Приглашаем авторов принять участие в поэтическом Турнире Хит-19. Баннер Турнира см. в левой колонке. Ознакомьтесь с «Приглашением на Турнир...». Ждём всех желающих!
Поэтический турнир «Хит сезона» имени Татьяны Куниловой
Приглашение/Информация/Внеконкурсные работы
Произведения турнира
Поле Феникса
Положение о турнире











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Мнение... Критические суждения об одном произведении
Андрей Мизиряев
Ты слышишь...
Читаем и обсуждаем
Буфет. Истории
за нашим столом
В ожидании зимы
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Ольга Рогинская
Тополь
Мирмович Евгений
ВОСКРЕШЕНИЕ ЛАЗАРЕВА
Юлия Клейман
Женское счастье
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Эстонии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: Детективы и мистикаАвтор: С. Кусков
Объем: 19872 [ символов ]
Губернаторская охота
Скрипка была еще жива, когда Свербицкий наткнулся на нее, пробираясь по болоту.
"За мной след в след! И не высовываться, доцент!" – строго сказал Петрович, как будто не ему платили, а он сам платил за эту прогулку. Ну, ему виднее, здесь, в лесу, он главный, и Свербицкий старательно шагал след в след, пригнувшись, чтобы голова не торчала из зарослей. За спиной почти неслышно шел Серега. Потом Свербицкий потерял из виду обоих, вильнул в сторону и между кочками едва не наступил на скрипку.
Она лежала, наполовину зарывшись грифом в мох. Судя по рваным дырам в верхней деке, ружье, из которого ее сбили, было заряжено по крайней мере на виолончель. А то и на контрабас. Обечайку почти не задело, но подгрифок размочалило в щепки, и из четырех струн уцелела лишь одна – как ни странно, самая тонкая.
Свербицкий присел и осторожно провел пальцем по струне – раздался негромкий звук, похожий на тоненький скрип. Он потянул скрипку вверх из травы – хрустнуло, гриф отвалился вместе с куском обечайки, струна лопнула с пронзительным звоном.
– Отлеталась… – сказал Петрович над правым ухом. Свербицкий перевернул корпус скрипки и в нижней деке вместо множества небольших дырок увидел здоровенную дырищу в середине, чуть ниже талии.
– Метров с трех всадил, влет, – сказал подошедший слева Серега. – Это ж суметь надо: маленькие – они быстро летают. Наверное, из охраны.
– Какой охраны? – не понял Свербицкий.
– Губернаторской, какой еще, – сплюнул Петрович.
– А правда, что у него охрана из бывших бандитов?
– Почему бывших? Бандиты бывшими не бывают, – сказал Серега.
Они замолчали и в наступившей тишине услышали все еще висящий в воздухе последний звук последней струны. Потом и он смолк, и скрипка умерла. Свербицкий проглотил комок в горле и спросил:
– Сбил – почему не взял?
– А ляд его знает! – Петрович опять сплюнул. – Видно, шел на контрабаса, а эта мелочь кому нужна? Идем, что ль, Евгений Антоныч?
– Идем, – вздохнул Свербицкий. Ему слегка польстило обращение по имени-отчеству вместо обычного "доцент". Он привстал, и в этот момент недалеко от них (полкилометра, не больше) раздались звуки пианино. Играли "собачий вальс". Свербицкий резко распрямился, повернул туда голову и тут же упал задом в мох: Петрович рванул его за шиворот, рявкнув: "Сидеть!"
Он и не пытался встать – сидел, слушал и морщился. Петрович сказал примирительным тоном:
– Поймали, гады. Сдается мне, пора нам назад на кордон. Не сыграть тебе нынче, Антоныч. Эти (он мотнул головой туда, откуда доносились звуки) его до завтрашнего вечера не отпустят, а то и с собой заберут. А и отпустят, так за день раздолбают.
