Что хочет автор. Литературные конкурсы

Случалось ли вам когда-нибудь задумываться о таких вещах? Я постоянно думаю об этом. Даже во сне меня, случается, донимают эти вопросы. Это началось после нашего ухода из города Эллоса месяц назад. В тот день я узнала свой главный страх, я почти поддалась ему, но некто с глазами, как лед, вытащил меня. Он об этом не говорил, я сама догадалась и знала, что ошибки быть не может. Тогда я поняла, что на самом деле слаба, ведь даже собственной жизнью не могу распоряжаться. И не могу делать выбор. Куда я иду сейчас? Я сама избрала этот путь или меня все же кто-то направляет?

- Тимо? – осторожный голос прервал ход моих мыслей, которые медленно, словно вода, плыли по течению реки разума.

Я приоткрыла веки, свинцовой тяжестью нависшие на глаза. Я сидела под широкой ветвью раскидистой ели. У ног, почти касаясь пальцев, неспешно, словно уподобляясь моим мыслям, текла узенькая речка. Ветка низко нависла, аккуратно погрузив крайние иголки в воду, и почти целиком скрывала меня от посторонних глаз.

Мы странствуем вместе уже долгое время. Какова наша цель? Точно не знаю. Я бы хотела узнать, кто я такая. Дайцукэ просто не может долго оставаться на одном месте (по крайней мере, я так подумала). Вернее, так он мне сказал. Что же касается Спэлла и Рэйн – кто их знает. Говорят, что охраняют. И помогают, в случае чего. Я и Рьюичи, разумеется, только делаем вид, что верим им на сто процентов. На самом же деле парень уже поделился своими соображениями по этому поводу, я ответила ему тем же. Мы решили, что наши компаньоны – просто-напросто охотники за силой и выполняют приказы своего босса. В любом случае, развивать назревавший конфликт сейчас казалось как никогда неразумным, да и лишняя магическая и умственная сила никому не помешает.

Вам может показаться уж слишком необычным то, что мы довольно часто сталкиваемся с проблемами по части магии. Мы же далеко не в средневековье живём. Тем не менее, путешествуя не только транспортом, мы иной раз попадали в очень глухие места. Там нас чаще всего кто-нибудь принимал в дом переночевать, но и на улице оставаться тоже приходилось. Если честно, мне такая жизнь была вполне по вкусу. Не знаю почему, но мне нравилось находиться на природе и быть с ней в гармонии. Возможно из-за этого Зеленая магия – моя любимая. Знаете, возможно, вам всё то, о чём здесь написано, кажется странным. Конечно, сейчас же двадцать первый век на дворе! Какие маги? Какие проклятия? Но это реально. Хотя большинство людей подобных вещей не замечают. Они не способны их видеть, так как не хотят верить в это. А вот дети частенько увязываются за такими, как мы. И просят показать, как из асфальта вырастет кустик, или ночной фонарь вдруг спрыгнет со стены дома и начнёт танцевать танго. Дети – чудесные создания, живущие в мечтах и снах. Но мне всегда их жаль, ведь, когда они вырастут, то больше не увидят всех тех чудес. Иногда и мне становится не по себе от мысли, не смогу пользоваться магией, когда стану взрослой. Я боюсь, что стану волноваться о доме, работе и перестану радоваться волшебным вещам.

Вообще, я стала понемногу понимать Рьюичи. Это только с первого взгляда кажется, что он просто бесцельно перемещается из города в город. Я сама раньше думала именно так и понять истинную причину смогла не то что не с первого, но даже не со второго взгляда. Это интересное и доселе неведомое мне чувство, которое уже давно испытывал мой друг, теперь передалось и мне. Эта прелесть путешествовать, видеть новые города, заводить новые знакомства и просто наблюдать за людьми и за их жизнью – это дорогого стоит. В моменты, когда ты в окружении друзей обедаешь в кафе, а вокруг тебя кишит множество народу, ты чувствуешь себя частью этого мира. Это особенно важно для одиночек, вроде нас с Рьюичи. У Спэлла и Рэйн, какими бы они ни были, есть семьи. И они сами – неразлучная пара. Они в любой ситуации будут рядом и будут готовы поддержать друг друга.

Все эти годы мне так не хватало близких людей. И теперь, когда есть те, с кем можно приятно провести время, я кое-что поняла – я столько всего пропустила в жизни, хотя мне как-никак почти восемнадцать. Жизнь не сплошная черная полоса, да и на черно-белое кино она тоже не похожа. Весь жизненный путь наш выкрашен во все возможные цвета: яркие и блеклые, светлые и темные, блестящие и тусклые – все они придают нашей жизни то, что я предпочитаю называть неоднородностью в самом хорошем смысле этого слова.

Но оставим на время лирические рассуждения, ведь на горизонте наконец показался пункт нашего назначения, куда мы так долго и упорно шли.

И вот мы уже идём по дорожкам мелкой деревушки. В ней раньше жил Дайцукэ. Так он сказал. Безусловно, у меня не было причин для недоверия, но мне показалось немного странным, что такой, как он, когда-то проживал в таком… захолустье. Улочки совершенно пусты, как будто все вымерли. Вокруг стоят полуразвалившиеся домики, словно сделанные много-много лет назад и уже успевшие обветшать. Казалось, что даже от ветерка чуть сильнее обычного с крыш обсыплется вся отделка, а облупленная краска полетит по воздуху вслед за остальными предметами в лес. Совсем рядышком величественно высились деревья, очень похожие на сосны или нечто выше и массивнее. Нас окружила полнейшая тишь. Лишь временами слышно тихие птичьи голоски, подпевающие свисту ветерка. И больше ничего.

– Н-да, тишина, как в могиле, – уныло отметил Спэлл и подчеркнул: – Заметь, в могиле…

– Прекрати, – отрезала я. – Но все же он прав в какой-то степени. Слышишь, Рью, как-то тут глуховато, – сказала я, вертя головой, и тут же врезалась лицом в спину товарища. – Ты чего?

– Всё совсем не так, как кажется, – сказал тот и, прищурив глаза, осмотрел дома. – Жители, выходите.

Он сказал это так, словно будил спящего человека. Но ответом была лишь тишина. Дайцукэ тихо кашлянул, прочистил горло и крикнул:

– Эй, люди! Все сюда! Я пришёл!

С этими словами он послал в воздух ярко-красную вспышку света, будто это был какой-то знак. И, действительно, из леса, домов и погребов стали потихоньку появляться люди. Они смотрели на нас не то с удивлением, не то страхом, но одно было ясно – мы, а точнее, Рью произвёл на них очень сильное впечатление.

Неожиданно кто-то сзади кинул в меня камень. Потирая затылок и уже начав злиться, я обернулась и увидела маленькую худенькую девочку в рваном платье. Она топнула босой ногой, подняла с земли ещё один камушек и зло взглянула мне прямо в глаза.

- Кто вы такие?! Мы вас раньше не видели?! – она совсем без страха скалила белые зубки. Я взглянула на руку, в которой она сжимала камень, а потом снова переключилась на лицо и тогда заметила длинные острые ушки. «Совсем как у Дайцукэ... и у меня... и у Спэлла и Рэйн...», - молниеносно подумала я, пристально разглядывая её одежду, единственный сандалий на левой ноге и непонятный символ, начерченный на лбу. Я не могла разобрать, что он собой представляет из-за взлохмаченной челки девчушки.

– Отвечай мне! – потребовала она.

Я не знала, что ответить. А как бы вы поступили на моём месте? Я, например, совершенно не ждала столь «тёплого приёма». Однако пока я витала в облаках собственных мыслей, рядом оказался Дайцукэ. Увидев напротив девочку-оборванку, он вдруг широко улыбнулся и присел на корточки.

– Ну, здравствуй, Луара, – он подал руку, словно она была совсем взрослой.

– Привет, Рью, – сначала Луара, как бы забавно это ни выглядело, сдержанно пожала его ладонь, а потом просто повисла на шее. – Я так рада! Мы все очень рады, что ты снова с нами!

– Я тоже очень рад видеть всех вас, – Рьюичи поднялся, держа малышку на плече. – Луара, познакомься, - он поднёс её поближе ко мне, – это Тимо.

– Ты наконец-то нашёл себе девушку? – лукавый огонёк блеснул в серых глазах. – А она предназначена тебе Судьбой?

– Нет, Луа, она просто подруга и, если хочешь, спутница, - коротко ответил парень.

– Неважно, - девочка положила подбородок на его макушку и со скучающим видом сказала: – Пойдём. Нам надо выйти к лесу. Ты тоже, – она кивнула в мою сторону.

Дайцукэ направился туда, куда сказала Луара. А она постоянно вертела головой и ерзала на месте, будто ей вдруг захотелось слезть и пройтись пешком. Время от времени она кидала на меня недоверчивые взгляды. Первый же здешний человек, которого я повстречала, заранее невзлюбил меня. Не понимаю. Видимо, в поисках ответа на свои вопросы я начала глазами искать испарившихся Рэйн и Спэлла. Но их поблизости не оказалось. Куда они могли деться?

Стоя буквально в нескольких метрах от, казалось, достающих до небес деревьев, я чувствовала себя немного странно. От леса словно бы шла мощнейшая энергетика. Я кожей ощущала сильную магию, древнюю, частицы которой витают здесь уже несколько сотен тысяч лет.

– Приветствуем тебя! – вдруг послышалось из окружившей нас толпы.

Я слегка вздрогнула от этого громового голоса и все разом повернули голову в ту сторону, откуда он исходил. Люди медленно расступились в стороны, образуя живой коридор для идущего по нему человека, который вскоре вышел к нам. «Глава деревни», - шепнул кто-то рядом. Это был мужчина на вид лет сорока-пятидесяти, среднего роста, с выраженными скулами, на которые ложились поседевшие бакенбарды. Он подошел к Рьюичи, который уже успел опустить Луару на землю и сам склонил голову в учтивом поклоне.

– Ну, здравствуй, друг, – пророкотал Глава, положив широкую ладонь на плечо парня. – Долго же ты отсутствовал.

Тот же день, вечером

Передо мной простерлась широкая поляна, на которой сегодня днем мы встречались с Главой деревни и всеми ее жителями. Я старалась идти спокойно и уверенно, однако без друзей мне было несколько не по себе среди незнакомых людей. Мне казалось, что окружающие то и дело на меня с подозрением косятся и начинают обсуждать, как только я пройду мимо. Поэтому временами я нервно осматривалась вокруг в надежде, что где-то мелькнет знакомый силуэт.

Однако я была одна. Дойдя до поляны, я замерла в немом удивлении - посреди нее развели просто громадный костер, огонь которого слепил глаза, освещая и прогревая воздух на сотни метров вокруг. Люди держались небольшими группами, оживлено беседуя и сжимая в руках стаканчики. Справа у самых деревьев расположились музыканты. Они настраивали инструменты, дергая струны и с силой пуская воздух в деревянные и металлические трубочки различной величины и формы. По пути в меня едва не врезался летящий в неизвестном направлении стакан. Я живо отклонилась в сторону, и тут же рядом раздалось смущенное «Простите». Оглянувшись, я заметила источник этих самых летающих чашек: им был деревянный бочонок высотой почти со среднего человека, а рядом стояла полная женщина в красочной одежде и ярко-красными бусами в несколько рядов на шее. Она наливала в стаканчик странную по цвету жидкость и, махнув рукой, отправляла их всем желающим. Я довольно долго не могла на это насмотреться. Настолько ровно и гладко она выполняла все движения, будто проделывала это ежедневно.

Видимо, мой взгляд все же имеет некую силу притяжения, потому что женщина его заметила и, повернувшись ко мне, спросила:

– Госпожа, не желаете ли?

Я не ответила – язык будто прилип к небу. А дама тем временем, расценив мое молчание по-своему, уже наливала очередной стакан.

– Нет, нет, не надо! – выкрикнула я так громко и неожиданно, словно она угрожала мне кинжалом.

Женщина теперь сама замерла, недоуменно глядя в мою сторону, а я, дернув плечами, как если бы мне за шиворот положили лед, виновато улыбнулась и проговорила, на этот раз тише:

– Я сама к вам подойду.

Та в ответ лишь пожала плечами и отправила наполненный стакан стоявшему неподалеку мужчине в красном пончо. В этот же самый момент заиграла веселая мелодия. Хотя она и была немного старомодной, но завлекала не хуже любой другой. Вокруг костра быстро образовался широкий круг из пар, желающих танцевать, и все они на большой скорости стала вращаться по кругу.

– Зачем же так кричать, милая моя, – сказала она, как только я поравнялась с бочкой.

– Извините, – немного смущенно выговорила я. – Я просто не ожидала. Никогда раньше такого не видела.

– Никогда? – густые брови женщины удивленно поползли вверх.

– Да. Я все время жила в городе и до недавнего времени не встречала ни одного мага.

– Надо же, – задумчиво протянула дама, получив небольшой перерыв от раздачи напитков и поправив бусы. – Тяжко, наверное, было?

– Ну, я не знаю, – ответила я и, подумав, добавила, – в принципе, нет. Было немножко некомфортно, но в целом…

– Понятно, – она распрямила спину и внимательно вгляделась мне в лицо. – Ты случайно не та ли девушка, которая прибыла сегодня со Странником?

– Да, это я.

Женщина несколько раз сморгнула, словно надеясь, что я исчезну, как непрошенное видение, а потом взяла еще один стаканчик поменьше, налила в него из бочонка и поднесла ко мне.

Я взяла в руки стакан. Он был наполнен примерно наполовину жидкостью бледно-розового цвета, от которой откровенно попахивало спиртным. Честно скажу, ни цвет, ни запах доверия мне не внушали, в отличие от стоявшей рядом женщины и, чтобы ее не обижать, я одним большим глотком осушила стакан. Горло слегка обожгло, но горечь мгновенно сменилась приятным сладковатым вкусом какого-то плода. Я вопросительно взглянула на даму.

– Ничего, сегодня праздник, – сказала она с широкой улыбкой.

– В смысле? – не поняла я. – Почему сегодня праздник?

– Рьюичи вернулся, – ответила дама таким тоном, словно это было нечто само собой разумеющееся. – Нам одного этого достаточно. И вообще мы нередко устраиваем празднества, но в нынешние времена… – она не закончила фразу и, глядя куда-то вдаль, воскликнула:

– А вон и Рьюичи идет!

Дайцукэ, выбравшись из центра движущегося круга, подскочил ко мне. Он схватил меня за руки и буквально потащил к остальным. Я упиралась, как могла.

– Идем, - сказал парень, блистая улыбкой.

– Ты что, с ума сошел? – воскликнула я. – Я не умею. И не хочу, – я оглянулась назад, желая остаться и еще поговорить с разливающей напиток женщиной.

– Тут и уметь нечего. Просто бежишь по кругу, время от времени вращаясь. Все просто. Ну, давай!

Мы тут же слились с танцующими людьми, и противостоять общему течению я не решилась. Через пару секунд я, наконец, поняла, что привлекло моего друга. Это странное чувство, прежде мне не известное, так и тащило за собой куда-то далеко. Сердце мое забилось быстрее, уподобляясь ритму музыки, я ощущала себя легко и свободно и даже почти забыла, что Рьюичи рядом.

Музыка долго не смолкала, а когда, наконец, воцарилась тишина, перебиваемая аплодисментами, мы поспешили отойти в сторону и оказались вдали от танцующих пар где-то за деревом. Крона его была очень широкой, и под этими раскидистыми ветвями мы и спрятались. А точнее присели отдохнуть. Танец и правда оказался быстрым и отнимал много сил.

– Здорово! – к нам неожиданно подскочили два парня примерно того же возраста, что и Рью.

– Привет, - сказал Дайцукэ в ответ, поправив взъерошенные волосы. – Как вы тут?

– Да ничего. Ты надолго?

– Еще не знаю.

– О, да я смотрю, ты не один, – кареглазый парень взглянул на меня, словно бы только увидел. – Надо же…

– А про запас у тебя случайно никого нет? – встрепенулся его приятель. – Мы тоже не прочь развлечься.

– Развлечься? – я вскинула одну бровь.

– Вы, по-моему, адресом ошиблись, – сказал Дайцукэ, не моргнув и глазом. – Я не из борделя пришел.

– Ну, во-первых, не пришел, а явился…

– А разница? – перебила я.

– … а, во-вторых, – первый сунул руки в карманы на поясе, – нужно присылать весточку, – он немного помедлил. – Ты же знаешь порядки, не так ли, Рью?

Рьюичи ничего не ответил, продолжая задумчиво смотреть перед собой. Я буквально почувствовала, как накалился воздух между ними, и напряжение все росло и росло, обещая, что добром это не кончится. Я не хотела, чтобы кто-то портил такой хороший вечер и мне, и Рьюичи. Поэтому я поспешила сменить тему и поинтересовалась:

– А вы, собственно, кто такие?

Взгляды обоих незнакомцев переместились на меня. Один из них, судя по всему, не имел и грамма хороших манер, потому что в ответ на мой вопрос резко сказал:

– А это неважно. Я все равно ухожу. И тебе советую поторопиться, - он тронул стоявшего рядом парня за плечо и, сверкнув глазами, стремительно удалился.

Проводив его глазами, я взглянула на кареглазого юношу, как бы повторяя свой вопрос.

– Зэн, – сказал он с более мягкой интонацией и пожал протянутую мной руку. – Брат Рьюичи.

– Троюродный, – вклинился Рью, заметив на моем лице сильное удивление.

– Хотя предпочел бы быть родным, – добавил Зэн.

– Чего ты хочешь от меня? – требовательно сказал Дайцукэ, поднявшись и взглянув брату в глаза.

– Чтобы ты прямо сейчас шел со мной, – ответил парень без нотки иронии, слегка качнув головой в сторону так, что гладкие русые волосы заблестели при свете костра.

Рьюичи промолчал, только сдержанно кивнул. Я поднялась ему навстречу, но тот лишь коротко обернулся на меня и направился в лес.

– Простите нас, – Зэн вдруг взял мою руку и, подняв ее, наклонил голову так низко, что нос почти коснулся моих пальцев.

Затем он, не поднимая взгляда, пошел вслед за братом, а меня просто убила эта странная выходка. Совершенно непонятная вежливость настолько сильно удивила меня, что я не сразу поняла, что братья пошли не туда, куда я ожидала, где в самом разгаре кипело веселье и пылал ярким пламенем костер. Они направились совершенно в противоположную сторону, туда, где деревья росли чаще и тьма становилась гуще. Я смотрела им вслед до тех пор, пока их очертания полностью не скрылись в сгущающемся там тумане. Надо мной простирались широкие кроны деревьев, а еще выше – бескрайний, темный, усыпанный звездами небосклон. Рядом звучала веселая музыка, люди радовались, пели, плясали, но меня волновал лишь один вопрос: «Что все это значит?».

А эта деревенька оказалась довольно-таки неплохим местом. Мне здесь понравилось. И не только потому, что здесь все были такими же, как мы, необычными. Как оказалось, здесь живет множество хороших людей. Какими бы странными мои слова ни казались, я не ожидала такого. Я вообще-то человек осторожный и, наверное, слишком разборчивый в плане общения, но этим людям я доверилась легко. Такое необычное ощущение. Я всегда хотела иметь семью, настоящую семью, но знала, что это неосуществимо. Когда я познакомилась с некоторыми, живущими в деревне, мне стало легче на душе. Они все словно одна большая семья, в которую меня приняли. Даже та забавная девчушка Луара. Знаете, глядя на нее со стороны, я поняла, что вижу в ней себя. Я ведь тоже в детстве была такой. Надеюсь, ей в дальнейшем повезет больше.

Здесь все так… необычно. Спокойно, но жизнь вовсе не стоит на месте. Каждый занят своим делом. Дети играют в пятнашки, бегают туда-сюда с такой скоростью, что наблюдающие за ними миловидные бабушки не поспевают напоминать им об осторожности.

Вот другая группа ребятишек. Они сидят тесной кучкой на траве перед молодой женщиной, которая, видимо, рассказывает очень интересную историю, потому что ни один не смеет даже вздохнуть громче обычного, чтобы не нарушить атмосферу сказки. Все дети смотрят прямо в глаза женщины с таким усердием и сидят под таким впечатлением, что кажется, так будет вечно.

Пройдя мимо простирающихся на громадные пространства полей, усеянных злаками, и в снова подивившись чистоте и свежести воздуха, я ощутила внутри себя необычное желание. Учитывая мою болезнь и то, что в городах постоянно застаиваются выхлопные газы, я всегда любила природу. И мне всегда ее не хватало. По крайней мере, до начала нашего блуждания по городам. И теперь у меня появилось желание лечь посреди поля, утонуть в душистой траве, видя перед собой лишь чистое голубое небо, почувствовать себя частью природы.

Но я не стала приводить это желание в исполнение. Мне стало немного не по себе от внезапно посетившей мою голову мысли – живущие здесь люди так старались, сажали и выращивали эти растения. С моей стороны было бы великим кощунством поступить так. Я отвернулась от бескрайнего моря зеленых злаков и пошла по тропинке вперед, надеясь найти полянку, не усеянную культурными травами.

Дальше полей я обнаружила развилку дорог. Мне совсем не хотелось уйти не туда, а потом возвращаться, чтобы сменить направление. Хотя в большинстве случаев я соглашаюсь с мнением Рьюичи о том, что пешие прогулки приносят большую пользу, на этот раз я все же не стала прислушиваться к словам друга и, пользуясь его отсутствием, решила немного полетать.

Заклинание плавно подняло меня над землей и, достигнув в среднем пяти метров, остановилось. Я была рада, потому что до недавнего времени я так не могла. Раньше с помощью этого заклятия я взлетала с дикой скоростью на уровень восьмого-десятого этажа. Зато теперь я наконец научилась управлять собственными полетами. Как сказал Рьюичи, «для этого достаточно сконцентрироваться». «И есть здесь одна маленькая хитрость, – сказал он тогда. – Нужно доверять себе и тем более заклинанию. Но нельзя позволять магии вести себя, иначе не сможешь управлять ее мощью. При использовании сильных заклятий это может вызвать большие осложнения. Ты должна управлять своими силами, а не они тобой». Возможно, это прозвучало немного мудрено, но для владеющих магией это только еще один частный урок более умелого товарища.

Итак, зависнув в воздухе, я начала думать, что делать дальше. Подниматься выше семи-восьми метров у меня не было желания, поэтому, достигнув подходящего уровня и приняв положение параллельно земле, я постаралась мысленно сконцентрироваться на заклинании. И получилось, стоило дать мозгу всего одну команду. Сорвавшись с места, я на достаточно большой скорости полетела вперед. Я сложила руки вдоль тела, чтобы легче скользить сквозь потоки воздуха, которые, попадая в лицо, заставляли глаза слезиться, а волосы плотно прилегать к голове. Однако это было приятно, ощущать скорость и ветер. Чувствовать это всей кожей.

Вообще, если говорить совсем коротко, летать – это здорово. Обычные люди такого испытать не могут, даже если прокатить их на себе, как на платном аттракционе. Но каждый вроде нас в такие моменты чувствует себя частью всего магического потока. Я знаю, что он где-то есть, невидимый, незримый. Я его ощущаю всякий раз, когда пользуюсь магией. Однако мне также известно, что, к великому сожалению, этот путь недосягаем. Скорее всего, он навеки останется для всех нас чем-то притягательным, но все-таки непостижимым.

Сейчас я тоже чувствую, как магический поток, давая частичку своей силы, вместе с ней дарует возможность пользоваться магией и также помогает сохранять баланс между самой собой и заклинанием. Хм… наверное, это несколько сложно для понимания. Однако иначе выразить свои чувства я не могу. Да и эти слова тоже не совсем те, что нужно. Просто… этого не объяснить словами. Это нужно чувствовать.

Люблю эти ощущения. Они действительно доставляют мне удовольствие. Тем более что иного способа испытать наслаждение я не знаю. Понимаю, наслаждаться можно общением, занимаясь любимым делом, находясь в приятном кругу в конце концов только у меня так не получается. Я никогда ничего подобного не испытывала, кроме как творя очередное волшебство. А загвоздка вот в чем – меня это пугает. Мне страшно, и я сама наталкиваюсь на мысль, что я ненормальная. Разумеется, я никогда и не была нормальной так что, возможно, такие мысли – глупость. Но что поделаешь – поневоле в голову лезет…

На ходу перевернувшись на спину, я снизила скорость, сложила руки под голову и представила, что на самом деле я плыву. Плыву очень медленно, нисколько не противясь и целиком доверяя течению. Вот она, безмятежность, которую так трудно отыскать.

Лицо невольно расплылось в довольной улыбке и я, запустив пальцы в волосы и чувствуя, что хорошее настроение несколько приумножилось, «приказала» заклинанию плавно опустить меня на землю.

Вообще, мои чувства – нечто туманное и неясное и, думаю, пытаться растолковать их сейчас будет не интересно конкретно сейчас и конкретно читателю. Так что отложим их в не очень долгий ящик и оставим до лучших времен, а эту тему пусть сменит другая

Среди полной тишины, которую нарушал лишь едва заметный шорох травы, я различала еще что-то. Какое-то неясное шипение. Лежа на спине, я раскинула в стороны руки, словно крылья, и стала ощупывать траву вокруг. Заведя руки за голову, как бы держа их над собой, и ощутила под ладонью ком влажной земли, перемешанной с дерном, который едва ли мог взяться посреди поля. Я попыталась забраться рукой чуть дальше, но путь словно преграждала невидимая стена. Я встала, вытянулась во весь рост и поняла, что это защитное поле и его продолжительность очень велика. Я заглянула за него, но ничего, кроме пустого белесого пространства не увидела, его словно заволокло густым туманом.

Я несмело ударила кулаком по стене, потом сделала это сильнее. Конечно, я не надеялась, что убрать это поле так же просто, как сказать «сим-сим, откройся». Да я, собственно, и снимать-то его не собиралась. Это было просто временное замешательство, от которого у меня в голове роилось множество мыслей. Почему люди здесь так рады видеть Рьюичи? Что имела в виду та женщина, когда сказала «в нынешние времена»? Зачем здесь стоит этот барьер? Скрывает ли он эту деревню или что-то другое? В бессилии я прислонилась ладонями и лбом к барьеру. В чем же здесь дело?

Приоткрыв глаза, я заметила легкую зеленую вспышку в том месте, где моя кожа касалась стены и отскочила от барьера, как ошпаренная, но было поздно. По стене быстро-быстро побежали вверх зеленые огоньки, теряясь в вышине, как тогда, в Священной Роще.

После этого щит исчез, словно его никогда не было. Я осторожно «потрогала» ладонями воздух – действительно, ничего нет. Глянув чуть дальше, я увидела, что земля буквально в полуметре от меня обрывается, да так внезапно, что по телу у меня пробежала мелкая дрожь. Я подошла ближе и глянула вниз: высота обрыва казалась просто невероятной; это была просто отвесная горная порода, затвердевшая за много лет. У его подножья текла и шумела узкая горная река, она мчалась, постоянно сталкивая новые каменные глыбы и унося их с собой по течению. В основании скалы она уже промыла огромную, длинную пещеру, которая то углублялась, то становилась уже, но создавала впечатление, что скала вот-вот обвалится. Это вид действительно поражал и привлекал, а особенно то место, где водная пещера углублялась сильнее всего. Она как будто светилась… хотя на такой высоте просто невозможно толком что-либо разглядеть, так что ручаться за свои глаза я не стану.

В наш дом я вернулась только к вечеру – немного прогулялась по окрестностям. Я долетела до леса, в котором обычные породы деревьев, типа тополя и клена, перемешивались с редкими растениями, которые сочетали в себе много полезных свойств. Чего стоит один Огненный Сиро – маленький белый цветок, растущий на лозах, подобно винограду. Без его лепестков магу никогда не приготовить противоядие от Заклятия Окаменелости и не излечить некоторых ран от Черной магии. А из его сока получается прекрасный напиток, немного похожий на вино, только вкус еще более бархатный, от него почти не пьянеют, да и по цвету эта жидкость не похожа ни на одно из известных вин – ярко-фиолетовый. А если он застаивается, то покрывается тоненькой красноватой пленкой, которая имеет легкую кислинку. Скажу по секрету (потому что это действительно секрет), этот напиток, называемый Сиро, а в разговорном варианте – Сироп, пьется лишь по особо важным событиям. Лицам же женского пола вообще запрещено его пить до тех пор, пока они остаются в девушках. Это своего рода ритуал. Секрет приготовления напитка содержится в строжайшей тайне, возможно, даже большей, чем сам Сиро.

Но я отклонилась от темы – так, к слову пришлось. В том лесу я провела довольно много времени. Если серьезно, я пыталась отыскать среди густорастущих трав одну очень важную. Название к нее весьма странное, и мне известен ее внешний вид, который был записан в маленькой книжечке в кожаном переплете. Она лежала на столе в комнате Рьюичи. Вообще-то мне не следовало туда заглядывать, вряд ли она предназначалась для меня. Но когда долго кого-то ждешь, руки сами тянутся к разным близлежащим вещам.

В итоге я обнаружила кое-какую полезную информацию, однако это было не так просто, как может показаться. Как говорится: «Проще сказать, чем сделать». А произошло это сегодня ранним утром, за несколько часов до моего полета по окрестностям.

Маленькая книжечка в твердом переплете, слегка потертая по краям, бесхозно валялась на столе моего друга и так или иначе приковывала к себе взгляд. Я немедленно взяла ее в руки. Несмотря на, казалось, обычный внешний вид томика, я была убеждена, что внутри должно быть что-то интересное (наверное, снова пришло в действие мое шестое чувство). Эта мысль промелькнула в голове сразу после того, как я провела около двадцати минут в ожидании Рьюичи и взгляд, в сотый раз проходя по столу, случайно остановился на книжке.

Как только она оказалась в моих ладонях, я тут же поняла, какая она старая, чего не могла сказать, просто пробегая по ней взглядом. Из переплета торчали разлохмаченные жесткие нитки, кожа изрядно потерлась, а кое-где даже порвалась, оголив темно-коричневую картонку, странички помялись и слегка набухли, словно намоченные; это еще больше усиливало желание отогнуть и без того неплотно прикрывающую бумагу обложку. В мозгу мелькнуло сразу две мысли, одна быстрее другой. Первая – как книжка может пребывать в руках умелого мага в столь жутком состоянии? И вторая – как до невозможности осторожный и аккуратный Рьюичи мог просто бросить свою вещь на столе? Эти вопросы, подобно сверхскоростным ракетам, рассекающим небесный свод, перечеркнули все остальные чувства. Видимо, именно поэтому дальнейшие мои размышления длились никак не дольше секунды.

Первая страница дала мне лишь имя владельца, которое почему-то было сначала грубо зачеркнуто так, что невозможно было ничего разобрать, а потом написано заново чуть ниже.

Дальнейшие страницы были либо пусты, либо безнадежно испорчены: одни походили на обильно заляпанные краской неудавшиеся холсты художников, а на других размокшие чернила расплылись, сделав бумагу похожей на хрупкий осенний лист с бледно-синими разводами. Понятно, что толку от такого рода страниц было чуть. Я просматривала книжку, стараясь по возможности аккуратно перелистывать страницы, чтобы не дать им порваться окончательно, до тех пор, пока на одной из последних не обнаружила почти целую запись. Почерк был крупным, но я все-таки с трудом могла разобрать написанное.

– Так-с, – пробормотала я, нетерпеливо перебирая пальцами уголки страниц, – что тут у нас? Хм… переписка дает очень немного, лишь какие-то отрывочные данные. А между тем я сильно рискую, ведь…– я запнулась – прочесть мешала очередная клякса. – Что ж такое… а, вот… кто знает, что может вдруг взбрести им в голову. А полагаться на кого-либо в столь непростое время – чистая глупость… по крайней мере, с моей стороны…

На этом запись оборвалась, а я задумалась. Это очень сильно походило на чей-то дневник и одновременно на записную книжку или справочник, потому что на одном из листов я заметила еле различимый рисунок какого-то растения с подписью «Герадон» внизу. «Видимо, хозяин очень не хотел, чтобы записи прочли», - подумала я, еще раз пробежав глазами по страницам, оценивая многочисленные повреждения. – «Но тогда не проще ли было просто запечатать дневник? Или, на худой конец, уничтожить? Зачем надо было оставлять ни на что не годные обрывки информации… только обрывки…».

Неуклюже потрепав пальцами волосы на лбу и таким образом встряхнув себя, я часто-часто поморгала и возобновила чтение.

«…Сегодняшняя встреча навела меня на размышления – правильно ли я поступаю? С разных сторон мои деяния выглядят по-разному, не говоря уже о цели. А меня еще просят сделать выбор!… можно подумать, это все так просто… вот уж не думал, что когда-нибудь придется столкнуться с подобным.

Меня многое смущает. А в особенности ее существование. Она всегда рядом, она надеется, верит, ведь я для нее – как брат родной. И она мне как сестра, однако, я все чаще ловлю себя на мысли, что «вот именно, как сестра». Она, к счастью, ни о чем не догадывается. Нет, об общей тайне она знает, но вот...».

Снова обрыв. Я с усилием распрямила затекшую спину и, пошевелив плечами, вновь обратилась к книжке. Следующая станица гласила:

«… «Сделай выбор! Сделай выбор!» - говорят они… хм… проверяют. А раз проверяют, значит, не доверяют, хорошо это или плохо. Однако они даже не подозревают, что я уже давно выбрал сторону и еще ни разу не желал переметнуться на другую. Хотя по последним данным видно, что мы в меньшинстве, а «противники», пользуясь высоким положением, безнаказанно забираются во все Хранилища. Но ничего… предупрежден – вооружен. Ведь мы тоже имеем кое-какую власть.

Однако должен признаться, близнецы мне порядком мешают – сразу видно, чья в них кровь… Да еще эта надоедливая девчонка, похожая на скелета… не приведи Господи еще когда-нибудь такое увидеть…

…Они говорят: «А-Рэн не дурак, он знает, на что идет». А-Рэн, безусловно, не дурак, но…».

В этот миг за дверью раздался легкий шорох подошв о деревянный пол. Судя по звукам, шел не один и прямо сюда.

Я жутко перепугалась, метнулась к свободной стене и, поспешно скрестив руки на груди, прошептала:

Дверь бесшумно открылась, и в комнату быстрым шагом вошел Спэлл, а за ним и Рэйн. Девушка на ходу поправляла растрепанные волосы и то и дело недовольно поглядывала в сторону напарника, а парень, наоборот, выглядел так, словно его уже невозможно было ничем остановить, потому что он только что достиг цели, к которой долго стремился. На вид оба казались усталыми, будто минуту назад пробежали несколько километров.

Спэлл остановился, едва переступив порог, а Рэйн, не притормозив ни на секунду и оставив приятеля позади, подошла к стоявшему прямо перед ней столу. Она нервно дернула рукой и резко замерла, задержав ладонь над крышкой стола. Это движение очень живо напомнило мне короткое замыкание в технике, после которого приборы перестают работать и замирают, так и не довершив задачу. Именно на это я собственно и надеялась. Но Рэйн немедленно и все так же резко повернулась к Спэллу, с лица которого уже медленно сползла триумфальная улыбка, и сказала осипшим от удивления и недоумения голосом:

Соображать, о чем шла речь, долго не пришлось. Мне словно наковальню на голову уронили, да так, что искры из глаз посыпались. Только теперь они сыпались явно не от боли. Скосив глаза, я живенько осмотрела себя, желая удостовериться, что ни один уголок моей одежды не выглядывает из-за установленного щита невидимости, потому что во мне не осталось и тени сомнений – они искали книгу, которую я, кстати, в спешке сунула в болтавшуюся на плече сумку. А теперь я крепко сжала ее пальцами, ощущая сквозь ткань сумочки твердый переплет.

Рэйн с словно прочерченными по циркулю глазами оглянулась на Спэлла, тот ответил сосредоточенным взглядом из-под сдвинутых к переносице бровей. Создалось впечатление, что они разговаривают, не открывая рта, то есть, телепатически обмениваясь мыслями, ведь, насколько я помню, в нашем магическом мире возможно практически все. А вообще, сцена перед моими глазами здорово походила на стоп-кадр из фильма. Замерших посреди комнаты парня и девушку можно было не просто сфотографировать, но и снять репортаж о том, какими неподвижными могут становиться люди. Мой изобретательный ум даже придумал для возможного репортажа неплохое название – «Как громом пораженные».

Я старалась успокоиться, но дыхание то и дело становилось отрывочным, а руки нервно подрагивали. В волнении я злилась на саму себя и спрашивала: «И куда девался твой контроль над эмоциями?» Казалось, что мои вдохи и выдохи ежесекундно учащаются и становятся все более и более сиплыми, так что велика вероятность, что меня скоро обнаружат.

– Куда он мог исчезнуть? Не понимаю… – пробормотала Рэйн, недоуменно глядя под ноги.

– А я, кажется, догадываюсь, – загадочно протянул Спэлл с кошачьей ухмылкой на устах.

Девушка покосилась на него из-под бровей, словно бы говоря «о чем ты», однако Спэлл не торопился с ответом. Я направила сосредоточенный взгляд прямо на него, а молчание тем временем затягивалось. Парень, с хитрой улыбкой смотрел куда-то сквозь пол, временами косясь на дверь, будто в ожидании, что та вот-вот откроется. Рэйн, видимо, нервничала ничуть не меньше меня, так как без конца теребила свободный конец ремня. Или же ей под руку попадалась закрепленная на джинсах металлическая пуговица, изрядно смахивавшая на золотую или позолоченную, но на деле просто выкрашенная схожей по цвету краской, которая теперь отпечаталась на пальцах девушки. То обстоятельство, что книжка Рьюичи пропала, сильно волновала обоих, и сама пропавшая вещь, несомненно, играла для этой пары не последнюю роль, так что смело можно было сделать вывод, что они не остановятся ни перед чем, чтобы найти книгу. Особенно ясно эта готовность читалась на лице Спэлла, который, оставив образ скромного и послушного мальчика, снова стал самим собой, неосторожно обнажив все свои чувства и намерения.

– Э-э, Спэлл, – чуть слышно пролепетала Рэйн, выждав несколько мгновений, - что ты хочешь этим сказать?

– Все, что я хочу сказать, я скажу, – ответил парень, повернувшись лицом к окну, – но не здесь, ведь даже у стен есть уши.

Он взялся пальцами за одну из дужек и поправил несколько криво сидящие очки так, что едва попадавший в комнату свет бликами заиграл на стеклах и отразился на стенах бледными пятнами. Рэйн протянула к нему руку в надежде хоть как-то утешить, но тот отдернул плечо, и девушка смущенно опустила взгляд. Надо сказать, выглядела она подавленной, что было ей совсем не свойственно, и дело явно было не только в пропаже нужной им вещи.

Скрепя сердце я наблюдала за этой сценой, и именно сейчас мне почему-то стало жаль Рэйн, особенно потому, что все ее чувства были крупными буквами написаны на лице. Видимо, она столь долго держала их в себе, что силы удерживать чувства и дальше стали иссякать. На мгновение мне даже показалось, когда она вдруг закрыла лицо руками, что Рэйн сейчас расплачется, однако, через пару секунд убрав ладони, девушка все еще сохраняла шаткое самообладание. И все-таки более всего меня ввергла в ступор реакция Спэлла. Мне показалось (опять же показалось), что парень отреагирует точно так же, как тогда, когда я слышала их разговор на крыше, то есть никак. Но, видя, как Рэйн спешно прячет лицо в ладонях, а потом прикладывает немалые усилия, чтобы удержать себя в рамках, Спэлл вздохнул и, изобразив на лице более-менее мягкое выражение, неожиданно приобнял Рэйн за плечи одной рукой. Та уже было снова опустила в смущении голову, но юноша поднес к ее глазам запястье другой своей руки, где были пристегнуты обычные часы. Увидев их, Рэйн понимающе кивнула, и парочка, положив руки друг другу на плечи и шагая нога в ногу, быстро покинули комнату.

Я, безусловно, почувствовала облегчение, но вздохнуть полной грудью смогла лишь после того, как отошла от дома Рьюичи на безопасное расстояние в твердой уверенности, что не была никем замечена. Мысли превратились в беспорядочно смотанный клубок и, чтобы выпустить их на свободу и развеяться самой, я отправилась на прогулку, и, хотя голова кипела, я предпочла восстановление спокойствия горячим и необдуманным поступкам.

Закат того же дня.

Произошедшие сегодня события действительно не давали мне покоя, но все размышления так ни к чему и не привели. А особенно меня занимало содержание книжечки, взятой мной в комнате Рьюичи. Знаю, нехорошо брать чужое, так же как и читать чужие записи, чем бы они ни были, но я настолько устала от всех этих тайн и загадок, что уже просто не сдержалась.

В книжечке было описание очень многих растений, которые так или иначе могли быть полезны в колдовстве, также я обнаружила рецепты ядов и противоядий от них и еще кое-какие записи о зельях и том, как их готовить. Временами на полях попадались на несколько раз зачеркнутые и написанные заново слова заклинаний, которых мои глаза раньше не видели.

Что же касается дневниковых записей, все они, кроме некоторых вышеприведенных, оказались безнадежно испорчены, будто нарочно. Также я заметила, что многие страницы еле-еле крепились к другим более крепким, будто были поспешно вырваны, а потом все же вклеены заново либо просто вложены. Надо заметить, что именно эти листы были ужасно помяты и, как я уже говорила, испорчены водой так, что нанесенная на них ранее информация, видимо, уплыла прочь вместе с чернилами.

Последние страницы были для меня особо примечательны, поскольку содержали совершенно непонятный текст. Он был написан на неизвестном мне языке, вместо букв – знаки, представляющие собой нечто среднее между древнеегипетскими рисунками и японскими иероглифами. И хотя понять их значение у меня не было ни единого шанса, мысль о том, насколько интересны эти страницы и сколько полезной информации они, должно быть, содержат, упорно не шла у меня из головы.

А теперь насчет того, из-за чего я в течение нескольких часов обошла половину леса. Так вот, растение, описанное в книжке, которое я так долго искала, и впрямь было очень странным. Ни в одном прочитанном мной учебнике магии я не обнаружила ничего даже хоть на одну сотую схожую с этим.

В который раз внимательно взглянув на карандашный рисунок в книжечке, я полностью убедилась в том, что на вид это растение не представляло собой ничего примечательного: цветок, похожий на лотос, непропорционально широкие листья с крупными зубчиками по краям, несколько тоненьких завивающихся усиков, растущих откуда-то из-под листьев – вот и все. Абсолютно ничего особенного. Под рисунком было обозначено название растения – «Герадон» – а затем шел короткий текст, написанный от руки узким размашистым почерком: «Растение, встречающееся чрезвычайно редко даже в наших лесах. Вместе с тем оно обладает очень важными для медицины свойствами. Имея его под рукой, можно не прибегать к некоторым заклинаниям лечения и безболезненно и, главное, бесследно избавляться от многих ран и серьезных заболеваний». Далее я прочла предложение, о котором после не переставала думать ни на минуту, ни на секунду: «Исцеляет любые раны». Любые раны… любые... даже от Черной магии, от которой в принципе исцелиться невозможно? Неужели это так?

В самом низу той же страницы была еще одна очень короткая надпись, смысл которой я при всем желании не смогла бы понять – она была написана теми самыми иероглифами, о которых я упоминала выше. Мне почему-то казалось, что в этих строчках содержится нечто очень важное, и становилось еще досадней оттого, что я решила не утруждать себя и не изучать книги по древним рунам.

Я вернулась в деревню уже под вечер, продолжая усиленно размышлять о растении со странным названием «Герадон» и сознавая горькую истину, что самой мне в этом не разобраться – была остро необходима «консультация» моего одного моего друга по имени Рьюичи. Правда, для этого мне придется признаться, что вина в «хищении» дневника со стола Дайцукэ лежит на мне, разумеется, если он об этом узнал. «Хотя, как можно об этом не узнать? – думала я. – Эх, опять мне угораздило влипнуть в историю. Как будто без этого уже совсем нельзя обойтись… Нет, моя Судьба явно издевается надо мной».

Я, видимо, была настолько занята собственными мыслями, что совершенно не видела происходящего вокруг, а точнее, не замечала отсутствия того, что должно было быть. Лишь оказавшись где-то ближе к центру деревни, где в это время суток должна бурлить жизнь, я обнаружила, что там царит полнейшая тишина. И ни души кругом. В недоумении оглядевшись, я отправилась дальше по своему маршруту, подыскивая какое-нибудь логическое объяснение. Ведь я почти не знакома со здешними традициями, так что возможно, у жителей было что-то запланировано на этот вечер.

– Не бойтесь! – раздался вдруг где-то рядом знакомый звонкий голос.

Ко мне быстрым и решительным шагом приближалась группа детей во главе с уже знакомой мне юной девчушкой. Вид у Луары был весьма внушительный – она сменила одежду на более опрятную и даже обула вторую сандалию, сзади болтался небольшой, казавшийся почти пустым вещевой мешок. Остальные дети выглядели так же решительно с той лишь разницей, что нагружены сумками были чуть не с головой, будто в поход собрались.

– Не бойтесь! – повторила Луара, подтянув за веревку свой мешок. – С нами ничего не случится!

Чем-то она мне в тот момент напомнила лидера какой-нибудь политической партии, активно призывающего своих сторонников к порядку, который восстановился очень быстро, и потому в повторяющихся репликах девочки не было абсолютно никакого смысла. Она, похоже, иначе считала и продолжала голосить, будто у нее пластинку заело. Но, увидев меня, она почти тут же замолчала и даже сменила уверенный шаг на участь фонарного столба, то есть попросту остановилась, как вкопанная. Точно так поступил бы водитель автомобиля, заметивший перед собой знак «кирпича», и, честно говоря, если бы на месте глаз у нее вдруг оказались фары, я бы вряд ли смогла увидеть в них какое-то различие. Меня словно осветили пятнадцать штук сценических прожекторов, и чувствовала я себя, мягко говоря, некомфортно.

– Ты… – протянула Луара и, к моему удивлению, медленно присела и подняла с земли камень. – Это все ты! Ты виновата! Тебя здесь никто не ждал!

«Последователи» озлобленной девочки не заставили себя ждать. Я на чистом рефлексе подняла руку и поставила защитное поле, так что все летевшие в меня камни отлетели назад с глухим стуком. Сквозь барьер я видела искаженное злобой и болью лицо девочки и слышала ее крики:

– Тебя здесь не ждали! Это ты виновата! Ты нас предала!

В глубине души мне было очень жаль Луару, но более всего меня занимало то, что я так и не поняла, о чем идет речь. Из ближайшего дома выскочили женщина и мужчина тоже с котомками на плече и попытались утихомирить разбушевавшихся детей. Я же в недоумении отступила назад, «отпустив» защитное поле и даже не подозревая, что на сцене только что появилось еще одно действующее лицо.

Сделав пару шагов, я буквально натолкнулась спиной на кого-то стоящего сзади. Уже не зная чего ждать, я медленно и неуверенно обернулась. На меня смотрел юноша, которого я видела накануне вечером и который оказался троюродным братом Рьюичи по имени Зэн.

– Здравствуйте, девушка, – учтиво сказал он, и в голосе его слышался явный подтекст подозрения.

Я не нашлась что ответить, до того наша встреча была неожиданной, собственно как и предшествующее ей событие и та непонятная вежливость, с которой парень ко мне обращался. Зэн чуть наклонил голову, его золотисто-русые волосы тут же пришли в движение, завладев моим вниманием. Сейчас юноша стоял достаточно близко, чтобы я могла разглядеть лучше его лицо: на чуть вздернутом кверху носе я заметила светло-рыжие веснушки, которые, видимо, всегда были при нем; с носа они плавно переходили на щеки и чем ближе к краям лица располагались, тем бледнее становились; само лицо имело ровные, словно сглаженные черты, но не было, однако, лишено чисто мужских признаков – едва заметных светлых усиков; брови, не отличаясь по цвету от волос, словно образовывали золотистую кайму вокруг глаз, которые, в свою очередь, несколько выделялись, так как имели красновато-коричневый окрас; волосы, о которых уже было сказано достаточно много, падали на лицо, образуя густую косую челку, скрывающую правую часть лица и также почти половину правого глаза. В общем и целом меня настораживал цвет его лица – бледный с контрастно яркими веснушками – говорящий о том, что у Зэна проблемы со здоровьем, тем более что вокруг глаз у него образовались темные круги (этим он мне живо напомнил Дайцукэ, хотя у Зэна они были более явно выражены). Вся эта информация быстрым потоком прошла через воображение и крепко утвердилась в памяти, так что я была полностью уверена, что никогда ее не забуду, как и того, кто меня ею одарил.

Не знаю, насколько долго я вот так стояла, но выражение лица Зэна ни разу не сменилось, и я понадеялась, что прошло всего лишь несколько мгновений.

– Что-нибудь случилось? – вдруг спросил он, чуть прищурив глаза.

– Нет… ничего… – вымолвила я, и голос мой предательски дрогнул.

Зэн чуть шагнул вперед и попытался рукой дотронуться до моего плеча, а я едва сдержалась, чтобы не отскочить от него. Дернув плечами и осторожно попятившись, я не отрывала взгляда от запоминающегося лица парня, а тот смело смотрел мне в глаза, будто в них, как на мониторе, читались все мои мысли.

Потом я просто, внезапно сорвавшись с места, помчалась прочь, даже не оглянувшись, чтобы увидеть недоумение на красивом лице юноши, который, однако, продолжал напряженно смотреть в мою сторону. Я убежала не просто так, хотя и сама толком не поняла причины. Что-то мне показалось неладным. Что-то во взгляде. Зэн смотрел на меня так, будто подозревал меня в чем-то серьезном, в каком-то проступке, который я и на самом деле совершила. И даже вся его наружная привлекательность и обаяние не могли заставить меня остаться, потому что от него так и веяло подозрением и недоверием.

Я стремглав побежала к дому Рьюичи, куда и хотела попасть изначально. Осторожности ради путь мой лежал через пустынные маленькие улочки, находившиеся между рядами старых домов с покосившимися крышами и облупленными стенами. Для меня стало огромным облегчением то, что здесь уже никого не было, но я все равно изредка кидала беспокойный взгляд в сторону более крупных улиц, которые явно были и более оживленными. Меня так и подмывало бежать, что-то так и подхлестывало, словно я была вором или преступником. Я боялась… нет, не боялась, скорее, опасалась встретить кого-нибудь, кроме единственного друга, к которому я и спешила. Даже от Спэлла и Рэйн я бы сейчас сбежала, что было бы очень неразумно, потому как было бы еще и слишком подозрительно. Вспомнив об этой парочке, я вдруг застыла прямо посреди улочки и, все еще продолжая сосредоточенно смотреть на дорогу сквозь щель между домами, подумала: «Рэйн и Спэлл… дневник… Рьюичи… им нужен дневник, принадлежащий ему… а что же сам Рьюичи? Наши «охотники» сильно нуждаются в этой книжечке, судя по их же реакции на пропажу, – я стиснула сумку пальцами, – а не найдя дневника они решат, что Рьюичи его спрятал. И тогда…». Оборвав ход моих мыслей, в воображении вдруг возникло насмешливое лицо Спэлла, и в памяти всплыла одна фраза, сказанная им довольно давно: «…если понадобится, я избавлюсь от него…». «Господи… неужели правда? – глаза мои в один момент округлились и я сжала сумку так, что костяшки пальцев побелели. – Рьюичи…».

– Милая девочка, почему вы здесь?

Я буквально подпрыгнула от неожиданности и оглянулась. Если честно, я уже ожидала увидеть ораву недоброжелателей во главе с еще одной Луарой – не просто же так я хотела поскорее попасть к Рьюичи и бежала туда сломя голову. Видимо, за последние полчаса мои нервы расстроились окончательно, раз я даже не смогла различить, кто говорит (мужчина или женщина), а смысл слов я тем более была не в состоянии разобрать. И я даже не могу сказать, что я почувствовала в большей степени – удивление или облегчение – когда невдалеке увидела полную женщину в красочной одежде. Я еще какое-то время не могла успокоиться, хотя практически сразу узнала в ней ту самую приветливую женщину, которая накануне вечером, на празднике, разливала горячительный напиток. На ней был тот же расписной наряд, что и вчера, но счастливый румянец сошел с лица, а в глазах ясно виднелось беспокойство.

– Почему вы здесь? – повторила она с нажимом. – Вам нельзя здесь находиться, идите скорей на опушку леса. Вскоре там соберется вся деревня и оттуда люди смогут переправиться в безопасное место. Но поторопитесь…

– Погодите, погодите, – затараторила я, стараясь привести, наконец, мысли в порядок. – Э-э… простите, как вас…

– Серафима.

– Что за паника? Зачем бежать? Что случилось?

Женщина смерила меня ошарашенным взглядом, но все же ответила:

– Исчез защитный барьер, защищавший деревню, – в голосе Серафимы помимо недоумения звучала некая неуверенность.

– Так, а зачем он был нужен? – я старалась говорить как можно более спокойно.

Женщина помедлила, потом оглянулась назад, откуда доносился топот десятков ног, будто размышляя, есть ли у нее время на разговоры. Наконец она повернулась ко мне и сказала:

– Вы действительно ничего не знаете?

– Как, по-вашему, если б я знала, то стала бы спрашивать? – я вопросительно подняла бровь и внимательно взглянула на Серафиму.

– В таком случае, я, пожалуй, могу кое-что вам рассказать, но только очень коротко. Видите ли, Тимо, – женщина начала говорить медленно и тихо, явно волнуясь, – дело в том, что здесь, в этой деревне, живут изгои. Или, правильнее сказать, Изгнанники (слово с большой буквы, потому что это нечто вроде второго имени у каждого из нас). Наши семьи выслали из волшебного мира и запретили когда-либо применять магию, сказав, что это против закона. Закон, закон, – протянула Серафима, тяжело вздохнув, – закон уже не тот, что прежде. Нас объявили предателями и с тех пор все мы и все наши потомки должны жить обособленно, не пользуясь колдовством, и никто из нас не имеет права вернуться. Никогда. А ведь этот запрет о том, что мы не можем колдовать – хуже смерти, потому что в этом наша сущность. Это все равно, что приказать птицам не летать, а траве – не быть зеленой.

Мы были подавлены и многие не хотели мириться с таким положением вещей, однако никто ничего не предпринимал.

– Почему? – недоумевала я, хотя ответ был очевиден.

– Боялись. Все боялись тех людей, что пришли к власти и не осмеливались выступить против.

– Но почему? – горячо бросила я, обводя глазами воздух вокруг себя. – Ведь вы – народ. Вас много и если бы вы подняли восстание…

– Мы не могли этого сделать, Тимо. Сильные маги отказывались быть на нашей стороне, а все, кто мог бы нам помочь, оказались под колпаком у Власти. К тому же, народ – это только толпа, и хороший оратор может легко убедить их, что белое – это черное, а правда – ложь. Поэтому никакой возможности собрать силы не было. Но потом…

Я резко подняла голову и устремила сосредоточенный взор на женщину, готовясь с жадностью проглотить все, что она скажет.

– Однажды к нам явилась одна молодая пара. Они не были мужем и женой, но от одного взгляда на них становилось ясно, что они друг друга любят. В ответ на вопрос, зачем пришли, они сказали, что хотят помочь и им не место в том мире, – Серафима махнула рукой куда-то в сторону, – хотя их и не изгоняли. Как же звали этих ребят? Хм… парень, кажется, был Алекс, такой интересный молодой человек, всегда в себе уверенный и совсем не глупый, взгляд у него всегда был такой целеустремленный. Да, и глаза у него были такие зеленые, ну, прямо чистые изумруды. А девушка, – женщина нахмурила брови, старательно вспоминая, – ей лет шестнадцать, кажется, тогда было и она, вроде, даже беременна была от того парня. Помню, у нее были длинные волосы такого темно-синего цвета, – Серафима взглянула на меня, – как у тебя примерно. Худенькая, бледненькая, возможно это из-за беременности. И знаешь, лицо, как у тебя было, точь-в-точь. Как же ее звали?

Я слушала так внимательно, что не замечала абсолютно ничего вокруг. На какое-то время мне все стало безразлично и единственное что имело сейчас значение – это имя той девушки, потому что слишком уж много совпадений с самой собой я обнаружила.

– Хм… – силилась вспомнить Серафима, забавно надувая щеки, отчего вдруг напомнила мне куклу, которую обычно надевают на чайник. – Юноша назвался Алексом, а девушке тогда нехорошо стало и знакомство отложили. А потом я спросила сама, как ее зовут, на что она сказала… как же… а, вспомнила, – женщина от радости едва ли не хлопнула себя рукой по лбу, – вспомнила. Дина. Дина ее звали.

Все мои сомнения развеялись, стоило услышать это имя. Несмотря на то, что я не знала свою мать и ничего о ней никогда не слышала, уж имя-то ее я узнала. Случайно, правда, но какое это сейчас имеет значение? Я была настолько потрясена, что даже язык не могла повернуть, чтобы что-то сказать. «Мама была здесь, - быстро-быстро стала соображать я, - с каким-то Алексом. Кто это? Наверняка мой отец. Да, и глаза у нас одного цвета. Неужто они сюда приходили, но зачем?».

– Серафима, – позвала я, наконец, немного справившись с чувствами, – а те двое, зачем они приходили?

– Милая девушка, я же уже говорила. Они сказали, что хотят помочь. Но, если честно, за все время, что они жили здесь, особой помощи я от них не увидела.

– Не может быть! – гневно воскликнула я, но, заметив удивление на лице собеседницы, тут же поправилась: – Что, совсем никакой?

– По крайней мере, я ничего особенного не замечала. Ребята вели себя так, словно им было как-то не до того. Может, оно так и было. И бедный Алекс, у него с тех пор было такое несчастное лицо, что невозможно было его не жалеть. У них явно были большие проблемы.

– А долго они здесь были?

– Пару-тройку месяцев. Потом они внезапно исчезли, оба. Но через несколько месяцев Дина снова появилась в деревне, на сей раз одна. Мне сразу же показалось, что у нее серьезные проблемы. Во-первых, она выглядела так, будто несколько дней брела одна где-то по джунглям – грязная, растрепанная, с уставшим взором, с царапинами и ссадинами по всему телу. Глаза у нее были красные, веки опухшие, лицо заплаканное и несчастное. А во-вторых, она же была беременна, и, судя по тому, сколько времени ее у нас не было и вообще по ее виду, шел как раз восьмой-девятый месяц. Все очень перепугались, когда Дина явилась к нам в таком ужасном состоянии. Мы естественно спрашивали, в чем дело, что случилось, но она наотрез отказывалась что-либо объяснять. Вскоре она родила…

– Стоп, – тормознула я, – а отец… в смысле, тот, парень ее, Алекс, что же?

– Ну, он с тех пор не появлялся. У нас вся деревня на него зло держала, думали, что это из-за него Диночка в таком положении пришла к нам. Но, если честно, он пришел один раз, буквально за пять минут до родов, – Серафима вдруг ухмыльнулась. – Помню, мы его даже пускать к Дине не хотели, но он как-то схитрил и прошмыгнул-таки. Однако надо сказать, Дина была безмерно счастлива, и я даже решила, что ничего между ними плохого на самом деле не произошло.

Я уже открыла рот, чтобы спросить, что стало с девочкой, но потом сообразила, что женщина о девочке ничего не упоминала, и потому сказала:

– Что же случилось с ребенком?

– Дина оставила его, а точнее ее, здесь, у нас. Бедняжка, она так переживала…

– Еще бы, – хмыкнула я как можно тише.

– ...а Алекс ее утешал, говорил что-то вроде: «Так нужно. Мы же уже все решили. Так будет лучше». Видно, у них действительно были серьезные проблемы, но какие именно – этого мы не узнали, ребята так и не признались и я их, в принципе, понимаю.

«Интересно, кому от этого могло стать лучше? – думала я с досадой. – Понимаю, прошлого уже не вернешь и бесполезно об этом беспокоиться, но все же…так хочется знать, почему…ради какой цели тебя бросили собственные родители».

– И они ушли? – спросила я, уже заранее зная ответ.

– Вместе, но…

– …но потом вернулись, только по отдельности.

Я вопросительно подняла правую бровь, что по своему обыкновению делала всегда, когда меня начинали вводить в заблуждение или когда мне действительно что-то было неясно, и таким же испытывающим тоном спросила, делая акцент на каждое слово:

– По отдельности? Как так?

– Вот так. Сначала пришел Алекс, расспрашивал о том, как мы тут живем, нет ли проблем, все ли в порядке. Он был здесь совсем недолго, исчез сразу же после того, как узнал все необходимое. А Дина…

Тут я резко напрягла свой слуховой аппарат, чтобы не упустить ни единой детали – отец меня почему-то беспокоил в меньшей степени, чем мать, и у меня уже начало складываться о нем не самое лучшее мнение.

– …Дина объявилась лишь спустя много лет после случившегося. И, должна сказать, пришла не одна, что нас порядком насторожило. Некоторые так перепугались, что уже хотели тревогу поднимать.

– С кем Дина была? – моему любопытству не было предела.

– С каким-то пареньком. Молодой совсем, на вид мне показался лет эдак четырнадцати-пятнадцати. Запомнить его не составляло никакого труда – у него были огненно-рыжие волосы, стоящие ровно перпендикулярно голове, как у ежа. И имя у него какое-то чудное было даже для нас, хотя мы сами частенько даем людям не вполне обычные имена. Но, к сожалению, я его сейчас вряд ли смогу вспомнить… В общем, Дина сказала, что пришла по делу, хотела проверить какой-то барьер, а насчет парня можно не беспокоиться. Он – кто-то вроде ее телохранителя. Я очень удивилась тому, как это такой молодой мальчик способен защитить взрослую женщину. А когда я спросила о его возрасте, он с самым серьезным видом ответил, что ему одиннадцать.

– Одиннадцать?! – вырвалось у меня.

– Я тоже опешила, но он сказал, что в любом случае беспокоиться абсолютно не о чем, потому что он – профессиональный Экзорцист. Он даже предъявил мне метку, доказывающую принадлежность к Высшему разряду Экзорцистов. И этот мальчик впоследствии показал свою силу. Именно Дина установила защитный барьер вокруг деревни, чтобы нас никто не смел трогать. Его-то она и проверяла, видно, хотела удостовериться, что он работает, как надо, - лицо женщины вдруг расплылось в милой улыбке, которая одновременно выражала и радость и, главным образом, благодарность.

– Вы сказали, что мальчик показал свою силу. Как? В чем это выразилось?

– О, этого я никогда не забуду, – Серафима закрыла глаза, словно погрузившись в транс, и принялась неторопливо рассказывать, слегка растягивая слова. – Был поздний вечер, почти ночь. Дина отправилась поверять барьер, а Экзорцист (поскольку имени я не помню, буду называть его так) остался. Тогда мы и спросили его об имени, о возрасте и прочее и прочее. Он отвечал спокойно и расчетливо, ни одного лишнего слова не сказал, и было в нем что-то загадочное, не могу сказать, что именно. Но вдруг он резко встал во весь рост и довольно долго настороженно смотрел куда-то вдаль, в небо. А потом вдруг сорвался с места и убежал, на наши вопросы о том, что случилось, лишь поспешно бросил, чтобы мы не беспокоились. Но мы не могли все так оставить. Видя, что Экзорцист бежит в восточную часть леса, куда накануне отправилась Дина, все заволновались и небольшая группа магов пошла за ним. Правда, мы скоро его потеряли – мальчик словно растворился в воздухе, не оставив ни единого следа. Но нам уже было известно то место, где Дина устанавливала барьер – там Восточный лес переходит в довольно широкое поле, закачивающееся резким обрывом, глянув вниз с которого можно увидел узкую горную реку.

Прослушав это короткое описание, я вздрогнула – уж слишком хорошо знаком мне был этот пейзаж. Я с трудом проглотила образовавшийся в горле комок и постаралась придать своему лицу по возможности спокойное выражение.

– Наша группа еще не успела дойти до места, как вдруг произошло нечто странное. Как раз оттуда, где должна была по нашим расчетам находиться Дина, вдруг произошел колоссальный выброс энергии. Огромный ярко-алый столб света с бешеной скоростью устремился ввысь, а от него стали быстро-быстро расходиться мощные силовые волны, отчего весь лес пришел в движение, и я имею в виду не только старающихся скрыться животных – казалось, что и растения пытаются вырвать корни из земли и бежать. Ураганный поток ветра чуть не сбил нас с ног, но я и еще несколько людей упорно шли вперед, к поляне. То, что мы там обнаружили…

Женщина не успела закончить – по небу прокатился ужасно громкий, пронизывающий вой. Мне показалось, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут так же, как и часть мозга, отвечающая за улавливание звуков – этот вой был не просто нечеловеческим, будто бы все животные кричали от страха на разные голоса. Создалось впечатление, что кричало даже то, что в принципе не обладает голосом, что само существо земли и природы издало этот жуткий вопль. И мне самой вдруг захотелось присоединиться к нему – до того страшным, отчаянным и парализующим был этот крик.

Когда вой прервался, вокруг воцарилась жутковатая, пробирающая до костей тишина, и я невольно передернула плечами, а Серафима сказала:

– Предупреждающая сирена. Это значит, они уже здесь.

Мне хотелось спросить, кого женщина имеет в виду, но та не дала мне и рта раскрыть.

– Я хочу закончить свой рассказ до того, как сирена прозвучит в третий раз, и здесь уже нельзя будет находиться никому, – быстро объяснила она. – Так вот, на поляне мы увидели Экзорциста, но он был не один. Вокруг было еще около дюжины людей, а может и больше, но все они были… мертвы.

Все мое тело вдруг похолодело: конечности словно поместили в морозильную камеру, по всем клеткам пробежал мороз, а тепло быстро стекалось к сердцу – единственному еще живому органу – которое отчаянно забилось, не желая гаснуть, как остальные словно заиндевевшие части моего тела.

– Да, мертвы, – повторила женщина, хотя я и во второй раз понадеялась, что мне просто послышалось. – Все до единого уже взрослые мужчины лежали на холодной земле с побелевшими глазами. Эта картина сильно напоминала царство смерти, но кое-что живое все же перетягивало взгляд на себя – стоявший посреди всего этого мальчик. Экзорцист стоял, раскинув в стороны руки, и открыто, с вызовом смотрел в небо, словно чего-то потребовал и ждал ответа. Он тяжело дышал, на мгновение мне даже показалось, что он вот-вот упадет – в воздухе не было ни малейшего намека на ветер, но мальчик покачивался из стороны в сторону, как маятник. Его силы практически иссякли. Рядом, близко к его ногам, сидела Дина.

– Что вызвало столько сильный выброс энергии?

– Магия, моя дорогая, – был ответ. – Очень сильная магия. Лишь немного придя в себя, я заметила, что на земле что-то начерчено, а именно – пятиконечная звезда, заключенная в круг, или, проще говоря, пентаграмма, в центре которой как раз и находились Экзорцист и Дина. Пентаграмма – это символ Экзорцистов, но, – Серафима вдруг нахмурилась, – должна сказать, символ темный. Я понимаю, что он всего лишь выполнял свою работу, пытаясь защитить Дину, но такие методы нечасто используют и, если уж на чистоту, это незаконно.

– Незаконно?!

– Но мальчик имел разрешение, как принадлежащий к высшему разряду Экзорцистов, так что…

– Но как же так? – меня этот факт очень возмутил. – Как власть позволяет использовать такое? Это… убийство… – я глубоко вдохнула и выдохнула. – Так ведь нельзя…

Видно лицо мое в тот момент приобрело несколько неприятное выражение – женщина подошла ближе и внимательно взглянула мне в глаза. Она раскрыла было рот, чтобы что-то сказать, но голос ее перекрыл второй уже предостерегающий сирены и мы обе резко повернули головы в центр деревни.

– Тимо, милая моя, – торопливо заговорила Серафима, – вам срочно нужно уходить. И Рьюичи тоже. Вот, возьми.

