Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: РазноеАвтор: Светлана Костина
Объем: 288 [ строк ]
Алкаш
Светлана КОСТИНА
 
Алкаш
 
*
В прихожей Ивана встретила жена Надя с ножом в руках. На её лбу и щеке радужно горели рыбные чешуйки.
- Опять напился?
- Да я так, маленько….
- Маленько! Каждый день одно и то же! Ты посмотри на себя, на ногах не стоишь!
Иван действительно был выпивши, и возражать не стал. Жена враждебной походкой вернулась в кухню, чистить карасей. Он тихо высвободился из куртки и прошёл в спальню, лёг в постель. Из кухни доносилась мольба маленького Пашки:
- Мам, ну давай оставим одного карасика…
- За квартиру уже три месяца не плачено! – гневалась Надя сквозь стену.
- Ну мам…
- Да отстань ты от меня!
- Смотри, вот этот шевелится, можно его в банку с водой посадить, – с надеждой нудил сын.
- Всю совесть пропил, сволочь. Ни какой жизни от тебя нет!
Иван лежал на правом боку. Хмель мягко кружил голову, по-матерински покачивал кровать.
- Ну, одну рыбку оставить, можно, а?
- Да можно, можно!
Пашка сразу унялся, и, счастливый, полез в кладовую за пустой банкой. Надя отчаянно скребла ножом тёмные бока карасей. Хорошо, когда она что-то делает молча, без слов. Приятно нервам. Но раз уж Надя завелась, то это надолго, возможно только к ночи успокоится. И не будет покоя теперь Ивану, пока хозяйку саму не сморит усталость:
- Алкаш, ты и есть алкаш! Иначе не скажешь…
- Я не алкаш, - рассудительно обращался сам к себе Иван, - ну какой я алкаш? Вон, мужики на заводе месяцами без причины пьют. А я так, маленько… Когда душа запросит.
Пашка зашёл в комнату с банкой в руках, поставил её на тумбочку у кровати.
- Папа, смотри!
Спасённый карась плавал в двух литрах водопроводной воды.
*
Сегодня, у первой жены Ивана Алеси, день рожденья – 40 лет. Она обожала этот праздник. Алеся прожила лишь неполные тридцать, из них всего три года в супружестве с Иваном, три неповторимых года. Странно, Алеси нет уже так давно, но её день рождения всё равно наступает каждый год. Человек умер, а праздник остался, и нет праздника горше. Возвращаясь с завода, Иван часто проходил мимо пятиэтажной общаги по улице Титова, где они с Алесей жили после свадьбы. В угловом окне, на втором этаже лунно мерцал телевизор. Иван замедлял шаг, ему казалось, что сейчас там появится Алеся, откинет занавеску и поманит белой рукой. Сердце его сжималось и просило купить бутылку водки, выпить, расположившись где-нибудь, на задворках, глядя в блёклое небо. Так он сделал и сегодня. Хотелось побыть наедине с собой, вспомнить, погрустить. Водка горячо расходилась по телу. Иван закусывал хлебом и думал о своих женщинах, об Алесе, о Надьке. Понимала бы ты что ни будь, Надька… Но Надька ничего не понимает. Ворчливая она стала, кусачая. Щитомордник в халате.
 
*
- Ну, чего разлёгся? Иди ужинать, - повелительно сказала жена.
Иван тяжело поднялся с пастели. Ужинать, так ужинать, с Надей лучше не спорить.
А готовить она умеет. Жаренные караси, чай с молоком, хлеб. Сыто и уютно. Не хватает лишь тишины. Надька заведется так, что кусок в горле встанет.
- Ещё раз напьешься, можешь не приходить.
- Надь, да я ж не сильно…
- Причём здесь не сильно? Ты понимаешь, что нельзя тебе? У тебя ж печень! А у меня нервы!
Пашка устало смотрел в свою тарелку, жена кивнула на сына.
- О ребёнке подумал бы.
В свои сорок пять, она была ещё ничего. Крепкая, красивая женщина, бухгалтер, но до чего нудная! Ей надо, чтоб мужик вообще не пил, да разве такое бывает?
*
 
Как-то раз, Иван чуть было не нагрешил перед Надей с другой женщиной. Юля работала поварихой в заводской столовой. Ему нравились её розовые руки с закатанными по локоть рукавами. Трудно было оторвать взгляд от таких рук, когда она царственно наливала суп поварешкой. В ухажеры Иван не набивался, само вышло. Однажды, Юля догнала Ивана идущего с работы и предложила: «давай выпьем». Иван не знал, что ответить, денег у него как раз не было. «У меня дома есть настойка», - сказала Юля. Иван хищно сглотнул слюну. Она жила в квартире на манер коммуналки, где бледно горела лампочка. Выпили настойки. Юля говорила много пустого, Иван больше молчал, ему стало скучно. Потом всё как-то завертелось. И этот рот, по-рыбьи хватающий воздух, и скользкое, не родное тело. Дышать стало трудно. «Чего это я?» - вдруг подумал Иван, и так ему захотелось домой, к Надьке… Пусть она снова орёт на него до одури, до глухоты, только будет рядом. Иван оделся, извинился и пошёл домой. Настойка была хорошая, а Юля эта – дура.
 
