ГЛАВА 31

 

Сознание возвращалось медленно. Как сквозь розовый туман я видел склонённую над моим лицом голову опера. Вены на его шее вздулись, а лицо покраснело от ненависти к моей персоне. Отойдя к столу, оперативник закурил и начал кому-то звонить, стряхивая сигаретный пепел прямо на пол. Собрав последние силы, я медленно поднялся и повалился на стул. Голова гудела как растревоженный улей, из разбитого носа и рта текла кровь. Мой мучитель упорно накручивал диск телефонного аппарата, пытаясь до кого-то дозвониться. Его действия перемежались грубой бранью в мой адрес и адрес предполагаемого абонента. Наконец бросив бесполезное занятие, он уставился на меня негодующим взглядом.

- Ладно, лётчик-залётчик, ехидно улыбаясь, произнёс опер, - предположим, что ты говоришь правду, но зачем тебе понадобилось угонять самолёт, подвергая опасности пилотов.

- У меня не было другого выхода, - с трудом произнёс я, - иначе бы они убили мою дочь Милену.

- Ну, а мы то на что? – крикнул мне в лицо опер, - неужели мы в твоём понимании ни на что не способны?

- Конечно, вы солидная организация, - с трудом выдавил я из себя, - но и у вас случаются осечки.

Быстро подскочив ко мне и схватив меня за волосы, опер тихо зашептал:

- Это не твоего ума дело, что у нас получается, а что нет. Главное, что ты уже у нас и сейчас быстро и чётко обоснуешь те преступные действия, которые ты предпринял в отношении пилотов гражданской авиации. Не менее интересной для нас будет информация о твоей преступной связи с террористами и бандитами.

Я уже ничего не соображал. Слова моего палача доносились до меня как бы издалека. Всё тело ныло от постоянных побоев со стороны садиста и его помощников.

- Надо как-то моих мучителей пустить по ложному следу, а то они из меня быстро рагу приготовят, - мелькнуло у меня в голове. Хорошо, я вам расскажу правду, только правду, ничего кроме правды, - замычал я разбитыми губами, - только прежде я хочу увидеть свою дочь. Опер в задумчивости подошёл к окну, бросил сигарету в открытую форточку и, медленно повернувшись ко мне, произнёс:

- Пока в этом нет необходимости, но голос её ты услышишь.

Набрав какой-то телефонный номер, он отвернулся от меня и тихо заговорил в трубку. Разговор затянулся на продолжительное время, но в конце его я понял, что что-то не так и вряд ли я сегодня или в ближайшее время услышу голосок родной дочки.

- Я ещё раз повторяю, что ничего нового вы от меня не услышите, пока не организуете мне встречу с женой и дочкой в моей квартире. Это моё последнее условие, - выдохнул я из последних сил.

Опер не спеша подошёл к противоположной стене и включил телевизор. Как раз по ящику передавали последние новости, как всегда об убийствах, терроризме и прочей всякой шелухе.

- Вот видишь, сукин сын, до чего ты и тебе подобные довели страну. Некогда великая держава, которую боялись все и вся, нынче превратилась в нечто неподдающееся пониманию.

- Отвечай, подонок, я тебя последний раз спрашиваю, - заорал над моей головой садист-опер.

- Я уже всё сказал, после свидания с женой и дочерью я раскрою все карты.

Оперативник отошёл к столу, закурил и снова набрал какой-то номер телефона. Приложив ладонь к трубке, он тихо заговорил с кем-то. После долгого разговора, который изобиловал площадной бранью и плевками в мою сторону, он, наконец, бросил трубку на рычаг аппарата.

-Ладно, паршивая свинья, мы пойдём тебе навстречу, но если вздумаешь хитрить, то тебе и твоей родне мало не покажется, уразумел?

В висках у меня гудело и стреляло. Опера я с трудом различал сквозь розово-кровавый туман, застилавший мне глаза. Всё тело страшно болело и с каждой минутой как-то немело, превращаясь в какой-то безжизненный мешок искалеченных органов.

