Бык – клубок мышц, грудь-колесо.

Старик, хозяин быка – угловат. Под рубахой торчат кости. Лицо – сплетенье морщин. «Видавших дела» тропочек и тропинок. Которые со множеством прочих сельских дорог, полные еще летней пылью, обнажаются по осени в полях жухлой травы.

В первую ночь октября старик разучился жить. Жизнь удержалась где-то в памяти, но не в сердце. Смерть холодила спину. Оставаясь невидимой, нагоняла страх. Иногда страх был настолько огромен, что хотелось кричать. И старик кричал. Пальцами рук и ног, горьким комом в горле, распахнутыми до дна глазами.

Бык слышал этот крик и дрожал боками.

Накричавшись, старик отдыхал. Отдохнувши – оглядывался. В поисках того, беспощадного, холодящего спину. Старик хотел видеть смерть.

К утру желанье увидеть смерть стало необходимостью. Единственно возможным избавлением. Старик выпил кипятку с сахаром, съел сухарь. И решил убить быка.

Сам он этого исполнить не смел: в памяти, куда отступила жизнь, хранилась среди прочего – нежность к существу с печальными глазами.

Старик вышел на улицу поискать пару рук. Подходящих, чтобы убить.

Осенний денек был добр. Старик – ноги разбросаны, шея кривая – шлепал по серебристым лужам. По рыжим листьям. Щурясь от света и от страха за спиной.

На окраине села ему встретились двое солдат. Бритоголовые мальчишки в новеньких гимнастерках, в магазином пахнущих сапогах, пришли в село по армейским делам.

Спина старика сломилась в поклоне, губы дрогнули. Посыпались слова:

«Бык строптив, и старик устал. Свои дадут мало, а в районный центр, где продать хорошо бы, - слаб подняться. Когда бы продать мясо… свои, деревенские возьмут, не откажутся».

Мальчишки в новеньких гимнастерках оказались новобранцами из городского пополнения. Вечером этого дня они пришли, чтобы помочь старику.

Солнце шагнуло за край земли. Розовые следы его обозначились на небе. Старик ждал во дворе. Рядом с ним – до чего же здоров! – ждал бык, грудь-колесо.

- Противотанковая граната, - сказал один из новобранцев, бечевкой пристраивая на рогах у быка мертвый, продолговатый предмет.

- Ничего более подходящего, к сожалению, не нашлось, - извинялся другой новобранец, укладывая старика в кювет у забора. – Вдарит сейчас… - жмурился он.

- Поджигаю бикфордов шнур! – зазвенел голосом первый новобранец и прыгнул в кювет.

Во дворе метался бык. Старик сморщился, чтобы заплакать. Слезы не приходили. Розовые следы на небе – поблекли, расстроились.

- Долго-то как! – удивлялись новобранцы. – Может быть…

Грохнул взрыв. Старик встал.

Разворочена часть стены. Покосилась крыша. Старик глядел на смерть и пытался плакать. Глаза оставались сухими. Жизнь не возвращалась.