Важный этап трудовой биографии.

1965 оказался для меня памятным в нескольких личных и семейных направлениях. Он являлся продолжением года предыдущего.

С весны 1964 и до осени я провел в командировках в Лисичанском и другом районе Луганской области. Трудился я агролесомелиоратором «Укрземпроекта», в комплексной группе. Партия и правительство страны тогда взяли курс на специализацию производства совхозов, колхозов. По причине нахождения районов вдоль реки Северского Донца, близости тех районов на востоке к промышленному Донбассу – главным направлением сельскохозяйственного производства определили мясомолочное.

Наша группа занята всей программой организации

внутрихозяйственного землеустройства. Планы проектно-технические создает инженер-землеустроитель. Ему важно проверить, нанести на хозяйственные планы все контуры угодий. На следующей стадии – нарезает, наносит поля севооборота. Номерует, вычисляет площади, вычерчивает экспликационную таблицу.

Агроном создает схему чередования культур полей севооборота. Прикладывает систему удобрений. Зоотехник – эту важную работу исполняет агроном – определяет поголовье крупного рогатого скота и свиней. Обеспечивает их фермами, откормочными пунктами, поилками, летними выпасами и временными загонами скота.

Гидротехником у нас значился бывший землеустроитель. Никакими познаниями гидротехники не владеет. Он с неимоверной легкостью закладывал пруды с дамбами-монахами. Даже проектировал искусственное орошение.

Моя задача: провести обследование существующих полезащитных лесополос. Обследовать пески, заболоченные места, подверженные эрозии участки… По конкретному каждому участку – свой проект мероприятий. Живая работа: все приходится вымерять шагами. Очень редко обеспечивали подводой, бричкой… Всегда и постоянно – «одиннадцатым номером», самым надежным.

Год тот выдался особым. Находится весь обширный район в зоне рискованного земледелия. Урожайным годом считают – один из трех. Год оказался особо засушливым. Нещадно жарило солнце. Ни дождика. Даже случалось: никакой конденсации – утро без росы!

Хозяйственники и руководители привычны, научены

засушливыми годами: готовят веточный корм для скота. Вырубают ивовые насаждения вдоль реки. Перекладывают пласты сучьев соломой прошлых лет. С осени, зимой – эту массу намерены размельчать: пойдет в корм коров! Только так могут сберечь поголовье дойного стада.

С бутылкой молока, другой снеди – выходил рано: ходил, бродил, путешествовал – от зари и до зари - вокруг полей и массивов. Для загара – снимал рубашку, быстро сгорел… Перестал оригинальничать-дурить.

Устраиваем – с десять хозяйств. Переезжаю из одного – в другое. Обследование – начинаю с нуля.

Приехал на короткое время в Киев – срочно послали меня в Черкасскую область. Уже после окончания ВОВ новую область отрезали от огромной Запорожской…

Недалеко от Черкасс нахолится райцетр Калиновка. Она являлась собственностью композитора Чайковского… Дом-музей композитора сохранился. И еще чем примечательно то место: в огромном помещичьем поместье служил на технических должностях Немец. Честно служил. Однажды… Несколько раз обнаружил в усадьбе офицерские встречи-попойки. Узнал: заговорщики Южного Союза готовы выступить против Государя. Тот Немец написал донос на своего хозяина и офицеров. Довольно интересно: доносу подробному – с описанием темы разговора и форме высказываний - стражи порядка не придали значения. Вспомнили только, после выступления декабристов на Сенатской площади в Санкт-Петербурге. И о композиторе в тех местах узнал тогда интересные подробности.

Время для работы – очень даже неприятное: постоянно

льют дожди. Не выходят за пределы гостиницы молодые землеустроители – режутся в карты. Они новые в нашей группе. Перевели обоих из Каховской экспедиции. Только

название у нее такое – располагались в Броварах. Могли ту

экспедицию расформировать, в наш Уерземпроект парней направили «на прорыв». Узнал позже: начальника той самой Каховской экспедиции назначили руководителем землеустроительного отдела министерства сельского хозяйства. По обычаю кумовства – тот продвигал свои кадры на более престижные должности.

Один – Борис Михайлович Чепков. Невероятный аккуратист! В одежде! Таких прежде называли стилягами.

Их занятия, поведение – меня не касается. Не интересует. До окончания моей командировки – приехал начальник нашей группы Афанасий Иванович Осауленко. Возможно, из казацкого племени. Стройный, подтянутый, высокий… Почти старик! Но удивительно работоспособный, усердный, старательный… Заметил за ним такую черту: сам сделает – не любит поручать другому общественное, даже служебное задание. Да, и кому поручать? Той самой трепачке Нелли? Так она ничего не сделает! Сиди возле нее: объясняй, все

проверяй… Она из той самой Каховской экспедиции. Еще ее муж. Туника сразу назначили начальником. Еще кто-то из той самой братии…

Афанасий Иванович быстро расколол чистюлю Чепкова:

«трудится» тот над плановой основой – разных лет, даже не состыкованы границы в координатной системе. Разная съемка – понятно, но явно: один план – полная туфта. Одно это сверил начальник: завернул Чепкова назад в Каховскую компанию. Его бывший начальник обиделся: решил через своего подчиненного директора Укрземпроекта Коломийца - выгнать Осауленко на пенсию.

