«Озорники» Н. Волохина - сказки для детей.

В кукольном волшебном городе жили-были озорники – тряпичные куклы. Сшила их одна замечательная мама для своей непослушной дочки, а оживила добрая фея. Озорство их было веселым и безобидным, а вот коварные слизняки и прожорливые мыши, которые встречались на их пути, представляли собой опасности нешуточные. Но главный герой Озорушка, вместе с девочкой Дашей преодолел все опасности даже без помощи волшебного заклинания. А как у них это получилось? Читайте в книге сказок «Озорники».

 

Глава 1. Малыши

Хитрый, синий глазок блестел в щелочке между занавесками. Стоило одеялу чуть шевельнуться, к глазику прибавилось несколько веснушек, следом носик пуговка, на котором они проживали, и второй васильковый лукавчик. Когда с высокой, мягкой кровати послышалось сопение, в комнате оказалась вся лохматая, белобрысая голова и зашептала: «Засонька! Засонька! Вставай, день уже!». Одеяло пошевелилось, снаружи оказалась маленькая пяточка, больше никаких признаков жизни не наблюдалось. Голова еще пошептала, потом нырнула в комнату, а вслед за ней смешное, мешковатое тельце, в коротких, широких, красных штанишках и синей рубахе в красный горох. Белобрысый быстро и неслышно подбежал к розовеющей пятке и тихонько пощекотал. Кряхтение и исчезновение пятки, больше ничего. Гость запустил руки под одеяло, пошарил там, раздался визг, наконец, из горы подушек и перин показалась заспанная мордаха, которая, не разлепляя глаз, пропищала: «Озорушка! Не щекочись!». Озорушка и не подумал остановиться. Маленькие глазки, наконец, раскрылись и вместо писка, раздался смех со всхлипываниями, прерывающимися изредка вскриками: «Все, не щекочи, уже встаю, всеоооо!». Довольный щекотун сидел рядом с дружком на кровати и хохотал.

Вскоре дружная парочка оказалась возле ручья, переправу через который – старую березу с огромными ветками – окружало множество маленьких человечков, одетых, как и Озорушка, в яркие штанишки и рубашки, попадались среди них и юбочки, но абсолютно все малыши были лохматыми. Правда, у некоторых обладательниц юбочек волосы были подвязаны ленточками и даже заплетены в косички, но лохматость это не уменьшало. Рыжие, белокурые, черноволосые малыши говорили без умолку, все одновременно. С появлением наших знакомых гам усилился. Все же, они умудрились как-то договориться, и шустрые пацанята Хлопотушка и Суетунька, стали отправлять товарищей на другой берег веселого ручейка. Устроено доставка была просто. Нужно притянуть ветку, обвязанную веревкой, к земле, малышу крепко за нее ухватиться, а переплавщикам на счет «три» бросить веревку. Теперь, главное вовремя разжать руки и ты, будто из катапульты выстрелянный, летишь на другой берег, прямешенько в стог сена. У толстеньких получалось лучше, а худые, планировали и не всегда попадали в цель - стог. Оставшись вдвоем у березы, суетливые мальчишки прыгнули на плот из двух связанных бревнышек, и, загребая коротенькими веслами, заспешили к своим товарищам, боясь пропустить "кашу-малу", устроенную в сене. Хохотушка смастерила усы из длинных травинок и, смешно прижимая их верхней губой к носу, шепеляво уговаривала Капризушку примерить такие же. Та отталкивала одной рукой усы, другой Вреднюшку, норовящего столкнуть её вниз, и ныла в разные стороны: «Нееет, не хочу усы, я не дяденька! Отстань, не толкайся!». Говорила она медленно, действовала быстро, и в какой-то момент ловко выхватила у подруги травяной жгут, а мальчишку столкнула вниз. В тот же миг оттуда раздался дикий вопль: «Прибииил!». Малышня скатилась кубарем и окружила, лежащего на земле Хитрушку. Он жалобно стонал, а Вреднюшка, угодивший сверху прямо на него, оправдывался: «Я нечаянно, меня, вон, она столкнула». «Да, случайно или нет, а раздавил товарища», - заметил осуждающе Озорушка. Толстый Вреднюшка зашмыгал носом, готовый вот-вот разрыдаться, Капризушка тоненько завыла. «А за нечаянно бьют отчаянно!» - звонко крикнул вскочивший Хитрушка, и толкнул Вреднюшку в тугой живот, тот свалился и покатился бревнышком. «Обдурил-ил-ил…», - подскакивал он на кочках. Озорники поспешили за ним и вскоре живое, гомонящее, яркое, лоскутное одеяло накрыло лесную полянку.

Девчушки плели венки, мальчишки играли в чехарду. И никто не заметил, как исчез Вреднюшка. Когда он докатился до полянки, то зацепился рубашечкой за старый пень, а под пнем была нора полевой мыши. Унюхав пшеничку, она подкралась к выходу, схватила Вреднюшку, хорошенько дернула, отцепила и утащила к себе в кладовую. Тут надо пояснить, что наши озорные ребятишки были росточку небольшого, которые похудее и полегче, телом из ниток, или из ткани, набитой травками, а потолще, потяжелее – размером с носок, набитый зерном. На самом деле, были они ожившими куклами мотанками, зерновушками, травницами. А как они ожили, я после расскажу, иначе с Вреднюшкой беда случится. Хорошо, мышь не голодная была, она припасы делала. Спрятала зернышки и снова за работу. Зима длинная, как потопаешь, так и полопаешь. Носочек Вреднюшкин был плотненько набит и кое-как в норке протискивался. Мышка его затащила, а сам он не только встать, но и пошевелиться, не мог. Так и лежал беспомощным кулем, да плакал тихонько. А наверху солнышко, все больше румянясь, приближалось к земле. Малыши стали собираться домой. Шустрые паромщики перевозили их по двое на своем плотике. Тут-то и выяснилось, что толстячка нет. Озорушка вернулся назад, на темную полянку, и долго звал приятеля, искал, но безрезультатно. Вернулся к притихшим озорникам, и устало присел на пенек.

- Это я виноват,- сказал Хитрушка,- если бы я его не толкнул, он бы никуда и не закатился.

- Нет, это я виновата,- заныла Капризушка, если бы я тебя не столкнула, ничего бы не было.

- Это я! Я Капризушке дурацкие усы совала, - подхватила Хохотушка.- Если бы не я, он никуда бы не покатился, и ни обо что бы, ни зацепился!

- Зацепился?! – вскочил Озорушка. – Обо что зацепился?

- Он когда вниз скатился, прямо к пню старому. Наверное, он об него зацепился, а потом…пропал…- сказала Хохотушка.

- Что же ты молчала, пока светло было?!

- Я не знала, что это важно, - Хохотушка хотела было заплакать, да не вышло, она ведь только смеяться умела.

- Ладно, толку нет хныкать. Нужно выручать друга из беды, пока не поздно.

- Как это поздно? Темно? – встряла Болтушка.

- Пока его не съели! – прикрикнул Озорушка.

Девчонки взвизгнули.

- Вы спать ложитесь, а мы с Засонькой снова на тот берег отправимся. Пошли, Засонька.

Озорушка огляделся, но не нашел друга. Еще позвал, да зря. Все испуганно замолчали, и в наступившей тишине отчетливо раздался храп.

