Пути-дороги, которые мы выбираем… Как же много об этом сказано! А не потому ли, что мы всегда, всю нашу жизнь находимся в состоянии выбора? От глобальных вопросов до того, в какую из макаронин на тарелке ткнуть вилкой. «Ну, и что в этом особенного?» - спросит кто-то. Отвечу немедленно и максимально полно: «Ничего!». Однако это «ничего» означает лишь то, что это совсем не редкость, а норма. Интересен же нам не сам факт выбора, а результат его, последствия! Тот, кто когда-нибудь занимался подледным ловом на море, знает – всегда найдется такой человек, который уйдет далеко, на самую кромку льда, к которой никто не решается подойти. Ему кричат, его предупреждают, а он идет и идет. И что только с такими ни случается! И проваливаются, и уносит их на льдине. И носы им разбивают, и бока наминают те, кто поневоле вынужден рисковать своей жизнью, чтобы спасти такого «дальнобойщика». И все-то им неймется, все-то тянет их туда, куда никто и не думает, да и не решается забраться. Говорят, не глупость это, а тяга такая у людей – тяга к неизвестному, тяга к острым ощущениям, тяга к адреналину. Вот и проявляется она во всем, что требует выбора от такого человека. Не всегда и не всех такая тяга к выбору своих, особенных, путей и тропинок приводила в нужные места, к нужной цели. Доказательств этому на Руси всегда находилось предостаточно. Достаточно вспомнить «Мы пойдем другим путем!», сказанное человеком, который чуть не перевернул мир, перепутав добро со злом. Вся страна наша шла этим путем долгие семь с лишним десятков лет и до недавнего времени была покрыта доказательствами «единственного верного учения на марше». Да и сейчас их немало еще осталось, стоит только забраться в места поглуше. Кто постарше, прекрасно помнит те «комсомольские стройки» с высокими заборами в два ряда из горбыля, побеленные известью, с колючей проволокой в несколько рядов сверху, а между заборами - вышки, да «комсорги» с автоматами на них. Ох, и много же их было по стране, зон для особенно рьяно приверженных этим, «своим» путям, правда история говорит о том, что были времена, когда большая часть их попадала в эти места не только из-за своих ошибок и не в результате только своего выбора. Однако не о том наш рассказ. Ну, да ладно, что-то мы все о грустном, а ведь дело-то было в конце короткого камчатского лета, которому радуется всякая тварь Божья на той суровой земле. Восточное, океанское побережье, устье реки Камчатка. Сам порт Усть-Камчатск расположился совсем недалеко от грозных и всемирно известных своим скверным характером, вулканов-великанов Ключевской и Шивелуч. Судно зашло в этот порт с нехитрым снабженческим грузом. Всего понемногу. Обычный рейс, привычный груз. Все бы ничего, кабы не горох. Обычно судно разгружалось за два-три дня, но в этом случае все пошло не так. - Где горох? Как погрузили, на дне или сверху?– было первым, что спросил у капитана, когда судно встало к причалу, стивидор - человек, отвечающий за грузовые работы в порту. - Откроете третий трюм, там они сразу и стоят на пакетах с пиломатериалами, три поддона с мешками. А, собственно, что с ними такое, почему они вас так интересуют? – ответил капитан, немало удивленный столь пристальным вниманием к этому, никогда не бывшему уникальным, продукту. - А то, - с отчаянием воскликнул стивидор, - что теперь вы на неделю здесь застряли. И это – самое малое! Ведь звонил же им, чтобы грузили на самое дно! Нет, всё делают наоборот, как будто назло… - Да почему?! Что с этим горохом не так? Какая вам разница, как его погрузили? - А такая, что уже сегодня грузчики сделают из него бражку и начнут гнать самогон. Гулять будут минимум три – четыре дня. - Бражку? Из гороха? Уже сегодня? Наверное, вы смеетесь. Сам как-то делал на даче из фруктов, но ведь это несколько дней занимает, пока она не выбродит, не «отгуляет». - Вы отстали от жизни, - грустно