Приняв утренний душ, старик подошёл к телефонному столику и взял в руки телефонный справочник. Сел к столу, выписал из него несколько телефонов

и адресов. Потом достал из своего дипломата записную книжку и стал сверять сделанные записи. Удостоверившись, что записи сделаны верно, положил

записную книжку обратно в свой дипломат, а записку с выписанными адресами и телефонами положил в нагрудный карман рубашки. Выйдя из отеля, он

зажмурился. В глаза било яркое солнце. Шум большого города со всей силы сразу же обрушился на него. От неожиданности он даже вздрогнул. Постояв

пару минут привыкая к шуму, он направился к ближайшему кафе выпить чашечку кофе. В кафе, в такое раннее время, никого не было. Из бара

доносилась негромкая приятная музыка. Заказав чашечку кофе и бутерброд, он повернулся к окну и стал разглядывать прохожих. Кто-то спешил на

работу, кто-то чинно вышагивал, смотря себе под ноги. Всё было привычно, как много-много лет назад. Не спеша, съев свой скромный завтрак старик

расплатился, ещё раз глянул на бумажку, где он записал адрес и пошёл уверенно неторопливой походкой по тротуару в нужном ему направлении. Он не

пожелал воспользоваться услугами такси или каким-нибудь другим общественным транспортом.

 

*****

 

После Нового Года, Кулаков опять встретился с Чернаковым в Областном Совете по туризму, но тот только сказал, что его план, относительно перевала

«Связной», ещё не рассматривался, хотя свои соображения на этот счёт в письменном виде подал на Президиум ещё месяца два назад.

- Ты, Гена, не расстраивайся по этому поводу. Приезжай на турбазу в следующем сезоне немного поработать. Я попробую чего-нибудь организовать, чтоб

ты попал туда. Приезжай! Мне так не хватало тебя в прошлом сезоне. Процентов на 80 обновился инструкторский состав. Появились молодые, надёжные

ребята. Правда, стажёров пять, уехали без характеристик. Горы в таких инструкторах не нуждаются! А тебе я всегда рад, знаю твой опыт и любовь к

горам. В трудной ситуации всегда найдёшь выход, - с отеческой любовью сказал Чернаков.

- Спасибо, Валерий Георгиевич, за тёплые слова. Мне так хочется подняться к этим скалам, найти хоть какую-то разгадку того, что произошло. Так что,

скорее всего, я выберу время и возможность приехать на турбазу. Правда, с работой большие нагрузки, но у меня уже запланирован трудовой отпуск.

Может, ещё недельку прихвачу. Отгулов заработаю. Думаю, не меньше, чем на месяц можете на меня рас-считывать, - улыбнулся Генка.

- Ну, и прекрасно! Я уже и забыл, когда ты в последний раз улыбался, - заметив Генкину улыбку, сказал Чернаков, - Я думаю, что до лета мы ещё с тобой

увидимся, - и они крепко пожали друг другу руки.

Генка даже и не мог предположить, что эта встреча с Чернаковым, будет последней в их жизни. В марте, совершая зимний поход по Восточным Саянам,

Чернаков погибнет, попав под снежную лавину. В этот поход его пригласил бывший однокурсник по Томскому университету, друг, с которым Чернаков

начинал заниматься туризмом в своё время. Другу необходимо было руководство зимним путешествием пятой категории сложности, для закрытия

норматива «Мастер спорта СССР». Из 12 участников похода, только троим, удалось выбраться из снежного ада. 9 человек, в том числе и Чернаков со

своим другом, были засыпаны громадной снежной лавиной. Только в апреле, почти через месяц после трагедии, удалось извлечь тела всех погибших из-

под сошедшей лавины. Всё это время велись спасательные работы, но лавина была настолько мощной, что около 30 спасателей, делавших небольшой

ночной отдых, лишь спустя 23 дня, нашли последнего погибшего. То был Чернаков Валерий Георгиевич. Так Геннадий Петрович Кулаков потерял ещё

одного друга, теперь уже старшего товарища, у которого он многому научился.