- А, вот ты где! Дрыхнешь, как всегда, - подошел на звук Озорушка.- Вставай, надо идти. Но, как и утром, толку не было. Тогда Озорушка разбудил товарища испытанным методом, пощекотав за пятки.

Плотик доставил их на темную поляну, а дальше, нужно было что-то делать. Но что?

Глава 2. Спасатели

Солнце погасло, и злой филин радостно захохотал в наступившей темноте. Малыши сбились в кучку и замерли. На самом деле, филин был опасен для главного врага кукол – мыши полевки, мигом в норку утащит, но уж больно страшно ухал. Опасна для тряпичных кукол была роса или дождь, намокнешь - никуда не уйдешь, пока солнце не высушит. За это время шустрые белки или птицы, растащат ниточки в гнезда и дупла для подстилки, травки и зернышки съедят. Хлопотушка и Суетунька захлопотали вокруг малышей, суетливо стащили ветки, листья лопухов, устроили шалаш, а вход колючими еловыми ветками закрыли. Больше нечем было защититься, огня легко горящие куклы, страшились сильнее всего. На посту встал Сердюк, а переволновавшийся народец, пригрелся и заснул. И снился им всем один и тот же счастливый сон. Самый счастливый сон у малышей, кончено, про маму. У кукол тоже бывает мама, а у волшебных, еще и волшебная крестная, но о ней позже. Мама их, как все мамы на свете, была самая добрая, самая красивая, самая любящая, в общем, самая-самая. Снилось малышам их раннее детство, когда мама их только сшила, любовно одела, нарисовала лица. И песенка мамина снилась, от которой страх улетучился, стало тепло и спокойно. Один Сердюк не спал, тревожно прислушиваясь к звукам ночи – шорохам, потрескиваниям, пытался отличить комариный писк от мышиного. Вдруг, громко затрещали сучья и мокрая, черная пуговка носа оказалась возле самого входа в шалашик, посопела и исчезла. Рыжий хвост мелькнул в луче лунном свете и страж понял – опасность миновала. Лисице малыши не интересны, понюхала и прочь – несъедобные. Лиса в темноте хорошо видит, а как Озорушка с Засонькой?

Озорушка не только озорничать хорошо умел, не зря его все куклы слушались. На ночной полянке увидел он светлячков. Эти живые фонарики оказались веселыми, любопытными и добродушными, очень на наших малышей похожими. Они охотно вызвались помогать Озорушке, но только до рассвета. Они же отвели их с Засонькой к старой мудрой жабе, а та показала вход в нору и открыла тайну - чего боятся мыши. В голове у Засоньки была сон-трава, потому он вечно спать хотел, но тут она свою службу сослужила. Оставил Озорушка друга у входа в мышкину спальную часть норы, а сам пошел по земляным коридорам кладовую искать. Мышь, как вернулась, сон-травы нанюхалась, да с устатку, мигом уснула крепким сном. Засонька же и так вечно дремал.

Озорушка со светляками отыскал Вреднюшку и растерялся – как его из узкой норы вытащить. Мышь, она большая и сильная, а Озорушка маленький и легкий, не вытянуть товарища, когда тот пузом в потолок упирается. Но на то и ум сметливый. Уговорил он друга развязать веревочку на макушке и немножко зернышек из носочка отсыпать, чтобы похудеть. Мыши Вреднюшка боялся больше, чем похудеть, хоть с трудом, но согласился. Добежали они до мышиной спальни, а тут другая беда, не могут Засоньку разбудить. Но Озорушка вспомнил, как он его по утрам поднимает, пощекотал пяточку, дружок запищал так, что едва мышь не проснулась. Выскочили из норы, распрощались со светляками (они уже гаснуть стали, светало) и бросились к плотику. Солнышко прибыло на другую сторону ручья вместе с ними, росу на травке высушило и наших героев заодно. Так что, когда остальные малыши выбежали на полянку, они сладко спали под теплыми солнечными лучиками, и снилась им тоже мама.

Глава 3. Гроза

- Дырда-дырда-дырда-да,

Я лисица молода.

А я рыжая лисица.

А я бегать мастерица,

Я по лесу бежала,

Я зайку догоняла.

И в ямку - бух!

Уууух!

Озорушка проснулся от криков и пения. Это малыши играли хоровод. После ночной встречи Сердюк отважно изображал лису, а малыши со смехом зайками скакали от него прочь, распевая: «Дырда-дырда-дырда-да, не поймаешь никогда!».

Озорушка пощекотал немножко Засоньку, но не стал его дожидаться, очень уж хотелось скорей включиться в игру. Малышня, вспомнив ночные страхи, запела:

Летит филин: «Ух-ух!»

На зеленый луг-луг.

Мышей ловить, зверей пугать,

Скорее, дети, спать, в кровать!

Ребятишки повалились и замерли, будто заснули. Тогда Озорушка запищал по-мышиному. Куклы мигом вскочили и прыснули в стороны, кто куда.

Тише-тише, малыши,

Мышка рядом – не дыши!

Мышка рядышком пройдет,

А услышит, унесет,

Утащит в нору, не вернешься ко двору.

Куклы спрятались под листочками, Озорушка искал, а кого находил, толкал на поляну в общий круг. Девчонки громко визжали, Хохотушка заливалась смехом, Капризка канючила, что так нечестно, Хитрушка тихонько ходил за спиной Озорушки, а тот пытался его поймать, неожиданно обернувшись. Вдруг загрохотало, засвистело, зашуршало, невидимый великан провел гигантской расческой по макушкам деревьев, небо сдвинуло грозно черные, лохматые брови, травинки испуганно пригнулись, и все замерло. В этой беззвучной неподвижности зазвучал странный хор, не похожий ни на лягушачий, ни на комариный, но дружный и писклявый. Это малыши очнулись, наконец, и в жутком страхе перед дождем и огнеопасной молнией, ринулись со всех ног домой. Нужно было успеть в это малюсенький промежуток полного безмолвья, между безветрием и ливнем. Озорушка вырвался вперед и как тренер помогал, выкрикивая счет: «Раз-два, раз-два!». Ног, конечно, было у каждого по две, но сбиться могла помешать паника. Лоскутное одеяльце превратилось в кораблик, управляемый слаженными гребцами. Оказавшись у порога своих домишек, малыши, после очередного «два», закричали дружно: «Ураааа!»,- и сиганули под защиту непромокаемых крыш. В домиках было сухо, тепло, а значит, безопасно. Куклы устроились в своих креслах, кроватках, ели понарошечную еду, болтали от страха и от радости спасения, в конце концов, успокоились и уснули в своих постельках. Казалось, кроме дождя, беспокойных туч и ветра, все спят. Но… не спали и неслышно перемещались по крылечкам, щелям и водостокам, прозрачные слизняки. В любую щелочку могли проникнуть бесформенные чудовища, напитавшись дождем, стремились они укрыться в теплом и тихом месте - уютном кукольном домике. Куклы ничего об этом не знали. Слизняки попрятались в подпольях, за ванной, в вентиляции и тоже уснули, для них такой большой путь тоже был нелегким. И еще они боялись садовых жаб, и вели себя тише воды, ниже травы…

