Они шли. Беззаботные. Соединенные и счастливые. Я завидовал. И не потому, что мог и имел возможность, а потому, что переживал. Сколько себя помню, я стремился быть лучшим. Я и был им. Был. Когда я появился, никто не сказал, что все будет так несправедливо. Сейчас я еще раз в этом убеждался. Как и в собственной правоте. Меня коробило все. Твои силы, возможности, права и убеждения. Но я был тебе благодарен за две вещи. Мое появление и создание Ее. Этого чуда. Радости. Блага, счастья и проклятья одновременно. Моего проклятия. Не думаю, что ты понимал или знал, что творишь. Твой ум всегда видел только часть будущего.

И вот они, столь идеальные, столь близкие и навсегда призванные быть таковыми. Я рвал и метал. Я даже переступил через себя и пришел к тебе снова и даже просил. Просил уничтожить сначала его, потом меня, потом ее, потом сделать хоть что-нибудь. Ты не счел меня достойным быть услышанным и я принял решение. Слишком долго я истекал болью и любовью. О да, Ты добился своего. Я был несчастен. Я был болен. Я повсюду следовал за ними и за каждое прикосновение готов был вырвать себе сердце. Хотя порой мне казалось, что еще немного и оно само выйдет. Подышать свежим идеальным воздухом. Я ненавидел все вокруг. Ты создал это слишком уж прекрасным, слишком идеальным. Ты не понимал, что творишь – создав Ее. Да, сынулю то Ты по своему подобию создал, а вот Ее. Где Тебе было понимать, кто она, какая она? А я видел все. Все, что она прятала за каждым взглядом, за каждой улыбкой, за каждой мольбой. Я видел и боготворил, как бы идиотски это не казалось. Мне казалось, что она и только она достойна решать кто и где сейчас будет. И кем.

Но она не знала, ни обо мне, ни о том, как все может быть, как все могло бы быть. Как все есть. Но я верил в свои силы. И в свой успех. Его охраняли. Слишком важен он был. А она… она была всего лишь довеском, вот только Ты просчитался, Создатель. И я начал с ней общаться в короткие миги, когда она имела возможность быть собой. Я всегда появлялся внезапно и также исчезал. И она ожила. Я видел этот блеск, этот энтузиазм. Ты, Создатель, так и не понял зачем мне это, до того дня.

Твой сын верил ей. Всегда. До умопомрачения. И когда она просила, он спал, когда улыбалась – он трепетал. Но он не я, и никогда им не станет. Уже не станет.

Мы наедине. Она знала, что сегодня произойдет что-то необычное. И дрожала. Предвкушала и верила. То, что ты не смог у меня отнять – силу внушения. Мои аргументы не были слабее. Они были подобны твоим. Но Ты для нее – кто-то где-то. Как могло твое слово быть сильнее моего? Я насмехался в душе над тобой. Сегодня Ты познаешь мои силы. А я познаю Ее. И от этого оболочка становилась тесной до треска кожи. Но я ждал. Долго ждал.

- Он запретил. Пообещал, что мы умрем. Разве это не так? – да. То, чего я ждал. Она умна. Ты не знал, что создал.

- Нет, это не убьет тебя, а только сделает сильнее. Но он этого не желает ибо боится, что ты станешь сильнее него. Я ни разу не врал тебе, разве не так? Если хочешь я выберу тебе тот плод, что наделит тебя самой большой силой и ты сможешь ему противостоять, если пожелаешь… и даже разделю с тобой эту участь… - я лгал. Теперь мог себе позволить. Да, я преувеличивал, но разве это имеет значение, когда ты вот-вот получишь ту, любовь которой имеет для тебя смысл всего? Укус. Всего один и она будет со мной и Ты не сможешь ничего поделать. И Она принадлежит мне вечно. Она держала плод как сердце. Мое сердце. Осторожно, будто оно вот-вот запульсирует. Я едва успевал дышать от ритма сердца и нахлынувших эмоций. И вот он, сок безумства на губах, прозрачной жидкостью стекает по подбородку. Я затерялся в листве, дабы не мешать тебе наслаждаться. Мой черед был чуть позже. И он наступил. Я предстал перед ней и обнял. Так как сынуля твой никогда не осмеливался. Посмотрел так, как твой сын никогда бы не смог. Я не мог заполучить ее без ее разрешения и я спросил:

- Принимаешь ли ты меня?

О, этот взгляд, эти губы, эта бесконечность блаженства. Да, в чем-то ты смыслил, но кое о чем не имел ни малейшего понятия. Я учил ее касаться, трепетать, говорить, дрожать, сцеплять руки, задерживать дыхание на сотни стонов… Я учил ее Жить. Под твоим деревом. Я учил ее тому, что ты не смог бы дать вовеки. Я учил ее любить. И она с радостью ангела, соглашалась и впитывала все уроки. Тебе было не до нас. И сынуле было не до нас. А вот нам было что высмотреть в глазах друг друга, было что прошептать и промолчать друг другу, было что осознать.

Но тебе обязательно надо было снова все испортить. Ты явился и даже не понял, что уже не в состоянии ничего сделать. Да, ты обрек ее на страдания, но я сделал все, чтобы облегчить ее страдания. Да, ты обрек ее на существование рядом с сынулей. Но ты не мог ей запретить быть со мной, когда ей хочется. Теперь не мог.

И с тех самых пор, все что начинается с меня, зарождается от меня – блаженство, сущность слова ДА и желаний изнутри. Но потом идет твой черед и приходит боль, тяжесть, разочарование, и даже ненависть. Расплата. Зато все, что начинается с него и дарит какое-то удовлетворение, непостижимое моему уму, заканчивается неизменно мной. Моей диктатурой, моим призванием и уничтожением, моим наказанием. Так справедливо. Хотя нет. Так жизненно. О справедливости я предпочту умолчать ибо это слово имеет слишком много граней.

Ты создал, а я уровнял наши шансы, хотя силы для этого Ты дал мне сам. Но Ты так и не изменил одного простого факта. Ты по-прежнему говоришь и ходишь по их головам, а я проникаю в сердца, греюсь в груди и сплетаюсь пальцами и телами. Я по-прежнему им близок, а Ты далек, Создатель. И пусть говорят, что мне до тебя как до неба, я туда не стремлюсь. Боюсь что это тебе до меня, как до их сердец – тонны жизней и эмоций.

Свет набирал силу и я прятался внутри, до наступления моего времени. А оно приходило. Неизменно и неизбежно…