Д В О Й Н И К

Мистическо - лирическая комедия

 

1. Москва. Московский "хрущевский" двор.

 

Лето 2004 года. Утро. Поют птицы. Ветер ласкает колосья на полях. Квакают и плюхаются в тину лягушки. Шелестят свежие листья на деревьях. Шумит вода в ручье. Зашуршал по траве ежик. К елке прислонилась семейка маслят. Высоко в небе плывет самолет.

Вдруг, минуя все это, пролетает с космической скоростью прозрачный, невесомый, голубой шар. Он влетает в Москву, пролетает МКАД, под ним проносятся автомобили, линии электропередач, дома, магазины, люди.

Комната на 2-ом этаже московской «хрущевки». 10 метров. Стоит книжный шкаф с потрепанными обложками книг: Александр Дюма, Вальтер Скотт, Морис Дрюон, Александр Грин. У окна - письменный стол, заваленный журналами «За рулем», «Автомир», «железками», инструментами. Рядом на стене висит ковер, на нем фотографии мальчика: в пеленках; на горшке; в детском саду на качелях; первоклассник - за партой с девочкой; выпускной вечер - с гитарой в руках; чумазый с гаечным ключом. В углу стоит старенькая гитара. У стены под ковром - неразложенный диван-кровать. На нем спит молодой парень, лет 25-ти.

Шар влетает в открытое окно на 2-ом этаже, ударяется о голову юноши, рассыпается снопом искр. В ту же секунду парень подскакивает на диване, трет глаза, потягивается. За стеной по радио раздаются сигналы точного времени и голос диктора: "Московское время восемь часов".

- Мам, мама.

На кухне слышится шипение масла на сковороде.

- Проснулся, Гена? Ну, иди, быстренько рассказывай, что там нового в твоей Америке. У тебя, прям, как в "Санта-Барбаре" все происходит. Соседки, вон, смотри, уже на лавочке собрались, ждут продолжение. Я им каждое утро новую серию рассказываю. Они даже "Сансет Бич" перестали смотреть, говорят, что у тебя сны интереснее.

Мать жарит на кухне блины. Влетает взъерошенный Гена.

- Мам, ну опять ты за своё. Что я тебе Добсоны что ли?

- Ген, да ты чего обижаешься? У тебя лучше, чем у этих Добсонов получается. Да с твоих снов можно сериал не хуже снять. Ген, ты лучше скажи, эти Хард с Морриссоном все также резину тянут? Они еще вчера тебе обещали завещание твоего отца показать. Показали?

В ванной слышится шум воды. Гена умывается.

- Гена, а ты на ужин к этому, как его, Тото Тёрнеру ходил? Он тебя давеча приглашал. А в чем жена его, Хонда, одета была?

- Мам, ну сколько можно повторять! Тед Тернер, а Тото – это Кутунья, певец такой был. И «Хонда» – это автомобиль. А жену у Тернера Джейн Фондой зовут. Известная, между прочим, актриса. Ты что фильм "Загнанных лошадей пристреливают ..." не смотрела что ли? А еще она аэробику придумала.

- А это, то что Томка, сверху, под музыку дрыгается, вес сгоняет. Я ей говорю, на тебе пахать надо, с твоей «Мадам Сижу» можно не один гектар вспахать. А она все задом крутит, ноги задирает, прыгает, аж штукатурка сыплется. Говорит, на «Суперсистему Шесть» у её денег не хватает, и потом чего почем зря химию глотать. Вон, ентот, как его, «Хербалайф» жрала, ни хрена не помогло, чуть в больницу с желудком не угодила.

Мать накладывает в тарелку блины, ставит на стол сметану в пластиковой баночке. Гена мажет блины сметаной, сворачивает их в трубочку и ест, запивая чаем.

- А чем тебя там на ужине угощали? Там буржуи, поди, не блины лопают.

Гена улыбается.

- Да, мам, там чего только не было. И осетрина, и балык, икра чуть ли не тазами. Даже устриц подавали.

- Это чего, этих лягушек что ли жрали? Тьфу, совсем поздурели буржуи окаянные. Это уже еда им не еда, рыбой, мясом обожрались, так теперь на жаб перешли.

- Мам, ну какие жабы. Лягушек французы едят, это их национальное блюдо. А устрицы – это такие раковины, тоже, правда, французское блюдо.

- Вон ведь. А этот, гад, очкарик, с пятого этажа все нам с бабками лекцию читал, что если бы не разбил Кутузов французов в Бородине, сейчас бы все во Франции жили. Это что ж, значит, ихних бы лягушек в раковинах ели, что ли?

- Мам, - засмеялся Гена. – Ты ему скажи, этому очкарику, что, если бы Петр Первый шведов под Полтавой не разбил – сейчас все бы в Швеции жили.

На плите сильно зашипело и повалил сизый дым.

- Ой, заболталась с тобой, блин подгорел.

Мать спешно сняла блин со сковороды.

- Ну, а из выпивки что было то там, у Тернера?

- Шампанского - залейся. «Мадам Клико». Я там, конечно, оторвался на полную катушку. Меня охранники под руки домой повели.

- Ну, вот, Гена, я тебе всегда говорила: много не пей. Ты, что хочешь, как наши соседи алкашом стать? Чтоб с утра руки тряслись? Чтоб десятку на пиво по квартирам бегать занимать?

- Мам, ну ты чего, разошлась, это же сон.

 

- Знаю я ваши сны. Егорыч рассказывает, что он аккурат по пятницам во сне каждый раз видит, что его на ночь закрывают в винном магазине, а там ящиков с водкой видимо-невидимо. Каждый раз жалеет, что проснулся, не допив ящик. Без закуси, видишь ли, тяжело идет. Вот, говорит, если бы его в гастрономе заперли, он бы пару ящиков запросто уговорил.

- Мам, да ладно про Егорыча, Мне эти "жуки" так и не показали завещание, ссылаются, что юристы еще не закончили работу с бумагами отца, что там много путаницы, - Гена сделал большой глоток чая. – Да, а ужин у Тернера хорош был, он какую-то годовщину своего CNN справлял. Почти все его телеведущие, журналисты, репортеры были. Там один приятный молодой корреспондент был, Майк, мы с ним так мило беседовали. Он тоже любит гольф, карты, рулетку. У нас с ним много общего.

