Каждый взрослый человек знает, чем обязательно заканчивается любое опьянение. В лучшем случае, это - отрезвление, а в худшем – «похмельный синдром» или, попросту, похмелье. Степень или сила этого эффекта находится в полной зависимости от того, что вызвало опьянение. И, заметьте, я говорю не о спиртном или, упаси Боже, о чем-то еще более тяжком. До чего же прекрасна молодость! Если стоять у подножия самого великолепного здания, никогда не увидишь всей его красоты. Так и прелесть молодости. Она настолько великолепна и необъятна, что вблизи это ни почувствовать, ни рассмотреть невозможно. Это потом, через годы это время будет вспоминаться с улыбкой благодарности судьбе за то, что все было именно так, а не иначе. Что-то обязательно вспомнится со стыдом за то, что получилось не так, как хотелось. А еще, будут вспоминаться ничего, казалось бы, не значащие мелочи, но со временем придет понимание того, что это именно они, эти мелочи вдруг, на ровном месте, разворачивали нас и направляли туда, куда мы и шли всю нашу дальнейшую жизнь. Последние дни лета. Палящий зной уравновешивался приятным зноем внутренним и периодически охлаждался прохладной, ласковой водой Амурского залива. Внутренний жар подогревался тем, что это были те редкие, совершенно счастливые дни, когда ничто не висело над головой – ни учеба, ни служба, ни обязательства всевозможных видов. Шли последние деньки перед началом «финального рывка». Все практики позади, вся учеба позади, впереди – диплом и государственные экзамены. Курсантская жизнь, полная труда, дисциплины и бьющей через край нерастраченной энергии, вступала в новую стадию. «Да… - думал наш герой, с удовольствием подставляя себя солнцу, - Еще каких-то шесть месяцев и все, конец курсантской жизни. Начнется настоящая работа. Как она пойдет? Что принесет? Что отнимет?» Веселый и активный, Он любил все ставить на свои места. Именно поэтому, в последнее время часто думал о том, что с ним будет после окончания «бурсы», как тепло называли курсанты между собой Дальневосточное высшее инженерное морское училище имени адмирала Г.И. Невельского. Сама по себе будущая работа не тревожила. Что с ней все будет нормально, Он понял на последней практике, в дальнем рейсе. Несколько беспокоило то, что так и не появилась у Него настоящая подруга, которая «пойдет рука об руку, в горе и радости...» и тому подобное. Потом, в море некогда и негде будет искать ее, полагал он. Большинство из их курса уже были по году, а кто и по два-три, женаты, даже успели нарожать детей. «Женатики» отличались от холостяков. Прежде всего, спокойствием. Их не тянуло на «подвиги», не рвались они в мед-ы, пед-ы и прочие места, где во множестве водились девушки в совершенно фантастическом ассортименте. Не ходили они и на довольно часто затеваемые в училище вечера, причем количество пришедших на них девушек, собирающихся на танцевальном паркете, если и не превышало количество курсантов, то очень приближалось к нему. Нет, не был наш герой серой мышкой, которую привередливые барышни обходили стороной. Наоборот, внимание девушек к нему было очень неслабым, и голода по разнообразному общению с прекрасным полом Он вовсе не испытывал, но… Однако хватит ходить вокруг да около! Уже вторую неделю наш герой был влюблен. Состояние это и радовало, и пугало его. Он постоянно думал о Ней. Это было очень необычно для Него. Вот и сейчас Он ждал Ее, с волнением поглядывая в ту сторону, откуда Она должна была появиться. - «А если это та, которую мне судьба приготовила? - думал Он, - Как понять, действительно ли это Она, моя единственная и на всю жизнь? Подсказал бы кто, что ли!» Тот вечер был потрясающе хорош. Накупавшись на Седанском пляже, они до полуобморока целовались на последнем ряду, во время последнего сеанса в ближайшем от пляжа маленьком кинотеатре. Потом долго гуляли по душной аллее, держась за руки. Говорить не хотелось. Все чувства шли через горячие ладони и сверхчувствительные пальцы. - А давай, пойдем сейчас купаться на пляже дома отдыха? Там сейчас никого нет, а песочек – как сахар, мелкий и чистый! Хочешь? – предложила Она. - Конечно же, хочу. Да и ласты при мне – не зря же я их ношу весь вечер! - засмеялся Он. Это было довольно опасно – купаться в теплой, словно парное молоко, морской воде вдвоем с девушкой, которая тревожила, волновала. Учитывая то, как прошел день