*
Иван любил субботы. По субботам Надя работала, а у него был выходной. Это единственный день в недели, который начинается тишиной. Он скучал по тишине всю неделю так, что теперь, лёжа в постели чувствовал, как она облаком весит над ним. В такое утро прервать чувство тишины было бы простительно только Пашке.
- Папа, - сказал Пашка.
Иван открыл глаза и увидел сына в голубой пижаме озабоченно глядящего в ёмкость с карасём.
- Папа ты почти всю воду выпил. Ты мог бы его убить, – хмуро заключил сын.
За ночь Иван несколько раз прикладывался банке, чтобы утолить похмельную жажду. Не хотелось вставать и шлёпать до кухни, опасно это – у Надьки сон чуткий.
- Прости, сынок, с похмелья не разобрал, – сказал Иван с раскаянием, - Сейчас пойдём на речку и отпустим его домой. Судьба карасья тяжелая, а у папки твоего и того не легче…
Пашке идея с речкой понравилась. Он немедленно побежал одеваться.
- Но сначала позавтракаем! – Властно сказал Иван.
- Ладно пап, я согласен. – Добродушно откликнулся Пашка.
 
*
 
Иван знал, что такое любовь. Любовь - это молодость, это Алеся. Он увидел её однажды на дружеской вечеринке, и сразу понял – моё! Всё в этой девушке призывало к бурному и продолжительному чувству, отказаться от которого, как от самой судьбы было невозможно. На первом свидании они отрешенно гуляли по дворам, рассеянно наступая в лужи, останавливаясь под фонарями, чтобы посмотреть друг на друга. Алеся говорила: «Ванька, Ванечка…» и в голове его, как в морской раковине начинало шуметь от нежности.
Иван теперь редко вспоминал первые свидания, боясь, что вместе с ними придёт боль и схватит за сердце. Но, часто ни с того ни с сего, Алеся возникала в его снах или памяти, именно такой, какой она была в те дни. Пальтишко в синие ромбы, озорные, светлые глаза, рыжий смех её причёски - всё это проступало очень явственно, и схватывало как приступ, как инфаркт, сбивая с толку и нарушая привычный ритм жизни, оставляя Ивана бледным и встревоженным. В такие дни он, конечно напивался.
«Вот так, Алеська, любовь-то осталась…» - размышлял Иван, хмелея, - « и что ты во мне нашла тогда?» «Добрый ты, Ваня», - отвечала Алеся из плена прошлого. «Ты жди меня» - обращался к ней Иван, - «Вот сына выращу и приду к тебе».
*
 
- Пап, а он теперь найдёт своих? – Спросил Пашка, после того как карась исчез в тёмной воде.
- Найдёт, сынок. Найдёт и расскажет, как чуть было ни попал на сковородку и как ты его спас. Теперь этот карась в своей округе таким героем будет!
Они ещё немного прошлись вдоль реки. Накрапывал дождь. Невдалеке, сидела компания знакомых мужиков пили водку, разложив на берегу нехитрую закуску. Иван взял сына за руку.
- Пойдём-ка домой, а то простынешь.
- Эй, Ваня! – Позвали Ивана и, он мгновенно почувствовал, что хочет опохмелиться.
- Слушай, Пашка. Иди один, я с мужиками поздороваюсь и догоню тебя.
Пашка пасмурно кивнул и, обняв пустую банку отправился домой. Иван наблюдал за медлительной походкой сына. Будет здорово провести с ним сегодняшний день, но рюмашку выпить надо.
 
*
 
А с Надькой Иван познакомился во время забастовки. Горожане стояли у здания правительства с плакатами, и требовали повышения зарплаты, Надька тоже требовала. Уж ей то, чего на зарплату жаловаться? У неё всегда был завидный оклад, не то, что у Ивана. Наверное, её специально пригласили сюда из-за громкого голоса. Надька-то кричать умеет, а на забастовках такое качество расценивается как талант. В толпе они стояли рядом.
- Вы мне на ногу наступили, - сказал ей Иван.
Надя окинула его оценивающим оком:
- Извините.
По её взгляду Иван почему-то сразу понял, что перед ним хорошая и свободная женщина. «Надо познакомиться поближе», - решил он.
А через год родился Пашка…
 
