Братец Кролик и матушка Татьяна.

Братец кролик... Я его иногда вижу на рынке, прядающим длинными ушами и скоро сигающим между ларьками в попытке не попасться мне на глаза. Уже более года, как он вернулся из Нью-Йорка. Перед поездкой он занял у меня чужую "капусту" - и на время, и теперь ему очень не хочется отдавать свою - и навсегда.

Он обыкновенный кролик... и я лучше расскажу вам о человеке, без сомнения, созданного по Образу и Подобию Самого Создателя.

Матушка Татьяна живет через дорогу от первой гор. больницы. В храме Рождества Пресвятой Богородицы она стоит у Черниговской иконы Божией Матери. Маленькая, складненькая, чистенькая, с простым русским личиком. Речь идет о той простоте, о которой сказал Амвросий Оптинский: "Где просто - там ангелов до ста, а где мудрено - там ни одного!" Частенько она ловит за рукав молоденького служку, чтобы вручить ему скромный подарок: или свежее полотенце, или мыло, или пакетик с конфетами...

Однажды она подошла ко мне.

- Анатолий! Я накопила за зиму денежек, для жертвы, вы бы меня захватили в какой храм, мне так нужно...

И мы, как-то, выехали еще затемно, в женский Свято-Благовещенский Киржачский монастырь. Она на сиденье - маленьким кулечком; езды - сорок минут, и я пытаю ее: что да как? В ответ ничего мудреного. Всю жизнь отработала водителем комбайна, трактора, грузового автомобиля. Я мысленно ее омолаживаю, и раскладываю в треугольник сил с вершинами: на педали сцепления, на рычаге коробки передач, на баранке, - не получается, даже в габаритах маленького "Жигуленка". Позавчера - она не попала в церковь, так как сидела с детишками соседки, вчера - она помогала кому-то мыть окно, и вывалилась из него, но Господь милостив, этаж оказался - первым. А неделю назад, она не могла двинуть ни ногой, ни рукой - поднялась температура, так наказала ее за грехи очень строгая Ксения Петербуржская.

Она давно на пенсии, ровно половину из которой, - постоянно - откладывает на восстановление порушенных храмов, на вторую - живет, и хорошо - грех жаловаться...

Приехали. Матушка живо управилась со своими делами, а их у нее поднакопилось, видимо, множество, не часто случается подобная автомобильная оказия, - и, вдруг, гляжу, сникла. Спрашиваю:

- Матушка, есть проблемы?

Показывает на иконку Преподобного Романа Киржачского, на глазах слезы, тихонечко шепчет: "Поистратилась вся, не хватило..."

Иконка недорогая, и я сделал ей подарок.

Службы в монастырях долгие. После первых двух часов, матушка зацепилась за коврик и клюнула в него носиком, и я поспешил на помощь: хотел отвести на скамеечку, но она решительно воспротивилась: "Я к Богу приехала, не на лавочке сидеть!"

Так и простояла на ножках свыше пяти часов, а потом еще и с крестным ходом прошлась.

Перед отъездом постелила на пеньке полотенце, поверх - помидор, огурец, лук, хлеб, - яйца сама очистила от скорлупы. На мои возражения заупрямилась: "Я - то дремать буду, а вам машину вести!"

А места вокруг дивные. Сам монастырь на высочайшем берегу, а внизу - луг, за ним, сквозь ивовые усы, там - сям проблескивает свободная серебряная нитка Киржача. Впечатление, что ты летишь по небу, вдыхаешь широко, свободно; матушка щурится от удовольствия. С таким настроением и вернулись в Орехово.

А уже на следующей службе в нашем храме, она, еще издали заприметив меня, бросилась ко мне, сжимая в кулачке долг за иконку. Я пошутил, что, мол, кто ее науськал такому извращению, чтобы за подарок от всего сердца совать деньги. И тогда она из кармашка, на своем сердце, достала небольшой картонный прямоугольник с ликом Священномученика Иллариона, и сама засияла личиком и стало совсем непонятно, кто из них светился прямым светом, а кто отраженным. Вот такая она - матушка Татьяна. И я знаю точно, когда на праздничной службе священник с амвона воскликнет: "Христос воскресе!" - она сложит ручки на груди, словно ко Святому Причащению: правая на левую, закроет глаза и страстно прошепчет в ответ: "Воистину воскресе!", и под верхней пуговицей на ее рубашке включится Христов фонарик, и освятит ее лицо нежным Христовым светом.

И надеюсь, что ровно через год я, окончательно вытерев из памяти длинные дрожащие уши того нью-йоркского кролика, напишу просто и коротко: "Слава Богу! живет и здравствует в нашем городе верная раба Божья - матушка Татьяна".