Глава 4. Дрема

Утром Озорушка первым делом побежал к окошку. Он хотел привычно распахнуть створки и звонко на весь городок крикнуть: «Эй! Вставайте, кто со мной озорничать?!», - но вместо этого тяжело вздохнул и уныло поплелся на кухню. Там, на всякий случай, выглянул в кухонное окно, но и из него было видно только серое небо, с которого угрюмые тучи непрестанно поливали все кругом. Озорник хлопнул по клавише тостера, в ответ выскочили зажаристые хлебцы, сделали сальто и прыгнули на улыбчивую оранжевую тарелочку, расположившись забавной рожицей. Озорушка повозил их туда - сюда и оставил, опустив «уголки губ» вниз. Даже обжора - кот Василий не покушался на «опечаленный» завтрак, он крепко спал, не обращая никакого внимания на хмурые оконца. Озорушка потрогал тихонько чуткий кошачий ус в надежде на «догонялки», но кот даже нос не сморщил в ответ. Потеребив безо всякой надежды кошачьи уши и хвост, малыш прислонил белокурую головенку к теплому рыжему боку и задремал. Дрема бродила по всем кукольным домикам и тихонько напевала:

Бродит Дрёма возле дома,

Ходит Сон по сеням,

И пытает Сон у Дрёмы:

«Где тут люлечка висит?

Где тут деточка лежит?

Я пойду их укладать,

Буду глазки закрывать!»

Так прошла другая ночь и другой день, следом еще и еще, а непогода все носила и носила решетом воду, Дрема и Сон пели свои бесконечные колыбельные, куклы спали. Бодрствовали только слизняки. Бодрыми их трудно назвать, двигались-то они мееедленно, но сырости были рады и спешили найти местечко, где можно спрятаться, питаться и расти. Главное, успеть, пока солнышко не появилось. Оно страшнее жаб, вмиг спалит. Серые прозрачные никудышки забрались на подолы платьев, за отвороты штанишек, в шерстяные шевелюры сонных кукол и притаились. За долгие дождливые дни одежда, да и сами куклы, отсырели, и мокрые нитки стали прекрасным убежищем и едой для слизней.

Однажды утром малыши проснулись от непривычной тишины – никто не барабанил по крыше и в оконца, из серых, превратившихся в оранжево-красные. Вдруг звонкий голос Пети-петушка запел утреннюю песенку, а хор квакушек радостно подхватил припев:

Ку-ка-ре-ку! Хватит спать!

Малышам пора вставать!

Солнышко давно уж встало,

Нам пора идти играть!

Ква-ква-ква – играть пора!

Куклы обрадовались, но вскочить и броситься на призыв петушка не смогли. Одежда, нитки, носочки из которых они были сделаны, размокли, отяжелели от слизней и кое-где сверкали проеденными дырами. Солнышко удивленно заглядывало в оконца, Петя отчаянно звал малышей, да все без толку, никто не мог ни отворить, ни откликнуться. Солнце тронуло кошачий ус, Василий чихнул и проснулся, готовый гоняться за Озорушкой, но тот лежал беспомощной тряпичной горкой. Котик ткнул его носом в бок и чихнул от непривычного сырого запаха. Потом прижал уши, вздыбил шерсть и грозно заворчал, но разъевшиеся слизняки нисколько не испугались. Васька понял, нужно спасать друга. Он прыгнул на подоконник и стал толкать разбухшую раму. С наружной стороны Солнышко изо всех сил помогало ему - сушило мокрое дерево. Петушок старался поддеть острым клювом створку. Ничего не получалось. А тут еще толстый, огромный слизень, ухватил кота за хвост и повис, тот опрокинулся на пол и бесстрашно ринулся в бой. Оторвать врага от вкусной рыжей шерсти было непросто. Звякнуло распахнувшееся окно, в комнату влетел петушок, рядом шлепнулась его хористка – квакушка, солнышко заглянуло радужным глазком. Слизняк мигом отпустил Васькин хвост и хотел притаиться в какой-нибудь щели, но зеленая попрыгунья ловко ухватила его и «ам!» - съела. Петя тоже времени даром не терял, вынимал острым клювом из Озорушки наглых паразитов. Солнечные лучики догоняли разбегавшихся негодяев, высушивая на месте. Один только Озорушка лежал неподвижно. Кот с лягушкой заплакали было над ним, но Петя запретил, сказал, что сырости и без них хватает. Взяли малыша и вынесли на полянку, Солнышко его сушить стало, а отряд отправился спасать других кукол. Скоро все они лежали рядышком всей озорной компанией, а гадкие слизняки исчезли вовсе. Куклы просохли, но были очень слабыми и больными, сплошь изъеденными. Вылечить их могла только мама, но она была далеко – за Синими морями, за Высокими горами.

Глава 5. Фея

Жила-была девочка. Как её звали, не помню. Папы у неё не было, вернее, он существовал, но жил где-то далеко. Зато была мама – веселая, добрая, красивая, самая лучшая на свете. Она много трудилась, шила разную одежду, а девочкина работа была пока, как у всех детей, есть, спать, играть - расти. Девочка играла в куклы одна и с подружками. Как-то, вернувшись с прогулки, она бросила свою любимую куклу на пол. Мама удивленно спросила, за что дочка на куклу обиделась.

- У всех девочек красивые куклы! А у меня чудище!

- Почему же? Я ей платьице новое недавно сшила, бантики шелковые повязала, - огорчилась мама.

- Она старая, поцарапанная, - девочка заплакала,- у всех Барби, а у меня противная Катька.

- Ты же с ней так дружила! Нянчила её, а теперь вдруг разлюбила.

Но девочка не хотела ничего слушать, хныкала до самой ночи и спать легла, не устроив привычно куклу рядом. Мама вздохнула, подняла Катю, уложила в кукольную кровать и, села пригорюнившись, рядом. Работала мама не покладая рук, но денег получала мало, их хватало только на еду, а одежду им с дочкой она сама шила, поэтому Барби купить, никак не получалось. Она подошла к своему столу, принялась перебирать лоскутки и вдруг, обрадовано захлопала в ладоши. Она вспомнила куклу, которую ей сшила её бабушка. «Как же я забыла?! ».

Утром девочка обнаружила у себя на подушке красивую тряпичную куклу из нежно-розовой ткани. Тельце набито ватой, личико вышито славное - улыбчивое, волосы пышные из коричневых шерстяных ниток, а уж юбочка и блузочка, фартучек такие красивые – сказочные. Девочка ни есть, ни пить не могла, все любовалась новой куклой, кое-как дождалась, пока на прогулку можно будет идти. Ни у кого из подруг такой куклы не было, наперебой они просили её посмотреть, потрогать. А на другой день новая кукла – мальчик, сотворенный из смотанных ниток, принаряженный в красные штанишки и синюю рубашечку, поразил девчачьи сердца. Целую неделю каждое утро мама оставляла дочке на подушке новую куклу. Так появились: толстячок из носочка, засыпанного зернышками, долговязый парнишка из полешка, мягонькая парочка, с набитыми травой головенками. Соседки нетерпеливо ждали каждый день нового сюрприза и увлеченно разыгрывали разные истории с необыкновенными куклами в шалашике из веток, накрытых платком чьей-то бабули. Жило-поживало весело и счастливо сказочное кукольное царство-государство пока…

- Это, чо? Вот эти тряпки и чурки тебе нравятся? Чепуха какая-то! – сказала старшая сестра одной девочки. Она бесцеремонно распотрошила одежду, волосы кукол и небрежно бросила их на землю в шалаше. – Беги домой, мамка тебе настоящую Винкс принесла.

