Вместо предисловия ... Пока человек занят многочисленными житейскими заботами, ему не до вечных вопросов. Но иногда бывает, так, что судьба, запущенная по непредсказуемому сценарию, постепенно снимает с него все эти заботы и оставляет ни с чем. То есть наедине со Словом. Тем самым, о котором сказано "и Слово было Бог". Но дорога к этому состоянию лежит через такую боль, которую заранее даже представить себе невозможно ... (Из обсуждения этой подборки на сайте Стихи.ру: ОГЛАВЛЕНИЕ - Пока есть надежда - Поутру - Лаура - Жилище - После войны - Красный угол - ТРИПТИХ 1. Что позади? 2. Родившийся 3. Похожи - Странники - Зачем - Женщина-тень Пока есть надежда Ивану Жданову Пока есть надежда – из плоти и крови я сделан, Пока есть надежда – я верю, люблю и пою. Весь мир предо мной, я бродяга весёлый и смелый. Найдётся ли кто, переживший надежду свою? Чем меньше надежд, тем твой голос и тише и глуше. Чем меньше надежд, сокровеннее грёзы твои. Весь мир пред тобой из страданий сплетённая суша. Одна только Вера осталась в основе Любви. Ты дышишь стихом, ты всё дальше уходишь от плоти, Ты в нём растворился, ты автор и ты персонаж. А как персонаж ты уже на духовном учёте Как образ, как ангел, как миф, как фантом, как мираж. Так вот почему твоё сердце не знало покоя, Так вот почему ты стихам отдавал свою кровь, Так вот почему не ходил ты ни в стае ни строем: Ты Слово растил из земли под названьем Любовь. Отныне твой голос звучит на пиру Всеблагого. О чём твои песни, на что упованья твои? Возьми этот мир, сотворённый по Слову из Слова, И песней своей в заповедное Слово верни. Поутру Поутру как бинт на рану Лёг на землю первый снег. Как мучительно и странно Ощущать зимы разбег. Всё вокруг мертво и дико, И печали не тая: Эвридика, Эвридика, Где ты, милая моя? – Непрестанно повторяю. Чем печаль мою унять? Не живу, не умираю, Не могу ни есть, ни спать. Побелели ветви клёна, Скрыли тучи синь небес... В царство мрачной Персефоны Отведи меня, Гермес. Не попасть живым и целым В замогильные края, Но оделась в саван белый Ненаглядная моя. Хорошо под снежной пряжей Отходить земле ко сну, Не печалясь о пропаже Ждать весну, встречать весну. Снежный саван сменит лето, Будут новые цветы. Только мне не надо света Новых звёзд, и красоты Не хочу весенней новой, Не хочу весенних нег... Белым саваном сурово Укрывает землю снег. Знаю, нет на то закона, Но пока Аид в тени, Персефона, Персефона, Ласточку мою верни! Посуди, всего одною Станет меньше у тебя. Отпусти её со мною, Пусть воскреснет как земля! Замелькали тени, лики, И из сонмища теней Белый саван Эвридики... Ты узнал её, Орфей. Лаура Лаура постаревшей не бывает И старый дон Жуан - не дон Жуан. Лаура юной вечно пребывает И вечен мимолётный их роман. А немощи? А годы? А седины? Всё так. Но разве этим удивишь? Любовь их вечна. В ней они едины. Всё прочее далёко, как Париж. Она желанна. И не надо песен. Кто жизни и любви укажет срок? Не их вина, что мир угрюм и тесен, Настолько, что втыкается клинок В какого-то несчастного Диего, И вот возись, и думай чья вина... А перекрёсток светится от снега. Луна в Мадриде, здесь ли - всё луна... Жилище Жилище – это отраженье Души того, кто в нём живёт. В нём всё несёт своё значенье, Судьбу пророчит, и даёт Понятие о тех основах, На коих этот дом стоит: Гнилой фундамент или новый, Песок под ним или гранит. Войдя, не стоит обольщаться Обильем, качеством вещей, Когда не хочешь затеряться Среди удобств и площадей. Не дом - вложенье капитала, Тревожный быт дверей стальных. Ему всё мало, вечно мало, Он жрёт строителей своих. А в этом доме всё иначе, Кругом узлы и всякий хлам. Он нищеты своей не прячет – Вон паутина по углам. Дом без уюта – храм без Бога Не излучает – губит свет. Он заявляет нам с порога: Покоя нет. И мира нет. Давай построим дом наивный, Давай войдём в весёлый дом, Гостеприимный, не противный, Без сожалений о былом. Зачем нам двери из металла? Кругом свои, а не враги. Дом – не вложенье капитала, А избавленье от тоски. Да светятся его окошки В ночи не только нам двоим. Да будут дети в нём и кошки, И всё, что только захотим. Да будет он частицей мира, Просторен, светел и высок. Свой дом. Очаг. Своя квартира. Надёжный. Тёплый. Дай-то