Каникулы – как это здорово! Эти каникулы я ждал особенно сильно. И хотя мои родители развелись, мама согласилась меня отпустить в Красный Яр Волгоградской области к маме моего отца – бабе Стене. Я знал, что Иринка, моя сестренка, тоже приедет туда. А чуть погодя и отец со своей новой семьей должен появиться. Мама тоже это знала, но, тем не менее, отпустила меня. Созвонилась с дядей Сашей в Волгограде, чтобы он встретил меня в аэропорту. В общем, все устраивалось.

 

Наступил долгожданный день, мама со своей подругой тетей Зиной провожают меня в аэропорту «Толмачево». У меня с собой небольшой чемодан и дипломат. Чемодан сдаю в багаж, а дипломат беру с собой. На проходе меня задерживает дотошливый милиционер.

- Откройте, пожалуйста.

 

Открываю, сверху в дипломате у меня лежат нон-чаки. Откуда я знал, что это считается холодным оружием. Слава Богу, сжалившись над моим юным возрастом, а мне тогда было все лишь 15 лет, милиционер, задав мне несколько вопросов, забрал их, и меня пропустили в комнату ожидания.

 

Наконец-то собрались все пассажиры, нас погрузили в специальный аэродромный автобус, который довез нас до трапа самолета. Мне повезло - мое место было возле окна. Как здорово почувствовать, когда самолет, взревев реактивными двигателями, быстро набирает ход, вдавливая нас в кресло, и отрывается от земли. Ощущение непередаваемое. Это испытать надо, надо почувствовать. Смотрю в окно на пролетающие под нами городки, поля. Жаль, это было не долго, потому что самолет поднялся над облаками. Облачно тогда было. И теперь над головой темно-синее небо, а под нами перистые и белоснежные облака самых причудливых форм. Некоторые напоминают равнины, некоторые горы, а некоторые замки. Вот жалко цвет у них у всех один – белоснежно-белый – хотя все равно красиво.

 

До Волгограда лететь четыре часа, с промежуточной посадкой в Магнитогорске. Как здорово, когда самолет выныривает из облаков, примерно в трех–четырех километрах над землей, чуть-чуть выше гор, которые вздымаются рядом. За счет облачности земля кажется темно-зеленой, а горы – иссиня-черными. Снова прижимает в кресло, а потом такое ощущение, как будто на качелях, когда они вниз начинают идти. Примерно так я бы это описал. Во всем теле какая-то легкость, и если бы не привязные ремни, то казалось, что тебя подбросит к потолку. Земля все ближе и ближе, самолет касается посадочной полосы. Я даже не уловил этот момент. Просто что-то зашумело, и мы уже катимся по полосе.

 

А потом нас всех высаживают на время дозаправки, но только здесь от самолета до аэровокзала мы идем пешком, в сопровождении стюардессы. Я побродил по вокзалу. Он такой маленький, в общем-то, ничего интересного. А потом через 30 минут снова объявили посадку на самолет. Снова стюардесса ведет нас по летному полю к самолету. И вот, поднявшись по трапу, мы снова на борту авиалайнера. Опять взревели двигатели, снова ощущение легкой перегрузки, и лайнер, оторвавшись от взлетной полосы, взмывает над горами и уходит в облака. Минут десять вокруг как будто молоко, а потом неожиданно яркие, слепящие лучи солнца приникают в иллюминатор. Мы снова летим над облаками, над нами темно-синее небо и ярко светящиеся солнце справа по борту, бьющее прямо в глаза даже через светофильтры иллюминатора.

 

Вот и еще прошли два часа полета над облаками. Я их как-то даже не заметил, наверное, задремал. Ощущения вернулись тогда, когда самолет провалился в воздушную яму, опускаясь вниз. Женщины, может, не поймут, а вот мужики точно знают это ощущение между ног, когда качели идут вниз. Это повторилось несколько раз. И вот снова лайнер очень мягко касается посадочной полосы и катится к аэровокзалу. Вот уже заглохли двигатели, а какое-то время сидим и ждем, когда к самолету подъедет трап. А потом, выйдя из самолета, еще минут пять ждем, когда подъедет автобус. Вот мы садимся в него, и он везет нас к дверям аэровокзала.

