С этого дня ее жизнь круто переменилась. Франсуа Люсьен оказался на удивление радушным и внимательным человеком. Он с усердием принялся за перевоспитание своей подопечной. Первое, что он сделал, нанял учителей, чтобы повысить интеллектуальный уровень познаний Джесси. Ее учили не только грамоте, но и светским манерам, для выхода в высшее общество, к которому относился сам барон де Кюше. Прилежная ученица быстро осваивала азы наук, и ее успехи радовали попечителя.

Рано овдовев и больше не женившись, барон жил один в своем особняке. Появление Джесси заметно скрасило его одиночество. Ее своевольный, упрямый, а порой и дерзкий нрав больше веселил де Кюше, нежели злил. Он отечески отчитывал ее и заботился о ней с непритворной любовью. Отношение Франсуа к подопечной, как к своей дочери, буквально бесило его родню. Не раз на приемах, куда он водил Джесси, родственники барона хмуро косились на нее и злобно шептались. Чтобы покончить со всеми пересудами, де Кюше принял решение, которое изменило жизнь его питомицы.

Вызвав Джесси в свой кабинет, он передал ей распечатанный конверт.

– Что это? – усевшись в кресло, извлекла она письмо из конверта.

– Прочти, я уверен, что новость обрадует тебя.

Ознакомившись с содержанием документа, она подняла на благодетеля изумленные и влажные от слез глаза.

– Разве это возможно?

– Нет ничего невозможного в этой жизни – и деньги очень часто разрешают проблемы, – он зашел за спинку кресла и положил руки на хрупкие плечи своей воспитанницы. – Отныне ты не Джесси-скиллед, а Вероника Аделина де Кюше, моя приемная дочь.

Причины, побудившие барона пойти на этот шаг, были непостижимы для Джесси, однако она возблагодарила судьбу за эту удачу. Отныне у нее был за-ботливый и любящий отец, которого она была лишена все эти годы. Вскоре фортуна преподнесла ей еще один дар – любовь.

Племянник Франсуа Люсьена, приехав из Франции погостить к дяде, встре-тился в его доме с самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел в своей жизни. К тому времени Вероника (отныне я именно буду так именовать Джесси) жила пять лет под покровительством де Кюше. Занятия этикой, да и сама природа превратили ее из уличной воровки в прекрасную женщину с манерами истинной леди. Не знаю, что больше приглянулось молодому сердцееду в Веронике – ее красота, острый ум или же вспышки увеселительной дерзости, но очень скоро она полностью заняла думы Реджинальда Гастона де Бефа. Он часто проводил с ней время, желая вызвать в ней глубокие чувства к себе. Упорство и целенаправленность молодого человека вскоре дали ожидаемый результат. Попавшая в водоворот неизведанных чувств, юная леди начала воспринимать Реджинальда иначе, чем близкого родственника. Отношения между ними стали более теплыми и доверительными, и вскоре дружеские встречи превратились в любовные свидания.

Де Кюше был не против их отношений, и даже поощрял связь любимого племянника с его приемной дочерью. Уверовав, что взаимоотношения их были не просто мимолетным увлечением, а чем-то большим, заботливый отец принялся намекать племяннику о браке, что оказалось весьма по душе поклоннику. Выбрав наилучшее время и место для предложения руки и сердца, Реджинальд с волнением рискнул сказать главные слова в его жизни…

Взявшись за руки, влюбленные прогуливались по саду особняка де Кюше. Реджинальд был худощавым высоким блондином с голубыми глубокомыслящими глазами и мужественным и обаятельным лицом. Одевался он всегда франтовато и обладал манерами джентльмена. Рядом с ним, сильным и ласковым, Вероника ощущала себя безмятежной и защищенной. Весь мир принимал нежнорозовые тона, когда любимый был с ней.

Безмолвно прогуливаясь по саду, они добрались до фонтана с каменными скульптурами человеческий рост. Брызги воды с шумом ударялись о водную гладь бассейна, наполняя округу не только свежестью и прохладой, но и странным, приятным соленым запахом. Временами, когда порывистый ветер своим дуновением усиливал этот аромат, казалось, что стоишь на берегу шумного и бесконечного океана

Вероника в своем дневнике детально описывает это архитектурное строение, которое, по-видимому, было излюбленным местом ее пребывания в особняке.