*
 
После стопки-другой время побежало быстрее, и как подкрался вечер, сырой и облачный, Иван не заметил. Мужики, как это всегда бывает, отправились в кабак, гулять дальше. Иван не рискнул пойти с ними, и так от Надьки теперь попадёт. Он брёл вдоль отлогого берега к своему дому. Река выглядела мутной и тяжелой. Иван услышал негромкий плеск. «Рыба, что ли сплавляется?» - предположил он, вглядываясь в темень. Размытые огни едва осветили женскую фигуру, в темноте она казалась вырезанной из чёрной бумаги. Женщина плавно заходила в воду. «Топиться будет!», - ухнуло у него в голове. Несколько секунд Иван стоял как вкопанный, зачарованный тем, как река растворяет человека, от которого вскоре осталась лишь мелкая, дрожащая рябь.
- Эй, ты чего задумала?! – обратился он к тому месту, где только что была женщина, и, на ходу сбрасывая куртку и ботинки, бросился в воду.
Утопленница была совсем молоденькая. Лет шестнадцати. Она села на траву, отдышалась и попросила закурить.
- Нету, - соврал Иван, накидывая ей на плечи свою куртку, - ты, зачем, дурная голова, топиться-то надумала?
- Да так, денег нет, жениха нет, родители пьют…
- Смелая ты деваха… А у меня когда жена погибла, я ведь тоже…. Сколько раз приходил к реке и хотел в омут броситься, с камнем на шее, чтоб ни кто не нашёл потом. Так и не смог, побоялся.
- А что с женой вашей случилось?
- Что случилось? - Иван помолчал, - неважно это. Не стало у меня жены и всё. И тебя бы сейчас не стало, дурёхи.
- Спасибо вам. Вы меня спасли, значит, судьба…
Иван помог ей встать:
- Как зовут-то?
-Алеся
- Надо же, какое имя. Пойдём - ка Алеся, провожу тебя до дома.
 
 
Надька с порога так и ахнула:
- Мало того, что пьяный пришёл, ещё и мокрый весь. И где тебя только носило?!
В глазах жены Иван не увидел гнева, а скорее жалость и беспокойство.
- Господи, и за что мне это! – Ворчала она, легонько толкая его в ванную. – Снимай всё мокрое, горемыка.
- Дай сухое – то, одеться, – буркнул Иван.
- Сухое ему подавай! Алкаш!
Надя скрылась в комнате, заскрипела дверцей шкафа.
«Ведь утопилась бы девка» - думал Иван, глядя на себя в зеркало, - «старею… Побриться бы».
- Папа, вот… - Пашка протянул отцу сухие кальсоны.
Иван стянул с себя сырое, обтёрся полотенцем.
- Пап, а ты чего мокрый? – поинтересовался сын.
- А я, сынок, к карасю плавал. Надо же было проверить, как его там, свои встретили.
- Ну? – Пашка округлил глаза.
- Жив-здоров, карасик! Чувствует себя рождённым заново. И всё благодаря моему Пашке! Вся семья карасей, шлёт тебе привет, а то ведь, они уж и не ждали домой кормильца–то своего.
Пашка с сомнением посмотрел на отца. Иван потрепал его по волосам:
- Добрый ты сынок, весь в меня.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Светлана КОСТИНА
 