- Да, нормальным человеком мне уже отсюда не выйти, а вот инвалидом, пожалуй, выпустят, - уже почти теряя сознание, подумал я.

Мой мучитель нажал на кнопку под столом, после чего появился здоровенный охранник с дубинкою в руках.

- Нет, нет, с него хватит, - замахал предупредительно рукой опер, - отведи его в камеру и пригласи врача, пусть хоть немного приведёт его в норму. Завтра он нам понадобиться для одного важного мероприятия.

Охранник профессиональным жестом защёлкнул на моих руках браслеты и грубо потащил меня в камеру. В камере было тихо и достаточно тепло. Видимо для особо важных, с их точки зрения, посетителей эти палачи создавали какой-то минимальный уют, чтобы любой ценой добиваться от них необходимых для них показаний. Я лежал на откидной койке и перебирал в памяти все произошедшие со мной события. В голову лезли всякие мысли о бренности мирского бытия и о великомучениках, которые обязательно должны будут обрести покой на небесах в иной духовной жизни.

- Господи, ну за что ты так меня наказываешь? – тихо шептал я и слёзы медленно текли по моим отбитым и изувеченным щекам.

Не знаю, сколько прошло времени, но скрипнула дверь камеры и на пороге я увидел женщину лет двадцати пяти в белом халатике и с каким-то ящичком в руках. Подойдя к столу и поставив ящичек на стол, она достаточно дружелюбно осведомилась:

- Здравствуйте, как ваше самочувствие, что вас беспокоит?

Я с усилием приподнялся на койке и заметил:

- Эх, милая девушка, меня беспокоит только одно, как такой красивый и обаятельный врач оказался в этом страшном аппарате насилия?

Нисколько не смутившись моим вопросом, врач ответила:

- В институте мы принимали торжественную присягу помогать всем страждущим, немощным и болезным. Совершенно не важно, где я сейчас нахожусь, но важно то, что именно сейчас и именно вам я помогу ослабить ваши страдания.

Девушка достала из ящичка какие-то пузырьки, бинт и вату. После нескольких её нежных и заботливых прикосновений к моим незаслуженно полученным ранам, мне действительно стало легче.

- Ну вот, гражданин, сейчас я вам сделаю маленький укольчик и почти вся ваша боль пройдёт, - чарующе улыбаясь, сообщила мне врач.

Укол был продолжительным и болезненным, но вскоре боль действительно стала стихать и уже через несколько мгновений я спокойно уснул.

 

ГЛАВА 32

 

Машина быстро приближалась к проходной зоны. Издалека Миленка заметила, что путь к свободе ей преграждал только контрольный шлагбаум. Ткнув парня под рёбра стволом, Милена крикнула ему в ухо:

- Газуй на полную, если остановишься, то уже никогда не видать тебе неба синего.

Парень, двумя руками вцепившись в баранку, вогнал педаль газа в пол кабины. Газик от такого нетактичного обращения к себе несколько раз чихнул и рванулся к проходной, оставляя за собой туман из взбитого снега. Стоявшие у проходной военные отскочили в сторону, когда газик, протаранив деревянный шлагбаум, вылетел на шоссе. Через мгновение послышались пистолетные и автоматные выстрелы.

- Вот гады, - возмутилась Миленка, - мало того, что я освободила их от моего присутствия, так они ещё в благодарность палят из пушек мне в спину.