Женщина достала из внушительных размеров сумки стеклянную баночку цилиндрической формы. Днище ее было примерно с мою ладонь, а высота образовывала всего пару-тройку сантиметров. Внутри я слегка размыто различила небольшой цветок бледно-голубого окраса с листьями чуть крупнее, который был доверху залит кристально прозрачной жидкостью. Повертев сосуд в руках, я случайно поймала солнечный зайчик, и розовато-бардовых луч заходящего солнца ударил в глаза – время быстро убегало.

– Передай это своему другу, хорошо? И будьте очень осторожны. Я знаю, что Рьюичи вряд ли отправится вслед за другими жителями в убежище, так что, берегите себя. И еще, – Серафима снова сунула руку в сумку, извлекла что-то круглое завернутое в черный бархат и дала мне, – один отдай Рьюичи, а другой оставь у себя. Если вас действительно что-то связывает – они вас защитят.

Я развернула тряпицу. На ладони оказались два узких серебряных браслета, которые, казалось, были аккуратно сплетены из сотен тончайших нитей. Они скромно поблескивали в лучах заката, но уж слишком изящно эти браслеты выглядели, и ничто не внушало уверенности в том, что они могут обладать какой-либо большой силой, способной защитить человека. Однако, в то же время, не верить такой женщине, как Серафима, тоже казалось неправильным, и потому я молча положила подарок во внутренний карман сумки так, чтобы уж точно не потерять.

– Спасибо вам, – сказала я, так как очень хотела поблагодарить женщину, – спасибо за вашу доброту и за то, что помогаете нам. Мне жаль расставаться, – тут я уже затараторила скороговоркой, будто зазубрила эти фразы заранее, – я бы хотела с вами еще пообщаться и побольше узнать о жизни таких людей, как вы и как я. Но времени нет, нужно срочно найти Рьюичи и потому спасибо вам еще раз, что беспокоитесь за нас.

Серафима слушала внимательно, откровенно вытаращив на меня глаза. А когда я закончила, с ней вдруг произошло нечто странное. Женщина, коротко хохотнув, будто я ее чем-то насмешила, подняла руку к лицу, стараясь закрыть появившуюся на лице улыбку, которая была здесь не совсем уместна. Однако она тут же поправилась и сказала:

– Простите, Тимо, я ненароком. Просто мне показалось немного забавным, что вы так горячо благодарите меня, будто на самом деле вы этого не заслуживаете. Все мы здесь очень обязаны вашему другу и всегда готовы помочь ему, как и его друзьям, если он сочтет их таковыми.

– Почему? – слова Серафимы меня озадачили, и я задала этот вопрос, откровенно показывая свое непонимание.

– Моя дорогая, – медленно начала Серафима, – если б не Рьюичи, нас бы здесь уже не было, – женщина открыто направила взор своих карих глаз в мои глаза. – Большая часть погибли бы, а остальные сидели бы в тюрьмах или кое-где похуже. Так что, мы обязаны Рьюичи не только своей свободой, но и своими жизнями.

То, что я узнала, меня удивило, пожалуй, даже шокировало, но взять себя в руки я была просто обязана, иначе бы просто не смогла найти дорогу к дому Рьюичи, куда я теперь очень торопилась. По деревне прокатился последний, третий, вопль сирены, ярко-алая вспышка сверкнула над центром деревни и, рассыпавшись, накрыла ветхие домики едва заметной шапкой полупрозрачных, похожих на сахарную пудру, частиц и окрасила бледно-розовое небо в кроваво-красный цвет. Вот он, конец. Теперь времени уже точно не осталось.

Домик Рьюичи стоял отдельно от деревни и очень напоминал тот чердачок на крыше, где он жил в городе – те же большие окна, тот же кое-где разломанный кирпич и та же косая крыша, видимо, специально выстроенная именно так. Прежде чем войти внутрь, гость попадал на симпатичную круговую веранду с крашенным деревянным полом и с напоминающими сито плетеными белыми перилами сплошь в кусочках облупленной серебристой краски.

Внутри же я, миновав хрупкую дверь, обнаружила две небольшие комнаты с тем же крашеным полом, застеленным овальными паласами, и с очень аккуратной деревянной мебелью. И судя по тому, что вокруг не было ни единой пылинки, я решила, что Рьюичи был здесь совсем недавно. Хотя, признаюсь, я не представляю себе Рью, вытирающего шваброй пол и смахивающего с мебели пылинки – глупо как-то выглядит.

И, тем не менее, я мысленно согласилась с этой догадкой – других все равно не было. Ступая на цыпочках, я обошла весь дом, и, естественно, никого не нашла, так как убедилась в этом сразу же, как только заглянула внутрь. С выражением досады на лице я направилась к выходу, уже у самых дверей обернувшись на странный шест, находившийся прямо перед разделяющей две комнаты стеной. Он выходил из пола и упирался в потолок и вообще напоминал какую-то тонкую металлическую сваю, которую почему-то решили поставить прямо посреди дома. «Странно, – мелькнула мысль, но тут же исчезла. – А, ладно, это не мое дело. Рьюичи то все равно здесь нет».

И я вновь оказалась на веранде. За какие-то несколько минут, что я была в доме, небо изменило свой окрас: нежно-розовый закат уступил место сумеркам, словно закрывшим сиреневой с темно-синим пластиной небесный свод, который вдобавок неожиданно стал покрываться густой грязно-серой дымкой. Откуда она вдруг взялась я не знала, но эта отвратительного цвета пелена всем своим видом навевала неприятные ощущения. Мороз пробежал по коже – в воздухе вдруг повеяло холодом. Днем было довольно-таки жарко, теперь же при дыхании изо рта выходил чуть заметный пар.

Обведя взглядом унылый пейзаж, я поняла, что толком не знаю, что делать дальше. Безусловно, существовало несколько способов, к которым я могла бы прибегнуть, чтобы связаться с Рьюичи или хотя бы дать ему знать, что я его разыскиваю. Но сейчас я опасалась их использовать по очень простой причине – они были связаны с магией и их так или иначе могли обнаружить, а, если я правильно поняла ситуацию, моему другу такие неприятности были ни к чему. И потому я пребывала в некоей растерянности и продолжала стоять на уютной веранде, положив руки на перила.

И тут в поле моего зрения появился человек. Я мгновенно заскочила за решетчатую стену, не имея ни малейшего желания, чтобы меня кто-нибудь здесь обнаружил. Человек вышел из леса со стороны деревни. Он целенаправленно шел сюда и быстро приближался и, хотя я практически сразу его узнала – это был Спэлл – сердце мое по-прежнему дико билось и тревога сотрясала душу. Я уже поняла, что доверять этому человеку не стоит, и сейчас шестое чувство внутри меня громко возвещало об опасности – что-то было не так.

Но все-таки, несмотря ни на что, я не могла вечно стоять за стенкой – я была просто обязана узнать, зачем он явился сюда. Я не стала дожидаться, пока меня обнаружат, и медленно вышла из своего укрытия, совершенно не заботясь о том, к каким выводам может прийти этот парень.

– Тимо, – сказал Спэлл с вопросительной ноткой в голосе, хотя это вовсе не было вопросом, – так ты здесь. Что ж, я рад.

– Чему же? – произнесла я ледяным голосом.

– Тому, что нашел тебя. Я уже начал волноваться, – парень сделал несколько шагов к дому. – Надеюсь, ты в курсе, что находиться здесь уже не безопасно?

Вместо ответа я коротко кивнула, в голове отмечая все неровности его голоса и несоответствия интонации со значением слов. Например, при словах «начал волноваться» голос его не дрогнул ни в коей мере и звучал, прямо скажем, противно.

– Ну тогда чего же мы ждем? – задал риторический вопрос Спэлл. – Время не терпит, идем.

Он протянул одну руку ко мне, а другую отвел в сторону, как бы приглашая следовать за ним. Лицо его по-прежнему было лицом скромника, спокойного и тихого юноши, но я не взяла его руки, а просто спустилась по ступенькам на землю и прежде чем идти спросила:

– А ты ничего не забыл? – последовала небольшая пауза, и парень смерил меня озадаченным взглядом. – Не замечаешь, что мы кого-то забыли?

– Ах, ты про Рьюичи, – догадливо произнес он, снова подождав несколько секунд. – Думаю, он скоро нас догонит.

– Умоляю тебя, Тимо, – тут Спэлл уже сам взял мою ладонь и повел за собой, – он же не дурак в конце концов, и тебе это известно. Так что не нужно о нем беспокоиться. Уж кто-кто, а он нас точно найдет, – добавил он тихо сквозь зубы.

«Ой, не завидуй», – подумала я, а вслух сказала:

– Это уж точно.

Вообще-то мне было приятно видеть Спэлла обескураженного, тем более, если дело касалось нас – меня или Рьюичи – и я была бы не прочь воспользоваться шансом и показать, что есть в мире существа куда лучше этого «наблюдателя за Запретной магией», который в данный момент продолжает скрываться за чужой личиной. Хотя, как уже было сказано выше, его маска дала ощутимую трещину, и потому мне было немного не по себе – такое чувство, что я просто не готова пока встретиться с настоящим Спэллом лицом к лицу.

Но, тем не менее, наш путь продолжался. Спэлл ничего не говорил и даже не смотрел в мою сторону и явно торопился – он ни разу не сбавил скорость, делал очень широкие шаги и вел меня куда-то весьма целенаправленно. Спэлл точно обозначил себе конечный пункт и прекрасно знал путь, которым до него можно добраться. Я торопливо шагала рядом, изредка поглядывая на парня, и тоже молчала – не было слов.

Однако в голове моей мелькнула одна довольно простая мысль: почему бы не спросить, куда мы собственно идем и зачем? В таком случае можно проследить за реакцией Спэлла, которая имеет немаловажное значение.

– Куда мы идем? – прямо и без колебаний спросила я.

– В безопасное место, – был ответ.

«Логично», – мысленно отметила я и добавила:

– А поконкретней?

– Не волнуйся, мы уже скоро придем…

– Я-то не волнуюсь, просто вот что думаю – если то место, куда мы идем, безопасно, то оно наверняка магически защищено. Как же тогда Рьюичи нас найдет?

Вопрос был задан с подвохом, но Спэлл ответил так, словно его и не было:

– Ну, мы дадим ему знать. О нем вообще можно не беспокоиться…

«Ага, как же», – с досадой подумала я, а вслух сказала:

– По-твоему, он настолько силен, что без труда сможет отыскать нас, даже если мы будем находиться под мощной защитой?

Я изо всех сил старалась вывести Спэлла на правду, но тот простодушно отвечал либо молчал и, в общем, ничего интересного не говорил. Все мои старания оказались тщетны, и сложившаяся ситуация не нравилась мне все больше и больше.

Спэлл немного сбавил шаг и я наконец поравнялась с ним. Природа вокруг стала более дикой и одновременно более естественной. Деревья здесь настолько разрослись, что массивные корни вышли наружу, образуя большие кочки и причудливые низкие арки. Многие корни переплетались друг с другом, создавая необычные по форме мощные сплетения, хотя по-настоящему гигантских почти не было видно. Но ни разу нам не пришлось перелезать через часто встречающиеся корни – путь наш змейкой лежал между ними. Казалось, что мы идем уже целую вечность и предстоит пройти еще столько же, и ничего так и не изменится, но события, как всегда внезапно, повернули в новое русло.

В царившей здесь тишине любой даже самый незначительный звук, казалось, прямо врезался в голову. Я даже могла слышать размеренное дыхание шедшего рядом парня. Откуда-то вдруг раздался шорох – хрустнула ветка – и я, и Спэлл резко остановились и повернулись на звук.

– Что это было? – машинально спросила я.

– Не знаю, – ответил Спэлл, настороженно вглядываясь в пространство между деревьями.

Я также пристально смотрела в ту сторону, откуда, по моему мнению, произошел тот кратковременный режущий слух шорох. Но ничего разглядеть было нельзя. И дело было даже не в недостатке света – его-то как раз вполне хватало. Глаза мои словно заволокло тонкой пленкой тумана одновременно и темного, как ночное небо, и светлого, как первые лучи восходящего солнца. Он, как легкая полупрозрачная дымка, неслышно окутал все вокруг, и теперь все очертания словно расплывались перед глазами. Создавшаяся ситуация меня серьезно обеспокоила и такими же встревоженными глазами и посмотрела на Спэлла – его ли это рук дело? Так как верить ему нельзя, а ожидать можно всего, что угодно, эта мысль показалась мне вполне логичной. И поэтому, когда он снова шагнул по видимой лишь ему дороге и махнул рукой, приглашая следовать за ним, я осталась стоять на месте. Эта бесконечная игра в притворство мне изрядно надоела и, думаю, теперь пришло время расставить все точки над «и». Пришло время узнать всю правду.

А теперь, я думаю, пора переключиться с моей скромной персоны на другую не менее важную. Читателю наверняка хочется узнать, что делал Рьюичи, в то время как я, бегая по деревне, искала его и в конечном итоге столкнулась со Спэллом, с которым я с некоторых пор опасаюсь оставаться наедине. Если так, тогда вперед. Давайте же проследим за ним.

Итак, накануне вечером Рьюичи оставил меня на празднике у костра и удалился в чащу со своим троюродным братом Зэном, с которым я, между прочим, столкнулась уже сегодня. Что конкретно делал мой друг, покинув празднество, я не знаю, а чем он был занят в течение всего дня, пока что оставим в тайне (ведь на тот момент я и сама об этом понятия не имела). Поэтому давайте начнем с момента, когда прозвучала первая возвещающая об опасности сирена.

Рьюичи резко поднял голову вверх, внимательно прислушиваясь к диким завываниям сирены. Это не было для него ново, юноша прекрасно знал, как это работает, и уж тем более не забыл, по какой причине обычно прокатывается такая звуковая волна. «Неужели они уже здесь? – подумал Рьюичи. – Так скоро. Оперативно работают, ничего не скажешь...». Всего пару секунд ему понадобилось на раздумья, а потом он резко сорвался с места и со скоростью реактивного двигателя помчался к своему дому. За весь свой путь он успел услышать еще два таких же предупреждающих сигнала и буквально молился, чтобы я не сглупила и пришла к его дому и никуда не уходила.

Не добежав до него, наверное, около пятидесяти метров, парень остановился – из чащи вышел человек, которого он меньше всего хотел бы сейчас встретить и который, по его прикидкам. должен был оказаться виновен во всем этом переполохе. Рьюичи шагнул в сторону к самой стене и подошел к краю, чтобы увидеть, как Спэлл подходит к крыльцу, а с самого крыльца медленно спускаюсь я. Спэлл сделал жест рукой, приглашая следовать за ним. Я спустилась по ступенькам и заговорила, а Рью тем временем размышлял, краем уха слушая наш разговор: «Куда это ты хочешь ее отвести? Вряд ли к остальным в убежище, – Рьюичи тихонько хмыкнул. – Замечательная компания подобралась... Н-да, ребята, вы правы, я бы вас в любом случае нашел, но, к счастью для меня это уже случилось».

Как только мы тронулись с места, Рьюичи неспешно пошел следом. «Как же мне не нравится этот маршрут», – размышлял Рьюичи, очень осторожно и совершенно бесшумно перешагивая через вьющиеся корни. Я хоть и не верила своему провожатому еще и потому, что не имела ни малейшего представления о пункте нашего назначения. Рьюичи же, зная в этом лесу буквально каждую кочку, каждое дерево, прекрасно понял, куда Спэлл ведет меня: «Он же... еще одно Священное место. Черт, я же сам туда собирался, но... нельзя, чтобы Тимо попала туда вместе с этим служакой, иначе проблем не оберешься... Что ж делать-то?». Рьюичи внимательно взглянул в нашу сторону – шли мы молча, и Спэлл не делал ничего, из-за чего Рью стоило бы переживать. Тогда он медленно протянул руку к ближайшей веточке и, взявшись за нее, резко дернул вниз. Раздался хруст, довольно сильно ощущаемый в таком месте. Рью шустро спрятался за ближайший широкий ствол и лишь чуть-чуть выглянул из-за него, чтобы увидеть, как Спэлл резко замер, словно в капкан попал, и стал настороженно осматривать пространство вокруг. «Он насторожен и возбужден, – Рьюичи принялся за анализ ситуации, – а это может сыграть нам на руку. На Шаманизм у меня нет времени, так может... стоп, – парень еще внимательнее вгляделся в Спэлла, словно вспоминая какую-то важную информацию. – Может, стоит разыграть небольшой спектакль...».

Я и Спэлл все еще стояли на месте, сканируя глазами деревья, а Рьюичи неслышно присел за деревом и достал из кармана неизменную пачку сигарет. Закурив, он выпустил изо рта немного дыма и осторожно «зажал» его в правый кулак. Потом повернулся в нашу сторону, приложив кулак с дымом к самым губам, и сосредоточенно прошептал:

После этого действия пространство стало медленно наполняться туманом, белесым, полупрозрачным, словно легкой дымкой накрывшим наши глаза. И теперь пришло время действовать.

Окутавший нас туман был неприятен и, становясь все гуще, серьезно мешал видеть. Я уже с трудом различала очертания фигуры Спэлла, стоявшего всего в каком-то метре от меня.

Рьюичи не терял времени. Пока дымка быстро обволакивала пространство, лишая нас возможности нормально что-либо рассмотреть, он начертил на земле пентаграмму (пятиконечная звезда, заключенная в круг), а в центре поставил странный знак – вертикальную линию с еще двумя линиями, отходящими от нее в правую верхнюю диагональ – руна. Затем парень склонился над звездой, положив на нее обе руки, глубоко вздохнул и, сконцентрировав свою внутреннюю энергию, сказал:

В этот самый момент я заметила, как совсем рядом возникло свечение. Его красноватые, пробивающиеся сквозь пелену тумана, лучи исходили от земли и, казалось, образовывали какую-то фигуру. Из-за белесого марева я не могла разглядеть, что внезапно на том самом месте, где стоял Спэлл, появилась светящаяся пентаграмма. В следующую секунду Спэлл рванулся было в мою сторону, но образовавшееся вокруг него поле вспыхнуло, но не пропустило, и парень лишь обжег об него руку.

– Тимо! – злобно бросил он в воздух, снова попытавшись до меня дотянуться.

Я отступила назад, ища на ощупь ствол ближайшего дерева – идти самостоятельно в таком тумане было практически невозможно, я даже своих ног не видела – и тут же услышала сзади и чуть в стороне отчетливый голос:

– Тимо, уходи быстрее...

Это был Рьюичи. Я повернулась на голос, но не увидела ничего, кроме белого, как молоко, тумана. Призыв повторился:

– Скорее уходи. Иди налево вдоль деревьев, куда-нибудь подальше, спрячься и жди.

Я колебалась – стоит ли бросать Рьюичи одного? Стоит ли его сейчас слушаться? Где-то невдалеке я различала сверкание вспышек-молний – Спэлл пытался прорваться сквозь барьер. Если он все же прорвется? Я знала и видела, что этот человек может быть абсолютно беспощадным, и мне не хотелось, чтобы Рьюичи столкнулся с ним лицом к лицу. Хотя, с другой стороны, может, Рью знает, что делает? Может, я зря беспокоюсь, и он справится?

Собравшись с мыслями, я сделала еще шаг назад, наткнулась спиной на твердый ствол и по велению Рьюичи начала осторожно отступать в сторону. Я подумала, что этот туман не может быть бесконечным и нужно просто добраться до того места, где он будет не столь густым. Однако в точности следовать указанию друга я не собиралась. Не в моих это правилах – бросать кого бы то ни было на произвол судьбы, даже если этот человек может сам за себя постоять. Мне куда спокойней будет ждать неподалеку, чем прятаться под каким-нибудь камнем за тридевять земель. К тому же, будучи рядом, можно услышать много чего интересного, если таковое будет.

Осторожно отойдя чуть дальше от места, где все еще стоял скованным Спэлл, я заметила, что догадки мои подтверждаются – туман действительно охватывал лишь то кольцо деревьев, где мы остановились, и все. За его пределами я снова увидела разросшиеся зеленоватые корни с их странными переплетами и чуть стемневшее пространство меж ними. Теперь, по моим прикидкам, нужно было ждать. Однако...

– Куда это ты собралась?

Я на чистом рефлексе отскочила в сторону – из-под земли вдруг буквально выскочили тонкие черные веревки, которые тут же обвили пустое пространство, едва не задев мои ноги. Из ближайшей расщелины между стволами вытянулись еще несколько таких же призрачных темных пут, я пригнулась и по земле перекатилась подальше. Но то место, где я оказалась, мгновенно ушло у меня из-под ног – с десяток веревок в долю секунды опутали мои лодыжки и резко рванули вверх. Это очень сильно напоминало дурацкие силки-ловушки, которые ставят охотники. И, пожалуй, сейчас дела обстояли примерно так же. Кто-то очень умный понаставил ловушек-заклинаний по всей близлежащей площади, а я оказалась забавным зверьком, который с третьего раза все-таки умудрился попасться в петлю.

– Кончай уже шутки юмора шутить! – крикнула я, обращаясь к «автору» всех этих неожиданностей. – Я терпеть не могу всяких там котов в мешке и прочих сюрпризов, тем более таких, которые сковывают движения! Выходи уже!

– Как скажешь, – раздался из-за деревьев притворно-сладкий голос.

Между стволов неспешно появилась чья-то фигура, обладатель которой, как оказалось, был мне уже знаком. Вьющиеся белокурые волосы, синие глаза, сверкающие озорными искрами, изящные формы... я могла бы и сразу догадаться.

– Неуютно, Тимо? – голос Рэйн звучал все так же игриво. – Ты разве не любитель экстрима?

– Экстрима? Может, и любитель. Но находиться в подвешенном состоянии не люблю.

– Понимаю, – протянула девушка, – кровь к голове приливает и все такое...

– Ха-ха, очень забавно, Рэйн, – я скрестила руки на груди, уподобляясь летучей мыши, сложившей крылья. – Кстати, должна сказать, что ты мастерски расставила ловушки. Не это ли твой конек?

– Один из, разумеется.

– Разумеется? Так ты что-то еще умеешь? – спросила я, нарочито удивленно округлив глаза. – А продемонстрировать не хочешь?

– Прости, время не терпит.

– И все-таки я настаиваю.

– Ты не в том положении, чтобы на чем-то настаивать, – Рэйн устало опустила веки.

– Спасибо за напоминание, – прошипела я сквозь зубы, а потом, дернув телом, принялась легонько раскачиваться влево и вправо, как маятник, при этом тоже закрыв глаза. – Да расслабься ты в конце концов. Ты же все равно никуда не уйдешь, пока твой приятель не закончит. А закончит он ой как нескоро.

– Мой приятель? – спросила Рэйн. – Ты, должно быть, имеешь в виду моего брата...

– Брат?! – я действительно сильно удивилась, узнав, что Спэлл – ее брат. – Родной?

– Более чем. Мы, между прочим, двойняшки, – Рэйн глуповато хихикнула и улыбнулась, как маленький ребенок.

– В любом случае, нам с тобой предстоит долгое ожидание, – сказала я, зевнув. – Ребята закончат нескоро. Да и кто из них закончит...

Я прикрыла глаза, притворившись, что действительно собираюсь спать, чтобы хоть как-то перетерпеть долгое назойливое ожидание, которое якобы нам предстояло. Я специально делала скучающий вид и подтрунивала над Рэйн, надеясь вывести ее таким образом из себя. Мне всего-то надо было, чтобы она щелкнула пальчиками и опустила уже меня на землю. От такого висения вверх ногами у меня уже начала болеть голова, к тому же беспокоилась за Рьюичи, и ужасно не хотелось попросту терять здесь время.

– Ну, хорошо, – вдруг услышала я через некоторое время.

Веревки, связывающие мои ноги, исчезли, превратившись всего лишь в туманное облачко. Я упала на землю, придавив собственные распущенные волосы, что было крайне неприятно, хотя не время было об этом думать. Поднявшись на ноги, я заметила, что Рэйн стоит передо мной, так же выпрямившись и сложив руки на груди, словно в ожидании. Так оно собственно и было.

– Если тебе скучно, можем чем-нибудь заняться, – загадочно сказала девушка, сверкнув синими глазами, словно линзами.

Смысл ее слов был ясен, как день, и ее странная хитрая улыбка и сверлящий взгляд были тому доказательством. Однако я не знала, насколько она сильный маг, а от этого сейчас зависело все. Это не было игрой, все происходило наяву и абсолютно всерьез, хотя и поверить в это было трудно. Итак, если Рэйн действительно сильна (судя по ее лицу это так на самом деле), то мне будет трудно справиться с ней и пройти к Рьюичи. Сама Рэйн, как я заметила, очень уверена в себе, но мне казалось, что либо она переоценила себя, либо недооценила меня. Я знаю, что являюсь довольно-таки неплохим магом для своего возраста, но, тем не менее, я не была до конца уверена в своей победе. Ведь в конце концов всякое может случиться. К тому же я не солгала, когда сказала, что Рэйн «мастерски расставила ловушки». Уж в чем-чем, а в магии я разбираюсь и могу сказать однозначно – в области ловушек и Черной магии она эксперт.

Я быстренько прокрутила в голове весь свой магический арсенал и, надо сказать, немного разочаровалась. Дело в том, что моя специализация – Шаманизм и Зеленая магия. Черную магию я почти не знаю, и вряд ли из этого получится что-нибудь хорошее. Шаманизм сейчас не поможет, так как мне понадобится много времени, чтобы подготовиться к атаке. Так что придется положиться на Зеленую магию. Вообще-то это довольно-таки трудный раздел заклинаний, и я сама немного удивлена, как смогла его выучить, но, тем не менее, альтернативы у меня все равно нет. А мелкие заклятия Черной магии я, пожалуй, смогу использовать как отвлекающий маневр.

– Ну, что ж, – произнесла я с выражением безвыходности на лице и неким сожалением (не стану же я, в самом деле, показывать, что я не совсем в себе уверена), – давай немного попрактикуемся.

– Попрактикуемся? – хмыкнула Рэйн. – Ты считаешь это игрой?

«О, нет, – подумала я, ничего не ответив и молча продолжая смотреть в глаза соперницы, – игрой мне это совсем не кажется. Да и веселым это не будет, если я проиграю... стоп. О чем я только думаю?! Надо думать о победе! Так что, собрались!..».

– Ray-wing! – крикнула я, выставив вперед обе ладони, из которых резко вырвался мощный поток ветра, который буквально сбил Рэйн с ног. Немного времени я выиграла.

– А теперь... – сказала я и в полголоса начала читать заклинание Зеленой магии (я могла бы обойтись и кратким вариантом, но так оно будет хоть чуть-чуть, но посильнее):

– Eryu omoita karo, sa naro mo-a-sin nu li hon um li-tai, naro fara shyo owa naro a-eryu um a-hino su sa erfo, naro dari shyo-ai hi, ohae mo-ai halano-i! Mo a-mira aiyou shi karo, dano mo si ahala! Min mo-mitt aiyou-shin um lyae aiyou-ai karo! Eryu omoi!

Все это сопровождалось некоторыми движениями моих рук: сначала правая рука в сторону, потом согнуть ее в локте, поднять перед лицом так, словно держишь в ней щит, вытянуть вперед... все эти движения являются обязательным дополнением к заклинанию. Кстати, заклинания даются сразу на таком вот языке, не на нашем, ведь не мы их составляли. Теперь, когда я узнала наверняка, что существует мир магии, то поняла однозначно, что это они придумали и заклятия читаются на их языке.

Я почти завершила заклинание и чувствовала, как ко мне отовсюду стекается энергия (как хорошо, что находились мы именно в лесу), но Рэйн не стала ждать, пока я закончу.

– Ну уж нет, времени я тебе не дам! – бросила она. – Схватить!

Изо всех расщелин между стволами ко мне разом бросились несколько десятков таких же черных туманных веревок, на концах которых внезапно образовались призрачные разинутые пасти. Они просто накинулись на меня, но... появившаяся из неоткуда прозрачная стена меня защитила. Странные головы ударились об нее и продолжали колотиться, но внутрь пробиться не могли. Я и сама, если честно, не поняла, в чем дело, ведь никакой такой защиты я не ставила.

Но дальше произошло нечто еще более странное. Когда я дочитала слова заклинания и решила, что сейчас уже готова к действиям, я собиралась вслух приказать всем ближайшим деревьям схватить Рэйн. Но стоило мне об этом подумать, как несколько веток рванули выполнять приказание. У меня еще никогда не получалось сотворить заклинание, не произнося предполагаемого действия вслух (я лишь читала, что чем сильнее маг, тем проще так делать). Но не могла же я увеличить свою силу всего за несколько секунд. Это просто невозможно.

– Ты меня недооцениваешь! – крикнула Рэйн.

Она быстро отмахнулась от импровизированных цепей и направила своих призраков, уже обратившихся черными псами, на меня. Ветви выстроились передо мной в решетку, но у меня мелькнула мысль, что это бесполезно. Этих псов можно сравнить с острыми, как бритва лезвиями и с яростным огнем, для которых несколько палок – не препятствие. Однако...

– Быть того не может... – вырвалось у меня.

Эти ужасные псы с жутким оскалом, смотревшие на меня горящими глазами, налетели на сооруженную деревьями стену, как коса на камень. В момент удара ветви вспыхнули зеленым светом, озарив им темные собачьи тени, которые тут же бесследно растаяли, словно их там и вовсе не было. В следующую секунду ото всех окружавших нас деревьев к ошарашенной Рэйн потянулись слегка светящиеся зеленым ветки, мгновенно обвившие ее тело, практически превратив ее в мумию. Снаружи осталась только голова. «Наверное, надо для верности отключить ее сознание», – подумала я, и тут же одна из самых мощных и толстых свободных веток с силой ударила девушку сзади где-то между лопатками и шеей. Удар пришелся прямо в точку, и Рэйн безвольно повисла на держащих ее путах.

Я была в шоке. Конечно, хорошо, что у меня все получилось, но... как это вообще получилось?

– Хватит, – прошептала я и слившаяся со мной сила, которая оказалась настолько большой, что даже оторвала меня от земли, медленно вышла из моего тела.

Я коснулась пальцами ног твердой почвы, постояла так пару секунд, а потом и вовсе села. Круглыми, как блюдца, глазами я посмотрела на импровизированную паутину из внезапно ставших жесткими веток, посередине которой, словно в коконе осталась Рэйн. Потом я осмотрела все наше место поединка, но ничего необычного не увидела. Но я так и не поняла, в чем дело? Почему так внезапно увеличилась моя сила? Почему все эти деревья и их отростки, повинуясь моим мыслям, действовали столь же молниеносно? Как, в конце концов, насыщенные моей магией ветки смогли отразить заклинание Черной магии, чего в принципе не бывает? Что вообще со мной произошло?

– Тимо, уходи быстрее...

Рьюичи, дав мне ясные указания насчет моих дальнейших действий, продолжал держать связанным Спэлла, который с неимоверной силой рвался на волю. Как только моя тень мелькнула неподалеку и скрылась, Рьюичи поднялся на ноги, мысленно держа заклинание.

– Хитро, Рьюичи! – послышалось всего в нескольких метрах от парня. – Ты молодец!

Рью ничего не ответил, не желая вести разговор с этим человеком. А Спэлл продолжил:

– Однако, Рьюичи, неужели ты думаешь, что сможешь держать меня в таком состоянии вечно?

В голосе Спэлла мелькнула нотка сарказма, и Рьюичи вдруг стало труднее удерживать заслон. Белокурый парень, прекратив попытки вырваться, закрыл глаза и с триумфальной улыбкой на устах стал собирать всю свою магическую энергию. Он словно бы сконцентрировал ее где-то внутри себя, а потом резко отпустил. Этот внезапный толчок оказался таким сильным, что стенки заслона Рьюичи с треском рассыпались на мелкие осколки, а пентаграмма около самого парня вспыхнула огнем, слегка опалив Рьюичи волосы и брови. Он едва слышно хмыкнул, потом вздохнул, подняв вверх голову, и вышел из-за дерева. Рью выставил руку вперед и махнул в сторону – весь туман мгновенно рассеялся в две стороны, наконец дав противникам возможность взглянуть друг другу в глаза.

– Решил выйти, чтобы сразиться лицом к лицу? – спросил Спэлл, гордо поставив голову.

– Если бы я смог удержать тебя только заклинанием Экзорцизма с одной лишь руной, то решил бы, что переоценил тебя, – ответил Рьюичи, крайними зубами покусывая сигарету. – К тому же, так было бы слишком просто и неинтересно.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Спэлл.

– К тому же я хотел поделиться одной моей теорией...

– ...насчет вашего участия в этом «деле».

– Ну, давай, я внимательно слушаю, – Спэлл демонстративно скрестил руки на груди и даже привалился к ближайшему стволу, показывая ожидание.

– Самая, на мой взгляд, вероятная теория – это то, что вы являетесь Охотниками за силой, – спокойно начал Рьюичи, сделав шаг назад и тоже прислонившись спиной к дереву. – Я слышал о таких людях и знаю прекрасно их обычные действия: находят магов, обладающих достаточно большой силой, втираются к ним в доверие и стандартными методами забирают у них силу. Их в принципе можно назвать коллекционерами, – Парень выпустил ртом пару идеально ровных круглых колечек. – Охотники собирают силу, порой даже не пользуясь ею – это зачастую просто симпатичная и, между прочим, дорогостоящая коллекция.

– Смотрю, ты многое узнал, – сказал Спэлл, – прямо настоящее исследование провел. А больше никаких идей у тебя нет?

– Есть несколько, но та – наиболее вероятная. Однако меня тревожит одно очень неприятное подозрение, хотя надеюсь...

– На лучшее, – бесцеремонно перебил его Спэлл. – Что я тебе могу сказать? Ты прав в одном – в вас обоих есть интересная магическая сила, которую бы каждый коллекционер и Охотник за силой хотел бы получить. Безусловно, в тебе течет просто потрясающая энергия, сильная и при этом контролируемая. Но все-таки должен тебя огорчить, дело вовсе не в ней. Так что, – Спэлл выдержал паузу, выразительно посмотрев на Рьюичи, – ты мне не нужен.

Последнюю фразу он произнес с резким повышением голоса и внезапно выставил на соперника левую руку. Рьюичи отреагировал мгновенно – его окружила плотная, почти незримая, но осязаемая стена. Но... в парня вдруг что-то врезалось и сбило с ног. Рьюичи упал на спину и тут же нечто связало ему руки и ноги. Он скосил глаза – толстые темные веревки, похожие на змей (как те, что связывали меня, только мощнее), с острыми шипами, как у роз, сдавили кости, а лицо Рьюичи к земле приковала большая черная ладонь. Вот что сбило парня с ног и в какую-то долю секунды уложило на обе лопатки. Спэлл использовал свой любимый магический прием – он наполнил руку энергией Черной магии, таким образом, удлинив и увеличив ее. Ею он мог даже ломать камни, к тому же она оказалась довольно-таки горячей. От места, где рука соприкасалась с кожей Рьюичи, поднимался темный пар. Дайцукэ, обнажив ровные зубы и сверля взглядом Спэлла, не предпринимал никаких попыток вырваться. Он знал, что одно неосторожное рефлекторное движение, и его кости под чудовищным давлением зубчатых змей превратятся в мельчайшие осколки. Поэтому он даже не помышлял о таком побеге. «Эх, мне бы немного передвинуть руки, так чтобы ладони были друг напротив друга, и совсем чуть-чуть времени...» – думал Рьюичи.

– Так в чем же дело? – прохрипел он, с отвращением глядя на соперника.

– А ты еще не понял? – ехидно спросил тот, и вопрос явно был с подтекстом.

Парень насмешливо хмыкнул, когда заметил, что у Рьюичи мурашки крупной дрожью пробежали по телу, а в глазах появился некий испуг – он сразу все понял. Подтвердилось то самое подозрение, о котором он только сейчас упоминал. А ведь сам так надеялся, что это все ему только показалось и его выводы ошибочны.

– Да, да, дело именно в ней. В ней течет та самая кровь. В этой девчонке скрыта сила, ни чета ни моей, ни твоей, – в глазах Спэлла загорелся хищный огонек. – Правда, пользоваться она ею не может, вот и кажется безнадежной. Ее силу нельзя так просто почувствовать, она была запечатана и, видимо, очень давно...

Рьюичи слушал в некоем недоумении и с тяжелым беспокойством в душе. Он ведь все это знал и понимал... «Как же я только мог? Как я мог ничего не видеть? – мысленно корил себя Дайцукэ. – Все время думал о ней, о том, как будет удобнее поступить, а такое не заметил, не уследил. Я знал, что она важна, но чтобы настолько...».

К счастью, Спэлл был слишком поглощен своей речью и не заметил, что сквозь его тщательно охраняемые путы торопливо и очень осторожно пробирается живая тонкая веточка. Протискиваясь через мельчайшие щелки, она доползла, наконец, до цели. Рьюичи чуть заметно шевельнул ухом – на веточке образовался клейкий зеленый листик и пощекотал его за кончик длинного уха. Дайцукэ скосил глаза. Меж густо растущих кустов, практически полностью скрывающих все, что за ними, находилась я. От моей положенной на почву руки исходил слабенький зеленоватый свет и оттуда же тянулась зеленая гибкая ветвь. Поймав взгляд друга, я подмигнула ему и улыбнулась, как бы говоря «я тебе помогу». Будучи не в состоянии как-либо ответить, парень вернул взгляд к еще говорящему Спэллу.

Мне надо было действовать быстро. «Как же я могу ему помочь? – соображала я. – Даже не знаю. Может, связаться с ним телепатически? Нет, вдруг Спэлл почувствует. Здесь от всего веет его аурой, и он запросто может поймать мой призыв. Но что же тогда?.. А если использовать какое-нибудь заклинание? Но тогда оно должно быть достаточно сильным... хотя, учитывая то, что сегодня произошло, – я живо вспомнила, как внезапно увеличилась моя сила во время схватки с Рэйн, – возможно, я смогу справиться с этим. Какое же...».

«Надеюсь, она справится, – думал тем временем Рьюичи, откровенно пропуская мимо ушей разглагольствования Спэлла. – Она вовсе не глупая девушка. Конечно, нетерпеливая, горячая, но не глупая. Она должна с этим справиться, потому что пока мои руки связаны, я не смогу ей помочь – Черная магия Спэлла действительно очень сильна. Мне нужно совсем немного времени... только бы избавиться от этих жгучих веревок. В любом случае, – парень осторожно вздохнул, – я в нее верю. Она точно справится».

Стараясь действовать тихо и по возможности быстро, я взяла в руки веточку и начертила довольно простой чертеж – круг, а внутри него – шестиконечная звезда. Это такой же обычный символ для белой магии, как и пентаграмма – для Экзорцизма. В данной ситуации я решила, что проще всего помочь Рьюичи выбраться из пут – сломать заклятие Спэлла. Или, на худой конец, ослабить, если вдруг что-то не получится. Я надеялась, что Рьюичи понадобится немного времени, чтобы подготовиться к действиям, так что даже с моим малым запасом практики можно кое-что сделать. Закончив чертеж, я соединила ладони, сплетя пальцы, подняла их до уровня груди, наклонила голову и постаралась максимально расслабиться и успокоиться.

– Мое заклинание должно помочь. Пожалуйста, Рьюичи, действуй быстро, – прошептала я одними губами и продолжила, сконцентрировавшись на месте, где находились Спэлл и Дайцукэ. – Flow break.

Заклинание подействовало сразу же. Спэлл заканчивал говорить, как вдруг под ним и Рьюичи появился круг с шестиконечной звездой, светящийся чистым белым светом. Я сконцентрировала на этом всю доступную мне силу и надеялась, что ее будет достаточно. Я сжала зубы, чувствуя сильное напряжение и то, как велика мощь сопротивляющегося мне заклятия, которым все еще управлял Спэлл. Хоть он и не ожидал такого, он все же не растерялся и направил энергию в мою сторону. Лицо у меня покрылось мелкими капельками пота, а руки дрожали от напряжения. Но, самое главное, что это отвлекло Спэлла, ведь он как бы перенаправил свою энергию, отведя большую ее часть от Рьюичи. Сам же Дайцукэ, увидев под собой символ белой магии с исходящим от него свечением, умиленно улыбнулся и прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света. Он сразу же почувствовал, что путы заметно ослабли, и он теперь мог шевелиться. Мешала только обжигающая ладонь, которая все еще держала лицо Рьюичи у земли.

– Ну, нет, – прохрипел он, – теперь я не поддамся.

Рьюичи, освободив руки, залез в нагрудный карман, достал какой-то маленький пузырек с прозрачной жидкостью и выплеснул содержимое прямо на темную руку. Раздался дикий вопль, похожий на вой зверя, который я, надо сказать, слышала сквозь монотонное жужжание в голове. Наверное, это оттого, что я так сильно сконцентрировалась на заклинании. Пальцы тут же разжались и рука исчезла. Тогда Рьюичи, получив почти полную свободу – за его руки и ноги еще цеплялись ослабевшие призрачные веревки – закрыл глаза, тоже сцепив руки в «замок», и прошептал:

Далее скажу, что если бы кто-нибудь решил посмотреть на происходящее, то ему бы пришлось нацепить сразу несколько солнцезащитных очков – до того ярок был появившийся из звезды на земле свет. Однако он быстро угас. Я ослабила контроль над заклинанием, которое сделало свое дело, и была благодарна Рьюичи за помощь.

Я поднялась на ноги, чувствуя легкую дрожь, и вышла из-за кустов на наше импровизированное поле боя. Там я обнаружила Спэлла, стоящего у дерева, а напротив него – Рьюичи. Оба дышали медленно, полной грудью, как, собственно, и я сама. Спэлл держался за свою левую ладонью, на которую Рьюичи вылил содержимое своего пузырька. Было заметно, что она обожжена, но почему – я не знала, намереваясь спросить об этом своего друга позже. А вообще у меня возник вопрос – и что дальше?

– Браво, ребята, – сказал Спэлл, глядя на нас исподлобья. – Честно говоря, не ожидал, что ты, Тимо, сможешь справиться с Рэйн.

– Твоя сестра, как и ты, слишком самоуверенна, – нахально ответила я.

– Успокойся, Тимо, – оборвал меня Рьюичи. – В конце концов у нас тактическое преимущество – нас двое, а он один.

– Но не думаешь же ты, что мы поэтому...

– Не знаю, – сказал Рью, не глядя в мою сторону. – Не хочу об этом думать. К тому же, бой еще не закончен...

– Это ты верно заметил, Рьюичи. – хитро улыбнувшись, произнес Спэлл.

– ...так что, Тимо, отойди в сторону, хорошо?

– Что? – не веря собственным ушам, протянула я. – Как это? Ты же...

– Не волнуйся, я справлюсь, – абсолютно спокойным и невозмутимым тоном изрек Дайцукэ, выставив передо мной руку, как преграду.

Я чуть отошла назад, чувствуя, что действительно надо бы присесть, чтобы не упасть – сказалось сильное напряжение. Рьюичи выпрямился и наоборот сделал пару шагов вперед. То же сделал и Спэлл.

– Думаешь, без посторонней помощи сможешь что-нибудь сделать? – насмешливо спросил парень, сверкнув линзами очков.

Рьюичи не обратил внимания на эту глупую насмешку – это было бессмысленно. Сейчас главное – победить. И у Рьюичи, видимо, уже появился план. Я присела на корень дерева в ожидании чего-то интересного. Почему-то в голову пришла мысль, что, быть может, Рьюичи специально поддался вначале, что это был лишь отвлекающий маневр, а на деле он прекрасно знает, что делает. А впрочем, может, я и ошиблась.

Внимание обоих парней было напряжено до предела, как у сжатых пружин, готовых в любой момент распрямиться. Они сорвались с места практически одновременно.

– Ничего у тебя не выйдет, Рьюичи! – крикнул Спэлл. – Как бы ты ни старался, твое мастерство все равно ниже, чем мое!

– Ты так думаешь? – серьезно спросил Дайцукэ, сверкнув невозмутимыми глазами.

На Рьюичи снова набросились призрачные волчьи головы, обнажившие вполне реальные клыки. Однако он довольно-таки ловко от них ускользнул. Что-то блестящее мелькнуло в его руке, и это «что-то» он вдруг швырнул на землю не слишком далеко от Спэлла. То же самое он проделал еще три раза, по-прежнему успешно уклоняясь от клыков призрачных зверей. И я лишь обратила внимание, что эти маленькие предметы Рьюичи бросал точно по кругу.

– Fel’ioz brit! – воскликнул Спэлл, из руки которого вдруг появилось огромное черное пятно, которое, как покрывало, накрыло бы Рьюичи, если бы не...

– «Iero omoi»! Iero whipe!

Сперва я заметила, как в руке Рьюичи блеснула маленькая искорка, а потом парень вдруг вытянул из нее длинную веревку. Нет, это была не веревка, а горящий алым пламенем хлыст. Щелкнув им несколько раз, Рьюичи за секунду раздробил летевшую на него черную тень на мелкие лоскутки, которые тут же пропали. Ошарашенный Спэлл замер на месте в окружении еще нескольких призрачных голов, а Дайцукэ стоял перед ним с пылающим хлыстом в руке.

– Твои куклы мне только мешают, – ледяным тоном произнес парень, наклонив голову так, что серебристые волосы почти закрыли его глаза, – поэтому я от них избавлюсь.

Он еще пару раз ловко щелкнул хлыстом, обдав Спэлла жаром от огня, и туманные псы, висевшие в воздухе вокруг своего хозяина, просто растаяли.

– К тому же, – вдруг добавил Рьюичи, – у меня осталась только одна звездочка.

Поначалу я подумала, что ослышалась. Потом просто не поняла, о чем это он. Какая еще звездочка? А Рьюичи поднес к глазам левую руку, где я заметила у него какие-то маленькие предметы, которые он потом бросал в землю. Теперь, когда я смогла их нормально рассмотреть, я поняла, что это были маленькие звездочки. Хотя я все равно не поняла юмора. Зачем ему понадобились заточенные по краям металлические звезды?

– И что же это значит? – спросил Спэлл, мы с ним явно не поняли намерений Рьюичи.

– Какой же ты знаток магии, если не понимаешь, что это значит? – Дайцукэ вдруг ухмыльнулся. – Присмотрись хорошенько.

Я тоже сощурилась и попыталась приглядеться к сверкающей между пальцев моего друга пятиконечной звездочке и только тогда заметила очень тонко нарисованную в ее центре пентаграмму. К тому же по краям металлической звезды была очень мелко начерчена какая-то надпись, кажется, руны. И только потом до меня, наконец, дошло. Пятиконечная звезда, являющаяся магическим символом Экзорцистов, плюс руны по периметру, плюс еще одна пентаграмма внутри фигуры – похоже на печать.

– Даже если ты этого не понимаешь сейчас, то так или иначе поймешь потом, – сказал Рьюичи, подбросив звездочку в воздух.

Снова поймав ее пальцами, парень немного отбежал в сторону и метнул предмет в почву. Теперь, по моим подсчетам, пять звездочек были в земле и, кажется, образовывали ровный круг. Спэлл опять попытался натравить на противника призрачных псов, но один взмах огненного хлыста, и опасность миновала. Тогда Рьюичи замер, слегка дернул хлыстом, и он тут же растворился в воздухе. А потом Дайцукэ заговорил, опустил голову и руки. Он говорил так быстро и тихо, что я даже не понимала, что он говорит. И лишь последнюю фразу он произнес в полный голос, глядя на Спэлла:

– Mo-ai hitory daro-no sorodano ano!

И опять я видела движения: руки опущены, потом медленно поднимаются в стороны ладонями вверх, словно собирая вокруг силу, резкое смыкание ладоней в «замок». На последней фразе Рьюичи поднял голову и сосредоточенно взглянул на Спэлла, который уже точно догадался, что делает Дайцукэ.

– Нет, стой... – крикнул было Спэлл, но голос его сорвался.

– Вот тебе пример заклинающей печати, – холодно сказал Рьюичи, неотрывно глядя в испуганные глаза противника.

На земле снова появилась красная пентаграмма, причем те места, куда упали брошенные Рьюичи звезды, были ее вершинами. И теперь по краям звезды, как и по периметру круга, я видела древние письмена – руны. Я не могла понять, что они означают (честно говоря, никогда руны не изучала), но, если рассуждать логически, из них было составлено какое-то заклинание, с помощью которого можно наложить печать.

– Нет, не надо! – вдруг воскликнул Спэлл, заставив меня вздрогнуть.

Но было поздно. Свечение рывком устремилось ввысь. Алые линии снова светились (правда, не так ослепительно, как в случае со звездой белой магии). От земли в том месте, где стоял Рьюичи, медленно поднимался едва заметный красноватый пар, образующий в воздухе странные линии, похожие на языки пламени. Когда я взглянула на заключенного в центре печати Спэлла, у меня мороз пробежал по коже. Он вдруг обхватил самого себя руками, сжимая пальцами одежду. Он весь сгорбился и согнулся, я даже отсюда видела, как он дрожал. Потом Спэлл вообще упал на колени, сильнее стискивая себя в своих же объятиях.

Глядя на него, я подумала, что не хочу знать, что он сейчас чувствует. Я могу только представить, каково это, когда вся твоя магическая сила медленно утекает неизвестно куда, а та малость, что остается, сжимается, словно железными оковами. И эти оковы наверняка остаются и на сердце, охватывая его холодными кольцами, не давая функционировать нормально. Когда магия – часть тебя самого от рождения, то ее потеря – все равно, что потеря части своего сердца, своей души. И я решила, что уж точно не хочу узнать, насколько тяжело терять часть самой себя и как пусто будет жить потом.

После того как Рьюичи с поразительной легкостью запечатал магию Спэлла, мы отправились дальше. С самим Спэллом Рьюичи решил ничего не делать, сказал, что ему и так досталось, хотя я настаивала на том, чтобы поступить с ним так же, как с Рэйн. Я серьезно опасалась, что Спэлл помешает нам продолжить путь, пусть даже и не самостоятельно, но с чьей-либо помощью. Но Рьюичи был непреклонен.

Невидимая дорога, по которой мы шли, заводила нас все дальше в глубь леса, где и корни, и стволы деревьев слились в едином пейзаже из причудливых колец и арок. Здесь нам постоянно приходилось перелезать через невообразимо толстые корни, карабкаться по деревьям, прыгать с веток. Естественно, это отнимало силы, тем более что оба мы устали после сотворения заклинаний. У меня дрожали колени, несмотря на то, что, пока мой друг был занят печатью, я преспокойно сидела в сторонке. Я предложила Рьюичи остановиться и отдохнуть, видя, что он тоже сильно устал, однако тот ничего не ответил, незаметно пряча от меня левую часть своего лица. Вдобавок к усталости парня я видела, что у него присутствуют многочисленные порезы, царапины, ранки, ожоги, оставленные, видимо, Черной магией Спэлла. А из книг я знала, что раны от сильных заклинаний Черной магии не лечатся, по крайней мере, полностью. И я была серьезно обеспокоена состоянием Рьюичи. А он, похоже, не обращал на это внимания, старался не думать. Решив так, я перестала об этом говорить – зачем напоминать лишний раз?

Мы в очередной раз вскарабкались на удивительных размеров корень, который на деле был образован десятками других более мелких, переплетшихся друг с другом. Нам было довольно-таки удобно взбираться на этот «холмик», так как каждый небольшой корень представлял собой подобие уступа. Рьюичи то и дело подавал мне руку, хотя моя физическая подготовка позволяла обойтись и без помощи. Оказавшись на месте, я взглянула вниз и увидела глубокий отвесный спуск.

– Там внизу, у основания, есть обширное углубление наподобие пещеры, – сказал Дайцукэ. – Там мы сможем остаться до утра.

– Никогда бы не подумала, что деревья могут создать такое, – вымолвила я, зачарованно оглядывая все вокруг.

– Этот лес наполнен магией, – Рьюичи слегка улыбнулся, – порой здесь можно увидеть и не такое, – он вдруг подал мне руку. – Держись за меня.

Я подошла ближе и обхватила парня за руки, тот приобнял меня за плечи и спокойно шагнул с края образованного корнями уступа. Однако падать мы вовсе не собирались. Насколько я поняла, Рьюичи было необязательно говорить заклинание вслух, чтобы оно заработало. Да и данное заклятие левитации было довольно простым. А чтобы оно просто не давало нам упасть внезапно, а медленно опускало вниз, нужно лишь слегка его придерживать, а это много сил не требует. Так что мы аккуратно спустились на самое «дно».

Углубление, о котором говорил Рьюичи, я увидела сразу, хотя разглядеть его сверху было просто невозможно. Оно действительно напоминало пещеру, но такую, которую создала сама природа. Растения и корни здесь переплелись таким образом, что получилась такая вот выемка. Пол внутри был просто почвой, но поверхность была ровной, без камней, так что можно было спокойно лежать прямо так, не используя каких-либо подстилок.

Войдя внутрь, я сразу же подумала об освещении. Когда мы шли наверху, уже становилось темно, и было плохо видно дорогу. Теперь же, когда мы спустились вниз, тьма совсем расползлась по воздуху, в пещере же было вообще хоть глаз выколи. Поэтому, когда я шагнула внутрь, тут же занялась решением этой маленькой проблемы:

–Lighting, – сказала я, выставив вперед руку.

Над ладонью сразу же появился крошечный блестящий шарик, потом он начал быстро увеличиваться и дорос примерно до размеров моего кулака. Он взлетел к самому потолку пещеры и засиял ровным бледно-желтым светом. Шарик живо напомнил мне небольшую люстру в моей квартирке в городе, да и сиял он как лампочка в сто ватт. Довольная своей работой, я сняла с плеча сумку (удивительно, что она мне не мешала все это время) и положила у стены. Потом села на землю – дрожь в ногах не только не прошла, но даже немного усилилась оттого, что я дополнительно нагружала мышцы работой. Помимо этого у меня слегка тряслись руки, будто бы от нервного перевозбуждения. Рьюичи же был спокоен, несмотря ни на что. Во всяком случае таковым он выглядел со стороны.

– Все в порядке? – спросила я, когда мой друг тоже оказался в пещере.

– Да, – был ответ. – Думаю, до утра мы здесь можем находиться спокойно. Здесь нас никто не найдет.

– Ты уверен? Почему?

– Ну, несколько защитных заслонов, маскировка, плюс это место расположено довольно глубоко в лесу, в самой его чаще. Сюда редко ходят.

– Но ты-то ходишь, – напомнила я.

– Да, но только по делу, – Рьюичи немного помедлил. – Ты собираешься спать на земле?

– Если нужно, то да. А есть альтернатива?

Рьюичи залез рукой в карман и достал кучку чего-то маленького, сделанного из тряпок. Потом я обнаружила, что это были небольшие лоскутки шерстяного полотна. Парень положил их на землю и остановил над ними руку. На поверхности его ладони появилась легкая белесая дымка, которая также окутала и лоскутки, потом Рьюичи щелкнул пальцами той же руки, и туманная оболочка вокруг маленьких полотен начала зрительно увеличиваться. Я с великим интересом наблюдала за тем, как после очередного щелчка юноши исчезла белесая дымка, и я увидела четыре шерстяных одеяла стандартных размеров.

– Ух ты, – у меня вырвался неподдельный вздох восхищения, – должна сказать, я поражена.

– Ничего особенного, – ответил Рьюичи почти безразличным тоном, так и сидя ко мне спиной. – Обычное заклятие изменения размера.

– Знаю, знаю, – отмахнулась я.

Дайцукэ молча подтолкнул мне два одеяла, не поворачиваясь лицом. Я взяла их и быстро расстелила на земле – какое-никакое удобство. Оглянувшись на Рьюичи, я заметила, что он тоже закончил с приготовлениями и теперь отошел к входу в нашу пещеру. Он не торопился лечить свои порезы, будто чего-то ждал.

– В чем дело, Рьюичи? – спросила я, подходя ближе.

– Я вижу, что ты устала, – ответил он, будто не слыша вопроса. – Ложись и отдыхай, тебе это необходимо.

– Я ценю твою заботу, но тебе досталось больше, чем мне, – я попыталась все-таки отыскать «лазейку».

– Не обращай внимания.

– Ты мог бы и о себе подумать, – не сдавалась я.

– Со мной все нормально.

– Ой, только не надо врать...

Я сморщила нос, показывая, что мне неприятна его ложь, ведь мне и в самом деле было неприятно.

Парень ничего не ответил, и я не выдержала.

– Не смей меня игнорировать! – воскликнула я, выбежав из пещеры и встав перед ним.

Дайцукэ даже глаз не поднял. Он сидел так же неподвижно, словно статуя, и по-прежнему не хотел показывать мне свое лицо. Я тоже замерла в ожидании, что будет дальше. И, как это ни странно, единственное, что он сделал спустя некоторое время – это сунул в рот еще одну сигарету. Я вздохнула, потихоньку закипая от злости. Его спокойствие действовало на меня, как на быка – красная тряпка. Сверкнула искорка, в воздухе показалось медленно расплывающееся серенькое облачко дыма, и запахло ментолом. Выпрямившись и протянув руки «по швам», я еще раз глубоко вздохнула, чувствуя, что терпение мое натянуто до предела, как струна, которая уже угрожающе пищит, предупреждая, что сейчас лопнет.

– Рьюичи, – сказала я как можно спокойнее и присела напротив него, – не взваливай все на себя одного. Поделись.

Как говорится, ноль эмоций. Я накрыла ладонью его левый локоть, лежащий на колене, которым он чуть заметно дернул – я нечаянно задела ранку на его руке. Я придвинулась чуть ближе.

– Рьюичи, пожалуйста, – вкрадчиво произнесла я, – скажи, в чем дело?

Снова не получив ответа, я уже не знала, что с ним делать, а потом спросила:

– Ты мне не доверяешь?

Пара десятков секунд тишины сами дали ответ. Тогда я почувствовала обиду – как так, мой друг мне не доверяет? Я убрала руку с его локтя и собралась встать, но Рьюичи внезапно зашевелился.

– Стой, – сказал он, поймав мою ладонь. – Я тебе доверяю, – добавил он, снова выпустив облако дыма.

– Правда? – издевательски спросила я.

– Так в чем же дело?

Парень помедлил, потом потянул меня за руку вниз, и я послушно опустилась на колени. Рьюичи в последний раз вдохнул, после сразу затушив окурок, выпустил дым в сторону тонкой струйкой и лишь тогда заговорил.

– Я действительно тебе доверяю, – были его слова, – но зачем беспокоить тебя лишний раз?

– Лишний раз?! – я просто опешила от такого. – Ты вообще-то себя в зеркало сейчас видел?! Знаешь, в каком ты состоянии?! Ты мой друг, и я имею полное право беспокоиться за тебя!

– Спасибо, конечно, но это ни к чему...

– Так, хватит! – прервала его я. – И слышать об этом не хочу!

Рьюичи снова замолчал, видать, напора не выдержал, а может, придумывал, как бы еще от меня отвязаться.

– Знаешь что, со мной этот номер не пройдет! – гордо воскликнула я. – Я останусь здесь сидеть до тех пор, пока ты мне все не расскажешь! И я не успокоюсь!

Молчание. А молчание, как всенародно известно, – знак согласия. Я тоже немного помолчала, восстанавливая дыхание и, главное, спокойствие. Потом осторожно продолжила:

– Рьюичи, пожалуйста... – сказала я, тут же подумав, почему это он на меня не смотрит. – Посмотри на меня. Чего ты боишься?

Парень слегка хмыкнул и улыбнулся, я протянула руку и, подведя под подбородок, подняла его голову наверх. На первый взгляд, ничего особенного, но это учитывая то, что Рью сидел спиной к свету и почти ничего не было видно. Однако на его левой щеке что-то блестело.

– Подойди к свету, – попросила я. – Я же не кошка и не умею видеть в темноте.

Рьюичи снова заулыбался, поднялся на ноги и молча повернулся лицом к пещере. На его лицо сразу упал свет от моего парящего под потолком шарика. Я сначала прищурилась, а потом первым моим желанием стало закрыть рот рукой, как обычно делают, когда видят что-то не совсем приятное. Почти вся левая часть лица Рьюичи была обожжена чуть не до мяса, а быть может, так оно и было. На нем был четкий отпечаток чьей-то пятерни багряно-красного цвета. А то, что слабо поблескивало, было еще не высохшей кровью. Зрелище на самом деле жутковатое, но лишь на первый взгляд. Спустя несколько секунд я уже не обращала конкретно на это такого уж пристального внимания. Меня больше беспокоило, как это вылечить.

– Теперь довольна? – спросил Рьюичи, заметив мое короткое замешательство. – Хорошая отметина, а?

– Иронизируешь – значит, жить будешь, – ответила я и положила ему руки на плечи. – Садись, давай посмотрим, что можно сделать.

Парень опустился на землю, я присела перед ним на колени и осторожно отодвинула в сторону падающие на лицо серебристые волосы, чтобы лучше рассмотреть рану.

– Как это ты так? – спросила я.

– Это все Спэлл, – ответил Рьюичи, спокойно глядя куда-то сквозь меня. – Ты же должна была видеть, он меня держал левой рукой, и на лице у меня отпечаток его левой руки. Он знает какой-то способ изменять свое тело, наполняя его магической энергией. Так его рука и достигла столь высокой температуры, что даже ожог остался.

– Да еще какой, – заметила я. – Быстро его не вылечить.

– Я вообще сомневаюсь, что мы его сможем вылечить, – сказал Дайцукэ и, заметив мой ошарашенный взгляд, добавил: – По крайней мере, сейчас. Там, в Хэйлисоне, у меня было снадобье от Черной магии, а здесь... В принципе, у меня с собой вода, но не уверен, поможет ли она...

– Какая вода?

– Из Священного озера, – пояснил Рьюичи, – что-то наподобие святой воды. Она помогает при борьбе с Черной магией.

– Ты ею Спэлла обжег?

– А? Ну да. Это одно из самых простых и естественных средств борьбы с Черной магией, – сказал он и тут же достал из кармана куртки точно такой же пузырек, как тот, что он использовал в схватке со Спэллом.

– Давай, – я проворно выхватила склянку, Рьюичи даже опомниться не успел, – я помогу тебе. А то только воду зря истратишь, ты ведь не видишь свою рану. Не бойся, все будет сделано в лучшем виде.

Парень отмолчался, спокойно глядя мне в глаза. Я сначала подумала просто аккуратно полить водичкой рану, а потом решила, что аккуратно у меня все же не получится. Потому я подтащила к себе сумку и вынула из нее свернутую в тугой рулончик вату, которую продают в аптеках. Оторвав кусочек, я смочила его водой так, чтобы она едва не капала, и снова придвинулась к другу, который так и сидел не шевелясь. Когда же я приподнялась перед ним на колени, Рьюичи опустился чуть ниже, оказавшись полулежа, и по моей просьбе запрокинул назад голову. Боясь случайно задеть обожженную плоть, я очень осторожно приподняла челку Рьюичи и, убрав ее назад, прижала к остальным волосам. Ладонью я чувствовала, что волосы у него жесткие, как иголки, потому, наверное, они в большинстве своем и стоят вертикально. Тогда же я обратила внимание, что каждый волос у него не просто серебряного цвета, а как будто белесый, поседевший, а потом покрытый тонкой пленкой какой-то жидкой полупрозрачной эмали, которая так и поблескивает на волосах. На ум почему-то сразу пришло выражение «посеребренный лунным светом». «Почему бы и нет? – подумала я. – Звучит очень поэтично...».

Я задержала смоченную святой водой вату в паре сантиметров от ожога, и начала потихоньку на нее надавливать, чтобы с нее капала жидкость. Попав на рану, капли сразу же испарились, а Рьюичи издал похожий на шипение звук, который, я думаю, издают все, когда им внезапно становится больно. Я продолжала процедуру, попеременно смачивая водой вату и выжимая жидкость на левую часть лица Дайцукэ, который расслабленно опустил веки. Однако я видела, как у того раздуваются и сужаются ноздри и зубы скрипят друг друга, но не обращала на это внимания.

– Послушай, Рьюичи, – сказала я, – ты можешь мне сказать, наконец, куда мы все-таки идем?

– Как куда? – недоуменно спросил он, чуть приподнявшись, словно дивясь моей неосведомленности. – В Мир Магии, разумеется.

В воздухе повисла тишина. Откуда я могла знать, что наш путь лежит в Мир Магии, учитывая то, что о существовании такового я точно узнала совсем недавно. Пожалуй, я могла бы догадаться, как только узнала, но в конце концов я же не пасьянсы раскладывала все это время. Я, так сказать, собственной безопасностью была занята, а точнее, ее сохранением.

– По-нашему это будет звучать, как «Odzi Omoi» , - сказал Рьюичи и тут же отрывисто рыкнул сквозь зубы, потому что я вылила слишком много воды на его щеку. – Ох, да, так этот мир и называется.

– Рью, а ты можешь еще кое-что сказать? – я вдруг прекратила заливать его рану святой водой. – Ответь, ты знал, что моя мать из того мира?

Дайцукэ широко распахнул свои серебристые глаза и посмотрел на мое лицо. Сама же я отвернулась и повторила вопрос:

– Если ты мой друг, то ответь честно. Ты знал?

– Это очевидно, – спокойно отозвался он, заставив меня снова повернуть лицо к нему, – если ты наделена магической силой, то логично предположить, что твоя мать из Odzi Omoi.

– Почему же ты ничего мне об этом не говорил? – спросила я, глядя на него в упор.

– Ты меня не спрашивала, Тимо, – Рьюичи на краткий миг встретился со мной взглядом, а потом отвел его чуть в сторону. – К тому же, я не так уж и много знаю. О твоей семье мне почти ничего не известно.

Через секунду я уже продолжала «лечение», размышляя о только что сказанном и услышанном. «В принципе, он прав. Я его ни о чем не спрашивала, сама толком ничего не знала. Тогда, – вдруг мелькнуло у меня в голове, – пожалуй, у меня нет никаких причин на него обижаться или злиться».

– Рьюичи, я вот что подумала, может, тебе стоит сделать компресс на ночь? – предложила я, видя, как вода с тихим шипением испаряется, словно ее на горячую сковородку вылили. – Вода очень быстро высыхает.

– Ну тогда она в любом случае будет высыхать, – пробормотал парень, поднимая веки и глядя мне в глаза, – тогда это бесполезно.

– Эх-х, – Рьюичи испустил протяжный вздох, съехав еще ниже – сейчас бы в мой дом в Хэйлисоне, там есть сок одного растения, он отлично помогает.

Я снова села на землю, немного отодвинувшись от Рьюичи. Он проводил меня взглядом, потом закрыл глаза и так и застыл с чуть приоткрытым ртом, словно уснул. На самом деле он думал. Думал о том, как бы ему сейчас пригодилось то лекарство, о том, как долго мы еще сможем здесь находиться, и о том, чего он мне пока еще не рассказал.

Мои же мысли были такими: «Как жаль, что я ничем не могу ему помочь... хотя бы в благодарность... хотя, собственно, за что? Дурацкая мысль, Тимо, выбрасывай ее. Эх, ладно, все равно мне неприятно видеть его подавленным, хотя таковым он не выглядит. Мне просто кажется... во всяком случае, я бы себя чувствовала именно так, случись подобное. Что же... что же... что же сделать-то?.. Интересно, ему сейчас больно? Или нет? Что он вообще сейчас чувствует? А если ему неприятно, нехорошо?..».

Дайцукэ приподнял голову и удивился тому, что увидел. Я опять пододвинулась ближе, встав на колени, снова убрала назад падающие на лицо друга пряди и, все еще держа в руке влажную ватку, выжала несколько капель на лоб Рьюичи. А потом отбросила кусочек ваты и провела той же ладонью по этому месту, почти касаясь самого ожога.

– Ai alio, – тихо сказала я.

От той ладони, что я держала у лба друга, стали расходиться волны теплого белого света. В расширенных холодных глазах Рьюичи заплясали отражения этого света и, надо сказать, он еще долго сидел с выражением удивления на лице, широко распахнув веки и глядя прямо в мои глаза.

– Как ты? – спросила я, надеясь, что такое лечение хоть немного улучшит состояние Дайцукэ. – Тебе не больно?

– Ничего, – ответил он, немного погодя.