Ведая об этой пристрасти своей возлюбленной, поклонник направился именно сюда. Остановившись у фонтана, влюбленные, взявшись за руки, застыли в нерешительности. Реджинальд с любовью и нежностью разглядывал свою спутницу, а она задумчиво смотрела куда-то вдаль. Де Беф намеревался сделать предложение, но никак не решался. Прихватив золотую прядь длинных волос суженой, он неосознанно начал перекручивать их завитушки на кончиках своих пальцев.

– Дорогая моя, Вероника, вот уже несколько месяцев мы знакомы с тобой.Должен признаться, что ты заворожила меня с первого взгляда… да ты и сама знаешь, как горячо и всем сердцем я люблю тебя… – он опустил глаза. – Обыч-но я не застенчив, но в столь жизненно важный для меня момент решительность покинула меня.

– Покинула? Навсегда? – улыбаясь перепросила слушательница, она догадывалась о предстоящих словах любимого.

– Нет, не покинула. Я все так же хочу жениться на тебе, вот только не знаю,

как это сказать, как должным образом выразить свои намерения…

– Вот ты и высказал их.

Реджинальд растерялся.

– Я согласна стать твоей женой, милый.

– В самом деле? Это же великолепно! Замечательно! – подхватив Веронику

на руки, он радостно закружился с нею.

– Прекрати, Реджи. У меня голова кружится… Не дай Бог уронишь меня… представляешь себе невесту в белом свадебном платье с гипсом?

Весть о предстоящей свадьбе быстро облетела родственников и друзей. Франсуа де Кюше радовался больше самих молодых. По случаю помолвки до-чери он устроил великолепный банкет. Спустя месяц справили и свадьбу. Цере-мония бракосочетания и пышное празднество были организованы в саду особняка де Кюше. Большинство приглашенных на свадьбу составляли семьи дело-вых партнеров предпринимателя де Кюше. Праздник был в самом разгаре, когда отец невесты, следуя старинному семейному обычаю, пригласил дочь на вальс.

– Чудно выглядишь, Вероника.

– Спасибо, папочка. Ты тоже красавец в смокинге. Полагаю, многие здешние

дамы просто лопают, от зависти глядя на нас. Ты посмотри на их кислые и комические физиономии, – мимолетно оглядев толпу, понизила она голос.

– Истинной леди не следует так язвительно судачить о других, – слегка улыбнувшись отозвался Франсуа.

– Но ведь сейчас меня никто не слышит.

– Я тебя слышу.

– Папочка, но ведь ты не станешь сердиться на свою дочь в день ее свадьбы?

Барон добродушно рассмеялся.

– Нет, не стану. Как я могу гневаться на тебя в самый счастливый день твоей

жизни? Когда счастлива ты, счастлив и я.

Лицо его внезапно помрачнело.

– Что с тобой, отец?

– Ничего… ничего серьезного. Просто сердце кольнуло. Наверное, я переволновался, но ты не беспокойся. Сейчас все пройдет… Я что-то устал. Ты пока потанцуй с Реджинальдом, а я пойду прилягу.

Он подвел дочь к племяннику и, отойдя на несколько шагов, рухнул на зем-лю. Заметив его падение, гости сбежались туда. Доктор Моне, который также присутствовал среди приглашенных, немедля велел доставить барона в дом. Все симптомы указывали на сердечный приступ. Несколько мужчин понесли де Кюше в его спальню, и Вероника в страшном смятении и испуге кинулась следом.

Осмотрев пациента, Моне решил незамедлительно доставить его в больницу.

– Нет, Жан Поль, мне уже ничем не помочь. Я чувствую смерть… она здесь рядом… Не хочу умирать в холодной больничной палате, уж лучше здесь в своем доме… Позови Веронику.

Доктор не стал противиться желанию умирающего. Приемная дочь де Кюше с глубоким волнением и трепетом ожидала вестей у двери спальни. Завидев уг-рюмое лицо врача, она оцепенела. Прильнула к нему, чтобы отогнать свои опа-сения и страхи, однако тот, сокрушенно покачав головой, подтвердил ее догадку. Не желая верить ему, она тотчас же вошла в спальню отца. Увидев бледного и неподвижного барона, в нерешительности застыла в проходе. Ей стало страш-но, как никогда в жизни, и это чувство лишило ее смелости. С трудом совладав со своими чувствами, она с опаской приблизилась к кровати.

