вспышки. 049. продолжаю безостановочные перемещения.

 

в старом, но не ношеном раннее пиджаке фланелевого свойства и верблюжьего цвета. вальяжно вышагивали мы по узкой и никуда не ведущей лестнице. она — давно канувшая, и я — вечный «пограничник» состояний. мимо проносились фривольного вида таблички и женщины из будущего. у женщин из будущего по лоснящимся подбородкам стекала, взбитая в пену, слюна. она тащила меня за руку то вниз, то вверх по треклятым ступеням, причем направления ни разу не изменив. при всем при том никому не казалась странной ее блядская нагота в сочетании с большими кольцами в маленьких ее ушах. периодически, словно время из плавно текущего и привычного нам превращалось в дерганную пунктирную кривую, как на планете Y, мы оказывались то в одном месте, то в другом. здесь я имею ввиду совершенно другое место.

 

вспышки.574.907.

 

я стою на трибуне. передо мной огромная, разъяренная то ли моей речью то ли моим присутствием, толпа кровожадных динозавров. и я, заходясь в ярости, трясу кулаками и ору в старые, вполне возможно давно уж не работающие, микрофоны.

 

СКОЛЬКО МОЖНО ТЕРПЕТЬ ЭТОТ ЕБУЧИЙ ПРОИЗВОЛ???

 

ДОКОЛЕ???

 

МЫ УСТАЛИ ПРЕСМЫКАТЬСЯ ПЕРЕД ЗЛОЕБУЧИМИ ВЫСКОЧКАМИ-НЕДОМЕРКАМИ!!!

 

МЫ РАЗДАВИМ ЛЮБОГО, КТО ПОПРОБУЕТ НАС ОСТАНОВИТЬ!!!

 

динозавры в приступе то ли паники, то ли оргазма планетарного масштаба орут, как десять вымученных птицефабрик, собравшихся перед гигантским громкоговорителем.

 

ПОДОТРИТЕ СЛЮНИ, ПЕРЕПОНЧАТЫЕ БРАТЬЯ!!!

 

НИКОМУ НЕ ПОЗВОЛЕНО КОМАНДОВАТЬ НАМИ!!!

 

ОТНЫНЕ МЫ ПРОВОЗГЛАШАЕМ СВОБОДУ НА ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ ПЛАНЕТЫ Y!!!

 

СВОБОДУ БЕЗ КАКИХ-ЛИБО ОГРАНИЧЕНИЙ, НАЛОГОВ И ЖАЛКИХ ЖУКОПОДОБНЫХ НАМЕСТНИКОВ!!!

 

стайка злобных эорапторов в приступе тупой ненависти ко всему живому напали на парочку совершенно аполитичных, мерно сношающихся в стороне, тиранозавров-гомосексуалистов. и пара этих чешуйчатых пидоров рвется через скандирующую призыв к перевороту толпу прямо к сцене. сцена, наспех сколоченная за два дня до сего знаменательного происшествия кучкой никому неизвестных рабов, разлетается в щепки под натиском двух шеститонных зубастых фриков. расценив пидорский прорыв как призыв к действию, обезумевшая толпа динозавров, брызжа белой слюной и кровью травоядных пленников, ринулась в бой.

 

мой голос был раздавлен чьим-то острым грязным когтем.

 

я снова шагал по лестнице вверх-вниз, вверх-вниз, крепко держа за руку очередную изрядно потасканную богиню.

 

богиня привела меня в свою обветшалую, равно как ее кожа на высохших старых ключицах, хижину. и сообщила прискорбную весть, что здесь я живу и прямо сейчас мне подобает вынести мусор, помыть руки и садиться есть. будучи не в силах осознать наличие сей действительности и свое место в ней, я решил молча повиноваться.

 

взял отчего-то слишком привычное пластмассовое ведро, из которого, стоит сказать, несло не слабее, чем из пасти неделю назад сдохшего падальщика, и поплелся по направлению к двери.

 

уже у самого выхода эта рыжая, истерзанная тяжким трудом богиня нежно оплела мое тело своими тонкими морщинистыми руками. с неимоверно трепетной нежностью она приложила голову к моей спине и тихонько, с легкой грустью, вздохнув сказала.

 

какие же мы стали старые…