Тихий шелест книжных страниц, типографский запах, чужие слова, мысли, образы, через какое-то время они уже твои, родные и выстраданные. Корешок к корешку, книга к книге и вот - библиотека. От отца к сыну, к внукам, правнукам и дальше, дальше. Неважно, что книга растрепана, зачитана, что страницы держатся на «честном слове», от этого она еще ценнее. В трудную минуту ты обращаешься за помощью к любимой книге, она всегда под рукой, где бы ты ни был, на войне, в долгом плавании, далеком путешествии. Есть то, что связывает прошлое с будущим, еще не обретенное с потерянным, вселяет уверенность, придает силы. Тонкая нить, которая никогда не рвется, и на которую нанизываются поколения за поколениями. Автор и понятия не имеет кто его читатель, где и как живет, но все про него угадывает. Фантастическое перевоплощение: чужой, неизвестный человек становится родным и близким. В этой встрече – тайна отношений, откровение, честность. Когда-то книгу берегли – держали в отдельном месте под большим замком, потом в шкафах, затем на полках, сейчас, где придется – на полу, земле, подоконнике. Было время – книга могла определить судьбу человека, направить, устыдить, перепахать душу. Не меньшим авторитетом обладал и писатель. Неважно когда он творил - пятьсот, тысячу, две тысячи лет назад – слово его живет. Выстаивается, крепнет словно вино и рождает поступок, намерение, желание. Может это и есть бессмертие?

В простоте кроется глубина мысли и чувств, сила переживаний. Сделать из сложного простое и доступное – редкое умение. Пророки, мастера, творцы говорят просто, даже безыскусно. Но образы, которые рождает их перо или кисть – яркие, глубокие, западающие в душу. Излишние сложности утомляют, раздражают, наводят на мысль о некой интриге, которой на самом деле нет. Тяжелые, не простые книги – угнетают, примитивные до слащавости – вызывают брезгливость. Невольно возникает мысль: «что же хочет автор?» Для чего так много странных, непонятных слов? Чтобы еще раз читатель почувствовал себя дураком? Или другая крайность: автор так изысканно и виртуозно владеет словом, что читатель тонет, вязнет в нескончаемом потоке прилагательных, словесных оборотов, образов. Нагроможденные друг на друга, они грозят в любой момент рассыпаться, придавить. Неприятный момент. Отношения не сложились. Писатель не понят и отвергнут.

Чем умнее, тем сложнее – кредо многих прозаиков, критиков, публицистов. Они пишут для себя или себе подобных, читатель остается за бортом. Один на один со сложными житейскими перипетиями, душевными неразрешимыми переживаниями, с горьким привкусом черных безысходных мыслей. Нужен ли в таком случае автору читатель? Сейчас много рассуждают о литературном русском кресте, когда авторов каждый день «полку прибывает», а читателей убывает. И в некой точке пересечения образуется крест. Не находя отклика внутренним переживаниям, неразрешимым вопросам, эмоциональной поддержки, читающий переходит в разряд пишущего для самого себя или просто бросает такую затею, как чтение. Без внутреннего компаса, без природной силы, без опоры на мудрость предков изо дня в день существуют писатель и читатель. Неистребимы эльфы и гоблины, бесконечны кровавые жестокие убийства, низкопробный дешевый гламур - вместо покоя и тишины, светлой умиротворенности, нравственных ориентиров, моральной поддержки, поиска ответа на извечный русский вопрос «что делать?». Завораживающий, глубокий, многогранный человеческий мир упрощен, низведен в своем существовании до уровня инфузории. Не интересен писателю человек, раздражает он его, утомляет, много на нем не заработаешь. Каждая клеточка, вздох, мысль, все переведено в денежные знаки. Чувства, подвиг, свершение, преодоление, внутренний поиск – растиражированные и обесцененные – скучны и неинтересны. Веками собираемая мораль уступила место цинизму, пошлости, оркам и гоблинам. Доблесть пала. Качество переродилось в количество. Разрешено абсолютно все. Автор отвернулся от рода человеческого и обратил свой ясный оценивающий взор на сказочное племя гномов и леших. С упоением и восторгом он описывает жизненные будни эльфийской принцессы, невероятные приключения вампиров, с удовольствием перебирает, разглядывает нижнее белье власть предержащих, их подлые, грязные дела. Кажется, нет конца и края всем этим шиловым, правдиным, донцовым, мухиным, распоповым, малиновским, пановым, чудовищным книжным сериям «Вкус вампира», «Темная любовь» и прочая, прочая. Будто все, что придумано автором, что вышло из-под его пера – обрело самостоятельную жизнь. Того и гляди, из-за угла выскочит вампир, а метро захватят эльфы, хотя для чего им это? И трупы, трупы, трупы. Поколение людоедов упивается торжеством смерти? Эпоха мертворожденных сеет зло, боль, предательство, вознося до ранга «нравственных» критериев. Главное, чтобы читатель не начал думать, «пипол схавает» уверяют людоеды с черной пустотой в глазах. В старых мудрых сказках говорится, что правда и добро все равно победят зло. А в жизни…

Алчные люди одержимые деньгами придумали бизнес - превратили книгу в цветастый одноразовый фантик – прочитал и выбросил. Глагол больше не жжет, не наполняет своим содержимым человеческий сосуд. Нравственная вседозволенность оглушила. В наше время легко раздаются обещания, словом, будто продажной девкой играют политики, экономисты, бизнесмены, обесценивая его силу и власть.

Пустота и усталость в сердце читателя и писателя, связанных невидимыми узами. Бьются они в разнобой, порой напоминают о себе болью. Но не слышит, отмахивается автор – у него план – три, пять, десять книг в год – только бы успеть! Мельчают вкусы читателя, все меньше у него запросов, претензий, пожеланий к автору. Опасная, глубокая бездна непонимания пролегла между ними, холодом веет оттуда, гнилью. Все дальше звезды, синева, простор, все ближе мрак и черное дно. Свист в ушах, это падение. Камо грядеши?