Старшим инструктором на турбазу «Озеро Иссык» утвердили Симакова Анатолия Васильевича. До этого он работал начальником спасательной службы

альплагеря «Эдельвейс». Генка его почти не знал. Симаков был альпинистом, но в молодости в альпинизм пришёл из горного туризма. Имел звание

«Инструктор туризма», а потом прибавил к этому ещё и «Инструктор альпинизма». В 1956 году, Симаков был в команде казахских альпинистов, которые

готовились к первовосхождению на самый северный семитысячник – пик Победы. Но за месяц до выезда в Центральный Тянь-Шань, Симаков попал в

больницу с диагнозом: болезнь Боткина. С мечтой первовосхождения на семитысячник пришлось расстаться. Конечно, у него потом были две экспедиции

на семитысячники, но осложнение после гепатита, дало о себе знать. В солидные экспедиции его уже не брали по состоянию здоровья, а вот на

инструкторскую работу определили. В принципе, Симаков был очень опытным и альпинистом, и туристом. Его назначение старшим инструктором турбазы,

практически, никого не удивило.

Как не печальны были весенние события, а в середине июня Кулаков всё-таки взял трудовой отпуск, к нему прибавилось ещё три дня за то, что он

являлся активным членом «Народной Дружины», да ещё три дня отгулов. После долгого разговора с начальством, получил ещё две недели отпуска без

содержания. Итого отпуск получился больше полутора месяцев. Генка пока не знал, как сложится обстоятельства с заездами туристов и на какие

маршруты его будут планировать. Но он был твёрдо уверен, что в этом году обязательно выберет возможность сбегать в проклятое ущелье.

По прибытию Кулакова на турбазу, Симаков сразу же определил его на иссык-кульский маршрут, мотивируя это тем, что надо открыть новый маршрут на

Иссык-Куль прямо через ущелье Иссык, с перевалами Кокбулак и Кугантор, можно и Джетытор. В зависимости от спортивной подготовки группы,

предлагались различные варианты. После природной катастрофы четыре года назад, через Иссыкское ущелье плановые туристские маршруты были

закрыты. Предстояло их опять открывать, хотя уже года два подряд несколько групп с 845 маршрута проходили сквозь израненное селем ущелье. Но это

были очень хорошо подготовленные группы, под руководством опытнейших инструкторов. Ведь 845 маршрут считался как «Всесоюзные сборы

руководителей горных сложных путешествий». Попасть на такие сборы было очень трудно. Участники этих сборов должны были иметь звание

«Инструктор туризма» и спортивную квалификацию не ниже 1-го взрослого разряда по горному туризму. Так что для группы такого уровня спортивной

подготовки, преодоление сложных горных рельефов рассматривалось, как повышение спортивного мастерства и входило в обязательную программу этих

сборов.

После долгих консультаций с начальником сборов, мастером спорта СССР, Мусатовым Сакеном и начальником спасслужбы Игорем Белавиным, Симаков

решил попробовать пустить одну группу 326 маршрута, через Иссыкское ущелье. Инструктором на маршрут поставили Кулакова, а вторым инструктором

определили Стасова Василия, из Майкопа. Стасов в прошлом году приезжал на сборы, то есть, на 845 маршрут, а в этом году решил приехать поработать

месяца два на турбазу «Озеро Иссык». Очень уж ему понравился Северный Тянь-Шань. Группа на маршрут заехала достаточно сильная. Почти все

приехали из Подмосковья и являлись членами одной туристской секции. У них уже были совместные походы, как на плановых маршрутах различных

турбаз СССР, так и самодеятельные путешествия по Фанам и Памиру, Уралу и Саянам. С такой хорошо подготовленной группой поход прошёл без всяких

осложнений, зато с массой положительных эмоций и впечатлений.

По возвращению с иссык-кульского маршрута, а это было в конце июня, Кулаков вдруг неожиданно в столовой за ужином услышал, как инструктор

Мамытбеков стал рассказывать о каком-то зелёном луче, который он наблюдал ночью под перевалом «Оранжевый». Но тут в разговор вмешался Симаков

и перевёл разговор на другую тему. Все остальные инструктора не проявили никакого интереса к словам Марата. Мало ли что могло показаться ночью в

горах. Но Генка насторожился, хотя тоже не подал виду, что его заинтересовал таинственный зелёный луч. Решил расспросить Марата потом, наедине.

Почти всю ночь Генка задавал вопросы Марату о зелёном луче. Где? Как? Когда? Как долго? Три года назад так его пытал следователь прокуратуры. А

сейчас Генка хотел всё выяснить у Марата.

Из всего услышанного, Кулаков сделал следующий вывод:

1. Появление зелёного луча произошло в ночь с 22 июня на 23 июня.

2. Луч исходил из того же ущелья, что и три года назад.

3. Было полнолуние и ясное небо.

И тут Генку словно ударило током. Три года назад, в ночь с 22 на 23 июня Антон наблюдал свечение зелёного луча. Небо было безоблачным и светила

яркая Луна. Это не могло быть простым совпадением.

