Вечер выдался теплым. С веранды, куда нас с Кори пригласили на ужин, открывался воистину замечательный вид. В воздухе после дождя ощущался запах свежести. За неубранными полями полыхало закатное зарево, обещающее, что завтрашний день будет ясным, но ветренным. Дорожку к дому Асано-доно<1> устилали кленовые листья, цвет которых идеально сочетался с алым небом. И по краю посуды, поданной на стол, тоже шла аккуратная вязь из кленовых листьев, заставляющая восхищаться как мастерством художника, так и вкусом нашего гостеприимного хозяина.

После горячего омовения меня немного разморило, и я с удовольствием развалился на подушках. Конечно, такая поза могла бы показаться не слишком уважительной, но я надеялся, что Асано-доно простит двух путников, уставших с дороги. Тем более, что по сравнению Кори, устроившейся за столом полулежа, моя поза смотрелась более чем вежливо.

Лиса впервые за последние дни нашего путешествия была довольна и... молчала. Я не спорю, у нее очень приятный голос, и обычно я рад слышать его, но сейчас мне не хотелось бы, чтобы умиротворение моего сердца и покой этих мест были нарушены.

Я вспомнил, что раньше, когда еще был жив Кэно-сэнсэй, мы по осени частенько гостили у Юкимару. Также сидели вечерами на веранде его усадьбы в Киото, пили чай, и каждый молчал о своем. Мне нравилось находиться в обществе учителя и брата, таких взрослых и мудрых. Казалось, что так будет всегда, что всё вокруг меня неизменно, как вода в пруду, поросшем ряской. Такой пруд был в саду у Юкимару. Иногда, от нечего делать, я ловил там водомерок. Куда всё ушло? Тоска по былому охватила меня, закружила, запутала в вязкой сети воспоминаний, повлекла за собой.

Я и сам не заметил, как мысли мои сложились в стихи.

 

Время уходит.

Словно вода меж пальцев.

Вот незадача -

Острым листом осоки

Я снова ранил ладонь...

 

Надо бы записать слова, пока память хранит их, но я постеснялся просить у Асано-доно бумагу и кисть. Вдруг он сочтет неуместным поэтическое вдохновение гостя, когда ужин еще не подан? Юкимару всегда говорил, что самые лучшие стихи приходят ему в голову уже после ужина, а голодный поэт только и может думать, что о еде.

По знаку хозяина одна из служанок плеснула мне в чашку вина. Оказалось, я слишком замешкался, и Асано-доно с Кори уже успели выпить, не желая отвлекать меня от размышлений. Я смущенно извинился и присоединился к трапезе. Вино оказалось крепким, но я пил, не боясь опьянеть. Хи-но тэмма не подвержены этой слабости. Чтобы винные пары ударили нам в голову, нужно прикладыватся не к чашке, а испробовать крови пьяницы. Смешно признаться, но я так ни разу в жизни и не удосужился этого сделать. Сначала Кэно-сэнсэй говорил, что я слишком молод для того, чтобы почувствовать вкус хмельного веселья, а потом я и сам не стремился. То повода не было, то желания. Два глотка на празднике Танабата <2> у Юкимару - не в счет. Что такое два глотка? В общем, так уж случилось, что я никогда не напивался. И сейчас не намеревался этого делать. А вот моя спутница, наоборот, решила пуститься во все тяжкие. Ужин только начался, а глаза Кори блестели, щеки раскраснелись. Она принялась слишком активно обмахиваться веером, стреляя глазками то в сторону Асано-доно, то в мою. Лисица перевернулась, устраиваясь поудобнее, подгребла под себя все подушки, до которых дотянулась. В результате этих перемещений, её колено под столом случайно коснулось моего. Я отодвинулся. Наверное, слишком резко. Потому что Кори посмотрела на меня с укоризной, и мне пришла в голову шальная мысль, что, возможно, прикосновение было вовсе не случайным. Чтобы замять неловкость, я решил обратиться к хозяину. Поблагодарив его за кров и пищу, я поинтересовался:

- Скажите, Асано-доно, почему на Вашем доме повсюду охранные знаки? Неужели в них есть необходимость?

Хозяин вздохнул, став на мгновение очень серьезным, а потом улыбнулся.

- Именно поэтому я и позвал вас в свой дом. Там, у ручья вас приняли не слишком радушно. Тогда-то я и заметил, что господин сложил пальцы, словно для произнесения защитной мантры...