улыбнулся стивидор и обреченно махнул рукой, - с помощью стиральной машины и еще кое-каких народных хитростей, все это делается за несколько часов… - А если не допустить их до мешков, охрану выставить? - Как вы это представляете себе? Солдат вызвать? А последствия? Других грузчиков здесь нет. Этих-то с трудом собираем. Что будем потом делать, если эти разбегутся? Так что, расслабьтесь и отдыхайте, занимайтесь своими делами, развлекайтесь. - Между прочим, - продолжил стивидор, - в нескольких километрах отсюда, в поселке, есть кафе. Вполне приличное, с музыкой. Можно посидеть вечерком. Рыба и икра там просто потрясающие! Тем более, что сейчас как раз самый ход кеты. И действительно, в ночную смену на борт вместо десяти поднялось двое грузчиков, да и те вскоре исчезли. К вечеру экипаж, освободившийся от обычных судовых работ, заскучал. По крайней мере, так показалось капитану. Вспомнив про кафе, хотел было сказать старпому, чтобы тот дал информацию об этом экипажу, но выглянул в иллюминатор и понял, что этого делать нет нужды. Нарядные, по трапу спускались третий и четвертый механики, элетромеханик и второй радист. Вслед за ними потянулись и матросы с мотористами. Спустившись, они направлялись к проходной в высоком деревянном заборе с колючей проволокой, которым был обнесен порт. Капитан снял трубку и набрал номер стармеха. - Иван Николаевич, а не хочешь ли прогуляться немножко? Здесь, говорят, неплохая рыбка, да и икорка замечательная в местном кафе. Вот и хорошо. Через час выходим. Довольно долго шли по грунтовой дороге. Разговаривать не хотелось. Такие прогулки всегда в радость после ограниченного пространства судна. Просто идти и дышать свежим, сухим камчатским воздухом – это удовольствие дорогого стоит! Кафе представляло собой совершенно стандартный вариант конца семидесятых, какие можно было найти в любой точке большой страны. Большой прямоугольный зал с колоннами, небольшая эстрадка с вытоптанным линолеумным полом перед ней, да накрытые белыми скатертями столики. Ничего лишнего, ничего необычного. Знакомые, почти родные лица за двумя составленными столиками у эстрады, где уже готовились музыканты с традиционным, отсутствующе - высокомерным выражением лиц. Поняв по встревоженным взглядам отношение к их приходу, капитан приветственно махнул рукой – «отдыхайте, мол» и выбрал самый дальний от эстрады столик в углу. Там и обосновались со стармехом. И действительно, стивидор не обманул, рыбка оказалась замечательной, да и икра - выше всяческих похвал. Все остальное также было просто и вкусно. Конечно же, не вкуснее того, чем их кормила повар Валентина Ивановна, но то было своим, привычным, а хотелось чего-нибудь другого, не похожего, чужого. Только один раз, только для того, чтобы завтра снова сесть за стол в кают-компании и испытать удовольствие от привычной, качественной, замечательной пищи. Когда вполне прилично заиграли музыканты, графинчик с армянским в четыре звездочки был уже на пару сотен грамм легче. Все было прекрасно, все было замечательно. У эстрады - тихо. Лишь изредка раздавался дружный смех. - Анекдоты травят, - сказал дед. - А что им еще делать, если в зале пусто? – отозвался капитан. Все изменилось в тот самый момент, когда в зал впорхнула стайка женщин в ярких, совсем не по-cеверному тонких, летящих платьях. Другими словами это трудно было бы назвать. Их было двенадцать, все примерно одного возраста, двадцати пяти-тридцати лет. За столиками у эстрады кто- то захлопал, остальные подхватили. Женщины расцвели широчайшими, белозубыми улыбками. - Похоже, - сказал капитан с улыбкой, – жизнь налаживается. Глянь, как наши орлы перья распушили! Было на что посмотреть. Мужики с ловкостью фокусников перекраивали пространство рядом, составляя столики так, что официально женщины сели отдельно, а фактически – рядом, параллельно. Музыканты оживились, предчувствуя