Бог. После войны После войны родился тот, Кто слышит пушек гром. Он строит дом – выходит дот, Враги его кругом. Нужда повсюду, а внутри – Далёко ль до беды – Всегда найдутся сухари И к ним ведро воды. Там спички есть и свечки есть, И мыло, и крупа. Припасена буржуйка-печь. Война – она слепа. Послевоенный скуден быт, Сокровища просты: Лишь был бы ты здоров да сыт, И не до красоты. Уют землянки, блиндажа – Ну чем вам не уют? Захочешь жить в два этажа – В песок тебя сотрут. Настало время грабежа, Поскольку кончен бой. Уже дошло до дележа И предаёт любой. Не выноси из дома сор И вовсе не сори. Увидев сор, узнает вор, Чем ты живёшь внутри. И слушай радио всегда, Все новости подряд. Расскажет о себе беда, Тебя предупредят, Проговорятся невпопад – Ты видишь между строк И слышишь то, о чём молчат, Как дьявол или бог. А если ты живёшь не так И в доме пир горой, И ты владелец душ и благ - Живёшь перед войной. Ты не обижен в дележе, Но беспокойны сны, Ведь тянет холодом уже От будущей войны. Красный угол Красный угол напротив меня. Синий я занимаю собой, Невесёлые мысли гоня. Гонг. Сейчас начинается бой. Я с тобою по рингу кружу, Мы сближаемся в прожекторах. Ты глядишь на меня, я гляжу На надежду твою и на страх. Ты глядишь на надежду мою И на страх. Напряжённо притих Чёрный зал. В нашем первом бою Чья возьмёт? Что возьмёт? Для двоих Тесен ринг, тесен дом, тесен стих. Почему это с нами? за что? Где легко помещаются сто, Теснота доконает двоих. Приглушите, пожалуйста, свет. Громче музыку... Это не ринг – Танцплощадка. И зрителей нет. Миг сближенья, желания миг. Ты прижалась ко мне не дыша В поцелуе... Мгновенье, постой... Свет! Бросок! По татами с тобой Мы катаемся, рёбра круша. Так бывает, наверно, во сне. Но один на двоих этот сон. Снюсь тебе, потому что ты мне Тоже снишься. Я слышу твой стон, Я пытаюсь тебя разбудить - Просыпаюсь разбужен тобой... Сердце бьётся: как быть нам? Как жить? Что нам делать с судьбою такой? ТРИПТИХ Инне Рейзель 1 Что позади? Что позади? Гробы, гробы. Что впереди? Живи и жди. А что сейчас? Сейчас, гляди, Мы не воруем у судьбы. Судьба казалась нам чужой, Бездарной, пошлой... В те года За голубою пеленой Толпились зим и лет стада, Ещё не наших зим и лет. И мы кричали: не хотим!- Как новорожденный на свет, Как рыба в лодку из глубин... Ведь без вины за что нам срок? И мы урвали у судьбы Я свой кусок, ты свой кусок Нетерпеливы и глупы. Мне сорок восемь, и тебе Давно уж не пятнадцать лет, И в нашей общей несудьбе Свиданье это как просвет. Всё вроде также, как тогда: Опять отъезд, опять вокзал... А ну, припомни те слова, Что я тебе не прокричал. Припомни поцелуя вкус Небывшего под стук колёс... Манящ и сладостен искус Вернуть судьбе, что не пришлось По вкусу, впору, ко двору... Дубль два. Внимание... Мотор! И словно в чёрную дыру Бесстрашно броситься в повтор. Нас одолел незримый бой С судьбою и житьём-бытьём, Нас душат годы за спиной, Но мука вору поделом. Ты видишь, мы совсем не те И невозможен новый дубль. Чтоб бестолковой суете Добавить смысла хоть на рубль, Я не ворую у судьбы. Ты не воруешь у судьбы. Мы не воруем у судьбы, Ни я, ни ты. 2 Родившийся Родившийся на Комсомольской, Я не обременён родством. Я Польский. Что с того, что Польский? Что в имени тебе моём? На доме мой фамильный вензель Отсутствует. Я там забыт. Ты Рейзель. Что с того, что Рейзель? Мой папа жид, твой папа жид, Когда мы говоим по-польски. А дальше - Господи, прости - Что делать с этим словом скользким? На что его перевести? Печали наши безутешны. Кто мы? Не эти и не те. Но как и те и эти грешны, В судах, в решениях поспешны, И потому-то неизбежны Потуги наши в пустоте Построить дом на слове, чуде, Друг в друге обрести покой. Но мы с тобой смешные люди С безжалостно-смешной судьбой. Пока мы ищем как слепые Котята мамкиной еды, Нам выпадают карты злые, Неся пророчества худые О том, что вечно молодые Лишь только вечные жиды. 3 Похожи Похожи, Иннка, мы с тобой по сути, но это было нелегко понять: ни ты , ни я не сделали в галуте* евреев… Чтоб ущерб не восполнять, чтоб длилось, длилось время Холокоста... Ты видишь – пожирая наш народ, фашисты подавились. Но не просто умилостивить Бога. Кто сочтёт убитых