В пятые сутки четвертой луны на перекрестке зимы и весны, поздняя ночь распустилась тайком, за облаками, лиловым цветком. Окоченевшие за зиму ветки,

на посиневшей раскидистой ели, закровоточили первой капелью в небытие с нулевою отметкой и разорвались над бездной глубокой неразрешенных проблем и задач.

Цепью событий играет циркач. Вести на хвост собирает сорока в мире абсурдов из пересудов.Я разбиваюсь пустою посудой, не успевая упасть на траву, в миге стеклянном недвижно живу и возвращаюсь потоком обратным, мертвой разбуженной, в смертные муки. Тело опять в упаковке из ваты, слезы прощания перед разлукой. Свечи сгоревшие плавятся снова..И отбирается Божие слово, в храме, священником у прихожан. В сумерках памяти ищет душа, в лавке забытых вещей, на прилавке - замок воздушный... на острой булавке... распят мотылечек, не воскресая..

В эти минуты на высоте, ночь лепестки, словно перья бросает трепетных крыльев птицы изгнанья, чтоб я в любви написала признанье

из своего неизвестного-где. И позабыла тяжелые сны, невозвратимых мне тысячи лет..

 

За этой ночью лиловой луны,

где-то снаружи..улыбкой - рассвет,

на перекрестке

зимы и весны.