«Ах, какая я пушистая и белая! Ах, какая я игривая и смелая! – приговаривала Зима, любуясь собой…

Она кружилась перед большим осколком ледяного зеркала, поворачиваясь то одним, то другим боком: «Ах, какая я искристая и снежная!» Зимушка набросила на себя легкую пушистую шаль, сотканную из тысяч ажурных снежинок!

 

- Ах! Ах! Ах! - Не переставала любоваться собой красавица, примеряя драгоценное монисто из переливающихся на солнышке сосулек!

И чем больше она собой любовалась, тем трескучее стоял мороз, тем громче завывала метель и ветер, поднимая вверх охапки пушистого серебра, мастерил огромные сугробы…

 

Мало, кто решался выйти из своих домиков в такую погоду, разве что иногда, когда Зима останавливалась перед ледяным зеркалом, коим ей служило небольшое озерко.

Тогда она присаживалась на большой холодный камень, чтобы перевести дух, и зимнее солнышко, пользуясь случаем, притягивало к себе всех обитателей леса и близлежащих деревень, дабы поделиться частичкой своего тепла.

 

Однажды, осматривая свои угодья, Зимушка услышала шепоток… Серый Зайка сидел на проталинке у березки и с кем-то разговаривал.

 

– Откуда здесь проталинка? – Заволновалась Зимушка. - Опять Мороз не досмотрел! - Она незаметно приблизилась к проталинке и прислушалась…

 

- Ах! Какая же ты пышная и спелая! Ах! Какая молодая, оголтелая! – приговаривал Зайка, любуясь прекрасной девицей, которая примеряла на свои ушки Березкины сережки.

 

- Тебе нравиться? – Девица оглянулась на Зайку и кокетливо покачала головой, - Беги, Зайка, да расскажи всем, что Весна уже на пороге… Пусть готовят угощение! Пир устроим на весь мир!

 

- Не рано ли радуешься? – Зимушка сбросила с плеч пушистую снежную шаль и закружилась в ледяном танце, засыпая проталинку толстым слоем снега.

 

Она кружилась до тех пор, пока не замела березку по самую макушку, прихватила морозцем и понеслась дальше.

Слова Зайки не выходили у Зимушки из головы:

– Ах, почему же мне никто и никогда так не говорил! Разве я не красавица?

Ревность не давала Зимушке покоя…Она забросила все свои дела, перестала кружиться и танцевать… Бродила по опушкам леса и даже не обращала внимания на новые проталинки. Она бродила по лесу, по деревням и селам, прислушиваясь к любому разговору – может быть хоть кто-нибудь вспомнит о Зимушке.

 

Вспоминали, да только не так, как хотелось бы Зимушке…

- Скорее бы уж эта зима закончилась! – говорили люди. - Надоело в платки пуховые кутаться, да ноги в валенки обувать! Тепла хочется! Да в лес по грибы и ягоды!

 

Зима от этих слов ёжится, в шаль кутается, да из последних сил заморозками удержаться старается. Ничего не получается, солнышко всё ярче и жарче, проталинок всё больше и больше… Глядь, а на проталинке уже и первый цветочек показался! Совсем приуныла Зимушка!

 

Вспомнила вдруг, как Весна Березкины серёжки примеряла!

 

– Наверное, красота Весны в сережках? – подумала Зима и, однажды, остановившись возле той самой березки, у которой повстречала Весну, сняла с Березкиной веточки пару сережек и украсила ими свои ушки.

Села на небольшой пенек и стала ждать – может кто-то и обратит на нее внимание?

 

Скоро ей совсем жарко стало и пришлось ей снять сначала шаль, потом монисто, потом сапожки…

Опустила ноги свои в прохладную лужицу, что от ключа подземного образовалась – хоть чуток остудить себя, да и не заметила, как сзади к ней подошла Весна и обняла Зимушку своими горячими руками и прошептала Зимушке на ушко:

 

- Ах! Какая же ты Зимушка ревнивая! Хоть холодная и злая, но красивая!