10

 

- Леший, девчонки завтра не работают и собираются на пляж. Я с ними,- весело сообщил Лысый, когда я с гитарой в руках появился в комнате.

Я посмотрел на его довольную физиономию и сказал:

- У тебя купальника нету.

- У меня всё есть,- Вовка просто светился от радости.

Я плотно уселся на свой стул и, проведя пальцем по струнам, понял, что третью струну надо немного ослабить.

Вовка между тем выбрался с дивана, на котором сидел в обнимку с Ольгой, подошёл к магнитофону, выключил его и, нависнув своими двумя метрами над столом, взял бутылку водки.

- Девчонки, Леший у нас такой скромный, что для того что бы хорошо, с душой играть и петь, ему надо выпить,- он налил мне полную стопку,- Настоятельно советую за ним не гнаться, потому что через несколько песен вы уже слушать не сможете, а у него ни в одном глазу не будет. Феномен.

- Хоть один феномен у меня нашёл,- пробормотал я, вслушиваясь в настройку гитары.

- Почему один?- опередила Маша Лысого, который порывался продолжить свою речь,- Уже два, ещё скромность.

- И это только начало списка,- Вовка многозначительно поднял палец.

- Огласите весь список, пожалуйста,- непроизвольно вырвалось у меня.

- Перебьешься,- Лысый хмыкнул,- Нет, я, конечно, могу, только я сейчас пьяный наплету, а тебе придётся соответствовать.

- Тогда не надо.

Пробуя три нижних струны, я сыграл: "... гуляют там животные невиданной красы", три верхние проверил партией бас-гитары из песни "Группа крови" и остался доволен.

- Ну как, нормально?- поинтересовался Вовка.

Я кивнул.

- Тогда давай выпьем, и чего-нибудь сбацай.

И я сбацал "Костёр" "Машины времени". Старенькая песня, но хорошая. Игралось мне легко. Трезуб взял мою тональность, и голос прекрасно ложился на музыку. Тот, кто играет на гитаре, поймёт меня - хорошо звучащий инструмент доставляет удовольствие не только тем, кто слушает, но и тому, кто играет и неизвестно кому больше. Сама игра на гитаре - отличное средство от плохого настроения. "Беру я ту, что меня спасёт от тоски" спел когда-то Юрий Лоза и добавить мне к этому нечего.

Лысый, в меру своих невысоких музыкальных способностей, пытался мне подпевать, но это мне совсем не мешало, хотя я и не люблю хоровое пение. После "Костра" Вовка попросил, что бы я спел "Лайку", но у меня с этой песней были связаны не слишком весёлые воспоминания и я, сказав Лысому категорическое "Нет" исполнил "Вальс Бостон" Розенбаума.

Теперь уже подпевали все, и получалось довольно неплохо. В конце первого припева Ольга перестала петь и заодно зажала рукой пасть Лысому. Получился наш с Машей дуэт. Пела она прекрасно, вторым голосом, не перекрывая меня, и я сам заслушался.

Ольга с Вовкой, после того как мы закончили песню, от души нам аплодировали, потом Лысый вскочил, налил всем и поднял свою стопку.

- Вот так и рождаются звёзды,- изрёк он,- А я буду вашим продюсером.

- Инструмент будешь за мной носить,- закусывая долькой апельсина, сказал я.

- Первое время - ради бога,- согласился Лысый.

Со стороны могло показаться, что он вполне серьёзен, но я-то знал, что это очередная шутка и догадывался, куда он клонит.

- Спеться, вы уже спелись,- продолжал Вовка,- Дело за репертуаром. Чужие песни нам не подойдут. И хотя даже Битлы начинали не со своих песен, мы пойдём другим путём,- он хитро посмотрел на меня,- Есть у меня на примете один никому не известный автор и я думаю, что смогу с ним договориться.

Девчонки заинтересованно молчали, переводя взгляды с него на меня.