- Как вы однако внимательны, Асано-доно...

Удивление в голосе мне скрыть, увы, не удалось. Ничего подобного я за собой, разумеется, не помнил, но вполне возможно, сложил знак неосознанно. Выходит, уроки Кэно-сенсея не прошли даром...

- Тогда-то я и решил, что имею дело с оммёдзи, - пояснил хозяин, - а оммёдзи нам сейчас ох как нужны. Кажется, у нас в деревне завелся неупокоенный дух, господин Широ.

Мы с Кори поперхнулись одновременно.

- Неупокоенный дух? - завопила она, прикрывась рукавом кимоно.

Если бы я не знал Кори, я бы подумал, что лиса испугалась. Но я знал её весьма неплохо, поэтому понял, что она просто выделывается перед Асано. Нашла перед кем! Он же старый!

Я фыркнул.

- А с чего вы взяли, что это именно неупокоенный дух?

Хозяин огляделся по сторонам и понизил голос почти до шепота.

- Она приходила ко мне. Волосы распущенные, мокрые, струи воды стекают на пол, а губы синие. И ногти тоже синие. А кимоно запахнуто, как у мертвяка <3>.Оставила в изголовье кровати речную лилию. Мы потом три дня не могли выветрить из комнаты запах болота. Пришлось переехать в гостевую. Другие домочадцы тоже видели, утопленницу.. Говорили, ходит, над кем-то смеется, а то и пальцем грозит...

Кори вцепилась в мой локоть. Ее так натурально трясло от страха, что я даже засомневался - а вдруг она и впрямь боится по-настоящему?

- А кто рисовал эти знаки, Асано-доно?

Я наконец-то решился задать давно интересующий меня вопрос, чтобы выяснить, какой недоучка изображает здесь из себя великого колдуна. Ответ потряс меня до глубины души:

- Это я рисовал, господин, - скромно ответил хозяин. - меня кое-чему обучали в юности.

- И как, помогло? - не удержался я.

- Немного. О-хана<4> обходит стороной комнаты с фудами<5>. Но...

- О-хана? - Кори вопросительно подняла брови.

- Так звали утопленницу, - пояснил хозяин, - вернее, это было прозвище. А имени мы не спрашивали. Эх, хорошая была женщина, добрая, работящая. Жаль, что утонула. Дочка её, Айоко, теперь сиротой осталась...

- Уж не та ли Айоко, что показывала нам комнаты? - уточнила Кори.

- Да-да, она самая. Оставил я ее при доме. Не гнать же сироту. Хотя, конечно, дочка на мать совсем не похожа. Мать-то красавица была...

В голосе Асано-доно мне почудилось сильное сожаление. Наверное, он очень хорошо относился к покойной. Возможно, даже слишком хорошо...

Я твердо помнил из преданий, что неупокоенные духи не являются просто так. И если бы женщина утонула по несчастной случайности, ничего подобного не произошло бы. А это означает, что Асано чего-то явно недоговаривает.

- Я могу исправить Ваши фуды, - пообещал я. - Но Вы должны рассказать все начистоту, иначе колдовство не будет иметь силы.

Тут я, конечно, соврал. Но уж больно мне захотелось разобраться с этим загадочным делом. В конце концов, я никогда раньше не видел неупокоенных духов.

Кори совершенно не разделяла моего энтузиазма, зато проявляла завидное упорство в употреблении вина. Я решил проявить заботу и отставил её чашку подальше. Усилия оказались напрасными - наглая лиса тут же присвоила мою.

Воспользовавшись паузой в беседе, служанки убрали со стола грязную посуду и принесли ароматный чай. Судя по запаху, жасминовый.

Хозяин дождался, пока мы снова остались одни на веранде и продолжил свой рассказ.

- Вы правы, господин Широ. Я поведал вам не все. Дело в том, что О-хана утонула не случайно. Она решила свести счеты с жизнью, когда решила, что её возлюбленный обратил внимание на другую. Очень печальная история...

Надо признаться, я так и думал. По крайней мере, во всех легендах, неупокоенные духи утопленниц получались именно из девушек, не переживших мужской измены.

- Иик.. ик.. и кто же был причиной самоубийства? - у Кори уже заплетался язык. Только пьяная лисица могла осмелиться задать такой невежливый вопрос. Я предпочел не думать, стала бы она спрашивать о подобных вещах, будучи трезвой.

Вопрос очень смутил нашего хозяина.

