Весна в этом году пришла раньше обычного. Над головой сияло яркое солнце на чистом небе, дул мягкий ветер и щебетали птицы, решая свои важные весенние дела. Но это все наверху. Под ногами же творилась настоящая каша - смесь воды, грязного тающего снега и песка. Словом, обычный весенний тротуар в большом городе.

Зоя Валентиновна ждала зеленого сигнала на светофоре, разглядывая спешащие машины и людей. Сама она никуда не спешила. "В моем возрасте спешить можно разве только на тот свет", - любила говорить она. А вот смотреть на окружающих - это Зоя Валентиновна любила. Просто сидеть и смотреть, как сама жизнь движется вокруг.

В тот момент, когда, захваченная мыслями старушка, отвлеклась от гомона улицы, она почувствовала сильный удар. Кто-то худой и невысокий врезался в женщину. Они упали прямо в упомянутую уже кашу. Молодой парень, как, во всяком случае, показалось Зое Валентиновне, резво вскочил и скрылся в ближайшем подъезде. Через секунду раздались шаги, и из-за поворота с пыхтением выбежал грузный мужчина в форме охранника. Тяжелые ботинки прогрохотали дальше по тротуару. Все заняло не больше двух секунд. Стоящая рядом женщина только успела ахнуть и кинулась поднимать Зою Валентиновну.

- Вообще обалдели! - причитала она, - носятся, вокруг не видят ничего! Небось, какой-нибудь воришка. Видали, как от охраны улепетывал? Вы не ушиблись? - продолжая говорить, женщина подбирала рассыпавшиеся продукты из сумки Зои Валентиновны.

- Вот и все. Можете идти? Вам на ту сторону надо?

Старушка, чтобы избежать дальнейших расспросов, просто кивнула.

Женщина, поддерживая ее за локоть, шустро перевела Зою Валентиновну через дорогу и усадила на скамейку в парке.

- Ну вот, вы тут посидите, в себя придите, а мне, к сожалению, пора бежать.

Скороговоркой выпалив слова, женщина развернулась на каблуках и поспешила обратно - не успевать и торопиться.

Это происшествие несколько выбило Зою Валентиновну из колеи. С годами всякие неожиданности воспринимаются все сложнее. Чтобы вновь уравновесить себя с внешним миром старушка принялась проверять все ли продукты уцелели. Через пару минут она пришла к неутешительному выводу - шоколадные "Трюфели" пропали в пучине придорожного снега. Стало так обидно, что слезы сами собой брызнули из глаз. Зоя Валентиновна любила трюфели до дрожи в коленях, но высокий сахар и не такая высокая пенсия позволяли лакомиться ими не чаще, чем раз в месяц. И только вчера она со вкусом представляла, как будет вкусно сегодня. На этот месяц одной из немногих радостей в ее жизни стало меньше.

- Простите, пожалуйста, - раздался рядом тихий робкий голос, - это, кажется, ваше.

Зоя Валентиновна подняла голову. Перед глазами покачивался заветный пакетик. Он тихонько подрагивал - это дрожала державшая конфеты рука. Старушка чуть передвинулась, чтобы хорошенько разглядеть благодетеля. Им оказалась худенькая девушка лет 14-ти. Растрепанные короткие светлые волосы, потрепанная куртка и запачканные на коленях джинсы. Девочка стояла, опустив голову, словно боялась посмотреть на старушку.

- Вот спасибо тебе! - воскликнула та, - я уж расстроилась...

- Извините меня, - не поднимая взгляд, сказала девушка, - это я вас сбила. Охранник за мной погнался, ну я и драпанула от него. Я не хотела, - добавила она, непонятно что имея в виду.

Зоя Валентиновна сначала хотела рассердиться, но было что-то трогательное в этой ссутулившейся фигурке.

- Ладно, уж, - махнула старушка рукой, - вроде не ушибла меня и то хорошо. И за конфеты спасибо. Зовут-то тебя как?

- Юля, - девочка подняла голову и чуть улыбнулась. А вот взгляд ее Зою Васильевну заинтересовал. Такой тусклый, словно голубые глаза заволокло смогом. И настороженный. И одновременно робкий. Словом, совсем не такой, какой должен быть у молодой симпатичной девушки теплым осенним днем.

- А меня - Зоя Валентиновна, - вот что, Юля, - поднимаясь, сказала женщина, - думаю, я смогу тебя простить, если ты донесешь мне продукты. Надеюсь, Ты хоть никуда не торопишься?

- Нет, - улыбаясь, Юля подхватила сумку, - я никуда не тороплюсь.

- Но сейчас же все торопятся! - притворно ахнула старушка.

- Значит, я - не все.

- Приятно слышать, - кивнула Зоя Валентиновна, - итак, почему ты в 12 часов дня не в школе?

Юля на долю секунды замялась:

- Так каникулы же!

- Ах, да! А что это ты говорила про охранника, будто б он за тобой гнался?

- Да это такая глупость получилась! - не очень натурально воскликнула Юля, - он меня перепутал с каким-то местным воришкой и погнался за мной, представляете?!

