окна.

- Я просто уже не могу терпеть! - простонала Зоя.

- А как ты хотела? Женщины всю жизнь мучаются, то здоровье, то терпят от мужиков, то рожать…

- Да, жизнь женщины - одни мучения. Но ты не расстраивайся, как родишь, второе дыхание откроется! - Радостно проговорила Настя.

- Точно, точно! - поддакнула женщина у окна. - Я то знаю, четвертый будет.

- Настя, позови медсестру! Зови ее, давай! - закричала Белова.

- Бегу, уже бегу! - запыхтела Орлова.

Она вылетела из палаты как пуля, и было слышно как она бежала к приемной. Потом шаги стихли, и опять топот Насти.

- Там никого нет. Пусто! - отчеканила Настя, как только вбежала в палату. Зоя улыбнулась, "забавная эта девчонка!" - подумала молодая мама.

- Мне всегда везет! - Раздосадовано прохрипела Белова. Ее голос сел, и в горле пересохло.

- Потерпи, милая, потерпи. - принялась успокаивать женщина у окна. - Потери.

Зоя пролежала целый день с дикими болями. Ее привезли в большое помещение, напоминавшее операционную, но это была не операционная. Никто не решался принимать ответственное решение, никто не хотел брать ответственность на себя. Лежа на каталке Зоя смотрела на потолок, который практически ничем не отличался кроме большого темно-желтого пятна на нем посередине, и ее взор был направлен точно на него. Если бы глаза могли стирать что-то при помощи своей энергии, то потолок в комнате был бы уже новенький и беленький.

Где-то вдали, в золотых отблесках дня, снова прокаркала ворона. Зоя мысленно ее передразнила. Чтобы отвлечься от этой боли, которая мучила её на протяжении всего дня, она должна была переключиться на что-то другое.

Как это часто бывает, когда делать нечего ты или предаешься воспоминаниям или же, начинаешь мечтать. Белова предалась мечтаниям. Она мечтала, как растет ее дочь, какой красивой она будет. Она мечтала, что у нее устроится жизнь совершенно по-новому, будет семья, которую она будет любить больше, чем свою первую. Она мечтала, что … все будет хорошо. Боль немного спала, но не прошла.

За окном поднялся легкий ветерок. На улице - лето. Вспоминая свою ту жизнь, она подметила, что смотрится в перевернутый бинокль. Это так далеко, так давно, и было ли это все? Это был просто сон, кошмар. Она сейчас проснется, и опять увидит дочь и мужа. И когда проснется, обязательно скажет, как она его любит.

Это сон, просто сон.

За дверью послышались голоса. Дверь распахнулась вошла медсестра.

- Лежишь? - спросила она у больной.

- Лежу. - ответила Зоя.

- Сказали отвезти тебя на место. - Берясь за ручки каталки, пробубнила медсестра.

- Вы так и будете меня туда - сюда возить?

- Я ничего не решаю. - Ответила пожилая женщина и направилась к палате больной. Зоя решила, что поговорить уже не удастся и, закрыла глаза.

В пять утра ей опять стало плохо, и вызвав в очередной раз медсестру, Белова поехала в знакомую ей комнату. Александра появилась на свет ровно в пять пятнадцать. Девочка была необычайно бледна, она была спокойна. Врачи поздравили мать с рождением дочери, но по их лицам было видно, что они чем-то обеспокоены.

Прошли сутки, как Белова стала матерью во второй раз. Девочку назвали Сашей, ее принесли матери на кормление. Вместе с медсестрой вошел и врач. Врач был обеспокоен, и, видя удивленное лицо Беловой, сделал успокаивающий жест.

- После кормления, подойдите ко мне. Я вас буду ждать. - сказал доктор, глядя на грудного ребенка.

- Что-то с Сашей? - сразу спросила Зоя.

- Я вас буду ждать. - только и ответил молодой врач, встал с края кровати и вышел.

Белова была слишком счастлива, чтобы придать этому важное значение.