хороший, «плодотворный» вечер. Минут через десять началось то, что происходило во все времена в подобных ситуациях - смычка. Сначала наладилась «синхронизация» тостов. Как выяснилось, женщины отмечали день рождения одной из них. Лучшего повода было не найти и при желании. Еще через полчаса полным ходом уже шли танцы. Мужчины не скупились на заказы музыкантам. «От моряков Дальневосточного пароходства - славным женщинам Камчатки!» и тому подобные слова неслись из динамиков с окончанием каждой композиции. Всем это нравилось. Атмосфера в кафе стала насыщенной и теплой. Графинчик к тому времени был пуст, и капитан со стармехом решили, что теперь – самое время предоставить молодежь самим себе. Взрослые ведь люди, как ни суди. Путь на судно показался гораздо короче. С удовольствием болтали о чем- то незначительном, изредка спотыкаясь в темноте о камни на дороге. Из- за остроконечной сопки показался край луны. Утром разбудил звонок. Звонил вахтенный второй помощник. Капитан взглянул на часы. Половина седьмого. - Здесь…э… к вам... - Кто? Чего вы мямлите? Доложите четко, как следует. - Здесь… Одним словом, «воронок», в котором зеков возят, у трапа. Майор на нем приехал. Требует капитана. - Сейчас оденусь. Минут через пять ведите ко мне. - Вы капитан этого судна? – козырнув, басом спросил довольно молодой майор в камуфляжной полевой форме, протягивая свое удостоверение. - Да, я капитан. Что случилось? - Вы гарантируете, что весь экипаж на судне? - Что за вопросы? Что вы хотите? Почему вас это интересует? И на каком основании вы… - Вам известна такая фамилии? – не обращая внимания на слова капитана, спросил майор и назвал фамилию. Это был второй радист. У капитана похолодело в груди. Он понял, что с этим тщедушным, «в весе комара», молодым человеком что-то случилось, и это «что-то» очень серьезно. - Да, мне известна такая фамилия. Это радист. - Насколько он проблемный человек? Склонен ли к криминалу? Был ли осужден? - Вовсе не проблемный. По крайней мере, за год его работы на этом судне такого не замечалось, а насчет криминала – у него открыта виза, и мы недавно вернулись из рейса на Японию. То есть, это исключено. А на каком основании вы все это расспрашиваете? Я протестую! - Не протестуйте, капитан. Идемте, передам вам вашего беспроблемного члена экипажа, который умудрился за одну ночь трижды напасть на запретную зону лагеря строгого режима. Из-за него пострадали два бойца охраны. Поскольку они обязаны были стрелять на поражение, но не сделали этого, сейчас оба находятся под арестом, но возможно и решение о передаче дела в трибунал. - Ого… - Так вы точно, ручаетесь за него? - Да, ручаюсь. Подойдя к автозаку, именуемому в народе «воронком», майор достал из кармана рукоятку, вставил ее, открыл боковую дверь и дал команду кому- то внутри. Раздался лязг железа, и на землю спрыгнул солдат с красными погонами. Наставив автомат на дверь, солдат крикнул «На выход!» и замер. В отсеке открылась решетчатая дверь и показалась помятая, испуганная физиономия второго радиста. - Он? – спросил майор. - Он, - сокрушенно ответил капитан. - Свободен! – громко сказал майор, - Ивашкин, снять наручники. Солдат закинул автомат на плечо и, широко улыбаясь, стал отстегивать наручники с испуганного, измазанного с ног до головы грязью, второго радиста. И без того худой до предела, в таком виде он показался еще более худым. - Отставить улыбку, Ивашкин! - строго сказал майор и тут же сам расплылся в улыбке. - Идите в каюту и приведите себя в порядок, - сказал капитан, - я вызову вас позже. - Майор, - сказал капитан, обращаясь к офицеру, - предлагаю вернуться ко мне в каюту, нужно обсудить кое-что. - Так точно, нужно, - ответил майор, широко улыбаясь. - Докладываю, - начал рассказ майор, опрокинув первую рюмку конька под лимончик, - в половину второго ночи часовой на вышке заметил, как с забора