- Ты хочешь сказать, что опять играл в свою рулетку. Я же тебе запретила. Сколько можно, когда ты за ум возьмешься? Сколько ты уже денег просадил. Считал? Лучше бы в ЖЭК перевел. Третий год пишем жалобы, чтобы дорогу заасфальтировали, а то не проехать, не пройти. Все ноги переломаешь, пока до дома дойдешь. Прокопьевна, из второго подъезда, так вчера шваркнулась, что еле подняли. А они: денег нет, пишите в Управу.

- Да не играл я в рулетку. Мы с ним договорились куда-нибудь отдохнуть съездить в теплые края, подальше от этого Нью-Йорка. Надоел, дышать нечем.

- Нью-Йорк ему надоел. Мать свою хоть бы глазком взглянуть пригласил. Не догадаешься.

- Мам, ну как же я тебя приглашу. Это же сон.

- Ну, да, действительно. А я уж размечталась.

Гена допил чай.

- Майк обещал показать мне свои бейсбольные карточки. Он классный парень. Правда, там одна репортерша нам помешала договорить, Джейн, по-моему. Да-да, точно Джейн, я еще запомнил, что зовут ее, так же, как и Фонду. Но она мне совсем не понравилась.

В это время на улице раздался гудок машины.

- Во, Серега уже приехал. Мам, ну я побежал. Целую.

Гена чмокнул в щеку мать, быстро надел джинсы, кроссовки и майку с эмблемой автомобиля "Норд".

- Ну, вот, так толком ничего и не рассказал. Что я соседкам-то рассказывать буду. Опять придется что-то на ходу сочинять. Серега вон уже себе машину купил. А ты все другим делаешь, а сам хоть бы на мотоцикл паршивый заработал.

Гена сбежал по лестнице, выскочил из подъезда и сел в поджидавшую его "восьмерку", которая сотрясала окрестности звуками оглушительного «рэпа». Машина выехала со двора, где на скамейке в ряд остались сидеть пяток старушек в ожидании продолжения сно-сериала.

 

2. Московское представительство CNN

 

В офисе за столом сидит молодая симпатичная стройная блондинка с серыми глазами - Джейн - журналист из CNN - и шеф московского представительства. У шефа включен телевизор. По каналам идет предвыборная рекламная борьба кандидатов в президенты России.

- Так, мисс, для начала разместитесь в гостинице. Мы Вам забронировали номер в Метрополе. Осмотритесь в Москве. Советую вечером посетить Большой театр, он прямо напротив Вашей гостиницы. Только будьте бдительны, некоторые ловкачи, для тех кто не знает русский язык, банкноту в сто рублей выдают за билет в Большой театр. Таким образом, можно поменять сто долларов по курсу один к одному, о чем русские давно и безнадежно мечтают.

Шеф засмеялся, показывая желтые от никотина зубы.

- Не волнуйтесь, я русский знаю хорошо, - корректно парировала Джейн.

- Обязательно сходите в Кремль, на Красную площадь, потолкайтесь в ГУМе – это их центральный шоп. Чтобы писать о России, ее надо сначала понять, понять ее народ. Надо пообщаться с простыми людьми, причем, чем представитель народа будет проще, тем больше можно понять русскую душу. Хотя понять её невозможно. Русские сами себя вряд ли понимают. Вы первый раз в России?

- Да, в университете мы изучали Россию только по фильмам.

- Тогда я Вам обязательно советую сходить в народ. Затешитесь в какую-нибудь очередь или толпу, узнаете массу интересного о кандидатах. Я надеюсь, русские непечатные выражения Вы понимаете? Без упоминания мужских и женских органов у них не обходится ни одна речь, особенно при оценке кандидатов. Первый тур выборов состоится в воскресенье. Так что действуйте. Дадим Вам машину. Правда, "Норд" уже старенький, но пока ездит. Другого, к сожалению, нет.

Джейн поднялась к выходу.

- И запомните, то, что Вы видели в советских фильмах – фигня. Действительность здесь намного интереснее и непредсказуемее. Хотя за сто пятьдесят лет у них ничего не изменилось. Еще Гоголь писал, что в России две беды – дураки и дороги, так вот сейчас эти беды еще больше проявились.

Джейн вышла на улицу. Охранник дал ей ключи от машины и показал ту, которая должна была стать ее боевым конем, но скорее напоминала измученного осла Санчо Пансы. Джейн села за руль, машина зачихала, задребезжала, кое-как завелась и, вся трясясь, выехала за ворота, окутав охранника клубами сизого дыма.

 

 

 

3. Мастерская по ремонту импортных автомобилей.

 

Кругом полно навороченных иномарок, "новых" русских и крутых стриженых парней. Из-под капота одного джипа вылезает чумазый Гена.

- Ну, чо там, братан, у меня? - спрашивает один из крутых.

- Да тут ерунда. Клапана отрегулировать, маслице поменять, фильтры, ремень подтянуть...

- И скоко это будет стоить?

- Сейчас сделаю калькуляцию.

- Ты, это, давай без этих ваших заморочек. Я таких слов не знаю. Ты давай, чисто конкретно.

- Я думаю, тысяч семь будет.

- Да ты чо, братан, охренел? На тебе пять, и давай по быстрому, а то меня братва в сауне ждет.

С этими словами он достал из заднего кармана пачку долларов и дал ее Гене. У Гены расширились глаза. Слова застряли в горле.

- Доллары?! – еле выдавил он.

- А, чо, в тугриках, что ли берешь?

- Так ведь пять тысяч долларов? – выдохнул Гена.

- Чо, мало, ну, ты и хапуга. На тебе еще "штуку", и хорош.

Он из другого кармана достал еще одну пачку потоньше и протянул ее совсем ошалевшему Гене.

- У нас же расчеты в рублях.

- Братан, ну, не нуди, сам сходи, поменяй. Чо я лох, в менялку стоять? Через час зайду, чтоб готова была. – И традиционные пальцы веером.

Гена стоял с двумя пачками долларов и как рыба, попавшая на сушу, ловил ртом воздух.

В это время к мастерской трясясь и подпрыгивая подкатила на своем дребезжащем, коптящем "Норде" Джейн. На голове у нее платок, на лице большие черные очки. Братва при виде такой машины шарахнулась в сторону.

- Где тут у Вас можно отремонтировать эту "тачку". Странно, почему все русские называют мой автомобиль - "тачка"? - обратилась она к одному из слесарей.

- Девушка, да это потому, что на Вашей машине можно только навоз возить. Вряд ли кто-нибудь за нее возьмется. Мороки полно, а навара с гулькин хрен.