 

Там меня встречает дядя Саша.

 

- Привет, племянник.

 

- Здравствуйте, дядя Саша.

 

- Как долетел?

 

- Так здорово, особенно над Магнитогорском.

 

Еще минут десять ждем, чтобы получить багаж. А потом идем на стоянку такси и с шиком приезжаем домой к дяде Саше.

 

- Ну что, может погостишь у нас? – спрашивает он.

 

- Не-е, дядь Саш, я сначала в савхоз на денек, а потом к бабушке в Красный Яр.

 

А тут вдруг двоюродный брат Алешка заходит, он живет в соседнем подъезде.

 

- Ну что, Олег, ты так быстро? Давай завтра поедешь? А с утречка на Волгу смотаемся – искупаться.

 

В общем, соблазнил он меня. Решили, что поеду на следующий день. Смотались на автовокзал, купили билеты на четыре часа вечера. Оставшееся время то был у дяди Саши, то у дяди Вали. Потом пред подъездом с Алешкой какое-то время посидели. Я все время вставал сл скамейки, рвал вишни и удивлялся: «Как это так растут – и никто их не ест». А дядя Саша все время подтрунивал: «Явился с Сибири, как медведь, вишни не видел». А мне было все равно, здоровский вечер получился.

 

Ночевал у дяди Саши. Рано утром раздается звонок в дверь, это за мной двоюродный брат пришел со своими друзьями, чтобы ехать на Волгу. Быстро одеваюсь, мы выходим из дома, садимся на трамвай. Но каково было мое удивление, что мы едем не просто на Волгу, а еще и на теплоходике плывем на какой-то остров. Место, куда мы приплыли, было замечательное. Лесок, гладкая теплая вода, песчаный пляж. Время пролетело незаметно.

 

- Блин, я же на автобус опоздаю?

 

Мы с Лехой быстро начинаем собираться, чтобы успеть на отходящий теплоходик. А время-то уже почти три. А ведь еще и чемодан у дяди Саши из дома надо забрать. Ну, в общем, на автобус мы не успели. Благо у Лехи друг был с мотоциклом. Там у автобуса, который на Калач шел, промежуточная остановка была в пятнадцати километрах от города. Вот на этом мотоцикле мы поехали догонять автобус - на ту промежуточную остановку. Слава Богу, в последний момент успели. Водитель на меня зыркнул недоверчиво, поглядел на билет, но в автобус все-таки пустил. В общем, вот так не без приключений я доехал до совхоза - Волгодон.

 

Погостив денек у родни, порыбачив на Волгодонском канале, я снова поехал в Волгоград, чтобы оттуда пуститься в путь к конечному пункту моего путешествия – селу Красный Яр.

 

Когда я приехал, начинало уже смеркаться. Вышел из автобуса возле «пожарки» и по давно знакомой дороге направился к дому моей бабушки. Открываю калитку, посреди цементной дорожки на двух табуретках стоит корыто, бабушка и моя сестренка занимаются стиркой. Тут же на растянутых веревках сушится белье, а возле веранды любимые цветы бабушки Царские кудри - огромны-огромные. Мне тоже нравятся эти цветы. С левой стороны от калитки цветут георгины, а справа в полисаднике – несколько уже очень подросших елей, которые мы сажали в детстве и ранеточное дерево, саженец которого в свое время мы привезли из Красноярска. На нем огромная уйма ранеток – как здорово оно здесь прижилось.

 

Бабушка как стояла возле корыта, уронила белье, которое держала в руках, а потом бросилась меня обнимать, а за ней и Иринка. Руки у них все в пене, мыльные. В общем, здорово. Про стирку сразу забыли, мыльную воду из корыта слили за ограду, а бабушка с сестренкой стали стряпать пирожки с начинкой из тутовника, яблок, ранеток и еще всякой всячины на любой вкус и цвет. Так здорово они у них получались, жареные на сковородке, шипящие, на подсолнечном масле настоящем деревенском. Вкуснота необыкновенная!