После кормления молодая мама вошла в кабинет доктора. Она была счастлива, но кто бы знал, как быстро может меняться лицо человека. Сейчас ты полон радости и счастья чувство просто захлестывает тебя, а секунду позже отчаянье бьет тебя хлыстом, словно ты провинившаяся скотина.

Белова сложила руки на животе и с любопытством смотрела на доктора.

- Прошу вас, садитесь. - сказал мужчина принимавший у нее роды.

- Мне не хочется садиться, мне хочется летать, понимаете, доктор, летать! - улыбаясь, ответила Зоя.

- Я думаю, вам все же придется присесть. Разговор будет долгим.

- Что ж, раз вы настаиваете, думаю, следует подчиниться вашему приказу. - садясь на стул стоящий рядом со столом.

Мужчина долго не решался начать разговор, или просто не знал, как его начать. Он подошел к окну, и задумчиво смотрел в него. Белова его не прерывала. Врач сжал руки за спиной, повернулся. Он долго смотрел в глаза Зои, смотрел так, что Зоя застеснялась. В другой момент она бы просто встала и ушла, или поторопила человека, но что-то ее останавливало. Может это, работало ее подсознание, но Белова оставалась в кабинете, и ее сердце чувствовало, что ее вызвали не просто так. "Раз он так долго молчит, значит, не решается начать разговор. А когда не решаются сказать прямо сразу все? Когда что-то произошло, и это что-то очень важное. Важное. Для меня? Или для Александры? О, Боже! Что-то …" - но тут ее рассуждения оборвал приятный голос врача. Он повернулся к Беловой, и было видно на его лице, он собрался и, Зое показалось, что он даже подтянулся и стал выше.

- Итак, перейдем к делу. - начал он, - разговор пойдет о вас и о … вашей дочери. Белова отметила про себя " меня подготавливают…"

- С ней что-то не так? - глядя прямо в глаза мужчины, задала она вопрос.

- Давайте договоримся, я… буду задавать вопросы, а вы - отвечать. На все ваши вопросы я отвечу в конце разговора. Договорились?

- Хорошо. - ледяным тоном ответила пациентка.

- Начнем. - с деловым видом проговорил доктор. - как протекала ваша беременность? Были ли у вас стрессы? Как у вас дела с мужем? - осыпал он ее вопросами.

- С какого вопроса начинать отвечать? - смотря вдаль, спросила Зоя.

- У меня были проблемы с родителями. Мы немного поссорились…

- Были? Надеюсь, сейчас их нет?

- А как у вас с семьей?

- С какой семьей? - не поняла Белова. В этот момент дверь кабинета приоткрылась, и голова медсестры появилась в дверном проеме.

- Я занят! - крикнул он в проем.

- Никаких но! Я занят! Не видите?

- Это по поводу вашей пациентки, - и голова в проеме кивнула на Зою.

- Извините, я на минуту. - сказал доктор и вышел из кабинета, оставив Зою одну со своими мыслями.

Женщина в белом халате, медсестра, взяла доктора за руку и сжала ее так, что мужчина удивленно уставился на пожилую женщину - медсестру.

- Что вам надо?

- Белова многое пережила, и я бы не хотела, чтобы вы опять тревожили ее душу. Я просто боюсь за последствия…

- Мы как раз начали разговор об этом. Принесите мне ее историю!

- Я вам без истории могу рассказать, она потеряла мужа, и дочь. Вам наверно не стоит напоминать какая это психологическая травма?

- В истории этого не было. Откуда вы знаете? - засунув руки в карманы халата, поинтересовался доктор.

- При поступлении, я ей колола успокаивающее. Меня предупредила ее подруга, и телефон оставила.

- Хорошо, я все понял. - невысокий мужчина зашел в кабинет, где его ждала Белова.

- Ну, продолжим… на чем мы закончили?

- На семье, - смотря на свои руки, ответила Белова.

- Так, это пропустим. Я сегодня изучил вашу историю, приношу свои соболезнования по поводу утраты, мужа, и дочери. Я, конечно, понимаю, как вам трудно…

- Вы не поймете, пока вы не потеряете кого-либо из своих любимых. - прервала его Зоя.

