Спесивцев Анатолий Фёдорович

 

Что такое не везёт…

 

Хартник никак не мог вспомнить, что же он забыл сделать? Причём, что-то очень важное, могущее потом аукнуться не эхом, а лавиной. Видимо он так погрузился в свои думы, что совсем отключился от окружающего. Скорее всего, именно поэтому он так среагировал на громкий, слишком тонкий для нормального гнома вопль. Дёрнувшись на крик, Хартник, стыдно признаться, споткнулся об собственную ногу и неуклюже шлёпнулся на пол. Так неловко, что умудрился сильно приложиться носом о ботинок Глоина. И в отвал ту боль, что, не медля, выжала из глаз сурового дюжинного слёзы! Главное, что при ударе из носа пошла кровь и обильно оросила любимый доспех Хартника. А кто ж, в здравом уме пойдёт в дозор, благоухая кровью? Кстати, к матюгам командира на Рататоска, (кто же ещё мог так невпопад крикнуть?), чтоб его Ведрфёльнир заклевал или Фенрир* проглотил, присоединился и Глоин. Ему тоже пришлось срочно менять, не доспех, правда, а окровавленные ботинки. Клял он, правда, не Рататоска, а судьбу. Матюкать при всём подразделении любимого командира он не захотел, хотя приходилось ему говорить в лицо неприятные вещи и куда большим начальникам. Уняв кровотечение, сменил свой чешуйчатый доспех, на запасной, пластинчатый и Хартник. Оказание лечебной помощи и переодевание отняли много времени, поэтому, завершать подготовку к походу пришлось в нелюбимой всеми гномами спешке.

В этот раз шли «насторожив уши» с самого начала, от порога казармы. Причём, вышли не вечером, как обычно, а днём. В густых лесах этих мест, даже гномьего зрения безлунной ночью иногда недостаточно, чтоб вовремя заметить опасность. Таинственное исчезновение, одной за другой, двух дозорных полудюжин здорово всех напрягло. Куда и как они могли бесследно исчезнуть здесь, в самом далёком от пограничья месте? Высокое начальство по-прежнему надеялось, что ребята где-то встретились и загуляли. Дисциплина среди патрулировавших вокруг штаба, не дотягивала до самых скромных требований устава. Только Один, провисевший на Мировом дереве больше недели знает**, сколько лет в этих местах-то и патрулировать-то отправляли не дюжины, а полудюжины. И ничего, до прошлой недели, с ними не случалось. А тут исчезают сразу два патруля и никаких следов. Будто в болото канули. Но до болот, где всегда существовала опасность, отсюда три дня ускоренным маршем. И, кстати, с дюжинами, патрулировавшими границу у болот, ничего не случилось. Не считая натёртых ног и расстройства желудка у идиота обожравшегося недозрелой сиреневокислевикой.

- Как он её, интересно, жрал? Она же на вкус… - Хартник даже чуть сбавил ход, благо шёл последним, пытаясь найти точное сравнение. Пришедшее на ум сопоставление с мылом на козлином жиру, показалось ему явным преувеличением вкусовых достоинств незрелых ягод. Как и любому патрульному, ему доводилось, вместе со зрелыми ягодами нечаянно сунуть в рот неспелые. Нормальный гном, получив незабываемые ощущения, после этого очень внимательно отбирает с кустов сиреневокислевики, невероятно вкусной в зрелом состоянии, то, что суёт в рот. Но представить себе добровольно лопающего эту жуткую гадость Хартник не мог.

Справа впереди, под чьей-то тяжёлой ногой громко хрустнула ветка. Хартник вскинул голову, по привычке хватая рукоять секиры, да не тут-то было. На положенном ей месте секиры не было. Он стал как вкопанный, быстро осмотрелся. Не только на положенном, но и на других местах на поясе и разгрузке секиры не наблюдалось. Тогда Хартник поспешно обшарил, насколько позволяли руки, ранец за спиной. Безрезультатно. Он, не желая поверить в случившееся, сбросил ранец на землю и осмотрел всё, что к нему было прицеплено. И вспомнил (про себя) Большой Проходческий Загиб во всём его двенадцатиэтажном великолепии. С украшениями в переходах и смачным плевком в завершение. Сплюнул Хартник уже не про себя, а натурально. Про лося послужившего причиной обнаружения нехватки он и думать забыл. Придремавший, видно, сохатый, унюхав существ пахнущих железом, ломанулся от гномов, будто укушенный вурдалаком.

- Это же надо, так пролететь! Забыл секиру в казарме. Как «герой» анекдотов про новичков. В таком позорище даже ребятам неудобно будет признаться.

Хартник, наконец, вспомнил, что, переодеваясь, снял секиру с пояса и сунул на полку, а потом, в проклятой спешке, чтоб этому Рататоску всю жизнь икалось, забыл прицепить её обратно.

Забросив ранец за спину, Хартник поспешил вслед своей дюжине. В преотвратнейшем настроении. В придачу к отсутствию секиры, стала особенно сильно досаждать теснота запасного доспеха в плечах и талии. Не прошёл он и трёх гуртов шагов, как впереди замаячила спина прихрамывавшего бойца. Само собой разумеется, Глоина. Не надо было быть великим мудрецом, чтоб догадаться, что и у него возникли проблемы со снаряжением. Причём не менее, а, пожалуй, что даже более крутые. Лазить по горам со стёртыми в кровь ногами – ещё то удовольствие.

- Сильно стёр?

- Чтоб тебе вдоль всего Хребта Спасения в такой обуви прогуляться! – Глоин был для Хартника не только боевым товарищем и подчинённым, но и другом. Наверное, единственным из тех, за кого не задумываясь, дюжинный пошёл бы в огонь или на тролльи ледники. Родители не в счёт, естественно. Аристократ и псих, скандалист и храбрец бесшабашный, Глоин был для Хартниковой спины надёжнейшей стеной в боях. И, вообще-то, мог себе позволить послать своего командира и куда подальше. – Какого тролля ты вздумал падать именно на мой мокроступ? Решил так отомстить за вчерашний проигрыш?