Наша девочка бросилась собирать своих кукол, а когда закончила, обнаружила, что совсем одна осталась. Подружки нашлись на скамейке возле дома. Вокруг щегольской куклы с взрослым лицом вырос говорящий гриб, мимо которого незамеченной прошла «тряпочная» компания. А дома у девочки все повторилось, только теперь, вместо одной Кати, шлепнулось на пол много кукол. Не удалось маме убедить девочку, что детям всегда новое интересно, а потом они обязательно возвращаются к любимым игрушкам, что «новые» куклы «взрослые», а её, совсем как она сама, малыши. Те куклы на заводе сделали машины, а эти, как живые, только у неё одной такие и есть. Уснула обиженная девочка, прикорнула расстроенная мама, только брошенные куклы не спали, уставившись в потолок нарисованными, удивленными глазами.

В комнате было темно. Тонкий одинокий лунный лучик пробивался через щелку между шторами мостиком, прямо к кукле в нарядных красных штанишках. Только, прежде задорная, мордашка его почему-то казалась грустной. Вдруг лучистый мостик засверкал, зазвенел под тонкими каблучками чудесной феи, спустившейся к печальным куклам.

- Почему загрустили, малыши? – прозвучал колокольчиком её голос. – Мама вас такими веселыми сшила, а вы печалитесь.

- Мама нас в корзинку забыла положить, а девочка и вовсе бросила,- смело ответил белокурый мальчуган, в рубахе горохами.

- Огорчилась мама и устала. Это случается с людьми. Вы не печальтесь, я присмотрю за вами, буду вашей крестной мамой. А поскольку я волшебная Фея и оживила вас, то отправляю в сказочный городок. Пока ваша мама отдохнет.

- Мама почти никогда не отдыхает, - заметила розовощекая кукла.

- Ну, это пока. Вы же тоже раньше не разговаривали. А сейчас – Крибле-крабле.… Нет-нет! Погодите! В сказочной стране вас могут поджидать страшные опасности – огонь, вода и мыши. Помните об этом и будьте осторожны! А теперь, до встречи, малыши! Если с вами что-то случится, скажите заклинание. Фея прошептала несколько слов на ухо Озорушке (вы уже поняли, что это был он?), а вслух громко сказала: «Крибле-крабле-бумс!», и малыши исчезли. Исчезли из комнаты девочки и мамы, но появились на полянке сказочной страны, возле своих домиков. Так началась их кукольно-сказочная жизнь.

Глава 6. Кукольный город

Кукольная мама была далеко, и крестная мама – Фея тоже. Именно сейчас нужно было сказать заклинание, но Озорушка был настолько слаб, что не мог его вспомнить, а кроме него, никто волшебных слов не знал.

В это время наша знакомая девочка, я, кстати, вспомнила, её звали Дашей, ворочалась дома в своей кроватке и не могла уснуть. Старая кукла Катя лежала рядышком и сочувственно смотрела на хозяйку, а девочка глядела на лунную, дорожку, ведущую из окна к пустой корзинке среди игрушек, в которой раньше жили тряпочные куклы. Даша вспомнила синеглазого Озорушку, улыбчивую Хохотушку, добродушного Засоньку и слезы размыли серебристый лучик.

- Отчего ты плачешь?- тихонько спросил кто-то.

- Мои куклы пропали! Их, наверное, кто-то украл.

- Нет, ты их обидела, как меня, раньше, вот они и ушли, - сказала кукла Катя.

- Ты умеешь говорить?! – изумилась девочка.

- Конечно! Ты со мной раньше разговаривала, просто, забыла об этом, когда подружилась с ненастоящими куклами. Но я на тебя больше не сержусь.

- Куда же они ушли?

- Этого я не знаю.

- Это знаю я,– прозвенел хрустальный голосок.

Лунная дорожка заискрилась, из переливающегося облака возникла другая наша знакомая – Фея. Фея была волшебно-красивая, нисколько не похожая на всяких мультяшных феечек. Она была похожа на Дашину маму, только с необыкновенной прической, в сказочно-красивом платье и, конечно, с волшебной палочкой.

- Мама? – вопросительно произнесла Даша.

- Да, я их крестная мама, и они сейчас в большой беде. Им нужна помощь. И спасти их можешь только ты.

- Почему я? - удивилась девочка.

- А почему они ушли из дома?

У Даши даже уши покраснели от стыда.

- Но как же я им помогу? Они далеко, а я здесь!

- Тут я тебе помогу,- пропела фея своим хрустальным голоском. Только возьми с собой кое-что важное.

- Что?

- Мамину сумку с рукоделием – иголками, нитками, лоскутками.

- Зачем?

- Это волшебные вещи, они тебе пригодятся.

Девочка на цыпочках побежала к маминому столу, взяла сумочку, которую мама брала с собой на примерки, побежала было в свою комнату, но остановилась возле маминой кровати, тихонько погладила маму по голове и прошептала: «Прости, мамочка! Я все исправлю!», и вернулась к Фее.

- Пора! Лунная дорожка скоро исчезнет, и ты не сможешь переправиться. Если будет очень трудно, или захочешь вернуться, скажешь заклинание. Фея прошептала Даше на ухо волшебные слова и исчезла. Девочка хотела еще о чем-то ее спросить, но вместо Феи увидела перед собой три черные блестящие огромные бусины, которые потихоньку отдалялись. К ним прибавились белые усы, острые ушки длинный нос и вскоре в лунном свете Даша ясно различила мышиную мордочку и завизжала: «Мама!». Мышь, напуганная сильнее пискуньи, мгновенно исчезла. Трусиха огляделась кругом. Темные ели тянули к ней страшные мохнатые лапы, крючковатые пальцы коряг, казалось, защелкнутся на ногах, лишь только она сдвинется с места.

- Мама! – прошептала девчушка,- в ответ громко заухала сова.

- Мама-фея?! – закричала девочка, но никто не отозвался.

Девочка закрыла лицо руками и заплакала.

- Не плачь! Не плачь!- прошелестело совсем рядом.

Даша осторожно посмотрела сквозь щелки между пальцами. Молочно-желтые лучики жемчужно переливались совсем рядом. Она отвела ладошки. Сотни фонариков - светлячков окружили её со всех сторон.

- Не плачь! Что ты делаешь тут одна, ночью?

- Ищу своих тряпичных кукол. Я их обидела … они ушли от меня… им плохо, я хочу их спасти.

- Малыши! Малышам грозит беда!- зашелестело со всех сторон. – Мы отведем тебя к ним, но нужно торопиться, когда рассветет, мы не сможем тебе помочь.

И спасительница побежала по дорожке, освещаемой чудными живыми фонариками.

Глава 7. Чехарда

Свет от живых фонариков стал почти невиден, когда они привели Дашу к переправе Озорников.

- Тут же река! Как я окажусь на той стороне?! – забеспокоилась девочка.