- Может, и не понимаю, но я вызвал вас сюда, не для выяснения понимаю ли я это или нет. Я с вашего разрешения, перейду ко второй части разговора. В этой части, я говорю, а вы слушаете, и сохраняете спокойствие. Зоя внимательно смотрела на доктора, ее взгляд, словно хватка дикого голодного зверя, вцепился в говорящего мужчину. - Речь пойдет о вашей дочери. Я думаю, вы заметили, что у ребенка излишняя бледность. Вчера вечером я собрал консилиум, и мы обследовали ребенка. Но чтобы говорить и быть уверенными на сто процентов, нам надо больше времени. Педиатр поставил диагноз ДМЖП, это не буду вас утешать, диагноз - серьезный. Сейчас для ребенка наиболее тревожные месяцы, может наступить смерть.

- О, боже! Нет! - закрыла рот руками Зоя. Она побледнела, и мужчине показалось, что Белова теряет сознание. Он немного помедлил, а затем продолжил.

- Но смею уверить вас, что это крайне редко. - Врал доктор. - Нам сейчас труднее всего, т.к. это грудной ребенок, очень трудно распознать ДМЖП от ПМРП.

- Что означают эти сокращения? - руки Зои стали липкими.

- ДМЖП - это дефект межжелудочной перегородки, с таким диагнозом люди живут, и не редко доживают до глубокой старости. Много людей.

- А ПМРП? Это тоже дефект?

- Это уже сложнее. Понимаете, полный дефект межжелудочной перегородки, и в таком можно сказать столь юном возрасте, отличить два этих дефекта очень сложно, вернее сказать практически невозможно. И в этом случае жизнь определяется неделями или месяцами.

- Что вы хотите сказать? Что…

- Да. Если девочка проживет больше двух недель, мы вас выпишем. Но поставим на учет. Я бы советовал вам …

- Что, вы! Я … нет! - Зоя расплакалась. - я ее не брошу!

- Вы меня не так поняли. Каждые пол года контролировать ее, есть клиники… впрочем об этом еще рано говорить. Придете на следующей неделе вместе с дочерью.

Прошло три года. Белова похудела, и ее фигуре завидовала даже Валентина. Выписавшись из роддома Зоя продолжала учебу в университете. Она понимала что без высшего образования нет будущего. Александра росла, и недавно отметили ее третий год жизни. На день рождении были только Рогозины, от Светы Сорокиной пришла открытка, и пришло поздравительное письмо от Маши. Она писала, что отец с матерью живут врознь, и часто ругаются. Зоя расстроилась бы если бы не одно обстоятельство, а это обстоятельство - день рождение ее дочери.. Той ночью она подумала, что прошло три года, и опасения уже не так реалистичны, как были в самом начале. В ее душу возвращался покой. В это день она старалась быть веселой, шутила, но ее лицо говорило, что ей трудно, что она устает.

Валя с Сергеем ушли около девяти, и Зоя, помыв посуду, села за уроки. Саша лежала в кроватке, спала. Два часа ночи, Саша заворочалась и проснулась, девчонка смотрела на мать своими голубыми глазами, ребенок умело держался за поручни и топал ножкой. Зоя не отрываясь работала. Низко склоняя голову, она что-то писала на листке бумаги. Чтобы привлечь внимание мамы Саша заплакала. Зоя за столом повернулась к дочери и пристально на нее посмотрела, затем дописывав предложение встала со стула. Челка на лоб, но не обращая на это внимания, Зоя подошла.

- Милая, моя. Ну, что ты хочешь? Что? Ты не видишь, мамочка работает? - беря ее на руки, говорит Белова. Саша умолкает. Немного покачав на руках ее, Зоя делает попытку уложить дочь в кровать, но тут же поднимается крик. Чтобы закончить работу ей надо еще час- два, с такими темпами она ничего не успеет, а контрольную надо отдать на первой лекции. Чтобы продолжить работу, Зоя садится вместе с Сашей за стол и делает попытку продолжить работу, но Александра протестует, возобновляя свой крик. Уставшая, сонная мать встает и начинает качать ребенка на руках, ходя по комнате. Саша засыпает. Белова положила ее в кровать и возвратилась на место.