- Ну, ты, в натуре великий мудрец. С ходу разоблачил мои происки. А чего это ты покинул дружные ряды воинского подразделения во время поиска врага? Неужели задумал этому самому врагу, знак, какой-нибудь дать?

- И от твоего командирского ока ничего не укроешь! Знать бы, кто этот самый враг, я б ему дал, так дал… Мало б точно не показалось. Если б, конечно, смог догнать супостата в этой демонской обуви. Самое обидное, неделю назад мерил их, сидели как влитые, вроде бы не жали не капельки. Тьфу!

- Продолжать поиски сможешь?

- Куда ж я денусь. На привале смажу заживляющее-обезбаливающей мазью и потопаю дальше как миленький. Вперёд к великим свершениям, куда нас ведут мои мудрые родственники. Чтоб им лопнуть от жадности!

- Мечты, мечты… Ты ещё пожелай сокровища королевской казны и эльфийку в любовницы.

- Зачем они мне? Столько мне не пропить, а тощих баб, сам знаешь, я не люблю. У хорошей бабы должно много того, за что мог бы подержаться её друг.

Дюжину догнали через полчаса. Да и мудрено было не догнать никуда не идущих. Ребята сами сообразили остановиться на обед. Хартник придирчиво осмотрел выбранное ими место и остался им доволен. Небольшая уютная поляна давала возможность выстроить оборону и гарантировала от прыжков врага на голову. Воды на ней, правда, не было, так с гурт*** шагов до этого протекал неглубокий лесной ручеёк. С прозрачной и чистой водой, но и многочисленным комарьём над берегами.

Довольный выбором подчинённых, скорее всего, Засоня проявил инициативу, у него на добротный отдых исключительно тонкий нюх, Хартник сбросил ранец, где стоял, на краю полянки. Рядом с ранцем легла на мягкую травку разгрузка со всеми подвешенными к ней причиндалами и копьё. Небольшое нарушение собственной инструкции для командира простительно. Может, никто так и не заметит его промашки.

Хорошо! Самый маленький отдых несравнимо приятней самого длинного перехода. Если удастся не вспоминать о забытой в казарме секире, можно будет немного отдохнуть. Хартник обернулся к уже задымившемуся костру спиной, для очистки совести, решив осмотреть получше окрестности, хотя, что здесь, в лесной глуши увидишь?

- Командир! – Раздался вдруг крик, с явными нотками удивления и растерянности откуда-то сверху.

- Да что ему так неймётся?! – Хартник попытался крутануться на одной ноге к источнику беспокойства. Забыв о брошенных недавно на траву копье и разгрузке. Совершенно напрасно забыв. Древко копья, будто направляемое умелой вражеской рукой, всунулось ему между ног и он, естественно, шлёпнулся оземь. Второй раз за день, и всё по вине одного крикливого подчинённого. Хорошо хоть в этот раз упал, извернувшись при падении, на руки. Подстраховав, таким образом, пострадавший утром нос.

- Командир! Что я тут обнаружил! – не успокаивался Рататоск. – Ни за что не догадаешься!

- Эльфье гнездо ты нашёл, чтоб тебя, взбесившегося грызуна, пьяным крысы живьём съели! – Рявкнул в ответ Хартник. Не удосужившись стать на ноги, он отцепил от ранца лопатку и, сметя в сторону кучу прошлогодних прелых листьев, начал осторожно снимать дёрн с рыхлой земли под кустом пахучих до головокружения лилейников.

- О-о!? Как вы догадались?

Но Хартник, не обращал больше внимания на злополучного Рататоска. Он бережно раскапывал почву. При падении, ткнувшись носом в кучу прелых листьев, он и одной незабитой ноздрёй унюхал, что пахнет от неё не только прелыми листьями и землёй. Раскопки, даже осторожные, быстро дали результат.

Как бы не хорошо умел прятаться в лесу эльф, как бы он опасливо, почти бесследно скользил среди деревьев и кустов, в дальнем поиске он не может не оставлять следов. Другое дело, обнаружить их совсем нелегко. Однако, в этот раз на поляну, где у разведчика потенциальных противников, судя по всему, была дневка вскоре после его ухода вышла нестандартная дозорная дюжина.

Заинтригованные необычным поведением командира, его подчинённые, бросив предобеднюю болтовню, а дежурные и приготовление обеда, подтянулись к нему. Никогда ранее Хартник в любви к копанию в земле замечен не был. Всем было любопытно, что ж он там нашёл?

Не смог присоединиться к честной компании только Рататоск. Бедняга в это время боролся за собственную жизнь. Лучше всех, рассмотрев с верхотуры необычное поведение Хартника, он поспешил слезть с дерева. А излишняя торопливость известно, где нужна. Вопреки кличке, он не по беличьи неловко сорвался с ветки, но, пролетев пару метров, смог уцепиться за другую. С ужасом прислушиваясь к треску ветки, слишком тонкой, чтобы выдержать вес гнома в доспехах, пусть и не успевшего пообедать, он перебирал руками, чтобы уцепиться за ствол. Более дюжины ростов пустого пространства внизу мутили разум (вопреки постоянным нападкам Хартника, Рататоск был весьма сообразительным гномом) и холодили кровь. Наконец-то (!!!) добравшись до ствола, на этой высоте дерева, в обхвате, вполне сравнимой со средним гномом, он обнял дерево с такими наслаждением и силой, что и сравнивать с любыми объятиями с фрекен, самыми что ни на есть желанными, просто невозможно. Какие там фрекен?! Гевандт(4*) обхватил дерево руками и ногами с силой, о наличии которой у себя и не подозревал. Прижался к стволу грудью и лицом и завис на несколько минут в сладостной истоме.

- Жив!!! Жив!!! О, Мать-дарительница жизни и дочь её, благодарю, что не оставили своим вниманием. Вернёмся домой, принесу жертву.

Между тем, не подозревавшие о проблемах Рататоска товарищи с интересом наблюдали за раскопками командира и были в немалой степени шокированы, увидав, что он раскопал. В подавляющем большинстве гномы весьма брезгливы по отношению к продуктам жизнедеятельности. Даже эльфьей. Или эльфийской, чтоб ему… Да ещё перед обедом!

- Командир. - Вечно простуженный Гундосый не сразу врубился в ситуацию. – Нам, вроде, планов на сбор удобрений не давали.

Но остальные, с нормальным для гномов обонянием, важность неаппетитной находки, в сочетании с обнаружением Рататоском смотрового гнезда на дереве, оценили.

- Просморкайся и принюхайся, кто его тут наложил, дурилка.

- Неужели прав старый пердун(5*) и в пропаже полудюжин виноваты действительно, эльфы? – с заметным сомнением произнёс Глоин. – На хрена им это нужно?

- Прежде чем болтать о стратегии и высшей политике, давайте-ка поищем здесь ещё. Может и найдём что-нибудь поважнее. Дежурные срочно готовят обед, остальные, разбив поляну на сектора, тщательно всё обыскивают. Обращать внимание на любую не естественную мелочь. – Ответил командой на вопрос Хартник. Но два часа ползанья по траве и шевеления кустов, в том числе, слишком пахучих, с трудом переносимых гномьим обонянием, (знал эльф, где концы прятать!) и колючих, раздирающих руки без кольчужных перчаток, ничего не дало. Эльфы действительно умеют ходить по лесу бесшумно и без следов. Впрочем, у гномьих разведчиков, свои секреты.

Еда – дело серьёзное. Болтать во время неё не принято, хотя, как не поделиться с товарищем пришедшей в голову мыслью? К удивлению Хартника, Рататоск в этот раз сидел тихо, как лемминг, учуявший лису. И выглядел каким-то бледным и вялым. Хотя, ел с обычным для него энтузиазмом. Никакого ожидаемого хвастовства и бахвальства. Будто и не он гнездо эльфа-разведчика обнаружил. Впервые на памяти Хартника, да и, скорее всего, впервые в истории гномов на этой планете. Кстати, ям с эльфьими отходами, тоже.(6*)

- Заболел, что ли? Только заразы в дюжине сейчас и не хватает. Что тогда со мной в штабе сделают… - Отстранённо подумал Хартник и, убедившись, что обед доеден даже самым медлительным Засоней, а большинство и чистку зубов закончили, хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание всего подразделения.

- Рататоск, куда удобнее всего было смотреть из обнаруженного тобой гнезда?

Всегда бойкий, даже чересчур, Рататоск на этот раз с ответом замешкался. Ну, эээ… - он обернулся и ещё раз посмотрел на дерево, где совершил эпохальную, можно сказать, находку. – Пожалуй, … на норд-норд-вест.

- То есть, как раз на штаб нашего антигоблинского дозора?

- Да, наверное, военный городок с дерева возможно видно. Обзор оттуда прекрасный, только у меня ж не эльфийское зрение.

- Мы об этом догадываемся. Следовательно, если эльф захочет что-нибудь уточнить, он направится именно в том направлении. Если же он уже всё высмотрел, то пойдёт прямо в родные леса, на зюйд-зюйд-вест. У нас же, чёткий приказ прочесать участок на зюйд-зюйд-ост. И без серьёзных причин нарушать приказ нельзя. Я не уверен, что появление здесь эльфа-разведчика связано с пропажей наших товарищей. С другой стороны, если удастся найти ещё хоть один его след, мы сможем точнее судить о причинах появления эльфа здесь. В конце концов, у нас ведь антигоблинский патруль, а не антиэльфийский.

Поэтому я решил:

Во-первых, мы с Сенатором, то есть со старшим рядовым Глоином, как самые опытные в хождении по лесам, попробуем поискать то, чего не может быть, следы эльфа в лесу.

Во-вторых, остальные, под руководством Засони, в смысле, ефрейтора Раша, не спеша, с предельной осторожностью, ни на минуту не забывая о пропаже здесь уже двух полудюжин, прочешут выделенный нам участок. В случае опасности немедленно бросайте всё, кроме оружия и отступайте к Сырым воротам, они расположены ближе всего к участку прочёсывания. Через три дня встретимся у тех самых Сырых ворот.

В-третьих, особо подчёркиваю, никакого риска, друг друга из виду не терять, во всём слушаться вашего временного командира, ефрейтора Раша.

Приказ все поняли?

Поняли, конечно, все, а форма распоряжения, приказ, не оставляла места для споров. Армейский устав, хоть бы и у гномов, споры на тему: «А почему он, а не я?» – не поощряет, мягко говоря. Засоня вынырнул из обычного для него состояния дремоты и суетливо стал распоряжаться, кто за кем пойдёт. Все стали подгонять распущенное на время привала снаряжение, проверять степень подгонки, а Хартник с Глоином обговорили маршрут своего поиска. Искать в направлении эльфийских лесов посчитали неперспективным. Догнать, не догонишь, и угадать, где он пройдёт, трудно. И топать обратно к штабу, вертя головой в поиске неизвестно чего, было глупо. Решили посмотреть склоны гор и высокие деревья (с земли!) с востока от штаба, со стороны родного горного хребта. Туда, кажется, и патрульных на поиски пропавших не выслали. А высмотреть оттуда можно много.

Удивлённый Зоркий, дюжинный разведчик, глазастый сов, с минутку покружил над двумя друзьями, пару раз ухнул, выражая своё неодобрение разделением отряда, и полетел за большинством.

 

* * *

 

Ничего, конечно, они не высмотрели. Напрасно только ноги били да глаза в очках для дальнозоркости натруживали. С таким же успехом они могли искать алмазы в шлаке из доменной печи. (7*)

- Слушай, Упрямец, сколько можно таскаться по этим чащобам? Ясно ведь, ни хрена мы здесь не найдём. И не верю я в виновность эльфов в исчезновении ребят. Давай лучше отдохнём и двинемся на встречу с ребятами. Не боишься, что с ними что-нибудь случилось?

- Засоня, если вынудить его командовать, куда осторожней и въедливей меня. С ним в ловушку они не попадут. И есть у меня чувство, что разгадку надо искать где-то здесь.

- Разгадку чего? Пропажи двух дозорных полудюжин, или, появления в районе штаба антигоблинского дозора разведчика-эльфа? И что ты будешь с ним делать, если столкнёшься нос к носу?

- А демон зловредности знает! Вот чую, что здесь где-то искать надо, а что найдём, сам не знаю. Тащить сюда всю дюжину не имею права. А эльфа спрошу… не знает ли он, как пройти ближайшему месторождению платиноидов?

- Да откуда же он может знать?!

- Не знает, так не знает. Главное не делать резких движений и держать руки подальше от оружия. В лесу, мы его ни догнать, ни найти, если он этого сам не пожелает, не сможем. Зато он, из своего демонского лука вобьёт стрелу куда захочет. Я к предкам ещё не тороплюсь, с меня и его следов вполне хватит.

- Ты говоришь так, будто мы их ни разу не били.

- Почему не били? Били. И не раз, били. Колошматили, можно сказать. Но! Только в плотном строю, когда они имели дурость подставиться под удар нашего хирда. А в лесу у двух гномов шансов справиться с эльфом, если он мухоморами не обожрётся, или чем они там себе мозги одуряют, столько же, как удержать лавину зонтиком.

- Слушай, у меня уже шея болит верхушки деревьев рассматривать. И до времени встречи с нашими ребятами осталось всего ничего. Хватит с наших мудрых руководителей и того дерьма, что ты уже нашёл.

- Нашим мудрым правителям всегда и всего мало. Ты, как представитель одной из самых богатых семей должен это знать. Ладно, походим ещё часик и пойдём к своим.

Даже внимательный взгляд со стороны, вряд ли заметил бы, что уже несколько минут оба товарища пребывают в состоянии обострённой настороженности. Оба ЗНАЯ, что за ними кто-то наблюдает и, стараясь не показать, что почувствовали слежку, пытались не столько высмотреть, сколько вынюхать или услышать этого наблюдателя. Или наблюдателей. Лес в этом месте ущелья почему-то не рос, зато все его склоны были покрыты густым кустарником.

Наконец Глоин, услышав подозрительное шевеление, сорвал с плеча арбалет и, направив его на шум (незаряженный, но со стороны это не так-то легко было заметить, арбалет у него был мощный, но миниатюрный), крикнул: - А ну, выходи, а то буду стрелять! – Оба друга при этом, не сговариваясь, но синхронно, надвинули на лица защитные маски.

Чуть помедлив, таинственный некто, уже не пытаясь прятаться, зашурудил ветками кустов и вылез на прогалину. Конечно же, это был не эльф. На прячущегося эльфа надо наткнуться или наступить, чтобы его обнаружить. К друзьям из кустов вышел гном. На вид не старше их, с аристократически каштановыми, но всколоченными, не сегодня мытыми, бородой и шевелюрой. В кирасе, видневшейся из-под зелёной курточки, но без шлема.

- Кого я вижу! – Обрадовался Глоин. - Откуда бы камень не выпал, а катится он всё равно вниз. Какая удивительная и приятная встреча. А мне говорили, Трорир, что ты с полгода назад с концами пропал. Я даже по этому поводу надрался до синих демонов и устроил дебош в кабаке.

Произнося это, Глоин поднял маску на шлем и забросил арбалет за плечо. Встреча со старым приятелем, возможно, даже другом, его успокоила, и он позволил себе расслабиться. А вот Хартник никакого облегчения не испытывал. Ощущение опасности у него, пожалуй, что, усилилось. И шевеление в кустах, осторожное, чуть слышное, продолжалось. Сразу вспомнилось, что неподалёку отсюда, пропали две полудюжины хорошо вооружённых товарищей. Бесследно исчезли, будто накрытые горным обвалом.

- Могу себе представить. – Как-то натянуто поддержал его Трорир. - Жаль, что меня с тобой тогда не было. Повод бы мы с тобой, и для пьянки, и для драки с цепными псами кровососов, легко бы другой нашли. А чего это вы тут вдвоём делаете?

Леденея от еле-еле слышного, но страшного больше, чем самый громкий гром, шума в кустах, Хартник не дал Глоину и рот открыть. Ответил за него сам. Не снимая защитной маски с лица.

- Идём как разведка квадрата (8*) направленного на пополнение местного дозора. Тут где-то уже три полудюжины антигоблинского дозора пропали.

- Триии? – Непритворно удивился Трорир.

Хартник вспомнил истории о нём, поведанные ему Глоином. Вопреки тёплому отношению к нему самого Сенатора, уже тогда, по рассказам, у него сложилось впечатление, что этот Трорир, завистливый и пакостливый подлец. Бегающие глазки, пару раз стрельнувшие в гущу кустов, явно недружественный взгляд, брошенный исподлобья на самого Хартника, не говорили ему, а криком кричали, что доверять этому типу нельзя.

Обернувшийся к Хартнику в великом удивлении Глоин, встретившись с взглядом из смотровых щелей маски, молча закрыл рот и послушно кивнул головой. Ничегошеньки не смысля в происходящем, он настолько привык доверять другу и командиру, что мгновенно поддержал его в непонятной ситуации. Хотя бы, молча, жестами.

- Да, целых три. Я сам видел списки пропавших. Сейчас в эти места сгоняют целую пропасть народа. Говорят, даже, несколько гуртов ополченцев с боевым опытом скоро пришлют.

- Ополченцев? – В голосе Трорира растерянность стала переходить в панику. Он ещё раз бросил быстрый взгляд на кусты. – Зачем, ополченцев?