Утром, после завтрака, Генка подошёл к Симакову:

- Анатолий Васильевич, отпустите меня в город дня на три. Мне надо срочно на работу заглянуть, да и дома не был уже три недели. А к заезду туристов я

обязательно вернусь. Возьму любую группу, которую вы мне дадите. Разрешите, пожалуйста, я не подведу, - попросил Генка старшего инструктора.

- Да, ладно, езжай, раз надо. Я на тебя надеюсь. Кстати, после обеда будет машина в город, может на ней и поедешь? – предложил Симаков.

- Нет, я хочу прямо сейчас. Тут под горку минут за 40 добегу до остановки автобуса, а там ещё полтора часа, и я в городе, - радостно затараторил Генка.

- Ну, смотри, я хотел, как лучше для тебя, - благодушно сказал Симаков, - давай беги, только не задерживайся. Через три дня, чтобы был здесь!

- Анатолий Васильевич, всё будет нормально, обещаю. Я быстро туда и обратно. Сейчас рюкзак соберу и побегу. Ну, пока, всего хорошего и до встречи! –

Генка развернулся и быстро зашагал к своему коттеджу.

- Ну, давай, давай, беги в свой город, будто я не знаю, куда ты собрался, - с грустью пробормотал в след Генке Симаков.

Симаков знал в мельчайших подробностях всю историю Генки и Антона. Три года назад и его привлекали к расследованию загадочного исчезновения

Горина. Привлекали в качестве консультанта, как специалиста имеющего большой опыт в спасательных работах. Ему не раз приходилось в самых

различных условиях оказывать помощь терпящим бедствие туристам и альпинистам в горах. Как и Кулаков, в своё время, он поставил подпись о

неразглашении информации по делу Горина Антона Владимировича.

Накануне в столовой, Симаков тоже начал слушать рассказ Марата о странном луче, но вовремя сообразил, к чему этот рассказ может привести. Очень

мягко и деликатно, перевёл разговор на тему о новых маршрутах. Начал рисовать всевозможные перспективы и интерес к зелёному лучу Марата у

остальных слушателей, как-то само собой пропал.

В своём коттедже, Кулаков быстро собрал рюкзак, побросал в него самое необходимое, палатку, спальник, пару банок консервов, пачку чая, немного

сахара и сухарей, да солдатский котелок. Рюкзак получился не слишком объёмный, да и по весу был всего килограммов 12 – 15. Выйдя из коттеджа, он

по дорожке направился к выходу турбазы. Возле шлагбаума Генка остановился, перебросился парой слов со сторожем и пошёл вниз по дороге, в сторону

посёлка. Метров через 100, дорога делала крутой поворот. Турбаза уже не была видна. Кулаков остановился, обернулся и внимательно осмотрелся, видит

его кто-нибудь или нет. Никого не увидев, быстро свернул на неприметную тропинку и затерялся в зарослях барбарисовых кустов. Дальше тропинка шла

по берегу озера и вела в левый лог. С территории турбазы эта тропа хорошо просматривалась. Генка об этом знал. Но другая тропинка петляла между

кустарников и деревьев, и круто поднималась по склону горы. По этой тропе водили вновь прибывших туристов на обзорную экскурсию. Как правило, это

был второй день после заезда. Сегодня Генка не боялся кого-нибудь встретить на тропе. Экскурсии по окрестностям турбазы не намечались. С короткими

паузами для отдыха, он уже через два часа лежал на травке перевала «Выпускников». Внизу виднелась турбаза и остатки озера Иссык. Синее небо

отражалось в озере и от этого озеро тоже казалось синим. С другой стороны перевала открывался вид на снежные вершины. Хорошо видимая тропа вела

в ущелье к перевалу «Оранжевый», но Генке предстоял путь чуть правее и вверх, к перевалу «Связной».

Поправив небольшую вязаночку сухих дров, которые Генка набрал, когда ещё был в зоне леса, набросив на плечи рюкзак, он стал, потихоньку,

подниматься вверх, в сторону «Связного». Генка прекрасно понимал, что сегодня до нужного ущелья ему не добраться, а подойти к перевалу вплотную у

него времени было достаточно. Так оно и получилось. Уже часа через два он подошёл к самому леднику, возле которого и решил поставить палатку. На

небольшой песчаной площадке за огромным валуном, Генка установил свою палатку. Валун загораживал палатку от холодного ветра, который к вечеру

стал дуть с ледника. Заметно похолодало. На небольшом костре Генка в котелке заварил себе чай, а тушёнку разогрел прямо в банке на угольках.