Завидев тревогу и панику дочери, Франсуа сделал усилие и изобразил на ли-це улыбку.

– Как ты себя чувствуешь, отец?

– Прости, что испортил тебе празднество, – не ответил де Кюше на вопрос. – Надо же этому случиться в счастливейший день твоей жизни.

– Не тревожься за меня, папочка. Ты поправишься … ты обязательно выздоровеешь, – взяв руку отца, она приложила ее к своей щеке. – Это лишь времен-ное недомогание. Правда, да?

– Нет, милая моя. На сей раз мне так легко не отделаться. Смерть пришла за мной…

Его слова потрясли Веронику. Глаза наполнились слезами, и тонкие ручейки потекли по ее щекам.

– Не надо, дочка, не плачь. Твои слезы огорчают меня. Куда же подевалось то лучезарное сияние глазок, источающих радость и озорство? Где та улыбка, что освещает самый пасмурный день? – он отер глаза дочери, и взгляд его на мгно-вение затуманился. – Ты так похожа на нее… на мою Анджелу, – сдавленным голосом прошептал он, вспомнив родную дочь, погибшую в юных летах. Франсуа никогда не говорил о ней, так как воспоминания болезненно терзали его душу, однако Вероника была наслышана об истории гибели сводной сестры. – Она была такой же жизнерадостной, такой же веселой и озорной. Бедная моя крошка… она росла без матери, но я не смог стать для нее хорошим отцом. За-мечал ведь, что с ней творится нечто странное, но не потрудился спросить о ее проблемах. Полагал, что все это подростковый возраст и все утрясется… и ошибся. Ища во мне поддержку и не найдя ее, она пристрастилась к наркоти-кам… и умерла от передозировки… – голос его был хриплым и подавленным как никогда. Казалось, он сызнова пережил тот трагический и жуткий день – день смерти родной дочери. Умолк, тяжело и болезненно вздохнул и продол-жил: – Ей было всего семнадцать… всего-навсего семнадцать… Когда я впервые увидел тебя там, в полицейском участке, ты напомнила мне Анджелу… была такой же беспомощной и ранимой… При мысли об этом у меня сердце сжалось, и я решил не судить тебя, а помочь. Каждый день этих пяти лет, про-житых тобою здесь, в особняке, стал для меня особым и неповторимым. Ты по-дарила мне счастье, которого я был лишен со смерти Анджелы.

– Умоляю, папочка, не говори о смерти. У нас еще вся жизнь впереди. Вспомни, ведь мы планировали объездить вместе весь мир. Ты обещал… Помнишь?

– Боюсь, что своего слова я не смогу сдержать, но я хочу верить, что ты сделаешь это за нас двоих.

– Нет, отец… На что мне все красоты мира, когда тебя не будет рядом.

– Я всегда буду рядом…. буду оберегать тебя… твои глаза, они станут моим окном в этот мир… и пока ты живешь, буду жить и я… – он улыбнулся блаженной улыбкой и застыл в леденящем безмолвии.

Вероника дрожащими пальцами сомкнула веки отца и разрыдалась, осознав невосполнимую утрату.

На следующий день тело Франсуа Люсьена де Кюше было предано земле. Подробности похорон скоропостижно скончавшегося барона были широко освещены прессой. Для пытливых репортеров оставался загадкой один животре-пещущий вопрос: кто станет наследником богатого барона де Кюше?

Этот вопрос надлежало прояснить нотариусу, обладателю завещания усопшего.

– Поторопись, Вероника, мы должны явиться к нотариусу к двум часам, а уже половина второго, – торопил супругу Реджинальд.

– Я не поеду. Мне все равно, кому отец оставил свое состояние. Уверена, что он сделал правильный выбор, каким бы он не был.

– Как ты можешь это говорить? Ты ведь не хочешь остаться ни с чем?

– Я уже потеряла все, что имела, остальное меня не тревожит… Поезжай один. Мое присутствие там не обязательно.

– Дорогая, если ты не поедешь, то и мне там нечего делать, – де Беф присел на край кровати, на которой в меланхолической подавленности лежала его супруга. – Если не хочешь ехать, что ж, давай останемся дома и проведем тихий денек вдвоем, – он улегся в одежде и обуви на покрывало.

– Звучит неплохо.

– Вот только ты не подумала еще об одном… Дядя Франсуа рассердился бы, узнав о твоем безразличии к его завещанию.