- Представляю, - согласилась Зоя Валентиновна, - а чего же ты от него убегала тогда?

Но последнего вопроса Юля предпочла не услышать.

- Смотрите, какие воробьи! - воскликнула она и засмотрелась на резвящихся в луже воробьев. Они тоже праздновали приход весны и смывали с себя всю зимнюю стужу.

- Любишь птиц? - заинтересовалась старушка.

- Я всех животных люблю, но птиц особенно.

- Вот как? Приходи тогда завтра часиков в 11 утра к моему дому. Вот, кстати, и он. - Они остановились около красивого сталинского дома. - Я в это время выхожу птиц кормить. Кто только не прилетает! И воробьи, и синицы, и грачи, а иногда даже соловьи из парка.

- Ух, ты! Здорово! Спасибо, обязательно приду!

- Вот и славно. Отсюда-то я и сама дойду, - подводя итог разговору, сказала Зоя Васильевна.

Юля передала ей сумку.

- Еще раз извините.

- Да я уже и думать забыла! Спасибо за помощь.

Зоя Валентиновна подошла к двери подъезда и обернулась: Юля уселась на скамейку в маленьком скверике. Она явно никуда не торопилась

 

На следующий день, ровно в 11 утра, Зоя Валентиновна вышла из подъезда, держа в руках небольшую картонную коробку. Птицы, приученные к ежедневному ритуалу, уже собрались возле первой скамейки. Там уже сидела Юля.

- Здравствуйте, Зоя Валентиновна, - радостно поприветствовала ее девочка.

- Надо заметить, ты пунктуальна, - поздоровавшись в ответ, сказала старушка. От ее внимательного взгляда, конечно же, не ускользнуло, что Юля одета точно так же, как и вчера. Разве что пятна на коленях стали больше и грязнее. А еще она как-то странно отворачивала голову. Зоя Валентиновна в очередной раз дала себе слово не во что ни вмешиваться и просто кормить птиц. Чем они и занимались в течении следующих двадцати минут. Юля так увлеклась, что забыла обо всем на свете. И Зоя Валентиновна без труда обнаружила приличных размеров синяк на правой скуле девочки.

- Юля, а твои родители знают, где ты пропадаешь?

- Родители? - Юля растерянно подняла голову. Потом ответила с непонятной злобой:

- Конечно. Они вообще все про меня знают.

- Вот и славно, - Зоя Валентиновна сложила пустой бумажный пакет. Птицы потихоньку разлетались.

- Зоя Валентиновна, здравствуйте! - от дверей парадной к ним спешила дворничиха Клавдия, обладательница угловатой внешностью и таким же взглядом на жизнь.

- Зоя Валентиновна, представляете, подействовало! Сделала все, как вы сказали! Теперь ни одной не осталось!

Клавдия чрезвычайно уважала старушку и почитала, как специалиста во всех областях. Как-то Зоя Валентиновна дала небольшой совет насчет травли крыс в подвале. Теперь ни одно мало-мальски нужное дело не проводилось без предварительного совещания. Старушка была уже и не рада своей случайной инициативе.

- Ни одной кошки не осталось, все свалили! Я все сделала, как вы сказали и...

- Молодец, Клавдия, - Зоя Валентиновна мысленно вздохнула - дворничиха была чрезвычайно болтлива. Но на этот раз все пошло не так, потому что Клавдия заметила Юлю, которая попыталась незаметно ускользнуть со скамейки. Дворничиха аж покраснела и вся затряслась от возмущения.

- Ты! - наконец выдохнула она и хватилась за метлу, - я тебе, что не ясно сказала?! Так я повторю! - поудобнее перехватывая метлу, заявила Клавдия, - убирайся с моего участка! Мне тут наркоманы не нужны!

 

Юля вся съежилась под грозным криком Клавдии. Она замерла на скамейке, ожидая удара. Они до того были поглощены схваткой, что, казалось, забыли про Зою Валентиновну.

- Гкхм... - сказала она, и схватка закончилась, не успев начаться.

- Клавдия? - приподняла бровь старушка, - объясните, пожалуйста, ваше недовольство.

- Дык... - Клавдия растерялась и чуть приумерила пыл, - вчерась вечером нашла я эту - тычок в сторону девушки - на чердаке. Она там устроилась. А чего? Тепло и сухо. Только я этих наркоманов сразу вижу. Вот и прогнала. Да вы сами посмотрите!

И Клавдия резким движением задрала правый рукав Юлиной куртки. На сгибе локтя красовался внушительных размеров синяк. Ни на секунду не удивившись, и почти не глядя на Юлю, Зоя Валентиновна задрала другой рукав. Сгиб локтя был девственно чист.

- Было бы глупо с ее стороны использовать только одну руку, имея такие отличные вены, вы не находите? - холодно поинтересовалась Зоя Валентиновна у дворничихи.

- Но я... - Клавдия мигом потеряла весь запал, - но она же по чердаку шлялась!

- Правильно. Ведь это я ее туда отправила. Мне казалось, что где-то капает. Я ответила на все ваши вопросы?

- Ну, раз так... - протянула дворничиха, - тады извиняйте. Я же хотела, как правильно...