незачатьем, нерожденьем, отказом продолжать галутный стон... Будь проклят воздух рабства! Нет спасенья. он душит нас, как в Треблинке «Циклон*». Каких тебе ешё знамений надо? Каких ещё несчастий и невзгод?! Весь мир – Египет – отпустил народ в пустыню – пусть пасётся Божье стадо, где хочет. Где должно... Чтоб прекратить египетские казни, страх развеяв, чтобы спокойно спать, и жрать, и пить без Бога – он подох. И без евреев. На нас с тобой иссяк народ святой в галуте*. Вымер. Кончился. Пресёкся. Нас водит Бог невидимой рукой. И если мы Его поймём – спасёмся. *галут - изгнание *«Циклон» - газ, которым умерщвляли людей в газовых камерах Странники Странники, бомжи, космополиты, Ваши адреса непостоянны, Ваши карты неизменно биты, Перспективы странны и туманны. А была ли, а нужна ль обитель? Что вас гонит? Кто пустил по воле? Вы откуда? Кто ваш прародитель? Чем вы утолите ваши боли? Сами миражи, за миражами Вы стремитесь в безысходном беге. Там за облаками, за морями Нет вам ни покоя, ни утехи. Кто наколдовал вам ваше горе? Пленник бега не уйдёт из плена. С миром не в ладу, с собою в ссоре, Вы нужны Вселенной как гангрена. Так за что, за грех или за веру Ваша бесконечная дорога? Разве вы, подобно Агасферу, Только смерти просите у Бога? Боже, не взыщи. Они как дети. Как и прочих время их покосит. Боже, дай Ты им на этом свете То, чего они для мира просят. Зачем Зачем даны мне слух и зренье И осязанье? Для чего? Я чувствую Твоё творенье, А, значит, верую в него. И я хочу, поднявшись рано, В путь собираясь налегке, Идти по следу Авраама С пастушъей дудкою в руке. И жить наперекор печали, Не забывая ни на миг – Вот Моисей несёт скрижали, Лицо его как Солнца лик. Мне участь бедного Ионы Близка – смятенье, суета, Пристанище внутри кита, Несчастных ниневийцев стоны – Всё было. Можно ли кого-то Забыть из человечьих толп? Гром за спиной и ужас Лота, Обнявшего соляный столп… Поскольку чудо – это чудо, Оспоривать его смешно. Я делать этого не буду. Мне непонятно лишь одно Произошедшее с Иовом. Оно тревожит и болит: Ведь он был счастлив в жизни новой? Неужто был им позабыт Тот дом, та женщина, те дети, Дни счастья, катастрофы миг… Он встал здоровым на рассвете, Он к новой женщине приник. Ты так казнил его сурово, Но всё вернул - богатство, честь, И в биографии Иова Две родины, две жизни есть. Как? Дух и тело неподвластны Чередованию светил, И снова полюбил он страстно, Как в юности своей любил?! Беда навалится – откуда, За чьи грехи? Вопрос не нов. Но, Господи, не делай чуда, Того, что пережил Иов. В невероятное поверю – Ты Всемогущий Властелин. Но человек неравен зверю, И жизнь одна как Бог один. Женщина-тень женщина-тень женщина-моё отражение я пытался вылепить тебя из золотой россыпи радостей бытия из жемчужин надежды из рубинов и изумрудов честолюбивых помыслов из брильянтов необузданных желаний но ничего не выходило работа моя рассыпалась в прах и я не успевал вдохнуть душу свою в произведение моё и тогда я устал от всего этого и перестал тревожить небеса навязчивыми молитвами о даровании таланта ваятеля с чем же остался я что окружает меня только горячий песок разочарований только дикие камни печали только сухая глина моего безысходного одиночества зачем Ты меня оставил Господи чувствовать себя глупцом неумёхой изгоем посреди райского сада Твоего зачем Тебе это высохшее дерево от которого ни цветов ни плодов ни прохлады и тогда ко мне вернулось зрение ребёнка я увидел что из камней песка и глины можно вылепить замки и города деревья и цветы животных и птиц и даже целое звёздное небо и если выложить камни по контуру собственной тени то сразу станет ясно что нужно влить по горсти воды в лунки обозначающие глаза нужно вылепить губы из влажной глины а для волос употребить пучёк сухой травы и тогда прилетит горлинка и сядет в область сердца женщина-тень женщина-моё отражение в зеркале тихих вод на закате знойного дня я вылепил тебя из глины одиночества из песка отчаяния из камней разочарований неумелыми руками ребёнка и вот я живу в тени своей тени как плод в материнской утробе созревающий для входа в светлый весёлый мир где караулит смерть созревающий для входа в бессмертие | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