Я убрала руку, чтобы взглянуть, есть ли результат. И правда, ожог уже выглядел не таким кровавым, он медленно становился бледно-красным. Я слегка улыбнулась и, оглядевшись в поисках своей сумки, попросила Рьюичи достать из большого отдела еще вату. Дайцукэ, не говоря ни слова, дотянулся до ремешка сумки и, взяв в руки, запустил руку внутрь. Он вдруг замер, я решила, что он не может найти то, что нужно. Но, как оказалось, это было не так. Он вытащил руку, в которой держал ту самую склянку, которую мне сегодня дала Серафима.

– А, это... – начала было я, но Рьюичи меня перебил:

– Откуда это у тебя?

– Мне Серафима дала, – как-то простодушно ответила я. – Ну, та женщина, которая...

– Я понял, – отрезал Рью.

– Она просила передать это тебе, – сказала я.

– Да? – парень приподнял правую бровь. – Что ж не передала?

– Не успела.

– Да. Рьюичи, ну сам посуди, когда бы я смогла тебе это отдать? – стала «оправдываться» я, хотя на деле я уже практически забыла о просьбе той женщины. – Я же встретилась с тобой вот только-только, и то в суматохе. Или мне надо было вклиниться между тобой и Спэллом и сказать: «Знаешь, Рюичи, я только что вспомнила, меня просили передать тебе одну вещь», так что ли?

На этот раз лицо Дайцукэ не выражало никаких эмоций. Он с застывшим спокойствием покрутил в руках склянку, посмотрел на меня и, наконец, спросил:

– Ты, собственно, знаешь, что это?

– Ну, если серьезно, то нет, – ответила я, немного смутившись (столько лет изучать магические травы, и не знать!).

– Хм, – протянул Рьюичи, приподнимаясь, – слышала когда-нибудь о таком растении, как Герадон?

– Герадон? Герадон?! – воскликнула я. – Так это...

– Вижу, что слышала уже. Тогда и удивляться нечему. Да, это то самое растение, с помощью которого можно вылечить любые раны.

– Ух ты! – вырвалось у меня. – Такая ценность! Тогда давай...

– Но это не для меня.

– Что? – переспросила я, словно последнюю фразу не расслышала из-за собственного же радостного возгласа.

– Оно не для меня, – твердо повторил Рьюичи и, сунув баночку обратно в мою сумку, спросил:

– Ты не против, если оно пока у тебя побудет?

– Тогда все в порядке.

– Постой, Рью, – одернула его я, – ты же можешь вылечить свои раны за секунду с помощью этого растения.

– Все это так, безусловно, Тимо, – неторопливо сказал он. – Но, как я уже сказал, Герадон был найден не для того, чтобы я его использовал сейчас.

– Он нужен мне для другого дела.

Я замолчала, опустив руки, не зная, что еще можно сказать. А Рьюичи снова принял то же полулежащее положение, перед этим достав из сумки еще что-то. Он вдруг тихонько тронул меня за плечо и протянул рулончик белой ваты.

– Ты просила, – напомнил он и в ответ на мой недоуменный взор добавил:

– Насколько я понял, этот способ дал кое-какие результаты. Если так, то мы можем обойтись и им, не так ли?

Он улыбнулся краешком губ, все еще протягивая мне вату. А я тут же подумала: «Что ж поделаешь? Если он обещал, так уж точно не нарушит своего слова. Наверное, мне нужно научиться обходиться тем, что есть, а не требовать большего, особенно, если его все равно не получить». Так что, я согласилась с Рьюичи (в который раз за этот вечер). Однако я должна была еще кое-что отдать своему другу и потому сказала:

– Пошарь во внутреннем кармане, там еще кое-что для нас есть.

Рьюичи со слегка озадаченным видом поискал в сумке и довольно быстро выудил бархатную тряпицу с двумя сцепленными друг с другом серебристыми браслетами. Он поднес их к глазам, рассматривая.

– Это что ль? – спросил он, прищуривая глаза от крохотных пятнышек света, отражавшихся от блестящей поверхности украшений. – Браслеты?

– Да. Я не знаю точно, зачем они нам нужны. Серафима, сказала: «Если вас действительно что-то связывает – они вас защитят».

– Хм, ясно, – задумчиво протянул Рьюичи, поглаживая браслеты. – Ладно, давай я проверю, что они собой представляют, и потом отдам, хорошо?

Я только кивнула и решила все ж таки продолжить лечение друга. Хотя для кого-то может даже и так красавчик… а, может, и нет. В общем не оставлять же его в таком состоянии, в самом деле. Но прежде я спросила:

– Рью, зачем мы вообще идем в Odzi Omoi?

– Это слишком сложный вопрос, Тимо. он требует много времени и внимания. И я не хочу тебе рассказывать всего о своих планах, пока сам не вполне уверен в успехе. Сейчас я только одно могу сказать – ты представляешь ценность для многих из Odzi Omoi. Ты нужна людям, поэтому...

Тогда я решила, что пора уже отстать от Рьюичи, а то надоем ему со своими бесконечными вопросами. Я возобновила «лечение», попеременно смачивая ожог святой водой и используя заклинание лечения. Дело, конечно, двигалось не очень быстро, но зато достаточно эффективно. Когда на лице Рьюичи остались слегка розовый след, а у меня уже стали по-настоящему слипаться глаза, он поблагодарил меня, сказал, что с оставшимися мелкими царапинами он и сам справится, и как маленькому ребенку велел ложиться спать. Мои ярые возражения он в расчет не принял, так что пришлось, как говорится, «идти на боковую».

Ночью я, как это ни странно, проснулась всего один раз. Мой световой шарик уже исчез, в пещере царила тьма, укутывающая как одеялом, под которым я спала, и снаружи темнота была почти такой же. Я помню, как через почти совсем закрытые веки я заметила приближающуюся тень. Рьюичи подошел с той стороны, куда я лежала лицом, и присел рядом. Какое-то время он смотрел на меня как всегда холодными, как лед и прозрачными, как горное озеро глазами, не выказывая на лице никаких эмоций. Затем он медленно протянул руку и аккуратно надел на мое запястье плетеный серебряный браслет. Однако кое-что привлекло мое внимание куда сильнее, чем это – когда Рьюичи уже собрался встать, в его зрачках, как я видела, вспыхнули красные огоньки, но всего на пару мгновений. Потом он неторопливо развернулся и направился к входу в пещеру, где и остался сидеть. Вообще-то я привыкла доверять своим глазам, но, во-первых, то была ночь, и состояние у меня было полусонное, так что эти красные вспышки в глазах Рьюичи мне могли просто почудиться, а во-вторых, это и вовсе могло оказаться сном по причине все того же ночного времени суток.

Начался новый день. Предыдущий, как уже известно, был просто сумасшедшим с кучей сюрпризов и странный неожиданностей, которые я так не люблю. Плюс ко всему мой мозг получил для переваривания жуткое количество новой и по большей части неожиданной информации. Вчера у меня совершенно не было времени, чтобы все это обдумать, а стоило мне лечь и закрыть глаза, как я сразу же заснула. Проснулась я только один раз и для меня это было довольно странно. Вообще-то, если я вдруг плохо сплю, то я обычно накладываю на саму себя заклинание сна, которое очень хорошо помогает, однако вчера я ничего такого не делала. Создалось впечатление, что кто-то сделал это за меня. Но ручаться не могу.

Мы снова идем по лесу, вглубь которого вчера забрели, только на этот раз мы направляемся к выходу из него. Наш путь лежит на запад, к той опушке леса, где земля резко обрывается. Это место, где раньше стоял заслон, защищающий Хэйлисон от любого вторжения, тот самый заслон, который я вчера ненароком сняла. Я мысленно ругала себя за это всевозможными словами, ведь, если так подумать, то именно из-за меня в деревню вторглись чужие, и жизнь всех людей пустилась под откос. Я знала, что виновата во всем именно я и изнутри меня грызла совесть, злобно говоря «надо сказать, надо во всем признаться». Но я не могла просто вдруг сказать об этом Рьюичи – я представляю, насколько глупо это выглядело бы, учитывая то, что сам Дайцукэ даже не упоминал о происшествии. Однако легче мне от такого рода «отговорки» не становилось.

На мой вопрос о том, почему мы идем именно туда, Рьюичи ответил:

– Там находится граница между мирами. Там вход в иной мир, а именно в Odzi Omoi.

– Вход в иной мир? – удивленно переспросила я, тут же вспомнив, как накануне осматривала то место.

В принципе, идти было не слишком далеко, тем более что Рьюичи явно знал все закоулки и все потаенные тропинки этого леса. Где-то около полудня впереди замаячил свет, означающий приближение выхода на поляну. На ней со вчерашнего дня ничего не изменилось, да и что могло бы измениться? Светло-желтые и насыщенно-зеленые растения создавали впечатление, что все поле представляет собой гигантскую двухцветную зебру. Быстро пройдя дальше, я увидела обрыв, спускающийся отвесной скалой на многие десятки метров. От этой колоссальной высоты кружилась голова, и я отшатнулась от края.

– Здесь был барьер, – начал говорить Рьюичи, – защитный барьер, скрывающий Хэйлисон от посторонних глаз. Благодаря ему люди могли жить спокойно, и ни один служака Власти из Мира Магии не был способен обнаружить это место или, по крайней мере, пройти сквозь него.

– Но ты ведь был там? – сказала я, немного подумав – Как ты смог пройти в Odzi Omoi?

– Я пользовался другим проходом, – просто ответил Дайцукэ, зажигая очередную сигарету. – Он находится у меня дома и ведет совсем в другое место, – он взглянул в мою сторону. – Это своего рода телепорт.

– Тогда, почему бы не воспользоваться им?

– Я опасаюсь близнецов – Спэлла и Рэйн, – Рьюичи тяжело вздохнул. – Они неплохо выполняли свои обязанности Наблюдателей и им известно о «телепорте» в моем доме.

– Наблюдателей? – недоуменно спросила я, от удивления повышая голос.

– Секунду…

Подступив ко мне ближе, Рью слегка приобнял меня и шагнул с края обрыва. В целом я сохраняла спокойствие, но сердце все равно интуитивно вздрогнуло, когда опора исчезла из-под ног. Спускались мы довольно медленно, а высота, как я уже говорила, просто пугала, так что Рьюичи продолжил:

– Наблюдатели, – начал он таким тоном, словно собирался читать мне вводный курс истории, – это такие же служаки Власти, как и все остальные. Если переходить на терминологию обычного мира людей, то их можно было бы назвать милиционерами. Только полномочия у них шире. Спэлл и Рэйн – одни из лучших потомственных Наблюдателей за Запретной Магией и всегда чисто выполняют порученную им работу. Вот только на этот раз они, как говорится, прокололись, – парень чуть растянул губы, создав нечто отдаленно напоминающее ухмылку. – На этот раз ребятам придется чуть не в ноги кланяться, чтобы им простили такое.

– Имеешь в виду прокол с нами? – я глянула вниз, определяя на глаз, сколько нам еще осталось до устья горной реки, текущей у подножья обрыва.

– Именно. Они любой ценой должны были задержать нас… – он помедлил. – Или тебя.

– Меня? Одну?

– Одну. Ты намного более ценный объект, чем я, – загадочно заметил Рьюичи.

Я внимательно взглянула в его лицо, которое, кстати, уже совсем зажило и на нем не было ни следа от ожогов, и ненадолго задумалась. Опять эти намеки на мою ценность. Что я, в самом деле, бриллиант без огранки? Тоже мне, нашли кристалл чистой воды. С одной стороны, конечно, приятно, когда тебя ценят. Но, с другой стороны, когда по этой причине на тебя практически охоту объявляют, то это становится по-настоящему серьезной проблемой. И главное, что об этом знают все, кроме меня самой!

Вскоре я почувствовала под ногами твердую землю. И едва оказавшись там, я подумала, как хорошо, что у меня есть с собой толстая кофта. По сравнению с погодой наверху, здесь было просто убийственно холодно. Несмотря на то, что на мне была футболка и теплая куртка, которую в Хэйлисоне я таскала просто так, завязанной на поясе, у меня мурашки побежали по телу, стоило спуститься. Я присела на корточки и пальцем потрогала воду в реке – она оказалась просто ледяной.

– Прости, не предупредил тебя, что здесь холодно, – сказал Рьюичи.

– Ну, ты даешь, – ответила я сквозь зубы, доставая из сумки кофту и натягивая ее на себя. – Сам-то не боишься себе что-нибудь отморозить?

Я подняла на него глаза, убедившись, что Дайцукэ одет всего-навсего в те же джинсы с множеством карманов, майку и легкую куртку, которую я бы скорее сравнила с рубашкой, и которую он даже не застегнул.

– Я почти не чувствую холода, – пояснил он, выпустив изо рта дым и снова закусив сигарету зубами.

Далее нас ждал путь вдоль устья реки, по течению. Порой мне казалось, что вода здесь и вовсе стоячая и никакого течения не наблюдается, но всякий раз замечала едва видимые перемещения водной массы. А вместе с ней еще какие-то перемещения… если серьезно, они мне напоминали «северное сияние», которое я видела в Эллосе. Только тогда оно висело в воздухе, а сейчас образовывало настоящее течение, пускай и не столь заметное. И не одно, а целых сонм мелких. И все текли в одном направлении – на север – туда, куда шли и мы.

– Эта река называется Isa, что значит Ледяная, – сказал Рьюичи, напомнив мне какого-нибудь экскурсовода. – Она и приведет нас в Odzi Omoi.

– Как? – спросила я.

– Знаешь, здесь недалеко есть одна пещера, в которую вливается большая часть воды из реки, – начал объяснять парень. – Пещера носит название «Ayo Isa» – «Голубой лед» – и она соединена с Миром Магии. Только там находится не телепорт, как в моем доме, а именно проход. Дыра, если хочешь.

– И можно туда пройти? Вот так вот просто?

– Вот так вот просто.

– Странно как-то, – пробормотала я, нахмурив брови. – Знаешь, почему-то, когда что-либо кажется мне слишком простым, я начинаю думать, что где-то есть подвох. Откровенно говоря, я ужасно не люблю сюрпризы, но без них практически невозможно обойтись.

– Будем надеяться, что на этот раз никаких сюрпризов не будет, – отозвался парень.

Мы приблизились к пещере. Я увидела ее практически сразу – из нее действительно исходил слабый голубоватый свет. И еще, чем ближе мы подходили к Ayo Isa, тем холоднее становилось. Рьюичи, похоже, правда не ощущал резких изменений температуры, а вот у меня потихоньку стало сводить челюсть. Я скрестила руки на груди, стараясь сдержать дрожь и не привлекать внимания Рьюичи, который, как мне казалось, был чем-то обеспокоен. Или даже не обеспокоен, а скорее насторожен. Наверное, он думал, как бы кто-нибудь не встретил нас по пути (я имею в виду встречу с очередными Наблюдателями).

На наше общее счастье, никто нам не встретился, никто нас не поймал и не отвел в какую-нибудь магическую тюрьму (или как там в Мире Магии называются подобные заведения). Мы беспрепятственно вошли в пещеру. Из-за того, что внутри нее текла река, то сама пещера была достаточно широкой. А вот тропинки по краям, по которым можно было идти, оказались узкими, и пройти свободно мог лишь один человек. Рьюичи пошел впереди, я же послушно плелась сзади. Я оглядела пространство вокруг – эту пещеру справедливо назвали «Голубой лед», потому что все вокруг – стены, пол, потолок – все оказалось замороженным от начала до конца. Над нашими головами свисали громадные сосульки, и точно такие же ледяные глыбы вырастали из пола. Мелькнула мысль, что я бы точно не хотела оказаться под такой вот до жути острой сосулькой, если она вдруг решит свалиться вниз. Плюс ко всему прочему, пещера светилась и блестела. Откуда-то спереди, куда мы, видимо, и направлялись, исходил яркий голубоватый свет, становившийся все ярче и ярче. Он отражался ото всех поверхностей пещеры, словно они были сплошь усыпаны зеркальными осколками, а порой проходил сквозь кристально чистые сосульки и отбрасывал на все стены радужные брызги. Оттого и казалось, что пещера светится, хотя на деле источником света было что-то, что мне еще предстояло увидеть.

– Рьюичи, – позвала я, стуча зубами от холода, – должна сказать, что здесь просто жутко холодно.

– Как только эта река еще не замерзла так же, как и все, эти сосульки?

– Это же необычная река, Тимо, – сказал Дайцукэ, оглянувшись на меня. – Она течет, потому что ее поддерживают неиссякаемые потоки магии, которые тоже текут в этом направлении.

– Звучит красиво, – заметила я и вдруг громко чихнула.

– Ничего страшного, Тимо, – сказал Рьюичи, заметив, как я потираю нос и смущенно гляжу на него из-под бровей, потому как эхо разнесло этот звук по всей пещере. Наверное, это выглядело забавно, так как он внезапно улыбнулся краешком губ и добавил, снова отвернувшись:

– Уже скоро. В Odzi Omoi сейчас лето, так что там ты мигом согреешься.

– Как лето? Сейчас же декабрь! – воскликнула я.

– А ты не заметила, что в Хэйлисоне тоже не слишком-то холодно для зимы? Но это скорее особенность конкретно здешнего климата в сочетании с доносящейся до сюда магией Odzi Omoi, а конкретно в том мире времена года как бы меняются местами. В мае-июне обычно выпадает снег, и температура довольно сильно опускается. Зато сейчас, в декабре, там должна стоять жара около тридцати градусов, если по Фаренгейту. Там вообще всегда достаточно большая амплитуда между летними и зимними температурами. Но это, пожалуй, даже лучше, чем постоянный холод или вечная жара, как ты думаешь?

– Думаю, ты прав, – протянула я, взяв себе это на заметку и сильнее обняв себя руками.

Чем ближе мы подходили к источнику света, тем более ярким он становился и тем холоднее мне было. Мороз стоял такой, что прямо обжигал голую кожу, и я невольно подумала, что позже мне придется лечиться от ожогов так же, как и Рьюичи накануне. Однако, я еще вот о чем подумала: он не чувствует холода, но это вовсе не значит, что на нем он никак не отражается. Быть может, у него просто отсутствует ощущение холода в принципе, от рождения. «Так что, похоже, придется нам обоим лечиться», – решила я.

– Мы пришли.

Услышав эту фразу, я мгновенно очнулась от своих мыслей и переключила внимание на замершего Рьюичи. Я глянула вперед и сразу прикрыла глаза – до того ярок был свет. Теперь он не был голубым, он был чисто белым и слепил не хуже снега на горных вершинах, даже сквозь щели между пальцами по глазам бил. Но мне хотелось рассмотреть источник света. А Рьюичи тем временем взял меня за свободную руку и легонько потянул за собой.

– Идем, – сказал он, делая шаг к проходу.

Сама не знаю как, но мои замерзшие в лед ноги зашевелились и я пошла следом за другом, который не отпускал мою руку, будто боясь потерять меня где-то по пути. Когда до «окна» остался какой-то метр, мне показалось, что меня резко запечатали в ледяной контейнер, температура в котором минимум градусов семьдесят ниже нуля. Я зажмурилась не в силах видеть ослепительное сияние перед собственным лицом. Я все-таки пересилила себя и сделала еще шаг вперед.

Далее меня словно внезапно вырвали из пространства, вообще из любого возможного. Это даже не невесомость была. Здесь не было ничего – ни пространства, ни времени. То, что происходило со мной, казалось мне ужасно долгим, но в то же время создалось впечатление, что прошло все за секунду. Вот, что именно я видела.

Я буквально ослепла от исходящего из окна света, меня пронзил невыносимый холод, но потом все вдруг исчезло за одно мгновение. Исчезли вообще все неприятные ощущения, и, казалось, что исчезло вообще все. Абсолютно все. Сияние все еще было, но оно словно бы окутывало со всех сторон и уже не мешало глазам видеть что-либо. Но, так как видеть было собственно и нечего, то я закрыла глаза. Я чувствовала, что продолжаю двигать ногами, продолжаю идти вслед… за кем? Я никого впереди не видела, лишь ощущала чью-то руку, упорно не отпускающую мою ладонь. Я шла за этим человеком. Он должен был вывести меня.

И вдруг, когда я чисто интуитивно почувствовала, что близится конец нашего пути, случилось что-то… даже не знаю, как это можно назвать. Меня словно ударили в грудь железным молотом. Я едва не задохнулась, чуть согнувшись и чувствуя, что не могу идти дальше. Я широко распахнула веки, пытаясь понять, что происходит. Вокруг все вдруг приняло красный оттенок, а не белоснежный, как было раньше. Мне будто на глаза надвинули прозрачно-багряное покрывало, мешающее видеть. Туман этот становился гуще и плотнее, цвет стал насыщенным, пробудив в моем сознании ассоциацию с кровью. Я сгорбилась, замерев на месте, заставляя себя не сгибаться совсем и не садиться, хотя давление в груди было жутким – я едва дышала. Потом подняла глаза и увидела то, что, пожалуй, можно увидеть только в страшном сне: чья-то невидимая рука той самой кровью чертила передо мной гигантский круг и пятиконечную звезду внутри – снова пентаграмма. Почему именно пентаграмма? Это же священный символ Экзорцистов… Так почему? Почему?!

Я готова была кричать, как сумасшедшая, но все-таки как-то пересиливала себя, заставляла успокоиться. «Это все нереально, – думала я. – А даже если и реально, то нельзя обращать на это столько внимания. Нужно взять себя в руки». И тут я поняла, что мою правую ладонь еще кто-то держит. Держит уверенно и не собирается отпускать. Преодолевая давящее ощущение в груди и стараясь не замечать ни красной пелены на глазах, ни кровавой пентаграммы, я несмотря ни на что сделала еще шаг. Или еще несколько. И тогда почувствовала, что снова вхожу в пространство какого-то мира.

Из прохода я буквально вывалилась и сразу же упала на землю, а вернее на траву. Да, подо мной была трава, насыщенно-зеленая, пахнущая летом. И было очень жарко. Чья-то рука потрясла меня за плечо.

– Что случилось, Тимо? – Рьюичи явно был обеспокоен, и сильно.

Он приподнял меня над землей, заглядывая в лицо. Сама же я почему-то чувствовала ужасную слабость. Куда девались силы – не имею ни малейшего представления.

– Рьюичи… - тихо вымолвила я.

Тут же я поняла, что что-то не так. Уж слишком знакомый привкус появился во рту…

– Рьюичи, – повторила я с выражением страха на лице и, кое-как ворочая языком, сказала:

– По-мо-ги…

Опять меня затрясло, как в ознобе, но сил что-то сделать не было. Наверное, я давно должна было привыкнуть к этим приступам, но, видимо, к этому нельзя привыкнуть в принципе. Мне не было больно, но было ужасно неприятно. Давление в груди, невозможность дышать свободно, бессилие, лихорадка… и снова полный рот крови, которая теперь капала на зеленую траву.

Рьюичи подхватил меня так же, как и в прошлый раз, как он делал всегда, чтобы я была у него на руках навесу. Он прекрасно понимал, что сейчас сделать ничего нельзя, это закончится само собой. Это уже далеко не первое проявление моей болезни, при котором он присутствует. Мы вместе уже несколько месяцев, и такие вот приступы – совсем не редкость, учитывая то, что они случаются в среднем раз в пять-шесть дней. А это часто. И это плохо.

Сегодняшний случай мне совсем не понравился и, прежде всего, потому, что мне показалось, что он начался сразу, как только я стала подходить к Odzi Omoi. Начался внезапно и странно, не так, как всегда. Хотя сейчас присутствовали все те ощущения, которые я чувствовала обычно. Сейчас приступ приблизился к норме.

Когда я успокоилась, Рьюичи посадил меня чуть дальше на траву и спросил, все ли хорошо.

– Конечно, блин, – прошипела я, отплевываясь, – все просто замечательно.

– Не ехидничай, – сказал парень с самым серьезным выражением лица.

– Я просто выражаю свое недовольство, – пояснила я, вытирая рот, и полезла в сумку за водой.

– Понятно. Так что случилось? Ну, там, на границе? – спросил Рьюичи. – Я вдруг почувствовал, что ты не двигаешься, а просто тянуть тебя за собой у меня не было возможности.

– Я не знаю…

Я прополоскала рот, затем просто хлебнула воды из бутылочки и тяжело вздохнула, вспоминая произошедшее. Об этом и вспоминать-то неприятно, а говорить – тем более. Но надо понять, в чем же дело. Об этом мне и сказал Рьюичи:

– Расскажи. Мне же нужно знать, чтобы хоть немножко понимать, что с тобой происходит.

– Ну, сначала, – заговорила я, переведя дух, – когда мы ступили в границу, все было хорошо. А как только мы стали приближаться к краю, я уже поняла, что мы вот-вот выйдем, то меня вдруг… у меня вдруг перехватило дыхание, будто меня чем-то тяжелым в грудь ударили. Я не могла дышать. Потом, – я провела рукой по лбу и по волосам, зачесывая их назад, – перед глазами какой-то красноватый туман поплыл, и я сквозь него очень плохо видела. А потом вообще что-то странное произошло. Я… – я взглянула на Рьюичи взглядом, полным беспокойства. – Я видела пентаграмму. Она появилась прямо передо мной, вдруг, ее словно кто-то начертил. И не просто так. Я видела, как ее медленно чертит чья-то невидимая рука, чертит кровью…

Рьюичи слушал очень внимательно, ловя каждое мое слово, впитывая в себя информацию, как губка. Он напряженно смотрел куда-то вдаль, нахмурив брови и пожевывая в зубах незажженную сигарету. Вообще создавшаяся атмосфера казалась мне очень напряженной, хотя, скажем, по Рьюичи я это практически не замечала. Лицо его было спокойно, взгляд постепенно становился каким-то бессмысленным, он смотрел, но не видел, будто целиком погрузившись в собственные мысли. О чем он думал – конечно же, тайна. Но почему-то мне показалось, что он что-то понял или что-то вспомнил. Когда я закончила, он еще какое-то время молчал, медленно покусывая сигарету, потом все-таки спросил:

– А тебе и этого мало? – вспылила я.

Рьюичи промолчал. Он встал, зажег сигарету и замер, зажав ее между пальцами. Должна сказать, что я его совершенно не поняла. Что он еще ожидал услышать? Чего еще надо? Мне лично и этого хватило. О чем он только думает?

– Так что ты думаешь? – спросила я.

Ответом мне стала тишина. Я вздохнула, подумав: «Опять глухо, как в танке», – поднялась на ноги, сгребла сумку и куртку, которую я уже успела сбросить на траву (прав оказался мой друг, здесь действительно очень жарко), и подошла к парню.

– Слушай, Рьюичи, я тебя не понимаю, – с напором сказала я, встав немного сбоку от него – Ты слышал, что я только что сказала? Ты ведь знаешь, что это значит? Так почему бы и не сказать мне, Рью?

Я явно вспылила, но для меня это нормальное дело. Я всегда так делаю, если чего-то не понимаю, или кого-то. Рьюичи меня словно и не слышал, или просто игнорировал. А больше всего я терпеть не могу именно то, когда меня игнорируют. И Дайцукэ это прекрасно знает.

– Ответить не хочешь? – нагло спросила я, приняв вид человека, которого в разговоре называют «деловым».

Рьюичи спокойно и молча бросил на меня пустой взгляд, потом поднес сигарету ко рту и вдохнул в себя дым. Самое главное то, что этот вдох длился до жути долго. Я с удивлением наблюдала за тем, как быстро прогорает и обугливается сигарета. В конце концов, за один этот вдох Рьюичи сжег всю сигарету до самого фильтра. А потом так же долго выпускал дым через ноздри. Зрелище было то еще. И смысл я поняла быстро.

Парень повернулся и собрался идти. Я же бросила на землю все, что у меня было в руках, и стала стягивать с себя водолазку. Рьюичи оглянулся, видимо, желая спросить, что я там копаюсь, и замер с чуть наклоненной набок головой, наблюдая за моими действиями. Я не обращала на него совершенно никакого внимания и решила, что пока не сделаю все, что хочу, никуда не пойду. Сняв кофту, я с великим трудом принялась запихивать ее и куртку к себе в сумку, из-за чего она впоследствии стала напоминать туго набитый баул. Покончив с этим, я закатала выше и без того доходившие лишь до колен джинсы, и, задрав футболку, завязала ее спереди узлом так, чтобы был виден мой тощий живот и даже торчащие с боков ребра. Тогда я немного угомонилась и отправилась вслед за Рьюичи. Проходя мимо, я даже не взглянула на него, а сам Дайцукэ проводил меня странным скучающим взглядом. Однако жаль, что я тогда не оглянулась, чтобы увидеть кое-что интересное, а именно внезапно вспыхнувшие красным зрачки моего друга и его лицо, на котором вдруг появилась игривая ухмылка. Через пару секунд Рьюичи уже шел рядом с абсолютно нормальным для него холодным видом и с такими же холодными серыми глазами.

Мне было скучновато идти молча, но, тем не менее, за время нашего дальнейшего пути ни один из нас не проронил ни слова. Я даже не поинтересовалась, куда мы вообще-то идем, а Рьюичи и не пытался мне что-нибудь сообщить. Я была серьезно недовольна его поведением. Возможно, многие скажут, что это у меня не хватает терпения, что я слишком недоверчивая, но он ведь тоже хорош собой, правда? Рьюичи прекрасно известно, что мне не нравится, но все равно это делает. Может, он решил меня перевоспитать? Ну, если так, тогда долго ему ждать результатов придется, потому что я лично меняться и перевоспитываться не собираюсь. Напрасно старается.

Так как пункт назначения мне неизвестен, могу лишь сказать, что мы снова шли по лесу, который плотной стеной вырос перед нами. Он напоминал мне тот лес, в котором мы ночевали только этой ночью – Священный лес в том мире. В Odzi Omoi он был чуть другим, и чем дальше мы продвигались, тем сильнее он менялся, все больше напоминая мне какой-нибудь ленточный бор с темными елями и с какими-то еще игольчатыми деревьями, которые напоминали мне наши обычные сосны, но только высотой. Порой мы пробирались через такие заросли, что ободрали себе все руки и ноги, а они у меня еще после лютого холода не отошли. Ниже колен ноги у меня были красные, кое-где пятна были поярче – отморозила-таки себе кожу. Но я думала, что сейчас не время останавливаться и лечиться – Рьюичи будто куда-то торопился. Наверное, от плана не хотел отклоняться (кто знает, может, у него на мой счет и правда целый план на год вперед составлен).

Мы подошли уже к самому краю леса – деревья стали чуть реже, и яркий солнечный свет замаячил перед глазами – и только тогда Рьюичи заговорил:

– Мы сейчас в лесу Isa (у него такое же название, как и у реки). Сейчас мы выйдем, и ты увидишь эту самую Ледяную реку. Нас, к сожалению, выбросило из прохода на другую сторону речки и теперь нам придется переправляться.

– И что в этом плохого? – спросила я, зевнув.

– А то, что нам нужно будет выйти на открытое пространство, да еще и через реку переходить. По лесу-то передвигаться куда удобней, – сказал он и напомнил:

– Ты что ли забыла, что за нами охотятся?

– Нет, – отозвалась я. – Но мне кажется, что если нас ищут действительно профессиональные люди, то они нас так и так найдут. К тому же ты говорил, что этот проход безопасен.

– Нет, такого я не говорил, – сказал вдруг Рьюичи, отчего у меня глаза просто на лоб вылезли. – Я только сказал, что Наблюдатели знают о телепорте в моем доме, но это вовсе не означает, что они и понятия не имеют об этом проходе. Спэлл и Рэйн не идиоты, далеко не идиоты, – Рьюичи остановился у последнего ряда деревьев. – Думаешь, у них не было возможности сообщить своим о том, что случилось. Они же не давали нам клятвы держать язык за зубами.

Конечно, он прав. Тут я сглупила. Я встала за дерево недалеко от друга, пока тот внимательно осматривал пространство перед нами. Там начиналась зеленая лужайка, тянущаяся вдоль всей лесополосы, но до самой реки было рукой подать. Всего каких-то двадцать-тридцать метров, если на глаз. Узкая река Isa действительно была ледяной так же, как и в том мире. От нее легонько веяло холодом, у самой воды голая земля была скована льдом, а все растения на полянке покрылись тонким слоем инея.

На протяжении всей лужайки, насколько хватало глаз, никого не было. Рьюичи еще раз внимательно осмотрел пространство, словно просвечивая рентгеном, и лишь после этого махнул мне рукой, сказав:

– Вроде никого, идем.

– Вроде? – переспросила я, все же шагнув вслед за другом.

Двигаясь быстро и осторожно, мы вышли из-за деревьев. Замерзшая, но все еще растущая трава хрустела под ногами, и по коже у меня мелко-мелко пробежал озноб. Опять холод. Хорошо хоть, что это ненадолго. У самой воды я подумала, что надо быть осторожней, чтобы не поскользнуться и не упасть в воду. Река что внешне, что внутреннее (я имею в виду магическую сторону) была точно такой, как и в том мире, только волны волшебной энергии явно стали мощнее. Теперь они были не просто в течениях реки, но и в воздухе над ними, уподобляясь движущимся воздушным потокам. Вода блестела и переливалась, в ней по краям я заметила кристаллики льда, видимо, оторванные от берегов. Быть может, они и придавали воде такой бриллиантовый блеск.

– Как же ты хочешь туда переправляться, Рьюичи? – спросила я парня, уже ступая на твердый лед.

– Я собираюсь переходить, – ответил тот.

– Что?! – воскликнула я, взглянув на него сумасшедшими глазами. – По дну?!

– Ты сейчас пошутил? – с надеждой спросила я.

– А не проще с помощью магии перелететь? Тут расстояние-то мизерное…

– Нет, не проще, – прервал меня Рьюичи, зрительно оценивая, сколько придется идти. – Я не хочу использовать магию, потому что есть вероятность того, что нас обнаружат. И не возражай, – сказал он, видя, что я снова собираюсь открыть рот. – Наблюдатели на то так и называются, что могут находить следы магии и по ним отслеживать пользовавшихся ею людей, даже если они это делали неделю назад. А тут, хоть заклинание левитации и простое, но оно тоже оставляет следы. Так что, давай, спокойно перейдем реку.

– Там глубоко? – деловито спросила я, недовольно отвернувшись.

– Для тебя? Максимум – по чуть выше пояса. Да не переживай ты так, – попросил Рьюичи, – я тебя понесу.

– Что?! – меня постигла еще одна неожиданность, и я просто обалдела. – Ты что, с дуба рухнул?!

Рьюичи недоуменно посмотрел на меня, словно не понимая, что в его словах мне не понравилось.

– Даже думать не смей! – воскликнула я.

– Ты же не хотела переходить…

– Не нужна мне твоя помощь, – отрезала я, – сама справлюсь.

Я присела на кромку и потрогала пальцем воду – лед он и есть лед. По-моему, в Ледовитом океане и то вода теплее. Ужасно не хотелось лезть туда, хоть даже по щиколотку, но еще больше мне не нравилось предложение Рьюичи о переправе на себе. Не знаю почему, но меня от одной мысли об этом слегка потряхивало. Хотя дважды во время спуска мы держались друг за друга, но теперь… нет, что угодно, только не это. Я решила.

Однако никуда лезть мне не пришлось. По воде вдруг пробежала волна еще большего холода, и река покрылась тонкой корочкой льда. Я едва успела отдернуть руку, чтобы ее тоже не заморозило, и оглянулась на Рьюичи. Тот вообще-то смотрел в ту же сторону, что и я, а именно в лес, где между деревьями, как мне показалось, мелькнуло несколько теней.

– Быстрее! – крикнул Дайцукэ, подбегая ко мне.

Обхватив меня за талию, он с силой оттолкнулся от берега, и мы взмыли в воздух. Но мы не упали в воду, а продолжали быстро приближаться к противоположному берегу, почти не теряя высоты. Понимаю, в экстремальной ситуации вроде этой использование магии просто необходимо. Приземлившись на другой берег, Рьюичи тут же выпустил меня из объятий и повернулся лицом туда, откуда мы только что явились – по воздуху к нам приближались несколько бледных туманных сгустков.

– Тимо, быстро в лес, – на удивление спокойно сказал Рьюичи. – Беги через поле.

Он толкнул меня в ту сторону, куда надо было бежать, а сам встал в полную готовности позу. Я практически сразу рванула к деревьям, хотя бросать друга совсем не хотелось. До леса, также как и на той стороне, было недалеко, к тому же здесь деревья как бы смыкались в кольцо, так что бежать можно было в любую сторону. Я помчалась просто вдоль реки, наступая то на оледеневшую почву, то на посеребренные инеем растения.

Передо мной внезапно приземлился тот самый туманный белесый сгусток, заставив меня резко отшатнуться. На этом же месте вдруг появился человек в каком-то светлом балахоне, оказавшийся шире и выше меня самой раза в полтора. К счастью, реакция меня не подвела.

– Batiz bring! – выкрикнула я, поторопившись отбежать в сторону.

Вообще это слабенькое заклинание, но обычно помогает, и я надеялась наскрести время для сотворения чего-нибудь посильнее. Однако одного удара мощного кулака этого мужчины хватило, чтобы моя защитная стена разлетелась вдребезги.

– Нет, Тимо, не дерись с ним! Ты не справишься со Стражником! – услышала я сзади крик Рьюичи и тут же:

Человек в балахоне бросился в мою сторону, и у меня не было другого выбора, как обороняться. К тому же в моей безумной голове мелькнула мысль: «Я не справлюсь?!». Поэтому…

– Iero omoi! Iero lance!

Я заметила, что позади меня в руке Рьюичи сверкнула вспышка его зажигалки. Видимо, он тоже решил воспользоваться Огненной магией. Увидев это, я быстро направила правую ладонь в его сторону, «взяв» часть высеченной искры себе. В той же руке у меня мгновенно появилась небольшая огненная палочка, которая быстро вытянулась до размеров посоха и могла бы вырасти еще, если бы я захотела.

Мужчина в балахоне, заметив мои действия, не смог остановиться вовремя, и я заставила его отшатнуться, махнув огнем прямо перед его лицом. Затем я резко повернулась вокруг себя в ту же сторону, в которую махнула шестом, одновременно присев и удерживая свой шест лишь одной рукой, с размаху ударила им по ногам мужчины. Тот рухнул на мерзлую землю, а я отбежала подальше от него. Однако сдаваться он не собирался, а наоборот вытянул на меня руку, из которой вылетел приличных размеров сверкающий диск. Воспользовавшись огненным шестом, как бейсбольной битой, я отбросила его довольно далеко, и тогда заметила, что он такой не один. Сверкающие «снаряды», внешне напоминающие тарелки, нескончаемым потоком летели в меня. Естественно, что я отбивала лишь некоторые, будучи просто физически неспособной отразить атаку сразу со всех сторон. Я понемногу отступала назад, совсем не замечая, куда именно. В конце концов, один из таких дисков слегка задел меня по ноге, и я почувствовала в порезе сильную боль, которая расползлась морозом по всей ноге, а потом вдруг исчезла, и я поняла, что совсем не чувствую правую икру, словно бы ее и нет вовсе. Я шагнула назад, наступив уже на покрытую слоем льда почву у самой реки, и, не ощущая опоры, поскользнулась, потеряла равновесие и полетела в воду. Я на мгновение испугалась, но мою руку вдруг обвил горящий слабеньким огнем хлыст, сначала задержав меня на весу над рукой, а потом выдернув меня обратно на берег.

– Да что ты, в самом деле?! – возмущенно крикнул Рьюичи, отпуская мою руку и притягивая хлыст обратно к себе. – Я же сказал тебе уходить!

– Никуда я не пойду! – бросила я, с трудом вставая на ноги, опираясь на пылающий шест.

– Даже не смей!

– Я справлюсь… – упрямилась я.

– Убирайся!!!

Сердце у меня дрогнуло от такого крика, и я, бросив полный сомнений взгляд на Рьюичи, снова побежала вдоль реки. Однако, пожалуй, бегом это трудно назвать, потому что правую ногу я почти не чувствовала и если бы не шест в моей руке, я бы с места не сдвинулась. Но, если как следует подумать, куда я в таком состоянии могу убежать? Стражник вырос передо мной, как великая китайская стена, я шарахнулась назад, тут же вскрикнув:

Стражника окружили черные спиралевидные веревки, образовав вокруг него объемную капсулу, которая тут же замкнулась, скрыв моего противника ото всех. Клетка со звоном упала на землю, и я поковыляла дальше, нутром чувствуя, что это еще не конец и думая о Рьюичи, который позади меня, судя по звучащим время от времени заклинаниям, запечатывал очередного Стражника.

Я почти достигла леса, осталось совсем чуть-чуть, и вдруг где-то сбоку от меня появился еще один Стражник. Я лишь успела бросить на него секундный взгляд, а он вырвал у меня из руки шест и с силой ударил меня по спине. Я упала на четвереньки, пытаясь прийти в себя. Стражник сразу же подхватил меня сзади под руки, да так, что появилось ощущение, что мои руки выкрутили из плечевых суставов.

Я подняла голову и всего метрах в двадцати от себя увидела Рьюичи – видимо, он тоже продвигался к лесу по мере возможности. Я была права, он уже справился с несколькими противниками, вокруг не было никого, кто бы мог ему угрожать, но мне показалось, что где-то позади Дайцукэ шевельнулись деревья.

– Рьюичи, сзади! – крикнула я, пытаясь предупредить его.

Но было поздно. Под ногами Рьюичи появилась светящаяся красным пентаграмма, он рванулся в сторону, но не смог – появившийся барьер не пускал его, совсем как тогда, как Рьюичи сам использовал это заклинание против Спэлла. Я обеспокоено наблюдала за тем, как мой друг упал на колени, обхватив себя руками, чувствуя боль по всему телу, и остался в таком положении даже после того, как пентаграмма исчезла. С двух сторон от него оказались два Стражника, которые неизвестно откуда взялись, и так же, как и меня, взяли его под руки. Он слабо поднял голову, на секунду взглянув на меня, а потом посмотрел куда-то в сторону, в лес.

Я тоже повернула туда голову и увидела следующее. Из-за деревьев вышел человек, а точнее, парень. На вид я бы дала ему лет двадцать пять, он был не очень высокого роста, коренастый, с зализанным назад волосами золотисто-русого цвета (такого же цвета волосы я видела у Зэна) и одетый в пурпурного цвета костюм из прямых брюк с плетеным кожаным поясом и рубашки. Парень направлялся прямо к Рьюичи, засунув руки за пояс и хитро улыбаясь.

Увидев его, Рьюичи машинально дернул руками, потом, словно бы очнувшись, замер, опустив голову, будто вдруг покорившись своей судьбе.

– Силуэр, надо же, не ожидал тебя здесь встретить, – наигранно приветливым тоном сказал парень. – Зачем пожаловал?

– Я здесь по делу, Вилл, – четко ответил Рью, все еще не поднимая взгляда.

– Правда? – деланно улыбнувшись, протянул стоявший перед ним парень, нагнувшись к Дайцукэ так, что гладко зализанные назад русые волосы упали на лицо. – Но тебя никто не звал сюда. А ты знаешь, что по законам ждет незваных гостей? – он лукаво ухмыльнулся и, протянув руку, внезапно выдернул из головы Рьюичи несколько волосков, но тот даже не дрогнул. – Ты знаешь, не так ли, Изгнанник?

Сделав акцент на последнее слово, Вилл замолчал, поднес к глазам серебристую прядку, вырванную у Рьюичи, и, медленно прохаживаясь взад и вперед, принялся с поддельным интересом ее разглядывать, будто она могла сообщить цель визита Дайцукэ. На лице Вилла застыло довольное выражение. Точно то же самое угадывалось в его неторопливой походке; в руке, которая как маятник безвольно раскачивалась около туловища хозяина, будто уже ничем не могла ему помочь, потому что тот выполнил все, что было нужно; наконец в глазах, которые отныне казались мне просто сделанными на заказ дешевыми стекляшками, пустыми и никчемными, годными лишь на то, чтобы составлять пару этой самой триумфальной ухмылке.

Обойдя пару раз вокруг Рьюичи и державших его Стражей, Вилл обратил свой наглый взор в другую сторону, туда, где еще один Стражник держал под руки меня. Я несколько раз сильно дернулась, пытаясь вырваться, но человек за моей спиной даже не шелохнулся, словно был сделан из камня. Теперь я злобно смотрела на приближающегося ко мне широкоплечего парня, надеясь, что он рассыплется от одного моего взгляда.

– А это что такое? – сказал Вилл, хмыкнув. – Твоя что ли, Дайцукэ?

Рьюичи предпочел отмолчаться, и в воздухе на какое-то время повисла тишина. Он не выказал никаких попыток к бегству и покорно стоял на коленях, хотя, глядя со стороны, можно было подумать, что его подвесили на два широких и крепких, но низко закрепленных крюка, к которым был также подведен электрический ток, бьющий все, что движется. Вилл, бесспорно, это тоже заметил и совсем не обязательно иметь диплом доктора психологии или быть великим экстрасенсом, чтобы понять чего добивался этот служака дальнейшими действиями.

– Ну, раз не твоя, мы ее возьмем, – сказал он вдруг, чем заставил меня посмотреть на него с еще большей злостью, а Рьюичи (я заметила это лишь краешком глаза и совсем не уверена, что так было на самом деле) вздрогнул всем телом, не изменив, однако, положения в пространстве.

Вилл подступил ко мне и приблизил свое лицо, напоминающее квадрат, изнутри которого вперед выступал удивительно правильный нос и широкие, тяжело нависшие над глазами брови. Я инстинктивно отдалилась, но нас все равно отделяло убийственно маленькое расстояние, и я невольно сморщилась.

– Что, крошка, пойдешь с нами? – спросил Вилл таким тоном, будто его на деле интересовала погода.

И замолчал. Неужели он всерьез думал, что я просто отвечу односложным «да» или «нет», тем более что мой предполагаемый ответ явно не совпадал с его уже задуманной версией того же ответа? Маленькие, прищуренные глаза Вилла пробежали по мне оценивающим взглядом, чуть остановившись на некоторых частях моего тела. Он сделал движение рукой, пытаясь отодвинуть в сторону гладкие пряди, закрывающие большую часть моего лица, чтобы лучше его разглядеть и уже тогда спросил:

– Ну, так что?

«Вот нахал, а! – со злостью подумала я. – Он и правда очень высокого мнения о себе. Над его проучить». Смело взглянув в его самоуверенное лицо, я на мгновение хитро ухмыльнулась и с силой ударила здоровой левой ногой по его слегка согнутому левому колену. Судя по изменившемуся выражению лица Вилла и по тому, что он резко упал на одно колено, боль была изрядной. Правда уже через несколько секунд я получила ощутимый шлепок по лицу, что меня, в принципе, не удивило – я не сомневалась, что ответная реакция этого человека не заставит себя ждать. Как говорится, за ним не заржавеет.

– Так что? – повторил Вилл, словно только что ничего не произошло.

– Да ни в жизни! – нахально бросила я и снова попыталась его ударить.

На этот раз парень оказался проворней. Он схватил меня за косу, намотав ее на руку, словно бечевку, и рванув вниз так, что у меня из глаз брызнули слезы, но я сжала зубы и не издала ни единого звука.

Этот парень меня пугал, но больше все-таки злил, потому как относился ко мне (как я думаю и ко всем людям), как к грязи, как к насекомому. Чувство ярости и боли мешало мне реагировать на какие-либо внешние факторы, но, хотя внутри все кипело, мысли шли согласно логике. Я понимала, что не могу сбежать сейчас при всем желании, и также не имела ни малейшего представления, удастся ли это сделать потом, так как не знала, куда меня поведут и, что намного важнее, кто станет моим «проводником». Но, если серьезно, кое-какие подозрения у меня были.

– Так, – теперь в голосе Вилла ясно проявилась жестокость, – вот с этой наглой, – он слегка помедлил, подбирая слово, и снова резко дернул вниз мои волосы, – девкой я сам разберусь, со мной пойдет. Но, естественно, просто так отпустить тебя, Рьюичи, я не могу, – добавил Вилл с фальшивым сожалением, – а оставить тебя на этих оболтусов, – он кивнул на Стражей за спиной парня, – это то же самое, что отпустить тебя на свободу. Поэтому я вызову кого-нибудь понадежней.

Вилл сунул руку во внутренний карман куртки и достал предмет, который тут же стал вертеть меж пальцев, и я не сразу разглядела, что именно это было. Лишь когда он, наконец, выпустил мою косу и замер где-то между мной и Рьюичи, я ясно увидела этот предмет: он представлял собой подобие крупной монеты диаметром около пяти сантиметров и толщиной с мой большой палец, угольно-черного цвета с ярко-алой звездой в центре, заключенной в круг. Вилл покрутил предмет перед носом, несколько раз подбросил, не сводя с него сосредоточенного взгляда. Когда «монетка» взлетела в воздух в последний раз, красный рисунок вдруг вспыхнул багряным пламенем. Я резко вдохнула – парень посмотрел в упор на меня, а потом вдруг швырнул предмет мне в лицо. Я попыталась уклониться от этого сгустка огня, но это и не понадобилось, потому что он, самостоятельно поменяв траекторию, облетел меня и стрелой метнулся в чащу. Я сглотнула и взглянула на Рьюичи, желая получить от него хотя бы немой ответ на вопрос о том, что он думает по этому поводу. Но мне даже лица друга увидеть не удалось – Рьюичи все еще смотрел в землю, обреченно опустив голову. «Что с тобой, Рьюичи?» – мысленно спрашивала я.

На протяжении минуты или чуть дольше Вилл расхаживал по поляне, явно пытаясь таким образом сдержать рвущееся наружу нетерпение. А затем деревья за моей спиной «забеспокоились», задрожали ветки так, что листья едва удерживались на них. Этот шум становился все громче – что-то приближалось. Я попыталась обернуться, но голова не могла повернуться больше, чем на девяносто градусов, и я до боли скосила глаза. А буквально через секунду уже не за, а передо мной сверкнул яркий свет, стрелой метнувшийся с неба беззвучно ударившийся о землю. И все стихло. Я открыла глаза. Посреди поляны стоял плотный красноватый туман, который, довольно быстро растаяв, показал, что только сейчас прилетевшее нечто – не более чем человек (разумеется, маг). Это была девушка старше и меня, и Рьюичи, и даже Вилла, но все же назвать ее женщиной у меня язык не поворачивается; у нее были удивительно гладкие волосы до лопаток такого же золотисто-русого цвета, как и у Вилла; на ней были черные кожаные брюки и короткая майка того же цвета с узкими длинными рукавами и шнуровкой на спине; высокая, но не худая она выпрямилась и окинула всех серьезным взглядом красновато-коричневых глаз. Она летела на такой скорости, будто была метеоритом из космоса, но приземлиться смогла абсолютно бесшумно, а красноватый туман, видимо, был частью ее самой. Девушка демонстративно подняла к глазам руку – в ней оказалась та самая странная «монета», которую Вилл запустил в лес – и передала уже не пылающую, но еще дымящуюся парню.

– В чем дело? – деловито спросила она.

– Сандра, ты должна позаботиться об этом Изгнаннике. Ты знаешь, куда его нужно отвести.

Вилл говорил так, будто бы он послал все десять казней египетских на ее голову, если она будет противиться его воле. Сандра, видимо, и не думала перечить, но и бездумно подчиняться и немедленно выполнять приказание тоже не собиралась. Она внимательно взглянула сначала на меня, потом на Рьюичи и сказала с легкой ухмылкой на устах:

– Неужели это Силуэр? Не ожидали, нечего сказать. Что ж ты здесь делаешь-то, а? Может, ты забыл, что тебя изгнали?..

– Хватит играть! – рявкнул Вилл, потеряв уже окончательно терпение. – За работу!

– Хорошо, хорошо. Ты пойдешь со мной, – Сандра обратилась напрямую к Рьюичи, который, наконец, поднял глаза.

Тут Сандра на какое-то мгновение отвлеклась от Рьюичи и перевела взор на меня. Она подошла ближе и, прищурив глаза, смерила меня очень внимательным взглядом, в котором угадывались одновременно удивление и недоверие. Однако это длилось совсем недолго, она вернула прежнее серьезное выражение лица и, снова повернувшись к Виллу, сказала:

– А девушка? Что ты намерен делать с ней?

– Как что? Отведу в Совет, разумеется, пусть решают сами, – немедленно ответил Вилл, но почему-то его слова показались мне неубедительными.

– Ага, а перед этим заскочишь в свой отряд Экзорцистов? – Сандра ехидно улыбнулась.

Лицо Вилла приняло странное выражение – что-то среднее между страхом и злостью. Но по этому можно было понять – Сандра поймала его.

– Я угадала, – торжествовала девушка. – Ничего удивительного. Я знаю тебя, Вилл, – она презрительно фыркнула, – знаю, как облупленного, тем более, если дело касается такой красавицы. И можешь даже рот не открывать потому, что я наперед знаю, что именно ты можешь сказать. И это только во-первых. А во-вторых, – Сандра неторопливо зашагала в мою сторону, – я имею более высокий ранг, чем ты, Вилл. Так что, хочешь, не хочешь, а придется меня слушаться.

Вилл гневным взглядом сверлил Сандру, наверное, надеясь, что она рассыплется от его взгляда или, по крайней мере, испугается. Он уже и сам, видимо, пожалел, что вызвал ее на помощь. Девушка же, напротив, смотрела на парня свысока, радуясь и улыбаясь, заранее зная, что победит в любой ситуации. Видимо, она действительно его очень хорошо знает, раз способна видеть его насквозь. И Виллу это, как человеку с просто неизмеримо высоким самомнением, которое не то, что за километр, за милю видно, жутко неприятно. По себе знаю, ведь я и сама бываю очень заносчивой.

– Нет, – протянула Сандра, подойдя ко мне совсем близко и рассматривая меня даже подробней, чем экспонат на выставке, – такую ценность я тебе доверить не могу. Я позову кого-нибудь еще…

Честно говоря, последняя фраза мне не очень-то понравилась – такое ощущение, что меня собрались вести неизвестно куда целым конвоем, да еще и главный «провожатый» сменился. А если явится кто-нибудь похуже? Самое что странное, я помню, что мне не было страшно. Я не ощущала страха как такового. Было некоторое опасение, но не более того. Почему-то мне думалось, что все будет хорошо, что все обойдется, даже если придется пройти все семь кругов ада. Я была просто уверена, что справлюсь со всем, что бы ни свалилось вдруг на мою голову, что бы ни случилось. Я была готова.

Я внимательно наблюдала, как Сандра проделывает те же действия, что и Вилл – она шепнула что-то своей «монетке» для вызова, та мгновенно загорелась и с бешеной скоростью рванула в лес. Буквально через минуту, которая, как мне показалось, длилась просто до ужаса долго, все деревья снова задрожали, сбрасывая листья, и на мерзлую лужайку с поразительной быстротой с неба метнулся яркий красный луч, как и перед появлением Сандры. И снова по поляне медленно стелется красноватый туман, а посреди него все еще объятый сгустками алого дыма стоит… у меня сердце резко упало вниз, заставив меня задышать часто-часто, когда я увидела, кто там стоит.

– Вызывали? – деловито произнес Зэн.

Он повернул голову, снова приведя в движение свои гладкие русые волосы, золотистые блики от которых сразу же бросились мне в глаза. Парень был одет в черную длинную жилетку со шнуровкой на груди, которая шла по фигуре, и в узкие черные же брюки с широким клешем от колена. На руках его я видела широкие тканевые браслеты алого цвета, которые находились не на запястьях, а ближе к локтям, а на лбу – такую же повязку (вообще, мне показалось, что алый и черный – это их официальные цвета для какой-то униформы). Я смотрела на него круглыми, как тарелки глазами, в отчаянии даже забыв о ноющей боли в плечах. Мне даже показалось, что я лишилась дара речи – до того появление Зэна вышибло меня из колеи. Уж чего-чего, а этого я не ждала вообще, даже представить себе не могла. Я…даже не знаю…ошалела, обалдела, в общем, как угодно. Главное, что вся моя готовность вмиг куда-то улетучилась. Если бы не мое дикое удивление, я бы наверняка по своему обыкновению, как говорится, открыла рот и забыла потом закрыть. Но сейчас я была в замешательстве.

– Да, – сухо ответил Вилл, смерив парня злобным взглядом.

– Ну, вот, вся семья в сборе, – все тем же торжественным тоном сказала Сандра.

Эта фраза поразила меня еще сильнее, введя в еще больший ступор. По-моему, от такого глаза мои стали еще раза в два больше. Не спорю, у них одинаковый цвет волос, но это, пожалуй, единственное родственное, что я в них заметила. «Господи, ну и семейка, – подумала я, моргая глазами, мысленно надеясь, что хотя бы он исчезнет, и что я просто обозналась. – Ну, Сандра и Зэн – это еще куда ни шло, но Вилл… каким образом он у них затесался?».

– Н-да, ты права, сестра. Так в чем дело? – спросил Зэн, приветливо улыбнувшись и оглядывая поляну. – Вижу, здесь Силуэр, – протянул он с таким удивлением в голосе, словно бы не он виделся с Рьюичи позавчерашним вечером, и не на него я наткнулась только вчера. – Хм, наверняка, я не первый, кто так удивлен твоему появлению, – он взглянул на Вилла и Сандру и со вздохом добавил:

– Зря ты все-таки вернулся, Силуэр, – Зэн заглянул Рьюичи в глаза с притворно-жалостливым выражением лица. – Ой, как зря.

Дайцукэ смотрел на него своим обычным спокойным взглядом, а в глазах Зэна так и плясали озорные искорки. Прежде, чем встать и отойти, он хитро подмигнул моему другу и ухмыльнулся (правда, сама я этого не могла видеть из-за того, что Зэн находился ко мне спиной).

– Зэн, я хотела попросить тебя о помощи, – сказала Сандра таким же приветливым тоном, каким обычно говорил Зэн. – Вон ту девушку, – она кивнула на меня, – надо отвести в Совет. Это, в принципе, сделать несложно, но…

– А, понимаю, – протянул парень, приняв вид милого и догадливого мальчика-школьника, – ты не хочешь доверять ее нашему братцу Виллу, – Зэн хитро оскалил зубки, глядя на брата, а сам Вилл смотрел на него такими глазами, что становилось ясно – в нем все так и кипит от возмущения.

– Именно. Так вот, не мог бы ты сам это сделать?

Сандра смотрела на Зэна с каким-то странным выражением надежды на лице, в то же время как бы говоря: «У тебя просто нет выбора, родной». Зэн ответил на это кратким пожиманием плечами и милой улыбкой, и на лице его, по моему мнению, читалась фраза: «Конечно, сестренка, всегда рад помочь». В общем, эти двое словно вели между собой немой диалог, который со всей точностью понимали только они сами, а остальные могли лишь выдвигать версии, которые, как правило, оказывались неверными. От взгляда на эту картинку у меня появилось ощущение, что я все-таки непроходимо тупой и прямолинейный человек, совршенно не умеющий хитрить. Хотя сама себя я никогда такой не считала, скорее наоборот. Может, я просто их не понимаю?

Во время всей этой немой сцены Вилл стоял вполоборота, как бы демонстративно отвернувшись от происходящего, вроде, его это не касается. На самом деле его это раздражает. Ну, в каждой семье свои проблемы и свои отношения и не мне судить их. Думаю, у Вилла было теперь такое же состояние, как и у меня, когда он «предложил» пойти с ним. Проще говоря, он кипел от злости. Однако он не показывал этого так уж открыто, потому что Сандра явно имела над ним большую власть, я же тогда была готова просто растерзать его. Теперь, когда стало ясно, что он проиграл и прекрасно ладящие друг с другом брат и сестра сами во всем разберутся, Вилл собрался по-тихому уйти. Однако Сандра не пустила его.

– Постой-ка, Вилл, – сказала она, окончательно взбесив этим парня. – Куда ж ты пошел? Ты еще нужен.

– Для чего? – недовольно спросил он.

– Для того чтобы сообщить Помощнику Правителя о случившемся. Думаю, по этой причине его побеспокоить можно. К тому же, эти Стражники из твоего отряда, – она кивком указала на фигуры в балахонах за моей спиной и за спиной Рьюичи, которые с лицами фарфоровых кукол стояли, словно вросли в землю.

«Я сама тут уже скоро корни пущу, – подумала я, постепенно приходя в себя от пережитого шока. – Ну, ладно, Зэн, ты у меня попляшешь. Я разузнаю, что к чему через тебя». В мыслях я хитро улыбнулась и прищурилась, уже предвкушая свои действия и, главное, результат. В реальности же я сохраняла все то же удивленное и отчаянное выражение лица, даже когда Зэн подошел ко мне. Он внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на державшего меня под руки Стражника и сказал:

– Думаю, ее можно отпускать. Вряд ли она будет сопротивляться.

Зэн махнул рукой Стражнику, который тут же убрал руки и я опустилась на заиндевевшую траву, потирая сильно вывернутые суставы. Парень присел на корточки и заглянул мне в лицо. Когда я встретилась с взглядом его красновато-коричневых глаз, он спросил очень тихим вкрадчивым голосом, будто хотел, чтобы слышно было только мне:

– Будете вести себя спокойно?

Если сначала на моем лице все же проглядывала ярость, то после этой фразы внешне она совсем исчезла и даже немного угасла внутри. Может, это его очарование так на меня подействовало. Я сразу же вспомнила первую нашу встречу – его поклон и чересчур открытая вежливость – также постоянное обращение ко мне на «вы» и, в конце концов, внушающий доверие взгляд и спокойное лицо, которое теперь было передо мной. Почему-то я не смогла и рта раскрыть, чтобы ответить, да ответ, наверное, и не требовался. Вопрос был скорее риторическим.

– Вот и ладушки, – весело сказал Зэн уже в полный голос, аккуратно подхватывая меня под руку и поднимая на ноги.

Стоять мне все еще было тяжеловато – онемевшая нога не совсем ожила – и потому (а может, чтобы я не убежала) парень придерживал меня одной рукой под левый локоть, а другой – под правой подмышкой так, что часть моего веса пришлась на него. Я глянула вперед – около Рьюичи уже стояла Сандра, но его еще удерживали двое Стражников, а тот, что держал меня, отошел к стоявшему невдалеке Виллу, дожидавшемуся остальных из своего отряда.

Я хотела еще раз внимательно взглянуть на Рьюичи, надеясь понять, что он собирается делать и почему он так спокойно сдается. Однако рассмотреть я его не успела – все вдруг исчезло. Клянусь, у меня было ощущение, что земля вдруг ушла из-под ног и единственная моя опора – это руки поддерживающего меня Зэна. Нас окружило странное пространство, напоминающее мне то, в котором мы побывали с Рьюичи, когда переходили в Odzi Omoi. Однако здесь, в отличие от границы между мирами, я чувствовала пространство как таковое. Оно было, только проносилось мимо с неописуемо громадной скоростью. Или это мы мимо него проносились? Пожалуй, так. Представляете, каково это, пролететь сотни километров за секунду? Вот такой, наверное, была наша скорость, если не больше. Уши у меня заложило, казалось, что мои барабанные перепонки вдавятся внутрь и лопнут, но я не хотела закрывать глаза – хотела увидеть все, что возможно увидеть. А рассмотреть я смогла лишь бесконечное белое пространство, в котором мелькали светлые размытые разноцветные пятна – зеленые, как листва, голубые, как небо, коричневые, как земля. Я боялась шелохнуться, дернуться хоть чуть-чуть в сторону, потому как мне думалось, что из-за такой бешеной скорости меня просто унесет куда-нибудь далеко.

Это продолжалось не больше пары десятков секунд. Потом я вдруг почувствовала удар – видимо, это мы так приземлились. Удар был не сильным, но до того неожиданным, что ни я не устояла на ногах, ни Зэн не удержал меня, и я с глухим звуком упала на траву. Опять трава, только не мерзлая, как у реки. Я автоматически пощупала свою туго набитую сумку – на месте. Тут же я почувствовала руки на своих плечах и взволнованный голос Зэна:

– Как вы? Все хорошо?

Я повернулась и села на травке. Я все еще плохо чувствовала левую стопу, а все ноги ниже колена были в красных пятнах из-за того, что я их обморозила, проходя по пещере Isa, и сильно болели. Я чуть поморщилась и недовольно дернула плечами, сбрасывая с себя руки Зэна.

– Вы не можете так идти, – все так же обеспокоенно сказал он, уже присаживаясь сбоку от меня и глядя на мои ноги. – Нужно вас вылечить.

Он дотронулся до моей обожженной кожи, желая, видимо, понять, насколько это серьезно, однако мне это совсем не понравилось, и я отдернула ноги, гневно крикнув:

– Не смей! Не трогай меня!

Зэн озадаченно взглянул на меня, не понимая, что меня так разозлило. Я же не стала на этом останавливаться и продолжала «отчитывать» парня, кипя от злости и чуть ли не крича:

– Как ты можешь?! Предатель!

Я изловчилась и ударила его по щеке. Зэн ошарашено посмотрел на меня, в глазах его читалось явное непонимание происходящего, то есть причины. Он ничего не делал и молча выслушивал то, что я хотела сказать.

– Да как ты только мог?! Сволочь! Ты же предал Рьюичи! Какой же ты ему после этого друг, какой брат?!

Я хотела еще раз ударить его, но Зэн поймал мою руку. Я принялась извиваться, пытаясь высвободить запястье, однако парень держал крепко, схватив меня и за вторую руку.

– Стоп, успокойтесь… – начинал говорить он.

– Не смей, я сказала! Не смей! – кричала я в гневе, не желая слушать.

Тогда Зэн прикрыл мне ладонью рот, стараясь утихомирить. Я была жутко возмущена и не была намерена останавливаться. Но попробуйте что-нибудь сказать нормально, когда рот не открывается. Так что, ясно понятно, у меня получалось только издавать какие-то звуки, похожие на мычанье.

– Успокойтесь! – не слишком громко, но четко и ясно сказал Зэн, заставив меня поутихнуть. – Все не так, как вы думаете, никого я не предавал, но объяснять сейчас времени нет, да и место не подходящее. И кстати, если вы не можете молчать, то хотя бы не орите, – он осторожно отпустил меня. – Но было бы лучше, если бы вы вообще помолчали.

– Хочешь, чтобы я молчала? – я все не успокаивалась. – Не дождешься, пока не скажешь, куда ты меня ведешь и что здесь происходит. Терпеть не могу, когда меня за нос водят! В чем дело, а? Ну же, ответь!

– Замолчите! – внезапно рявкнул Зэн.

Я замолкла и вздрогнула – в тот момент мне показалось, что он меня ударит или, как минимум, закует в кандалы. Но парень лишь наклонил голову так, чтобы смотреть мне прямо в глаза и сказал на удивление спокойным и вкрадчивым голосом:

– Пожалуйста, молчите. Помолчите немного. Я не могу пока объяснить все происходящее – это слишком сложно. К тому же я не тот человек, который должен вам все рассказать.

– И кто ж тогда…

– Рьюичи сам с вами поговорит, – пояснил парень. – Тимо, я вас очень прошу, успокойтесь и не переживайте так. Я обещаю, как только мы придем на место, вы встретитесь с Рьюичи и вам все станет ясно.

Это была просьба, вежливая, обходительная просьба, и я не нашла в себе сил не ответить на нее. Я просто замолчала, устремив взор вдаль.

– Надеюсь, теперь вы позволите за вами поухаживать? – деликатно спросил Зэн, перемещаясь к моим ногам. – В хорошем смысле, разумеется. Думаю, такую задержку нам простят.

Из обеих его ладоней стал исходить мягкий белый свет от сильного лечебного заклинания. «Странная девушка, – подумал Зэн, чуть касаясь пальцами обожженной кожи. – Однако я совсем не удивился, когда увидел ее впервые, тогда, вместе с Рьюичи. Она, конечно, очень необычная, вздорная и безмерно гордая, но мне почему-то кажется, что это только маска. Что ж, надеюсь, она останется и у всех нас будет шанс узнать, каков ее настоящий характер».

