Интеллигенция Романовской РИ способствовала росту революционным настроениям.

Интернет обладает непомерной информативной назойливостью.

Думаю, не только мне постоянно приходят информационные липучки отвлекающего свойства. Это и напоминания о дне рождения кого-то – друге неведомой личности. Любят некоторые срывать внимание. И еще… Сами знаете, чем обильно кормит это монстраидное внеобъемное сооружение.

*

На этот раз пришло письмо-сообщение от мне неизвестной Натальи Головановой – на Facebook

сделала публикацию в группе «Клуб литераторов Тель-Авива»

Я раскрыл сообщение… Вижу: стихи… Признаюсь откровенно: стихи, поэзия, да и музыка для меня – материя непостижимая. Не воспринимаю я стихи – со свойственным этому литературному жанру эмоциональностью, красотой, гармонией звучания… Не ощущаю чередование ритма, ударных слогов, пластики окончаний…

Я ведь прозаик! Пишу про заек и заик – этим ограничиваю свои функции. На чужую территорию не захожу.

Поэтические тексты читаю, воспринимаю, словно прозаические: для меня важна информативная сущность, дар словесных понятий, образность, художественность текста, сущность повествования, смысловая наполненность каждого предложения.

*

Наталья Голованова поделилась публикацией Мы Здесь Newswe.

· 20 февраля в 21:15

Заранее предупреждаю: ничего конкретно сказать не могу о достоинствах стиха: не дано мне вникнуть в эту чрезвычайно сложную материю стихосложения. О повествовательном смысле текста скажу – в сопровождении обязательных оговорок.

Я уехал из Киева в конце сентября 1989. До этого находился более десяти лет «в отказе». Важно подчеркнуть: уехал до разрушительных 90-х. И второе: уехал не из России, не из РСФСР. При множествах идентичностей – в разных национальных республиках Советского Союза существовали свои республиканские (не скажу: национальные) особенности. И после распада СССР и возникновения СНГ - процессы внутри республик проходили разные. Да, и в городах, областях одной республики – проходили особенные явления. Опасно выводить нечто общее – для всех всеобщее.

По первым трем куплетам ясно: постсоветское общество стало бандитским: жить в нем честному, интеллигентному человеку нет условий, сил, возможностей. Поэтесса говорит со страстями, интонациями – Мужским голосом. Так мне показалось. Свой общечеловеческий протест она высказывает без ощущения, подчеркиваний своей национальной особенности (я не уверен: она Еврейка? Возможно, в Израиле оказалась случайно или по закону о возвращению, как жена Еврея; по этой важной причине – могла оказаться в любой стране Европы, Америки, как эмигрантка, соискательница политического убежища).

...Отказываюсь — быть.

В бедламе нелюдей

Отказываюсь — жить.

С волками площадей

Отказываюсь — выть.

С акулами равнин

Отказываюсь плыть

Вниз — по теченью спин.

Не надо мне ни дыр

Ушных, ни вещих глаз.

На твой безумный мир

Ответ один — отказ.

Вторая часть стихотворения – это вроде благодарности за обретенную свободу – в Правовом Государстве при Верховодстве Закона! Личные эмоции, но больше ничего. Нет Еврейского национального самосознания. Верно, его нет – по природе. Не надо себя насиловать – говорить неправду!

***

Есть некий час — как сброшенная клажа:

Когда в себе гордыню укротим.

Час ученичества, он в жизни каждой

Торжественно-неотвратим.

Высокий час, когда, сложив оружье

К ногам указанного нам — Перстом,

Мы пурпур Воина на мех верблюжий

Сменяем на песке морском.

О этот час, на подвиг нас — как Голос

Вздымающий из своеволья дней!

О этот час, когда как спелый колос

Мы клонимся от тяжести своей.

И колос взрос, и час веселый пробил,

И жерновов возжаждало зерно.

Закон! Закон! Еще в земной утробе

Мной вожделенное ярмо.

Час ученичества! Но зрим и ведом

Другой нам свет, — еще заря зажглась.

Благословен ему грядущий следом

Ты — одиночества верховный час!

*

Соседство с М. Цветаевой побуждает сделать несколько замечаний.

В начале прошлого века Российское культурное общество оказалось в сплошном умо-помутнении. До этого на более ранних этапах развития подобное происходило, испытали Англичане, Французы, Немцы… Российская Империя оказалась последней в ряду этих обновленческих революций. И: не менее важно – в РИ революция пронеслась по особому принципу, вовсе без принципа – по причине ее «внематочной беременности», особенной Русской дурашливой жестокости. Великая Русская Культура оказалась совсем не защищенной перед дикостью политических бандитов Российского разлива.

Правящие разбойники посчитали интеллигенцию ненужной, обременительной, опасной: изгнали, уничтожили… Создали так называемую «советскую интеллигенцию» - вот и пожирают еще сегодня плоды советских классовых усилий.

Без насилия и окрика массы не видят преимущества многопланового прогресса – самостоятельно не отступят от привычного уклада. И по этой причине власти со всем пылом жестокости шерстили, приучали к труду и «честной жизни».

Либеральные и прогрессивные Русские интеллигенты, даже творцы в РИ раздували недовольство и способствовали расширению революционных настроений. Часто поддерживали революционные партии. Они не думали, не мечтали, в какое болото всевозможных несчастий ввергнут страну, народ – своим действиями и бездействиями. Помутнение их сознания – по сей день не рассеивается. Россия остается испытательным полигоном – по всем экспериментам с самыми негативными выводами.