- Не понимаю, какой может быть навар, это же не суп? И причем здесь хрен?

 

- Э, девушка, вам, иностранцам, этого не понять. А хрен редьки все равно не слаще. Вась, ты не хочешь это корыто посмотреть?

- Да, что у меня крыша съехала что ли? Тут намудохаешься, ядрёна кочерыжка, весь как свинья вывозишься и ни хрена не заработаешь. Да и качан трещит после вчерашнего, лучше пойду полечусь.

- Ничего не понимаю. Причем здесь крыша, свинья с хреном, качан с ядрёной кочерыжкой?.. Бог мой, какие у русских странные ассоциации с моей машиной? Наверное, ваш товарищ действительно болен и ему стоит полечиться.

- Девушка, Вы вон к Генке-Норду подойдите. Если только он возьмется. Вон он в джипе ковыряется.

Джейн подтрусила на машине к Гене. Тот, услышав грохот и дребезг, вынырнул из-под капота. Джейн решила действовать решительно.

- Я американская журналистка. Автомобиль мне нужен для выполнения моей работы. Вы не имеете права отказывать мне в ремонте. Я вынуждена буду жаловаться в ваш профсоюз.

- Да Вы не волнуйтесь так, - Гена слегка опешил. – Я посмотрю ваше авто. А жаловаться все равно некуда. Профсоюзов у нас никаких нет.

- Странно, а кто же защищает ваши права? Решает ваши проблемы с хозяевами?

- Да, кто? – Гена пожал плечами. – А действительно кто?

Джейн закурила сигарету.

- Вы - Гена Норд? Это, что - Ваша фамилия?

- Да нет, ребята дразнят. Ко мне "Норды" всегда ремонтироваться приезжают. Я по ним специалист. А что тут у Вас? Давайте посмотрим, - Гена открыл капот машины Джейн, наклонился внутрь.

- Та-ак, масло течет (струя масла бьет в левую щеку Гены), тосол уходит (струя тосола бьет Гене в правую щеку), клапана стучат (Гена подбородком касается двигателя и у него стучат зубы), подшипник гудит (Гена куда-то вниз протягивает руку и видно от боли издает протяжный гуд), ремень визжит (в это время визжит Джейн).

- Что случилось? - выскочил из-под капота Гена.

- Да мышь здесь у вас пробежала.

- Так, все понятно. - Гена опустил капот. - Закончу с этим джипом и займусь Вашей машиной. Часам к шести будет готова.

- Как к шести?! А как же мне передвигаться?

- На автобусе, - удивился Гена. – Здесь автобус ходит до метро. У нас все так ездят.

- Это у вас, - вздохнула Джейн. – У нас на автобусах ездят только нищие.

 

- Зато у нас автобус сближает людей, - обиделся Гена. – Каждый день встречаешь знакомые лица, они уже стали как родные, и если кого-то не увидишь утром, то волнуешься – не заболел ли человек. В автобусе узнаешь все последние новости, народные рецепты от разных заболеваний, все подробности из жизни богемы – кто с кем спит, кто от кого ушел. Да, что Вы, - уже разошелся Гена. – Я без автобуса уже и не представляю себе свою жизнь. И газет никаких не надо.

- Ну, что ж. Пойду в народ, как рекомендовал мне шеф, - вздохнув, сказала Джейн и вышла на улицу.

По дороге к автобусной остановке она купила мороженое и села в подошедший автобус. Автобус покатился по московским улицам. Джейн попыталась узнать куда она едет и обратилась к стоящему возле выхода "замызганному" мужичку-бомжу с большими завитыми вверх усами.

- Ду ю спик инглиш?

Мужик посмотрел на нее пьяными глазами, ничего не понял и на всякий случай сказал:

- Я сойду.

- О, ес ай ду! Хау а ю?

- Вижу, что хаваешь. – Зло посмотрел мужик как Джейн облизывала мороженое. - А я вот уже два дня не хавал. Эх довели, ироды, Росею... Ух я бы ентих кандидатов. – Он потряс кулаком. - Знаю я их всех.

- О, отлично, - воскликнула Джейн. – Я американская журналистка, пишу о выборах в России. Мне надо побольше знать о ваших кандидатах.

Автобус остановился. Мужик вышел. Джейн - за ним.

 

4. Мастерская по ремонту импортных автомобилей.

 

Шесть часов вечера. В мастерской появляется Джейн. Она несет полный пакет чего-то. За столиком сидит чумазый Гена и пьет чай.

- Как моя "тачка"?

- Порядок. Сейчас чай допью и покажу.

Джейн ставит на стол свой пакет и достает из него бутылку водки, буханку черного хлеба, банку маринованных огурцов, шмат сала и банку хрена. Гена ошалело смотрит на нее.

- Что это?

- Ну как же. Это у вас называется "подмазать". Мне объяснили, что по-русски это значит бутылка водки, черный хлеб и соленые огурцы. Но от ваших ребят я поняла, что вы здесь еще очень любите свинину с хреном.

 

- Девушка, где это Вы уже такого нахватались? У нас здесь не шарашка какая-нибудь, а солидный автосервис. И я кроме пива ничего не пью, а сало, вообще, терпеть не могу. Машину я Вашу сделал, будет летать как ласточка.

- Ну, слава богу, а то я уже замучалась в ваших автобусах ездить. У меня в голове полнейшая каша. Мы в Штатах даже и не подозревали, что Зюганов незаконнорожденный внук Ленина от Инессы Арманд, а Жириновский и Жванецкий родные братья.

- Господи, кто же Вам такую чушь рассказал?

- Один очень интересный человек. Раньше, он сказал, что был маршалом, лично знал Сталина, входил в правительство. А сейчас при новой власти его забыли, с работы выгнали, квартиру отняли. Он ушел в подполье и создал свою партию – «Первая конная».

- А как его зовут? – осторожно поинтересовался Гена.

- Сейчас, - Джейн открыла записную книжку. – Будённый. Красивая фамилия, - с чувством произнесла Джейн.

Гена от смеха схватился за живот.

- Сенька «Бубённый». Ему эту кликуху дали местные бомжи, за его присказку: хода нет – ходи с бубей. Но ему больше нравиться «Буденный», он даже усы себе отрастил под знаменитого советского полководца. А настоящий уже давно умер и похоронен на Красной площади.

- Ну, вот, - вздохнула Джейн. – А я уже собиралась сенсационный репортаж подготовить.