и вечер, Ему трудно было справляться с собой, но Она ловко уворачивалась, как только понимала, что еще чуть и случится то, к чему они неотвратимо приближались. Она не хотела допустить этого здесь, на этом пляже. - Идем, - сказала Она, когда они вышли из воды. - Куда? – удивился Он. - В трехстах метрах отсюда живет моя бабушка. Я часто у нее ночую летом, чтобы не идти по темноте домой. Старенький, аккуратный, окруженный деревьями, от которых шел яблочный аромат, домик сразу понравился Ему. - Посиди здесь, я сейчас, - сказала Она и, взяв у него ласты, вошла в дом. Ладно сбитый столик со скамейкой был уютен, а огромные звезды над ним делали мир волшебным и торжественным. Он знал, зачем она привела его сюда, и понимал, что если все в эту ночь случится, то это будет потом случаться с ними всю дальнейшую жизнь. Она вышла с банкой и двумя кружками. «Молоко!» - Подумал Он и ошибся. Это был квас. Настоящий, домашний хлебный квас. С наслаждением они пили его и не могли напиться, однако жар их страсти он не остудил. Поставив чашку на стол, Он обнял Ее и поцеловал в холодные от кваса губы. Эта невинная деталь почему-то так распалила страсть, что Он стал терять контроль над собой. Она тоже не сопротивлялась и не пыталась увернуться от его жадно ищущих, ласковых, настойчивых рук, не скрывала встречную страсть, и все ограничения исчезли. Даже тонкая ткань купальника больше не защищала – верхняя часть его лежала на столе. Казалось, ничто в этом мире уже не могло остановить этот полет вне времени и пространства. -Ой, что это?! – внезапно прошептала Она и Он замер, стараясь унять тяжелое дыхание и стук сердца. Шлеп…Шлеп…Шлеп… - раздавалось в тишине. Кто-то шел, но это не было похоже на человеческие шаги. - Мне страшно, - прошептала она, и он крепче прижал ее к себе, силясь понять, что это за звуки. Шлепки удалялись вглубь участка и затихли было, но вскоре возобновились. Шлеп… Шлеп… Шлеп… - приближалось к ним. Она стала заметно вздрагивать в такт шлепкам. Он приготовился вступить если не в бой, то в контакт с этим неизвестным, и стал считать шлепки про себя, для храбрости. - Ох, ноженьки мои… Совсем уж перестают ходить… - раздался вдруг то ли стон, то ли вздох. - Ой, это же бабушка… - прошептала Она. - А что это за… - хотел было спросить Он, но Она зажала его рот ладошкой и затряслась. На этот раз – от почти не сдерживаемого хохота. - Теперь все поняла! - смогла сквозь смех прошептать Она, когда шлепки затихли в доме, - Я же положила твои ласты у порога дома. Там, где бабушка всегда оставляет свои калоши, в которых по саду ходит. Вот, она в темноте -то и перепутала! Когда они отсмеялись и затихли, вернувшись в мир, он был уже другим. Все в нем было прежним, за исключением одного – не стало той страсти, что пылала только что. Он испугался этого и положил руку на Ее плечо. Она вздрогнула и Он физически ощутил, насколько она не готова сейчас к этому. «Господи, что же делать?!» - в отчаянии подумал Он, вновь ловя себя на отсутствии малейшего желания настаивать на чем-то. Более того, никакого чувства, хоть отдаленно напоминавшего то, что было несколько минут назад, в нем не было, - Что она может подумать обо мне?!» Помощь пришла совсем уж неожиданно. - Ну, что же… - громко и четко произнося слова, сказала Она, встала со скамейки и, не отворачиваясь, надела лифчик купальника, - Однако поздно уже, пора и о постельке подумать. Завтра мне с утра в институт нужно заехать. Ты позвони, если захочешь, а то – напиши что-нибудь. Хорошо? Обычно по вечерам я дома, если в институте не задерживаюсь. - Да, конечно, - с облегчением сказал Он, вставая со скамейки. - Пока! – сказала Она и чмокнула его в щеку. - Пока! – ответил Он и хотел было обнять ее напоследок покрепче, но тут же опустил руки, ощутив, как она напряглась. Чмокнув Ее в щеку, повернулся и пошел к калитке. - А ласты? – со смехом, вдогонку спросила Она. - Пусть останутся здесь. Может быть, бабушке пригодятся! – не оборачиваясь, засмеялся Он в ответ и закрыл за собой калитку, как страницу в жизни. Нет, похмелья не было. Жалеть было совершенно не о чем, потому что случившееся опьянение было настолько прекрасным и чистым, что даже просто вспоминать о нем было приятно до холодка в груди. В любое время, всю Его большую, интересную и счастливую, дальнейшую жизнь. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
