Из старинного зеркала в дорогой золоченой оправе на Жоржа весело смотрело красивое, холеное лицо молодого повесы. Роскошный чуб светло-пепельного цвета ниспадал на лоб, подчеркивая стильность только что подправленной прически. Синющие глаза из-под пушистых и длинных, совсем не мужских ресниц, блестели очередной интригой и озорством. Пиджак в крупную яркую клетку щеголевато облегал стройную фигуру. Оставшись довольным образом в зеркале, Жорж засмеялся, открыв при этом ровный ряд белых и здоровых зубов. Он понимал, что его внешность является предметом зависти соперников и объектом воздыхания встречающихся дам. Красив, дьявольски красив! И главное, никаких усилий не приложил для достижения такой красоты, даже пальцем не пошевелил. Все от мамани. Наградила сыночка сполна! И вспомнив о ней, Жорж призадумался.

 

Да никакой он не Жорж, Юриком маманя нарекла... Поежился, вспомнив, как с остервенением, до крови дрался с поселковыми пацанами, с гиканьем и хохотом кричащими ему вслед: «Юрец-огурец!» Среди толпы всегда находился кто-то, кто обязательно надрывно и ехидно подсначивал: «Соленый огурец!» И от этого по синюшным худым щекам слезы лились еще сильней, грязной струйкой попадая в рот. И губы, разбитые в драке до крови, щипало, и он чувствовал тошнотворную соленость во рту и с ужасом думал: «Ну почему, почему они соленые?» Неужто, он и вправду соленый огурец?

 

Жорж грустно усмехнулся, вспомнив переживания пятилетнего мальчишки. Как ни старался, но ничего радостного из своего детства так и не припомнил. А раз так, то нечего и вспоминать. Экая невидаль, нищее детство в грязном, вечно пропитом доме! Не он первый, не он и последний. Образ мамани, какой-то безжизненный и что-то тупо мычащий, всегда распластанный на рваной кушетке, проступал все реже и реже. Память, защищаясь, опускала завесы. Если б не соседки, кто знает, может, и околел бы еще в малолетстве. Но Антонина одежонкой снабжала, сын у нее несколькими годами раньше рос. Заведет, бывало, к себе домой, оденет Юрика и уже в новом наряде выпроводит. А его оставленные вещички перестирает, заштопает и принесет в узелке домой. А тетя Паша, грузная и с трудом передвигающаяся на больных ногах, взяла себе чуть ли не за правило: раз в день, но сытно и вкусно, кормить Юрика. Добродушно шептала своему мужу, искалеченному в шахте: «Не обеднеем мы с тобой, Петя, если пацана прикормим. Ему-то, ублюдчонку, тоже жить как-то надо. Даст Бог, может, еще и парень видный будет».

 

Как в воду смотрела! Теперь парень мог быть эталоном любого модного глянцевого журнала. Но другая у него деятельность, и прибыли больше, но главное, ас он здесь, профессионал! А кто сказал, что быть альфонсом – это просто? Попробовали бы… Может, тогда в ресторанах и гостиницах меньше неслось бы вслед насмешливого шепота: «Смотри, смотри, альфонс со старой тарантайкой вышивает…» Жорж кисло усмехнулся и этим словам, и своим мыслям. Денежки даром никто не платит… И альфонсу тоже… И с чего этот добропорядочный гражданин так опрометчиво решил, что деньги альфонсу даются легко и просто? А попробовал бы вот… именно с этой «тарантайкой»… или с другой… третьей… И не просто попробовал, а сделал бы так, чтоб денежки свои они отвалили, да сполна. Не каждому, ох, далеко не каждому готовы отстегнуть длинные рубли эти избалованные, капризные пристарковатые дамы. А Жорж смог! И может! Такая роскошь, в которой он теперь живет, доступна далеко не каждому бизнесмену. Эх, маманя, маманя, скочюрилась ты раньше срока в своей конуре! Хоть бы душу свою непутевую отвела, хоть бы денечек пожила в хоромах! А теперь Жорж один, на всем белом свете один! И надо опять идти на работу, ждет новая богатая мадам.