Покончив с таким незатейливым ужином, он остатки чая перелил во фляжку и положил в спальный мешок. Сейчас меня эта фляжка согреет, зато утром

мне не надо будет разводить костёр, чтобы согреть чай, попью и так, пусть не горячий, но и не будет холодным, решил Генка и забрался в спальный

мешок.

Ещё толком не рассвело, а Генка уже был на ногах. Достал из спальника фляжку с чаем, он действительно был ещё тёплым, опустошил фляжку, закусил

сухариками и стал собираться. Ручеёк, который ещё вчера вечером выбегал из-под ледника, утром покрылся ледяной коркой. Генке пришлось долбить

ледяную корку ледорубом, чтобы набрать воды во фляжку. Он знал, что дальше воды не будет, только снег, а снег жевать, когда появиться жажда, что-то

не очень хотелось. Кулаков решил, что пойдёт в ущелье налегке, без палатки и спальника, намереваясь вернуться к своей палатке ещё засветло. Бросив

в рюкзак свитер, банку тушёнки и фляжку с водой, он посмотрел на небо. Небо потихоньку затягивалось облаками, но облака были достаточно высоко.

Скорее всего, что сегодня осадков не будет, подумал Генка, конечно, было бы лучше, чтобы солнышко светило.

Перевал «Связной» не был перевалом, как таковым. Это была вершина в горном хребте, обрамляющем цирк, в котором сейчас находился Генка.

Перевалом, конечно, можно было бы считать самую низкую часть хребта, но в этом месте прямо от ледника поднимались отвесные скалы, в некоторых

местах образуя даже отрицательный угол. Подняться на этот перевал, без специального альпинистского снаряжения и опыта, не было никакой

возможности. Но прямо за этим перевалом с юга, чуть-чуть выше в западном направлении, и находились те загадочные скалы. Сейчас, когда Кулаков

смотрел на эти утренние горные красоты, «Связной» находился с левой стороны, то есть с востока. Ему предстояло по довольно крутому контрфорсу

подняться на вершину, а потом уже по гребню спускаться к скалистому перевалу. С южной стороны, Генка об этом знал, перевал был достаточно пологим,

небольшой ледник доходил до самой кромки гребня. Создавалось впечатление, что ледник заполз на перевал, а потом решил спрыгнуть с

двухсотметровой высоты в соседний цирк. Эта иллюзия была ещё и потому, что с северной стороны, прямо под перевалом, громоздились огромные

ледяные торосы, образуя ледопад.

В 9 часов утра Генка стоял на вершине. Хотя небо и было затянуто облаками, видимость была отличная. С вершины хорошо виднелась цель Генкиного

путешествия. Кулаков не стал задерживаться на вершине, а стал быстро спускаться по гребню в сторону перевала. Спуск был пологий, но опасный.

Приходилось всё время прижиматься к правому краю гребня, а там двухсотметровая пропасть. С левой стороны, тоже достаточно круто, подпирала

каменная осыпь. Осыпь была живая и, когда Генка нечаянно наступил на неё в самой верхней части, то камни полетели вниз, увлекая за собой всё новые

и новые камни. Генка замер, глядя заворожено на этот камнепад. Минут через пять, грохот камней затих где-то далеко внизу. Теперь уже осторожно, но

всё равно быстро, Кулаков направился к заветным скалам. Тут ему было всё знакомо.

Вот они эти скалы, к которым Генку не пускали почти три года, да и сейчас он был здесь тайком от всех. Оглянувшись по сторонам, как будто хотел

убедиться, что за ним никто не наблюдает, Генка медленно стал подниматься к расщелине между скал. Поднявшись в расщелину, не глядя под ноги, он

стал разглядывать поверхность скал. Они опять были гладкими и тёплыми, какими они были в тот момент, когда внезапно исчезла ниша с Антоном. Всё

говорило о том, что здесь происходило что-то непонятное, так же как три года назад. Правда, когда Генка тут был с сотрудниками из КГБ, скалы не были

такими тёплыми и гладкими. Задрав голову вверх, рассматривая полированную поверхность скал, Генка неожиданно обо что-то споткнулся. Глянув себе

под ноги, он обомлел. В расщелине, между скал, лежал ледоруб. Генка свой ледоруб держал в левой руке. Подняв ледоруб, он его тотчас же узнал. Это

был ледоруб Антона! Генка сам лично подарил этот ледоруб Горину в тот день, когда тому торжественно вручали удостоверение «Инструктор туризма».