Алкаш
 
*
В прихожей Ивана встретила жена Надя с ножом в руках. На её лбу и щеке радужно горели рыбные чешуйки.
- Опять напился?
- Да я так, маленько….
- Маленько! Каждый день одно и то же! Ты посмотри на себя, на ногах не стоишь!
Иван действительно был выпивши, и возражать не стал. Жена враждебной походкой вернулась в кухню, чистить карасей. Он тихо высвободился из куртки и прошёл в спальню, лёг в постель. Из кухни доносилась мольба маленького Пашки:
- Мам, ну давай оставим одного карасика…
- За квартиру уже три месяца не плачено! – гневалась Надя сквозь стену.
- Ну мам…
- Да отстань ты от меня!
- Смотри, вот этот шевелится, можно его в банку с водой посадить, – с надеждой нудил сын.
- Всю совесть пропил, сволочь. Ни какой жизни от тебя нет!
Иван лежал на правом боку. Хмель мягко кружил голову, по-матерински покачивал кровать.
- Ну, одну рыбку оставить, можно, а?
- Да можно, можно!
Пашка сразу унялся, и, счастливый, полез в кладовую за пустой банкой. Надя отчаянно скребла ножом тёмные бока карасей. Хорошо, когда она что-то делает молча, без слов. Приятно нервам. Но раз уж Надя завелась, то это надолго, возможно только к ночи успокоится. И не будет покоя теперь Ивану, пока хозяйку саму не сморит усталость:
- Алкаш, ты и есть алкаш! Иначе не скажешь…
- Я не алкаш, - рассудительно обращался сам к себе Иван, - ну какой я алкаш? Вон, мужики на заводе месяцами без причины пьют. А я так, маленько… Когда душа запросит.
Пашка зашёл в комнату с банкой в руках, поставил её на тумбочку у кровати.
- Папа, смотри!
Спасённый карась плавал в двух литрах водопроводной воды.
*
Сегодня, у первой жены Ивана Алеси, день рожденья – 40 лет. Она обожала этот праздник. Алеся прожила лишь неполные тридцать, из них всего три года в супружестве с Иваном, три неповторимых года. Странно, Алеси нет уже так давно, но её день рождения всё равно наступает каждый год. Человек умер, а праздник остался, и нет праздника горше. Возвращаясь с завода, Иван часто проходил мимо пятиэтажной общаги по улице Титова, где они с Алесей жили после свадьбы. В угловом окне, на втором этаже лунно мерцал телевизор. Иван замедлял шаг, ему казалось, что сейчас там появится Алеся, откинет занавеску и поманит белой рукой. Сердце его сжималось и просило купить бутылку водки, выпить, расположившись где-нибудь, на задворках, глядя в блёклое небо. Так он сделал и сегодня. Хотелось побыть наедине с собой, вспомнить, погрустить. Водка горячо расходилась по телу. Иван закусывал хлебом и думал о своих женщинах, об Алесе, о Надьке. Понимала бы ты что ни будь, Надька… Но Надька ничего не понимает. Ворчливая она стала, кусачая. Щитомордник в халате.
 
*
- Ну, чего разлёгся? Иди ужинать, - повелительно сказала жена.
Иван тяжело поднялся с пастели. Ужинать, так ужинать, с Надей лучше не спорить.
А готовить она умеет. Жаренные караси, чай с молоком, хлеб. Сыто и уютно. Не хватает лишь тишины. Надька заведется так, что кусок в горле встанет.
- Ещё раз напьешься, можешь не приходить.
- Надь, да я ж не сильно…
- Причём здесь не сильно? Ты понимаешь, что нельзя тебе? У тебя ж печень! А у меня нервы!
Пашка устало смотрел в свою тарелку, жена кивнула на сына.
- О ребёнке подумал бы.
В свои сорок пять, она была ещё ничего. Крепкая, красивая женщина, бухгалтер, но до чего нудная! Ей надо, чтоб мужик вообще не пил, да разве такое бывает?
*
 
Как-то раз, Иван чуть было не нагрешил перед Надей с другой женщиной. Юля работала поварихой в заводской столовой. Ему нравились её розовые руки с закатанными по локоть рукавами. Трудно было оторвать взгляд от таких рук, когда она царственно наливала суп поварешкой. В ухажеры Иван не набивался, само вышло. Однажды, Юля догнала Ивана идущего с работы и предложила: «давай выпьем». Иван не знал, что ответить, денег у него как раз не было. «У меня дома есть настойка», - сказала Юля. Иван хищно сглотнул слюну. Она жила в квартире на манер коммуналки, где бледно горела лампочка. Выпили настойки. Юля говорила много пустого, Иван больше молчал, ему стало скучно. Потом всё как-то завертелось. И этот рот, по-рыбьи хватающий воздух, и скользкое, не родное тело. Дышать стало трудно. «Чего это я?» - вдруг подумал Иван, и так ему захотелось домой, к Надьке… Пусть она снова орёт на него до одури, до глухоты, только будет рядом. Иван оделся, извинился и пошёл домой. Настойка была хорошая, а Юля эта – дура.
 
*
Иван любил субботы. По субботам Надя работала, а у него был выходной. Это единственный день в недели, который начинается тишиной. Он скучал по тишине всю неделю так, что теперь, лёжа в постели чувствовал, как она облаком весит над ним. В такое утро прервать чувство тишины было бы простительно только Пашке.
- Папа, - сказал Пашка.
Иван открыл глаза и увидел сына в голубой пижаме озабоченно глядящего в ёмкость с карасём.
- Папа ты почти всю воду выпил. Ты мог бы его убить, – хмуро заключил сын.
За ночь Иван несколько раз прикладывался банке, чтобы утолить похмельную жажду. Не хотелось вставать и шлёпать до кухни, опасно это – у Надьки сон чуткий.
- Прости, сынок, с похмелья не разобрал, – сказал Иван с раскаянием, - Сейчас пойдём на речку и отпустим его домой. Судьба карасья тяжелая, а у папки твоего и того не легче…
Пашке идея с речкой понравилась. Он немедленно побежал одеваться.
- Но сначала позавтракаем! – Властно сказал Иван.
- Ладно пап, я согласен. – Добродушно откликнулся Пашка.
 