 

И только пиджак в клеточку возвращает Жоржа в игривое и азартное состояние. В другом наряде на встречу идти он не может. Пробовал несколько раз, но все валится из рук. И как противна становится бородавка на отвисшей щеке партнерши, и до белого каления раздражают ужимки этих сентиментальных молодящихся дурочек, и становятся несносными и тошнотворными все эти сюси-пуси! И только пиджак в клеточку, поразивший еще в ранней нищей юности его мальчишеское воображение, возвращает ему энергию и азарт, уводит от одиночества и тоски в мир грез!

 

Вечереет. Сумерки, заглянувшие сквозь бархатную драпировку штор, напоминают о предстоящей работе. Жорж энергично распахивает дверцу шкафа. Длинный ряд пиджаков в разнообразную клеточку предстает пред взыскательным взором ловеласа. На этот раз Жорж выбирает самую яркую, огненно-желтую клетку. Все, на работу, пора на работу!

 

Жорж знает, как шокирована сегодня будет его партнерша, увидев эту кричащую клетку. Как резко подожмет свои губы, как будет с трудом сдерживать негодование. Видите ли, деловая встреча у нее, высокого уровня. И мода, соответственно должна быть такой же, высокой. И Жорж, как часть этой моды, обязан блестяще ее подчеркнуть. Изысканно, стильно, тем самым давая понять значимость своей партнерши. Как изящный золоченый багет обрамляет никчемную живопись, заставляя все же ценителей искусства хоть раз, но все же обратить внимание на картину. Жорж тоже давно освоил высший пилотаж, зная, когда, где и как скрасить и заставить засветиться выгодными гранями свою партнершу. В начале своей пикантной карьеры Жорж с болезненной тщательностью следил за каждым словом, движением, взглядом. Он не позволял себе оплошности или же ошибки, внимал каждому слову своей покровительницы, с ужасом, знакомым ему с детства, боясь вновь оказаться в затхлой комнатушке материнского дома. Этот ужас преследовал везде, его оскал Жорж видел в самый неподходящий момент. В дорогом элитном ресторане, когда в бокале из богемского хрусталя искрится лучшее бургундское вино, резко врывается такой знакомый запах вонючей бормотухи, всегда витавший над опрокинутой бутылкой под материнской кушеткой. Жорж заискивающе улыбается партнерше, поднимая навстречу бокал с прозрачным бургундским вином, но все тот же, резкий и тошнотворный запах, запомнившийся с детства, с остервенением бьет в нос.

 

- Ну и как тебе это вино? – ласково улыбается партнерша.

Жорж мило рассказывает «как», так ни разу и не распробовав его толком. Ужас преследовал Жоржа во время обеда и ужина, насильственно заставляя без остановки хватать и хватать все со стола. Конечно же, Жорж не делал этого, конечно же, он был давно сыт. И, конечно же, ему давно были по карману самые дорогие рестораны. Но незримое чудовище толкало его взашей, пыталось манипулировать его руками, заставляя с остервенением голодного волка бросаться на еду. И Жорж все застолья нещадно боролся до изнеможения, бился с этим, никогда не прекращающимся чувством, под столом сцепив пальцы до обжигающей судороги в руках. И вкус еды (какой тут уже вкус!) так и оставался для него далеким, нереальным воплощением.

 

Жорж ощущал вокруг себя этот ужас, который не покидал его ни на один день. Чувствовал, закрывал плотно глаза, боясь увидеть его воочию. Это была его тайная жизнь, о которой он не мог рассказать никому и никогда. Жорж хорошо понимал, за что женщины платят деньги, и он отрабатывал их сполна. Он ценил каждую свою клиентку, хорошо понимая, что без них он вновь был бы голь перекатная. И если, будучи мальчонкой, голь эта могла катиться от соседки к соседке, то став взрослым мужчиной, катиться было уже некуда. И он мило отзывался на каждое слово партнерши, предупреждал любое желание.