- Я предлагаю не откладывать дело в долгий ящик и прямо сейчас начать переговоры.

- Уж не ты ли тот автор?- спросила Лысого Ольга.

- К сожалению, я только ростом и лицом вышел, а мозги все у Лешего,- он чуть подумал и махнул рукой,- Короче, Леший, давай что-нибудь своё.

Я уже давно был к этому готов. Стеснение, которое естественно возникает при исполнении своих песен, я научился преодолевать ещё в армии, где впервые спел на публике свои стихи. Если вам кто-нибудь скажет, что он пишет, не важно что, только для себя, не верьте ему, просто он боится это показывать. Совет таким стеснительным можно дать только один: пойте свои песни, читайте свои стихи, рассказы, просто не говорите, что это ваше, ведь если людям не понравится, то вы не причём, ну а если понравится, то вся скромность отступит.

- Давай "Истину",- попросил Вовка.

- "Истину" потом. У меня новая есть. Я её месяц назад написал и не обкатал ещё.

- Нечего гитару кому не попадя отдавать,- вставил Вовка.

- Ладно, не бурчи.

Я взял первый аккорд:

Локоть вправо параллельно полу,

Рукоять рифлёная в руке.

И, загнав на кончик пальца волю,

Словно птицу держишь на курке.

Дуло как отросток нервной клетки,

В организме сплошь адреналин.

Это просто… Русская рулетка.

Пять пустышек и патрон один.

Воздух зябко в лёгких затаился

И мурашки стадом по спине.

Барабан щелчково прокрутился

И сюрпризец приготовил мне.

Может быть, боёк впустую щёлкнет,

Позволяя дальше жить и петь.

Ну а может выстрел гулко грохнет,

Вот он тот сюрпризец - умереть.

Русская рулетка не для смерти

Для самоубийц другой расклад,

Это что бы внутренние черти

Выжгли мне всю душу аж дотла.

И чужих советов ты не слушай

Данных на бегу иль впопыхах.

Выстрелом я... отпускаю душу,

А осечкой убиваю страх.

 

Песня закончена, последний аккорд отзвучал.

Тишина.

Три секунды.

Пять.

Я осмелился поднять глаза на Машу. Её глаза удивлённо, нет восхищённо, смотрели прямо на меня.

- Ни хрена себе!- Вовка перевёл дыхание,- Прошу прощения за свой французский. Ну, девчонки, что скажете?

- Здорово,- Ольга зааплодировала.

- За такую песню надо выпить,- Вовка очередной раз стал наливать,- Как там? "выстрелом я... отпускаю душу". Класс!

- Да, мне тоже нравится,- скромно признался я.

- Ха, ему нравится,- возмутился Лысый,- Маша скажи ему!

Маша посмотрела на него, взяла свою стопку с коньяком и снова перевела взгляд на меня.

- За хорошую песню и за того кто её написал,- она чокнулась только со мной и не отрывая от меня взгляд выпила.

- Спасибо.- Я тоже выпил и снова захотел её поцеловать, уверенный, что она не будет против.

Лысый, закурив, откинулся на спинку дивана и, обняв Ольгу за плечи, притянул её к себе. Ольга, забрав у него сигарету, сделала пару затяжек и отдала обратно, что-то прошептав ему на ухо.

- Леший,- выслушав ее, обратился ко мне Вовка,- Давай что-нибудь лиричное, а потом потанцуем.

- У меня лирических песен нет.

- А "На чужом крыльце"?

- Я не могу к ней аккорды подобрать,- признался я.

- Жаль,- расстроился Вовка,- Хорошая песня.

Он глубоко затянулся и выпустил целую кучу маленьких, аккуратных колечек.

- А у тебя много песен?- спросила Маша.

- Не очень,- Я посмотрел в её большие зелёные глаза,- Я ведь не "Руки вверх" и не Игорь Николаев, что бы в неделю по песне штамповать.

Лысый хохотнул.

- У него на этот счёт своя теория имеется.