Прошло еще два часа, и в итоге - четыре. "Надо спать, я уже ошибки делаю. Спать. Спать". Девушка собирает сумку на завтра и идет к кровати. Ее ноги затекли от долгого сидения за столом. Наконец кровать, Зоя ложится, и укрывается. Но не прошло и минуты, как одеяло было опрокинуто, и ее руки берут будильник, ставится завод на шесть утра, минуту погодя - на пять. "Час, только час" - думает Зоя, и погружается в сон. Но не успела она закрыть глаза, как Саша опять заплакала. Зоя берет дочь к себе в постель, и умоляет ее, чтобы она дала ей поспать оставшийся час. Белова смотрит на дочь, в ее глаза, которые блестели под покрывалом ночи, и память о прошлой жизни больно врезается в ее сознание. Глаза Александры так похожи на глаза Анастасии, а нос, нос отца. Последние три года жизни полностью изменили характер уже сложившийся женщины.

Может, она и не хотела быть такой, но жизнь диктует свои правила, и иногда просит невозможного.

Сегодня университет был не готов ее принять. Первую лекцию она проспала. Во второй не принимала участие. Прошлая ночь отняла много сил. Валентина сидела рядом с Зоей, и Зоя ценила ее дружбу. Часто она вместе с дочкой, которая была на два года старше Саши приходила в гости. Валя понимала подругу, как ей тяжело, понимала, что наверно очень трудно быть матерью и учиться одновременно. У Валентины мог присмотреть за ребенком Сергей, ее муж, а у Зои такой возможности не было. Часто Валя говорила подруге, что стоит выйти замуж еще раз, но все ее попытки были разбиты.

- Какая же ты упертая! Что о стенку горохом! - злилась Валентина.

- Я тебе сотни раз говорила, нет. Я не хочу! Куда мне, у меня дочь растет, ты знаешь, что ее жизнь пока в опасности. Как я могу думать об этом? Тем более мне некогда…

- Сашу я могу взять на некоторое время. Ты должна думать о себе, тебе, слава Богу, уже двадцать шесть лет.

- Ну и что? Жизнь не кончается? Правда?

- А теперь у меня и работа - вечером. Я прошу тебя, забери ее из садика. Я дежурю завтра. Хотя… не надо, она там, на ночь останется.

- Ты все - таки подумай, обещаешь, что подумаешь? Зоя?

- Пристала… Ладно, если будет время, то подумаю.

- Знаешь, Сашка так похожа на Настю! Просто копия! - воскликнула подруга.

- Сама знаю! Иногда мне кажется, это и есть она… Ладно, хватит, иначе я сейчас в свое

прошлое вернусь, а потом я буду в таком состоянии, нет, мне многое надо еще сделать.

Валентина ушла, как только Сергей подъехал к из дому. Зоя осталась одна с дочкой. Не спеша, войдя в кухню, она поставила чайник. Открыла шкафчик, и взяла нож, чтобы отрезать батон. Нож сверкнул в свете электрической лампы, и как бы распорол тонкую нить между ее прошлой жизнью и настоящей, открыл дверь, которую она наглухо заколотила еще два года назад.

Александра поползла по коридору, ее головка, еще неокрепшая заинтересованно заглянула в кухню.

Зоя увидела глаза дочери, увидела как Александра напоминала Анастасию и Александра. Как она была похожа на отца! Зоя подняла дочь и усадила на колени, кипяток полился в чашку.

- Сашка, ты такая у меня … - Слезы потекли по щекам женщины. Обжигая все на своем пути, катились медленно вниз. - Ты такая красивая…

Ребенок наблюдал за слезами матери, чистые и соленые, они находили свое пристанище на подбородке Беловой. Как молния память открыла дверь, дверь в прошлое. Женщина закрыла глаза, и увидела Анастасию, она улыбалась, и тянула к ней пухленькие ручки. Инстинктивно Зоя прижала Сашу, сидящую у нее на коленях. "Ты сильная? Ты хочешь вернуться к ней? Хочешь? Так иди… - шептал ее разум - Иди"! не замечая, что говорит вслух одно и тоже, Зоя повторяла так настойчиво, как будто доказывала кому-то. "Да! Я сильная! ". Белова открыла глаза, Саша сидела у нее на руках, и внимательно наблюдала за мамой.