Она сняла темные очки и платок, и её чудесные светлые волосы рассыпались по плечам.

- Слушайте, - сказал Гена. - Мне кажется я Вас уже где-то видел. Вы у нас раньше ремонтировались?

- Нет. Но я знаю, что у вас, русских, это такой способ знакомиться. Со мной такие номера не проходят. Сколько, я Вам должна?

Джейн явно была не в духе.

- Ну, зачем Вы так. Мне действительно Ваше лицо знакомо, - обиделся Гена. - С Вас три тысячи. Только рублей, а не долларов.

- Не считайте меня за дуру, я знаю разницу между долларом и рублем.

Джейн расплатилась, села в машину и выехала за ворота.

Гена пошел умываться и переодеваться. Через пятнадцать минут он вышел из гаража и увидел в ста метрах стоящую машину и голосующую Джейн. Гена подошел.

- Что случилось? У Вас опять поломка?

 

- Да, нет. Бензин кончился. Пятнадцать минут стою, хоть бы кто остановился. Это, что, у Вас в России так принято, что водители друг другу не помогают? Или это дискриминация женщин?

- Можно подумать в вашей Америке дискриминации нет. Суд Линча вы, между прочим, придумали. Бедные негры!

- Кто?! Негры бедные?! Да у нас скорее сейчас дискриминация белых происходит. Белый совершил преступление - его в тюрьму, без разговоров, а негра попробуй, сразу обвинят в расизме.

- Ну, ладно, хватит болтать. Давайте лучше толкнем Вашу машину. Здесь недалеко заправка.

Джейн и Гена стали толкать машину. Джейн пристально всматривалась в лицо Гены. Вдруг она остановилась.

- А Вы знаете, мне Ваше лицо тоже знакомо. Вы не бывали в Штатах?

- Да, Вы американцы не далеко от русских ушли в оригинальности. Толкайте лучше машину, а то она назад покатится.

- Нет, я серьезно. Где-то я Вас видела.

Они подкатили машину к колонке.

- Ну, все. Дальше Вы справитесь без меня. Если будут какие-то проблемы с авто, приезжайте, посмотрим.

- Подождите, - Джейн словно ударило током. - Стойте, я сейчас. - Она открыла заднюю дверь машины и достала фотоаппарат "Полароид". - У меня хобби, я фотографирую всех своих автомехаников.

С этими словами она щелкнула фотоаппаратом.

 

5. Гостиница.

 

Вернувшись в гостиницу Джейн достала одну из американских газет, нашла фотографию самого богатого жениха США, наследника автомобильной корпорации "Норд" Генри Норда-четвертого и рядом положила фотографию Гены.

- Я не ошиблась, - произнесла Джейн, и глаза ее лукаво засветились. – Ну, Мэлани, держись!

В голове Джейн сразу всплыла картина последнего приема у Теда Тернера. Блестящие наряды, сверкающие улыбки, ослепительные бриллианты и изумруды, искрящиеся бокалы с шампанским. Молодые девушки, как мухи, облепили наследника корпорации «Норд» Генри Норда-четвертого. Каждая старается привлечь его внимание. Он галантно, но холодно им улыбается, общаясь в основном с мужчинами. Кроме того, два дюжих охранника постоянно оттирают в сторону особо рьяных особ женского пола.

 

Из толпы поклонниц выскочила растрепанная (потому что девушки друг друга толкают, распихивают, чтобы быть ближе к телу Генри) подруга Джейн Мэлани.

- Вот стервы, - поправляя прическу, в сердцах бросила она.

- Ну, и чего ты туда лезешь? – спокойно произнесла Джейн.

- Да ты что, не соображаешь, это же Генри Норд! Это же миллиарды долларов! Самый лакомый кусок на брачном фронте Америки.

- Это я знаю, - вздохнув, ответила Джейн. – Но разве можно чего-то добиться в этой куче юбок. А у него кто-нибудь есть постоянная?

- Насколько я знаю, нет. Он практически нигде не бывает. Сидит безвылазно в своем пентхаусе на Пятой Авеню. Поэтому то такой ажиотаж и возникает при его появлении на какой-нибудь тусовке. Ну, ладно, нельзя терять время, пойду на второй круг. – С этими словами подруга Джейн врезалась в толпу соискательниц, разбросав в разные стороны нескольких претенденток.

Джейн, вздохнув, пошла в туалетную комнату и неожиданно услышала разговор двух адвокатов-опекунов Генри Норда, которые курили в туалетной комнате.

- После смерти отца Генри стал совсем неуправляемым, - замети Хард.

- Да, из-за него пришлось тащиться на этот вечер, - поддакнул Мориссон.

- Естественно. Мы же не можем отпускать его одного. Надо контролировать каждый его шаг, его контакты, особенно с женщинами.

- Да уж, из-за этого я даже по ночам стал плохо спать. Как представлю …

- Не надо представлять. Надо не допустить этого насколько возможно.

- Но все равно рано или поздно он женится.

- Вот. Лучше, как Вы понимаете, поздно.

- Но он может потребовать завещание и все узнает.

- Будем тянуть время. А пока мы у кормушки нам нельзя его терять. И потом, дорогой мой мистер Мориссон, даже если он и прочтет завещание, что из этого. Он и так живет хорошо, катается как сыр в масле. Нет такой его прихоти, которая бы не была выполнена. Зачем ему взваливать на свои юные плечи все тяготы такого серьезного бизнеса? А здесь, Вы знаете, нужно трудиться в поте лица, от зари до зари. Разве может человек, который спит по двенадцать часов в сутки быть главой такой империи? Пусть резвится, наслаждается жизнью. А мы ему поможем ей наслаждаться.

 

 

- Да, но этот старый осел Генри Норд-третий полагал, что женитьба сделает Генри самостоятельным и солидным, как это случилось в свое время с ним самим, что жена способна сделать мужа настоящим мужчиной, а ответственность за семью сделает его сильным хозяином.

- Дорогой мой, Вы представляете какой должна быть эта женщина

- Какой бы она ни была, но он станет полновластным хозяином компании, а она по завещанию – членом Совета директоров и получит 10 процентов акций компании и еще 10 – за рожденного наследника. Это будет наш конец. Мы все потеряем, а еще если начнут копать…

Не паникуйте, мистер Мориссон. Мы контролируем ситуацию. Жениться – не стакан воды выпить. Мы будем подбирать достойную кандидатуру. Это тоже займет определенное время.