Ловкий подход к намеченной цели успешно подействовал на жену. Ей при-помнились слова отца : "Я всегда буду рядом… твои глаза, они станут моим окном в этот мир". Веронике показалось, что она действительно предаст отца, если не поедет к нотариусу. Решив больше не обсуждать этот вопрос, она наде-ла траурный костюм и поехала с супругом к нотариусу, где их уже поджидали нетерпеливые и ненасытные родственники.

Нотариус распечатала конверт и зачитала завещание. Каково же было удивление собравшихся, когда они узнали, что все состояние и свой дворянский ти-тул барон оставил своей приемной дочери – Веронике Аделине.

– …наследница не может продать или передать права другому человеку, а акже отказаться от состояния, – продолжала нотариус. – В случае смерти наследницы все права на владение имуществом переходят к ее потомкам, а за не-имением таковых к ее законному супругу, – закончила она.

Вероника была настолько шокирована, что с трудом могла сознавать происходящее вокруг. Сквозь нахлынувшие на нее чувства где-то издалека послыша-лись поздравления нотариуса и радостные восклицания супруга. Она стала единственной наследницей миллиардера де Кюше.

Однако богатство не принесло Веронике счастья. Став деловой женщиной, она превратилась в расчетливую и энергичную особу, которая не знала ни по-коя, ни отдыха.

Спустя пять месяцев после смерти де Кюше, поддавшись уговорам супруга, Вероника решила устроить двухнедельный отдых на лыжном курорте в Солт-Лейк-Сити. В последние дни ее самочувствие заметно ухудшилось и она ощу-тила необходимость в отдыхе. Да и радостную новость, которую она хотела поведать супругу, было лучше огласить в более романтичной обстановке.

Снарядившись для зимнего отдыха, супружеская чета выехала к железнодо-рожной станции. Вероника избрала этот вид транспорта, так как любила путешествовать в поезде в уютном купе. Реджинальд не стал возражать, разделяя взгляды жены.

Разыскав на станции перрон, от которого отъезжал поезд компании Амтек –"Калифорнийский Зефир", супруги де Беф расположились в своем купе. Внезапный звонок мобильного телефона Реджинальда расстроил их планы.

– Моя бабушка, проживающая в Колфаксе, при смерти и желает увидеть меня.

– Какая жалость! Значит, нам не удастся поехать на курорт?

– Нет, дорогая. Я не хочу, чтобы ты омрачала себя этой новостью. Ты обязательно должна поехать. Я полечу в Колфакс, и как только освобожусь, присое-динюсь к тебе в Солт-Лейк-Сити.

– Но, милый, это ведь нечестно. Я не могу развлекаться и отдыхать, пока ты будешь в трауре.

– Не тревожься за меня, все будет в порядке.

Взяв чемодан с вещами, принадлежащими ему, Реджинальд приготовился покинуть купе.

– Отдыхай как следует, ни о чем не думай. Я скоро приеду к тебе.

Он подошел к жене, крепко обнял и, поцеловав на прощание, ушел. Провожая его взглядом из окна, Вероника помахала ему рукой и грустно улыбнулась. Досадно было остаться одной, когда все мысли последних дней были связаны с увлекательным и романтическим путешествием с любимым человеком. Когда наконец первое чувство разочарования приутихло и голодный желудок напом-нил об ужине, Вероника наконец обрела свою прежнюю оживленность и твердость.

Маршрут поезда "Калифорнийский Зефир" проходил через страну от Чикаго до Имервилла, на пути делая многочисленные остановки в различных городах и штатах, поэтому пассажиры в поезде постоянно менялись.

В вагоне-ресторане во время ужина Вероника познакомилась с приятным молодым человеком. Он умел поддержать беседу и своими увлекательными историями развеселил новую знакомую. Время пролетело незаметно и когда пере-валило за полночь, мадам де Беф изъявила желание удалиться.

– Как? Вы оставляете меня одного?

– Уже поздно, мистер Страйтон, и я устала…

– Надеюсь, вас утомила не моя болтливость?

– Нет-нет, совсем наоборот. Я благодарна вам за вечер, приятно проведенный в вашей компании. И все же мне пора.

– Ну, тогда позвольте хотя бы проводить вас до купе.

– Спасибо, в этом нет необходимости. Я доберусь одна.

– Одна? Вы напомнили мне эпизод из романа Агата Кристи, где Пуаро расследует дело об убийстве в поезде. Вы читали этот роман?