- Все хорошо, малышка! Все хорошо. - погладила дочь по голове.

Стоял вечер. Зоя шла из магазина, в котором простояла в очереди час. Настроение отсутствовало, женщина шла, опустив голову, и смотрела себе под ноги. Солнце клонилось к закату, и еще некоторые отблески света напоминали о том, что день прошел, начался вечер, а ночь еще не вступила в свои владения. Над головой пролетел воробей, чирикнув что-то на своем языке. Зоя несла десяток яиц в одной руке, и во второй - сумку с документами. Белова направлялась в садик за Александрой. Садик был круглосуточным, и дети могли оставаться там, на ночь, если родители дежурили сутками.

Садик - двухэтажное здание выкрашенное в нежно-розовый цвет .На территории "Красной Шапочки" находилась детская площадка. Там детские качели, Александра любила покачаться.. Уже с малых лет Зоя наблюдала за характером дочери.

Когда Зоя вошла в калитку детского сада, группа, где была Саша, гуляла. Увидя ее издали, ребенок мчался к матери с криком: "Мама!". Все дети были как дети, а дочь Зои, чертенок. Саша росла активной девочкой, а так как принимала участие, где только можно, ее вид оставлял желать лучшего.

- Привет! На кого ты похожа? Разве так выглядят примерные девочки? Посмотри, как Ира прилежно ведет себя! Она - вижу, хорошая девочка, и маме приятно за нее! - Обнимая дочь, говорила Зоя.

Саша быстро поправляла свои волосики, и отряхивала свое платьице, стараясь показать, что она лучше Иры. Для Саши было неприятно слышать, что кто-то лучше ее, и она тоже хотела, чтобы ее маме было всегда за нее приятно.

Воспитательница незаметно подошла к Беловой. И покачала головой.

- Ваша дочь, сорви голова! Интересно, в кого она пошла? Наверно в папочку, да Саша? - обращаясь к двум одновременно, говорила Мария Константиновна, воспитательница.

- Да… Она хорошо ела?

- Да. Я довольна вашей дочерью, вот если бы она не дралась с мальчиками…

- Она дерется? - изумленно посмотрела на дочь Зоя.

- Да. Сегодня она подралась с одним мальчиком. Стаявшая рядом девочка, подала голос.

- Он меня укусил! Мама! Он меня укусил!

- Куда вы смотрите? Мою дочь кусают, а она, что должна терпеть?

- Чему вы учите ребенка? - воскликнула воспитательница.

- Что Вы сделаете, если я вас сейчас укушу? - спросила Белова, подходя к Марии Константиновне.

- Вы в своем уме? - отпрыгнула женщина. На вид ей было тридцать пять, голос писклявый, будто комар пищит над ухом.

- Иди, собирайся, пойдем домой. - дала указания Зоя.

- Зоя Владимировна, мне жаль, что так получилось, я поговорю с ним, обещаю, этого больше не повторится. - извиняющимся тоном произнесла Мария Константиновна.

- Надеюсь. Иначе я сама буду разбираться. - сказала Зоя, и взяла за руку Сашу, которая уже прибежала со своими вещами, и смотрела на двух женщин. Саше понравилось, как мама говорила с Марией Константиновной.

Двое вышли из ворот детского садика, и не спеша направились домой. Саша несла свои вещи, и держала мать за руку. Зоя же несла упаковку яиц и сумку. Саша с деловым видом шла по улице, держась за ручку сумки с документами.

Уже подходя к дому на Карла Маркса, 21 им встретился молодой человек, который, уставившись в газету, буквально налетел на них. Зоя от неожиданности чуть не выронила пакет с яйцами.