*
 
Иван знал, что такое любовь. Любовь - это молодость, это Алеся. Он увидел её однажды на дружеской вечеринке, и сразу понял – моё! Всё в этой девушке призывало к бурному и продолжительному чувству, отказаться от которого, как от самой судьбы было невозможно. На первом свидании они отрешенно гуляли по дворам, рассеянно наступая в лужи, останавливаясь под фонарями, чтобы посмотреть друг на друга. Алеся говорила: «Ванька, Ванечка…» и в голове его, как в морской раковине начинало шуметь от нежности.
Иван теперь редко вспоминал первые свидания, боясь, что вместе с ними придёт боль и схватит за сердце. Но, часто ни с того ни с сего, Алеся возникала в его снах или памяти, именно такой, какой она была в те дни. Пальтишко в синие ромбы, озорные, светлые глаза, рыжий смех её причёски - всё это проступало очень явственно, и схватывало как приступ, как инфаркт, сбивая с толку и нарушая привычный ритм жизни, оставляя Ивана бледным и встревоженным. В такие дни он, конечно напивался.
«Вот так, Алеська, любовь-то осталась…» - размышлял Иван, хмелея, - « и что ты во мне нашла тогда?» «Добрый ты, Ваня», - отвечала Алеся из плена прошлого. «Ты жди меня» - обращался к ней Иван, - «Вот сына выращу и приду к тебе».
*
 
- Пап, а он теперь найдёт своих? – Спросил Пашка, после того как карась исчез в тёмной воде.
- Найдёт, сынок. Найдёт и расскажет, как чуть было ни попал на сковородку и как ты его спас. Теперь этот карась в своей округе таким героем будет!
Они ещё немного прошлись вдоль реки. Накрапывал дождь. Невдалеке, сидела компания знакомых мужиков пили водку, разложив на берегу нехитрую закуску. Иван взял сына за руку.
- Пойдём-ка домой, а то простынешь.
- Эй, Ваня! – Позвали Ивана и, он мгновенно почувствовал, что хочет опохмелиться.
- Слушай, Пашка. Иди один, я с мужиками поздороваюсь и догоню тебя.
Пашка пасмурно кивнул и, обняв пустую банку отправился домой. Иван наблюдал за медлительной походкой сына. Будет здорово провести с ним сегодняшний день, но рюмашку выпить надо.
 
*
 
А с Надькой Иван познакомился во время забастовки. Горожане стояли у здания правительства с плакатами, и требовали повышения зарплаты, Надька тоже требовала. Уж ей то, чего на зарплату жаловаться? У неё всегда был завидный оклад, не то, что у Ивана. Наверное, её специально пригласили сюда из-за громкого голоса. Надька-то кричать умеет, а на забастовках такое качество расценивается как талант. В толпе они стояли рядом.
- Вы мне на ногу наступили, - сказал ей Иван.
Надя окинула его оценивающим оком:
- Извините.
По её взгляду Иван почему-то сразу понял, что перед ним хорошая и свободная женщина. «Надо познакомиться поближе», - решил он.
А через год родился Пашка…
 
*
 
После стопки-другой время побежало быстрее, и как подкрался вечер, сырой и облачный, Иван не заметил. Мужики, как это всегда бывает, отправились в кабак, гулять дальше. Иван не рискнул пойти с ними, и так от Надьки теперь попадёт. Он брёл вдоль отлогого берега к своему дому. Река выглядела мутной и тяжелой. Иван услышал негромкий плеск. «Рыба, что ли сплавляется?» - предположил он, вглядываясь в темень. Размытые огни едва осветили женскую фигуру, в темноте она казалась вырезанной из чёрной бумаги. Женщина плавно заходила в воду. «Топиться будет!», - ухнуло у него в голове. Несколько секунд Иван стоял как вкопанный, зачарованный тем, как река растворяет человека, от которого вскоре осталась лишь мелкая, дрожащая рябь.
- Эй, ты чего задумала?! – обратился он к тому месту, где только что была женщина, и, на ходу сбрасывая куртку и ботинки, бросился в воду.
Утопленница была совсем молоденькая. Лет шестнадцати. Она села на траву, отдышалась и попросила закурить.
- Нету, - соврал Иван, накидывая ей на плечи свою куртку, - ты, зачем, дурная голова, топиться-то надумала?
- Да так, денег нет, жениха нет, родители пьют…
- Смелая ты деваха… А у меня когда жена погибла, я ведь тоже…. Сколько раз приходил к реке и хотел в омут броситься, с камнем на шее, чтоб ни кто не нашёл потом. Так и не смог, побоялся.
- А что с женой вашей случилось?
- Что случилось? - Иван помолчал, - неважно это. Не стало у меня жены и всё. И тебя бы сейчас не стало, дурёхи.
- Спасибо вам. Вы меня спасли, значит, судьба…
Иван помог ей встать:
- Как зовут-то?
-Алеся
- Надо же, какое имя. Пойдём - ка Алеся, провожу тебя до дома.
 