внешнего периметра ограждения объекта строгого режима, каковой является наша зона, спрыгнул человек. По инструкции, он обязан был немедленно выстрелить на поражение. Он этого не сделал. Молодой потому что. Вместо этого, он крикнул «Стой!» и стал выяснять, кто такой этот нарушитель. Поняв, что перед ним нетрезвый моряк с судна в порту, солдат сказал ему, чтобы тот немедленно перелез обратно. Тот так и сделал. Правда, с очень большим трудом. Через тридцать минут часовой на участке с другой стороны зоны сделал в точности то же самое, когда ваш человек перелез через ограждение уже на его участке и вновь оказался между двумя периметрами. Еще через час первый часовой заметил, что ограждение на его участке вновь форсируется. Когда злоумышленник спрыгнул на землю, часовой теперь уже крикнул «Стоять!» и дал очередь, целясь рядом с человеком. Тот упал на землю. Видимо от испуга. Солдат же испугался еще больше, потому что подумал, что убил человека, и дал длинную очередь в небо, справедливо решив, что так помощь прибудет быстрее. На звук выстрелов объявили тревогу, и к месту нарушения прибыла тревожная группа. Вся зона, включая заключенных, была разбужена и взбудоражена. Нарушитель при задержании сопротивления не оказывал, поскольку, то ли в результате нервного потрясения, то ли еще почему, крепко спал. Его с трудом растолкали и увели в караульное помещение. Как выяснилось на допросе, нарушитель ни на секунду не сомневался, что проникает на территорию порта, обнесенную таким же точно забором. Выбравшись наружу в первый раз, он подумал, что перелез не в лучшем месте, обошел зону по тропинке и перелез через ограждение в другом. Снова изгнанный, он обнаружил, что потерял свой пиджак с документами. Сообразив, что потерять его мог только там, где лез в первый раз, он нашел это место по деревянным мосткам, по которым пришел туда и полез на выручку своему имуществу. Дальнейшее известно. Майор помолчал и добавил, что, согласно Уголовному Кодексу, оставшемуся в живых нарушителю режима охраны такого уровня, причем с неоднократной попыткой проникновения в зону, грозит суд и немалый срок, если дать ход делу… Прощались с майором тепло. Руки друг другу не жали, поскольку обе его руки были заняты нехитрыми мужскими подарками. Через час, когда капитан привел себя в порядок, он вызвал старшего по должности из тех, кто был в кафе, третьего механика. - Все люди, как люди. Вышли и пошли на судно. - А кто остался? – спросил капитан. - Никто. - И с женщинами никто не ушел? - Так они же… Одним словом, как пришли вместе, так вместе и ушли. Как ни пытались отбить хоть кого-нибудь из них, все было бесполезно… - Итак, вы все пошли на судно. Дальше что? - А дальше второй радист увидел деревянные мостки через болото, заросшее камышами в человеческий рост, и сказал, что эти мостки ведут кратчайшим путем в порт. Мы стали уговаривать его идти со всеми вместе, но он заявил, что мы все идиоты, поскольку не умеем мыслить логически. Иначе бы мы поняли, что, кроме как на судно, эти мостки не могут вести никуда, поскольку кроме порта здесь больше ничего нет. Он изучал карту в штурманской. С этими словами и пошел. - А вы? Просто оставили товарища и пошли? - Нет, мы искали его. Узнав на судне, что он не приходил, вернулись и пошли по тем мосткам. Шли долго и, наткнувшись на зону, пошли вдоль забора. Обошли два раза, но не нашли его. Когда услыхали выстрелы, и в зоне загудела сирена, мы поняли, что он нашелся. Тогда и вернулись на судно. - Во сколько? - В шестом часу, уже светало. Решили ждать утра, чтобы доложить… - Понял, - почему-то с облегчением сказал капитан и жестом отпустил третьего механика. Открыв шкафчик, капитан достал коньяк, улыбнулся своему отражению в зеркальной задней стенке шкафчика, налил полную стопку, выпил и громко, с удовольствием крякнул. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