- Вы не подумайте, - запричитал он, - я ей ничего такого не обещал. Ни жениться, ни вообще. Она не смела рассчитывать... при ее-то положении. Должна была радоваться, что в доме разрешили остаться.

Он вздохнул и зачем-то добавил:

- О-хана была очень красива, вы даже не представляете себе, насколько...

Мне стало гадко. Я понимал, что общество не увидело бы в поступке Асано ничего дурного. Многие так поступают. Любой согласился бы с утверждением, что несчастная утопленница должна быть благодарна судьбе за работу, кусок хлеба и крышу над головой. А уж вниманию своего благодетеля должна радоваться вдвойне.

Но избавиться от внезапно возникшей неприязни к Асано я уже не мог.

Кори тоже внезапно погрустнела.

- Бедная О-хана, - тихо сказала она. Так тихо, что хозяин, наверное, не расслышал ее слов. Ну, это, может, и к лучшему.

- Прикажите принести кисть и бумагу - я нарисую новые фуды.

Раз обещал - придется выполнять. Все равно несчастную женщину к жизни не вернуть, а остальные домочадцы не виноваты в том, что Асано-доно оказался слишком любвеобилен.

- Ты собираешься помогать ему? - гневно зашипела на меня Кори, - я иик.. была ик.. о тебе лучшего мнения...

Она попыталась встать из-за стола, но рухнула обратно на подушки.

- Прошу простить меня. Но прежде, чем приступить к начертанию фуд, я провожу свою спутницу до кровати. Кажется, ей пора спать.

Хозяин понимающе закивал.

Я встал и попытался поднять Кори. Но упрямая лиса сопротивлялась.

- Ты что, хочешь остаться ночевать под столом? - рявкнул я, - а ну-ка перестань упираться!

Я здорово разозлился. В первую очередь на то, что Кори заподозрила меня в молчаливом одобрении действий Асано. Сейчас ей было бесполезно что-то объяснять. Но окрик, как ни странно, подействовал. Она больше не препятствовала моим попыткам подхватить ее на руки, а покорно повисла на шее, да еще и голову на плечо положила. Кажется, заснула... ну и хорошо. Я был совершенно нерасположен втолковывать пьяной лисе мотивы своих поступков.

По дороге Кори несколько раз приоткрывала глаза, но тут же сонно смыкала веки. При этом недовольная складочка на ее лбу совершенно разгладилась, а губы растянулись в едва заметной улыбке. Я даже залюбовался, замерев возле дверей ее комнаты, а потом вошел, осторожно положил спящую лисицу на футон, и направился к выходу.

- Какой же ты дурень, Широ, - вдруг сказала она.

Я обернулся, но Кори сладко засопела, отвернувшись к стене.

Вот так и гадай - то ли во она во сне разговаривает... то ли я, действительно, дурак? Наверное, когда-нибудь ей удастся задеть меня так, чтобы я обиделся всерьез и надолго. Но на этот раз я снова предпочел забыть о словах Кори. Готов биться об заклад, что наутро она и сама не вспомнит, чего наговорила.

Я вернулся на веранду, где Асано-доно уже растирал тушь.

- Я решил попробовать повторить за Вами, господин Широ, - пояснил он. - Мой учитель утверждал, что в каллиграфии большое значение имеет порядок написания черт, но я так и не удосужился выучить его.

Я горько вздохнул.

- Вы, несомненно, правы. В каллиграфии - да. Но искусство написание фуд - это не просто каллиграфия. Недостаточно уметь красиво писать иероглифы, нужно...

Я замялся. Потому что не знал, как объяснить несведущему человеку, что нужно для изучения оммё-до. Способности нужны в первую очередь. А насколько я мог видеть, именно способностей Асано-доно и не хватало. Интересно, кто его только взялся учить? Какой-нибудь тоже колдун-недоучка?

По-большому счету я и сам был недоучкой. Кэно-сенсей всего лет десять назад начал посвящать меня в тайны омме-до, и делал это степенно, неторопливо. Он говорил, что у хи-но тэмма впереди много времени, и нам некуда спешить, постигая науку. Торопятся люди, потому что срок их жизни ограничен, а мы должны не стремиться к поверхностным знаниям, а вникать в самую суть вещей. Только тогда результаты превзойдут ожидания.

- Что, что нужно? - Асано-доно с надеждой заглянул мне в глаза. Кажется, он ждал, что сейчас я раскрою ему какой-то важный секрет, и тогда у него всё начннет получаться. Мне было жаль разочаровывать этого человека. Но каждый из нас рождается со своим предназначением. И путь оммёдзи не предназначен для Асано.