- Смотреть надо куда идете! - крикнула Зоя на молодого человека. Это было красивое лицо с правильными чертами лица безо всяких отметен или характерных морщин, которые выдают возраст человека. Глаза мужчины уставились на Зою.

- Простите, я не хотел…

- Не хотели, нельзя же так! А если бы вас сбила машина? Будьте внимательнее. - уже не так строго сказала женщина.

- Простите еще раз. А это прекрасное создание, ваша дочь? - при таких словах Саша спряталась за платье мамы.

- Кажется, вы шли куда-то? Вот и идите. - уже собираясь обходить человека процедила Зоя. У нее разболелась голова, и к тому же, завтра надо опять ехать в клинику на обследование Саши. Молодой человек будто не услышал этого вопроса и продолжил, обращаясь к девочке.

- А тебя как зовут, красавица?

- Саша… - высовываясь из-за платья, сказала девочка. - А тебя? И прежде чем Зоя успела что-то сказать, молодой человек с усами, ответил:

- У нас похожие имена, солнышко! Я - дядя Саша. Не подскажешь, как зовут твою маму? - переводя взгляд, на симпатичную женщину, спросил высокий мужчина.

- Так нечестно! - запротестовала Зоя. - Она еще слишком мала, чтобы говорить с незнакомыми людьми. И поворачиваясь к дочери, она укоризненно посмотрела на нее, мол, как не стыдно.

- И все- таки? Как зовут твою маму?

- Зоя - громко ответила Саша, и опять спряталась за платье женщины.

- Красивое имя. Вот и познакомились. Значит меня Александр Корн, а вас - Зоя.

- Ну, знаете, что, мне некогда с вами тут разглагольствовать, меня ждет работа, Александра, пошли! - Белова взяла за руку дочь, и обошла мужчину. Пройдя несколько шагов, Белова услышала крик за спиной.

- Зоя! Подождите, я вас провожу. Давайте мне вашу сумку! - крикнул Саша.

- Не стоит, она не тяжелая. - Но, посмотрев на дочь, согласилась отдать сумку с документами.

Втроем шли по каштановой аллее, что росла перед их домом. Навстречу шли люди и тихо улыбались, смотря на эту троицу, все думали, что эти трое - одна счастливая семья. Кто знал, что их мысли могут оказаться почти пророческими? Почти всю дорогу Зоя шла молча. С Сашей говорила дочь. Неожиданно для себя она вспомнила как один человек в поезде, Карельский, да, Карельский, гадал ей по руке. "Два мужа, обоих звать Александрами. У вас будет две дочери. Вы счастливая. Но вы сильная, вы все выдержите". Молодая женщина посмотрела на мужчину шедшего рядом с ней, "Александр…, подумать только! Что за чушь лезет тебе в голову! Мало сколько Александров ходит по земле, и это не означает, что…. Правильно! Это не означает, что он станет твоим мужем. Да ты, посмотри на него! С усами, тебе никогда не нравились мужчины с усами…". Зоя заметила, что они уже почти пришли до дома, и остановилась.

- Спасибо за помощь, отсюда мы сами.

- Нет, нет. Я обещал проводить до дома, провожу до дома! - сказал Саша. "Как Белов!" - мелькнула, мыль в голове женщины.

- Хорошо. Сегодня у меня нет сил, пререкаться с малознакомыми мужчинами.

Прошло еще четверть часа, прежде чем, Саша распрощался с двумя дамами прекрасного пола.

- А когда мы с вами увидимся?

- Не знаю. Если будет угодно судьбе, мы с вами видимся не в последний раз. - Смотря

в глаза Корну, сказала Зоя Белова.

Мужчина сказал: "До свидания!", а дамы вошли во двор, и пошли к подъезду. Зайдя в квартиру, Александра захотела в туалет. Ребенок сел на горшок, а Зоя предалась размышлениям.

