Семен никогда ничего не забывал. Ни хорошего, ни плохого. Он помнил каждую похвалу, даже незаслуженную, помнил каждое оскорбление, каждую обиду. Оскорбления он запоминал в деталях, запоминал, чтобы отомстить. Семен наизусть знал слова Иосифа Виссарионовича, что месть – такое блюдо, которое надо есть холодным. И не торопился воздавать обидчикам. Иногда он даже не порывал с обидчиками, оставаясь с ними в приятельских отношениях.

 

Много лет тому назад его обидел Сергей, унизил при всех, так унизил, что Семен до сих пор вспоминает эти минуты, испытывая острый стыд и унижение. Но Семен виду не подал, и остался с Сергеем большим другом.

Однажды, когда речь зашла об общих знакомых, Сергей поинтересовался, видится ли Семен с Толей Огасяном и знает ли, что тот стал большим начальником в милиции, борется с наркотиками. Семен ответил, что с Толей видится часто, недавно вместе обмывали очередное звание полковника, но про наркотики не слышал. Более того, Толя не раз обращался к нему для разъяснения некоторых валютных схем. Вот в этой области он в милиции считается дока, а в наркотиках.… Сергей легко согласился, сказав, что, вероятно, его ввели в заблуждение. К его делу ни наркота, ни валютные схемы отношения не имеют.

 

А занимался Сергей поставками сахара с Украины. Делал он это так: договаривался с поставщиками – они ему сахар, он им - нужное оборудование. Затем брал в банке кредит, покупал оборудование, вез на Украину, а возвращался обратно с сахаром. Много раз он просил Семена, у которого были связи в банковской сфере, устроить кредит. Надо немедленно платить за оборудование. Вопрос был только в сроках. Семен звонил знакомому банкиру, заявка в тот же день проходила через кредитный комитет, и сахарная схема крутилась без задержек. Сахар Сергей реализовывал удивительно быстро, и кредиты всегда возвращал вовремя, делая через Семена небольшой символический подарок банкиру. В предыдущий раз он и банкиру и Семену притащил по трехлитровой бутыли горилки с перцем, в которых действительно плавали красные перчики.

 

Наконец Семен решил, что подошло время вспомнить обиду. В действительности Толя Огасян недавно возглавил отдел по борьбе с оборотом наркотиков, предупредив, что информация закрыта. Именно это событие, а не погоны, они обмывали у Толи в квартире, которая находилась в соседнем подъезде. Еще тогда мелькнула мысль о Сергее, но так и не оформилась. А теперь она становилась главным делом жизни Семена. Схема мести казалась просто элементарной: в машину Сергею подкидываются пакетики с белым порошком, делается звонок в отдел, Сергея потрошат, проверяют. Ох и настрадается же он, пока выяснится его невиновность. Причем, главное, через Толю Огасяна Семен будет в курсе всех дел. Но и шутка требовала больших усилий, надо было подсунуть порошок так, чтобы никому и в голову не пришло, что это сделал он, кроме того, надо оставить на пакетиках пальцы Сергея. Вот такие задачи.

 

И Семен принялся педантично разрабатывать план. На одном из пикников с купанием и шашлыками, Семен много фотографировал. Через некоторое время они встретились в кафе, и Семен, достав обычный пластиковый пакет, заявил, что получились неплохие фото и что Сергей по этому поводу должен станцевать. Сергей смеялся, хватал пакет, Семен пакет не отпускал. Наконец, Семен сжалился и высыпал из пакета фотографии на стол. Пока фотографии рассматривались и шли разговоры, как они тогда здорово повеселились, Семен подменил пластиковый пакет, уложил в него фотографии и вручил весь пакет Сергею.

 

Дома, под лампой, он рассмотрел жирные от закусок отпечатки пальцев Сергея и остался очень доволен. Дальше все пошло просто: он аккуратно, в перчатках, вырезал куски пленки с отпечатками, склеил из них пакетики, в которые насыпал всякой чепухи. Там оказалась и сода, и моющее средство, и сахарин, и несколько растолченных таблеток какого-то снотворного. По словам Толи Огасяна он знал, что анализ содержимого – вещь долгая и серьезная, и полагал, что эту жуткую смесь будут исследовать неделю, а может и больше. И все то время дорогой Сергей проведет в камере, в немыслимых для такого человека условиях.

 

Пакеты были запаяны паяльником, к ним прилеплен двухсторонний скотч, так что оставалось только прикрепить их где-то в машине. И здесь удача подстерегла Семена. Позвонил Сергей с типовой просьбой о кредите. Если все устроится, то он тут же возьмет мужиков, которые продают оборудование, проедет с ними на склад, отберет все, потом махнет за главбухом - и в банк, а потом.… В общем, дел по горло. Семен созвонился со знакомым банкиром, перезвонил Сергею, и, как обычно, подъехал с ним в банк. Пока ехали, он правой рукой нащупал под сидением какую-то железную деталь и быстренько прикрепил к ней два пакетика. Итак, Сергей будет сегодня мотаться целый день. Даже если эти пакетики обнаружатся, кто сможет указать на него, на Семена, пальцем. Все шло по плану. На следующий день Семен позвонил по пустяковому делу. Сергей схватил трубку, ответил, что страшно загружен, и сказал, что увидятся по возвращении в конце недели.

Оказалось, он сам лично возглавит всю колонну, потому что в этот раз задействованы нешуточные деньги. Похолодев, Семен деланно удивился, как же он, Сергей, будет до Украины трястись на грузовике. Тот ответил, что он не полный болван и поедет на своей.

 

Так, обстоятельства изменились. Но, может быть, это на руку. Если Сергея возьмут на обратном пути, то впоследствии поймут, что это была шутка каких-то украинских недоброжелателей. Ладно. Выждав два дня, Семен позвонил с телефона-автомата в отдел по борьбе с оборотом наркотиков. Трубку взял дежурный.

- Здравствуйте товарищи хорошие. Тут такое дело, может по вашей части. Я из Киева прилетел. Вчера видел машину с вашими областными номерами. В укромном местечке. И хлопчик такой белобрысенький прилаживал под сидение пакетики с белым порошком, ну, как в кино. Машина какая? А как же, записал.

И Семен с тем же хохлацким, как ему казалось, акцентом продиктовал и марку, и цвет, и номер.

- Что вы говорите? Где? На Подоле она стояла. Моя фамилия. Товарищи хорошие. Вы уж меня увольте. Я этого боюсь. Погони разные, стрельба. Вот, что видел, то и сказал.

И Семен повесил трубку.

 

Прошло еще два дня. Полная тишина. Звонок в фирму ничего не дал - сказали, что Сергей в командировке. Домой он звонить не решился, поскольку жена знала его голос. Вот теперь, к вечеру, назрел звонок Толе с шутливым текстом, дескать, товарищ полковник, а не пора ли, закончив дела, взяться за серьезную работу и начать бороться с алкоголизмом путем уничтожения самого предмета борьбы. В отделе ответили кратко: выехал. Более подробную информацию сообщила жена: вчера, с самого утра, вылетел в Москву. Сказал, что не знает, когда обратно. Может через день, может через два.

У Семена возникло предчувствие; а что, если они задумали перехватить Сергея на пути, ну, скажем, в Москве. Тоже выходило неплохо. Последующие два дня звонки в офис совсем не получались: вначале никто не брал трубку, затем незнакомый мужской голос стал затягивать разговор, расспрашивая, что за дело и не может ли он чем-то помочь. Семен повесил трубку и отвалил от телефона-автомата, заняв позицию неподалеку. Автомат тут же заняли две девчушки с мороженным. Милицейская машина прибыла довольно скоро. Милиционеры оторвали девушек от разговора и начали их о чем-то расспрашивать. Самое время было смыться.

 

Семен шел, и радость наполняла его от кончиков пальцев до волос. Кажется, получилось. Вроде бы вышло. Теперь надо подождать возвращения Толи и послушать его рассказ. А может, и по телевизору в областных новостях расскажут что-нибудь эдакое.

Весь вечер Семен звонил Толе, который все еще не вернулся. Весь вечер переключал каналы телевидения без особой надежды услышать что-либо. Ничего не услышал. Наконец раздался звонок:

- Жена сказала, ты весь день меня накручиваешь? - услышал он вопрос Толи.

- Как же не накручивать! Ты куда-то смылся, а у меня водка в холодильнике мерзнет!

- Один момент, - раздались неразборчивые голоса Толи и его супруги, - ну, ждет человек, тяпнем по соточке и назад. Ну, по сто пятьдесят. Готовь, я потом уговорю Сему к нам зайти. - И более четкий командный голос, - откупоривай. Сейчас иду.

- Где тебя носило? – Это был первый вопрос Семена, разливающего охлажденную водку по стопкам.

- Погоди, Давай выпьем за обещанный мне орден. И я все тебе поведаю.

 

И Толя рассказал замечательную историю. Несколько дней тому назад в отдел позвонил какой-то киевлянин и выдал что-то про белый порошок в машине с нашими областными номерами. И про белобрысенького владельца. Болван дежурный ничего не понял, хорошо еще, что записал номер машины. Мы тут проверили - мужик, ты его знаешь, действительно уехал по делам в Киев. Я этого мужика тоже знаю, торгует сахаром. Пакетики, шмапетики, кому они на хер сдались. Что я, за каждым белобрысеньким следить буду. Но для порядка сделали запрос в ГАИ. Оказывается, он не один был, а через пост ГАИ вслед за ним проследовали пять КамАЗов. И сидели в них разные нацмены. Так что белобрысеньким был только хозяин всей этой кавалькады. Доложил по начальству. Те в крик: пять КамАЗов с чеченами через всю Россию. Перехватить немедленно. Приказ. Вылетаю в Москву, море сотрудников, отряд ОМОНа. Перехватили колонну перед Москвой. Всех мордами вниз. Начали шмонять всех подряд. Чеченов там не оказалось, но были айзеры, дагестанцы, в общем, родные братья чеченов. Омоновцы, бедняги, получили команду – разгружать. И что ты думаешь. Они даже афганскую тару не сменили. Так и прятали наркоту в мешках среди мешков с сахаром. Тонну, представляешь, тонну выгрузили.

 

- Это и есть белый порошок? – поинтересовался Семен.

- Не. Он такой, коричневатый. Его еще обрабатывать надо. Но тонна! Кстати про белый порошок. Нашли в машине пару пакетиков с этим белым порошком. Какие-то самодельные. Приклеенные скотчем под сидением. С пальцами владельца. Наш эксперт сунул туда нос. Сода, сахар, таблетки какие-то дробленые. И что интересно, во всем сознался, а про пакетики знать ничего не знает. Только плечами пожимает от удивления. Может, действительно, кто-то так по-дурацки пошутил. Ладно. Давай, за мой орден - жаль, пока не знаю, какой дадут.

И они тяпнули за будущий орден Толи Огасяна.

 

Так что же имел в виду Иосиф Виссарионович, когда утверждал о сладости мести?