 

Стопки книг теперь ему были уже не нужны, а ведь было время, когда Жорж от корки до корки перечитывал горы дамских любовных романов, тщательно подчеркивая карандашом проникновенные слова покорителей дамских сердец. Читая, он проникал в грезы и помыслы героинь, входил в раж, чувствовал всей душой, мысленно спорил с книжными ловеласами, представляя себя на их месте. С ответственностью и аккуратностью студента-ботаника записывал в толстенную тетрадь афоризмы о женщинах, трогательные и доселе не слышанные тосты, смешные анекдоты и изречения высокого стиля. Другая тетрадка была заполнена стихами – все о любви, множество из которых Жорж знал наизусть. «Камасутра» теперь ему была уже не нужна и отдыхала на полке, он давно всю теорию воплотил на практике. Отдельное время требовалось для походов по салонам красоты, фирменным магазинам стильной одежды и ателье мод. Но игра стоила свеч, и Жорж азартно играл в эту игру.

 

И сегодня, вспомнив солидную деловую встречу, о которой так настойчиво предупреждала его партнерша, Жорж остановил свой взгляд на элегантном и стильном костюме нейтрально-серого цвета из элитного магазина. Но то ли бес, то ли проснувшееся мальчишеское озорство заставили повесить этот костюм обратно в шкаф. А взятый оттуда пиджак с огненно-желтой клеткой азартно подыгрывал его настроению, руша и ломая все каноны его мира, рамки, условности. Бунтарский дух поселкового пацана из его неотесанного детства заходил ходуном. Жорж резко встряхнул чубом, в глазах вспыхнул нездоровый блеск, а губы цинично растянулись в улыбке. Он уже хорошо знал это щекочущее состояние, все чаще и чаще приходящее к нему. Узнавал его, чувствовал приближение, принимал как что-то родное и близкое и никогда не пытался избавиться от него. Посещая его периодически, оно через время само шло на спад, сдавало позиции, возвращая Жоржа к нынешней, вполне устроенной жизни.

 

На деловой встрече его спутница была оглушена видом Жоржа в таком вызывающем наряде. Она, конечно, знала о его пристрастии к клетке, но чтобы к ярко-желтой, это уж слишком… Изменить что-либо было уже поздно, оставалось нести какой-то вздор о его желании быть оригинальным, неповторимым. Встреча была явно испорчена. Но испорчена только для его спутницы. Для Жоржа, наоборот, все было увлекательно и весело. Он на все стороны источал обаяние, игриво под столом узким удлиненным носком лакированных туфель легонько наступал на ножки дам, хохотал, сыпал шутками. Сегодня он сполна ощутил волю, в такой важный день выйдя из повиновения своей матроны. Не только она будет управлять Жоржем, дергая его, как куклу в театре, за веревочки. Нет, он волен, захотел – и пришел в огненно-желтом пиджаке в клетку. И плевать ему на то, что все взгляды теперь прикованы только к нему. И плевать на их деловую встречу, сегодня у него был триумф! Его триумф! Взбудораженное состояние кружило голову, ох, как кружило!

Новая деловая встреча через неделю должна была быть более важной и более официальной. Жорж понимал, что появление его вновь в вызывающем виде будет выглядеть уже не просто глупо, но и жалко. Приходящие временами его знакомые бесшабашные чувства на этот раз никак не могли найти выхода. Тем более его повелительница уже выбрала классический костюм стального цвета и прозрачно намекнула, что в случае ослушания счет в банке на его имя не будет открыт. Вот как! Недолго, совсем недолго длился его триумф!

 

Всю последующую неделю Жорж копался в непонятных для него чувствах и ощущениях. Временами на душе становилось дико и пустынно, и ему хотелось жутко, по-шакальи выть. Но вдруг захлестывали через край шаловливость и озорство. Парень дурачился, безудержно хохотал, азартно бросался в безумные игры и авантюры. Иногда подкрадывались к нему редкие, самые непонятные по ощущениям чувства. Ему хотелось спрятаться в объятиях теплых и ласковых рук, хотелось разрыдаться, выплеснуть все свои обиды и тяготы. А вслед за этим желалось успокоения, надежности, защиты. Жорж неожиданно вздрагивал. Откуда эти чувства, доселе не испытанные им? Неужели они пробились из детства? Того неприкаянного детства, когда хлипкое тельце мальчишки скрючивалось на старом обветшалом диване под виды видавшим ватным одеялом? Мать его часто в это время пребывала в ночных загульных похождениях. И мальчишка ночами дрожал синюшным телом то ли от холода, то ли от страха. И тихонько, слабо всхлипывал до изнеможения, до сна, спасающего его от страха и одиночества. Он до сих пор помнил тот миг, когда ощутил себя в объятиях нежных и заботливых рук, головой уткнулся в байковый халатик на материнской груди. Почувствовал неиспытанную ранее надежность и защищенность, изо всех тщедушных силенок схватился за родную руку. Крепко сжал ее, боясь потерять. Но открыв глаза, понял, что это был сон. Что он один, опять один. Мать так еще и не вернулась из ночного загула. Но ощущения этого удивительного единственного сна запомнились, пробились через годы. И сейчас все чаще и чаще хотелось их вновь ощутить. Жорж с удивлением отмечал изменения в своих чувствах, мыслях, побуждениях. Но как ни старался, а желанный покой так и не приходил.

 

На официальную встречу через неделю Жорж явился в классическом костюме стального цвета, был изысканно элегантным и стильным. Лоск во всем – отличительная черта такого Жоржа. Это особенно порадовало его партнершу, она игриво шепнула, что банковский счет на его имя уже открыт. Вот и еще одна одержанная победа в пикантной работе Жоржа! Череда таких удач, нанизываясь одна на другую, и составляла всю успешность молодого человека. Его материальное состояние росло. Вот только чувства и ощущения становились все мутнее и непонятнее. Сегодня же, после удачно проведенной сделки, его компаньонка желала усиленных ласк и проникновенного внимания. Жорж отлично знал, каких слов и действий с его стороны ждет клиентка. Все это с разными партнершами повторялось неоднократно. У парня все было отшлифовано до мелочей, можно даже сказать, до автоматизма. Жорж эту привычную для него работу смог сделать чуть ли не изящным искусством. Его партнерши отрывались от бытия, парили в небесах, теряли голову, влюблялись неистово, ревновали, закатывали истерики, требовали любви и верности, шантажировали суицидом в случае его ухода. Вначале Жоржа все эти проявления женской натуры увлекали, тешили мужское самолюбие, давали нескончаемую возможность материальных доходов. Но с некоторых пор он все чаще и чаще чувствовал раздраженность и усталость. Труд Казановы оказался нелегким. Ничего другого делать он не умел. Коньяк, виски давали забвение лишь на время. После них чувства отвращения от любовных игр лишь обострялись. Рука все чаще тянулась к депрессантам, которые теперь всегда были в его доме. Иногда вечера проводил под действием желанной в последнее время травки. Но все это помогало лишь на короткое время, а после на душе становилось еще муторнее. Периоды депрессии увеличивались, а в спокойное состояние входить стало все труднее.

 

Сегодня после успешной вечеринки предстояла бурная и бессонная ночь. Жорж был особенно услужлив и утончен. Его дама постбальзаковского возраста была ненасытна. Она без устали упивалась изысканными ласками Жоржа. Упивалась по праву, за них было заплачено сполна. Страсть стареющей женщины огнеопасна, взрывна, прожорлива. Утоляя периодически подобную страсть, Жорж обессилевал и терял последние живинки души. Часто появляющийся нездоровый блеск в глазах, излишне порывистые движения, беспричинный смех все еще оставались незамеченными. Женщины наслаждались силой молодого стройного тела, безукоризненными чертами лица, соблазнительной улыбкой.

 

Сегодняшняя партнерша Жоржа требовала ласк без остановки. Кругленькая банковская сумма, переведенная на счет парня, побуждала ее быть ненасытной и требовательной. Жорж вздрогнул, обостренно увидев рядом с собой обвисшую мочку уха. И ввинченный туда бриллиант вызывающе подчеркнул приблизившуюся старость. Шея и грудь женщины вдруг показались Жоржу необыкновенно дряблыми. Парень почувствовал подступающую к горлу тошноту. Что же, что делать дальше? Как профессионально закончить эту очередную встречу? Но Жорж не профан. Он давно себя считал профессиональным альфонсом, и квалификацию ему терять уж никак нельзя. Ведь сколько времени, шаг за шагом, он шел к этому! Сколько сил и терпения было вложено в совершенствование его работы. И как у каждого профессионала, у него тоже на все случаи были свои приемы и методы. Сейчас Жорж применит свой надежный и неоднократно проверенный на практике прием. Он помогал ему и выручал даже в самых тошнотворных случаях. Жорж плотно закрывает глаза и вместо брюзглого растекшегося тела партнерши появляется упругая и смуглая фигурка юной девушки. Под его рукой уже, конечно же, не обвисшая грудь матроны, а твердая чувственная грудка. И вот уже губы скользят по длинной тоненькой шее к соблазнительной мочке уха. И вниз, к упругому животику, на котором от возбужденного напряжения появляются такие любимые им маленькие кубики пресса. Изо всех сил удерживая в себе эти ощущения и вызванный воображением образ, он всегда заканчивал встречи чувственно и романтично. А значит, профессионально. Вот и сейчас этот прием поможет Жоржу достойно выйти из тягостной ситуации.