 
Надька с порога так и ахнула:
- Мало того, что пьяный пришёл, ещё и мокрый весь. И где тебя только носило?!
В глазах жены Иван не увидел гнева, а скорее жалость и беспокойство.
- Господи, и за что мне это! – Ворчала она, легонько толкая его в ванную. – Снимай всё мокрое, горемыка.
- Дай сухое – то, одеться, – буркнул Иван.
- Сухое ему подавай! Алкаш!
Надя скрылась в комнате, заскрипела дверцей шкафа.
«Ведь утопилась бы девка» - думал Иван, глядя на себя в зеркало, - «старею… Побриться бы».
- Папа, вот… - Пашка протянул отцу сухие кальсоны.
Иван стянул с себя сырое, обтёрся полотенцем.
- Пап, а ты чего мокрый? – поинтересовался сын.
- А я, сынок, к карасю плавал. Надо же было проверить, как его там, свои встретили.
- Ну? – Пашка округлил глаза.
- Жив-здоров, карасик! Чувствует себя рождённым заново. И всё благодаря моему Пашке! Вся семья карасей, шлёт тебе привет, а то ведь, они уж и не ждали домой кормильца–то своего.
Пашка с сомнением посмотрел на отца. Иван потрепал его по волосам:
- Добрый ты сынок, весь в меня.
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Светлана КОСТИНА
 
Алкаш
 
*
В прихожей Ивана встретила жена Надя с ножом в руках. На её лбу и щеке радужно горели рыбные чешуйки.
- Опять напился?
- Да я так, маленько….
- Маленько! Каждый день одно и то же! Ты посмотри на себя, на ногах не стоишь!
Иван действительно был выпивши, и возражать не стал. Жена враждебной походкой вернулась в кухню, чистить карасей. Он тихо высвободился из куртки и прошёл в спальню, лёг в постель. Из кухни доносилась мольба маленького Пашки:
- Мам, ну давай оставим одного карасика…
- За квартиру уже три месяца не плачено! – гневалась Надя сквозь стену.
- Ну мам…
- Да отстань ты от меня!
- Смотри, вот этот шевелится, можно его в банку с водой посадить, – с надеждой нудил сын.
- Всю совесть пропил, сволочь. Ни какой жизни от тебя нет!
Иван лежал на правом боку. Хмель мягко кружил голову, по-матерински покачивал кровать.
- Ну, одну рыбку оставить, можно, а?
- Да можно, можно!
Пашка сразу унялся, и, счастливый, полез в кладовую за пустой банкой. Надя отчаянно скребла ножом тёмные бока карасей. Хорошо, когда она что-то делает молча, без слов. Приятно нервам. Но раз уж Надя завелась, то это надолго, возможно только к ночи успокоится. И не будет покоя теперь Ивану, пока хозяйку саму не сморит усталость:
- Алкаш, ты и есть алкаш! Иначе не скажешь…
- Я не алкаш, - рассудительно обращался сам к себе Иван, - ну какой я алкаш? Вон, мужики на заводе месяцами без причины пьют. А я так, маленько… Когда душа запросит.
Пашка зашёл в комнату с банкой в руках, поставил её на тумбочку у кровати.
- Папа, смотри!
Спасённый карась плавал в двух литрах водопроводной воды.
*
Сегодня, у первой жены Ивана Алеси, день рожденья – 40 лет. Она обожала этот праздник. Алеся прожила лишь неполные тридцать, из них всего три года в супружестве с Иваном, три неповторимых года. Странно, Алеси нет уже так давно, но её день рождения всё равно наступает каждый год. Человек умер, а праздник остался, и нет праздника горше. Возвращаясь с завода, Иван часто проходил мимо пятиэтажной общаги по улице Титова, где они с Алесей жили после свадьбы. В угловом окне, на втором этаже лунно мерцал телевизор. Иван замедлял шаг, ему казалось, что сейчас там появится Алеся, откинет занавеску и поманит белой рукой. Сердце его сжималось и просило купить бутылку водки, выпить, расположившись где-нибудь, на задворках, глядя в блёклое небо. Так он сделал и сегодня. Хотелось побыть наедине с собой, вспомнить, погрустить. Водка горячо расходилась по телу. Иван закусывал хлебом и думал о своих женщинах, об Алесе, о Надьке. Понимала бы ты что ни будь, Надька… Но Надька ничего не понимает. Ворчливая она стала, кусачая. Щитомордник в халате.
 