- А если он влюбится, если не послушает нашего совета?

- А вот этого мы не должны допустить. Напоите-ка его сегодня как следует. Пойдемте, нельзя надолго оставлять его одного. Эти дамочки словно с цепи сорвались.

Адвокаты вышли из туалетной комнаты, Джейн поспешила спрятаться за столб.

В туалетную комнату спустилась раскрасневшаяся взлохмаченная Мэлани.

- Ух, стервы, - в сердцах бросила она. – Всех бы поубивала. Все ноги поотдавили, прическу испортили.

- Ну, и куда ты лезешь? – иронично заметила Джейн. – Ты и впрямь рассчитываешь его заполучить?

- А что? Чем я хуже других?

- А чем лучше? Я считаю, это неприлично так навязываться.

- Ой-ой-ой, смотрите-ка, какие мы гордые. Да за такие бабки я готова его всего облизать.

- Ну, уж это вообще, мерзость. Что вы в нем нашли? Мне он совсем не нравится.

- Да, ладно. Тебе просто слабо. Ты знаешь, что у тебя никаких шансов, поэтому и выпендриваешься.

- Да мне просто противно смотреть, как вы его облепили, словно мухи дерьмо.

- Может быть я и муха, как ты выразилась, но я супермодель, мое лицо знает вся Америка. А ты захудалая журналистка. Уж тебе-то точно ничего не светит.

- Ты так считаешь? – завелась Джейн. – Ты уверена? А давай на спор.

- Чего, чего?

- На спор, что я захомутаю этого вашего супермена.

- Ой, держите меня. Чем же ты хочешь его поразить? Уж не своими ли внешними данными?

- Ну, что ты, душечка, исключительно своей головой.

- Ну-ну. И на что держим пари?

- На твою новую машину.

 

- Против твоей квартиры.

- Идет.

И они стукнули по рукам.

Джейн уверенно поднялась в гостиную и, удачно миновав толпу поклонниц, оказалась рядом с Генри. Он в это время, взяв под руку, беседовал с молодым смазливым журналистом Майком Слэйтоном.

Джейн сразу взяла быка за рога.

- Мистер Генри, меня зовут Джейн Смит. У меня к Вам есть одно очень важное дело.

- Мисс, - поморщился Генри. – Я не занимаюсь делами на отдыхе. Я, вообще, предпочитаю ими не заниматься.

- Но, я уверена, это дело заинтересует Вас. Я знаю кое-что очень важное для Вас.

- Мисс, обратитесь, пожалуйста, к моим адвокатам. Они занимаются всеми делами.

- Но это касается лично Вас. Уделите мне вечер. Мы посидим с Вами в каком-нибудь ресторане и я уверена… Вы не пожалеете. – Джейн раскинула свои великолепные светлые волосы по плечам.

- Не знаю, я очень занят, я не готов…

В это время с воинственным видом подошли Хард с Мориссоном.

- Эта молодая особа хочет сделать какое-то предложение. Мне некогда, поговорите с ней.

И Генри, взяв под руку молодого человека, в сопровождении охранников вышел в другую комнату.

- Что Вы хотели предложить, мисс? – воинственно спросил Хард.

- Я хотела поужинать с мистером Нордом, - с вызовом бросила Джейн.

- Это не возможно, мисс. Всего хорошего.

Фыркнув, Джейн повернулась и пошла.

- Узнайте кто эта особа, мистер Мориссон. Надо ее изолировать, - донеслось до её ушей.

Джейн увидела злорадную улыбку на лице Мэлани.

- Ну, что, подружка, когда отдашь ключи?

- Еще не вечер, - бросила на ходу Джейн и удалилась с приема.

 

Джейн также вспомнила, как на следующий день ее вызвал шеф отдела новостей и предложил отправиться в командировку в Россию, освещать выборы российского президента. Джейн поняла чьих рук это дело.

Еще через день она летела в самолете в Москву и тут вдруг прочитала в газетах на первых полосах, что адвокаты Генри Норда-четвертого разыскивают своего подопечного, который внезапно исчез в неизвестном направлении.

 

Картины воспоминаний исчезли. Джейн сидела в своем номере в Метрополе, в Москве и вертела в руках фотографию Гены.

- Да, я не ошиблась, - лукаво улыбнулась Джейн. – Ну, Мэлани, ты лопнешь от злости. И адвокатишек этих я прижму к стенке. А этот лопух никуда не денется, не открутится. Действуй, Джейн. Сама судьба дарит тебе этот шанс.

С этими словами Джейн, подбоченясь, подошла к зеркалу, гордо подняв вверх подбородок: «Как поживаете, миссис Генри Норд? Чего изволите, миссис Норд?»

- Класс!

И она залилась звонким смехом.

 

6. День второй

 

Целый день Джейн крутилась на улицах Москвы, брала интервью. Улицы кипели предвыборными потоками: красными, белыми, зелеными и даже пивными. Повсюду митинги, лозунги, транспаранты, демонстранты.

В шесть часов вечера Джейн подъехала к знакомому автосервису. Из ворот показался Гена. Джейн посигналила и подъехала к нему.

- Садитесь. – Она открыла дверцу автомобиля. – Подвезу.

- С ума сойти. С чего бы это, - изумился Гена.

- О, я так благодарна Вам, Гена, - сказала, заигрывая, Джейн. – У Вас золотые руки. Вы – Левша.

- Да, нет, я – правша, - удивился Гена.

- Я не это имела в виду. Вы такой же удивительный мастер, как ваш знаменитый Левша.

- Ну, это Вы мне льстите, - смутился Гена.

- Нет-нет, не скромничай. Я не встречала таких мастеров нигде, даже у нас в Штатах. Ты просто волшебник. – Она неожиданно перешла на «ты». - В Нью-Йорке у тебя была бы лучшая мастерская. К тебе бы ездили на своих автомобилях Арнольд Шварценэггер, Шарон Стоун, Джек Николсон.

- Ну, Вы прям скажете, - краснея, проговорил Гена.

- Да, а что ты думаешь, у них тоже ломаются машины. В общем, Гена, я хочу тебя отблагодарить. – И она томно повела глазами, ближе пододвигаясь к нему.

- Вы и так хорошо заплатили. Я лишнего не беру.

- Ты меня не понял. Я приглашаю тебя в ресторан.

 

- Спасибо, конечно. Но я чего-то не очень понимаю, зачем все это?