Да вот и гравировка: «Инструктору Антону Горину от Геннадия Кулакова». Накануне вручения удостоверения Антону Генка заглянул к знакомому

гравировщику, тот и сделал эту надпись.

Сняв рюкзак, Генка спиной облокотился на полированную, наклонную часть скалы. Тепло излучаемое скалой, приятно стало согревать спину. Ничего не

понимая, Генка вертел в руках ледоруб Антона. Он точно помнил, что этот ледоруб был в руках у Антона, когда между ними внезапно появилась

невидимая преграда. Антон ещё пытался ледорубом разбить эту преграду. Да и потом, когда Генка был здесь с чекистами, никакого ледоруба в

расщелине не было. Внимательно изучая ледоруб, Генка про себя отметил, что ледоруб за все эти годы, совсем не изменился. Антон любил этот Генкин

подарок и долгими зимними вечерами, когда нечего было делать, полировал металлические части ледоруба до зеркального блеска. Над Антоном ещё

потешались: «Если вы видите издалека, что идёт группа туристов и у впереди идущего человека, что-то сверкает в руках, то это Антон Горин!» По всем

понятиям, ледоруб должен был измениться. Древко потемнеть, металлические части потускнеть, или даже покрыться ржавчиной, а тут, будто только что

Антон выпустил его из своих рук.

Генка вспомнил, как однажды, уже в конце сезона, был последний заезд 326 маршрута, он забыл свой ледоруб, когда отдыхали после спуска с перевала

«Чарующий». Думал, что потерял его навсегда. А в следующем году, когда Кулакову пришлось открывать сезон через перевал «Чарующий», ледоруб

спокойно дожидался своего хозяина. Правда, покрылся налётом ржавчины, но Генка уже к вечеру его отшлифовал об мелкий песок на очередной

ночёвке. Но его ледоруб и года не пролежал под открытым небом, а тут прошло три года, а ледоруб, как новый.

Так размышляя и рассматривая перед собой полированную отвесную скалу, Генка пролежал около часа. Завеса тайны не только не приоткрылась, а

наоборот, добавилась ещё одна загадка, теперь уже с ледорубом. Генка нехотя поднялся, накинул на плечи почти пустой рюкзак, взяв ледорубы, в

последний раз с тоской посмотрел на скалы. Делать нечего, полдень прошёл и надо было возвращаться к палатке. Странное ощущение испытывал Генка.

Прилив какой-то энергии. Он чувствовал себя сильным, бодрым, хорошо отдохнувшим и совсем не было чувства голода. Но это и к лучшему, подумал

Генка и через три часа был около своей палатки.

Ночью разразилась сильнейшая гроза. Молнии то и дело вонзались в вершины гор, обрамляющие цирк, где в своей палатке от сильных раскатов грома не

мог уснуть Генка. Предусмотрительно поставленная палатка за большим валуном, была защищена от ветра, но крупные капли дождя, переходящие, то в

мокрый снег, то в снежную крупу, до утра стучали по перкалевой палатке.

После бессонно проведённой ночи, утром Генка не чувствовал себя уставшим, прилив бодрости оставался таким же, как и вчера. К утру ветер разогнал

облака и утреннее небо было синим-синим. Только высоко в горах можно любоваться таким синим небом. Внизу небо, как правило, голубое и блеклое.

Кулаков никуда не спешил. Отсюда до турбазы быстрым шагом, можно было добраться часа за три. Путь лежал всё время вниз. Генка решил дождаться,

когда выглянет солнце из-за горного хребта и станет немного теплее. Да и палатка на солнышке за полчаса высохнет. Достав из-под палатки остатки

сухих дров, развёл костёр, заварил крепкий чай и с удовольствием стал его потягивать вприкуску с кусочками рафинада. Солнце не заставило себя

ждать. В начале, как-то робко выглянуло из-за вершины на несколько минут, а потом начало поливать всё вокруг яркими, тёплыми лучами.

Генка ещё до конца не понимал, что происходит с ним, но душевная тревога, которую он испытывал последние три года, куда-то начала отступать,

освобождая место какой-то надежде, но какой, он ещё понять, не мог. Возможно, виною тому был опять появившийся странный зелёный луч, вот этот

загадочный ледоруб и скалы, которые вновь были странно отполированы до блеска. Всё это говорило о том, что история с пропажей Антона ещё не

закончилась.