Я купил эту скульптуру в комиссионной лавке …у старого, толстого продавца, увешенного как рождественская елка золотыми побрякушками.

Она была прекрасной … божественно прекрасной. На миг мне показалась, что она живая, просто остановилась на мгновенье…Густые, волнистые волосы спадали на белые мраморные плечи, окутывая их… Белоснежную грудь, она кокетливо прятала ручкой. Стоя на коленях опрокинув назад голову, как бы обращаясь кому-то незримому. Она выгодно отличалась от прочего барахла, который выставил на продажу толстый лавочник, и я отдал за неё почти все деньги. Когда старый торговец, достав её с полки и получив деньги, отдал её мне…Боже, я почувствовал тепло этого не одухотворенного предмета, человеческое тепло и пусть это покажется абсурдом, я чувствовал биение её сердца.

Господи, я схожу с ума.…Я не мог оторвать с неё глаз,…Я любовался ею часами, и мне казалось, что её глаза не просто кусок мрамора …они были одухотворены.

В одну из бесчисленных, бесплодных ночей поэта, когда я сидел в надежде написать хоть строчку в рифме, меня одолел сон…

Мне снилась, та прекрасная скульптура, но она была жива и сидя на траве окутанная океаном ромашек плела венок. Девушка улыбалась, и в её юных глазах сверкал младенческий задор. Неподалеку от неё спрятавшись за холстом, стоял молодой юноша с ярко голубыми глазами в руке он держал палитру и кисть. Юноша бросил взгляд на юную деву и чертал на холсте её облик.

-Эдуард, - звонко произнесла дева - зачем это тебе? Не ужели нельзя по-другому увековечить свое имя!

-Понимаешь, Лучик, когда я рисую, я становлюсь пророком, разговариваю с Богом с помощью кисти и красок.

-Я знаю об этом – звонко засмеялась девушка - именно по этому я с тобой. Я прилетела к тебе, что бы помочь тебе найти свое счастье, свое вдохновенье.

-А откуда ты?

-Я прилетела к тебе из солнца? У меня и имя солнечное Лучик! Я рождена, что бы дарить людям радость. Но он любил её, любил входить в необъяснимый транс и, поглощаясь ею, утопать в её глазах больших зеленых глазах. Он не чувствовал ничего, его рука сама собой двигалась по холсту будто кто то свыше чертал его

Юноша не обращал внимания, на слова девушки приняв их за глупую фантазию рукой. Когда он очнулся, то увидел, что его прекрасная натурщица испарилась. Но зато пред ним стояла картина, начертанная его собственной рукой.

-Боже - удивился юный живописец - неужели я мог создать подобное? Эта лучшая моя картина работа всей моей жизни.

Вечером юная дева вновь появилась у него в мастерской, и бедный художник вновь создал шедевр.… Так продолжался год, Лучик приходила к юноше, и он рисовал её. Точнее кто-то свыше рисовал его рукой.

Однажды к Эдуарду в мастерскую пришел богатый, роскошно, но безвкусно одетый мещанин с остатками пищи на густой бороде. Его глаза бессмысленно бегали по картинам Эдуарда и выказывали полное безразличие.

-Я хочу эту картину! – произнес толстосум и ткнул своим грязным пальцем, но украшенным огромным золотым перстнем, в нежное личико девушки утопающей в ромашках.

-Понимаете, эта картина не продается, она дорога мне. Эта первая картина, которая мне удалась, и мне не хотелось бы её продавать.

-Мне нравится этот рисунок. Сколько ты просишь за неё?

Эдуард твердо решил не продавать своё первое вдохновение, но голодный желудок сказал свое последнее слово, решающее слово. И толстосум унес картину домой.

Зачем ты сделал это? – с упреком спросила, Лучик у своего юного портретиста и с её больших зеленых глаз по щеке скатились две слезинки. Они текли как бы на перегонки по нежным, румяным щечкам и, сорвавшись, упали на дощатый пол маленькими перламутровыми жемчужинами, которые скатились под кровать. – За чем ты сделал это, зачем ты продал свою картину? – повторила с отчаянным голосом девушка.

-Я хотел, есть, мне нужны деньги.