*
- Ну, чего разлёгся? Иди ужинать, - повелительно сказала жена.
Иван тяжело поднялся с пастели. Ужинать, так ужинать, с Надей лучше не спорить.
А готовить она умеет. Жаренные караси, чай с молоком, хлеб. Сыто и уютно. Не хватает лишь тишины. Надька заведется так, что кусок в горле встанет.
- Ещё раз напьешься, можешь не приходить.
- Надь, да я ж не сильно…
- Причём здесь не сильно? Ты понимаешь, что нельзя тебе? У тебя ж печень! А у меня нервы!
Пашка устало смотрел в свою тарелку, жена кивнула на сына.
- О ребёнке подумал бы.
В свои сорок пять, она была ещё ничего. Крепкая, красивая женщина, бухгалтер, но до чего нудная! Ей надо, чтоб мужик вообще не пил, да разве такое бывает?
*
 
Как-то раз, Иван чуть было не нагрешил перед Надей с другой женщиной. Юля работала поварихой в заводской столовой. Ему нравились её розовые руки с закатанными по локоть рукавами. Трудно было оторвать взгляд от таких рук, когда она царственно наливала суп поварешкой. В ухажеры Иван не набивался, само вышло. Однажды, Юля догнала Ивана идущего с работы и предложила: «давай выпьем». Иван не знал, что ответить, денег у него как раз не было. «У меня дома есть настойка», - сказала Юля. Иван хищно сглотнул слюну. Она жила в квартире на манер коммуналки, где бледно горела лампочка. Выпили настойки. Юля говорила много пустого, Иван больше молчал, ему стало скучно. Потом всё как-то завертелось. И этот рот, по-рыбьи хватающий воздух, и скользкое, не родное тело. Дышать стало трудно. «Чего это я?» - вдруг подумал Иван, и так ему захотелось домой, к Надьке… Пусть она снова орёт на него до одури, до глухоты, только будет рядом. Иван оделся, извинился и пошёл домой. Настойка была хорошая, а Юля эта – дура.
 
*
Иван любил субботы. По субботам Надя работала, а у него был выходной. Это единственный день в недели, который начинается тишиной. Он скучал по тишине всю неделю так, что теперь, лёжа в постели чувствовал, как она облаком весит над ним. В такое утро прервать чувство тишины было бы простительно только Пашке.
- Папа, - сказал Пашка.
Иван открыл глаза и увидел сына в голубой пижаме озабоченно глядящего в ёмкость с карасём.
- Папа ты почти всю воду выпил. Ты мог бы его убить, – хмуро заключил сын.
За ночь Иван несколько раз прикладывался банке, чтобы утолить похмельную жажду. Не хотелось вставать и шлёпать до кухни, опасно это – у Надьки сон чуткий.
- Прости, сынок, с похмелья не разобрал, – сказал Иван с раскаянием, - Сейчас пойдём на речку и отпустим его домой. Судьба карасья тяжелая, а у папки твоего и того не легче…
Пашке идея с речкой понравилась. Он немедленно побежал одеваться.
- Но сначала позавтракаем! – Властно сказал Иван.
- Ладно пап, я согласен. – Добродушно откликнулся Пашка.
 
*
 
Иван знал, что такое любовь. Любовь - это молодость, это Алеся. Он увидел её однажды на дружеской вечеринке, и сразу понял – моё! Всё в этой девушке призывало к бурному и продолжительному чувству, отказаться от которого, как от самой судьбы было невозможно. На первом свидании они отрешенно гуляли по дворам, рассеянно наступая в лужи, останавливаясь под фонарями, чтобы посмотреть друг на друга. Алеся говорила: «Ванька, Ванечка…» и в голове его, как в морской раковине начинало шуметь от нежности.
Иван теперь редко вспоминал первые свидания, боясь, что вместе с ними придёт боль и схватит за сердце. Но, часто ни с того ни с сего, Алеся возникала в его снах или памяти, именно такой, какой она была в те дни. Пальтишко в синие ромбы, озорные, светлые глаза, рыжий смех её причёски - всё это проступало очень явственно, и схватывало как приступ, как инфаркт, сбивая с толку и нарушая привычный ритм жизни, оставляя Ивана бледным и встревоженным. В такие дни он, конечно напивался.
«Вот так, Алеська, любовь-то осталась…» - размышлял Иван, хмелея, - « и что ты во мне нашла тогда?» «Добрый ты, Ваня», - отвечала Алеся из плена прошлого. «Ты жди меня» - обращался к ней Иван, - «Вот сына выращу и приду к тебе».
*
 
- Пап, а он теперь найдёт своих? – Спросил Пашка, после того как карась исчез в тёмной воде.
- Найдёт, сынок. Найдёт и расскажет, как чуть было ни попал на сковородку и как ты его спас. Теперь этот карась в своей округе таким героем будет!
Они ещё немного прошлись вдоль реки. Накрапывал дождь. Невдалеке, сидела компания знакомых мужиков пили водку, разложив на берегу нехитрую закуску. Иван взял сына за руку.
- Пойдём-ка домой, а то простынешь.
- Эй, Ваня! – Позвали Ивана и, он мгновенно почувствовал, что хочет опохмелиться.
- Слушай, Пашка. Иди один, я с мужиками поздороваюсь и догоню тебя.
Пашка пасмурно кивнул и, обняв пустую банку отправился домой. Иван наблюдал за медлительной походкой сына. Будет здорово провести с ним сегодняшний день, но рюмашку выпить надо.
 