– Сказать по правде, нет, но, признаюсь, ваши слова заинтриговали меня.

– Скорее устрашили, – поправил собеседник. – Ну что, вы еще противитесь моему предложению проводить вас до купе?

– Ну, ладно. Вы сломили мое упорство.

Страйтон радостно заулыбался.

– Но не думайте, что я испугалась, просто не хочу обижать вас своим отказом, – добавила мадам де Беф.

Проводив новую знакомую до купе, он напросился войти.

– Мистер, вы переходите все границы этики.

– Я не хочу показаться назойливым, мадам, но что, если кто-нибудь пробрался в ваше купе, пока вы были в ресторане? Это может быть очень опасно.

– Даже если это правда, я сумею защитить себя, – окинув его строгим взглядом и сухо пожелав "доброй ночи", она закрыла дверь купе.

"Какой навязчивый человек", – с неприязнью подумала она.

Оставшись одна, она загрустила. Подсела к окну и задумчиво загляделась на ночные пейзажи. Со дня свадьбы Вероника была неразлучна с супругом, и внезапное одиночество лишило ее всякого удовольствия путешествия. Только сейчас она осознала, сколь важным был в ее жизни Реджинальд.

К полудню следующего дня поезд прибыл в город Денвер. Состав пассажиров сменился, и поезд продолжил путь. Во время обеда Вероника не встретила своего вчерашнего надоедливого знакомого и предположила, что тот сошел на последней станции. Это открытие почему-то обрадовало ее. Сколь бы не были приятными внешность и речи Страйтона, Вероника прониклась к нему недоверием с первых минут их знакомства. В этом человеке было нечто отталкиваю-щее и настораживающее, по-видимому, оттого, что он был чрезмерно болтли-вым, а его веселость показалась слушательнице какой-то неестественной.

Остаток дня Вероника провела без приключений и очередных знакомств, в утомительных мыслях в своем купе. Удобно устроившись у окна, она безмятежно наблюдала за быстро менявшимся ландшафтом снаружи. Это занятие надое-дало, и в то же время приносило покой. На мгновенье она ощутила непреодоли-мое чувство одиночества, от чего даже мурашки побежали по спине. Однако мысль о ребенке, которого она ждала, немного отвела тревогу. Именно об этом сюрпризе Вероника и собиралась поведать супругу во время их романтической поездки.

– Ничего, мой малыш, обожди еще немного. Скоро твой папочка узнает о тебе. Потерпи три дня… всего лишь три дня, – погладив с любовью животик, ко-торый еще не был заметен, пообещала она.

В грезах и планах на будущее она дождалась вечера и вышла подкрепиться в вагоне-ресторане. Плотно поужинав, вернулась к себе, открыла дверь купе и застыла в проходе.

– Что вы тут делаете, мистер Страйтон?

– Жду вас.

– Нет, но… Как вы пробрались в купе?

– Простите за вторжение, мадам…

– Это непростительно! Выйдите отсюда! Сейчас же!

– Не раньше, чем я закончу начатое.

Неожиданный гость схватил Веронику за запястье, втолкнул в купе и закрыл дверь на замок

– Что вы себе позволяете?! Вон отсюда! Убирайтесь, не то я закричу…

Мужчина сделал шаг вперед, и Вероника, схватившись за сумочку на плече, выхватила оттуда электрошок. Протянула прибор в сторону неприятеля, намереваясь сразить его шоковым разрядом, но тот оказался проворнее. Вцепив-шись за ее запястье, он обернул защитное средство жертвы против нее же самой. Сильный разряд тока ударил в Веронику, и она, застыв в шоке, повалилась на пол. Обмякшее тело, невзирая на неимоверные усилия, оставалось непод-вижным. Она видела происходящее вокруг, но не могла воспрепятствовать этому. Страйтон, имя которого, безусловно, было вымышленным, открыл окно, и схватив за плечи свою жертву, потащил к нему. Сделал небольшое усилие и вытолкнул неподвижное тело наружу. В темноте он не разглядел, что поезд проезжал над рекой. Это обстоятельство спасло жизнь Вероники. Наткнувшись на железные перила моста, она рухнула в воду. Ее неподвижный организм был неспособен сделать хоть малейшее усилие, и она камнем пошла ко дну. Вскоре в глазах померкло и она потеряла сознание…