- У них переправа есть – вон, то дерево. Но мы не сможем тебе помочь. Мы слишком слабые, чтобы ветку пригнуть. Нам пора, пора спать. – И светлячки исчезли, растаяли в лучах восходящего солнца.

Утомленная девочка присела и задремала. А когда проснулась, на другом берегу отчетливо виднелись ярко-раскрашенные домики Озорников. Еще обнаружилось, что перед ней не река, а мелкий ручеек, который она легко перешла вброд. Это для кукол он был огромным, да и ей ночью со страху таким почудился.

На полянке, перед домиками, издалека заметила девочка большую клумбу, но, подойдя поближе, рассмотрела, что не цветы на ней, а её любимые куклы – растрепанные, изорванные, беспомощные. Только протянула руку, как прямо над ухом раздался крик:

- Ку-ка-ре-ку!

Я тебя не пощажу!

Я за куклами слежу!

Берегу их от врагов,

От противных слизняков!

Шпорами затопчу, клювиком заклюю!

Поди прочь от моих кукол!

Даша оглянулась и увидела Петю-петушка, который, воинственно распушив перья, наступал на нее.

- Я не слизняк вовсе. И куклы это мои. Мне их мама сшила. Я их из беды выручать пришла.

- Мур-мур-мур! Фыр-фыр-фыр!

Затреплю тебя до дыр!

Быстро отвечай-ка,

Правда, ты хозяйка?

Замурлыкал, зафыркал, выгнув спину и вздыбив шерсть, кот Васька.

- Конечно, я! Меня Фея сюда переправила.

- Ква – нечно! Так мы тебе и поверили! – проквакала лягушка.

- Ах вы, вредины! – закричала в отчаянии Даша.

- Мы не вредины, мы бдительные, - промурлыкал Василий.

- Ко-ко-нечно! – подтвердил Петя. – А есть у тебя, чем их спасать?

- А что нужно?

- Квак бы знать? Их насквозь слизняки проели.

- Тогда точно есть,- обрадовалась девочка. У меня мамина сумка, а в ней и нитки с иголками, и лоскутки разные. Я их мигом починю.

- Ты сможешь? – усомнился Петушок.

-Конечно! Я видела, как мама шьет.

- Даша мне фартук сама сшила, - послышалось из сумки.

Девочка открыла сумку и вынула из неё куклу Катю.

- Ты как тут оказалась?

- Я подумала, как же ты одна неизвестно куда отправишься. Даже во дворе ты со мной гуляла. Вот и спряталась в сумке с рукоделием. Я ведь тоже смотрела, как мама шьет, и немножко научилась, помогу тебе.

Даша с куклой принялись за дело. Выкраивали заплатки, новые рубашечки, шили, штопали, мастерили новые прически из ниток, набивали травкой похудевшие тельца, вышивали, полинявшие улыбчивые губки. Подлеченные малыши весело разбегались по полянке и тут же принимались озорничать.

- Капризушка! Капризушка!

Где твое ушко?

Капризушка хваталась за уши, испугавшись, что Даша забыла их пришить. Обнаружив оба уха на месте, гналась за Хитрушкой с криком:

- Я тебе отплачу –

Я тебя поколочу!

Труднее всего пришлось с Вреднюшкой. Девочка хотела набить его заштопанный носочек травой, но малыш ни в какую не соглашался.

- Я не хочуууу, - вредничал он,- буду, как Засонька, вечно засыпать. Хочу зернышки, хочу толстый животик!

- Где же я тебе их возьму? - оправдывалась мастерица.

Тут выздоровевший Озорушка позвал на помощь петушка.

- Петя, а Петя! У тебя наверняка в запасе зернышки есть. Дай немножко Вреднюшке, а то солнышко уже скоро сядет, а у нас только он и остался не вылеченным.

- У меня их там несколько штук всего, - отнекивался Петушок.

- Ты по амбарам помети, по сусекам поскреби, глядишь, и наберется. А то скоро лиса пойдет на прогулку, все хвостом разметет.

При упоминании о лисе петух мигом побежал в амбар и вернулся с клювом полным зерен. Наконец, и Вреднюшкин носочек завязали прочной бечевочкой, подпоясали новые штанишки атласной лентой, вышили ротик поулыбчивей. Он повеселел, перестал вредничать.

- Ура!!! – закричал Озорушка и с разбегу перемахнул через Хитрушку.

Чехарда – любимая игра всех ребятишек – сменилась догонялками, прятками. И еще много разных игр было бы затеяно, если б солнышко не спряталось за крыши кукольных домиков.

- Пойдем ко мне в домик, - позвал Дашу Озорушка.

- Я в него не войду он маленький.

Тогда только сообразили малыши, что домика для их спасительницы у них нет. Приглашал её Петя к себе в амбар, но и тот оказался маловат. Тут Сердюк вспомнил, как он охранял малышей на поляне и сердито стал подгонять ребятишек, чтобы они поскорее носили ветки.

Когда лунный фонарь осветил все кругом, Даша уже спала в шалаше, на мягкой травяной постели, положив под голову мамину сумку с шитьем и прижав к себе куклу Катю. Дверь в одном из домиков скрипнула, выпустив чью-то лохматую тень. Тень, то увеличиваясь до устрашающих размеров, то сокращаясь до лилипутских, подкралась к Дашиному шалашу и скользнула внутрь. Еще несколько раз слышался скрип, тревоживший сон Петушка и отпугивавший ночную охотницу – лису, но, в конце концов, все стихло, даже совы перестали пугать мышей своим уханьем.

Глава 8. Жуки - воришки

Утром Даша проснулась от своего чиха. Какой-то пух набился ей в нос и довел до чихания. Девочка потрогал пух, открыла глаза и обнаружила, что держит лохматую голову Озорушки.

- Ты что тут делаешь? Почему щекочешься?

- Я тут сплю, а вовсе не щекочусь, - сказал Озорушка.

- Как ты тут оказался?- спросила Даша. Усевшись, она с удивлением обнаружила вокруг себя всех спящих малышей и даже кота Василия.

Ку-каре-ку!

Хватит спать!

Малыши, пора вставать!

Всем вставать!

Ку-ка-реку!

Не валяйтесь на боку!

Никто не отворил окошко и не закричал: «Кто со мной озорничать?!». Петушок сначала удивился, потом испугался: «Неужели снова беда случилась?!». Он заглядывал в окна. «Ко-ко-кая беда! Пропали! Куд-куда подевались? Украли?» - заливался петушок. Проверил в шалаше, но и там было пусто. Вдруг совсем рядом раздалось: «Ко-ко-кто со мной озорничать?!». Голенастый Петя в несколько шагов одолел расстояние до «говорящего» дома и заглянул за угол – никого. «Куд-куда попрятались?!» - раздалось у него за спиной. Петушок стремительно обернулся, но снова вокруг ни души. И тут отовсюду закричали: «Ко-ко-кто? Где - где? Куд-куда?». Бедный петушок вертелся во все стороны, поворачивал голову набок, смотрел то левым, то правым глазом, но никак не мог обнаружить крикунов. Ловкие малыши спрятались в густой траве и выкрикивали у него за спиной, успевая юркнуть под листок, прежде чем он оборачивался. Первой не выдержала Даша, она поднялась из травы и села на краю полянки, громко хохоча. Тогда куклы повыскакивали со смехом из укрытий и бросились к Пете.