 

Сидим наворачиваем пирожки на летней кухне. Несколько раз появлялся кот Ежик. Фамилие у него такое. Понюхал свои тарелки, фыркнул на сметану, густую, деревенскую. А мы с сестренкой сидим на летней кухне, разговариваем ни о чем. Я на газовой плите варю манку, потом, как отец учил, смешиваю ее с тутовником, с анисовым маслом. В общем, готовимся к рыбалке и сидим болтаем просто о всякой чепухе.

 

Вдруг Иринка замирает, прикладывает указательный палец к губам и кивает головой вниз, туда, где стоят миски кота Ежика. Здоровенная ежиха (настоящая) привела своих маленьких ежат, и те, нисколько не задумываясь, начинают лизать вкусную густую деревенскую сметану с мисок кота Ежика. Наглость неимоверная! Кот стоит за порогом с выпученными глазами. Ежиха с ее потомством едят из его мисок. А мы с Иринкой сидим наблюдаем и стараемся не шелохнуться, чтобы не спугнуть это дружное семейство. Миски опустели. Ежиха недовольно фыркнула, типа того, что мало, и вместе со своим выводком удалилась в темноту. Кот Ежик, проводив их свирепым взглядом (видимо, не раз накалывался на их колючки), подошел к своим пустым мискам, поглядел сначала на сестренку, потом на меня. Презрительно мявкнув в нашу сторону, он тоже ушел в темноту.

 

Вот я доделал манку. Сделал трех видов: одну часть перемешал с ягодами тутовника, другую – с анисовым маслом, а третью – с подсолнечным, деревенским, настоящим. А еще набрали пакет жмыха – это семечки, из которых выдавливается подсолнечного масло. Жмых – это для прикормки. А как он вкусно пахнет! Халвой. Обалденный запах!

 

Ну вот, вы спросите, а причем название рассказа – «Алешка»? Теперь я подошел к самому главному. О нем я сейчас и напишу.

 

Иришка сидит на летней кухне. А у меня такая слабость, ну просто сил нет.

 

- Ириш! Пойду я прилягу. Светать начнет – пойдем с тобой на рыбалку.

 

- Хорошо, братик! Ты и так с дороги устал. Приляг отдохни.

 

Я ухожу в дом и ложусь на кровать. Перина пушистая такая, убаюкивающая. Я почти задремал, как слышу, словно под кроватью кто-то стучит в пол: тук, тук. Потом небольшая пауза и опять: тук, тук. Кот что ли бесится?

 

- Ежик! Ежик!

 

Потом до меня доходит, что в хату за мной он не заходил. А из-под кровати снова: тук, тук. Вспомнил статью про барабашек. Ну и вслух говорю:

 

- Ты общаться будешь? Один раз стукнешь – да. Два раза – нет.

 

Из-под кровати: тук. И тишина.

 

- Ты хочешь общаться?

 

Снова: тук. И тишина.

 

Я подумал, что сестренка надо мной шуткует. Встал с кровати, подошел к двери, выглянул во двор. Вижу через окно летней кухни, что она там сидит и то ли пишет, то ли рисует. Вернулся на кровать. Из соседней комнаты слышен храп бабы Стени. А под кроватью снова: тук, тук.

 

- Ты хочешь поговорить?

 

Тук.

 

- А по-другому как-то можно?

 

И снова из-под кровати: тук. Наверное, я задремал и в дреме чувствую, будто на грудь что-то забралось, лохматое такое, пушистое, как кот Ежик. Дышать тяжело стало, а тут вспомнил старую пословицу про домовых, что надо спросить, к добру или к худу. Ну я и спрашиваю. И вдруг слышу внутри головы голос: «К добру!» И снова дышать стало легко, хотя тень, сидящая на груди, не пропала. Лежу в полудреме и как будто разговариваю сам с собой. Задаю ему вопрос, а в голове слышу ответ. Я был поражен, когда на вопрос: «Как тебя зовут» - он ответил: «Алешка!»

 

То ли сон, то ли явь... Но в этот момент вошла моя сестренка. Тронула меня за плечо и тихо, нежно так говорит:

 

- Олег, светает. На рыбалку идем?