*
 
А с Надькой Иван познакомился во время забастовки. Горожане стояли у здания правительства с плакатами, и требовали повышения зарплаты, Надька тоже требовала. Уж ей то, чего на зарплату жаловаться? У неё всегда был завидный оклад, не то, что у Ивана. Наверное, её специально пригласили сюда из-за громкого голоса. Надька-то кричать умеет, а на забастовках такое качество расценивается как талант. В толпе они стояли рядом.
- Вы мне на ногу наступили, - сказал ей Иван.
Надя окинула его оценивающим оком:
- Извините.
По её взгляду Иван почему-то сразу понял, что перед ним хорошая и свободная женщина. «Надо познакомиться поближе», - решил он.
А через год родился Пашка…
 
*
 
После стопки-другой время побежало быстрее, и как подкрался вечер, сырой и облачный, Иван не заметил. Мужики, как это всегда бывает, отправились в кабак, гулять дальше. Иван не рискнул пойти с ними, и так от Надьки теперь попадёт. Он брёл вдоль отлогого берега к своему дому. Река выглядела мутной и тяжелой. Иван услышал негромкий плеск. «Рыба, что ли сплавляется?» - предположил он, вглядываясь в темень. Размытые огни едва осветили женскую фигуру, в темноте она казалась вырезанной из чёрной бумаги. Женщина плавно заходила в воду. «Топиться будет!», - ухнуло у него в голове. Несколько секунд Иван стоял как вкопанный, зачарованный тем, как река растворяет человека, от которого вскоре осталась лишь мелкая, дрожащая рябь.
- Эй, ты чего задумала?! – обратился он к тому месту, где только что была женщина, и, на ходу сбрасывая куртку и ботинки, бросился в воду.
Утопленница была совсем молоденькая. Лет шестнадцати. Она села на траву, отдышалась и попросила закурить.
- Нету, - соврал Иван, накидывая ей на плечи свою куртку, - ты, зачем, дурная голова, топиться-то надумала?
- Да так, денег нет, жениха нет, родители пьют…
- Смелая ты деваха… А у меня когда жена погибла, я ведь тоже…. Сколько раз приходил к реке и хотел в омут броситься, с камнем на шее, чтоб ни кто не нашёл потом. Так и не смог, побоялся.
- А что с женой вашей случилось?
- Что случилось? - Иван помолчал, - неважно это. Не стало у меня жены и всё. И тебя бы сейчас не стало, дурёхи.
- Спасибо вам. Вы меня спасли, значит, судьба…
Иван помог ей встать:
- Как зовут-то?
-Алеся
- Надо же, какое имя. Пойдём - ка Алеся, провожу тебя до дома.
 
 
Надька с порога так и ахнула:
- Мало того, что пьяный пришёл, ещё и мокрый весь. И где тебя только носило?!
В глазах жены Иван не увидел гнева, а скорее жалость и беспокойство.
- Господи, и за что мне это! – Ворчала она, легонько толкая его в ванную. – Снимай всё мокрое, горемыка.
- Дай сухое – то, одеться, – буркнул Иван.
- Сухое ему подавай! Алкаш!
Надя скрылась в комнате, заскрипела дверцей шкафа.
«Ведь утопилась бы девка» - думал Иван, глядя на себя в зеркало, - «старею… Побриться бы».
- Папа, вот… - Пашка протянул отцу сухие кальсоны.
Иван стянул с себя сырое, обтёрся полотенцем.
- Пап, а ты чего мокрый? – поинтересовался сын.
- А я, сынок, к карасю плавал. Надо же было проверить, как его там, свои встретили.
- Ну? – Пашка округлил глаза.
- Жив-здоров, карасик! Чувствует себя рождённым заново. И всё благодаря моему Пашке! Вся семья карасей, шлёт тебе привет, а то ведь, они уж и не ждали домой кормильца–то своего.
Пашка с сомнением посмотрел на отца. Иван потрепал его по волосам:
- Добрый ты сынок, весь в меня.
Дата публикации: 29.10.2008 21:03
Предыдущее: Малая РодинаСледующее: Туалет

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта