Ровно в 10 часов раздался привычный сигнал, и все девушки поднялись из-за столов, потянулись стайкой в коридор, который, по сравнению с режущим светом ярких ламп, казался темным и мрачным. Впрочем, мрачный коридор больше соответствовал ее настроению. «Хоть глаза отдохнут», подумала она. Исподтишка, чувствуя, что не должна бы интересоваться другими лицами, она разглядывала девушек, которых, не смотря на ежедневное сидение в одном помещении, видела очень мало. Все лица были одинаково скучными, немного землистыми, глаза стеклянными, и ни одна не смотрела на другую. В который раз осознав, что ведет себя не адекватно, и никто, кроме нее, не пялится на других с интересом, она опустила взгляд.

Однообразный путь до общего зала со всеми его подъемами и спусками она уже знала наизусть. Входя в зал, увидела, как с другой стороны здания подтягиваются мужчины, с теми же выражениями лиц. Впрочем, они хотя бы посматривали на девушек – не то чтобы с интересом, а скорее деловито, оценивающе. Конечно, так и должно было быть, ведь инициатива по контрактам всегда принадлежала мужчинам. Но ей опять чего-то не хватало в их лицах. Она и сама не понимала, чего бы хотела… «Нет, это не доведет до добра, кто-нибудь заметет мою ненормальность, и тогда… тогда прощай работа, а с ней и надежда приобрести хотя бы еще несколько лет жизни на планете». Кроме того, кто его знает, существует ли жизнь вне планеты, никто из выселенных никогда не возвращался обратно, чтобы рассказать. Все боялись одного – что вне планеты окажется черная пустота, небытие. Ей стало страшно об этом думать, но думать приходилось, тем более, что ей не везло, и запасец ее был куда меньше, чем у других, да и то при наилучшем стечении обстоятельств на работе, без новых штрафов и вычетов.

Все давно уже уселись на стоящие параллельными рядами привинченные стулья «лектория», как называли зал для периодической «Беседы». На подиум поднялась женщина с короткой стрижкой и жесткими острыми глазами.

- Величие Хозяйки вечно! – произнесла она традиционное приветствие.

- Не прогневим Хозяйку! – ответил хор голосов.

Никто практически не слушал постоянную часть речи, которую произносила Администратор. Все наизусть знали правила, и с нетерпением и страхом ждали, когда женщина начнет зачитывать цифры штрафов и поощрений, означающие увеличение или уменьшение выделенных каждому лет жизни, и общие итоги. Наконец она начала оглашать длиннющий список, и люди вокруг Н. напряженно слушали, кто обречено, кто облегченно вздыхая. Вздохнувшие облегченно с интересом начинали прислушиваться к чужим цифрам, особенно к цифрам особей противоположного пола. Очень немногие проявляли коммерческий интерес – ведь жизни можно было докупить, их денежный эквивалент был зафиксирован в правилах. Были и готовые продать свои годы, тем самым получив возможность более качественно прожить остальные. Но таких безрассудных было мало, все цеплялись за жизнь на планете – любую, пусть самую убогую и трудную. Администратор дошла до цифр Н., и сердце ее упало в пустоту – опять вычли 5 лет, за последние два года это уже второй раз. Если так будет продолжаться, то она обречена на скорое выселение. Под впечатлением от услышанного, она даже не сдвинулась с места, когда перешли к третьей части Беседы, обычно наиболее приятной – люди должны были перемещаться по залу, могли побеседовать, или просто отдохнуть от работы. На громадном экране по периметру помещения появились рекламные картинки, разнообразные объявления о работе или продажах. Но она и обычно почти ни с кем не разговаривала, а просто смотрела на мелькающий экран, не вдумываясь в содержание показываемого. Сегодня же ей было совсем не до картинок…

Неожиданно на освободившееся слева место плюхнулся молодой мужчина и настойчиво потянул ее за рукав серой рабочей куртки. Она перевела на него невидящий взгляд. Ага, тот самый парень, который вот уже месяц заинтересованно поглядывает на нее, видимо, решился наконец подойти. Ей и тогда, и сейчас было не до него. Да и он больше не посмотрит, когда узнает, сколько лет осталось на ее счету…

- Меня зовут В. А Вас? – произнес он тихим прерывающимся голосом.

- Н. , - Н. произнесла свое имя на автомате.

Он молчал, видимо, был стеснительным или нерешительным. Пока он молчал, она разглядывала его – просто так, ей всегда были интересны лица, хотелось найти и увидеть в них что-то, что рассказало бы о человеке. Да, приятное, немного изможденное лицо, слегка виноватые глаза, не слишком правильные черты, но отторжения у нее не вызывающие. При худобе фигуры – довольно крепкие шея, плечи и руки. Да, он скорее нравится ей.

- Я… Я хотел бы подписать с Вами контракт, - наконец-то произнес он.

Она и ожидала, и не ожидала чего-то подобного. По крайней мере, не в первый разговор. Он что, не от мира сего? Разве не надо было провести некую «коммерческую беседу», разузнать, где она живет и что собой представляет ее «баланс»? Чтобы сразу покончить с этим вопросом раз и навсегда, она выложила на одной интонационной ноте:

- Запас жизни на планете – 15 лет. Заработок – эквивалент двум годам за год работы. Регулярные штрафы за брак и три глобальных вычета. Жилье – класса «серый», 4 человека в блоке, монолит на 2000 человек. Так что… не тратьте на меня время, - она отвернулась и сделала вид, что рассматривает рекламу «желтого» жилья за денежный эквивалент десяти лет жизни в год на правой стене.

Он с минуту помолчал, не отрывая от нее грустного взгляда.

- Я хотел бы заключить с Вами контракт, - повторил он более твердым, но немного охрипшим голосом.

- Вы что, меня не поняли?

- Я все понял. Вы не хотите?

- Предположим, хочу. Но если меня будут штрафовать с той же регулярностью, Вы только зря растратите денежные ресурсы со счета. Не сможете завести потомков. И разоритесь на новый контракт самое большее через 10 лет. Вас это что, устраивает?

- Да… Возможно, Вы хотели бы, чтобы я тоже рассказал о себе, прежде чем решить? У меня достаточный запас жизней, я заработал их в третьем внутреннем слое. Жилье класса «синий», один в блоке, правда, в массиве на 400 человек. Денежного эквивалента мало, но надеюсь еще заработать…

- Здесь не заработаете… - равнодушно произнесла она. – Мне безразличны Ваши условия, особенно в моей ситуации. Но в другой ситуации Вы бы мне подошли, я уверена, - она посмотрела на него чуть теплее.

- Отлично. Если дело только в Вашей «коммерции», то я могу считать дело решенным… Завтра же я подам наши бланки. Может быть, Вы уже сегодня переберетесь ко мне? У Вас много вещей?

Она смотрела на него с нескрываемым удивлением. Он вдруг проявил напористость, да и с чего ей отказываться, она же его ни в чем не обманывает?

- Нет никаких особых вещей. Вечером приду, если хотите.

- Я буду ждать вас в 20 часов внизу, у «серого» блока.

Они встали, т.к. «Беседа» подошла к концу, стены погасли и люди двинулись к выходу, на свои рабочие места. Но перед тем, как она вышла из зала, он неожиданно взял ее руку и крепко сжал. Совершенно ошеломленная, она на автомате дошла до рабочего места и уселась, тупо глядя на монитор. Цифры убегали от нее, грозя новыми штрафными санкциями. Но рука все еще чувствовала тепло его прикосновения, перед глазами стояли его виноватые глаза. С огромным трудом ей удалось сосредоточиться на работе – еще не хватало потерять те крохи, которые… Они нужны ей, эти годы, именно теперь – очень нужны. А зачем она держалась за них раньше, до этого пожатия? Что привлекало ее на этой планете, что вызывало радость? Радость? Надо быть поосторожней со словами. Надо говорить «комфорт» или «выгоду», «удобство», в крайнем случае «удовольствие». Нет, не зря на нее криво смотрит «церберша» - видимо, чувствует ее неполноценность и недостаточную лояльность. Ее передернуло. Недостаточная лояльность и странности, если их удавалось доказать, наказывались заточением в «черном блоке» и бесплатными работами на Хозяйку…