- Простите, я не должен сейчас отвлекаться. Это не самое простое заклинание, нужна высокая степень сосредоточения.

Врать я не любил и всегда краснел, когда приходилось это делать. Но сказать Асано жестокую правду мне было еще сложнее. Я давно понял, что не умею говорить слова, которые лишают последней надежды. Надеюсь, что это достаточное оправдание для лжи.

Асано притих и завистливо следил на движениями моей кисти. Четкие линии легко ложилась на рисовую бумагу. Признаться, каллиграфия мне давалась легко. Я неоднократно слышал похвалы сэнсея, и однажды меня даже похвалил Юкимару, что было совсем уж удивительно.

Нарисовав десяток фуд и прочитав все положенные мантры, я закрыл тушечницу и отодвинул письменный прибор.

- Думаю, этого будет достаточно. Ночь должна пройти спокойно. Пожалуй, пойду-ка я спать.

Я попрощался с Асано-доно, еще раз уверив его, что теперь ни одна нежить не проникнет в его покои, и отправился к себе.

Спать совсем не хотелось. Я снял верхнюю одежду, оставшись в одной юката.<6>, распахнул окно и поудобнее устроился на подоконнике. Ночная тьма успокаивала сердце и врачевала душевные раны. Удивительное дело, но почему-то именно сейчас, будучи совсем один, я не так остро ощущал свое одиночество. На меня смотрели звезды с неба, и их снисходительного внимания было вполне достаточно. Слишком много вопросов хотелось задать в пустоту. Но я знал, что время ответов еще не пришло. Поэтому просто наслаждался тишиной и покоем. Казалось, весь мир погрузился в сон. В деревне погасили все огни, и только запах очажного дыма напоминал о том, что жизнь не остановилась, а просто замерла на время. Завтра наступит новый день. И пусть он будет лучше предыдущего...

Мои размышления прервал тонкий и протяжный женский крик. Это было так неожиданно, что я чуть не вывалился из окна. Пока я хлопал глазами и пытался сообразить, что же делать дальше, по коридорам послышался топот, какие-то возгласы. А потом и вовсе начался переполох. Заголосили еще как минимум две бабы. То тут, то там раздвигали и сдвигали фусума, кто-то громко ругался и требовал принести фонари и факелы. Где-то в деревне тоскливо взвыла собака.

Я накинул хаори, выскочил за окно и оббежал дом с другой стороны. Конечно, это заняло какое-то время. Но получилось всяко быстрее, чем нестись по коридору, натыкаясь на перепуганную прислугу и заспанных домочадцев.

Возле покоев хозяина было светло, как днем. Наверное, охранники в своем рвении решили извести весь запас факелов. Люди толпились, что-то обсуждали, изумленно ахали. Посреди всего этого бедлама стоял бледный, как смерть, Асано-доно в одной туфле. Губы его дрожали, а в руках он мял цветок водяной лилии. Пол возле комнаты был мокрый, словно кто-то разлил ведро воды.

Я бросил взгляд на притолоку - фуда осталась нетронутой. Это значит, что призрак никак не мог проникнуть внутрь. Но, выходит, что все-таки проник...

Я протолкнулся вперед, стараясь аккуратнее работать локтями, чтобы не зашибить кого-нибудь ненароком.

- А на окне фуда цела?

- Н..нне знаю... - промямлил Асано.

Я рванул внутрь и был встречен очередным пронзительным визгом. На футоне, завернувшись в покрывало, тряслась от страха служаночка - одна из тех, что прислуживали нам за ужином.

- Тихо-тихо, все уже позади, все хорошо.. - я надеялся, что мой голос прозвучал достаточно мягко.

Девчонка закивала и притихла, вглядываясь в темноту. И только благодаря этому настороженному взгляду я понял, что едва не допустил большую оплошность.

- Огня сюда! Живо!

Хи-но тэмма прекрасно видят в темноте, и я частенько забывал, что этим мы тоже отличаемся от людей. Если бы они поняли, что мне не нужно света для того, чтобы разглядеть фуды, девушку, обстановку в комнате... пришлось бы снова врать и придумывать объяснения... навроде того, что сильные оммёдзи способны видеть в темноте. А подобные заверения всегда выглядят очень подорительно.