Обманули, провели!

Как мы Петю обвели!

Но Петушок обиженно отвернулся: «Вот и просыпайтесь сами. Не стану больше вас будить».

- Петя! Петя! Мы же пошутили! – посыпалось со всех сторон, но Петя ушел в свой амбар и закрыл дверь. Чувствуя себя виноватыми, молча, сидели кружком возле Даши огорченные малыши. Солнышко протянуло любопытный лучик, удивленное непривычной тишиной на кукольной поляне: «Что там у вас случилось?».

- А я знаю, как нам с ним помириться! Нужно его угостить, - придумал Озорушка.

- Чем? - спросила Хохотушка, - У нас еда понарошечная?

- А чего вы на меня смотрите? Я зернышки назад не отдам, - забубнил Вреднюшка, опасливо отступая Даше за спину.

- Он горох больше всего любит, - заметила Хохотушка,- но у нас его тоже нет.

- Нужно пойти и найти, где горох растет, - предложила Даша.

- Мы знаем, знаем где! – в один голос закричали куклы. – Но это очень далеко, - они разом сникли.

- Это вам далеко, а мне нет, я же большая.

- Ты дороги не знаешь.

- А я вас, как раньше, дома, посажу всех в корзинку и понесу, а вы дорогу покажете.

- Ура!!!- куклы принесли корзинку и моментально разместились.

Конечно, они возились, толкались, щекотались, пререкались – в общем, как обычно, озорничали.

- Ну, все, тихо, малыши! - Прикрикнула девочка.- Кто будет шуметь, останется. Вы лучше дорогу показывайте.

Куклы снова хором загомонили, ничего не разобрать.

- Тииихо! Пусть говорит тот, кто лучше всех дорогу знает.

Снова ничего не вышло. Каждый считал, что лучше всех знает, куда идти. Беда с этой малышней. Но Даша молодец, хорошо придумала:

- Озорушка, тебя первого мама сделала, значит, ты старший. Вот, по старшинству, и будешь говорить. Остальные молчите.

Капризка захныкала, но куклы зашикали на неё: «Будешь капризничать, нас вовсе не возьмут», - и она затихла. Команда, наконец, двинулась в путь, любопытное солнышко следом, замыкала шествие зеленая лягушка-квакушка. Но малыши не могли долго молчать и вскоре запели дорожную песенку:

- Мы едем – едем – едем

В далекие края

- Это вы едете, а я иду, - заметила Даша.

- Мы едем-едем-едем,

А Дашенька идет

И в маленькой корзинке

Всех нас с собой несет.

- Не такой уж маленькой, но уже лучше.

- Тра-та-та, тра-та-та

Мы везем с собой кота…

- Кота? Вы и кота в корзинку засунули?! То-то она такая тяжелая.

- Нет – нет! Васька дома на завалинке спит.

- Что ж вы меня морочите?

- Тра-та-та, тра-та-та

Мы оставили кота,

Петю обижаку,

Кваку – приставаку!

- Квак?! – возмутилась квакушка. Я тут! И я не приставака, просто компанейская. Чего вы обзываетесь?

Малыши исправили припев:

Тра-та-та, тра-та-та,

Мы оставили кота,

Петю обижаку,

Не забыли кваку.

- Все, привал, - сказала Даша.

- А мы уже добрались до места, - закричал Озорушка, кубарем скатившись из корзинки в траву.

- Где же горошек? – удивилась девочка.

- Вот он, вот – везде. Ты наклонись, ты высокая очень и тебе сверху не видно.

Девочка присела и ничего не заметила.

- Нет тут ничего, только палочки какие-то зеленые.

- Это и есть горох,- засмеялся Озорушка. - Ты что, никогда не видела, как он растет?

- Нет. А где же горошины?

Озорушка ловко раскрыл стручок и подал Даше. Между двух створок красовались изумрудные бусины горошин.

- Красота, какая! Даже есть жалко, - прошептала девочка, но все же не удержалась и попробовала. - Вкуснотища! Оказывается, я тоже горох люблю.

Малыши несли со всех сторон гороховые стручки, девочке оставалось только их складывать, и есть, конечно. Усадив кукол в корзину поверх гороха, Даша отправилась в обратный путь. Лягушке она уступила один из карманов своей курточки.

Петушок, услыхав голоса возвращавшихся кукол, поспешно скрылся в амбаре. Кукла Катя, не принимавшая участия в походе, рассказала, как он все это время вышагивал по полянке, без конца поглядывая на тропинку, по которой ушли малыши. Видно, очень за них переживал.

Малыши горошинами рассыпались перед окном Петиного домика и, держа в руках по стручку, дружно запели:

Петя-Петя – Петушок!

Золотой гребешок,

Масляна головушка,

Шелкова бородушка,

Выгляни в окошко,

Дам тебе горошка!

Петушок выглянул, склонил голову набок, убедившись, что ему, в самом деле, дают гороховые стручки, растроганно закудахтал:

-Ко-ко-кие молодцы, горошек принесли. Спасибо! Он взял один стручок раскрыл – изумрудных горошин в нем не было, в другом, третьем и четвертом тоже было пусто.

- Ко-ко-как вам не стыдно? Опять надо мной смеётесь!

- Нет-нет, мы не смеемся, - наперебой закричали куклы. Они бросились к корзинке и стали раскрывать все створки подряд. Напрасно, горошин не было. Когда все стручки вынули, со дна корзинки побежали кругленькие жучки, размером с горошину.

- Вот, кто съел твой горох! Держи их! – возмутились малыши.

Суетунька и Хлопотунька пытались ухватить хоть один шустрый шарик, но куда там! Обжорки, как вода, просочились сквозь пальцы и скрылись в густой траве. Капризка захныкала, Сердюк грозил кулаком невидимым воришкам.

- Стойте! У меня в кармане остался горох. Петя, я тебя сейчас угощу, - обрадовано вспомнила Даша. Но вместо гороха достала из кармана зеленую лягушку.

- Я лягушек не ем,- рассердился Петушок.

- Квак?! Меня съесть?!

Тут Даша, наконец, достала из другого кармана стручки. На всякий случай, открыла один и, убедившись, что он полон, протянула Пете. Довольный петушок простил своих обидчиков и наугощавшись, запел:

Спать пора, детвора!

На бочок до утра!