 

После окончания работы, стараясь спокойно и нейтрально, как все, глядеть на «цербершу», сдала дискету. Та явно хотела что-то сказать по поводу вычтенных цифр, но Н. сделала вид, что ничего не заметила и быстрее двинулась к выходу. Ехать до «серого» монолита было близко, именно в нем жил основной состав работников «заведения», поэтому она, как всегда, сэкономила на транспорте, грязном и тесном, и пошла пешком. Ей нравилось ходить пешком, не потому, что что-то могло привлечь ее взгляд вокруг – это было невозможно. Просто пешком почти никто не ходил, вымотавшись на работе. И она шла совершенно одна по пустынной улице, думала, о чем хотела, не следя постоянно за выражением своего лица, и наслаждалась физическим одиночеством. Ведь одиночество в присутствии 30 чужих девушек было для нее тяжким испытанием. Впрочем, кажется, одиночеству приходит конец? Она даже испугалась. Невозможно было себе представить, как это – быть с кем-то… Если бы дело ограничивалось контрактом, все было бы проще – можно было бы прописать частоту встреч и все допустимое с ее и с его стороны. Но… было что-то другое, и никакими словами, кроме давно забытых и запретных это нельзя было выразить…

Наконец она добралась до своего «дома». Хорошо, что она в свое время разорилась и приобрела себе ширму – общение с тремя соседками по блоку угнетало ее. Кажется, они тоже смотрели на нее полупрезрительно. Она не умела поддерживать интересующие их темы – в основном выгодных покупок и продаж, а также завистливые разговоры о чьих-то выгодных контрактах с мужчинами. За несколько минут она собрала пакет с вещами, проверила, хорошо ли спрятаны маленькие бумажечки с рисунками. Если бы кто-нибудь увидел и донес – пришлось бы худо. Не то, чтобы совсем не разрешалось рисовать, просто люди, зарабатывающие рисованием, получали лицензии и делали это легально, под контролем, в соответствии со списком своих тем. Ее же увлечение было опасным не только по причине отсутствия лицензии. Ведь то, что изображалось на рисунках, совершенно не существовало в окружающем мире и было только в ее собственной голове – не известно, откуда воображение (еще одно запретное слово) вызывало эти загадочные растения, улыбающиеся лица, здания, украшенные совершенно не функциональными деталями. Особенно был дорог ей один образ, женская фигура с крыльями, внешне полностью противоположная образу Хозяйки, и именно этот образ был самым опасным. На растиражированном во всех «заведениях» и «монолитах» плакатах Хозяйка, которую никто не мог видеть в лицо, изображалась с громадными, сверкающими глазами, в развевающихся красных одеждах и в драгоценной короне. Н. же постоянно рисовала совершенно другой, неизвестно откуда возникший образ – светлая легкая фигурка в белом, устремляющая вверх полет, тонкий профиль. Почему-то казалось, что фигурка была враждебна Хозяйке… Н. знала, что хранить рисунки опасно, опасно и нести их в «синий» блок к В., но ничего не могла с собой поделать. Если другие рисунки она еще могла порвать и выбросить, то эти – просто физически не могла. Поэтому она сейчас тщательно спрятала листочки среди своей немногочисленной одежды на самом дне сумки. При выходе сумку могли проверить. Но все обошлось. Никто не обратил внимание на то, что она вышла, ведь официально она еще не отказалась от блока.

Он уже ждал ее перед входом в монолит. Молча забрал пакет у нее из рук.

- Поедем в метро, в первом слое можно добраться за 20 минут… - полувопросительно произнес В. – или что-нибудь купим поесть? Лучше тогда здесь, у нас будет тоже самое, только дороже.

Н неопределенно пожала плечами. Она привыкла только обедать, поэтому о вечерней еде даже не думала. Он понял это как согласие, и завернул к лавке с продуктами. На мониторе предложения нажал наименование продуктов, и свой шифр для списания денег с карточки ресурсов (Н.оставила выбор на его усмотрение), потом покидал все, что вылезло из окошка, в ее пакет.

Выход к «синему» блоку из первого слоя был сделан более культурно. Н. осмотрелась по сторонам. Она давно не была в этом районе. Когда-то она жила в «синем» блоке, но очень недолго. Здесь мало что изменилось, но, разумеется, место было получше, чем у нее сейчас, да и само жилье тоже. Довольно вместительный лифт, правда, без экранов, быстро поднял их на нужный этаж. Пока молча шли по коридору, она разглядывала по своей привычке проходящих мимо или смотрящих на экраны в реакриациях людей. Они ей не очень нравились. Конечно, были и обыкновенного вида мужчины и женщины, в такой же рабочей одежде, как и В. Но основная масса отличалась от обитателей «серого» блока. Пустые, серые, дешевые девчонки из ее монолита показались бы ей сейчас более близкими. Глаза здешних женщин были сосредоточенны, лица целеустремленны. На нее смотрели с нескрываемым презрением. Но хуже всего были некоторые мужчины. Хотелось держаться от них подальше, и тем больше, чем презентабельнее по сравнению с В. они выглядели. Особенно ей не понравился высокий, коротко стриженный парень с длинными, как у гориллы, руками и наглыми глазами. Он как раз входил в лифт, когда они вышли. Конечно же, это не «желтый» и не «зеленый» блоки, но все же от этой уверенности и взглядов сверху вниз становилось не по себе. Похоже, что и В. парень тоже не нравился, потому что поздоровались они друг с другом сквозь зубы, и В.постарался быстрее разминуться с ним.

-Ну вот, пришли, - В. открыл дверь и опять как-то вопросительно и виновато посмотрел на нее.

Она прошла, огляделась, присела на кончик кровати. В комнате было пустовато и очень скромно. Оба неловко молчали. В. поставил пакет на сиденье, вынул на стол продукты, отправил их приготовить вниз, на пищевом лифтике, снова набрав шифр для оплаты, затем достал посуду и стал ждать. По идее, надо бы оговорить условия контракта, подумала она. Но как-то первой было неловко начинать. Не ей ставить условия. Значит, надо выслушать его требования, а там уж согласиться или нет, будет видно. В.упорно молчал. Наконец-то приготовленная еда поднялась обратно, она решила помочь и разложила все по тарелкам. Есть не хотелось, и они смотрели друг на друга.

-На каких условиях ты хочешь заключить контракт? – решилась наконец Н. и сама испугалась звука своего голоса. Казалось, она спросила что-то не то, что-то нарушила в их странных отношениях.

Он пожал плечами:

-Как ты захочешь… - кажется, он был немного подавлен.

Странный он все-таки, подумала она, при ее «коммерции» он мог потребовать что угодно и все это занести в контракт.

- Как сложится, - быстро произнес он вдогонку, - Я вот что… ну ладно, завтра пойду отдавать бланки, ты запиши мне свой номер. Возьму там стандартный контракт, а ты поправишь, что хочешь.

Она продиктовала номер. Опять помолчали. Еда стояла не тронутая на столе. Неожиданно раздался сигнал на его мониторе. Она только в этот момент заметила, что в комнате есть маленький дешевый настенный монитор. Он коротко поговорил, и сообщил, что ему предложили ночную подработку. Конечно же иди, сказала Н., как можно отказываться. Она даже обрадовалась, что проведет ночь одна, т.к. совершенно не представляла, как должны развиваться события, ведь ничего между ними оговорено и прописано не было. В. коротко дал ей разъяснения по пользованию блоком. Вернуться он должен был до начала рабочего дня, а значит, на работу они поедут вместе. Потом подошел к ней поближе, присел перед ней на корточки, поднял глаза и снова взял ее ладони обеими руками, горячими, сильными и обветренными. Почему-то она почувствовала озноб. Нерешительно, чуть заметно сжала его руки в ответ. Он радостно, именно радостно улыбнулся, резко вскочил на ноги и ушел.

Все семь и так чуть видных днем светил погасли, и наступила бы кромешная темень, если бы не постоянный, одинаковый искусственный свет за окном. В блоке она не стала включать светильники, она не знала, сколько стоит здесь свет, и боялась необдуманно потратить ресурсы В. Не раздеваясь, прилегла на кровать. Спать не хотелось, хотелось думать о В. и обо всем, что между ними происходило. Никогда бы не подумала раньше, что в контрактах может быть такая неожиданная сторона, что это может так захватить ее. В контрактах? Нет, ничего такого в контрактах не бывает, по крайней мере чужие рассказы ни одним словом не намекали на это. Значит, все происходит только между ними, то, чего не должно было быть?

Она сама не заметила, как задремала, точнее, находилась в каком-то странном переходе между сном и бодрствованием – слышала равномерные звуки очищающегося от грязи дорожного покрытия за окном, и что-то уже видела во сне. Это что-то или кто-то появился в большом белом, слишком белом для ее привыкших к серому цвету глаз пятне у соседней стены. Кажется, женская фигура, вот только лица не видно, как будто на разфокусированном изображении, на нечеткой фотографии или сквозь дождливое стекло. Слишком сильный скрежет за окном заставил ее выйти из сна, однако белое пятно и Женщина не исчезли. Хотя она не видела лица, но чувствовала что женщина расположена к ней. Появилось какое-то новое чувство – шестое или десятое, которым Н. смогла улавливать выражение необыкновенного лика Женщины. Никогда-никогда в своей жизни Н. не ощущала такого тепла, исходящего от людей, разве что только далекое воспоминание о матери напоминало ей это чувство. Кажется, мать выселили с планеты, когда Н. не было и трех лет, да не просто так выселили. Все детство Н.слышала шушуканье и пересуды, короткие фразы типа «сама виновата» или «о чем она думала», когда разговор заходил о матери. Н. знала, что Женщина в белом кружке – не мать, но что-то подсказало ей, что Она больше, чем мать. Н. тихонечко села на кровати, стараясь не спугнуть видение. Ей хотелось задать вопрос, но она боялась, что видение рассеется, как будто и не бывало. И еще – было страшно. Но страшно от того, что вдруг что-то этой Белой Женщине не понравится в Н., она покачает головой и навсегда покинет ее.

Вдруг прозвучал голос – голос не мог принадлежать живому человеку, и однако был реальней и живее всех голосов на планете:

-Ты собралась заключить контракт, дитя мое? – Н.показалось, что Женщина смеется.

-Да…Вы…Вы не одобряете мой выбор? – почему-то спросила Н. Ей захотелось выложить чудесной незнакомке все свои сомнения.

-Ну что ты, выбор замечательный. Правда, сделала его не ты, но молодец, что распознала.

-Да, выбор сделал В.

-Да нет, не В. Это я его выбрала для тебя. А тебя для него, - Женщина улыбнулась.

-Вы? – (и почему я не удивлена? Впрочем, это же сон, - подумала Н.)

-Я. Ты любишь апельсины?

-Апельсины?

-Ну да, знаешь, они продаются у вас в таких белых бумажных пакетиках каждая штучка.

-Люблю. Кажется… - Н.уже давно не позволяла себе никаких таких апельсинов.

-Но разве ты бы предпочла вместо апельсина жевать бумажный пакетик из-под него?

-Конечно же, нет.

-Тогда почему ты постоянно говоришь о контракте, когда Я хочу подарить тебе Любовь? И если ты хочешь испросить моего разрешения – то вот оно.

-«Любовь» - кажется, это из самых запрещенных слов?

-У Меня нет запрещенных слов, все слова на этой планете созданы Мною. Кроме совсем гнусных и глупых, которых на здоровую голову и не придумаешь. Только ваша хозяйка выбрала из моих слов самые вспомогательные и технические, и на них строит свою однотонную речь. Моих главных слов она боится, как огня.

-Созданы Вами? Эту планету подарила нам Хозяйка…Мы вечно должны Ей.

- Скажи мне, дитя, есть ли что-либо на этой планете не запрещенное, и созданное Хозяйкой, что очень нравилось бы тебе?

-Но… За такие разговоры можно попасть в «черный» блок. Хотя, я знаю, Вы конечно никому не скажете. Нет, мне ничего здесь не нравится. Кроме В… и рисования. Но это тоже под запретом…

-Кстати, мои портреты у тебя не плохо получаются. Пока ты рисуешь их для Меня, а не для себя.

-Я…догадывалась, что это Вы.

-Так вот, дитя. Ничего своего она создавать не умеет. Умеет только украсть и испортить чужое. Эта планета создана Мною. Ваша хозяйка была моею лучшей ученицей, я ничего не скрывала от нее. Впрочем, главному она не научилась, будучи гением технологий, так и не освоила тайну творчества. Воспользовавшись моим полным доверием, она… Впрочем, я могла наказать и уничтожить ее в ту же минуту. Но не захотела.

-Почему?

-Потому что она захватила Вас и вместе с ней погибли бы и вы все.

-Разве… Разве то, как мы живем – это лучше? Мы ведь не можем быть с Вами… Я понимаю теперь, что мне всегда было надо только это – знать Вас…

-Поэтому я и пришла к тебе. Вот видишь, тот, кто хочет быть со Мной, тот будет со Мной. Стоит всего лишь захотеть. Как желаю я, чтобы каждый из вас захотел. Я не могу ни к кому придти насильно, - голос Женщины стал печальным.

-Но почему?

-Потому что Я не буду нарушать те правила, которые сама же создала.

-Как? Я не могу поверить – эти ужасные правила создали Вы?

Женщина снова засмеялась, но ответила очень устало и грустно:

-Дитя мое, ты не знаешь моих правил. Но ты о них догадалась бы, если бы захотела. Стоит только прислушаться к себе и не бояться услышать.

Н. замолчала, не находя, что еще можно спросить. Ей хотелось… Но нет, наверняка, это нельзя…ОНА подумает о ней плохо… Но Женщина как будто читала ее мысли.

-Почему ты так боишься выселения? – ласково и мягко произнесла она.

-Потому что я не знаю, что будет …там. Точнее, ходят слухи, что там уже ничего не будет вообще.

-Бояться надо не этого. Выселение может стать самым радостным или самым ужасным событием в жизни, все зависит только от вас самих.

-Там…там может быть хорошо? Если бы мы это знали, мы бы не стали мучаться здесь!

Голос Женщины стал суровым, белизна за ее плечами засияла сильнее, и стало страшно.

-Никто не может выселиться самостоятельно, пока я не разрешу ему! Горе тому человеку, кто посмеет это сделать.

-Но… Разве количество лет на этой планете не зависит от того, сколько выделит Хозяйка?

-Это она думает, что выделяет… А я позволяю ей так думать. Пока.

-Тогда, тогда…

-Ты хочешь попросить меня? Не бойся. Никогда не бойся просить Меня.

-Я бы хотела остаться еще. Не знаю, зачем, но, может быть…

-Я понимаю. Я тоже считаю, что тебе есть смысл еще остаться. Я дарю тебе еще много лет здесь. И не все они будут легкие, дитя.

-Но… как Вам удастся обойти Администрацию и Счетное Управление?

Женщина улыбалась.

-И… Сколько еще лет у меня будет? И каким образом?

-А вот это тебе незачем знать. Узнаешь в свое время. И еще… Я открою тебе большую тайну. Конечно, правильнее было бы, чтобы ты догадалась сама. Но… в рамках собственных законов я совершенно вольна дарить и делать исключения. Итак, слушай внимательно: если хочешь что-либо оставить себе, сначала надо это отдать…

Белое пятно съежилось, превратилось в маленькую яркую точку, и исчезло, как будто никого и не было в комнате.

В тот же самый момент в дверь раздался грубый, требовательный стук.

В. вернулся? Да нет, он никогда не будет так стучать, даже в собственную дверь. Сердце Н.бешенно заколотилось. Инспекция? Как они узнали так быстро? Дрожащими руками она нажала кнопку просвета дверей, дверь стала прозрачной. В тусклом свете коридорных светильников она увидела большую фигуру и узнала мужчину с руками гориллы, которого они с В. встретили у лифта. Она нажала кнопку связи.

-Что Вы хотите?

-В., я так понимаю, ушел? И оставил здесь не оформленную нигде девицу. Я – Смотрящий по этому коридору монолита. Ты обязана мне открыть.

Нехотя Н. нажала на кнопку открытия дверей и включила свет в комнате. Смотрящий вошел и стал нагло рассматривать ее с ног до головы.

-Мы… Мы завтра заключаем контракт, так что я здесь законно…

-Завтра наступит завтра, - он продолжал ее рассматривать.

Неожиданно дверь отворилась снова и на пороге появился В. И побледнел, увидев Смотрящего.

-Работа сорвалась, - произнес он, - пришлось вернуться. Послушай, Рик, оставь нас в покое. Это совсем не тот случай…

-Чем же не тот? Очень даже тот. Ты же знаешь, твой вкус мне всегда очень нравился.

-Рик, послушай, речь идет о контракте.

-Да не переживай ты так, заключай свой контракт, если захочешь… Потом. А сегодня ночью девочка побудет со мной. Это только сделает ей и тебе честь, - Смотрящий снова ухмыльнулся.

От ужаса и отвращения Н. приросла к месту.

-Рик, ты этого не сделаешь, - голос В. сорвался в хрипоту, - есть закон, я могу пожаловаться…

-И кто мне интересно, помешает? Уж точно не ты. Скорее, наживешь себе неприятности. Ну-ну, не расстраивайся ты так. Разве ты в первый раз поставляешь мне удачных женщин?

-Рик, это совсем-совсем не то. Те женщины ничего для меня не значили, а я для них. Ты унижал меня, но сейчас просто убиваешь.

-Опасные разговоры, В. Как это может женщина что-то значить? Тем более контракта у тебя нет, - Смотрящий решил перейти от слов к делу и грубо схватил Н.за руку, потянув в сторону выхода.

Н.не успела даже осознать, что произошло, но в ту же секунду, ошеломленная, она осознала, что рука ее свободна, Рик лежит на полу, а из носу у него струится кровь. Она с ужасом смотрела на В. – что с ним теперь будет? Напасть на Смотрящего…

Парень поднялся с пола, вид у него был не столько возмущенный, сколько растерянный. Раньше никто не смел поднять на него руку, и его мозги со скрипом отрабатывали ситуацию.

-Не смей никому говорить про это, понял меня?! – Рик сплюнул кровь на пол, и вышел из бокса.

-Ты с ума сошел, в лучшем случае – он тебя выселит, в худшем…- Н. лихорадочно соображала, что же делать? Ей даже некуда его увести – не в «серый» же блок с соседками.

В. наконец-то разжал кулак, опустился на сиденье.

-Он никому не скажет, я уверен… Не захочет упасть в чужих глазах. А самое главное, он, видимо, боится, что я действительно что-то могу предпринять, сам бы он никогда не посмел что-то сделать, если бы за ним не стояла сила Администрации. Тут еще совпадение обстоятельств – вчера я чинил авто для хозяина «синего» монолита, и Рик видел, что тот благосклонен ко мне. По крайней мере, будем на это надеяться, уезжать все равно некуда, система прекрасно отлажена, и найдут за минуту…

-Вряд ли он это забудет…

-Да, согласен, через какое-то время, если все будет тихо, надо будет переехать в другой монолит.

- Он говорил про женщин – он что, всегда их отбирал у тебя?

В. мучительно поморщился:

-Прошу тебя, не надо об этом…

 

Вместе они добрались до «заведения», а там разошлись по своим местам. Беседы сегодня по расписанию не было, а значит, не было и перерыва до самого полудня, когда разрешалось пообедать. День прошел, как обычно. Н. старалась не отвлекаться от работы, но была вся как на иголках. Вдруг вечером она уже не увидит его, вдруг его уже допрашивают в Администрации? Возвращаться мысленно к Женщине в белом Н. сейчас боялась, боялась, что «церберша» заметит что-то по ее лицу, не зря ее всегда внимательно рассматривают. Но образ Женщины в белом и надежда (запрещенное слово) на благополучный исход были неразрывно связаны между собою… Весь день ее мучили самые ужасные предположения. Но когда она после работы вышла из наружного проверочного коридора, то сразу увидела ждущего ее В.

-Я пойду в Администрацию, отдам бланки. Не хочется, чтобы ты возвращалась домой одна, но и в Администрации зря сидеть не зачем. Как быть?

-Я пока не отказалась от своего блока, пойду в «серый». Вызови меня сразу, как придешь, хорошо?

Они разошлись в разные стороны.

До Администрации надо было добираться в третьем внутреннем, самом глубоком слое метро. «Красный» блок примыкал непосредственно к Управлению. В. долго искал соответствующий отдел, бродя по громадным, давящим коридорам, отделанным каким-то темно-бардовым камнем. Около нужной ему комнаты стояла небольшая очередь – в последнее время контракты заключали реже, мужчины предпочитали пользоваться разовыми сделками, уплачивая небольшой налог Администрации. Наконец В. оказался за столиком напротив нужного ему Организатора. Назвал свой и ее шифры. Тот открыл на экране данные.

- Не очень удачный выбор, с Вашими ресурсами можно подобрать получше, - Организатор посмотрел на В.

-Нет, нет, я уже решил.

-А, понимаю, Вам понравились ее параметры. За небольшую плату мы подберем Вам особь с такими же параметрами, но бОльшими ресурсами. Вот, к примеру, – Организатор вывел изображение на стену, загрузил внешние параметры с карточки Н. На стене появилось изображение около 15 женщин примерно одинаково с Н. возраста, роста, веса и цвета волос.

- Если надо еще точнее, введем более мелкие размеры – пропорции лица, тела, - на экране осталось 8 фигур, - правда, первые три вряд ли на вас согласятся, но остальные, думаю, будут не против. Вот, например, эта (Организатор приблизил изображение) – даже живет не слишком далеко, всего час от центра города. Доплачивайте, и я сообщу Вам ее адрес.

-Нет, спасибо, не надо.

-Да это же сущие копейки, а эффект на всю жизнь!

-Да это же совершенно чужой человек. Я прошу Вас, дайте мне образец контракта.

Организатор посмотрел на В. неприязненно.

-Странные у Вас разговоры. Что значит чужой - не чужой? Ладно, как хотите, сами будете потом жалеть. Потратите свои ресурсы, а через 15 лет, в лучшем случае, заплатите за повторный контракт. Да еще будете содержать ее потомство в одиночестве.

И он протянул В.дискету с контрактом.

-Можете менять те пункты, которые не отмечены красным. Остальные – обязательны.

В. немного помялся, потом решился задать вопрос:

-Скажите… Я бы мог… В общем, как сделать, чтобы часть своих заработанных лет передать ей?

-Какая проблема? Зайдите в коммерческий отдел, заполните договор по установленным эквивалентам, 3 процента от сделки уплатите Администрации. Но у нее же нет средств.

-Я бы хотел просто так… Т.е. бесплатно.

-Бесплатно отдать свои годы?!!!– глаза Организатора полезли на лоб, - вам не мешало бы быть поосторожней. Это пахнет уже… знаете ли… не будем называть чем… А может быть, Вы решили обхитрить Администрацию, не платить налог и получить с нее что-то иное?

-Да нет же. Если надо, я заплачу налог…

Организатор смотрел на него очень внимательно:

-Мой Вам совет – оформляйте обычную сделку. Можете оформить ей кредит по платежам, а так разберетесь между собой. И никому больше не сообщайте, что это…- Организатор тихо выдавил из себя слово, - «подарок».