Вечером позвонила Валентина, и вскоре она приехала вместе с Маринкой в дом к Зое. Дети бегали, и резвились. Позже Александра надела туфли, что стояли в коридоре, и пробовала в них ходить, но мама это увидела, и сняла их, высказав нотацию. Позднее приехал Сергей, муж Валентины, и они пили чай до восьми часов вечера. Так прошел остаток одного из дней августа 1985 года.

Прошло около года. Мужчина, который познакомился с Беловой летом, теперь приходил почти каждый день и встречал маленькую Сашу из садика. Иногда он поджидал целыми вечерами, чтобы встретиться снова с девочкой и с ее мамой. Корн был аккуратен, он владел всеми хорошими манерами, он был добр, и сам того не замечая он, привязался к этой малознакомой ему паре - дочери и красивой женщине.

Еще через пол года, молодой человек, с которым она встречалась более или менее регулярно, предложил ей руку и сердце. Зоя, помня урок ее жизни, когда так же скоро после их встреч сделал предложение Белов. Ее беспокоило то, что этот человек так быстро вошел в их семью. Еще никто из ее знакомых не добивался столь скорых результатов. Белова боялась, что прошлое опять вернется, что может случиться то же самое, что и раньше. И если это случится вновь, она просто этого не вынесет. Было трудно сознавать, что милому доброму Корну надо сказать: "Нет". Зоя с умилением смотрела, как этот человек находил всегда время для Саши, для того, чтобы с ней поиграть, для того, чтобы стоять возле детского сада и ждать, встречи с ними.

Что говорить, если и Саша сама уже привыкла к этому милому человеку, этому человеку маленькая девочка могла доверить все свои секреты. Она знала, что добрый дядя не посмеет предать их дружбу и выболтать, ни один их план. Саша любила его. Девочка тянулась к мужчине, который почему-то не был ей папой. Корн просил называть его папой, и девочка в незнании можно ли так называть дядю, смотрела своими большими голубыми глазами на маму. Мама молчала. Часто все они выходили гулять, и люди, окружавшие их, были уверенны, что перед ними идет дружная и крепкая семья.

Через час должны прийти Валентина с Мариной, с девочкой, которая была немного старше Александры. Саша накрывал на стол в зале, Зоя крошила салат из огурцов и помидор. Александра сидела на полу и играла в игрушки.

- Зоя я разложил стол, что теперь делать?

- Там, в ящике должна быть скатерть, постели ее пожалуйста. - стуча ножом по доске,

которую смастерил Корн, отвечала хозяйка не поворачиваясь. Через пять минут крепкий мужчина вернулся в кухню. Тем временем Зоя закончила крошить салат, и теперь его перемешивала. - Возьми салат, а я принесу хлеб. Встав из-за стола Белова положила нарезанный хлеб на блюдце. Проходя через коридор, женщина почувствовала в ушах гам, сначала ей непонятный, но, остановившись, Зоя поняла, что такой же гам, она слышала на дне рождении Сорокиной Светы. Она несет хлеб по коридору… Из зала выходит Корн, но Зоя принимает его за мужа, Белова, глаза ее расширяются, и внутри все холодеет. "Этого не может быть! Ты - мертв! Тебя нет! Нет! Саша, помоги мне!", молодая женщина мотает головой, и, видя как, приближается Корн, пытается сделать шаг назад.

- Зоя? Зоя? Ты чего? - удивленно спрашивает Саша. Он хочет ее обнять, но женщина не дается. Наконец ему удается ее обнять, и успокоить ее. Потрясение было такое, что понадобились минуты, чтобы Белова пришла в себя. - Что случилось, у тебя был такой вид, будто ты увидела приведение…

- Так и есть. Я приняла тебя за другого человека, его уже нет… - и она опустила голову.

- Это уже не в первый раз, Зоя! Я тебе не смогу ничем помочь, если ты не доверишься мне. Ты веришь мне? Веришь?

- Тогда объясни, что с тобой творится. Я помогу тебе.

- Мне никто не поможет кроме меня самой, уж слишком все сложно. Если бы я могла начать все сначала…

- Ты можешь, но для этого позволь помочь тебе. Хорошо? Ты мне все расскажешь, и сегодня же!