В тот же момент плечо Миленки обожгла боль от прямого попадания охранника. Кровь, из пробитого пулей плеча, полилась рекой на белый и уже никому ненужный халатик. Солдат, с широко раскрытыми от ужаса глазами, остановил машину и попытался подручными средствами из аптечки остановить кровотечение. Но, вероятно, было уже поздно. Силы и сознание постепенно покидали Милену. С безысходной тоской посмотрев на небо и вытолкнув солдатика из кабины, Миленка направила машину обратно к проходной зоны. Пули свистели над её головой, больно жаля её в грудь. Лобовое стекло было разбито, и холодный зимний воздух обжигал лицо. Из-за угла выскочил охранник с автоматом в руках. Как в замедленном кино Миленка с удивлением наблюдала, как рука охранника медленно передёргивает затвор калаша. В тот же момент Миленка почувствовала, что в её тело впилась сразу дюжина злющих ос, которые только и ждали команды охранника.

- Сволочи, - яростно закричала Миленка, из последних сил направляя газик в створ ворот зоны.

Проскочив ворота зоны, газик с огромной скоростью врезался в бензозаправочную станцию на территории зоны. Последним ощущением Миленки в этом безумном и страшном мире было море огня, которое моментально заполнило почти всю территорию зоны. Сознание Миленки погрузилось во мрак, и наступила полная тишина.

- Странно, - подумала Миленка, - вроде как я убита и не могу ничего чувствовать и слышать, но моя мысль безусловно работает.

Постепенно мрак небытия растаял и, открыв глаза, Миленка увидела перед собой Эйру, да, ту самую инопланетянку, с которой она рассталась в тайге. Не веря своим глазам, Миленка ущипнула себя за руку, но

<не ощутила той земной боли, которая всегда сопутствует таким действиям. Оглядев себя, Миленка с удивлением заметила, что её тело совершенно не похоже на то, в котором ранее пребывала её душа. Оно приобрело какие-то утончённые и совершенные черты. Кроме всего прочего, Миленка была одета в тот самый комбинезон, в который её облачили инопланетные гости при первой её встрече.

Видя растерянность и недоумение Милены, Эйра заговорила мягким и тихим голосом:

- Ты не должна больше удивляться всему тому, что увидишь.

- Твоя земная миссия окончена. К сожалению, за короткий срок своей жизни ты не смогла пополнить свой духовный багаж теми святыми истинами, на которых строится весь межгалактический союз. Но, к твоему счастью, души землян неуничтожимы и им даётся ещё некоторый шанс впитать в себя всё то необходимое, без которого их существование в обителях Создателя будет совершенно бессмысленным и даже вредным.

- Эйра, - спросила Миленка, - ну а если я не смогу в полной мере оправдать ваши надежды, то что меня ждёт в будущем?

Эйра еле заметно улыбнулась одними глазами и ответила:

- Если ты когда-нибудь читала Библию, то наверняка должна была сделать соответствующие выводы из этого священного писания.

- То есть, ты хочешь тем самым сказать, что я окажусь в аду? – поинтересовалась Милена.

- Можно сказать и так. Но я могу совершенно точно сказать, что находясь там, ты пройдёшь тяжёлый и страшный путь к своему второму рождению, который преобразует и изменит твою душу в нужном направлении.

- Слушай, Эйра, мне что-то совсем не хочется возвращаться на мою планету. Я не хочу опять страдать, мучиться и ненавидеть. Наш мир только калечит души людей и делает из них механических исполнителей чьей-то злой воли, - залепетала Миленка

- Я знаю, девочка, - ответила Эйра, - ты уже никогда не вернёшься на эту грешную планету, Ты уже достаточно настрадалась там, и мы приняли решение забрать тебя к себе. Ваша планета пройдёт тяжёлый путь войн и страданий, но через несколько сот лет она всё же вольётся полноправным членом в наше космическое братство счастья, любви и добра. Зло исчезнет навсегда, как само понятие грешник и ад. Ты полетишь с нами через безбрежные дали Большого космоса в одну из обителей Создателя. Только там ты сможешь переродиться и стать хозяйкой своей судьбы и конечно счастья.

Эйра положила на плечо Миленки свою тёплую руку. Миленке хотелось петь от счастья и радости, но всё же её родители оставались на Земле и это обстоятельство несколько смущало меё.

