Любовь - это очень прекрасное чувство.

 

Только не к писательству, читательству и критиканству. И если вам незнакомо это самое отвратное из чувств, вас это только украшает. Счастливчики вы.

 

Когда человек влюблённый, это чувство захватывает его целиком, без остатка. Но в отличие от нормальных влюбленных графоманы, библиофилы и их Предметы Любви, как правило, ничего вообще не делают.

 

Сидят, бывает, тихо-тихо... Пинай их тогда, толкай, перцу толченого проси - не дадут. Заняты они: читают. Ничего еще если книжку - день-два поотсутствуют да и воротятся как ни в чем не бывало. А вот, если мысли - плохо дело. Может и к Перу потянуть.

 

А потянуло к Перу - зови на помощь. Самому с такой болезнью не справится. Соседей зови. Родственников. Должны отговорить, бывали случаи...

 

Влюбляясь в непокорные глагол, подлежащее и сказуемое, незлобивый вроде человек с такой страстью вдруг начинает измываться над ними: то скрутит, то оборвет; а потом еще надуется и раскидает по комнате. Жить с ним таким могут одни Писатели. И в Журнале только.

 

Но вскоре все они умирают.

 

 

Хорошо еще, что здоровому типу любви подвержены без исключения самые больные Столпы Эпохи. И тогда: солнышко светит, воробушки поют; рожи красные, глаза выпученные и языки мокрые. Счастье... Только вот притаится где-нибудь под столом писатель Горчев и все запишет.

 

Или это не писатель Горчев будет, а Солженицын.

 

Или не Солженицын даже, а поэт Гандлевский.

 

А если не поэт Гандлевский, то Пушкин.

 

И некуда от них скрыться. Разве зажмуриться, да сдасться этому.

Писательству, читательству, чему угодно!

 

По любви.