– Уже раздолбали, – сказал Свербицкий. – Фа-диез сбит на четверть тона, остальное не лучше. Нет, Иван Петрович, я обратно не пойду. Это (он махнул рукой) пианино из двадцатого кабинета…
– Второй этаж, налево от лестницы? – уточнил Петрович. – А ты откуда знаешь?
– По звучанию. В консерватории, помнится, было не одно фортепиано…
– Вот что, доцент, – сумрачно сказал Петрович. – О большом рояле из актового зала забудь. Даже если и набредем на след, я вас сразу уведу куда подальше. А то, не дай бог, встретим где-нибудь в кустах.
– Байки я слышал, – сказал Свербицкий, – а что на самом-то деле было?
– Кто знает, что было на самом деле, те уже не расскажут.
Все замолчали, пианино тоже. Потом снова зазвучало: пять нарастающих по высоте нот, затем резкий деревянный стук и тяжелый гул басовых струн. Следом – неразборчивые пьяные выкрики.
– Смерть мышонка, – сказал Серега.
– Что? – не понял Свербицкий.
– Прозвучала пьеса "Смерть мышонка".
– Бог с ним, с большим роялем, – медленно сказал Свербицкий. – Был еще кабинетный, в угловой аудитории.
– Ладно, – кивнул Петрович. – Тогда так. Эти будут колобродить часов до трех, после начальство уснет, а там и охрана расслабится. Тогда поищем. А пока – есть тут у меня схрон на островке, счас идем туда.
 
До островка – холма среди болот – добрались, почти не измазав сапог. Сушь стояла почти месяц, с середины августа, и Петрович опасался, как бы на схрон не набрели "эти"; но обошлось.
Схрон представлял собой то ли землянку с передней стеной из бревен, то ли избушку с земляной крышей, вросшую в косогор. Склон холма порос мелким ельником – и не разглядишь толком. Двери в низком дверном проеме не было, но петли остались; окон, похоже, не предусматривал проект.
– Я месяц егерем работал, как ее нашел, – пояснил Петрович. – Кержацкая, наверное – говорят, они тут жили.
– А может, губернаторские ребята поставили, когда еще на шоссе промышляли? – спросил Серега.
– Не, эти вряд ли. Они не знают, а то б знали.
Он шагнул к двери и вдруг остановился, выбросив в сторону руку: из избушки донесся тоненький писк.
– Что такое? – спросил Свербицкий.
– Флейта, зараза!
– Ну и что? О флейтах тоже что-то рассказывают?
– А то! – раздраженно сказал Петрович. – Говорят, ядовитые!
– Пустите, – сказал Свербицкий, отстраняя Петровича. Он встал у проема, просвистел несколько нот – начало какой-то мелодии. Флейта ответила; он снова засвистел; с минуту продолжался этот разговор, затем он сказал Петровичу с Серегой:
– Заходите, не нападет. Только в тот угол не суйтесь.
– Огонь не зажигаем. По нужде ходить с оглядкой, курить в рукав, – сказал Петрович, снова беря командование в свои руки. Курил, впрочем, один Серега.
В рюкзаке у Петровича оказалось два термоса: в одном гречка с тушенкой, в другом чай, заряженный убойной дозой сахара. Кружки и пластиковые тарелки тоже были. Кашу съели молча; флейта время от времени попискивала из угла, заваленного трухлявыми деревяшками, но на нее скоро перестали обращать внимание.
За чаем Свербицкий сказал:
– Не пойму, что они в этом нашли: заповедник этот, охота на скрипки, контрабасы, тромбоны…
– А что находят в охоте, скажем, на носорога? – ответил Петрович. – Есть их не едят, хотя, наверное, можно было б. Рога, вроде, считают лекарством, но то в Китае. А вот поставить в доме чучело, или голову повесить над диваном – на это способен только белый человек.
– Ну, вы сравнили – носорог и музыкальный инструмент!
– У контрабаса, между прочим, шип сантиметров тридцать…
– Шпиль, – поправил Свербицкий.
– Пусть шпиль, – согласился Петрович. – Он этим шпилем – при мне было – одного москвича чуть насмерть не уделал. Масса-то – дай боже!