- Нет, Эйра, я не могу лететь с вами без отца и матери. Моя душа будет вечно страдать от того, что я их бросила в этом земном реальном аду, - взмолилась Миленка. Эйра своими тёплыми и лучистыми руками прижала Миленку к своей груди и заметила:

- Мы ожидали от тебя такой реакции и не ошиблись в тебе. Твоя душа ещё не совсем очерствела, видя и чувствуя каждый день страдания и смерть. Мы заглянули в ближайшее будущее, проэцируя его на твоих родных, и хотим сообщить тебе, что скоро ты их увидишь, даже обнимешь! И вообще ты должна знать, что многие люди с вашей планеты уже обрели второе рождение в дальних уголках единой Вселенной. Все они по настоящему счастливы и плодотворны в своей трудовой деятельности на благо межгалактического содружества. А пока мы некоторое время побудем на орбите вашей планеты, чтобы через короткий промежуток времени отправиться в обратный путь к счастью, добру и свету!

 

ГЛАВА 33

 

Было такое ощущение, что я на одну минуту закрыл глаза, а открыв их, обнаружил себя сидящим на диване в своей квартире. Не знаю, сколько прошло времени, но боль в отбитых суставах и органах почти прошла. Из кухни в комнату вошла моя жена Соня в сопровождении двух спецназовцев. Соня выглядела как-то странно. Это безусловно была моя любимая жена, но волосы на её голове поседели, а через всё лицо пролегли две глубокие морщины. Соня кинулась к моим ногам и зарыдала, что-то бессвязно бормоча и причитая. Подняв её за руки с пола, я усадил её рядом с собой, пытаясь успокоить, но она продолжала плакать и причитать.

- Так, мужики, выйдите из квартиры на несколько минут, мне надо с женой поговорить, - грозно посмотрев на спецназовцев, предупредил я. Не волнуйтесь, я никуда не денусь, тем более, что у вас всё под контролем.

Спецназовцы, тихо о чём-то посовещавшись, вышли из квартиры.

- Соня, дорогая, что случилось?- теребил я жену. Что они с тобой сделали, почему ты вся в слезах?

Соня перестала плакать и срывающимся от обиды и горя голосом поведала мне страшную историю. После моего побега с подпольного прииска, её захватили бандиты. Несколько дней она провела в каком-то подвале под неусыпным контролем кавказцев, которые насиловали и издевались над ней, моря её голодом и жаждой. В один из вечеров один из охранников основательно поднобрался спиртного после чего надолго уснул, что позволило Соне благополучно бежать. Вызвав по телефону милицию, она подробно описала всё, что с ней происходило, и вот уже несколько дней в нашей квартире дежурят спецназовцы, чтобы предупредить какие-то непредсказуемые действия со стороны бандитов. Я весь кипел от горя и негодования.

- Сволочи, - мысленно кричал я, - и после этого вы ещё хотите каких-то откровений с моей стороны? Нет чтобы обеспечить моей жене гарантированную безопасность после моей радиограммы с борта угнанного самолёта, так они ещё упустили время и позволили этим ублюдкам издеваться над самым дорогим мне существом.

- Да, и почему нет дочки, неужели и её постигла такая же судьба? - негодовал я. Нет, я так больше не могу и не хочу жить под прессом этого беспредела.

Быстро поднявшись с дивана, я выбежал в прихожую и запер все двери. Во имя своей безопасности в своё время мы установили две металлические входные двери с надёжными замками и засовами. Последние события в стране заставили нас это сделать. Вбежав обратно в комнату, где на диване лежала уже полуживая Соня, я, отодвинув шкаф, достал из ниши охотничье ружьё, подаренное мне ещё много лет назад тестем. Я специально спрятал ружьё и патроны в нишу за шкаф, чтобы тогда ещё маленькая Миленка не вздумала поиграть с ним. Положив ружьё и патроны на стол, я выглянул в окно.