Никого не нужно было уговаривать, даже Капризку, все так устали за день, что тут же разбежались по своим домикам, устроились на любимых коечках и, едва прислонив лохматые головенки к подушкам, уснули сладким сном. Спали и Даша с куклой Катей, и Петушок, и квакушка. Не спала только…

Глава 9. Царство Моли

… Не спала только серая моль. Она жила в шерстяном клубке, завалявшемся в маминой сумке с шитьем. Злыдня отложила свои личинки в складках лоскутков, из которых Даша делала заплатки и новую одежду для кукол, и сегодня из них должны были появиться на свет её дети – прожорливые гусеницы. Она хотела скорей с ними повидаться. Но когда выбралась из сумки наружу, наткнулась на неожиданное препятствие. Фиалковые, прекрасные глаза, смотрели прямо в черные, маленькие глазки моли. Кукла Катя спала понарошку. Вечером, чтобы не огорчать Дашу, она притворялась спящей, а когда девочка засыпала, рассматривала причудливые узоры теней вокруг, дома беседовала с другими игрушками. Дашина мама давно старалась изловить хитрую моль, бегала за ней, пытаясь прихлопнуть ладошками, вытряхивала её зловредных детишек из одежды и сердито ворчала, а иногда и плакала, обнаружив изъеденные, испорченные ими вещи. Тогда мама купила пахучие лавандовые шарики, запах которых моль на дух не переносила. Мама радовалась, что выдворила вредительницу из дома, но эта бестия спряталась в кожаную сумку с шитьем, а там обосновалась в шерстяном клубке, куда запах лаванды не доходил вовсе. Теперь, когда выведутся гусеницы, а из них бабочки моли, когда рядом нет никакой мамы с ядовитыми шариками, когда вокруг столько вкусных шерстяных и шелковых кукол, теперь у неё будет свое царство и она в нем царицей. Катя хотела разбудить Дашу, но будущая царица прошептала:

- Только попробуй! Я пошлю своих гусениц, и они съедят твои чудесные локоны. Станешь лысой – хозяйка тебя на помойку выбросит.

Кукла испугалась и промолчала. Но когда серая разбойница улетела, все же разбудила Дашу.

- Вставай! Беда!

- Спи, Катя, поздно уже. Утром будем играть, - сонно пробормотала девочка.

- Да, вставай же! Куклам грозит опасность!

Даша моментально проснулась и села на своей травяной постели.

- Что? Какая опасность? Слизняки?

- Нет. Моль.

- Откуда здесь моль? Мы в лесу.

- Ты её с собой в сумке принесла, она оттуда вылезла и в домик к Озорушке полетела, я видела. Она грозила, что её гусеницы мне все волосы съедят, а у малышей волосы шерстяные и платьица шелковые, они их мигом погрызут.

- Что же делать? – растерялась девочка. – Мама одежду на солнце вывешивала, моль его боится, но сейчас ночь, до утра от малышей одни лоскутки останутся.

- Мама еще лавандовые шарики раскладывала, это трава такая, от неё все моли сбежали. Только эта самая хитрая в кожаную сумку спряталась, куда запах лаванды не проходит, заметила кукла.

- Где же мы шарики пахучие возьмем? Тут хозяйственного магазина нет.

- Но шарики из травы, - возразила кукла,- значит, она растет где-нибудь на полянке.

- Как же искать траву в темноте? – удивилась Даша

- По запаху, - не растерялась сообразительная кукла, - ты помнишь, как пахло в твоем шкафу?

- Конечно, помню. Очень приятный запах.

- Тогда пойдем, надо торопиться. Но я помочь тебе не смогу, я запахи не чувствую, только понарошку.

- Ты только побудь со мной, а я уж как-нибудь унюхаю. Страшно одной ночью в лесу, - поежилась девочка.

- Не бойся, я с тобой, - заявила отважная кукла, усаживаясь подруге на руки.

Девочка поцеловала куклу и вылезла из своего шалаша на полянку.

На улице было не так темно, как она опасалась. Лунный блин заливал все кругом серебристым светом. Даша вспомнила лунную дорожку возле кровати у себя дома. «Как там мама? Волнуется, наверное, скучает,- вздохнула девочка. - Ладно, я подумаю об этом после, сейчас нужно траву найти. В прошлый раз лунная дорожка привела меня, куда нужно, может и сейчас повезет». Через несколько шагов по лучистому ковру кукла остановила Дашу.

- Смотри, вдоль дорожки цветы, синие, как мои глаза, может это и есть лаванда.

- А откуда ты знаешь, что лаванда синяя?

- Слышала, как твоя мама спорила с другой тетенькой. Та говорила, что у меня глаза фиалковые, а твоя мама, что лавандовые. Тогда тетенька сказала, что все равно, синие.

-Так, может, это фиалки.

- А ты понюхай, - предложила Катя.

Девочка опустилась на корточки и понюхала, цветы ничем не пахли. «Фиалки,- с досадой подумала она, - не найти нам лаванду». Но тут легкий ночной ветерок ласково коснулся её щеки, словно хотел утешить. Девчонка благодарно вздохнула и … принюхалась - ветер пах лавандой. Теперь она шла по лунному лучу и по запаху. Ветерок улетел по своим делам, но аромат стал таким сильным, что его помощь была больше не нужна.

- Вот она! – в один голос закричали подружки. И замерли. Серебристо-синее поле было прекрасно.

- Красота, жалко рвать, - опечалилась Даша.

- Мы немножко, для кукол мало нужно, - убеждала Катя.

Вспомнив про кукол, Даша быстро сорвала несколько цветков и поспешила обратно. Теперь она догоняла свою тень, а её подстегивали страшные совиные уханья. Но смелая Катя прижималась к ней и все твердила успокоительно: «Не бойся! Я с тобой!».

А в это время бандитка - моль со своими гусеницами строила планы:

- Сейчас я отнесу по несколько гусениц в каждый домик, и вы захватите кукол поодиночке, пока они спят. Утром мы выведем малышню на поляну и пригрозим противной девчонке, что съедим их, если она не принесет нам много вкусных платьев и шуб из своего дома. У них есть, я знаю. Там столько всего! Пока её гадкая мамаша не выжила нас из шкафов, мы прекрасно питались. А потом мы прикажем куклам связать Дашку, и когда запасы кончатся, отправим её за добычей.

- Но чем мы будем кормить её саму? Она ведь может умереть с голоду, и тогда нам некому будет носить такие вкусненькие шарфики, - спросила самая сообразительная гусеница.

- А мы будем выпускать её попастись. Сегодня она ела зеленый горошек на полянке. Я слышала из сумки, как она рассказывала об этом своей гадкой кукле Кате. Уууу! Пусть только появится, я сама лично сожру её прекрасные белые волосы, - рассвирепела моль.

Больше она ничего не успела сказать, потому что дверь распахнулась и прямо перед ней оказалась Дашина голова. Домик был слишком мал, чтобы она сама могла войти туда.

- Ага! Вот ты где, разбойница,- сказала Даша,- сейчас я тебя проучу!

- Это мы еще посмотрим! Вперед, мои храбрые воины! Хватайте Озорушку, мы его мигом съедим, только тронь нас, - закричала моль.

- Так ты ругаться?! Ну, держись! – И девочка засунула в домик руку с лавандовыми цветками.

Моль и гусеницы начали страшно чихать, бросили разбуженного Озорушку, и рванулись к выходу. Катя и Озорушка подгоняли их криками, а Даша букетиком лаванды:

- Кыш! Кыш! Бандитки! Прочь из кукольного города! И не смейте возвращаться, вас тут всегда будет ждать этот сторож, - девочка помахала лавандовыми цветками.- Я тут лаванду посажу повсюду. А пока, нужно положить в каждый домик по цветочку. Утром солнышко их высушит, и мы раздадим всем ребятишкам по одному защитнику. Можно будет зашить понемножку каждому в одежду.

Победой над несостоявшиеся царицей - молью закончилась третья беспокойная Дашина ночь в волшебном городе кукол.

Глава 10. Прости, мамочка!

Кукарек-Ура-ура!

Малышам вставать пора!

Встало солнышко с утра?

Поднимайся детвора!