- Интересно,- Маша снова улыбалась,- Расскажи.

- Помнишь в "Золотом телёнке" Остап в поезде, что бы напожрать заработать, всем журналистам продал универсальный словарь, из которого можно было составить статью на любую тему, просто меняя местами слова.

- Конечно,- Маша кивнула.

- Ну вот, у наших поп-авторов, по-моему, тоже такой словарь есть, они и штампуют по нему песни. Изменили пару слов, ударение не туда поставили, тональность понизили или повысили и всё. Ну а музыку можно у кого-нибудь слямзить, это у нас даже уже не обсуждается.

- А сколько там ляпов всяких,- поддержал меня Лысый,- "Не спеша ты с кавалером,- медленно начал он и тут же перешёл на скороговорку,- Быстро встала и ушла".

Так у него смешно получилось, что мы все расхохотались.

- Ветлицкая тоже хорошо спела,- просмеявшись, сказал я,- Я называю это песней про мутанта. "Лицом на север, сердцем на восток".

На этот раз засмеялась одна Маша.

- Ну и чего тут такого?- спросил Лысый.

- А то, что если встать лицом на север, то восток будет справа, а сердце справа только у мутантов.

- Точно,- обрадовался Вовка,- Надо запомнить,- он затушил окурок и сделал вывод,- Тот, кто текст писал, в школе с анатомией не дружил.

- А, по-моему, большинство из них с русским языком не дружили,- весело сказала Маша.

- И не дружит,- добавил я.

- Ну,- Вовка поднял свою стопку, я и не заметил когда он успел налить,- За великий и могучий.

Пока я закусывал, меня осенило, что надо спеть. "Балладу о любви" Владимира Семёновича Высоцкого. Во-первых, лиричная, как говорит Лысый, во-вторых, русский язык у Высоцкого больше чем идеален и, в-третьих, песня, как и все, у Высоцкого гениальна. И хотя я считаю, что его песни хорошо может петь только он сам, но с другой стороны Владимир Семёнович наверняка хотел, что бы их пели. Короче, я запутался в своих размышлениях, проще спеть и всё.

И я спел.

Подражать Высоцкому я не старался, получилась бы пародия. Я спел ее, так как сам чувствовал в тот момент. Естественно, ни слова, ни ноты не менял. По-моему, получилось, не плохо.

- Это тоже твоя песня?- спросила Ольга, когда песня закончилась.

Ответить я не успел - переводил дыхание.

- Стыдно Оленька, стыдно,- Лысый, даже шутя, отстранился от неё,- Не знать творчество Высоцкого, это очень не хорошо.

Ольга шутку приняла.

- Я немедленно займусь самообразованием,- сделав серьёзное лицо, ответила она.

- Немедленно не надо,- великодушно разрешил Вовка,- Немедленно я приглашаю тебя танцевать.

Он вылез из-за стола и направился к магнитофону, уже пританцовывая на ходу.

Маша положила свою прохладную ладонь мне на руку.

- А ты?- спросила она.

- Что я?

- Ты меня не хочешь пригласить?

- Давай Леший, не тормози,- услышал её Вовка,- Я тебе твою любимую песню поставлю.

Я снова почувствовал что краснею, хотя хмель шумевший (чуть-чуть) у меня в голове, обычно меня раскрепощает, но не сегодня.

- Обязательно,- кое-как выдавил я из себя и поставил гитару, оперев её грифом о свой кривой стул.

Вовка около магнитофона пытался что-то прочитать на обороте диска.

- О, нашёл,- радостно сообщил он, ставя диск в проигрыватель,- Вторая.

- Девятая,- поправил я его, вставая и подавая Маше руку.

- Как девятая?- удивился Лысый,- Вот же по-русски написано: сама зе плез, сама зе тайм.

- Я тебе говорю девятая,- мы с Машей уже вышли на свободное место и ждали только когда заиграет музыка.