Я расслабилась, ощущая приятную прохладу, как вода растекающуюся по ногам. Боль прошла. Насколько я могла судить, заклинание лечения, которое использовал Зэн, оказалось довольно-таки сильным, так что долго находиться в таком расслабленном состоянии мне не придется. А жаль. Но пока есть возможность, я решила осмотреться. Это место сильно походило на то, откуда мы только что явились, только здесь не было реки. Лес окружал полянку сплошным узким кольцом, и мне казалось, что в любом лесу таких мест просто тьма тьмущая, не сосчитать. Так что ничего особенно выдающегося здесь не было.

Зэн действительно быстро закончил лечение, и я смогла встать на ноги без его помощи, хотя тот все равно внимательно следил за моими движениями. Когда же мы уже шли в чаще, он постоянно оглядывался и проверял, все ли со мной хорошо, хотя шли мы по тропинке, которую было очень хорошо видно и, по-моему, здесь даже слепой не споткнулся бы. Мне даже начали потихоньку надоедать эти бесконечные оглядки.

– По лесу всего минут пять идти, – пояснил мне по дороге Зэн. – Я специально остановился рядом с городом, чтоб далеко не тащиться.

– Логично, – сказала я, не адресуя эту фразу никому. – А какой город?

– Город Эльхауир – столица Odzi Omoi. Вам ведь Рьюичи уже сказал, что это значит? – спросил парень и, получив от меня кивок, продолжил:

– В городе нам надо будет дойти до телепорта – это место, откуда можно перенестись практически в любую часть города.

– Круто, – мгновенно отреагировала я, не скрывая восхищения.

– Да, это очень удобно, но таких телепортов всего семь по городу. Один из них в самом центре – это и будет конечная точка нашего пути.

– Что ж мы забыли в центре? – поинтересовалась я.

– В центре находится Асата – это дворец нашего Правителя. В Асате…

– …нас будет ждать Рьюичи, – закончила я за парня фразу. – Это ты хотел сказать?

– Почти, – ответил Зэн, с улыбкой приняв мою колкость. – Я хотел сказать, что в Асате нас будут ждать, не только Рьюичи.

«Здорово, – подумала я – еще и там целая орава вандалов. Нехорошо». Я не очень-то поверила Зэну, даже несмотря на располагающий к себе взгляд его красивых глазок. Природного обаяния и красоты у него хоть отбавляй, да и нравиться людям он умеет, а значит и притворяется мастерски. У меня не было совершенно никакой уверенности в том, что я встречусь с Рьюичи, когда явлюсь с моим провожатым в Асату. А даже если и встречусь, то совсем не факт, что смогу поговорить с ним. Мое доверие к Зэну было основательно подорвано.

Наш путь по лесу действительно был короток. Миновав последний ряд деревьев, мы, как я предполагала, должны были подойти к границе города. Мне почему-то эта самая граница представлялась какой-нибудь стеной, так сказать, граница так граница. Но я ошиблась. На деле никакой внешне видимой черты не было, перед нами просто появилось несколько домиков деревенского типа, а между ними – мощеная дорожка с пробивающимися из-под камней травинками. Зэн пошел вперед по этой дорожке, я за ним. Однако когда я сделала шаг, ступая на плоские камни, то словно прошла через какую-то незримую грань. Это было похоже на то, как если бы я прошла сквозь тонкую стену воды от водопада. Я прошла спокойно, лишь чуть шире распахнув глаза от удивления, затем обернулась – стена так и осталась невидимой.

Улочка между первыми домами была очень узкой, но постепенно стала расширяться в обе стороны, раздвигая идущие дальше домики. А на расстоянии нескольких домов от начала улочки находилось немного странное сооружение: высокая каменная платформа в форме шестиконечной звезды, от внутренних концов которой вверх отходили шесть тонких серебристых полукружий, образующие над серединой платформы как бы яйцевидную капсулу. Подойдя ближе, я заметила, что эти полукружья сделаны в виде многократно переплетающихся друг с другом веточек с листиками. Мы поднялись по каменным ступенькам, и тогда я поняла, что и в самой платформе есть что-то такое магическое, которое еще и выделяет эту магию из других, почему-то мне казалось, что здесь есть что-то свое, особенное. На платформе сверху я увидела круг внутри звезды, то есть внутри самой платформы, а в кругу – еще одну шестиконечную звезду с руной в центре. «Опять заклинающий круг», – мелькнула у меня мысль. И самое интересное, так это то, что все линии были не начерчены на сплошном камне платформы, а их образовывала трава. Настоящая живая трава, прорастающая как бы сквозь платформу. По велению Зэна мы встали в центр, и парень вдруг щелкнул пальцами и принялся указывать на каждое полукружье по очереди, словно мысленно считая, и каждое из них начинало медленно расходиться в стороны и вниз так же, как цветок раскрывает свои лепестки. Когда же все эти ограничители разошлись, Зэн еще раз щелкнул пальцами и зеленый травяной чертеж под нашими ногами засветился, а вернее над самыми кончиками травинок появились плоские светящиеся линии, висящие в воздухе. Раскрытые полукружья начали вращаться по кругу, набирая скорость, а горящий зеленый контур в форме шестиконечной звезды в кругу поднялся над нашими головами и тоже стал кружиться. Тогда от концов вращающихся полукружий вверх стали отходить серебристые похожие на молнии линии, соединяясь с каждой из шести вершин звезды на светящемся контуре. Мы оказались словно под сверкающим колпаком, границы которого продолжали вращаться, и скорость их многократно увеличивалась с каждой долей секунды. Зэн попытался положить руку мне на плечо для того, чтобы поддержать, ведь я первый раз перемещаюсь в телепорте, а путешествие кажется надежней, если кто-то помогает, но мне это было не очень приятно, и я аккуратно сняла с себя его руку. Тогда Зэн посмотрел вверх, где зеленый кружащийся чертеж уже набрал такую скорость, что казался сплошным размытым зеленоватым кругом, и четко сказал:

Ощущение было примерно такое же, как когда мы с Зэном перемещались просто так, без телепорта. Такое же белое пространство вокруг с мелькающими в нем разноцветными пятнами, то же давящее ощущение, однако теперь я не боялась пошевелиться из-за того, что меня может отнести куда-то. Мне казалось, что, перемещаясь через телепорты, ты движешься не просто сквозь пространство, как когда ты сам движешься, а по каким-то специальным линиям или, вернее, по трубам. Знаете, такие прозрачные трубы, по которым движутся поезда? Если знаете, то наверняка поймете, что я имею в виду. Мы словно летели по такой же невидимой трубке, которая была проведена здесь специально и которая была здесь нужна так же, как для движения поездов нужны рельсы.

Вскоре я почувствовала легкий удар о землю, который на этот раз, надо сказать, был более мягким, чем при моем предыдущем перемещении (быть может, это тоже из-за того, что перемещались мы по телепорту) и я спокойно устояла на ногах. Мы оказались в точно таком же телепорте на такой же каменной платформе, только пейзаж вокруг ощутимо изменился. Во-первых, около ступенек к телепорту стояло несколько человек, которые, судя по всему, ждали своей очереди. Мне это живо напомнило какой-нибудь вокзал, что вообще-то логично. Видимо, здесь не существует иного способа перемещения, в нашем мире – машины, в Odzi Omoi – телепорты. Меня это удивило, но лишь слегка, ведь магия есть магия.

Так вот, во-вторых, пейзаж здесь изменился довольно-таки сильно и в самом прямом смысле этого слова. Улица здесь тоже была выложена гладкими белыми камнями и дома стояли, словно по линейке, то есть по кругу, опоясывающему площадь, на которой мы с Зэном оказались. К тому же, если на окраине города я видела мощеную улочку с домиками, напоминающими деревенские, то в центре у меня создалось впечатление, что я попала в рощу. А вернее, на специализированную выставку маленьких искусственных рощиц. Каждый дом казался мне своим собственным лесом, полем, рощей, только в миниатюре.

– Здесь везде такие дома, – сказал Зэн, заметив, с каким лицом я сошла по ступенькам с платформы телепорта. – С восточной стороны – дома-цветы, а с западной – деревья.

Я посмотрела налево, то бишь на восток, и обомлела. Я даже подошла ближе, и не подумав о том, что нас наверняка уже ждут, ведь Зэн не стал меня удерживать. Передо мной был дом, казавшийся мне одним сплошным кустом красных роз: стены, я думаю, были поставлены, как положено, то есть были либо из камня, либо из дерева, но их совсем не было видно из-за колючих зеленых веток, которые полностью обвили стены. По всему дому были рассыпаны красивые цветки роз. У меня просто не было слов, чтобы как-то выразить свое удивление, однако нашлись слова, чтобы удовлетворить любопытство:

– И что, весь домик состоит из этого вот растения? – спросила я, глядя на все это великолепие круглыми глазами.

– Ну, почти, – отозвался Зэн. – Стены – из дерева, а все остальное – ветки, листья и цветы.

– И крыша. Просто этими растениями можно управлять, если уметь. Когда погода хорошая, то крыша и не нужна сильно. Но если кому-то все же приспичит, то можно «попросить» растения подрасти и создать нам, людям, крышу над головой. Вообще, если, скажем, дождь, то ветки любого растения могут сплестись друг с другом настолько плотно и крепко, что ни одна капелька не просочится.

У меня не было слов, как будто язык проглотила. «Просить» растения быть крышей, и стенами, и дверьми… подумать только. Вот прямо здесь я вижу дом, как куст роз, по соседству слева – дом с цветами пышных хризантем, а по другую сторону – из широколиственных ландышей.

Глянув на западную сторону площади, я убедилась в словах Зэна и домах-деревьях. В глаза мне бросился домик из множества полосатых берез, наклоненных друг к другу. Кроны их переплелись, образовав потолок. Но все же это не выглядело пещерой, как может показаться, когда слушаешь об этом, но не видишь. Это был настоящий дом с дверью из се тех же переплетенных друг с другом ветвей, а стены целиком представляли собой «зебру» из плотно стоящих друг к другу стволов берез.

Я с трудом отвлеклась от причудливых домов вокруг площади и, повернувшись, взглянула в центр, где меня ждало еще большее удивление. Теперь перед собой я видела круглую башню, но не обычную. Во-первых, она была очень высокой, я насчитала двадцать этажей, к тому же каждый этаж был на порядок выше, чем в обычных зданиях, из чего я сделала вывод, что и потолки в комнатах на этажах выше, чем в городских квартирах. Во-вторых, она была сделана из цельного белого камня, который отчасти напоминал мрамор, но и это не главное. От основного тела башни на разных уровнях в стороны, словно лучи, отходили длинные широкие мосты из того же камня, которые на концах поддерживались сваями. Эти сваи были словно живые деревья – у них также были ветки и листья, которые сейчас зеленели, и у основания через плиты пробивались корни. С южной и восточной стороны было по такому мосту, на которые словно сверху приклеили полупрозрачные трубы, а с запада мосты были построены в три яруса – один опирался на другой, поддерживаемый живой деревянной сваей, корни которой, как лианы, опоясывали мосты. Также с востока где-то на шестом-седьмом этаже находился мост раза в два короче, чем та, что находилась на несколько этажей выше, на которой, как мне показалось, по краям росли деревья. А вот с севера таких мостов не было вообще. Вместо них я видела некое подобие лестницы, каждая из ступеней которой представляла собой длинный прямоугольный тоннель, выходящий из основного круглого тела башни. Это была как бы пристройка, край которой был неровным. Каждый «тоннель» стоял на том, что под ним, как в обычных домах квартиры находятся над другими квартирами, только здесь «тоннели» были то слишком длинны, то слишком коротки и потому образовывалась своеобразная лестница, причем не всегда нижний этаж был длиннее верхнего. На последнем этаже я увидела шесть балконов в форме листиков. На самом же верху башни я, подняв глаза, разглядела шесть таких же полукружий, как и на телепортах. Сейчас они соприкасались верхушками друг с другом, составляя скелет купола.

– Вот это да, – только и смогла вымолвить я, глядя на сооружение в центре белокаменной площади.

Зэн чуть заметно хмыкнул, видимо, его забавляла моя реакция, но, с другой стороны, чего он еще ожидал? Я никогда раньше такого не видела, да и я сильно сомневаюсь, что в каком-нибудь городе в нашем мире можно столкнуться с таким. Для полной картинки мне оставалось лишь рот открыть и простоять в таком положении хотя бы до ночи. Вообще-то, я была бы совсем не против потому, что башня просто приковывала к себе взгляд, не говоря уже о близлежащих домиках из цветов и веток деревьев.

– Пойдемте, Госпожа, – сказал вдруг Зэн, однако я не двинулась с места.

– А надо? – в шутку спросила я. – Я бы не отказалась от осмотра здешних достопримечательностей вроде вот этой башни Асата.

– Что вы хотите сказать? – не понял парень, внимательно взглянув на меня.

– Да, так, ничего, – рассмеявшись, ответила я и с улыбкой взглянула на Зэна. – Куда нам идти?

– В башню? – удивленно переспросила я, хотя и прекрасно его услышала.

Зэн кивнул и, взяв меня за руку, пошел прямо по площади к Асате. Мы быстро приблизились к основанию башни, где я обнаружила несколько лестниц, идущих по полукругу от земли к первым трем этажам. Однако, подойдя ближе, я заметила более важную вещь – в тех местах, где лестница соприкасалась со стеной башни, не было дверей или хотя бы проемов, то есть я сама себя озадачила проблемой, как войти внутрь. Когда же я задала этот вопрос Зэну, тот ничего не ответил, только загадочно улыбнулся и стал подниматься по лестнице к первому этажу.

– Вход в башню там, где его откроют, – сказал Зэн, когда мы очутились у самой стены.

Там он, вскользь сказав что-то вроде «Извините», чуть отодвинул меня в сторону и сдвинул на запястье свой широкий тканевый браслет на правой руке. Тогда я заметила, что браслет закрывал угольно-черную татуировку в виде пентаграммы, располагающуюся наполовину на внутренней, наполовину – на внешней стороне предплечья. И когда я смотрела на нее, мне казалось, что это не совсем татуировка. Она походила на клеймо, потому как была не просто нарисована на коже, а немного вдавалась внутрь, словно была выжжена. Зэн поднес руку к белой стене, на которой вдруг светло-зелеными тоненькими линиями очертился прямоугольник.

– Oni, – сказал парень, произнеся звук «н» в нос.

После этого татуировка на его руке вдруг загорелась алым светом, оставив в очерченном на стене прямоугольнике красный след. Зэн немного поморщился, но я все-таки смотрела не на него, а на отпечаток на белом камне, который медленно потемнел, а потом словно бы впитался внутрь. Странный голос, по которому нельзя было определить, женский он или мужской, произнес:

– Ale, Frikl’s Roug.

И стена перед нами растаяла. На этот раз я отреагировала более спокойно, уже заранее зная, что таких ситуаций в ближайшее время будет много и лучше ничему сильно не удивляться. Войдя внутрь, я обнаружила огромное просторное круглое помещение с такими же белыми стенами, из которых выступали ступени из цельного камня, образующие длинную винтовую лестницу. Она шла на протяжении всех двадцати этажей, оставляя по центру свободное пространство до самой высокой точки башни. Я сразу же подумала, что, глядя вниз с верхнего этажа, я бы наверняка бы ощутила сильное головокружение. Мимо быстро прошли несколько женщин среднего возраста в зеленой одежде, немного напоминающей греческие туники, и стремительно вышли в проход в стене за нашими спинами.

– Нам на седьмой этаж, – сказал Зэн.

– Что ж, вперед, – весело отозвалась я, чуть не бегом направившись к винтовой лестнице.

– Вы собираетесь идти пешком? – удивленно спросил парень, прибавив шагу и догнав меня.

– А что такое? Немного физического труда нам вряд ли повредит.

– Согласен, но дело не в том, – сказал Зэн, повышая голос, чтобы меня остановить. – Мы ведь не на прогулке. Нас уже ждут.

– А ты уверен, что нам не придется ждать? – снова приняв вид нахальной девочки, поинтересовалась я.

– На все сто. Сюда.

Мы подошли к основанию лестницы, где находился небольшая квадратная платформа, на которой могло бы уместиться максимум человека четыре. Мы встали на нее и Зэн четко, но не громко сказал, как бы отдавая команду:

Легкий толчок, платформа под нашими ногами тронулась с места, и я автоматически ухватилась за плечо Зэна. Наш импровизированный лифт медленно стал подниматься вверх, одновременно перемещаясь ближе к противоположной стене. «Ух ты, – мелькнуло у меня в голове, – платформа-лифт. Оказывается, и такое бывает». Пока мы поднимались, рядом пару раз вверх и вниз пролетели такие же платформы, одна – с миловидной девушкой с бледно-голубом платье с широким поясом, а другая – пустая.

Мы поднялись на седьмой этаж, где перед нами образовался пустой дверной проем под круглой резной аркой (хотя, как можно было что-то вырезать на камне, я понятия не имею). И, как мне показалось, этот проем был тоже чем-то защищен, каким-то заклинанием. Я не знала из-за чего до тех пор, пока мы не подошли вплотную к почти незримой защитной стенке, которая, впрочем, больше походила на небрежно наброшенный тюль.

– Это второй раздел Библиотеки, который больше известен, как Запретный, – сказал Зэн, снова подготавливая правую руку, чтобы предъявить татуировку. – Это…

– …раздел с самыми опасными заклинаниями, которые могут нанести колоссальный урон и много неприятностей, в том числе те, из-за которых маги уже серьезно пострадали. Знаю, знаю, – с видом всезнайки заявила я.

– Да, вы многое знаете, – сказал Зэн с улыбкой восхищения на лице.

– У меня дома целая коллекция книг о разных разделах магии, и я прочла почти все. Только, – я устало потерла переносицу, – ни в одной я не встретила ни единого упоминания об Odzi Omoi или об Эльхауире.

– Ничего удивительного, – заметил парень, уже поднеся руку к белокаменной стене с начерченным на ней прямоугольником. – Я не думаю, что тот, по чьей милости эти книги оказались у вас дома, специально ходил и выбирал.

– Пусть так. А что ты делаешь? – я живо переключилась на более интересную для меня тему.

– Это своего рода удостоверение личности, – ответил Зэн. – В Башню Асата, а тем более в Запретный раздел Библиотеки так просто попасть нельзя.

– Неужели все проходят такую проверку? – я огляделась, подумав о том, что у всех здешних магов такие отметины на руках.

– Проходят все, но не обязательно такую. Каждый человек здесь служит в какой-либо определенной сфере или, по крайней мере, принадлежит к определенному слою населения, так что…

– Хочешь сказать, у каждой части населения есть свой способ «удостоверения»?

– Именно, – подтвердил Зэн.

Произнеся непонятное мне слово «Oni», он на время замолчал, а на ровной поверхности стены снова появился красный отпечаток от светящейся татуировки на руке парня. Я снова заметила, как он слегка сморщил нос, а прямоугольник с зеленоватыми очертаниями, приняв отпечаток, почему-то не исчез, а расширился, а точнее, вытянулся ввысь примерно до уровня лба Зэна. Тогда лицо парня приняло абсолютно спокойное выражение, а глаза вдруг вспыхнули красным. Они не светились, как фары на машине, просто в радужке по кругу плясали лучики алого света. Если бы видела это впервые, то, наверное, отскочила бы в сторону от неожиданности, но у меня в памяти надолго осталась запечатленной картинка лица Рьюичи с красными искорками в глазах. Но у меня все равно оставалось сомнение, я не была уверена, что этот светящийся «хоровод» в глазах Зэна и мгновенные вспышки у Рьюичи – одно и то же явление.

– Ale, Frikl’s Roug, – снова произнес тот же непонятный голос, и призрачная завеса в проеме раздвинулась в стороны, как занавес.

– А вот это, если не секрет, что значит? – с ноткой сарказма в голосе спросила я, так как эту фразу слышала уже второй раз за какие-то пять минут.

– Добро пожаловать, Фрикльс Роуг, – без колебаний перевел мне Зэн.

– «Добро пожаловать» – ясно, а остальное?

– Это мое имя. Второе, разумеется, – поторопился добавить парень, видя, как у меня брови поползли вверх от удивления. – У вас оно тоже есть, вы ведь в этом мире родились, – с уверенностью сказал парень.

– Есть-то оно есть, – задумчиво произнесла я, – только я все равно его не помню.

Странная шальная улыбка появилась на моем лице, и Зэн ответил мне тем же. Мы, наконец, шагнули сквозь проем, и я обнаружила не слишком длинный коридор, слабо освещенный огненными шариками, висящими вдоль стен, которые походили на те, которые я создаю заклинанием «Lighting», только светились не как обычные лампочки, а горели как огонь в костре. По всем стенам я видела двери с вырезанными на них рисунками, но мне трудно было поверить, что это библиотека. Однако Зэн и здесь вклинился в мои мысли:

– Весь этот этаж занят Запретным разделом Библиотеки. Из этого коридора можно попасть в любой отдел, какой тебе нужен.

– А их много? – спросила, оглядывая стены.

– Достаточно. Есть отделы согласно классификации магии, то есть: «Белая магия», «Черная магия», «Шаманизм» и так далее. Есть отделы хроники, где ты можешь узнать кое-что об истории Odzi Omoi. Но не забывайте, что все здесь – запретная информация.

– В таком случае, зачем же ты меня сюда привел? – спросила я, прикинувшись дурочкой.

– Затем, что здесь нас ждут, – без тени недовольства ответил парень, поднимая обратно к локтю тканевый браслет и закрывая татуировку. – Кстати, неужто вы впервые видите такое? В смысле, такие отпечатки на руках?

– Да, – я кивнула, не сводя глаз с правой руки Зэна, а потом недоуменно спросила:

– А где бы я их еще могла видеть?

Я внимательно посмотрела в красно-коричневые глаза парня, который также ответил мне сосредоточенным взглядом в мои изумрудные глаза, словно размышляя, верить мне или нет, говорить, что хотел или нет.

– У Рьюичи есть такие же, – сказал он, отвернувшись и глядя дальше по коридору на последнюю дверь. – Ладно, пойдем, нехорошо заставлять ждать себя.

Зэн направился к двери, на которую только что смотрел, и я пошла следом, думая, однако, о своем. Я только теперь сообразила, что никогда не видела рук Рьюичи, никогда не видела его просто в футболке или майке, то есть на нем всегда была одежда с длинными рукавами. Потому я никак не могла заметить что-то на его руках, чтобы там ни было. Так что вполне возможно, что у него тоже есть такие отметины и еще более вероятно, что Рьюичи специально надевает такую одежду. Хотя кое-чего я все же не поняла – что плохого в этих татуировках? «Думаю, я не понимаю, потому что не знаю, что они означают, – мысленно решила я – Зэн сказал, что определенные части населения используют определенный способ для удостоверения своей личности для того, что пройти в Башню. Зэн использует пентаграммы на руках, и если они есть и у Рьюичи, то они принадлежат к одному, так сказать, роду. Интересно, к какому? Вообще-то пентаграмма – священный символ Экзорцистов… неужели они… что-то мне не верится». Мне действительно как-то не верилось, что Рьюичи может быть Экзорцистом, судя по тому, что мне было известно о людях этой профессии. Должна сказать, что это не просто профессия, не просто работа, это что-то вроде призвания, воли судьбы потому, что далеко не каждый может стать Экзорцистом. И быть им не так-то просто. Возможно, поэтому представители этой «профессии» невольно вызывают у меня благоговение и восхищение.

Мы подошли к последней двери с левой стороны в этом коридоре. На ней, как и на всех остальных, был вырезан какой-то рисунок, который, как я думаю, называл раздел магии, книги по которому находятся за дверью. На нужной нам двери я увидела уже до боли знакомую мне пентаграмму, из чего сделала естественный вывод, что здесь хранятся запретные знания о деле Экзорцистов. Зэн положил ладонь на дерево и подтолкнул вперед. Дверь медленно и бесшумно открылась.

Я внимательным взглядом осмотрела все, что открылось моему взору. В комнате и, кстати, в коридоре тоже, потолки, как я и ожидала, были не по два с половиной метра, как в обычных квартирах, а минимум метров по пять-шесть. Здесь так же источниками света были горящие багряным огнем шарики на каждом из книжных стеллажей, которые стояли ровными рядами по всему прямоугольнику помещения. Они вырастали до самого потолка, словно служа одновременно и подпорками. Прямо перед дверью, в немом ожидании облокотившись спиной на один из таких стеллажей, стояла Сандра. От огненного шарика, находившегося над ее головой, исходили волны неровного красноватого света, скользящие по гладким золотистым волосам, придавая им легкий бронзовый оттенок. Зато лицо девушки в основном оставалось в тени, лишь глаза чуть поблескивали в неверном свете огоньков, что добавляло мне недоверия.

– Добро пожаловать, – сказала Сандра.

– Где Рьюичи? – сходу спросила я, не обращая внимания на приветствие, потому как заметила, что моего друга нигде не видно.

– Его здесь нет.

«Гениальный ответ», – подумала я.

– Это я и так вижу, – нетерпеливо бросила я. – И где же он?

– Да, Сандра? – вторил Зэн, оставив меня и подойдя к сестре. – Мы же договаривались, что вы будете ждать нас здесь.

– Он в зале Эроэнд, – многозначительным тоном произнесла Сандра и пронизывающим взглядом посмотрела на брата, – с Дьером разговаривает.

Это прозвучало как очевидный намек, словно одна эта фраза и, в особенности, слово «Дьер» что-то значат. Лицо Зэна моментально изменилось – он приподнял брови, как бы говоря «не может этого быть», и направил на сестру одновременно понимающий и недоуменный взор, говорящий о том, что ее намек понят, но что теперь с этим делать – не ясно. У меня же взгляд был просто деревянным (в смысле, как у полена, если бы у него были глаза), потому что я явно чего-то не знала и не понимала.

– Значит, мы немного припоздали, – с недовольным вздохом изрек Зэн. – Я-то планировал вас обоих разом туда отправить.

– Ну-ка, ну-ка, что ты там планировал? Расскажи поподробней, – немедленно потребовала я, встав в еще более недовольную позу.

– Рьюичи сейчас разговаривает с нашим Правителем, с Правителем Odzi Omoi, в зале, где обычно проводятся важные государственные переговоры, – быстро, но терпеливо начал объяснять парень. – Я рассчитывал успеть привести вас до того, как уже знакомый вам Вилл сообщит Помощнику Правителя обо всем и новость о появлении в Odzi Omoi Рьюичи дойдет до самого Правителя. Понимаешь, Рьюичи просто остро необходима причина, по которой он пришел. А без вас у него этой причины как бы и нет.

Я внимательно ловила каждое слово Зэна и должна сказать, что, хотя я никогда не считала себя тупым человеком, сейчас начала сомневаться в своей правоте. В принципе, ничего сложного он не говорил, однако усвоить всю эту информацию и, главное, поверить в нее, было трудновато, тем более что двум стоящим передо мной людям я не слишком-то доверяю. У меня прямо чесался язык спросить Зэна, чем это я заслужила такую честь быть «хорошей причиной» для Рьюичи. Но я вспомнила, что парень мне уже говорил, что эту информацию я должна получить именно от моего друга, и вряд ли бы теперь я услышала от Зэна нечто новое. Так что я смолчала.

– Что ж нам теперь придется ждать, пока они закончат? – спросил Зэн, чуть не за голову хватаясь в попытках решить создавшуюся проблему.

– Ни в коем случае, – твердо сказала Сандра, отходя от стеллажа. – Нужно обо всем сообщить сейчас, чтобы потом не было поздно.

Она положила руку на плечо Зэна и, приблизив к нему лицо, сказала так тихо, что я едва смогла расслышать все слова:

– Терпение Дьера не безгранично, – девушка словно бы напоминала о чем-то брату, – нельзя злоупотреблять им. Сказали, что приведем вовремя, но опоздали, и теперь мы должны поторопиться и сделать все, как договаривались. Ты вообще представляешь себе лицо Дьера, если мы его подведем? – прошипела Сандра на самое ухо Зэну.

– Да я даже представить такое боюсь, – прошептал тот в ответ. – Но как ты себе представляешь наш приход? Просто зайдешь туда и скажешь: «Здравствуйте, многоуважаемый Правитель»?

– Не ехидничай, – шикнула девушка. – Я сама ее отведу. Скажу, что… это я виновата, что задержала ее, не поверила сразу.

– Думаешь, сработает? – спросил Зэн, решив, по-моему, ради приличия посомневаться.

– Звучит правдоподобно? Значит сработает. И вообще, – вдруг сказала Сандра таким тоном, будто ей надоели сомнения брата, – Дьеру слишком большой разницы нет – это ведь наша забота.

На этот раз парень промолчал, только взглянул ей в лицо – уверена ли она? Выражение лица Сандры как было, так и осталось непоколебимым. Оба повернулись ко мне. Не знаю, поняли ли они, что я все слышала, или нет, но, как бы то ни было, и парень и девушка сказали все так, будто бы только что вышли из-за звуконепроницаемого стекла.

– Идем, – коротко сказала Сандра.

Мы вышли через дверь в коридор, а потом и вовсе покинули Запретный раздел Библиотеки. Снова оказавшись на длинной круговой площадке седьмого этажа и видя перед собой поднимающуюся вверх винтовую лестницу, я почему-то почувствовала облегчение. В том полутемном помещении со стеллажами книг в компании этой парочки я чувствовала себя немного неуютно, а здесь меня уже радовало существование огромного вертикального пространства в двадцать этажей и сто пятьдесят метров. Мы прошли чуть дальше по тому же этажу к следующему дверному проему, который оказался закрыт так же, как и проход в Библиотеку, но все равно было видно, что за призрачной стеной открывается небольшой и, как мне показалось, пустой коридорчик. Сандра остановила нас обоих на подступе к проему и, даже не оборачиваясь, сказала:

– Зэн, ты останешься здесь на случай появления Вилла – он наверняка где-то неподалеку бродит, ждет, чем все кончится, – она хмыкнула и ухмыльнулась. – Самодовольный ребенок, однако, он не так прост.

– Мне ли не знать, – ответил Зэн, тоже обнажив зубы в смеющейся улыбке. – Короче говоря, я его задержу, если что. Я умею разговаривать с людьми.

Я взглянула на парня, чтобы понять, шутит ли он, но, несмотря на играющую на его лице ухмылку, мне казалось, что он говорит серьезно. И как он только может спокойно разговаривать с Виллом? Лично у меня пока что в запасе единственный способ общения с ним. Подумав об этом, я потерла корни своих волос, которые тут же легонько заныли – моя коса дорого стоит и просто так я его не прощу. Я даже немного пожалела, что не могу сейчас остаться и встреться с Виллом, чтобы самолично увидеть на его лице выражение глубокой досады и бессильной злобы (пусть даже и на меня – я порой умею злить людей до бешенства).

– Хорошо, Зэн, оставайся, а мы пойдем, – сказала Сандра, обернувшись на меня и кивнув головой в сторону проема. – И не забудь, – уже на ходу обратилась она к брату, – мы на тебя надеемся, не подведи.

– Разве такое хоть раз случалось? – немного обиженно пробормотал парень.

Брат и сестра переглянулись, и только после этого Сандра подошла к проему, по пути освобождая правую руку от широкого браслета. «Клеймо, – подумала я. – И у нее тоже. Значит, она тоже Экзорцист, хотя это и неудивительно». Она так же, как и Зэн до этого, произнеся непонятное мне слово «oni», предъявила свою отметку в виде пентаграммы и голос сказал:

– Ale, Hol’t Roug.

«Должно быть, Хольт – это ее второе имя, – мелькнула у меня мысль. – Не ожидала. Странноватое имя, впрочем, как и все здесь. Если бы я только помнила свое второе имя, могла бы сравнить, а так…».

Полупрозрачная занавесь отодвинулась, и мы прошли внутрь. Как я и думала, там был коридорчик немного короче, чем в Библиотеке, напоминающий прихожую, которая обычно находится перед каким-либо помещением. «А там зала Эроэнд, – мысленно решила, – и там Рьюичи разговаривает с Правителем… хм… почему-то мне в это не верится. Как-то уж слишком гладко. Не нравится мне этот их план. И я не верю Сандре… не верю, что за дверью меня ждут, чтобы просто поговорить. Может, я и не права, но я все равно ей не верю». Размышляя таким образом, я старалась не смотреть на Сандру, которая шла рядом. Я специально делала маленькие шаги и шагала медленно, пытаясь тянуть время. На деле я уже решила, что буду делать. Я мысленно читала то же самое заклинание, которое позволяет мне управлять растениями и которое я столь успешно использовала в бою с Рэйн. «Eryu omoita karo, sa naro mo-a-sin nu li hon um li-tai, – мысленно шептала я, – naro fara shyo owa naro a-eryu um a-hino su sa erfo…». Я надеялась, что Сандра ничего не заметит прежде, чем я закончу. Еще, как только мы вошли в коридор, я сразу поднесла обе ладони к груди и принялась тереть ими друг об друга, а потом и вовсе сцепила их в замок, сделав обеспокоенное лицо. Я сделала так, чтобы Сандра подумала, что я просто нервничаю – мало ли что я могу сделать в волнении – кто-то карандаши грызет, а я вот пальцы сплетаю. На самом же деле это тоже было частью заклинания. Я подумала, что раз уж у меня нет возможности выполнять все положенные движения открыто, то я буду делать их мысленно, а сама хотя бы соединю руки, как в молитве – я читала, что это тоже имеет эффект. Теперь я уже заканчивала читать заклинание, и дверь, к сожалению, приближалась, хоть и медленно. Я чувствовала, что во мне быстро нарастает сила, ко мне стекается просто колоссальная энергия и очень надеялась, что так дела обстоят лишь внутри меня и снаружи ничего такого не видно, ведь иначе я пропала. И, должна сказать, что я действительно немного нервничала, потому что ощущала странные изменения – опять сила, которая стекалась ко мне, оказалась очень сильной, и теперь она была даже больше чем тогда, в бою с Рэйн. И меня это серьезно беспокоило.

– Er'yu omoi, – едва слышно прошептала я, однако Сандра все же меня услышала.

– Что вы говорите? – немедленно спросила она, словно почуяв.

«Нет, только не выдавай, – мысленно взмолилась я, обращаясь ко всей накопившейся во мне силе. – Еще не время». К счастью, я прекрасно совладала с этой мощью и внешне ничто меня не выдало. Однако Сандра уже что-то заподозрила и, чтобы не дать ей повода убедиться в том, что я что-то задумала, я решила разыграть спектакль. Я резко опустилась на одно колено, как если бы у меня вдруг в ногу вступило, и Сандра немедленно присела рядом со мной, спрашивая:

– В чем дело? Что с вами?

– Прости, у меня колено болит, и я никак не могу понять, в чем дело, – постаралась как можно более правдоподобно солгать я. – Не могла бы ты взглянуть, а то я так долго могу просидеть?

Я с видом паиньки посмотрела на нее умоляющим взглядом и девушка с глубоким вздохом (видно, не хотела задерживаться еще больше) наклонилась ближе к тому месту, где я обеими ладонями держалась за правое колено. «Попалась», – подумала я и, как только она приблизила глаза настолько, чтобы хорошо все видеть и потянулась рукой к моей ноге, сказала:

Эффект получился что надо. Внезапный яркий свет, появившийся в моих ладонях, ударил в глаза девушки, едва не ослепив ее. Она мгновенно вскочила и отпрянула от меня, закрывая руками лицо.

– Пора, – вслух скомандовала я скопившейся во мне силе.

Я быстро поднялась на ноги и, отбежав к самой двери, ведущей в залу, взглянула на Сандру, которая еще протирала глаза, и точно как в тот раз в лесу направила энергию на нее, приказывая растениям связать ее. Мое желание было выполнено в мгновение ока. Я даже удивилась, откуда взялось столько растений, хотя уже через секунду сама все поняла. Двойная дверь за моей спиной вдруг распахнулась и из-за нее как бурный поток воды вырвались коричневые жесткие корни и чуть зеленоватые ветви с растущими на них листиками. Они, как я и приказывала, мгновенно опутали еще плохо видящую Сандру, которая, сколько не извивалась, не могла вырваться из плена крепких веток. Она даже, насколько я поняла, попыталась какое-то заклинание применить, однако, вопреки всем законам, призванные мной растения вдруг вспыхнули зеленоватым светом (как и в тот раз) и просто отразили нарастающую мощь заклинания Сандры.

Однако я и сама чувствовала, что у меня снова что-то пошло не так. Не знаю, был ли это переизбыток энергии или нечто другое, но мне вдруг стало трудно ими управлять. В глазах все слегка поплыло и мне уже не хотелось удерживать в себе всю эту мощь. Однако и она, как я поняла, не хотела меня так просто покидать. Я вдруг почувствовала, как сзади меня за талию обхватила ветка сплошь в зеленых листьях и потянула назад, то есть внутрь комнаты.

– Нет! – чисто автоматически выкрикнула я.

Но почему-то это не сработало, как обычно бывало и как должно было быть. Ветка втащила меня в комнату, но я даже и не посмотрела поначалу, кто в ней находится и что происходит внутри, мне было важно отвязаться от этой надоедливого растения, которое никак не хотело меня отпускать. Двойные створки двери передо мной тут же со стуком захлопнулись – их закрыли все те же живые ветви, которые перед этим отпустили Сандру. Я уже испугалась, не сделали они чего с ней, но откуда-то до меня дошло осознание того, что с ней все хорошо, только она сейчас без сознания. У меня было впечатление, что это растения мне об этом сказали, или даже не сказали, а передали телепатически, мысленно, как если бы я сама все видела. Я вцепилась пальцами в ветку, но та не разгибалась, к тому же помимо слабого зеленоватого исходящего от растений, я краем глаза заметила еще какой-то. Я опустила глаза настолько, насколько это возможно, и увидела, что этот свет исходит от моего кулона. Он, как и прежде, как и всегда висел у меня на шее под одеждой, и теперь светился мягким светом как тогда, в Священной роще. Серебряный кулон в виде капельки с ярко-зеленым драгоценным камешком посередине – все, что осталось мне от мамы. И он снова дал о себе знать, он снова сиял, и я снова была в растерянности и не знала толком, что делать. Я достала кулон из-под одежды и, не сводя с него глаз, осознала сразу две вещи: первая – сзади я слышала хруст и трение, там явно что-то происходило, и вторая – держащая меня ветка куда-то меня поднимала. Расстояние от моих ног до пола медленно увеличивалось и, когда достигло метров эдак четырех, где-то за коленями я ощутила твердую опору и опоясывающая мою талию ветвь меня отпустила. А вернее, опустила. Я ощутила себя, как на плетеном стуле с подлокотниками, но без спинки. Наверное, это и было какое-то подобие стула, который сплели ветки аж на высоте четырех метров от пола. Я несмело положила руки на подлокотники и чуть поерзала – в принципе, сидеть было довольно-таки удобно. Ветки прочно переплелись друг с другом, по-прежнему излучая слабый свет. Да и я сама еще чувствовала, что сила управлять растениями никуда не исчезла, я внутренне ощущала ее давление.

И самое интересное, что лишь оказавшись на этом высоком стуле, я заметила, что я не одна в комнате. Во-первых, сама комната походила на площадку, по краям которой рядами посадили мощные деревья. Они разрослись до такой степени, что образовали над залой сплошную зеленую крышу, а по бокам – стены целиком из темных стволов. Слева от меня в конце залы находился плотный занавес из все тех же зеленых веток, свободно свисающих до пола, сквозь которые, однако, я видела чей-то силуэт. Перед занавесом стояло четыре уже знакомых мне Стражника, которые, как всегда, стояли в своих обычных позах со скрещенными на груди руками и с одинаковыми лицами. И сейчас эти похожие на статуи существа дружно смотрели на меня все так же одинаково серьезными стеклянными глазами. Их, по-видимому, ничем нельзя было удивить. А вот того, кто помимо уже названных находился в зале, можно было, и он сейчас смотрел на меня просто дико большими ошарашенными глазами.

Рьюичи поднялся на ноги, стоя прямо передо мной и не говоря ни слова. Хотя слова были и не нужны – у него все было написано на лице. Он едва рот не открыл от удивления. Понимаю, он, конечно, меня ждал, но он уж точно не ожидал, что я заявлюсь в залу вот так вот, то есть в сопровождении дюжины живых веток от деревьев, которые, между прочим, стояли в самой зале в качестве стен. А теперь я еще и восседала на сотворенном этими самыми ветвями стуле, «возвышаясь над безлюдной толпой», как королевна. Ужас просто.

– Тимо… – начал было говорить Рьюичи, но кое-кто его опередил.

– Как ты смеешь?! – грозно выкрикнул один из Стражников, только я не поняла который.

Я хотела ответить, но поняла, что все-таки рано расслабилась. Я еще не была способна спокойно управлять такой огромной силой, быть может, даже по причине моей болезни. Я так подумала, потому что вдруг ощутила головокружение и знакомый неприятный привкус во рту. К счастью, приступ не проявился в полную силу, но тем не менее. К тому же меня обеспокоил еще и тот факт, что, как-никак, это уже второй случай за сегодняшний день.

Из-за головокружения я почувствовала, что могу упасть, и, помимо этого, я уже не могла контролировать растения. «Стул» подо мной медленно начал расползаться и опоры из веток тоже стали ослабевать, наклоняться и ломаться. Я и сама ослабла и стала падать. Знаете, если человек упадет с четырех метров, он может и ничего себе не сломает, но я-то сама не контролировала себя во время падения и запросто могла бы себе шею свернуть. Но, как всегда, что-то случилось. Еще даже не начав всерьез падать, еще чувствуя, как подо мной ослабевают и с хрустом ломаются ветки, я вдруг опустилась еще на какую-то опору. Сквозь приоткрытые веки я увидела, что это тоже ветки, которые тоже светятся зеленоватым светом, однако я ничего для этого не делала. Это была не моя магия. Я чуть сдвинула голову и посмотрела на Рьюичи – он стоял с обеспокоенным лицом, готовый в любой момент броситься ко мне, но никаких признаков колдовства я не обнаружила. И только бросив секундный взгляд на занавеску чуть дальше от Рьюичи, я заметила на полу за этой занавесью зеленоватый отсвет как раз рядом с неясным силуэтом. «Правитель? – мелькнула у меня мысль. – Это должен быть он… но почему?..». Ветви, также горящие зеленоватым светом, держали меня на весу, словно чья-то рука, и я слабо сжимала их пальцами, переводя взгляд с одного предмета на другой. Все четверо Стражников смотрели на меня такими глазами, словно готовы были убить прямо сейчас и сделали бы это без колебаний, если бы не обвивающие меня ветви, управляемые колдовством человека за зеленой завесой.

– Стражники, – вдруг раздался властный голос.

Похожие на марионеток фигуры со стеклянными глазами сразу вытянулись в струночку, будто их разом за все веревочки потянули, и замерли, повернув голову к говорящему.

– Сейчас же пошли прочь из залы, – произнес Правитель, четко выговаривая каждое слово.

Не говоря не слова и не выполняя никаких лишних движений, Стражники дружно повернулись и бесшумно выплыли из помещения, закрыв за собой обе створки двери. Они беспрекословно выполнили приказание этого человека (хотя это естественно, раз уж Правитель приказал). Я даже не повернула головы на звук – я все еще пристально смотрела на занавес из свисающих, словно лианы, вниз зеленых ветвей и жалела о том, что не обладаю рентгеновским зрением. Мне очень хотелось взглянуть хоть одним глазком на этого Правителя, хотела увидеть человека, который способен держать весь Odzi Omoi под контролем и способен повелевать всеми магами и приказывать таким существам, как Стражники.

Как только дверь полностью закрылась, Рьюичи облегченно вздохнул, словно у него вдруг гора с плеч свалилась. Он сразу же направился к тому месту, где меня в воздухе держали горящие зеленым живые ветви деревьев. Я тут же перевела взгляд на него. И, честно говоря, если бы у меня была возможность самой спуститься, я бы это сделала, но, во-первых, сами ветки меня так плотно обвивали, что я едва могла нормально шевелиться, а во-вторых, лежать в объятиях этих веток мне было чрезвычайно удобно.

– Дьер, – коротко позвал Рьюичи, уже подойдя ко мне, и тон у него был немного недовольный, несмотря на видимое облегчение.

Опора подо мной сразу пришла в движение и ветки осторожно помогли мне принять вертикальное положение, а потом и вовсе медленно поставили на мягкий зеленый ковер. Ветки еще даже не успели полностью отпустить меня и вернуться в изначальное положение, как Рьюичи принял у них эстафету и приобнял меня, чтобы я не упала. Однако, как только я встала на ноги, то поняла, что смогу устоять и не упасть и без посторонней помощи, и потому сразу же оттолкнула от себя руки друга и застыла невдалеке от него. К тому же я была на него слегка обижена из-за того, что он мне ничего не рассказал раньше о том, что у него и его друзей какие-то планы на меня. А я ужасно не люблю, когда кто-то меня использует в своих целях без моего на то согласия. А тут и вовсе, как оказалось, все делалось за моей спиной.

Послышался легкий шорох – силуэт за занавесом зашевелился. Человек поднялся и, глядя в нашу, как мне думалось, сторону, сказал:

– Что ж, оставляю вас одних. Надеюсь, Силуэр, что ты справишься, – обратился он к Рьюичи с ноткой усмешки в голосе.

Голос Правителя, как и в прошлой реплике, звучал довольно-таки властно, однако на этот раз он смягчился и подобрел. И, в любом случае, не могу сказать, что голос его хоть на секунду показался грубым или надменным по интонации, он даже не был слишком низким для мужчины. Мне вообще даже показалось, что голос слишком уж приятен для слуха, он слишком уж благозвучен для Правителя. Я предполагала, что голос мужчины, управляющего государством, должен быть хоть чуть-чуть, но грубее и ниже.

В ответ на слова Правителя и на прощанье Рьюичи отдал ему своеобразный поклон – он поднял правую руку ко лбу, вытянув при этом три первых пальца, а остальные – согнув, и наклонился чуть не на девяносто градусов, одновременно сделав этой же рукой движение чуть вперед и вниз. Глянув на занавес, я увидела, как Правитель в свою очередь отвесил Рьюичи немного менее низкий поклон и удалился (должно быть, за занавесом существует еще один выход из залы). Я обернулась и исподлобья глянула на друга. Он стоял рядом, как ни в чем не бывало, и смотрел на меня удивительно спокойным и невозмутимым взором, который для него был вполне обычным, а для меня за столько времени стал привычным.

Идет уже третий день с того момента, как я оказалась в Odzi Omoi. Все здесь для меня несколько странно и ново, но это нормально. Я как-никак в мире магии, а магия – это полный сборник странностей и неожиданностей.

Наш разговор с Рьюичи пару дней назад был довольно-таки длинным, потому что он пытался мне доходчиво объяснить сложившуюся ситуацию, и также утомительным, потому что мы снова поссорились. А произошло это из-за того, что он ничего мне не говорил о том, что собирается меня использовать для какого-то дела. Он как-то все-таки уговорил меня выслушать его и объяснил, что «дело» это очень важно. Когда я все узнала, я и сама поняла, что это действительно важно.

«Делом» этим была революция. Настоящая революция в Odzi Omoi. Когда-то раньше, когда неожиданно произошла смена власти, собралась группа, члены которой решили организовать «революцию» в существующем мире, т.е. возвести на престол того, кто был бы выгоден им. На помощь пришли некоторые Экзорцисты, в том числе Зэн и его сестра Сара, а также некоторые другие сильные маги. И, разумеется, Рьюичи. И нужный человек нашелся. Им стала я – Тимо – единственная дочь Правителя Алекса Элла. Но была проблема – я оказалась незаконной дочерью Алекса, появившаяся на свет скорее по любви, чем по закону от Хранительницы Священного Озера Дины Уотер. К тому же, как мне сказал Рьюичи, я тогда была еще слишком мала, а потому действовать немедленно было нельзя. Потому организаторам этой «революции» пришлось ждать до тех пор, пока я не достигла совершеннолетия (в Odzi Omoi оно наступает в 17 лет), когда я смогла бы, наконец, предъявить свои права на престол.

– Я пришел в твой город и начал учиться в твоей школе, – рассказывал мне Рьюичи с привычно спокойным выражением лица. – Я наблюдал за тобой в течение нескольких месяцев и в конце концов произошел случай, с помощью которого мы все-таки познакомились. Я, собственно, не собирался поступать именно так, хотел как-нибудь мягче, без ссор обойтись, но так уж вышло.

Если вы когда-нибудь смотрели приключенческие фильмы или читали книги в подобном стиле, то вам эта ситуация не покажется слишком уж сложной и запутанной. Схема предельно ясна, и я даже не стала требовать от Рьюичи каких-либо дополнительных объяснений, потому как здесь они не были нужны.

– Ясно, – сказала я тогда. – Мне все предельно ясно, приятель. Вы просто решили использовать девушку в своих целях, потому что у вас не было другого выхода. А ты не можешь сказать, кто организовал изначально все это?

– Ну, там вообще-то было несколько человек, – с некоторой заминкой ответил парень. – Это и не имеет значения. Неважно, что было раньше, главное, что происходит сейчас.

– Неважно? – недовольно повысив голос, спросила я. – Не имеет значения? Да не смеши мои сандалии, родной, – усмехнувшись, бросила я. – Я смотрю, у вас тут все так просто и складно получается. А я тут как недостающая деталь, без которой весь механизм полетит к чертовой матери.

– Тимо, не передергивай, пожалуйста, – с вздохом попросил Рьюичи.

– А как ты хотел? Никто из вас, видно, и не думал спрашивать моего согласия на эту авантюру, – говорила уже достаточно громко, но, к счастью, на крик не перешла, хотя внутри так и кипело желание это сделать – Вы не думали, что вторгаетесь в жизнь совершенно чужого вам человека? Причем делаете это вот так вот запросто?

– Ты не хочешь в этом участвовать? – спросил парень, явно не понимая причину, по которой я была недовольна.

– Да не в этом дело! – я глубоко вздохнула и подошла к парню. – Знаешь, родной, я по своей натуре люблю приключения и не стану пасовать в подобных ситуациях. Я не против вашего плана и не против участия в нем, тем более что в городе, где я раньше жила, мне было довольно-таки скучно. Но все же знаешь, что мне здесь очень не нравится, и чего я в принципе не терплю? – я приблизилась к Рьюичи настолько, что тот даже чуть отклонился назад. – Я не терплю обманов и недомолвок между людьми, которые считаются близкими друг другу. И я ненавижу, когда человек, называющийся чьим-либо другом, чего-то ему не объясняет, или недоговаривает, или хочет использовать его в своих целях, при этом не посвящая в них своего так называемого друга, – я на несколько мгновений застыла, глядя в лицо Рьюичи. – И после этого ты еще скажешь, что ты мне настоящий друг, который просто все скрывал ради меня же самой? Да ты просто боялся, что я отреагирую вот так и, будучи еще не в Odzi Omoi, развернусь и уйду. И ты решил, что если я окажусь здесь, то не смогу дать задний ход. Скажешь, я не права?

Ответа я так и не услышала. Дайцукэ меланхолично смотрел куда-то вдаль, медленно переводя взгляд, словно следя за чем-то. Но сзади меня ничего не было, я была в этом уверена. Он просто не хотел смотреть мне в глаза. Должно быть, боялся, что я увижу в них правду.

Вот так мы с Рьюичи поссорились. Если честно, я не думала, что когда-нибудь произойдет что-либо подобное да еще по такой причине – недоверие и ложь. Я сама порой могу схитрить или скрыть что-нибудь от друзей, но вскоре я все равно рассказываю, ведь нельзя держать такие вещи в тайне. А тут еще и мысль о том, что меня просто используют. Неприятно.

Ах, да, в тот же самый вечер я познакомилась со своей Служанкой, как бы странно это не прозвучало. Сама такого не ожидала, но, как выяснилось, у меня должна быть Служанка, и не одна. Так вот, с той, которая должна находиться «всегда при мне», я познакомилась сразу же после разговора с Рьюичи.

Мы с ним так и не помирились – я была сильно обижена на него за молчание и ложь и, к тому же, у меня случился перебой настроения из-за избытка новой и, главное, шокирующей информации, которой меня одарил Дайцукэ. Но, как я потом поняла, меня ожидала еще большая волна сюрпризов, которая, скажем, к сегодняшнему вечеру уже обещала совсем меня смыть.

Видимо, не смотря на нашу ссору, Рьюичи просто не мог меня оставить, по крайней мере, одну. Однако мы с ним не разговаривали, он просто молча указывал мне куда идти, или окликал, если вдруг я поворачивала не туда. Так мы добрались до девятнадцатого этажа – предпоследнего в Башне Асата. Там все с той же северной стороны находились высокие двухстворчатые деревянные двери под большой полукруглой аркой, на которой были вырезаны самые разные цветущие растения, плавно переходящие и на сами двери. Рьюичи отступил чуть назад и жестом указал мне на них, предлагая войти первой. Как только моя ладонь легла на ручки в виде скрученных листьев, по узору сразу же словно электрический ток пробежал. То есть произошло то же самое, что и в Священной роще при открытии прохода, и в Хэйлисоне, когда я случайно сняла защитный барьер. Сначала по выпуклому узору промчались зеленые вспышки, потом растения, так искусно вырезанные на дереве, вспыхнули красивым зеленым светом и, в конце концов, стали по-настоящему живыми. Стебли и листья зазеленели и стали выглядеть так, словно всегда существовали отдельно от деревянной двери, а цветы словно вылезли из дерева, распустились и зацвели, каждый по-своему прекрасный и удивительный. Я потянула за ручки, которые отныне тоже были ярко-зелеными плотно скрученными листьями, и легко распахнула обе створки дверей. Передо мной открылась небольшая овальная комнатка с двумя дверьми справа и слева, которые мне сначала показались точными копиями той, что я только сейчас открыла, с еще не ожившими растениями.

– Все, здесь мой путь закончен, – сказал мертвенно спокойным голосом Рьюичи.

Я обернулась на его голос и заметила, что он так и не переступил порог уже открытой двери, словно чего-то боялся. Он стоял перед невидимой чертой в небрежной позе, вертя между пальцами незажженную сигарету и глядя в пол.

– Я тебя проводил, и теперь о тебе позаботятся, – сказал он.

После этого Дайцукэ немедленно повернулся и пошел прочь, а створки двери передо мной вдруг захлопнулись. Я обиженно отвернулась, уже думая, к какой же из дверей мне идти теперь. К счастью, размышлять долго не пришлось, потому что дверь справа открылась почти сразу же. Из-за нее показалась девушка немного ниже меня ростом в светло-фиолетовом платье самого обычного кроя и с удивительными волосами длиной ниже лопаток. Волосы ее были розового цвета, временами чуть отливая светло-розовым, и этим напоминали мне жевательную резинку. У нее была такая же розовая челка, которая, приближаясь к краям лица, становилась длиннее. Пряди спереди образовывали небольшую «шапочку», лежащую асимметрично. Длинные же волосы где-то посередине были перетянуты резинкой и небрежно лежали на левом плече. Она замерла у дверей и скромно соединила перед собой руки, как если бы несла что-то перед своими ногами. Вообще, она была симпатичной, пожалуй, даже красивой и сразу показалась мне очень милой и, общаясь с ней, я убедилась в этом еще больше.

– Здравствуйте, – учтиво сказала девушка, поклонившись. – Вы, должно быть, Принцесса Тирада?

– Принцесса Тирада? – удивленно переспросила я, так как свое полное имя я не знала.

– Да, – подтвердила девушка, кивнув. – А вы не знаете своего полного имени? – она чуть наклонила голову.

– Ну, да, – я по привычке запустила пальцы в волосы. – Видишь ли, оно очень длинное и мне казалось, что и не стоит его запоминать. Но, видимо, теперь придется все-таки вспомнить.

– Я могу вам помочь, – сказала девушка с участием. – Официально вас зовут Тимо-Тирада Таора-Юрала Элла. Первые два слова – ваше первое и обычное имя, вторые два – имя, данное Оракулом, а последнее – фамилия.

– Надо же, – я громко присвистнула. – Ты все знаешь, а я только первое и запомнила.

– Мне положено знать все о вас, – вдруг произнесла девушка. – Ведь я – ваша Служанка.

Говоря совсем простым языком, которым я частенько выражаюсь, у меня «отвисла челюсть». Прямо до пола. И как у меня только от удивления рот не открылся – не знаю. Но веки у меня распахнулись просто до безобразия широко, и правая бровь резко подпрыгнула вверх. Наверное, мое озадаченное лицо выглядело забавно (я и сама так думаю порой) – стоящая передо мной милая девушка сдержанно улыбнулась.

– Меня зовут Лира, – сказала она, теснее сжав пальцы на руках. – Лира-Мино-Льютси Айако. Приятно познакомиться.

Вот так все и произошло. Лира мне объяснила, что у меня будет несколько служанок, но они будут приходить лишь изредка, скажем, когда нужно будет «подготовиться к приему». А она – Лира – всегда будет находиться при мне. Всегда – не значит, что она будет следовать за мной везде и всюду, просто находиться будет близко, под рукой. Ее комната, как выяснилось, находится по соседству с моей, и войти туда можно только через мою. Кстати, помещение, откуда появилась Лира – и есть моя комната, та, в которую ведет дверь справа.

Лира пригласила меня войти, и я увидела просто нечто. Куда уж там моей квартире в городе. Передо мной открылось пространство, по-моему, больше всей моей квартиры раза в два. Под ногами лежал мягкий зеленый ковер, а когда я пригляделась, то поняла, что это вовсе не ковер, а настоящая живая маленькая травка, среди которой росли такие же крохотные цветочки. Слева я увидела невероятно большую кровать, как те, что часто описывают в сказках. Она была красивого золотистого цвета, скрытая за сплошным занавесом из тонких зеленых стеблей с острыми мелкими листьями, который отодвигался в сторону при желании. Стены тоже скромно отливали золотом и были увиты настоящими виноградными лозами. Вообще, в этой комнате было все нужное для того, чтобы там жил человек. Учитывая то, что в своей квартире я обходилась не слишком большим количеством места, то здесь, пожалуй, могло бы проживать и несколько таких же, как я людей. Однако, эта огромная комната со всеми возможными удобствами была предназначена для меня лично. В ней, конечно, не было ни телевизора, ни компьютера, но в этом мире мне это и не было нужно, как таковое. Я и раньше не слишком этим увлекалась, а теперь у меня обещало появиться множество интересных или не очень занятий. Не было здесь и такой шикарной ванной комнаты, как в элитных городских квартирах, однако она была и, как я предполагала, была ничуть не хуже. Еще я обнаружила справа от двери какую-то тяжелую шторку красновато-оранжевого цвета и, отодвинув ее в сторону, увидела еще одну дверь. Лира сообщила, что это ее комната, а когда я спросила разрешения туда войти, она вдруг вся сжалась и смущенно сказала, что я могла бы и не спрашивать разрешения. Я промолчала, но, честно говоря, была не в восторге от такого ко мне отношения. «Вот будет здорово, если и все остальные будут вести себя так же», – подумала я, отводя глаза от Лиры.

Напротив моей комнаты, как я узнала, находится комната Правителя. Выйдя, я внимательно посмотрела на двери, ведущие уже на сквозную площадку по центру Башни, которые были с обеих сторон обвиты красивыми разнообразными цветами, появившимися на месте неживых, вырезанных на дереве. Такие же резные узоры были и на моих дверях, и на дверях комнаты Правителя. Однако на них не было живых растений.

– Лира, – позвала я, – скажи, а ты не знаешь, почему на тех дверях вырезанные растения вдруг ожили?

– Вы до них дотронулись, – послышался сзади скромный голосок. – Вы же Принцесса и, судя по всему, в вас есть такая скрытая сила, которая пробудила эти растения.

На мой взгляд, это прозвучало, как полный бред. У меня просто никак не могло быть такой силы, потому что у меня ее никогда и не было. Хотя... может, это как-то связано с моей внезапно возросшей силой во время схватки с Рэйн и тогда, когда я ворвалась в залу Эроэнд и практически потеряла контроль над своей магией? Если так, то... это многое объясняет. И я решила, что потом, чуть позже надо будет обязательно над этим подумать и, если это возможно, найти причину, по которой у меня появилась такая сила. «Нужно будет еще раз спросить об этом Лиру, – мысленно решила я. – Быть может, она что-то еще знает, но не говорит, потому что я не спрашиваю».

Но перед этим я кое-что проверила. Подойдя к дверям напротив, я осторожно положила на них ладонь и сразу же увидела ту же реакцию, что и с предыдущей дверью. Узор так же засверкал зеленым, оживляя вырезанные растения. Стебли медленно зашевелились, листья чуть отлепились от деревянной основы и раскрылись разбросанные по всем дверям симпатичные фиолетовые цветки клевера. Я всегда любила растения и, тем более, цветы. Я долго изучала лечебные и магические травы, но интерес к цветам у меня, пожалуй, был несколько особенным, потому что я никогда не выбирала для себя любимый цветок, как часто делают люди, ведь, так или иначе, один нравится больше, другой – меньше. Для меня лично все цветы были хороши, но не одинаковы. Я думаю, что в каждом из них, в каждом растении, как и в человеке, есть что-то интересное, что-то привлекательное и красивое, что делает их особенными. Поэтому у меня никогда не было любимых цветов. И миловидные цветки клевера, распустившиеся на дверях в комнату Правителя, тоже радовали глаз.

– Клевер – любимые цветы Правителя Дьера, – услышала я сзади голос Лиры. – По-нашему название клевера звучит, как «wala niryu», что означает «вечная любовь». Когда вы узнаете Правителя лучше, то поймете, что все символично.

– Да, пожалуй, – задумчиво ответила я и тут же, опомнившись, спросила:

– А Дьер – это имя Правителя?

– Это его второе имя, то есть имя, данное Оракулом, – коротко сказала девушка, теребя завязанный сзади пояс. – Да, чуть не забыла, – испуганно воскликнула Лира. – Простите, я едва не забыла вам сообщить кое-что важное. Запомните, пожалуйста, свое полное имя, потому что, по этикету, вежливый человек, если он не является вашим другом или родственником, обязан обращаться к вам по вашему второму имени.

Я выжидающе смотрела на Лиру, внимательно слушая все, что она так торопливо мне рассказывала. Я действительно старалась разобраться во всем этом, ведь если все пойдет по плану Рьюичи, я останусь здесь жить, и я должна знать все обычаи, традиции, этикет и прочие порядки Odzi Omoi.

– Ваше второе имя двойное, – продолжала Лира так, словно боялась что-нибудь упустить, – и поэтому не удивляйтесь, если вас будут называть по-разному. Запомните, что, обращаясь к вам, должны говорить либо Таора, либо Юрала, добавляя при этом Принцесса.

– А как же мое обычное имя? – спросила я тоном провинившегося ребенка, который сам так и не понял, в чем он виноват.

– Ваше первое имя тоже двойное, так что ваши друзья или родственники могут называть вас Тирада. А уж кому давать право называть вас так, как вы привыкли – решайте сами.

Я призадумалась над этим – вот еще одна странность, постигшая меня. Я попросила Лиру еще раз повторить мое полное имя, чтобы наверняка запомнить его. А потом вспомнила о том деле, которое начала. Подойдя к своим дверям, я дотронулась до них рукой и снова пронаблюдала ожидаемую реакцию. Однако процесс завершился не совсем так, как в прошлые два раза. Стебли, расползшиеся по деревянной поверхности дверей, были немного темнее, чем на любой другой двери, листья оказались мелкими, и я не могла определить, какому цветку они принадлежат. А на месте, где, видимо, должны были распуститься бутоны, образовались небольшие золотисто-коричневые коробочки. Я недоуменно посмотрела на это явление и поинтересовалась мнением Лиры:

– Ты случайно не знаешь, что это означает?

– Вы еще не выбрали себе цветок? – вопросительным тоном произнесла девушка, смерив меня внимательным взглядом, при этом скромно опустив подбородок. – Какой ваш любимый?

– У меня нет любимого цветка или любимого растения, – простодушно ответила я. – Мне нравятся все, мне кажется, они все красивы по-своему.

– Пока вы не определились – эти коробочки не превратятся в бутоны. В Odzi Omoi каждому человеку соответствует какой-либо цветок или растение согласно его характеру или внешности. И всегда именно этот цветок нравится магу больше всего. А если у вас нет такового, то вам пока и не соответствует ни один из возможных цветков, – Лира понизила голос, словно стесняясь сказанного. – Кстати, – произнесла она чуть более весело и взглянула на меня, будто хотела узнать, нравится ли мне ее приподнятое настроение, – хотела вам сказать еще кое-что интересное насчет этого соответствия растений и магов. Дело в том, что в супружеских парах всегда совпадают цветы. И многие девушки так находят себе жениха – они просто ищут юношу с таким же растением, как и у них самих.

Если честно, все эти амурные дела меня никогда слишком не волновали, и я не воспринимала всерьез всевозможные гадания, сны и тому подобную ерунду, но сказанное Лирой все же взяла на заметку. Как говорится, на подкорку записала, вдруг все же когда-нибудь пригодится. А то, что я все еще не выбрала себе цветок, меня вообще никак не взволновало. Мне казалось, что это и не к чему.

Последние два дня я провела в исследованиях. В исследованиях мира Odzi Omoi. Но для начала я долго отдыхала от всего, что со мной случилось, или, проще говоря, вчера и сегодня я спала до самого обеда. А потом еще достаточно много времени провела просто в своей комнате, окончательно переваривая информацию, полученную в прошлые дни. Я как раз была занята решением вопроса о том, откуда во мне такая необыкновенная сила, связанная неким образом с растительным миром. Я решила, что дело все в моей крови, в смысле, что эта сила передалась мне по наследству. Я вспомнила слова, которые услышала в Священной роще: «Если ты действительно их дочь, то врата откроются перед твоей властью». «Если ты их дочь», – это и было зацепкой. Я уже собиралась пойти в библиотеку и поискать там хоть какое-то упоминание о моих родителях (благодаря Рьюичи я знала, что моего отца звали Алекс Элла, а мать звали Дина Уотер и она была Хранительницей Священного озера), но внезапно из своей комнаты вышла Лира.

– Госпожа Тирада, – обратилась она ко мне, – вы уже проснулись? А я уж думала, что придется вас будить.

– Послушай, Лира, – вставила я, протирая глаза руками и садясь на кровати, – а ты не можешь обращаться ко мне по имени?

За последние два дня это обращение ко мне на «вы» и по второму имени стало меня напрягать. Тем более я подозревала, что все, с кем я буду знакомиться (то есть все вокруг) на людях будут обращаться со мной, как с фарфоровой или, проще говоря, будут говорить только на «вы», обращаться по второму, официальному имени, будут кланяться и оказывать прочие знаки уважения и подхалимства. Но мне ужасно не хотелось, чтобы так вели себя абсолютно все вокруг. К тому же я ведь неплохо разбираюсь в людях, и за эти два дня поняла, что Лира – чудесный человек. Она милая, добрая, скромная, неглупая, все видит, все слышит, все понимает, но никому, кроме меня или Правителя, ничего не скажет, потому что таковы обычаи – представители низшего ранга должны подчиняться. И думаю, если я попрошу ее вообще никому не говорить, то она и это сделает, ведь она моя Служанка. Положение Лиры могло сыграть мне на руку, и я могла бы добиться ее помощи только потому, что она обязана слушаться меня. И что также важно, Лира всегда находится при мне. Она всегда либо в своей комнате, либо со мной, помогает что-либо сделать или отвечает на очередные вопросы, либо выполняет мои поручения, если таковые имеются. Так что я была уверена, что Лира, как говорится, свой человек, потому я и спросила ее об этом.

– Простите, госпожа, но я всего лишь ваша Служанка и не имею права...

– Да в том то и дело, – перебила я, настаивая на своем. – Ты – моя Служанка, а значит, близкий мне человек, разве не так?

– Простите, но вы не правы, – девушка опустила голову – Именно из-за своего ранга я не могу сделать так, как вы просите. Именно потому, что я ваша Служанка, я не имею никакого права общаться с вами, как с подругой. Говоря о близких вам людях, я имела в виду друзей или родственников, только и всего.

– Друзей? – я задумалась на мгновение, вспомнив о своем единственном друге, которого я, надо сказать, не видела с момента нашей ссоры. – У меня нет друзей, – вдруг сказала я.