– Сюда что, и из Москвы охотиться приезжают? – удивился Свербицкий.
– А то! Понимаешь, доцент, вот была консерватория – они и в других городах есть. Стало казино – тоже везде до черта. А вот заповедник, да с такой охотой – эксклюзив! Ни у кого нет! Причем, заметь, этот эксклюзив не навсегда, потому что белки там или, скажем, зайцы плодятся, а скрипки и флейты – нет.
– Тем более – сволочи! – убежденно сказал Свербицкий.
– А я что, спорю? – согласился Петрович. – Хотя мне, по большому счету, грех жаловаться. Все мои доходы с заповедника, и правые, и левые.
Помолчали.
– Иван Петрович, – сказал Свербицкий, – а как все это было? Расскажите.
– Что "все это"? – спросил Петрович.
– Ну, когда инструменты ушли из консерватории.
Серега в полумраке шевельнулся: то ли хотел что-то сказать, то ли обжегся чаем.
– Не в мою смену было, – сказал Петрович, – а врать не люблю, даже с чужих слов.
Допили чай. Петрович собрал посуду, пошел помыть ("не высовывайтесь, я сам"). Когда он ушел, Серега сказал:
– Вообще-то это было в мою смену. Только я почти ничего не видел.
– Почему? – спросил Свербицкий.
– Да я не очень-то и смотрел, – Серега рассказывал смущенно, даже немного виновато. – Ну, и обидно было. Дядя Ваня… Иван Петрович, то есть, меня устроил на это место, я месяц проработал, а тут – бац! – постановление: консерваторию закрыть, здание передать под казино. Что-то там с договором аренды…
– Знаю, – сказал Свербицкий.
– Ну, вот и я знал, что завтра все будут вывозить, потому и не больно смотрел. Запер дверь, в вахтерской телик включил… Когда большой рояль начал простенок вышибать, я еще не сразу понял, что звуки в коридоре, а не в телевизоре. Пока дошло, пока выскочил из вахтерской – все уже снаружи были. Кроме электрогитар: они с собой колонки тащили, запутались проводами. При мне последними вылетели. Я тогда хотел перед сменой пива купить – не успел; а сейчас думаю: хорошо, что не успел. Объяснялся бы потом с ментами…
– Затаскали по следователям? – с сочувствием спросил Свербицкий.
– Эти – что! – ответил Серега. – Вот психиатры – те прямо забодали! Три месяца держали, пока опять же дядя Ваня меня не вытащил.
– А он как сумел? – удивился Свербицкий.
– Старые связи. Не всегда же он сторожем работал. Было дело когда-то – учил курсантов в Мозамбике. Откуда, думаете, он про носоро…
Серега замолчал на середине слова, а через несколько секунд появился Петрович с помытой посудой. Убрал ее в рюкзак, взамен вытащил сверток полиэтиленовой пленки.
– Сергей, завесь дверь, – сказал он, – а то задубеем ночью. И так задубеем, но все меньше.
 
Свербицкий проснулся, как и было обещано, от холода. Под плащ-палаткой Петровича ему предлагали место в середине – он отказался.
Петрович похрапывал, Серега тихонько сопел, в углу под деревяшками попискивала флейта. Светало, слабый свет пробивался сквозь пленку, висевшую в дверном проеме.
Накануне Петрович велел ходить по нужде с оглядкой, но оглядываться было некуда: туман. Торчащий у края болота трухлявый обломок березы, к которому направлялся Свербицкий, сливался с фоном, и отчетливо видны были только черные пятна на стволе, да правее в кустах темнела какая-то неопределенная масса.
Первый луч солнца, встающего из-за леса, осветил болото в тот момент, когда Свербицкий застегивал "молнию" на штанах. В миг туман стал реже, и темная масса в кустах приобрела четкие очертания большого концертного рояля.