- Хорошо. Сегодня гости…

- Когда гости уйдут, - решительно сказал мужчина.

После ухода гостей Зоя тяжело опустилась на диван. Она устала. Саша присел рядом и нежно ее обнял. Они вместе тоскливо посмотрели на стол, который был заставлен пустой посудой. Остатки еды лениво поглядывали на своих хозяев, и просили еще отведать некоторые блюда, которые оставались нетронутыми. Маленькая Саша устало села на пол, много сил ушло на игры с девочкой, которая приходила вместе с тетей и дядей к маме и дяде Саше.

Было жарко. Не спасали от жары и темные шторы в зале, где стоял стол. Маленькая девочка смотрела на родителей, и понимала как они устали, но они не играли, а если бы играли, устали наверно еще больше. Прошло минут пять, и Зоя встала с дивана направляясь к столу с посудой. Саша оставался сидеть на диване. Девочка тяжело встала с пола, и тут же села обратно, смешно завалясь на бок. Казалось, только ребенок был счастлив в этой жизни. Маленькая Шура снова встала и поползла к дивану. Корн, заметив ее намерения, пошел на встречу маленькому ребенку. Быстрым движением он подхватил ребенка, и посадил себе на плечи, а так как Александр был высоким мужчиной, маленькая девочка оказалась за считанные секунды на расстоянии двух метров от пола, где совсем недавно она забавно падала на попку.

Прошло еще два часа, наступил поздний вечер. Ребенок давно уже спал у себя на кровати, а его родители еще лежали и обоим не шел сон. Мужчина лежавший рядом с молодой мамой, слушал историю ее жизни. Чем больше он слушал, тем больше у него возрастал неподдельный интерес к этой обворожительной особе, что лежала рядом. Нет, он ее не жалел, он ею восхищался. Восхищался от макушки до кончиков её холодных ног. Для себя в тот момент мужчина решил, что ни под каким предлогом не расстанется с этой умной женщиной. Видя, что ее понимают, Зоя решила признаться в одном грехе перед любимым. Уже под конец своей исповеди, когда за окном стало совсем темно, тихим усталым голосом объявила, что кажется, она беременна. Саша уже лежал с закрытыми глазами, но Зоя точно знала, что он ее внимательно слушает, вдруг открыл глаза, и пристально посмотрел на рядом лежавшую с ним женщину. В первую минуту Зоя испугалась, так как взгляд был какой-то странный и очень серьезный.

- Ты шутишь? - серьезно спросил Корн.

- Разве можно такими вещами шутить? - вскинув брови и смотря прямым взглядом, отвечала Зоя вопросом на вопрос.

- Нет - также серьезно ответил Корн. Зоя больше нечего не ответила. Она смотрела в глаза человеку, мимика лица которого постепенно менялась. До него доходило, что она не обманывает. Вместо слов он обнял ее, и поцеловал. Поворачиваясь в сторону Зои, Саша тихо сказал на ухо:

- Можешь выбирать имя, дорогая.

- Наверно это дело я могу поручить тебе. - улыбнулась Зоя и поцеловала того, кто был с ней рядом. Ночь прошла на удивление прекрасно. Эту ночь оба запомнили навсегда.

Через месяц они поженились. Все шло как в сказке. Александр признал Сашу своей дочерью, и никто из людей не смог бы увидеть, что это был второй брак у Зои Беловой. Семья, о которой так долго мечтала сама Зоя в детстве, полностью реализовалась в ее втором браке.

Образцовая семья, но спустя шесть лет началась полоса неудач в жизни семьи Корн. Тяжело заболела старшая дочь - Саша, нужно было срочно делать операцию на сердце. Но родители боялись за жизнь ребенка. На долю матери выпали ужасные испытанья. Чтобы помочь ребенку она была вынуждена ездить с ней по больницам, в то время, как маленькая дочь- Анна оставалась одна с отцом в другом городе. Сердце Зои разрывалось, но слова, вечные для нее, она повторяла сотни раз, когда казалось, силы ее покидали: "Я сильная? Я же сильная! Ты сильная? - Да!".