- Ну какой ты непонятливый. – И Джейн часто задышала, подставив чуть ли не под нос Гене свою довольно привлекательную полуобнаженную грудь. – Неужели тебе надо все объяснять словами. И называй меня просто Джейн.

- Хорошо, Джейн, если ты этого хочешь. Странные Вы – американцы. – Пожал он плечами. – Только в восемь вечера я должен быть дома.

- Это почему? – удивилась Джейн.

- Должен – и всё, - отрезал Гена.

- Тебя ждет дома жена?

- Нет. Я не женат.

- Прекрасно! Куда же ты торопишься? Восемь часов – это детское время.

- Это мое дело. Если не устраивает, я выхожу. – С этими словами Гена открыл дверцу авто.

- Ну, куда же ты, глупый, я пошутила. Поехали. – И Джейн тронулась.

Они подъехали к ресторану «Националь». Гена упирался, не хотел идти. Джейн, взяв его под руку силой повела к входу. В дверях дорогу преградил швейцар.

- Извините, мисс, - вежливо произнес он. – У нас элитный ресторан. Мужчина должен быть в вечернем костюме. – Он кивнул в сторону Гены.

- Всё. – Гена вырвал свою руку из объятий Джейн. – С меня довольно. Благодарствуйте, мисс. Я поехал домой.

- Подожди. Сейчас мы все исправим. Действительно, что у тебя за вид. Мужчина должен носить дорогой смокинг.

- Что хочу, то и ношу. Это я уж как-нибудь сам решу, - обиделся Гена и пошел к метро.

- Ну, подожди, не обижайся, - догнала его Джейн. – Сделай мне приятное. Пойдем.

Она затащила недовольного Гену в подземный город товаров на Манежной площади. Они зашли в мужской магазин. Гена все упирался, но она заставила его померить красивый черный смокинг с белой рубашкой и бабочкой. Она вместе с продавцами осмотрели Гену.

- Всё, выписывайте, мы берем. Не раздевайся дорогой.

- Так, хватит, с меня довольно. Я не буду это одевать. И потом уже семь часов. Я тебя предупреждал, что в восемь мне надо быть дома.

- Дорогой, не удобно, на нас смотрят люди, - сказала Джейн, улыбаясь продавцам, стараясь замять инцидент. – Зайди в кабинку, поправь смокинг и пойдем. Я жду тебя, мой дорогой.

 

Гена зашел в кабинку.

- Он у меня такой стеснительный. Это он от смущения, - говорила она, оправдываясь перед продавцами. – У нас скоро торжественное событие, он волнуется. Да и я тоже. Вы не обращайте на него внимания. Ну, где же он? Ты скоро, дорогой?

Один из продавцов подошел к кабинке, заглянул за шторку и с изумлением откинул ее. На вешалке висел смокинг с белой рубашкой и бабочкой. Но Гены там не было. Все продавцы сочувственно посмотрели на Джейн.

- Фак! Фак! Фак! – в сердцах сквозь зубы прошипела Джейн. – Черт возьми, осталось всего три дня. Не отчаивайся Джейн, возьми себя в руки. Еще не все потеряно.

 

7. День третий.

 

Снова весь день Джейн бегает по городу, берет интервью, посылает из редакции отчеты в Нью-Йорк.

Вечером она снова на посту, у автомастерской.

Гена вышел из ворот, но, увидев Джейн, снова исчез. Джейн вздохнула и, стиснув зубы, пошла за ним.

- Ну, что Вам надо? Что Вы меня преследуете? – встретил в штыки ее Гена.

- Прости меня, дорогой, я поняла свою ошибку. Прошу тебя, не обижайся. Давай снова будем на «ты».

- Да я не обижаюсь, - спокойно сказал Гена. – Я просто не понимаю тебя. Зачем тебе все это?

- Эх ты! Ты так ничего и не понял? - У Джейн от досады хлынули слезы.

Оставшиеся в мастерской люди стали с недоумением смотреть на них, не понимая как это такая красивая стройная иностранка упрашивает этого захудалого мастеришку, рыдая у него на плече.

- Ну, хорошо, успокойся, я простил тебя.

- Тогда поедем куда-нибудь, - сказала Джейн, вытирая слезы.

- Поедем, только не в ресторан. И в восемь – я должен быть дома.

- Хорошо, - вздохнула Джейн.

Они приехали в Сокольники. В парке гуляли парочки молодых людей, мамы с колясками, на лавочках сидели пенсионеры и шахматисты.

Они бродили по тенистым аллеям. Гена рассказывал Джейн о своих планах по созданию автомобиля 21 века с двигателем, который будет использовать мазут, сетовал на то, что нужны деньги на производство и опробование этого двигателя, и что он в гараже по выходным из подсобных материалов уже создает его.

- Вот, если бы у меня были деньги, я бы уже сделал этот двигатель. Ты представляешь, это была бы революция во всем автомобилестроении. Двигатель будет развивать такую мощность, что бензиновым даже не снилась. А главное – экология. Не будет СО, СН, тяжелых металлов. Из выхлопной трубы будет выходить пар, как из чайника. Я вижу тебе не интересно.

- Нет, почему же, - еле сдерживая зевоту, сказала Джейн. – Только я ничего в этом не понимаю.

- Какой же я болван, - стукнул себя по голове Гена. – Кто же с девушками говорит о машинах. А ты любишь Шекспира? – вдруг спросил Гена и стал на чистейшем английском языке читать сонеты Шекспира.

Джейн с удивлением смотрела на него.

- У тебя прекрасный английский. Где ты учился?

- Нигде, - пожал плечами Гена. – Просто однажды взял английскую газету и стал читать, и все понял. Я сам даже удивился. Я уже прочитал много книг на английском. Но больше всего люблю Шекспира. В оригинале он гораздо красивее, чем в переводе. Вот, например. – И он снова стал читать сонет. Джейн помогала ему, когда он запинался. И они весело смеялись.

- А ты знаешь Есенина? – спросил Гена. – Из русских поэтов он мой самый любимый.

- Нет, - пожала плечами Джейн.

И Гена начал ей читать. Они шли по аллеям и вдруг увидели компанию тинэйджеров, которые «мучили» гитару.

- Кто же так играет, - поморщился Гена. – Дай-ка инструмент, - обратился он к гитаристу.

Гена взял гитару, подстроил струны и начал играть и петь. Он сыграл русскую песню, затем песню из репертуара «Битлз». Все смотрели на него. Независимые тинэйджеры – с восхищением, Джейн – с изумлением, даже проходившие мимо люди останавливались и слушали с добрыми улыбками на лицах.

