В одном из больших городов, возле серого многоэтажного дома, у самого подъезда, на скамейке, сидели Он и Она.

Было еще светло, но заходящее солнце, отбрасывая красноватый отблеск на стены и окна дома, обещало скорый закат. Из угрюмых, краснеющих окон на молодых людей кое-где выглядывали редкие любопытные лица.

Он и Она, молча, изредка, смотрели друг на друга. Она уже не хотела плакать, а он - смеяться над её наивностью.

Свои большие, голубые глаза она устало уводила в сторону, пытаясь следить за играющим возле дома черным котенком. Нога её была закинута на ногу, руки в карманах легкой матерчатой куртки. Он же, не отрываясь, смотрел на её сутулившуюся фигуру, на качающуюся небрежно маленькую ножку и думал о том, что же он находил столько времени в ней.

Она, иногда вскидывала глаза, ловя его пристальный взгляд, и снова прятала, как будто пытаясь определить - действительно ли его глаза говорят о том, о чем думала она.

Они молчали. Слова им были уже не нужны. Им нужна была тишина. Тишина, в которой мысли одной перемешивались с мыслями другого, и в которой, все слова казались давным-давно сказанными и пустыми, а главным была тишина и поиск. Поиск того, что было в начале, и чего не было уже в конце.

Он искал это сейчас, глядя пристально и напряженно на неё, а она искала это в черном как смоль котенке, игравшем возле дома и лишь изредка в нем.

- А помнишь – как я встретил тебя? – Думал он.

- Помню. – Печально улыбаясь, молчала она. – Я сразу запомнила тебя.

- А я запомнил тебя!

- Я полюбила тебя!

- А я полюбил тебя! Это было летом. Полуденное солнце накаляло воздух. Ты шла по улице в легком цветастом платье, слегка закрывающем твои девичьи колени. Асфальт, под твоими ногами беспомощно плавился, превращаясь в смолу. Затем ты говорила, что шла к подруге, живущей в нашем дворе, но я сразу понял, что ты шла ко мне. И тогда мне показалось, что ты шла не по асфальту, а парила над ним.

- Да, я шла к тебе! Но тогда я не знала этого. Я торопилась к Наташке – мы собирались пойти в парк, но увидев тебя, такого сильного и красивого, я позабыла про подругу.

- А я позабыл про друзей! И подошел к тебе. Ты удивилась, увидев меня, так – словно я был пришельцем с другой планеты.

- Да любимый, увидев тебя, моё сердце подсказало, что ты – это он, а он – это ты! – Она молчала все громче и громче. – Тот первый мой сон, героем которого ты был всегда, и героем которого не станет уже никто другой.

Он нервно закурил сигарету. Она чаще стала трясти ногой. Расстояние между ними не сокращалось.

Октябрь свисал над ними желтеющими тополиными листьями. Грустные серые лица, в окнах краснеющего дома равнодушно смотрели на безмолвную пару. Им было все равно – кто этот парень и девушка, сидящие на лавочке возле их подъезда. Им было все равно - чем они занимаются, и кто их родители. Им было интересно только одно – сколько они смогут так просидеть – молча, равнодушно, и произнесут ли они хоть одно слово.

Но они не молчали.

- В тот же вечер, мы пошли гулять с тобой в парке. – Он смотрел на неё усталым и напряженным взглядом. – А после - я проводил тебя домой. Ты сразу отдалась мне, у себя в подъезде. Тоненькая струйка крови просочилась и побежала по твоей ноге – я оказался у тебя первым.

- Да, это было странно, но я не могла поступить иначе. Мне было страшно отпускать тебя – а вдруг ты не придешь на следующий день. И это произойдет не с тобой и не сейчас. Я не могла допустить этого. Поэтому, посмотрев на тебя жадными глазами, я завела тебя в дальний темный угол подъезда, взяла твою руку и просунула под платье. Я была уже мокрая. Ты смотрел на меня удивленно и немного испуганно, но твоя сильная рука была опытна и жадна. Через несколько минут, ты был уже во мне, стены подъезда качались подо мной. Мне было немного больно и неловко. Но я долго ждала этого, каждый раз представляя - как это будет у меня в первый раз. И вот теперь это происходило. Темные стены приближались и удалялись, резкими волнами, разверзаясь, словно открывая дверь в мою новую неизведанную взрослую женскую жизнь.