Ждет веселая игра!

Озорушка вскочил и побежал к окну, чтобы привычно позвать всех, но увидев спящего кота Василия, на цыпочках вернулся обратно, осторожно потрогал его усы, и тут же помчался со всех ног к двери, кот за ним. Погоня скатилась клубком с крыльца и сбила с ног хорошенькую куколку с нежно-розовым личиком, в прелестном платьице. Помните, именно её мама сшила первой. Даша немножко схитрила, когда назвала Озорушку старшим, а куклы так привыкли его слушаться, что и не вспомнили про старшую сестру. К тому же, характер у куколки был неподходящий для старшинства - спокойный, гладкий, голосок ласковый, нежный и имя подходящее – Душечка. Она нисколько не обиделась, а ушибиться не могла – мяконькая очень, ватой набита. Встала, отряхнула цветастое платьице и сказала: «Вы тут балуетесь, а там Даша голодная. Она понарошкину еду есть не может. Я за вами пришла. Пойдем ягоды собирать». «Пойдеооом!» - мигом согласился Озорушка. Но кот отказался: «Не умею ягоды собирать, у меня лапы с когтями, специально для охоты. Пойду мышей ловить, я еще не завтракал». И скрылся в траве. Кот Васька -замечательный сторож – ни одна мышь близко к кукольному городку не подходила. А еще он был игривый, урчливый. После "Догонялок", его любимой игрой была «Угощалка». Малыши становились вокруг него, водили хоровод и пели?

- Пошел котик на торжок,

Купил котик пирожок,

Пошел котик на улочку,

Купил котик булочку.

Самому ли съесть?

Иль Озорушке снесть?

Я и сам укушу,

И Озорушке снесу.

Кот протягивал Озорушке понарошечную булочку, тот понарошку откусывал и становился водящим. Теперь он выбирал, кому дать откусить пирожок или булочку. Малыши со всеми находили, во что поиграть. Даже с солнышком. Когда оно пряталось за тучку, ребятишки закликали:

Солнышко-ведрышко,

Выгляни в окошечко!

Солнышко, нарядись,

Красное, покажись!

Солнышко выглядывало из-за тучки и ласково целовало лохматые макушки.

Сейчас куклы отправились на земляничную поляну, но и по пути затеяли игру. Хохотушка начинала, а все подхватывали и меняли шаг, согласуясь с закличкой.

- Шагом, шагом, шагом

- Тихо идём (отвечали ребята и замедляли шаг)

- Скоком, скоком, скоком

- Прыгаем, прыгаем

- Рысью, рысью, рысью

- Изо всех сил бегом

- В ямку, ямку - БУХ

- Задавили сорок мух!

Все со смехом повалились на траву. А там, под листочками, ягодки земляники, спелые, пахучие. Каждый собрал полный дубовый листочек, и компания двинулась в обратный путь. Но теперь уже без подскоков, чтобы ягоды не рассыпать.

Когда Даша проснулась, её ждал чудесный земляничный завтрак. «Спасибо, мои хорошие! Какие вы заботливые! Вкусно!» – радовалась девочка и хвалила кукол. Они уселись рядышком и тоже «ели» понарошку, но непоседам не терпелось скорее заняться чем-то другим. «Даша, - торопил Суетунька,- как ты медленно кушаешь, я вот уже все съел!». Девочка рассмеялась: «Конечно, у тебя ягоды понарошку, а у меня настоящие». «Так понарошечные еще дольше есть»,- поддержал друга Хлопотунька. «Ну, ладно, пойдемте. Вас не переспоришь»,- рассмеялась Даша. Маленький народец побежал на полянку, Даша следом. Спросила на бегу: «Во что играем?». Поднялся жуткий гвалт:

- В «Кукушку»!

- Нет, в «Черепаху»!

- В «Кулаки»!

- Стоп! Давайте во все по очереди играть, - утихомирила малышню Даша. И чтобы не случилось нового спора, заявила твердо,- Сначала в «Кулаки». Чур! Моя «рассада» – И она вытащила из кармана мамин напёрсток.

Стали выбирать, кому водить:

Вышел месяц из тумана,

Вынул ножик из кармана.

Буду резать, буду бить -

Всё равно тебе водить!

Водить выпало Хохотушке. Куклы у неё за спиной и дали наперсток Сердюку. Потом окружили Хохотушку и запели:

- Шла кукушка мимо сада,

Поклевала всю рассаду,

И кричала "Ку-ку-мак -

Отжимай один кулак!

Все разом выставили вперед зажатые кулаки, а Хохотушка шла по кругу и пыталась угадать, у кого «рассада». Ребятишки правильно выбрали Сердюка, его нелегко было рассмешить, ведь именно так водящая пыталась выведать, у кого наперсток. Если кто-то не выдерживал и смеялся, она показывала на него. Но у неё было только три попытки. Два раза она уже ошиблась, теперь дошла до Сердюка. Как ни старалась, Сердюк не сдавался. Делать нечего: или угадать, или выбыть из игры.

- Ку-ку-мак, - указала на Сердюка Хохотушка. Он разжал кулак и отдал ей наперсток. Теперь ему нужно быть водящим. Но малыши не могли долго играть в одну игру. Тут же завели другую, потом третью, и так до самого вечера. Когда солнышко прощально погладило их макушки, куклы уселись вокруг усталой Даши. Чуткая Душечка заметила, что девочка загрустила, и ласково спросила:

- Устала?

- Нет. Я по маме соскучилась, - со слезами в голосе ответила Даша.

- И я, и я!- загомонили куклы.

- Ну, вот и хорошо! Пора нам домой собираться, - обрадовалась девочка. Но куклы молчали.

- Что же вы? Не хотите домой, к маме?

- Мы хотим, но тут у нас свой город, Васька, Петя, Квакушка. Мы целый день играем, а там мы не сможем разговаривать, и ты с нами понарошку играть будешь, только иногда, а в остальное время, нам молча в корзинке лежать. У тебя Катя есть. А мы уж лучше тут. Ты, сама, приходи к нам, когда захочешь. А мама?- Озорушка помолчал, раскрыл ладошку, на которой лежал наперсток и попросил,- Можно он у нас останется на память.

- Конечно. Я вам еще сумку с рукодельем оставлю, вдруг порвется, что. Я Душечку научила, она починит.

- Но ты, все равно приходи, хоть иногда,- попросил Озорушка.

- Я приду, обязательно приду, мои хорошие,- девочка обняла и поцеловала каждую куклу.

- А теперь мне пора, мама, наверное, страшно волнуется. Вы отправляйтесь по домам, скоро взойдет луна, я произнесу волшебные слова и отправлюсь домой.

Мама сидела у окна и печально смотрела на лунную дорожку, ведущую к пустой Дашиной кровати.

- Где же моя девочка, - прошептала она, и глаза её наполнились слезами, лунный свет заискрился драгоценными блестками, из которых возникла фигурка её дочери.

- Я здесь, мамочка,- отозвалась Даша. Она крепко-крепко обняла маму и прошептала,- Прости меня, пожалуйста! Я тебя очень люблю!

Мы с вами тихонечко выйдем, оставим их одних, им так много нужно друг другу рассказать. Может быть, мы еще увидимся с Дашей, её мамой, озорными куклами, но это будет другая сказка…