От красоты до крыс я вызубрил окраины и центр. Низка здесь высь небес, иглой израненных, где государь ворон, велев им не оплакивать орла, воссел на трон - верхушку Исаакия. Кому-то - хоть бы хны, но я, влекомый зодчеством той вымершей страны, чьим стержнем было творчество, смотрю по сторонам, шагая узкой улицей, в конце которой храм венцом пути красуется, - в осенний Летний сад, где пелена прозрачная и тайна реют над рисунками оград. Потом иду во мрачные как логово зверей дворы с глухими стенами без окон, без дверей, дворы, дворы с мгновенными безумных линий крыш изломами. Безветрие и тишь, во взгляде лишь иная геометрия. Из тёмных анфилад дворов - к полуокружностям соборных колоннад. Они по форме, в сущности, огромных Божьих крыл объятия, которые Господь для нас раскрыл навечно в камне, хворые душой забыть грехи могли чтоб в них... Не чудо ли? Теперь куда, стихи? Во что меня вы впутали? - Тебя, Москвы супруг, - шепчу, бредя по наледи, - бессмертный Петербург, я полюбил без памяти, ведь в прошлом нет у нас совместных дней. Я в золото оправил бы указ, затмивший Море городом. С тобой не нужно мне ни отдыха, ни пищи, но достаточно вполне моей ходьбы. Насыщенность имён, побед и бед здесь такова, что ты сейчас древнее в триста лет чем те, чей возраст - тысяча. Гляжу, у спуска став, я четверть часа целую, как из дуги моста овал Фонтанка делает. /2004 - 2006/ |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
