1. ЛОЖЬ

 

«Мне было семь лет, и я отлично знал, что я еврей, но сказал библиотекарше, что не знаю»

 

Иосиф Бродский

«Меньше чем единица»

 

 

В семь лет читал никого не хуже.

В библиотеку пришёл за книжкой,

и там, конечно, меня спросили:

«Ты русский или

украинец?»

 

Тут сердце пустилось

в такой танец,

и я испытал

такой ужас,

какого никогда в жизни

не знал.

 

Представьте:

шпион,

всю жизнь проживший

в чужой стране,

где все его знают

под чужим именем,

давно забывший,

что имя не его

и страна чужая...

 

И вот однажды

В библиотеке

библиотекарша,

глянув мельком,

произнесла его ТО имя

и посмотрела самодовольно.

Он обмер.

Это-

провал.

 

Я провалился, когда родился.

В то время «дело врачей» гремело,

но мама первенца так хотела -

и я родился -

 

десантник, падающий в засаду,

под чёрным куполом парашюта...

 

Их было следом

двенадцать кряду,

десант -

двенадцать комочков чуда.

Я врать

не буду.

Их мать

не выпустила из матки.

 

Я покраснел и сказал:

«Не знаю».

Она сказала:

«Спроси у мамы», -

но было видно, что ей приятно,

поскольку лично она

в прорядке.

 

И я пошёл и сказал.

А мама -

а мама плакала, умоляя:

«Прости, прости,

не хватило духу...

Ты первым был,

ты ночами снился...

за ложь твою

за позор,

за муку...

 

Была слаба я

и ты

родился».

 

 

2. Мой кадИш ятОм*

 

Его отец погиб в Холокосте

и некому было передать ему слово Торы.

Он не хотел ни чему учиться

там, где рабы рабов обучали рабству,

но к концу жизни сумел заработать

крышу над головой – впервые

за двести лет проживания его рода

на чужой, ненужной ему земле,

 

где он никогда в жизни

не произнёс ни одного матерного слова.

 

Душа его плакала от сиротства

в окружении таких же нищих,

самих себя приносящих в жертву

идолам насилия и вечного «завтра»,

и он пил самую дешёвую водку,

пытаясь с ними срастись воедино,

убивая этим свою душу,

а срастись никак не получалось...

 

Ведь он никогда в жизни

не произнёс ни одного матерного слова.

 

Он был безразличен к собственным детям,

вспоминая о них только с порога,

на котором стоял, качаясь...

И тогда они бежали из дома.

Трезвым он их просто стыдился,

поскольку не мог дать то, что ему не дали -

знания о Всевышнем и Торе.

Впрочем, вряд ли он мог думать об этом.

 

Но он никогда в жизни

не произнёс ни одного матерного слова.

 

Боже, прими в Свою обитель

и эту – не знавшую Тебя – еврейскую душу,

упокой её в райских Твоих пределах

вместе с праотцами Твоего народа

и верни к жизни в Твоём Новом Царстве

среди душ, возрождённых Тобой из мертвых –

соверши недоступную для людей справедливость,

без него Израиль не будет полон –

 

он никогда, никогда в жизни

не произнёс ни одного матерного слова.

 

24.09.04, йом кипур

 

* кадИш ятОм – молитва сироты (иврит)

 

 

3. ДАВИД!

 

Он в колыбельке сопит.

День по-осеннему ярок.

Наш ему царский подарок

Древнее имя Давид.

 

Хоть не привыкла гортань

К славного имени звукам,

Снова дают его внукам.

Древнее имя, восстань!

 

Вот откликается он...

Долго держали нас в страхе.

Тлеют в яру и в овраге

Яков, Давид, Соломон...

 

Имя – что сделаешь с ним?

Имя – душа человека.

И оживает как эхо

Плачей, псалмов-теилим*.

 

Здаравствуй, младенец Давид! –

Папа тебе говорит.

Здравствуй, Давидушка милый –

Мама целует сынка.

Здравствуй, Давидка! Крепка

Имени светлого сила,

Та, что поэтов плодила,

И зазвучали века!

 

Ныне и присно – ты прав.

Имя найдётся ль нежнее,

Радость найдётся ль полнее,

Песня найдётся ль звончее:

 

«Славься!

Убит Голиаф!»

 

 

* теилим – псалмы (иврит)