В подъезде было темно, и я слышала биение своего сердца сквозь наше частое прерывистое дыхание. Мышцы шеи, рук, лица, непроизвольно сокращались. Я пыталась сосредоточиться на ощущениях исходящих из таза, но не могла – была напряжена, и только ждала - когда ты, насладишься мной.

А мимо нас проходили запоздалые соседи, освещая ступеньки сотовыми телефонами, их лица - покрытые полумраком, были удивлены и возмущены, застав нас за этим занятием. Но мы не обращали внимания на них, занятые друг другом.

Когда ты закончил, и отпустил меня, я устало поправила платье, поцеловала тебя и спросила – когда мы увидимся.

- Завтра – ответил я. – Он смотрел прямо - перед собой. – И ты убежала домой. А я, не торопясь пошел к себе домой, уставший и расслабленный, но с предчувствием завтрашнего дня, в котором окажемся только мы с тобой и больше никого. В ту ночь я не уснул.

- И я не смогла уснуть тоже. А на следующий день, весь дом знал о ночном происшествии. Взрослые соседки, шепчась и качая головами, косились мне вслед. Я ловила краем глаза, прищуренные взгляды их мужей, но гордо подняв голову, проходила мимо них, торопясь к тебе, ведь уже целую ночь и половину дня я была настоящей женщиной, такой же, как и их жены, с такими же правами, с такими же чувствами, с таким же инстинктом и желанием. Мне было семнадцать.

- А мне двадцать один.

 

- И мы любили друг друга.

- И мы любили друг друга.

- Потом я познакомил тебя со своими друзьями.

- А я познакомила тебя со своими подружками.

- Я хвастался тобой!

- А я хвасталась тобой.

- Помнишь - как мы с тобой ходили на дискотеки, вечеринки и как ты первый раз напилась?

- Помню. – Она закурила сигарету. – Это было у твоих друзей. В какой-то жалкой квартирке, с голыми полами, по которым мы ходили в обуви. Мы пили виски, размешивая с пепси. Мне понравилось. А когда виски кончилось, принесли водку. Меня уже было не остановить. Я напилась до такой степени, что в какой-то момент просто выключилась и очнулась только на следующий день, в подъезде своего дома, ничего не помня.

- Зато я помню, как вел тебя домой. Мы, в обнимку, шагали с тобой в засыпающих темных переулках. Ты, всю дорогу просила, чтоб я отпустил тебя. Ты не хотела идти домой, и пыталась вырваться из моих рук, царапая и ударяя меня. Но я, все также неумолимо вел тебя домой. Подойдя к подъезду, ты посмотрела на меня со слезами и сказала, что твои родители будут чертовски злы, когда увидят тебя в таком состоянии.

И ты, заплетающимся языком сказала мне:

- Милый, не отпускай меня домой, давай останемся этой ночью в подъезде. Я сделаю тебе, то, о чем ты меня так долго просил….

И я остался. В подъезде горел свет, но я его выключил. Мы уложились в углу, и ты сделала мне то, о чем я тебя долго просил. Это было неумело и быстро, но все равно – в ту ночь, я был самым счастливым человеком. Так мы и заснули – прижавшись, друг к другу….

 

- А затем, что-то произошло. Наверное, мы разлюбили друг друга.

- Действительно произошло. Наверное, мы надоели друг другу.

- Скажи – зачем люди расстаются? – Её взгляд уже не был равнодушным. Ей было больно расставаться с ним, и она не хотела этого.

- Да, мне тоже интересно – зачем расстаются люди. – И он тоже не хотел расставаться с ней.

Октябрь свисал над ними желтеющими тополиными листьями. Закат, отражающийся в окнах серого дома, окрасил любопытные лица огненно-красным отсветом. Через некоторое время солнце исчезло. Опустились сумерки.

Молодые люди, так и не проронившие ни слова, молча, встали со скамейки и разошлись в разные стороны.