Лира замерла на месте, скромно наблюдая за мной. Я тоже не шевелилась, просто сидела и смотрела в пол, в мыслях видя перед собой удивительно спокойное лицо моего друга. «Хотелось бы, чтобы он сейчас был рядом», – думала я, перелистывая свои воспоминания, как страницы. А, добравшись до последнего, то есть до нашей ссоры, решила: «Он, наверное, обиделся за мои слова... но он ведь сам виноват в конце концов. Сам мне лгал, водил за нос, использовал... а так нельзя поступать с друзьями, да и вообще».

– Простите...

Я отвлеклась и была рада этому. Я повернула голову в сторону Лиры и та продолжила все тем же скромным тоном:

– Сегодня Правитель устраивает прием в вашу честь для того, чтобы вы побыстрее познакомились с живущими здесь людьми. Поэтому нужно начинать готовиться прямо сейчас.

От удивления у меня по обыкновению поползла вверх правая бровь и правая же сторона верхней губы приподнялась, чуть обнажив крайние зубы. Конечно, выражение лица у меня было презабавное, но меня вполне можно понять. Как бы вы отреагировали, если бы вам вдруг сообщили, что через несколько часов устраивают прием в вашу честь? А это еще и при том, что я даже с мыслью о своем положении Принцессы не свыклась.

Пришли еще несколько Служанок в такой же одежде, как и у Лиры и молча принялись за работу, лишь изредка поправляя меня, если было нужно. Я приняла ванну с красными лепестками розы и мягкой розовой пеной. Потом был душ с чистой свежей водой. Меня натерли пахучим зеленоватым маслом какого-то растения, аромат от которого, впрочем, выветрился быстро. Очень долгими были процедуры по уходу за кожей лица и за ногтями, и лишь закончив с этим, меня стали одевать. Теперь Служанки низко поклонились мне и вышли, оставив меня только на Лиру. Она положила передо мной наряд и стала надевать его на меня. Я не сильно рассматривала его, пока одевалась, а после Лира сразу же стала меня причесывать. Это заняло много времени, учитывая длину моих волос, которые, надо сказать, довольно быстро распрямились и стали более гладкими и блестящими после того, как девушка нанесла на них бальзам из розового стеклянного пузырька. Лира приподняла мне волосы сзади в своеобразный пышный хвост, чуть укоротив таким образом их длину и убрав их с шеи, что мне было приятно, так как было жарко.

По завершении всех процедур я смогла встать и подойти к длинному зеркалу, висевшему на стене. Заглянув в него, я увидела свое отражение, которое меня приятно удивило. Никогда не считала себя страшненькой или несимпатичной, но и по-настоящему привлекательным представителем женского пола я себя не ощущала, потому как не надевала платьев и юбок (только если это было действительно необходимо, скажем, в школе). А теперь, наконец, ощутила и осталась довольна. На мне была длинная узкая юбка темно-синего цвета, который отличался от черного лишь легким синеватым отливом, с разрезом сбоку длиной чуть выше колена. Выше я видела такого же цвета обтягивающую кофточку без рукавов с V-образным разрезом декольте (я где-то слышала, что вырез такой формы зрительно увеличивает маленькую грудь). При этом кофточка по бокам доходила мне до конца ребер, которые у меня очень сильно выражены, а, приближаясь пупку и позвоночнику, она удлинялась, образовывая ту же самую букву V. По цвету эта одежда очень хорошо гармонировала с оттенком моих волос и в целом была вечерним нарядом. Мне все в себе нравилось и единственным недостатком надетой на меня одежды было то, что юбка сковывала мои движения. Я привыкла делать широкие шаги, а теперь они стали значительно короче. К тому же у меня не было возможности вставать в свои любимые позы, так же широко расставив или скрестив ноги, так как из-за выреза на боку юбки это выглядело бы неприлично. В дружеской кампании я могла бы, а среди незнакомых и, как я думаю, приличных людей – нет уж, увольте.

Вечером, часов около семи, когда еще было светло, как днем, Лира сообщила, что уже пора идти. Однако подробно рассказывать об этом приеме мне совсем не хочется – хватило и того, что я на нем присутствовала. Для меня, любителя приключений и необычных событий, это было очень скучное и утомительное мероприятие. Ко мне попеременно подходили незнакомые люди – женщины средних лет, немного похожие на пернатых пичужек, солидные дамы со Служанками, а иногда и с мужьями и дочерьми, взрослые мужчины и странноватого вида парни, приятные молодые девушки и многие другие. Лира незаметно стояла позади и чуть в стороне, попеременно подсказывая мне имена движущихся к нам людей, успевая порой немного рассказать и о них самих. Но мне было очень скучно, и я меня терзала мысль, как бы поскорее отсюда уйти. Со мной вежливо здоровались, порою скрывая за этим надменность, как и предупреждала Лира, говорили лишь на «вы» и обращались либо «Таора» либо «Юрала». Я улыбалась в ответ натянутой, но правдоподобной улыбкой, на самом деле мечтая сбежать.

Кстати, этот прием проходил на площади перед Башней Асата, откуда, как я поняла, было очень хорошо наблюдать, как на город медленно опускаются сумерки, а потом и тьма. С наступлением темноты зажглись зеленовато-желтые и просто белые фонарики вокруг площади и одетые в светлые форменные балахоны Служанки, предлагающие напитки, немного оттеснились к краям площади. Чем ближе становилась полночь, тем реже в толпе мелькали незнакомые лица и тем меньше новый людей выходило из телепорта. Некоторые активно пытались втянуть меня в обсуждение государственных вопросов, о которых я, во-первых, не имела ни малейшего представления, а во-вторых, не любила говорить. Однако они вскоре отступали, видя, что с такой темой собеседник из меня никудышный. Хотя попадались и неплохие люди в этой безликой толпе. Скажем, одна стройная женщина, которая следит за Библиотекой. Она рассказала мне много чего интересного об этом месте и о книгах, которые там хранятся, надеясь как можно быстро ввести меня в курс дела. В смысле того, что творится сейчас и творилось раньше в Odzi Omoi. Она сказала, что я в любое время могу совершенно спокойно зайти в Библиотеку и узнать все, что захочу. Разумеется, если об этом есть запись. А на словах она мне сказала, что очень рада меня видеть и что надеется, что после моего прихода все изменится к лучшему. После этого она ушла.

Последние слова этой женщины были для меня просто абракадаброй, в том смысле, что я ведь так и не знала, чего именно от меня ждут люди. Я Принцесса, это уже ужилось в моей голове. Но вот в чем заключается смысл моего пребывания здесь в качестве Принцессы – загадка.

В прочем я не чувствовала себя совсем уж одиноко, так как Лира практически не отходила от меня. Она послушно ходила за мной по пятам, держась сзади и чуть сбоку, склонив голову и говоря лишь по делу. Девушка открывала рот только для того, чтобы сообщить не немного информации о том или ином еще не известном мне лице, особенно если это лицо смотрело в мою сторону или приближалось чтобы поздороваться. Однако в некотором смысле беспрестанное присутствие моей Служанки меня обременяло, ведь я так мечтала поскорее убраться с этого нудного приема. Время было уже около полуночи, когда я окончательно поняла, что очень устала и хочу поскорее вырваться на свободу и, наконец, решила прибегнуть к помощи Лиры. Стоя с уже почти пустым бокальчиком, который, казалось, был сделан из чистого воздуха, потому что почти не ощущался в руке и был совершенно прозрачен, я повернула голову к девушке и тихо позвала:

– Лира, есть дело.

Она немедленно подняла глаза с готовностью выслушать все, что я скажу, а может, сразу и выполнить.

– Я очень устала от этого приема. Не хочу тут больше оставаться. Как мне можно уйти?

– Что вы? – Лира дико перепугалась, округлив глаза. – Не надо, Госпожа. Нельзя уходить просто так, когда вам вздумается.

– Почему нет?

– Вы не подумайте, Госпожа Тирада, я просто не хочу, чтобы что-нибудь случилось. Вы, конечно, можете уйти, но только когда закончится прием.

– И когда же он закончится? – я обреченно положила руку на голову и повернулась лицом к девушке.

– Прием устроил Правитель и он же должен его завершить. К тому же, – Лира чуть опустила подбородок и, понизив голос, дополнила, – Правитель очень хотел с вами познакомиться лично и он бы очень расстроился, если бы вы ушли раньше, чем это произошло.

– Но зачем...

– К вам еще кто-то идет, – вдруг сказала Лира, глянув за мою спину.

Мне очень хотелось не поворачиваться и прямо спросить, зачем для знакомства со мной надо было собирать людей и устраивать прием, когда можно просто подойти и познакомиться. Однако я все же обернулась с недовольным выражением лица, слушая, что сообщает мне моя Служанка об очередном желающем воочию увидеть Принцессу. Правда, когда я увидела этого человека, то подумала, что могу и не слушать дальше.

– Это Зэн-Фрикльс Роуг, – тихо говорила Лира – Молодой юноша, двадцать один год. Принадлежит к дому Фрайар. Он Экзорцист высшего уровня из отряда «Oni», очень хороший специалист. Его имя переводится, как «веснушки» и их на лице юноши очень много...

– Я знаю его, – чисто для себя прошептала я, но Лира меня услышала и тут же замолчала.

Я снова увидела Зэна и еще тогда, пару дней назад, я успела его рассмотреть как следует. Я довольно спокойно отреагировала на его нездоровую бледность и круги под глазами, а также постаралась не поддаваться его внешней красоте (да, именно красоте) и милой доброжелательной улыбке.

– Добрый вечер, Принцесса, – поздоровался со мной Зэн.

Он низко поклонился, его золотисто-русые волосы засверкали в лучах фонариков на площади. Я ответила ему легким наклоном головы и тоже пожелала «доброго вечера».

– Хм, Лира, – обратился он вдруг к моей Служанке, что меня несколько удивило, – ты не могла бы нас ненадолго оставить?

Эта просьба показалась мне очень странной (с какой стати я должна с ним оставаться вдвоем), однако Лира так не думала. Она взглянула на меня и, подойдя ближе, уже собираясь уйти, тронула меня за руку и прошептала так, что даже я едва расслышала:

– Госпожа Тирада, не волнуйтесь, вы можете ему верить.

Я вообще-то обычно сама решаю, кому верить, а кому – нет, я никого не слушаю, но сейчас такого выбора не было. Я ему не верила, в прошлый раз и я не поверила ему и Сандре и оказалась неправа. Я не чувствовала вины за это, ведь на то было мое право. Я не знала, как относиться к Зэну теперь, но после слов Лиры подумала, что стоит дать ему шанс. К тому же в глубине души я и сама хотела в нем разобраться и понять, что собой представляет этот человек.

Лира отошла в сторону, и я осталась с Зэном один на один. Он тут же предложил пройтись – не хотелось стоять на месте. Мы просто отошли ближе к краю круглой площади и стали неспешно ходить, стараясь не лезть в толпу. Люди уже подходили ко мне реже, и это значительно облегчало наше общение с Зэном.

– Госпожа, – обратил на себя мое внимание парень, – я, прежде всего, хотел бы извиниться перед вами за то, что не объяснил вам все сразу.

Мы остановились. Я посмотрела на Зэна, чтобы понять, насколько он серьезен. А тот так же открыто смотрел на меня, причем глаза его не бегали. Взгляд был направлен точно в центр моих зрачков, не боясь ничего.

– Надеюсь, что вы простите меня за это, – продолжал говорить парень. – В любом случае, в тот момент я не мог вам всего этого рассказать, и одной из причин было ваше возможное недоверие.

– Возможное недоверие? – удивилась я.

– Вы бы наверняка не поверили мне, даже если бы я и сказал всю правду. Ведь я для вас никто. И гораздо разумней было предоставить право разговора с вами другому человеку...

– Все ясно, – перебила я, не желая слушать дальнейших объяснений.

– Ну, вы простите? – после короткого замешательства аккуратно поинтересовался Зэн.

– Да, конечно, – просто ответила я.

Если честно, мои мысли были заняты немного другим. Безусловно, это касалось и Зэна, но простить его было не самым важным. Важнее мне казалось понять их план. Однако должна сказать, что сейчас это получалось не очень-то хорошо, потому что в голове у меня уже была каша. Мысли плыли тихо и спокойно, но я порой не улавливала их смысла. «Все это от усталости, – подумала я. – Скорее бы смыться отсюда».

– Кстати, – сказал Зэн, возобновляя шаг, – я разговаривал с Сандрой. Она сказала, что вы ее связали у самого входа в залу. Весьма предусмотрительно с вашей стороны, Госпожа. И весьма умело.

– Н-да, – устало промычала я в ответ.

Голос Зэна звучал весело и непринужденно, а у меня уже еле рот открывался. Я, прикрыв веки, смотрела то в пол, то немного выше куда-то вдаль, и меня, видимо, занимали лишь свои спутанные мысли.

– Что с вами? – спросил Зэн, заметив мой грустный взор.

– Ничего, – коротко ответила я.

– Правда? – хитро улыбнувшись, протянул парень.

– Нет, – я помедлила. – Я устала. Я, во-первых, не привыкла к таким долгим и нудным мероприятиям с участием большого количества людей, а во-вторых, это для меня слишком скучно.

– Как я вас понимаю, – сказал Зэн.

– Неужто? – не поверила я.

– Да, – кивнул парень с простодушным выражением лица. – А что вы любите?

– Я вообще предпочитаю либо быть одной в спокойной обстановке и думать о чем-нибудь, – стала быстро выговариваться я, – либо быть в приятной компании и заниматься что-нибудь интересным. А просто бродить в толпе и улыбаться всем подряд...

– Согласен, идиотизм полный, – закончил за меня Зэн.

Я скосила на него глаза. Тот смотрел просто прямо, но улыбался все той же хитрой и довольной улыбкой. У парня была не та интонация, с которой со мной разговаривали другие люди, даже Лира. В его голосе было безусловное уважение, особенно сильно об этом напоминало обращение на «вы», но и было что-то, напоминающее Рьюичи, точнее разговоры с ним. А Рьюичи для меня лучший друг. К тому же, глядя на Зэна, я видела, что происходящее ему явно нравится, поэтому я решила, так сказать, подлить масла в огонь.

– Да, все это похоже на слет здешнего бомонда! – чуть громче сказала я, чувствуя, что мне становится весело.

– Да безобразие! Просто сплошь и рядом! – таким же развеселым тоном вторил парень.

Я остановилась и открыто посмотрела на него. На лице Зэна играла довольная смеющаяся улыбка, и я сама не удержала и заулыбалась.

Мы еще немного побродили по краю площади, без остановки разговаривая, шутя и веселясь. За это короткое время я поняла, что общаться с Зэном – одно удовольствие. У него потрясающее чувство юмора и порой он становится похож на ребенка и шутками, и поступками. Он открыто улыбается и не стесняется своего смеха, который лично меня забавлял, потому что был очень уж детским и, как правило, продолжительным. Однако всему приходит конец. Посмеявшись над очередной забавной шуткой, Зэн сказал со вздохом:

– Я очень рад, что смог поговорить с вами вот так.

– Как так? – спросила я, хотя подозрение на этот счет уже витало в моей голове.

– Непринужденно и...

– Развязано, – закончила я – Может, по-дружески?

Вопрос был с подвохом. Мне было очень интересно узнать, каково его мнение и смогу ли я хоть с кем-нибудь здесь общаться нормально, спокойно, без всяких формальностей и вежливых фраз. Мне хотелось иметь такого веселого друга.

– Хотите, чтоб я был вашим другом? – спросил парень, забавно задрав вверх брови.

– Почему бы и нет?

– Вам скучно здесь? – спросил он.

– А как ты думаешь?

– Хм, хорошо, – задумчиво протянул Зэн, пытаясь найти мое уязвимое место. – У вас ведь есть друг?

Я резко выпрямила голову, глядя прямо в лицо Зэна. Тот едва заметно улыбался, словно смотрел сейчас на меня и одновременно видел мои мысли. А думала я о Рьюичи. Стоило Зэну сказать о моем друге, сразу же вспомнился Дайцукэ и веселье, как таковое, большей частью улетучилось. Я опустила взор на гладкие белые камни, которыми была выложена площадь, а Зэн снова подал голос:

– Разве не так? – спросил он.

– Так, – согласилась я.

– Что ль вы поругались? – протянул Зэн.

Я промолчала – просто не знала, что сказать. Если честно, мне почему-то было стыдно признаться в том, что мы действительно поссорились, но еще неприятней мне казалось сообщить о причине этой ссоры. А Зэн тем временем сам все понял.

– Я, пожалуй, понимаю, почему вы на него обижены, Госпожа, – с серьезным видом сказал Зэн, и я внимательно посмотрела на него, – однако он ваш друг, – парень встретился со мной взглядом. – Не нужно все принимать так близко.

– Знаешь, Зэн, – вздохнула я, скрестив руки на груди, – быть может, это прозвучит несколько грубо, но все-таки я бы попросила тебя не вмешиваться.

– Действительно грубовато сказано, – кашлянув, тихо произнес парень.

– И все-таки.

– И все-таки, – Зэн тоже вздохнул и так же скрестил руки, – я надеюсь, что вы прислушаетесь к моему совету.

Сейчас юноша был абсолютно серьезен. Было видно, что от своего он не отступит ни в коем случае, даже если придется толкать меня силой к своему мнению. Он был настойчив и уверен, однако он давал мне этот совет не как преподаватель нашкодившему школьнику, а как друг другу. Мое самолюбие тряслось внутри – не люблю прислушиваться к советам других людей, потому что считаю себя правой практически во всем. По крайней мере, в данной ситуации. Но все же, должна сказать, что я уже сама пожалела о том, что поссорилась с Рьюичи, потому что мне его действительно не хватало. Прошло всего два дня без него, а перед этим несколько месяцев неразлучного путешествия и интереснейших ситуаций. Как можно это просто отодвинуть в сторону?

Я тяжело вздохнула, снова опустив взгляд и ссутулившись. И все-таки я сильно устала и, прежде всего, от невозможности спокойно подумать в одиночестве обо всем происходящем сейчас в моей жизни. Все время я чем-то занята и времени на размышления так, как мне хочется, нет. Да и мне было жаль, что наш разговор с Зэном оказался столь коротким – с ним очень весело и приятно общаться. А мне такого общения серьезно не хватает.

– Почему ж вы загрустили? – поинтересовался Зэн с улыбкой на устах.

– Ужасно не хочется оставаться сейчас здесь, на этом дурацком приеме, – был мой ответ.

– Почему бы не уйти? – Зэн словно откровенно чего-то не понимал.

– Лира мне сказала, что со мной лично хотел познакомиться Правитель.

– Да, это так, – протянул парень, проведя пальцами по волосам и чуть отбросив их с лица. – Дьер очень надеялся на этот прием.

– Ну, вот, видишь, – я с тоской глянула на него, – Вообще, будь моя воля, я бы очень хотела оказаться где-нибудь подальше от всей этой толпы и шумихи – хочется побыть одной и подумать. Но нельзя. Правила, – добавила я, мысленно смеясь над этой фразой.

– А как же выражение: «Правила существуют для того, чтобы их нарушать»? – выждав несколько секунд, спросил Зэн.

Он сдержанно улыбался, на деле желая расплыться в широкой улыбке. Он смотрел на мою реакцию и про себя потешался. Просто лицо у меня после его последней фразы слегка вытянулось от удивления – я даже ушам своим не поверила. Я выжидающе смотрела на него и думала: «Ты что, пошутить вздумал?».

– Так в чем же ваша проблема, Госпожа Тирада? – хитрым тоном спросил он.

– Но... как ты... – еле-еле произнесла я. – Как ты можешь?

– Я не собираюсь вас держать на коротком поводке, – заявил он, – тем более что вы не собачка. Я вам больше скажу, – Зэн наклонил голову ко мне и закончил. – Кто вам мешает сбежать отсюда?

Я в немом удивлении посмотрела на парня, думая, что мне все это лишь кажется, что это игра моего уставшего воображения. Но нет.

– За Дьера можете не беспокоиться, – сказал Зэн, словно прочитав мои мысли. – Я скажу, что вы очень устали и встретитесь в другой раз.

– А так можно? Ничего, что он – Правитель?

– Ничего, – парень тряхнул блестящими гладкими волосами. – Видите ли, я с ним в хороших отношениях. Да и человек он очень понимающий.

Я все еще немного сомневалась, не веря своему счастью. Как может все складываться настолько хорошо?

– Ну, что? Идемте?

Зэн протянул мне руку и лукаво подмигнул. «Он не шутит, – мелькнуло у меня в голове – Неужели я могу?».

Парень целенаправленно довел меня до телепорта, находившегося на площади. Когда я спросила, почему мы идем именно туда, Зэн ответил, что если я хочу побыть одна подальше от людей, то мне можно выйти за пределы города – там спокойнее всего. Он сказал, что нужно переместиться в район Отта на северо-западе от Башни, а оттуда до реки Isa и дальше, если захочу. Главное запомнить сторону, откуда пришла и тогда точно не потеряюсь. На прощанье парень снова, как и при нашей первой встрече, приподнял мою ладонь и, склонив голову, слегка коснулся ее кончиком носа.

Я поднялась по каменным ступенькам телепорта на платформу в форме шестиконечной звезды, совершенно не обращая внимания на то, смотрят ли на меня остальные присутствующие здесь гости, и видя перед собой рядом с телепортом Зэна с доброжелательной улыбкой и начинающие вращаться вокруг меня серебряные полукружья.

В воздухе еще витал несколько сладковатый запах спиртного, царивший на площади, но теперь его разбавлял свежий аромат луга и растущих на нем полевых цветов. Я пересекла всю в выбоинах каменистую дорогу, которая вела прямиком в центр города и даже самому невнимательному человеку показалась бы езженой-переезженой. Ее в несколько рядов исполосовали глубокие колеи, бывшая ранее плодородная почва обратилась в грязь и засохла, образовав плотные комья земли. Увидев это, я невольно сморщилась. Пройдя чуть дальше по краю дороги, я добралась до не очень широкой реки с кристально-голубой водой, от которой веяло холодом. Трава у ее берегов покрылась инеем, а сами берега застыли в лед, образовав кое-где небольшие стоящие вертикально сосульки. Я без труда узнала реку Isa, Ледяную реку.

Немного постояв у скользкой кромки воды, я медленно поднялась в воздух, мысленно прошептав: «Levitation». Я была приятно удивлена тем, что у меня получилось с первого раза наложить заклятие, не произнося его при этом вслух. Я так же медленно пролетела над ледяной водой реки Isa, почувствовав, что ноги мои на время полета жутко замерзли, и мягко приземлилась на другом берегу.

Будучи уверенной в своих знаниях насчет определения сторон света и в том, что я точно запомнила, в какую сторону переместилась через портал, могу сказать, что после перелета на противоположный от города берег реки Isa я пошла на северо-запад. Где-нибудь минут через двадцать я остановилась, потому что увидела недалеко какую-то едва заметно светящуюся поляну. Однако, подойдя ближе, я поняла, что это не поляна, а озеро. Справа от меня простиралось никем не возделанное, некошеное поле. Огромное пространство, целиком занятое естественно выросшей травой. Она доставала мне почти до пояса, и от одного взгляда становилось ясно, что невозможно найти более благоприятных условий для растений, хоть ты весь свет обойди. Слева же, через несколько метров столь же высокой травы, находилось тихое идеально круглое озеро с удивительно чистой прозрачной водой. В темноте мне казалось, что оно светилось, словно под водой, на дне, по всей площади озера работали слабенькие прожекторы, от которых вода чуть-чуть заметно светилась красивым зеленоватым светом.

Краем глаза я заметила, что трава слева и справа от меня шевельнулась, вздрогнула, и, обернувшись, увидела совершенно нежданного гостя, который, однако, был сейчас для меня самым желанным.

– Рьюичи, – тихо вымолвила я, уже чувствуя отдаленный запах ментола и скрестив руки на груди в ожидании, пока он подойдет ближе. – Что случилось? Я не видела тебя вечером на площади.

– Меня там и не было, – парень, вытащив изо рта сигарету, неожиданно бодро улыбнулся и, заметив немой вопрос на моих губах, добавил:

– Я здесь незваный гость и уже то, что я объявился где-то в пределах этого мира – неслыханная наглость, – он уже хотел выбросить сигарету, но потом затушил ее о рукав собственной куртки и сунул в нагрудный карман. – Поэтому я не хотел, чтобы меня увидел кто-то из Власти, хотя им наверняка уже известно о моем приходе.

– Я не понимаю…

– И не надо.

Рьюичи слегка улыбнулся, как бы говоря «Не беспокойся об этом». Однако кое-что в его словах кольнуло меня больнее, чем даже то, что я посвящена далеко не во все дела друга.

– Не тебе одному здесь не рады, - сказала я и украдкой стала следить за его реакцией, которая, надо сказать, оказалась не такой, как я ожидала.

Он коснулся моей руки, но я, одернув ее, отошла в сторону. Рьюичи молча проследил глазами, как я подошла к узкой полосе травы, отделявшей нас от реки, и она вдруг отклонилась в разные стороны, образовав некоторое подобие коридора. Я попыталась скрыть чувства, но неприятное выражение все равно проступило на моем лице, пока я шла к воде, осторожно ступая между травинками. Рьюичи без лишних вопросов последовал за мной, правда, при его приближении растения снова поднялись, встав ровно вертикально, напоминая, таким образом, заостренные штыки.

Я встала возле самой кромки воды и вгляделась в свое отражение, застывшее на ровной и гладкой поверхности реки.

– Принцесса, – хмыкнула я, насмехаясь сама над собой. – Знаешь, мне этот чин… титул…

– Как угодно! – я внезапно вышла из себя и, повернувшись и взглянув на Дайцукэ, почувствовала, как мелко задрожали руки и нервно дернулись брови. – Мне это не нужно.

Последние слова я произнесла уже более сдержанно, но чувства все закипали, быстро приближаясь к критической отметке, которая, как известно, чревата серьезными последствиями. И они не заставили себя ждать.

Я вдруг почувствовала давление в груди, стало трудно дышать, но я отбросила прочь мысли о собственном здоровье – горечь, появившаяся во рту, была просто ничем по сравнению с обидой и горечью, которые ледяной железной хваткой сжали мне и сердце, и душу.

– Я об этом не просила. И мне это не нужно, – повторила я. – И…

Я вдруг запнулась и, стиснув зубы, чуть согнулась под свинцовым грузом наваливающегося приступа. Рука невольно дернулась в сторону шеи, но я попыталась представить все так, будто я просто неожиданно чихнула. Нарочно утерев нос тыльной стороной ладони, я чуть тряхнула головой и закончила начатую фразу:

– И я здесь никому не нужна.

Рьюичи резко обернулся и смерил на меня внимательным взглядом, в котором я, к своему собственному удивлению, снова заметила непонимание.

– Скажешь не так?

– Нет, не так, – размышления парня длились не дольше секунды.

Он уверенно шагнул ко мне и остановился, лишь когда между нами осталось никак не больше полуметра, и я инстинктивно отступила назад.

Внезапный порыв ветра всколыхнул все вокруг: образуя миниатюрные волны, по воде пробежала рябь, ветки вздрогнули, и несколько сорванных листков полетели по воздуху, трава под ногами живо пришла в движение. Лишь две наши тени – моя и Рьюичи – застыли на фоне движущегося пейзажа. Я тяжело дышала, теплый ветер заставлял волосы легонько колыхаться, а глаза – слезиться, но не могла отвернуться от друга в ожидании, что он еще скажет.

– Ты – центр всего волшебства, – голос Рьюичи был тих, вкрадчив и осторожен, будто я была милым, но диким зверьком, которого он боялся спугнуть. – Без тебя все здесь разрушится и навсегда перестанет существовать. Магия развеется по ветру, как пепел после пожара, и о ней забудут, словно ее и не было никогда, – парень снова шагнул вперед. – Ты нужна здесь.

– Я нужна только как Принцесса, – уверенно сказала я, заметив однако, что сдерживать дрожь стало труднее. – Только поэтому. Кому какое дело, что я за человек и что я чувствую… – кровь резко ударила в голову, голос теперь стал совсем хриплым, так что меня вовсе не удивило искажающееся выражение лица Рьюичи. – Всем на меня наплевать…

Борясь с давлением в груди, ставшим практически невыносимым, и положив одну ладонь на шею, другую – чуть ниже, я чувствовала, что рот вновь медленно наполняется кровью, легкие будто слиплись, в глазах начали плясать пятна. Я больше ничего не мгла сказать, даже рот боялась отрыть и судорожно прижимала к нему ладонь. Ноги быстро слабели, и я опустилась на колени.

Реакция Рьюичи была молниеносной, хоть он явно не ожидал такого поворота событий. Подскочив ко мне и попытавшись обхватить меня руками, чтобы унять судороги и не дать мне упасть, парень, видимо, хотел решить проблему так же, как и в прошлый раз, то есть подождать, пока мое состояние не стабилизируется само, ведь приступы, по обыкновению, длились недолго. Однако все оказалось тщетно, потому что я и сама чувствовала, что что-то идет не так, как всегда.

Я ощущала себя где-то между жизнью и смертью и уже не могла сдерживать судороги, сотрясающие все тело. В этом полузабытом состоянии я снова повисла на руках друга и ощущала, как по подбородку и по шее стекает густая теплая жидкость. Кровь капала на землю возле воды, и от образовавшихся буроватых пятен поднимался едва заметный пар. Я уже не могла трезво оценивать ситуацию и замечать такие мелочи, но Рьюичи все видел и, будучи человеком наблюдательным и, должно быть, зная что-то такое, что мне было неизвестно, понял, что дело повернулось круто.

Все мое тело внезапно резко содрогнулось так, что я попала локтем Рьюичи по лицу. От неожиданности тот ослабил хватку, и я упала навзничь на землю. В следующую секунду у меня невольно вырвался крик – кровь словно закипала, в груди жгло, как каленым железом. Руками я впилась в траву, снова и снова с корнем вырывая растения. Рассудок меня практически покинул, от боли из глаз текли слезы. Единственная мысль витала в тумане других – за что мне все это?

Я снова закричала, и крик разнесся ветром по всему полю и глухим эхом отразился от дрожащей поверхности озера. Все мое существо потонуло в боли и горечи, бороться с которыми у меня не было сил. А что же Рьюичи?

Как оказалось, он все это время не бездействовал. Однако я, занятая своей гнетущей болью, не замечала его движений. Получив от меня удар в лицо, парень тут же бросился ко мне снова, лихорадочно соображая, что делать.

– Тимо, - твердо сказал Рьюичи, просунув руку мне под голову и приподняв.

Я не пыталась оттолкнуть его или сопротивляться – для меня в тот момент не существовало ничего. Я не замечала ни как он с несдерживаемым беспокойством в глазах смотрел мне в лицо, все время повторяя: «Тимо, посмотри на меня, посмотри», ни его дальнейших действий.

Поняв, что я ничего не слышу и не вижу, Рьюичи на мгновение закрыл лицо руками, словно воскрешая что-то в памяти, потом так же ненадолго замер с выражением внезапно пришедшего озарения на лице и, сунув руку в большой карман внизу джинсов, вытащил маленькую склянку размером со свой большой палец и складной потертый нож. Он кинулся к озеру и, живо наполнив бутылочку водой, шепнул:

– Священное озеро, знаю, что я здесь лишний и такие методы не приветствуются, но… ради нее…

В воздухе блеснуло лезвие ножа, и вот уже в склянку с водой упало несколько капель алой жидкости и палец Рьюичи, также окрашенный кровью, скользит по моей груди, оставляя на бледной коже яркое изображение круга с пятиконечной звездой в центре…

Все это длилось не дольше минуты, которая словно выпала из моей памяти. Но кое-что я помню как в тумане: сквозь боль я ощутила во рту теплую жидкость, которую рефлекторно проглотила; щеки коснулись прохладные влажные пальцы и, кое-как приоткрыв глаза, увидела, что где-то рядом сверкнул красноватый свет, а прямо надо мной – красивые серебристые глаза.

Потом я резко проснулась, словно меня окатили ушатом ледяной воды. Все произошедшее показалось просто плохим сном, но, заглянув в водоем, я обнаружила у себя на груди все ту же алую звезду.

– Рьюичи, – прохрипела я, оборачиваясь назад.

Я несказанно обрадовалась, когда застала парня рядом. Он слабо улыбнулся и быстро спрятал за спину правую руку. Мне это не понравилось – я никогда не хотела, чтобы он что-то от меня скрывал. Поэтому, приблизившись к нему на четвереньках, я немедленно потянула его за спрятанную руку, а Рьюичи, видимо, все понял и не стал препятствовать. Опустив взгляд, я обомлела – кожа на руке показалась мне бледнее, чем даже у меня самой, а посередине зиял глубокий бордово-алый порез, из которого еще сочилась кровь.

– Зачем, Рьюичи? - прошептала я, проведя ладонью по лицу.

Наши взгляды встретились. Я долго смотрела в глаза Рьюичи, блестящие, серебристые и одновременно кристально-чистые. Спокойствие в его глазах поражало и заставляло поверить в то, что возможна безграничная безмятежность души. «Глаза – зеркало души», – подумала я, внезапно вспомнив давно знакомую фразу. Мне было приятно просто заглядывать в глубины этих серых, почти прозрачных глаз, это успокаивало и я на какое-то время словно ушла из этого мира. Но как только прошло определенное количество секунд, меня что-то резко заставило опомниться и вернуться назад. И, если серьезно, я бы предпочла обойтись без этого. Где-то в глубине зрачков Рьюичи вдруг словно бы забрезжил свет, огонек (в принципе, такого быть не может, но мне уже давно пора было привыкнуть к странностям мира магии). С каждым мгновением он становился все ярче и ближе, он разрастался, и мне это уже начинало не нравиться. А потом холодные глаза моего друга вдруг вспыхнули багряным огнем. Красивый серебристый цвет внезапно сменился режущим глаза алым, красным с черными и оранжевыми прожилками. И взгляд этих огненно-красных глаз мне совсем не нравился. Более того, он меня пугал. В нем не было спокойствия и умиротворения, а были игривость и самолюбие, даже некая кровожадность. Этот взгляд проникал в душу и заставлял все внутри трястись от страха.

Я немедленно отвернулась и Рьюичи вместе со мной. Я обнаружила, что дыхание мое участилось и поджилки мелко дрожат, как если человека кто-то неожиданно напугал. Только спустя несколько десятков секунд я немного успокоилась и повернулась обратно к другу. А он сидел боком, попеременно косясь на меня. Когда я приняла прежнее положение, Рьюичи чуть довернулся и пробежал по мне взглядом.

– Ты как? – спросил он с видимым беспокойством и очень сдержанно.

– Ничего. Что это было?

– А, это... ничего страшного, – с замешательством ответил парень, проведя пальцами по глазам. – Не обращай внимания, хорошо?

У меня было великое желание возразить, как всегда, но не стала. Я подумала, что Рьюичи, должно быть не хочет говорить на эту тему... да и день сегодня был тяжелый. Зачем и его, и себя мучить? Если что, спрошу позже.

– Я не ответил на твой вопрос, – сказал вдруг Рьюичи.

Я внимательно взглянула на него, в голове прошелестела мимолетная мысль: «Какой такой вопрос?». Рьюичи взглянул мне в лицо, но не в глаза, а куда-то рядом с левым веком. Я машинально дотронулась до этого места, а Рьюичи, покачав головой, продолжил:

– Знаешь, Тимо… – начал он, проведя кончиками пальцев по руке на моем лице и опуская ее вниз. – Если понадобится, я… за тебя и жизнь отдам.

Наши взгляды снова встретились, но на этот раз всего на долю секунды. Потом Рьюичи отвернулся и направил свой спокойный взор куда-то вдаль, но и этого мгновения было достаточно, чтобы уже никогда не сомневаться в нем. Ведь в его почти бесцветных, обрамленных черным глазах ясно читалось все, что было нужно, чтобы поверить. В них было подтверждение, что его слова – истина.

После произошедшего я чувствовала себя неважно, но я не стала просить Рьюичи проводить меня дальше, чем до черты города по причине того, что он один из «революционеров», и ему лучше лишний раз не подходить к Башне Асата. Я добралась сама, воспользовавшись тем же телепортом в районе Отта, которым путешествовала, сбегая с приема. На площади уже никого не было и ничто не говорило о том факте, что сегодня здесь вообще происходило что-то, выходящее из ряда спокойной жизни.

Я быстро и без каких-либо проблем добралась до своей комнаты на девятнадцатом этаже. Кстати, Лира мне сразу подсказала, каким образом я могу попасть в Башню и в какое-либо еще помещение, которое открывается способом «сканирования». Я имею в виду, скажем, Запретный раздел Библиотеки, куда мы заходили с Зэном. Тогда парень использовал клеймо-пентаграмму на своей руке, я же, за неимением такового, могла воспользоваться своим кулоном. Он служил мне, как удостоверение личности. Я, безусловно, знала, что он не просто перешел мне по наследству. Он каким-то образом связан с мощной магической энергией, которая находится во мне и позволяет толь успешно управлять растениями. Я пришла к выводу, что все странности происходят именно при призыве Зеленой магии, ведь у реки Isa, когда я использовала Огненную магию, и в Священном лесу, когда я применила заклинание Белой магии «Flow break», ничего подобного не произошло. Я очень хотела выяснить, как это все взаимосвязано, но решила отложить до завтра. В конце концов, у меня есть доступ к материалам в Запретном разделе Библиотеки.

Я тихонько открыла дверь своей комнаты, так же тихо на цыпочках вошла, прикрыла створку и тут же, обернувшись, вздрогнула от неожиданности – у большого окна на стуле сидела Лира. Свет в комнате не горел и ее лицо озарял лишь слабенький отсвет ночного неба. Она сидела, не шевелясь и глядя в окно, но взгляд у девушки был какой-то ограниченный, будто бы она смотрела не сквозь, а на прозрачное стекло. Она совершенно не обратила внимания на мой приход, так и сидела недвижимо, словно статуя, но изящно, с словно угасшими грустными глазами.

– Лира, – тихо и немного настороженно позвала я, подойдя ближе.

Девушка чуть дрогнула и обернулась, будто бы не ожидала меня увидеть и думала, что я сегодня вообще не приду ночевать. Или она просто так сильно задумалась о чем-то очень важном, что даже забыла обо всем остальном.

– Простите, – неуверенно произнесла Лира и тут же вскочила и быстро затараторила:

– Простите, Госпожа, не заметила... я не ожидала вас... ну...

– Лира, не надо, – сказала я усталым голосом.

Она замолчала, а я сразу же подошла к кровати и опустилась на нее. Голова просто шла кругом и больше всего мне хотелось спать. Я увидела на краю кровати свою джинсовую сумку, которую оставила там еще после того, как утром искала в ней расческу.

– Я не стала ее никуда убирать, чтоб вы потом не искали, – подала голос Лира, видя, как я пододвигаю к себе сумку.

Я хотела было сказать, что она правильно поступила, но потом подумала – зачем? Я положила на колени сумочку, просто так, потому что захотелось. И я сразу же почувствовала, что в ней лежит что-то твердое, о чем я, видимо, почти забыла. С недоуменным выражением лица я сунула руку в сумку и достала книжечку в темном твердом переплете – дневник Рьюичи. И тут же у меня появилось желание стукнуть саму себя по голове – почему же я не отдала его хозяину? Ведь собиралась же. «Ладно, – про себя решила я, пряча лицо в ладонях, – самобичеванием буду потом заниматься. Надо будет завтра отдать дневник Рьюичи... только бы еще его самого найти. Хорошо, завтра, все завтра». Решив так, я встала на ноги, чувствуя изрядную слабость, и пошла к стоявшей невдалеке изящной хрустальной «тумбочке», которая вообще представляла собой просто две небольшие круглые полочки на трех ножках. Я аккуратно положила на верхнюю полочку дневник Рьюичи и прислонила к одной из ножек сумку. Мне ужасно хотелось спать и, будь моя воля, я бы упала на кровать и уснула прямо так, в чем была и как была.

– Госпожа, вы что-то уронили, – послышалось мне.

Слева от меня вспыхнул свет, я повернула голову и увидела, как Лира присела на пол рядом с кроватью со светящимся ярким белым шариком около головы. Когда она поднялась, в ее руке оказалась какая-то бумажка или карточка. Она сосредоточенно смотрела на нее, словно сканируя изображение. Лицо девушки в этот момент несколько изменилось. Казалось, что она привидение увидела или же что-то такое, чего быть не может в принципе.

– Лира, что это? – спросила я.

Она не ответила, лишь чуть приподняла голову, глядя как бы свысока, и, так же не моргая, сверлила карточку глазами, в которых, как мне тогда показалось, было некое недовольство, может даже какая-то степень злобы. Это продолжалось довольно долго (по крайней мере, настолько, сколько вообще можно стоять на одном месте и смотреть в одну точку), и из-за своего сонного состояния я мелено соображала, и потому не могла сообразить даже примерно, что держит в руках моя Служанка. Потом я повторила:

– Лира, в чем дело?

Она словно опомнилась, глянула на меня и, смущенно опустив взор, подошла и протянула мне находку. Потом она сделала пару шагов назад и замерла в ожидании. Меж моих пальцев была зажата фотография сделанная полароидом. Это такой фотоаппарат, в который вставляются готовые карточки, а после того, как человек сделает снимок, на этих черных, обрамленных белой полосой карточках появляется изображение. У меня самой дома, там, в городе, было несколько таких фотографий. Я немедленно подумала, что, должно быть, она выпала из дневника Рьюичи и, к тому же, взглянув на нее, мне показалось, что на ней мелькнуло что-то для меня знакомое. Сообразив, что Лира все еще стоит рядом, я отложила фотокарточку в сторону и сказала:

– Я очень устала. Потом посмотрю, что это.

– Конечно, – согласилась девушка.

Она молча помогла мне переодеться в то, в чем я собиралась спать, не спросив даже, где я была и почему вообще ушла с приема. Я решила, что ее это и не интересует, и не стала сама ничего выпытывать – не до того как-то было.

Быстро закончив, Лира откланялась и спросила у меня разрешения тоже отойти ко сну.

– Лира, ты могла бы и не спрашивать, – ответила я, устало потирая веки. – Конечно, иди. Спокойной ночи тебе, – добавила я.

– Спасибо, – смиренно наклонив голову, сказала девушка. – И вам спокойной ночи.

Она удалилась, а я, между тем, не собиралась пока еще спать. Меня потихоньку разбирало любопытство, хотелось рассмотреть выпавшую из дневника Рьюичи фотографию поближе, ведь мне действительно показалось, что было на ней что-то знакомое. Сидя на кровати, я зажгла в руке маленький мерцающий шарик и, без труда найдя на одеяле около подушки карточку, легла поудобней и стала ее рассматривать.

Я поднесла ее к самым глазам и подивилась тому, что увидела. На карточке красовалось три человека, сидящих под деревом, и все смело смотрели на меня.

Человек слева был красивым молодым человеком с гладкими золотисто-русыми волосами и лучезарной улыбкой, в котором я сразу узнала своего «новоявленного друга» Зэна. Правда на фотографии ему было лет шестнадцать, и, судя по ней, раньше веснушки на его носу и щеках были ярче, чем сейчас, а век почти не тронули темные тени. Его светящаяся улыбка сама собой говорила о том, что тот абсолютно счастлив. За время нашего общения я уже не раз уловила на лице Зэна широкую смеющуюся улыбку, но она была какая-то другая. Я мысленно сравнила его сегодняшнюю улыбку с той, что была на фото, и поняла, что теперь она какая-то... сдержанная что ли. Раньше он был счастлив и потому улыбался своей очаровательной улыбкой, но теперь он словно чего-то боится или что-то мешает ему раскрыться так же, как несколько лет назад.

Справа на фото сидела девочка двенадцати-тринадцати лет. Она не отличалась какой-либо особой красотой или привлекательностью, как Зэн, но была в ней какая-то изюминка. Быть может, что-то в ее голубых глазах говорило о том, что ей можно доверять, что-то в милой и одновременно застенчивой улыбке располагало к себе. Длинные светло-розовые волосы девочки были заплетены в две косички, что делало ее еще более милой. Одна тонкая прядка словно случайно выбилась из прически и свисала вниз где-то перед левым ухом, а чуть дальше густой челки была, словно ободок, повязана скромная бледно-голубая лента. Глядя на эту девочку, я едва не ахнула, потому что узнала в ней Лиру. И действительно, те же голубые глаза и розовые волосы, та же милая и застенчивая улыбочка, то же выражение лица, словно тихо говорящее: «Не смотрите на меня. Меня здесь нет». И все с таким же скромным, не приковывающим к себе внимание видом девочка сидела на колене человека, сидевшего посередине, и положила обе руки и подбородок на его же плечо.

Обратив внимание на него, я поняла, что таких людей – один на миллион, а может, и на миллиард, хотя чисто внешне он мне кого-то напоминал. Этому парню было лет восемнадцать на вид, у него были яркие блестящие огненно-рыжие волосы, которые торчали у него в разные стороны: на затылке и чуть выше они были покороче, сантиметров эдак два-три, и стояли практически вертикально (это я разглядела, потому что голова парня была повернута несколько в профиль), а чем ближе ко лбу, тем длиннее становились пряди и тем менее прямо они стояли. Многие были настолько длинными, что, даже приподнимаясь от головы, падали на лицо, а вообще по краям и спереди они, если бы не стояли так взлохмачено, то доставали бы парню до подбородка и ниже. У самой шеи волосы его переходили в тоненький хвостик, спускающийся ниже лопаток. Узкие усики и бородка того же ярко-рыжего цвета плотно прилагали к коже. Упрямо выдвинутый вперед подбородок, выраженные скулы очень сильно мне кого-то напоминали, но кого именно я вспомнить не могла – может из-за усталости. Я отвела взгляд – почему-то была не в состоянии долго смотреть на его лицо. Даже на фотокарточке оно казалось настолько живым, словно бы этот человек и впрямь здесь сейчас и смотрит на меня. И его глаза... они словно рентген видели насквозь, проникали внутрь. Осмелившись и снова взглянув в лицо рыжеволосого парня, я тут же почувствовала на себе резкий внимательный взгляд. Глаза его были невиданного и небывалого красного цвета, из-за чего казались еще более выразительными. Более того, вокруг глаз его залегли глубокие тени. Я вспомнила глаза теперешнего Зэна и, сравнив их с этими, поняла, что состояние здоровья Зэна, отражающееся на его лице, по сравнению с состоянием парня с фотокарточки – только цветочки. Ягодки же я видела сейчас перед собой. Цвет лица рыжего паренька был убийственно бледный, как еще при сильной болезни говорят – зеленый – а вокруг глаз были темно-синие или темно-серые круги. Но несмотря ни на что, сами глаза парня смотрели пронзительно. Он слегка улыбался внешне, а внутренне, как мне казалось, смеялся. Выражение лица было игривым и немного насмешливым. Глядя прямо в камеру, парень повернул голову к миловидной девушке, которая положила подбородок на его левое плечо, и одновременно обнял ее. А правую руку он положил на плечо Зэна, сидевшего справа от него.

Все трое на фото улыбались, но все-таки на их лицах играли разные эмоции. У Зэна – открытая и простодушная радость, как у маленького ребенка; у Лиры (я практически не сомневалась, что это она) – скромность, нежелание быть в центре внимания, хотя в ее голубых глазах все равно светилось счастье; а у парня посередине – яркая смесь разных эмоций, а именно: счастье, радость, веселье и вместе с тем хитрость, лукавство. Было ощущение, что он играет с людьми и радуется тому, что они его слушаются. Однако когда я снова отвела взгляд, а потом опять посмотрела на него, то я уже так не думала. Выражение игры осталось на его лице, но словно бы отошло на второй план. Он был просто в компании друзей или же семьи (уж это мне наверняка не известно), довольный и счастливый.

Я перевернула карточку, желая рассмотреть ее со всех сторон. На обороте было написано довольно крупным, но неразборчивым почерком: «Зэн, А-Рэн & Мино. 3 ноября 2003 года». И ниже шла еще одна надпись все тем же странным почерком: «Это фото – для меня лично, но если его нашел кто-то, не являющийся моим другом, но знающий меня, то вот, что я скажу. Мы вместе и я рад, как бы странно это ни звучало. Мне непозволительны эмоции, но они живут во мне. Живут! И пусть так будет всегда. Даже если за это меня лишат головы...». В самом нижнем углу, словно подпись, стояла пентаграмма.

Я отложила фото и, откинувшись на подушки, принялась размышлять: «А-Рэн... А-Рэн... где-то я это уже слышала, – я потерла пальцами глаза и переносицу, силясь вспомнить, – или видела... – меня вдруг словно осенило. – Дневник Рьюичи, конечно. Там было упоминание некоего А-Рэна. Значит, это тот, что посерединке, потому что по краям явно Зэн и Лира. Правда на карточке написано «Мино», но... может это ее второе имя. У меня их вообще несколько... Тогда... что тогда? Наверняка это каким-то образом связанно с Рьюичи, ведь фотография лежала в его дневнике... хм... Почему этот А-Рэн мне кого-то напоминает? Есть в нем что-то... но не глаза. Меня до сих пор немного потряхивает от такого впечатления. Было ощущение, что меня словно сгрызают глазами. А потом... потом он мне показался просто нормальным улыбающимся парнем с обычным взглядом. А потом снова... то ли в фотографии дело, но тогда почему с другими людьми все как прежде? Почему мне кажется, что только А-Рэн меняется? Его взгляд? Его выражение лица? Его чувства и мысли?... Почему же все так запутанно?».

Под конец голова у меня вообще уже перестала варить как следует, и я подумала, что стоит отложить все до завтра. Тем более что из-за своей болезни я теряю много сил в принципе, а сегодня я еще и на приеме устала, и до приступа довела. И вообще, если перед сегодняшним приступом был перерыв всего-навсего в два дня, то стоит поберечься хоть как-то.

Ночь на 30. 12. 2008 г.

Мне приснился очень странный сон. После того, как я заглянула надолго в глаза Рьюичи, то увидела в них чьи-то еще – красные и злобные, но одновременно завораживающие. Я жутко перепугалась, но потом все же решила, что мне просто почудилось – ведь такое бывает. Однако слова Рьюичи «Ты как?» и «Ничего страшного... Не обращай внимания» меня изрядно настораживали. Когда же я позже внимательно рассмотрела фотографию, случайно выпавшую из дневника Рьюичи, то поняла, что вижу у человека посередине точно такие же глаза. При жизни у этого человека явно была (или есть) мощнейшая аура, раз уж даже на фотокарточке он смотрел, как живой.

Ложась спать, я уже не понимала, смогу ли уснуть этой ночью, даже несмотря на жуткую усталость и потерю сил. Я никак не могла успокоиться и лежала, подрагивая, как в лихорадке. Именно в эту ночь, когда я то и дело просыпалась оттого, что видела перед собой серебристые очи Рьюичи, которые затем медленно, но внезапно превращались в красные глаза юноши с фотографии со странным именем А-Рэн, мне приснился этот более чем странный сон. Он шел отрывками, клочками и запомнила я их довольно смутно. Но даже эти отрывки, как мне кажется, имеют немаловажное значение.

Первый сон был таким. Вокруг почему-то было абсолютно темно, мрак окутывал мягким одеялом и не могу сказать, что он был мне неприятен. Темнота была теплой и ее легкие прикосновения ощущались каждой клеточкой моего тела. А передо мной было зеркало. Широкое и одновременно вытянутое ввысь зеркало, в котором я прекрасно видела саму себя.

Я сделала шаг вперед. От босой ноги в стороны стали медленно расходиться светло-зеленые круги, как если бы я стояла на воде. Сам факт удивлял, однако во сне это странным не казалось. Чуть приблизившись к зеркалу и заглянув в него, я увидела свое ровное отражение, позади и вокруг которого чернела бесконечная и непроглядная темнота. «Зеркало, – подумала я, – что оно означает? Я вижу просто свое собственное отражение. Не больше, не меньше».

Но тут я заметила, что за моей спиной все же что-то происходит – какой-то неясный туман начал там собираться. Крохотные частички неторопливо сбегались, сталкивались и отстранялись, текли то в одном направлении, то в другом, так что я не могла понять, исходят ли они из моего тела или откуда-то извне. В конце концов, они приняли определенную форму, в которую и собирались изначально. Это были крылья (как бы банально или глупо это ни звучало). Полупрозрачные, бледно-золотистые, словно скрепленные из этих крох-огоньков, скромно поблескивающие в темноте, они отдаленно напоминали крылья летучей мыши, но более изящные и плавные линии делали их схожими с ангельскими. Я оглянулась назад, через плечо, но даже намеков на крылья не различила. Взглянув же снова в зеркальную поверхность, я тут же их увидела. Странно, но они по какой-то причине были видны только в отражении и я решила, что неспроста... Потом у меня словно провал в памяти случился. Все вдруг померкло и исчезло, будто перестало существовать.

Далее я помню, что вдруг оказалась на той полянке у озера, где меня недавно застал приступ. Я огляделась – вокруг не было ни души и, что меня куда больше удивило, ничего не было слышно – ни легкого ветерка, ни шелеста травы, ни стрекотания насекомых, которых в этом месте в реальности было великое множество, как и различных пичужек, голоса которых тоже смолкли. Потом на горизонте спереди замаячила фигура, появившаяся словно из воздуха. Она быстро приближалась и я спокойно ожидала.

Когда расстояние между нами сократилось настолько, чтобы я могла как следует разглядеть все необходимые детали, я испытала настоящий шок – прямо перед собой сейчас я видела того парня с фотографии. Его растрепанные огненно-рыжие волосы сразу же бросались в глаза, и именно по ним его было легко узнать. Парень этот, как мне показалось, был чуть старше, чем на фото, лет двадцати с хвостиком, немного худощавого, но спортивного телосложения (в принципе, на фото он был почти такой же, только, может, чуть похудее, пониже, в общем, помладше). Я бы сказала даже, что он наверняка из спортзала подолгу не вылезает, хотя на абсолютного силача, каких порой изображают в журналах, совсем не был похож. Он был в черной майке и низко сидящих сильно потертых широких джинсах, из-под которых (простите за подробности) торчала так же широкая резинка трусов (у меня создалось впечатление, что штаны с него попросту сваливаются). В реальности я бы обязательно сделала бы такому человеку замечание насчет приличий, но сейчас язык не поворачивался. Я даже пошевелиться боялась и потому просто оценивала его взглядом. На шее парня я видела цепь с крупными звеньями, которую бы наши учителя назвали «собачьей». Правая его рука была глубоко засунута в карман, левая просто раскачивалась рядом с телом в такт шагам и в ней между пальцев была зажата цепочка, на которой висел какой-то темный медальон. И кстати, я заметила, что на обеих его руках, на предплечьях, были черные татуировки в виде пентаграмм совсем как у Зэна и Сандры. Парень остановился, не доходя нескольких метров до меня.

– Красивые у тебя крылья, – сказал он и пробежал по мне взглядом. – И сама симпатичная. Даже красивая, – парень вдруг ухмыльнулся и, прищурив глаза, опустил подбородок, смотря по-прежнему на меня.

Я автоматически посмотрела себе за плечо в надежде увидеть там свои крылья, о которых говорил юноша, но увидела только долгое пространство поля и озера. Голос парня меня очень настораживал – по тональности он был низким и звучал самоуверенно и игриво. От этого полного сарказма и хитрости голоса у меня мороз пробежал по коже, особенно в сочетании с произнесенными им словами. В обычной жизни я бы ответила, но сейчас мне было серьезно не по себе. Более того, мне было страшно.

– Знаешь, – продолжил говорить парень, – Рьюичи не позволяет мне смотреть на тебя вживую, поэтому я решил прибегнуть к такому вот способу.

– О чем ты говоришь? – не поняла я.

– Я в твоей голове, Тимо.

Я не шелохнулась и продолжала внимательно смотреть на парня, который в свою очередь тоже осматривал меня хитрым оценивающим взглядом из-под бровей. У меня было ощущение, что он прямо ест меня глазами. То же самое я испытала, когда увидела его на фотографии. Даже тогда меня это поразило, а в реальности (ну, насколько вообще этот сон реален) – тем более. Мне хотелось сквозь землю провалиться, только бы не ощущать на себе этого жутковатого взгляда багряно-красных глаз. Но я себя пересиливала и старалась не отводить взгляда.

– Что замерла? Боишься? – игриво спросил парень, сделав шаг ко мне.

– Нет, – я чуть помедлила и спросила:

– Ты ведь А-Рэн?

– Хм, а ты меня уже знаешь? – одновременно удивленно и радостно спросил он, дернув бровями. – Да, ты права. Однако это что-то вроде прозвища, которым меня называют немногие.

– Было бы неплохо узнать твое настоящее имя, – сказала я, подавив в себе желание отступить назад, потому что парень приблизился ко мне еще на пару шагов.

– Айрэн, – коротко ответил тот.

– И как же ты сюда попал?

– Ну, как можно быть такой невнимательной? – посетовал Айрэн, еще шагнув мне навстречу. – Я же сказал, что просто проник в твой сон, в твои мысли, в сознание – как угодно. Остальное неважно.

– Тогда что тебе нужно?

– И об этом я уже сказал. Хотел посмотреть на тебя, пообщаться немного. Ведь, – Айрэн поднес руку с медальном к лицу, словно желая попробовать его на вкус, и я заметила, что медальон этот тоже сделан в форме пентаграммы, – ты очень интересный объект. И мне интересно, как ты себя поведешь.

Почва у меня под ногами вдруг словно разошлась в стороны и мне показалось, что я куда-то падаю, вниз, в пустоту. К тому же из тьмы, куда я быстро стала опускаться, внезапно появились чьи-то руки и очень много. Они схватили меня и стали тянуть за собой. Айрэн подошел к самому краю «колодца», то есть к краю дыры в земле, куда я падала, и стал наблюдать за происходящим с триумфальным выражением лица. Мне уже было знакомо ощущение падения, и я не слишком этого боялась, но видеть, как кто-то с таким наслаждением следит, как тебя в пустоту утаскивают несколько десятков рук – это было хуже всего.

Далее у меня снова создалось впечатление, что какой-то кусок просто-напросто вырезали из моей памяти, потому что снова все очень резко стихло и исчезло. Но появилось зеркало, то же самое, в котором я тут же увидела за своей спиной золотистые крылья. Честно говоря, этот цирк с отражением в зеркале уже начал мне надоедать и у меня чесался язык крикнуть Айрэну и спросить, что все это значит. Однако это и не потребовалось.

– У тебя очень красивые крылья, – услышала я во тьме игривый голос Айрэна. – Но так ведь и должно быть, Принцесса? Жаль, – сказал он с внезапным вздохом сожаления, – что это лишь видимость.

Раздался звук похожий на щелчок пальцев, и я увидела в зеркале, как мои крылья внезапно вспыхнули алым пламенем. Меня охватил страх. Несмотря на то, что я прекрасно понимала, что это лишь сон, да и крылья, скорее всего – только уловка и на деле их нет – мне было страшно. Это все равно, как если бы мне подпалили волосы, однако огонь касался только крыльев. Я оглянулась назад – за моей спиной была черная пустота, а крылья по-прежнему существовали лишь в отражении.

– Хочешь пойти со мной? – услышала я голос Айрэна.

– Что?! – я просто ушам своим не поверила.

– Иди со мной и тогда я остановлю это.

Я буквально загорелась от злости. Конечно, это его рук дело и это просто уловка. Айрэн хочет, чтобы я шла вместе с ним. Что-то внутри мне подсказывало, что от такого, как этот парень ничего хорошего ждать не стоит. Это все равно, что добровольно согласиться спуститься пройти семь кругов ада. И кстати по ад, Айрэн мне сильно напоминал дьявола (каким он должен быть по моим представлениям). Такой же самоуверенный, хитрый и расчетливый, с довольной улыбкой садиста. Такому человеку я бы никогда не ответила согласием и потому без каких-либо задних мыслей крикнула:

– Да никогда в жизни!

Глядя в зеркало перед собой, я видела, как меленькие золотистые частички сначала мечутся, словно живые, а потом сгорают одна за другой. Наверняка если бы они могли кричать, то сделали бы это. И я чувствовала, что и со мной происходит что-то неладное. Я словно бы тоже медленно сгорала и, хотя мне не было больно, я ощущала нечто странное и уже медленно сгибалась под давящим на меня невидимым грузом.

– Ты точно уверена? – настойчиво спросил Айрэн. – Твои крылья сейчас сгорят совсем.

– Ну и ладно! – нахально бросила я – Сам сказал: «это лишь видимость»... Так и ничего со мной не случится!

Я противоречила себе. Я знала, я чувствовала, что что-то плохое должно произойти, но мне это казалось куда лучшим вариантом, чем «продавать душу дьяволу». Крылья за моей спиной быстро прогорели, а вместе с ними сгорела и какая-то часть меня самой. Я обессилено села на колени, легла на них и провела пальцами по спине. Там, рядом с лопатками, где одежда не закрывала мою кожу, я почувствовала шероховатость. Странно, но когда я дотронулась до этого места, мне вдруг стало больно. Следы от ожогов защипало и все тело передернуло. А странно это потому, что во сне никогда не чувствуется боль. Но мне было больно и не только. Я ощущала пустоту внутри себя, чего-то не хватало. И слабость... на меня давила жуткая слабость, как после приступов. Я упала на бок, видя, однако, что подо мной ничего нет, лишь та же бесконечная чернота.

– Почему ты никогда не слушаешь советов?

Я скосила глаза – ко мне целенаправленно шел Айрэн. Я уже совсем расстелилась на полу, а когда парень вдруг подошел и присел рядом, первым моим желанием стало отскочить от него куда подальше или вообще залепить ему пощечину, чтобы больше не приближался. И я бы так и сделала. Однако даже когда Айрэн просунул руки под мое туловище и уложил на свои колени, я не смогла ничего сделать. Я даже пальцем не могла шевельнуть – до того ослабла. В голове беспрестанно и дико крутилась мысль, что это только сон, что такого просто быть не может, но я же все чувствовала: эту ужасную слабость и беспомощность, ноющую боль в спине, в шрамах, дикий стук сердца, гулко отдающийся в голове и заставляющий все тело содрогаться, а также чуждые холодные руки и страшный взгляд.

– Я никогда не слушаю советов таких отбросов, как ты, – я говорила почти шепотом, но наглости в голосе от этого не убавилось.

– Как грубо, – протянул парень. – А впрочем, может ты и права.

Теперь, когда наши лица были так близко и Айрэн снова диковато улыбался, немного обнажив зубы, я разглядела, что клыки его совсем чуть-чуть больше обычного. Разница была всего каких-то полсантиметра, но и это навевало испуг и отталкивало, напоминая старые добрые фильмы о вампирах. Я чувствовала себя буквально как кролик перед удавом. Но Айрэн еще не закончил говорить.

– Только мне абсолютно наплевать на то, каким ты меня считаешь, – добавил он, сильнее растянув улыбку.

У меня глаза расширились от ужаса, когда я поняла, что его лицо приближается. А следующие несколько мгновений были для меня просто пыткой. Он вдруг поцеловал меня с самым довольным выражением лица. Внутри меня все мгновенно вздрогнуло и закричало от возмущения, злобы и отвращения. Лучше бы он меня ножом ударил, чем поступать вот так! А ведь он наверняка знал, что переживать это мне будет куда противней, чем что-либо еще. Мне казалось, что он все это прекрасно знал и рассчитывал, что моя гордость подтолкнет меня к действиям.

– Послушай-ка, – сказал он, завершив свое ужасное действие и чуть отдалив от меня лицо, – не хочешь смешать нашу кровь?

От такого заявления у меня наступил шок, даже больший, чем от других действий и слов Айрэна. Если бы я была зверем, у меня бы вся шерсть дыбом встала! Во мне прямо вулкан проснулся! И еще, во-первых, мне было ужасно плохо от осознания того, что я ничего не могу сделать, и, во-вторых, я уже поняла, что действия Айрэна не заставят себя ждать.

– Не... не смей... – едва смогла выговорить я.

– Не хочешь?

Айрэн игриво поднял и опустил брови и хитро ухмыльнулся одной стороной губ, чуть обнажив выступающий клык. И без того яркие глаза его двусмысленно сверкнули, и он, не отрывая взгляда от моих глаз, в которых наверняка читались испуг и дерзкое нахальство, провел пальцами по моей ноге, по бедру и дальше, по животу. Коснувшись моих торчащих ребер, он вдруг сказал:

– В тебе все равно уже течет чужая кровь.

– Ч-что? – едва слышимым голосом переспросила я.

– Вспомни сегодняшнее происшествие, – прошелестел парень где-то над моим ухом, медленно проводя пальцами по центру моей груди вверх и вниз, там, где Рьюичи собственной кровью рисовал пентаграмму, – Рьюичи дал тебе свою кровь, чтобы помочь.

Я вздрогнула, почти поняв, о чем он говорит. Но мне не хотелось признавать это.

– Разве ты не помнишь этот вкус разбавленной крови? Металлический вкус?

Айрэн говорил это, словно пел песню, но звучало это жутко и страшно. С каждым словом его лицо становилось все ближе к моему уху... или к шее. Я чувствовала, как у меня дрожат руки, да и все тело тоже, а сердце вообще почти стихло, словно боясь себя выдать. Айрэн положил ладонь мне на лоб и отклонил мою голову вниз, говоря:

– Расслабься, тебе понравится...

Я не могла расслабиться, да и не стала бы! Мне ничего этого не надо! Я чувствовала себя просто ужасно от этой безысходности и беспомощности. А после слов Айрэна я вообще уже ничего не видела и не слышала, остались только ощущения, которые я запомнила плохо, и чем дальше, тем более расплывчатыми и далекими они казались. Жуткие, страшные ощущения, которые я бы хотела забыть. Была жгучая боль по всему телу, но уже через пару секунд она показалась мне сладкой. Влага где-то на шее и убийственно холодные руки, учитывая то, что мне вдруг стало жарко. Я запрокинула назад голову и закрыла глаза, чувствуя, как по телу вновь пробегает мелкая дрожь. Челюсть сводило, как порой сводит от холода, но мышцы так и не желали меня слушаться. И самое ужасное для меня во всем этом было то, что... как и сказал Айрэн... мне это нравилось. Действительно нравилось. И я с ума сходила, и прежде всего, оттого, что противоречила самой себе и боролась с собой и своими же чувствами.

«Это просто сон», – первое, о чем я подумала, как только проснулась на утро. Ведь это и в правду был только сон и ничего больше. Однако надо сказать, я просто себя так успокаивала. На самом же деле я понимала – даже несмотря на то, что сном это назвать можно (ведь я же спала в то время), он был более чем странным. Во-первых, во сне можно заставить себя проснуться и если вдруг тебе становится страшно, то ты и сам просыпаешься, как правило. Во-вторых, во сне никогда не ощущается боль, ведь не зря же для проверки люди просят их ущипнуть. А мне тогда было больно и не раз. И в-третьих, я уже усвоила для себя, что когда имеешь дело с магией, то нужно привыкнуть к почти полному отсутствию совпадений. Ничего не случается просто так. И еще во сне я поняла, что вижу Айрэна не случайно. Даже если не брать во внимание неожиданную находку, то есть то, как вдруг обнаружилась фотография с изображением Айрэна, Лиры и Зэна, я была абсолютно уверена, что появление этого жуткого парня в моем сне – вовсе не совпадение.

Однако после того как я прокрутила в голове все произошедшее со мной во сне и продумала все, о чем было сказано выше, меня вдруг поразила внезапная, как молния, и такая же убийственная мысль: «Ведь все это как-то связано с Рьюичи». Сначала Айрэн сказал, что Рьюичи не дает ему смотреть на меня вживую, и потому он решил взглянуть на меня во сне, то есть каким-то странным и неизвестным мне образом проникнуть в мой сон. И еще была странная фраза, что во мне уже течет чужая кровь и что мой друг отдал часть своей крови мне. Я, если честно, очень смутно помню, как Рьюичи влил мне в рот какую-то теплую жидкость... неужто это была кровь?..