 

- Ириш, конечно, идем!

 

Я вскакиваю с постели.

 

Мы берем удочки, приманку и в сумеречном рассвете, пробираясь через огороды, сады, идем на речку встречать рассвет на тихой глади реки, глядя на поплавки, выуживая крупную и мелкую рыбку, радуясь каждой поклевке и новому наступающему дню. Как здорово!

 

Домой возвращаемся к обеду. Баба Стеня уже приготовила щи из коровьих хвостов (говорят, такие щи любил Петр I). Обалденные щи, вприкуску с луком, чесночком. Незабываемые ощущения, кажется, вкуснее ничего не ел! А потом мы с сестренкой бухаемся на кровать. Точнее, я – на кровать, а сестренка – на диванчик рядом. Засыпаем сладким сном, и нам снятся прекрасные сны.

 

Вечером приезжает мой папа со своей новой семьей. К этому времени мы как раз только-только проснулись. Папа тоже хочет сходить на рыбалку на Медведицу. С вечера снаряжаем снасти, готовим приманку. Папина приемная дочка так и вьется вокруг нас с Иринкой и не дает нам спокойно поговорить. Раскладываемся кто куда. Папа и его новая жена ложатся на веранде. Баба Стеня с папиной приемной дочкой – в маленькой комнате. А мы с Иринкой расстелили матрас на полу в самой большой комнате. Да, забыл сказать, что приехала еще ее мама, тетя Тома. В этой же большой комнате она спала на перине. Ну а мы на полу в общем-то не собирались спать. И даже не раздеваясь, лежали просто рядом и разговаривали ни о чем, так просто, обо всем. Я ей рассказывал про одноклассницу, в которую я влюбился. Она делилась со мной всем сокровенным. И тут вдруг я вспомнил про домового, который привиделся мне прошлой ночью.

 

- А ты знаешь, меня тоже домовой душил.

 

- Сестренка, да он меня не душил.

 

- А меня душил. Знаешь, как мне страшно было? А еще страшнее было, когда он ответил на мой вопрос, что к худу.

 

- А мне сказал, что к добру.

 

- Нет, братишка, не верю я во все это. Все это полная чепуха.

 

- Может быть, чепуха, - отвечаю ей я, а сам чувствую, что он со мной снова в контакте. Представьте себе небольшую комнату, ну, метров двадцать квадратных. Справа диван, пустой: мы-то спим на полу. Слева кровать, перина, старинная такая, добротная, а под ней чернота. Впереди, перед ногами - окна, темные, звезды еле видны. А посреди этой комнаты постелен матрас, на котором лежим мы с сестренкой и разговариваем о том, что может быть, а чего не может быть. Вдруг внутри себя я слышу голос: «Докажи ей!» Так же в полудреме я спрашиваю: «Как?» - «Реши сам».

 

- Ириш, вот ты посмеялась надо мной, что я с домовым познакомился.

 

Она улыбнулась и сказала:

 

- Братишка, спи. Завтра утром рано вставать.

 

- Нет, ну правда. Хочешь, докажу?

 

- Братишка, давай спи. Завтра утром на рыбалку, спи.

 

Я мысленно обращаюсь к тому голосу, что говорил со мной: «Схвати ее за руку и дерни под кровать. Туда, где тетя Тома спит».

 

Только успел я об этом подумать, как тело сестренки резко напряглось и дернулось в темноту под кровать. А потом я услышал ее вскрик:

 

- Отпусти!

 

- Ириш, да я здесь, я тебя не трогал.

 

- Братик, а я ведь услышала твой голос, который сказал: «Отпусти ее». И они отпустили.

 

- Сестричка, вот видишь. Значит, действительно что-то есть, - я сказал это успокаивающе, хотя на самом деле боялся гораздо больше, чем она сама.

 

Вот так я познакомился с домовым. Ну а как его звали, вы и так поняли из названия моего рассказа. С тех пор мы с ним неразлучны. Из дома в дом, из квартиры на квартиру он переходит вслед за мной, защищает меня и спасает от всех невзгод. А иногда, если у него хорошее настроение, он, как Оле-Лукойе, навевает мне добрые, счастливые сны. Вот и все.