В комнату вбежало двое дюжих парней - один с фонарем, другой - с факелом. Первый увидел девицу в одеяле и завопил:

- Ити-тян!<7>

- Аники...<8> - пропищала служанка, втягивая голову в плечи.

Предвидя семейную сцену, я заорал на Асано:

- Выбросьте вы этот цветок. И уведите, наконец, девушку.

Хозяин вздрогнул, выронил лилию и засуетился, отдавая приказания. Две служанки вбежали в комнату, поклонились мне и торопливо увели несчастную Ити-тян на женскую половину дома. Братец проводил их мрачным взглядом, но тут я окликнул его:

- Эй, нечего по сторонам глазеть, ну-ка посвети сюда!

Фуда была на месте. Это значит... либо никакого призрака не существует, либо я - хреновый оммёдзи. К сожалению, оба варианта были равновероятны.

- Ши-и-и-иро! - до боли знакомый звонкий голос заставил меня вздрогнуть.

Кори в одном исподнем, огрызаясь, расталкивала толпу.

- Стой, где стоишь, - посоветовал я. Но разве лисица когда-нибудь слушала мои советы?

- Ши-и-иро! - снова завопила она, пробираясь ко мне.

Пришлось выйти ей навстречу. Увидев меня, Кори перестала орать и вцепилась в мою ладонь стальной хваткой.

- Мне страшно. Мне очень-очень страшно, - посетовала она, дохнув винными парами.

- Пойдем! - я потащил ее за собой. Нечего ей тут болтаться. Еще ляпнет чего-нибудь лишнего, а обстановка и так слишком напряженная.

Но тут, увидев, что я собираюсь уходить, всполошился хозяин.

- Господин Широ... а нам-то что теперь делать?

- Предлагаю всем разойтись. После такого переполоха призрак точно не появится. Те, у кого крепкие нервы, могут спать остаток ночи спокойно. Остальные... тоже спите, просто не гасите свет. А я поброжу тут неподалеку, посторожу ваш сон.

Мои слова его даже успокоили. Асано-доно придавил пяткой мятый цветок на полу и наконец-то занялся делом - кого-то из людей отправил почивать, кого-то сторожить, кого-то... в прочем, я особенно не вникал в этапы его руководства. Думаю, староста деревни знает, что делает.

Я же честно решил обойти дом дозором - вдруг попадется что-нибудь интересное. Слава ками, сейчас я в порядке, и, пожалуй, смогу ощущить присутствие посторонних хи-но тэмма, лис-оборотней и других интересных существ. Особенно, если они решат поколдовать.

Но прежде чем оправляться осматривать окрестности, мне предстояло еще одно немаловажное дельце - а именно, отвязаться от Кори. Лисице приспичило отправиться со мной, поэтому все возражения она просто пропускала мимо ушей. Если бы она потверже на ногах стояла - я бы ее даже взял. Все-таки в компании веселее, а лиса может и учует что-то, чего не смогу разглядеть я. Но сейчас такая компания совершенно не имела смысла - этак мне придется не только окрестности обзирать, но и за Кори приглядывать, чтобы не шумела, не спотыкалась, не трепала языком, не свалилась куда-нибудь... В общем, не дозор получится, а сплошная морока.

- Я тебя одного не отпущу! Ты же бестолковый и без меня пропадешь! - Кори попробовала последний аргумент в споре. Не сказать, чтобы самый удачный. Мне было лестно, что она за меня беспокоится, но огрызнуться все равно не мешало бы.

- А, может, ты просто боишься оставаться одна? - ляпнул я. И по глазам Кори неожиданно понял, что попал в точку. Лиса на самом деле боялась. До слез, до предательской дрожи в коленках. Все это время она героически не показывала своего страха, а теперь, когда все ушли, виновато зашмыгала носом.

Ну и что мне оставалось делать? Разумеется, ни в какой дозор я не пошел, а повел перетрусившую Кори в спальню, уложил спать, как маленького ребенка и долго гладил по голове, говоря всякие глупости, пока она не заснула.

За окном уже начало светать - не самое лучшее время для отлова призраков. По-крайней мере на их месте я бы уже спал и видел десятый сон. Асано-доно завтра всенепременно будет интересоваться моими успехами, и мне опять придется соврать. Не рассказывать же ему, что я полночи утешал перепуганную и слегка нетрезвую лисицу?

Вздохнув и поправив покрывало, сползшее с плеча Кори, я отправился к себе. Окно все еще было открыто, несколько кленовых листьев лежали на подоконнике. Птицы вовсю приветствовали наступление нового дня. Спать совершенно не хотелось, но я решил, что поваляться на футоне и поразмышлять о чем-нибудь приятном - вполне подходящее времяпровождение для одного уставшего хи-но тэмма. Увы, судьбе было угодно, чтобы суматошная ночь сменилась беспокойным утром: только усевшись на край футона я заметил гостя. Точнее, гостью. Под покрывалом, свершувшись калачиком, спала Айоко. Да, похоже отдохнуть сегодня всё-таки не удастся.... Не к лисе же возвращаться? Хорошо, что я имею обыкновение смотреть, куда ложусь, а то напугал бы девчонку до полусмерти...

Меня очень интересовал вопрос, чего же юная служаночка забыла в моей спальне. Но будить ее, чтобы получить ответ, я не решился. Тем более, что одного мгновения пристального внимания было достаточно, чтобы догадаться... Я заметил на подушках мокрые разводы. Волосы Айоко были слегка влажны. Готов поклястся, что и одежда еще не высохла. Слава ками, она не натащила ко мне в постель водяных лилий. Кажется, наш неуловимый призрак, устав прятаться по кустам, решил, что раз я не появился в свей комнате до рассвета, то раннего возвращения можно не опасаться. Увы, рассчет оказался неверным. Но я счел, что нынешние обстоятельства все равно не являются поводом будить девушку. Пусть спит, набирается сил. Потому что после пробуждения ей предстоит очень серьезный разговор. Со мной, разумеется. У меня даже и в мыслях не было сдавать ее несимпатичному Асано-доно.

Удивительно одно: как она успела до сих пор не попасться на глаза кому-нибудь из домочадцев? Встретится смельчак, способный не только зажмуривать глаза и голосить - вмиг ведь опознает.

Я вздохнул... Следовало придумать, с чего начать разговор. Эх, надо было с самого начала напустить на нее чары, еще тогда в комнате лисы. Хорошая идея всегда приходит позже, чем это необходимо. Но в этот раз, пожалуй, умная мысль не сильно запоздала. Хи-но тэмма могут по-разному влиять на людей - заставить молчать об обстоятельствах, забыть неприятные моменты, заставить слушаться и идти на зов... Пожалуй, я так и сделаю, как только Айоко просснется. Оставалось лишь собраться с мыслями и припомнить наставления Кэно-сэнсея. Слишком давно я не практиковался - не было необходимости. Знаю, что Юкимару застыдил бы меня за такую оплошность...

Пока я размышлял, Айоко открыла глаза. Я не сразу заметил, что она уже не спит. Настороженно глянув на меня, девица ощупала свою шею, запястья и возмущенно выдохнула:

- Почему ты не пил мою кровь, пока я спала? Ведь ты же демон, я не могла ошибиться!

От изумления я открыл рот и едва не свалился с футона на дощатый пол. Откуда она могла узнать? И как давно? И почему тогда пришла ко мне сама?... Почему не боится? Еще два десятка подобных вопросов пронеслись в голове и сгинули невысказанными. Я схватился за голову, помассировал виски.

- Ну и дела! Не было заботы, называется... Сначала пьяные лисы, потом фальшивые призраки, теперь еще и это... Час от часу не легче!

 

Примечания:

<1>-доно - уважительный ныне устаревший суффикс, добавляемый к имени. В нашем случае - обращение к хозяину дома. Еще может употребляться при обращении вассала к своему господину.

<2>Танабата - Седьмой день седьмого месяца. Традиционный праздник. Основой его послужил древней китайской легенды влюбленных Ткачихе (звезды Веги) и Волопасе (звезда Альтаир), которые разлучены на небесах и встречаются лишь рах в году.

<3>А кимоно запахнуто, как у мертвяка- И мужчины и женщины в Японии запахивают одежду на правую сторону. И лишь мертвецам - на левую. В японских легендах и сказках вся нежить появляется в кимоно, запахнутом "неправильно".

<4>О-хана - Прозвище женщины - Цветочек.

<5>Фуда - Листок бумаги с волшебными символами. В данном случае - охранными, запрещающими нежити проникать в защищенное помещение.

<6>Юката - нижняя или летняя одежда. Как правило из тонкой хлопчато-бумажной ткани.

<7>-тян! - уменьшительно-ласкательный суффикс, добавляемый к имени.

<8>-Аники - обращение к старшему брату.