От такой мысли я сразу же сморщилась, и внутри появилось неприятное ощущение. Но я быстро переключилась на другое, что шокировало меня посильнее – если это связано с моим другом, то как? И где же сам Дайцукэ? Что-то мне подсказывало, что ему сейчас трудно и плохо и...

Меня вдруг словно что-то дернуло за невидимый хвост, кольнуло в спину, подсказывая, чтобы я взглянула на свою правую руку. На ней я, не снимая, носила тот плетеный серебряный браслет, который нам с Рьюичи подарила Серафима. И у него, насколько я помню, остался такой же, только вот, носит ли он его – этого я не знала. Отведя взгляд в сторону на этот самый браслет, я обнаружила, что тот слегка светится. Или даже не светится, как лампочка или какой-нибудь игрушечный браслет, а переливается, сверкает. По тончайшим серебряным нитям то и дело пробегали тысячи крохотных почти прозрачных искорок, они то появлялись, то исчезали, словно играли в пятнашки. Уследить за ними было сложно, искорки пропадали, едва поймав на себе мой взгляд, и появлялись снова уже в другом месте. И во мне что-то задрожало.

Кстати, делая небольшое лирическое отступление, хочется сказать, что сегодняшним утром я подметила для себя еще кое-что важное – я чувствовала себя нормально. Из-за своей болезни по утрам я вставала очень тяжко, ощущая слабость, головокружение и тошноту. Порой у меня болели мышцы, суставы. А сегодня я поднялась с кровати бодро, не ощущая ничего подобного. Я чувствовала себя нормально. В кои-то веки я смогла бы на вопрос о самочувствии ответить: «Хорошо». И только чисто психологические переживания мешали – сначала остаточные явления ото сна, а потом и беспокойство за Рьюичи.

Еще до того, как я заметила, что браслет мой словно ожил, подумав о друге, я вдруг ощутила какое-то неясное беспокойство внутри. Мне казалось, что что-то происходит с ним сейчас, что-то плохое. Это не похоже на то, как если бы мне кто-то внушал эту мысль, нашептывал на ухо. Я просто чувствовала.

Я покинула Башню Асата очень быстро. Мигом одевшись в то, что мне дала Лира, спросив о планах на сегодня и узнав, что я могу располагать собой, как пожелаю, я пулей вылетела из здания, рискуя при полете вниз с лестницы врезаться в пролетающие мимо платформы.

Ноги сами несли меня и это вовсе не речевой оборот, а констатация факта. В принципе, я не знала, куда бегу, не изучила пока карту здешних окрестностей. Однако, вскочив на телепорт в центре Асаты, я снова переместилась в район Отта, но оттуда я помчалась не на северо-запад, как вчера, а просто на запад. Я оттолкнулась от земли и полетела, снова применив заклинание, не говоря его вслух. Я знала, что бегом будет быстро, а лететь – еще быстрее. Так что путь, который пешком занимает около полутора часов, я, таким образом, преодолела минут за пятнадцать. А насчет того, как вообще узнала, куда бежать – мне помог браслет. Я чувствовала, что с Рьюичи что-то не так, что ему плохо, когда браслет засверкал, и потому я решила, что это взаимосвязано. К тому же по пути мне на ум приходили слова Серафимы о том, что если нас с Рьюичи что-то действительно связывает, то эти штучки помогут. Быть может, в этом и заключает их помощь. Ноги сами вынесли меня на улицу. Если же мой мозг вдруг спрашивал, туда ли я вообще бегу, то тут же сама собой приходила уверенность, что я точно следую заданному курсу. Я словно бы летела по заранее проложенному тоннелю, который должен был привести меня точно на место.

Под конец пути я пролетела над рекой Isa с ее заледенелыми берегами и чуть дальше, где меня вдруг что-то остановило. «Все, стоп», – мелькнуло в голове, и я осторожно опустилась на хрустящую из-за инея траву. Это место слегка напоминало то, где нас с Рьюичи схватили Стражники. Только здесь деревья шли сплошной стеной только слева от меня, а по правую руку я видела поле и затем – обрыв. Около края обрыва кое-где поодиночке выросли соснообразные деревья и что-то, а именно, как я думаю, все еще сверкающий браслет на правом запястье, говорил, что нужно идти к одному из них.

Так я и поступила и действительно нашла того, кого искала. Под высоким деревом меж еле видных из-под земли корней сидел мой друг. Глаза его было закрыты и первой моей мыслью было, что он спит, но, подойдя ближе, я заметила, что сон его какой-то странный. Рьюичи и так обладал бледной по своей природе кожей, а теперь стал просто как полотно. На лице его проступил пот и даже ранее еле заметные круги под глазами будто стали сильнее выражены. К тому же, парень часто дышал и попеременно морщился и скрипел зубами. Я как-то раз видела, как ведет себя человек, которому снится кошмар, однако поведение Рьюичи мне показалось еще более странным.

– Не беспокойтесь о нем.

Я резко обернулась на голос. У длинной стены деревьев стоял уже знакомый мне Зэн, с которым мы вчера столь приятно провели время. Парень был одет в свою стандартную форму – черную длинную жилетку со шнуровкой на груди и в узкие брюки с клешем от колена, а так же на руках его я видела те же тканевые браслеты, которые закрывали татуировки в виде пентаграмм, а на лбу – такую же повязку. Вообще-то, наверное, мне стоило поблагодарить его за то, что он прикрыл меня вчера перед Правителем, однако мне это в голову пришло не сразу – я думала о Рьюичи, а точнее, об его состоянии.

– Что с ним? – спросила я, обернувшись на друга.

– Ничего особенного, Госпожа, – ответил Зэн, подойдя ко мне. – Как я и сказал, вам не стоит беспокоиться. Такое иногда случается.

– А можно поподробней? – настойчиво спросила я, шагнув вперед и положив руку на плечо парня. – Будь так добр, ответь честно.

– Я вам не лгал, – сказал он, как всегда глядя мне прямо в глаза. – Сейчас Рьюичи находится своего рода во сне и борется, от этого у него немного болезненный вид. Но такое порой бывает, так что ничего страшного.

– К чему ты вообще ведешь, Зэн? – я подумала, что вряд ли он оказался здесь чисто случайно, и сказала об этом. – Ведь ты же здесь не просто так оказался?

– Разумеется, нет, – подтвердил парень. – Я шел передать вам сообщение и очень рад, что застал вас здесь, ведь теперь мне не придется болтаться по всему Эльхауиру и его окрестностям, – Зэн забавно улыбнулся.

– Что за сообщение? – спросила я, сразу же навострив уши.

– От Правителя.

Я очень удивилась этой новости, может, даже больше, чем тому, что мне вообще могло от кого-то «прийти» сообщение.

– Вчера я сказал ему, что вам нездоровится, – продолжал говорить Зэн. – А сегодня он попросил меня передать вам, что будет ждать вас с полудня у Храма Эрфо, если вы сами захотите прийти.

– Так и сказал? – снова удивилась я, не ожидав такого «вежливого» приглашения.

– Именно. Сейчас как раз полдень, – добавил парень, кивнув головой на часики на моем левом запястье. – Так вы пойдете?

Я была в раздумье. Мне хотелось остаться с Рьюичи и потом поговорить с ним, но с другой стороны, во-первых, напрягать друга еще больше в и без того тяжелом состоянии теперь казалось мне не самой лучшей идеей, а во-вторых, снова избегать встречи с Правителем, который еще и предоставил мне выбор приходить или нет – совсем уж невежливо.

– Если вы все-таки волнуетесь за Рьюичи, – словно прочитав мои мысли, сказал Зэн, – то я могу подождать здесь, пока у меня нет никаких дел. Однако я уже видел такое и знаю, что никто из посторонних ему сейчас ничем помочь не сможет. Нужно только ждать.

– Я понимаю, – произнесла я с ноткой сомнения в голосе.

– Кстати, Госпожа, – заметил вдруг парень, – вы ведь тоже больны?

– Что? – переспросила я, сразу, однако, поняв, что он имеет в виду и откуда он узнал.

– Вы ведь тоже больны, – слово в слово повторил Зэн. – Я знаю об этом, Госпожа. И Рьюичи страдает своего рода болезнью и сейчас переживает тяжелый период, который в вашем случае называется приступом. Это нельзя остановить. Через некоторое время все утрясется.

Слова Зэна, еще и сказанные понимающим вкрадчивым голосом, мне помогли. И я решила, что все же нужно сходить и встретиться с этим Правителем Дьером и хоть немножко отвлечься от кошмаров сегодняшней ночи.

– Где ждет Правитель? – немедленно спросила я.

– У храма Эрфо, – был ответ. – Я с вами не пойду, но объясню, как туда можно добраться. Или, – Зэн призадумался, – до туда пешком идти минут сорок, а это слишком долго.

– Почему? Правитель не дождется?

– Не в том дело. Просто вы устанете, – сказал парень, потирая подбородок.

– И что с того? – резко спросила я. – Давай, объясняй. И вообще, я люблю ходить пешком, тем более по природе при хорошей погоде.

Зэн внимательно осмотрел меня с ног до головы, словно бы не верил, что я смогу пешком преодолеть этот путь по полю в сорок минут. Понимаю, моя просто жуткая худоба часто сбивает с толку и людям кажется, что от минимальной нагрузки я переломлюсь пополам, словно соломинка. Но они ошибаются, у меня прекрасная физическая подготовка. И к тому же, сегодня я себя чувствую на удивление хорошо, как не чувствовала уже наверное с год. И я вовсе не соврала насчет красот природы – я и в самом деле люблю, просто обожаю природу, растения и цветы, особенно летом. А здешние пейзажи практически ни с чем невозможно сравнить. Так что глупо было бы упускать шанс прогуляться.

– И не смотри на меня так, – отрезала я, слегка возмущенно глядя на Зэна. – И даже не думай. Я пойду пешком.

– Ваше право, – почти сразу ответил парень. – Тогда слушайте внимательно. Вам нужно идти на северо-восток, то есть туда, – он указал рукой направление моего движения. – Вскоре вы достигнете берегов Священного озера, а там вам нужно будет просто идти на север вдоль озера. И тогда минут через тридцать после того, как вы дойдете до воды, вы увидите прямо на берегу Храм Эрфо. Думаю, Правитель Дьер вас будет ждать немножко вдали от него, так что близко подходить вам не придется.

Я коротко кивнула, но Зэн не закончил.

– Кстати, Госпожа, хотел вам сообщить еще кое-какую полезную информацию. Если я вам вдруг понадоблюсь, – он достал из заднего кармана брюк какой-то темный предмет и кинул мне, – бросьте вот это в воздух и позовите.

В руке у меня оказалась большая угольно-черная монетка с изображением алой пентаграммы – такую же вещь использовали Вилл и Сандра.

– Подумайте о том, кого хотите позвать, и она заработает, – добавил Зэн, глядя, как я рассматриваю и прокручиваю на пальцах предмет. – Все просто.

Я еще раз кивнула и спрятала монетку в карман шорт. Я хотела уже идти, но вспомнила об одном важном деле. Я подошла к Рьюичи и присела рядом. Я окинула его взглядом и потянулась к его левой руке, на которой, как мне показалось, что-то блеснуло. И я не ошиблась – это был такой же плетеный серебряный браслет, как тот, что сейчас находился на моем правом запястье. Сейчас они оба еще слегка сверкали, кое-где изредка вспыхивали серебристые крохи-искорки, и я ощущала, как беспокойство все еще временами содрогается внутри. И я знала теперь, что именно эти два браслета связывают нас и посылают мне эти странные ощущения, словно сигналы тревоги. Они будто бы давали мне почувствовать то же, что сейчас чувствует Рьюичи, чтобы я знала. И теперь, когда я поняла это, я слегка успокоилась. По крайней мере, я смогу узнать, если вдруг у моего друга будут неприятности, хотя я бы очень хотела, чтобы они прошли стороной.

Путь, описанный Зэном, был действительно довольно долгим и порой становился скучным. Но, пока я шла к озеру, пейзаж менялся и, хотя вокруг все зеленело и цвело, оно не приедалось. Когда же я достигла Священного озера, на берегу которого я вчера побывала, мне стало скучновато просто идти вдоль кромки воды. Сейчас я почти не видела вчерашнего блеска и света этого озера, потому что в глаза бросался яркий свет летнего палящего солнца. Однако, не смотря на жаркую погоду, над водой стоял густой туман. У берегов он был не столь сильным, но все же справа от меня всегда была серо-белая пелена. Слева же все по-прежнему отливало яркими летними красками, попадались причудливые растения и очень красивые цветы, однако у меня не поднималась рука сорвать их и забрать с собой на память – это казалось мне неправильным.

Судя по часам, путь мой занял как раз сорок минут, как и сказал мне Зэн, словно бы проходил здесь с секундомером. Через этот промежуток времени я добралась до нужного места. Определить это не составляло никакого труда – перед глазами помимо неплотного тумана появилось что-то темное. Естественно, то было здание, а именно Храм Эрфо, Храм Земли. Я была не в состоянии разглядеть его как следует по причине все той же белесой пелены, словно специально окутывающей его и скрывающей от посторонних глаз. На некотором расстоянии от Храма я увидела чью-то фигуру – Зэн будто в воду глядел. Однако я очень не хотела ошибиться и потому решила просто поздороваться.

Человек этот стоял лицом к озеру и смотрел почему-то вдаль, поверх водной глади, которой почти не было видно из-за поднимающегося тумана. Человек меня не замечал, видимо, задумавшись. Подойдя достаточно близко, чтобы рассмотреть таинственную фигуру хорошо, я сразу же разочаровалась и решила, что все же ошиблась. Я ни разу не видела Правителя (ну, кроме того раза в зале Эроэнд, но тогда он находился за занавеской, и я просто не могла его видеть нормально), но этот человек мне показался не подходящим на эту роль. Передо мной стоял молодой парень лет эдак двадцати с хвостиком в легком красно-коричневом плаще (в такую-то жару, хотя у озера было несколько прохладней), который замечательно гармонировал с его необычным цветом волос – сочным зеленым со светлыми отблесками. Однако не мне судить о странности цвета волос. Кстати, прическа его тоже была интересной – вроде бы обычная не слишком короткая стрижка с густой челкой, какую очень любят носить молодые парни, но как раз перед левым ухом отделялась длинная прядь, заплетенная в косичку, свисающую ниже плеча. В мозгу у меня пролетела мысль, что этот юноша вряд ли потянет на Правителя, но он, быть может, знает, где тот сейчас и подскажет мне, куда идти.

– Здравствуйте, – сказала я настолько громко, чтобы юноша меня услышал.

Тот медленно повернул голову в мою сторону, на лице его мелькнула тень радости и улыбки, а потом сделал шаг мне навстречу.

– Здравствуйте, – учтиво сказал он и низко поклонился.

Я была ошарашена столь открытой вежливостью, хотя, в принципе, могла бы уже и привыкнуть. Юноша выпрямился и с доброжелательной улыбкой на лице спросил:

– Вы Принцесса Таора, ведь так?

– Да, – придя в себя от неожиданного поклона, ответила я. – А вы?

– Меня зовут Солсаки. Мне очень приятно с вами познакомиться, Госпожа Тирада, – парень вдруг наклонился и, взяв мою руку, коснулся губами тыльной стороны ладони. – Я действующий Правитель Дьер. Можете называть меня просто Сол.

И он мило улыбнулся. А я едва не раскрыла рот от удивления. Я представляла себе нынешнего Правителя либо мужчиной уже в возрасте, либо (после того, как вспомнила звучание его голоса) – дядькой лет тридцати с хвостиком. Я так решила из-за того, что мне о нем успела рассказать Лира – все его поступки были очень разумными и могли быть совершены только взрослым и морально зрелым человеком. К тому же, Правитель, столь умело управляющий всем Odzi Omoi... я даже и предположить не могла, что им окажется такой симпатичный молодой человек, который так вежливо ко мне отнесся, по-джентельменски что ли, галантно. И снова на «вы»...

– Простите, а сколько вам лет? – не выдержав, спросила я, почувствовав себя при этом полной идиоткой.

– Хм, мне двадцать один год, – слегка натянуто ответил он, явно озадаченный. – Это так важно?

Будь я чуть более впечатлительной, я точно упала бы в обморок. Казалось, что мне на голову небеса упали – до того я была поражена, не хуже, чем разрядом шаровой молнии.

– Госпожа Тирада... – осторожно начал Сол, заметив мое удивление.

– Стоп, – резко сказала я, – вам двадцать один год, но вы – действующий Правитель?

– Да, – все еще слегка озадаченно отвечал юноша.

– И вы управляете всем Odzi Omoi? – спросила я, словно участвуя в программе «Шоу для тупых».

– Именно, – уже с готовностью сказал Сол, чуть улыбнувшись.

– Ох, – только и смогла вымолвить я, тяжело вздохнув и запустив пальцы в волосы.

– Хм, Госпожа, – сказал Солсаки, прикрывая рукой широкую улыбку, – вам, очевидно, не верится, что я действующий Правитель?

– Вы только не подумайте ничего плохого, – сказала я, все еще собирая мысли в одну большую кучку. – Я просто не ожидала... Я же вас ни разу не видела...

– Н-да, действительно, – с легким смешком заметил он. – Ну, тогда вот что – я, правда, всем здесь управляю, однако сейчас я, так сказать, не на работе, а в неформальной обстановке. Поэтому, Госпожа Тирада, – сказал он, чтобы привлечь мое внимание, и я подняла глаза, – вы можете обращаться ко мне на «ты», как к другу.

Я лишь неуверенно кивнула, чувствуя, что у меня сейчас будет перегрузка. Просто одна неожиданность на другой. Видя, что мне слегка не по себе, Сол тронул меня за плечо и сказал:

– Я понимаю, что вам немного неуютно, ведь здесь все чужое и очень много незнакомых людей, которые вам бесконечно кланяются и улыбаются, а что у каждого из них в голове – неизвестно. И потому я хочу подружиться с вами, чтобы вам было полегче. И я постараюсь создать здесь для вас максимально комфортные условия.

– Спасибо, – ответила я, приходя в себя. – Вы простите, что загружаю вас...

– Не стоит, мне это даже приятно, – дружелюбно улыбнулся Сол. – Вот что, вы же ничего не знаете об Odzi Omoi?

– Почти, – кивнув, ответила я.

– А о четырех Храмах Стихий? – снова спросил юноша.

– Тогда давайте я вам сейчас о них расскажу, – предложил он, поворачиваясь лицом к покрытой туманом воде и выжидающе глядя на меня.

– Ну, давайте... – согласилась я, вспомнив, что всегда любила такие истории и, также вспомнив слова Сола, добавила:

– То есть давай.

– Что ж, – начал Солсаки, и я с блестящими от любопытства глазами тоже повернулась к озеру, – перед вами, как вы уже, наверное, знаете, Священное озеро. Не обращайте внимания на то, что оно затянуто туманом – такое происходит лишь днем. Ночью же озеро очень красиво светиться легким зеленоватым или светом...

К счастью, я сдержала язык за зубами и не сказала, что уже видела озеро ночью, хотя по «легенде», которую Зэн скормил Солсаки, мне вчера вечером и ночью «нездоровилось».

В течение рассказа, когда я попеременно вставляла собственные фразы и вопросы, я поняла, что Солсаки – человек очень спокойного характера (раз уж он так терпеливо отвечал на мои порой глупые вопросы). И рассказывает он интересно, голос его был мягок, спокоен и плавен. Тем более я в принципе люблю разного рода исторические рассказы и мифические очерки, особенно если это связано с магией.

От Сола я узнала много чего любопытного о Священном озере. Для начала, озеро это само по себе довольно большое и, если смотреть на него сверху, идеально круглое. По ночам озеро светится изнутри зеленоватым светом, а днем его, словно тонкая корочка льда, покрывает полоса белого тумана. Посередине озера находится Главный Храм, а по краям, а именно точно по четырем сторонам света – четыре Храма Стихий – Храм Иеро (Храм Огня), Храм Ароэ (Храм Воды), Храм Аир (Храм Воздуха) и Храм Эрфо (Храм Земли). Когда идешь вдоль берега или просто подходишь к озеру, то можно увидеть один из четырех Храмов, но только их очертания, потому что днем они, как и все озеро, окутаны туманом, а ночью на них словно накинута пелена ночного неба – такая же легкая, неуловимая и притягательная. В четыре Храма Стихий можно войти прямо с берега, хотя сами они стоят не на земле, а на сваях над водой. То, что я видела на берегу, было лишь входом, своего рода воротами. Каждый из Храмов представляет собой не слишком большой домик, построенный из дерева, и снаружи все они одинаковы. Внутри же каждый из них обустроен по-своему, в своем стиле, в зависимости от того, к какой стихии он относится. Что же касается Главного Храма, то с ним связано все самое интересное. Дело в том, что Главный Храм не только не видно с берега или с воздуха, он в принципе невидим. И в этот Храм может попасть лишь Хранительница Священного озера – девушка, которой с рождения предназначено стать таковой. Право быть Хранительницей передается по наследству в доме «Snowdrop», в доме, к которому принадлежат несколько семей, члены которых являются хранителями магии в Odzi Omoi. Солсаки сказал, что сейчас Храм закрыт и в него никто не входил вот уже десять лет. А без хранительницы Священного озера все в Odzi Omoi медленно погибает. Пусть это и не видно сразу, но стоит пожить здесь немного и начинаешь ощущать, как вся природа медленно угасает, а вместе с ней и магия. Хранители магии трудятся в Храмах Стихий и стараются сдержать процесс изо всех сил, но это только временные меры, они не спасут всю магию. Только Хранительница Священного озера сможет войти в Храм и то, если в ней действительно течет так называемая Голубая кровь и если она сможет прочесть печать вокруг самого озера. Тогда ей откроется проход по воде и это будет путем к возрождению для Odzi Omoi. Однако, как заметил Сол, никто из простых жителей не знает об этом, их никто не информировал, чтобы не поднимать панику. Об этом известно лишь правящим кругам, также Хранителям магии, и Экзорцистам, и вообще тем, кто относится к высшей ветви служащих.

Этот рассказ меня поразил буквально до глубины души, как бы пафосно это ни звучало. Мне было очень неприятно услышать, что Odzi Omoi буквально разваливается на глазах. Мне стало нехорошо оттого, что флора и фауна здесь чахнут и угасают и никто не в силах это остановить. Ну, какая-то девушка с Голубой кровью, возможно, и в силах, но вот только где ее взять, если даже Солсаки не знает, кто это и где ее искать. Я немного поникла духом, хотя рассказ меня заинтриговал.

– Госпожа Тирада... – начал Сол.

– Сол, будь так добр, называй меня Тимо, – внезапно вставила я.

– Тимо? Ведь это не ваше второе имя? – юноша посмотрел на меня с легким удивлением и любопытством одновременно.

– Нет, это мое первое имя, – как уж чересчур резко ответила я.

– Ясно, – Сол немного смутился и опустил глаза. – Простите, что спросил.

Я, должно быть, повела себя слишком грубо по отношению к этому милому мальчику, потому что тот час же почувствовала себя виноватой. Мне вдруг стало стыдно и неприятно. Я повела плечами, отгоняя эти ощущения, и осторожно заглянула в прикрытые глаза Правителя.

– Ну, зачем ты извиняешься?

Он поднял голову и наши взгляды встретились. Его глаза нежно-коричневого цвета с яркой зеленой полоской вокруг зрачка были внимательными и выразительно-спокойными, но не как у Дайцукэ. В них не читались безразличие и холод, напротив, в них было участие, тепло и некое желание помочь, которое, однако, было мне не вполне понятно.

– Почему ты разговариваешь со мной на «вы»? – спросила я. – Зачем ты так вежлив? Я не понимаю...

– Так должно быть, – ответил немедля Сол. – Так положено и нельзя иначе. Я обязан быть вежлив с Принцессой. Таковы наши обычаи.

– О, Боже, куда я попала? – я постаралась произнести это как можно тише, но юноша меня все-таки услышал.

– Не расстраивайтесь, – он снова одарил меня теплой улыбкой.

– Послушай, Сол, – сказала я и, чтобы привлечь его внимание, тихонько потянула его за рукав, как маленькая девочка.

– Что? – в голосе его прозвучала едва заметная нотка беспокойства.

– Я хотела спросить. Ты можешь называть меня Тимо и разговаривать на «ты»?

– Простите, Госпожа, не имею права...

– Вот как, – разочарованно протянула я и слегка опустила глаза, пытаясь схитрить.

– Ну... – Сол хотел что-то сказать, но запнулся.

Для него это было очень тяжело, отказываться от чего-то, к чему привык с самого детства. И было немного страшновато не следовать законам, даже несмотря на самый высший ранг.

– Хотя бы, пока мы одни и нас никто не видит и не слышит, – предприняла я еще одну попытку.

– Ну... хорошо, – Солсаки тяжело вздохнул и сдался, с полуулыбкой взирая на меня. – Но только когда мы одни. И я буду по-прежнему называть вас на «вы», Тимо.

Я хмыкнула и кивнула, оставшись довольной. Может, и с ним тоже я смогу разговаривать просто так, как с другом, безо всяких препятствий и лишних формальностей.

Солсаки, будучи галантным и вежливым человеком, чего в принципе нельзя было не заметить, сопроводил меня до самых дверей моей комнаты. Он предпочел переместиться от Храма Эрфо к Башне Асата, как это в прошлый раз проделывал со мной Зэн, потому что, по его словам, у него есть множество важных дел (неудивительно, Правитель, как никак). При этом он очень извинялся за то, что мы не можем просто прогуляться по окрестностям, и дал обещание, что в следующую нашу встречу – обязательно. Мы спокойно поднялись на наш девятнадцатый этаж, где из моей комнаты навстречу нам вышла Лира. Так сказать, передав меня в надежные руки, Правитель раскланялся перед нами обеими, при этом как-то немного странно взглянув на Лиру, которая тоже ответила ему достойным реверансом.

Однако долго быть со своей Служанкой мне не пришлось, существовали и более важные и интересные дела, чем просто сидеть и скучать. Как я решила еще вчера, я отправилась в Библиотеку, причем сразу навострила лыжи в Запретный раздел – мне думалось, что столь важные сведения, связанные с моими родителями, могут находиться только там. Особенно, беря в расчет произошедшее в их жизни, а именно – незаконное, как я думаю, бегство из Odzi Omoi семнадцать лет назад и, разумеется, ребенок, то есть я.

Войдя в Запретный раздел, я сразу же наткнулась на ту стройную черноволосую женщину, которую видела вчера на приеме. Она представилась Эленой и сказала, что следит за Библиотекой и что я могу спокойно сюда приходить. Мы поздоровались, и далее я сразу же спросила, могу ли я посетить отдел хроники здесь, в Запретном разделе Библиотеки. Она чуть призадумалась, но тут же с улыбкой сказала:

– Конечно, Госпожа. Правитель только сегодня сказал мне о том, что дал вам разрешение, на словах, разумеется.

Элена подвела меня к двери отдела хроники, отперла замок, сказала, что я могу спрашивать обо всем, что понадобится и тут же поинтересовалась, что именно я хочу найти, ведь я здесь пока не ориентируюсь, а Элена покажет, где стоят нужные мне книги.

– Я хочу найти информацию об Алексе Элла и Дине Уотер, – сказала я, оглядывая плотно стоящие стеллажи.

– Хотите найти информацию о родителях, Госпожа? – спросила Элена, но тут же осеклась, видимо, поняв, что ей не нужно знать такие подробности.

Женщина быстро нашла стеллаж, в котором я могла отыскать все необходимое, и сразу же вышла из Библиотеки, оставив меня наедине с грудой пыльных книг. Вообще, эти книги, слой пыли на них, стол, за которым я впоследствии сидела и разбирала информацию, напоминали мне мой собственный дом в том, обычном мире. Правда здесь было, пожалуй, чуть темнее и мне даже пришлось вызвать несколько дополнительных шариков света, чтобы не ослепнуть после таких посиделок. Я нашла очень много книг, в которых была информация о семьях моих родителей и не только, но дороже всего мне стали их дневниковые записи, которые обнаружились где-то в дальнем уголке.

Итак, вот что я узнала. Как и сказал мне Рьюичи, Алекс-Рэдиэнс Элла был предыдущим Правителем в Odzi Omoi. Он принадлежал к семье Элла, а их семья – к дому «Green vine». Члены семей из этого дома всегда избирались в правящие круги этого мира. Также к дому «Green vine» относились еще две семьи – семья Айако и семья Баста. «Айако, Айако, – думала я, читая, – что-то знакомое». Солсаки, то есть нынешний Правитель, как я выяснила, принадлежит к семье Баста, потому-то он и стал здесь править.

А Дина-Рэй-Хайн Уотер была Хранительницей Священного озера. Ее семья была в доме «Snowdrop», к которому относились еще несколько семей, члены которых поголовно были Хранителями магии (об этом я уже узнала сегодня от Сола).

Говоря конкретно о моих родителях, я накопала еще достаточно информации, чтобы сложить примерную картинку того, что произошло.

Вступив в возраст двадцати лет, Алекс Элла был возведен на престол, хотя к тому времени еще не был женат. В то время по закону он должен был сначала жениться, а потом уже править официально (нынешний Правитель изменил этот закон). Власти понадеялись на обещания юноши о том, что тот скоро найдет себе невесту. Однако в любом случае ею должна была стать девушка из его дома, так что выбор был небогатым. На самом же деле Алексу давно уже выбрали невесту – Софию-Айно Айако – с которой его вскоре собирались обвенчать.

Но все пошло не по плану их родителей и членов Совета (как часто бывает). Алекс полюбил девушку из дома «Snowdrop» - Дину Уотер – которая должна была через пару месяцев стать Хранительницей Священного озера (то есть пройти посвящение). Это было совершенно некстати. Тут же произошел переворот во Власти, который так долго назревал, ведь многие старые члены Совета умерли и на их место пришли другие, которые тотчас же стали вводить свои законы и строить свои планы. Они обвинили просто огромное количество людей в предательстве и подрывной деятельности и изгнали их из Odzi Omoi (то, видимо, были те, кто жил или даже сейчас живет в деревне Хэйлисон). Чтобы хоть как-то сдерживать их, женитьба Алекса стала просто необходимой.

Но парень не мог просто так успокоиться. Он сбежал вместе с девушкой в деревню Хэйлисон (об этом мне говорила Серафима). Тогда никто, кроме этой пары и людей в Хэйлисоне, не знал, что Дина ждет ребенка. Пробыв около трех месяцев в деревне, Алекс понял, что он должен вернуться, пока от существующего государства еще что-то осталось. Ведь нельзя было позволить новой Власти уничтожить то, ради чего столько поколений семьи Элла трудились не покладая рук. Дина решила вернуться с ним, сказав, что вряд ли кто-то знает, где они прячутся. Вернулись они нарочно порознь, но их уже поджидали. Алексу, как Правителю, ничего не могли сделать, а Дине грозила тюрьма, и Алексу вместе со своими братом и сестрой пришлось очень нелегко прежде, чем они смогли обезопасить ее.

Далее появилась еще одна проблема – Алекс и Дина не могли больше быть вместе (и раньше было нельзя, но теперь ситуация приблизилась к катастрофе). Через месяц Алекс должен был жениться на Софии Айако, той, кого ему давно прочили в жены. Но Дина давно уже это поняла и смирилась, хотя это было для нее более чем тяжело. Но у нее остался ребенок, и она жила ради него. Правда, она ушла из Odzi Omoi, потому как больше не могла жить там спокойно – на нее все время косо смотрели и показывали пальцем. Потому она вернулась в Хэйлисон. Разумеется, она ничего не сказала Алексу, тем более что уже давно его не видела. Но он все равно нашел ее. После он сначала просто отправил свое, так сказать, «доверенное лицо» в Хэйлисон, чтобы тот передавал ей сообщения. Поначалу Алекс сгоряча осуждал Дину за то, что она ушла, но потом успокоился. Он явился только перед родами, когда Дина его информировала об этом. Они решили, что оставят девочку в Хэйлисоне на время, а потом вообще будет лучше отправить ее жить в обычном мире, чтобы у нее (в смысле, у меня) было нормальное детство. Ведь к незаконнорожденной дочери Правителя вряд ли стали бы относиться хорошо, так же, как и к Дине. Видимо, они просто хотели дать мне возможность жить тихо и спокойно до поры до времени.

Кстати, как я уже говорила, Дина должна была стать Хранительницей Священного озера и прошла бы посвящение, если б не сбежала. Когда же она вернулась, и опасность тюрьмы исчезла, она кое-что поняла: всем всегда говорили, что чтобы стать Хранительницей, нужно пройти обязательное посвящение так же, как и в любом из четырех Храмов Стихий. Однако Дина узнала, что все это просто бред сивой кобылы, что им специально морочат голову. Дело в том, что Дина действительно обладала так называемой Голубой кровью, и никто кроме нее не мог стать Хранительницей – ее выбрала природа, ее выбрала магия. И, говоря начистоту, Хранительницей в принципе стать нельзя, ею можно только родиться. А потом уже, когда придет время, она может призвать силу природы на свою сторону. Посвящение же – это чистая формальность, которая ничего не дает. Несмотря на убежденность в этом, Дина все-таки прошла посвящение и стала официально Хранительницей Священного озера. И все вроде бы встало на свои места. И кстати, Дина действительно прочла печать вокруг Священного озера и вошла в Главный Храм, но что там с ней произошло – неизвестно. Запись об этом в ее дневнике отсутствует, страниц не хватает.

Алекс старательно сдерживал деятельность Власти и теперешних членов Высшего Совета. Ему помогали его старшие брат и сестра, многие из отрядов Экзорцистов и Хранителей магии, а также сама Дина. По этой причине они частенько пересекались с Алексом, но проявлять свои не угасшие чувства в полной мере не могли. Дина и Алекс порой наведывались в Хэйлисон, ведь еще когда они были там в первый раз, установили защитный заслон, который должен был скрывать деревню от глаз Власти. И это работало, но Дине показалось этого мало. Как она сама писала, ей что-то внутри подсказывало, что нужно установить более мощный барьер. Примерно в 1996 году она пришла в Хэйлисон с мальчиком Экзорцистом по имени Флэйм, которого Алекс «дал» ей в качестве ее телохранителя. По словам Дины, мальчик исправно исполнял свои обязанности и прекрасно справлялся со всеми заданиями.

«...Флэйм – просто замечательный мальчик, – писала Дина. – Он вовсе не похож на кого-либо еще из Экзорцистов. Во-первых, ему всего одиннадцать лет, но его уже все считают легендой в истории Экзорцизма. Но еще его все боятся. Я вижу, как он порой из-за этого переживает, ведь он все еще ребенок. Я понимаю, почему так случается – он обладает огромной силой, и я это чувствую. Однако если бы люди знали его настолько близко, насколько я его знаю, то не стали бы о нем отзываться, как о чудовище. Флэйм очень целеустремленный, умный и находчивый, а также хитрый и умеет видеть человека насквозь – качества просто необходимые Экзорцисту. К тому же у него железная сила воли. Уж я-то знаю, что, чтобы удерживать под контролем такую невероятную силу, коей обладает этот мальчик, нужно всегда держать себя в ежовых рукавицах, или, вернее сказать, в железных. У него удивительный самоконтроль и интеллект. К тому же, Флэйм очень вежлив и галантен даже в столь юном возрасте, он знает, как нужно вести себе в той или иной ситуации. Я знаю, что у него есть отец, но он очень многого требует от сына, и еще у него есть младший брат, которого Флэйм очень любит, хотя видятся они из-за его занятости редко. Вообще, если бы я была его матерью, то очень бы им гордилась, он замечательный мальчик...».

Этот Флэйм спас Дину, когда та отправилась устанавливать Священный заслон. Дело в том, что чтобы установить новый столь мощный заслон, нужно было прежде снять старый. А служителям Власти только это и было нужно. Они напали на Дину, однако Флэйм был на высоте. Он спас ее, сделав, однако, то, за что обычного мага немедленно расстреляли бы, а вернее, уничтожили. Он убил множество людей, но он имел на это полное право, как обладатель ранга Экзорциста Высшего уровня.

Далее я нашла информацию о какой-то ужасной трагедии, которая произошла в 1998 году и после нее на престол взошел Солсаки Баста. О ней практически нет никаких записей, только обрывки. Известно, что произошло это в декабре 1998 года, и в ней погибла вся королевская семья Элла – Алекс, его брат Джек, сестра Алекса, жена София – а также Хранительница Священного озера Дина Уотер. Еще я узнала, что сначала что-то случилось в Главном Храме на Священном озере, а потом нечто страшное произошло по другую сторону от Огненного леса Кано, на плоскогорье Гебо.

Вот все, что мне удалось найти о моих родителях. Вообще, когда я читала, то просто пребывала в шоке. Столько страшного и ужасного произошло, Алекс и Дина так много пережили и до конца жизни так и не смогли быть вместе. И Власть уже раньше менялась, и государство разваливалось, и природа угасала – все то же самое происходит и сейчас, разве нет? Или это последствия прошлых бед?

Я была словно в трансе, думая о том, что узнала, и составляла вытащенные мной на стол книги на место. Я даже забыла, что некоторые томики лежали сверху стеллажа и думала, как бы их впихнуть в образовавшуюся щель. У себя дома я вообще предпочитала вытащить все книги с полки, а потом спокойно расставить, потому что знала, что когда я перевариваю большое количество информации, то плохо понимаю, что делают мои руки, и запросто могу что-нибудь уронить. Так и случилось. Какой-то небольшой тонкий том вдруг упал со стеллажа, и я бросилась его поднимать. На обложке было написано «Фотографии выдающихся семей». Звучало несколько странно, но интересно. Составив все книги, кроме этой, назад, я присела на сам стол и принялась рассматривать вклеенные туда фотографии. К счастью, все они были с подписями, типа «Семья Элла, 1984 год» или «Семья Баста, 1990 год». Кстати, на последней фотографии я увидела Солсаки. Тогда ему было, как я посчитала, три года, и выглядел он, надо сказать, мило. Я даже свою маму там нашла и отца тоже. Дина была на карточке с подписью «Хранительница Священного озера Дина Уотер, 1994 год». Тогда я уже родилась и жила в городе, в обычном мире. А мы с Диной и в правду очень похожи, почти как две капли воды, только глаза у нее были светлые, голубые. На фото она была немного грустная, хотя и улыбалась. Но это ведь можно понять. Ничего необычного в этом не было, раз уж жизнь не ладилась. Отца я тоже нашла, как раз на фото того же времени «Правитель Алекс Элла, 1994 год». Как и сказала Серафима, взгляд у того был действительно целеустремленным. Выглядел он довольно мужественно и властно, как и подобает Правителю. И глаза его были цвета, как изумруды, только не сверкали, как это бывает у счастливых людей. Я его также видела на фотографии 1984 года вместе с семьей, где он был молодым парнишкой с тем же амбициозным взглядом и счастливыми, надо сказать, глазами.

Когда же я перевернула страницу, то прямо обомлела. Там была довольно большая фотография, на которой было изображено всего двое людей, но кто... тот самый Айрэн, которого я видела в своем сне и на карточке из дневника Рьюичи. Он выглядел точно так же, как и на том фото, и так же в его глазах светилась радость и хитрость, смех и лукавство. А рядом с ним был молодой паренек лет четырнадцати со светло-рыжими волосами, стоящими вертикально, и густой лохматой челкой, со светло-зелеными смеющимися глазами и абсолютно нормальным цветом лица (в отличие от стоящего рядом парня), которого Айрэн обнял левой рукой. И мальчик тоже обнял Айрэна за плечо, хотя и был пониже его ростом. Меня удивило то, что мне вечно где-то попадается этот Айрэн, но следующая новость меня добила – внизу под фотокарточкой была надпись следующего содержания: «Экзорцист Айрэн-Флэйм Дайцукэ вместе с младшим братом Рьюичи-Силуэром Дайцукэ, сентябрь 2003 года».

«Рьюичи – брат Айрэна... Рьюичи – брат Айрэна... – про себя повторяла я, будто надеялась что-то понять или просто хотела вдолбить себе это в голову. – Бред какой-то... Как такое может быть?..». Я, конечно, давно уже убедила себя, что все неожиданные совпадения в магии и во всем, что с ней связано – обычная практика. Но не до такой же степени, в самом деле? То, что Рьюичи, спокойный и меланхоличный, с холодным взором является на самом деле младшим братом дикого, похожего на хищника Айрэна действительно казалось мне настоящим бредом сумасшедшего. «...и еще у него есть младший брат, которого Флэйм очень любит...» – вспоминалась фраза из дневниковых записей моей мамы Дины. Да как этот парень вообще кого-то может любить? И кстати, даже то, что Айрэн, появившийся в моем сне и молодой талантливый Экзорцист Флэйм – одно и то же лицо, я восприняла спокойно. Я практически не обратила на это как такового внимания, хотя известие было то еще, ведь получается, что этот жуткий человек был телохранителем моей матери, и она о нем отзывалась очень даже положительно. «Вообще, если бы я была его матерью, то очень бы им гордилась, он замечательный мальчик... – мысленно цитировала я Дину. – Ха! Какой же он хороший! Просто слов нет, какой этот Флэйм замечательный!».

Я была просто вне себя и как вихрь влетела в свою комнату, где Лира сидела у окна, как прошлой ночью, и что-то вышивала. Как только я вошла, девушка отвлеклась от своего занятия и поднялась на ноги, приветствуя меня.

– Виделись уже, – бесцеремонно сказала я и тут же спросила:

– Лира, здесь ведь есть открытые балконы?

– Ну, да – растерянно отвечала она – Вы можете подняться этажом выше и выйти на любой из шести.

Я кивнула и немедленно вылетела вон из комнаты. Серьезно озадаченная моим внезапным появлением и не менее внезапным исчезновением Лира сначала немного постояла с пяльцами в руках, а потом аккуратно положила их на стульчик и быстрым шагом вышла вслед за мной.

Я же, ласточкой взлетев на следующий этаж и выйдя на белокаменный балкон в виде листика с тонкими резными перилами, достала из кармана черную монетку, которую мне дал Зэн. «Сейчас ты мне нужен, – подумала я, вспоминая его слова. – Мне нужен Зэн-Фрикльс Роуг, сейчас же». Я подбросила монетку, та, услышав мои мысли, загорелась ярким алым огнем и, чуть зависнув в воздухе, молнией метнулась прочь.

К счастью, ответ заставил себя ждать. Буквально через минуту, пока я окидывала внимательным взглядом все близлежащие здания, которые до сих пор поражали меня своим в буквальном смысле слова цветущим видом, на балкон вдруг подул сильный ветер. Он длился совсем недолго и сразу же после этого с неба на белые плиты балкона резко опустился сверкающий красный луч. В медленно расплывающемся тумане того же цвета возник Зэн – как раз тот, кого я и хотела видеть.

– Вызывали? – деловито осведомился он, поворачиваясь ко мне.

– Да, Зэн, – ответила я и сразу перешла к делу, внутри все прямо дрожало от нетерпения – У меня к тебе важное дело.

– Где сейчас Рьюичи?

– Рьюичи? – слегка удивленно спросил тот. – Я отвел его в один домик неподалеку от Храма Иеро, в лесу Кано. А зачем вам это?

– Затем, что я хочу его видеть.

– А ничего, что сейчас уже вечер? – встав в позу, поинтересовался Зэн.

Я оглянулась вокруг. И правда, солнце уже наполовину село, еще, однако, озаряя Башню последними розоватыми лучами. Видимо, я долго просидела в Библиотеке и из-за взволнованности по поводу того, что удалось узнать, даже и не обратила внимания на время суток.

– Действительно, – протянула я, но не успокоилась. – Ну и что с того?

– А то, что вам не следует уходить из Башни поздно вечером.

– Ну, во-первых, сейчас еще не поздно, – настаивала на своем я, – а во-вторых, вчера ты не возражал.

– Вчера – другое дело. Вчера был прием, и большая часть народа была здесь...

– Ты что, боишься, что меня кто-нибудь украдет? – с насмешкой перебила я.

– Я не хочу, чтобы к вам кто-нибудь цеплялся, – сказал Зэн серьезным голосом, явно желая хоть как-то донести этот факт до моей упрямой натуры. – Вот как вы собирались добираться до туда?

– На своих двоих, как обычно...

– Глупость! – прервал меня Зэн, усмехнувшись. – Чистая глупость!

– Да?! Почему же ты вчера меня отпустил и даже прикрыл?!

– Я уже ответил на этот вопрос, – терпеливо произнес парень и, подойдя ко мне, положил мне руки на плечи и заглянул в глаза. – Не делайте этого. Потерпите до завтра. Ну, что вам неймется?

– Мне неймется?! – вспылила я. – Да я за Рьюичи беспокоюсь!

– Тогда расслабьтесь, потому что ничего с вашим Рьюичи не случится до утра. Забудьте! – рявкнул Зэн, видя, что я снова собираюсь возразить. – Не ищите зря приключений на свою голову. Это глупо, Тимо, – вкрадчиво сказал он, впервые назвав меня по имени.

Он так резко меня осадил, что у меня просто язык отнялся. Хотя желание никуда не делось. Я просто застыла на месте на некоторое время, обдумывая сказанное Зэном. А он, постояв еще несколько секунд глядя мне в глаза, оставил меня на балконе, а сам пошел к выходу на лестницу.

Когда парень оказался на площадке, то увидел, что несколькими ступеньками ниже стоит Лира. Он несколько удивленно взглянул на нее, а потом стал неторопливо спускаться вниз, жестом приглашая девушку следовать за собой, что она и сделала.

– Ты все слышала? – спросил Зэн.

– Да, – простодушно ответила Лира – Она серьезно хотела уйти?

– Думаю, серьезней не бывает, – со вздохом произнес парень. – Она вообще, по-моему, подобными вещами не шутит.

– Здесь ты определенно прав, – с легкой тенью усмешки сказала Лира.

– И что ее так подтолкнуло? Ей словно хвост дверью прищемили...

– У нее сложный характер, но она вовсе не плохая, – девушка сложила руки на груди, будто в ожидании.

– Вы с ней подружились?

– Как сказать, Зэн. Вообще, я думаю, все еще впереди.

– Ты ей скажешь? – вдруг спросил Зэн, остановившись, так как они уже дошли до этажа, где располагались наши с Лирой комнаты.

– Не знаю пока, это сложно, – отозвалась Лира, тоже ставши на месте – Кстати, она вроде бы сегодня в Библиотеку ходила...

– А, вот в чем дело, – понимающе кивнул парень. – Наверное, что-то интересное раскопала.

– Мне кажется, она искала информацию о родителях, – выдвинула свою версию Лира.

– Возможно, но тогда при чем здесь Рьюичи? Ведь она его видеть хотела.

– Н-да, проблемка, – пробормотала Лира.

– Действительно, – усмехнулся Зэн, делая шаг по направлению к лестнице, собираясь уходить. – Она очень печется об Рьюичи. И он о ней сегодня спрашивал.

– Да, кстати, как у него дела? – спросила девушка, глядя в лицо парню. – Опять, все то же?

– Да, опять.

– Ты поэтому ее не пустил?

– Естественно, – был ответ. – Рьюичи сегодня очень странный. Он словно в трансе был весь день, кое-как до дома дошел.

– Скажи-ка, он там, где я думаю?

– Конечно, – Зэн кивнул с таким видом, словно ответ был предопределен и известен заранее. – Ему деваться больше некуда.

– Ну, да, – протянула Лира.

– И все-таки мне кажется, она слишком переживает, – напоследок сказал Зэн, повернувшись спиной к девушке.

– А я ее понимаю... – немедленно отозвалась та.

Парень вдруг застыл, услышав последнюю фразу, и обернулся на Лиру. Она стояла все так же спокойно, скрестив руки и глядя в пол. Взгляд ее был тихим, печальным и каким-то невидящим. Зэн вернулся к ней и осторожно положил руку на ее плечо, словно боялся, что она от одного прикосновения рассыплется.

– Я почему-то не могу об этом забыть, – сказала она, не поднимая взгляда. – Не могу просто оставить в прошлом... – девушка прикрыла рот ладонью.

– Прости, – тихо изрек Зэн, с жалостью и печалью глядя на нее.

– Ты бы все равно ничего не смог сделать...

Зэн хотел что-то сказать, но потом просто вздохнул и прижал к себе Лиру. Она тихо положила руки ему на грудь и уткнулась в него носом. Она дышала спокойно и размеренно, хотя в красивых голубых, как чистое небо, глазах появились похожие на кристаллики слезы.

– Господи, сколько еще это будет ко мне возвращаться?.. – едва слышно прошептала она, а Зэн еще крепче обнял ее, будто хотел взять на себя хотя бы часть ее боли, хотя и сам в тот момент ощущал почти то же самое.

– Лира, подойди, пожалуйста!

Я лежала на кровати в своей комнате, глядя в потолок. Я специально завешалась со всех сторон шторками, чтобы мне ничто и никто не мешал думать. А думала я о том, что я сегодня узнала из архивов в Библиотеке и что мне сказал Зэн. Почему он не отпустил меня? Почему не захотел слушать? Быть может, если бы я ему все объяснила, он бы пошел мне навстречу, хотя... я в этом совсем не уверена. Зэн говорил серьезно, абсолютно, и он твердо намерен был удержать меня в Башне. Но только зачем? Вот в чем-чем, а в том, что ко мне бы никто не стал лезть я была убеждена на все сто процентов. Меня бы даже не заметили, словно меня и нет. Однако Зэн был непреклонен. А я... я все равно не отказалась от этой идеи. И хотя сказанное парнем подействовало на меня так, что я до самой темноты пролежала на кровати, разрываясь между тем, идти мне или все же не стоит, я оказалась такой же упрямой, как и он сам. Так что, я для себя твердо решила, что выйду сегодня из Башни и найду Рьюичи, даже если мне придется бессовестно сбежать, никому ничего не говоря.

Но все же, помощь одного человека мне была нужна, за этим я и позвала Лиру. Она сразу же откликнулась на мой зов и вышла из своей комнатки в мою.

– Что вы хотели? – с готовностью спросила она.

Вообще, будь я в тот момент в нормальном состоянии, то я должна бы была удивиться, потому что Лира еще не спала и даже свет не потушила, хотя время, насколько я поняла, было уже за полночь. Однако все мои мысли были о другом.

– Лира, ты знаешь домик где-то недалеко от Храма Иеро, в лесу Кано? – немедленно спросила я.

– Ну, там вроде был какой-то, только он не один и не совсем в лесу, а по другую его сторону от Священного озера, – как-то неуверенно заговорила она.

– А ты уверена? – решила удостовериться я, и голос мой прозвучал предостерегающе, словно за неверный ответ я бы ее в клетку с тиграми бросила.

– Госпожа, я толком не знаю тот район...

– Хорошо, задам вопрос по-другому, – мгновенно отреагировала я. – Ты случаем не в курсе, где сейчас Рьюичи?

– Ваш друг?

– Ну, надо думать в том доме, о котором вы меня только что спрашивали, – совсем не сглупила Лира.

Я подошла к окну и повернулась лицом на улицу. Там практически ничего не было видно – только темно-синяя, почти черная, непроглядная даль и недосягаемые звезды, заманчиво мерцающие на полотне ночи. Я провела ладонью по лицу, прошептав что-то вроде «что ж такое-то?», оперлась локтем на раму и уткнулась лицом в руку. Я была в растерянности, но что-то мне подсказывало, что Лира знает, о каком месте я говорю и что именно мне от нее нужно. Но вот как выманить у девушки эту информацию я не знала.

– Вы хотите его видеть? – внезапно спросила Лира.

Я резко обернулась, словно у меня вдруг зажигание включили, а до этого я находилась в ждущем режиме. Девушка смотрела на меня так, как никогда. В ее глазах была серьезность, но не было той собачьей преданности, которую я уже привыкла видеть. В ней не было стыдливости, желания быть как можно более незаметной, появилась какая-то уверенность. Она так внезапно изменилась, я даже Служанкой ее теперь назвать не могла в принципе. Она будто бы плечи расправила, стала ростом выше и внешне, и в моральном плане. Я всегда знала, что она совсем не глупая и все понимает, а теперь она, видимо, решила это показать.

– Да, – коротко ответила я, слегка опешив.

– Не стоит этого делать сейчас.

– Ой, только не говори, что сейчас настало темное время суток и все такое, – недовольно бросила я, – что мне опасно выходить. Я в жизни не поверю, что это может быть веской причиной. Вчера вон вышла и ничего страшного.

– Госпожа, вы все правильно поняли, – твердо начала говорить Лира, - это не может быть достаточной причиной...

– Так в чем же дело?

– Позвольте мне сказать, хорошо? – Лира в кои-то веки сделала мне замечание или какое-то подобие на таковое. – Зэн ведь сказал вам, что Рьюичи страдает своего рода болезнью?

В ответ я молча и сосредоточенно кивнула, и девушка продолжила:

– Никто не знает, что это такое, но это сильно мешает ему жить. Бывают моменты, когда у него случается нечто вроде приступов, во время которых он себя практически не контролирует. Хорошо, если он спит, но ведь это не всегда так. Тогда за ним в идеале нужно присматривать. Но с другой стороны, в такие моменты большая опасность, пожалуй, угрожает не самому Рьюичи, а тому, кто находится с ним рядом, – Лира вздохнула и смерила меня тревожным взглядом. – Потому мы и не хотели, чтобы вы шли к нему сейчас, пока он находится в таком состоянии.

В немом недоумении я приложила ладонь ко рту и призадумалась. Однако это продолжалось недолго. Во-первых, я уже все для себя решила, а во-вторых, я просто не могла оставить Рьюичи одного. Если бы не необходимость встречи с Правителем сегодня днем, то я бы так и сидела там, под деревом, вместе со своим другом.

– Я могу понять ваше с Зэном беспокойство, – слегка протяжно начала я, – однако даже в этом случае я не могу бросить Рьюичи.

Я взглянула на Лиру, которая после моих слов понимающе кивнула и опустила взгляд, заранее зная, что я отвечу.

– Даже если он находится в неадекватном состоянии... это означает только то, что ему сейчас тяжело. А если рядом находится человек, который тебя поддерживает... это ведь всегда лучше, правда?

– Н-да, – ответила Лира на и без того риторический вопрос. – Я знала, что вы именно так и скажете, Госпожа. Я, в принципе, могу понять ваши чувства, – сказала она, сделав ко мне пару шагов и смущенно глядя в пол. – Даже более того, я их прекрасно понимаю. В трудные времена с близким человеком хочется быть рядом. Хочется помочь, – она снова судорожно вздохнула и странно улыбнулась, словно смеялась сама над собой, – даже если это не в наших силах.

После этого Лира направила взгляд в окно. Не на стекло, а дальше, туда, в темное бесконечное небо. Взгляд ее был очень загадочным, а также очень печальным, хотя она и улыбалась. Она словно смеялась над собой за то, что чувствует, за то, что не может что-то преодолеть, через что-то переступить. В этот момент мне стало ее жаль. Но если раньше я так к ней относилась лишь потому, что не видела в ней внутреннего стержня и сильного характера, и потому, что она покорно исполняет все приказы и порой даже позволяет, простите за грубость, об себя ноги вытирать, то теперь мое отношение изменилось. Лира все-таки обладает сильной волей и характером и именно поэтому она спокойно сносит все тяготы, выпавшие на ее долю. Она не жалуется на судьбу и принимает все, как данность. За это ее тоже стоит уважать.

– Я расскажу вам, как пройти к тому домику, – твердо сказал Лира, оторвав взгляд от окна и взглянув мне в глаза.

Я обрадовалась и улыбнулась, а Лира стала объяснять дорогу. Я тем временем нашла свою сумку и проверила, на месте ли дневник Рьюичи, который я как раз хотела ему вернуть. Внимательно слушая все, что говорит Лира, я вспомнила о той фотокарточке, что выпала из дневника, и принялась искать ее. К моему собственному счастью, я нашла ее довольно быстро где-то в складках одеяла, там, где и оставила. Она даже не помялась и все изображенные на ней смотрели так же выразительно, особенно рыжеволосый Айрэн. И я практически сразу вспомнила еще одну важную вещь.

– Послушай, Лира, – сказала я, когда она закончила объяснения, – скажи свое второе имя, а то я забыла, – я прищурено взглянула на нее, словно силясь вспомнить. – Лира...

– ...Мино, – подсказала она, не почувствовав подвоха.

– Мино, – пробормотала я. – Ну, тогда это ты на фотографии?

Я подошла ближе и протянула ей карточку. Лира взяла ее в руки и стала рассматривать, словно увидела в первый раз, а я стала натягивать на себя куртку, кожей чувствуя, что снаружи все-таки прохладно, тем более, что по народным приметам после красного заката как правило плохая погода. Затем я встала рядом с Лирой и вместе с ней взглянула на фото.

– Да – это я, – непринужденно ответила девушка, подвигая карточку к моим глазам.

– И с Зэном ты давно знакома?

– Да, – все так же спокойно отозвалась она, – так получилось, что мы знаем друг друга с детства.

– Повезло тебе, иметь такого друга, – сказала я, улыбнувшись. – Говорю об этом, как о как констатации факта.

– Да, он хороший парень, – тоже растянув губки в улыбке, протянула Лира.

– А это кто, посередине?

Девушка ответила не сразу, она будто бы задумалась о чем-то на некоторое время. А потом слегка дрожащим голосом сказала:

– Это... да так... этот парень был в одном отряде Экзорцистов вместе с Зэном. В общем, работали они вместе.

– Понятно. А где он сейчас? – поинтересовалась я, желая на деле выяснить, как его можно найти и, поговорив с ним, узнать, каким образом он попал в мой сон.

– Он умер, – после короткой паузы сдержанно ответила Лира и сразу же вернула мне снимок. – Пять лет назад, – добавила она.

Лира выглядела расстроенной, когда я уходила. Она отошла к окну и осталась стоять там и после того, как я покинула Башню – с улицы я видела свет в окне. Я догадывалась, из-за чего Лира так огорчилась, но ведь я не знала об этом. Для меня самой это известие явилось настоящим шоком. Подумать только, Айрэн умер... Но... тогда как же, черт возьми, этот уже пять лет как покойный Экзорцист объявился вдруг в моем сне, да еще с такими странными запросами?

Наложив на себя заклинание невидимости, я, спустившись по лестнице до третьего этажа, подошла к достаточно большому окну, открыла его и вылезла через раму наружу. Не думайте, прыгать без страховки с третьего этажа я не собиралась, но вот зависнуть в воздухе можно было вполне. Оказавшись на улице перед окошком, я закрыла его и уже тогда позволила себе рвануть прочь из Эльхауира. Я как всегда предпочла полететь, чтобы не тратить силы и, главное, драгоценное время на пешую прогулку.

Лира посоветовала мне сначала добраться до района Отта (куда я перемещалась на телепорте прошлой ночью), а оттуда идти на северо-запад через реку Isa до тех пор, пока не достигну берегов Священного озера. В этот раз я не стала пользоваться телепортом по той же самой причине, по которой решила выпрыгнуть из окна, а не выйти через обычный проход Башни. Дело в том, что и этот проход, и перемещающий телепорт работают магическим образом, а я очень не хотела, чтобы меня заметили. Ладно уж, если я оставлю магический след за собой, он хотя бы не виден невооруженным взглядом, ведь было бы намного хуже, если бы я разбудила кого-нибудь из тех, кто живет очень близко в центру площади внезапным ярким свечением и шумом рассекающих воздух серебристых полукружий телепорта.

Достичь Священного озера не составляло труда, тем более что я уже проходила этим путем и тоже ночью. Далее мне нужно было найти Храм Иеро, ворота которого, как и у Храма Эрфо, находились на берегу. Рассказывая об этой части пути, Лира предупредила, чтобы я не перемещалась через озеро, хотя так и будет гораздо ближе. Конечно, здесь вполне справедлива пословица «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет», только вместо горы – магическое озеро, которое никто и никогда не пересекает по воздуху, по крайней мере, близко к воде. В данном случае благоразумней было бы обойти озеро с правой стороны, что я сделала. Лира также сказала, что сначала на пути мне попадется Храм Аир, но на него не стоит обращать внимания. А следующим будет нужный мне Храм Иеро.

Как и сообщил мне Солсаки, самих храмов видно не было даже ночью, только величественные ворота едва-едва виднелись на фоне темного ночного неба и словно подсвеченной снизу зеленоватой воды. Где-то внутри мне было любопытно просто подойти поближе и посмотреть поконкретней, что собой представляют эти сооружения, но сейчас время тратить не хотелось.

От Храма Иеро я двинулась точно на север – прямо в лес Кано. Пройдя межу первыми деревьями, я стала дословно вспоминать слова Лиры: «Если вы пройдете точно на север и далее будете следовать моим инструкциям, то точно не заблудитесь. Вам придется отсчитывать стволы деревьев, как бы странно это ни звучало. Итак, двадцать деревьев на север, – начала перечислять Лира, словно когда-то заучила все это наизусть так же, как в школе учат стихи, – потом пять на восток, еще три на север, восемнадцать на восток и тридцать шесть на северо-восток. Ну, а там останется сорок восемь на север, а дальше вы, я думаю, увидите домик. Только смотрите внимательно». «Можно подумать, что у домика могли вырасти ноги и он отошел бы куда-нибудь в сторонку, как избушка на курьих лапках», – решила позабавиться я. «Конечно, у дома нет ног и он не ходит, а вот деревья могут перейти на другое место, – серьезно сказала Лира, чем меня просто поразила – в принципе, они никогда не отходят далеко, так, чуть-чуть, так что вы вряд ли ошибетесь, если пройдете так, как я сказала».

Я абсолютно точно выполнила все то, что мне порекомендовала сделать Лира, я считала все деревья по пути, если они лежали точно в нужной мене стороне света, хотя, честно говоря, я чувствовала себя при этом полной идиоткой. Только шизофреники ходят по лесу и считают стволы, и каким же для меня облегчением было то, что мы не в обычном мире, а в мире магии, где всякое имеет место случиться. Дойдя до сорок восьмого дерева на севере, которое одновременно было и конечным в моем запутанном и странном пути, я стала предельно внимательно озираться по сторонам. Еще на входе в лес я «зажгла свет» и несла светящийся ровным светом шарик над своей ладонью всю дорогу. И сейчас, чтобы не отходить от того ствола, у которого стояла, и по чистой глупости не сбиться, я легонько подтолкнула шарик вперед, чтобы тот облетел вокруг так, чтобы я могла его видеть. Таким образом, я довольно быстро нашла домик.

Это был самый обычный небольшой деревянный домик, больше напоминающий мне сарайчик, по крайней мере снаружи. Я обошла кругом, ища вход. К счастью, здесь, в отличие от Башни Асата, дверь была и при том самая обычная. Я дотронулась до сухого дерева и чуть толкнула внутрь – не заперто.

Я быстро открыла дверь. Внутри было светло, но не так, как в обычных квартирах. Это было похоже на неровный свет при сгорании свечи, он был красновато-оранжевым и медленно растекался по всем поверхностям в доме. Здесь была комната средних размеров, а за ней – еще одна, в которую вела приоткрытая дверца. В щель я видела неясные очертания голой деревянной кровати и упавшего с нее бардового одеяла. В комнате же, в которой я находилась, был стол, трехногий стул и что-то вроде печи во всю ширину стены, однако большой выемкой по центру, отгороженной чугунной решеткой, печь напоминала мне камин. В выемке горел огонь и потрескивали поленья, подбрасывая в воздух маленькие красные искорки. А под потолком, озаряя всю комнатку оранжево-красным светом, горел небольшой шарик, пылающий живым огнем, как в печи.

Мой приход не остался незамеченным. Рьюичи был там, на мое счастье. Он сидел на полу перед камином и стеклянными глазами, в которых отражался играющий в свою собственную игру огонь, смотрел на языки пламени, быстро сжирающие сухие сучья. Когда дверь открылась, он медленно повернул голову к входящему. Вид у него был странный, будто невменяемый, и вместе с тем измученный. Глаза его были словно стекляшки, затянутые туманом. Он долго смотрел усталым тусклым взором, как будто не мог понять, кто к нему пришел. Я вспомнила слова Лиры о том, что он сейчас может быть опасен, но тут же подумала, что пока он буянить вроде как не собирается.

– Тимо, – меланхолично произнес он, но на лице появилось некое изумление. – Это ты?

– Да, – я кивнула.

Я подошла к нему и присела рядышком, а Рьюичи неотрывно следил за мной взглядом.

– Что ты здесь делаешь так поздно? – спросил он.

– Хотела кое-что спросить, – без запинки ответила я, ведь я не могла сказать, что переживала за него, хотя внутри у меня что-то екнуло.

– А до утра ты подождать не могла? – в нормальном состоянии голос моего друга прозвучал бы с ноткой иронии, но сейчас это было просто что-то с чем-то.

– Нет, – как упрямый ослик, помотала я головой.

– Ну, тогда говори, – с легким вздохом сказал Рьюичи, отвернувшись к огню, а после некоторой паузы:

– Хочешь чаю?

Сначала мое лицо чуть искривилось от удивления, но потом я заметила на печке как раз над огнем металлическую кружку. Парень хотел подняться на ноги, чтобы взять еще одну, но я видела, что у него явно кружится голова и, как говорится, штормит, как в качке.

– Я сама, – чуть не вскрикнула я, протягивая к нему руку, как знак «STOP». – Где еще кружка?

– Там, на столе возьми, – Рьюичи махнул рукой назад.

Я поднялась и подошла к крепкому деревянному столу, на котором только сейчас разглядела пару таких же металлических кружек и чайничек. Я налила пахнущий чем-то вкусным чай и вернулась к другу. Он неотрывно смотрел на трескающиеся в камине поленья, а я в свою очередь обеспокоено смотрела на него. Я была поражена – никогда не видела его таким. Рьюичи говорил очень странно – протяжно и неторопливо, даже заторможено. Простите за кощунство, но, по-моему, даже до даунов быстрее доходит и информация, и ее смысл. Я даже подумала, что нашла не лучшее время для разговора, но когда я снова опустилась рядом, предварительно поставив на горячую печь свою кружку рядом с кружкой Рьюичи, он выжидающе взглянул на меня и сказал:

– Ну, что ты хотела спросить?

Я полезла рукой в сумку, которую я сняла с плеча и положила рядом, и вынула потертую темную книжечку.

– Для начала, я хотела тебе кое-что отдать, – я протянула другу книжку. – Держи, это ведь твое?

Тот взял дневник, но как-то неуверенно. Мне даже сперва показалось, что первым его желанием было швырнуть книжку куда подальше.

– Где ты это взяла?

– В твоем доме в Хэйлисоне, – ответила я, следя за реакцией Рьюичи, но он, видимо, был не в том состоянии, чтобы злиться и орать на меня. – Он просто лежал на столе...

– ...там, где я его оставил, – закончил фразу парень. – Ладно, что уж теперь... Что у тебя там «во-вторых»?

– Во-вторых, я хотела задать один вопрос, – я достала из сумки же фотографию «троицы». – Можешь сказать, кто на этой фотографии?

Он зажал карточку между двумя пальцами, посмотрел и, чуть усмехнувшись, перевернул.

– Здесь все понятно написано, Тимо. На фото Зэн, А-Рэн и Мино.

Я взглянула на него, чтобы понять, то ли он настолько туго соображает, то ли, что намного вероятней, издевается.

– Я не слепая и читать умею, – напомнила я другу. – И ты прекрасно понял, что я имею в виду, Рьюичи.

– Нет, – прикинувшись поленом, сказал он.

– Думаю, ты знаешь, кто на этом снимке и так, без подписей и даже знаешь об этих людях много чего.

– С чего ты взяла?..

– А с того, – сдержанно напела я, – что это фото выпало из твоего дневника.

– Из какого моего дневника? – недоуменно спросил Дайцукэ.

– Из того самого, который ты держишь в руке.

– Это не мой дневник, – вдруг заявил парень, ввергнув меня в ступор. – Не веришь? – спросил он, взглянув на меня усталыми глазами и, видя, что я смотрю на него с явным недоверием, сказал:

Он раскрыл книжку на последней странице, на которой было написано вполне естественное, но кажущееся забавным, слово «конец», затем взял валяющуюся где-то у камина старую ручку и тоже написал рядом: «Конец». Рьюичи придвинул ко мне книжку, показывая, что почерки просто убийственно разнятся – у автора дневника был крупный неразборчивый почерк, а у Рью – наоборот, мелкий.