- Как, зачем!? – Рявкнул из-под маски Хартник. – Чтобы прочесать все окрестности и уничтожить гоблинскую нечисть, пробравшуюся сюда. Этим зелёным выродкам не место на нашей земле! Или ты считаешь иначе? А!!!?

- Я – принципиальный противник насилия. – Трорир, видимо, пришёл в себя. Хартников вопль его не вбил в панику, а успокоил. – И всегда выступал против уничтожения разумных существ, к какой бы расе они не принадлежали. Мне странно и обидно видеть, что, вроде бы, разделявший мои взгляды Глоин, сейчас так низко опустился, что участвует в откровенном геноциде. Глоин, тебе не стыдно?

- Каком геноциде?

- А оружие в ваших руках, оно, что, не убийства разумных? Причём, возможно куда более разумных и достойных, чем вы сами.

- Минутку. - Хартник, повинуясь снизошедшему на него вдохновению (или наваждению), опять ответил за друга. – А как же пропавшие, то есть наверняка убитые на собственной земле, гномы?

- А им не стоило идти в стражи продажного режима. Жили бы себе спокойно дома, вот и остались бы в живых.

- Так получается, когда убивают нас, это нормально, а когда мы пытаемся защищаться, это нехорошо? – Искренне удивился Хартник, дёргая за руку Глоина, попытавшегося вмешаться в разговор. – Получается, ты выступаешь за капитуляцию перед любыми врагами? Зачем же ты кирасу сам носишь?

- Вам этого не понять. Глоин, я поражён твоей беспринципностью и мне больно осознавать, что единственный мой друг, теперь уже бывший, мог опуститься так низко. Прощайте!

Трорир резко повернулся к друзьям спиной и быстрой рысью направился в кусты, из которых вышел.

- За мной, быстро! – Тихонько, но очень энергично скомандовал Хартник и, развернувшись, рванул изо всех сил назад. Будто по пятам за ним гналась смерть. Впрочем, почему, будто? Многочисленное шевеление в кустах, он, хвала Мастеру мастеров, мухоморов сегодня не ел, могло означать только одно. Вражеский отряд.

- Ты чего, мухоморов объелся? – Запыхавшись в погоне за командиром, спросил догнавший его Глоин. – Ты чего наплёл Трориру? И куда мы бежим?

- А ты не понял? Твой старый дружбан Трорир выступает сейчас как козлик-приманка (9*). Сейчас за нами будет погоня, надо обеспечить себе хорошую позицию для их встречи. Так что не болтай, береги дыхание.

- Какая погоня!?

- Потом! Не отставай!

 

* * *

 

- Фууу. Кажется, успели

- Куда успели!? Что с тобой случилось? Что ты, вдруг начал вытворять? Почему мы бежали, как будто от лавины спасались?

- Тихо! Мы становимся в засаду. Сейчас сюда прибегут уроды, жаждущие нас убить. Скорее всего, гоблины. Эльфы таким шорохом в кустах не засветились бы.

- Откуда они здесь, у Больших Закатных ворот могут взяться?

- А демоны болот знают, откуда. Но что, вот-вот, они будут здесь – ручаюсь. Поэтому не болтай, а спрячься за кустом лилейника. Пропустишь четверых, по этой звериной тропке они вынуждены будут идти гуськом, и бей пятого. Если сможешь угостить в спину, но только в спину, четвёртого, буду благодарен. Становись и нишкни. Они должны быть уже рядом.

- Да меня уже тошнит от этого запаха!

- И меня тошнит. Но, зато, даже гоблины рядом с ним нас не почуют. Становись! Объяснения – потом.

Глоин, по-прежнему ничего не понимая, посмотрел в глаза другу-командиру. Никакого помутнения от наркоты в них не был. Обычный предбоевой азарт. Ещё с их первого для обоих совместного боя он привык, что Хартник, иногда, начинает вдруг нести какой-то бред, который на поверку оказывается блистательным прозрением.

- Будем считать, что он не ошибается и в этот раз. Да и Трорир, прямо скажем, вёл себя… как-то странно. Но, всё-таки, откуда здесь могут взяться гоблины? – Размышлял Глоин, согласно приказу, занимая указанную позицию. И, уже привычно, сдерживая тошноту, стал за благоухающий со страшной силой куст. – Хорошо, хоть, тошнит, а не понуждает к чиханию. Даже самый глупый гоблин не поверит в чихающий куст.

- Хорошо, что ел давно. Иначе, точно бы вывалил бы на землю всё содержимое желудка. – Думал Хартник, устраиваясь поудобней за другим кустом, чуть подальше по тропе от Глоина, чем хотелось. Но за любым другим укрытием, был большой риск быть учуянным заранее. – За мерзкоцветником никакой засады не получилось бы из-за беспрерывного чихания. А тошноту можно и потерпеть. Не в таком дерьме приходилось купаться. Жаль, пришлось на более опасное место Глоина ставить. Но он-то секиру в казарме не оставлял, а без неё, родимой там совсем уж кисло было бы. Вся надежда на арбалет да… - Хартник протянул руку к ранцу, к которому был прикреплён его самострел, и чуть не матюгнулся вслух. Он наконец-то вспомнил, что забыл сделать, из-за неожиданного вопля перед походом. – Чтоб этот взбалмошный Рататоск каждый день падал с дерева в пупырчатник игольчатый! Да погуще.

Хартник забыл смазать, начавший поскрипывать при взводе арбалет. А в пределах возможной слышимости гоблинов это было делать уже нельзя. - Придётся сейчас обойтись и без арбалета, работать копьём и мечём.

Долго мучиться от тошнотворного запаха друзьям не дали гоблины. Уже через пару минут друзья, сначала услышали, а потом и увидели предсказанную Хартником погоню.

С места, где стоял Глоин, тропинка не просматривалась. Поэтому, дождавшись, когда мимо пронесётся четвёртый, он ударил, вдогонку ему в неприкрытую доспехом затылочную ямку копьём. После чего сделал шаг на тропу, обратным движением вырывая копьё. Но ударить им следующего, пятого в цепочке, не удалось, тот был уже слишком близко к Глоину. Зато удалось выбить у гоблёныша, молоденького, в лёгком, ни от чего не защищающем кожаном доспехе из руки его ятаган. Бросив неудобное в гуще кустов копьё, Глоин, вложившись в удар, кулаком в латной перчатке отправил щенка, ростом не намного более высокого, чем он сам, в нокаут. Надеясь его допросить после схватки. Потом выяснилось, что нокаут оказался вечным. У бедолаги от этого удара сломалась шея. Хлипкие на удар, эти гоблины.

Следующего врага Глоин срубил молодецким ударом секиры, сломав, как жестяной, выставленный им для защиты ятаган. Секира глубоко вошла в плечо противника. Гному понадобилась две-три секунды на её извлечение из, то ли мёртвого, то ли бесчувственного тела. У бежавшего вслед за ним гоблёныша, единственного из всех, был небольшой, но реальный шанс поразить Глоина. Ятаганом в глазницу маски. Но мальчишка, и этот был слишком молод, откровенно растерялся. Заминка стоила ему жизни. Глоин перепрыгнул через труп с разрубленным у самой шеи плечом, и обухом секиры в лоб отправил его к предкам.

Немного поотставший, восьмой в цепочке успел осознать, что ему в поединке с закованным с ног до головы в булат, хорошо вооружённым гномом, ничего не светит. Но, что значит, отсутствие выучки и боевого опыта. Вместо того, чтоб раствориться в кустах, где его гному ни за что в жизни не догнать, он повернулся к Глоину спиной, собираясь ретироваться по тропинке. Не раздумывая ни мгновения, гном метнул секиру в спину врага. Секира вошла в позвоночник у шеи пальца на три-четыре, придала жаждавшему убраться от гнома подальше гоблину немалое ускорение, но он этому порадоваться не смог. Кожаная куртка при броске гномьей рукой с нескольких шагов, может защитить от секиры не больше, чем лист лопуха. Скорее всего, он умер на лету, до падения на землю.

Опасения Хартника оправдались. Выскочив на тропу при первом же звуке удара, он обнаружил, что бежавший первым гоблин до него добежать не успел.

- Ну, не было в нужном месте кустов этой вонючей дряни!

Гоблин, тощий и слишком юный, совсем сопляк, в жалком подобии кожаного доспеха, увидев неожиданно появившегося на тропе гнома с копьём в руках, резко затормозил. Дротик в его руке был явно тоньше и короче, чем гномье копьё. Бежать вперёд, на верную смерть, ему не хотелось. Остановившись, он завертел головой, соображая, что ж ему делать дальше. Прекрасно понимая, что гоблин может надумать по этому поводу, Хартник перехватил копьё правой рукой и метнул его в грудь врага. Тот успел уклониться, прижавшись к кустам, но бросок не пропал зря. Копьё воткнулось в грудь гоблина подбежавшего вторым, и стоявшего за спиной товарища.

Не теряя времени, Хартник рванул на потерявшего равновесие при уклонении врага, коротко ткнул его остриём меча в горло и, не обращая больше внимания на агонизирующего противника, перескочил через труп с копьём в груди, набросился на третьего врага. Тот, ошеломлённый гибелью товарищей, просто плохо обученный, фехтовать с несравненно более сильным и опытным противником не смог. Только раз брякнули друг о друга его ятаган и короткий меч гнома. Не мудрствуя лукаво, Хартник и его поразил ударом в горло. Надёжно, без опасности завязнуть оружием в теле врага и, что немаловажно, исключая ненужные звуки.

- Да, лишний шум нам ни к чему. Стоп. А ведь гоблины, даже погибая, тоже старались не шуметь. Почему?

Пробежав по тропе несколько шагов, Хартник увидел выходящего из-за её поворота Глоина.

- Ну, как?

- Нормально. Пять холодных. Одного бил кулаком, допросить хотел, но у него сломалась шея. Шмаркач. Для удара в челюсть взрослого зеленокожего, мне пришлось бы подпрыгнуть. Никто не ушёл.

- Что никто не ушёл, хорошо. Кстати, все убитые мной, тоже сопляками были. Видно за нами в погоню послали самых молодых и быстроногих. И вне кустов мы бы с ними так легко не разделались. Но почему они не орали, не звали на помощь? Что тут ещё затевается?

- Да они, зачастую сами не знают, что сделают. Гоблины, этим всё сказано.

- В целом, конечно, кумекают они туго. Те, кого мы в плен захватываем. Только вряд ли в плен попадают самые умные. Есть среди них и очень неплохо соображающие личности. Вспомни, как туго нам пришлось в первом бою из-за их хитростей. И сейчас, жопой чую, какая-то их сволочь затеяла что-то особенно пакостное. Прогуляться посмотреть, что там твой лучший дружбан делает, не хочешь?

- Ты же сам оттуда сбежал, и меня уволок! И с Трориром мы давно уже не виделись, так…

- А кто говорит, что мы пойдём тем же путём? Сбросим след возле следующего куста лилейника, тошнотворное, но полезное, однако растение, и поверху ущелья пройдём назад. Поглядим на закадычного твоего…

- Я же говорил, что…

- Ладно, ладно, потом выясним подробности ваших отношений. Не отставай.

Продираться сквозь густолесье в полном боевом доспехе – то ещё удовольствие. Даже если доспех – не сковывающая движения кираса. Махать рукой с топориком приходится, чуть ли не чаще, чем шагать ногами. Не спасает и облегчение по весу за счёт повышенного качества металла. Про ранец за спиной и говорить нечего. Цепляется за любую хворостину на пути. На обратный путь к месту встречи с подозрительным Трориром, затратили вчетверо больше времени, чем тогда, когда шли по дну ущелья. Хотя в этот раз спешили, а тогда шли вразвалку. Про треск, который сопровождал их передвижение, оба старались не думать. В конце концов, мало ли кто может проламываться по густолесью?

Хартник уже с дюжину раз успел проклясть свой дурной язык, предложивший это мероприятие. Изнурял тяжелый труд по продиранию сквозь стоящие стеной стволики пустотельного остролиста, выматывая не меньше врубовой работы на шахте. Подумалось, что они будто внутри хорошего забора идут, вдоль. Но Локки с той нагрузкой, переживут, не в первый раз. Самое главное, шумом продирания они могут заинтересовать гоблинов. – Это кто там такой неловкий? – Полюбопытствуют они, и гаплык двум глупым и пытливым гномам. Сил и времени убежать у них не будет. В погоню за ними на этот раз, наверняка, пошлют не мальчишек безбородых, а умелых воинов. Чтоб предсказать итог схватки с восьмёркой опытных вояк-гоблинов, может, даже, двумя, к Хельги Мудрому заходить не надо. Но что-то гнало друзей, пусть вопреки здравому смыслу и, не смотря на все тяготы.

Крик: - Ко мне, ко мне, я здесь! – Первым услышал Хартник, так как Глоин рубил очередную гранитоподобно-твёрдую пустотелину, а такая работа притупляет даже чуткий гномий слух. Хартник, не медля, развернулся и стал пробиваться к краю ущелья.

- Сюда, сюда! – Продолжал кого-то зазывать хорошо поставленным, красивым голосом Трорир. Хартник хотел, было крикнуть, чтоб побереглись предательства, но не решился. Вдруг Трорир взбунтовался и действительно нуждается в помощи? Тогда малейшая задержка с ней может стоить ему жизни.

Не столько прорубив, сколько проломав густо торчащие из земли стволики, Хартник смог, наконец, держась одной рукой за растение, выглядевшее понадёжнее, выглянуть из зарослей в ущелье.

Неподалёку от того места, где они с ним встретились, Трорир, уже без курточки, но, по-прежнему без шлема, отмахивался секирой от восьмёрки гоблинов. Весьма добротно вооружённой и оснащённой, все были в стальной броне.

- Врёшь, не возьмёшь, падаль зелёная! – Одним мощным взмахом секиры отогнал он слишком близко подошедшего гоблина.

Рука Хартника сама потянулась к своей секире. Если съехать по склону поросшему кустарником жабам-переросткам на головы, ох и худо им придётся. Высота стены ущелья, вроде бы не смертельная для скатывающегося гнома. Если повезёт. Но воспоминание о секире, спокойно лежавшей себе на полке в казарме безбашенный порыв притушило. А бросаться в бой на восьмерых с копьём - самоубийство в чистом виде.

Трорир, между тем, как-то слишком уж легко, играючи, отбивался от многочисленных врагов. – Начальника они какого-нибудь своего ждут? Почему не бросают дротики? Или сети, если хотят захватить его в плен по новой? – Успел удивиться Хартник, когда, наконец, подоспела помощь.

По ущелью к Трориру бежала, неосторожно растянувшейся цепочкой, одна из дозорных дюжин. Приглядевшись, Хартник узнал её командира, Ахта Рагнаради. Видя собрата в опасности, ребята не стали сбиваться в боевой строй, а рванули изо всех сил ему на выручку. Ну, и растянулись на бегу, естественно. Передний из них, сам Ахт, был уже близко к Трориру, когда с дикими воплями из кустов напротив, по-прежнему никем не замеченных Хартника и Глоина, высыпались сразу две восьмёрки гоблинов.

Реагируя на резкое изменение ситуации, все гномы развернулись лицом к новому противнику. Причин для паники пока не было. Дюжина антигоблинского дозора спокойно могла принять бой с тремя восьмёрками гоблинов. Но никакого боя не получилось. Из кустов с другой стороны, со спины, на гномов тихонько набросились ещё две восьмёрки. Эти действовали очень слаженно и точно. Тонкими длинными кинжалами они, не показываясь гномам на глаза, смогли сразить их в глазные щели масок. Десять дозорных умерли мгновенно. Один, хоть и не поражённый насмерть сразу, но, видимо, частично потерявший зрение и растерявшийся, был убит повторным ударом. Только командир, Ахт, смог, то ли по везению, то ли благодаря ошибке бьющего, избежать при этом нападении смерти. Он точными ударами зарубил двух врагов, и кинулся к стоявшему у стены ущелья Трориру. Гоблины этому почему-то не препятствовали, и он смог стать рядом с Трориром, надеясь подороже продать свою жизнь.

Но с этим ему не повезло. Как только он стал спиной к стене ущелья, в этом месте она была почти отвесной, без всякой растительности, Трорир со всего размаха вонзил свою секиру в его шею. Латы гвардейца короля-под-горой такой удар, быть может, и выдержали, но лазить в подобной тяжести по горам за гоблинами и троллями невозможно. Секира пальца на три-четыре вонзилась в шею Ахта, отправив его к предкам вслед за его подчинёнными.

- Зачем же ты его убил? Можно было бы с пользой его допросить, а потом обменять на кого-нибудь из наших. – На вполне приличном гномьем языке спросил его гоблин в переделанном позолоченном чешуйчатом панцире гномьей работы. Очень даже знакомом и Хартнику, и Глоину. День неожиданных встреч продолжался. Предатель буркнул в ответ что-то себе под нос, Хартник смог расслышать только: - …кровососы…

И тут рядом звонко щёлкнула тетива арбалета, и Трорир обзавёлся украшением. Торчащим из глаза оперением стального болта. Среагировать на это иначе, чем шлёпнуться мёртвым на землю он уже не мог.

Эти гоблины среагировали на выстрел Глоина с похвальной быстротой. Часть, не медля порскнула в кусты, где их и эльф не выцелит, а несколько пращников, не взирая на опасность стали метать в засветившегося Глоина камни. Какой-то слишком глазастый выглядел даже Хартника, но его подарочек был легко отбит копьём. Бросок издалека и вверх, когда камень в вершине траектории, для закованного в добрые булатные доспехи воина опасности не представляет.