Перед новым годом проводят отчетную профсоюзную конференцию. На ней директор института доложил о достижениях и… упомянул о негативе в работе. Оказалось, пример плохой работы – наша комплексная группа. Весь институт – администраторы, мы – производственники одни во всем большом коллективе. Отправили на пенсию нашего

начальника группы Осауленко.

Обида – коллективная. Я молодой, несдержанный. В группе профорг. За директором – встал, выступил в защиту нашей группы и начальника. Оказывается, по правилам советской партийной демократии, социалистического демократизма – все мы обязаны «молчать в тряпочку» или каяться в грехех, унижаться в «самокритике». Позже я понял – даже не узнал: директор освобождает несколько штатных должностей – для устройства людей начальника отдела министерства. Вот он и…

Для меня то выступление не осталось без следа: вскоре последовал приказ – меня, старшего инженера, перевели в инженеры, но в зарплате не пострадал – меньше всего на рубль. Я не смог вытерперь несправедливость: объявил тихий бойкот – перестал респисываться, получать зарплату. Почти год не получал: никто на это не обратил внимание. У нас случалось: человек в командировке – может пропустить одну зарплату. Но чтобы год… Пошел я дальше: написал в профсоюзы, точнее в конфликтную комиссию жалобу. Мне ответили: пропустил срок давности. И… одновременно создали комиссию по проверке моей работы.

Помню пришел на работу – получил известие о смерти дяди… Фактически он дядя моей мамы… (Пусть сохранятся благословенной о них память). Отпрашиваюсь на похороны, а тут несколько человек – целая комиссия – явилась по мою Душу… Отпросился: отпустили…

+

Укрземпроект разместили в здании бывшего ипподрома, в здании по улице Суророва, 5, на Печерске. В том здании мы жили в 1945-46: часть моего детства там прошла. Это уже – другая история.

Я в институте оказался один из первых, зачинатель. Со всеми знаком – в отличных отношениях. Помню: начальник планово-экономического отдела просил порекомендовать лесовода в отдел - главным агролесомелиоратором. Никого я не знал… Они нашли таки «достойного аппаратчика», интриганку Томару Казакевич. Из другого института – Украинского филиала Всесоюзного Леспроекта. Сложилось

так: позже год я поработал в этом институте – на осушении лесных болот в двух районах Ровенской области. В особенно памятном бандеровском Сарненском и Сосновском районе. Узнал: Казакевич являлась общественной блядью. Держали

ее на одной форме комплекского осушительного процесса – ходила с мерной лентой: измеряла продорлжительность трасс будущих осугительных каналов. Больше ничего не доверяли! Зато она преуспевала – в Женской профессии!

И вот ее назначили главным агролесомелиоратором отдела, фактически института. Обладала она важным достоинством: преуспевала в интригах. Прежде всего – она сошлась с Роиком. Он занимал должность заместителя главного специалиста института. Главный Харченко. Великая умница. Генератор идей. Возле него должны постоянно находиться энеричные, творческие молодые люди – подхватывать, затем развивать идеи шефа. Даже не член КПСС Харченко: интересно. Новое его увлечение – кадастры. Почвы всех производящих кормовую продукцию хозяйств республики - он намерен обеспечить кадастрами,

научно-обоснованными (термин этот впервые услышал от Харченко). Это важнейший элемент экономического планирования, порционного внесения удобрений, других важных народо-хозяйственных факторов. Увлеченный идеями Харченко – ничем остальным не занимался. Ездил по областным центрам: в каждом имел любовниц.

Организационными вопросами управления, кадровыми и практическими проблемами занимался Роик. Прекрасный органанизатор! Но: страшный алкоголик. Дюже партийный он кадр – не мог терпеть свое подчинение беспартийному. Идет постоянная борьба между этими руководителями.

Главный специалист направляет кого-то в командировку. Послал – сразу забыл. Тот выполнил задание: возвращается, но… получает приказ об увольнении по статье КЗОТа. Это постарался Роик. Состряпал вместе с начальницей отдела кадров приказ, директор подписал, не глядя. Подобных и таких случаев – уйма!

И вот к Роику подлезла «молодая» для его возраста, дама бальзаковского возраста, да и естественных потребностей: страстодарительница, беспринципная – до невероятия. Они дополняют друг друга!

Да, следует добавить Казакевич – антисемитка животно

-зоологического типа. Бандитка-садистка! Не просто на бытовом уровне Украинка-антисемитка!

Они сварганили приказ такого типа: дипломированный я

инженер лесного хозяйства – «тружусь не по специальности, новой специальностью не овладел». Агролесомелиорация – составная часть моей специальности, как само лесоводство, лесные культуры…

Я получил приказ: хотел посмеяться… Написал исковое заявление в суд. Уже не помню за давностью: подал в суд или… Они сами додумались? Приказ отменили – перевели

меня в Киевскую экспедицию Укрземпроекта. Закончился на этом важный этап моей трудовой биографии.

+

Летом 1965 я устроил отдых семейной чете Шульгиных: Василию Витальевичу и Марии Дмитриевне – в селе Триполье.

Вскоре после их отъезда, возвращения домой – нас посетил в Киеве дорогой гость, мой дядя, брат отца, Симха (пусть сохранятся благословенными памяти отца Ицхака Шмиловича и Симхи Шмиловича Бельферманов).