– Хорошо, – кивнула я, соглашаясь с этим фактом. – Но, даже если это не твой дневник, я больше, чем уверена, Рьюичи, что ты знаешь этих людей, – я снова указала на фото.

– Почему на этот раз? – поинтересовался парень, все так же растягивая слова.

– Потому что я была в Запретном разделе Библиотеки, – настойчиво заговорила я, – и листала там одну замечательную книжечку с фотографиями «выдающихся людей». И там я видела один снимок, на котором изображен ты и еще вот этот парень, – я ткнула пальцем в рыжеволосого юношу в центре фотографии. – И еще там написано, что ты – его младший брат.

То, что дальше происходило с Рьюичи, нужно видеть своими глазами. Поначалу он выжидающе с полуулыбкой смотрел на меня, думая, что у меня нет доказательств, но потом лицо его медленно приобретало совсем другое выражение. На нем появилось удивление и некий испуг, он смотрел на меня так, будто бы призрака увидел, а потом и вовсе отвел глаза. Просидев так несколько секунд, Дайцукэ снова повернулся ко мне и тогда мне стало страшно, потому что глаза его были просто дикими и сумасшедшими. Создалось впечатление, что сейчас он вообще не понимает, что творит, и я даже чуть отодвинулась от него, следя за тем, что будет дальше.

Рьюичи вдруг подался вперед, ко мне, и мы оказались буквально лицом к лицу. Тут в его глазах я увидела не просто отголоски безумия, а целый сонм красных огоньков, которые слились в единое яркое пятно. «Я уже видела эти глаза... – подумала я. – И не только в глазах Рьюичи, но и просто так...». Я замерла на месте, не желая шевелиться. Дайцукэ долго внимательно заглядывал мне в глаза, словно пытался в точности запомнить, как они выглядят вблизи или хотел в них прочесть мои мысли. А я чувствовала, как медленно сгораю в огне этих странных глаз, которые одновременно притягивали и отталкивали.

Рьюичи поднялся на ноги так же резко и внезапно, как и рванулся ко мне, и стал, все так же не отводя от меня бессмысленного горящего взора, отступать назад, пока не уперся в стену. Там он медленно, но верно сел, обхватив вдруг руками свои ноги и уткнувшись лицом в колени. Так он замер на какое-то время, а потом, словно очнувшись, протер глаза, помотал головой и снова поднял взгляд.

– Что я сделал? – спросил он, глядя на меня своими нормальными холодными серыми глазами.

– Ничего, – ответила я, поняв, что сижу я, съежившись, и распрямилась – Ничего страшного, просто... неожиданно.

– Прости, – спокойно сказал он, осматривая меня. – Не хотел тебя напугать.

– Не напугал, – заверила его я. – Но объясни, пожалуйста, что это было.

Тот молча покачал головой и спрятал лицо в колени, как страус – голову в песок. Я подошла к нему и угнездилась рядом, положив ладони ему на плечо, и чуть встряхнула.

– Рьюичи, пожалуйста, – снова попросила я ангельским голосом.

Дайцукэ снова помотал головой из стороны в сторону – ответ все тот же.

– Рьюичи, – пропела я, уложив подбородок ему на локоть и шепча уже на самое ухо. – Рьюичи, не будь трусом.

– Я не боюсь, – уверенно отозвался он и приподнял голову. – Но не хочу в это никого втягивать.

– А вот это уже мне решать, – по привычке с жаром сказала я. – К тому же, ты уже меня в это втянул, когда привел сюда и включил в свой план по проведению «революции».

Рьюичи коротко хохотнул, вздохнул и посмотрел на меня – действительно ли я этого хочу. Но сейчас меня можно было и не спрашивать. Мой ответ однозначен.

– Что ж... – произнес он в принципе бессмысленную фразу. – Ты права, раньше у меня был брат. Довольно давно. Он был Экзорцистом на службе Власти. Он изгонял демонов, очищал души, обезвреживал духов – у нас в роду все такие. Власть никогда не придавала нас забвению, мы жили неплохо благодаря таким заработкам. Мой брат состоял в отряде «Oni», что означает «демон», но действовал всегда один, даже когда был учеником. Были и многие другие отряды Экзорцистов-учеников или уже профессионалов, которые тоже ценились при дворе. Но Айрэн был лучшим.

«Да, это точно он», – вихрем пронеслась у меня в мозгу мысль, оставив после себя полнейшую тишину, чтобы я далее могла спокойно усваивать информацию.

– Айрэн очень рано стал Экзорцистом, ему тогда было всего девять лет, но это, несомненно, был особый дар. Он считался практически живой легендой в самом лучшем смысле этого слова... И я очень хотел походить на него, быть таким же...

– Таким же беспощадным? – вдруг ляпнула я.

– В смысле? – парень серьезно сдвинул к переносице брови.

– Э... да так, не обращай внимания, – потеребила я друга за плечо, поняв, что наговорила лишнего, и тут же торопливо спросила:

– А каким он был человеком?

– Замечательным, – был ответ. – Он был целеустремленным, умным и хитрым, он всегда знал, что делать и как лучше всего будет решить ту или иную проблему. Он был благородным человеком и готов был помогать всем, кто того просит. Он никогда не забывал о своем долге... он жил ради людей, а не ради себя.

«Такое впечатление, что мы сейчас думаем о разных людях, – подумала я. – Но... ведь этого быть не может...».

– Но... потом что-то случилось, – сказал Рьюичи, и я настороженно взглянула на него. – Я даже не знаю толком, что именно. До меня доходили только слухи. А слышал я то, что моим братом завладел злой дух, что он поддался искушению и так далее. Версий было довольно много, но во всех говорилось примерно одно и то же. Ясно то, что Айрэн был сам не свой, что он был неспособен самостоятельно справляться с работой, чего не было раньше. Порой он находился в каком-то странном задумчивом состоянии и с трудом из него выходил. Уже потом, через некоторое время и узнал, что из-за Айрэна с того самого момента и по сей день никто не заходит в Лабиринт Снов. Это такое место, где все Экзорцисты в обязательном порядке проходят проверку. Войдя туда, люди попадают в иное измерение. Сам Лабиринт, по сути, бесконечен. Все стены там сплошь увешаны одинаково длинными прямоугольными зеркалами – обычными, увеличивающими, уменьшающими изображение. А дело все в том, что в мире магии зеркала – это тоже своеобразный ход в другое измерение, а именно – в собственную душу. Знаешь, для нас фраза «глаза – зеркало души» тоже не пустой звук, – Дайцукэ повернул голову и направил свой внимательный взор в мои зрачки. – В глазах порой можно увидеть чужую душу, – и мне показалось, что в глазах его снова заплясали яркие огоньки, а потом он отвернулся и продолжил. – То же самое и с зеркалами, они показывают все то, что человек пытается скрыть или, быть может, не знает об этом. В общем, я слышал, что именно после посещения Лабиринта Айрэном он не используется и теперь заброшен. Вообще, самые страшные и неожиданные перемены произошли пять лет назад...

– Тогда Айрэн умер?

– Н-да, – как-то странно произнес Рьюичи, – тогда. Я даже день помню – двадцать пятое декабря. Я тогда готовился к будущему Экзорциста. Не могу сказать, что был лучшим учеником, но и худшим меня тоже было назвать нельзя. Так вот, за пару недель до того злополучного дня я отправился проходить экзамены на Экзорциста. Всего их было три. До меня дошли слухи, что у Айрэна что-то не ладится с Экзорцизмом, говорили, что он сам не свой. Надо сказать, я очень беспокоился за брата и надеялся сразу же его увидеть, как только вернусь домой.

Последний экзамен проходил как раз в тот самый день. Я неплохо сдал третий экзамен и получил ранг Экзорциста низшего уровня, что было в принципе прилично для моих четырнадцати лет. Домой я вернулся поздно и в первую очередь хотел увидеться с братом. То была ночь новолунья, и было довольно-таки холодно. Я пришел в наше с Айрэном Убежище, которым мы в шутку именовали этот дом, – Рьюичи легонько постучал по деревянному полу. – Я вообще-то надеялся обнаружить здесь одну девушку, Мино, и поговорить с ней, но ее здесь не оказалось. Озадаченный этим я стал ждать. Я не спал и не мог – не отпускало ощущение, что что-то должно произойти, что-то плохое.

Потом я вдруг услышал шум где-то невдалеке, со стороны Священного озера. Я помчался туда и увидел то, что никак не ожидал увидеть, – парень вдруг понизил голос. – Айрэн стоял посреди лужайки, задрав голову вверх, а вокруг лежали... трупы.

Мне едва плохо не стало, когда я об этом услышала. «Вот уже второй раз я слышу, как вокруг этого странного парня лежат трупы», – с издевкой и страхом подумала я. А Рьюичи рассказывал дальше, все время то закрывая лицо руками, то нервно зачесывая назад волосы, то покусывая нижнюю губу или просто говоря, опустив голову.

– Скрюченные, как сушеный изюм и облитые кровью... их было очень много, может быть около пятидесяти, если на глаз... – Дайцукэ вздохнул. – Я оцепенел от такого зрелища и громко позвал Айрэна. Тот обернулся медленно, не торопясь. Лицо его было все перепачкано грязной кровью, а на щеках остались две мокрые дорожки. Первые несколько секунд он словно пребывал в раздумье, глядя на меня пустыми, ничего не понимающими, безумными глазами, а потом вдруг саркастически ухмыльнулся и засмеялся громким, диким, страшным смехом.

Зная, что моему другу и так сейчас плохо, и видя, что ему только хуже оттого, что он все это рассказывает, я пыталась хоть как-то его поддержать и показать, что я рядом. Я сложила ладони ему на плечи, временами проводя по ним пальцами, и просто глядя на Рьюичи понимающим, сочувствующим взглядом. Тем более что это ведь я заставила его снова переживать все это.

– Я решил, что мой брат действительно с ума сошел и все эти люди были ни в чем не виноваты. Подойдя чуть ближе, я увидел у его ног девушку, ту самую Мино, – у меня внутри все вздрогнуло, едва я снова услышала это имя. – С моей позиции нельзя было понять, жива она или нет, но рукав был испачкан кровью. Я решил во что бы то ни стало привести брата в чувство или, в крайнем случае, обезвредить. Не убить, нет, конечно, – вдруг торопливо заговорил парень, – нет, но хотя бы попробовать запечатать его силу, ведь этому учат Экзорцистов.

Однако Айрэн не собирался сдаваться так просто. Когда я потребовал, чтобы тот шел за мной, Айрэн спросил: «Ты мне не веришь? Видишь во мне угрозу?». После моего ответа, что так оно и есть, Айрэн наотрез отказался куда-либо уходить. Он сказал, что не причинит мне вреда, но и что-то предпринять тоже не позволит. Завязалась драка, если это можно так назвать, – Рьюичи нервно заулыбался и опять спрятал лицо в ладонях. – Я не мог всерьез драться с братом, с самым близким человеком. Айрэн же говорил: «Я так и знал, у тебя не хватит смелости. Давай же, сделай что-нибудь, не стой столбом. Ты слаб, Рьюичи, слаб! Ты позор нашей семьи!». И после этого я не выдержал. Я как-то смог начертить вокруг него заклинающий круг. И в момент, когда Айрэн попытался призвать силу одного из демонов, чтобы, как он выразился, «разом зачистить это место», я закончил все приготовления. Наши заклинания сработали одновременно, вызвав колоссальный выброс энергии...

Рьюичи на время замолчал, положив руки на колени, а голову – на руки. Я никогда раньше не видела, чтобы Рьюичи так сильно переживал. Мне казалось, что если б не мое присутствие, то он бы и лбом об стену побился. Он вдруг зашевелился и я сдернула руки, но Рьюичи просто сполз ниже, приняв полулежачее положение, и поднял глаза в потолок.

– Некоторое время спустя, – снова заговорил парень, – я очнулся на той же лужайке. Надо мной уже склонились несколько человек. Я спросил, где Айрэн и мне показали. Подойдя к нему, я сначала обрадовался, решив, что все получилось, и, придя в себя, Айрэн не будет опасен. Но, – Рьюичи сделал ощутимую паузу, – когда я дотронулся до руки брата, то поразился жуткому холоду и мертвенной бледности... Я хотел послушать сердце, но понял... что оно не бьется.

Я снова погладила друга по плечу, представляя, как ему сейчас должно быть тяжело.

– А самое интересное знаешь в чем? – саркастически произнес Рьюичи, обращаясь ко мне. – Во всем, что случилось той ночью обвинили именно меня. За это меня и изгнали из Odzi omoi. Как единственному оставшемуся в живых представителю всеми уважаемого семейства Дайцукэ (наш отец был в том отряде, который уничтожил Айрэн) мне сделали некоторые «поблажки»... – Дайцукэ примял ладонью волосы, странно улыбаясь и закрыв глаза. – Мне разрешили забрать тело брата с собой и делать с ним все, что заблагорассудится. И еще, меня изгоняли не принародно, но какой в этом толк? Слухи-то все равно пошли. С тех самых пор я стал носить ранг «Изгнанник». Меня отправили в первый попавшийся город, а именно – город Эллос. Я похоронил брата там.

– Стоп, – остановила друга я. – Так то была его могила? Ну, та, на которую ты ходил?

– А можешь сказать, что именно там было написано.

– Конечно, – слепо кивнул Рьюичи. – «Памяти человека «Голубой крови»; искренне любимый сын, брат; Экзорцист Айако А-Рэн; Урожденный Дайцукэ Айрэн».

Я чуть призадумалась – вспоминала, каких слов там не хватало, хотя, в принципе, это было не столь важно. Но мне все равно было интересно и в особенности то, зачем Рьюичи соскоблил эти слова, о чем я его и спросила.

– Это не я сделал, – туманно ответил он. – То есть, не совсем я... ты слушай дальше и поймешь, что я имею в виду, – порекомендовал мне парень, присаживаясь в позу лотоса. – Я решил не оставаться в этом городе и стал искать другой. Надо сказать, что искать слишком долго не пришлось – пригодились навыки Экзорциста и также дневник Айрэна, который я нашел у него в куртке. Вот это, кстати, его дневник, – Рьюичи поднял с пола потертую книжку, которую я ему принесла, и потряс ею в воздухе, а потом небрежно бросил. – Далее я отправился прямиком в деревню Хэйлисон, где жили маги, изгнанные из Odzi omoi.

Однако прежде чем я успел дойти до деревни, я узнал кое-что. В один из скучных вечеров, которые я провел в Эллосе, глядя в зеркало, я увидел в своих глазах странный красноватый блеск. Я ненадолго отвернулся, вроде все прошло, и я решил, что мне просто показалось. Но ночью мне вдруг приснился очень странный сон, и он повторялся снова и снова, будто бы моя память решила поиграть со мной в страшную игру. Я видел своего брата, стоящего с безумным лицом на той лужайке, снова и снова... А потом я видел, как Айрэн смотрит на меня дикими красными глазами и говорит, что теперь моя жизнь изменится навсегда и не знать теперь мне покоя...

Слушая это, я чувствовала, как внутри меня что-то тихо трепещет, словно предостерегает. Однако я решила, что это из-за того, что я вспомнила одновременно и о своем сне. И я подумала, что, видимо, Айрэну доставляет особое удовольствие является в сны людей и делать там все, что ему самому захочется, диктуя свои условия и свои правила.

– Наутро, когда я заглянул в зеркало, то не увидел в нем своего привычного отражения, – Рьюичи поднял глаза и стал смотреть просто прямо, словно бы перед ним и сейчас было то самое зеркало. – Что-то показалось мне не таким, словно это отражалась не та комната, – парень сощурил глаза. – Потом зеркало и вовсе почернело и в нем вместо моего лица возникло лицо Айрэна. Я решил, что, быть может, все еще сплю, но оказалось, что все это происходит наяву.

С тех самых пор я действительно не знал покоя – просто Айрэн не давал мне жить спокойно. Он часто приходил во сне и повторял: «Это твоя вина, Рьюичи. Ты сам во всем виноват. Отныне я буду всегда здесь, и твоя жизнь станет похожей на ад». Так оно и случилось.

Я сочувственно и с жалостью посмотрела на Рьюичи, который ничего не выражающим взором глядел на противоположную стену, на деле вспоминая и представляя все то, о чем он сейчас говорит.

– Айрэн частенько вмешивался в мою жизнь и, пребывая в Эллосе, я все время боролся с ним. В конце концов, я постепенно научился не обращать на это внимания и не давать брату управлять мной. Но от этого, разумеется, наша связь никуда не исчезла. И только одно хорошо, что у Айрэна не было доступа к моим мыслям и сознанию. В том смысле, что он не мог навязать мне что-то или заставить что-то сделать. Он мог лишь подтолкнуть, подсказать, – голос Рьюичи был тихим, но четким, и он снова ухмыльнулся и протер глаза пальцами. – Это порой просто с ума сводило. Знаешь, – он вдруг поднял голову и сосредоточенно взглянул на меня, – знаешь, как люди порой говорят, что «тебе лукавый на ухо нашептал».

– Ну, – кивнула я, уже поняв, что он хочет сказать.

– Вот, – эмоционально поддакнул Рью. – Когда Айрэн мне что-нибудь говорил сделать или вообще давал о себе знать, это... это походило на то, как если бы сатана сидел у меня за плечом и нашептывал на ухо таким вкрадчивым, ироничным голосом... это было настоящим кошмаром... – парень тяжело вздохнул, посмотрев на потолок. – Но я стал с этим свыкаться и постепенно, медленно это стало просто частью моей жизни и меня самого.

– Да как к этому вообще можно привыкнуть?! – с чувством воскликнула я, вскочив на ноги.

– Тимо, не кричи, – поморщился Рьюичи.

– Ты извини меня, – все так же громко сказала я, – но я правда не понимаю!

И дело было не только в том, что я действительно не понимала, как Рьюичи с этим свыкся. Меня убивало то, как он мог восхищаться Айрэном и практически боготворить его, ведь по моим собственным наблюдениям он скорее смахивал именно на лукавого дьявола, чем на любящего брата.

– Перестань, – недовольно протянул парень. – Я же не сказал, что рад этому.

– Ну, да, – согласилась я, машинально положив руку на печь, решив, что это специально подготовленная для меня подставка, и тут же, почувствовав, что она горячая, как каленое железо, отскочила от нее на два километра.

– Да и я не говорил, что имею над этим полную власть, – продолжил говорить Рьюичи. – Как раз напротив. Я впадаю в какое-то странное забытье, как сегодня. А бывают случаи, когда я вообще не могу контролировать свои действия, а точнее, действия Айрэна.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что я бы очень не хотел, чтобы что-нибудь подобное произошло. И потому мне нравится, что ты сейчас здесь, тем более, ночью.

Я немного постояла в немом недоумении, а потом подошла и присела перед Рьюичи, внимательно глядя ему в лицо.

– Хочешь, чтоб я ушла? – спросила я.

– Так было бы лучше для тебя самой, – дал вполне естественный ответ парень.

– Ага, – с издевательской усмешкой кивнула я, – щас, только шнурки поглажу.

– Ну, зачем ты так?..

– А как, Рьюичи?! Как ты хотел?!

Он не ответил, лишь в раздумье оббежал взглядом домик, а я, уже стоя на ногах, недовольно смотрела на него. Я выжидала, что, быть может, он соберется и все-таки выкинет меня отсюда, но это был бы самый крайний вариант, который был практически невозможен.

– Там наш чай, поди, уже выкипел весь, – заметил вдруг Рьюичи, глядя в пол.

– Точно, – всполошилась я и, снова подойдя к печке, взялась через рукава куртки за ручки кружек и сняла их. – Ничего не выкипел, разве что чуть-чуть.

Дайцукэ слабо улыбнулся и принял из моих рук кружку, получив перед этим предупреждение, что она очень горячая, как, собственно, и чай. Однако он, не моргнув и глазом, спокойно взялся за ручку голыми пальцами и так же спокойно стал пить жидкость из кружки, словно в его руках температура чая резко упала.

– Почему твои чувства так сильно приглушены? – спросила я, с удивлением наблюдая за его действиями. – В смысле, осязательные?

– Почему я пью чай, даже не чувствуя, что он температуры кипения, и как я могу в мороз прогуливаться в майке, не ощущая при этом почти никакого холода? – Рьюичи перефразировал мой вопрос на свой манер. – Не знаю, – простодушно ответил он. – С того самого дня многое изменилось, и я в том числе. Мои осязательные и вкусовые чувства притупились, а слух и зрение – наоборот. И кстати, – сказал он вдруг, забавно усмехнувшись, – у меня раньше был другой цвет волос.

– Знаю, – живо откликнулась я и пояснила:

– На фото 2003 года, которое я видела в Библиотеке, где ты с Айрэном, у тебя светло-рыжие волосы, да и брови тоже. И глаза зеленые.

– Н-да, – выдохнул Рьюичи, – после того происшествия из меня словно все соки вытянули, я довольно долго приходил в себя. Видимо, с ними же из моего организма вытянули и все яркие цветовые пигменты, – как-то по-научному заключил он.

– А мне так больше нравится, – заявила я, подумав, что так он меньше похож на своего брата. – Слушай, Рьюичи, а что это за девушка Мино, которая мелькала в твоем рассказе? – вдруг вспомнила об этом, когда случайно бросила взгляд на дневник Айрэна и в памяти всплыла фотография «троицы». - Она как-то связана с Айрэном?

– Да, – ответил Рьюичи, глотнув обжигающего чая, и я последовала его примеру. – Они жили вместе.

Услышав это, я громко прыснула и поперхнулась, так что Рьюичи пришлось постучать мне по спине, чтобы я быстрее пришла в себя. На мое счастье, вряд ли мой друг понял, что меня поразило даже не то, что та Мино жила с Айрэном, а тот факт, что Лира с ним жила (ведь Лира и Мино – одно лицо). А это был шокирующий сюрприз.

– Да успокойся, – попросил Рьюичи, – ты, наверное, не о том подумала. Они просто жили в одном доме, и кстати, прямо здесь. Глянь туда.

Он махнул рукой на приоткрытую дверцу сзади себя, за которой я, когда входила, заметила кровать. Я подошла, распахнула дверь и увидела, что та кровать – двухъярусная. Тогда в голове у меня все более-менее выстроилось, хотя я все равно не понимала, как можно было жить с таким человеком под одной маленькой крышей, ведь мое мнение по части Айрэна уже сложилось и было практически нерушимо.

Я вернулась к Рьюичи уже с колючим бордовым одеялом, которое валялось на полу у ножек кроватей.

– Ничего, если я его возьму? – спросила я, присаживаясь на одеяло и одновременно кутаясь в него, но парень меня будто бы и не слышал.

– Они были как брат с сестрой, – говорил он. – Я не знаю, как и где именно они познакомились. Но мне известно, что она тогда была еще маленькой девочкой, а Айрэн уже несколько лет как принимал активное участие в работе Экзорцистов...

– Так, стоп, – тормознула я, включив в мозгу калькулятор и подумав, что, если Айрэн начал свою «карьеру» в девять и уже проработал там несколько лет, а Лира на тот момент была маленькой, то...

– А какая у них разница? – поинтересовалась я.

– Ну, – Рьюичи потер пальцами подбородок, – лет шесть, я думаю, было.

На этот раз я отреагировала спокойней – просто наклонила голову и взглянула на друга с выраженным удивлением на лице.

– Я видел, как Айрэн о ней заботится, и, признаться, даже ей немного завидовал, хотя, в принципе, он одинаково времени проводил с нами обоими.

– А Зэн? С ним же они тоже общались? – спросила я, все еще думая о фотографии.

– О, да, более чем. Айрэн их познакомил. Зэн вообще тоже всегда восхищался им и, в конце концов, Айрэн согласился, чтоб тот был его, так сказать, протеже. Видать, так они и сошлись.

– Хорошая компания подобралась, ничего не скажешь, – протянула я, по себя подумав: «Зверски обаятельный и умный парень с наклонностями садиста, красавчик подхалим и миловидная скромница – прям все сорта в одном флаконе».

– Они на самом деле были очень дружны и много времени проводили вместе. И я, бывало, общался с ними, если складывалась такая ситуация. Порой я даже приходил сюда и заставал одну Мино и волей неволей разговаривал с ней в ожидании брата. Однако мы с ней никогда не были хорошими друзьями и вообще друзьями, как таковыми. Мы могли поговорить и долго, и весело, но тем не менее. Мне лично мешало то, что она была слишком скромной и тихой и практически никогда не заговаривала первой.

«Слишком скромная и тихая, говоришь? – подумала я. – Знакомые все черты, приятель. Видимо, Лира всегда была такой...».

– Вообще, – продолжал Рьюичи, – мне казалось, что с ее характером трудно жить на свете. Она ничего лично для себя никогда не требовала. И такой жизнью, которой она жила, была довольна.

– Почему нельзя быть довольной такой вот жизнью? – спросила я, оглядывая домик. – Ведь о ней было, кому позаботиться. Может, она и в правду была счастлива.

– Не спорю, Тимо, не спорю, – сказал в свою очередь Рьюичи. – Я просто имел в виду, что характер у нее не приспособленный к жизни одной, в смысле, без родителей. И она мне всегда казалась какой-то странной, даже, может быть, малость ненормальной...

– Не смей!!!

Я лично этого возгласа не слышала и даже понятия не имела, что он вообще был. Его слышал только Рьюичи, который вдруг замолк и округлил глаза, будто его контрольный в голову застал. Я была в недоумении и сначала просто сидела и настороженно наблюдала, а потом подползла к нему и попыталась до него «достучаться», то есть трясла его за плечо, звала по имени и спрашивала, в чем дело. Но вскоре я и сама поняла, в чем, собственно, дело.

Меня Рьюичи вообще не слышал – в его голове раздавался гневный голос, говорящий: «Не смей! Слышишь, не смей так о ней говорить! Ты ее не знал и не хотел знать, так и молчи теперь!!!... А она, эта девушка, Тимо, она так в тебя верит... – с сарказмом протянул Айрэн, наверное, ехидно улыбаясь. – И во всех... и будь на твоем месте любой другой, она бы и к нему так же ночами приходила...».

– Нет, это не так... – вдруг вслух сказал Рьюичи, сосредоточенно глядя в стену перед собой. – Это не так... ты ее не знаешь...

– Ах, не так?! – грозно произнес Айрэн, а Рью вдруг резко задрал голову вверх, сжав зубы, словно его электрическим током прошибло. – Ну, вот мы сейчас и посмотрим...

По телу моего друга быстро пробежала дрожь, и он замер в том же положении, в котором находился. А потом произошло нечто очень странное. Рьюичи медленно закрыл и открыл глаза, и вдруг резко ринулся ко мне, как и некоторое время назад. Я инстинктивно отпрянула назад, но лицо Дайцукэ с дикими глазами и оскаленными зубами все равно оказалось в каких-то нескольких сантиметрах от моего. Я широко распахнула веки от неожиданности и того, что увидела перед собой – до боли знакомую садистскую ухмылку и игривые красные глаза старшего брата Рьюичи.

– Ну, здравствуй, очаровашка, – сказал он издевательским тоном. – Как твои дела?

– Здравствуй, Айрэн. Без тебя все было намного лучше.

– Хм, – расплылся он в довольной улыбке, – ты, как всегда, вежлива.

Я стала торопливо, но осторожно отползать назад, и парень последовал за мной, двигаясь, наоборот, вперед. Я неотрывно смотрела ему в глаза – просто не могла оторвать взгляда. Несмотря на то, что в них была и игривая хитрость, и лукавство, и не было ни капли сострадания, как у дикого зверя, и то же самое отражалось на его лице, он все равно был зверски привлекательным, и от него за версту разило жутковатым обаянием. Я нервно сглотнула – вспомнила свой сон прошлой ночью и, особенно, последний «эпизод». Но я тут же стала гнать эти мысли прочь и корить себя, что думаю совсем не о том, о чем нужно.

– Куда ты убегаешь? – фривольно спросил Айрэн.

– Подальше от тебя, – нахально ответила я, тут же почувствовав, что уперлась спиной в стену. – И хотела бы забрать с собой Рьюичи.

– Ну, это несправедливо, – посетовал парень, положив ладони на стену и глядя мне в глаза. – Возьмите меня тоже.

– Вот ты нам точно не нужен, – отпарировала я, нырнув под его руку и собираясь отойти подальше.

– Стоять, – резко бросил Айрэн, схватив меня за запястье.

Он до боли сжал мою руку и мне жутко хотелось отцепиться от него, но он вдруг сам разжал пальцы. Глаза его снова стали какими-то стеклянными, непонимающими, он встал на ноги и, положив ладони самому себе на плечи, согнулся, шепча спокойным голосом что-то вроде:

– Нет, это не я... это не я... нет... нет...

– Рьюичи, это не ты, – громко сказала я, пытаясь помочь. – Это делаешь не ты.

– Не старайся, – прозвучал вдруг снова самоуверенный голос Айрэна. – Он у нас слабак, ничего не может.

– Не правда, – произнесла я как можно спокойней, встав на ноги и подойдя к парню ближе. – Рьюичи, послушай меня... ты не виноват.

– Заткнись! – рявкнул Айрэн, резко развернувшись и толкнув меня так, что я налетела на стенку. – Это не твое дело!

– Рьюичи, – твердила я свое, – ну, давай же, слушай меня. Меня, не его. Рьюичи...

– Замолчи! Оставь нас в покое! – в гневе кричал парень. – Не лезь, куда тебя не просят! Рьюичи, она тебя все равно бросит!

– Ну, уж нет, – упрямо ответила я, хотя он вжал уже мое плечо в стену и смотрел на меня дикими страшными глазами. – Я не брошу его! Даже не смей этого говорить! – я попыталась оттолкнуть от себя парня.

И получилось. Он немного отступил назад, возведя глаза к потолку и странно улыбаясь.

– Нет, – с издевательским смехом говорил Айрэн, – она тебя оставит Рьюичи, когда ты станешь ей не нужным... когда она поймет, что ты какой-то не такой... – тут Айрэн отрывочно рассмеялся. – Все люди одинаковы! Все друг друга предают! Готовы в любой момент выбросить другого на помойку... Все вы одинаковы!

Парень посмотрел на меня ненормальными глазами, все еще улыбаясь и смеясь, но на лице его, как мне показалось, помимо глумления была боль. И я даже ему слегка посочувствовала, хотя злость к Айрэну у меня внутри не остыла. А он, замолчав, взялся обеими руками за голову и стал быстро отступать назад. Я боялась, что он сейчас упадет – ноги его плохо слушались и даже с моего места было видно, что все его тело сотрясают судороги, но не было слышно ничего, кроме частого шумного дыхания. Добравшись до угла, парень резко опустился на колени, согнулся чуть ли не до пола, опираясь на него одной рукой, а другой закрывая лицо.

– Тимо... – услышала я знакомый голос своего друга Рьюичи. – Пожалуйста, уходи... не оставайся здесь...

– Иди же, - голос его дрогнул.

Далее Дайцукэ слышал шаги, но в голове был туман неясности и он не мог определить, что это были за шаги, куда и откуда они вели. Он чувствовал, как его тело бьет крупная дрожь, тяжелое биение сердца гулко и больно отдается в черепе, воздух с шумом выходит из легких. Он закрыл глаза. В сознании был полный кавардак, мелькали какие-то отрывочные мысли и, прежде всего голос брата, говорящий: «Все люди одинаковы!». Он что-то неясно промычал и потер ладонью лоб, будто этим можно было снять напряжение.

Парень снова не ожидал этого. Я никуда не ушла и не хотела и не собиралась. Рьюичи кое-как поднял голову и увидел меня сидящей перед ним.

– Не... не приближайся... – сказал он и даже попытался отодвинуться подальше, но мешала стена, и сказалось напряжение.

Я положила руки ему на плечи, но долго в таком положении Рьюичи быть не смог – мышцы отказались его слушаться, и он едва-едва не упал на бок, опираясь на левую руку. Я придвинулась к нему с той стороны и обняла за плечи и за голову. Рьюичи хотел бы подняться, но не мог.

– Уйди, Тимо... – все еще пытался отогнать меня парень.

– Нет, – твердо ответила я и покачала головой. – Я тебя не брошу, потому что ты – мой друг. Единственный настоящий друг.

Рьюичи сначала дико округлил глаза от неожиданности и удивления, а потом немного расслабился. Я осторожно запустила пальцы в его волосы, сильно напоминающие иголки ежа или дикобраза, и прижала его к себе еще сильнее, стараясь успокоить, потому что чувствовала, что его все еще что-то тревожит.

– Одному всегда тяжело справляться с трудностями, – говорила я, снова и снова проводя пальцами по жестким волосам Рьюичи.

– Раньше ты так не думала... – тихим голосом констатировал он, все еще дрожа и непроизвольно напрягая мышцы.

– Нет, я и раньше так думала, – призналась я, хотя все же, должна сказать, что было это не так-то легко. – Я всегда считала, что одной быть плохо. Но я была так зла на ту женщину, которая меня воспитывала, а потом вдруг ушла, что не могла даже самой себе признаться, что... я хотела всем доказать, что могу жить одна и сама со всем справлюсь.

– Всем? – Рьюичи напрягся и кое-как поднял на меня серебристые глаза.

– Себе хотя бы. Но, – начала я, глядя на парня перед собой, который еле-еле сидит и держится, чтобы не упасть совсем, и временами опускает, а потом слабо приподнимает веки, – я всегда хотела... но рядом со мной никого не было. Даже друзей настоящих... А тут вдруг ты так внезапно появился...

Рьюичи замер. Я чувствовала, как рука, на которую он оперся, дрожит. Но он так и держался, ожидая, что я скажу дальше.

– А ты думал, что я сейчас оставила бы тебя и ушла? – спросила я, даже не ожидая ответа.

Рьюичи медленно опустил голову, будто больше не мог ее так держать.

– Какой же ты глупый, – тихо сказала я, крепче обняв его. – Какой же ты все-таки глупый, если думаешь, что я могу тебя оставить.

После он совсем успокоился. До этого Айрэн все еще старался как-то помешать ему и запутать мысли, сбить с толку, повторяя, что все люди одинаково хороши и все рано или поздно предают, и оттого Рьюичи трясся, как в лихорадке. А потом он вдруг отступил. Это произошло так внезапно, но я была рада, что мой друг наконец-то успокоился. Он взялся свободной правой рукой за мою ладонь, причем держался за нее, как утопающий – за спасательный круг. Постепенно он полностью расслабился, и я отодвинула в сторону руку, на которую он опирался, и парень медленно сполз вниз, положив голову мне на колени.

– Сегодня будет праздник... – вдруг еле слышно сказал он, уже не открывая глаз.

– Какой такой праздник? – удивленно спросила я, про себя подумав, что он это просто так сказал, как будто в бреду.

– Новый год, какой же еще. Ведь сегодня уже тридцать первое декабря...

– А ничего, что сейчас лето? – спросила я, улыбнувшись и посчитав это глупостью.

– Ничего... все равно начинается новый год... интересно, каким он будет и что изменится?.. ...Красный закат. Сегодня будет красный закат... значит, что-то случится... но это все равно удивительно красиво...

Потом Рьюичи довольно быстро уснул, все еще ощущая туманность и беспорядок мыслей. А я еще долгое время гладила его, проводя ладонью по жестким серебристым волосам, касаясь пальцами бледной кожи на лице, отодвигая в сторону падающие на глаза пряди от челки. Почему-то мне это нравилось, и время летело быстро. Порой мне казалось, что я тоже постепенно засыпаю, я дремала, склонив голову над лицом Рьюичи. Но потом я снова просыпалась, но не так беспокойно, как обычно пробуждаются от кошмаров или просто неприятных снов. Я просыпалась и открывала глаза только для того, чтобы убедиться, что веки моего друга плотно сомкнуты и его пальцы все еще слабо сжимают мою ладонь.

Я все-таки заснула, но ненадолго. Проснулась я ранним утром, когда слабенькие лучи восходящего солнца, пробивающиеся сквозь зеленую листву, упали из окна в тот самый угол, где сидела я с другом. Ночью это место было практически не освещено огнем от камина из-за открытой двери в соседнюю комнату, и потому свет, льющийся из находившегося напротив окна, был очень ярок. Я все еще сидела, опираясь спиной на стену и положив ладонь на скулу Рьюичи, который тихо и мирно спал. Я бросила сонный взгляд на часы на своей руке – было почти шесть часов утра. Сообразив, что я провела здесь все темное время суток, я решила, что пора уже возвращаться в Башню Асата, пока по улицам шныряет не слишком много народу.

Я поднялась на ноги, перед этим осторожно приподняв и положив на пол голову друга, а потом подтащив и подложив ему под щеку вчерашнее одеяло, при этом аккуратно отцепив его пальцы от своих. Перед уходом я наспех наколдовала тонкую занавеску, сквозь которую, как через призрака, проходили пальцы, но не проникал свет. Она висела в воздухе перед окном темно-зеленым квадратиком и не давала солнечным лучам падать на лицо спавшего еще Рьюичи. Я его решила оставить его так, потому что было бы кощунством будить его после такого напряжения, которое он пережил этой ночью.

Я вышла из домика, тихонько притворив за собой дверь, и только здесь зевнула, широко открыв рот, и потянулась, давая мышцам хоть чуточку размяться после сна сидя и перед долгой прогулкой (на этот раз пролететь стрелой по улицам Эльхауира, как я делала ночью, когда там не было ни души, при этом, не задев ни одного мирного горожанина у меня вряд ли получится). Я потерла ладонями лицо и сонные глаза и уже хотела идти, как вдруг заметила, что я не одна. На толстой нижней ветви ближайшего дерева примостился знакомый мне со вчерашнего дня Солсаки. Завидев меня и поняв, что я его тоже обнаружила, он ловко спрыгнул на землю и с слегка недовольным выражением лица, но с улыбкой взглянул на меня.

– Здравствуйте, – сказал он, склонив голову и снова подняв глаза.

– И тебе доброго утра, – менее вежливо отозвалась я. – А ты что здесь делаешь?

– Я вас жду, Тимо, – ответил парень.

– И как же ты узнал, что я здесь? – поинтересовалась я, наигранно улыбаясь.

– Мне Лира сказала.

Это меня удивило. «Вот как? – подумала я. – Интересно, зачем же? Она ж мне обещала, что никому не скажет и никто не узнает, что я вообще куда-то выходила этой ночью».

– Не сердитесь на Лиру, – словно прочитав мои мысли, продолжил говорить Сол. – Ведь нельзя же винить людей за то, что они о вас беспокоятся, правда? Она разволновалась, вышла к лестнице и встретила меня – я как раз возвращался к себе.

– И она просто с ходу все рассказала, – выдвинула я нарочито бредовую версию.

– Разумеется, нет. Я спросил, как ваши дела и чем она так расстроена, и в ответ она объяснила всю ситуацию. Это было несложно, учитывая то, что я в курсе таких «причуд» Силуэра, – он кивнул в сторону домика у меня за спиной. – Поймите правильно, Лира просто не хотела, чтобы с вами что-нибудь случилось.

– Ладно, с этим разобрались, – отбросила я тему, как скомканную бумажку. – Переходим к следующему – что ты собираешься делать? – спросила я с недовольно-наглым видом ребенка, которого собираются ругать практически ни за что, и, не дав парню ответить, продолжила. – Будешь меня отчитывать за то, что я ушла посреди ночи? Так вот не надо этого делать, бесполезно. Я сделала так, как посчитала необходимым, и не нужно учить меня жить.

Я говорила довольно быстро и с изрядным напором, так что Солсаки даже слова вставить не мог. Он просто спокойно слушал меня, почему-то при этом, улыбаясь, да еще с таким видом, словно думал: «Ну, она дает маху!». Когда же я, наконец, слегка поутихла, то парень поднял правую руку, словно призывая к молчанию, и сказал:

– Я вовсе не собирался вас отчитывать, Тимо. Я только хотел сказать, что вам все же стоило меня предупредить.

– А разница? – спросила я. – Да и какой был в этом смысл? Ведь ты бы все равно сказал «нет».

– Уверены? – подбросил мне пищу для размышлений Сол. – Вы думаете, что я стал бы вас отговаривать, а потом бы еще и отругал, как строгий отец? Я, конечно, старше вас, Тимо, но вам же не пять лет и вы должны уже сами отдавать себе отчет о том, что вы делаете и зачем, – Солсаки подошел ко мне. – Так что, будьте уверены, что я вас всегда поддержу, что бы вы не решили. Только, запомните еще кое-что – в случае неудачи винить вы сможете только себя.

Я внимательно посмотрела на него, хотя по его голосу было ясно, что говорит он абсолютно серьезно и шутить на эту тему не намерен. Кстати, сразу же после этого я подумала, что Солсаки все ж таки не слабохарактерный, а очень даже наоборот и веревки вить из себя не позволит. А вчера он так хорошо со мной обошелся просто из вежливости. Да впрочем, он и сейчас мне ничего плохого не сделал.

– Так зачем же ты все-таки сюда пришел? – спросила я, так как еще не получила ответа.

– Ну, во-первых, я хотел узнать, все ли у вас в порядке...

– И давно ты здесь? – вдруг перебила его я, только после подумав, что это неприлично.

– Достаточно, – отозвался он не слишком довольным тоном и продолжил, сменив вдруг интонацию на положительную. – А во-вторых, я вчера вроде как обещал вам прогуляться. Так почему бы и не сейчас?

Солсаки вновь удостоился моего внимательного взгляда, на который ответил милой улыбкой. Я немножко задумалась, в основном от неожиданности.

– Конечно, если вы не устали, – добавил он.

Вообще мне на самом деле немного хотелось спать и мышцы побаливали оттого, что я провела ночь в неудобной позе, но я почему-то была уверена, что на прогулке все как рукой снимет. Прежде всего, я очень люблю природу, и мне бы хотелось хотя бы сделать круг по пути к Башне Асата, а тут заманчивое предложение устроить импровизированную экскурсию, гидом в которой стал бы сам Правитель, который, пожалуй, лучше всех все здесь знает (почему-то мне казалось, что Солсаки уж точно не сидит просто целыми днями за чтением важных документов, но и вникает в жизнь всего народа и также в жизнь самой природы в Odzi Omoi). Потому я коротко кивнула в знак согласия. Тогда Сол выдвинул следующее предложение:

– Хм, Тимо, здесь не слишком далеко есть одно место, которое я бы хотел вам показать.

– Что за место? – парень меня заинтриговал.

– В общем, это такой район, где живут самые разные представители флоры и фауны. Многие из них уже не существуют в обычном мире, а некоторых нет и здесь, в Odzi Omoi.

Получив от меня согласие сначала на прогулку до этого необычного места, а потом и на осмотр его самого, Солсаки подал мне руку и пригласил следовать за ним.

По пути он принялся рассказывать истории, чтобы не было скучно. Выяснилось, что район, куда мы идем – тайное место Солсаки, в том смысле, что про него многие знают, но никто не ходит без приглашения. Этот район огорожен невидимым заслоном, к которому животные не подходят, и не было ни одного случая, чтобы хоть кто-то пытался уйти. Однако Солсаки мне объяснил, что у всех живых существ есть право выбора. Я очень удивилась и запросила что-нибудь, подтверждающее его теорию. И тогда парень рассказал мне пару занимательных историй.

Как-то раз один из его знакомых попросил подарить ему одного белого кролика из того «заповедника», чтобы подарить его своей сестре на День рождения, но Солсаки сказал так: «Я не могу подарить его тебе или дать. У него тоже есть право выбора. Я скажу ему, что ты предлагаешь, а уж идти с тобой или нет – это его дело». После этого кролик гордо глянул в сторону гостя и демонстративно пошел к Солсаки. Гость не поверил и решил, что Сол его обманул. Но это действительно было правдой. А однажды один большой попугай взлетел на плечо одного из гостей и каркнул, а Солсаки улыбнулся, кивнул и сказал, что тот хочет пойти с ним. Так этот попугай покинул «заповедник» и живет с тем человеком.

Я была откровенно поражена и после первого рассказа просто посмеялась, однако Солсаки почти уверил меня, что такое возможно.

– Уже в который раз сама себя убеждаю, что все в мире магии возможно, но все равно никак не могу к этому привыкнуть, – сказала я Солу, выслушав его рассказ.

– Я думаю, что к этому просто невозможно привыкнуть, Тимо, – ответил мне Правитель, задумчиво подняв глаза и скользя взглядом по листве деревьев. – Природа всегда преподносила и так и будет преподносить нам всевозможные сюрпризы, но ведь от этого она не станет хуже, правда?

– Это верно, – согласилась я.

У меня не было никаких причин возражать, я и сама думала, что чем сложнее задачка, тем интересней ее решать. Но вот сюрпризы я не очень люблю, и об этом уже упоминала. Правда, из-за этого они не стали встречаться реже, а, может, даже наоборот, стали все чаще ложиться у меня поперек дороги. И вот еще один из них настиг меня этим ранним утром – у всех живых существ есть собственное мнение.

«Заповедник» и впрямь оказался не очень далеко от домика Рьюичи – всего-то минут двадцать пешком идти, или чуточку дольше. Здесь не было ворот или вообще какого-то особенного входа, как и в Башню Асата. Не было здесь и стен, как и говорил Солсаки, не было ограды или забора или любых других признаков ущемления свободы. Было лишь магически сильное поле, которое, видимо, и обозначало края «заповедника». Правитель внезапно остановил меня и лишь после того, как он положил ладонь на невидимую стену, которая отреагировала слабеньким зеленоватым отсветом, пригласил идти дальше. Проходя через барьер, я почувствовала нечто похожее на то, когда переходишь границу Эльхауира. Когда ты проходишь, прозрачная пленка обволакивает все твои части тела тоненькой почти не ощутимой полосой. И еще... еще я почувствовала сильную ауру человека, который это создал.

Перед собой я видела просто природный пейзаж – полянка, а по кругу деревья. Однако он показался мне настолько красивым, что у меня просто слов не было. Солнце уже почти вышло из-за горизонта и проливало яркие потоки на все это великолепие, а все – листва, трава, сами деревья, мелкие цветочки – словно светилось. И дело было даже и не в солнечных лучах, которые бликами скакали по всем поверхностям, а в растениях – они сами излучали жизнь. Я специально присела и потрогала травку кончиками пальцев – она была удивительно мягкой. У меня сразу же появилось желание взлететь, чтобы не касаться ее и не тревожить. Я вообще подумала, что по этому месту надо порхать над землей, а не ходить по ней. Однако примятая моей стопой трава сразу же поднялась и распрямилась, как только я отступила, будто ничего и не было.

Солсаки стоял невдалеке и с довольной улыбкой взирал на меня. Еще раз коротко окинув все взглядом, я посмотрела на него.

– У меня просто нет слов, – выдохнула я после некоторой паузы.

– Я рад, – радостно хмыкнув, сказал Сол. – Но это еще не все. Пойдем.

Мы пошли прямо, к центральным деревьям, а там... де мы только не прошли! И, самое главное, кого мы только не видели! В месте, напоминающем бор в миниатюре, по веткам скакали белки с пушистыми хвостами, а другие, тоже белки, но с перепонками между лап, те, которых называют летягами, стремительно планировали, смело спрыгивая с верхних ветвей. Причем они нас совсем не боялись, собственно, как и все остальные. Где-то невдалеке между деревьями мелькнула серая шкура волка, а под ногами у корней деревьев копошились ежики.

– Не думайте только, что здесь все идеально, – сказал мне Сол, когда я проводила взглядом волка, – в том смысле, что животные и птицы живут в мире и согласии.

– Да, это романтический бред, – пробормотала я, получив от Правителя слегка укоризненный взгляд.

– Здесь действительно царит полная гармония, – продолжил говорить он, – но это вовсе не означает, что никто никому не мешает, никого не преследует и никого не ест. Ведь все это – тоже часть необходимых природных процессов.

– Круговорот вещей в природе, – дополнила я, на этот раз вполне серьезно. – Это и понятно. Если этого не будет, то не будет вообще ничего.

Пока мы гуляли, Солсаки рассказывал мне о животных, которых мы видели. У меня даже создалось впечатление, что он не государственными делами занимается, а днями напролет просиживает над книгами и справочниками типа «Дикие животные Индии» или «Занимательно о рептилиях». Однако я знала, что это не так – просто фантазия делала свое дело. Но, в любом случае, Сол знал практически все, обо всех и обо всем. А мне было очень интересно слушать столь хорошо осведомленного человека. Правда, попадались в его речах странные фразы, типа «знаю, им это не нравится» или «волки хотели бы, чтобы...», которые меня изрядно смущали. И я спросила об этом, когда юноша закончил очередное повествование:

– Как это «ты знаешь»? Откуда ты можешь знать, о чем думают и говорят животные?

– Хм, а вы угадайте с трех раз, – чуть поразмыслив, деловито предложил Солсаки.

Я лишь дико округлила глаза от мысли о том, что мне придется гадать на кофейной гуще.

– Это совсем нетрудно, Тимо, – сказал Сол, улыбаясь с таким видом, словно бы ответ и впрямь лежат где-то на поверхности.

– Ну, я даже...

– Ну, что вам первое в голову приходит? – подталкивал меня юноша. – Давайте, говорите, не бойтесь.

Я замерла, глядя на Правителя, которому уже и самому не терпелось сказать правду, но еще интересней для него было дождаться, когда я начну выдвигать версии. Мне подумалось, что он решил просто разнообразить день, чтобы он был чем-то примечателен и было, о чем вспомнить. Но мне и самой страшно захотелось выяснить «секрет» Солсаки, только вот гадать и ошибаться мне не хотелось. Я еще раз опустила и подняла взгляд, посмотрев в веселые глаза Сола. Красивые, мягкого коричневого цвета с зеленой каемочкой вокруг зрачка... коричневые, как деревья, и зеленые, как листва и трава... невинные, спокойные и глубокие, как глаза молодого оленя...

И тут меня пробило. Меня словно что-то кольнуло в мозг, и я поняла. Я догадалась.

– Ты... – слегка нерешительно начала я, но не потому, что действительно была не уверена в правильности ответа, а потому, что сама в это еще не до конца поверила. – Ты говоришь с ними...

Я не спрашивала, но утверждала. А Солсаки даже обрадовался тому, что я так скоро все поняла. Когда я повторила сказанное, он пуще прежнего заулыбался, а потом быстро принял серьезное выражение и сказал:

– Ну, вот, это было просто, не так ли?

– Давайте, я покажу? – предложил он.

Не дожидаясь ответа, он протянул руку к ближнему высокому игольчатому дереву, на одной из ветвей которого тотчас же показалась темная белочка. Солсаки издал какой-то странный звук, типа «щик» или что-то в этом роде, и зверек почти сразу же спрыгнул с дерева, приземлившись как раз на ладони юноши. Мягко вцепившись коготками в его пальцы, она удобно устроилась, а Солсаки мельком глянул на меня, как бы привлекая мое внимание, а потом заговорил. По крайней мере, я видела, что губы его шевелятся, и мышцы, виднеющиеся на шее, работают.

Я специально напрягла слух, но до меня доносились лишь какие-то непонятные едва различимые звуки, которые я даже и описать-то толком не смогу. И тут до меня дошло – ультразвук. Точно, это был просто ультразвук, который слышен животным, но не доступен для людского уха. Солсаки подтвердил мою догадку чуть позже.

– Да, ты права, это ультразвук. Я не знаю, как так получилось, – заранее ответил он на мой предполагаемый вопрос. – Я просто с самого детства, сколько я себя помню, умел разговаривать с животными. Я не могу тебе этого подробно описать, этот процесс... он происходит сам собой, – Сол, как мог, пытался мне все объяснить. – Я говорю с ними так же, как и сейчас – с тобой, только я будто бы какой-то рубильник переключаю в себе, и делаю это незаметно ни для окружающих, ни даже для себя.

– Понятно, – кивнула я, так как действительно поняла, но еще пока усваивала. – А что ты ей сказал? – кивнула я на белочку, которая еще сидела на ладони юноши и перебирала пальчиками шерстку хвоста.

– Сказал, что ты – наша Принцесса, – доброжелательным тоном отозвался тот, – что ты очень хорошая, но пока тебе нелегко здесь прижиться.

Он повернулся к белочке и снова произнес что-то неясное, и зверушка вдруг активно закивала и быстро запрыгала, словно соглашалась.

– Я спросил, готовы ли они помогать тебе, если что и, как ты сама видишь, она ответила положительно, – произнес Сол радостным и благосклонным голосом, по-прежнему мило улыбаясь.

Мне было трудновато в это поверить, но выбора не оставалось. К тому же, я подумала, что разве дети не мечтают о чем-то подобном? Разве они не хотят попасть в чудесную сказочную страну, в которой бы все живые существа были их друзьями? А мне так повезло в жизни, это исполнилось, случилось. Так почему бы и не порадоваться?

Правда, если честно, после нашего почти двухчасового гулянья я поняла, что устала. И мне хотелось спать после практически бессонной ночи. Но мне было стыдно признаться в этом Солу, ведь он меня сюда привел именно для прогулки и разговора, а не для того, чтобы устраивать тихий час. Однако этот вопрос решился очень неожиданным образом.

– Тимо, – вдруг позвал меня Солсаки, опять о чем-то пошептавшись с сидящей у него на плече белочкой, – я тут только что узнал, что другие животные хотели о чем-то со мной поговорить. Говорят, что срочно, – добавил он с видимым сожалением.

– И что? – осведомилась я о его дальнейших действиях.

– Знаешь что, давай ты пока здесь побудешь, – предложил юноша – Можешь пока отдохнуть, наверняка устала. А я, как закончу, сразу приду. Кстати, – он протянул ко мне руку, по которой немедленно промчалась белочка и остановилась на кончиках его пальцев, – она хотела с тобой остаться.

Я подняла ладонь, и зверек прыгнул мне на руку. А Сол, коротко поклонившись, скрылся в зеленой рощице слева. Мы остановились на очень красивой небольшой полянке, которая в серединке чуть возвышалась, а к краям – спускалась вниз. Она была сплошь покрыта белоснежными мелкими цветами, а когда я присела и присмотрела, то поняла, что это был клевер. Я осторожно провела по мохнатым головкам пальцами и спустилась с пригорка туда, где продолжался лесок. Одно растущее там дерево было самом по себе низкое и с очень широкой кроной. С одной стороны ветки даже до земли доставали. А корни сильно торчали из земли, и потому я решила устроиться именно там. К тому же туда не попадали яркие лучи летнего солнца, которое уже поднялось над горизонтом. Угнездившись меж корней дерева, я сначала просто сидела, рассеянно гладя шерсть лохматой темной белочки, которая удобно свернулась в моих ладонях. Я проводила пальцем между ушей зверюшки, чуть временами касаясь ее холодного влажного носика, а думала о своем. Сначала я думала о Солсаки, о том, что ему хотели так срочно сообщить животные и вообще о нем, как об интересном человеке. Но мысли мои невольно возвращались к Рьюичи, к тому, что я узнала и что произошло сегодня ночью. Я вспоминала дико искаженное лицо моего друга с красными глазами хищника, а потом то, как он трясся от напряжения и боялся... боялся, что со мной что-нибудь случится. Сердце мое трепетало от этих мыслей, когда я вспоминала словно раздевающий меня жуткий взор Айрэна, который хоть и пугал, но одновременно и тянул к себе, как магнитом, искушающий. А потом на ум приходил рентгеновский взгляд Рьюичи, тоже проникающий внутрь и, может, даже раздевающий, но не тело, а душу. Однако такого взгляда я у него не видела несколько дней – с тех пор, как мы пришли в Odzi Omoi.

Постепенно сдаваясь нападкам усталости, я все-таки легла на травку там же, между корней, но так, чтобы меня было видно, а белочка удобно устроилась на моем плече, уцепившись коготками в куртку и слегка щекоча мне шею своей длинной шерстью на хвосте. Я не стала более сопротивляться и довольно быстро уснула, думая об обоих братьях Дайцукэ и мысленно сравнивая их и понимая, что они – почти полная противоположность друг друга, однако что-то общее в них все же есть, и меня это пугало.

А что же делал Солсаки, когда оставил меня на полянке? Он, как и сказал, отправился поговорить с желающими этого животными. Он не слишком далеко углубился в рощицу, где его и ждали. Там была пара серых волков, которые на время забыли о своем соперничестве с лисами, а также несколько десятков пернатых, сидящих на ветках и траурно молчащих, но переглядывающихся. Зайцы перестали сдирать вкусную кору с деревьев, а барсуки резко подняли головы от земли, когда подошел Солсаки. Но главным образом там были олени. Один был еще мал, а другой оказался молодым, но все же повзрослевшим в сравнении с первым, с красивыми золотистыми рогами, которые напоминали раскидистые ветви, и с гладкой светло-коричневой шерсткой, на которой по бокам вкраплениями мелькали золотистые пятна и того же цвета полоса вдоль позвоночника.

Он чуть вышел вперед, навстречу Правителю, который приветливо осмотрел всех присутствующих и наклонил голову в знак приветствия. То же сделали и звери, по-прежнему молча и выжидающе глядя на него снизу вверх.

– В чем дело? – спросил Солсаки, но в его голосе не было невежественного высокомерия, только равенство. – Случилось что-нибудь?

– Мы хотели поговорить насчет нее, – отозвался стоящий впереди молодой олень и остальные утвердительно завыли на разные голоса. – Это важно.

– Понятно, – сказал Сол, поднимая правую ладонь и восстанавливая тишину. – Выразишь общее мнение? – обратился он к оленю.

– Конечно. Мы видели, как вы пришли с этой девочкой. Это ведь Принцесса? Та самая?

Солсаки сдержанно кивнул и звери снова на пару секунд зашумели, но потом резко смолкли, предоставив право на разговор оленю.

– Она интересная, не так ли? – задал слегка каверзный вопрос Сол, улыбнувшись.

– Да, это так, – без колебаний ответил олень. – Однако мы обеспокоены и потому отвлекли вас.

– Что же вас тревожит?

– Мы чувствуем ее сильную энергию. Она... в ней ведь течет та самая кровь? Голубая кровь?..

– Да, вы правы, – немедленно ответил Солсаки, задумчиво опустив взор.

– А она сама об этом знает? – настороженно спросил олень, приблизив выразительную морду к Солу.

– Нет пока, – юноша неотрывно смотрел в глаза животного, которые своей глубиной и приятным цветом напоминали его собственные. – Вообще, она вроде как узнала что-то о своих родителях и наверняка нашла информацию и о матери конкретно.

– Но если она об этом уже знает, то почему...

– Она вовсе не глупа, – заметил Солсаки, одновременно заверяя в этом остальных, – и я это вижу. Только вот ей сейчас не до того...

– Почему? – последовал вопрос от оленя и еще от нескольких животных.

– Хм, она взволнована, – чуть подождав, произнес Сол, опустив глаза в землю. – Она очень беспокоиться о своем друге, Рьюичи, и, как мне кажется, только об этом сейчас и думает.

– Рьюичи?! Это тот... – чуть не хором воскликнули звери.

– Да, он брат Айрэна, – спокойно отозвался юноша.

– Но, как же так получилось? – тоже усмирив немного свой нрав, спросил олень.

– Как получилось, что они подружились?- не веря собственным ушам, повторил Сол. – Ну, ты меня просто поражаешь! Как, по-твоему, можно так долго идти сюда, вместе переживая все счастливые и несчастные моменты, и при этом не подружиться?!

Ответом стала гнетущая тишина. Солсаки явно был недоволен внезапным всплеском отрицательных эмоций у животных, ведь сам не испытывал того же. Все это видели, и потому следующий вопрос олень задал осторожно:

– Вы ведь никогда не считали его чудовищем, как другие?

– Я ни одного из братьев Дайцукэ не считал таковым, что бы там ни говорили другие, – со сдерживаемым огнем проговорил Правитель. – Я близко общался с ними и знаю, что они оба замечательные люди. И маги. Что же касается происходящего сейчас с Рьюичи, то, я думаю, его стоит пожалеть и постараться помочь. Нельзя считать его изгоем.

– Но он Изгнанник, – возразил кто-то из зверей.

– Это у него на лбу не написано, – откликнулся Солсаки. – И вообще я считаю, что в той истории с изгнанием что-то нечисто. Я знаю Силуэра уже больше пяти лет и не верю, что он способен на такое.

– Что ж, вам видней, Дьер, – сказал олень, снова заглядывая в глубины глаз Правителя. – Однако, вы ведь собираетесь сказать девушке о ее корнях и том, что она должна сделать.

– Разумеется, но не сейчас. Вряд ли ей это интересно в данный момент и она, даже если и узнает, то только удивится, еще больше обеспокоится, но ничего делать не станет. А я не хочу ее заставлять...

– Вы очень хорошо к ней относитесь, – вдруг изрек олень.

Фраза эта была с явным подтекстом, потому что юноша поднял вверх одну бровь, как бы не понимая, о чем речь. Он еще немного постоял в таком положении, а потом развернулся и направился к полянке, на которой меня оставил.

– Это видно, – заметил олень, видя, что юноша и правда собрался уходить.

– С каких это пор вы стали сплетниками, особенно ты? – поинтересовался Солсаки, уже отойдя пару десятков метров и опять повернувшись лицом к оленю.

Однако звери не ответили и только жадными глазами смотрели на Правителя, выжидая, что он на это скажет. Однако Солсаки не намеревался ни пресекать такие разговоры, ни распространяться слишком на эту тему.

– Может, оно и так, – туманно произнес он, оглянувшись назад, туда, где он меня оставил, и вздохнул. – Может, и так...

Когда я, наконец, проснулась, был уже день. Я приоткрыла глаза и с трудом оторвала щеку от бархатной травы. Однако вниманием моим тут же завладело другое обстоятельство – я что-то слышала. Только не смейтесь, это стоило того, чтобы отвлечься и внимательно прислушаться. Это было как чудное пение какой-нибудь сладкоголосой птицы, но длилось оно долго (ни одной птичке бы объем легких не позволил такого). Этот звук был приятен до блаженной дрожи, я зажмурилась и еще сильнее напрягла слух и память, желая понять, быть может, я где-то это уже слышала. Но нет – такого мои уши еще не слышали.

Когда я поднялась, лежавшая у меня на плече белочка тихонько скользнула на мою ладонь и тоже навострила маленькие ушки с кисточками на концах. Она смотрела точно перед собой, чуть вверх. Тогда я тоже подняла глаза, и вдруг ответ на мучающий меня вопрос пришел сам собой. Передо мной, посреди словно сверкающей зеленой полянки находился Солсаки. Он стоял ко мне спиной, повернувшись к солнцу, и я могла хорошо рассмотреть лишь его силуэт. В руках он держал длинную трубочку и играл на ней – флейта. Юноша не сжимал ее, а действовал мягко, вдохновенно и спокойно перебирая пальцами и слегка покачиваясь в такт. А из флейты лилась удивительно красивая музыка, которую я и слышала. Теперь мне уже не хотелось спать, а хотелось сидеть тихо, не шевелясь, и слушать, слушать. Я закрыла глаза и мне почти сразу же представился прохладный ручеек, который постоянно меняется в зависимости от того, где он протекает. То через серые камни, сквозь которые он бежит быстро, спеша вырваться и расплескивая воду, то по тихим красивой полянке, как та, на которой сейчас находилась и я, где ручеек течет живо, но спокойно, плавно и переливается на солнце. Эта музыка... она будто бы не просто исходила звуками из тела флейты, а лилась изнутри того, кто играет. Сол словно душу вкладывал в самом прямом смысле этих слов, он отдавал часть самого себя и своей силы на то, чтобы звуки, исходящие из флейты, были не просто сочетанием нот, но и чем-то большим. Он хотел, чтобы они были живыми. И они были...

Что-то заставило меня открыть глаза. Мне почему-то показалось, что я ощущаю на себе ауру человека, который сейчас играет на флейте. Взглянув на Солсаки, я почти увидела ее. Она была как яркий свет в бесконечной тьме, она исходила изнутри и дарила тепло и радость всему вокруг. Я сначала даже подумала, что то было солнце, но по времени был полдень и оно стояло уже слишком высоко. Я почему-то подумала, что дело было не только в магической силе Правителя, но и в человеческих качествах. Я видела и чувствовала твердость и властность, в сочетании с добротой, мягкостью и... удивительным спокойствием. Солсаки представлялся мне идеальной системой с прекрасно сбалансированным справедливым нравом и железной хваткой власти. Все самое лучшее словно специально соединилось в этом человеке, чтобы дать ему шанс сделать что-то масштабное, что-то изменить и, быть может, попытаться превратить все вокруг в такую же совершенную систему. И я была уверена, что у него это получилось бы. В тот момент Солсаки был для меня чем-то идеальным, недостижимым, таким, чего просто рядом никогда не увидишь. Но сама-то я знала, что он рядом, знала, что могу спокойно разговаривать с ним, гулять, общаться, как мне хочется, и получать в ответ доброжелательную улыбку. И мне хотелось узнать его получше, настолько, насколько это возможно, насколько он сам позволит. Он был настолько хорош, что в это даже не верилось. А доброта, тепло и бесконечная безмятежность вместе со звуками его флейты проникали в мою голову... и в душу. И становилось как-то легче, спокойней на сердце. Хотелось слушать это вечно и вечно чувствовать на себе ласкающие потоки музыки, которые волшебным образом лились из его флейты и достигали каждой клеточки моего тела, согревая и успокаивая. Я знала, что это не вечно, но немножко побаловать себя иллюзиями – вовсе не преступление. Как говорится: «Мечтать не вредно. Вредно не мечтать».

Сразу после мы решили вернуться в Башню Асата. Солсаки сказал, что, чтобы меня не напрягать, будет лучше переместиться. Я была не в восторге от такого предложения, потому как еще не до конца привыкла к этому, однако спать мне все еще хотелось. И я даже позавидовала Солсаки, а вместе с ним и Зэну и всем остальным, кто обладает способностью перелетать таким образом с места на место – время не тратится зря.

Мы переместились сразу на центральную площадь. Во время перелета я снова боялась отпустить руку Сола, потому что слишком уж высокой была скорость и казалось, что меня запросто может от него оторвать. Тогда дух у меня захватывало, а это ощущение я очень люблю. К тому же с каждым разом мне становилось все легче. Сразу же после приземления, которое на этот раз обошлось без падений, я с улыбкой сказала:

– Эх, хотелось бы мне так уметь.

– Ну, быть может, вы и научитесь, – тоже доброжелательно улыбнувшись, произнес Сол.

– Как? – это сразу же подогрело мое любопытство, и в глазах засверкал огонек.

– Если вы так хотите, то я мог бы вас поучить. Только парочку книг вам покажу, – добавил он, как бы имея в виду, что мне многое придется изучать самостоятельно. И я это прекрасно поняла, ведь у него и без меня забот полон рот. Однако...

– Ловлю на слове, – радостно выпалила я. – Как будет время, так сразу.

– В принципе, я пока что свободен. На пару часов. Можем начать сейчас, – предложил юноша, взглянув на меня. Ну разве от такого можно отказаться?

– Отлично! – я пришла в восторг от такого. – Давай!

– Тогда в Библиотеку, – как на параде скомандовал Сол, указывая рукой направление.

Однако, как всегда, события начали развиваться не так, как мы того хотели. Действительно, кто бы нас стал спрашивать? К сожалению, никто не в праве выбирать себе судьбу, мы можем только распоряжаться тем временем, которое нам дано. Вот и сейчас наступил именно такой момент.

Мы вдруг услышали легкий звук удара, совсем рядом, а также внезапно появившийся почти незаметный красноватый туман. Мы дружно обернулись – это был Зэн. Обычно он не спешил что-то делать и демонстративно выходил из окружающего его тумана, но теперь вид у него был какой-то обеспокоенный. Как говорит молодежь – загруженный. Я сдвинула брови к переносице, соображая, в чем дело.

– Дьер, Госпожа Тирада, – сказал парень, поклонившись и блеснув золотистыми волосами. – У меня важное сообщение.