Вовка недоверчиво посмотрел на меня и пожал плечами.

- Как скажешь,- он присел на корточки и стал нажимать кнопку перемотки вперёд,- ... Восемь, девять, пожалуйста.

Диск прошелестел и заиграл.

- Опа.- Вовка снова посмотрел на меня,- Диск бракованный что ли?

- Вторая песня это оригинал, а девятая - ремикс,- объяснил я, привлекая Машу к себе.

- Понял, не дурак, дурак бы не понял,- Лысый обнял Ольгу за талию и сразу начал что-то шептать ей на ухо, танцуя конечно.

А я сжимал Машу в объятьях, чувствуя её лёгкие руки у себя на плечах, её гибкое тело, понимал, что совершенно теряю голову. Но одновременно с этим, в почти потерянной голове, сами собой возникли строчки:

И я во сне,

Волос касаясь

Танцую с ней

Наш первый танец

И счастлив так,

Что дышится с трудом...

Дальше пока ничего не лезло, но я уже знал, что это будет моя первая лирическая песня, и я обязательно её напишу. И посвящу её Маше.

- Алексей,- вывела меня Маша из поэтических размышлений,- А почему такое настроение в песне?

- В какой,- не сразу понял я,- В "Русской рулетке"?

- Да, какая-то она грустная.

Перед тем как ответить я сильнее прижал её к себе и поцеловал в щёчку и только потом прошептал на ухо:

- Я боюсь тебя разочаровать.

- Я думаю, тебе это не удастся,- медленно и очень серьёзно сказала Маша, глядя мне прямо в глаза.

- Тогда сейчас сформулирую,- я чуть подумал,- Понимаешь, мои песни это не всегда крик души. Я сам никогда не играл, да и не собираюсь играть в Русскую рулетку, я даже не хотел представить, что чувствует человек, играя в неё. Просто в голову пришли именно такие слова и всё. Хотя нет, вместо "отпускаю душу" сначала всплыло "убиваю", но душу убить нельзя, да и как-то нехорошо это. И тут же появилось "отпускаю", а "убиваю" перешло на страх.

- Ты верующий?- спросила Маша.

- Нет,- удивился я, - С чего ты взяла?

- Не знаю, просто показалось.

- Я даже не крещёный.

Мы были так поглощены разговором, а ещё больше друг другом, что не заметили как Лысый утанцевал Ольгу на кухню и мы остались в комнате одни. Песня кончилась и так как она была на диске последняя, стояла тишина.

- Леший!- крикнул с тёмной кухни Вовка,- Поставь что-нибудь весёленькое, курицу утрясти.

Мне совершенно не хотелось выпускать Машу из объятий, да и она ещё больше прильнула ко мне и лукаво смотрела мне в глаза.

И я решился.

Я её поцеловал.

В губы. Её руки обвили меня за шею, упругие губы приоткрылись, и она прижалась ко мне всем своим стройным телом. В голове у меня всё поплыло. От счастья я не мог не то что бы пошевелиться, но и вздохнуть.

Наш поцелуй длился ровно столько, на сколько нам хватило дыхания. Разомкнув губы, мы оба шумно вздохнули и ещё сильнее обняли друг друга.

- Та-а-ак, понятно,- Лысый с Ольгой стояли в дверях кухни и, ухмыляясь, смотрели на нас,- Вот они чем занимаются.

Маша среагировала раньше меня. Нет, она не сняла своих рук с моих плеч и даже не отстранилась. Она просто весело спросила:

- А сами вы, что на кухне делали? В темноте.

- То же самое,- легко согласился Вовка, проходя к столу и снова берясь за бутылки,- Леший, отпусти ты Машу, никто её не украдёт. И поставь, наконец, музыку.

Огромаднейшим усилием воли мы всё-таки смогли оторваться друг от друга. Маша села за стол, а я, всё ещё ничего не соображая, подошёл к магнитофону и начал перебирать диски.