- Вы все сделали правильно, - улыбнулась старушка, - только немножко перестарались. Ну, теперь, когда все выяснилось, не смею вас больше задерживать, надо полагать, у вас дел еще много.

- Ага, - Клавдия слегка обалдело кивнула, - тогда я пошла. Столько дел, столько дел. Спасибо за кошек.

И дворничиха неторопливо направилась в сторону крайнего подъезда.

- Я не наркоманка, Зоя Валентиновна! - горячо заговорила Юля, едва Клавдия удалилась на приличное расстояние. - Честное слово!

- Да успокойся ты, - отмахнулась старушка, - у меня, слава Богу, в этом деле опыт кое-какой есть. Но вот обо всем остальном придется рассказать.

- О чем? - испуганно спросила Юля.

- О чердаке, о вчерашнем охраннике и вот этом, - она жестко схватила Юлю за подбородок и повернула к себе синяком.

- Я упала, - глядя прямо перед собой, заявила девушка.

Старушка несколько секунд сверлила девушку пронизывающим взглядом, но Юля упрямо смотрела перед собой, кусая нижнюю губу.

- Хорошо, - выпрямляясь, проронила Зоя Валентиновна, - пусть будет так, но если ты вспомнишь, что ты не падала, я живу в 45 квартире.

Кивнув на прощание, Зоя Валентиновна направилась к дому. У подъезда она обернулась. Юля все так же сидела на скамейке.

Зоя Валентиновна занималась домашними делами, но мысли то и дело возвращались к девочке. Она уже почти слышала голос своей дочери: "И чего тебе вечно не сидится? Всем надо помочь, когда не просят. О себе лучше подумай." Впрочем, сама она прекрасно следовала этому совету, и думала только о себе. Как всегда при мысли о дочери, Зою Валентиновну охватила досада. Тарелка немедленно выскользнула из рук и с грохотом разбилась. Звон фарфора почти заглушил тихий звонок в дверь. Старушка решила было, что ей послышалось, но все-таки решила проверить. Она посмотрела в глазок - Юля выглядела так, словно была готова вот-вот убежать. Зоя Валентиновна позволила себе довольную улыбку.

- Юлечка! - открывая дверь нараспашку, - хорошо что пришла! Заходи, буду тебя чаем угощать.

Юля, видно готовящаяся к совсем другой встрече, робко поздоровалась и вошла.

- Разувайся, вот тапочки, ванная там - руки помой и на кухню! - окружив девушку сотней нужных движений и слов, старушка упорхнула на кухню греметь чашками и тарелками.

- Ты чай или кофе? - крикнула она, прислушиваясь к тому, что делается в ванной. Судя по звукам, Юля очень тщательно и с удовольствием умывалась. И вопроса не слышала.

Когда девушка вошла на кухню, Зоя Валентиновна ловко поставила перед ней тарелку супа.

- Нет, нет, - перепугалась Юля, - я не буду! Да и не хочется вовсе.

При этих словах у нее в животе отчетливо заурчало.

- Зато я хочу, - с веселой улыбкой ответила старушка. - Сделай милость, составь компанию старухе.

- Только за компанию, - сдалась Юля, - но посуду я помою!

- Отлично, терпеть этого не могу.

Девушка изо всех пыталась не торопиться, но получалось плохо. За пару минут тарелка опустела.

Со словами: "Кушай, а то мне одной не справиться" Зоя Валентиновна выставила второе. На этот раз Юля возражать не стала и с явным удовольствием расправилась с котлетами.

- Итак, - сказала Зоя Валентиновна, когда посуда уже была вымыта и они на столе дымились чашки с чаем. - Надеюсь, ты не просто так пообедать зашла?

Юля молчала, рисуя пальцем на скатерти узоры.

- Обед-то тебе хотя бы понравился?

- Еще как! Давно так вкусно не ела! - горячо сказала Юля.

- Охотно верю. Послушай, - Зоя Валентиновна секунду помолчала, подыскивая слова, - ты не смотри, что я старая карга, я могу тебе помочь. Более того, я хочу помочь.

- Почему? - поднимая голову и чуть ли не впервые глядя в глаза, спросила девушка.

- Потому что я - дура старая! - рассердилась Зоя Валентиновна, - и не могу спокойно смотреть, когда у человека беда! А ты - молодая упрямая ослица, потому что вместо того, чтобы что-то делать сидишь тут и дурака валяешь!

Юля печально улыбнулась:

- За ослицу спасибо. Хорошо, - вскидывая челку, проговорила она, - только я не знаю, чем Вы мне поможете... Да и не знаю, с чего начать...

- С начала, - деловито предложила Зоя Валентиновна, с трудом подавив желание взяться за шариковую ручку. Привычка - вторая натура. - Как тебя зовут? Имя, фамилия.

- Юля. Юлия Марченко.

- Возраст?

- 16 лет.

- 16? - удивилась старушка, - ты хорошо сохранилась. Больше 14 не дашь.

- Да, мне говорили.

"Еще та партизанка", - отметила про себя Зоя Валентиновна, - "но ничего, не впервой". И тут же одернула себя: "Успокойся, ты давно на пенсии".