- Ой, сколько время? - вдруг неожиданно прервался Гена.

- Без десяти восемь, - спокойно с теплой улыбкой сказала Джейн.

- Черт, - выругался Гена. – Я побежал.

- Подожди. Куда ты? – Джейн бросилась за ним.

- Дядь, сыграй еще, - донеслось сзади.

Гена и Джейн выбежали из парка.

- Что с тобой? Куда ты так летишь? – кричала на ходу Джейн.

- Мне надо срочно домой.

- Ну, хорошо, я тебя подвезу. Садись. – Джейн открыла дверь своей машины.

- Черт, как же я упустил! – Гена рухнул на заднее сиденье. – Запомни, Сиреневый бульвар 56, корпус 2, третий подъезд, второй этаж, квартира 35.

- Зачем такие подробности, - удивилась Джейн. – А ты ничего. Я даже не подозревала, что у тебя такие таланты. Где ты так научился играть и петь? У тебя голос не хуже Маккартни. Ты меня сегодня решил покорить? Тебе это почти удалось.

Она обернулась на заднее сидение и увидела спящего Гену.

- Ни фига себе! – вырвалось у нее. – Вот это фокус! Я ему почти что в любви объясняюсь, а он дрыхнет! Ну, это просто наглость! А ну, давай, просыпайся. – Она стала трясти его за плечо.

Гена был в полной отключке.

- Нет, вы только поглядите на него. Сколько мужиков у моих ног валялось. И каких мужиков! Но, чтоб такое… Это просто уму не постижимо. Ну, я тебе сейчас покажу!

Джейн остановила машину, вышла, открыла заднюю дверь и плеснула на Гену водой из бутылки с минералкой. Безрезультатно. Она стала лупить его по щекам. Все впустую.

- Эй, да ты не умер ли часом? – Она пощупала пульс. – Нет, жив. Бог ты мой! Надо же так дрыхнуть! Что же мне теперь с ним делать? Может, выбросить на улицу, чтобы проучить? Да, вроде жалко. Если он так спит, то его разденут и разуют, а он и не почувствует. Фак! Ну, надо же было так влипнуть. Придется везти его домой.

Джейн не сразу нашла в куче однотипных «хрущевок» дом Гены, выволокла его из машины и с трудом затащила на второй этаж.

Она нажала звонок. Дверь открыла мать Гены.

- Ой, сынок, - всплеснула она руками. – Я уж волноваться стала. Время скоро девять. Он всегда в это время спит. Помогите мне его до дивана дотащить.

Мать и Джейн дотянули Гену до дивана и уложили. Вышли в большую комнату.

- Вот чумовой! – покачала головой мать. – Спасибо, что не бросили его. Не знаю, что с ним делать? Мы уж его и врачам показывали, и к этим, как их, экстрасексам водили. Все говорят, нормальный здоровый парень. Но спит, как убитый, по 12 часов в сутки. Как в восемь вечера заснет, так до восьми утра пушкой не разбудишь. Его из-за этого и в армию не взяли. Сначала думали, – косит. Медкомиссия специально до восьми вечера сидела, ждала пока заснет. А потом как ни будили – бесполезно. Прапорщик, который в казарме на первом этаже кричит: «Подъем!», - а на третьем все вскакивают, и тот разбудить не смог. Так с белым билетом и выпроводили. Правда, сны удивительные видит, что он в Америке живет и там сын какого-то большого миллионера, ну, этого, как его, главного у них по машинам.

- Генри Норда? – осторожно поинтересовалась Джейн.

 

- Во-во, этого самого Норда. Папаша его недавно помер и он теперь наследником всего капитала стал. Он как утром проснется, так словно новую серию из сериала рассказывает. Вот на днях был на приеме у этого, как его, Теда Тернера из CNN. Слышали о таком?

- Да-а, - все больше поражаясь, протянула Джейн.

- Во, я его тоже по телевизору как-то видела. Видный такой мужчина. Красавец, седой, статный. Жена его, тоже интересная, как ее, Хонда, артистка.

- Фонда, - поправила Джейн.

- Правильно, Фонда. Она где-то в каких-то «угнанных лошадях» играла. Видели?

- Видела, - улыбнулась Джейн.

- И эту, как её, акробатику придумала.

- Аэробику.

- Точно. Я вот тоже решила ей заняться. У Томки кассету попросила. Так я не успеваю за ними. Они как заведенные: и ногами дрыгают, и руками машут, два притопа, три прихлопа. Я через пять минут вся взопрела, давленье подскочило, круги перед глазами. А они ведь целый час на кассете прыгали, хоть бы что. Откуда ж столько здоровья взять? Ой, да чего ж мы стоим-то. Пойдемте в кухню, я Вас чаем напою.

Они прошли на кухню. Мать налила чайник, поставила на плиту. Джейн села на табуретку у кухонного стола.

- Ой, а как Вас зовут? - поинтересовалась мать Гены. – А то мы даже не познакомились. Гена ни разу девушек домой не приводил. У него с ними как-то не клеится. Встречался после школы с одной. Но она все на танцы хотела сходить, а он спать ложился. Так и расстались. А теперь одни железки в голове, да еще на гитаре бренчит.

- Меня Джейн зовут, - сказала девушка. – А Вас?

- А меня Мария Сергеевна. А Вы иностранка, что ли? Имя у Вас какое-то не наше и акцент?

- Да, я американская журналистка, работаю как раз в том самом CNN.

- Батюшки, а где ж это Вы с моим охламоном познакомились?

- Я у него машину ремонтировала.

- А-а, он у меня, говорят, в этих машинах большой специалист, - Мария Сергеевна понизила голос, боясь как бы сын не услышал похвалы. – Из куска дерьма, извиняюсь, конфетку сделает.

- Мария Сергеевна, а что Вы там про сны говорили, - вспомнила Джейн.

- Сны, - протянула Мария Сергеевна. – Сны – это целый сериал. Вы смотрите «Санту - Барбару»?

- Смотрела как-то.

 

- Так это еще интереснее.

- Ну, а что-нибудь Вы можете еще вспомнить из этих снов? – поинтересовалась Джейн.

- Могу. Опекуны у него такие противные, что-то скрывают от него. Про наследство никак не говорят. Один такой маленький, толстенький, лысенький, на кота плешивого похож.

- Хард, - вырвалось у Джейн.