Затевать перестрелку Хартник не стал. Крикнув другу, в которого попало сразу несколько камней: - Уходим! Уходим! – Хартник бросился прочь от края ущелья. Он, конечно, понимал, что спасти их может только чудо, но безропотно подставляться под гоблиньи сети он не хотел.

 

* * *

 

Чудо задержалось где-то в дороге и друзьям пришлось выбирать рубеж для последней схватки. Пожалуй, почти чудом можно назвать то, что они смогли пройти три четверти пути до ближайшего опорного пункта. Вероятно, сработали псевдо-засады, сымитированные Хартником при отступлении. Которое правильнее было назвать бегством, да ещё с заметными паническими нотками.

Уже спустя несколько минут после выхода из густолесья, увидев место удобное для засады, Хартник бросил за пышный куст орешника несколько своих тряпок из ранца, добавил туда половину его содержимого, а за соседний куст вынудил опростать большую часть ранца Глоина. Да приказал ему, обязательно бросить до кучи тряпку со следами крови. Один из пращников достал-таки идиота, стрелявшего без маски на лице «подарочком» из пращи. Украсив неосторожного красочной, но совершенно неопасной ссадиной на щеке. Учуяв при погоне запах из-за кустов, гоблины не могли не заподозрить засаду и не задержаться с обходом, накоплением для штурма… А потом ещё и для сбора разбросанных по соседним кустам причиндалов из ранцев. Дозорные дешёвок с собой не таскают, для нормального гоблина почти всё там – желанная добыча. Ведь даже заведомо не страдающий жадностью Глоин, услышав приказ осведомился:

- А ты знаешь, сколько всё это стоит и что мне будет весьма затруднительно купить вещи не ниже классом?

- Мёртвым никакие вещи не нужны. А мы с тобой, сам понимаешь, уже мертвецы. Так что если нам удастся откупиться от костлявой, ничего для этого не жалко.

Проделав это потом ещё раз, остатки вещей из ранцев, вместе с самими ранцами Хартник вывалил в месте, где не пожалел десяти минут на сооружение ловушки с заряженным арбалетом. Болт в брюхо самому жадному, или невезучему должен был по его расчетам существенно задержать погоню. И, скорее всего, задержал. Иначе гоблины настигли бы их куда раньше. Только не в той степени, чтоб они с Глоином успели спастись.

Поняв, что ещё чуть-чуть, и он упадёт от перенапряжения, Хартник, увидев кусты лилейника, скомандовал привал, приказав Глоину, вымотанному не меньше него, занять позицию за соседним кустом. Кстати, то ли от утомления, то ли у него уже привычка начала вырабатываться, но никаких признаков тошноты он не почувствовал.

Ощущение близости погони его не обмануло. И минуты не прошло, как сзади показались бегущие по их следам трое гоблинов. Наверняка – разведка основной части погони. Хартник повернулся к Глоину, желая жестами призвать его не стрелять по ним из арбалета. Ему пришло в голову, что раз остальные поотстали, то этих они вдвоём легко смогут уделать в схватке. А арбалетный выстрел лучше поберечь для основной группы преследователей. Но с этой идеей Хартник опоздал. Глоин вскинул арбалет и, бьющий на таком коротком расстоянии с огромной силой, болт, отбросил бежавшего первым гоблина на второго в цепочке. Судя по еле торчащему из середины груди оперению, гоблин умер мгновенно. Один из, минимум, как прикидывал Хартник, двух восьмёрок. Никаких реальных шансов, что им двоим, удастся отбиться от остальных. И тут случилось чудо.

Где рядом дважды подряд щёлкнула тетива и оба гоблина на тропе повалились рядом с товарищем. С длинными стрелами, торчащими из правого глаза каждый. Стрелами с оперением из совиных перьев. Эльфийскими.

Хартник завертел головой, пытаясь разглядеть нежданного спасителя. Судя по звукам от выстрелов, он был где-то близко. Но разве можно рассмотреть эльфа в лесу, если он этого не хочет? Поэтому, оставив пустое занятие, высматривать эльфа среди деревьев, он махнул рукой другу, ошарашенному произошедшим не меньше, и они со всей возможной скоростью бросились бежать. Вот теперь шанс добежать до своих, у них был более чем реальный. Если конечно, эльф не передумает. На эльфа с луком только сумасшедший в лоб пойдёт. И играть в прятки-обходы с ним, надо полным дураком быть. А о том, зачем эльф помог спастись двум гномам, можно будет поразмышлять и дома. За кружечкой пивка. Или, даже бутылочкой-другой чего покрепче.

___________________________________________________________________

* - Ведрфёльнир – огромный ястреб, примостившийся на голове гигантского орла, сидящего на Мировом дереве.

Фенрир – гигантский волк, сын Локки от ведьмы. Его боялись и боги.

** - Считалось, что, провисев на Мировом дереве, (За шею, без дураков!) можно было приобщиться к самым великим тайнам. Один провисел более восьми суток.

*** - Дюжина дюжин, сто сорок четыре. Аналог нашей сотни.

4* - Имя, данное Рататоску родителями. И только ими и другими ближайшими родственниками старшего возраста употреблявшееся.

5* - Вполне заслуженное прозвище почтенного оберхирдмастера Балина Вейбферштейна, руководителя интендантской службы антигоблинского дозора.

6* - Планета Второго шанса не была родной как для гномов, так и для любых известных Хартнику разумных рас.

7* - Алмазов там не может быть по определению.

8* - Боевое подразделение из четырёх дюжин и командира, то есть, 49 гномов.

9* - и гномы догадались, что на хищника удобнее всего охотиться с приманкой. Для охоты на снежных котов, убивавших порой козлов из гномьих стад, они использовали привязанного к дереву козлёнка. Ничто не ново под Луной. Даже чужой.