- Чё поставить-то?- ничего не решив, спросил я.

- Да-а-а,- протянул Лысый,- Маша, ты ему совсем голову вскружила, он уже в своей музыкальной коллекции заблудился.- Вовка повернулся ко мне,- Или ты пьяный?

- Сам ты пьяный,- огрызнулся я.

- Ну тогда ставь быстрее музыку, водка стынет.

- Вовка стынет?- сделав вид, что не расслышал, спросил я.

- Я-то не стыну, я кипю.

- Кипучий ты наш,- я наконец-то выбрал диск Майк Марена.

- Да, я такой,- Лысый уже держал стопку с коньяком в руке,- Мне надо срочно пожар мой залить.

Ольга, чокаясь с ним, хитро прищурившись, спросила:

- А может не надо пожар заливать?

Вовка, подняв глаза к потолку, чуть подумал.

- Немного надо,- всё ещё глядя вверх, сказал он,- Но только немного,- он оглядел нас добрыми глазами,- Ну, за пожар сердечный.

Мой сердечный пожар затушить не могло уже ни что. Да и у всех в глазах блестели отблески этих пожаров. Вовка с Ольгой смотрели друг на друга как на мороженое в жаркий день. Я же вообще от Маши не мог взгляд отвести. Она пила сок и поверх стакана я видел её зелёные огромные глаза, устремлённые на меня.

- Ну что, танцевать никто не хочет что ли?- Вовка уже притоптывал под энергичную музыку Майк Марена.

- Как это не хочет?- Ольга тут же присоединилась к нему.

Маша подошла ко мне и взяла за руку. Мы так и танцевали рука в руке, и было очень здорово.

Я вообще-то не большой любитель быстрых танцев, но поддавшись общему настроению и внутреннему восторженному состоянию, чувствуя в своей руке узкую, бархатную ладошку Маши, превзошёл сам себя.

- Оленька, ты только посмотри, они не только спелись, они ещё и сплясались!- переорал магнитофон Лысый.

- Ну и хорошо!- крикнула в ответ Ольга и, закинув руки Вовке на шею, повисла на нём.

Лысый обхватил её своими ручищами за талию и начал кружить. Ольга восторженно завизжала и, закрыв глаза, откинула голову назад. Вовка тоже пророкотал что-то нечленораздельное, остановил кружение и вдруг легко подкинул Ольгу почти под потолок. Что он сделал потом, я не понял, но девушка оказалась у него на руках, а он легко продолжал танцевать. Придя в себя после короткого, неожиданного полёта Ольга обхватила Лысого за шею и смачно поцеловала в губы.

- Вот так,- только и сказал Вовка, когда Ольга, не меньше чем через минуту, оторвалась от него.

- Акробатически-эротический рок-н-ролл,- весело прокомментировала Маша.

- Смотри, крепко держи,- добавил я.

- Кто бы меня подержал,- Вовка сделал вид что шатается, но не от усталости, а от поцелуя,- Э-эх, держите меня сорок мужиков!

Он осторожно поставил Ольгу на пол и, задрав голову, заорал от избытка чувств. Ольга, протянув руку, накрыла его пасть ладошкой, а не то нам пришлось бы уши затыкать. Орать Лысый не перестал, но стало не так громко.

- Еый, аиай!- вырвалось из-под Ольгиной ладошки.

" Леший, наливай" перевёл я для себя и, отпустив Машину руку, пошёл к столу. Пока я был занят этим ответственным делом, Лысый вовсю изгалялся над нашими ушами. По-моему он перепробовал все звуки, которые может издавать человеческое горло и, наконец, завыл по волчьи. Прохожие за окном, если такие были, наверняка решили, что ко мне в гости приехал живой и голодный уголок Дурова, или магнитофон с ума сошёл. Девчонки смеялись, а я, наливая в стопку Лысого коньяк, вдруг почувствовал, что сердце начинает усиленно биться, ноги напружиниваются, а глаза бегают из стороны в сторону, как будто выискивая откуда может исходить опасность. Мощный впрыск адреналина зашевелил волосы у меня на затылке, а зубы так сжались, что скулы заныли. И при этом я не мог понять, почему это со мной происходит.

- Вот это друг,- услышал я у себя над плечом голос Вовки и чуть не зарычал,- Леший, больше краёв в стопку не влезет.

Он взял меня за руку, в которой я держал бутылку и с трудом поднял её от уже переполненной стопки.

- Я, конечно, понимаю, что ты меня любишь. Как друга. Но точно тебе говорю, что всю бутылку даже в стакан не нальёшь, не то что в стопку.

Я поднял на него глаза и ясно увидел, как Лысый вздрогнул. Он осторожно отпустил мою руку и даже подался назад.

- Леший, ты чё?

- А?- всё вдруг кончилось.

- Ты чё, Кузьмич?- тут же переключился на шутку Вовка,- Напугал меня.

Я медленно поставил бутылку на стол и глубоко вздохнул, окончательно приходя в себя.

- Подавился что ли?- Лысый похлопал меня по спине.

- Нет,- тихо ответил я.

- А зачем коньяк пролил?

Я посмотрел на стол. Вокруг Вовкиной стопки блестела в свете почти догоревших свечей довольно большая лужа. Маша уже сходила на кухню и, вернувшись оттуда с тряпкой, быстро и ловко вытирала пролитый мной коньяк.

- Задумался,- ответил я Лысому и, взяв бутылку водки, быстро и точно налил в свою стопку.

Вовка, видя, что со мной всё в порядке, больше не приставал, а ко мне, после выпитой водки, опять вернулось хорошее настроение. По Машиной просьбе, к которой присоединилась и Ольга, я спел ещё пару тройку песен, и пока я музицировал, Вовка откопал в одном из ящиков серванта ещё одну свечу, и поставил её вместо сгоревшей. Затем он, дождавшись конца песни, выдал какой--то новый тост и, выпив, завёл Савэдж. Мы снова танцевали с Машей, а когда очередная композиция кончилась, оказалось что в комнате мы одни. Лысый с Ольгой скрылись за плотно закрытой дверью маленькой комнаты, прихватив со стола свои стопки, бутылку коньяка и пакет сока.

Я снова растерялся. То есть я знал, что нужно делать, но не мог набраться смелости. Наверное, это было написано у меня на лице, потому что Маша, улыбаясь, провела бархатной ладошкой мне по щеке (выбритой) и весело сказала:

- Наливай.

- Слушаюсь,- дурачась, чтобы скрыть смущение, ответил я.

- Любишь подчиняться?- спросила Маша, с ногами устраиваясь на диване, и по её тону я понял, что она шутит.

- Подчиняться не люблю,- отдавая ей стопку, ответил я,- Командовать тоже. В армии я, правда, был командиром отделения, но он состояло из трёх человек, причём я третий.

- А почему не первый?

- На станции конечно первый,- я плюхнулся рядом с ней,- А вот на всякие хозработы и в наряды последний. А так как станция наша была всё время в ремонте, то я всегда был в конце. Как командир.

- Дедовщина,- сделала Маша вывод.

- Субординация,- поправил её я, стукаясь стопками.

Мы выпили, и дальше всё получилось само собой. Я уже не помню, кто из нас предложил разобрать диван, Маша или я, да это и не важно.

Любителей клубнички прошу не обижаться, ничего такого не будет. Если бы я рассказывал не про себя, я бы мог, конечно же, описать всё в деталях и красках, но тут я могу сказать, чтобы не опошлить, что было очень, очень и даже очень хорошо.

Засыпая, уже под утро, я успел подумать, что не сделал того, что намечал сделать ночью, но тут же пришла уверенность, что со мной ничего не может случиться, потому что у меня на плече, доверчиво и тихо, как ребёнок, спит девушка, самая лучшая в мире.