- И ты... - небольшая пауза, как предложение продолжить самой, - ...сбежала из дома?

- Можно и так сказать, - Юля горько усмехнулась и стала выглядеть гораздо старше своего возраста, - только из детдома.

Сказала, как выдохнула. И тут ее, что называется, прорвало.

- Как вы сказали, я выгляжу меньше своих лет. Все потому что, как мне сказали, я родилась недоношенной. Есть в детдоме компашка одна - уж очень они меня невзлюбили. Не знаю, правда, за что, но очень сильно невзлюбили, - покачав головой, Юля подняла рукав кофты - по всему предплечью тянулся длинный тонкий шрам, - хорошо хоть не так заметно уже, это они метку свою как-то оставили. Для памяти, так сказать...

Девушка рассказывала все удивительно спокойным тоном, словно не с нею все было.

- Так вот. На днях мы немного повздорили...

- Немного? - прищурилась Зоя Валентиновна.

- Не то, чтобы немного... Согласна, не стоило мне называть ее жирной лошадью, но уж слишком большое искушение, - Юля неожиданно улыбнулась смущенно и одновременно озорно. А Зоя Валентиновна отчетливо представила себя в этом же возрасте. От узнавания защемило сердце.

- Несложно было догадаться, что расправа последует той же ночью, и я решила рвануть оттуда по-быстрому.

- А к директору пойти ты не догадалась? - поинтересовалась старушка.

- А смысл? - пожала плечами девушка, - бесполезняк.

- Может быть и так. И куда же ты направилась?

- К своей троюродной тетке. Она хорошая, но у самой трое детей, да муж в придачу. И буквально через пару часов, как я пришла... - Юля замолчала, пытаясь унять дрожь, - ...она в магазин побежала. За пирожными, - руки ожесточенно теребили край салфетки, - короче, ее сбила машина. И этот гад уехал. А она так и лежала... - помолчав пару секунд, избегая смотреть на собеседницу, Юля продолжила, - ее доставили в больницу, в реанимацию. А это, - она показала на синяк на сгибе локтя, - у меня оказалась та же группа крови. Хоть в чем-то повезло, - горько заключила она.

- А потом? Почему ты оказалась на улице?

Казалось, все остальное, произошедшее с ней, Юлю не особо трогало.

- Этот боров, муж тетки, - с презрением, как о насекомом, - той же ночью, пока она лежала в реанимации, решил, что он ничего не теряет, раз я есть под боком. Когда он ночью ко мне полез, я его огрела лампой, хорошенько так огрела, он даже сознание потерял, - Юля зло улыбнулась.

- Хорошая была лампа? - деловито осведомилась Зоя Валентиновна, пытаясь отвлечь девушку от злобных мыслей.

- Хорошая, - согласилась Юля, - даже жалко добро переводить. Так вот, смылась я оттуда, а на следующее утро мы с вами встретились.

- Тот охранник за тобой бежал?

- Ага, - мрачно кивнула Юля, потом быстро затараторила, оправдываясь, - а что делать было? Кушать-то охота. А денег нет.

- А вернуться не думала?

- Куда? В приют? Ну, нет! Я пожить еще хочу.

- Понятно, - вздохнула Зоя Валентиновна, - ну а это откуда? - она слегка дотронулась до синяка на скуле девушки. Та дернулась от легкого прикосновения, как от удара.

- Я потом на рынок пошла, думала там заработать хотя бы на еду, но... не получилось одним словом, - чувствовалось, что Юля не желает сообщать подробности, - а это, - она дернула щекой, - торговки угостили.

- Горе ты луковое, - покачала головой Зоя Валентиновна. Было в этой девочке что-то такое, что вызывало не только и не столько жалость или желание помочь, а невольное уважение к силе духа, сосредоточенной в худенькой фигурке. Зоя Валентиновна вновь невольно вспомнила себя. Она тоже никогда не умела жаловаться. Но сочувствие сочувствием, а опыт берет свое.

- Вот что, - поднимаясь, и отодвигая нетронутую чашку с чаем, сказала Зоя Валентиновна, - будем думать, как тебе помочь. А я начала, я позвоню в больницу, узнаю, как там твоя тетка. Где она лежит?

- В НИИ Скорой помощи.

- Понятно. А ты пока в магазин сбегай, тут рядом, в соседнем доме, молока, да хлеба купи, а то запасы подходят к концу. Вот, держи, - Зоя Валентиновна протянула потрепанный кошелек, - тут что-то в районе ста рублей. Должно хватить.

- Конечно, я быстро, - Юля вскочила и бросилась к двери. - Погодите, там же только ближайшим родственникам про состояние больных говорят!

- Не волнуйся, мне скажут, - с уверенностью ответила старушка, - как тетку-то зовут?

Юля ответила и умчалась в магазин, которого не было ни в одном из соседних домов.

 

Вернулась она только через час. Выставила молоко, хлеб и чек на стол перед Зоей Валентиновной и, пылая гневом, заявила:

- Проверяете меня, да? - швырнула следом кошелек, - там около тысячи, а не ста рублей. И вы это прекрасно знаете. Думали, тут же стащу? Ну, конечно, она же из детдома, чего ж от нее ожидать! Давайте, пересчитывайте!