– Рапорт что ли? – с ноткой иронии в голосе спросил Сол, не теряя однако серьезного выражения лица.

– Члены Высшего Совета собирают экстренное совещание на Священном озере у храма Ароэ, – торопливо выложил Зэн. – Сандра просила сказать вам, пока она там немножко утихомирит их.

Я слегка недоуменно смотрела на двух парней, которые внимательно смотрели друг на друга, словно желая увидеть ответы на свои вопросы в глазах другого.

– Хм, странно как-то, – пробормотал Сол, опустив взгляд и проводя пальцами по подбородку. – Что бы могло случиться?

– Не знаю, Дьер, – ответил русоволосый парень, с сомнением глядя в лицо Правителя. – Не хочу зря поднимать панику, но у меня плохое предчувствие. Сандра говорила очень странно.

– Если Сандра говорила странно, тогда действительно что-то серьезное произошло, – без тени ехидства заметил Солсаки.

– Вот-вот, – вторил Зэн.

– Что ж, идем, – произнес финальное слово Правитель.

Они оба поспешно раскланялись передо мной, Дьер чуть коснулся губами моей руки и оба тут же участливо извинились.

– Простите, Тимо, что не смогу с вами провести время, – сказал Солсаки с неподдельным сожалением. – Вот уже во второй раз так получается.

– Ничего страшного, Сол, – отвечала я. – Ты ведь Правитель и у тебя есть очень важные дела.

– И все-таки. Я обещаю, что покажу вам то, что собирался. Я найду вас, – сказал он напоследок, снова отвесив поклон.

И оба парня быстро удалились от меня на некоторое расстояние, а потом, словно по взмаху волшебной палочки, исчезли, оставив два рвущихся ввысь столба света – багряно-красный и светло-зеленый – от которых слабыми волнами расходился полупрозрачный туман тех же цветов. Я посмотрела им вслед, а потом медленно пошла к входу в Башню, а потом стала подниматься вверх по ступенькам, решив не пользоваться платформами-лифтами, чтобы добраться до своего этажа. Не все же магией пользоваться, ноги тоже надо хоть как-то тренировать.

Закат того же дня.

Когда я вернулась, Лира сидела в комнате и тихо вышивала (я вообще подумала, что, может, это ее хобби). Увидев меня, она сразу же спросила, как мои дела и не случилось ли чего. Сначала я некоторое время размышляла том, стоит ли ей говорить всю правду, но потом решила, что нет. Я не хотела, чтобы она пожалела о том, что помогла мне прошлой ночью, и потому сказала, что все было хорошо. Действительно, мой друг пребывал в весьма странном состоянии, но ничего плохого он мне не сделал. Тогда беспокойство у Лиры несколько улетучилось и она перешла к уже насущным вопросам, а именно, сообщила мне о предстоящем празднике. Он снова должен был начаться после заката внизу, на площади. Я, в принципе, была не прочь немного развеяться и только одно несколько омрачало мне настроение – Рьюичи там не будет однозначно. И к тому же я думала, что же случилось, если Высший Совет созвал экстренное совещание. Однако об этом мне беспокоиться было совершенно бесполезно – ведь почерпнуть информацию все равно было не у кого. Люди вели себя спокойно и, скорее всего, ничего не знали.

Продремав несколько часов у себя и, таким образом, восполнив свои жизненные силы с запасом, чтобы хватило на предстоящую праздничную ночь, я позвала Лиру и спросила, когда будет пора. Естественно, я имела в виду, пора собираться, и специально попросила Служанку начать пораньше, чтобы у меня потом еще осталось время. Та лишь кивнула, удерживая на устах милую улыбку, и позвала остальных девушек, которые ей в этих случаях помогают.

Что еще сказать об этом? Управились мы быстро, так что до начала оставалось еще около пары часов. Меня нарядили в какое-то подобие комплекта бикини с широкими лямками, на бедра надели полупрозрачную юбку до колен, которая была на деле просто прямоугольной тряпицей, завязывающейся сбоку лентами, а сверху набросили такую же тряпицу в форме пятиугольника, два края которого закреплялись на самих лямках бюстгальтера, а остальное спадало на плечи и прикрывало спину. Видите ли, как сказала Лира, открывать спину неприлично. Значит, спину показывать неприлично, а все то, что находится спереди – да смотрите, ради бога? Меня лично это поразило, однако, должна признаться, что ничего неприличного как такового я в зеркале не замечала. Все было очень даже культурно – там, где можно, открыто, а где нельзя – прикрыто. Прическа заняла больше всего времени, и когда я это увидела, то поняла, что не зря. Для начала все волосы убрали назад так, чтобы они прикрывали уши. На затылке же мне соорудили что-то вроде большого и очень замысловатого пучка, с которого от основания свисали гладкие пряди. Также откуда-то снизу и чуть сбоку выходили две косы, заплетенные в полную длину моих волос. Выглядело просто колоссально... и действительно открывало всем на обозрение спину, которую показывать нельзя и которая была предусмотрительно прикрыта тонкой струящейся тканью.

Я осталась довольна и горячо поблагодарила всех девушек. А после этого решила использовать оставшееся у меня в запасе время. А сделала я это очень просто – поднялась на балкон этажом выше и стала внимательно оглядывать окрестности. Внизу уже кипела жизнь. Люди, как трудолюбивые муравьи, сновали на площади. Я порадовалась, что у меня хорошее зрение и я могу рассмотреть все, что они делают. Оказывается, все они были заняты подготовкой к празднику, что, в принципе, было естественным. Маги старались, наколдовывали искрящиеся белым светом светильники. Они поднимали в воздух низенькие круглые свечи и опоясывали длинными белыми лентами стволы, и ветви деревьев, и стебли распустившихся цветов, из которых были построены их собственные дома. «Белые цвет – символ наступающего года», – сказала мне Лира, когда я, осмотрев свою одежду, увидела, что она вся белая – полупрозрачная, как лунный свет, падающий в окно, блестящая, как эти самые светильники, висящие в воздухе на улице, и матовая, как плиты, из которых сделаны стены этой башни.

То был поистине красивый вечер. Люди копошились внизу, доводя все до ума к празднику, но я вскоре перестала этим интересоваться. Меня привлекло нечто другое, а именно – закат. Как только прощальные лучи упали мне на лицо, я тут же подняла глаза и увидела перед собой красно-алый полукруг, удаляющийся за горизонт. В центре он был темным, как вино, а по краям его, словно корона, обрамлял светящийся огненный ореол. Я не видела в небе тихих нежных цветов, были лишь яркие и горящие, словно пламя. И это было очень красиво... «Сегодня будет красный закат... значит, что-то случится... но это все равно удивительно красиво...» – вспомнила я слова Рьюичи, которые посчитала, грубо говоря, бредом. Однако вот он, красный закат, и он действительно удивительно красив, игрив, как искорки от костра, и одновременно печален, как догорающие черепки. Однако... если за правду можно принять все слова моего друга, то что-то должно произойти. Но ничего пока не произошло, ведь так?

Следя за последними яркими лучиками, я опустила глаза вниз, ближе к основанию Башни, и тут же увидела то, что сразу же повергло меня в ступор. По площади с той стороны, куда заходило солнце, двигался человек. Он целенаправленно шел к Башне, даже не поворачивая головы и ни на что не отвлекаясь. Да и отвлекаться-то сильно было не на что – почти все люди разошлись по домам готовиться к празднеству. Стояла только пара-тройка Стражников, которые уже успели выйти на свои посты. Его длинная тень уже почти достала до основания Башни, но не это привлекло мое внимание. В лучах солнца я заметила знакомые серебристые волосы – Рьюичи.

Я сначала не поверила своим глазам, но, тем не менее, я не ошиблась. Это было мой друг, только вел он себя как-то странно. Он так-то не показывается в окрестностях Башни Асата, то есть в центре города, потому что все еще носит ранг Изгнанника и он все равно, что преступник, которого отпустили на свободу до первой осечки. И Рьюичи специально не подходил близко к Асате, чтобы не раздражать. А тут вот вдруг пришел, да еще и в праздник, когда в центре собирается весь народ... Меня лично это очень удивило и даже более того – в голове у меня мгновенно замигала тревожная лампочка, возвещающая, что что-то тут нечисто.

И это подтвердилось буквально через несколько секунд, когда я вдруг услышала снизу грозный голос Стражника, как всегда спрашивающий, кто это идет. Ответа от приближающегося парня не последовало. Он остановился прямо перед скрещенными копьями, которые держали стражи, и молчал. Сами же Стражники довольно быстро его узнали и, ясно понятно, пропускать не захотели. Дальнейшие действия Рьюичи были просты – он поднял на них глаза и, подняв правую ладонь к левому плечу, резко щелкнул пальцами и отвел руку в сторону, словно пальцами линию в воздухе прочертил. Как оказалось, так оно и было. С моего места было плохо видно, но, кажется, меж его пальцев вдруг вспыхнул огонек и этим огнем он, словно острым лезвием, полосонул по стражам. Те не ожидали такого и потому ничего сделать не успели, даже полноценный крик не слетел с их уст. Невидимое лезвие порезало их по груди, опалив при этом одежду. Оба Стражника тут же упали на белые плиты, на которых я почти сразу заметила контрастного цвета пятна крови. Я вздрогнула – парень пошел дальше и уже там раздался возмущенный возглас очередного Стражника. Рьюичи явно хотел добраться до самой Башни.

Я не стала медлить. Выбежав с балкона на площадку перед лестницей и глянув вниз с перил, я убедилась, что в Башне почти никого не осталось – к счастью, все разошлись по домам, чтобы подготовиться к празднику. У меня же в голове сейчас мысли были совсем не о празднестве Нового года. Я запрыгнула на перила и немедленно спрыгнула вниз, заранее применив заклятие левитации. Я безо всяких проблем приземлилась на первом этаже как раз в тот момент, когда стена Башни открылась и внутрь вошел Рьюичи. Однако... то был не мой друг. И мне даже и думать не понадобилось, чтобы понять, кто решил меня навестить.

– Что тебе нужно, Айрэн? – немедленно бросила я, глядя на парня.

Он не отвечал, но приближался, выходя на середину круглой площадки. Я же наоборот отступала, не желая сближаться с ним. Мне хватило близкого общения с ним во сне и перепалки этой ночью. Айрэна нетрудно было узнать в теле Рьюичи. Как говорится, его особые приметы: жутко самодовольная ухмылка с клыками чуть-чуть длиннее обычных и зверски-привлекательные красные глаза, которыми он неутомимо сверлил меня. Я уже поднялась по ступенькам на узкую длинную площадку, с которой можно было попасть в некоторые комнаты первого этажа за железными дверьми, и думала, как бы мне проскользнуть, чтобы не быть зажатой в угол.

– Госпожа, что происходит? – раздался рядом немного наивный, но обеспокоенный голос.

Я едва чувств не лишилась, когда осознала, кто это сказал. Лира, укрытая сверху светлым капюшоном, только что вышла из крайней комнаты и теперь со сдерживаемым страхом смотрела на меня. Увидев Рьюичи (да еще в таком виде!), она немедленно подбежала ко мне и, схватив за руку, стала быстро оттаскивать назад к той двери, из-за которой она вышла. И я почти не сопротивлялась. Я пошла с ней, но вовсе не за тем, чтобы укрыться там – у меня к этому Айрэну есть серьезные претензии. А он, пока девушка старалась как можно быстрее скрыться, уже целился нам в спину.

Едва мы приблизились к двери настолько, что оставалось сделать только шаг, я внезапно и с силой толкнула Лиру вперед так, что она буквально упала внутрь. Я сразу же захлопнула дверь и повернула ключ, который по счастливой случайности торчал из замочной скважины. И я как раз вовремя отошла в сторону, потому что в дверь, то есть туда, где пару секунд назад были мы с Лирой, прилетел горящий жарким пламенем шар. Судя по тому, что замочная скважина, как и сам замок и находившийся там ключ стали медленно раскисать и плавиться, температура созданного Айрэном шара была изрядной, но лично мне от этого было даже лучше – нет скважины, нет ключа, и дверь не откроется при всем желании.

А из-за двери тем временем доносились гневные крики Лиры, которая дико тарабанила по железу:

– Госпожа, что ж вы делаете?! Зачем?! Убегайте скорее!

– Молчи, Лира! – быстро отпарировала я. – Ему все равно я нужна!

– Нет, Госпожа! Бегите! Бегите скорее!!!

Но я уже больше не обращала внимания на требования Лиры, ведь передо мной появился весьма грозный соперник, которого, пожалуй, ни в одном фильме не увидишь. И ощущения такие уж точно ни из одного фильма не выжмешь – здесь все реально и все возможно.

– Прячешь девчонку? Зачем? – Айрэн остановился точно в центре площадки.

– А зачем она тебе? – без особых церемоний бросила я.

– Ну, так, – протянул парень, игриво ухмыляясь, однако это выражение его лица не предвещало совершенно ничего хорошего.

– Давай обойдемся без «так», – настойчиво предложила я. – И не смей никого здесь трогать.

Голос мой звучал твердо и непоколебимо, будто бы его молния поразила, если б он меня не послушался. И, честно говоря, мне было не по себе – Айрэн уже укрепился в моем сознании как нечто ужасное, даже несмотря на хорошие отзывы о нем Рьюичи. Тем более, если говорить конкретно о соотношении сил, я сильно проигрывала, ведь, как говорила Серафима и также мой друг, мощь Айрэна очень велика. Но выбор дальнейших действий у меня все равно был невелик.

– Это угроза? – спросил парень, как будто не веря своим ушам.

– Не трогай никого, – потребовала я, в мыслях уже придумав, что буду делать дальше. – Тебе же я нужна?! Так давай же, беги за мной!

Я внутренне сосредоточилась и стала быстро читать заклинание Зеленой магии. Айрэн замер на месте, словно игрушка, у которой вдруг кончился завод, однако все было не так-то просто. Видя, что я делаю, он триумфально улыбнулся и сказал:

– Что ж, давай-ка посмотрим, на что ты способна. Я подожду.

И он и в правду стал ждать. Он просто стоял и молчал. И ничего не предпринимал. Во мне же быстро закипала злость – да он нагло издевается надо мной! И я решила преподать ему урок хороших манер. Совершая привычные движения руками, я скороговоркой произносила все необходимые слова, которые лично для меня были скорее звуками, потому что большинство из них я не знала (в смысле перевода на свой родной язык). Я чувствовала, как энергия снова собирается во мне, стекаясь со всех сторон. И снова было ощущение того, что сила во мне нарастает с громадной скоростью и достигает просто колоссальных размеров, с которыми справиться очень трудно. Вот в прошлый раз я с ней и не справилась толком, я не могла управлять ею полностью и даже едва шею себе не свернула, пока собиралась падать. Мне бы совсем не хотелось, чтобы это повторилось, ведь в данной ситуации терять сознание… нет, такого допускать нельзя.

– Er’yu omoi! – воскликнула я, автоматически раскинув руки в стороны, как крылья.

– Интересно, – только и успел произнести Айрэн.

Со всех сторон, из-под пола, пробиваясь сквозь щели между каменными плитами, из верхних залов ко мне ринулись с поразительной скоростью молодые зеленые стебли и коричневые корни деревьев. Они резво набросились на парня, который даже никаких попыток к сопротивлению не выказал. И мне это было только на руку. Я знала, что растения его просто так не отпустят, пока я удерживаю это заклинание. А потому я, не теряя зря времени, спрыгнула со ступенек на центральную площадку и почти сразу же взвилась в воздух. Мне нужно было увести его за собой. И, если удастся, выиграть чуточку времени, чтобы обезопаситься. Я не смотрела вниз во время полета и не видела, как Айрэн жадно следит за мной глазами, на деле думая: «Неплохо. Что ж, я дам тебе фору, как девушке. К тому же, это становится интересным...».

Мгновенно пролетев девятнадцать этажей вверх, я приземлилась на площадке перед нашими с Солсаки комнатами и ринулась к себе. Заперев на замок дверь (хотя я понимала, что эта мера предосторожности мне погоды не сделает), я стала быстро наколдовывать защиту. Я еще помнила, что Башня Асата находится в самом центре Эльхауира и, следовательно, в центре печати, в форме которой построен город. Печать – шестиконечная звезда – символ Белой магии, а значит, здесь она должна быть сильнее, чем где-либо еще. Не могу назвать себя экспертом в этой области, но, как говорится, была не была.

Я наспех наложила священный заслон, сделав его настолько мощным, насколько мне позволили силы и время. И как раз, когда я закончила с этим делом, я вдруг ощутила странное чувство – словно невидимая спица молнией прожгла мой мозг, внезапным резким звуком пронзив мои уши. Это был знак того, что Айрэн освободился из плена цепких веток растений. Однако мое заклинание он не сломал до конца, слабая искорка еще теплилась внутри меня, и я могла ее разжечь снова, когда только захочу.

В тот же самый момент я поняла, что время на подготовку вышло. Я стала медленно отступать назад, уже ощущая приближающуюся сюда темную энергию. И надо сказать, что не я одна ее чувствовала. Все растения, которые в изобилии росли у меня в комнате, словно умирать собрались. Абсолютно все резко спрятались в листьях, свернулись в крошечные бутончики, словно стараясь стать как можно меньше, чтобы их не было видно. Живая трава под моими ногами, не имея возможности куда-либо спрятаться, начала наклоняться и стелиться по земле. Я почти дошла до стены между двумя большими окнами, по-прежнему сверля сосредоточенным взглядом запертую дверь. Все вокруг словно стемнело, все боялось и скрывалось за темным призрачным покрывалом наступающих сумерек. Мои ноги словно примерзли к полу, а все мое существо готово было хоть сейчас выпрыгнуть из сандалий и умчаться куда подальше, хоть из окна выскакивай. Внутри все мелко дрожало, я старалась успокоиться, дыша медленно и глубоко. Солнце за окном практически село, бросив прощальный луч на стекла моих окон. Обернувшись туда, я увидела у горизонта лишь тоненькую полоску яркого красного света. Это был конец дня и, одновременно, конец этого года. Все на мгновение стихло, словно умерло. Мы, как мне казалось, наконец, дошли до финальной главы.

– Твое время вышло.

В ту же самую секунду, когда сверкающий ореол солнца окончательно скрылся за горизонтом, двери в моей комнаты распахнулись. Я снова ощутила дикий импульс в мозгу, острым шилом пронзивший уши. Перед собой, по краям двери я видела, как хрустальными осколками быстро рассыпается мое заклинание. Я не дошла всего пару шагов до стены и мощный импульс, словно внезапный порыв ураганного ветра, отбросил меня назад. Впрочем, я не могу ручаться, что именно стало причиной того, что я вдруг налетела спиной на стену – резкий магический толчок, созданный тем, что мое защитное поле разбилось вдребезги всего за долю секунды, или то, а вернее, тот, кто так же внезапно влетел внутрь комнаты и чьи ладони я уже чувствовала на своих опущенных вниз руках.

– Смотрю, ты так ничему и не научилась с тех пор, как познакомилась с Рьюичи, – хитро ухмыльнувшись, заметил Айрэн, наклонив голову и заглядывая мне в лицо. – А зря, такой шанс упустила. Ведь мой братец знает много чего интересного.

– Отпусти его, Айрэн, – сказала я, с вызовом гладя в пугающие глаза парня. – Отпусти. Зачем ты его зря мучаешь?

– Это не твое дело! – внезапно гаркнул он. – Тебя вообще ничего из наших жизней не касается, кроме, конечно, предстоящей «революции».

– Касается! – повысив голос, отпарировала я. – Он мой друг...

– Не лезь в его жизнь, понятно?! – Айрэн явно был зол, это читалось в его глазах, как в книге. – Никогда не лезь в его жизнь! Это тебя не касается!

– А ты не указывай, что мне делать! – крикнула я в ответ. – Ты мне не указ! Ты просто скотина!

– А ты – инструмент! – выпад Айрэна не заставил себя ждать. – Ясно тебе? Ты просто-напросто инструмент, с помощью которого можно провести «революцию». Ты правильно сказала однажды – ты просто недостающая деталь, без которой весь механизм полетит к чертовой матери. И все! Больше ничего!

Я на несколько секунд замолчала, не веря своим ушам. Огромными, как плошки глазами я смотрела на парня, который садистски улыбался и сверлил меня хищным взглядом. Но потом во мне что-то заклокотало: «Да кого ты слушаешь?! Ты что, ему веришь?! Веришь этому проходимцу?!». И я прислушалась к этому «внутреннему голосу».

– Ты ошибаешься, – сказала я, не теряя твердости в голосе. – Я нужна Рьюичи. Я не...

– Да ты кукла! – резко возразил Айрэн, нахально усмехнувшись. – Ты просто марионетка, которую нужно дергать за ниточки, чтобы она делала то, что ей скажут! И ты будешь делать все так, как тебе велели!

Он произносил эти слова с таким нажимом, что мне казалось, что меня сейчас просто расплющит. Я словно под гидравлическим прессом оказалась. От его слов уши в трубочки сворачивались, я не хотела его слушать, хотела зажать уши руками, чтобы ни один звук его голоса не доносился до меня. Однако это было невозможно.

«Черт возьми, – думала я со злобой, – никто не смеет так обо мне говорить. Тоже мне, нашелся умник-разумник». И тут я поняла, что пока не проиграла – во мне еще горел огонек Зеленой магии, которую я призвала себе на помощь. И... быть может, у меня еще есть шанс. «Плевать на эти странные ощущения, – мысленно решила я, вспомнив то, что чувствую, когда усиливаю действие Зеленой магии или вообще ее применяю. – Ничего со мной не случится. Это моя сила и я с ней справлюсь. Все у меня получится... Давай же, Er'yu omoi! Разожги во мне пламя силы!».

Я затравленно опустила голову, собирая в себе энергию. Я хотела накопить ее как можно больше, чтобы направить затем всю эту мощь на Айрэна. Сейчас он мне был просто ненавистен. Я не терплю, когда меня называют ненужной, неважной, словно я – вещь, когда говорят, что я должна кому-то подчиняться, да еще и в таком наглом тоне и с самодовольной ухмылкой на лице... потому я старалась по максимуму сосредоточиться на свей цели. Я хотела, чтобы все эти стебли растений, что находятся рядом, скрутили Айрэна, и не просто физически зажали, а связали магией, чтобы он не мог ничего сделать, пока я не завершу задуманное. Я собиралась запечатать его силу с помощью магии Шаманизма, используя силу окружающей нас природы. Но для этого мне нужно было время. И потому мне нужна была помощь Зеленой магии. Почувствовав, что я готова, я отпустила на волю сосредоточившуюся во мне силу.

Началось все так, как я и хотела. Все растения, которые находились здесь, в моей комнате, резко проросли и протянули свои длинные стебли к парню, который, как мне показалось, понял, что происходит, еще за несколько секунд до того, как первый листик коснулся его. Растения рьяно опутали его руки и ноги и оттащили в центр комнаты. Я видела, что Айрэн напряг все свои мышцы, словно стараясь перетянуть эти стебли, вырвать их с корнем, но ни у кого бы на это физически не хватило сил. Но на лице его не было испуга или даже неожиданности. Он все так же улыбался, словно бы ему было интересно, будто он забавлялся этим, будто это была его победа. А мощь моей Зеленой магии нарастала, я это чувствовала и верила, что смогу ее контролировать. Серебряный кулон с зеленым камнем на моей шее начал светиться, как и в предыдущих случаях, и теперь это сияние расходилось в стороны яркими лучами, отгоняя мрак. Стебли, крепко держащие Айрэна, тоже стали излучать слабый зеленоватый свет, он исходил от них и окутывал их одновременно. Айрэн не шевелился и не мог, но все же он упрямо тянул на себя стебли, оскалив зубы и глядя на меня голодным волчьим взором.

Справившись с этим, я быстро сцепила руки в замок – просто сплела пальцы, а указательные, средние и большие распрямила и попарно скрестила – это было частью заклинания, которое я тут же стала читать. В принципе, оно было для меня просто набором звуков, потому что я не знала языка, на котором оно было составлено. Однако даже такое можно запомнить, если долбить его текст по несколько раз в течение многих дней.

– Хм, это уже интересней, Тимо, – слегка восхищенно сказал Айрэн, усмехнувшись. – Неплохо. Но ты вправду думаешь, что этим меня можно удержать?

Я не обратила внимания на эти слова, будучи полностью сосредоточенной на заклинании. Я чувствовала тепло своего кулона и... он словно давал мне силу. Силу?! Тут я вспомнила сразу три вещи: во-первых, моя мама Дина была Хранительницей Священного озера и обладала большой магической силой, связанной с растительным миром; во-вторых, серебряный кулон достался мне от нее; и, в-третьих, этот магический талисман реагировал, когда я призывала Зеленую магию, то есть магию, связанную с растениями. Значит ли это, что я вместе с кулоном унаследовала и способности своей матери? А если это действительно так, то... по словам Солсаки я должна быть последовательницей Дины в том, чтобы быть Хранительницей Священного озера и магии Odzi Omoi, и во мне должна течь так называемая Голубая кровь, о которой я, однако, ничего не знаю. Я даже не понимаю, что это означает, но все равно этот факт столь внезапно ударил мне в голову, что мне пришлось ею тряхнуть, чтобы снова сконцентрироваться на заклинании, мощью которого я надеялась удержать Айрэна.

Но Айрэн? Я не прислушалась к его словам, просто пропустила их мимо ушей и вдруг... я почувствовала, как мой мозг через уши словно пронзили спицей, к которой был подведен мощный электрический ток. «Моя... защита...» – только и успела подумать я, слышал странный звон в ушах. От внезапного и мгновенного ощущения боли я открыла глаза и увидела, что Айрэн вовсе не собирался стоять и ждать, пока я его запечатаю. В долю секунды зеленые растения, сковавшие движения парня, оказались отрезанными от него. Они стали быстро сползать по его рукам ногам и падать на землю, на глазах теряя магическую энергию. Те же, что еще были «живы», словно замерли, подпитываясь от меня магической энергией. Я отдавала ее, хотя надо было сосредоточиться на заклинании Шаманизма, которое я не закончила. Время вокруг словно замедлилось. Я видела Айрэна, который пальцами перечеркнул свои путы, будто бы у него в руке были острые лезвия. Но я понимала, что это только еще одно заклинание, то же, которым он поразил Стражников внизу. Огонек, исходивший из кончиков его пальцев, быстро угасал, и я заметила, что медальон на его шее горит алым светом. Он хитро смотрел на меня, я же не собиралась сдаваться, и растения, подчиняясь мне и используя силу, что я им давала, снова были готовы броситься на парня.

– Сильная магия, – отметил Айрэн. – И я даже знаю, откуда она исходит. Но ничего...

В один момент он присел, положив ладонь на светящуюся зеленым траву, и быстро сказал:

Пальцами он очертил в воздухе круг, чуть-чуть не достав до меня и соединил руки. Мой мозг снова пронзила резкая сверлящая боль и я поняла, что мое заклинание Шаманизма не работает. Я развела руки, готовясь атаковать его хотя бы с помощью растений, но в следующую секунду Айрэн оказался прямо передо мной, едва не столкнувшись со мной нос к носу. Я инстинктивно подалась назад, приказывая немногим еще живым стеблям связать его, но прежде, чем они успели его коснуться хоть одним листиком, парень протянул ко мне руку и сорвал с моей шеи кулон, порвав тонкую серебряную цепочку, а другой рукой он вдруг толкнул меня в грудь так, что я отлетела назад и врезалась спиной в стену. Не сомневалась, что это был не просто физический удар, он бы не дал такого эффекта. Меня вжала в камень магия. При ударе у меня зазвенело в ушах и кости захрустели так, что, казалось, они сейчас все сломаются. К тому же я не упала после этого, я чувствовала, что меня что-то держит. Нечто невидимое впечатало меня в стену и не отпускало. Несомненно, это были проделки Айрэна. Я попыталась шевелиться, но никак не могла оторваться от стены и только беспомощно крутила кистями и дергала коленями.

Айрэн стоял передо мной на расстоянии нескольких метров, в центре комнаты. Он опустил голову, правая рука все еще была вытянута вперед после того, как он толкнул меня, а в левой он сжимал мой кулон, который медленно потух, словно у него батарейки сели. Ясно понятно, что у него не батарейки сели, а пропал источник силы, то есть я. А вместе с тем, как терял силу кулон, растения позади Айрэна медленно опали на пол. Айрэн взглянул на меня с дикой триумфальной улыбкой, означающей победу, а я лишь смотрела на него в бессильной злобе.

И мне было плохо, мне было горестно. Я знала, что сейчас передо мной Айрэн, безжалостный и циничный, но все равно... видела-то я Рьюичи. Я видела его серебристые, словно тронутые сединой волосы, я видела его таким, каким привыкла, только... мне очень не хватало его глубоких прозрачных глаз. И вместо них я видела красные, как жерло вулкана, глаза его брата.

– Оставь Рьюичи в покое, – потребовала я. – Дай ему жить нормально. Он ведь ни в чем не виноват...

– Он виноват в том, что я сейчас здесь, – прервал меня Айрэн, – в его теле. Он сам это сделал и это его вина.

– Но он же не хотел...

– А кого это волнует?

– Что? – я не поверила своим ушам.

– А то, что Рью прекрасно знает, что за свои ошибки надо платить, даже если ты совершил их случайно, – ответил парень. – К тому же, – добавил он, подходя ближе, – ты ведь всего лишь наша марионетка и не можешь ничего требовать.

– Я не марионетка... – прошипела я, чувствуя, как во мне закипает злоба.

– Еще какая! – рявкнул Айрэн, заставив меня сжать зубы. – В любом случае, все, что связано с моим братом тебя больше не касается.

– Ч-что? – опешив, спросила я, уже в который раз за вечер не веря тому, что слышу.

– Теперь Рьюичи должен будет уйти за то, что он сделал здесь, – триумфально улыбаясь, сказал Айрэн, глядя в пол и с удовольствием поглаживая подбородок. – За то, что сегодня произошло на Священном озере.

Я широко распахнула веки и неотрывно смотрела на него. До меня как раз дошло, что Высший Совет не зря созвал всех своих членов на совещанье у Священного озера, что Солсаки не просто так умчался туда, что нечто страшное действительно случилось. Он что-то сделал...

– Что ты сделал? – я так и спросила у Айрэна.

– Да, Рьюичи придется ответить за это, – продолжал парень, словно и не слыша меня, – за разрушенные Храмы Аир и Иеро, за полосу огня по берегу Священного озера, за лежащих там, внизу, Стражей, за вторжение в Башню Асата, за... нападение на Принцессу.

Айрэн глянул на меня взглядом, от которого мне сразу стало нехорошо. Я его уже видела, тогда, во сне. Голодный зверский взгляд, от которого за километр разило хитростью и самодовольством и который (самое главное и ужасное) был очень обаятельным. Но я попыталась не обращать на это внимания. И тут же в мою голову пришла такая мысль, от которой я пришла в шок – никто ведь не знает, что Айрэн находится в одном теле с Рьюичи и никто даже не догадывается, что так называемая «болезнь» Рьюичи – это просто проделки его старшего брата, которого все считают мертвым. И потому по Odzi Omoi разойдется информация, что это Рьюичи все устроил, что он виноват во всех сегодняшних несчастьях.

– Ты что, хочешь, чтобы все труды Рьюичи пошли насмарку? – потрясенным голосом спросила я. – Хочешь, чтобы все, что он сделал для этой «революции» потеряло смысл? Чтобы в него перестали верить?

– Для «революции»? – каким-то странным тоном переспросил Айрэн и сразу же зашелся диким смехом. – Н-да, ты даешь иногда маху, – сказал он, отсмеявшись. – Да это я устроил всю эту «революцию». Я стал поднимать восстание, я начал собирать магов и ведьмаков, я придумал систему. Это был я.

Я едва дара речи не лишилась после того заявления. Я-то думала, что начала все группа очень умелых магов, а кто именно - неизвестно... но так мне Рьюичи сказал! Зачем бы он мне врал? Но, с другой стороны, слова Айрэна действительно походили на правду.

– Ты хочешь, чтобы Рьюичи снова выгнали? – потрясенным голосом спросила я.

Говоря о том, что он поднял всю эту идею «революции», парень отвернулся и смотрел в окно, но потом повернулся в мою сторону, снова пробуя на мне свой хищный взгляд. Он сделал шаг вперед, сказав:

– Я хочу, чтобы его здесь не было.

Он еще подступил ко мне.

– Уйди, – твердо сказала я, мечтая в мыслях уронить ему на голову наковальню, а еще лучше – рояль. – У меня от тебя мурашки по коже.

– Ну, да, я уж вижу, – как-то задумчиво протянул он, проведя пальцем по моей руке.

– Не трогай меня, – рыкнула я, удерживая голос на твердом тоне, но все же кипя от гнева. – Ты – настоящая сволочь. Ты же собственного брата подставил.

– Знаешь, мне сильно наплевать на то, что ты обо мне думаешь, – заявил Айрэн, несмотря на мои предупреждения шагнув еще. – Рьюичи должен уйти, потому что так будет лучше для него же. Ему не место в этом мире. Он здесь чужой.

– Неправда! – воскликнула я, потому что слова Экзорциста резанули меня по сердцу. – Он и здесь нужен!

– Не смей!!! – вдруг рявкнул Айрэн так, что у меня в ушах зазвенело, и он положил руку мне на горло, не сжимая, однако, пальцы. – Не смей мешать ему! Не смей вмешиваться в его жизнь!

Айрэн не кричал, но говорил громко и к тому же медленно, четко проговаривая каждое слово. Лицо его было ко мне совсем близко, он проговаривал мне все на ухо, словно вдалбливая мне это в голову и желая одновременно меня напугать. Я уже поняла, что этот человек просто так словами не бросается, если сказал, что сделает – значит сделает. А если угрожает, то всерьез. И мне было страшно, но совсем не до дрожи. Мой страх перекрывала моя злоба к этому Экзорцисту и мое нежелание следовать его «советам». Здесь, видимо, еще и большую роль играл мой трудный характер, в котором с рождения было запрограммировано чувство одиночки под названием «моя жизнь и проживаю ее я». То есть, это для меня означало не слушать в принципе чужих советов (или делать это крайне редко) и еще и с нахальством отпихивать их. Моей реакцией всегда становилась агрессия, а тем более, если мне настоятельно советуют что-то сделать или, наоборот, не делать, подразумевая под этим угрозу. Возможно, это безрассудно с моей стороны, но такова уж моя натура.

– Мне все равно, что ты со мной сделаешь, – сказала я тоже на ухо парню, кажется, даже слегка удивив его этим. – Все узнают, что Рьюичи невиновен. Я всем расскажу, что ты все еще здесь, в этом мире. Ведь я-то знаю, что это так.

– Да, ты знаешь, – убийственно спокойно сказал Айрэн, отдалив лицо от меня. – Жаль только, – с поддельной жалостью протянул он, проведя кончиками пальцев по моей руке и плечу, отчего у меня и впрямь мурашки побежали, – что рассказать ты об этом никому не сможешь.

Я уже было усмехнулась, готовясь потешаться над его словами, однако, когда он поднял глаза на меня, улыбка медленно сползла с моего лица. Я поняла, что он не шутит и даже более чем серьезен. Айрэн вдруг расплылся в хитрой улыбке, прищурив при этом глаза, а потом вдруг резко распахнул веки, глядя при этом мне прямо в зрачки. Бьюсь об заклад, он применил какое-то странное заклятие, потому что я тут же почувствовала посланный им энергетический импульс. Меня вдруг словно что-то в мозг ударило и одновременно сердце екнуло и на какое-то время перестало биться. На меня накатила волна уже даже не страха, а панического ужаса, и я часто-часто задышала, пытаясь завести сердце, которое спустя несколько секунд стало медленно перекачивать кровь. В один момент с этим я ощутила, как мое горло словно в лед заморозили и поначалу мне было трудно дышать. Айрэн все еще держал ладонь на моей шее и, глядя, как у меня внезапно резко уменьшились зрачки и напряглись все мышцы, он вдруг саркастически ухмыльнулся и сказал:

– Ну, что ж ты замолчала? Давай, назови меня как-нибудь! Или все, выдохлась?!

Этот ход был явно специально для того, чтобы вывести меня из себя, и первым моим желанием было послать его куда подальше. Я уже даже рот открыла, но... Айрэн тихо рассмеялся, наблюдая, как я просто хватаю воздух ртом, из которого не вылетает ни единого звука. И сколько я не старалась, с моих губ не слетал даже шепот.

Это было более чем неожиданно. Страх, овладевший мной, когда мое сердце замерло, сейчас вернулся и с удвоенной силой набросился на меня. Я чувствовала, как дрожат мои руки, и все тело и, главное, психика, еще не пришедшая в себя после прошлого события, теперь сгибались под тяжестью новой напасти. Время для меня вдруг словно остановилось и все, что я видела перед собой, это довольную физиономию Айрэна в нескольких сантиметрах от моего лица, смотрящего на меня игривым и коварным взглядом. Я дернулась в бессильной злобе, чувствуя, как ярость рвет меня на части и жарит все внутри. Меня трясло в исступлении, я бешено скрежетала зубами и... молчала.

– Хм, – тихо, словно заигрывая, протянул Айрэн с хитрым выражением, как у кота, на лице, – а ты все-таки милашка...

Его рука все еще была на моем горле, а когда я после этих слов попыталась отвернуться, он схватил меня пальцами за челюсть, крепко держа, чтобы я не отводила лицо в сторону. Дыхание мое было неровным из-за кипящего во мне, словно лава в жерле вулкана, гнева.

– ...особенно, когда злишься, – прошептал он одними губами, коснувшись носом моего носа.

Живая, быстрая мысль мелькнула в моей голове: «Не... не смей... не смей!..». И мне так хотелось ее озвучить. Но я успела только лишь подумать и его губы снова соединились с моими, как тогда, во сне. Только сейчас-то я не спала!.. Я задохнулась от жуткого ощущения внутри и от наглости и самодовольства этого Экзорциста. Айрэн не опустил веки, продолжая смотреть в мои испуганные глаза. Я не могла этого выносить. Я крепко зажмурилась, преодолевая отвращение, и с силой дергала руками и ногами, пытаясь вырваться. «Нет, нет, нет! Только не это! Только не снова! Не сейчас!.. Ненавижу его... ненавижу! Скотина! Да как он смеет!.. Ненавижу!!!..» – мысли проносились в моей голове с невероятной скоростью. Я бы с удовольствием треснула его лбом об стену или из окна выбросила, если бы могла вырваться из цепких оков его заклятия. Но я не могла... не могла!

Мечась мыслями между возмущением, гневом, досадой и бессилием, я вдруг ощутила, что глаза мои горят и тут же по щекам у меня скатились две крупные прозрачные капли и упали как раз на пальцы Айрэна, которыми тот держал меня за челюсть. Он сразу же от меня оторвался и недоуменно взглянул на свою руку, но потом почти сразу же его лицо приняло прежнее довольное выражение. С видом самого отъявленного садиста он быстро слизнул с моей щеки слезинку, а потом еще и демонстративно облизнулся, медленно проводя языком по верхней губе. От такого зрелища меня сразу забила дрожь и мурашки быстро-быстро понеслись по телу, а по спине пробежал холод. Во мне все еще кипела злоба, но теперь она уступала место жуткому страху, панике. Представьте себе такую картину: вы привязаны, скажем, напрочь к той же стене, даже шевельнуться не можете, а перед вами – клыкастый кровожадный вампир, который решил выпить на обед всю вашу кровь. Как бы вы себя чувствовали? Понимаю, что вы – не я, и я – не вы, но все-таки... такое даже передать со стопроцентной точностью невозможно.

Глядя, как я тихо трясусь от страха, Айрэн поднес к глазам мой серебряный кулон с зеленым камнем и, внимательно посмотрев на него, словно просвечивая рентгеновским зрением, внезапно просто разжал пальцы. Кулон со стуком ударился об пол и остался лежать там, а парень стал быстро отходить от меня.

На стене в моей комнате висело огромное зеркало, в котором можно было видеть себя во весь рост. Когда Айрэн отошел от меня, он приблизился к этому самому зеркалу. Заставив себя поднять голову, я посмотрела туда и снова оцепенела – в гладкой поверхности зеркала отражался Айрэн собственной персоной (в смысле, в своем собственном теле!). Он выглядел так же, как я его видела во сне – спереди длинные, сзади короткие взлохмаченные рыжие волосы, черная майка, потертые джинсы с торчащими трусами, а на шее – «собачья» цепь, а также темный медальон Экзорциста.

– Ну, так я тебе больше нравлюсь? – издевательски спросил он, глядя на меня через зеркало, улыбнувшись одной стороной губ и открыв, таким образом, правый клык.

Я часто дышала и чувствовала, как мои зубы тихонько ударяются друг об друга. Я все еще была придавлена к стенке, но сейчас мне вдруг захотелось еще сильнее в нее вжаться, чтобы только его не видеть. И чтобы он меня не видел. Айрэн взглянул на меня через зеркало и я ощутила сразу двойное чувство: с одной стороны хотелось убежать, а с другой – наоборот, смотреть на него дальше, потому что все в нем невольно очаровывало. Все – одежда, небрежный внешний вид, самовлюбленное и игривое выражение лица, лукавые красные, словно пылающие огнем, глаза, которыми он будто бы непрерывно заигрывал с тобой – заставляло сердце биться сильнее от волнения. Но вместе с тем, я видела в нем безжалостность, тьму, внушающую страх. И так получалось, что когда я смотрела на него, то думала о нем, как об обаятельном парне, а саму трясло от жути, как в лихорадке.

Я испытала облегчение, потому что он после этого ушел. Бросив на меня короткий довольный взгляд и саркастически усмехнувшись, он вдруг вытащил из кармана пачку сигарет с ментолом (те, что курит мой друг) и зажигалку и закурил. Я почувствовала далекий знакомый аромат и мне вдруг стало ужасно горестно оттого, что я вижу перед собой Рьюичи, а в зеркале отражается его старший брат-садист. Я обреченно опустила голову и тут же, услышав внезапный щелчок пальцев, сползла на пол. Я исподлобья злобно, словно раненая разъяренная пантера, глянула на парня, который через мгновение исчез, оставив после себе (как и Зэн) лишь яркий алый столб света, тающий в воздухе красноватый туман и приятный мягкий запах ментола.

Мне не дали побыть одной, что было естественно. Раздался шум, топот. Лира, крича, вбежала в комнату и, увидев меня на полу, крикнула, что нашла меня. Она бросилась ко мне и стала трясти за плечи, непрерывно спрашивая, все ли со мной в порядке и что случилось. А я... что я могла ей ответить? В том то и дело, что я вообще ничего не могла ответить, потому что была не способна произнести ни звука. Дар речи пропал, словно его никогда и не было.

Чуть позже у меня состоялся разговор с Солсаки и Лирой. Ну, если это можно так назвать, учитывая то, в каком состоянии была моя способность говорить. К счастью для себя, я могла просто выводить слова в воздухе, используя простенькое заклинание «Illinum». Оно действительно было очень простым (специально для первого уровня магов) и даже не отнимало сил, однако я все равно чувствовала себя неважно.

Солсаки появился почти сразу же после Лиры. Он немедленно отправил прочь всех, кроме моей Служанки, как только узнал, что я цела невредима. Однако сам он уходить не хотел до тех пор, пока я не расскажу, что случилось. И мне пришлось это сделать. Я все объяснила сидящим на кровати Солу и Лире, правда, без особого энтузиазма, что, наверное, было понятно. Я медленно, но уверенно выводила в воздухе зеленые буквы, которые пылали слабеньким огоньком, а потом гасли, пока от них не оставалось и следа, и я могла заполнить их место новыми словами.

Не думайте однако, что я сдалась. Я пыталась рассказать или хоть как-то намекнуть на причастность к этому инциденту Айрэна, однако все было тщетно. Едва я начинала писать хоть что-то касающееся этой темы, как у меня сразу сердце давало сбои, начиная биться все медленнее, мне становилось трудно дышать, а к горлу подкатывала ледяная волна. Я понимала, что у меня нет никакой возможности сообщить о существовании Айрэна и от этого мне становилось только хуже. Терпеть не могу такие моменты. Моменты безысходности, моменты беспомощности. Я всегда считала себя достаточно сильной, способной самостоятельно справляться со всеми трудностями жизни, способной жить одной. Однако именно об этом я говорила Рьюичи прошлой ночью – одной всегда трудно.

Солсаки не стал меня пытать и сразу после окончания моего рассказа решил оставить меня.

– Ты точно уверена, что с тобой все хорошо? – для верности спросил он, обеспокоено осмотрев меня.

«Да, – я сдержанно кивнула. – Оставьте меня одну. Пожалуйста», – добавила я (естественно, в письменном виде).

Правитель смерил меня понимающим взглядом и ничего больше мне не сказал. Я видела, что он за меня переживает, и потому взглянула на него, заставив себя улыбнуться, чтобы показать, что все со мной хорошо. Не знаю, насколько убедительно это у меня получилось, и поверил ли Сол в то, что моя маска – истина. Но, во всяком случае, он не стал возражать и немедленно направился к двери.

«Прости, Лира, ты не могла бы тоже уйти?» – спросила я, ведь комната девушки находилась прямо за стеной от меня, а мне не слишком хотелось, чтобы кто-то находился со мной в такой близости.

– Но, Госпожа... – начала было говорить Лира, удивившись моей просьбе, но Солсаки ее прервал.

– Ничего, Лира, – сказал он, жестом подзывая ее. – Я все равно ухожу, так что останешься сегодня в моей комнате.

Девушка молча кивнула и подчинилась. Когда она вышла, Солсаки немного помедлил в дверях. Повернувшись ко мне вполоборота и глядя на меня красивыми внимательными глазами, он позвал:

Я взглянула на него.

– Не делайте глупостей, хорошо?

Ночь с 31. 12. 2008 г. на 01. 01. 2009 г.

Что он имел в виду? Что я могла такого глупого сделать? Согласна, у меня стресс и все такое, но мозги-то у меня все равно на месте. Они никуда не делись и даже работали, несмотря ни на что.

Я так думала. Но мне, если честно, было не очень-то весело. Именно поэтому я и попросила Лиру ночевать в другой комнате. В принципе, это может показаться странным, но мне что-то так внезапно в голову ударило, и я решила не противоречить собственному шестому чувству. И, надо сказать, я как в воду глядела. Ночью действительно произошло такое событие, при котором я бы не хотела, чтобы присутствовал еще кто-то. Я даже не хотела, чтобы чьи-то уши находились не то что рядом, но даже за стеной и, по крайней мере, в радиусе нескольких метров. И потому для меня стало огромной удачей то, что Солсаки вместе с большинством Стражей ушли не только из Башни и из Асаты, но и вообще из Эльхауира. Так что в эту новогоднюю ночь, которая все-таки была праздничной несмотря ни на какие проблемы и в которую все же состоялось веселое торжество на площади, в Башне осталось всего несколько человек, которые тихо и мирно спали, устав после празднества. Все... кроме меня.

Когда я лежала, глядя на обтянутый сетью живых растений потолок над моей кроватью, не обращая внимания на то, что теперь в некоторых места эти стебли болтались в воздухе обрубленные и чуть обугленные, и просто дав волю своим путающимся мыслям, я вдруг ощутила нечто странное. Любой маг выше третьего уровня логически способен чувствовать присутствие магической энергии, если кто-то применяет заклинание на каком-то определенном расстоянии (чем сильнее маг, тем больше расстояние). Это происходит само собой, даже напрягаться не требуется. Это что-то вроде шестого чувства, внутреннего голоса, взывающего к тебе с одной стороны, а с другой – чисто физические ощущения. Раньше я не могла этого чувствовать так вот запросто, однако с тех пор, как я познакомилась с Рьюичи, я поднялась на новый уровень. И кстати, я недавно пришла к выводу, что этому способствуют «рожки», которые есть у всех, кто принадлежит к народу Odzi Omoi. Они маленькие, всего пару сантиметров в длину, и находятся прямо над ушными раковинами близко к голове, так что если волосы распущены, то этих рожек почти не видно, особенно спереди. Но они важны. Мой друг говорил, что они играют роль некоего моста, перемычки между нами и магической материей, которая находится повсюду, но в разном состоянии и количестве. Часть такой материи, кстати, мы видели в Эллосе. Так вот, с помощью этих рогов можно уловить приводимые в движение магом нити гигантской паутины, коей является вся материя. Ее частицы, словно хрустальные подвески на люстре, начинают колебаться. И все это движение и волнение ощущается как на чисто духовном уровне, так и физически.

Но теория – это просто лирическое отступление. Главное вовсе не это. Я внезапно почувствовала достаточно сильные энергетически волны, которые растекались по всей Башне и, к тому же, медленно приближались. Я села на кровати, сосредоточенно глядя на двери. Мне казалось, что колебания становятся все сильнее и потоки магической энергии распространяются везде, но в мою комнату не попадают. Однако я все равно кожей ощущала мягкие прохладные дуновения, но это было лишь движение частичек материи и ничего больше.

Одна из створок моей двери вдруг осторожно открылась и из-за нее медленно показался Рьюичи. Я внимательно смотрела, как он вошел, высунул голову в коридор и, осмотревшись, снова вернулся в комнату и тихо притворил дверь. От него исходили слабенькие энергетические волны, однако потоки за моими дверьми были сильнее. Парень оглядел комнату и остановил свой взгляд на мне. Присмотревшись к нему, я вдруг вскочила с кровати и бросилась к нему. Это был Рьюичи! Действительно Рьюичи, мой друг!

Однако до него я не добежала – что-то дрогнуло внутри и заставило остановиться в паре метров от кровати и в нескольких от парня. Он смотрел на меня не то с грустью, не то с горечью, не то с виной. На мгновение он затравленно опустил взор, а потом снова вернул.

– Тимо, – начал говорить он, делая острожные шаги мне навстречу, – ты... – он запнулся, подбирая слова, – ты меня не боишься?..

В его взгляде мелькнула опасливая надежда, и я не стала его разочаровывать. Поскольку я не могла что-либо сказать, я просто отрицательно помотала головой, как бы говоря «нет». У парня словно гора с плеч упала, но все равно он выглядел озабоченным. Подойдя ко мне ближе, он вдруг опустился передо мной на колени. Я опешила и даже сделала маленький шажок назад, а Рьюичи заговорил снова:

– Прости меня, Тимо. Прости за то, что сегодня произошло, – Рьюичи несмело взял мою руку и коснулся ее лбом. – Я знаю, что виноват, но...

При этих словах мне стало неприятно из-за того, что Рьюичи на деле ни в чем виноват не был, а настоящая вина лежала на Айрэне, который переложил все заботы на плечи младшего брата. Во мне снова стала закипать злоба на Айрэна, но я сдерживала себя, чтобы Рьюичи, не дай бог, не принял все на свой счет. И он продолжал сокрушаться, стоя передо мной на коленях.

– Я вовсе не хотел ничего такого натворить, – говорил парень, не отпуская моих пальцев. – Столько всего... столько плохого произошло из-за меня... И ты... – Рьюичи поднял на меня полные раскаяния глаза. – Я еще и тебе вечер испортил. Я меньше всего хотел, чтобы это произошло именно с тобой...

Я не могла больше этого слушать и решила прекратить. Я хотела прервать его, хотела сказать, что все со мной хорошо и он ни в чем не виновен, что это не он все сделал, но... как я могла? Я присела перед ним на корточки, а потом заставила его подняться на ноги. Он непонимающе смотрел на меня, серьезно сдвинув к переносице брови, а я сначала открыла рот, но, опомнившись, закрыла глаза, мысленно произнесла заклинание и стала ногтем выписывать в воздухе буквы. Рьюичи наблюдал за моими действиями с интересом, но не понимал, в чем дело до тех пор, пока я не закончила и перед ним не появилась фраза: «Я не могу говорить. Голос пропал».

Глаза Рьюичи медленно расширились, и он долго еще смотрел на горящие зеленым буковки, будто рассчитывал найти в них другой смысл. Но его не было. Он перевел удивленный взгляд на меня и внимательно осмотрел, но ясно понятно, что это все равно ничего не дало. Рьюичи был в замешательстве, я просто наблюдала за его реакцией, а потом, не выдержав, написала ниже: «Не молчи. Скажи что-нибудь». Однако парень и рта не открыл, только шагнул ко мне и сосредоточенно провел ладонью по воздуху невдалеке от моей шеи и груди – искал заклинание. Правда, после этого он совсем поник головой, в бессилии опустив руки.

– Что я могу тебе сказать? – произнес он с глубоким печальным вздохом. – Только то, что здесь я не помощник. И никто не помощник.

Я не поняла и спросила: «Как так? Почему?».

– Потому что, – был ответ, – заклинание наложил мой брат...

«Знаю», – быстро написала я, но Рьюичи не закончил говорить.

– ...это во-первых. А во-вторых, оно наложено таким образом, что основная его часть испарится только, если меня рядом не будет.

Парень произнес эти слова быстро, словно они были неприятной, отвратительной вещью, от которой он хотел как можно скорее избавиться. А мне на мгновение показалось, что я сейчас задохнусь, и потому я резко вдохнула полной грудью, наполняя легкие свежим воздухом. Рьюичи смотрел прямо на меня, но взгляд его не замирал, а скользил по моему лицу, боясь остановиться. Я понимала причину, и от этого мне было только обидней.

– Но это условие выполнимо... – тихо сказал Рьюичи, опустив взгляд.

Я легонько вздрогнула от неожиданности и посмотрела на него прожигающим взором из-под бровей – что он имел в виду?

– Тимо, я собираюсь уходить, – так же быстро сказал он, словно желая отделаться от этого побыстрей. – Я зашел только чтоб попрощаться.

Он поднял на меня свои чистые прозрачные глаза, и они были полны жалости и боли. А во мне вдруг что-то щелкнуло. Сердце камнем упало вниз, а вернувшись, заколотилось с двойным усилием. Во мне что-то закипало, какое-то чувство росло с каждой секундой, все быстрее и быстрее приближаясь к критической отметке. Обычно на этой отметке со мной случался приступ, но сейчас этого не произошло, зато случилось нечто другое.

Я приоткрыла рот и медленно стала шевелить губами, но голос ко мне не вернулся и слышно ничего не было. Я сделала неуверенный шаг назад, к стене, одними губами говоря: «Уйди... уйди...». Рьюичи не мог меня слышать и понять по губам, что я хочу сказать, было очень сложно. С выражением скорби и сильного беспокойства на лице парень двинулся ко мне, протянув руку, желая, видимо, как-то меня утешить, но во мне набирали обороты страх и одновременно злоба... и желание, чтобы он ушел. Увидев его протянутые руки, я попыталась его оттолкнуть – горе все затмевало. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтоб этот человек исчез, испарился. Я хотела кричать, чувствуя, как боль берет верх, и снова с силой толкнула парня.

Потом я схватилась рукой за столбик кровати, согнулась и, запнувшись об мертвую ветвь на полу, стала быстро отступать назад и, в конце концов, налетела спиной на стену и медленно сползла по ней на пол. Я спрятала лицо в ладонях, громко всхлипывая и чувствуя, как слезы обильно льются из глаз. Я так плакала только один раз – когда женщина, которая меня воспитывала, ушла, оставив меня одну. Но я тогда была младше. Зачем же эти слезы сейчас стекают по моим щекам?.. Потому что боль отравляет мое сердце.

Моего плеча вдруг коснулась рука, которую я тут же, резко дернувшись, сбросила. Но потом другая ладонь мягко легла мне на голову и погладила по волосам, другая снова оказалась на моем плече. Немного опустив ладони так, чтобы были видны только глаза, я посмотрела перед собой и увидела лицо Рьюичи. Сердце во мне снова дрогнуло и я судорожно втянула в себя воздух – сердце с таким трудом и так тяжело работало, словно большую часть крови из меня выкачали.

Юноша медленно дотронулся до моих ладоней и легко опустил их вниз, обнажив мое заплаканное лицо. Я опустила взор, а потом боязливо подняла. Но где же тот холодный, ничего не выражающий взгляд? Его нет... Конечно, глаза Рьюичи по-прежнему были полупрозрачными, чистыми, как вода в ледяном горном ручье, но обычно, даже говоря, что относится ко мне хорошо, что я его лучший друг, что он жизнь за меня отдаст, он оставался в одних и тех же рамках. А теперь я видела, что что-то изменилось.

Рьюичи кончиками пальцев провел по моей все еще мокрой от слез щеке, заставив меня вздрогнуть, и на мгновение вгляделся мне в глаза. Вспомнив то, что произошло в первый и последний раз, когда наши взгляды встретились надолго, я чуть опустила взор, глянула на залегшие под его глазами тени, в последнее время ставшие более темными и ярко выраженными, на почти незаметные блеклые усики над верхней губой и, наконец, на сами губы. Взор мой случайно остановился на них, скользя по лицу Рьюичи, но потом я так смутилась, что не знала, куда девать глаза. А Дайцукэ будто заметил мое смущение и потому обернул внимание на себя. Почти не касаясь кожи, он провел пальцами по моему лбу, вниз по носу, медленно дотронулся до губ и так же неспешно положил ладонь на щеку. Я закрыла глаза и слепо вцепилась пальцами в его ладонь, тут же почувствовав, как участилось дыхание и легкое судорожное ощущение пробежало по телу. «Что такое? – подумала я. – Он ведь здесь, рядом... сейчас он рядом. Так почему... почему же мне так страшно? Почему все тело дрожит? А его рука такая теплая...». Пальцы Рьюичи действительно казались мне очень теплыми, однако на деле температура его тела не была так уж высока, просто у меня руки, как и другие части тела, всегда были холодными. Я снова судорожно вздохнула и сильнее сжала его руку, будто утопающий, так отчаянно цепляющийся за спасательный круг, и дрожала, словно ко мне лед приложили.

Во мне вдруг все всколыхнулось от внезапно пришедшей мысли и я, не отпуская все же руки друга, повернулась чуть в сторону и быстро-быстро нацарапала в воздухе такие слова: «Не уходи... ты мне здесь нужен... ты мне всегда нужен... просто...».

Я не дописала предложение, не закончила мысль – Рьюичи не дал мне этого сделать. Прочитав первые слова и, видимо, поняв, что будет дальше, он вдруг быстро придвинулся ко мне и резко обнял. Я оказалась на коленях, утопая в его объятиях, чувствуя, как его руки крепко сжимают мое тело. Мне даже в какой-то момент показалось, что он меня задушит, но нет, и потому мне было очень приятно чувствовать так близко к себе дорогого мне человека.

– Никогда, – медленно заговорил он, – слышишь, никогда не говори, что я тебе нужен. Никогда ничего мне не обещай... никогда не говори «люблю»... потому что... все проходит. Время идет и забирает все с собой, так или иначе. Все исчезает и проходит...

«Господи, что ты несешь?..» – думала я, чувствуя, как его дыхание приятно щекочет мне ухо. А Рьюичи продолжал:

– Я никогда не хотел, чтобы ко мне кто-либо привязывался, потому что... я все равно не смогу быть рядом. Я непостоянен, переменчив, никогда надолго не остаюсь на одном месте. И ты в курсе этого. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать это. Ты... – Рьюичи ненадолго замолчал, сильнее прижав меня к себе. – Ты очень умная девушка, Тимо, и я надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь понять, почему я так поступил... Не огорчайся и не грусти, у тебя еще все впереди и не стоит топтаться на месте и оглядываться назад. Забудь все, что было и смело иди вперед, как ты это умеешь. Здесь так много людей, которые тебя любят и ценят, и я уверен, что ты будешь счастлива...

Все это казалось мне чистым бредом от начала и до конца. Полнейшим. Но в глубине души до меня доходил смысл его слов, который ранил меня гораздо сильнее. Быть может, поэтому меня это не злило, как обычно. Мне просто было страшно. Раньше я всегда умела перебороть себя и доказать, что я ничего на свете не страшусь и ничто не заставит меня испугаться до такой степени, чтобы прекратить начатое, бросить друга или предать кого бы то ни было. Я всегда втайне потешалась над страхом, а теперь он сковал меня и мое сердце, и душу в железные оковы.

Все мое существо словно замерло в ожидании, затихло, чтоб не прерывать. Я боялась пошевелиться, чтобы случайно не разрушить то, что сейчас есть. Я хотела, чтобы это длилось как можно дольше, чтобы это никогда не кончалось, потому что знала, что будет следующим шагом. Сердце внутри меня затихло, чтобы не перекрывать спокойный мелодичный голос Рьюичи, звучащий в тишине над моим ухом. Но все же что-то внутри меня дергалось, дрожало, словно возмущаясь: «Что ты застыла?! Давай же, делай что-нибудь! Делай!!!». Однако... я ничего не делала. Не могла. Я просто замерла, а по спине у меня предупреждающе пробежал холодок.

– Может, это прозвучит жестоко, но постарайся меня правильно понять, – продолжал свою речь Рьюичи, и на этом этапе я почувствовала, что ему становится тяжело говорить. – Я очень хочу, чтоб твоя жизнь была счастливой и... я уверен, что здесь... ты сможешь здесь выстроить ее так... как сама того захочешь. Но... без меня...

Когда он это говорил, я чувствовала, что руки у него мелко дрожат и что он дышит нарочито глубоко и медленно, чтобы подавить в себе эмоции. Вот только я так не могла. Не могла...

«Я никогда не умела сдерживать свои эмоции, – думала я. – Я открыто выставляла их напоказ, не считаясь при этом ни с чьим мнением. И я думала, что поступаю правильно... я думала, что мне это поможет... но... сейчас мне это никак...». «Зачем ты так? Не надо... так со мной поступать... не надо!» – вот что я хотела ему сказать. Но когда я открыла рот, то снова из него не вылетело ни звука. Тогда я в горьком бессилии сжала зубы и стала медленно оседать на пол. Рьюичи, ощутив это, ослабил хватку и я, коснувшись пола, отползла назад к стене. Спиной почувствовав, что дальше двигаться некуда, я пододвинула к себе ноги, обняла их руками и уткнулась носом в колени. Слезы душили меня, и я, как и всегда, не собиралась сдерживаться. Крупные капли стекали по щекам и падали на руки и на все то же красивое одеяние, которое на меня надели для праздничного вечера. Да, я плакала. И плакала от отчаяния и бессилия, от всех тех чувств, которые были мне ненавистны больше всего. И я злилась, но только на себя, потому что не могла сделать ровным счетом ничего, чтобы удержать самое дорогое. Вот опять такое со мной происходит...

Рьюичи тихо позвал меня, но я ничем ему не ответила. Тогда он сел передо мной и дотронулся до моих волос, проведя по ним пальцами. Я снова несмело (никогда не думала, что могу чего-то испугаться настолько, что покажу свой страх людям) подняла глаза на него. Однако стоило нашим взглядам встретиться и сосредоточить внимание друг на друге, как Рьюичи вдруг провел ладонью по моим глазам так, что мне пришлось снова их закрыть.

– Закрой, не надо, не смотри, – быстро заговорил он. – Не нужно видеть моих глаз. Я уже однажды ошибся и напугал тебя... больше такого не случится...

Он все еще держал ладонь на моем лице, и я не осмеливалась сделать что-либо, чтобы изменить ситуацию. Да, если честно, и не хотелось. Приятно было чувствовать ласковое прикосновение его пальцев, тем более что это могло быть последнее наше с ним общее. Я тяжело вздохнула, все еще вздрагивая от рыданий. В страхе я зажмурилась и вся сжалась, уже приготовившись услышать прощальное слово и удаляющиеся шаги, но потом произошло то, чего я никак не ожидала. Я вдруг ощутила его ровное дыхание совсем рядом со своим лицом, а потом – влажные губы на своих губах.

Легкая дрожь пробежала по моему телу, и я почему-то инстинктивно втянула шею. Свободная рука юноши легла на мое плечо, а ладонью, которой он сначала прикрывал мои глаза, провел по лбу и по волосам, так что я чуть запрокинула назад голову.

Очень сложно словами описать то, что я тогда испытывала. Сначала мне было страшно, сердце еле-еле перекачивало кровь, а потом внезапно будто в пляс пустилось; поначалу тело сотрясала дрожь и рыдания, но стоило ему коснуться моих губ, как я совсем расслабилась. Дыханье мое выровнялось, каждая клеточка буквально кричала от радости, а мне оставалось только расслабиться и успокоиться. Я что носом, что на вкус чувствовала легкий аромат ментола, который исходил от Рьюичи и который с некоторых пор стал мне приятен до дрожи. Эти ощущения стали для меня всем.

Как бы мне хотелось, чтобы так было всегда... Я была бы счастлива. Однако... это было не в моей власти. Я не могла удержать рядом самое дорогое, самое любимое и желанное, потому... потому что он сделал выбор, и я была не в праве давить на него и менять что-либо в его жизни. Тем более что я и не имела никакой возможности препятствовать Рьюичи осуществить то, что он задумал. Я не видела выхода из этой ситуации, да его и не было. Дорога у меня была только одна, но только... она никак не пересекалась с дорогой Дайцукэ... никак...

Специально подольше продлив свой поцелуй, Рьюичи затем стал просто мягко прикасаться губами к коже моего лица, а я чувствовала себя на вершине счастья. В его поцелуях не было страсти, как это бывает, но была нежность и забота. Осторожно дотрагиваясь до моих обнаженных плеч и шеи, он заставлял меня вздрагивать от удовольствия. Я тонула в море ласки, погружаясь все ниже, приближаясь ко дну... и я знала, что будет на этом дне.

В очередной раз погладив меня по волосам, Рьюичи вдруг убрал ладонь, а потом я почувствовала, что он что-то вставил мне в волосы рядом с ухом. Я автоматически подняла руку и дотронулась до «этого» – твердый стержень с шипами, а выше были мягкие волокнистые лепестки – роза. Я специально вытащила ее, чтобы рассмотреть. Она была удивительно красивой с чуть заостряющимися лепестками и очень мелкими шипами, которые почти не кололись. А цвет... цвет меня просто поразил. Эта прекрасная роза была удивительного чистого серебристого цвета, кое-где светлее, кое-где темнее. В призрачном свете луны, который так внезапно упал в комнату через мои окна, она очень красиво сверкала и переливалась. Я взглянула на Рьюичи и увидела, что его чуть седые серебристые волосы почти так же блестят, а его глаза все такие же прозрачные и глубокие. Эта роза в какой-то степени олицетворяла его самого, и я была рада такому подарку.

– Это мой цветок, – сказал он, нежно погладив меня по волосам. – Ты уже знаешь, что это значит, так что не буду тратить время на объяснения.

Эти слова меня напугали, но я не подала виду, что в моем ликующем до этого сердце поселился голодный страх, желающий разом захватить меня. Я знала, что сейчас будет. Рьюичи тихонько придвинулся ко мне и, осторожно пальцами опустив мои веки, мягко поцеловал в лоб. А потом немедленно встал и направился к двери. Я сжала розу пальцами, не обращая внимания на боль и появившуюся кровь – это было ничто по сравнению с тем, что сейчас чувствовало мое сердце. Я не выдержала и подняла веки, часто дыша и не сдерживая слезы, которые снова огнем жгли глаза. Я жадно посмотрела на дверь, одна створка которой оказалась открытой, и за ней в ту же секунду мелькнул конец серого плаща. Я замерла в таком положении и смотрела, как тень Рьюичи, которую я видела на полу за чертой моей комнаты, с каждым его шагом удаляется все дальше и дальше. Я зачем-то мысленно считала его шаги и когда дошла до цифры пять, тень исчезла.

Я не выдержала и медленно сползла по стене и легла на бок. Я не хотела верить в то, что со мной произошло, я отказывалась. Мысли мои сильно путались, и я просто лежала, дико сжимая в ладонях цветок и мелко дрожа. Все стихло. Слышно было только мое хриплое дыхание, прерывающееся редкими тихими всхлипываниями. Но никто этого не слышал. Была спокойная лунная ночь, которая принесла магам Odzi Omoi новый год, и те немногие, кто остался в Башне, крепко спали. Все... кроме меня. Да, я снова не спала, но все равно непрерывно видела у себя перед глазами нечто вроде странного сна, который повторялся снова и снова. Снова и снова... а остальные, видимо, видели уже десятый реальный сон.