Но что же это? Вместо девичьей тоненькой фигурки четко вырисовываются обвисшие формы партнерши, покрываются гротескными складками, выпячиваются, обнажая все свои особенности и нелепости, которые кажутся Жоржу чудовищными и отвратительными. Его зрачки расширяются, белки глаз покрываются множеством кровяных жилок. Дыхание становится учащенным, прерывистым. Нарастающий шум в ушах сиреной вонзается в мозг. Стремительный мутный поток затмевает сознание, и вскоре чернильная тьма азартно проглатывает Жоржа.

 

И он уже не чувствует, как его ухоженные красивые пальцы пытаются сжать горло ничего не понимающей женщины. Он не слышит скрежет своих зубов, укуса ими ненавистного женского тела. Не слышит жуткий и отчаянный крик своей жертвы.

 

Пробудившееся сознание крайне озадачило Жоржа. Он обнаружил себя в больничной палате, вокруг была масса непонятных ему медицинских приспособлений, проводков, флаконов. Парень с горечью ощутил жуткую слабость, поэтому окружающей обстановкой интересовался вяло. Но все же отметил светлую белую комнату, идеальную чистоту, тишину и спокойствие. Заглянувшая медсестричка сразу же пригласила лечащего доктора. Врач приветливо улыбнулся. Было видно, что он готовится к разговору с пациентом. Но Жорж опередил его:

- Доктор, почему я нахожусь здесь? Что это за больница, и как я сюда попал?

 

Беседа врача с Жоржем велась осторожно и неторопливо. В больничное окно уже с любопытством заглянули сумерки, но доктор терпеливо открывал для себя одну за другой потаенные страницы жизни Жоржа. И парень, к своему удивлению, впервые почувствовал понимающую и близкую душу, и ему вновь почему-то вспомнился тот единственный уютный сон из его неприкаянного детства. Настал черед откровения и со стороны врача. Жорж узнал, что находится он в психиатрической клинике. Обратилась за помощью его партнерша, пострадавшая и ужасно испуганная. Если бы Жоржа в тот миг не покинули силы, то исход мог быть крайне плачевным и необратимым. Но истощенность организма предотвратила беду. Жорж лишился сознания, а партнерша, пережив шок, смогла вызвать врачебную помощь и себе, и ему. К тому же, оплатила наперед весь курс лечения для Жоржа в элитной психиатрической клинике. Приходила уже проведывать парня, но визит запретили, так как надо полностью исключить все раздражающие моменты для пациента. Болезнь проявилась в буйной стадии, поэтому есть надежда на полное ее излечение. Только… Только Жоржу теперь нужно жизнь начать заново, с осознания своей независимости ото всех. Быть готовым совсем к новому образу жизни, найти иное дело, радикально изменить окружение. Иначе малейший раздражающий элемент из прошлого вызовет рецидив. И тогда он может стать необратимым.

 

Увидев растерянное и беспомощное лицо Жоржа, врач ободряюще улыбнулся:

- Вы видите, что жизнь сама расставила все по своим местам. Прошлого нет, и нет больше Жоржа. А есть настоящее, и есть будущее, Юрий. Да, да, именно Юрий, и я только так вас буду называть. А из прошлого можете оставить себе на память, если уж сильно захочется, только пиджак в клеточку… Вы слышите, Юрий, пиджак в клеточку – и больше ничего…