- Юля, сядь, пожалуйста, и успокойся. Ты же умная девушка, скажи, как бы ты сама поступила на моем месте? Приходит к тебе девушка, рассказывает жалостливую историю, а ты - пожилая не очень уже здоровая бабушка. Это просто мера предосторожности.

- Хорошо, хорошо, - Юля помолчала, обдумывая ее слова, - вы, конечно, правы, просто... Обидно, что ли.

- Жизнь вообще штука несправедливая, - "обнадежила" ее Зоя Валентиновна, - кому, как не тебе это знать.

- Да уж.

- И тем не менее, - старушка легонько похлопала Юлю по руке, - я рада, что все эти меры были лишними.

Юля зарделась и убрала руку не так поспешно, как в прошлый раз.

- Надеюсь, ты не обидишься, если я отправлю тебя мыться? - выразительно приподняв бровь, спросила Зоя Валентиновна.

- Не обижусь, - со смехом отозвалась Юля. С каждой минутой, проведенной в этом доме, она все больше расслаблялась и становилась похожей на обычную 16-ти летнюю девушку.

Под вечер Юля начала отчетливо зевать, хотя и старательно пыталась это скрыть. В итоге, она чуть не уснула, пока мыла посуду.

- Пора, наверное, спать, - Зоя Валентиновна всегда замечала то, что от нее пытались скрыть, - у тебя был трудный день.

- Спать? - казалось, такая простая мысль не приходила девушке в голову, - а вы...а вы не будете звонить в милицию?

- Бог с тобой. Зачем?

- Ну... - Юля стушевалась и теперь тщательно пыталась подобрать слова, - я ведь сбежала... Меня, наверное, ищут...

- Мы же договорились, что я тебе помогаю, так ведь?

Девушка неуверенно кивнула.

- Вот и не задавай глупых вопросов. А теперь - шагом марш в гостиную, будешь спать на диване.

Ночью, как это бывало в последнее время, пришла бессонница. Прислушиваясь к мерному сопению, доносящемуся из соседней комнаты, Зоя Валентиновна думала о девушке. Правильно ли она поступает, что решает за Юлю, как той жить дальше, причем вне зависимости от желания девушки. "Брось", - проснулся внутренний голос, - "ты всю жизнь только этим и занимаешься. Принимаешь решения за всех этих детей".

"Но Юля - особенный случай", - сама себе шепотом ответила Зоя Валентиновна.

"Да?" - ехидно осведомился внутренний голос, - это еще почему?"

"Я так чувствую".

"Ну-ну. Что ты там чувствуешь? Ты старая больная калоша, и ревматизм - это единственное, что ты можешь сейчас чувствовать".

На этой обнадеживающей мысли Зоя Валентиновна наконец-то заснула.

Проснулась она на следующее утро поздно. Юли на диване уже не было, постельное белье аккуратно сложено. Мелькнула шальная мысль, а не промахнулась ли она с этой девочкой, но, к счастью, нос уловил приятный аромат с кухни. Из ванной на звук шагов выглянула Юля:

- Доброе утро, Зоя Валентиновна! Как спалось?

- Спасибо, как всегда. А что ты делаешь?

- Ванную вам мою. Вы уж простите, - Юля виновато улыбнулась, - но тут у вас все так запущено!

Старушка не могла не улыбнуться этому непосредственному тону.

- Завтракать будете?

- Завтракать? - переспросила Зоя Валентиновна.

- Ну да. Я, конечно, не шеф-повар, но омлет получился вполне приличный.

Поглощая омлет с давно невиданным аппетитом, Зоя Валентиновна пыталась вспомнить, когда же о ней последний раз заботились. Да хотя бы просто готовили завтрак, не потому что так надо, а потому что хочется. Получалось, что последним был ее муж в непродолжительный счастливый период их непродолжительного брака. Конечно, она осознавала, что Юлины кулинарные изыски продиктованы в том числе и эгоистическими мотивами, но, черт возьми, как приятно думать, что о тебе заботятся не потому что "надо"!

- Готово! - заявила Юля, появляясь на кухне. Со вчерашнего дня она заметно изменилась в лучшую сторону. Отмытые волосы оказались чудесного цвета спелой пшеницы, синяк, смазанный "бодягой" приобрел более благородный оттенок, и, самое главное, из глаз пропало выражение постоянной настороженности.

- Ванную не узнать! - не без гордости продолжила Юля, - теперь надо заняться кухней.

- Я прямо какой-то грязнулей у тебя получаюсь, - с намеком на обиду заметила Зоя Валентиновна.

- Да что вы! Я же понимаю, вам тяжело уже, наверное...

- Не столько тяжело, сколько не для кого, - мысль, предназначенная только для себя, неожиданно выбралась наружу.

Юля хотела что-то спросить, но передумала и нахмурилась.

Зоя Валентиновна, чтобы замять неловкость, протянула девушке чашку:

- Как говорил мой дед, перед новыми подвигами всенепременно необходимо испить чаю. Сам-то он больше коньяк уважал, но говаривать так любил.

- А кем он у вас был? - наливая чаю, спросила Юля.

- А был он, ни много, не мало, а императорским сыщиком...

 

Пролетели несколько дней. Обитательницы 45-й квартиры незаметно, но очень крепко привязались друг к другу. Юля сделала по дому столько, сколько Зоя Валентиновна не сделала бы и за пару месяцев. Небольшая квартирка засияла и засверкала. Но, главное, там стало по-настоящему тепло и уютно, словно она давным-давно ждала кого-нибудь молодого, доброго и живого. Настоящего. Да и сама Зоя Валентиновна уже не знала, как могла обходиться без Юли. Оказывается, многое было сделать не просто не для кого, но и тяжело. С мифами старости порой расставаться еще сложнее, чем с мифами молодости.

Юля соорудила на балконе скворечник из пластиковой бутылки, и теперь птицы радовали их не только во время утренней кормежки.

Зоя Валентиновна с Юлей говорили обо всем на свете, кроме, пожалуй, одного. По молчаливому обоюдному согласию, она тщательно избегали тем, связанных с собственным прошлым. Благоденствие нарушилось однажды вечером. Зазвонил телефон. Зоя Валентиновна сняла трубку:

- Слушаю.

- Привет, мать, это я.

Старушка покосилась на приоткрытую дверь: в гостиной Юля увлеченно рассматривала старинный биологический атлас. Зоя Валентиновна плотно прикрыла дверь и только после этого тяжело вздохнула и сказала в трубку:

- Здравствуй, Лариса.

Отношения с дочерью сложно было назвать даже натянутыми. Скорее, они были просто никакими. Зоя Валентиновна давно бросила разбираться в том "кто виноват", тем более что ни она, ни дочь не думали на тему "что делать".

- Итак, - безо всякого перехода начала Лариса, - ты мне ничего не хочешь рассказать?

- Вообще-то нет, - в тон ей ответила Зоя Валентиновна, - а что именно ты хочешь услышать?

- Хочу послушать про некую девчонку, которую моя мать, впавшая, видимо, в старческий маразм, притащила к себе в квартиру, - в голосе Ларисы прорезались знакомые истеричные нотки.

- До старческого маразма мне еще далеко, - невозмутимо отшутилась Зоя Валентиновна.

- Значит, все остальное ты не отрицаешь?

- Ни в коей мере. Интересно знать, кто поспешил донести эти сведения до твоих ушей?

- Нашлись здравомыслящие люди, - ядовито ответила дочь и с новыми силами ринулась в атаку, - ты хоть понимаешь, что творишь? Притащить в дом какую-то девчонку, оставлять ее одну дома, когда неизвестно где и с кем она промышляла...

- Информация поставлена у нас хорошо, - все так же невозмутимо процитировала мать, хотя внутри у нее все кипело, - вот только скажи мне, дорогая моя дочь, - килограмм яду в эти слова, - твое-то какое дело?

Секундная тишина в трубке означала, что Лариса от неожиданного ответа потеряла дар речи. Правда, не надолго.

- Что значит "какое мне дело"? Ты мне все-таки мать! - голос все выше и выше, скоро перейдет на ультразвук. - Мне не безразлично, что там у тебя происходит! Я за тебя беспокоюсь, в конце концов!

- Да? - уточнила Зоя Валентиновна, чувствуя, как раздражение прорывается наружу. - И когда же ты мне звонила в последний раз, заботливая ты моя? Когда заезжала?

- Но ведь речь идет о твоей безопасности! С твоим-то опытом ты должна знать...

- Успокойся, я все знаю и получше тебя. Завещание я написала уже давно, так что не переживай. Все, мне пора. Привет!

Не дожидаясь ответа, Зоя Валентиновна с силой опустила трубку на рычаг. Все-таки не удержалась, вспылила. Чертовы соседи! В этом дворе шагу ступить нельзя без того, чтобы кто-нибудь увидел. Ох, что же так сердце-то разболелось... Надо прилечь...

Юля заглянула к Зое Валентиновне, чтобы пожелать спокойной ночи. Та лежала на кровати, страшно бледная и часто дышала. Юля испуганно наклонилась старушкой:

- Зоя Валентиновна, что с вами? - она нерешительно коснулась кончиками пальцев щеки старушки. Та открыла глаза:

- Юлечка, - светло-карие больные глаза встретились с встревоженными голубыми, - там, на кухне, в аптечке... Таблетки... Подписано "сердечные"...

Юле понадобилось ровно пятнадцать секунд, чтобы вытащить нужные таблетки, раскидав все остальные, налить стакан воды и примчаться обратно.

- Вот... - дрожащей рукой она отдала таблетку Зое Валентиновне и помогла запить.

Удовлетворенно кивнув, старушка на несколько минут закрыла глаза. Юля неотрывно смотрела на спокойное лицо - мелкие морщинки разгладились и Зоя Валентиновна стала выглядеть моложе. А ведь она так и не спросила, сколько ей лет... В глазах защипало, и на покрывало упали первые слезинки.

- Ты что это мне тут сырость разводишь, - открывая глаза и слабо улыбаясь, заявила Зоя Валентиновна.

- Я не специально, - всхлипнув, обрадовалась Юля, - я вдруг подумала, а что если вы...

- Умерла? Ха! Я в ближайшее время не собираюсь. Да и ты очень вовремя оказалась под рукой, - все еще слабо усмехнулась Зоя Валентиновна.

- Не говорите так! - слезы высохли, и Юля вновь обрела возможность соображать, - а если бы я не заглянула?

- Но ты же заглянула. И хватит об этом.

- Не хватит. Что случилось? Я имею в виду, ваше сердце. Может, вызвать врача? - беспокойство за старушку пересилило всегдашнюю Юлину мягкость и уступчивость. - Мне, казалось, я слышала телефон.

Зоя Валентиновна вздохнула, но ответила:

- Тебе не показалось. Звонила моя дочь.

- У вас есть дочь?! - ахнула Юля.

- Да, а что тебя так удивило?

- Ну, как... - смутилась девушка, - вы же никогда про нее не говорили.

- Значит, нужды не было, - отрезала Зоя Валентиновна, - не заслуживает она того.

- Но как же так...

- Ну что за несносный ребенок! - возвела глаза к потолку Зоя Валентиновна, - не говорила, значит, не хотела! Суть не в том. Она мне пыталась полоскать мозги по твоему поводу.

Юля выглядела озадаченной:

- Но почему? Откуда же она знает...

- Нашлись доброжелатели, - мрачно ответила Зоя Валентиновна.

Юля немного помолчала, потом решительно выдохнула:

- Я бы очень не хотела каким-либо образом испортить ваши отношения с дочерью и если это так, то вы только скажите... - к концу фразы решимость покинула Юлю, и она закончила совсем тихо, - ...только скажите и я уйду.

Зоя Валентиновна смотрела на дрожащие в голубых глазах капли влаги и чувствовала, как кто-то теплый и ласково мурчащий сворачивается в клубок в районе уставшего сердца. Она осторожно взяла Юлю за руку и заговорила с лаской, на которую, как думала, уже была не способна.

- Юля, ты - самое лучшее из того, что со мной случилось за очень долгое время. Я узнаю в тебе себя. Но такую, какой я была очень давно. И я хочу, чтобы ты знала: все, что касается тебя, я делаю и сделаю только тебе во благо. Как бы оно не выглядело. Только во благо.

- Зоя Валентиновна, я, честно говоря, не понимаю... - девушка и вправду выглядела

озадаченной.

- А сейчас и не надо понимать, поймешь потом.

- Все, что вы сказали... - девушка нахмурилась, собираясь с мыслями, - я тоже так чувствую. Правда. И я... - только не смейтесь, - девушка смутилась, но продолжила, - мне кажется, я уже совсем не одинока. Не так, как раньше.

- Спасибо, Юля, - серьезно кивнула старушка, сжав руку девушки, - и я тоже. А теперь, дай мне отдохнуть, уж больно хлопотным выдался вечер.

Юля молча кивнула и вышла из комнаты, выключив свет. Но через пятнадцать минут тихонько проскользнула обратно в комнату. Свернулась клубочком на кресле, напротив мирно спящей старушки, и, нахохлившись, как маленькая птичка, уставилась в темноту. И не заметила сама, как заснула.

 

Следующим утром Юля намывала окно на кухне, когда раздался звонок в дверь. Подумав, что это вернулась Зоя Валентиновна, девушка открыла входную дверь. На пороге оказалась худощавая крашеная блондинка с нервным лицом.

- Так, - сказала она, увидев Юлю, - чудесно.

И не спрашивая разрешения, внедрилась в прихожую.

- Здравствуйте, - вежливо сказала Юля, - Зои Валентиновны нет дома.

- Да? - неприязненно переспросила блондинка, - а где она?

- А вы, собственно, кто? - предчувствуя подвох, спросила Юля.

- Я, собственно, ее дочь. А вот, кто ты, - она ткнула наманикюренным пальчиком девушке в плечо, - с этим мы еще разберемся.

- Меня зовут Юля, - быстро отбрасывая чужую руку, проговорила девушка, - приятно познакомиться.

- Да ну? Итак, где же моя мать?

- Скоро вернется. Она пошла к соседке.

- Вычислила все-таки, - задумчиво и непонятно протянула Лариса, - итак, ты здесь, получается, одна?

- Ну да... - не понимая, куда клонит эта странная женщина, ответила Юля.

- А документы у тебя есть? - оттесняя девушку в комнату, продолжила допрос Лариса.

- Послушайте, а по какому праву вы задаете мне вопросы? - еще несколько дней назад Юля не осмелилась бы говорить так с незнакомой женщиной, но теперь она знала, что не одна. А это порой значит очень много.

- Да как ты смеешь! - неожиданно взвизгнула Лариса, - раскомандавалась! Ты здесь не хозяйка!

- Вы, кстати, тоже.

- Хватит! - заорала Лариса, - захлопывая дверь в комнату и закрывая Юлю на ключ. - Я вызываю милицию! - и выверенным движением она достала сотовый.

Это был сильный удар. Девушка уселась на полу. Все в ней кипело от злости, но очень быстро на смену злости пришло знакомое чувство безысходности. Нечего и думать, чтобы отсюда сбежать. Пятый этаж сталинского дома это вам не второй этаж детдома. Когда же вернется Зоя Валентиновна? Почему-то Юля была уверена, стоит старушке вернуться и все будет хорошо.

Тут дверь распахнулась, и в комнату вошли двое милиционеров. Быстро они, не иначе, как внизу стояли. Юля выпрямилась и приготовилась "умирать стоя".

- Почему дверь открыта? Что здесь происходит? - раздался из прихожей знакомый голос. Зоя Валентиновна быстро прошла в комнату. Увидела Ларису, милиционеров, посмотрела на девушку:

- Юля, ты в порядке?

- Пока да, - ответила она, напуганная неожиданно резкими движениями и чертами Зои Валентиновны. Все остальные, впрочем, тоже замерли.

- Лариса, спасибо, что зашла, - Зоя Валентиновна не смотрела на дочь, - я тебя не задерживаю.

- Ты меня гонишь? - не поверила блондинка, постепенно переходя на крик, - гонишь? Когда я привела милицию, чтобы они наконец-то вывели эту девицу на чистую воду?!

- Ты впервые сделала что-то правильно. Сделала то, что я сама никак не могла решиться сделать. А теперь мы сами разберемся. Ларис вспыхнула и резко развернулась на каблуках.

Громко хлопнула входная дверь.

Милиционеры, озадаченные произошедшей сценой.

- Гхм... - громко прокашлялся старший из них, усатый сержант. "Какие вежливые пошли менты", - слегка истерично отметила про себя Юля.

- Юля, побудь здесь немного, - негромко попросила Зоя Валентиновна, потом повернулась к милиционерам, - я хозяйка квартиры. Пройдемте в комнату. Усач направился за ней, а его молодой коллега остался с Юлей.

Старушка плотно прикрыла за собой дверь. Открыла ящик стола и показала милиционеру удостоверение.

- Товарищ майор, - усач вскинул руку к козырьку, отдавая честь.

- В отставке, сержант, в отставке, - уточнила Зоя Валентиновна.

- Майоров в отставке не бывает, - пошутил усач.

- К сожалению, вы правы, - согласилась Зоя Валентиновна, потом снова открыла ящик стола, - вот это, сержант, бумаги на перевод девочки в новый детский дом. Директор в курсе, я позвоню и предупрежу, что вы скоро приедете. Вы отвечаете за этого ребенка головой, вы меня поняли, сержант? Не забывайте, что майоров в отставке, как вы правильно заметили, не бывает.

Она была очень серьезна. Так, что сержант даже не решился пошутить.

Вместе с милиционером они вышли в гостиную. Юля выжидающе смотрела на Зою Валентиновну. Во взгляде читалась настолько неприкрытая надежда, что у старушки защемило сердце.

- Сержант, подождите снаружи, пожалуйста, - такого тона никто не смог бы ослушаться.

- Что это значит? – тихо спросила девушка, - они меня заберут?

- Юля, выслушай меня и вспомни, что я говорила тебе вчера вечером. Тебе исполнится 18 лет всего через полтора года. Вот увидишь, они пролетят незаметно. Тем более что ты сможешь приезжать ко мне. И я буду приезжать к тебе.

- Вы отправляете меня обратно? – так же тихо, как и раньше.

Лучше бы она кричала, рвала и метала, но только не эта тихая безысходность!

- Нет. Не обратно. В другой детский дом. Там тебе будет хорошо. Я знаю директора, он хороший человек… - Зоя Валентиновна осеклась, потом заговорила быстрее, - ты не хуже меня знаешь, что удочерить тебя мне никто не разрешит. Таков закон, а я привыкла уважать его, каким бы он ни был. Да пойми ты, это всего на полтора года!

- Может, у вас нет этих полутора лет! – закричала в ответ Юля, - я чуть не потеряла тетку, а вас могу потерять еще легче, причем так об этом и не узнаю! Достаточно одного телефонного звонка и никто не притащит таблетки! – злые слезы градом катились из глаз, - а вы отправляете меня обратно из-за какого-то дурацкого закона! – Юля в бессильной злобе саданула кулаком по креслу.

Зоя Валентиновна молча подошла и обняла девушку, та сначала сопротивлялась, но потом затихла.

- Я тебя дождусь, слышишь, - баюкая девушку, прошептала Зоя Валентиновна, - мы будет видеться каждую неделю, и я обязательно тебя дождусь. Мне теперь есть, чем дорожить, слышишь?

Юля кивнула, уткнувшись в плечо бабушки. Своей. Обретенной.

- Ты говорила, что стала не такой одинокой, - продолжила Зоя Валентиновна, - так вот – я тоже. Раньше у каждой из нас было свое большое одиночество. Это очень сложно для одного человека. Теперь у нас с тобой одиночество напополам. А это ведь гораздо легче, правда?