 

Хотите – верьте, хотите – нет, но с того времени, как я познакомился с ним, в моей жизни все изменилось. Разные события происходили, но стоило мне вечером закрыть глаза, представить его рядом, как домовой Алешка тут же давал мне кучу советов. Если я их придерживался, то день проходил гладко, на ура.

 

Вот лежу на кровати, до армии остается еще немножко. Взрослый человек, работаю в автоколонне. Но ведь все равно бывают неприятности. А тут Алешка подсказывает, как и что делать в наступающем дне. Послушаюсь – все по его выходит, как он и говорил. Не послушаюсь – проблем становится больше.

 

Вот «Библию» почитаешь и подумаешь: домовой и иже с ним – это посланцы потусторонних сил. А я по-другому думаю. Они, конечно, и с другой стороны, но только не те, кто несет нам зло. Они помочь нам хотят.

 

Опять я ушел от темы, а хотел написать совершенно о другом. Вот он я, лежу на диване в Красном Яре у моей бабушки, из соседней комнаты слышно похрапывание бабы Стени. Слышно, как Иринка заворочалась на перине. А из-под пола доносится: тук-тук, тук-тук.

 

- Ты хочешь поговорить?

 

Тук.

 

А потом я погружаюсь в полудрему. Вроде бы вот я лежу на кровати и в то же время нахожусь в другом мире. Все то же самое, только ощущения не те. Как это все передать словами? Наверное, слов таких нет. Передо мной огромная река. На берегу стоим мы: баба Стеня, мой отец, Иринка берет меня за руку. Вот она – рядом. А у берега, на котором мы стоим, одинокая полупритопленная лодка, деревянная, рассохшаяся. На дне ее лежат весла. Хочется сесть в нее и поплыть туда, вдаль, где в зыбком тумане виднеется остров, похожий на замок. Во многих старинных преданиях и легендах говорится об этом острове. Этот остров – пристанище великого короля Артура. И этот остров называется Авалон. Как хочется прыгнуть в лодку, схватиться за весла и грести к этому острову.

 

- Нет, нет! Стой!

 

В мое видение врывается Алешка. Он больше похож на пушистого кота. Я просыпаюсь, чувствую, как тяжело мне дышать. Открываю глаза и перед собой вижу серый комок, который сидит у меня на груди и, увидев, что я проснулся, исчезает в нише встроенного шкафа в моей комнате.

 

«Пип, пип, пип» раздается с кухни, а потом играет гимн Советского Союза. Мне надо вставать. Каникулы закончились, мне надо идти на работу. Но я знаю, что, когда вечером я вернусь, меня дома будет ждать мой домовой Алешка, которого я привез из Красного Яра. Он сам захотел быть со мной. Днем он прячется в нише, а ночью выходит из нее и насылает мне интересные сны. Теперь вы понимаете, почему мой рассказ называется «Алешка»?

 

Да, в общем-то, это и не важно. Суть не в том, как называется мой рассказ. Суть в том, что он есть. Не рассказ, а Алешка. Вот бывает тяжело на душе. Тигра, Бела, Крош лягут со всех сторон, чувствуют, что мне нехорошо. А потом – бац! – и на груди какая-то тяжесть.

 

- Алеш, ты?

 

А внутри голос: «Да, это я». Тяжесть спадает, и сны такие великолепные снятся! Если вдруг просыпаешься, то чувствуешь жуткое разочарование, что сон кончился. В старину бы сказали: «Домовой навеял». А я и сейчас вам скажу, не только навеял, но и присутствует там. Добрый домовенок Алешка. Если бы я был Гансом Христианом Андерсеном, я бы назвал его Оле-Лукойе. Хотя какая разница. Не в имени дело. Мы живем в век машин и совершенно забыли о том, что нас окружает. А ведь рядом с нами есть другой мир, сказочный и добрый. Вот только видеть его не каждому дано, а кому дано, тот промолчит. А я не хочу молчать, я просто хочу рассказать вам, моим друзьям, о том, что рядом со мной. Ну вот теперь все.