Длинный ряд клавиш с поднятой над ними крышкой-клапаном походили на разинутую пасть – Свербицкий сразу же вспомнил все сплетни и байки, ходившие по городу. Вспомнил он и то, что в зале консерватории рояль всегда стоял с закрытыми клавишами, и в ночь, когда ушли инструменты, наверняка тоже, – значит, он научился открывать клапан самостоятельно уже в лесу? Или он всегда это умел?
– Назад, доцент! – раздался у него за спиной крик Петровича. Он оглянулся – голова егеря торчала из двери. Свербицкий шагнул назад и упал, споткнувшись о поваленную ольху.
Рояль медленно – ролики с трудом катились по земле – двинулся к нему и остановился в полуметре перед ольхой. Свербицкий поднялся, сел на изгиб лежащего ствола и протянул руки к клавишам. Было неудобно.
– Чуть ближе и правее, – сказал он. Рояль послушно двинулся к нему.
– Теперь хорошо, – сказал Свербицкий. Он встал, обошел рояль справа, поднял крышку и подпер ее штицем.
– Давай, доцент! Сюда не влезет! – опять крикнул Петрович. Свербицкий, не обращая внимания, вернулся к ольхе и снова сел перед роялем. Положил руки на клавиши, немного помедлил, затем, чуть повернув голову к слушателям, громко произнес:
– Михаил Огинский. Полонез "Прощание с родиной".
 
Он не доиграл. Где-то совсем близко раздались крики, затрещали кусты.
– Ноги, доцент! – Петрович дернул его за плечо. Свербицкий вскочил, обогнул рояль справа, быстро опустил штиц и крышку, стараясь не стучать. Хотел закрыть клавиши, но в последний момент передумал. Он ударил рояль ладонью по боку:
– Уходи!
Ударил еще раз, отбил ладонь, но рояль, похоже, понял – повернулся и медленно, постепенно набирая скорость, покатился по болоту, качаясь на кочках, как корабль на волнах, и ломая перед собой кусты.
Убегать было поздно, и они спрятались в землянке – прижались по углам в надежде на то, что люди из губернаторской свиты, напав на след рояля, не станут лазить по ельнику. Так и вышло, но один из двоих, бежавших последними, все-таки заметил схрон.
– Саня, а это что? – спросил он другого.
– Землянка, – сказал Саня. – А там, похоже, сидит, кто играл.
Он шагнул к двери, доставая из кобуры пистолет, и с этот момент пронзительно запищала флейта.
– Дудка! – воскликнул Саня, убирая пистолет. – Нет там никого, кто к ней полезет?
– Гранату бы ей, – сказал другой.
– Гранату, положим, жалко, а петарда найдется, – ответил Саня.
Он вытащил из кармана штанов петарду, обмотанную скотчем. Между слоями скотча были густо насованы гвозди – тому, кто окажется рядом, не поздоровится. Достал зажигалку, щелкнул, и в этот момент там, куда укатил рояль, раздался тяжелый удар, и сразу – вопль, почти нечеловеческий. Затем – снова удары, крики, гул басовых струн и стрельба. Причем очередями.
– Быстро туда! – скомандовал Саня. Уже почти на бегу он поджег фитиль и бросил петарду в проем.
Ее поймал Серега, чуть помедлил и швырнул вслед убегающим. Наверное, он просто хотел выбросить ее наружу, но перестарался; или, может быть, обжегся фитилем. Петарда взорвалась в воздухе, метрах в полутора над землей и в полуметре от бритых затылков Сани с напарником.
– На кордон! – скомандовал Петрович, и они рванули в сторону кордона…
 
Свербицкий стоял на балконе и курил.
Вообще-то два года назад он бросил. Когда закрыли консерваторию, пришлось уйти сторожем на автостоянку, и курить он бросил, в числе прочих причин (смешно сказать), еще и ради экономии. Конечно, сторожем он зарабатывал больше, чем доцентом, но, пока была консерватория, еще больше он получал от частных уроков – в основном их брали абитуриенты. Теперь этого дохода нет, поступающие учиться платят в других городах другим доцентам.
А события последних дней шли таким густым косяком, что стоило взять паузу, хотя бы в формате перекура.