- Да, точно. Он Вам, я вижу, уже тоже рассказывал. А второй худой, длинный, и нос крючком.

- Мориссон, - выдохнула Джейн.

- Так вот они всё темнят. Никак завещание не показывают. А Гена рассказывал ему там весело. В квартире сделали и сад, и кинозал, и компьютерные игры, и этот, как его, кебельбан, шарами кегли сбивают. Как дети, прям. На улице, правда совсем не бывает. Это плохо. Дышать воздухом надо. Что там этот искусственный сад. И в компьютеры зрение портит. Я ему всегда говорю, не сиди много у компьютера. От него зрение портится. А у женщин, я слышала, даже на беременность влияет. Вы не работаете на компьютере?

- Работаю. Сейчас без него никуда.

- Так вот, Джейн, я Вам, как мать, советую, бросьте Вы эти компьютеры. От них один вред. Я, вон, всю жизнь в магазине за прилавком проработала, никаких компьютеров в глаза не видела. Сначала счеты были, теперь калькуляторы. И всё хорошо. И не надо мне никаких этих компьютеров. Вот Вы журналистка. Ну зачем Вам компьютер?

- Ну, я получаю информацию по Интернету, печатаю статьи, передаю отчеты по E-mail.

- Всё это ерунда. Возьмите записную книжку, печатную машинку. Зато зрение не испортите и детки будущие здоровыми будут.

- Хорошо, - улыбнулась Джейн. – Я подумаю над Вашим предложением.

- Так вот, чего рассказывала. - Мария Сергеевна налила закипевший чай, поставила на стол варенье. – Да, а больше всего я возмущаюсь, что Гена увлекся азартными играми.

- Гена играет в казино? – удивилась Джейн.

- Да нет, не сам Гена, а во сне. Он там и в карты играет, и в рулетку. И смотрю его это засасывает. Я уж ему говорила, чтобы он прекратил, а то все наследство спустит. Да Вы угощайтесь. Варенье своё, с огорода, крыжовенное. У нас дача есть в Бронницах, 15 соток. Мы там и огурцы, и помидоры, и перец выращиваем. Кусты есть: смородина, крыжовник, малина. Пять яблонь: белый налив, коричное, антоновка и пепин - шафран два дерева, - с особой гордостью подчеркнула мать. – Но это еще полбеды. Самое страшное, что он начал выпивать и помногу, и почти каждый день.

- Гена пьет? – удивилась Джейн.

- Да, нет, не сам Гена. Гена кроме пива ничего в рот не берет. А этот, что во сне. Беспокоюсь я за него. Совсем ведь сирота остался. Мать, еще когда маленьким был, на самолете разбилась. А папаша вот недавно от инфаркта помер. Он же еще дитё, ровесник моего Генки. А там вокруг него такие акулы капитализьма плавают. Эти харды с мориссонами. И ведь подсказать некому, научить уму-разуму. Так ведь, знаете, чего учудил, охламон. Он от них сбежал. Вот. Куда-то в какую-то Апакульку.

- Акапульку,- мягко поправила Джейн.

- В неё, самую. С приятелем каким-то сбёг, таким же лоботрясом. А где это хоть? А то я переживаю. Куда это два пацана, одни, без взрослых в какую-то Акапуньку рванули. Тьфу, язык сломаешь.

- Да Вы не переживайте. Это рядом, в Мексике находится. Туда многие американцы ездят и молодые, и старые. Там замечательные пляжи, море, - мечтательно проговорила Джейн. - Мария Сергеевна скажите, а девушка у него есть? Постоянная.

- Да, нет, я же Вам говорила, как вот после школы с Маринкой из соседнего дома встречался, так больше вроде никого и не было.

- Мария Сергеевна, я про сон спрашиваю, - поморщилась Джейн.

- А-а, про сон. Вроде нет. Во всяком случае про девок никогда не рассказывал.

- Ну, спасибо, Мария Сергеевна, за чай, - засобиралась Джейн. – Мне пора. Еще статью готовить надо.

- Вы заходите, Джейн. Вы мне очень понравились. Сразу видно серьезная девушка, не то, что наши вертихвостки. Я Вам по-нашему, по-бабьи, скажу, такого мужика, как Генка ни в жисть не найдешь. Вы посмотрите вокруг. Одна алкашня, гвоздя в доме забить не могут. А Генка не такой. За ним, как за каменной стеной будешь. Вы не подумайте, что я, как мать своего сына рекламирую. Да я бы сама за такого пошла. Он же всё делать умеет: и стирает, и готовит, и по дому, и в машинах…

- Спасибо, Мария Сергеевна, - улыбнулась Джейн. – Я подумаю. Дайте мне номер Вашего телефона.

Она записала номер, спустилась по лестнице и вышла из подъезда.

- Хорошая девка, - вздохнула Мария Сергеевна. – Да не про нас. – И закрыла дверь.

 

Джейн вернулась в свой номер в гостинице. Села за стол. Разложила перед собой газету с фотографией Генри Норда и полароидовое фото Гены. Долго смотрела, переводя взгляд с одной фотографии на другую.

- С ума можно сойти, - проговорила она. – Такого быть не может. Этот спит 12 часов в сутки, и этот тоже. Что же это получается? Когда один спит, - перевернула одну фотографию, - другой бодрствует. И наоборот, - перевернула оба фото наоборот. – Значит, это один и тот же человек. Но как же такое возможно?! Ведь он спит сейчас дома, в своей квартире, в Москве, и в то же время гуляет там, в Акапульке. Фу, - она встряхнула головой. –

Бред какой-то. Дурдом. – Она потрогала лоб рукой. – По-моему, милочка, ты перегрелась со своей безумной идеей. У тебя уже начались глюки. Такого просто быть не – мо – жет, - протянула она. – Хотя, постойте-постойте, Я читала, что однажды лорд Байрон находился в Греции, он был болен, в сильном жару, и в это время в Лондоне многие люди видели его прогуливающемся по набережной. Это фантомы! Да-да, я о них слышала. Это фантомы. Значит, это не бред. Но, говорят, фантом появляется, когда человек сильно болен или очень напрягся. А эти, вроде бы здоровые и спокойные. Ничего не понимаю. – И она перевернула обе фотографии. – Да, пошли они… Главное довести свой план до конца. А кто из них фантом мне наплевать.

Она погасила свет, разделась и легла спать.

 

ЧИТАЙ ОКОНЧАНИЕ