Около парадной дома уже стояло несколько газиков и чёрных мерседесов. Четыре спецназовца с автоматами в руках пристально следили за парадной и нашим окном, готовые в любой момент открыть огонь на поражение.

- Мужики, - как можно громче крикнул я из окна, - пока не привезёте мне мою дочь, никакого разговора не будет, ясно?

Из одного мерса вылез военный и, взяв в руки мегафон, заговорил:

- Гражданин Воробей, не надо выставлять нам никаких условий. Мы сами знаем в какой день и час показать вам вашу заблудшую дочь.

Закрыв окно и тоскливым взглядом окинув своё родное жильё, в котором мы с женой и дочкой провели столько счастливых дней, я зарядил ружьё картечью. Не дождавшись моего ответа и расценив это как моё нежелание более общаться с ними, спецназ приступил к штурму квартиры. Послышались тяжёлые удары в металлические двери, после чего раздался оглушительный взрыв. Двери, на которые я возлагал такие надежды, благополучно и очень быстро вылетели из своих коробок и рухнули на пол. В комнату ворвались сразу несколько спецназовцев, но на какую-то долю секунды я опередил их, спустив оба курка двустволки. Два мужика были убиты наповал, так как ружьё было заряжено картечью на медведя. Другие спецназовцы отпрянули в прихожую и через мегафон начали кричать, чтобы я добровольно сдался. Жить мне уже не хотелось, всё было безвозвратно потеряно и разрушено злой судьбой. Поцеловав на прощание в щёку, лежавшую уже без чувств, Соню, я уже в каком-то бешенном неуправляемом угаре открыл огонь по высовывающимся военным. Ещё двоих спецназовцев я уложил на месте, а третьего подранил, когда краем глаза заметил катящуюся к моим ногам лимонку.

- Ну вот и всё, конец, - подумал я, пытаясь ногой отшвырнуть гранату.

Взрывом меня отбросило к окну, после чего я каждой клеточкой своего измученного тела ощутил как десятки маленьких, но страшно горячих осколков пронзили моё тело. Всё померкло в глазах и в сознании. Но через мгновение я уже ощущал себя и странным образом видел себя как бы со сторны несчастного и растерзанного, но при этом не испытывая ни страха, ни боли.

- Так, - с горьким чувством непоправимого констатировал я, - значит я уже убит.

Действительно, спецназовцы после взрыва гранаты кинулись к моему неподвижному телу и с чувством глубокого удовлетворения несколько раз для гарантии выстрелили в него. От вида такой страшной картины мои кулаки сами собой сжались стальной пружиной и я ринулся на военных, что-то безумно крича извергам. Поравнявшись со своими мучителями, я изо всех сил саданул первого из них кулаком в челюсть. К своему великому изумлению моя рука прошла сквозь тело спецназовца, не причинив ему никакого вреда. Я просто с кулаком провалился в тело военного и вынырнул из него с противоположной стороны.. Военный даже глазом не повёл на мои угрожающие действия и продолжал пинать моё безжизненное тело коваными сапогами.

И тут на меня навалилось осознание того, что я уже в другом мире, вероятно чуждом мне, в котором я уже никого не увижу и не встречу никогда. В полной прострации и изнеможении, я опустился на пол и закрыл глаза. Пролежал я видимо в таком положении достаточно долго,

поскольку в квартире и на улице стало совсем тихо. Я лежал и молился, призывая всех святых и моего ангела хранителя не оставлять мою грешную душу в этом мире. На улице стало уже совсем темно, когда через стекло окна я увидел яркий серебристый луч, который как бы манил к себе. Поднявшись с пола, я как под гипнозом подошёл к окну и окунулся в этот таинственный луч. Пространство луча сразу раздвинулось, квартира исчезла, и вдалеке я увидел свою дочку и Соню, которые, раскрыв руки, как птицы в полёте крылья, бежали ко мне, радостно смеясь.