…Когда прибежали на кордон, Петрович сказал:
– Значит, так. Мы тут сидим с позавчерашнего вечера, всю дорогу квасим.
Он вытащил несколько пустых бутылок, пару полных, закуску, какую нашел (а нашлось немного), и они принялись добросовестно маскироваться. Когда до кордона добралась охрана губернатора, никто бы уже не усомнился, что они здесь пьянствуют третий день. О чем-то они говорили с охранниками – кажется, о губернаторе, который напал на рояля, или, наоборот, рояль на него напал, а перед этим сам собой что-то играл в лесу. ("Классика какая-то, забыл, как ее". – "Да она ж у Сани на мобиле была!" – "Ну да, спросишь теперь Саню! Говорил я ему, что доиграется!")
Или не было этих разговоров? Свербицкий вообще ясно помнил события только до кордона, а потом с того момента, как проснулся у себя дома, обнаружил под кроватью располовиненную пачку "Явы" и не удивился этой находке. Находка была очень даже в тему, и не только из-за событий на болоте.
Как раз накануне этой прогулки закрылась стоянка, на которой Свербицкий работал сторожем. Зять губернатора, владелец почти всей индустрии развлечений в области, собрался строить на этом месте боулинг, или стриптиз-бар, или, может, то и другое вместе. Жизнь сделала полный круг, и даже имя человека, из-за которого Свербицкому снова приходилось менять работу, было то же самое.
Он стоял на балконе и курил "Яву". Бабье лето продолжалось, спешить было некуда, и с балкона на втором этаже, к тому же ближайшего к углу дома, наблюдалась жизнь во всех ее проявлениях. За углом проходила улица, не слишком широкая, но оживленная – выезд на Московское шоссе. Днем обе крайние полосы занимали припаркованные машины, для движения оставалась только середина, и транспорт стоял в пробках. Но дважды в день улица пустела: утром, когда кортеж машин проезжал от губернаторского загородного дома к областной администрации, и вечером, когда губернатор ехал домой.
(Факт, наукой не объясненный, но наблюдаемый повсеместно: чиновники областного уровня, строя себе коттеджи, участки для них всегда выбирают у той окраины города, что смотрит в сторону Москвы.)
На скамейке у подъезда пенсионерки обсасывали пятый день ходящие по городу сплетни о губернаторской охоте – то ли губернатор там оторвал роялю ноги, то ли, наоборот, рояль искалечил губернатору руку, а перед этим еще задавил насмерть двух охранников. "Да нет, один в больнице!" – "Все равно, врачи говорят: не жилец".
Молоденький участковый подошел, поздоровался.
– Вы бы, бабушки, нашли другую тему для разговора, – сказал он, – а то вон дети рядом играют. Вас слушают, потом в садике друг другу страшилки рассказывают, а у меня теперь дочка боится в парк ходить, говорит: рядом лес, а из леса на людей дикие гитары нападают. Вон, скоро праздник – Успенье Богородицы, о нем бы и говорили.
– Много вы, молодые, знаете о православных праздниках! – вскинулась одна из бабок, но участковый продолжал:
– А вы бы рассказали – глядишь, и больше б знали…
Тут он отвлекся: ехавший по улице грузовик, груженный металлоломом, затормозил, прижался к краю и даже влез правыми колесами на газон. Участковый направился выяснять причины безобразия, но, еще не дойдя до газона, все понял: послышался вой сирены, вдали засверкали милицейские огни. Наступало время проезда губернаторского кортежа.
Шесть машин вихрем пролетели по опустевшей улице: впереди милиция с мигалками, следом машина охраны, затем джип губернатора, за ним еще два – снова охрана. Замыкала колонну вторая милицейская машина.
Кортеж пронесся, и улица снова ожила. Грузовик съехал с газона на асфальт. Когда заднее колесо соскочило с бордюра, железо в кузове грохнуло и загудело, как басовые струны какого-то инструмента. Свербицкий посмотрел туда – в кузове поверх всех железяк лежала чугунная рама рояля с торчащими тут и там обрывками струн. Ему даже показалось, что он разглядел на металле отметины от пуль.