-Твои картины это достояние человечества, и ты не имеешь право распоряжаться ими, - громко заявила Лучик, стараясь придать уверенность своему голосу, но её выдавали слезинки, бороздящие её румяные ланиты.

. -Но это мои картины…- оправдывался художник.

-Они нарисованы твоей рукой, но не ты рисовал их. Это картины написал Бог, а ты всего лишь кисть.

-Я не хочу выслушивать советы глупой натурщицы о том, что мне делать со своими картинами. Это мои картины, мои, мои…и нарисовал их я, и только я.

-Ты и сам не веришь своим словам.

Эдуард растерялся, он не знал, что ответить. Ему хотелось, что б его ответ звучал, высокопарно, оригинально и в то же время остроумно. Но в место желаемого ответа он осилил только: «Это не правда». Но он обманывал самого себя, так как в глубине души сомневался в своем авторстве. Эдуард понимал абсурдность дальнейшей ссоры, и что б прекратить её он выбежал из дому. Лучик молча стояла и, глядя вслед своему художнику, плакала. Её слезинки все так же стекали по нежному бледному, личику и, сорвавшись, падали на дощатый пол маленькими перламутровыми жемчужинами. Оказавшись на полу, они продолжали свое путешествие, скатываясь под кровать.

Деньги с проданной картины быстро закончились, и он вынужден был продать все картины. Обиженная Лучик старалась меньше появляться перед своим художником, но она любила его и знала, что ниспослана Богом этому дерзкому юноше в дар. Но Эдуард не понимал своего счастья. Однажды в мастерскую Эдуарда ворвался прилично одетый, седовласый старик с нервно дрожащими мышцами лица.

-Учитель, здравствуйте! – радостно произнес юноша, соскакивая с кресла едва увидев старца.

-Здравствуй, здравствуй, ученик слышал я, ты стал хорошо продаваем, обзавелся деньжишками? К чему бы это? Тебя же никто никогда не брал.

Эдуард не хотел раскрывать тайну своего успеха и не знал, как ответить учителю.

-Ответь, мне как тебе удалось стать таким покупаемым?

-Не знаю учитель - робко произнес юноша.

-Я знаю, я все знаю! У тебя появилась муза, солнечная дева! Не правда ли? Ведь именно её ты рисуешь во всех своих последних картинах.

-Откуда вы узнали учитель?

-Когда-то я тоже был молод, и тоже встречал её и воспевал её совершенство каждых штрихом кисти. Но потом я купился… стал рабом денег, и она бросила меня!

-Что ж вы от меня хотите! - смутился Эдуард.

-Я все сделаю, что бы вернуть её. Здесь все деньги, которые я копил годами, плюс ты получишь мой огромный, роскошный дом, мастерскую, слуг. Ты можешь забрать все, что есть у меня, только дай мне Музу…

Эдуард смущено глядел на старика, который, кинув у его ног мешок денег, рухнул на колени.

-Пожалуйста, не отдавай меня Эдуард! - произнесла Лучик. Юный художник обернулся и увидел солнечную деву, стоящую на коленях - прошу тебя, не продавай меня. Вдохновенье не купишь за деньги. Вдохновенье для творца дороже жизни.

- Лучик, прости, этот человек научил меня всему, я обязан ему. При том я очень беден, мне не помешают деньги. Учитель, забирайте её, она мне более не понадобится! Я не хочу связывать свою судьбу с искусством.

При этих словах девушка резко подняла голову и сквозь слезы пролепетала «Если мне не дано принадлежать любимому человеку, пусть не кто не владеет мной». При этих словах девушка стала каменеть и превратилась в мраморную статую.

Я проснулся, прямо на столе, и первое что я увидел, были чистые листы бумаги и она.… Не знаю, может это знамение, но с этого дня я начал писать и больше и лучше. Боже, может, я обрел ту самую музу?! На следующий день я снова побрел в ту самую комиссионную лавку и увидел, картину неизвестного автора, которую видел во сне ту самую «Девушку в ромашках». Теперь в моей комнатке значительно опустело, ведь я продал почти всю мебель, но зато из стены мне лукаво улыбается совершенная по своей красоте девушка, утопающая в цветущих ромашках.