База "Вторчермета" тоже стояла на Московском шоссе.
Свербицкий швырнул окурок на газон, шагнул с балкона в комнату и посмотрел на стоящее под чехлом пианино. Он не подходил к нему с той поры, как закрыли консерваторию. Не было желания. Играть потянуло две недели назад, когда сказали, что стоянка тоже закроется, – тогда он и разыскал Петровича, который, по слухам, мог устроить прогулку по губернаторским охотничьим угодьям за вполне божескую цену.
Он не стал стирать пыль со всего инструмента, смахнул только с клавиш. Винтовой табурет был засунут куда-то в кладовку – он сел на обычный стул. Недолго подумал и заиграл полонез Огинского с того места, на котором прервался на болоте.
 
Музыка действует на людей странным, почти мистическим образом. Когда Свербицкий начал играть, кортеж губернатора уже приближался к цели – коттеджному поселку "слуг народа". Оставалось меньше километра: пологий спуск, небольшой поворот влево; шоссе по насыпи пересекает овраг, внизу течет ручей – он пропущен в трубу; а за оврагом вправо отходит неширокая, но добротно уложенная дорога, перекрытая шлагбаумом с охраной.
Передняя милицейская машина шла прямо по осевой линии, и штуковина, валявшаяся на асфальте, осталась от нее справа. А вот машина охраны, шедшая следом, ударила ее по касательной правым передним колесом. Штуковина от удара улетела в кювет, ее потом не нашли, никто так и не понял, что это было; а шина спустила за полторы секунды, даром что бескамерная. Дорога сворачивала влево, машину потащило вправо, и она начала подрезать губернаторский джип. Его водитель попытался уйти от столкновения на обочину, но на насыпи обочины практически не было, и джип, снеся ограждение, рухнул в овраг. Водитель машины с пропоротым колесом увидел это в зеркало и резко затормозил (что нельзя было делать ни в коем случае, но тут сработал рефлекс охранника, а не шофера). Машину развернуло поперек дороги, и, кувыркнувшись пару раз, она тоже вывалилась за ограждение и скатилась вниз, накрыв джип губернатора.
Идущие сзади машины тормозили с визгом покрышек; милиция и бандиты из охраны выскакивали, хватаясь за все подряд: аптечки, огнетушители, веревки. Водитель встречного молоковоза давил на тормоз, матерясь: кроме охранников и ментов, он был единственным свидетелем аварии, а при таком раскладе недолго попасть и в виновники.
 
А может, Огинский совсем ни при чем. Просто события совпали по времени. Случайно. В жизни бывают такие совпадения. Еще и не такие бывают.
Свербицкий, разумеется, ничего этого не знал. Он только доиграл полонез до конца, закрыл инструмент и поднялся с ощущением исполненного долга.
Дата публикации: 28.07.2009 14:02
Предыдущее: Пока хозяева на работеСледующее: Кто не верил в дурные пророчества (отрывок)

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Наши новые авторы
Лил Алтер
Ночное
Наши новые авторы
Людмила Логинова
иногда получается думать когда гуляю
Наши новые авторы
Людмила Калягина
И приходит слово...
Литературный конкурс юмора и сатиры "Юмор в тарелке"
Положение о конкурсе
Литературный конкурс памяти Марии Гринберг
Презентации книг наших авторов
Максим Сергеевич Сафиулин.
"Лучшие строки и песни мои впереди!"
Нефрит
Ближе тебя - нет
Андрей Парошин
По следам гепарда
Предложение о написании книги рассказов о Приключениях кота Рыжика.
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Татьяна Ярцева
Галина Рыбина
Надежда Рассохина
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Павел Мухин
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Шапочка Мастера
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры»
'
Общие помышления о застольях
Первая тема застолья с бравым солдатом Швейком:как Макрон огорчил Зеленского
Комплименты для участников застолий
Cпециальные предложения
от Кабачка "12 стульев"
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Шапочка Мастера


Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта