Весенняя охота на гусей –или мужские забавы по-магадански.

 

.

 

Ноябрь 2007 года. День восьмой. 11 часов вечера. За окном творится нечто похожее на снежный Апокалипсис, но звуков пурги почти не слышно. Картина из окна напоминает немое кино: движение видишь, а звука нет. Без малого 20 лет на Колыме должны бы приучить к таким капризам погоды, но этот циклон запомнился как особый..

Я стоял у окна, отгородившего меня от творящегося на улице снежно-циклонного беспредела. Оно принимало на себя всю силу диких порывов ветра со снегом. Несмотря на тепло в квартире, невольно поёжился.

Теплый чай, вкус малинового варенья, вкус и аромат мягкого выдержанного коньяка по-хорошему согрели и расслабили. Это было очень кстати после дурной рабочей недели.

В полумраке комнаты горел светильник, освещая один из углов комнаты.

Взгляд упал на картину на стене. Что-то неведомое потянуло меня к ней. Я не стал противиться этому зову. Вроде бы все как всегда - та же весенняя река, похожая на Ланковую, те же розоватые сопки на закате. Тот же медведь наблюдает из левого нижнего угла картины за пролетающим над весенней рекой гусиным табуном. Вроде бы все то же, как обычно. Но что-то было не так, что-то новое, непонятное и пока не познанное появилось в картине. Скорее, я увидел в ней что-то новое, чего не мог разглядеть в течение семи лет. Я недоуменно стоял возле вроде бы знакомой мне картины.

Мне показалось, что из зарослей, изображенных на картине, с противоположного берега реки на меня устремлен взгляд. Он был добрый, приветливый, дружеский.

Я надел очки и стал более внимательно рассматривать это место на картине. К своему удивлению, я разглядел силуэт существа, стоящего за деревом. Вероятно это был гость из параллельного мира. Но что-то на картине позволяло говорить о реальности этого существа. Взгляд его ощущался настолько сильно, что я даже прекратил допивать свой чай с малиной и коньяком.

 

Я стоял у освещенной картины и по-прежнему чувствовал, что на меня смотрит это странное существо. Так смотреть мог только хорошо знакомый давний приятель или даже друг, с которым тебя связывает много доброго и памятного.

Наконец мне стало понятно, кто или, вернее, что не давало мне покоя. У меня на картине по воле художника был изображен Ланковский ДЕД - хозяин и покровитель охотничьих угодий, находящихся в пойме реки Ланковая. И то, что я его увидел на картине именно в это время, вдвойне символично. Проведенное в его владениях время в мае 2007 года оставило в памяти участников событий неизгладимое впечатление. Взгляд, который я уловил с картины, позволял предположить, что он остался доволен мной и моими напарниками. Мы ничем не прогневили и не обидели Деда.

Каждый вправе по-своему относиться ко всему здесь описанному. Кому-то это может показаться смешным, кому-то наивным, кому-то просто безбожным.

Тем не менее за время, проведенное в лесах в разных регионах страны, я поверил в существование таких хозяев. Умудренные таежным и жизненным опытом профессиональные охотники в ночных беседах в зимовье практически все признавались в том, что верят в существование Деда. В забайкальской тайге его называют Бурханом, по словам камчатских промысловиков, раньше они его называли Кудзей. Может быть, где-то его зовут иначе, но в кругу моих друзей мы его зовем Дедом.

От него на промысле или при проведении основательной любительской экспедиции, не ставящей своей целью зарабатывание денег, зависит многое, если не все. Человек, приходящий в его владения, попадает к нему в полную зависимость. От его прихоти зависит, пойдут ли соболя в капканы, не дрогнет ли рука перед выстрелом по мелькающему между деревьев лосю или оленю. И вообще, выйдет ли лось на чистое место, чтобы стать мишенью, а может быть, и трофеем.

От него зависит, сможет ли охотник миновать наледи на снегоходе, подсыплет ли снежка на кочкарниковые тундры, чтобы езда на снегоходе не походила на мазохизм по отношению к водителю и садизм по отношению к снегоходу. И от него же зависит, как поведёт себя пролетный весенний гусь и какой будет погода, во многом регулирующая этот пролет, и многое другое, определяющее успех или неудачу в весенней гусиной и любой другой охоте.

Все это быстро прокрутилось в голове. Сонный настрой резко улетучился. Я продолжал стоять у картины с пустой чайной кружечкой.

С освещенной светильником картины на меня продолжал смотреть Ланковский Дед. Его взгляд воскресил в памяти события трех недель, участником которых мне пришлось стать по доброй воле в компании надежных напарников.

 

Я понял, что мне не удастся сдержать это наступление памяти. Да я и не противился ему. Быть побежденным таким образом не означает безоговорочную капитуляции.

Я вернулся в комнату, лег на диван, оставил включенным светильник, освещающий картину. Фигура, ранее не замеченная мной, продолжала излучать тот же взгляд – добрый, приветливый и зовущий в гости.

Под этот взгляд я и задремал. Не уснул, а только задремал. Этой ночью по воле Деда я вновь был у него в гостях. Я снова был не дома, не на уютном диване, а вдали от уюта и тепла городской квартиры, полного набора благ цивилизации.

Память воскресила всё то, что объединено общим емким понятием «В Е С Е Н Н Я Я ОХОТА НА ГУСЯ У ЛАНКОВСКОГО ДЕДА».

 

Прототипы этой истории реальны, а все, о чем тут написано, происходило в 2007 году. Очень жаль, что события нашей жизни, пусть даже самые незначительные, неповторимы…

Недуг непреодолимой тяги к природе, как правило, обостряется весной. Для многих охотников он связан с манящей идеей добыть желанный трофей – весеннего гуся.

Начинается все так. Еще крепко примораживает, а порой пуржит так, что и мысли о серьезной охоте, да и о простой, легкой прогулке по окрестностям Магадана не возникает. Неприветлива природа Севера в самом начале весны. Но в кругу людей, чья страсть связана с добычей дичи, уже ведутся разговорчики о будущем пролете водоплавающих. Уже строятся планы, готовится снаряжение, решаются все бытовые проблемы с тем расчетом, чтобы выкроить пару недель из напряженного рабочего графика и окунуться в мир дикой природы.

Человеческое племя не изжило охотничьего инстинкта, и многих его представителей не пугает ни ужас одиночества, ни отсутствие привычных благ городской культуры, ни риск кануть в небытие на бескрайних просторах Колымы. Человек разрывает путы цивилизации и уходит в лоно дикой природы, как в собственное прошлое, где жизнь обретает ясные и четкие очертания, где думается лишь о главном, где дышится морозной свежестью. Вслушиваясь и всматриваясь в природу, человек становится ее органической частью, возвращает себе способность понимать ее, жить с ней в согласии. И за это получает честный дар добычи.

Этот дар не измеряется временем или деньгами, в нем нет подоплеки господства разума над дикостью, поэтому душа настоящего охотника для многих непонятна и темна. Возможно, поэтому, а возможно, по какой-то другой причине каждую весну я стремлюсь в первобытное странствие охотника. И, возвращаясь всякий раз в город, чувствую, что пришел на новые пажити, в новое место, пусть немного, но отличное от прежнего. Я понимаю, что мера этого отличия есть количество передуманного и пережитого за время охоты. Таким образом, охота – это и есть бегство от себя – к себе. К новому качеству.

 

Весной 2007 года мне предстояло совершить запланированное бегство в компании двух друзей. Один из них мой тезка –тоже Серега. В нашей троице по числу проведенных охот у Ланковского Деда он является безусловным авторитетом. Невысокого роста, плотный, чем-то похожий на ртутный шарик, обладающий прекрасным чувством юмора в самых разных его оттенках. В силу обстоятельств постоянно носит очки, что не мешает ему отлично стрелять как из нарезного, так и гладкоствольного оружия. Основателен во всем, за что берется делать. Проведенная вместе охота весной 2005 года показала нашу полную совместимость в этом порой деликатном деле.

Третьим в нашей компании будет Володя. Они с Серегой дружат давно, вместе провели не один зимний сезон добычи соболя и лося. За свою охотничью жизнь в Сеймчане он лосей добыл больше, чем гусей. Высокий , широкоплечий кряжистый мужик – типичный представитель потомков сибирских таежников. Немногословен, ироничен, с юмором дружит. Любое дело при его участии часто превращается в шутку и делается просто и легко.

Он давно планировал попасть весной к Ланковскому Деду, чтобы на личном опыте проверить зимние Серегины рассказы про весеннюю гусиную охоту с добычей 5-6 гусей за сезон. И в этом году все получается. Сбылась мечта сеймчанца! Как оказалось, нас с Володей судьба сводила много лет назад в Сеймчане, да и по Серегиным рассказам получалось, что друг о друге мы знали много. Вот в такой компании из трех человек мы совершим очередное бегство к Деду в твердой уверенности, что наша команда отохотится по максимуму. У нас не будет глупостей, безнадежно портящих охоту всей компании. Их не бывает, когда в компании собираются люди, многое видевшие и умеющие в лесу.

 

Еще в феврале в голову пришла идея - поменять оружие. Был у меня старый ствол – МР-153 с длиной патронника 76 миллиметров. В общей сложности с этим стволом я провел 5 сезонов. Нареканий он не вызывал - просто захотелось чего-то более мощного.

Для непосвященных расшифровываю: это шестизарядный полуавтомат с неподвижным стволом с длиной патронника 76 мм при стандартной длине в 70 мм. Это позволяет увеличить заряд ,снаряд и дальность эффективного выстрела.

Гусиное крещение старый ствол удачно принял в 2002 году на Аэродромных озерах. Есть такое место на 40 километре дороги Балаганное - Талон. Результатом крещения остался доволен и как-то при встрече поделился им с Серегой.

Раздумывал он недолго и в свою очередь быстро поменял свой ТОЗ-87 на аналогичный моему МР-153. Оказалось, сосватал я его на добрую вещь. Серега до сих пор доволен и весну 2007 года провел с ним.

В итоге возникшая идея о замене ствола была воплощена в жизнь. Я оформил разрешение на право приобретения оружия и в известном на Колыме магазине «Оборона» сделал попытку купить новый ствол. На душу легло опять МР-153 с патронником 89 мм, с массой дробового снаряда в патронах до 58 граммов, при весе обычного снаряда в 32-35 граммов.

Попытка приобретения заключалась в следующем. В магазин «Оборона» на комиссию был сдан ствол, из которого не сделали ни одного выстрела. Вот его я и захотел приобрести, предварительно отстреляв 3-4 десятка патронов длиной 89 мм.

Первые выстрелы позволили сделать вывод, о том, что это оружие абсолютно другого уровня с другими возможностями.

Но первое знакомство оказалось неудачным – на пяти обоймах я получил по 2-3 задержки при 6 патронах в обойме.

Энтузиазм резко угас, но появились сомнения в правильности своих действий:

- Такого быть не должно! Что-то делаю не так.

В итоге сомнения подтвердились. Выяснилось, что я поступил в лучших традициях российского менталитета: сначала сделал и только потом прочел то, что было черным по белому написано в инструкции. Ларчик, как всегда, открывался просто: нужно было только взять прилагающийся ключ и сделать один оборот против часовой стрелки на регулировочной гайке газоотвода.

Повторная попытка отстрела была великолепной. Как хороший ДВД-плеер ест все форматы записей, так и ствол без задержек переварил обоймы патронов с длиной гильзы 70,76 и 89 мм. Это развеяло все сомнения и я решил приобрести этот ствол.

Жизнь у нового ствола всегда начинается с регистрации факта его приобретения в органах внутренних дел. Начало получилось оригинальным.

Регистрация началась с того, что собранный и не зачехленный ствол был уложен на заднее сиденье машины, в которой я двинулся к зданию РОВД. Машина остановилась метрах в 50 от входа, на виду у всех камер наружного наблюдения.

Я начал движение с собранным стволом в сторону дверей Горотдела и уже предполагал, сколько «Калашей» мне должны упереться в грудь. Как крайний вариант уже прикинул, насколько грязным там может быть пол.. Ведь у обитателей здания Горотдела милиции были все основания довольно жестко пресечь подобное поведение.

Открыв дверь, ничего препятствующего моему появлению я не увидел. Меня здесь явно не ждали.

Реакция дневального, стоящего у входа , была специфичной: он очень сильно хотел слиться с табуреткой, на которой сидел. Получалось плохо. Вид человека с собранным полуавтоматом, где могло быть до 6 картечных зарядов, у него оптимизма явно не вызвал. Милиционер изменился в лице, лоб его покрылся испариной. Майор, сидевший в дежурке за стеклом, чувствовал себя аналогично. Стекло, за которым он сидел, было пулепробиваемым.

Выдержав паузу, я отдернул затвор и показал дневальному, что оружие не заряжено. На словах объяснил, что не имею намерений открыть стрельбу в Горотделе, а просто пришел на регистрацию. Пока окружающие переваривали сказанное и сделанное, я прошел в кабинет инспектора разрешительной системы.. Знакомая инспектор отнеслась к моему появлению сдержанно, удивившись, каким образом мне удалось так просочиться в ее кабинет. Вот с такого курьеза началась наша совместная жизнь с новым стволом.

Володины намерения по-взрослому участвовать в этой гусиной суете вылились в приобретении нового ружья. Угадайте с трех раз, какой ствол он взял?

Правильно, МР-153 с длиной патронника 76 мм. Как говорится, комментарии излишни.

У всей компания имелись на вооружении 3 ствола одной и той же модели. Только мой ствол выбивался из общей линейки длиной патронника. Двум стволам, моему и Володиному, предстояло пройти крещение - в тундру они прибудут просто новыми,пока не попробовавшими дикой крови.

Как всегда, после приобретения нового ствола явились смутные сомнения из серии: «Как он себя поведет? Не будет ли клинить? Как собран?» Часто от оружия может зависеть жизнь охотника. Ведь не всегда в лесу или в тундре встречаешься только с гусями. Тем не менее все сомнения могут быть проверены только в процессе охоты, в данном случае другого критерия оценки просто нет.

Отдельно остановимся на сборах и комплектации всего необходимого для 2-3 недель проживания трех здоровых мужиков вдали от цивилизации.

У Сереги есть уникальный листочек-реликвия, хранящийся уже около 10 лет. Листочек этот переписан Серегой у одного из его напарников и хранится в неизменном виде. Мы его окрестили продуктовой матрицей.

Вещь уникальная по целому ряду признаков. В ней перечислены те продукты, которые безусловно необходимо взять с собой при любых обстоятельствах.

Другой аспект этой уникальности в том, что матрица очень ярко характеризует некоторые особенности русского характера, четко отраженные в легендарных «Особенностях национальной охоты»».

Пункт первый данной матрицы состоял из широко известного слова из пяти букв. Даже не прошу угадать с трех раз. Это просто ВОДКА. Ну, вот так и никак больше. ''Водка'', и все!

Для нашей компании не стоит абсолютизировать значение этого пункта матрицы. Мы постараемся при употреблении спиртного строго выдержать линию поведения: ''Не пьянки для – здоровья ради!» Мы очень сильно будем к этому стремиться. Время покажет, что из этого получится.

Если кто-то думает, что матрица составлялась людьми, понимающими толк только в ее первом пункте, без тесной взаимосвязи с возможностью не просто поесть и закусить, а сделать это с чувством, с толком, с расстановкой, то он очень сильно заблуждается. В матрице прописан довольно большой перечень того, без чего просто нельзя обойтись.

Берутся компоненты для приготовления самых разных блюд. Это горох, гречка, мука, масло различное, картошка, лук, приправы, кетчупы, тушенка, сгущенка и многое другое.

Все это мы с Серегой закупали в магазинах города, выклянчивая у продавцов картонные коробки для последующей упаковки продуктов. Все закупленное свезено в Серегин гараж, ставший местом предвыездных сборов.

Ну, это. как говорят фигуристы, – обязательная программа. В произвольной каждый из троих берет что-то свое, эксклюзивное. Не удивительно, что второй год подряд я беру с собой ''НЫЧКУ''. Это от слова –«заначивать». В первый раз я ее взял в 2005 году, и, надо сказать, возражающих не нашлось. Ну, люблю вкусно закусывать в лесу и других угостить. Оговариваюсь особо - в ''Нычке» не еда . Там просто ЗАКУСКА!

В данном случае это пластиковое ведро емкостью около восьми литров. Оно за сутки до выезда набивается соленым салом с чесноком, сырокопченым мясом, карбонатом, грудинкой, сырокопченой колбасой 2-3 видов.

В Серегин гараж была уже привезена вся непродовольственная часть снаряжения. Это в итоге занимает больше места и весит намного больше, чем продукты. Ведь при планируемом варианте заезда каждый килограмм веса и каждый кубический дециметр объема будут более чем важны.

Не буду подробно описывать, что приходится везти с собой на 2-3 недели. Я только назову количество мест, куда был упаковано мое снаряжение. Все было уложено в 5 мест общим объемом около 1,5 кубометров и общим весом около 100 кг.

У Сереги и Володи груза было больше, так как они брали с собой объемные корпусные профиля, большой лист войлока для укладки на нары и многое другое.

Точная дата выезда была определена на 30 апреля 2007 года, на 07 часов магаданского времени.

За двое суток до выезда на Ланковую из Сеймчана приехал Володя. Как обычно, за сутки перед выездом все участники мероприятия собираются у Сереги в гараже и тщательно упаковывают все то, что на охотничьем сленге называется словом «бутор».

Все укладывается максимально компактно и безопасно. Обидно будет, если при транспортировке маслом будет залита мука, раздавлен кетчуп или майонез или, еще хуже, разобьют водку. В лесу этого никто не приготовит, а магазины находятся довольно далеко.

Как и договаривались, я приехал к Сереге, чтобы закончить упаковку. В шесть рук управились довольно быстро под шутки, приколы и пивко. Все размеренно, без напрягов и суеты. В последний момент с Серегой съездили и купили хлеба, залили 100 литров дизтоплива для вездехода.

За час до окончания всей суеты прямо у дверей гаража сварили на костре уху из хариуса и остроноски. Это Володя порадовал нас свежей рыбкой. Когда до готовности ухи оставалось уже немного и упаковка заканчивалась, мне послышался гусиный крик.

- Серега, ты слышишь? – спросил я.

- Да ну, не может быть! – не поверил он мне, по интонации уловив знакомое каждому охотнику возбуждение.

- А ведь летят! – сказал я, услышав повторный крик.

Вылетев пулей из гаража, мы увидели захватывающую каждый раз картину. Прямо над гаражом правильным клином, но очень высоко прошел табун гуменников штук в 50.

- Слушай, Серега, а ведь хорошая примета, - задумчиво сказал напарник, обращаясь ко мне.

- Хочется верить, – ответил я.

Окончание сборов отметили на Серегиной кухне сваренной на костре ухой с дымком. Осознание того, что то, к чему стремились, чего ждали всю зиму, за что боролись с жизненными и рабочими обстоятельствами, только добавляло колорита нашему застолью. Нас объединяло ожидание новых впечатлений, новых желанных картин, красивых выстрелов влет, возможность пожить в лесу и сбросить с себя весь тот негатив, который накапливается за долгую городскую зиму.

 

- Мужики, за удачу! - сказал Серега, наполнив стопки хорошей водкой.

Слова простые, но в данный момент ему удалось поймать ту эмоциональную волну, на которой мы все трое сейчас находились. Когда все собрано, все готово и тебя от цели всей этой суеты отделяет уже немного, тост оказался «в яблочко». Как красивый выстрел влет, прерывающий полет птицы. Мы выпили стоя, с удовольствием.

Здесь же единогласно приняли решение: мы не берем с собой транзисторный приемник, сотовые телефоны, электростанцию, телевизор, который будет доставать своим бредом. Было принято решение устроить отдых мозгам и душам от давления цивилизации.

Моя задача – прибыть к Сереге к 7 утра 30 апреля с последней деталью экипировки, то есть с моим новым стволом. Я прибыл вовремя, прихватив с собой распечатку с Интернет –прогнозом погоды на ближайшие 10 дней.

Подъезжая к Серегину подъезду, увидел своих напарников. Они были уже готовы к погрузке. По первоначальному плану мы предполагали, что до Клепки добираемся на Володином ''Фермере'' - творении Ульяновского автомобильного завода

Поэтому весь кузов «Фермера» оказался забит нашим бутором. Оружие и осветительную лампу разместили в кабине. Критически осмотрев загруженное, Серега изрек:

- Мужики, нормальные люди разве могут сотворить подобное? Ведь нагрузились так, что «Фермер» стонет.

В ответ после паузы услышал от Володи:

- После охоты узнаем. Хотя, скорее всего, это уже не лечится.

Я не упустил возможности добавить:

- Если что, у меня есть друзья из медперсонала на 23 километре в психдиспансере. Обеспечат вентилируемые палаты без решеток и со спиртом под гусей!

А если серьезно, опасения были. Кузов вездехода, на котором планировалась заброска до места охоты, резиновым не является. С учетом того, что забрасывается, как правило, не одна команда охотников, проблемы с размещением содержимого в кузове вездехода были вполне возможны.

 

30.04.07.

 

В сторону поселка Клепка выехали строго по плану, в 7-30 утра. Там планировали заправить вездеход ГТТ, перегрузиться и начать движение в окрестности тундры, расположенные на левом берегу реки Ола. Маршрут давно известен и начинается с переезда по льду реки Ола в районе Клепкинской дамбы с последующим выдвижением на целину .

На Клепку прибыли через два часа. Сразу же нашли Валерия, негласного коменданта тундры. С ним и через него решается очень многое в организации заброски и возвращения.

Мы дружески поздоровались. По тому, что Валера нервничает, поняли, что не все идет гладко. Изначально планировали заезд на ГТТ, но в ночь перед выездом водитель вездехода решил забросить вагончик своим друзьям на Метеостанцию. Все кончилось плохо: в 15 километрах от Клепки вездеход банально заглох. Под угрозой оказалась заброска 3 команд - нашей и двух других, которые должны расположиться рядом. Одна - километрах в двух от нас, в старой бане, другая - километрах в пяти. Это большая команда ольских охотников, которая много лет охотится в здешних местах.

Ситуация складывалась невеселая. На имеющийся в строю ГАЗ-71 всем погрузиться невозможно. ГТТ – под вопросом, и не понятно, в каком состоянии. Напряжение нарастало, народ волновался и тихонько взбадривал себя водочкой.

Одна из команд прибыла на Клепку на видавшем виды боевом «Мицубиси-Паджеро». Это они планировали до 9 мая разместиться в старой бане, в двух километрах от нашего лагеря.

Результатом проведенного совета стал почти хулиганский вариант заброски. До возвращения посланного за ГТТ Газ-71 пассажиры нашего «Фермера» и «Паджерика» начинают движение к местам охоты. Оставшиеся члены команд перегружаются в ГТТ и идут вслед за нами.

Сразу же отмечу, что на Серегиной памяти НИКТО и НИКОГДА в это время года не пробовал добраться до мест охоты на легковых колесных джипах. Тундра оттаяла уже достаточно, вода в ручьях постоянно прибывает, и это вызывало большие опасения в благополучном исходе нашего мероприятия. Но решили и - двинулись.

Для обратного перегона машин на Клепку пригласили двух клепкинских мужиков. В нашем ''Фермере'' находилось четверо, в'' Паджерике'' - пятеро.

Речку Ола пересекли без проблем, даже не замочив колес.

Когда мы её пересекали, у меня промелькнула мысль: «Вот так бы и назад - просто и без проблем». Боже мой, как я был тогда наивен. Забегая вперёд, скажу: при возвращении Ола заявила о себе совсем с другой стороны.

До знаменитого на всю округу ресторана «БРЕВНО» удалось дойти без приключений. Ресторан ''Бревно'' - знаменитое и даже ритуальное место для всех охотников, заезжающих весной в Ланковскую тундру. Любой проходящий здесь вездеход останавливается, все выбираются наружу, многие уже с трудом, приветствуют Ланковского Деда и просят его об удаче и благосклонности. Все это сопровождается принятием ритуальной стопки. Существует местная примета: «Если в ресторане на заезде не отметился, – удачи не будет!»

Зафиксированы реальные случаи, когда, проехав «ресторан» в силу невозможности точно определить свое расположение на данной планете, охотники всё-таки вспоминали, что нарушили традицию, и возвращались за 5-6 километров назад, чтобы засвидетельствовать свое почтение Деду.

Мы не стали его гневить. Традиция была соблюдена неукоснительно. Дружно приняли по стопке за достижение первого рубежа в маршруте и двинулись дальше.

Задерживаться надолго нельзя. Идет активная оттайка, и нам очень хотелось вопреки всему дойти на машинах до нашего домика. Он расположен в начале целины, и нам оставалось преодолеть 22-23 км. В сторону нашего домика выехали в 10 –30.

По мере выхода из припойменного леса дорога стала ухудшаться. Прошу прощения за оговорку - дорог для автомашин в это время там просто нет. Нам просто кажется, что мы едем по дороге, являющейся старым вездеходным следом.

Появились ямы, залитые водой, которые приходилось обходить по целине. Местами нас поджидали большие снежные передувы, которые иногда невозможно объехать.

Подъезд к каждому ручью мог привести к тому, что не будет возможности идти дальше. Тем не менее находили решение и место, где можно было преодолеть преграду, периодически выдергивая друг друга при помощи веревки. Наш бедный «Фермер», скрипя, крякая и проклиная идиотов, загнавших его в этот внедорожный ужас, медленно полз по тундре к известной только водителю и пассажирам цели. Это место в начале целины возле первых двух больших озер, где в прибрежном лиственничнике стоит наш домик.

Как потом оказалось, двигались мы сл скоростью пешехода. Средняя скорость движения была 3-4 км в час.

Где-то на половине дороги, уже после начала спуска на целину, дорогу преградил длинный и глубокий передув. После небольшого совещания водители машин не смогли прийти к единому мнению, как его преодолеть. Наш Володя предлагал пройти его с разгона. Водитель «Паджерика» Саша-Киргиз предлагал обойти его по тундре. В результате решили действовать каждый самостоятельно.

Саша съехал на «Паджерике» со следа на тундру и стал ждать, чем закончится Володина попытка с разгону пройти снежник.

Володе немного не хватило скорости. Он не смог проскочить последние 2-3 метра, отделявшие его до чистой тундры. Потеряв скорость и врезавшись колесами в снег, наш ''Фермер'' сел на мосты. Поругиваясь, Володя вылез из машины для оценки ситуации.

Нужно отдать должное Саше-Киргизу. Никого ни в чем не упрекая, он достал буксирный канат и показал нечто, удивившее практически всех присутствующих. Я тоже не видел ничего подобного. Саша предложил выдернуть «Фермера» под прямым углом.

Предварительно мы откопали его передние колеса, чтобы они хоть немного двигались при повороте руля. Никого не слушая, Саша закрепил буксир на фаркопах ''Фермера'' и ''Паджерика''. Затем последовала команда Володе запустить двигатель.

Вопреки всем мрачным прогнозам Сашина затея удалась.

Мы выдернули ''Фермера'' из передува под прямым углом, вылезли на тундру и все-таки обошли передув по тундре, причём сильно подпрыгивая на кочках под недовольный скрип ходовой «Фермера» и более чем недовольное Володино сопение.

С момента рождения бедному творению российского автопрома ничего подобного переживать не приходилось. Однако вылезли без повреждений ходовки, хотя были все шансы их заработать. Но без потерь не обошлось: проезжая мимо лиственниц, оборвали правое зеркало.

Второй запомнившийся момент в этом заезде - форсирование ручья уже километрах в 6-8 от места назначения. Возле него происходило целое совещание. Было уже часа 3 дня, оттайка на тундре пошла сильнее, и воды в ручьях добавилось. Разлив становился широким и опасным.

Водитель ''Паджерика'' и здесь нашел точное и верное решение. Он просмотрел разлив ручья метрах в 100 от переезда и нашел место, где можно рискнуть и проскочить злополучное препятствие. Получилось это у него классически. На скорости, петляя между только ему видимыми препятствиями и поднимая фонтаны брызг, он выскочил за ручьем на дорогу.

Володя на нашем «Фермере» собрал себя в кулак и волей судьбы смог блестяще повторить то, что удалось сделать Саше.

С трудом, но все у нас получилось! Последнее серьезное препятствие перед целью поездки успешно преодолено. Перед тем как двинуться дальше, сделали короткую остановку.

Из ''Паджерика'' смогли вылезти не все. Двух сильно уставших попутчиков мы не беспокоили. Даже предложение принять стопку не возымело действия.

В нашем «Фермере» все были в строю и приняли участие в праздновании преодоления последней преграды. Все, кто смог, выпили по символической стопке – и дальше в путь.

Прислушались, не движется ли ожидаемый нами ГТТ. Звуки приближающегося к нам вездехода уже доносились издалека, но ждать его не стали, тем более цель была уже видна. Мы уже видели тот перелесок, куда должны были приехать.

Последние 2-3 километра до наших озер проходят через чередующиеся друг за другом залитые водой ямы. Машина вползает в нее, и ты никогда не знаешь, сможет ли она вылезти назад. Дорога здесь была в лучшем случае для трактора или пневматика, но ни в коей мере не для колесных джипов.

Тем не менее в 17-00 30 апреля 2007 года впервые за все время весенних охот в Ланковской тундре общими усилиями мы добрались до своего домика на колесном ''Фермере''!

Замерзший прибрежный участок озера еще позволил подъехать «Фермеру» очень близко к домику. Быстро разгрузившись метрах в 10 от него, мы уже приготовились вздохнуть с облегчением, но, увы….

Пришлось выручать застрявший в большом передуве «Паджерик». Саша намеревался пройти еще 4-5 км до стана наших соседей. Как только мы общими усилиями вытащили ''Паджерик'' из передува, послышался басовитый рокот двигателя ГТТ.

Теперь наши ''Фермер'' и ''Паджерик'' были вверены приехавшим с нами водителям с задачей перегона машин на Клепку. К концу дня уже сильно потеплело, и существовала реальная опасность еще более сильной оттайки. Нам следовало опасаться ее последствий.

Машины ушли на Клепку, вездеход ушел на соседний стан, предварительно перегрузив из ''Паджерика'' два очень тяжелых тела и весь находившийся в нем груз. После выгрузки на соседнем стане вездеход должен вернуться на Клепку, страхуя ушедшие раньше машины.

В итоге 30 апреля 2007 года приблизительно в 18 часов у нас на месте нашего нынешнего базирования установилась ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ТИШИНА, свободная от звуков цивилизации.

Только усиливающийся неласковый весенний ветер не позволял нам расслабиться. Здесь никто не приготовил нам теплый и светлый ночлег. Здесь все жестко: как сделаешь, так и будешь жить. Касается это всего, вплоть до элементарных житейских мелочей.

- Серега, кажется, мы приехали, ты не находишь? - спросил я напарника.

Он слегка ошалело глянул на меня сквозь свои неизменные очки взглядом, полным детского недоверия, и с чувством произнес только короткую фразу:

- По-моему, да. Но пока не верю.

Серегин взгляд по-прежнему оставался отстраненным от реальности. Со стороны за этой сценкой наблюдал Володя, удивленно прищурившись и внимательно наблюдая за двумя уже большенькими дядями, ведущими себя как дети, попавшие в любимую песочницу. Он постоял пару минут возле кучи бутора, образовавшейся после выгрузки из машины, прислушиваясь к усиливающемуся ветру. Затем спокойно сказал :

- Мужики, все это здорово, но пора за работу.

В конце апреля темнеет довольно рано, а работы по приведению нашего жилья в состояние, пригодное для первого ночлега, требовали своего, поэтому, не расслабляясь, принялись за дело.

Сразу же убедились и порадовались, что печка с целой трубой и дверцей была цела и невредима. Много непечатных выражений от троих мужиков, немало видевших не только в Колымской тайге, прозвучало в адрес одного лохматого гражданина. Он приходил в гости в отсутствие хозяев. Погостил весело. Домик стал просто нежилым.

В двух словах о лагере, где нам предстояло прожить и поохотиться три недели. Наш домик представляет собой основательно и на совесть сбитый двускатный каркас длиной 5 и шириной 3 метра, высотой в самом высоком месте до 2 метров. Расположен он в прибрежном лиственничнике метрах в пятнадцати от берега озера.

Рядом, метрах в 10 влево от выхода из домика, протекает перемерзающий на зиму ручеек. После появления в нем талой воды он журчит приветливо и весело и является источником воды для хозяйственных нужд нашей компании.

Талая вода с тундры имеет особый цвет. Она похожа на слабо заваренный чай и придает всему, что на ней готовишь, непередаваемый привкус и аромат.

Самое главное, что наши собратья по весеннему обострению болезни, ставившие этот домик, очень точно и тонко определили место его постройки. Домик уникально близко расположен к непосредственным местам охоты, а сохраненные рядом деревья и кустарники обеспечивают ему отличную маскировку.

Каркас обшивается полиэтиленовой пленкой, и сверху на нее укладывается слой рубероида. Есть два оконных проема - один возле стола, второй в стене напротив. Лохматый гость выбил стекла в окнах, поэтому нам пришлось их зашивать полиэтиленовой пленкой. Печка расположена слева от входа, возле правого от входа оконного проема стоит столик на 4-5 человек. Все пространство у задней стены занимают дощатые нары длиной два метра и шириной, равной ширине домика. Для троих проживающих места в избытке. Возможность поспать не в тесноте дорогого стоит.

В 2005 году я сделал небольшой лабаз. Основой для его постройки послужили четыре лиственницы, стоящие метрах в десяти от левой стены домика. На высоте груди прибил к лиственницам обвязку из жердей толщиной не более десяти сантиметров и зашил получившуюся трапецию менее тонкими жердями. Получился лабаз площадью около трех квадратных метров. Он позволил полностью разгрузить домик от сиюминутно не востребованных вещей.

Лишних вещей в лесу не бывает - всё рано или поздно бывает крайне необходимым.

Лабаз получился открытым, учитывая кратковременность нашего пребывания в этом лагере. Сохранение содержимого лабаза от снега и дождя решаем при помощью большого куска толстого брезента, позволяющей замаскировать и все укрыть надежно.

В итоге за все время охоты всё, что попадало в лабаз, оставалось целым и сухим.

- Сволочь переодетая! – изрек Володя, разглядывая результаты визита лохматого гостя.

- Володя, я бы сказал ему спасибо за то, что он все-таки не сильно хулиганил. Он не разобрал и не упер куда-нибудь в лес печку с трубой, – ответил я.

- Все это здорово, но тяжело бы ему пришлось, если бы его застали на месте хулиганства. Пришлось бы ознакомиться с цветом его потрохов, – пробурчал Серега.

- Все равно сволочь. Переодетая и конченая, - подвел Володя итог небольшим дебатам. .

Как оказалось, переодетая сволочь в течение двух лет подряд делает одно и то же и в одних и тех же местах: пробивает сквозные дыры левее и правее входной двери и большую сквозную дыру в районе задней стенки. Нынче дополнительно вырвал кусок крыши на левом скате площадью около полутора квадратных метров. В знак особого уважения к нам наша переодетая сволочь оставила следы своих лап на коньке крыши. Интересно было бы посмотреть на эту картинку: по крыше движется медведь, не проваливаясь между обрешеткой.

Черновой ремонт займет не так много времени, но поторапливаться стоило: если хочешь спать в тепле, шевели ластами.

Серега уже затопил печку. Дрова занялись сразу же, из трубы пошел синий дым. Ведь после того как затоплена печка ,несмотря на дыры в стенах и потолке, полевое жилище становится обитаемым.

- Мужики, не будем нарушать ритуал. Не надо гневить Деда, – обратился я к напарникам.

Не говоря ни слова, Серега достал бутылку водки ''Русский лед''. Я принес и поставил нашу ''НЫЧКУ'' на еще грязный и немытый стол. Наш лохматый гость порвал старый полиэтилен, покрывавший стол, и оставил на столе отпечатки своих когтей. Полиэтилен свисал со стола грязными лохмотьями. Я порезал хорошей колбасы, хлеба и уложил на чистую крышку от ''нычки'' и достал свои неизменные четыре стопочки из нержавеющей стали. Серега молча их наполнил.

Прежде чем выпить, он открыл горящую печку, взял кусочек мяса и склонился к открытой дверце. Володя с пониманием наблюдал за этими манипуляциями.

Серега исполнял важнейший для нашей компании ритуал. Это первая встреча с Дедом, без благословения которого не может быть охотничьей удачи, гармонии в охотничьей компании и всего остального, чего мы все трое ждали от этой поездки.

Может, мы все трое, являясь православными христианами, и согрешили против Господа, уподобившись древним язычникам, призвав на помощь не Христа. Но Бог милостив, и мы будем надеяться на то, что он простит нам эту слабость.

Серега склонился у горящей печки с открытой дверцей и произнес слова, которые могут исходить только от сердца и охотничьей души. Он просил Деда принять нас с миром, хранить нас от всех опасностей, принять наш скромный дар и послать нам охотничий фарт. После окончания своей молитвы он плеснул водку в огонь. Пламя ярко вспыхнуло, и Серега сразу же бросил в печку кусочек мяса.

Он подошел к столу и взял в руки наполненную стопку. Мы сделали то же самое.

- Ну что, мужики, Дед нас принял и благословил. Пусть эта весна станет неповторимой! - предложил Серега тост.

Мы с Володей охотно поддержали друга.

Я глянул на часы и увидел, что светлого времени суток у нас уже немного. Поэтому предложил:

- Еще по единой, и за дело. Ну не хочется спать на сквозняках.

Возражений не было, да их и не могло быть, когда в компании собираются люди, проведшие в лесу не один день и понимающие цену потерянного времени. А сделать еще предстояло довольно много.

В первую очередь оценили ситуацию с дровами. Оказалось, что на одну ночь старых дров будет достаточно. Это здорово облегчило задачу – основную заготовку дров решили перенести на завтра. Все-таки шесть рук, три головы и три души, настроенные в лесу на одну волну, - великая сила.

Обязанности были распределены следующим образом: мы с Серегой занимаемся заделкой следов безобразий переодетой сволочи с целью сделать домик пригодным к ночлегу без сквозняков, Володя занялся раскладкой всех спальных принадлежностей и приборкой в домике, дабы убрать накопившийся за два года мусор.

Ведь за два года домик навещала не только знакомая Вам переодетая сволочь , но и разный народ, явно не отличающийся особой аккуратностью.

Без лишних слов и напоминаний работа закипела. Собирая бутор в городе, мы предусмотрительно взяли с собой рулон рубероида и около 15 квадратных метров толстой двойной полиэтиленовой пленки. Помогая друг другу и поддерживая пленку где нужно, , мы с Серегой довольно споро заделывали дыры на стенах и возле окон, часто отпуская крепкие слова в адрес этой переодетой и других сволочей. Они не могут прилично вести себя в лесу: или что-нибудь угробят, или в лучшем случае загадят.

В части крепких слов не отставал и Володя. Ему пришлось вынести очень много бутылок, банок и прочей дряни, которую нельзя сжечь в печке.

- Серега, что у тебя с рукой? - спросил я, заметив, что Серега несколько раз выпускал из рук молоток, топорик или гвозди.

Как оказалось, незадолго до отъезда у Сереги обострились честно заработанные в тайге болячки правого локтевого сустава, и в этом состоянии он приехал на охоту.

У Володи дело спорилось: по всей площади нар он расстелил куски войлока, что уже исключало возможность проникновения сквозняков из-под пола. Для усиления эффекта были уложены две выделанных лосиных шкуры, мой полиуретановый коврик и надувной матрас. Все это сверху венчали спальные мешки на халлофайбере. Короче, жить уже можно.

Ненадолго отвлекшись от работы по заделке крыши и стен, я с Володей принес полную пятиведерную кастрюлю воды. Общими усилиями установили ее на отведенное ей место за печкой. Вода должна в доме быть всегда!

Володя тут же поставил чайник и начал готовить ужин.

На улице начали сгущаться сумерки, но к этому времени наше пристанище приобрело вполне жилой вид. Дыры в стенах и потолке исчезли, на нарах была готова лежанка для каждого из нас. Печка уже давала ровное тепло, на ней методично шипел кипящий чайник, со стола были содраны остатки грязного и видевшего немытые медвежьи лапы полиэтилена. Взамен ему пришел чистый и не видевший ни одной стопки хорошей водки. На печке шкворчала картошка с тушенкой, распространяя аппетитные запахи многих специй.

Все было почти хорошо, не хватало только одного - света.

В темноте как-то не совсем комфортно. Свет требовался срочно. Других вариантов не было.

В 2005 году мы привезли китайский газовый светильник вместе с газовыми баллонами. В целом виде, то есть с целым стеклом он прожил у нас шесть часов, затем стекло треснуло, винт регулятора яркости отделился. В таком виде он дожил у нас до конца сезона, но яркость регулировали плоскогубцами. Короче, вещь оказалась одноразовой.

В этом сезоне для освещения привезли американскую осветительную лампу «Колеман». Изготовитель гарантировал мощность лампы в 175 ватт, при условии, что лампа работает на бензине. Решил я её приобрести для подобных поездок.

За всю дорогу до домика мне бросилась в глаза Володина способность любой вопрос обратить в шутку. С Володиной подачи все наши проблемы решались шутливо и весело, что придавало нашей компании здоровый дух незлых приколов друг над другом. Еще во время упаковки бутора он сразу же приклеил мне кличку «Папарацци» за проведение мной фото- и видеосъемки.

- Серега, тебе не кажется, что время уже подходит к тому, чтобы плотно поужинать и налить стопку? Сам понимаешь, в потемках ведь и мимо стопки налить можно. У меня есть предложение: на все время нашего пребывания здесь назначить тебя дежурным Чубайсом, - лукаво прищурившись, изрек Володя.

- А почему бы и нет? Звучит злобно ''Дежурный Чубайс''.

Предлагаю утвердить Володино предложение, - выдержав небольшую паузу, сказал Серега.

- А за Чубайса ответите. Подумайте, если я буду все делать так, как делает Чубайс, вечернюю стопку будете пить из горла и в потемках. К едреной матери отрублю рубильник. Так что подумайте, прежде чем так поступить. Непременно пожалеете, – в тон добавил я.

Шутки шутками, но сумерки надвигались неумолимо, и мне поневоле пришлось приступить к испытанию лампы.

Проклятые капиталисты укомплектовали ее пластиковым кейсом для транспортировки и удобной вороночкой, позволяющей легко заправлять лампу бензином.

Заправка произошла просто, инструкция по применению лампы на русском языке была с собой, и первый опыт применения лампы начал нарабатываться.

Пары бензина воспламенились сразу же, новые каталитические сетки обгорели и приобрели положенную форму шариков.

В первый вечер после испытания лампы наступило легкое разочарование. Лампа явно не выдавала ожидаемой мощности. Складывалось впечатление, что ей не хватало рабочего давления в бачке. Попытка подкачать бачок не увеличило освещение. Оно было на уровне газового светильника. Обещанных 175 ватт чудо техники пока не выдало.

Этим не преминул воспользоваться Володя.

- Серега, как ни крути, не зря мы тебя назначили дежурным Чубайсом. Свету мало!- с хитрецой в голосе опять поддел меня Володя.

- Уважаемый, вы чего-то не видите из того, что хотели? Стол видно, печку с твоей вкусной картошкой видно, пузырь и стопки видно, в нычке кое-чего найдем и порежем, так позвольте, какого хрена вам нужно? Я сегодня добрый, даже Чубайса вам прощаю! Обратите внимание, на улице уже темень, а мы толком еще и не ели. У меня есть предложение: давайте плотно перекусим! А что касается лампы, наверняка по русскому обычаю я что-то сделал не совсем так. Утром разберемся, - ответил я на Володин выпад.

И действительно, сегодня все мы проснулись минимум в 6 часов утра, и рабочий день, полный разных событий, продолжался минимум 14 часов. Все как-то быстро почувствовали приятную усталость во всем теле и желание растянуться на уже подготовленных лежанках.

Сбросив верхнюю одежду, оставшись в футболках и трико, мы расположились за освещенным столом.. Вопреки всем шуткам и приколам, никто не налил водки мимо стопки и не занес закуску в ухо.

- Мужики, а ведь мы уже не дома. Мы уже здесь, куда стремились всю зиму, к чему готовились долгое время, преодолев тысячу препятствий. Мы здесь в ожидании бешено бурлящего в крови адреналина, трубных криков летящих гусиных и лебединых стай, возможности просто послушать вечернюю тундру, сбросить с себя весь груз городского негатива, Именно здесь мы сможем излечить наши измочаленные городом души. Так пусть все наши ожидания сбудутся. Вот за это и выпьем, - с неподдельно искренним чувством предложил Серега.

Мы с удовольствием выпили по стопочке, поддержав такой душевный тост.

- Володя, скажи, дружище, ты в прошлой жизни не был поваром? – спросил я, уплетая за обе щеки его картошку.

- Жуй и будь Чубайсом, – философски заметил он.

- С удовольствием, – парировал я.

В таком темпе и ритме по 150 граммов водки провалились быстро. Под такую закуску водка не брала, только расползающаяся внутри усталость методично обволакивала нас.

За разговорами время пролетело незаметно, и приблизительно в час ночи Серега предложил:

- Мужики, пузырь закончился, наелись, как бургундские лошади. Может, ударим по подушкам?

Никто возражать не стал, а мне пришлось исполнить почетный чубайсовский долг. Я выключил «колеманку», забил печку на ночь сырыми дровами и с удовольствием растянулся на лежанке. На улице было тихо, безветренно.

Последней мыслью перед сном было: «Похоже, Дед нас принял». Тишина на улице была одной из верных примет этого предположения. Очень хотелось бы, чтобы я не ошибся.

 

01.05.07.

 

Первая ночь в нашем домике прошла спокойно. Ветра на улице не было, печь сработала прекрасно. В течение ночи Володя подбросил дрова только один раз. Ему не было холодно. Просто было лень лезть в спальник.

Мы никуда не спешили и дружно, не сговариваясь, проспали до девяти часов утра. В компании, пока мирно дремавшей на лежанке, уже действовало железное правило: «Кто первый встал, тому и чай варить!»

С самого первого дня это правило стало неукоснительно выполняться. Первым вскочил Володя, глотнул холодного чаю. Кряхтя, стал оживлять печку, подбросив сухих дров на угли. Затем начал брякать чайником и кастрюлей, подогревая завтрак.

Заворочался Серега, посмотрел на часы и решил поваляться еще немного перед довольно напряженным трудовым днем.

Я ненадолго выскочил на улицу. Утро встретило солнечным небом, отсутствием ветра. Морозный воздух взбодрил, и в домик я влетел полный желания как минимум одеться соответствующим образом.

У Володи практически все было готово, и, дождавшись Серегу, мы приступили к неторопливому завтраку. Над столом на гвоздик я повесил прогноз погоды на ближайшие 10 дней. Его я скачал перед выездом с сайта Gismeteo.ru.

Подобное я делал в 2005 году, но тогда метеопрогноз не оправдался совершенно.

Не оправдался метеопрогноз и в 2003 году на морском побережье между Тауйском и Балаганным, где мне пришлось провести весеннюю гусиную охоту.

- Серега, тебе уже все равно, после того как мы тебя назначили дежурным Чубайсом. Будешь у нас еще и дежурным флюгероводом, отвечающим за метеопрогнозы. Просвети, чего там Интернет глаголет, - выдал Володя в мой адрес и замер в ожидании, прекрасно зная, что в ответ получит нечто аналогичное.

- На правах вечно дежурного Чубайса и флюгеровода уведомляю вас о том, что у нас нет времени расслабляться. По прогнозу через сутки может начаться снег с ветром, что в переводе на колымский язык означает ''Пурга''. Поэтому хватит жрать - пошли пилить дрова. Это вам за Чубайса, – в тон ответил я.

Шутливый ответ на очередной прикол был воспринят абсолютно серьезно. А по-иному быть просто не могло - в одном домике собрались люди, любящие тепло, особенно в тех условиях, в которые они себя сами загнали. И самое главное, умеющие и желающие себе это тепло создать.

От ближайшей теплотрассы километров 30, трубы прокладывать далековато, поэтому решение проблемы простое. Лес рядом, там есть дрова, и от того, насколько успешно и результативно мы их будем пилить, носить и колоть, будет зависеть тепло и комфорт в нашем домике. Для людей, знакомых с законами жизни в поле, это - аксиома.

- Мужики, перед тем как начать лесозаготовки, предлагаю тихонько сбраконьерить и собрать стволы. А то неуютно как-то, чего-то не хватает. Вдруг налетят, - предложил я.

Возражений не последовало, и буквально через 10-15 минут на гвоздях, слева от дверей, появились заботливо собранные три МР-153, готовых к встрече водоплавающей дичи.

При сборке своего ствола вместо штатной удлинительной насадки на магазин на один патрон я привернул другую, заботливо привезенную из дома. Она позволяла увеличить объем магазина до 7 патронов. В итоге с патроном в стволе у меня появлялась возможность сделать поочередно 8 выстрелов.

- Серега, ты зачем ствол изуродовал? - я тут же огреб прикол от Володи.

- Поднимать это все будешь домкратом? – получил то же самое от Сереги.

- Злые вы. И все равно пусть будет, - только и ответил я мужикам.

Браконьерство в данном случае пассивное - в этом году охоту на гуся открыли с 5 мая, и нахождение с собранным и заряженным оружием 1 мая формально является незаконным.

Минус ситуации с заготовкой дров заключался в том, что сухих лиственниц на расстоянии ближе метров 500 от домика нет уже давно. Сырых поблизости много, но трогать их нельзя: надо соблюдать маскировку. Так что тепло в домике может быть обеспечено только путем временного перевоплощения во вьючных животных..

Иначе будет очень прохладно и неуютно!

В 2005 году я провел небольшой эксперимент. Метрах в 150-200 от домика я окольцевал три лиственницы диаметром комля 30-35 сантиметров. Подобные эксперименты успешно проводил на родине в Амурской области, чтобы получить сухие дрова на корню.

Окольцовка - это удаление по окружности ствола коры, камбия и древесины на глубину до 5 см. Получается кольцо шириной сантиметров 15 с указанной глубиной. В течение года дерево на корню превращается в сухостой, чего я и хотел добиться.

Первое, что я сделал перед началом заготовки дров, – проверил результаты моего эксперимента. Издалека было видно, что вершинная часть дерева только до половины ствола стала сухой. У комля сухим ствол стал только на половину диаметра. И тем не менее заготовку дров мы начали с окольцованных лиственниц.

Нам здорово повезло, что для этой работы использовалась американская бензопила. Мы ей даже имя собственное присвоили - «ЛОБЗИК». Легкая, оборотистая, экономичная. Работать с ней одно удовольствие!

Запасной вариант существовал в виде лучковой пилы. Вещь, проверенная годами и необходимая в лесу.

Слава Богу и Деду, наш «Лобзик» работал как часы. Процесс шел методично и результативно. Без лишних слов Серега с Володей валили 2-3 дерева, быстро обрезали сучья и кряжевали ствол на 3 части .

Все это делалось на расстоянии от 150 до 250 метров от домика. Но это самое простое в этом процессе. Самое интересное дальше, когда все трое превращаются в транспортные средства по переноске дров к домику.

Дорогу к домику Магаданавтодор забыл заасфальтировать, поэтому с кряжем на плече движешься по замерзшей тундре или по большим снежным передувам.

Очень важно правильно подобрать выбранный вес. Нужно и кряж принести и не сорвать спину, пока не привычную к таким нагрузкам .

- Володя, ты хорошо помнишь картину ''Бурлаки на Волге''? - спросил я, когда мы очередную ходку.

- Помню, но они тащили баржу по воде, а не на горбу! – кряхтя, ответил Володя.

- Наша картина называется «Вьючные скоты на марше» Прошу принять название! - добавил я.

В итоге стараниями вьючных транспортных средств в нашем лице возле домика выросла добрая куча кряжей. Одни были полностью сырыми, другие - сухими и полусухими.

Во время перекура оценили их количество. При самых неблагоприятных обстоятельствах нам их хватит минимум на две недели.

Дело оставалось за малым - превратить кряжи в дрова.

- Серега, давай заменю за пилой. Ну, больно хорошо работать ''Лобзиком''. Перекури, рука-то побаливает, - предложил я Сереге.

Серега поморщился, потер больную руку и молча передал мне «Лобзик». Мне оставалось попилить, частично поколоть и уложить готовые дрова в поленницы. С этим могу управиться я один.

Поэтому решили распределить обязанности следующим образом: я готовлю дрова, Серега с Володей устраняют шероховатости, оставшиеся вчера при зашивке следов медвежьих пакостей. Небрежность при устранении этих мелочей в случае дождя грозит мокрыми боками .

Предварительно решили попить чайку. Пока он кипятился на плите , мне пришлось прогуляться по тундре. Просто ''до ветру''.

Есть старое доброе правило, которое в нашей компании соблюдается неукоснительно: куда бы ни шел от домика, бери с собой оружие. Что я и сделал.

По иронии судьбы в самый не совсем подходящий момент услышал гусиный крик. Слева довольно высоко налетали 6 гуменников. В начале охоты любой налет, особенно первый, воспринимается особенно остро, свербит от желания попробовать живой бой нового ствола, поэтому штаны одевать времени не было. Первые выстрелы из нового ствола были сделаны в очень некомфортных для неких частей тела условиях. Ну холодно, однако!

Тем не менее стрелял, выцелив одного из гумешей. После второго и третьего выстрела гусь просел, полет замедлился, он часто замахал крыльями и начал медленно снижаться.

Я начал отслеживать траекторию снижения на тот случай, если гусь все-таки упадет.

В этот раз гуменника поддержала стая и помогла ему улететь. По какому-то сигналу стая мгновенно перегруппировалась. Подранок оказался выше её, а вся стая оказалась под ним. Гусь вначале выровнял полет, затем стал медленно набирать высоту вместе со стаей.

- Ушел! – в сердцах выразил я свои эмоции. Оставалось только подтянуть штаны и идти дальше пилить дрова.

У домика меня встретили изрядно возбужденные напарники. В глазах каждого читался немой вопрос.

- Кого стрелял? - спросил меня Серега.

Они с Володей слышали крик гусей и, естественно, вылетели из домика, как ужаленные. Коротко рассказал о происшедшем, после чего по лукавому Володиному прищуру я понял, что сейчас будет очередной прикол.

- Уважаемый, вы стреляли по гусям сидя или стоя? Ведь сидя стрелять рискованно. Стиркой чревато, - выдал Володя.

Отвечать не стал, выразительно глянул на Володьку. Дружный хохот трех мужиков подвел итог этому случаю. Тем не менее меня ждали дрова и «Лобзик», а мужиков доводка ремонта.

Во время чаепития Серега обратился к Володе:

- Уважаемый, если мне не изменяет память, у тебя так здорово получается борщ, - и выдержал паузу.

- Запросто, на ужин будет! - ответил с готовностью Володя.

Попив чайку, занялись делами в соответствии с ранее определенным планом, как говаривал Лелик из классического фильма ''Бриллиантовая рука''.

«Лобзик» входил в древесину как нож в масло, работать с ним только в охотку. Очень быстро куча кряжиков превратилась в чурки. Часть из них необходимо было еще переколоть, что я и сделал с превеликим удовольствием.

Результатом этой работы стали две поленницы дров – сырых и сухих.

Очень быстро мужики управились с остатками ремонта.

Оценив все сделанное нами, пришли к выводу: минимум на две недели мы в нашем лагере готовы к безбедному проживанию. Бытовуха закончилась! Будем в тепле, нам не будет капать с крыши на голову. Дело за малым – закончить другую часть подготовки и дождаться гусей.

Немного о том, где и как нам придется охотиться. Ведь расположиться нам троим нужно так, чтобы и хорошо пострелять и друг другу не помешать.

На озере, возле которого стоит домик, есть два наиболее удобных места для расположения скрадков. Так называют различные укрытия, маскирующие охотника от гусей. Они расположены метрах в 10 от берега озера на расстоянии около 100 метров друг от друга. Обзор из них идеален на все 360 градусов Та часть берега озера, где они стоят , имеет прибрежно-сплавинный тип зарастания. Это абсолютно открытое место, не имеющее кустарников и деревьев. Промерзшая за зиму сплавина позволяет в это время передвигаться по ней без проблем, но совершенно открытое место требует определенных усилий для качественной маскировки.

Все делается просто: из жердей рубится прямоугольный каркас высотой 1,5 метра, шириной и длиной около 2 метров. Каркас обтягивается маскировочной сетью. Для усиления маскировочного эффекта есть один нюанс, который я сам узнал в 2005 году.

По Серегиным словам, места расположения скрадков на этом озере выверены годами. Иногда гуси налетают так, что попадают в зону поражения из обоих, и тогда им трудно позавидовать. Надо отдать должное людям, построившим домик именно в этом месте. Скрадки находятся не далее 300 метров от него. Более комфортных условий для охоты придумать сложно - это просто курорт. Все рядом, без дополнительных ломовых усилий. В них на ближнем озере мы с Володей и расположились.

Еще при погрузке бутора в «Фермер» в последний момент Серега погрузил четыре деревянных рамы 1,5 х 1,5 м, окрашенные в белый цвет, и куски белого материала. При этом загадочно улыбался.

- Серега, правильно я понял, что это новый скрадок на соседнее озеро? - уточнил я.

- Совершенно верно. У меня давно чесались руки сделать его переносным к для расположения прямо на льду. Нынче вроде бы соорудил, будем проводить испытания, – подтвердил Серега.

По прошлой поездке я знал, что метрах в 300 –400 от домика расположено другое озеро. Оно гораздо меньших размеров. Гусь там тоже хорошо тянет, поэтому Серега по-рыцарски уступил нам места на большом озере и параллельно решил провести испытание своего экспериментального сооружения.

Интернет-прогноз оправдался полностью. Было тихо, ясно, что добавляло хорошего настроения.

- Серега, слышишь? – обратился я к напарнику.

Еще не успевшие пресытиться видом и криками гусей, мы очень резко реагировали на них или их подобие.

Дружно завертев головами, увидели десятка полтора гуменников, проходящих очень высоко и далеко.

- Маршевая стайка, идут на эшелоне. Это точно не наши, - сразу же оценил ситуацию Серега.

- Главное, уже летят. И наши скоро прилетят, - добавил я.

- Дай Бог и Дед, - мечтательно вздохнул Серега.

Подошло время заняться другой частью подготовки - более приятной, чем простая бытовуха.

Еще раз пропустив по чайку с колбасой, мы разбежались по озерам. Серега двинулся со своим экспериментальным скрадком на свое озеро. Там ему предстояло собрать это сооружение, обтянуть тканью и расставить профиля. У Сереги было 11 корпусных гусиных профилей в разных позах: сторожа, кормящегося и отдыхающего.

Нам с Володей предстояло обтянуть маскировочной сеткой уже стоящие каркасы, поставить часть профилей и выполнить прошивку сетки прошлогодней травой. Это и есть тот нюанс, который необходимо учитывать при подготовке.

Скрадки должны иметь вид, наиболее схожий с естественным фоном. Для начала взяли мои 15 фанерных профилей, маскировочные сетки и выдвинулись к озеру. Профиля поставили на равном расстоянии от каждого из них. Они у меня не самые современные - фанерные, хорошо раскрашенные. Снизу имеют металлическую трубку, окрашенную в красный цвет, которая в итоге садится на металлический штырь. Его при установке вбивают в лед или в землю.

Установили профиля очень быстро, повесить сетку на каркас Володиного укрытия было еще быстрее. Но вот завершение маскировки требовало дополнительной работы по сенозаготовкам. Необходимо было нарезать желтую прошлогоднюю сухую траву и прошить ею стандартную армейскую маскировочную сетку. В 2005 году при резке травы мы пользовались серпом, нынче мне удалось все это делать гораздо быстрее при помощи топора.

У Володи так хорошо получалось прошивать, что разделение труда напросилось само собой. Я резал траву, Володя прошивал сетку. После того как я нарезал две кучки травы, Володя встретил меня приколом:

- Послушай, у нас в совхозе «Сеймчан» каждую осень проблемы с заготовкой кормов. Подумай об оказании шефской помощи совхозу. Коровы будут рады, - выдал Володька и хитро прищурился.

- Хорошо, я подумаю, - ответил я.

Тем не менее все работы, запланированные на сегодняшний день, были закончены. Неготовым оказался только мой скрадок, но наступающие сумерки не позволили нам с Володей закончить его оборудование.

После того как мы увидели пришедшего со своего озера Серегу, решение пришло само собой: на сегодня работа заканчивается. Сумерки понемногу брали свое, появилось желание расслабиться.

Мы уже находились здесь вторые сутки, а еще не приходило ощущение того, что ты здесь полностью. Тебя уже ничего не давит из городских «головняков», но мысли ещё часто возвращаются к тому, как идут дела в городе.

Собравшись втроем, мы с Серегой дружно напомнили нашему компаньону о его обещании накормить нас борщом. Он это воспринял как должное и сразу же приступил к его приготовлению. Однако предварительно поддел:

- Уважаемый вечно дежурный Чубайс и флюгеровод! Приступите к своим обязанностям по освещению помещения и оглашению метеопрогноза на завтра!

- По прогнозу завтра может начаться пурга. Устроит? - прозвучало в ответ с моей стороны.

- Вот так всегда, ничего от вас приличного не услышишь на сон грядущий. Злой вы, батенька. Одним словом, Чубайс, - продолжал дурачиться Володька, колдуя над борщом.

Ну, а к обязанностям Чубайса я вернулся с удовольствием. Мне очень хотелось реабилитировать лампу, которая не совсем хорошо зарекомендовала себя в первый день. Как и предполагалось, ларчик открывался просто: я немного неверно делал подкачку бензина. После того как я все сделал правильно, яркость свечения лампы увеличилась раза в три. Рядом с лампой можно было спокойно читать.

Серега расположился в углу нар, занявшись какими-то мелкими хозяйственными делами.

- Володя, чем помочь? Могу картошку почистить, капусту порезать, - спросил я у Володи.

- Принеси что-нибудь из «нычки», - предложил Володя.

- Легко! – ответил я и, взяв фонарик, вышел из домика и направился к ''нычке''. Я откопал её из вновь смерзшегося снега, вынул батончик сырокопченой колбасы и вновь закопал все в снег.

Глянув на небо, увидел, что с востока горизонт уже затянут низкими тучами. Кроме этого, обратил внимание на смену направления ветра. Похоже, метеопрогноз на завтра начинает оправдываться. Пурга будет, однако.

В домике возле плиты колдовал Володя, стоял запах зажаренного лука на сале, ярко горела «Колеманка». Серега переоделся и прилег на нары в ожидании вкусного борща и тихонько подремывал. Тепло, светло и просто здорово!

- Володя, когда будет готов твой борщец? - спросил я Володю.

- Минут через 20-30 все будет на мази, – получил в ответ.

Я сбросил с себя верхнюю одежду и остался в костюме «Телохранитель», испытания которого проводил в этом году.

Пока Володя заканчивал борщ, я занялся сервировкой стола: нарезал хлеба, тоненько сырокопченую колбаску, открыл маринованные корнишончики, почистил хорошую жирную селедочку, заправив ее луком, зеленым горошком и растительным маслом. Стол был готов, осталось только дождаться Володиной команды.

Сигнал прозвучал скоро, на столе появились тарелки с ароматным наваристым борщом. Значит, подошло время будить Серегу.

- Уважаемый, кушать подано. Жрать будете? – в две глотки обратились мы к Сереге.

Он что-то пробурчал не совсем внятно, но вкусные запахи, витавшие в домике, взяли свое, и Серега присоединился к нам.

- Мужики, а по стопке? – с места в карьер взял Серега.

- И вообще, кто-нибудь помнит, пили ли мы сегодня? - добавил он.

Вопрос повис в воздухе. Оказалось, что мы как-то выпустили из вида дежурные стопочки за дневной суетой.

Решили срочно исправить ситуацию, тем более что проголодались изрядно и поработали здорово.

- Володя, вам не кажется, что вы чего-то не поставили на стол? Майонез зажилил? Отвечайте, пожалуйста, - честно зацепил я Володю.

Крякнув, Володя полез в свой неподъемный деревянный ящик и достал из него бутылку с майонезом.

- Ничего от вас не спрячешь. Лопайте, волки, - пробурчал он.

Плотно перекусили. Между делом одна полулитровая бутылочка водки под такую закусь была быстро уничтожена. Под занавес выпили чаю с Володиным вареньем из ароматнейшей дикой сеймчанской смородины. Никто даже и не понял, что выпита бутылка водки. Не было дурных мыслей принести еще одну из многих. Не хотелось каким-либо излишеством портить установившийся в домике баланс между количеством принятой водки и своим состоянием.

Время было глубоко за полночь, когда усталость от работы, выпитая хорошая водочка под своими же руками приготовленную закуску, тепло горящей печи взяли своё. Возникло здоровое желание - плотно поспать.

Перед тем как завалиться на свою лежанку, я вышел из домика. Все-таки обязанности дежурного флюгеровода требовали своего. Оглядев горизонт, я увидел, что больше половины его уже затянута низкими тяжелыми облаками. Установилась тишина, как правило, являющаяся предвестником перемены погоды. Похоже, метеопрогноз из Интернета начинал сбываться буквально. Вероятно, с утра врежет.

Вернувшись в теплый и уютный домик и глянув на мужиков, растянувшихся на лежанках, я с удовольствием выдал свои наблюдения.

- Алло, золотая рота, вероятно, к утру завертит пурга, готовьтесь, – обратился я к напарникам.

Володя выдержал короткую паузу и выдал в ответ:

 

- Да, батенька, вечно дежурный Чубайс - это уже диагноз. Не могли бы вы чего-либо хорошего на сон грядущий выдать? Вечно какую-нибудь гнусность в соответствии со статусом и именем. Злой вы, батенька! А вот уходить никуда не будем, здесь тепло и не сыро! Верно, Серега?

В ответ раздалось мелодичное сопение уже спавшего напарника. Он явно никуда не хотел уходить из теплого домика.

Я положил дежурный фонарик под руку, выключил ''Колеманку'' и с диким удовольствием растянулся на лежанке. Завершился еще один день пребывания на Ланковой, предоставив Богу и Деду распорядиться следующим по их воле.

 

02.05.07.

Проснулся я часов в 6 утра от порывов ветра, раздававшихся с улицы. Просто очень не хотелось нырять в спальник. Можно было забраться в него и спать дальше, но я подчинился нашему правилу: раз встал – кочегарь печку.

Углей в печке было достаточно, дрова в домике, и я подбросил три толстых сырых полена. Печь довольно затрещала, принимая новые дрова. С улицы в очередной раз о себе напомнил невежливый порыв ветра, как будто стучась в стенки домика и предрекая хорошую длительную пургу.

Я проверил, как заглушена печка, глотнул прохладного чайку из кружки и однозначно решил - подремать еще.

Предварительно решил выглянуть на улицу. В лицо ударил порыв ветра с мелкой снежной крошкой.

- Ни хрена себе ириска, - шепотом пробурчал я себе под нос, закрыл дверь и залег на лежанку.

Порывы ветра за стенкой становились все более сильными и продолжительными, и под них я уснул вновь.

Проснулся часа через 3-4 , около 10 утра. Спится в такую погоду очень здорово, и не только мне.

Володя проснулся раньше и, как положено, забренчал чайником. Пурга пургой, а заведенный порядок должен соблюдаться неукоснительно. Команда должна иметь возможность выпить, поесть и закусить в любое удобное для нее время. Делал он это все методично, размеренно и, по возможности, тихо, стараясь не разбудить нас с Серегой. Его попытка раздетому выйти на улицу была пресечена очередным сильным порывом ветра и порцией снежной крошки в лицо.

Володе это очень не понравилось, и, тихо бурча под нос что-то недоброе, он был вынужден набросить на плечи куртку с капюшоном.

Я встал с лежанки, сел у стола, засунул ноги в тапочки и стал попивать холодный чай. Володя вернулся быстро, отряхнул снег с куртки, в то же время не производя лишнего шума. В отличие от нас Серега продолжал спать сном младенца, мелодично похрапывая во сне.

- Сволочь вы, батенька, накаркал вчера циклон. Все у вас, у Чубайсов и флюгероводов, не как у людей, - лукаво улыбаясь, почти шепотом выдал Володя.

Очередной порыв сильного ветра подтвердил правильность его слов.

- Мужики, что там на улице делается? Судя по тому, что слышно, на улице очень некомфортно, - раздалось со стороны Серегиной лежанки.

- Вы правильно думаете, уважаемый. Пока ты все это слышишь, мы все это уже видели. Как выразился сатирик Семен Альтов: ''Глубокая ЗДЦ''. Дует, здорово дует, но пока без сильного снега, - ответил ему Володя.

Этот разговор состоялся часов в 12 дня. Происходящее за стенками домика явно не располагало к пребыванию на улице. В принципе, начавшаяся пурга в таком виде еще позволяла произвести на улице определенные и самые необходимые работы. Но, как оказалась, наше коллективное упрямство, проявленное при проведении подготовительных работ, оказалось более чем своевременным: мы на все 100 процентов были готовы к пурге. Единственный минус ситуации – расход дров при таком ветре увеличивается раза в 2 –3 . Но и к этому мы были готовы - не зря работали вьючными скотами.

Сейчас мы могли себе позволить лишний раз не выходить из домика.. Поэтому решили :

1. 1 мая 2007 года в нашей компании объявляется актированный день по метеоусловиям места пребывания.

2. До наступления более благоприятных во всех отношениях климатических условий впадаем в спячку в коллективной берлоге на три персоны.

3. Спячку дозволяется прерывать только на прием пищи, чая, водки, пива и закуски.

Возражений против предложенного регламента не последовало. Мы с Володей голосовали сидя на лежанке, Серега голосовал лежа, не выползая из своего угла.

К моменту окончания нашего импровизированного митинга происходящее за пределами домика только укрепило нас в правильности принятого решения. Ветер понемногу продолжал усиливаться, и все меньше хотелось высовывать нос без крайней необходимости. Да мы и не рвались.

- Мужики, в этой берлоге кормят? - раздалось из Серегина угла.

- Не только кормят, но и закусить дают, предварительно налив хорошей водочки, – отозвался Володя.

- Вообще-то я бы пива выпил, - добавил я со своей стороны.

- А вот это мысль. Холодное пивко с копченым кижучем пошло бы неплохо, - мечтательно выдал Серега.

Сказано - сделано. Идея о пивке с кижучем оказалась объединяющей. В домике началось размеренное, неспешное движение. На плиту водрузились чайник, кастрюля с вчерашним непревзойденным борщом, а на столе стали вновь появляться разные вкусности, которые мы не смогли полностью уничтожить вчера. Весь стол оказался заполнен закусками, из-под нар извлечена охлажденная бутылка пивка. Все вроде готово, но Серега выдал вновь:

- Мужики, а где кижуч?, – и выразительно посмотрел на меня.

- И в правду где ???, – поддержал его Володя.

Оба с трудом сдерживали смех. Все прекрасно знали, что все на лабаз укладывал я, поэтому быстро найти копченого кижуча смогу тоже я. Ароматы борща заполнили собой домик. Народ жаждал пива с кижучем, и под лукавые взгляды напарников я набросил куртку от «Монблана» и выскочил на улицу.

Приятным данный выход я бы не назвал. На улице стало еще более мерзко, но кижуча нашел и прихватил для колорита бутылочку перцовки с медом торговой марки «Nemiroff’’.

- Что, не ждали? Придется сейчас попробовать еще кое-чего.

Володя, у тебя в ящике есть несколько лимонов. Доставай один, - сказал я.

- Ну, кижуч к пиву - это понятно. А вот лимон зачем? - спросил Володя.

Я взял нож, сделал филе из теши кижуча, тонко порезал лимон, открыл ''Перцовку''.

- Мужики, рекомендую закусить лимоном с солью, - предложил я.

- Это еще как? – удивленно вскинул брови Володя, подозревая какой-то очередной подвох.

Налив «Перцовки» в стопочки, я первым взял свою вместе с ломтиком лимона, обмакнул его в соль и приготовился к ощущению необычной вкусовой гаммы.

Серега с 2005 года помнил подобный вариант и с пониманием и иронией наблюдал за происходящим. Володя продолжал с недоверием смотреть на нас с Серегой.

Я предложил тост под усиливающиеся порывы ветра:

- Пусть пургуется комфортно!

Выпил стопку, закусил подготовленным лимончиком. Я продолжал смаковать появляющиеся вкусы перца, меда, лимона и соли и выразительно смотрел на Володю.

Серега поддержал меня с удовольствием, после чего и Володя убедился, что это не розыгрыш. Удовлетворенно крякнул и после стопочки и лимона изрек, обращаясь ко мне:

- А вы гурман, батенька, что-то в этом есть! Очень неплохо!

- Ну, спасибо, дружище. Хоть что-то приличное от Вас услышал в свой адрес. Уже веселее, чем ''Папарацци'' или ''Дежурный флюгеровод'' , добрые вы мои , мать вашу, - ответил я.

Не давая борщу остыть, принялись за вкусный сытный обед.

Он продолжался спокойно, не спеша, с чувством и расстановкой под порывы ветра, бьющие в стены домика. Попробовали все, что было на столе.

Я налил по третьей стопочке и предложил тост:

- Не пьянки для - здоровья ради. По третьей, и достаточно!

- Легко, - услышал в ответ от обоих своих напарников.

После окончания обеда возник сугубо российский вопрос:

- Что делать дальше?

Ответ нашелся во втором пункте принятой нами резолюции:

«Впадаем в коллективную спячку до наступления более благоприятных условий!» Возражений не последовало.

Последним аргументом в пользу спячки был очередной порыв ветра, который слегка качнул наш домик.

Серега первым начал выполнять принятое решение. Он тихо вернулся к себе на лежанку, сладко потянулся и сказал, обращаясь ко мне:

- Серега, я уже два дня вообще не отвечаю на телефонные звонки. По-моему, мы где-то уже не дома и не на работе, где-то вблизи от нирваны!

В ответ от меня он услышал:

- Назло врагам и недругам мы там будем. Нам Дед поможет!

Затем на лежанке растянулся Володя и довольно закряхтел.

Мне, как последнему, оставшемуся на ногах, ничего другого не оставалось, как убрать со стола и перемыть посуду, подбросить сырых дров в печку и тоже залечь на лежанке.

Часов в 14 команда дружно залегла в спячку. Вскоре из Серегиного угла послышалось довольное сопение, переходящее в храп. И тут же его поддержал Володя. Пурга продолжалась.

Часов в 18 я проснулся оттого, что Володя подкидывал дровец в печку. Пурга активно забирала тепло из домика. Печка, как всегда, приняла свою дровяную дань и затрещала в знак благодарности. Её война с пургой продолжалась. Благо печка воевала на нашей стороне.

С Серегиной стороны раздавалось мирное сопение хорошо отдыхающего человека. Володя, бормоча себе под нос явно что-то недоброе, торопливо надевал теплую одежду и обувь, собираясь на улицу.

- Уважаемый, куда тебя несет, там же творится чёрт знает что, - шепотом спросил я Володю без всякого намека на прикол.

Володя молча вышел на улицу. В открывшуюся дверь ворвался снежный вихрь, который быстро утих в тепле, после того как Володя закрыл дверь с другой стороны. Вернулся Володя в общем-то не очень скоро. Настроение у него, несмотря на пребывание на улице, стало гораздо лучше.

- Уважаемый, чего это Вы светитесь, как зад при луне? По всей видимости, у вас сегодня праздник, не так ли? – лукаво спросил я Володю.

- Скажите, пожалуйста, какую площадь окрестной тундры вы заминировали? - отметил Серега свое пробуждение, обращаясь к Володе.

Несмотря на подкол, Володина улыбка не оставляла никаких надежд на то, что он хотя бы немного смутится.

- С облегчением Вас, дружище, – присоединился я к Серегиной подначке.

- Злые Вы, но от Вас уходить не буду. Не дождетесь! Мне так стало здорово, что даже пива захотелось, – подвел итог пикировке Володя.

- Ну вот, опять пить! – с поддельным сожалением сказал Серега.

- Ну, если только пивка с кижучем. А вообще, не только хорошо сидим, но и лежим. Мужики, ни у кого не возникает желания нарушить П. 2 резолюции митинга? Предлагаю по пивку и продолжить спячку, так как улучшения климатических условий не наблюдается, - поддержал я Володину идею.

- Да уж, с климатом у нас пока хреново. Могу засвидетельствовать со всей ответственностью, - добавил Володя.

Дружно собрались за столом, порезали кижуча, налили по кружке пивка. Пивко пошло хорошо и душевно под непрекращающийся гул ветра. Ни у кого не возникло желания заполировать все это водочкой или перцовкой. За неспешной беседой время пролетело быстро. Говорили о многом, но все же больше о том, насколько точным окажется Интернет- метеопрогноз. Пока оправдывается на все 100 процентов.

- Мужики, кто-нибудь из вас припоминает, когда он мог себе позволить расслабиться таким образом? - спросил Серега.

В ответ он мог услышать только паузу, так как ничего подобного за последние полгода никто из присутствующих припомнить не смог.

- Так давайте пользоваться этим моментом по полной программе! Даешь полную расслабуху в нашей берлоге с продолжением спячки, - предложил я.

Возражений не последовало, и около 21 часа все три обитателя нашей берлоги мирно спали под гул ветра, собственный храп и потрескивание печки. Мы активно размагничивались от всего, чем нас награждает цивилизация.

Ночью дрова в печку подбрасывали по очереди ровно три раза в строгом соответствии с количеством обитателей берлоги.

Пуржило смачно, с завыванием ветра в верхушках стоящих рядом деревьев. Спалось под все это просто изумительно. Что мы и делали с непередаваемым удовольствием.

 

03.05.07.

 

Утром первым проснулся Серега около девяти часов утра. Первое, что он сделал, - подбросил дров в печь и забрякал чайником на печке.

Володя продолжал дрыхнуть, не обращая внимания ни на нас, ни на происходящее за стенками домика.

А на происходящем стоило остановиться особо. Признаков улучшения погоды явно не наблюдалось, снег пошел более плотно, ветер еще усилился. Желания высовывать нос на улицу это не добавило.

Серега открыл дверь, недовольно засопел, глядя на происходящее на улице.

- Серега, посмотри, как вашим профилям достается на ветру. И самое обидное, что вся трава, нарезанная и использованная на маскировку скрадка, уже полностью выдута ветром. Придется вам все делать заново, – с сочувствием сказал Серега.

- Никуда не денешься, после окончания этого безобразия снова займемся сенозаготовками, - ответил я.

В открытую дверь был виден ближний скрадок, который мы с Володей полностью оборудовали. Оторвавшись от каркаса, маскировочная сетка реяла как флаг на ветру. Установленные ранее профиля стоически выдерживали ветер, за исключением одного или двух.

- А до окончания этого безобразия придется кому-то волочься к скрадку и снять сетку с каркаса. Иначе порвет. Да и воды принести нужно. В бадье пусто, - размышлял я вслух.

- Ну вот, как всегда, пришел Пьеро и все опошлил. От вас, Чубайсов, ничего приличного не услышишь. Здесь так тепло и не сыро, что аж на улицу не хочется, - подал голос с лежанки Володя.

- Черт с тобой, дрыхни. Мы с Серегой сходим, - незлобно огрызнулся я.

Сказано – сделано. Быстро одевшись, мы с Серегой взяли нашу бадейку, большую кружку и вышли на неприветливую улицу.

Ветер со снегом ударил в лицо. Воды набрали быстро, принесли бак вдвоем, решили поберечь уже сорванные ранее спины. Серега нес бак левой рукой, берег правую.

- Ну что, не видать там еще Красной Армии? - спросил Володя, не вылезая из-под одеяла.

На его лице гуляла умиленная улыбка человека, довольного жизнью во всех отношениях.

- Там только быстро летающие белые мухи. Глянуть не желаете? – получил он от меня ответ.

- Не-а! Здесь лучше! Тепло и не дует, - продолжал дурачиться Володя.

Не ломая Володе кайф, пошел к скрадку, снял с каркаса сетку, свернул, увязал в рулон и оставил прямо в нем. Не вечно же продолжаться этому безобразию, скоро придется все переделывать вновь. Желания без крайней необходимости торчать на ветру не наблюдалось, и я резво двинулся назад в домик.

Там царила идиллия. Тепло, светло и не дует. Володя так и не вылез из-под одеяла, взирал на происходящее с чувством некой отстраненности от всего, продолжая с полузакрытыми глазами мучить лежанку.

Открыв один глаз, он выдал:

- Серега, а Вам не кажется, что два благородных Дона хотели бы принять по хорошей стопочке перед завтраком?

Быстро сориентировавшись, я язвительно заметил:

- Знавал я двух благородных Донов. Одного звали Дон Педро, другого Дон Падла. Как мне кажется, нормальные бразильские имена. Выбирайте, кто кем из Вас будет. Вообще, вероятно, придется переименовать Вашу заимку на Эльгенке в «Педропадловскую».

Выдержав небольшую паузу, добавил:

- Это вам за Чубайса!

Воцарилась небольшая пауза. Володя даже открыл от удивления второй глаз. Серега с трудом сдерживал смех.

Буквально спустя секунды раздался здоровый хохот моих напарников. Прикол был оценен по достоинству, и за все время пребывания на Ланковой он периодически всплывал в разных ситуациях, неизменно вызывая улыбки.

Быстро собрав на стол все необходимое до готовности картошки, мы дружно присели за столик.

Пожелание благородного Дона сбылось: холодное пиво с кижучем присутствовало вместе с соленой селедкой. Но вот сварилась картошка, на столе появилась недопитая бутылка «Перцовки». Традиционные по три стопочки с хорошей закуской сделали свое дело. Все обитатели берлоги вновь находились в состоянии сытой акулы, желающей поспать.

- Ну что, золотая рота, будем опять лежа преодолевать трудности? - лукаво предложил Серега.

- Разница только в одном, как мы будем их преодолевать: воронкой кверху, воронкой книзу или на боку, - добавил Володя.

- Еще дня три такого преодоления трудностей может привести к тому, что передвигаться по лежанке сможем только перекатываясь, - поддержал я Володю.

Решение, принятое 01.05.07, а именно П. 2, выполнялось нами жестко. После уборки посуды, подкормки дровами нашей основной боевой единицы в борьбе с пургой мы опять завалились спать. Перед тем как уснуть, из Серегина угла я услышал:

- Мужики, в нормальной жизни вы сможете спать так, как здесь? Случай работы в пожарной охране не обсуждается.

Фраза повисла в воздухе на какое-то время. Затем с мудростью старой росомахи Володя изрек:

- Лови момент, другого такого долго не будет!

- А вот это мудро. Только благородный Дон может до этого додуматься, - подначил я Володю.

Вроде бы ничего особенного не несущие фразы отражали настроение обитателей берлоги. Неожиданно представившаяся возможность таким образом расслабиться душой и телом воспринимается всеми нами как подарок судьбы. Поэтому мы решили от него не отказываться, а воспользоваться им по полной программе. Здоровый сон опять сморил обитателей берлоги. Размагничивание продолжается.

 

04.05.07

 

В течение ночи мы каждый по разу подпитывали нашего неутомимого рыцаря тепла. Печка, как всегда, принимала дань с удовольствием.

Утром я проснулся не от холода, а от ощущения того, что на улице пурга совсем сошла с ума. Гул на улице усилился, и я приоткрыл дверь, чтобы глянуть на происходящее за стенками домика. Я сразу понял, что все, что мы видели и слышали ранее, по сравнению с тем, что творилось сейчас, было детским лепетом. Все это безобразие стало сопровождаться обильным снегом.

Порывы ветра были такими сильными, что домик начинал вибрировать и временами даже постанывать, и эта вибрация ничего хорошего не предвещала. Тяжело ему, бедняге, приходится в такие моменты. Вместе с печуркой он сейчас находился на переднем крае войны за тепло, а по большому счету за наши жизни и здоровье.

Уверенности в том, что снежная круговерть за стенами домика рано или поздно закончится для нас благополучно, придавала наша подготовка. Сейчас все просто - взял готовые дрова, бросил в печь, и спи дальше назло Демону пурги.

Для меня сон в такую пургу становился особенно желанным и глубоким.

Проснувшись часов в десять, лениво потянулся. По тому, что домик продолжал периодически жалобно постанывать, стало ясно: улучшения пока нет.

Заворочался Володя, тихо засопел. Выходит, он тоже не спит.

Серега продолжал спать сном невинного младенца. У него перед отъездом на работе было очень напряженное время, и вот сейчас его сопение красноречиво говорило только об одном: процесс размагничивания продолжается.

- Серега, скажи, пожалуйста, что там твой метеопрогноз говорит. Когда-то эта хрень должна закончиться? - шепотом спросил меня Володя.

- В этом году, может быть, и закончится. Ну, а если серьезно, то по прогнозу завтра, то есть 5 мая, должно наступить улучшение погоды, - также шепотом ответил я.

- А кому надоело такое благостное состояние? – раздался из Серегина угла сакраментальный вопрос.

Поставленный вопрос поставил нас в тупик. И вправду, третьи сутки берлога четко выполняет принятое ранее решение: ждет улучшения погоды методом тотальной расслабухи с применением разумных доз алкоголя, сытной вкусной еды и закуски. Все это шлифуется здоровым сном.

Проблем с хорошей закуской не наблюдалось.

Для комфортной жизни в нашей берлоге требовалось до смешного мало. Просто подошло время пополнить запасы дров в домике и в очередной раз приготовить обед. Подошло время совершать маленький подвиг.

Необходимо просто высунуть нос на улицу, хватив при этом порцию мерзкого ветра со снегом и натаскать дров. В принципе, страшного ничего нет, но здесь возникло несколько приколов.

Дурачиться начал Володя.

- Мужики, чего-то так хорошо лежится под одеялом, что аж за дровами идти лень! И вообще что-то на кондитерские изделия стало потягивать. Пиво с кижучем надоело, хотелось бы блинов со сгущенкой, – лукаво выдал он свое пожелание.

- Скажите, пожалуйста, а не будет ли у многоуважаемого Дона Падлы проблем с толстым кишечником? Вдруг что-либо слипнется? - встрял я.

- А если все-таки рискнуть? Если слипнется, запор взорвем динамитом, - продолжал дурачиться Володя.

Серега понял, куда дует ветер, и мудро молчал в своем углу. Он прекрасно понял, что на блины попал, ведь лучше него блины не мог печь никто.

- Черт с Вами, оголодавшие! Будут Вам блины, - Серега

обреченно согласился с Володиными нападками .

Володя, играя категорически оголодавшего гражданина, продолжал пищевую агрессию:

- А к блинам со сгущенкой чего-нибудь, кроме чая, будет?

- Можем предложить отбивную по ребрам, - ненавязчиво предложил я оголодавшему.

- Вообще, при таком режиме питания и такой двигательной активности возникнут проблемы с надеванием носков. Вы этого не опасаетесь, многоуважаемый Дон Падла? - добавил я дополнительно. - Предлагаю упростить вопрос - берем могучий корейский «Доширак», режем туда русской сырокопченой колбасы и грудинки, даем настояться. Будет совсем не хило,- завершил я мысль.

Предложение принято, и мы с Серегой занялись его реализацией: я принес из ''нычки'' колбасы и грудинки, Серега начал заводить свои знаменитые блины. Володя наглым образом продолжал, лежа на нарах, осуществлять общее руководство процессом. Ну, расслабляется мужик!

Возвращаясь в домик, я оглядел окрестности и увидел потрясающую картину. Деревья у домика напоминали собой сказочный пейзаж из Берендеева царства: ветки деревьев были покрыты снегом, в совокупности создавая прекрасную картину.

Серега уже колдовал над блинами - замешивал тесто. Благо все для этого у нас предусмотрительно было приобретено заранее: яичный порошок, сухое молоко, мука, соль, сахар.

После того как сковорода на печи раскалилась до нужной температуры, мы приступили к приготовлению блинов.

Серега их выпекал, получалось это у него артистически. В мою задачу входило смазывать блины маслом.

- Я вам не мешаю? А как блинчик попробовать? - напомнил о себе с лежанки Володя .

- Ну, чего не сделаешь для благородного Дона. Лопайте, не обляпайтесь, - протянул я Володе горячий блин, обильно смазанный маслом.

Блины приготовили довольно быстро, запарили «Доширак», сдобрив его сырокопченой колбасой, грудинкой и опять начали преодолевать трудности бытия, помогая себе в этом антидепрессантом в виде хорошей водки «Русский лед». Как всегда, не более трех мензуриков за прием.

На улице изменений к лучшему пока не наблюдалось. Все так же домик изредка стонал от жесткого натиска пурги, все так же стеной шел снег, продолжая создавать сказочные пейзажи, и все так же не возникало лишний раз желания высовывать нос на улицу.

К исходу третьего дня пурга не ослабевала. Нам очень хотелось, чтобы сейчас она в своем развитии проходила стадию апогея, после чего пошла бы на спад.

Обед, как всегда, удался на славу.

- Володя, скажи, пожалуйста, у тебя предки не были пожарниками? –подначил я напарника.

- Не пожарниками, а пожарными. А будешь подкалывать, пойду на рекорд - 36 часов в сутки непрерывного сна, - шутя, парировал мой выпад Володя.

- Уважаемый, у вас боков может не хватить на такой рекорд. Сотрутся до самого позвоночника, - предостерег напарника Серега.

Вообще, дело начинало обстоять таким образом, что наше размагничивание от всего прилипшего в городе к нам и нашим душам стало более чем реальным. Третьи сутки непрерывного бездействия стали уже слегка утомлять. Натуры в берлоге подобрались деятельные, всем подсознательно хотелось живого действия и тех ощущений, за которыми мы сюда приехали. Мы были бесконечно благодарны мудрому Деду за ту возможность, которую он представил нам, чтобы расслабиться.

Такова его воля, и посланную им пургу мы принимаем как должное. Нам придется ее пережить вне зависимости от длительности пурги. Пурга не сдавала своих позиций, и поэтому в нашей трехместной берлоге все шло своим чередом. Печка получала свою порцию боеприпасов для ведения боевых действий. Мы упорно продолжали спать, прерываясь на еду, выпивку и закуску. Поддерживался порядок на столе и в домике. Это должно быть независимо от состояния погоды на улице.

Перед тем как основательно завалиться спать, Володя забил печку и задал вопрос:

- Уважаемый дежурный флюгеровод, скажите, пожалуйста, что там говорит мудрый метеопрогноз? Еще немного пурги и нас даже перекатить по лежанке будет трудно.

Я взял висящий над столом лист с метеопрогнозом и зачеркнул сгоревшей спичкой день 4 мая. После небольшой паузы ответил:

- Если прогноз не врет, то завтра эта хрень может закончиться.

- Хорошо бы, - сказал Серега, короткой фразой выразив чувства и мысли каждого из нас.

Никто больше не проронил ни слова, каждый молча занял свое место на лежанке, но все трое засыпали с верой и надеждой, что наше вынужденно затянувшееся размагничивание в ближайшее время сменится яркими охотничьими впечатлениями.

 

05 .05.07.

 

В эту ночь пурга особенно зло стучалась в наш домик. Он жалобно стонал перед ее натиском и стойко выдерживал испытание, терпеливо дожидаясь вместе с нами окончания круговерти. Он продолжал хранить тепло, которое давала нам наша печурка. Как всегда, ночью подкладывали дрова 3 раза – по-иному нельзя.

Я проснулся около пяти часов утра, прислушался к происходящему на улице и поймал себя на мысли, что пурга начинает вести себя немного по-другому. Порывы ветра продолжали сотрясать домик, но уже не с такой силой. Паузы между порывами стали более длительными. Появилась робкая надежда на то, что метеопрогноз может оправдаться. Очень хотелось, чтобы пурга все-таки закончилась. С такими мыслями залег досыпать до рассвета.

В этот раз первым окончательно проснулся Серега - природа требовала немедленного выхода на улицу. Чертыхаясь, он оделся потеплее и вышел из домика. Проснулся и Володя, готовясь повторить его подвиг.

- Серега, тебе не кажется, что на улице происходит что-то обнадеживающее? Постоянного гула нет, порывы ветра начинают ослабевать, домик уже не сотрясается, - спросил меня Володя.

Это походило на правду и внушало сдержанный оптимизм. В домик вошел, именно вошел, а не вбежал Серега, на лице его гуляла лукавая оптимистическая улыбка.

- Мужики, похоже, пурга заканчивается, ветер стихает, снег практически закончился. А на улице такая красотища! Вылезайте на улицу, золотая рота! Такая красота бывает не часто и живет недолго, - выдал он нам.

Володя первым принял его предложение, оделся и тоже выскочил наружу.

Вернувшись в домик, изобразив свою неповторимую улыбку, он изрек:

- Точно стихает. Да и давно пора. Серега, бери свою камеру и снимай окрестности. Красота неземная!

Выйдя на улицу, я действительно обалдел от увиденного: все кусты и деревья у домика были покрыты налипшим на них снегом. Чем толще веточка, тем больше она могла принять на себя липкого снега. Я снял несколько видеофайлов и фотоснимков: возможности видеокамеры позволяли сделать и то и другое.

Пурга действительно стихала, продолжая по инерции нападать на наш домик и на всю округу, но это уже были не те мощные удары, которые она наносила раньше, а слабые затухающие удары безнадежно уставшей и уходящей от нас пурги.

Мы этому несказанно обрадовались и резво начали готовить завтрак. Самый быстрый вариант - вермишель с тушенкой приготовили в темпе, так же ускоренно накрыли стол. Приняли по три традиционных стопочки для аппетита, быстро перекусили.

Попивая чай, Володя спросил:

- Мужики, вы ничего не заметили? Ведь тихо!

Действительно, на улице установилась забытая за дни пурги тишина. Снег пошел крупными хлопьями, но падал вертикально. Мы дружно замолкли, наблюдая из открытой двери, как тихо падают на землю хлопья белого снега. Снегопад в тишине придавал особый колорит весеннему пейзажу. Картинка из серии незабываемых.

В воздухе повисло ожидание чего-то нового, желаемого, того, зачем мы стремились сюда. И мы, не противясь, повинуясь воле Деда, терпеливо ждали, что он нам пошлет.

Около 12 часов дня слух резанул звук, который ждали все и не могли перепутать ни с чем. Мы повытаскивали из-под спальников стволы, уставшие от ожидания и собственной невостребованности. Затем, не сговариваясь, вылетели из домика на улицу.

Довольное клацанье трех затворов, досылающих патрон в патронник, раздалось поочередно три раза. На время пурги все три ствола заботливо убрали в домик, освободив патронники от патронов.

Слух вновь резанул гортанный крик гуменников. Мы их пока не видели, а только слышали. Стая заходила со стороны Клепки на Серегино озеро. Мы перешли на чистое место от домика к озеру и искали в небе табун, который продолжал двигаться, обозначая себя криком.

Наконец мы увидели тех, кого давно ждали. Высоко, метрах в 250 от земли, шла стая гуменников штук в 60-70. Шла неправильным клином с громким криком. Гуси сильно устали и искали место для отдыха.

Серега поманил манком, гуси отозвались дружным гомоном и здесь же увидели стоящие на льду озера профиля. Стая стала снижаться и пошла на круг.

Они часто делают так перед посадкой, проверяя еще раз, нет ли опасности. Красивые, стремительные, мощные, гортанно переговариваясь, гуси прошли над озером и профилями. Они сели не на лед, а на берег озера.

Мы обалдело посмотрели друг на друга, не веря в реальность происходящего.

- Ну что, началось? - коротко сказал Серега.

- Похоже, – ответил я.

Я глянул на напарников. Мужики изменились буквально за какие-то минуты.Глаза горели первобытным охотничьим азартом, тела напружинились. Они были готовы на многое, чтобы добыть желанный весенний трофей. Тем более желанные гуменники находятся уже рядом - сидят на тундре, метрах в 500 от нашего домика, изредка перекликаясь и нагло дразня всех троих.

- Мужики, они нас игнорируют! Это свинство и особый цинизм с их стороны. По-моему, надо попытаться их наказать, - предложил я.

- Несомненно, – дружно согласились напарники.

После достижения согласия в мы пошли к домику. Требовалось, как минимум, одеться, обуться не в тапочки и подумать, как взять кого-либо из приземлившейся невдалеке стаи.

Быстро и без суеты оделись и обулись.

Решили просто. Серега, облачившийся в белый маскировочный халат, идет вдоль берега своего озера, пытаясь поближе подойти к стае. Володя, тоже в маскхалате, двигаясь по берегу нашего озера, занимает место метрах в ста от домика, возле выхода дороги на тундру. Мы рассчитывали на то, что поднятая стая может налететь на кого-либо из нас. Мне была отведена роль двигаться между Серегой и Володей, тоже в расчете на налет.

Вначале мы двигались вместе с Серегой по большому надуву, местами достигавшему высоты 1,5 метра. Передвигались легко, наст держал прочно. Как только появилась опасность моего обнаружения гусиной стаей, я лег на снег и начал наблюдать за Серегой и гусями.

Серега продолжал неторопливо идти вдоль берега его озера в сторону сидящей стаи. Сейчас гуси сидели на открытом месте, не позволяющем подкрасться к ним незамеченным.

Только у Сереги была возможность подойти поближе, но не на выстрел. Его перемещение в надетом маскхалате хоть как-то скрывали деревья и кусты, растущие вдоль берега озера.

Не могу сказать, почему поднялась стая. Возможно, гуси заметили кого-то из нас или что-то неведомое нам подняло их с тундры. Тревожный крик сторожа разом поднял стаю. Она разделилась на три части, и небольшая часть около 15 штук полетела в нашу сторону на вполне приемлемой для выстрела высоте. Гуси летели в Серегину сторону, и я наблюдал за их полетом в надежде, что они довернут на него.

Дед услышал мои молитвы. Гуси все-таки налетели на Серегу. Расстояние было достаточным для выстрела из его МР-153. Серега встал в рост и сделал три выстрела. После второго выстрела один из гусей сильнее и чаще замахал крыльями. Его полет замедлился, и он со снижением начал планировать на землю.

Я засек место его падения и уже был готов броситься добирать этого подранка. Но в этот момент на меня очень высоко нашли четыре гуменника. Я сделал пару выстрелов . Стрелял в горячке, торопливо и в итоге промазал.

Сразу же бросился добирать Серегиного подранка. Пробежав метров 50, я увидел появившегося из ложбинки гуся. Он был уже готов к взлету. Нас разделяло не менее 60-70 метров. Мне ничего другого не оставалось, как очень быстро открыть огонь. Это был первый экзамен для моего нового ''Супермагнума''. После первого же выстрела шансы улететь у гуся исчезли полностью. Дробина перебила кость крыла, оно стало волочиться по снегу. Но и раненый гусь может бегать очень быстро и долго, и перспектива гонять его по тундре длительное время явно не прельщала. Поэтому мне пришлось надеяться только на бой нового ствола, тем более гусь мог уйти еще дальше.

Тщательно прицелившись, стреляю, стараясь попасть в основание шеи или корпус. Ствол показал себя блестяще. Выстрел уложил гуменника на месте, он завалился на бок.

Я подбежал к гусю, будучи готов ещё к выстрелу. Но этого больше не потребовалось – первый в нашей компании гуменник честно взят!

Я поднял за лапы добычу. С клюва капали капельки алой крови, перебитое крыло неестественно болталось при движении.

 

Подошел Володя. Он видел упавшего гуся, стрелял, но результативно добрать не позволяло расстояние, и, кроме того, гусь сразу же ушел в ложбинку из его зоны видимости.

- С полем, дружище, – поздравил я напарника.

Он ответил мне тем же. Гусь был не из мелких, приятная тяжесть в руке добавляла положительных эмоций. Красивая, совершенная, Богом созданная, умная, высокоорганизованная птица волей Деда стала нашей общей добычей.

- Володя, есть предложение. По традиции первый должен быть обмыт немедленно, - сказал я напарнику.

- Да запросто, - с готовностью ответил Володя.

Пришли в домик, подбросили дровец в печку. Серега не заставил себя долго ждать. Его шаги послышались почти сразу же после нашего прихода.

- Дружище, с полем! - поздравил я Серегу.

Я знал, что он придет сразу же. Подобные традиции в нашей компании незыблемы. Ведь первый добытый гусь требует к себе особого отношения.

- Ну что, мужики, в строгом соответствии с Правилами охоты в Магаданской области первый гусь взят именно в день ее официального открытия. Сущее безобразие, даже честно сбраконьерить не получилось, - иронично улыбнувшись, сказал Серега.

Он хотел сказать что-то еще, но с улицы вновь донесся гогот гусиной стаи. Не сговариваясь, сорвали со стены оружие, как ужаленные, вылетели на улицу и рассредоточились. Володя побежал в сторону Серегиного озера, мы с ним остановились на чистом месте возле нашего озера.

Все напряженно вглядывались в ту сторону, откуда доносился гортанный гогот проходящей стаи. Стая заходила в том же направлении, что и первая. В ней было не менее 150 гуменников, величественно проходящих над снежно-белой, почти зимней тундрой.

Гуси шли правильным клином на высоте метров в триста, гортанным крикам обозначая свое присутствие. В два манка попытались их развернуть на себя. Делали это скорее для тренировки, чем для ее возможного разворота.

Сразу же было ясно, что стая маршевая. Это та, которая не снижается ни при каких обстоятельствах. Они еще полны сил для дальнейшего полета, они будут лететь еще долго, но, удаляясь дальше на Север, рискуют оказаться во многих непредвиденных ситуациях. Они прошли не снижаясь, не обращая внимания ни на призывный зов манков, ни на вид профилей, обещающих долгожданный отдых их натруженным крыльям. Вожак этой стаи выдержал экзамен на осторожность, гордо, красиво и величественно увел свою стаю от опасности, которая исходила от нас, навстречу многим другим, ожидающим их на долгом и трудном пути к местам гнездовий.

Мы проводили глазами эту стаю. Слегка успокоившись, вернулись к домику.

- Серега, пора справлять новоселье на вешалке, - довольно улыбаясь, сказал Серега.

- С превеликим удовольствием, - поддержал его я.

Вешалка - это прибитая к двум лиственницам жердь диаметром 6-8 сантиметров и длиной около 2,5 метров. В течение многих лет через нее проходят все добытые здесь гуси. Они подвешиваются при помощи шпагата. Находясь на вешалке, гусь остывает, обдуваясь со всех сторон, и может прекрасно храниться длительное время. Первого гусака торжественно водрузили на вешалку, вставили в клюв веточку стланика и сфотографировались на память.

- Мужики, Вам не кажется, что пора пройти в домик. Не будем нарушать традиций, – улыбаясь, сказал я и двинулся в нужном направлении.

Я повесил ружье и пошел к «нычке». Вернулся быстро, мужики были уже в домике, все и всё понимали правильно. На столе уже скапливалась закуска. В честь первого гуся, как всегда, лучшее спиртное в виде водки «Белое золото» я принес вместе с сырокопченым мясом.

- Серега, дружище, пора, – сказал я и налил четыре стопочки.

Серега взял стопочку, кусок сырокопченого мяса и направился к горящей печке. Он открыл печку и, наклонившись, произнес слова благодарности Деду за первый трофей, добытый по его милости, и за все доброе, что происходило с нами в его владениях. Вылитая в огонь водка ярко вспыхнула, после чего вслед за ней отправился кусочек мяса.

- Мужики, Дед принял наш дар, поэтому предлагаю за первого, и пусть он будет не последним в этот сезон, – подняв стопку «Белого золота», - с чувством предложил Серега.

Отказов он не услышал. Мы единодушно поддержали напарника.

- Серега, что это было? - спросил Володя.

- Это ты про водку? – спросил я.

Да, действительно, водка оказалась отменной. Никакого неприятного привкуса, только мягкое тепло изнутри после каждой стопочки. Как всегда, по три, и по скрадкам, а не на лежанку.

Серега двинулся к себе на озеро поправлять свои профиля.

Мы с Володей взяли с собой оружие, топор, термосок с чаем и двинулись ремонтировать изрядно потрепанные ветром наши скрадки и профиля.

Вновь резали траву на прошивку маскировочной сетки. Довольно быстро управились с Володиным, немного дольше возились с моим. Переставили наши профиля. Фанерным пришлось перебивать штыри во льду. Металл имеет свойство вытаивать во льду, после чего профиль стоит криво и неестественно. У тех, которые были набиты травой, пришлось вырубать изо льда подставки, на которых они стояли.

Часам к 16 все было готово для охоты. Даже гуси появились. За то время, пока мы приводили в порядок скрадки, видели еще два табуна гусей штук по 100 каждый. Все прошли вне выстрела - высоко и далеко .

Часам к 17 все собрались в домике. За это время Серега тоже привел в порядок свои профильно-скрадковое хозяйство. Его скрадку повезло больше, чем нашим. Он не был поврежден, и Сереге не пришлось ничего с ним делать после пурги.

- Ну что, дружище, с сегодняшнего дня, по всей вероятности, начинается процесс адаптации задницы в одну большую мозоль. Придется много времени проводить, сидя в скрадках, - подначил я Володю.

- Посмотрим, что из этого получится. Опыт превращения боков в мозоль уже имеется. Не думал, что придется задействовать задницу на самом опасном гусином направлении, - в тон мне ответил Володя.

Часов в 7 вечера разошлись по укрытиям. На ближнем озере они сильно выделялись на фоне свежего белого снега. Мы прекрасно понимали, что это состояние снежного покрова продлится недолго, и по этому поводу совершенно не расстраивались.

Только мы расположились на своих стульчиках, как послышался звук вездеходного двигателя. Вездеход остановился метрах в 100 от берега..

Как мы поняли, мужики остановились принять по стопке, а один из них, наиболее активный и любопытный, двинулся через снежные передувы в нашу сторону.

Мне стало любопытно, и я двинулся к Володе.

Подошел и увидел следующую картину. В своем скрадке сидел изрядно удивленный, но спокойный, как удав, Володя. Рядом стоял мужик невысокого роста, через плечо стволами вниз висела вертикалка. Она практически доставала до земли. Мужик был прилично навеселе, представился Геннадием и беседу начал с критики наших сооружений. Мы вежливо и тактично отвергли все его измышления, предложив гостю оставить при себе свои познания в области скрадкостроительства. Сделали это тактично, без обид.

Недовольно посопев, Геннадий прекратил заниматься критиканством и решил, что подобная линия поведения явно не добавляет теплоты в отношениях. Ведь после 9 мая он остается в бане вместо Саши–Киргиза. Соседом будет.

Расстались почти друзьями. Геннадий тихо ушел в вездеход, и машина двинулась дальше по тундре в сторону Третьей Ланковой.

Я перешел к своему скрадку и занял место на стульчике, продолжая вглядываться и вслушиваться в небо в надежде услышать и увидеть налетающих гусей.

Ветер утих, наступила тишина, слушая которую ты ждешь, что ее нарушит гортанный крик гусиной стаи. Больше всего на свете будешь молить Деда, чтобы он направил полет этой стаи над тобой и на расстоянии верного выстрела из МР.

За этот вечер налетов гусей на наши скрадки больше не было. В общей сложности мы увидели еще около двух сотен гусей, наблюдали их гордый, свободный полет, слушали их гортанные крики. Все это сильно волновало и радовало мятежную охотничью душу.

Сидение в скрадке имеет смысл до 22-23 часов. До этого времени еще можно стрелять на фоне угасающего ночного неба, но, даже сбив желанного гуся в это время, можно его не найти. Поэтому, не испытывая дальше терпение Деда, включив налобные фонари, мы с Володей пришли в домик.

Угли в печке позволили быстро реанимировать печку, обязанности вечно дежурного Чубайса по освещению домика с меня никто не снимал. На печке резво появился чайник, разогревалась еда - все вроде бы как обычно.

Но за этот день изменилось очень многое: вновь обострилось желание каждого из нас насытить адреналином наши организмы. Способ насыщения понятен далеко не всем, а только рожденным с душой охотника. Радует не только тяжесть желанного трофея в руке, красивый выстрел влет, останавливающий прекрасный полет совершеннейшего создания. Тебя радует уже возможность увидеть и услышать летящую гусиную стаю, пусть даже вне твоего выстрела. Радует ожидание того только ТВОЕГО и ничьего больше налета, остающегося в глубинах памяти на всю жизнь.

Все трое обитателей нашей берлоги в один миг преобразились. Первый добытый гусь всегда эмоционально встряхивает компанию и создает должный настрой на дальнейшее ведение охоты.

В домике даже атмосфера стала другой. Появилось ощущение, что Дед поселил в нашем домике то, что в Забайкальской тайге называют ФАРТОМ.

Послышались Серегины шаги, он вернулся последним. Не спеша, разделся, посмотрел на уже накрытый стол.

- Мужики, есть предложение плотно поужинать, - кинул я фразу.

- Одну секунду, сейчас вернусь, - попросил Серега и вышел за дверь.

Буквально через несколько секунд раздался явно недовольный Серегин голос:

- А тебе какого хрена здесь нужно? Не надо так шутить, прибью! И не надо на меня нападать!

Схватив фонарики, мы с Володей быстро выскочили из домика.

- С кем ты здесь разговариваешь? Кто на тебя нападает? - озабоченно спросили мы с Володей.

Увидев, что ничего опасного нет, поняли, что здесь есть какой-то прикол.

- Мужики, докладываю: подвергся нападению неопознанной ондатры. Нагло хотела укусить меня за пятку. Пришлось слегка пнуть, - все объяснил Серега.

Мы в два фонаря осветили указанное Серегой место.

В свете двух фонарей прямо на тропинке к озеру сидела довольно большая ондатра. В свете фонарей поблескивали глазки неожиданно появившейся гостьи. Ни у кого и мысли не возникло добыть это недоразумение, нахохлившееся и сидящее в угрожающей позе. Нам не нужна была ее жизнь, и, несмотря на то что она чуть не укусила Серегу за пятку, мы просто рассмеялись и хлопками в ладоши угнали незваную гостью в сторону озера. Пусть живет.

- Мужики, там ужин стынет и водка киснет, - напомнил я.

Возражений не последовало, мы дружно вернулись в домик и расселись за столом.

- Серега, раз ты атакован злобным крысом, тебе и слово, - подначил я Серегу.

- Да-а-а, крыс - это круто, – поддержал меня Володя.

- Да пошли вы, благодетели, - незлобно ответил нам Серега.

- А если серьезно, то предлагаю выпить за первого нашего гусака. Как говорится, сбылась мечта идиотов. Пусть Дед будет к нам благосклонен и первому гусаку, висящему сейчас на вешалке, не будет скучно ни справа, ни слева. Пусть на вешалке будет тесно! – завершил тост Серега.

Остатки ''Белого золота'' на ночь были как нельзя кстати, тем более его осталось ровно на три стопочки каждому. После всех приятных переживаний этого дня хорошая водочка потянула ко сну, да и времени было уже около 2 часов ночи.

Я ложился спать последним. Уложены дрова в печь. Гасится ''Колеманка''. И с радостью на боковую, прокручивая перед сном картины сегодняшнего знаменательного дня - дня первого гусака.

06.05.07.

 

Спали здорово, но в это утро долго не валялись. Володя встал первым около семи часов. Обычная работа первого вставшего подняла и нас, и мы с Серегой тоже начали одеваться.

На улице ясно, тихо, легкая облачность.

Раз началась реальная охота, ритм жизни обитателей трехместной берлоги поменялся. Никаких долгих лежаний - в темпе позавтракать, залить термоса и - по скрадкам. Пока завтракали, Володя озвучил идею, которая напрашивалась:

- Мужики, вы долго и много рассказывали про хваленых Ланковских гусей. Вижу, что они здесь есть и даже уже живут на вешалке. А вот как бы попробовать?

- Скажите , уважаемый, Вашим прямым родственником не был Михаил Самуэлевич Паниковский. Он также беззаветно любил гусика . И у него на почве безответной любви к гусикам была масса проблем, – шутливо наехал я на Володю.

Володя слегка смутился и выдал:

- Хоть вы и злые, но гусика в котле видеть все равно хочется. А если опять под «Белое золото»…

Он даже фразу не закончил. Взгляд выражал все. Ну хочется гусика мужику.

Серега мудро промолчал. Он знал, что первый гусь, независимо кем битый, бегом летит в котел, и был твердо уверен, что традиция не будет нарушена ни при каких обстоятельствах.

Все решили просто. По скрадкам расходимся вместе. Часов в 11 я прихожу в домик, готовлю гуся, и часов в 13 собираемся для торжественной трапезы.

До ухода в домик для кулинарных действий мне предстояло пробыть в скрадке 2 часа.

Очень часто проходящая стая издалека обозначает себя голосом. В твою задачу входит найти её в бинокль и сразу же определить, на какой высоте и в каком направлении она движется. Если движется на высоте выстрела и в твоем направлении, слетаешь со стула, через маскировочную сетку наблюдаешь за стаей и пытаешься довернуть их на себя с помощью манка.

Если находят на тебя в зоне выстрела, у тебя появляется шанс уронить с высоты крепкокрылого красавца. Стрельба требует определенных навыков, чего мы лишаемся за долгую не стрелковую зиму. Часто первые выстрелы могут удивить результатом. Стреляешь будто без дроби.

Если стая проходит высоко и далеко, провожаешь её взглядом, любуясь величественным полетом совершеннейших созданий природы.

За время ожидания мы видели пролет нескольких табунов. Шли они по разные стороны от наших озер по всей долине Ланковой. Прошли 4 или 5 стай по 60-80 штук. Проходили небольшие стайки по 20-30 штук. В основном шел гуменник, только 2 или 3 табуна представляли другой вид гусей - белолобых. Это отдельный вид, отличающийся от гуменника морфологически и этологически.

Сидели, наслаждаясь свежим воздухом под гусиные крики, которые раздавались с разных сторон. Первый признак гусиного хода мы наблюдали во всей красе. Слух резанул близкий гусиный гомон, который донесся со стороны соседской бани. Без бинокля увидел табун штук в 30, идущих на высоте выстрела в направлении наших скрадков.

Присев, стал манить. Со своим манком ко мне присоединился Володя. Вожак продолжал вести стаю в нужном нам направлении, но от меня стая проходила вне выстрела. Я пропустил табун, который гораздо лучше находил на Володю. Володя сделал 3 или 4 выстрела, стая смешалась.

По маневрам гусей было видно, что дробь проходила то перед пролетающими гусями, то после них. В итоге за ошибку вожака никому не пришлось расплачиваться своей жизнью. Громко выражая свое недовольство по поводу наглого обмана и обстрела, гусиная стая ушла из опасной зоны. Я, сколько мог, наблюдал за ней в бинокль. Никто от стаи не отделился, значит, подранков нет. Стопроцентный промах, однако. И слава Деду, что так.

Из Володиного скрадка раздались довольно самокритичные выражения. Их было слышно даже на расстоянии.

- Володя, не грузись, в этой стае твоих не было! – прокричал я Володе.

- Ну-ну, - или что-то в этом роде услышал я в ответ.

По-своему он был прав, возможно, даже не подозревая об этом. В отдельные годы каждый налет бывает безмерно важен. Ведь иногда за всю охоту их можно пересчитать по пальцам одной руки. Будем молить Деда, чтобы так не случилось. Ведь сегодня только первый день активной охоты.

Очень быстро подошло мое время выполнять данное торжественное пионерское обещание - накормить мужиков полевой шурпой из дикого гуся. Не буду скрывать, я хотел такой шурпы не меньше, чем они.

Вылез из скрадка, неторопливо двинулся к домику, по пути, естественно, подбодрил Володю. По приходе в домик оживил печку, поставил греться воду в чугунном восьмилитровом котле. Снял с вешалки гусака и вышел на чистое место недалеко от домика.

Я устроился на пеньке, вполне удобном для сидения . Заряженное ружье стояло рядом, прислоненное к невысокой лиственнице.

Сидя на пеньке, я начал приводить гуся в съедобное состояние. Вначале отеребил, что получилось довольно быстро. Уже заканчивая эту процедуру, услышал гусиный крик. Мгновенно ствол оказался в руках, гусь на пеньке, я сам рядом с пеньком прикинулся его братом-близнецом.

Табун гуменников штук в 30 шел на нормальной для выстрела высоте в направлении Серегиного скрадка. Увидев профиля, начали подавать им сигналы голосом, как бы запрашивая разрешения на посадку. В ответ услышали Серегин манок, ответивший им довольно виртуозно. Но что-то насторожило вожака, и в последний момент стая ушла в сторону, одновременно набирая высоту.

- Эх, досада, что же такие вожаки умные? - чертыхнулся я.

Прозвучали 2 или 3 Серегиных выстрела – но, увы, безрезультатно. Опять вожак оказался умнее.

Закончив первую операцию по приведению гусака в съедобное состояние, вернулся к домику, повесил ствол на гвоздь в стенке. Взял газовую горелку и приготовился зажечь ее. В последнее время постоянно используем газовые горелки при опаливании гусей, уток и прочей пернатой живности. Удобно, быстро и без копоти. Просто класс!

Зажег спичку, открыл газ и вновь услышал гусиный крик. Бросил ощипанного гусака на крышу домика, снял ствол с гвоздя и быстро подошел к границе прибрежных зарослей.

Взгляду открылась занятная картина. Небольшой табун гуменников птиц в 30 уже шел над нашим озером на высоте метров в 30-40. Его неторопливое движение было направлено точно на мой скрадок. Со стороны показалось, что перед ним они даже замедлили свой полет. Медленно, плавно они протянули над ним. Единственно, чего они не сделали, так это не залетели прямо в него. Выразив нам коллективное презрение, они гордо и необстрелянно удалились. Нахалы, но кому-то все равно придется ответить за это безобразие.

- Один уже ответил, - про себя прокомментировал я увиденное и приступил к опаливанию гусака. Затем отделил лапки, крылья, голову, извлек внутренности, оставив сердце и желудок. Промыл в теплой воде, обработал ножом снаружи, и после разделки на куски гусак был готов к приготовлению.

К этому времени вода в котле уже закипела. Куски гусятины погрузились в кипящую воду. По домику начал распространяться первый запах еще не соленого гусиного супа. Ещё не положены специи и лавровый лист, но первый волнующий запах впервые в этом сезоне приготовляемой дичи предвкушал массу удовольствия.

Предоставив печке варить гуся, я быстро почистил картошки, порезал большую луковицу. Содержимое котла закипало, распространяя все более аппетитный аромат. Сняв первую пену, я посолил и поперчил варево, бросил несколько листиков лаврового листа, порезанную луковицу.

Ситуация поменялась кардинально - запах стал еще более соблазнительным. Возникла реальная угроза захлебнуться слюной. При приготовлении первого гусака у нас существует незыблемое правило – никаких изысков, то есть ничего лишнего, что может перебить естественный вкус дичи. Пришлось бороться с рефлексами и параллельно готовить салат из свежей капусты и майонезом.

Из своей личной заначки я достал холодного пива, порезал копченого кижуча и принес маринованных корнишонов. Пока гусик уваривался, из домика хоть беги - такие запахи вырывались из-под крышки котла.

Кипятил я гусака минут 40, потом бросил в бульон резаную картошку. Когда она закипела, снял пенку, попробовал на соль и перец, добавил недостающее. Теперь еще немного терпения, и минут через 20-30 можно садиться за стол.

Послышались шаги со стороны Серегиного озера, и вскоре появился он сам . Как и договаривались, он пришел минута в минуту - ровно в 13 часов.

- Как ты тут сидишь, слюной можно захлебнуться, - с ходу задал тон ситуации Серега.

- И я о том же, - ответил я ему.

- Почему гуси отвернули? Ведь у тебя там все здорово, - спросил я его.

- Сам не пойму. Скорее всего, в этой стае моих гусей не было, - философски спокойно ответил Серега.

До готовности шурпы оставалось немного, и мы дружно заорали Володе, чтобы выдвигался к домику. Он неторопливо встал, потянулся, вылез из скрадка и начал не спеша идти к домику.

Володя уже практически дошел. Оставалось пройти не более пятидесяти метров. Как всегда, по всемирно известному закону подлости вновь раздался гусиный крик. Не буду снова описывать ситуацию. Она зеркально повторила то, что было с моим скрадком буквально полтора часа назад. На этот раз обструкции подвергся Володин..

В шесть глаз мы наблюдали за этой наглой выходкой гусиной стаи, мысленно отдали должное мудрости их вожака, но в голове каждого из нас были одни и те же мысли.

- Они еще нам ответят за такую наглость. Отомстим с особым цинизмом, - выразил я мысли мужиков.

Пришел Володя, ошалевший от такого гусиного хамства.

- Почему они нас ГОНОРИРУЮТ?? – добавил прикол Володя.

- Это опять не наши! Наши еще прилетят. А вообще, обед готов и гусик вспотел. Ваша просьба выполнена буквально, - обратился я к Володе.

- Хоть это радует, - согласился Володя.

- Не грузись, дружище, – подбодрил напарника Серега.

Повесили стволы на гвозди в стене и вошли в домик.

- Ни хрена себе ириска, - выдал Володя, глядя на накрытый стол.

Там не хватало только одной детали – горячей гусиной шурпы, которая рвалась на стол из-под крышки котла. Стол украшала вспотевшая бутылка ''Белого золота'', призывно поблескивая серебристыми боками.

Мужики расселись у стола и выжидательно смотрели на меня.

Разводяга была у меня в руках, и я приступил к разливу по тарелкам издающей пьянящий запах янтарной шурпы. Этот ни на что другое не похожий запах и не менее оригинальный вкус могут оценить только избранные. Этому нет и не может быть аналогов.

Тарелки быстро наполнились шурпой и перекочевали на стол. Пока я разливал шурпу, кто-то из мужиков скрутил голову бутылке ''Белого золота'' и наполнил четыре знакомых стопочки.

Серега отрезал кусочек ароматной гусятины, взял стопочку и вновь подошел к работающей печке. Открыл дверцу и сказал, обращаясь к Деду:

- Дедушка, раздели с нами трапезу, которая пришла нам благодаря твоей воле. Спасибо тебе за то, что ты делаешь для нас. Мы верим, что ты не оставишь нас твоей милостью!

Очередная стопочка водки была принята Дедом, закуска его, по всей видимости, тоже устроила.

- Ну, за первый суп из первого гуся! - предложил я.

Возражений не последовало, хорошая водка добавила тепла изнутри. Закусили корнишонами и тут же приступили к дегустации супа. На какое-то время в домике явно слышались только довольное кряхтение моих напарников, стук ложек о тарелки. Содержимое тарелок катастрофически убывало. В процесс требовалось срочно вмешаться, и я молча налил еще по стопочке.

- Кому добавки? Здесь не только элитной водки наливают, но и закуски элитной выдают. Честно заслужили, – спросил я.

Возражений тоже не последовало, и тарелки вновь наполнились шурпой с кусками непередаваемо вкусного мяса дикого гуся. Выпили по второй и продолжили тяжелую борьбу с содержимым тарелок. Борьба со второй тарелкой подходила к концу. Здесь хитом была борьба с кусочком гусятины, запиваемой янтарным бульоном.

- Вот это кайф, - пробурчал Володя.

- А еще по одной нальют?- начал дурачиться Володя, хитро прищурившись.

Я потянулся к бутылке, но мои действия прервал гортанный крик гуся. Обостренная реакция на такой раздражитель сработала мгновенно - три человека быстро, но не мешая друг другу, оказались на улице, в руках появились готовые к стрельбе стволы, и мы, не сговариваясь, рассредоточились.

Серега оказался на берегу озера, Володя переместился на чистое место в сторону Серегиного озера, я остался в трех метрах от дверей домика.

Крик повторился еще дважды. Мне стало понятно, что гусь или гуси летят невысоко и в нашу сторону. Сквозь деревья, растущие у домика, я увидел гуся-одиночку, летящего в мою сторону на расстоянии не более 50 метров. Он приближался, я вскинул ружье и вел гуся без выстрела. Мне мешали ветви растущих у домика деревьев. На какое-то мгновение гусь оказался свободным от их укрытия.

И здесь ему не повезло. Мой выстрел оказался единственным и роковым в его жизни. Снаряд дроби общим весом в 56 граммов не оставил ему никаких шансов. Как будто напоровшись на невидимую преграду, гусь сложился в воздухе и пока продолжал движение по инерции. Но оба крыла были сломаны и уже не могли нести в воздухе мощное тело. Не вращаясь в воздухе, гусь изменил траекторию своего последнего полета и грудью вперед рухнул в кусты перед домиком. Ошибка гусака обошлась ему очень дорого.

Как потом оказалось, в него попало шесть дробин, пробивших его навылет. Я сам обалдело смотрел на место падения гусака и пока ещё не до конца осознавал происходящего.

Похоже, гусак взят! Первый честно и влет взятый из нового ствола гусак лежал метрах в 30 от домика. Движений с его стороны не было. Я пошел к месту падения , поднял свой трофей и вернулся к домику.

- С полем, дружище! Красиво получилось, - в один голос поздравили меня напарники.

Тяжелый, мощный гусак, которого я держал за шею, поздравления друзей вернули меня к реальности. Произошел залповый вброс адреналина в кровь, который в повседневной жизни трудно чем-либо спровоцировать.

Серега снял меня на видео и фото. Затем просто предложил:

- Продолжим?

Пока я справлял новоселье гусака на вешалке, Серега опять налил четыре стопочки.

- Серега, твоя очередь, - опять коротко сказал тезка.

Я отрезал кусочек от неостывшего и еще парящего куска гусятины и подошел к печке. Тело и мысли обрели ту легкость и ясность, которой не хватало в обычной жизни. Я открыл печку и, глядя на играющие языки пламени, сказал:

- Благодарю тебя, Дед, за посланный тобой Фарт, кланяюсь тебе с благодарностью, делю с тобой трапезу и прошу удачи на охоте себе и друзьям. Не обидь нас своей немилостью.

Вылил водку в огонь и дал Деду закусить гусятиной.

Вот так получилось, что между второй и третьей пауза оказалась длительной и результативной. На вешалке появился второй обитатель, в душе происходил невиданный подъем.

- Ну что, кое-кто начал отвечать за ранее допущенное бестактное поведение. За удачу, мужики, - предложил я выпить по третьей.

- С удовольствием, - услышал я от напарников.

Третью стопку мы просто не заметили. По третьей полной чашке шурпы мы физически были не в состоянии осилить. Но по половинке смогли.

- Мужики, кажется, я переел, - жалобно сказал Володя.

- Я ценю вашу деликатность, но это называется как-то иначе. Скорее всего, пережрали, - поправил я Володю.

- Поэтому предлагаю перележать эту трудную ситуацию в течение 3600 секунд, - добавил я.

И здесь возражений не было. Состояние переевшей акулы на короткое время вновь поселилось в нашей берлоге. Минут через 5 в домике раздался дружный храп трех довольных жизнью мужиков. Спали, в общем-то, недолго, не более часа.

Часов в 18 стали просыпаться. Как бы там ни было, присутствие в скрадках должно быть обеспечено.

Володя встал первым, выглянул из домика и опять задал тон ситуации:

- Серега, твой скрадок гуси в лес унесли!

- А я в твой сяду, если что, - парировал я.

И всё же, лениво потягиваясь, начали одеваться на вечернюю зорьку. Перекидываясь шутками и приколами с пожеланиями удачи друг другу, разошлись по укрытиям.

Вечер выдался тихий, легкий ветер поменял направление и стал для гусей попутным. Настроение было великолепное, сиделось хорошо и ожидалось еще лучше.

Но гуси стали тянуть вяло. В течение 2 часов на нас не было ни одного подобия налета. В стороне слева прошли две маршевые стаи штук по 100. Единственно, что удалось, так это поговорить с ними с помощью манков. Гуси отзывались, но снижаться не хотели.

.

Пока ожидаешь, в памяти всплывают те волнующие моменты, которые пришлось пережить здесь весной 2005 года.

В том году мой скрадок находился на противоположном берегу озера, прямо напротив нашего домика. Гусь тянул вяло, и с 30 апреля по 7 мая у нас был добыт только один гусь.

Прекрасно помню, как мне удалось добыть на Ланковой свой первый трофей. Седьмого мая я решил разнообразить род занятий и вместо ожидания в скрадке решил прогуляться на уже оттаявшие лужи. Захотелось уточек на суп. Недолгий переход километра в 3-4 с небольшим станковым рюкзаком был только в удовольствие.

Уток нигде не нашел, даже не видел, хотя место для их появления и охоты на них просто идеальное. Множество оттаявших луж, часто находящихся в естественных впадинах, позволяло раньше сюда ходить за утками, как в курятник.

Сейчас я обошел практически все и не нашел ни одной. Стал уже возвращаться назад и решил пройтись левее метров на 300 от того места, где уже проходил. Увидел не замеченные раньше два озерка и завернул к ним с большим удовольствием. Первое оказалось пустым, как и все остальные. Второе было узким , вытянутым в длину метров на 30-40 и шириной метров 8-10. В левом углу озера был участок высокой травы площадью не более двух квадратных метров.

Я не дошел до этого участка метров 25-30. Гусь вылетел, как всегда, неожиданно и потянул над землей, пытаясь начать набор высоты.

В голове молнией пронеслась мысль:

- У меня первый патрон в стволе снаряжен утиной дробью № 7. Это явно не гусиная дробь!

Отбросив все сомнения, быстро выцелил вылетевшего гуся. Я не дал ему ни улететь далеко, ни набрать высоту. Выстрел дробью седьмого номера все-таки остановил его полет. Он упал на брюхо и лежал неподвижно, распластав крылья по земле.

Я продолжал двигаться к нему в готовности , что он может взлететь. Я не мог себе представить, что смогу сбить гуся семеркой. Это что-то из области фантастики. Гусь продолжал лежать, распластав крылья. Перо подрагивало вместе с кожей. Он пытался держать голову, но это получалось уже достаточно плохо. Я подошел к гусю, взял его за шею и поднял с земли. Гусь не двигался. Не веря своим глазам, я рассматривал белолобого гуся, которого удалось добыть таким образом. По брюху ярко выделялись черные поперечные полосы.

Беглый осмотр показал, что в него попало не менее 10-12 дробин, одна из них - в основание шеи. Гусь был обречен. Обрадованный добычей, я взял честно добытого белолобика и двинулся к домику.

Из головы не выходила мысль: «Почему гусь себя вел таким образом? Ведь, как правило, он не подпускает к себе так близко». Предположение о том, что это чей-то подранок, напрашивалось само по себе и впоследствии нашло свое подтверждение. При обработке белолобика я обнаружил, что левое крыло имело легкое ранение более крупной дробью. Повреждена только одна из мышц крыла, но кость не была задета. В целом этот случай можно отнести к серии охотничьих курьезов.

Тем не менее испытание копчиков на устойчивость, вернее, на усидчивость, продолжалось. Но по воле Деда и в 21 час наши стволы молчали вместе с манками.

Все-таки Дед нас не забыл. Небольшая стая гусей птиц в 30 появилась в поле нашего зрения. Гуси громко кричали и, наверно, сильно устали. Они шли низко и, судя по поведению, искали место для отдыха. Стая двигалась правее наших с Володей скрадков, направляясь в Серегину сторону. Он тоже увидел стаю и начал манить. Получалось это у него, как всегда, виртуозно. Стая ответила на Серегин манок и начала снижение.

Я наблюдал за происходящим и видел, что стая, плавно снижаясь, продолжала двигаться к Серегиному скрадку. После двух или трех Серегиных выстрелов один гуменник просел, остановил свой полет и начал падать. Послышался еще один выстрел - скорее всего, Серега добирал подранка. Кому-то пришлось ответить за ошибку вожака. Ну что же, скорее всего, Серегу можно поздравить с полем. Наверняка появился еще один предлог накатить хорошую стопочку.

Зорька подходила к концу, я вышел из своего скрадка и перешел к Володиному. После недолгого обсуждения ситуации мы двинулись к домику.

По приходе освежили печку, поставили греть чай, остатки шурпы. Серега не заставил себя долго ждать – интуиция вещь великая. Услышав его шаги, мы вышли на улицу, подсвечивая себе фонариками. Серега, не торопясь, шел по насту, совершенно не проваливаясь. Лицо светилось довольной улыбкой, в левой руке болтался добрый гуменник.

- Ну что, еще раз с полем, дружище! – поздравили мы его.

Серега остановился возле вешалки, поселил там еще одного гумеша. Затем выдержал паузу и негромко сказал:

- Это им за Севастополь!

В ответ раздался дружный смех. Дальше все просто и по традиции – как всегда, четыре стопочки, и опять Серега общался с Дедом по праву добытчика.

Мы вновь находились в атмосфере, о которой мечтали всю зиму. Второй день охоты подходил к концу. Он удался и вошел в нашу память как один из лучших дней в жизни человека, в душе которого поселилась болезнь под названием ''Охота''.

 

07.05.07

 

Подъем около 8 утра. В этот раз первым организм поднял меня. По уставу берлоги подкинул дров в печь, поставил чайник. На меня легли все заботы, чем и как накормить напарников, ну, и, естественно, чем закусить три ритуальные стопочки.

Мужики тоже не заставили себя ждать. Быстро поднялись и привели себя в порядок.

На завтрак решили не мудрить. Благо ''нычка '' в таких случаях выручала классически. Чай, колбаса, хлеб с маслом – сытно и сердито. Все делали быстро и без царившего раньше обжорства, которое махровыми гроздьями цвело в нашей берлоге во время пурги. Но это совершенно не означает, что ее обитатели утратили интерес к вкусной еде и тем более к хорошей закуске. Здесь уже никого не переделаешь. Да и незачем.

В этот раз сдетонировал Серега. С 2005 года он прекрасно помнил, что у меня здорово получаются полевые оладьи под названием ландорики. Лукаво посмотрев из-под очков, он спросил:

- Володя, а почему мы до сих пор не пробовали ландориков?

Володя мгновенно принял игру и моментально включился:

- Действительно, почему?

Дружно вперившись в меня озорными, смешливыми взглядами, мужики ждали моей реакции.

Я выдержал паузу и спросил оголодавших:

- Вы на себя со стороны давно смотрели? Погляжу на Ваши ехидные репы, жаждущие ландориков, и почти поверю, что с голодухи опухли!

Эту публику даже такой наглой фразой не прошибешь, и поэтому в ответ я дождался только Володиной реплики:

- А все равно с ландориками было бы лучше! А если еще со сгущенкой…

И здесь Володя вспомнил о моем торжественном пионерском обещании. Я как-то в разговоре сказал, что приготовлю гуся с брусникой и в сметанном соусе. Идея вначале была воспринята с иронией, но вернулась в самый интересный момент для продолжения кулинарного наезда на меня.

- Уважаемый, вы похожи на кота, сидящего на бочке со сметаной, - выдал я Володе. - Тем не менее хрен с Вами – на обед ландорики и овощное рагу с тушенкой. Устроит, оголодавшие Доны ? Что касается гуся в сметане и с брусникой, сметана есть, привез специально, а вот брусника с вас, дорогие Доны. Как только принесете брусники, так сразу же и приготовлю.

- Будет тебе брусника, - пообещал Серега.

Разбежались по скрадкам, и опять пришло то благостное состояние единения с окружающей природой, возможность побыть наедине с собой, не забивая голову дурными мыслями. Камертон души настроен на восприятие только одних звуков - звуков оживающей весенней тундры.

Гусь тянул примерно в том же темпе, что и вчера. С утра реальных налетов не было долго. Стаи проходили сторонами по всей широкой долине Ланковой. В бинокль наблюдали, но как в пословице: видит око, да зуб неймет! Так и мы сидели в своих укрытиях с видом кота, сметана от которого быстро улетала на крыльях.

Вдруг раздался другой звук. отличный от уже ставших привычными гусиных криков. Звук трубный, звонкий, мощный, но в то же время более тонкий, чем тот, что издавали гуси.

Левее меня метрах в 400 на высоте не ниже 200 метров величественно, оглашая белую весеннюю тундру своими голосами, шла стая лебедей–кликунов численностью около двух десятков. Белоснежные красавцы на фоне синего неба представляли собой завораживающее зрелище. Мощные взмахи метровых крыльев несли птиц дальше на Север, в холод и снега Колымы и Чукотки.

«Ну вот, белогвардейцы полетели», - подумал я и в бинокль продолжал провожать лебединую стаю, любуясь их непревзойденным по красоте полетом.

Вообще, в части охраны поголовья лебедей, да и всей другой водоплавающей дичи, мы делаем великие успехи в этой охране для братьев-китайцев, которые на эти запреты просто плевали. Однако это уже отдельный разговор.

 

Засмотревшись на уходящих лебедей, я пропустил налет на Серегин скрадок. Услышал только его выстрелы и не видел результатов.

Глянув на часы, понял, что пора выдвигаться к домику. Оголодавшие до неприличия Доны хотели бы побаловать себя ландориками со сгущенкой. Да, в общем-то, и я не сильно возражал.

Подошел к Володиному скрадку, шутливо отлаял его перед уходом. Это чтобы рука у него не дрожала.

Он остался посидеть еще в сакраментальной надежде, понимаемой только охотником: ‘'А вдруг налетит. И тогда… ''А тогда будет только то, на что есть воля Деда.

Двигаясь к домику, стал замечать, что тундровые снежники начали таять активнее, потому что вода стала поступать в чашу нашего озера через находящийся у домика ручей.

Если раньше мы ходили в скрадок, не замочив бахил, то теперь местами идешь по щиколотку в воде.

Кроме того, началась оттайка у береговой кромки льда, что всегда затрудняет доступ к стоящим на льду профилям.

В домике занялся привычными и приятными делами. Пока разгоралась печка, завел тесто, благо мука, сухое молоко и яичный порошок, соль и сахар были предусмотрительно куплены и привезены с собой. Тесто готово, сковорода уже разогрета, поэтому работа закипела. На разогретой сковороде в масле тесто быстро превращалось в румяные аппетитные оладьи.

Сразу взялся за приготовление обещанного овощного рагу со своеобразными добавками. Немного картошки, свежая капуста, морковка, репчатый лук, консервированный горошек и консервированная фасоль, соль, перец, лавровый лист и немного воды - всё это начинает тушиться. Параллельно делается заливка, где на сале пережаривается лук, копченая колбаса и банка тушенки. Все заправляется кетчупом и дальше томится на печке.

Увлекшись кулинарной суетой, не заметил, как подошел Серега. Я вышел из домика в тот момент, когда он вешал на стену свой ствол. Лицо озаряла улыбка человека, полностью удовлетворённого жизнью и, похоже, кого-то уронившего.

- Серега, кого замочил? - спросил я.

- Пришлось отбиваться от наглого одиночки. Нашел один, без голоса, сзади. Заорал, когда увидел меня в скрадке. Стал уходить в угон. Уронил его сразу же, - рассказал Серега.

- С полем, друг, - поздравил я напарника.

Подошел к вешалке и увидел, что здесь справил новоселье еще один гуменник. Вешалка приобретала вполне приличный вид и внушала здоровый оптимизм.

- Серега, а накатить? – запустил я шарик.

- Не надейся, не откажусь, - услышал в ответ.

Вошли в домик, я достал новую бутылку взятой Серегой отличной водки «Русский лед», налил три стопочки.

Серега по традиции подошел к печке, открыл ее и в этот раз проговорил шепотом. Слов я не мог разобрать, но водка вылилась из стопки в печку, ей вслед в огонь был отправлен кусочек сала.

Что еще нужно охотнику для расслабухи? Настоящей , а не суррогатной городской. Только то, что мы с особой радостью получали сейчас: красивые выстрелы влет, хорошая водка не пьянки для - здоровья ради. Особенно радовала возможность продлить это состояние еще достаточно долгое время. Вообще, это для избранных Дедом и ни для кого больше..

Выпили по стопке, закусили, разделяя удачу друга. Немного посидели молча. Часто молчание – золото, особенно в компании понимающих друг друга людей.

Но вырывающиеся из-под крышки запахи овощного рагу и запахи ландориков вернули нас к действительности.

Проведя дегустацию, убедился, что все готово к обеду. Иначе плохо будет оголодавшим Благородным Донам без ландориков со сгущенкой. Ей-богу, похудеют!

Уже собрались постучать поленом по сковородке и позвать Володю, как раздавшийся справа гусиный крик изменил наши намерения.

Стая гуменников обозначила себя криком метров за 200 до наших с Володей скрадков. Володя успел поманить манком. Табун штук в 20 довернул еще и немного снизился. Вожак вел табун прямо к Володе. В последний момент вожаку что-то показалось подозрительным, и метров за 50 до скрадка он решил вновь набрать высоту. Но было уже поздно - расстояние до стаи позволяло Володе вести эффективную стрельбу.

Володя встал в скрадке и сделал 2 или 3 выстрела. Один из гуменников выпустил свои красные лапки, расправил крылья и стал резко снижаться. Упал он в снежник за скрадком, метрах в 50 –60 от него, но встал и, покачиваясь, медленно начал уходить по снежнику, оставляя по снегу яркий кровавый след.

Володя начал стрельбу, пытаясь добрать гусака прямо из своего укрытия. Сделал он еще два или три выстрела. После каждого гусак падал, но находил в себе силы встать и медленно уходить.

В конце концов, преимущества МР-153 взяли свое. Гусь лег, распластав по снегу свои мощные, но уже непослушные ему серые крылья. Только здесь Володя резво вылез наружу и не менее резво побежал к своему трофею.

- Серега, ведь это его первый гусак на Ланковой. Давай встретим мужика ''Варягом'' на двух манках и снимем его приход на видеокамеру, - предложил я.

Я достал камеру, и мы в готовности с манками ждали подхода Володи на расстояние съемки. Картина была из серии запоминающихся. В левой, полусогнутой руке Володя держал за лапы добрячего гумеша. Шел прямо, как на строевом смотре, разбрызгивая бахилами талую воду. О ширине улыбки судить трудно. Вероятно, с ней соперничала ширина всей Ланковской долины.

Метров за 30 до его подхода к домику мы с Володей в два манка грянули ''Варяга''. Улыбка от неожиданности стала еще шире, движение еще более похожим на строевой шаг. Я снимал Володин триумф на видео и здесь сквозь вопль манков услышал:

- Твою мать, лебеди! - крикнул Серега и метнулся к стене домика за стволом.

Краем глаза я увидел пронесшегося буквально метрах в 10 громадного лебедя и тоже бросился к стене домика, на ходу закрывая монитор камеры и пряча ее в карман. Оружие оказалось в руках, я находился в 8-10 метрах от домика. Обзор скрывали деревья. Крик другого лебедя услышал уже спереди слева и уже далеко. Между деревьями на мгновение увидел большую белую птицу. Успел выстрелить только один раз. Лебедь просел в полете по высоте метра на два, но выправился и с набором высоты ушел дальше.

Мы все трое обалдело смотрели друг на друга. Даже Володина улыбка стала немного уже, но по-прежнему была не намного меньше ширины Ланковской долины

- Ну и ладно! Зато у нас есть первый Володин гумеш, честно вылежанный им на боках и высиженный задницей. А это, как говорят в грузинских анекдотах, –''Прэдлог!''. Да, предлог обмыть Володиного гумеша и, в конце концов, поесть горячего. Возражающие есть? - спросил я.

На меня недоуменно уставились четыре удивленных глаза. В них я прочел вопрос: ''Мужик, ты чего, с дуба рухнул? Ну, нельзя же говорить о возражениях в таком случае!''.

Володя справил новоселье на вешалке своему первому ланковскому трофею и вернулся в домик. Я уже налил горячее и приготовил холодное. Володя находился в состоянии эйфории, улыбка с лица по-прежнему не исчезала.

Серега четко уловил ситуацию и момент и спросил Володю:

- Ну, как вы себя чувствуете, уважаемый? Куда делся ваш скепсис по поводу весенних гусаков? Ведь нисколько не хуже, чем лохматый гусак с рогами?

Выдержал паузу , передал Володе полную стопочку ''Перцовки с медом'' и кусочек грудинки.

- Твоя очередь кормить Деда. Твой фарт, - добавил он для Володи.

Володя сократил улыбку хотя бы до затылка, подошел к печке и что-то свое, идущее от души прошептал Деду, дал ему выпить и закусить. Потом обернулся к нам и прямо от печки выдал:

- В этой гусиной катавасии есть что-то особенное. Пока до конца не понял сути, поэтому предлагаю по стопарю! И очень хотелось бы понять суть поглубже!

Мы еще раз поздравили друга с почином и принялись за обед.

Никто на этот раз не отвлек нас. Как оказалось, место нашлось и для ландориков со сгущенкой.

Сытный обед потребовал небольшого сон-тренажа. В этот раз провалялись минут 30. Дважды сквозь дрему слышали крики проходящих вдали гусей.

Проснулись часов в пять вечера и начали вновь собираться в скрадки. Предварительно наполнили термоса фирменным сеймчанским Володиным чаем со смородиной.

Снежники продолжали интенсивно таять, и часть пути в скрадки мы уже преодолевали по колено в воде. Оттайка по кромке льда тоже усилилась, появилась полоса открытой воды между льдом и берегом.

Самая практичная обувь для подобных мероприятий - банальные русские валенки, поверх которых надеваются бахилы от ОЗК (общевойскового защитного комплекта). Сидеть тепло и в воду можно войти по колено.

Перед тем как уйти в скрадки, вновь пришлось переустанавливать наши профиля. Перебили вытаявшие штыри. Иначе профиль падает или наклоняется и выглядит неестественно. У Серегиных набивных нужно было вырубить изо льда втаявшие туда рамки. Эти операции придется проводить все чаще и чаще. Просто становится теплее.

Мы заняли места в скрадках и, как обычно, стали ждать, когда Дед обратит на нас своё внимание.

Гусь начал тянуть после 19 –00 .

Через час на мой скрадок налетела стая не менее чем из 50 гуменников. Шли очень высоко правильным клином. На мой манок вожак не среагировал и не начал снижения к профилям. Я сделал всего пару выстрелов. Гуси на мгновение сломали свой клин, все-таки пролетевшая рядом и ударившая по перу дробь вызвала у них некоторое беспокойство. В этом случае даже мой МР не смог уронить гумеша с такой высоты.

Следующий налет прошел более результативно для нашей компании.

Первым гусей заметил Володя, и тут же зазвучал его манок. Слева на нас налетала стая птиц в тридцать. Нашли хорошо, на расстоянии выстрела. Я мог стрелять первым, но отпустил стаю еще метров на 30 в Володину сторону. Очень хотелось, чтобы и напарник не остался без выстрела.

Я выстрелил три раза практически в угон. После третьего выстрела один гуменник вначале просел и снизился метров на десять. Затем он попытался выровнять полет. Кое-что у него из этого получилось, но по полету было видно, что зацепил я его прилично.

Володины выстрелы только рассеяли стаю, но падать никто не стал. Подранок вместе со стаей удалялся в сторону Серегиного озера. Стая громко закричала, выражая все, что она думала по поводу вожака. Нам с Володей в этом гомоне досталось, наверное, еще сильнее. Было бы занятно послушать перевод с гусиного языка на русский всего того, что они говорили в наш адрес.

Протянув еще немного, подранок отделился от стаи и спланировал на лед Серегиного озера. Раздавшийся одиночный выстрел подтвердил, что этот подранок взят.

Критически проанализировав результаты своей стрельбы, пришел к выводу, что пора бы прекратить так мазать. А пока ждать и верить. Верить в твой, и ничей больше, налет, который неизбежно принесет тебе те ощущения, за которыми я приехал сюда.

Внимание привлек звук, раздавшийся со стороны реки. Он походил на звук работающего лодочного мотора. По всем признакам этого быть не должно. Лед на реке Ланковой еще монолитный, и даже на водомете движение невозможно.

Тем не менее звук был реальным, даже перемещался и пока относился к категории загадок. Она разрешилась просто, но чуть позже.

Зорька продолжалась, гусь продолжал тянуть, но пока результативных налетов не было. Крики раздавались периодически с разных сторон, заставляли искать стаи в бинокль, оценивать ситуацию и провожать пролетающие табуны взглядом.

Сильно захотелось пить, а свой термос я умудрился оставить в домике, поэтому пришлось покинуть свой скрадок и двинуться к Володиному.

Между нашими скрадками воды еще не было, и я добрел до Володи, не замочив ног. Володя прочувствовал ситуацию. К моменту моего прихода он уже пил ароматный чай. Попив чайку, посидели на большом Володином сиденье, в очередной раз позволив себе насладиться своим положением. Чай - великое дело, особенно из термоса и в лесу.

К реальности нас вернул гусиный крик. В этот момент я находился вне

скрадка и инстинктивно переместился за него, расположившись сзади входа.

Только так я мог замаскироваться от налетающей стаи.

Как оказалось, гуси шли между нашими скрадками. На своём месте я не мог видеть, где и как они идут . Пришлось во всем полагаться на Володю, который видел всю картину происходящего.

- Товсь! - скомандовал Володя.

Секунд через 5 он встал и вскинул оружие. Это и стало для меня сигналом для открытия огня. Я встал в то время, когда уже зазвучали Володины выстрелы, и увидел уже уходящую небольшую стаю из 15-20 гусей, в беспорядке покидающую опасное место после Володиных выстрелов.

Я прицелился в одного из гусей и сделал два выстрела. После второго, как мне показалось, стрелял и Володя. Гусак, в которого я стрелял, как будто нарвался в воздухе на какую-то преграду и по инерции под углом начал падать. С высоты метров в 50-60 он упал в снежный надув, опоясывающий в этом году все озеро. Вот в этот снежный передув на большой скорости и упал гуменник. Образовалась довольно большая ямка, из которой торчали лапы и хвост сбитого гусака.

Переглянувшись, поняли друг друга с полуслова. Володя, улыбнувшись, сказал:

- Какого хрена стоишь? Это твой, я промазал.

Тем временем гусак смог выбраться из снежной ямы и, покачиваясь, встал на снежник. Снег рядом с ним окрасился алой кровью. Я почти бегом побежал к гусаку, готовый пресечь возможную попытку неожиданного взлета или пешего побега.

Когда я подошел, у гуменника не оказалось сил ни взлететь, ни убежать. Он лежал на боку, пытаясь держать шею. За нее я и взял свой трофей и одним резким движением прервал его мучения.

Вернувшись к Володе, я услышал от него простую, но такую понятную и желанную для охотничьей души фразу:

- С полем!

Солнце двигалось за горизонт, понемногу начинало сереть.

- Володя, ты помнишь старую добрую русскую поговорку. Она гласит: ‘'Хорошего понемножку!'' Может, завяжем, уже 21-30, и там остались ландорики со сгущенкой, - начал я доставать Володю.

- Да и правильно, я «за» обеими руками! А если еще перцовки и лимон с солью! – не стал он противиться.

Дружно двинулись в домик. Я сразу же поселил своего гумеша на вешалку. Количество постояльцев на ней продолжало увеличиваться. Картина на вешалке все больше радовала глаз.

Далее началась обычная работа, ставшая неотъемлемой частью нашего существования.

Порылись в неподъемном Володином ящике, нашли еще один лимон. Я порезал его часть на ломтики и начал сервировать стол. Все было готово к ужину, отсутствовал только Серега.

Его не пришлось долго ждать. Вероятно, седьмое чувство подсказало ему, что двое очень ждут необходимого третьего.

Я решил воспользоваться моментом и вышел на улицу с определенной целью - помыться. Как это ни покажется странным, именно помыться. С мылом. Из висящего на улице и прибитого на лиственницу умывальника. Согласен, нормальные люди делают это утром. Мы намеренно не делаем этого по утрам, промывая только глаза. Причина простая: сохраняя образовавшуюся за ночь тонкую жировую пленочку, мы предохраняем себя от обветривания кожи на лице. Все просто, но надежно: две весны подряд пребывание на солнце и весеннем ветре не привело к образованию трещин на коже лица. Именно поэтому я сейчас с мылом мыл лицо, довольно отфыркиваясь

Послышались Серегины шаги. Глянув на него, увидел, что в левой руке он тащит еще одного обитателя вешалки.

Серёга остановился возле нее, подвесил гуменника за шею. Там уже подобралась теплая компания.

- Мужики, докладываю. Ваш подранок присел метрах в тридцати от профилей. Добрал сразу же.

Серега вернулся к столу и с чувством, которое может исходить от человека только при совпадении многих обстоятельств, произнёс тост. Совпасть должно вот что: он должен быть охотником, добыть весеннего гусака и иметь рядом компанию, по всем показателям аналогичную нашей. Здесь сошлось абсолютно все. А тост был простым, как выстрел:

- За удачу всех и милость Деда!

С удовольствием выпили перцовочки, смакуя гамму вкусов перца, меда, лимона и соли. Адреналин был получен по полной программе всеми обитателями берлоги. В домике шел разговор, в ходе которого осмысливались события этого великолепного, обильного событиями дня. В свете ''Колеманки'' лица напарников излучали какое-то благостное состояние, когда каждый из нас рассказывал о тех деталях, которые сопровождали добычу каждого гусака. Все это отлично дополнял ужин, и традиционные стопочки перцовки с лимоном явились прекрасным дополнением к событиям дня прошедшего.

Поймал себя на мысли, что в нашей берлоге поселился четвертый обитатель. И зовут его Кайф! И выселять его никто не собирается. Так за неспешной беседой просидели практически до часу ночи.

Сегодня за вечер втроем мы уничтожили литр перцовки, но под такую закуску и с такими эмоциями мы этого даже не заметили.

Перед сном мы с Серегой набросили куртки и вышли из домика. Небо было ясным, звезды сочные, яркие. Спустились к выходу в чашу озера, остановились. Мы стояли и слушали весеннюю тундру. Минут через 10-15 услышали свист утиных крыльев, голоса чирков-свистунков, в темноте севших на озеро и приветствующих своими голосами наступающую весну. Где-то прокричали запоздавшие гуси, хотя они прекрасно могут лететь и по ночам.

Это одно из непередаваемых ощущений, которое может понять только человек, который хотя бы один раз все это слышал. Такую процедуру мы с Серегой периодически принимали как дополнительное лекарство для души. Каждый раз она была разной и по-своему непредсказуемой.

Вернулись в домик. Володя уже сделал все необходимое и, мелодично посапывая, развалился на своей лежанке. Серега тоже заполз к себе на лежанку и мгновенно засопел.

Я еще глотнул чайку, погасил «Колеманку» и присоединился к мужикам. Прожит еще один день, ради которых стоит жить.

 

08.05.07

 

Сегодня ночью наша команда немного поленилась. Никто не удосужился встать и подпитать нашего неутомимого борца с холодом. Спали настолько крепко, что вместо того, чтобы встать и подбросить дров, инстинктивно и тупо залезли в спальники.

Проснулись почти одновременно. Мы молча пытались перележать друг друга. Никому не хотелось первому выползать из тёплых спальников в прохладное пространство домика.

Все всё понимали, ворочались, изображали крепко спящих, даже иногда посапывая для убедительности. В то же время каждого разбирали приступы смеха и стратегической задачей было сохранить невозмутимый вид спящего человека.

Первым не выдержал Володя - природа взяла свое. Он резво и нарочито шумно вылетел из спальника. При этом, недобро кого-то поминая, набросил на себя зимнюю куртку и не менее резво вылетел на улицу.

- Серега, лежим! Он нам еще сейчас и печку растопит! - шепотом сказал я Сереге.

Володя вернулся быстро, открыл печку и начал кочергой собирать оставшиеся угольки. Набросал на них тоненьких сухих резервных дровец и захлопнул печку. Продолжая делать все шумно, он поставил чайник на плиту. Расчет простой – не одному же ему торчать в холодном домике, где изо рта при дыхании идет пар. Печка не торопилась разгораться. Володя зажег газовую горелку и помог печке восстановить свои позиции по теплоснабжению. Сухие дрова занялись быстро, и печка ожила. Газовая горелка в ограниченном пространстве вещь довольно шумная, и изображать дальше спящих было бессмысленно.

Высунув только носы из спальников, мы дружно глянули на Володю, наблюдая за его действиями и с трудом сдерживая смех.

В ситуацию влез Серега.

- Володя, а чего так некомфортно? Почему у вас так плохо печка горит? Аж из спальника вылазить лень, да и утренняя стопка будет очень холодной, - спокойно выдал он, по-прежнему давя приступы смеха.

- Сурки пещерные! – ответил, изобразив обиду, Володя.

- Скажите, какая переодетая сволочь поленилась ночью подбросить дровец в печку? – попытался наехать в ответ.

- Серега, а кто у нас тут переодетый? Мы просто раздетые, а вот кто переодетый, сказать не могу, - добавил я.

Володя на секунду задумался, наморщил лоб и, не найдя ничего подходящего для ответа, пробурчал:

- Злые вы!

Смех, сдерживаемый в течение длительного времени, просто обречен выплеснуться наружу. Здоровый хохот трех мужиков, наконец, раздался в домике. Эмоциональный фон дня задан – все будет здорово.

За время этой пикировки печка начала отвоевывать свои позиции у холода, пар при дыхании исчез, и понемногу сверху на нас стало опускаться приятное тепло. На печке засопел чайник, Володя начал организовывать завтрак.

Мы с Серегой покинули спальники, неторопливо оделись и занялись обычными утренними делами. Промывали глаза в условиях утренней прохлады. Оставшаяся с вечера в умывальнике вода замерзла, и умывальник пришлось оттаивать большой кружкой теплой воды из нашей бадейки, установленной возле печной трубы.

День начинался без ветра, слабая облачность гуляла по небу. Пока умывался, услышал голоса гусей, проходящих где- то в отдалении. Охота продолжалась.

За завтраком я решил напомнить мужикам о данном ими торжественном обещании - найти бруснику.

- Серега, теперь я хочу гуся с брусникой! – подначил я, после того как закусил первую стопочку перцовки с лимончиком.

Вопрос был провокационным.

- Попробую сегодня собрать. У моего озера вдоль берега брусника была всегда. Иначе от тебя не отвяжешься. Да и самим хочется попробовать чего-то необычного, - обреченно ответил Серега.

Когда расходились Серега прихватил с собой полулитровую кружечку. В скрадках были уже часов в 9. За ночь кое-что изменилось.

Через ручеек возле нашего домика и через другие ручьи, впадающие в наше озеро, добавилось много талой тундровой воды. Довольно большой отрезок пути мы проделывали уже в воде. Володин скрадок стоял на сухом, так как он установлен повыше. Мой пока тоже, но к нему неумолимо приближалась талая вода.

Поудобнее, насколько это возможно в этой ситуации, устроились и вновь погрузились в благостное ожидание того, за чем мы сюда приехали, - освященного волей Деда ФАРТА!

В течение минут тридцати над нашим с Володей озером прошли два или три табуна, но вне реального выстрела. Терпеливо сидели, ожидая от Деда подарка – классического налета.

В памяти всплыл случай, произошедший со мной в 2005 году. Было это 12 мая.

В тот год в этот день был пик пролета. Как я уже упоминал, скрадок мой находился в другом месте, метрах в 300 от нынешнего. Место, в общем-то, удачное.

Буквально сразу же после того, как я занял свое место, довольно хорошо налетела стая. Стрелял отвратительно и никого не уронил, выпустив шесть патронов.

Следующий налет состоялся минут через 20. Практически в лоб на меня налетели белолобики. Шли красиво, выстроившись в ровную линию. Я встал, тщательно, с поводкой прицелился и выстрелил. Гусь, которого выцеливал, сложил крылья и начал падать почти отвесно. Так часто ведут себя гуси, битые чисто. Так я и подумал, наблюдая за полетом падающего гусака. Глухой звук удара упавшего белолобика о мерзлую землю только подтвердил факт попадания.

Второго выстрела сделать не смог – произошла задержка в стрельбе, причину которой я тогда не знал. Просто не был дослан в ствол очередной патрон. Приняв это за дефект патрона, я извлек его, дослал другой и выбежал из скрадка искать свой трофей.

Скрадок стоял на высоком берегу озера, высота берега около метра. Напротив находился участок прибрежной сплавины с прошлогодней низкой травой. Он имел очень небольшую площадь – 2-3 метра шириной и 15- 20 метров в длину. Сразу же на высоком берегу начиналась полоса тундрового кустарника. Наблюдая за полетом битого гуся, я видел, что он упал на сплавину.

Ничто поначалу не предвещало проблем. Спустившись с берега на сплавину, я впился глазами в этот участок желтой травы, отыскивая пока еще не моего гусака. Взгляд не нашел того, что искал. Гусак исчез!

На участке сплавины не было ни одной возвышенности. Только полеглая прошлогодняя трава по всей площади. Расстояние между корнями и местом излома стебля не более 5 сантиметров. Спрятаться на этом участке сплавины гусю просто невозможно.

И тем не менее я прочесал всю площадь сплавины, обошел границу между водой и берегом, так как водоплавающие птицы могут погрузить тело в воду и дышать, высунув только кончик клюва. Проверяя эту версию, я предполагал, что нырять под лед гусь не будет. Все попытки найти подранка пока ни к чему не приводили. Единственно, чего я добился, это ощущения нестерпимой жары, вызванной тем, что одет я был не для активного поиска, а для пассивного сидения.

Я вернулся в скрадок, сбросил с себя меховой жилет, ветровлагозащитный костюм и налегке вернулся на берег.

Мысли были невеселые. Уже стало понятно, что гусь ранен, и неизвестно, куда и как далеко он ушел.

Еще раз обошел границу между прибрежной сплавиной и началом тундрового кустарника – без успеха. Пришёл к выводу, что гусь ушел в тундру, преодолев метровый бруствер.

И всё же я решил продолжить поиски. Поднялся в тундру напротив границ прибрежной сплавины и начал двигаться галсами с увеличением амплитуды по фронту. Каждый раз шаг галса вперед я увеличивал до 10 метров. В итоге амплитуда по фронту достигала до 70-100 метров в обе стороны от скрадка. По ходу поиска заглядываешь под каждый куст, стоящий у тебя на пути, под каждую кочку, внимательно приглядываясь даже к ровным участкам тундры.

Гусь - великий мастер маскировки. Он может так лежать, распластавшись на весенней тундре, что, проходя совсем рядом, его не замечаешь. Вот так и ходил, прочесывая тундру в надежде на милость Деда.

Он услышал меня. Метрах в 80 от берега озера, на совершенно открытом месте, слева от направления своего движения, я заметил небольшой бугорок, сразу же привлекший мое внимание. Держа ствол готовым к выстрелу, я стал приближаться к нему. Бугорок не двигался. Приглядевшись, я увидел красную гусиную лапку.

Это единственное, что позволило мне обнаружить свой трофей. Подойдя еще ближе, поднял белолобика, поблагодарил Деда. На поиски этого гуся у меня ушло 40 минут, но, главное, я его всё-таки нашел!

Радостный, вернулся в скрадок и вспомнил о задержке при стрельбе. Проверить решил просто - попробовал сделать два выстрела подряд. Результат был более чем хреновым. Я смог сделать только один выстрел. Гильза экстрагировалась, а подача очередного патрона не происходила. Рычаг подавателя заклинивал патрон, и запирания не происходило.

Тихонько поругиваясь, я достал из рюкзака кусок чистой тряпки, извлек из ножен на патронташе многофункцональный нож и прямо в скрадке на рюкзаке провел неполную разборку оружия без извлечения ударно-спускового механизма. Прочистил от нагара газовый поршень, затвор, пазы на колодке, ударно-спусковой механизм. В надежде на удачу собрал все вновь и проверил стрельбой.

Результат, к сожалению, оказался тот же. В итоге вместо шестизарядного полуавтомата в руках я держал обычную одностволку. Досадно получить подобное в пиковый день гусиного лета.

Выход у меня был один - идти в домик, делать более детальную разборку ствола в надежде выявить неисправность. Выбор небогатый, поэтому быстро двинулся к домику.

Уже отошел метров на двести и здесь услышал громкий гогот налетающей стаи белолобиков. Шли низко, на высоте метров в сорок, кучно и прямо над моим скрадком. Гуси громко кричали и летели вдоль берега озера в мою сторону, налетая на очень хорошем для выстрела расстоянии.

Первая мысль в голове: ''А ведь у меня в руках одностволка. Я могу выстрелить только один раз!''

Тем не менее выцелил одного из налетающих белолобиков и выстрелил. Сразу же после выстрела гусь перевернулся в воздухе из-за перелома крыла и, крутясь в воздухе, начал падать на берег озера. После падения он сразу же встал и попытался бежать к берегу озера, где уже была талая вода. К тому времени я вручную перезарядил ствол и одним выстрелом лишил его последнего шанса.

Подошел, поднял и внимательно осмотрел добытого гуся. Он был небольших размеров, скорее всего это была молодая гусыня. Множественные черные полосы на её груди были очень яркими.

Я поблагодарил Деда и продолжил движение к домику. По дороге навестил напарников. У них всё шло здорово, в скрадках лежали добытые гуси.

Объяснив ситуацию, я в темпе двинулся к домику.

Вернувшись, пристроил гусаков на вешалку, набрал в баночку бензина, зашел в домик и разобрал ствол с извлечением ударно-спускового механизма. При внимательном осмотре этой детали я понял причину задержек.

Она была тривиальной - мое разгильдяйство. За три года эксплуатации я ни разу не удосужился вычистить нагар, пригоревшее масло и пыль из-под рычага подавателя. За это время там образовались мелкие кусочки грязи, которые привели к задержкам.

Я опустил спусковой механизм в баночку с бензином и оставил его там минут на тридцать.

Сам вышел из домика и решил понаблюдать за происходящим на озере. По известному всем закону над моим скрадком вновь прошел табун белолобиков. Так же низко и так же кучно…

Вернувшись в домик, я промыл механизм в бензине, перепроверил еще раз и собрал оружие в надежде, что задержки исчезнут. Вставил 3 патрона и попробовал выстрелить. Все сработало как в аптеке, и до окончания охоты с этим стволом еще в течение двух лет ничего подобного не происходило.

К реальности меня вернул гусиный крик, раздавшийся справа. В бинокль увидел стаю белолобиков, штук сорок, четко находящих на Серегино озеро. Гуси шли относительно низко, метрах в 40-50 от земли, громко перекликаясь друг с другом.

Послышались звуки Серегиного манка. Гуси закричали еще громче, смешались в полете и, по всей видимости, решили присесть к Серегиным корпусным профилям. Вначале они сделали контрольный круг, чтобы еще раз убедиться в безопасности, и начали заходить на посадку.

Раздавшиеся 3 выстрела не оставили шансов двум гусям из этой стаи. Они падали отвесно, складываясь в воздухе, без взмахов крыльями, что могло говорить о том, что они биты чисто и Сереге не придется их гонять по льду озера. Отсутствие дополнительных выстрелов подтвердило мои предположения. Это вожак ошибся. Ценой его ошибки стали жизни двух белолобых гусей, ставших Серегиными трофеями.

- Красиво получилось, – порадовался я за напарника.

Нас с Володей гусаки пока «гонорировали», и мы продолжали сидеть в скрадках, ожидая своего фарта.

Со стороны реки опять раздался знакомый звук, похожий на звук работы лодочного мотора, и опять не было ясности, что является его источником.

Долго расслабляться не пришлось. Раздавшийся по фронту гусиный крик в очередной раз заставил напрячь психику и зрение. В бинокль увидел птиц, идущих в направлении наших скрадков на высоте 40-50 метров. Шли красиво, правильным клином. Сразу же начали отзываться на звуки наших манков и упорно продолжали налетать на нас. Значит, маним точно.

Напряжение нарастало по мере приближения стаи. Заходить они стали между скрадками, но в последний момент слегка сместились в Володину сторон. Я ждал начала Володиной стрельбы. После его первого выстрела я присоединился к нему, выцеливая летящих птиц.

Я успел выстрелить 9 раз, Володя 6. Гусиная стая превратилась в воздухе в кучу. Вся прелесть в том, что гуси продолжали лететь так, как будто мы стреляли без дроби, холостыми патронами. Я ошалело посмотрел на ствол. Затвор находился в крайнем заднем положении. Жаль, что некому было сделать фотоснимок моей более чем недоуменной физиономии.

Подсознательно, на автопилоте я взял доску, лежащую у меня в скрадке, и молча двинулся с ней в тундру с целью проверить бой оружия. Не сговариваясь со мной, из своего скрадка вылез Володя и поплёлся за мной. Мы одновременно пришли к выводу, что нужно проверить бой ружей.

Для проверки боя использовали лиственничную сухую доску шириной 15 сантиметров и длиной полтора метра. Поставили доску метров на 50 и решили сделать контрольные выстрелы.

Я стрелял первым. Осмотрев доску после выстрела, нашел в ней 5 или 6 следов от попавших дробин. Попытка извлечь их из доски с помощью ножа не удалась. Дробины вошли в доску на три диаметра. Я перевернул доску другой стороной, после чего выстрелил Володя. Результат, похожий на предыдущий, только дробин в доске было поменьше. В обоих случаях бой ружей отличный.

Анализ боя ружей позволил сделать ещё один весьма своеобразный вывод: ''Зеркало ни при чем. Все вопросы к морде!''

Чертыхаясь на себя, как две побитые собаки, вернулись в скрадки. Нужна была срочная реабилитация в собственных глазах. Поэтому мы с Володей просили у Деда налет.

Минут через 30 Дед нас услышал: справа от нас в поле зрения появилась очередная гусиная стая. Шли гуменники небольшой стаей птиц в 20-30, громко переговариваясь между собой. Строя не наблюдалось, шли низко и кучей.

Сразу же стало понятно, что меня эта стая минует и шанс оставался только у Володи. Похоже, шла усталая стая и, увидев наши профиля, начала плавное снижение, заходя на Володин скрадок. Володя прекратил манить и, видимо, приготовился к достойной встрече, рассчитывая реабилитироваться.

Представляю его ощущения и переживания – настрой у него был очень серьезный. Вожак стаи ошибся еще раз. Он начал снижение и повел стаю на посадку к профилям.

Володя встретил стаю в штык, первым же выстрелом чисто сбил гуменника, второй выстрел не нашел своей цели, а третий уронил с небес на грешную землю еще одного красавца.

Первый гусь продолжил свой полет по инерции и упал метрах в 5 впереди от скрадка, второй упал дальше, метров в двадцати за скрадком. Володя больше не стал стрелять, видно, принимая вброшенный в кровь адреналин.

Со стороны зрелище бесподобное: красивые выстрелы влет с отличным результатом! Даешь Володину реабилитацию по факту прошедшей стрельбы!

Володя вышел наружу, собрал сбитых красавцев. Он остановился, держа в руках двух гумешей, и улыбка у него опять была равна ширине Ланковской долины. Это было видно даже издалека.

Я уловил его настроение, вышел из своего скрадка и, не торопясь, направился к Володе.

- С полем, - традиционно поздравил я напарника. - Вероятно, вопросов по бою твоего ствола не осталось. В противостоянии вашей физиономии с зеркалом счет опять в пользу физиономии. С чем я вас и поздравляю! И вообще, кто там что-то говорил по поводу того, что лучшие гуси - это с рогами, большим ушами и копытами? – напомнил я Володе.

- Уже не совсем так. В пере и с красными лапками тоже не плохо, – сказал Володя.

Теперь наступила моя очередь реабилитироваться за непонятную стрельбу.

- Серега, чего-то в домик захотелось, там, наверное, и водочка есть. Да и Серега пришел, - лукаво улыбаясь, сказал Володя. Он взял своих гумешей и тихо двинулся к домику.

Я решил еще немного посидеть в своем скрадке и тоже идти к домику. Хочется разделить удачу друзей. Мы неоднократно говорили в беседах между собой, что Дед в этом году относится к нам по-особому. Лишнее подтверждение этому было то, что произошло буквально через 20-30 минут.

Сидя в скрадке, боковым зрением увидел гуменника –одиночку, налетающего слева направо на расстоянии не более сорока метров. Он летел медленно и молча. Что-то в его полете было завораживающее и одновременно вызывающее. Красивая, мощная птица, своими крыльями разрывающая окружающий воздух, прекрасно, динамично двигающаяся в нем, все-таки сильно рисковала, пытаясь сыграть с судьбой в рулетку.

Быстрая вскидка и первый торопливый выстрел, вероятно, удивил гуся. Он явно не ожидал ничего подобного. Прошедший рядом снаряд дроби заставил его вернуться к реальности. Гусь сделал нечто похожее на зенитный маневр, резко изменив направление полета, нырнул вниз метров на 5-7 и продолжил прямой полет.

В первом случае ему повезло, но второй шанс в рулетке выпадает не всегда. Второй выстрел оказался более точным, гусь перестал махать крыльями, на какое-то мгновение завис в воздухе и рухнул вниз. Он рухнул в талую воду, подняв большой фонтан брызг, блеснувших в лучах весеннего солнца.

Гусь перевернулся на спину, ярко-красные лапы продолжали шевелиться. Вброс адреналина произошел, и я оказался в том же благостном состоянии, в котором буквально полчаса назад находился мой напарник.

Продолжая наблюдать за сбитым гусем, я вылез из скрадка и двинулся к своему трофею. Сразу же боковым зрением увидел, что сзади справа со снижением летит гусь. Он не обращает на меня никакого внимания и садится на границе снежника за Володиным скрадком. Расстояние до него около шестидесяти метров.

Я моргнул, не осознавая того, что происходит. Гусь садится на виду идущего охотника! Просто садится, даже не на профиля, и все это на расстоянии выстрела. Такого не бывает! Тут гусь понял, что сделал что-то недопустимое, и начал выказывать признаки беспокойства.

Как я его понял, он решил улететь от греха подальше.

Его намерения расправить крылья и резко взлететь совпали с громким выстрелом из моего ствола. Взлет не состоялся. Вместо этого гусь распластался на снежнике и начал хлопать крыльями. Я сделал еще один выстрел, и хлопанье прекратилось.

«Слишком поздно!» – подумал я и еще раз глянул на воду, где был оставлен без внимания еще один битый любитель русской рулетки. Он лежал спокойно, и я пошел вытащить его из воды. Подошел практически по колено в воде, взял за шею и ощутил приятную и желанную тяжесть. Вероятно, и второй битый гусь тоже был экстремалом или любителем поиграть с судьбой. Им обоим не повезло!

Вторым неудачником оказался белолобый гусь, довольно крупный для данного вида. Вот так бывает на охоте: «Вначале ни гроша, потом вдруг алтын!» – вспомнил я пословицу.

Два гусака приятно оттягивали руки и удвоили дозу полученного после всего этого адреналина. Выражение своей физиомордии со стороны я не видел, но, думаю, она была очень довольной.

Теперь ничего другого не оставалось, как, реабилитировавшись, присоединиться к друзьям.

Придя к домику, я не ошибся. Вешалка была уже заполнена новыми обитателями, мужики со счастливыми лицами вышли мне навстречу.

- Во, а когда второго успел? Мы видели только первого гумеша. Падал просто красиво. Со стороны смотрелось очень эффектно. А откуда второй? - спросил Володя.

Я рассказал ему о произошедшем, и мужики сильно удивились такому нетипичному поведению белолобика.

- Серега, к барьеру, нельзя нарушать ритуалы. А то мы уже общались с Дедом, теперь твоя очередь! - напомнил мне Серега.

Ни я, ни мужики не возражали. В этот раз стопочка «Немировки на липках» с кусочком сала, чередующегося с прожилками мяса, была мной преподнесена Деду.

- Дедушка, я благодарю тебя за то, что по твоей милости мы получаем от тебя царские подарки в виде налетов гусиных стай, гармоничных отношений между собой, и прошу тебя не оставить нас своим вниманием и благосклонностью за все дальнейшее время пребывания в твоих владениях, - вполголоса обратился я к Деду.

Печка ярко пыхнула, принимая очередную жертву. В домике вновь заявил о себе четвертый обитатель. Его зовут КАЙФ.

Никто не возражал против его появления. Более того, по молчаливому согласию ему отвели лучшее место на лежанке, только бы не уходил. Но на все на Ланковой воля Деда. Мы были подчинены ей полностью И это было правильно.

Жизнь в нашей берлоге продолжалась, и от повседневных обязанностей нас никто, даже Дед, освободить не мог. Во всей остроте встал вопрос качественного обеда для удачливых, но всегда голодных обитателей берлоги.

- Вообще, где брусника для эксклюзива? – наехал я сразу на обоих благородных Донов.

Один Дон промолчал, сохраняя полную независимость и отстраненность от вопроса. Второй Дон, взявший утром с собой кружечку под ягоду, встал и жалобно сказал:

- Это все, что собрал за час ползания по тундре, к тому же половина всего этого просто клюква.

В протянутой кружке я увидел ягоду, слегка закрывающую дно кружки. Этого явно не хватало для осуществления моего замысла.

- Серега, со времен нашего с тобой веселого приключения на ручье Наледном лет так пятнадцать назад я хорошо помню, что у тебя классно получаются блюда из гороха. Давай чего- либо сгоношим?

- Это мысль. Решено: готовлю гороховый суп с гусятиной, немного, но концентрированного, – тут же согласился Серега.

Мы выпили еще по стопочке и пришли к выводу, что дальнейшее время надо посвятить задаче вернуть вешалку в первоначальное состояние – сделать ее необитаемой. Обитателей вешалки надо привести в пригодное для употребления состояние. Все гуси теребятся, опаливаются, моются, упаковываются в полиэтиленовый мешок и укладываются на беспроблемное хранение в выкопанную снежную яму. Благо снежные надувы в этом году позволяли хранить гусей очень долго и в большом количестве.

Наступил тот самый момент, когда необходимо обеспечить гарантированную сохранность всего добытого. Многие компании не проводят такой разделки, просто хранят в снегу неощипанных гусей. По-своему они правы: сохранность птицы при хранении в снегу будет обеспечена. Но мы четко знали, что привезенный и подаренный друзьям нещипаный гусь в условиях города из подарка мгновенно превращается в проблему.

На городской кухне, как правило, все в гусином пере. Опаливание на кухне сопровождается не совсем приятными запахами. Хорошо, если есть балкон. Поэтому, пока Серега начал колдовать над гусиным супом с горохом, мы с Володей занялись ощипыванием своих гусаков.

Отошли недалеко на открытый участок тундры за домиком, где были отереблены первые гусаки, и принялись за эту неблагодарную работу. Стрелять гораздо интереснее.

Серега, поставив варить гуся на суп, присоединился к нам. Рядом с каждым стоял ствол в готовности к налету.

Работа продолжалась довольно споро, несмотря на то что часть гусей уже остыла за двое суток. Остывшие гуси теребятся намного труднее. Кстати, Серега практикует очень интересный вариант подобной работы. Он это делает в скрадке, когда нет ветра, с использованием обычного полиэтиленового мешка. Поэтому у него пера в скрадке в большом количестве не наблюдается. Зато время проводится с большой пользой.

К тому моменту, когда, по Серегиным расчетам, гусь должен был увариться, мы управились с половиной добытых гусаков. Ощипанные, с оставленными только первостепенными маховыми перьями, головой и лапами, они уже не походили на красавцев, горделиво бороздящих просторы воздушного океана.

Теперь они приобрели статус добычи и продукта питания, непревзойденного по своим вкусовым качествам, ответственность за полную сохранность которого мы взяли на себя.

Напрягшись, закончили ощипывать гусей и двинулись с ними к домику для проведения следующей операции -опаливания с применением газовой горелки. Она бесподобно подходит для этой операции. У нас с собой их было две, поэтому мы с Володей, подвесив на веревку гусака, каждый своего на своем дереве, начали опаливание. Это намного быстрее и легче, чем ощипывание, поэтому с этой операцией мы управились гораздо быстрее. Опаливание закончили одновременно.

Серега параллельно контролировал процесс приготовления своего супа. Запах, уже доносящийся из домика, предвещал нечто патологически вкусное и стимулировал для скорейшего окончания работы.

Затем приступили к потрошению. На жердях обвязки лабаза у нас отведено два места для этого действа. Гусь подвешивается за шею, под него ставится старая большая банка под кровь, и начинается собственно само потрошение. Вначале отделяются лапы и крылья. Затем ножом с тушки убираются следы копоти от пуха вместе с расплавившимся при опаливании жиром.

У каждого из нас свой вариант нанесения разрезов по тушке гуся. Я коротко остановлюсь на своем, хотя у Сереги с Володей это получается гораздо красивее.

Я делаю два разреза по брюшку, вскрываю брюшную полость, извлекаю кишечник, затем желудок, легкие. Через разрез у шеи извлекаю трахею, резонатор, пищевод и зоб. Теплой водой с тряпочкой отмываю поверхность тушки от образовавшихся следов крови. Отделяю голову от шеи и получаю готовую к хранению тушку, куда укладываем сердце и вскрытый и промытый желудок.

К сожалению, процесс не совсем эстетичный, может быть, даже и жестокий, но это является составной частью охоты, и не говорить об этом совсем просто нельзя.

Окончив эту процедуру, мы с Володей взяли большие полиэтиленовые мешки, уложили в них гусиные тушки. Прихватили лопату и двинулись к ближайшему большому надуву. Выкопали две ямы глубиной около метра, уложили туда мешки с тушками и засыпали все это снегом.

- Мужики, как только я закончу своих гусаков – сразу же за стол. Суп готов, – коротко сказал Серега.

Я вновь навестил ''нычку'', извлек оттуда сырокопченого мяска, сыру, пришел в домик и начал готовить стол.

Когда возвращался в домик, взгляд упал на вешалку. Там стало сиротливо и одиноко. Вид пустой вешалки, где никто не висел, как-то не радовал.

Стол протерт, мясо порезано, чеснок почищен, баночка маринованных корнишонов открыта. Как бы сказал персонаж Шукшина:

- Народ к разврату готов!

Вернулся Серега, закопавший в надув своих гусаков и потирающий локоть правой руки. Она продолжала его беспокоить, и иногда стопочку он поднимал двумя руками.

- Ну что, золотая рота! Есть желающие напасть на гороховый суп с гусятиной? – задал Серега тон процессу .

Как ни странно, отказников не нашлось. После того как Серега наполнил тарелки ароматным супом, в домике вновь появился непревзойденный аромат дичи, как-то по-особому оттененный горохом и специями. Оказывается, дикую гусятину даже горохом не испортишь. От одного аромата этого варева мы испытывали чувства, близкие к тем, которые испытывает наркоман в ожидании дозы.

- Мужики, пусть будут не последними этот гусь, этот стол и наша совместная охота, – емко выразил наши чувства Володя.

Традиционная стопочка была уже готова, и, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев: «Процесс пошел!»

В нашем случае пошел он более чем активно, содержимое тарелок уменьшалось на глазах. Соблазнительный вкус супа еще сильнее усиливался хорошей водочкой, использование которой в этом случае как нельзя кстати соответствовало девизу: «Не пьянки для - здоровья ради!»

Добавка потребовалась быстро. Ароматная, хорошо проварившаяся гусятина радовала душу. Все это ёмко называется – ДИЧЬ! А под нее даже Семен Семенович Горбунков выпивал. Правда, у нас все обходится без дебоша.

Мы собрались ненадолго прилечь, предварительно убрав со стола. Но здесь прозвучали гусиные голоса, усиленные стенками домика. Как ни странно, внутри домика звуки с улицы слышны лучше и как бы усиливаются.

Вылетели мгновенно, хотя минуту назад даже двигаться не хотелось. Стая белолобиков заходила на профиля, стоящие на озере. Шли низко, кучей, метрах в 20-30 надо льдом озера. По всей видимости, стихия здорово их потрепала на долгом пути .

Я подманил в манок, и гуси охотно отозвались. Кажется, они увидели профиля и продолжили плавное снижение. Они уже выпустили лапы и распустили крылья при планировании. Им оставалось снизиться еще метра на два, и они бы сели на лед возле профилей.

В последний момент вожак уловил какую-то одному ему видимую фальшь и с гортанным, резким тревожным криком взмыл прямо над профилями, практически коснувшись их лапками. Вслед за ним синхронно взмыла вверх стая и, негодующе переговариваясь, набрала безопасную для неё высоту.

- Этим повезло здорово. Ушли без потерь, - задумчиво сказал Серега.

- Ну и ладно, - поддержал его Володя.

Однако этот шальной налет разогнал сон и пробудил настроение вернуться в скрадки. Предварительно принесли с Володей бадью воды, добавили в домашнюю поленницу сырых дров, заполнили термоса и, не торопясь, разошлись .

Было около семи вечера, солнце катилось на запад. До темноты времени оставалось еще много, зорька продолжалась, и мы вновь погрузились в ожидание налета. Вообще, по сравнению с 2005 годом гусь идет намного лучше.

По словам Сереги, а он Ланковские кочки месит уже лет так ''надцать'', весна становится уникальной. Нынче Серега мог судить об этом с абсолютной долей объективности. Наверно, Ланковская весна готовит нам еще массу сюрпризов.

Но сегодня гуси почти перестали тянуть, мы их только изредка слышали. Около часа просидели в полной тишине, и всё же настроение оставалось приподнятым.

Минут за 30 до наступления темноты я услышал знакомый трубный, но такой звонкий крик лебедей. Стая из не менее 30 птиц шла правильным классическим клином. Шли высоко, метрах в 150 -200 над землей, и признаков того, что они намерены снизиться, не наблюдалось. В лучах заката птицы выглядели не снежно-белыми, а розовыми. Поневоле напрашивалось сравнение с розовыми фламинго. На фоне заката это было зрелище, достойное пера художника.

Продолжая оглашать весеннюю тундру трубными кликами, стая горделиво проследовала по только им ведомой воздушной дороге.

Я уже собирался уходить из скрадка в домик, но меня удержал звук, раздавшийся сверху и слева.

Я услышал очень низкий гортанный голос. Простые гуменники так не кричат. Я лихорадочно начал искать этих птиц.

И увидел. Вне выстрела, это было понятно сразу же, проходили 5 или 6 очень больших гусей. Они кричали очень редко, но, как я уже говорил, гортанно и очень низко. На фоне неба я наблюдал пролет довольно редкого подвида гуменника.

Назывался он таежным гуменником. Он имеет ряд морфологических и этологических отличий от обыкновенного. Он не образует больших стай, имеет различия в окраске и по размерам намного больше обыкновенного гуменника. Птица довольно редкая, хотя каждый год их видишь или слышишь.

Добыл такого только один раз – в 2004 году на Арманском побережье. Размах крыльев того гуся был 1 метр 50 сантиметров.

Проводив взглядом этих красавцев, загадал желание:

- Пусть Дед пошлет таежного гумеша!

С этими мыслями вышел из скрадка и двинулся в сторону домика. Володю уговаривать долго не пришлось, и мы дружно выдвинулись дальше.

В домике все пошло как обычно: поставить чай и остатки горохового супа с гусем на печку, зажечь ''Колеманку'', снять с себя тяжелую зимнюю одежду, развесить обувь для просушки.

Серега не заставил себя долго ждать. У нас к его возвращению все было готово. Мы даже умылись с мылом перед сном. С чистыми физиономиями, переодевшиеся и довольные, мы сидели возле накрытого стола с твердым намерением уничтожить Серегин суп. Очень сильно рассчитывали на помощь ''Немировки на липках''. Она оказалась действенной, и мы смогли победить при помощи традиционных трех стопочек. На каждого.

 

После такого удара по желудку и такого интенсивного, богатого событиями дня по телу расползлась приятнейшая истома. Тело немедленно требовало горизонтального положения!

Убрав посуду, зарядив печку, мы по очереди стали отползать на лежанки. Другой способ передвижения был попросту невозможен. Первым до лежанки дополз Серега, затем Володя. Моментально из Серегина угла донеслось посапывание уставшего и расслабившегося человека. Знакомое ощущение было настолько приятным, что его повторения каждый из нас хотел бы каждый день, проводимый в этой берлоге. Погашенная лампа подвела итог прошедшему дню. Это опять был один из тех чудесных дней, дарованных Дедом, ради которых стоит жить охотнику.

 

09.05.07.

 

Ночью мы смогли избежать вчерашней ошибки, рождённой нашей ленью. Печка ночью дважды получала свою порцию боеприпасов для борьбы с холодом. Утром пар изо рта при дыхании в домике не появлялся.

Разбудили нас гуси. Часов в шесть утра прямо над домиком, видно, на небольшой высоте прошел табун белолобиков. Кричали громко, вследствие чего обитатели берлоги вынуждены были прервать свой здоровый сон.

- Сволочи переодетые! Спать не дают, - недовольно пробурчал Володя.

- Хватит харю рвать, лопнет! Завтракать, и - по убежищам!

И вообще, всех с Великим праздником Победы! – поздравил я напарников.

Не выползая с лежанок, коллективным разумом решили объявить сегодняшний день праздничным. Здесь же утвердили меню и план праздничных мероприятий. Охоту ведем часов до 12, затем праздничный обед. По личной инициативе приготовление праздничного обеда взял на себя. В качестве меню озвучил гусака, тушенного с картофелем и специями. Все это должно быть закреплено ландориками и кое-чем из ассортимента «нычки».

Возражений не последовало, в домике началась обычная размеренная утренняя суета.

Наскоро перекусили и разошлись по скрадкам. Это уже стало своего рода приятной работой.

Возле выхода на берег озера воды стало по колено. Весенняя оттайка шла интенсивно. Тем не менее пока удавалось в бахилах забираться на лед для поправки профилей без помощи толстого шеста. Уже завтра придется вырубить толстый шест длиной 2-2,5 метра и взбираться на кромку льда с его помощью в откатанных болотных сапогах.

В очередной раз полностью поправил все наши профиля. Все вновь готово для встречи с гусями.

Тундра за это время продолжала избавляться как от старого, так и от вновь выпавшего снега. Разные оттенки желто-коричневого стали преобладать в ее весенней окраске. Чередовалось все это с белыми снежниками. Особенно большими они были возле перелесков и участков кустарников.

День выдался с переменной облачностью и слабым ветром.

Мой скрадок находился уже в воде, так что сухая жизнь в нем закончилась. На мое счастье, мои валенки не давали замерзнуть ногам, хотя я довольно долгое время проводил в воде.

Левее моего укрытия образовалась довольно большая заливная лужа, куда могут садиться утки на вечерней заре.

Гусь начал тянуть рано. На большой высоте прошли несколько маршевых стай из гусей разных видов. Стаи проходили большие – до 150 птиц. Маршевые стаи, как всегда, идут правильным клином, целенаправленно преодолевая большие участки своего длинного пути. Так же прошли две лебединых стаи.

Нам ничего другого не оставалось, как наблюдать за этой красотой в бинокль и переговариваться с птицами при помощи манков. Переговариваться удавалось, а заставить снизиться не получалось. Вожаки этих стай оказались более умными и не реагировали на наши попытки обмана. Охота вприглядку продолжалась.

В такие моменты вспоминаются случаи из охотничьей весны 2005 года.

Если верить памяти, произошло это 12 мая, в пиковый день пролета гуся в том году. После того как я решил все проблемы с автоматикой своего ствола, налетов на мой скрадок больше не было.

Уже перед окончанием этой зари я подошел к Серегиному. Нынче в нем сидел Володя. День был удачным, и мы обсуждали детали, интересные только охотникам. Разговор пришлось прервать из-за громкого крика гусиной стаи, двигающейся в нашем направлении.

В два манка приманили, стая отозвалась и немного снизилась, заходя между двух скрадков.

Я присел возле задней стенки укрытия, так как находился за его пределами его и времени влезть в него у меня уже не было. Стая шла на удобном для стрельбы расстоянии.. В результате общей стрельбы мы выбили четырех гусей. Пять или шесть гусей отделились от стаи, сделали круг и начали полет в обратном направлении.

Последним патроном я выстрелил в угон, и один из гусей грохнулся на лед озера. Он тут же встал и, не торопясь, начал двигаться по льду в сторону противоположного берега.

Преследовать его по льду было опасно даже с шестом, и поэтому мы приняли другое решение. Мужики ищут упавших поблизости гусаков, я возьму Серегину малокалиберную винтовку и вдоль берега попробую подойти на выстрел и добрать подранка . Дальше можно было утром по холодку попытаться его достать.

Гусак был ранен не очень тяжело, хотя и волочил по льду одно крыло. Но на результативный выстрел не подпускал и двигался в сторону участка открытой воды.

Я не успел добрать гуся до того момента, когда он вошел в открытую воду. Это серьезно осложняло мою задачу, тем более уже наступили сумерки.

На следующий день, когда мы закончили обработку битых птиц и пообедали, я решил проверить, куда исчез ли за ночь мой крестник с участка открытой воды, где мы расстались с ним вечером. Осмотр участка в бинокль ничего не дал - гуся на воде не было.

И всё-таки, зная способность гусей виртуозно маскироваться, я решил детально проверить прибрежные кустарник и канавы.

Передвигался не спеша, в готовности в любой момент выстрелить при появления гуся. В душе нарастало щемящее чувство предвидения, которое иногда посещает охотника. Это необъяснимое чувство иногда испытываешь перед появлением птицы или зверя. Оно меня не обмануло.

Гусь появился резко, но уже не неожиданно. Он не мог взлететь. Волоча крыло, он выскочил из-под небольшой куртины низких кустиков, находящихся метрах в трех от берега. Именно к открытой воде и бросился гусь. Если бы он к ней добрался, мог бы нырнуть, и тогда добрать его становилось сложно. Даже взять его с открытой воды без лодки было бы непросто.

Времени на принятие решения было очень мало. Еще мгновение, и гусь скроется за прибрежным бугром. Я успел выстрелить и остановить гуся. Стрелял с расстояния метров в восемь. Я немного ошибся при прицеливании. Выстрел пришелся в спину, в пояснично-крестцовый отдела. Довольно сильно повредив, я все-таки добрал этого белолобика. В тот же день он был торжественно сварен на ужин.

К реальности меня вернули раздавшиеся со стороны Серегиного озера три или четыре выстрела.

Я не видел тех, кому они предназначались, и не мог судить о результатах стрельбы. Раздавшиеся один за другим с паузами еще три выстрела позволили предположить, что кому-то опять здорово не повезло.

Гуси продолжали тянуть, но пока Дед решил ограничить наш с Володей кайф. И мы терпеливо ждали, когда Дед сменит гнев на милость и пошлет нам налет. Ждать пришлось, в общем–то, недолго.

Небольшая стайка белолобиков птиц в 15 обозначил себя криком. Стайка шла стороной на небольшой высоте и находила скорее на Серегино озеро, чем на наше. Мы с Володей начали манить одновременно. Стая смешалась в полете, гуси громко закричали и изменили направление полета без малого на 90 градусов. Теперь они шли по фронту на расстоянии метров в 250-300 и на высоте метров в 30-40. Мы еще раз поманили. Вожак стаи еще раз ошибся и еще раз изменил направление полета. Теперь стая налетала на Володин скрадок, разве что с небольшим отклонением.

Для меня они снова проходили вне выстрела. Через маскировочную сетку я наблюдал за происходящим. Володя первым сделал два или три выстрела. Гуси продолжали свой полет. Затем я сделал два выстрела, ни на что не претендуя. Последний Володин выстрел все же остановил в полете одного гуся. Он отделился от стаи и упал сразу же за прибрежным снежником.

Я наблюдал за Володей. Он явно не торопился выходить из скрадка на поиски своего гуся. Тогда я решил размяться, так как длительное сидение немного утомило.

Почти бегом я добрался до снежника и, местами проваливаясь по пояс в протаявшем к обеду снегу, преодолел его и начал поиски сбитого гуся.

Мне повезло, гусь был бит чисто и лежал между двумя кустами стланика. Яркие черные поперечные полосы на груди гуся, красные лапки, зеленый стланик, белый снег, желто- коричневая тундра давали интересную палитру весенних красок.

Я поднял гуся, рассмотрел его повнимательней. На теле гуся я нашел следы четырех дробин.

Полюбовавшись Володиным красавцем, я, не спеша, двинулся к скрадкам. Подошел к Володе и, как всегда, поздравил напарника с удачей.

- С полем, дружище, - сказал я и протянул Володе его трофей.

Володя принял гусака и спросил:

- А почему ты так резко припустил за этим гусаком? Я грешным делом подумал, что ты решил записать его на свой счет.

- Причин две. Во-первых, стало скучно. Во-вторых, я засек место падения, и медлить с добором было просто недопустимо. Будем считать, что это подгон Благородному Дону Педро от Папарацци,- развеял я все сомнения напарника.

Довольная Володина улыбка позволяла сделать вывод, что попытка недобрых сил внести в наши отношения даже малейшую шероховатость была с позором провалена. Дед нас бережет даже в этом.

Время понемногу приближалось к 12 часам, а это означало, что подошло мое время заступать на кулинарную вахту. В хорошей компании это в удовольствие, и я, не торопясь, двинулся к домику.

Гусак на праздничный стол был припасен заранее и не закапывался в снег вместе с другими. Моя задача была облегчена до предела - взять уже готового к разделке гуся и начать приготовление праздничного блюда.

Для обеда был выбран жирный гуменник, которого я быстро разделал на части и уложил в котел. Печка, заряженная сразу же после прихода, приняла на себя еще одну обязанность – из сырого гусиного мяса сделать необычное гусиное рагу с картофелем.

Очень быстро печь напряглась, и под ее напором из-под крышки начал вырываться пар. Сразу же после этого я посолил, добавил специи, репчатый лук и предоставил печке возможность дальше руководить приготовлением рагу. Быстро почистил нужное количество картошки, порезал на небольшие кусочки.

Приготовление шло своим чередом. Сразу же завел тесто для ландориков и поставил сковороду на печку. Одновременно готовились два блюда, и вскоре после разогрева сковороды до нужной температуры на ней вновь стали появляться аппетитные румяные ландорики.

К заранее заявленным блюдам я почистил две селедочки, порезал лук, добавил зеленый горошек, немного растительного масла и поставил все это настаиваться. Порезанные сырокопченые мясо и колбаса уже заняли свое место на столе.

В домике воцарилась атмосфера праздника. Да это и неудивительно: благодаря этому празднику мы живем в независимом государстве. Редко какой дом война обошла стороной. У меня дед погиб под Сталинградом.

А встреча такого великого праздника в столь необычной обстановке добавляла ему особой прелести.

Вырывающиеся из-под крышки котла запахи предвещали повторение менее значимого праздника - праздника живота и гусиного рагу.

Услышав Серегины шаги, я вышел из домика встретить напарника. Серега остановился у вешалки и прописывал на ней двух новых постояльцев. Один белолобик уже висел, подвешенный за шею. Второго гуся Серега еще держал в руках.

- Серега, что у нас там с обедом? Не поверишь, почему-то сильно есть захотелось. Перекусить бы чего! - поинтересовался Серега.

- Да легко, стол готов на 80 процентов, да и ритуальную стопочку принимать положено, – успокоил я напарника.

Вошли в домик и тут же были покорены запахами, сконцентрировавшимися в замкнутом пространстве. Запах тушившейся гусятины кружил голову и вызывал приступы аппетита.

Я достал кусочек мякоти, положил его на тарелочку. От него вверх поднималась струйка белого пара. Я порезал его на три равных кусочка и налил три ритуальных стопочки.

Серега молча взял стопочку и кусочек дымящейся гусятины. Ритуал был соблюден максимально точно.

Мы закусили гусятинкой, заодно и проверили ее на готовность. Она не разочаровала нас в наших ожиданиях – готовность полная, осталось только потушить приготовленную заранее картошку.

Сразу же опустил картошку в котел, добавил немного воды и лука. Приготовление гусиного рагу подходило к логическому завершению.

В этот момент послышались хлюпающие Володины шаги. Компания собиралась в полном составе по очень значимому поводу. Володя, как и полагается в этом случае, прошел к вешалке и водрузил туда еще одного белолобика. Улыбка гуляла на Володином лице, глаза блестели, и он спросил:

- Мужики, кто там что-то говорил по поводу праздничного обеда? Что-то уже и закусить захотелось.

- Так уж сразу и закусить. А просто перекусить не устроит? - подначил я Володю.

- А выпивать без закуски вредно для здоровья. И вообще, ты сам понял, что сказал? - парировал Володя.

Мужики вошли в домик, распираемый изнутри дурманящими запахами гусиного рагу. Я же навестил только мне известное место, где у меня были заначена последняя бутылка «Белого золота». Я извлек ее из снега и вернулся в домик.

В домике я застал идиллию. Мужики сидели за столом, купаясь в наполнивших домик запахах. Володя к этому времени тоже уже отдал дань Деду, поблагодарив его за удачу. Складывалось впечатление, что еще немного и сидящие за столом мужики могут захлебнуться слюной.

Подобного нельзя было допустить, и я поставил на стол мгновенно запотевшую бутылку ''Белого золота''.

- Ни хрена себе ириска! Ты где это все успел заначить? - изумленно спросил Володя, предвкушая то удовольствие, которое будет получено всеми нами при соединении великолепной водки и отличной закуски.

Не испытывая больше терпения напарников, да и своего тоже, я начал разливать по тарелкам ароматное варево. Насыщенный аромат дичи, оттеняющий запах блюда, будоражил воображение. Нам предстояло в очередной раз получить массу незабываемых вкусовых и прочих удовольствий, понимаемых только охотниками.

Пока я разливал рагу, Серега с огромным удовольствием свернул голову бутылочке и быстро наполнил наши любимые стопочки. Первый тост произнес Серега.

- За Победу, благодаря которой мы можем сейчас наслаждаться жизнью. Давайте помянем всех погибших за наше настоящее, - сказал Серега.

''Белое золото'' в очередной раз подтвердило свое высокое качество. Выпили не чокаясь, сразу же наполнили стопочки для следующего тоста.

Ароматы рагу требовали отдать им должное, что мы и стали делать с диким удовольствием, естественно, под следующий тост. Выдал его Володя:

- Мужики, пускай происходящее сейчас останется в памяти как лучшее, и, если будет воля Деда, пусть все это повторится вновь.

Простота и смысловая емкость тоста не давали никаких шансов на возражение. Чокнулись, выпили, и каждый потянулся за закуской. Кто-то хотел закусить маринованным корнишоном, кто-то сырокопченой колбаской, кто-то кусочком гусятины.

 

Праздничная трапеза продолжалась.

Обернувшись к столу, увидел, что на лицах напарников гуляли понимающие улыбки. Всем своим видом они разделяли мою радость. Серега поднял стопочку, предлагая нам сделать то же самое. Мы с Володей не стали отказываться и тоже подняли по стопочке «Белого золота».

Уничтожив по две полные тарелки рагу, слегка увеличив дозу выпитого до 5 стопочек вместо трех, закусив на десерт ландориками со сгущенкой, мы в очередной раз почувствовали себя абсолютно счастливыми.

- Володя, когда пойдем приводить в порядок летающий сугроб? - спросил я Володю.

- Давай чуть попозже. Все так здорово, что кайф ломать не хочется, - взмолился Володя.

.

- Ну, что делать будем, золотая рота? Какие будут предложения? – задал я вопрос напарникам.

- А давайте просто поваляемся. Пусть будет легкий мораторий на сиденье в скрадках, - предложил Серега.

Мы решили попробовать, что из этого получится.

Завязался неторопливый разговор. Володя спросил Серегу:

- Уважаемый, как ты оцениваешь нынешний пролет по сравнению с предыдущими? Ведь из нас троих ты самый заслуженный узник Ланковской тундры.

- Год явно не типичный. Мы уже увидели большое количество прошедшего гуся, и должен сказать, что в отдельные годы мы столько видели за всю охоту. Чаще всего пик пролета приходится на 9-12 мая. После этого, как правило, наступает спад, и иногда после 15-18 мая может быть второй пик хода. Во второй волне, как правило, идёт большинство белолобиков и пискулек. По совокупности уже добытого нашей берлогой охоту можно считать состоявшейся практически по всем показателям. Уже полученный кайф дает основания предположить, что размагнитились мы здорово. Ну, а все остальное – по воле Деда!- закончил свой ответ Серега.

- У нас еще столько времени для закрепления результатов, и есть все шансы их приумножить. Ну очень бы хотелось, – мечтательно сказал Володя.

- Володя, кто там что-то говорил по поводу лучших в мире черных рогатых, копытных и шерстистых гусей, живущих в сеймчанской округе? Или ланковские все-таки тоже хороши? - воспользовался я шансом в очередной раз подначить напарника.

- В последнее время ланковские становятся все более привлекательными. А в котле да под ''Белое золото’‘ они вне конкуренции, - вымученно выдал Володя.

- Будешь знать, как меня зимой доставать! - подвел итог пикировки Серега.

Здесь раздался звук шагов, доносящихся со стороны вешалки. Наверное, кто-то идет в гости.

Мы поднялись с лежанок и вышли из домика, встречая гостя. Тем более он пришел в праздник. В гости к нам пожаловал давний Серегин знакомый. Звали его тоже Сергей. Они поприветствовали друг друга как старые друзья.

По законам таежного гостеприимства гостю мгновенно была налита стопочка, чашка гусиного рагу с картошкой стала ему прекрасным средством для восстановления сил.

Пять или шесть километров по дороге не равны по степени трудоемкости такому же расстоянию по раскисшей весенней тундре. Дорога далась гостю не очень легко. Мы составили гостю компанию и приняли за День Победы еще по единой.

Завязалась неторопливая беседа между людьми, которых на Ланковской тундре объединяет древний, как мир, инстинкт охотника. Мы узнали, что у соседей тоже есть охотничья удача, а значит, охота продолжается.

Гость пробыл у нас недолго, заторопился к себе в домик. По традиции стопочку на посошок ему принять все равно пришлось.

У мужиков заканчивались сигареты, и мои курящие напарники не дали ушам соседей опухнуть, выделив из своих запасов возможное количество курева. Ушел гость около семи вечера. Проводили его сразу же и принялись определяться, когда расползаемся по скрадкам.

Сытая истома требовала к себе уважительного уважения и не располагала к интенсивным действиям. Решили выйти около 20 часов. День и так получился перенасыщенным, впечатления переполняли нас. Ощущения хотелось смаковать.

Мы пролежали на лежанках до оговоренного времени, находясь в состоянии полудремы. В течение этого времени слух не раз улавливал голоса пролетающих гусей: на расстоянии выстрела пролетало много ''жирных толстых утков''. Именно так с самого начала называл гусей Володя. Вариант молчаливого налета я опускаю – на охоте возможно все. В том числе и молчаливые налеты.

В начале девятого мы продолжали греть стульчики в скрадках в ожидании Его Величества Налета. Около часа просидели, продолжая напитывать кровь чистейшим весенним воздухом. Даже возможность просто побыть наедине с собой использовалась нами сполна. Пока есть такая возможность.

Тем не менее мы не забывали, что находимся на охоте, а не в городской комнате психологической разгрузки. Раздавшийся гусиный крик мгновенно сбросил с нас меланхолию.

Гуси заходили откуда-то сзади и сбоку, прокричали только раз или два. Повернув голову в направлении крика, сразу же увидел небольшую стаю гуменников. Они были уже близко, и я решил пропустить стаю через себя , чтобы начать стрелять уже вслед.

В момент вскидки в правый глаз мне попала хвоинка с моей шапки. Прицеливаться сразу я не смог и, удерживая ружье левой рукой, правой извлекал хвоинку из глаза. Со второй попытки мне это удалось, но время было упущено, и я выцеливал уже довольно далеко улетевших гуменников.

Четыре выстрела прозвучали вдогонку последнему в стае гусаку. После второго выстрела я понял, что попал. Гусак покачнулся, немного просел, но продолжал полет в стае. После третьего он сильнее замахал крыльями, после четвертого просел метра на 3-4, но у него еще хватило сил занять свое место в стае.

Я продолжал наблюдать за полетом подранка. То, что это подранок, сомнений уже не оставалось. Пролетев еще метров 30-40, гусь закачался и начал снижаться, покинув свое место в стае. Он расправил крылья и начал планировать, направляя свой полет на Серегино озеро. После того как гусь скрылся из поля моего зрения, я стал слушать, что будет происходить дальше.

Буквально через пару минут раздался единственный выстрел. Похоже, подранок был добран. Этот налёт стал последним на вечерней зорьке, когда была возможна результативная стрельба. Дед решил сегодня ограничить приток адреналина в нашу кровеносную систему и поберечь нас от его избытка.

Проходящие на эшелоне стаи посылали нам с высоты полета шутливые приветы. Мы отдавали должное мудрости их вожаков и провожали их с уважением, без каких-либо особо кровожадных мыслей.

Без каких-либо неожиданностей мы досидели зорьку. Перед тем как выйти из скрадка, я услышал сильный свист крыльев низко летящих птиц. Затем в левом углу на разливе раздался громкий всплеск. Такой звук издают приводняющиеся утки. Сразу же после этого я услышал свист чиркового селезня и покрякивание уточки. Я плохо видел уток в наступивших сумерках. Просто стоял и наслаждался этими звуками.

Постояв минут десять, двинулся домой. Подходил я уже в потемках, освещая себе дорогу светом налобного фонаря. Буквально в нескольких метрах от берега нам пришлось придерживать бахилы руками - вода при переходе этого участка доходила уже до колена. Переход состоялся без подмочек.

Нас опять ждал теплый домик, ароматный чай с сеймчанской смородиной, наши лежанки, успевшие стать родными. Опять светила ''Колеманка'', опять печка давала ровное тепло. Все шло по установленному порядку. Берлога продолжала жить красиво.

Мы были категорически против того, чтобы поселившийся у нас в домике КАЙФ покидал его пределы.

Вот таким был последний тост, под который мы выпили финишную стопочку в праздничный день. После ужина я вышел на улицу с большой кружкой теплой воды, чтобы с мылом помыть физиономию. Экстрим, пережитый нами сегодня, желанный нами, требовал особого осмысления. А на это требуется время. Выводы из этого мы сделаем частично сейчас, все остальное позже.

А сейчас мозг уже настроился на восстановление в памяти событий этого дня. Прожит еще один незабываемый день в охотничьей судьбе каждого из нас. Картины прошедшего дня начинают прокручиваться в режиме слайд-шоу, как бы позволяя прожить самые яркие моменты еще раз. Вот на такой волне мы закончили праздничный день.

 

10. 05.07.

 

Сегодня первым встал я часов в 8 утра. На улице утро не очень порадовало. Ветер, облачность. Нам уже не привыкать к катаклизмам, но очень не хотелось бы пурговать снова.

Имевшийся на руках метеопрогноз на 10 дней оправдался со стопроцентной точностью. Дальше все было предоставлено на волю Деда, а на имевшемся листике мы устроили настенный календарь. Перед сном спичкой рисовали число дня прошедшего.

Произведя все утренние работы, присел на нарах и попивал прохладный чаек с сырокопченой колбаской. Мужики продолжали дремать. Будить не стал - нас никто никуда не гонит. Но недолго я сидел в одиночестве.

Почти одновременно поднялись Володя с Серегой. День начинался, и ему нужно было задать соответствующий тон. Во время завтрака я между делом бросил идею:

- Благородные Доны, как мне помнится, Вами было дано торжественное обещание набрать брусники для приготовления эксклюзива. Я, вообще-то, и сам хотел бы это попробовать.

Серега изобразил на лице приступ зубной боли, лукаво блеснул глазами сквозь неизменные очки и выдал:

- Черт с тобой, Красная Шапочка! Я подозреваю, что если у тебя не будет брусники в ближайшее время, то меня с Володей может покусать совершенно оголодавший гражданин в лице нашего Чубайса. Но учтите, уважаемый, если блюдо будет плохим, мы с Володей покусаем тебя! Договорились? Володя, хоть ты поддержи. Иначе и вправду покусает! – шутливо пожаловался Серега Володе.

- Пусть только испортит гусака! Ох, как я разозлюсь. Как выскочу да как выпрыгну! - поддержал Володя Серегу.

- Ага, выпрыгнешь. С печки на полати. И не далее, - поддел я Володю.

Главная задача достигнута. Настрой дню задан. Быстро завершив все утренние работы, начали расползаться по скрадкам.

Серега перед выходом многозначительно показал полулитровую кружку. По всей видимости, это угроза. К обеду решили подтянуться часам к 13, с чем и разошлись.

Первое изменение, происшедшее за ночь, заметили сразу же перед выходом к озеру. Уровень воды в чаше озера упал практически до уровня трехдневной давности. Там, где мы вчера поддерживали бахилы и рисковали замочить ноги, сегодня проходили при уровне воды чуть выше щиколотки. Произошло то, чего мы ожидали. Талая вода пробила себе еще один канал для стока, и уровень воды в озере упал.

Подошли к озеру и оценили ситуацию с профилями. Все стоящие на вбитых в лед штырях попадали и требовали переустановки. Несмотря на падение общего уровня воды в озере, добраться до профилей было совсем не просто. Кромка льда подтаяла и уже ломалась при попытке ступить на него. Учитывая, что глубина от берега увеличивалась отвесно, проблема была реальной.

В Володином скрадке лежал топорик, с помощью которого я вырубил толстый шест длиной около 2,5 метров. Он мне пригодится при попытке вступить на лед и еще больше при сходе с него. Я взял шест и стал искать место, где можно ступить на лед. Нашел его с третьей попытки. Очень не хотелось двух вещей – идти в домик за сапогами и промочить ноги в бахилах и валенках. Пока мне удалось избежать и того и другого.

Володя бросил мне на лед топорик, и я начал приводить в порядок наше беспокойное гусино-муляжное хозяйство. Уже механически перебил штыри на своих и вырубил втаявшие подставки на Серегиных профилях.

Шест как нельзя кстати пригодился при сходе со льда. Вернулся на берег сухой, как в памперсе.

Меня здорово порадовало, что мой скрадок опять был на сухом месте. Это добавляло оптимизма и немного комфорта, если можно говорить о нем буквально в данной ситуации.

Ситуация с нашими друзьями-гусаками немного отличалась от вчерашней. В течение не менее часа практически беспрерывно мы имели возможность наблюдать проходящие гусиные и лебединые стаи. Шли гуменники, белолобики, дважды можно было определенно сказать, что шли пискульки. Шли очень высоко , кучей, перекатывающейся, как шарик . Тонкий пронзительный крик, издаваемый этой кучей, точно соответствовал видовому названию этого мелкого гуся. Шли в маршевом варианте, не реагируя ни на звуковые, ни на визуальные попытки обмана с нашей стороны. Наверное, где-то по пути следования гусей кто-то открыл невидимый шлагбаум. Вся эта масса обрадовалась разрешению и двинулась к местам гнездовий, давая нам возможность понаблюдать за зрелищем массового лета.

Очень часто бывает, что люди сутками проводят в подобном наблюдении. Маршевый пролет не прекращается, и ожидающим внизу людям остается только наблюдать за происходящим, причём часто без результативных выстрелов.

 

Охотой вприглядку мы с Володей занимались часа полтора. Наслушались и насмотрелись на пролет от всей широкой души Деда. Вот только желание пострелять еще не прошло и не хотелось бы дальше находиться в роли пассивных наблюдателей. Что-то даже скучновато стало, непривычно.

С Серегиного озера раздались два выстрела. Что там произошло, сказать не могу - просто не видел. Чуть позже узнаем, от кого отбивался Серега. Время подходило к обеду. Наше сидение в ожидании Его Величества Налета продолжалось. Поневоле вспоминается черный юмор Ланковской тундры: ''Все великие дела в России, в том числе весенняя охота на гуся, делаются при напряжении задницы''. Вот и продолжаем напрягать! И все- таки это напряжение Дедом было оценено.

Он дал мне шанс в виде налета небольшой стаи гуменников. Стайка численностью не более 10-15 гуменников обозначила свое присутствие в поле нашего зрения. Шли они на средней высоте метров в 40-50 . Заходили с правой стороны, сразу же отозвались на манок. Они слегка довернули по направлению к нашим скрадкам, но снижения по высоте полета не допустили. Что-то настораживало вожака, идущего первым.

Я продолжал манить, и стая начала перемещаться по фронту справа налево. Высота полета по-прежнему не менялась. В итоге эта стайка налетела на мой скрадок на предельной для выстрела высоте уже по левую от меня сторону. Вожак не поддался на мои уловки и не довернул ближе. Стрелять пришлось на предельном даже для МР расстоянии.

В общей сложности я успел сделать шесть выстрелов - три прицельно по одному из гусей, который после каждого выстрела вздрагивал, начинал сильнее махать крыльями, но продолжал держаться в стае.

Про три последних выстрела стоит сказать особо. Делались они не от большого ума. Расстояние и в начале стрельбы было уже предельным. Я выбрал последнего летящего гуся и выстрелил еще три раза. Стрелял с поводкой и большим упреждением. По-моему, после второго выстрела гусь сжался и сильнее замахал крыльями. Так, как правило, себя ведут раненые в брюшную полость птицы.

Прекратив стрелять, я взял в руки в бинокль и начал наблюдать за обстрелянной мной стайкой. Километра через полтора от стаи отделился первый обстрелянный мной гусь. Он просто прекратил махать крыльями и рухнул на землю. Вслед за ним расправил крылья и начал свое падение второй гусь.

Самое обидное заключалось в том, что засечь конкретное место их падения было невозможно. Птицы падали за перелеском.

В душе обложил себя последними словами за две вещи. За то, что начал стрельбу на запредельном расстоянии, и за то, что не удалось засечь места падения хотя бы одного гусака.

Ох, и накажет же меня Дед за подобное безобразие! Чувствую, что долго придется возвращать благосклонность Деда. Зря загубил гусаков!

Тут я увидел, что Володя вышел из своего скрадка и собирается двигаться к домику. Собственно говоря, подходило время приготовления обеда, и у меня возникла идея озадачить этой проблемой Володю. Я знаком попросил его подождать и вышел из своего скрадка.

Володя умудрился каким-то образом подмочить ногу , поэтому в домик ему нужно было идти немедленно.

Я, естественно, поддержал его в этом намерении, но между делом подбросил ему мысль по поводу обеда. Володя принял эту идею с пониманием и готовностью.

- Я сейчас быстренько сварю легкого супа из сайры с рисом. Ну, а там чего-нибудь добавим, как обычно, - обозначил он меню.

Я решил посидеть в его скрадке немного, минут 30-40, и затем самому двигаться к домику. Он был повыше и попросторнее моего. Даст Дед - приедем на следующий год и сделаем новый каркас – более просторный и высокий.

Минут через пятнадцать слух резанул близкий крик лебедей. Звук раздавался слева. Мгновенно нашел виновников.

Четыре лебедя шли на высоте метров 100-120 и на расстоянии до 300 метров. Шли, пересекая озеро слева направо. Не хотелось бы повторяться, но я вновь залюбовался этим зрелищем, достойным избранных. Четыре прекрасных птицы стремительно пересекали озеро.

Володя, будучи уже в домике, услышал их крики. Он решил подманить лебедей Серегиным лебединым манком.

Реакция птиц была неожиданной. Лебеди отозвались мгновенно, завертели головами, отыскивая на льду своих соплеменников. Они пересекли озеро поперек, но развернулись и начали снижаться, готовясь к посадке на наше озеро. Они сели на границе льда и берега, метрах в 300 от нашего домика.

У меня появилась возможность в течение минимум получаса наблюдать за этими четырьмя красавцами. В бинокль можно было разглядеть в мелочах величественные и грациозные движения их шей и голов. Когда они начинали двигаться по льду на своих черных лапах, они выглядели смешно и неуклюже.

Один из лебедей стоял на льду немного в стороне, внимательно обозревая ближайший берег и озеро. Это сторож, ответственный за безопасность членов своей стаи.

Скорей всего, целью этой посадки был отдых. За все время моего наблюдения за ними лебеди сидели спокойно. Они отдыхали. Хотя с точки зрения безопасности вожак этой лебединой стайки выбрал не самое безопасное место. Метрах в 50 от места их посадки располагался участок прибрежного лиственничника. Берег в этом месте высокий, это давало охотнику возможность при определенных навыках подкрасться к ним на расстояние реального выстрела.

Буквально через несколько минут он начал вертеть головой, затем стал внимательно вглядываться в прибрежные заросли. Видимо, птицы услышали Володю. Я тоже увидел его в бинокль. Он в своём маскхалате пытался подходить к лебедям, прикрываясь кустами и деревьями.

Сторож издал короткий резкий звук, который я услышал из своего скрадка..

В конце концов, у лебедей сдали нервы и они решили взлететь от греха подальше. Картина этого взлета была впечатляющей. Тяжелые мощные птицы не могут взлететь мгновенно и вертикально, как юркий чирок. Взмахи двухметровых крыльев начинают постепенно приподнимать мощных белоснежных птиц. После первых нескольких взмахов лебедь как бы подпрыгивает на льду раза два, и только после создания крыльями нужной подъемной силы, превышающей силу тяжести, его лапы отрываются ото льда, и он опять находится в воздушной стихии.

Тревожно крича, птицы начали свой взлет. С криком лебеди ушли, набирая высоту, навстречу новым приключениям.

Я долго наблюдал в бинокль за их чарующим полетом, пока меня не вернул к реальности близкий гусиный крик. После длительного созерцания пролетающих гусиных стай возможность пообщаться на более приемлемой для общения высоте по-хорошему взбодрила.

На высоте метров в 40-50 прямо в штык на скрадок, где я сейчас сидел, налетал небольшой табун белолобиков. Они обозначили себя криком и продолжили полет молча.

Не знаю почему, но сейчас я не ощущал в себе уверенности при встрече с этой стаей. Я не чувствовал хорошей злости, которую я ощутил в себе при налете лебедя или гусей -одиночек, битых из скрадка или у домика. Стрельба получились вялой, бестолковой - в очередной раз, будто без дроби.

Гуси веером рассыпались после моих выстрелов прямо перед скрадком. Наблюдение в бинокль собравшейся в стаю гусиной кучи позволило определить - промазал вчистую!

Похоже, это становится наказанием, которое мне уже определил Дед за сотворенных в прошлый раз подранков. Оно начинает действовать.

«Ну, да ладно, чему быть, того не миновать. Раз провинился перед Дедом, придется отвечать», - про себя подумал я.

Выйдя из скрадка, двинулся к домику. Там уже над приготовлением обеда колдовал Володя. Он дополнительно нарезал салат из капусты, селедочку пряного посола с уксусной заливкой и луком.

.

Обед у Володи был готов, и мы ждали Серегу. Как всегда, интуиция его не подвела, и мы вскоре услышали его неспешные шаги. В этот момент я вышел за сырыми дровами к поленнице и увидел Серегу уже подходящим к вешалке. Он подвесил на нее внушительного гуменника.

Не дожидаясь расспросов, Серега рассказал, что гусь-одиночка налетел на него почти без голоса. Испытание судьбы методом игры в рулетку с Серегой окончилось для гусака новосельем на вешалке. Серега принес его уже ощипанным и готовым к опаливанию. Это было логично, так как теплого гусака теребить на порядок проще, чем сильно остывшего.

На Серегином лице блуждала лукавая улыбка. Он протянул мне полную полулитровую кружку брусники.

- Заказывали ягоду? Примите, пожалуйста. Гусак с брусникой и сметаной с вас. Кстати, когда будем пробовать? - сразу же напал на меня Серега.

Пришли в домик. Я сразу же обратился к обоим благородным Донам :

- Ваше Подонское величество! Нельзя жрать гусей каждый день Харя может треснуть! Гусь с брусникой и сметаной будет завтра. Сам очень хочу, тем более ни разу не делал. Устроит?

Благородное Донское поголовье не возражало, а Серега, чего-то ворча, полез к себе на лежанку и занялся какими-то непонятными поисками.

Володя не упустил возможности приколоться:

- Серега, ты чего там ищешь? Колись, спрятал пузырь чего-то супервкусного и втихушку, ночами под одеялом уничтожаешь? - спросил он у Сереги.

- Балбес вы, батенька. Я просто хочу побриться! Такое тоже бывает! – блеснув глазами из-под очков ответил Серега.

Володя даже оторопел от простоты ответа. Действительно, за все это время наш внешний вид сильно изменился. Щеки подзаросли щетиной, немытые две недели волосы добавляли диковатого колорита обитателям берлоги. Серега решил произвести бритвенную операцию на физиономии с целью придания ей бритого вида. Как выяснилось, зеркало было забыто в спешке, поэтому бритье происходило наощупь Зрелище, достойное внимания, даже при том, что брился он одноразовым станком, а не опасной бритвой.

Володя загадочно смотрел на Серегу, явно получающего удовольствие от процесса, и старательно почесывал свою бородку. Похоже, в его голове тоже зрели дурные мысли с ней расстаться.

«Ну и ладно, господа Благородные Доны, я один буду небритым в знак протеста», - решил я про себя.

Тем временем Серега уже закончил процедуру. Глаза, щеки и все остальное на его лице блестело, как пасхальное яичко.

- Да уж, дурной пример заразителен, - подначил я Володю, старательно выскребающего щеки.

- Будете блестеть так, что гусаки будут вас облетать третьей дорогой, - продолжал я дурачиться.

Несмотря на мои подколы, в домике появился запах одеколона и довольное Серегино кряканье закрепило его положительные эмоции.

Побаловал кожу и Володя, добавив запаха одеколона. Наконец сели за обед. По традиции Серега отдал дань Деду, и неизменные стопочки помогли нам принять профилактическую дозу алкоголя. Правило: «Не пьянки для - здоровья ради!» – продолжало соблюдаться уже 11 дней.

Обед проходил спокойно, только Володя сетовал, что между зубами ничего не застревает. Я ему напомнил, что беззаветная любовь господина Паниковского к гусятине стоила ему больших проблем. И предложил подождать хотя бы до завтра.

После чаепития у меня возникла одна мысль. Изгаляться я начал над Володей:

- Володя, чего это Вы чешетесь, да еще после бритья. Или ошиблись с местом бритья?

Володя для колорита насупился, якобы обиженно засопел и ответил известным афоризмом:

- Чешусь, потому что мыться лень. Да и бани нет!

Серега уловил мысль и подхватил ее с ходу:

- Мужики, может, устроим день помойки и мокрой задницы. Самое время, уже пора.

Как ни странно, уговаривать никого не пришлось, потому что вопрос действительно назрел .

Мы с Володей быстро сходили за водой и водрузили бак на печку. Серега предусмотрительно подбросил дров в печку. В наших условиях процедура помойки проходила с некоторыми неудобствами. Теплого дня не предвиделось, поэтому в ограниченном домиком пространстве нам необходимо было изобразить мытье. Другой проблемой было то, что не вся вода сможет уйти в землю и в итоге создаст в домике некоторую сырость. Но в любом случае помыться следовало безотлагательно.

Каждый из нас брал с собой чистое белье, поиски которого в рюкзаках мы начали по очереди, чтобы не создавать толкучки. В домике становилось жарко, поэтому мы были вынуждены искать себе занятие на улице.

Я предложил Сереге пойти и свалить пару сырых лиственниц для пополнения дровяного запаса. Он охотно согласился, и мы с ним по тропинке, не спеша, двинулись в сторону его озера. Тропинку протоптал Серега через большой снежный надув.

Надув был еще крепким, поэтому мы отошли метров на 150 и свалили пару хороших лиственниц. Сразу же подошел Володя, и мы опять ненадолго вспомнили уже изрядно забытую работу вьючных скотов. Но это оказалось просто разминкой. Нам нужно было каждому принести всего по 2 кряжика.

Я вновь попросил Серегу поупражняться с лобзиком. Он не стал возражать, вошел в домик и проверил температуру нагревающейся воды. Она уже позволяла начать помойку, что Серега и начал делать первым и с удовольствием.

Я порезал принесенные кряжики на чурки и начал колоть те, которые этого требовали.

Володя решил занять время чисткой оружия. Он расположился на одной из толстых чурок, на две других положил мой станковый рюкзак и на нем произвел неполную разборку своего ствола. Не спеша, начал протирать детали оружия, очищая их от нагара. Без каких-либо осложнений он закончил эту важную процедуру, проверил после сборки работу автоматики. Синхронное клацанье деталей полуавтомата завершилось холостым спуском курка и водружением ствола на законный гвоздь в стене.

Все было в порядке, и это нашло отражение в довольной Володиной улыбке. С этой улыбкой он вновь зарядил оружие.

Мы все-таки не забывали, что находимся на гусиной охоте и налет может произойти в любой момент и с любого направления.

В этот момент дверь домика распахнулась и появился Серега. Своим видом он напоминал человека, в данный момент счастливого во всех отношениях. Он выглянул в моих комнатных тапочках (одних на троих обитателей берлоги) на босую ногу, в свежем комплекте теплого белья, поверх которого была надета куртка от зимнего «Монблана», на голову натянул капюшон с меховой опушкой. В круге енотовой оторочки наблюдалась чисто вымытая и выбритая физиономия с неизменными очками, сквозь стекла которых блестели абсолютно счастливые глаза.

- Ну что, будете мыть свои грязные физиономии? - презрительно обратился он к нам.

Володя пошел на помойку вторым, а я решил быстро сделать чистку своему стволу, повторив все то, что делал Володя за полчаса до этого.

Володя появился минут через 20. Степень удовлетворенности жизнью, судя по выражению его лица, была максимальной. Напрашивается интересная мысль, что на гусиной охоте удовольствие, получаемое от красиво добытой птицы, во многом сопоставимо с удовольствием от одной помойки (простите, помывки).

Подошла моя очередь принять помойку в слегка стесненных условиях. При заезде я предусмотрительно взял с собой тазик, который мы сейчас использовали для мытья по очереди. Помывшись, как было возможно в такой ситуации, я переоделся в чистое белье. Выражение моей физиономии, по всей видимости, походило на те, что я видел ранее у своих напарников.

Я решил преподнести сюрприз своим напарникам. Они уже вошли в домик, а я сходил к ''нычке'', где рядом с ней у меня была закопана в снег последняя большая бутылка «Жигулевского».

Мое появление в домике с остатками копченой мальмы и бутылкой пива вызвало немую сцену.

Первым пришел в себя Володя:

- Ты где это взял? Сколько раз домогались, пивка хотелось, аж жуть! Скажи, пожалуйста, многоуважаемый Чубайс, у вас совесть есть? – с благородным гневом в голосе выдал он мне.

- Дорогие Доны, вы отказываетесь от пива? – нагло спросил я.

- От пива не отказываемся и от водки тоже! Но все равно сволочь вы, батенька, - в один голос заявили Доны.

- Ну и пусть! – сказал я в ответ, скручивая голову бутылке и разливая прохладное пиво по кружкам.

Послышалось довольное кряхтение. Копченая мальма прекрасно дополняла ощущения. Расслабленное Володино сознание сыграло с нами злую шутку. После того как закончилась двухлитровая бутылка пивка, он кинул крамольную мысль, которая подспудно жила в головах каждого:

- Мужики, может быть, по рублю и в школу не пойдем? – ненавязчиво произнес он и лукаво глянул на каждого из нас.

Смех долго сдерживать не пришлось – он тут же перерос в дружный одобрительный хохот.

Как-то незаметно наступило время ужина. К сваренному Володей супчику из сайры решили добавить грудинки и сыра из нашей любимой ''нычки''.

Володя решил накрывать на стол, а мы с Серегой вышли из домика просто подышать воздухом. Вернувшись, я дозаправил ''Колеманку'' чистым бензином. Она оправдала наши ожидания и прочно заняла свое место в жизнеобеспечении нашей берлоги. Мы стали относиться к ней уважительно, а возможность даже читать у стола оценивается здесь очень высоко.

Володя споро управлялся с ужином, жизнь шла своим чередом.

-Мужики, а если по единой перед ужином? - предложил Володя.

Его физиономия выражала полное доверие к нам и не допускала ни малейшей возможности нашего отказа. Неугомонная на подначки Володина натура искала приложения своих сил, и он не нашел ничего другого, как вновь напасть на меня. Повод нашел благой: как всегда, больше всего хочется того, чего никогда не пробовал.

- Серега, а чего мы сделаем Чубайсу, если завтрашний гусь в сметане и с брусникой будет несъедобным? - Володя решил начать свою атаку.

Вообще, идея приготовить гуся по такому рецепту становилась навязчивой. Неожиданным это приготовление уже не будет, но у меня не оставалось ни единого шанса на прокол.

Или съедят, или покусают. Выбор, как говорится, небогатый.

Ничего примечательного в этот вечер больше не произошло. Мы плотно поужинали, выпили по три неизменных вечерних стопочки.

С сегодняшнего дня мы перешли Рубикон нашего пребывания на Ланковой.

Перед сном Серега вышел из домика, набросив зимнюю куртку. Его не было минут пятнадцать. Вернулся он, полный благодушия, и поспешил поделиться радостью:

- Серега, я сейчас слышал чирков, и шилохвости появились!

В его словах прозвучало такое удовольствие, которое сможет получить только человек, способный оценить голоса просыпающейся для нового жизненного цикла тундры.

Это было составной частью охотничьего счастья вместе с красиво битыми влет гусаками, лебедями и с другими составляющими многогранного всеобъемлющего понятия - ОХОТА! Мало того, впереди были еще минимум девять или десять дней - дней непредсказуемых, желанных.

Я заснул с надеждой, что Дед снимет с меня наказание, которое я получил сегодня. Я свято верил в то, что это произойдет.

 

11 .05.07.

Ночь прошла не без приключений. Впервые за все время нашего пребывания на Ланковой у нас взбесилась печка. Последним дрова на ночь закладывал Володя, сделал вроде бы все как обычно. Труба на ночь была заглушена большой консервной банкой с продырявленным дном, что существенно уменьшало тягу. Тем не менее я проснулся часа в три ночи от дикой жары, заполнявшей собой все пространство домика. Все обитатели берлоги лежали поверх своих спальников, обливаясь липким потом.

Печка часто потрескивала, продолжая вбрасывать в пространство домика все новые калории. Мы все любим тепло, но, когда его становится слишком много, как в этот раз, ты покрываешься липким потом. Пребывание в домике становится невыносимым. Причина этого, скорее всего, в том, что находившиеся в домике сырые ночные дрова подсохли в поверхностных слоях. При их плотном соприкасании в печи поднялась высокая температура, создавшая в печке избыточную тягу. Как хороший дизельный двигатель, печка пошла в разнос.

Зажег фонарик, постоянно лежащий на лежанке, встал, обул тапочки, глотнул из кружки чай, традиционно оставленный на столе. Чай был теплым. Напарники тоже испытывали сильный дискомфорт от жары, ворочались во сне, но проснуться пока не могли. Просто любили тепло гораздо больше, чем я.

Для начала настежь открыл дверь и сам на несколько секунд выскочил на улицу. На более длительное время просто опасно: простуда бродит всегда рядом и очень не хочется с ней встречаться и тем более общаться. Вернулся в домик, набрал большую кружку воды и, открыв дверцу, плеснул ее в печь. Она возмущенно зашипела, вероятно, не понимая смысла моих действий. Она честно несла свою вахту на переднем крае борьбы с холодом в самые экстремальные дни нашего пребывания здесь, и никто не останавливал ее, заставляя умерить пыл в бескомпромиссной борьбе. Дверь была открыта минут 15, пока холоду позволили немного отвоевать утраченные позиции в домике. Я вновь закрыл дверь, когда появилось ощущение легкой прохлады. К тому времени беспощадно залитая печка перестала отдавать тепло в таком количестве. Из нее по-прежнему доносилось недовольное шипение.

Мужики так и не проснулись – они просто укрылись и продолжали спать. Я выбрал две самых толстых из имеющихся в домике сырых чурок, уложил их в печку. Печка должна отдавать тепло от горящих дров ровно и без экстрима. Сделав это я вновь завалился к себе на лежанку.

Ночь требовала к себе уважительного отношения. Она дает нам возможность отдохнуть перед грядущим охотничьим днем.

Общий подъем произошел около восьми утра. Быстро встали, привели себя в порядок и позавтракали.

День, похоже, обещал быть пасмурным и ветреным. Облачность стала ниже, а ветер немного сильнее по сравнению со вчерашним днем. Появилась вероятность изменения погоды.

Перед уходом в скрадок поймал себя на мысли, что сегодняшний день должен преподнести нечто незабываемое.

Я не мог понять, чем обусловлена моя мысль: шестым чувством, третьим глазом, озарением, предвидением или чем-то еще.

Разошлись около 9 утра, проведя по приходу весь стандартный набор работ. Пожелав друг другу удачи, мы с Володей заняли свои места.. Ветер дул нам в лицо и являлся одновременно попутным для гусей.

Гусь потянул как-то сразу же и везде. Был момент, когда одновременно в поле зрения на разных высотах и расстояниях наблюдалось до 10-15 табунов гусей. Они все идут с криком. Крики разные по тональности: кричат гуменники, белолобики . Зрелище из серии незабываемых. Но результативных налетов нет, и мы вновь находились в ожидании, с удовольствием и нетерпением рассматривая в бинокль гусиные стаи.

Дважды стаи проходили правее Володиного скрадка. Ему манком удавалось слегка доворачивать стаи, тут же уходящие в сторону Серегиного озера. Проходящие две стаи произвели с Володей честный обмен. Володя презентовал каждой пролетающей стае по паре выстрелов с гарантией невредимости их членов. В обмен на Володины презенты ему в ответ были адресованы недобрые, гортанные крики потревоженных гусиных стай. Очень хотелось бы услышать дословный перевод с гусиного языка на русский. Я сам умею довольно неплохо ругаться, но не уверен, что при таком переводе сказанного гусями в наш с Володей адрес у меня бы трубочкой не свернулись уши.

В какой-то момент активный лет гусей прекратился. Лишь изредка продолжали обозначать себя небольшие проходящие стайки.

Иногда такой массовый пролет может являтся предвестником его окончания, и в какой-то мере это стало вызывать чувство легкого беспокойства, которое мгновенно исчезло.

В любом случае охота уже состоялась! И это уже является главным.

Ну, а за всем остальным мы просто понаблюдаем. Посмотрим, оправдаются ли мои утренние предчувствия.

Ветерок, уже похожий на весенний, продолжал дуть нам в лицо. Облачность стала еще ниже, все небо потемнело, но снега не было. Возможно, опускающаяся ниже облачность заставит проходящие маршевые стаи снизиться нам на радость.

С результативным налетом первому повезло Сереге. Из налетевшего на него табуна белолобиков Серега сразу же выбил одного. Гусь, сложившись в воздухе, рухнул вниз.

Второй гусь после дополнительных двух выстрелов отделился от стаи и сразу же ушел в сторону на той же высоте, на которой летел. Затем резко начал набирать высоту, часто и мощно взмахивая крыльями. Поднимался он вверх практически свечой и, добравшись до высоты приблизительно 400 –500 метров, опять поменял направление. Полет на короткое время вновь стал горизонтальным затем гусь снова пошел вниз, одновременно меняя направление полета по горизонтали в разные стороны. Картина, наблюдаемая в бинокль, заинтересовала, и я продолжал внимательно отслеживать происходящее.

Гусь продолжал совершать в воздухе немыслимые хаотичные маневры, постепенно снижаясь. Опустившись до 100- 150 метров над землей, он вновь начал подниматься вверх, отдаляясь от Серегиного озера в нашу сторону. Такой полет в таком темпе мог говорить о том, что гусь получил касательную рану в один из отделов мозга.

Гусь прошел от меня на расстоянии метров в 250. Полет по-прежнему был беспорядочным. Птица меняла высоту полета от 30-40 до 150-200 метров над землей. Затем гусь снизился, и я потерял его из виду. Он исчез за участком лиственничника.

Самое интересное, что этот гусь еще раз обозначил себя. Не могу объяснить причину, почему я обернулся назад именно в этот момент. Я увидел летящего в моем направлении гуся-одиночку на высоте 30-40 метров от земли по совершенно немыслимой траектории. Он менял направление полета как по горизонтали, так и по вертикали совершенно непредсказуемо. В то же время шел на очень высокой скорости. Минимальное расстояние от меня было около 40-50 метров, и я сделал три безрезультатных выстрела. Гусь продолжал лететь по только ему известной траектории, но летел точно в ту сторону, где и был ранен. После того как он со снижением ушел в сторону Серегина озера, я потерял его из виду. Он просто скрылся за приозерными лиственницами.

Как оказалось, за всеми этим гусиными кульбитами в свой бинокль наблюдал и Серёга.

Потом он рассказал: гусь еще раз поднялся метров на 300 на расстоянии до 600-800 метров. Возможности гуся оказались не безграничными – силы покинули его, и, сложив крылья, он упал на землю. Серега не смог засечь точное место его падения. К сожалению, этого гуся мы потеряли.

А время неумолимо шло к обеду. Будучи связанным обязательствами по приготовлению гусака с брусникой и сметаной, я двинулся в домик. Вспомнились злобные угрозы покусать в случае моей неудачи со стороны двух очень недобрых благородных Донов.

Я уже был готов выйти из скрадка, как услышал голоса белолобиков. Опустившаяся облачность заставила их сильно снизиться, ветер хоть и был попутным, но сильно трепал в полете стаю, идущую просто кучей. Высота полета была не выше 40 метров. Стая шла в направлении Серегиного скрадка.

Смутное предчувствие подсказывало, что сейчас у напарника будет охотничий праздник, и я наблюдал все это в бинокль.

Серега поманил, как всегда, виртуозно. Охотно отозвавшаяся стая продолжала по воле вожака подлетать к очень опасному для ее членов месту. Знаком того, что Серега неожиданно появился в поле зрения гусей, была сделанная ими горка. Гуси попытались резко набрать высоту. Одновременно с этим зазвучали приглушенные ветром выстрелы. Серега в быстром темпе выстрелил четыре раза. С удовольствием наблюдал, как три гуся одновременно начали падение. Два падали отвесно, третий со сломанным крылом вращался в воздухе.

- Ну, наконец-то, у Сереги удача. Три с одного налета - это красиво! - порадовался я за друга.

Раздались еще два Серегиных выстрела, и все затихло. Как говорят разведчики, наступил момент истины! Я вышел из скрадка, подошел к Володе.

Его лукавая улыбка сразу же подготовила меня к тому, что сейчас опять будут нападать любители гусятины.

Желая упредить Володины происки, я первым выдал:

- Оголодавших без гуся Донов приглашаю на дегустацию часа через полтора-два. Вопросы есть?

- Не-а! - в тон ответил Володя. Уже вслед услышал шутливо-язвительное:

- И не дай Бог гусака загубишь, покусаем!

- Не дождётесь! - получил в ответ Володя.

Основной мыслью при приготовлении гуся по этому рецепту являлось соединение вместе вкусов дикой гусятины, сметаны, специй и брусники. Что-то в этом сочетании могло показаться невероятным и неприемлемым. Кроме этого, блюдо и картофельный гарнир планировалось приготовить отдельно. Я был уверен, что блюдо, еще не родившееся на свет и уже успевшее стать навязчивой идеей, не разочарует никого.

По приходу в домик, глотнув чайку, я принялся за воплощение в жизнь своего замысла. Гусак для приготовления этого блюда был любезно принесен Серегой. Я сделал все необходимое и поставил котел с гусаком на печку, добавив немного воды. Сразу же поперчил. Все предельно просто и естественно. Быстро почистил картошки на гарнир, засек время и вышел на улицу. Все-таки интуиция меня не подвела. Я вышел вовремя.

Как впоследствии выяснилось, стайка гуменников налетела молча, без звука. Володя ее заметил в последний момент, и у нее был небольшой шанс пройти без потерь.

Первые два Володиных выстрела я по непонятным причинам не услышал.

Картина, увиденная мной, была прекрасна. Я наблюдал Володин скрадок и его самого, в нем стоящего. Он вел стрельбу по небольшой стае гусей в двадцать, находящихся от скрадка метрах в 30-40. Один чисто битый гуменник уже отвесно падал к земле. После еще двух Володиных выстрелов еще один из гуменников начал отвесное падение вниз. Первый гусь упал в воду перед скрадком, подняв большую кучу брызг. Жаль, не было солнца, зрелище было бы еще краше.

Второй сбитый гусь упал метрах в 20 за скрадком. Похоже, гуси были биты чисто и не проявляли намерений улететь или убежать. В этот раз Володя резво выбежал из укрытия и начал собирать свои трофеи. Похоже, для моих друзей день действительно может стать необычным.

«Да и слава Деду, пусть мужики отрываются. Не могут все одновременно быть наказаны за бестолковую стрельбу. Я это переживу», - подумал я.

Гуменник на плите продолжал при помощи печки приводить себя в пригодное для блюда состояние. Я вошел в домик, проверил наличие сока в котле, чтобы исключить любую возможность пригорания, и опять вышел на улицу.

День продолжался по только Деду известному графику. Ветерок немного усилился, но направление не менял – он продолжал быть для гусей попутным.

Находясь у домика, я услышал гусей с двух разных сторон. Звук раздался в направлении Серегиного озера и одновременно со стороны соседской бани.

Я сорвал с гвоздя ствол и быстро выдвинулся к выходу на озеро, не выходя на открытое место. Предельно спокойно я наблюдал за тем, как на высоте метров в 30 над моим скрадком проходили стая гуменников птиц в 10-15. . Еще немного, и они могли залететь погостить в отсутствие хозяина.

- Ладно, это не мои, - спокойно сказал я себе.

Пошел в домик, проверить, как ведет себя котел с гусем. Здесь все было хорошо: домик вновь наполнялся чарующим запахом дикой тушеной гусятины. Оставалось только дождаться неполной готовности гуся, чтобы добавить экспериментальные составляющие – сметану и бруснику.

Мысль приготовить гуся именно таким образом пришла еще в городе. Специально купил три пакета сметаны, старательно упаковывал, чтобы довезти и не раздавить при транспортировке. Предположение о том, что вкусовая гамма из оригинальной по вкусу дикой гусятины, кисло-сладкой брусники, сливочной сметаны, лука, специй окажется великолепной, требовало проверки. Эксперимент вступал в завершающую стадию.

Я долил в котел немного воды, проверил готовность мяса. Оно было готово, и я добавил в котел пакет сметаны.

Самым ответственным моментом для меня было определить необходимое количество брусники. Как говорят наркологи, я боялся передозировки - излишняя кислота могла испортить блюдо. Все-таки угроза со стороны Володи быть покусанным не давала покоя. Интересно было наблюдать, как снежно-белая сметана начинает точечно окрашиваться в розовый цвет.

Первую пробу соуса снял минут через пятнадцать. Она привела в восторг. Всю гамму вкусов можно выразить фразой известного сатирика:

- О - БАЛ - ДЕТЬ!

Что я и продолжал делать, внося небольшие коррективы добавкой брусники, соли, специи. Это была уже шлифовка. Котел с готовым блюдом я поставил на край печки. Сразу же поставил варить гарнир.

Я решил сделать ревизию в коробках с продуктами, лежащими в лабазе с целью накопать чего-нибудь на холодную закусочку.

Из моей ''нычки'' перепробовали все. Там просто не было ничего нового, но кое-что еще осталось.

Намерения изменили, как всегда здесь, голоса гусей. Пронзительные крики раздались со стороны нашего озера. Я успел подбежать к выходу на озеро и стал свидетелем еще одной Володиной удачи.

На него Дед опять направил стаю. Стайка небольшая, но само качество налета вызывало только БЕЛУЮ зависть.

Гуси заходили слева направо, кучкой и громко кричали, намереваясь снизиться. Намерения их стали выполняться, стайка стала заходить к профилям. Володя не манил, а вероятно, молча наблюдал за ними в готовности к достойной встрече.

Он напустил их метров на 40-50 и начал стрелять. Первый белолобик начал выпадать сразу же после первого выстрела, второй выстрел прошел мимо, после третьего выстрела со сломанным крылом вывалился еще один.

Володя добил подранка, вышел из скрадка и собрал всех битых гусей. Постоял немного там, где добрал второго, рассмотрел поближе свои трофеи. Перед тем как двинуться к домику, он забрал из скрадка лежавших там двух красавцев гуменников.

Со стороны картина Володиного возвращения напоминала триумф римского императора. В каждой руке по два гусака, ствол за плечами. Жаль, я не запечатлел и это его возвращение на видеокамеру.

Четыре гусака буквально за 3 часа ожидания - это пока рекорд для нашей берлоги. Ширина Володиной улыбки уже не помещалась во всю Ланковскую долину. Это было что-то более широкое. Володя не дошел до домика метров 10-15. Со стороны Серегиного озера раздались четыре или пять выстрелов. После паузы раздались еще три. Стало тихо.

- С полем, Володя, – сказал я напарнику.

Он меня не услышал. Улыбка абсолютно счастливого человека занимала все отведенное природой для нее место. Его не было рядом , он предположительно находился в охотничьем раю. Понемногу он начал возвращаться к реальности.

- Серега, ты представляешь, я за всю жизнь до Ланковой добыл четырех гусей, а сегодня за три часа взял столько же! – восторг был написан на его лице.

Володя повесил ружье на гвоздь в стене и двинулся к вешалке. Гусь должен висеть на вешалке!

Я быстро зашел в домик, проверил, как ведет себя наш обед.

Я снял готового гусака с печки и поставил на имеющуюся на этот случай сетку. Там он уже не кипел, а просто стоял горячим. После проверки картошки на готовность я слил ее, бросил сливочного масла и также водрузил на сетку. Сразу же налил три стопочки – традиции нарушать нельзя.

Из домика прошел к вешалке, где Володя заканчивал поселение своих трофеев на временный постой.

- Володя, с полем! - повторил я.

Володя оглянулся, и я понял, что, наконец, он меня услышал. В голове пролетела шальная мысль: оказывается, человеку с душой охотника нужно до смешного мало для того, чтобы стать абсолютно счастливым. Всего четыре результативных выстрела, и ты на вершине блаженства. Возраст значения не имеет.

Умудренный жизнью Володя, взявший в жизни полувековой рубеж, в одно мгновение превратился в ребенка, получившего долгожданную игрушку. О его душевном состоянии можно было судить по его глазам. Такие глаза бывают только у счастливых детей, и они не могут лгать.

- Володя, пойдем в домик, там стопочка есть! – предложил я ему.

Мы молча вошли в домик, где я передал Володе ритуальную стопочку и кусочек сыра.

Володя все понял, подошел к печке и открыл дверцу. Пауза на этот раз была более длительная, чем обычно. Володя вслух не сказал ни слова, но по выражению лица было видно, что из глубины своей души Володя передавал Деду что-то сокровенное. Он вылил стопочку в огонь печи и бросил кусочек сыра. Дань уплачена, и Володя подошел к столику.

Там его ожидала другая стопочка, предназначавшаяся лично ему. Она была как нельзя кстати - удачу напарника необходимо отметить.

- Твой ФАРТ, дружище, – поздравил я друга с удачей.

Лицо Володи продолжало светиться лучистой детской улыбкой. Мы выпили по стопочке, закусили селедкой.

- Серега, а чем так вкусно пахнет? – спросил Володя.

Это был знак, что он полностью вернулся к реальности.

- А это Ваш заказ! Гусак в сметане и с брусникой, - ответил я.

- Да уж! – многозначительно ответил Володя.

Приготовленный гусак своими запахами из-под крышки котла призывал к немедленным действиям по его дегустации с последующим полным уничтожением. Но вдвоем такие процедуры проходят, как правило, плохо - для получения более полного удовольствия по русской традиции нужно не менее трех участников. Решение пришло мгновенно. Нужно идти за Серегой.

Но идти никуда не пришлось. Я дошел только до вешалки. Перед глазами предстала уникальная картинка.

Серега уже находился метрах в пятидесяти от домика . Ствол был перекинут назад за спину, в обеих руках болтались гуси. Болтались они красиво, смачно, с большими амплитудами. Их величина определялась длиной гусиных шей. Точное количество гусаков, транспортируемых Серегой к домику, по всей видимости, превышало Володино. Серега устало дошел до вешалки, отпустил пальцы и из его рук выпали гуси. Эта куча лежала рядом с вешалкой с претензиями занять там свои места.

- Серега, ты чего натворил? Сколько? - спросил его Володя

- Шесть! - коротко ответил Серега, утерев пот со лба.

В этой гусиной куче лежали три гуменника, и три белолоба. Я глянул на Серегу. Должно быть, самые яркие реакции на такую охоту он уже перенес. Трудно описать всю палитру охотничьих впечатлений, которая накрывает охотника после стрельбы с такими результатами. Их лучше пережить хотя бы один раз, и все станет понятно.

На секунду мне даже показалось, что вокруг Серегиного силуэта появилось какое-то яркое, многоцветное свечение. Вероятно, так светится адреналин при его избытке внутри организма.

Серега молча подвешивал гусаков на вешалку. Движения были уверенными, но медленными и несколько торжественными. .

Закончив эту процедуру, Серега обернулся к нам, с улыбками наблюдающим за этим процессом.

- Мужики, я здесь охочусь больше 15 лет. Бывало всякое, но чтобы за четыре часа добыть то, что иногда добываешь за полмесяца, такого еще не было . И вообще год уникальный! Я уже взял полтора десятка гусаков и установил личный рекорд, - закончил фразу Серега.

В его голосе я уловил какую-то плохо скрываемую грусть.

- Чего грустишь, дружище? С полем! С великолепным полем! - поздравили мы с Володей Серегу.

- С сегодняшнего вечера я записываюсь в общество ''Зеленых'' и ''Союз пацифистов''. Ствол поднимаю только в качестве самообороны. Причина простая – хватит! Я взял в общей сложности столько, сколько мне нужно. Нельзя брать у Деда больше, чем нужно.

- Не волнуйся, найдем, чем тебя занять. И вообще, благороднейшие Доны, пора напасть на гуся с брусникой. Он, наверное, уже вспотел! - внес я предложение.

Не торопясь, вернулись в домик, где моим друзьям сейчас придется соединить дурманящие запахи необычно приготовленного дикого гуся и адреналин, распирающий их изнутри и, как мне показалось, даже светящийся. Все это будет оттенено хорошей холодной водочкой.

Я налил на этот раз четыре стопочки и после этого приступил к раскладке ставшего нарицательным блюда.

Отдельно приготовленный гарнир из вареного картофеля я начал обкладывать кусками тушеной гусятины. Все это сверху заливалось неповторимым по цвету соусом. Он стал розоватым из-за соединения снежно-белой сметаны и темно-бурой брусники. Все это внешне было очень необычно и привлекательно, вкус этого блюда нам придется оценить прямо сейчас.

Я отрезал кусочек ароматной гусятины и вместе с ритуальной стопочкой молча передал его Сереге.

Утомленный адреналином, Серега медленно взял это в руки и молча подошел к печке. Мы с пониманием отнеслись к важности момента, и в домике повисла тишина, лишь изредка нарушаемая печкой.

Для Сереги это был день рекорда, поэтому общение с Дедом должно быть особо доверительным. В этот раз Серега дольше обычного общался с Дедом. Ему было о чем поговорить с ним и за что поблагодарить. Мы не мешали и терпеливо дождались окончания Серегиной беседы. Дед принял дань и закуску благосклонно, и мы смогли наконец-то приступить к дегустации.

Тост предложил я:

- Мужики, за ваш Фарт! И за ваш день! Это дорогого стоит, - коротко сказал я.

Особо вкусной водочка, вероятно, показалась Сереге. К нему Дед был сегодня наиболее благосклонен.

- Ну что, благороднейшие Доны, есть желающие отказаться от гуся с брусникой? – начал я доканывать мужиков, выдержав паузу, необходимую для того, чтобы попробовать блюдо. На себе я тут же поймал два недоуменных взгляда своих напарников. Взгляды смогли выразить только одно: более идиотского вопроса в более неподходящий момент было трудно придумать.

Первым в ответ что-то промычал Володя. Говорить не мог. Он старательно жевал мясо, усиливая вкус соусом из ложки. Серега делал все это молча и размеренно, наслаждаясь вкусом блюда. Пауза длилась еще некоторое время. Прервал ее Володя:

- Серега, а добавка будет, чего-то быстро мясо закончилось?

- Тоже не мешало бы добавочки. Мужики, без лишней скромности могу сказать, что ничего подобного никогда не пробовал, хотя готовили диких гусаков разными способами. Серега, это будет нашей кулинарной визитной карточкой нашего домика, - прибавил тезка.

- Буду только рад, - ответил я другу.

Пока я организовывал добавку гуся с соусом, Серега наполнил стопочки. Тост опять произнёс я:

- Мужики, в такой день тост может быть только один – за

вашу удачу! Другого в такой день я не вижу.

- Спасибо, дружище,– не сговариваясь, ответили мне мужики.

Вторая стопочка пошла мягко, в удовольствие, как и предыдущая. Ввиду необычности блюда гусь в тарелках исчезал с космической скоростью.

- Серега, а там еще добавочки не найдется? - спросил Володя.

- Вам чего - картошки, хлеба или «Доширак»? Вам за ваши прошлые критиканские выпады по поводу блюда вообще ничего больше не полагается, – начал я дурачиться.

- Нет, вон той невкусной гусятины, хотя бы чуть-чуть?- продолжал клянчить добавку Володя.

Остатки гуменника были достойным завершением праздничного обеда.

- Все, гусак с брусникой умер! С добавкой не приставать! - предупредил я мужиков.

- Так быстро, - с сожалением произнес Володя.

Третий тост сказал Серега, он по-прежнему был измучен адреналином:

- Мужики, пусть охотничья удача сегодняшнего дня, посетившая меня сегодня, будет у каждого из вас. Пусть будет так!

Мы с удовольствием приняли по третьей. Слегка остывшая гусятина приобрела второй, более ярко выраженный вкус. Мы продолжали им наслаждаться, фиксируя его в памяти.

Как ни печально, не каждый раз даже во время весенней охоты предоставляется такая возможность. Все это оценивается позже, когда нестерпимо хочется любой дичи при полном её отсутствии. Уникальность этой весны нам еще предстояло осмыслить, а пока мы продолжали купаться в адреналине в компании с КАЙФОМ, который по- прежнему проживал у нас в домике.

Закрепить все полученные ощущения оказалось возможным только лежа и с дремотой. Вариант был единственным. Возражений не было.

Сразу же после водворения на лежанку раздался дружный молодецкий храп. Жизнь продолжалась вместе с весенней гусиной охотой.

Спали мы довольно долго.

Первую попытку проснуться и встать сделал Володя. Он встал, хлебнул чаю и вновь лег на лежанку. Но храпа не последовало, только ровное дыхание.

Я изображал спящего, с интересом наблюдал за происходящим.

Затем привстал на лежанке Серега, задумался на мгновение о чем-то своем и решил все-таки покинуть пределы лежанки. Надев берцы, он встал и налил себе чайку. За последние часы в нем произошли разительные перемены. Передо мной сидел человек, вид которого говорил о многом.

Я впервые видел человека, который сам, по своей воле зачехлил оружие в сущности на пике лета. Охотничий азарт Сереги мне известен. Своей неуемной энергией он заражал любую компанию, где бы ни находился. Но сейчас я видел перед собой ОХОТНИКА, не жаждущего дополнительных трофеев. Он не пресытился уже добытым, просто в дело вступило незыблемое правило НАСТОЯЩЕГО ОХОТНИКА: не бери у Деда больше, чем тебе нужно!

Сказать ''Хватит!» в такой ситуации может только настоящий ОХОТНИК. Я наблюдал перед собой уходящую натуру, – к сожалению, сейчас в лесу становится больше дебилов с оружием, чем ОХОТНИКОВ. Слава Деду местной тундры, что ОХОТНИКОВ здесь больше...

- Серега, а я знаю, почему тебе сегодня не везет, - обозначил подначку с лежанки Володя.

- Ну, и почему? – спросил я, прекрасно зная, что готовится какой-то прикол.

- Бриться надо! Они на бритые физиомордии летят! – коротко, как выстрелил, выдал Володя.

Дружный смех троих обитателей берлоги означал одно:- прикол оценен по достоинству.

- Бриться все равно не буду. Из вредности, - ответил я Володе.

Жизнь нашей берлоги продолжалась по утвержденному ранее плану. Подошло время двигаться в скрадки. Этот график для нас с Володей пока еще не был отменен.

Серега валялся на лежанке с видом триумфатора. Он почесывал живот, наблюдая за нашими сборами.

- Ну что, спаниели несчастные, опять в скрадки бедных жирных толстых утков мочить? Злые вы! Вам птичку не жалко? - снисходительно напутствовал он нас.

Все верно: мавр взял своих гусаков. Он теперь может лежать на лежанке и чесать пузо.

Скрадки встретили привычной обстановкой, профиля - привычными обязанностями. Все сделали как обычно, только к профилям на лед пробираться становится все сложнее.

Разместились как обычно в ожидании налета.

Я все-таки надеялся на то, что хозяин снимет свое наказание и пошлет мне налет. Я еще не достиг того уровня гармонии охотничьей души, в котором находился сейчас оставшийся в домике Серега.

Гуси, по всей видимости, решили сделать перерыв в активном перелете. Две-три пролетающих вне выстрела стаи картины не меняли .

В 2005 году пиковым днем пролета было 12 мая. В этот день мы за один день подтянули результаты, а с 13 мая гусь вообше перестал идти. До отъезда 15 мая мы не добыли больше никого. Как будет на этот раз, знает только Дед, по воле которого я пока нахожусь в аутсайдерах по результатам добычи.

До окончания зорьки просидели без выстрела, расслабились.

Меня уже посещали мысли закончить охрану скрадка и присоединиться к Сереге.

Я глянул в сторону домика и заметил два силуэта птиц, идущих с его стороны. Вначале я принял их за очень больших воронов, настолько темными мне показались их силуэты. Я продолжал наблюдать за полетом этих молчаливых постепенно приближающих птиц. Смутное сомнение стало меня терзать, и я поманил манком. В ответ услышал, глухой, басовитый, сочный гусиный голос. И здесь меня осенило: это - таежники!

В полете они довернули немного влево от первоначального направления, и я увидел двух таежных гуменников во всей их горделивой красе. Я еще раз поманил, и птицы начали снижаться на профиля.

Я подпустил их метров на 40, встал в скрадке и, прицелившись, выстрелил в летящего справа гуся. Они начали стремительно набирать высоту, уходя вправо. Первым выстрелом я умудрился промахнуться в такую громадину.

На первый взгляд, нет ничего проще - попасть в нее на таком расстоянии. Иногда крошечного чирка бьешь так, что сам удивляешься. Здесь же – промах в самый ответственный момент.

Второй выстрел в почти развернувшегося назад гусака сделал сразу же. Гусь просел и с высоты метров в 15 вертикально снизился почти до земли . Я прицелился вновь и решил закончить этот налет.

Нажатие на спусковой крючок не привело к так необходимому сейчас выстрела. Я попытался передернуть затвор в надежде, что просто произошла задержка в стрельбе из-за некачественного патрона. Увы, затвор был в крайнем заднем положении. Это означало только одно - магазин пуст! Раненый гусь не сел на землю. Он нашел в себе силы прекратить падение и вновь начал набирать высоту, медленно и тяжело возвращаясь в воздушную стихию к летящему метрах в 30 от него невредимому попутчику.

Я крикнул Володе, чтобы он среагировал на эту ситуацию, но по непонятным причинам он не стрелял. Они прошли над его скрадком метрах в 20 и неспешно улетали от него прочь. За все это время гуси перекликнулись только один раз – такими же грудными, низкими гортанными криками. Я, сколько мог, наблюдал полет двух гусей. Сколько я их видел, они летели вдвоем. Значит, рана легкая, пусть он выживет по воле Деда!

Ситуация была предельно комичная: в скрадке стоит взрослый дядька, кроет себя последними словами и держит в руках ружье с открытым затвором и накрученным магазином, позволяющим довести количество патронов, находящихся в готовности, до 8 штук. Вот только самый нужный патрон этот умный дяденька ТУПО ЗАБЫЛ вставить. В какой-то момент я перестал добавлять в магазин патроны и был за это сейчас жестоко наказан Дедом. Так откровенно и просто осторожные таежные гуменники налетают очень редко.

Я вылез из скрадка и решительно двинулся к Володе.

- Дружище, ты чего отпустил этих негодяев? - спросил я.

- Сам не пойму, куда смотрел! - чертыхнулся он.

Я рассказал ему о причинах своего досадного прокола. Володя понимающе хмыкнул и ничего больше не сказал. Мы молча прошли к домику.

Свет от «Колеманки» манил к себе в тепло и уют. Там нас встретил Серега. Адреналиновое отравление уже действовало не так сильно.

- Ну что, спаниели, жалуйтесь, кого уронить пытались? - спросил Серега.

Я в красках рассказал ему о произошедшем казусе с таежниками.

- Редко , но бывает! – удивленно признался Серега.

Стол был накрыт для легкого ужина, налитые стопочки ждали нас в качестве антидепрессантов. Мы разделись, по очереди сходили помыться и вернулись в домик.

Я взял стопочку и сказал:

- Мужики, сегодня мы прожили один из лучших дней в нашей жизни. Пусть он останется в памяти как день, ради которых стоит жить!

Мужики с благодарностью посмотрели на меня, и каждый выпил, мгновенно прокручивая в памяти детали гусиных налетов.

В неспешной беседе прошло еще около часа. Потянуло на сон.

Серега встал, набросил куртку от ''Монблана'' и перед выходом на улицу предложил:

- Серега, слушай, сходи завтра на мое озеро, посиди там для разнообразия.

- С удовольствием, дружище, - ответил я напарнику.

Серега пошел послушать тундру. Сейчас для полноты ощущений ему не хватало свистящих звуков утиных крыльев, стремительно разрывающих весенний воздух, свиста чиркового селезня, кряканья чирковой уточки или тонкого свиста шилохвости. Ему хотелось из прошедшего дня выжать максимум адреналина.

Серега вернулся, когда мы уже растянулись на лежанках. Слабый свет убавленной ''Колеманки'' продолжал освещать домик. Он сбросил куртку, повесил сушиться бахилы и валенки, попил чайку. Все делал молча. Сейчас были не нужны лишние слова. В этой ситуации молчание было золотом. Так же молча Серега улегся на лежанку и сразу же сладко засопел в унисон с Володей.

День ушел в прошлое вместе со всеми его эмоциональными взлетами и падениями. Один из тех дней, которые в душе охотника живут столько же, сколько живет душа.

А она вечна!

Последней мыслью, которая пришла перед тем как заснуть, был: пусть Дед снимет с меня наложенное им наказание. С верой и надеждой я уснул.

 

12.10.07

 

Мы с Володей одновременно проснулись в 8 утра. На этот раз все утренние работы взял на себя Володя. Серега, зачисливший себя в ''Зеленые'', мирно похрапывал в углу и намерений просыпаться не выказывал.

Видно, избыток вчерашних впечатлений привел его к состоянию размагничивания, близкому к тому, которое он испытывал во время пурги. Только лучше и качественнее .

При утреннем умывании глаз стало ясно, что денек будет непростым. Ветер направление не поменял. Он слегка усилился по сравнению со вчерашним днем, а облачность стала ещё ниже.

Мы с Володей тихо позавтракали, наполнили термоса и собрались разбегаться по скрадкам.

Проснулся Серега, потянулся и привстал на лежанке. Своим видом он выражал только одно: в ближайшее время с этой лежанки сдвинуть его невозможно.

- Ну что, спаниели, вам по-прежнему нужны гуси? – лукаво спросил Серега.

- Пойдем, посидим. Сегодня точно налетят, - ответил я Сереге.

Разошлись около 9 утра. Тропинка к Серегиному скрадку начиналась сразу же за вешалкой и по большому снежнику вела к берегу озера. Высота снежника в отдельных местах достигала полутора-двух метров. Утром наст надёжно держал идущего по нему человека, и я легко и просто дошел до озера.

Весенняя оттайка не щадит ни одно озеро, находящееся в тундре. Только на каждом озере это приводит к совершенно разным последствиям для возможного проникновения на лед.

В том месте, где Серега сходил на лед, берег был обрывистым. Между берегом и границей прибрежных зарослей был метровый бруствер. За время последней пурги здесь намело много свежего снега. Смерзнуться он не успел и под действием теплого весеннего воздуха начал интенсивно таять. Более того, метрах в пяти от берега образовалась трещина, скрытая слоем талой воды и снежной каши.

Опытный Серега у берега в снежном надуве предусмотрительно приготовил длинный шест, необходимый для безопасного преодоления этой преграды.

Опираясь на шест, не спеша, я преодолел опасный участок. Вышел на чистый лед и оставил шест возле трещины. Он мне пригодится при возвращении назад. Подошел с скрадку, снял рюкзак. Не спеша, достал топор и двинулся к профилям с намерением вырубить изо льда подставки, на которых они находятся.

У Сереги прямо на льду озера стояли корпусные формованные пластмассовые профиля. Естественно, более красивые, более правдоподобные по сравнению со стоявшими на нашем озере. Хотя если сравнить примерное количество налетов на наши озера, то в этом году оно было примерно одинаковым. Этот Серегин скрадок - отдельная песня. Он находится посередине озера и представляет собой сборную конструкцию из квадратных рам размером 1.8 х 1,8 метра, соединенных между собой металлическими кронштейнами. Через металлические ушки скрадок прибивается ко льду толстыми металлическими штырями.

Все это сооружение обтягивается белоснежным пологом. Скрадок прекрасно маскирует и защищает от ветра. Я впервые сидел в таком сооружении, более того, мне никогда до этого не приходилось охотиться на гуся, сидя прямо на льду. Я влез в скрадок, застегнул на липучки выходной полог и занял место на стульчике. Охота продолжалась, и я опять предоставил Деду право распорядиться моей охотничьей удачей.

Ветер хлестал в полог скрадка, он слегка прогибался и прихлопывал. В моем скрадке в ответ на проказы ветра раздавалось шуршание травы, которой была прошита маскировочная сетка. В душе появилось то щемящее, по-хорошему тревожное ощущение, которому предшествует что-то интересное, необычное, значимое и незабываемое для мятежной охотничьей души. Я верил: Дед не обидит меня своей немилостью.

Минут тридцать я просидел в скрадке совершенно спокойно. За это время вне выстрела прошли две гусиных стаи. Шли не- высоко, но очень далеко левее меня, строя в полете не наблюдалось. Сильный, хоть и попутный ветер не давал им идти красиво.

Гусь потянул как-то резко, сплошным фронтом. Точно так же, как вчера. Воздушное пространство над тундрой огласилось криками спешащих на Север гусиных стай.

Большинство пролетающих стай низкая облачность вынуждала опускаться ближе к земле. Хотя в этом гусином потоке у меня не было эффектного налета, я понял, что сегодня должно произойти нечто, что запоминается на всю жизнь.

Минут через пятнадцать мое внимание привлек близкий крик стаи - около тридцати или сорока белолобиков обозначили себя криком почти напротив скрадка. Высота их полета - метров 50-60, вполне приемлемая для результативного выстрела. Я соскочил со стульчика и припал к одной из смотровых щелей, имеющихся в полотнище скрадка. Подманил - гуси охотно отозвались и продолжали лететь в моем направлении.

Летели, громко и устало крича. Я продолжал манить, но в последний момент слегка сфальшивил. Вожак уловил фальшь, и стая начала уходить с отворотом по левую сторону от скрадка. Мне ничего другого не оставалось, как попытать удачи при стрельбе на предельное расстояние по ближайшему ко мне гусю.

- Помогай, Дед, - обратился я за помощью, резко встал и с упреждением в два корпуса сделал поводку без остановки ствола. Раздался выстрел, звук которого глушил сильный ветер. Гусь кувыркнулся в воздухе и начал отвесно падать на лед. Я завороженно смотрел на падающего гуся и больше не стрелял по уходящему табуну. Гусь упал на лед, лежал без движения.

- Спасибо, Дед, - поблагодарил я и выскочил из скрадка.

Вернулось забытое ощущение прилива адреналина в крови.

Возвращалось и укрепилось временно забытое ощущение уверенности при стрельбе. Белолобый гусь был бит чисто. С клюва на лед капала кровь, на боку в местах попадания дроби начинали расползаться пятна крови.

Взял гуся, встряхнул его в руке, вновь ощутив в руке приятную, ласкающую охотничью душу тяжесть. Это еще больше добавило уверенности в себе.

Только сейчас я обратил внимание на то, что при переходе с шестом через воду и снежную кашу я каким-то образом зачерпнул воды в сапог. Теперь нога стала подмерзать, и я был вынужден вернуться в домик и принести с собой сухие валенки в бахилах. Переобуться в сухое придется уже в скрадке.

Время не ждало, и я, уложив свой трофей в станковый рюкзак, двинулся к домику, преодолев опасный участок у берега при помощью шеста.

К домику пришел быстро, повесил свой трофей на вешалку.

Подошел Серега, держа в левой руке двух ощипанных гусаков. Он решил использовать время рационально и на нашем месте ощипывания гусей тихонько их теребил, готовя к опаливанию. Когда он подвешивал ощипанного гусака, я заметил, что правой рукой он вновь шевелит с трудом. Все-таки рука продолжала его доставать. Локоть периодически болел.

- Серега, с полем! Продолжай в том же духе, – поздравил меня Серега.

- А по стопочке? - предложил он.

- А запросто, - согласился я.

В соответствии с ритуалом Серега налил три стопочки.

Без промедления я взял одну из них, кусочек сыра и подошел к печке. Приоткрыл дверцу и, глядя в яркий огонь, сказал:

- Спасибо, Дед, за посланную тобой удачу, за возвращенную уверенность в себе. Верю в то, что удача сегодня не последняя.

Огонь вспыхнул как-то необычно ярко после того, как я вылил водку в огонь. Я решил, что Дед меня услышал. Уверенность в необычности этого дня еще более укрепилась.

Наскоро глотнув чайку, уложив в рюкзак сухие валенки и носки, я двинулся в скрадок. Вброшенный сбитым гусем адреналин требовал повтора.

Придя в скрадок, я переобулся. Ноги должны быть сухими и в тепле – это непреложный закон беспростудного проведения охоты.

Охота продолжалась!

Я вновь погрузился в ожидание, томительное и сладостное ожидание ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА НАЛЕТА!

Гуси по-прежнему тянули интенсивно, слышно их было издалека из-за встречного для нас и попутного для них ветра. Один из табунов начал заходить на озеро со стороны нашего домика. Это второй налет, и во второй раз гуси шли с громким криком. Шли, опять перекатываясь по воздуху, как живой шар.

Мгновенно слетел со стульчика и вновь приник к смотровой щели. Одновременно поманил моим американским манком. Гуси охотно отозвались и продолжали лететь на мой зов. В голове до громадных размеров выросла мысль:

- У меня нет права на промах. Я не промахнусь!

Стая продолжала лететь. Вновь обретенная по воле Деда уверенность придала сил. В последний момент стая немного довернула вправо, поэтому стрелять снова пришлось на расстоянии-50-60 метров.

Тщательно прицелившись с поводкой, выстрелил. По тому, что гусь замедлил полет и остановился на месте, я понял, что попал. Я перенес стрельбу на другого. Второй выстрел не нашел цели, зато третий выстрел оказался точным. Гусь расправил крылья и, планируя, начал снижаться на тундру возле берега озера. Взглядом начал искать первого подранка, выпавшего на некоторое время из поля зрения.

Перед глазами возникла интересная картина: на тундру одновременно планируют два подранка. Моей задачей было точно отследить места их падения и попытаться их добрать.

Первый гусь протянул от берега озера около 100 метров и упал возле небольшого приметного кустика. Параллельно я отслеживал полет второго подранка. Планируя, он утянул от места падения первого еще метров на 150.

«Да, ситуация. Два подранка на тундре одновременно это много», - подумал я про себя.

Быстро расстегнув липучки на пологе скрадка, выскочил на лед. Необходимо срочно выходить на берег и пытаться добирать своих подранков. Расстояние до берега преодолел бегом.

Но в самом близком к берегу месте я не смог перейти на тундру. Путь мне преградила каша из снега и воды, доходившая до колена. Я вынужден был вернуться на лед и глазами искать другое место, пригодное для перехода.

Я ушел по льду озера в сторону метров на 200, прежде чем нашел необходимое для перехода место.. В итоге мне удалось перейти на бесснежный берег.

Я вернулся к месту своей неудачной попытки перехода на тундру и отсюда начал поиски подранков.

Пока я выходил на исходное для поисков место, взлетов или движения подранков не наблюдалось. Итак, охота продолжалась, и я двигался в готовности к взлету или попытке сухопутного побега моих крестников.

Я, не торопясь, продолжал движение в сторону кустика, где упал первый гусь. Метров за сорок я увидел появившегося гуся. Он стоял с трудом, покачиваясь от гулявших по тундре порывов ветра. Похоже, силы оставляли его и он не делал никаких попыток улететь или убежать. Одним выстрелом я добрал этого подранка, после чего сразу же начал поиски другого.

Прошел около 100 метров в постоянном ожидании, что гусь может себя обозначить каким-либо действием. Напряжение нарастало, интуиция подсказывала: он где-то здесь, рядом!

Я не ошибся. Как по мановению волшебной палочки, гусь возник вроде бы ниоткуда. Я увидел его метрах в 50, уже приготовившегося к взлету. Времени на принятие решения не было. Я бросил первого гуся на землю, вскинул ствол и выстрелил в уже отрывающегося от земли гуся. Он упал сразу и больше не двигался. Сегодня по воле Деда мы со стволом работаем отлично.

Я подобрал первого гуся и двинулся ко второму. Подойдя к добытой дичи, я понял, почему гусь появился так внезапно. Он нашел себе укрытие в небольшой ямке между кочками, что позволяло ему незамеченным наблюдать за всеми моими передвижениями.

Я поднял второго гуся. Желанные охотничьи эмоции переполняли меня. В руках держал двух белолобиков, как символ охотничьей удачи. После некоторого перерыва она вновь посетила меня.

Пока это рекорд сезона – три белолобика за день! И всё же охота продолжается! Даешь новые вбросы адреналина в кровь!

С такими мыслями я вернулся к скрадку, уложил добытых птиц на лед за задней стенкой, спрятав головы под крылья.

Просочился в укрытие и вновь занял место на стульчике в ожидании милости Деда. Ждать пришлось не очень долго.

Следующая стая вновь обозначила свое присутствие над тундрой. Я заметил ее издалека. Взгляд в бинокль позволил определить, что в этот раз на меня может налететь необычная стая: часть гусей в ней представлена гуменниками, вторая часть - представителями более мелких видов. Стая шла низко, метрах в 30 от земли. Всего летело не менее 50 гусей, и шли они развернутым фронтом, отчаянно гомоня на разные голоса. Я вновь поманил манком.

. Я не уверен, было ли дальнейшее поведение гусей реакцией на мой манок. Но стая с громкими криками упорно продолжала налетать на меня, не меняя высоты и направления. ОНА ПРОДОЛЖАЛА НАЛЕТАТЬ НА МЕНЯ! - и именно это сейчас было самым главным для меня в жизни. Время потекло иначе. Оно замедлило свое течение, секунды опять были равны дням.

Я напустил стаю на предельное для результативного выстрела расстояние. Как потом выяснилось, я слегка ошибся в его определении. В голове молоточками пульсировала кровь, и адреналин начал свое действие.

Мое появление из скрадка стало неожиданным для налетающей гусиной стаи. Она сделала горку, но уйти без потерь уже не могла. Сегодня Дед был на моей стороне.

Я прицелился в самого крупного гуся, вынес вперед ствол и с поводкой выстрелил. Мне показалось, что попал сразу, но не стал наблюдать за этим гусем и успел сделать еще три выстрела, прицеливаясь в гусей, веером облетавших мой скрадок. Возможно, и зря я перестал стрелять, но зрелище трех гусей, одновременно валящихся на лед, требовало, чтобы его досмотреть во всей красе. Упали они почти одновременно, один сбил профиль.

Я мгновенно вылетел из своего укрытия на лед.

Возле одного из профилей я уловил движение. Оказалось, что рядом с ближним профилем, покачиваясь, стоит небольшой гусь. Без раздумий добрал этого подранка. Затем подошел к другому сбитому гусю. Здесь было все хорошо. Гусь был бит чисто.

Затем осмотрел лед, ведь после первого выстрела один гусь начал падать. Метрах в 50 от скрадка я увидел того, кого сбил первым. Он лежал на спине, подогнув одно крыло под туловище. Ярко-красные лапы резко выделялись на фоне льда.

Я обратил внимание на то, что окраска брюха у моего трофея была слегка охристого цвета. Я поднял довольно большого гуменника. Верх тела был намного темнее, чем у ранее мной добытых. По сочетанию этих признаков можно уверенно утверждать: Дед послал мне таежного гуменника. Он услышал меня!

Я вернулся к оставленным на льду гусям и определил их видовую принадлежность. Первым поднял белолобика. Его мне не пришлось добивать на льду. Возмутителем спокойствия в этой теплой кампании был мелкий белолобик. Это он пытался вставать на льду и потребовал к себе особого внимания.

В одной руке я держал ТРЕХ гусей, взятых из одного налета. Только сейчас я почувствовал, как спало то приятное напряжение, которое я испытывал за секунды до начала стрельбы. Приятное тепло растеклось изнутри, мир казался розовым, мягким и пушистым. Вероятно, это действовал адреналин, резко вброшенный в кровь в большом количестве.

Я медленно вернулся к скрадку, уложил рядом с лежащими там двумя еще трех гусей. Считать до пяти я пока способности не утратил – возле скрадка лежали ПЯТЬ гусей. До сегодняшнего дня мне НИКОГДА не приходилось за один день добывать ШЕСТЬ гусей.

По воле Деда это случилось. Планка личного дневного рекорда выросла до 6 гусей! Оказывается, на охоте и такое бывает!

Чувство времени оставило меня, может, и чувство реальности на короткое время было утрачено. Я вновь влез в скрадок и застегнул полог на липучку. И опять сел ждать ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО НАЛЕТ! Непонятно какое по счету чувство подсказывало – ОН БУДЕТ!

Вероятно, избыток адреналина, полученный мной сейчас, был способен вызывать из закоулков памяти подобные охотничьи эпизоды. Случай, когда из налета мне пришлось выбить трех гусей, со мной уже происходил в 2002 году на Аэродромных озерах. По иронии охотничьей судьбы это произошло в один и тот же день – 12 мая. Сознаюсь, что эту аналогию я проследил не во время нахождения в скрадке , а уже по ходу последующего описания этого процесса. И всё-таки это случилось именно так.

В тот день мы с моим напарником ушли на озера, расположенные километрах в пяти от базовой палатки. Напарника тоже звали Володя. До окончания охоты оставалось три дня. Снегу местами было еще достаточно, и поутру на лыжах мы успешно дошли до озера. Наст еще держал уверенно. Свою удачу мы ожидали на довольно большом озере. Гусь летал вяло, и полдня мы просидели без выстрелов.

Но вот в бинокль я увидел, как на открытую тундру в полукилометре от нас села стая гуменников. Около тридцати птиц были прекрасно видны. Я долго наблюдал, как отдыхали и кормились эти красавцы. Не знаю, что меня подтолкнуло поменять место ожидания, но я взял с собой стульчик и по прибрежному снежнику, проваливаясь по пояс, прошел метров двести под прибрежным бугром. Только так гуси не могли видеть мое передвижение.

Я почему-то остановился возле торчащего из-под берега толстого дерева. Под его корнями я поставил стульчик и вновь стал наблюдать за сидящими гуменниками. Так прошло минут тридцать.

Внимание отвлекли проходящие рядом лебеди. Они прошли стороной, и я буквально несколько минут не наблюдал за гусями. Когда же я решил вновь глянуть на подопечных и повернулся в их сторону, увиденное на доли секунды повергло меня в легкий ступор.

Прямо на меня на высоте не более двух метров от земли молча шли гуменники. Стремительный полет неожиданно появившихся птиц гипнотизировал. Придя в себя, я встал в рост. Гуси мгновенно начали набирать высоту, еще более ускорив полет и уходя в сторону.

Первый выстрел прошел мимо, второй тоже. Как потом оказалось, первые выстрелы я делал на очень близком расстоянии, и вышедшая из ствола дробь шла еще в контейнере, не зацепив никого из гусиной стаи.

Зато остальные четыре выстрела уронили на землю ТРЕХ красавцев гуменников. Это был шок!

Я собрал свои трофеи, забрал стульчик и по берегу озера, уже никого не таясь, вернулся к Володе. Он из этой стаи выбил одного подранка, утянувшего на озеро к соседям. Гусь был ими добран и вечером торжественно возвращен Володе.

Экскурсия в глубины памяти была прервана раздавшимся справа низким грудным и в то же время резким криком. -

«Неужели таежники? А было бы здорово», - рискнул я помечтать. Взглянул направо и обомлел. Такое бывает только в сказках, кино и на охоте!

На меня справа, как в тире, на расстоянии метров в 40 налетали две громадные птицы. Не могу утверждать, что это были те же два счастливчика, которые ушли от нас с Володей вчера, но за их удачу придется ответить кому-то из этих.

Выстрел навскидку сразу же остановил одного из этих громадин. Гусь сложился в воздухе тряпкой, сразу же обозначив перелом обоих крыльев. Я заворожено смотрел на падающего гуся и напрочь забыл о том, что еще один такой красавец улетал от меня пока на расстоянии выстрела.

Я не стал пытаться добыть второго, отпустил его без выстрела. Вышел из скрадка, подошел к поверженному гусю. Он лежал, повернув ко мне светло-охристое брюхо.

«ТАЕЖНИК!» - молнией ударила в голову очередная порция адреналина. Я поднял птицу, взял за крылья и понял, что этот красавец может побить мой личный рекорд по размаху крыльев добытых гусаков. Это нужно проверить методами объективного контроля при помощи рулеточки. Как потом оказалось, размах крыльев этого красавца был равен 154 сантиметрам. Ровно на 4 сантиметра он превосходил по этому параметру добытого на Арманском побережье гусака-одиночку.

Тяжесть добычи, оказавшейся моим трофеем, более чем приятно легла на руки, и с трудно передаваемым чувством я уложил добытого красавца в компанию к уже лежавшим там гусакам. За скрадком лежали уже ШЕСТЬ гусей!

Планка личного рекорда выросла до семи штук за неполный день охоты. Дед с лихвой вознаграждает меня за терпение!

Все это здорово, но лишь бы планку на собственной крыше удержать на уровне. Лишь бы не сорвало.

В состоянии уже не легкой прострации я опять занял позицию в своем скрадке. Со стороны Володиного раздались выстрелы. Возможно, он стрелял и раньше, но я этого просто не слышал. Охота продолжалась!

Сидение вновь продолжалось недолго. Я услышал, а потом увидел идущих прямо в штык на скрадок пять белолобиков. Они шли низко, метрах в 30-40 от земли, изредка подавая голос.

Должно быть, они увидели профиля и начали снижаться на них. Мне даже манить не пришлось. Эта пятерка вела себя абсолютно безбашенно, снижаясь к профилям. У меня сложилось такое впечатление, что, если бы я им не помешал, они могли сесть на лед. Я напустил гусей буквально метров на 30. Это как раз возле профилей.

Наверняка мое появление гусей сильно удивило . Ситуация у них была сложная. Они находились метрах в 30 от скрадка на высоте не более 15 метров. Шансы уйти есть, но сегодня я стрелял гораздо лучше, чем вчера.

Первым же выстрелом я уронил одного белолобика. Он упал вблизи скрадка, гулко ударившись о еще крепкий весенний лед. Не знаю почему, но стрелять я больше не стал.

В состоянии полной отстраненности я вышел наружу, поднял седьмого гуся, которого придется уложить к другим. Подошел, уложил и впервые за свои 45 лет почувствовал нечто, название которому еще предстоит придумать. Условно это можно назвать адреналиновым отравлением.

Я понял, что планка личного рекорда поднялась до восьми гусаков за неполный день охоты. Это просто подарок судьбы и Деда.

Я вынес стульчик из скрадка, поставил его рядом и уселся на него, разглядывая в деталях прекрасных птиц, по воле Деда, ставших моими трофеями. И вот я ВПЕРВЫЕ в своей охотничьей жизни сказал: «ХВАТИТ!»

Возникшее чувство невозможно объяснить с точки зрения логики. Еще впереди куча времени до отъезда, невероятно идет гусь. Но впервые моя душа не покорилась охотничьему инстинкту. В ней вызревало нечто подобное, к чему вчера пришел Серега. Это еще не оформилось как решение, но этот душевный порыв дал почву для очень серьезных размышлений.

Мое состояние совпало с каким-то перерывом в гусином ходе. Я воспользовался моментом, сложил гусаков в рюкзак и убрал его в скрадок. Затем переобулся в болотные сапоги и двинулся к домику, прихватив с собой только ружье.

Подойдя к вешалке, увидел, что Серега успел отеребить четырех своих гусаков. Они продолжали висеть рядом с еще не ощипанными.

Когда я, повесив ствол на гвоздь, вошел в домик, Серега меня встретил тревожным вопросом:

- Ты не заболел?

Вот так я выглядел со стороны. Как говорится, комментарии излишни. Я налил чайку, хлебнул и обратился к Сереге:

- Дружище, мне нужна твоя помощь. Давай вместе сходим на озеро. Ты сделаешь кое-какие съемки для памяти!

- С удовольствием. А то я уже порядком заколебался скубать гусаков. Рука достала! - сразу же откликнулся Серега.

Он быстро собрался, взял ствол, я видеокамеру, и мы двинулись к озеру. Шли по снежнику, который продолжал держать. Я запечатлел Серегу на фоне перехода, и мы благополучно, без подмочек перебрались на лед. Подошли к скрадку, я еще раз заснял Серегу на фоне его гусино-муляжного хозяйства. Затем я вынес на лед рюкзак и начал доставать из него битых гусаков, делая на льду трофейную выкладку. Серега с интересом следил за происходящим.

- Этот процесс когда-нибудь закончится? – спросил он почти серьезно, когда я извлек четвертого.

Когда я разложил на льду всех семерых гусей, для колорита добавил станкач и ствол, Серега добавил:

- Ну и дали же вы копоти, батенька! С полем, дружище, - от души поздравил меня напарник, разделяя мою удачу.

Я сделал съемки выкладки, затем взял в руки всех семерых гусей и попросил Серегу заснять все это для памяти. Съемка видео удалась плохо – сильный ветер смазал запись звука.

И всё же смутные мысли по поводу своего дальнейшего поведения стали ясными - про себя я уже решил, что присоединяюсь к Сереге и с завтрашнего дня прекращаю активную охоту. Пришло время пожалеть гусей и собственную задницу!

Добытых 15 гусей оказалось достаточно, чтобы в сознании произошел перелом. Впервые во мне душа смогла побороть инстинкт охотника. Теперь ХВАТИТ! Окончательно и бесповоротно! Я пока не сказал об этом напарникам, – но уже решил.

Уложив гусей в рюкзак, приторочив к нему еще валенки и стульчик, мы с Серегой двинулись к домику.

Груз добытых семи гусей внушительно оттягивал плечи. Здесь я по достоинству оценил свой станкач. Около 30 килограммов груза равномерно распределились по спине и не создавали помех движению.

Я остановился у вешалки, снял рюкзак с гусаками. Чтобы подвесить всех добытых гусей, мне пришлось дополнительно нарезать куски шпагата. Все имевшиеся были заняты постояльцами. Я разместил всех принесенных гусаков и невольно залюбовался вешалкой.

Картина, достойная внимания только охотничьей души. По беглым прикидкам на вешалке вполне комфортно устроилось более двух десятков гусей. Более чем красиво.

Я вошел в домик. Серега уже ждал меня, порезав колбаски и сырку. Он молча налил три стопочки и выразительно глянул на меня.

Я поменял дозировку – взял одну из трех стопочек, перелил водочку из нее в кружку и добавил туда водки еще граммов 100. Уж больно ситуация нештатная - впервые за 33 года охоты я отмечаю праздник восьми добытых за день гусей.

Я взял кружку с водкой, кусочек сыра и колбасы, открыл дверцу и тихо произнес:

- Дедушка, благодарю тебя за величайшую удачу, которая была мне послана сегодня по твоей воле. Благодарю тебя, что ты снял наложенное тобой на меня наказание. Благодарю тебя за все, что ты послал мне и моим друзьям за время пребывания в твоих владениях.

Я плеснул водку в печку, огонь вспыхнул добрым синеватым пламенем. Дав Деду закусить, я закрыл печку, подошел к столу, где меня ждал Серега, добродушно улыбаясь.

Он понимал все. Вчера сам находился в таком состоянии.

- Дружище, спасибо тебе за то, что с твоей легкой руки я смог сделать, то, что ты уже видел! - обратился я к Сереге

- Твой ФАРТ, дружище, – добавил Серега от себя и опять по-доброму улыбнулся.

Мы выпили по стопочке водочки, приятное тепло растеклось внутри. Эта стопка начала изнутри бороться с последствиями адреналинового отравления. Не знаю, может, и от меня сегодня, как вчера от Сереги, исходило адреналиновое свечение.

- Серега, ты в свое общество ''Зеленых пацифистов'' прием ведешь? Я тоже с завтрашнего дня вешаю ствол на стенку, - обратился я к Сереге.

- Хорошо, я подумаю, - надувшись для важности, сказал Серега.

Послышались Володины шаги, и мы вышли из домика, чтобы его встретить. Он нес трех гусей, довольная улыбка опять озаряла его физиономию. Он за два налета сбил трех гусей, один из них упал на лед озера. Оттайка возле берега было уже сильной, и, для того чтобы попасть на лед, ему пришлось надувать лодку. Тем не менее все получилось, и он со своими трофеями присоединился к нам.

По правилу Володя пошел к вешалке, посмотрел на то, что там творилось, и изумленно сказал:

- Какая сволочь это сотворила?

- Исключительно переодетая, - ответил я в тон Володе.

- Мужики, а может быть, хватит? – слегка неуверенно проговорил Володя.

- Третьим будете, батенька. Серега тоже стал пацифистом и уже повесил ствол на стену. И вообще это нужно обмыть. Да и обедать пора. – выдал Серега.

Параллельно с обработкой гусей Серега на скорую руку приготовил немного картошки с тушенкой. Серега налил четыре ставших ритуальными стопочки. традиционно наливаемые в нашем домике, когда отмечаем чью-то удачу.

Как ни печально, но по этому поводу больше стопки поднимать не планируется. Стволы на стене объявляются молчащими по гусям.

Володя с чувством выполнил ритуал благодарности Деду и вернулся к пацифистскому столу. Серега уже наполнил тарелки картошкой, и аппетитные запахи уже будоражили обоняние.

- Ну что, за нас, зеленых пацифистов! – предложил я тост.

По довольным улыбкам я понял, что попал в точку. Выпили с удовольствием и принялись за обед. В этот момент раздался крик проходящей гусиной стаи.

- Теперь мы вас гонорируем! Серега, наливай, - выдал Володя.

Дружный смех раздался в домике.

-Допили, гусей стали провожать смехом, - подумал я с иронией.

Однако обед продолжился спокойно и так же спокойно закончился. Я глянул на мужиков. Со мной за одним столом сидели два абсолютно счастливых человека. Более емкого определения в данной ситуации я подобрать не могу.

Вероятно, глянув на меня, они наблюдали рядом с собой такого же. Я посмотрел на часы - они показывали ровно 16 часов.

- Какие мысли по поводу дальнейшего времяпрепровождения? Предлагаю немного потеребить гусей, -тихо, спокойно, с расстановкой, - сказал я.

Мы вышли из домика, сняли с вешалки по одному гусаку и перешли на место, где раньше теребили гусей. Ветер за эти дни разнес пух и перо на большой площади. Оружие по привычке взяли с собой. Для себя решили, что ограничиваем участок неба радиусом 30 метров от места нашего сидения, вторжение в которое со стороны гусей будет пресекаться с особым цинизмом.

Слегка остывшие гуси теребились легко, и я быстро справился с первым. Рядом сидел Володя, продолжая вместе со мной насыщать тундру гусиным пером и пухом. Я собрался перенести ощипанного гуся на вешалку и здесь вновь в который раз за сегодняшний день услышал гусиный крик.

Со стороны нашего озера прямо в штык на меня налетали три гуся. Летели низко, с криком. Я бы даже сказал: нагло и вызывающе. Высота полета не выше 25-30 метров, то есть я это расценил как грубейшее нарушение определенного ранее воздушного пространства. Резко вскинулся, закрыл стволом гуся и выстрелил.

Гусь кувыркнулся в воздухе и начал отвесное падение. Я наблюдал за падением ДЕВЯТОГО добытого за день гуся. Планка рекорда поднялась еще выше! Подошел, поднял свой трофей. Нарушителем воздушного пространства оказался белолобый гусь, довольно крупного размера для своего вида, с очень яркими черными полосами по брюху.

- Нет, я так больше не могу! Из домика больше не выхожу. Боюсь, еще кто-нибудь прилетит, - объявил я .

Взял щипаного гусака и неожиданно добытого белолобика я двинулся в домик.

В этот момент я снова услышал гусей. На этот раз три гуся налетали со стороны бани. Летели так же низко и так же нагло. В этот раз первым пришлось встречать нарушителей Володе. Я вообще не поднимал оружия. Л-Л-Л-Е-Е-Н-Ь!!

Володя выстрелил два раза. Один гусь отвесно пошел вниз.

Упал в кустарник возле озера. Володя быстро поднял свой трофей и вернулся ко мне.

- Кто? - спросил я Володю.

- Докладываю, нарушителем оказался белолобик. Нарушение воздушного пространства пресечено с особым цинизмом, -шутливо отрапортовал Володя.

- Володя, может быть, пойдем? - предложил я Володе.

- С удовольствием! - ответил он.

Мы подошли к вешалке, подвесили гусей. На вешалке явно было тесновато. Незаметно подошел Серега, глянул на вешалку и философски заметил:

- Вот теперь точно за Севастополь ответили.

- А вы что, еще кого-то замочили, спаниели несчастные? - спросил он.

- Мы больше не будем! - в один голос ответили мы с Володей.

- Мужики, пойдем выпьем. Иначе крышу сорвет.

Возражать никто не стал. Пришли, налили, выпили, закусили. Выпив чайку, растянулись на лежанках.

- Серега, ты, как Ланковский узник с самым большим стажем, сейчас можешь дать оценку случившемуся? – спросил я Серегу.

- Полную - нет. Знаю одно – произошло событие, которое украсит наши охотничьи биографии. И другое – год не уникальный, а суперуникальный. Удастся ли нам его когда-нибудь повторить, большой вопрос, – ответил Серега.

Мы валялись на лежанках. Двигаться не хотелось. Степень расслабления – из области нереального. Названия этому состоянию пока дать не могу. Вероятно, так действует адреналиновая интоксикация. КАЙФ по-прежнему не покидал наш домик. Такое впечатление, что он начал здесь размножаться простым делением. Я просто провалился в дремоту. Но день не отпускал - перед глазами в режиме слайд-шоу мелькали падающие и улетающие гуси.

Продремали недолго – около часа.

Первым встал с лежанки Серега. По всей вероятности, у него вчерашняя адреналиновая интоксикация стала уменьшаться. Он встал, молча подбросил дровец в печку, налил чаю и молча уселся на своей лавке.

Понемногу вернулись к действительности и мы с Володей.

- Ну что, есть желающие идти в скрадки и стрелять жирных толстых утков? - с иронией спросил Серега.

- Не-а, мы перекрасились. Мы же просто ''Зеленые’', - ответил Володя.

 

- Мужики, а может, снова по рублю и в школу не идем? Оставшихся гусей всех обработаем завтра, - вбросил я очень своевременную идею.

 

Решили единогласно – никто никуда не идет с оружием дальше окрестностей домика. Мне разрешили дойти только до ''нычки'' и принести грудинки. После перенесенных переживаний до утра начинаем массаж боков о лежанки. Серега уже накрыл на стол, налил по стопочке.

- Мужики, пусть все, что произошло, повторится в таком же виде следующей весной, - произнёс тост Серега.

С удовольствием выпили за это. Спокойно поужинали. Как то сразу гуси перестали интересовать нас, хотя они часто обозначали свое присутствие. Мы стали абсолютно спокойно реагировать на них. Никто никуда не бежал и не хватался за оружие. Все бесстрастно оставались на лежанках. Вот именно здесь я отключился. Такое впечатление, что просто провалился куда-то.

Проснулся я около часу ночи. Печка методично потрескивала, со стороны лежанок мужиков раздавалось мелодичное посапывание. Они сделали все обязательные вечерние работы, и мне осталось только – попить чайку и залечь на лежанку, вновь переживая в памяти все детали сегодняшнего, лучшего в моей охотничьей жизни дня охоты на гусей.

Можно определенно сказать: активная охота на гуся закончилась! Вчера я для себя уяснил нечто важное. В моей памяти этот день будет жить столько, сколько будет жить душа. А это значит вечно!

 

13.05.07.

 

Проснулись поздно, часов в 9 утра. Сегодня мы точно не идем в скрадки . Вставший первым Володя забренчал чайником и начал ворошить печку. Прошедшей ночью я даже не слышал, кто подбрасывал дрова.

Володя решил сразу же начать день с подначки. Изобразив тревогу на лице, он сказал :

- Серега, твой скрадок гуси утаскивают с собой! Спасать будем?

- Пусть утаскивают, построим новый! – ответил я Володе.

Не спеша, даже лениво начали выползать с лежанок. Сегодня можно умыться с мылом и во все лицо. Сегодняшний день был распланирован еще вчера. В нашей берлоге вновь объявляется день переработки добытой птицы. Для нас это означает следующее: мы должны отеребить, опалить, разделать и убрать в снег все добытое.

Быстро позавтракали, обулись, оделись и вышли из домика, взяв с вешалки по одному гусаку.

На всякий случай взяли стволы. Запрет на пролет гусей в тридцатиметровой зоне от уже известного места продолжал действовать. Если какой-нибудь наглый гусь цинично нарушит эту зону, у него возникнут серьезные проблемы.

Расселись по пенькам и принялись извлекать тушки гусей из их перьевой одежды. Проще всего перо отделяется на груди, спине, шее. Наиболее проблемное место - это крылья.

Заканчивая теребить первого гуся, я заметил, как тяжело дается Сереге эта операция. Он берет пальцами перо, а больной локоть не позволяет ему выдернуть его из гусиной кожи. С упрямством, достойным лучшего применения, он продолжал свои попытки.

- Серега, мы с Володей хотим блинов со сгущенкой, и очень быстро! - запустил я пробный шарик.

- Запросто, но у меня еще пять неощипанных, - потирая больной локоть, сказал Серега.

- Дружище, не майся ерундой, побереги руку, еще пригодится. Я добью твоих гусаков, - сказал я Серёге.

Серега ничего не сказал, но в его глазах я увидел благодарность.

Зачем много говорить, когда уже без слов понимаем друг друга. Серега забрал своего ощипанного гусака и пошел в домик. Блины у него получатся гораздо лучше.

Мы с Володей продолжали методично теребить гусей. Порывы ветра, то и дело меняя направление, несли на нас с Володей перо и пух. Моя небритая полмесяца физиономия, как магнитом, притягивала пух.

А гусь продолжал тянуть! Он шел не так интенсивно, как вчера или позавчера. Но за то время, пока мы теребили гусей, как молочные братья Михаила Самуэльевича Паниковского, прошли три или четыре стаи в сторону Серегиного озера и столько же на наше с Володей. Мы продолжали сидеть на пеньках, не переставая теребить своих гусаков и уже без азарта наблюдали за пролетом.

- Паниковский, бросьте птицу! Зачем вам столько гусаков? - подначивал я Володю.

- А вы на себя в зеркало давно смотрели? Физиомордия покрыта гусиным пухом и дремучей щетиной. Газовой горелкой убирать не пробовали? - в ответ дурачился Володя.

Через два часа непрерывной работы на земле лежали семь ощипанных гусаков. Оставалось еще столько же.

- Многоуважаемый Дон! Есть предложение пойти принять по единой и запить все это крепким чаем с блинами и сгущенкой. Возражения есть?- приколол я Володю.

Прихватив ощипанных гусаков, уложили их на лабаз и вошли в домик. К этому времени у Сереги была готова к употреблению большая тарелка румяных блинов, обильно смазанных маслом, и рисовая каша с тушенкой. Пообедали быстро. По достоинству оценили вкусные блины со сгущенкой.

Расслабляться не стали, сразу же вернулись на старое место и продолжили работу. Заранее принесли полную бадью воды и поставили ее на печку. Горячая вода потребуется нам в ближайшее время в большом количестве.

Место возле наших пеньков методично покрывалось гусиными пухом и перьями. Вместе со своими я ощипал пять Серегиных гусей. Оказывается, чтобы отеребить тринадцать гусей, требуется не менее четырех часов непрерывной работы.

Одновременно и Володя закончил теребить свои трофеи.

Мы вернулись к домику. Серега успел опалить и перепотрошить всех ощипанных ранее гусей. Теперь мы с Володей занялись этим: при помощи газовой горелки, ножа, теплой воды и тряпочки мы превратили красавцев гусей в полуфабрикат. Он уже становился пригодным для приготовления. В таком виде в качестве подарка близким людям он не доставит никаких лишних проблем. Результатом работы по разделке стали три полиэтиленовых мешка с гусиными тушками, готовыми для помещения в снежную яму.

Мы углубили ямы для закопанных ранее мешков, добавили каждый еще по одной яме и на глубину около метра закопали новые мешки. В итоге всю работу закончили около пяти часов вечера.

Окончание этой работы решили отметить. Сидели, попивали чаек с блинами и неторопливо размышляли.

Оказывается, через нашу вешалку прошли не менее 45 гусей разных видов и один летающий сугроб. Серега на правах самого опытного ланковского гусятника подтвердил, что за все годы его охоты в этой тундре он никогда не добывал столько гусей. Другим исключительным событием этой весны было одновременное добровольное решение всех обитателей берлоги прекратить активную охоту на гусей. Хотя ее можно было продолжать.

Без лишней скромности можно сказать, что весенняя охота на гуся в сезон 2007 года состоялась уникально.

Оставшиеся до выезда дни, проведенные в спокойном режиме, помогут закрепить полученные впечатления.

На замену адреналиновому отравлению, полученному нами вчера, пришло ощущение умиротворенности и расслабленности.

Перефразировать известную поговорку для нашей ситуации можно таким образом: ''Мавры взяли только то, что было отпущено Дедом, и столько, сколько им было нужно''. С улицы иногда доносились гусиные крики, переставшие интересовать нас в этом охотничьем сезоне. Не знаю почему, но меня очень сильно потянуло ко сну.

- Мужики, не пойму, что происходит, но организм усиленно требует сна. Поэтому я отбываю на боковую, - сказал я мужикам и переполз на лежанку.

Сон сморил сразу же, и вторую ночь подряд в голове прокручивались моменты падений девяти добытых гусей.

 

14.05.07.

 

Оказывается, понимание того, что поставленная задолго до выезда из города цель уже достигнута, может сыграть злую шутку. Обитатели берлоги отметили наступление нового дня поздним пробуждением. Первым поднялся Серега и начал обычную утреннюю суету. Я проснулся и глянул на часы. Было уже 10 утра.

«Хорошо подремали. А почему бы и нет? Ведь уже никто никуда не торопится», - подумал я про себя, набросил куртку и вышел из домика.

Погода на улице изменилась. Облачность исчезла, синее небо радовало глаз, ветер уменьшился, стал слабым и по- весеннему ласковым.

После умывания подошел к изрядно похудевшей поленнице и мельком бросил взгляд на вешалку. Она было пустынна, как Сахара. Буквально вчера на ней было тесно.

С охапкой дров вошел в домик, положил дрова в домашнюю поленницу. Чайник стоял на печи, Серега уже накрыл на стол. Подождали Володю, пока он умывался на улице.

Тихо, неспешно позавтракали, неукоснительно соблюдая все традиции берлоги.

- Тоже верно! - одобрительно сказал Серега.

- И вообще, в связи с отсутствием необходимости тренировать в скрадках задницы на выносливость предлагаю внести в регламент нашей берлоги читательские часы, - добавил Серега.

По опыту 2005 года я знал, что Серега всегда берет с собой целую пачку однообразных боевиков. Часто они связаны общими героями, и, как оказывается, в лесу их даже читать можно. Может так получиться, что у нас сейчас откроется филиал избы–читальни.

Я внес предложение по сегодняшнему дню. Подошло время снимать со льда профиля – иначе позже будет трудно проникнуть на лед и даже ходить по нему.

Мы с Володей обулись в болотные сапоги и двинулись на озеро.

Оттайка шла мощными темпами, воды у кромки льда стало намного больше. Первые три попытки проникнуть на лед оказались неудачными. Очень не хотелось почувствовать температуру весенней водички, настоянной на очень холодном весеннем льду. Только с четвертой попытки я смог подняться на лед и начал собирать профиля. Прямо на лед повытаскивал сухую траву из Серегиных профилей, сложил свернутые их в мешок и перебросил через прибрежную полосу воды на берег. Затем собрал подставки под профиля и произвел такую же операцию. Последними снял свои фанерные, собрал металлические штыри. Фанерные профиля пришлось перенести, предварительно аккуратно уложив на кромке ломкого весеннего льда. Иначе их можно переломать при перебрасывании. Все собранное перенесли к домику, развесили для просушки набивные профиля на жердях лабаза.

Теперь вид нашего озера сильно изменился. Что-то в нем потерялось, исчезла какая-то часть колорита, который озеру придавали стоящие профиля.

Жаль, но первые и неизбежные шаги к сворачиванию нашей берлоги уже сделаны. О выезде думать еще не хочется, это где-то пока далеко и еще неправда.

А гусь, вопреки всему, продолжал тянуть. Мы наблюдали несколько прошедших гусиных стай, по-прежнему оглашающих весеннюю тундру своими голосами. На наши скрадки гуси не налетали, а над Серегиным прошли две стаи на расстоянии выстрела. Вот только встретить их было некому. Вернее, уже незачем.

Мы с Володей решили попить чайку и застали в домике идиллическую картину.

На лежанке читал Серега. Сложилось такое впечатление, что он не услышал нашего появления. Интерес в изучении книжных страниц походил на осторожность при подлете гусиной стаи.

- Ну, как идет поиск знакомых букв? - спросил Володя.

- Удачно. Алфавит до буквы «В» включительно уже выучил, - ответил Серега.

Похоже, он нашел себе достойное занятие.

Меня же посетила одна интересная мысль – прогуляться на целину и поискать в лужах уточек. Весенние чирочки достойны особого внимания. Они жирны, мягки, ароматны. Займет этот поход не более двух часов, а по возвращении, глядишь, и меню разнообразим. Запасной вариант меню уже давно ждет своей очереди под снегом. Оттайка за последние дни прошла бурная, после заката солнца при вечернем прослушивании тундры мы слышали голоса чирков, свиязей, шилохвостей, и шансы реализовать мою задумку были вполне реальны.

Откровенно говоря, для меня самым большим испытанием на весенней охоте является необходимость длительное время сидеть в скрадках. Не зря бывалые гусятники говорят: гуся берут задницей! И здесь не обходится без необходимости задействовать самый популярный в России способ решения любой проблемы – через задницу! Именно поэтому пришедшая в голову мысль прогуляться по тундре с перспективой размяться и разнообразить род занятий оказалась своевременной и привлекательной.

Быстро переоделся в суконную куртку, которую я использую для ходовых охот, взял патронов с мелкой дробью, надел на плечи любимый станковый рюкзак.

- Ну что, спаниель несчастный, чирочков ему подавай., - приколол меня Володя.

- Да, оголодавшие! Вы на себя давно в зеркало смотрели?

Физиономии трескаются напополам! Это точно от голодухи, - ответил я на Володины происки.

С этим и ушел по левому берегу нашего озера. Путь пролегал по весенней тундре. Метров через 500-600 я подошел к ручью, впадающему в наше озеро. Через него с тундры сходила часть талой воды.. Ручей весело бежал по тундре, неся в себе энергию талых вод , охлаждаемых вечной мерзлотой. Мне пришлось подняться вверх по ручью метров на 100, пока я выбрал место для перехода через него. Все-таки холод доминировал в температуре талой воды, и у меня не возникало желания ощутить почти ледяной холод на своих ногах.

После пересечения ручья я сразу же попал на целину. Спешу заметить, моя попытка найти уток закончилась безрезультатно.

Пройдя километра три, я услышал многоголосый гомон большого количества гусей. Казалось, что одновременно кричали не десятки, а сотни гусей. Самое парадоксальное, что голоса гусей я услышал не с неба, а с земли. Я лихорадочно искал в бинокль источник этого странного звука, не слышимого мной раньше. Не найдя ничего на небе, я перевел бинокль на землю и обомлел. За свои 45 лет я ни разу не видел подобного зрелища.

Над землей одновременно летело не менее тысячи гусей. Летели они низко, неторопливо, не пытаясь набирать высоту. Не знаю, какой по силе был бы звук, если бы они все одновременно начали кричать. Но и того шума, который они производили, было более чем достаточно для того, чтобы создать это феерическое зрелище.

Пролетев метров 300, эта масса гусей вновь приземлилась на совершенно открытое, абсолютно безопасное для них место. Я наблюдал в бинокль, как желто-коричневая весенняя тундра в месте посадки гусей стала покрытой множеством темно-серых бугров с крючками гибких шей. Большинство гусей стояло в позе сторожей, зорко осматривая близлежащее пространство. Сотни внимательных глаз бесстрастно наблюдали за окружающей обстановкой. Они делали невозможным приближение незамеченным на опасное для них расстояние. Часть гусей кормилась, срывая с тундры молоденькие свежайшие зеленые побеги пушицы и что-то другое мне неизвестное. Другая часть просто отдыхала, пользуясь такой возможностью.

Я наблюдал не виданное ранее зрелище, пользуясь предоставленной Дедом возможностью. На сленге ланковских охотников это называется БАРАХОЛКА! Время от времени внимание сторожей привлекало что-либо похожее на опасность. Сразу же после этого раздавался резкий тревожный гортанный крик, и в одно мгновение все без исключения гуси настораживались, тревожно замирая и направляя взгляды тысяч глаз в сторону возможной грозящей опасности. Тревога пока оказывалась ложной, и стая, расслабившись, вновь продолжала заниматься обычными делами. Кто отдыхом, кто кормежкой. Неизменным оставалась только охрана – бдительная, надежная, неподкупная.

Я наблюдал за этим незабываемым зрелищем минут 15. Смысла приближаться к гусям я не видел. Я только оставил в памяти это зрелище. Поэтому, пожелав им вернуться через год, не найдя в лужах уток, я решил возвращаться к домику.

Как оказалось, таких барахолок в этом году было несколько. Они могли образоваться потому, что километрах в 20-30 от нас все было покрыто сплошным снеговым покровом. Возможно, именно это и заставляло прошедших через нас гусей возвращаться, собираться в такие стаи и пережидать на тундре неблагоприятное время.

Обратно я двинулся не по лужам, а по уже знакомой с времен заезда дороге. Как бы там ни было, идти по этому направлению было гораздо легче, чем по тундре.

Знакомый путь проходит мимо старой бани, затем оказываешься у протекающего ручья. Тут надо сделать выбор - обходить озеро справа или слева. Справа немного дальше, но дорога более ровная и кочек поменьше. Проходя мимо бани, я заглянул в гости к соседям.

В домике находились три мужика. Один из них был нам знаком –это был Геннадий. С двумя другими познакомились. Одного звали Валентин, второго - Андрей.

Валентин и Андрей - жители поселка Тахтоямск. Теперь стала ясна природа звуков, доносившихся со стороны реки и похожих на стук работы лодочного мотора. Валентин и Андрей на двух снегоходах пробивались в Тахтоямск. Из Олы они вышли 5 мая после окончания пурги. Двигались по перелескам или лесу, где еще были снежники.

С собой на нартах тянули разный груз. Местами на снегоходах ''Тайга'' и ''Ямаха'' с полозовыми подвесками по утрам шли по не покрытой снегом мокрой тундре. Расчет был один – попытаться пробиться до реки Третья Ланковая, где еще лежал снег. Они не дошли до этого места километров 12-15. В итоге движение вперед было прервано из-за поломки на «Ямахе» рулевой штанги. Снегоход стал неуправляемым.

Конечно, мужики явно задержались с выездом. Если бы вышли на неделю раньше, то могли пройти без проблем. Более того, они бы дошли даже по такой тундре. Подобные поездки для обитателей Ямска и Тахтоямска были обычным делом.

Но, увы, случилось то, что случилось, и они были вынуждены от места поломки прийти в этот домик. Места эти они знали хорошо, как и расположение домиков по дороге. Груз в нартах везли разнообразный, в том числе баночное пиво и не разведенный питьевой спирт.

По состоянию присутствующих я понял, что данный груз оказался как нельзя кстати. Компания была уже порядком навеселе.

Посидели, пообщались, обменялись результатами охоты. У Геннадия в силу различных причин результат был похуже нашего. Как я понял, охотиться он перестал , хотя его профиля несли вахту на льду озера.

Я выпил предложенную стопочку спирта в знак уважения к хозяевам, попрощался и двинулся домой по правому берегу нашего озера. Мужики пообещали завтра прийти в гости. На том и расстались.

Пока шел до домика, вновь наблюдал пару низко идущих гусиных стай. Одна прошла метрах в 20 над профилями Геннадия, вторая - над Володиным скрадком.

Вопреки всему гусь продолжал тянуть, начав с 5 мая . Оказывается, и так бывает.

Пришел быстро и застал в домике филиал читального зала – два благородных Дона, оккупировав лежанки, запоем ЧИТАЛИ! Увлеченность расположилась на довольных физиономиях. Вероятно, это была попытка получить КАЙФ в другой интерпретации.

Внешне это смотрелось занятно. Мне даже стало завидно и подсознательно захотелось так же увлеченно почитать.

Хотя читающие благородные Доны плохо походили на оголодавших, мне пришлось заняться приготовлением обеда..

Аромат продолжал наполнять домик, и даже мои увлеченные чтением напарники по очереди оторвались от этого занятия и удивленно посмотрели друг на друга, затем на меня.

- Серега, что за соблазнительные запахи ты здесь распространяешь? И что, еще и кормить будут? - как всегда, с юмором спросил Володя.

- А вы чего, дружно отказываетесь от супчика? Там еще «Доширак» остался. Могу запарить прямо сейчас. Для особо оголодавших Благородных Донов, - ответил я на Володину подковырку.

- Ну зачем же так жестоко? Мы подождем. А кстати, когда будет все это готово? – очень заинтересованно откликнулся Володя.

Пока уваривался суп, я решил приготовить гренки из черного хлеба и поставил рядышком с котлом сковородку. Тонко порезанный черный хлеб очень быстро был помещен на разогревшуюся сковородку и превратился в хрустящие гренки.

- Алло, бригада читателей, гренки жрать будете? - спросил я мужиков.

- И гренки тоже! - услышал я с лежанки.

Я протянул мужикам по гренчику. Они их приняли и аппетитно захрустели.

Я поднял крышку котла, достал кусочек мякоти и попробовал ее на готовность. Как мне показалось, мясо практически уварилось, но я решил поварить его еще минут 20.

Мужики по-прежнему старательно уничтожали гренки, но каждые 5-7 минут шутливо доставали меня вопросами:

- Когда будет готов суп?

В ответ неизменно получали:

- В этом году. Может быть…

Вечерние сумерки начали мешать чтению. В домике постепенно становилось темнее, поэтому читатели были вынуждены отложить книжки.

Я опустил в суп картошку, и до окончания подготовительных процедур оставалось не более 15-20 минут.

В лежачей избе-читальне обозначилось некое оживление. Вероятно, запахи взяли свое.

- Серега, мы тут с Серегой слюной захлебываемся! Имей совесть! И еще, там у нас в ''нычке'' ничего хорошего не осталось? Может, колбаска есть? – начинал дурачиться Володя.

- Черт с Вами, оголодавшие Доны, схожу принесу! - успокоил я особо обеспокоенного.

.

На столе уже стояли стопочки с водочкой. Оставалось добавить только одну маленькую деталь - тонко порезанную сырокопченую колбаску. Я очень быстро дополнил недостающее и присоединился к мужикам. Они уже сидели на своих местах и купались в ароматах, исходивших от тарелок с супом.

- Мужики, дай бог не в последний раз сидеть в такой компании и за таким столом, - выразил общие чувства Серега.

.

С удовольствием приняли по единой, закусили колбаской и принялись за дегустацию. Вкус не мог походить ни на что, описать его в красках трудно, лучше просто попробовать. Для себя я знаю, что это блюдо неповторимо.

Желающих отказаться не нашлось, поэтому, как говорили в период застоя, ужин прошел в теплой и дружественной обстановке. Наелись досыта, усилив добавкой память о вкусе бульона и мяса.

Ужин удался, жизнь продолжалась, КАЙФ по-прежнему жил у нас. Мы его просто не отпускали. В заключение ужина чай с греночками и сгущенкой сморили нас на полудрему.

А на улице по-прежнему тянул гусь. За время ужина раза четыре слышали гусей, один табун, громко крича, прошел прямо над домиком. Обитатели берлоги твердо придерживались пацифистских принципов – уже никто никуда не выскакивал с целью уронить гусака.

В таком благостном состоянии провели около получаса. Вставать с лежанки пришлось мне, потому что решил еще глотнуть чайку. Не спеша, встал, помыл посуду. Мужики по-прежнему дремали. Светлого времени оставалось не более двух часов. И здесь у меня возникла небольшая идея - я решил пойти в скрадок, но уже с другой задачей – посидеть, послушать тундру, проходящих гусей и подождать уток. А вдруг налетят!

Неспешно стал собираться для комфортного сидения на уже не таком ласковом вечернем воздухе.

Зашевелились мужики, потревоженные моей возней.

- Алло, мужик, вы куда? Чего вам в жизни не хватает? Неужели гусей? – начал доставать меня Володя.

- Батенька, вам вредно есть вкусный суп! Вы начинаете говорить предельно глупые вещи! - ответил я Володе.

С этим ушел в Володин скрадок. Как только вышел из домика, меня привлек раздавшийся со стороны Корчана многоголосый гусиный гомон. Наверно, там обосновалась гусиная барахолка. Гомонили гуси громко и активно, и мне вновь представилась возможность послушать все это вживую.

В какой-то момент кто-то вспугнул барахолку. Началось что-то невероятное. Одновременно раздались крики очень большого количества гусей. Затем, судя по голосам, барахолка разделилась на множество больших и маленьких стаек, которые начали разлетаться в разные стороны на разных высотах.

Картинка неподражаемая - гусиные голоса раздаются практически со всех сторон. Потревоженные, птицы кричали громко и раскатисто. Крики гусей и сами гуси постоянно перемещались в пространстве, создавая иллюзию, что вокруг не осталось ни одного свободного и тихого места .

Дважды на меня налетали две небольшие стайки по 10-15 гусей. Просто вставал в скрадке, провожал поводкой стаю и не стрелял. Вот так охотой вприглядку провел зорьку.

Со стороны соседних озер звучали выстрелы. Стреляли наши коллеги по заезду, стреляли в районе Корчана – тундра продолжала активно охотиться, но уже без нас.

К сожалению, уток в этот раз я не услышал, но для себя я запомнил, как слышится потревоженная гусиная барахолка.

Свет ''Колеманки'', видимый из скрадка, навевал интересные мысли: а не присоединиться ли мне к друзьям, нагло расположившимся в теплом домике и попивающим горячий чаек?

Решение очень быстро было претворено в жизнь, и вскоре, открыв дверь домика, я увидел занятную картину: за столом возле лампы сидят оба напарника. Лампа горит на полную катушку, на носах у обоих напялены очки. Они сосредоточенно ищут знакомые буквы, каждый в своей книге.

- Алло, читатели, глаза поберегите! - поддел я мужиков.

- Ага, - услышал исчерпывающий ответ.

Но ничего не изменилось, даже никто не обернулся.

Я разделся, развесил для просушки обувь, попил чайку и заполз на лежанку. Я понял, что мужиков отвлечь невозможно, и поэтому принял, на мой взгляд, единственно верное решение - залег спать.

 

15.05.07.

 

Сегодня ночью печку кочегарил Серега. Проснулся он часа в четыре ночи, разжег лампу на слабый огонь, налил чайку и присел за столик. В безветренную погоду дров расходуется вполовину меньше, поэтому сейчас было достаточно один раз за ночь подпитать нашу печурку.

Я тоже проснулся и молча наблюдал за происходящим. Серега молча сидел за столиком, попивая чай. В выражении лица напарника при тусклом свете «Колеманки» второй раз за полмесяца я увидел легкую грусть. Пока она была трудноуловимой, почти не осязаемой. Мысли о том, что счетчик времени нашего пребывания в Ланковской тундре с роковой неизбежностью бежит вперед, начинали понемногу поселяться в наших головах . Живым свидетельством этого стала эта появившаяся на лице моего напарника легкая грустинка.

Окончательно проснулись около 9 утра. Впервые за полмесяца просыпались как-то тяжело, тягуче, вяло. Впервые за утро не прозвучало дежурного прикола, взбадривающего компанию. Нет, это была не хандра. Никакая черная кошка не пробежала в наших отношениях. Это были первые признаки того, что одновременно каждому из нас пришло грустное осознание неизбежности нашего возвращения к прежней городской жизни, от которой мы бежали сюда в надежде полечить свои души.

И всё же жизнь продолжалась, на столе быль организован завтрак, и здесь НЕОЖИДАННО возникла проблема. Мы с ужасом обнаружили, что традиционные стопочки не могут быть наполнены по причине ''наличия отсутствия'' спиртных напитков. Выражение лиц обитателей берлоги походило на выражение лица ребенка в песочнице, у которого только что отняли любимую игрушку.

- Вообще, мужики, это как? Такого быть не должно! - возмущенно произнес Володя.

- У тебя в твоих бесчисленных ''нычках'' ничего не осталось? - спросил с надеждой Серега.

- Мужики, я иногда бываю сволочью, но не до такой же степени, – ответил я мужикам.

Во время завтрака провели краткий и бесстрастный анализ уничтоженного нами за время нахождения в нашей берлоге. В результате выяснено:

1 . Применялась водка следующих наименований: ''Nemiroff на меду с перцем '', ''Nemiroff на липках'', ''Белое золото'', ''Русский лед'', ''Сеймчанская самодельная''.

2. Вдогонку с копченой рыбой и при утолении жажды куда-то делся ящик пива ''ДВ'' в полуторалитровых бутылках.

Методом дедукции начали устанавливать точное количество привезенного спиртного. Серега привез 7 литров «Русского льда», я привез разных видов 9 литров, «Сеймчанской самодельной» было около литра. По самым беглым подсчетам за полмесяца нахождения на Ланковой наша непьющая компания уничтожила 17 литров крепких напитков. Шока не последовало.

В принципе по литру водки в день на троих здоровых мужиков, как оказалось, это почти ничего. Это всего по 330 граммов качественного алкоголя в день. Выяснилось, что алкоголь в разумных дозах не только вреден, но и полезен.

Первым по данной ситуации высказался Володя:

- Какая сволочь умудрилась уничтожить всю водку? - сказал он с поддельной обидой .

- Наверное, как всегда, переодетая, - в тон ему выдал я.

- Ну вот, придется начать до неприличия трезвый образ жизни. Даже нажраться по-человечески не получилось, - с чувством искренней грусти Серега подвел итог импровизированным массовым алкогольным страданиям.

За все время принятия алкоголя у нас ни разу не было ''передоза'', никто ни разу с утра не гавкал на воду. Ни у кого не болела голова по известной русской традиции, никто из нас не простыл. Ни у кого не сорвало крышу в порыве алкогольного опьянения, никто не поскандалил друг с другом на этой же почве. Как оказалось, если подбирается нормальная компания, то выдержать принцип ''Не пьянки для - здоровья ради!'' не так уж и сложно. Не все и не всегда делается так, как в широко известных «Особенностях».

Если отбросить юмор по поводу отсутствия спиртного, нам удалось очень много в части разумного потребления алкоголя. Мы этим гордились без ложной скромности. И всё-таки, жалобно вздыхая, принялись хлебать настоявшийся за ночь лебединый суп. Вкус супа усилился, стал более насыщенным.

Когда была уничтожена половина тарелки, Володя не выдержал:

- Эх, стопочку бы! - жалобно сказал он и мечтательно вздохнул.

В ответ раздался сочувственный смех. Тем не менее решили понемногу продолжить эвакуацию скрадков и профилей.

Мы с Володей решили окончательно свернуть наши скрадки – поснимали сетки, повытаскивали траву. Сложили сетки, перевязали, уложили в мешки и неторопливо перенесли к домику. Это было еще одним действием, вектор которого УЖЕ был направлен в сторону города.

Я проверил состояние наших схронок с гусями. Везде приходилось подсыпать снег, так как солнце и ветер съедают снеговую подушку над нашими мешками с добычей. Допускать воздействие прямых солнечных лучей на обработанные тушки гусей абсолютно недопустимо.

Нынешняя весна по-прежнему продолжала удивлять поведением гусей. Пока занимались хозяйственными делами, мы вновь наблюдали пролет нескольких гусиных стай. Шли в основном белолобые гуси, но были и две стаи гуменников.

Одна небольшая стая опять прошла над Серегиным скрадком. Реакция с нашей стороны была предельно сдержанной.

У нас обозначилась проблема пополнения топливных запасов. Решили просто – пополняем запасы дров до необходимого уровня.

Неспешно взяли ''Лобзик'' и двинулись к перелескам, чтобы вновь вспомнить работу вьючных скотов. На этот раз необходимый для переноски объем был несопоставим с тем, какой был перенесен при приезде. Как-то шутя перетаскали пять лиственниц, шутя, попилили, покололи, сложили.

Когда, по нашим оценкам, запаса дров хватало минимум на неделю, мы прекратили лесозаготовки.

Теперь надо было как-то поднять настроение компании, и, лукаво улыбаясь, я как бы в пустоту сказал:

- Мужики, чего-то блинчиков хочется.

Володя мгновенно поддержал:

- А со сгущенкой это вообще здорово, - мечтательно выдал он.

Серега не сказал ничего, молча блеснув глазами из-под очков. Затем обреченно принялся заводить тесто. Я вышел из домика, принес банку сгущенки и, присев на лежанку, сказал Сереге:

- Дружище, меня тоже поразил читательский вирус. Давай какую-нибудь книженцию. Ваш дурной пример заразителен.

Серега протянул мне малогабаритный детективчик. Я устроился на лежанке за столом в готовности делать две вещи –читать книгу и смазывать блины маслом. Володя в это время уже валялся на лежанке и самозабвенно читал.

Все получилось, как всегда, здорово: Серега пек свои неизменно вкусные блины, я их смазывал маслом. Кипа блинов на тарелке стремительно росла.

- Алло, оголодавший, блин будете? - напал на Володю Серега.

- Конечно, конечно, - радостно отозвался Володя, не отрываясь от книги.

- А нэту! – с грузинским прононсом ответил Серега.

Володя на мгновение оторвался от книги. На лице застыла притворная обида.

- Хоть вы и злые, но уходить не буду, пока не сожру все блины, - начал он нас запугивать.

- А вот это серьезная заявка. Ведь, ей-богу, сожрет! Придется выделить не более одного, поддаваясь наглому и бессовестному шантажу, - завершил пикировку Серега.

Попив чайку с блинами и сгущенкой, мужики отползли на лежанки. В домике повисла тишина, нарушаемая только довольным сопением двух обитателей берлоги и периодическим шелестом переворачиваемых страниц.

Эпидемия чтения поразила меня, и я присоединился к двум другим читателям со стажем.

В последний момент граждане, увлеченные чтением, практически приникли к окнам, зашитым полиэтиленовой пленкой. Оттуда дополнительный свет все-таки поступал.

Я решил покинуть читающее царство и тихо уйти на вечернюю утиную зорьку. Поддержать в этом намерении меня решил Володя.

Я пошел к Серегиному озеру, рядом с ним были разливы из талой воды. Туда охотно садятся утки. Я не стал делать скрадок, просто остановился возле одинокой лиственницы с девизом: «Не налетит - хорошо, налетит - еще лучше».

К этому времени можно было уже определенно сказать, что утка появилась, но не в массе. В течение дня мы не наблюдали пролетающих или садящихся на озеро табунов. Утка, как правило, начинает интенсивно лететь перед наступлением темноты.

Но мне повезло. Пара чирков-свистунков шлепнулась на озерную проталину метрах в 100-150 от меня.

Затем я стал свидетелем чиркового сольного концерта. Чирковый селезень начал свистеть без перерыва. Уточка периодически отзывалась мягким кряканьем. Я засек время – непрерывный чирковый концерт продолжался минут 20 . Селезень не умолкал, и под его свист сумерки начали понемногу сгущаться. Я несколько раз слышал свист крыльев и видел чирковые парочки, стремительно разрезающие прозрачный сыроватый весенний воздух.

Я слышал свист крыльев и видел стаи шилохвостей и свиязей, стремительно проходящих на большом расстоянии.

Я с удовольствием слушал и запоминал эти звуки, которые при благоприятном стечении обстоятельств можно будет послушать только осенью. Пока все летающие в небе утки проходили вне возможного выстрела, и, по правде говоря, я вообще не расстраивался по этому поводу.

И всё-таки налет состоялся. Звук утиных крыльев я услышал прямо и сзади. Ружье я держал не на ремне, а в опущенных прямо перед собой в руках и поэтому сразу же вскинулся, изготовившись к стрельбе.

Из-за спины резко появились шилохвости, не более 10 птиц. Летели они линией и с очень высокой скоростью. Я выцелил одну из птиц, летящих в этой линии, и, не останавливая ружья, выстрелил.

Все-таки стрельба в конце охоты явно отличается от стрельбы вначале. Приобретается необходимая стрелковая практика, что и дает неплохие результаты.

Попал первым же выстрелом, перебив утке крыло. Она завертелась в воздухе и, кувыркаясь, полетела к земле. Упала в заливную лужу, подняв фонтан брызг метрах в 40 от меня. И сразу же после приземления сбитая утка резво бросилась убегать. Пришлось выстрелить дважды, чтобы остановить ее бег. Подошел по щиколотку в воде, поднял свой трофей. Это оказалась довольно крупная шилохвость.

После этого резко потемнело, и мне ничего не оставалось, как, освещая себе дорогу налобным фонарем, не спеша, двинуться к домику. Я слышал два или три Володиных выстрела, но результата его стрельбы не знал.

Тропа от озера проходила как раз рядом с вешалкой. Проходя мимо нее, я повесил туда мой трофей. Смотрелась она там как-то не очень зрелищно. Вспомнились недавние ностальгические картинки, когда на вешалке было тесновато от висящих там гусаков.

К сожалению, полностью заполненная вешалка - это уже в прошлом или только в будущем. Другого варианта не существует. С такими философскими мыслями вошел в домик.

Там по-прежнему функционировала изба-читальня. Мужики сидели за столом у горящей на полную мощность ''Колеманки''.

- Володя, кого стрелял? - спросил я напарника.

- Налетели пара чирят, просто ствол прочистил, - не отрываясь от книги, ответил Володя.

Я понял во второй раз за последние два вечера, что отрывать этих злобных читателей от книг не стоит, молча разделся, повесил сушиться обувь и одежду, налил себе чайку и присел за столик.

В домике вместе с КАЙФОМ поселилась ЧИТАТЕЛЬСКАЯ МАНИЯ. Ну, что ж, пусть живет! Не так скоро представится возможность почитать в удовольствие. Второй вечер подряд я отбывал ко сну первым.

И только сейчас, впервые за все время нахождение здесь, я поймал себя на мысли, что при благоприятном стечении обстоятельств нам осталось быть здесь ВСЕГО 96 часов. Мысль была тоскливой, тягучей, щемящей, похожей на зубную боль.

Но, чёрт возьми, жизнь продолжается, ведь даже выезд отсюда по городским квартирам будет формой ее продолжения. .

Так мы прожили на Ланковой ПЕРВЫЙ БЕЗАЛКОГОЛЬНЫЙ ДЕНЬ!

 

16.05.07.

 

Утром вставать не спешили. Теперь особенно спешить некуда, поэтому, хоть и проснулись рано, не менее получаса незлобно препирались, кому первому выползать с лежанок. Первым пришлось это сделать мне. Я неторопливо оделся , подкормил печку и вышел на улицу.

Утро было серым, неприветливым. Ветер поменял направление, но был уже незлым. Всё же надеть куртку от зимнего «Монблана» явно не помешало.

Ветер доносил голоса гусиной барахолки, которая теперь располагалась в стороне Корчана. С разных сторон раздавались выстрелы. Весенняя охота сезона 2007 года продолжалась. Самое удивительное заключалось в том, что барахолки продолжали оставаться в тундре и не уходили на Север.

Помывшись, вернулся в домик, где по-прежнему царили читательские настроения. Два благородных Дона, даже не умываясь, продолжали изучать алфавит до буквы «В».

- Володя, дружище, ты куда дел вторую лопату? - спросил я Володю.

- А зачем она нужна? – ответил вопросом на вопрос напарник, не отрывая глаз от детектива.

- Придется откапывать каркас твоего скрадка от гусиного помета. За ночь, наверное, все барахолки по очереди над ним зависали, - поддел я напарника.

- Ладно, я сегодня добрый и прощаю жирным толстым уткам подобную наглость. Ну, а из помета за лето удобрение будет, - отбился он от моего нападения.

Я продолжал доставать Володю:

- Володя, пойдем к Сереге за скрадком и профилями. Ведь только у него он остался неснятым.

Володя оторвался от чтения, глянул на меня с укоризной и коротко, с мудростью старой росомахи сказал:

- Дружище, от суточного отсутствия спиртного у вас перестали возникать рациональные мысли. А вот по стопочке бы явно не помешало бы…

- Это точно. И вообще при сборах была допущена стратегическая ошибка в и определении запасов спиртного. Это ж надо так проколоться, - оторвавшись от книги, поддержал разговор Серега.

Наше внимание привлек звук работающего двигателя.

Не спеша выйдя из домика, увидели проходящие по дороге вдоль дальнего берега нашего озера два «ТРИКОЛА» белого цвета. Вездеходы на шинах низкого давления неторопливо, но уверенно двигались по весенней тундре.

Глядя на них, поймал себя на мысли: эта команда уже возвращается в город. Я не мог сказать, как они отохотились, собственно, это для меня не имело никакого значения, но они олицетворяли собой роковую неизбежность ВОЗВРАЩЕНИЯ по домам, к привычной и люто ненавидимой суете города. Впервые мысли о возвращении в город пришли вчера как зубная боль, а сегодня эта боль начала усиливаться.

''Триколы'' остановились возле бани, постояли минут 15 и неторопливо двинулись дальше.

Гусь, несмотря на встречный ветер, продолжал тянуть. Пока мы наблюдали за проходящими ''Триколами'', прошли 3 или 4 стаи белолобиков. Встречный ветер трепал их в полете, но стаи упорно, перекатываясь, как шары, продолжали свое движение в только им одним известном направлении.

Весна продолжала баловать нас своей уникальностью – с упрямством, радующим наши души, гуси продолжали тянуть. Получается интересная картина, – начиная с пятого по шестнадцатое мая включительно, гусь тянет ПРАКТИЧЕСКИ НЕПРЕРЫВНО.

Очень часто реальная охота продолжается не более двух-трех дней. Но нынче происходит НЕЧТО! Будем переживать это дальше и посмотрим, чем все это закончится.

Я вспомнил о постояльце вешалки, сиротливо висящем на ней. Шилохвость нужно привести в порядок, чем я и занялся с удовольствием. Ощипывание утки по сравнению с ощипыванием гуся выглядит по–детски. Поэтому пера на месте ощипывания гусей добавилось немного. Опалил и разделал свой трофей. Теперь нужно определить ее на хранение.

Я проверил состояние наших снежных ям с добычей . Все четыре пришлось снова обкапывать снегом. Безжалостный для снега весенний ветер и дневное тепло делали свое дело едва ли не на глазах – снежные ямы требовали постоянного внимания, что они и получали каждое утро. С трудом добытая дичь не должна пропасть из-за собственного разгильдяйства.

Читать пока не хотелось, и я решил размяться. Для разминки нашел себе более занятие - убрать Серегин скрадок с его озера.

Не торопясь, собрался и БЕЗ ОРУЖИЯ двинулся к озеру. В кармане были только плоскогубцы ..

Подойдя к озеру, я его не увидел. Должно быть, ночью ветер был более сильным и одним из его порывов скрадок просто унесло к берегу. Он лежал на одном из углов, погрузившись в прибрежную воду. Весенний ветер добавил работы - после разборки придется тащить его на себе на в два раза большее расстояние.

Я не был на озере с двенадцатого мая и увидел, что здесь произошли серьезные изменения. Прибрежной талой воды стало намного больше, вода пошла и через прибрежную трещину. Поэтому, только раскатав болотные сапоги и при помощи уже привычного шеста, я прошел на лед. Сапоги скользили, и поддерживать равновесие мне удавалось только при помощи шеста.

В этот раз мне удалось не набрать воды в сапоги и не ощутить на себе всю прелесть растаявшего снега. Лед на озере потемнел, местами по верху льда уже были лужицы талой воды.

Передвигался с шестом и очень быстро в направлении белевшего вдали скрадка, подарившего мне незабываемые мгновения. Сейчас, неуклюже лежащий , он совсем не походил на нашего помощника на охоте крепко стоявшего на льду, бесстрашно и упорно противостоявшего всем ветрам и пургам. Помощника надежного, умного, удачливого. Как бы там ни было, но с его участием в общей сложности были добыты 23 постояльца нашей вешалки. Поэтому он вызывал чувство благодарности и желание помочь ему, как попавшему в беду другу.

Я подошел к кромке льда, постоянно проверяя на прочность его крепость. Лед был крепким, но вот глубина воды возле кромки льда явно не радовала. Промерив ее шестом и прикинув на высоту сапог, я сделал неутешительный вывод: сухость ног может оказаться под угрозой.

Я промерил глубину воды минимум в пяти местах и убедился в том, что напротив скрадка глубина воды самая минимальная и только там можно попытаться сойти со льда на берег. С трудом при помощи шеста я спустился со льда в воду. Я стоял в воде, густо настоянной на весеннем льду. Откатанные сапоги выступали из воды не более чем на 2-3 сантиметра.

Двигаться нужно было очень осторожно. Ну, так не хотелось ощутить на себе температуру весенней водички. Пройти нужно было два метра. ВСЕГО ДВА МЕТРА.

Половину этого расстояния я преодолел удачно, опираясь на шест и прощупывая дно ногой, прежде чем сделать очередной шаг. Хотя трудно назвать шагами передвижение по 20-40 сантиметров.

Как бы там ни было, половину этого небольшого расстояния мне удалось пройти сухим. Чтобы нарушить это хрупкое равновесие, нужно очень немного – ямочки или другой неровности под ногой глубиной не более 3-5 сантиметров. По всемирно известному закону подлости эта неровность нашлась под ногой.

Ледяная вода от голенищ сапог потекла вниз к стопам. Я не стал больше осторожничать и резко преодолел отделяющее меня от берега расстояние. В сапогах хлюпало, ощущение было не из приятных.

Вариантов действий было два, благо температура окружающего воздуха позволяла выбирать. В одном случае можно было резко двигаться в теплый домик, во втором - переждать первые неприятные ощущения холода, принесенные недоброй водой, разобрать скрадок и вернуться в домик, прихватив с собой его детали. Я выбрал второе и, чтобы действие холодной воды не было таким жгучим, начал энергично вытаскивать пострадавшего на берег, снимать с него полотно стенок и плоскогубцами развинчивать гайки, крепящие каркас в единое целое. Активность помогла: ощущение холода в ногах почти исчезло, осталось только мерзкое ощущение сырости.

Я довольно быстро разобрал все , навернул на места все крепежные гайки с шайбами. Неприятное ощущение сырости в ногах не располагало к длительному пребыванию на открытом воздухе и подталкивало побыстрее возвращаться к домику.

Я уложил в рюкзак белое полотно , на правое плечо взял все четыре части каркаса и по проходящему вдоль берега снежнику двинулся в сторону домика. Половина пути проходила по снежнику, расположившемуся вдоль берега озера, вторая - по уже изрядно раскисшей тундре. По ходу движения я вновь поймал себя на мысли: все, что бы мы ни делали с первого дня пребывания здесь, неумолимо приближало нас к отъезду. Вот и я сейчас своими руками разобрал последний атрибут активной охоты.

Оба озера что-то неуловимое потеряли в своем облике, после того как были убраны профиля и скрадки. Они были чем-то большим, чем охотничий атрибут. Наверное, эти вещи являлись для нас неким фетишем, и каждодневное общение с ними позволяли не думать о неизбежном возвращении.

Я оставил детали каркаса у вешалки, снял рюкзак и двинулся к домику. Вслед мне смотрела пустая вешалка. Ей, наверное, тоже одиноко без постояльцев.

Подходя к домику, я услышал довольно громко доносящиеся голоса, прямо у входа рядом с нашими стволами висела вертикалка Геннадия. Соседи из бани сдержали свое слово и с опозданием на сутки пожаловали в гости.

Войдя в домик, увидел всех наших соседей по озеру. За одним столом сидели мои соберложники и трое соседей: Геннадий, Валентин и Андрей. На столе стояла большая тарелка свежеиспеченных блинов, в тарелках дымилась свежеприготовленная картошка с тушенкой. В центре стола на почетном месте стояла литровая бутылка прозрачной жидкости, окруженная банками пива «Балтика № 3».

Находящиеся за столом граждане всем своим видом демонстрировали полную удовлетворенность жизнью. Оптимизм лился отовсюду. Наверняка за время моего отсутствия мужики успели принять изрядно. Хотя по логике вещей и имеющейся тренировке по уничтожению спиртного одним литром хорошей водки моих напарников «ушатать» было трудновато.

Я поздоровался с гостями и начал срочно переобуваться и переодеваться. Все-таки сухие ноги и одежда лучше мокрых. Меня уже ждали вовремя налитые граммов 150. Налили их в кружку, так как в наши традиционные стопочки такой объем не вмещался.

- Серега, накати, тебе, промокшему, ой как нужно! - протянул мне кружку Геннадий.

- Спасибо, сосед! Будет кстати. Подождите пару минут, я сейчас вернусь! – ответил я гостю.

Законы таежного гостеприимства требовали отдать должное гостям и самих себя слегка побаловать. Я быстренько нырнул в ''нычку'' и достал последний батончик сырокопченой колбасы. Все имеет свойство заканчиваться, и находящийся в руке батончик был очередным подтверждением этого незыблемого правила. Вернулся не задерживаясь, тоненько порезал колбаски и присоединился к мужикам.

- Ну что, мужики, быть добру! - выдал я тост и выпил налитую жидкость.

После принимаемой раньше хорошей, мягкой водки выпитое показалось непривычно жестким. Такие вещи пьются, как правило, не здоровья ради. Я в данном случае выпил это как лекарство, ну, и за компанию.

- Геннадий, что это такое? - спросил я Геннадия о происхождении ''огненной воды''.

- Разведенный медицинский спирт, - с гордостью ответил Геннадий и в знак утверждения этого постулата вновь наполнил емкости.

Я не стал убеждать его в обратном. Да и незачем это было. Без удовольствия выпил еще немного, закусил и принялся за неизменно вкусные Серегины блинчики.

Пить больше не хотелось, после того как во рту появился противный привкус плохого спиртного. Я отказался от дальнейшей выпивки, просто сидел и пил чай с блинами.

Мужики за столом продолжали энергично наливать и закусывать, постепенно так называемый медицинский спирт начал брать свое, и каждый из присутствующих подвергся его воздействию в разной степени.

Больше всех меня поразил Геннадий. Маленький, жилистый, самый легкий из присутствующих, он продолжал держать себя и адекватно реагировать на происходящее. Условно адекватно уже вели себя Андрей и Валентин. Мои соберложники держались крепко и уверенно, но, как говорят, ‘'Водка без пива … '' Выпив по банке пива, они очень быстро почувствовали себя не совсем уверенно.

Выходя на улицу, я незаметно взял из стоящего в домике ящика четыре банки пива и спрятал их в снегу возле вешалки. За эту маленькую глупость мужики утром будут мне крайне благодарны. Знаю по собственному опыту.

Мужики вошли в раж и всеми силами стремились уничтожить как спирт, так и пиво. Получилось это у них довольно-таки лихо. Тем не менее Андрей начал делать разные нежелательные глупости.

Я уловил этот момент, тихонько отозвал Геннадия и предложил ему постепенно выводить своих мужиков. Он с пониманием отнесся к этой идее, и после последней «на посошок», нетвердо ступая, мужики двинулись к себе в баню.

Начинало темнеть. Мои соберложники, уже изрядно осоловевшие, сидели за столом и попивали чай. Их явно тянуло на сон.

- Мужики, чего вы маетесь, падайте спать! - предложил я напарникам.

Уговаривать никого не пришлось - буквально через 10 минут я услышал молодецкий храп своих подуставших друзей. Все верно: в любой выпивающей компании всегда должен остаться трезвый. Тем более в лесу. В этот раз эту чашу пришлось принять мне.

Я дозаправил ''Колеманку'', подбросил дров в печку, налил чайку. Не спеша, разжег лампу, поставил к себе поближе остатки блинов и сгущенки и принялся за чтение.

С лежанки доносилось мерное посапывание друзей, методично шипела «Колеманка», периодически потрескивала печка, раза два или три о себе заявляли проходившие где-то рядом гуси. Блины со сгущенкой явно добавляли колорита моему занятию. Сидя вблизи ''Колеманки'', я читал детектив, коротая время, вектор которого с роковой неумолимостью продолжал приближать нас к возвращению домой.

Я просидел за книгой практически до 11 часов. Перед тем как завалиться спать, я проверил, как сохнут моя мокрая одежда и обувь, набросил куртку и вышел к выходу на озеро, решив перед сном послушать тундру.

К ночи ветер стих, и на свежем воздухе я в очередной раз услышал те звуки, о которых мечтаешь всю долгую магаданскую зиму, - свист крыльев, с шипением рассекающих весенний воздух, плеск воды от садящейся гусиной стаи, весенние крики чирков, свиязей, шилохвостей, раздающихся то здесь, то там. Иногда в этот разноголосый утиный гомон вклиниваются крики запоздалой гусиной стаи. А от ручья, набравшего силу и уверенно несущего талые тундровые воды в Ланковую, раздается мелодичное журчание, которое добавляет что-то свое в тишину оживающей весенней тундры. Я продолжал впитывать в себя эти чарующие звуки, пользуясь представляемой Дедом возможностью, безумно ценя каждый день, проведенный здесь, каждую возможность послушать тундру.

Вернулся в домик. Здесь все было по-прежнему. Перед тем как лечь спать, выпил четыре таблетки янтарной кислоты – залог того, что завтра утром мне удастся полностью избежать последствий употребления не совсем качественного спиртного. Как говорится, опыт не пропьешь даже в случае рискованной выпивки. Практически всегда в такие дальние поездки в медицинской аптечке имеется янтарная кислота. Хваленый ''Алказельцер'' отдыхает.

Я подпитал печку, налил себе чаю, поставил на стол. Погасил лампу. Прожит еще один день, неизбежно приближающий нас к городу. Если все пойдет по плану, уже через 72 часа мы можем покинуть нашу берлогу…

 

17.05.07.

 

В течение ночи поддерживать нашего борца с холодом пришлось мне. Да по-другому и быть не могло. В дополнение к беспрекословно действовавшему правилу: ''Кто ночью встал, тот печку топит» - в действие вступило другое: «Кто трезвее, тот и отвечает за менее трезвых''.

Подпитал печурку, глотнул остывшего чайку. Мужики дружно храпели. Хмельной сон крепок, и, естественно, никто не слышал, как я вставал.

Перед тем как залечь на лежанку, услышал голоса полночной гусиной стаи. Гуси проходили низко, голоса слышались ясно и отчетливо. Видимо, гомонящая стая искала подходящее место для отдыха.

«Не спится же кому-то», - подумал я, занимая свое место на лежанке.

Проснулся первым. Прислушался к себе и попытался оценить свое состояние. Оказалось, что янтарная кислота подействовала более чем благотворно – никаких последствий рискованной вчерашней выпивки, мешающих жить, я не ощущал. Это взбодрило и я поднялся с лежанки.

Утренние работы выполнил просто и быстро. День обещал быть ясным. Безобразничавший вчера ветер успокоился и предвещал не только ясный, но и тихий день.

С лежанки ничего, кроме сопения, не раздавалось. Ситуация была ясной: у напарников сегодня будет явно непростой день. Все мы живые мужики, и каждый оказывался в ситуации перебора, поэтому ничего, кроме сочувствия и мужской солидарности, я не испытывал.

Спокойно, не торопясь, поставил чай, решил приготовить суп из сайры и пожарить гренок. В ближайшее время жидкая пища для пострадавших мужиков будет крайне актуальной.

Первым признаки жизни начал подавать Володя. Тяжело переворачиваясь на лежанке, он, с трудом ворочая языком, спросил:

- Серега, дай чего-нибудь попить. Колосники горят, сейчас задымлюсь.

Эта выстраданная просьба была выполнена незамедлительно. Кружку воды он осушил в один момент. Это принесло ему некоторое облегчение, но не надолго. Обессиленно опустившись на лежанку, он самокритично изрек:

- Лучше бы я вчера умер!

Плохой спирт с просроченным пивом сделал свое черное дело. Два моих напарника были выключены напрочь. На печке у меня неспешно варился супчик и жарились гренки из черного хлеба. У меня жизнь была полегче, чем у пострадавших напарников, поэтому нужно было сделать все возможное для выравнивания нашего состояния.

Признаки жизни начал подавать и Серега. С его лежанки послышалось шевеление. Серега смог только присесть на лежанке, уперевшись в заднюю стенку, - просто по-другому сидеть ему было очень трудно.

Володя в это время лежал на лежанке, вроде бы как дремал. На лице застыла страдальческая гримаса.

- Серега, чего-нибудь попить есть? - вымученно спросил Серега.

- Дружище, клин клином вышибают. Пиво будешь? - абсолютно серьезно спросил я Серегу.

Вопрос повис в воздухе. Серегино лицо просветлело не оттого, что ему стало легче, а от удивления. Он пока ничего не говорил, но выражение лица выдавало глобальный мыслительный процесс, проходящий в его затуманенной и дико болящей голове. Суть мыслей была примерно такова:

1. Вчера выпили вроде бы все.

2. Свое спиртное закончилось еще два дня назад.

3. Больше никто не приходил и принести ничего не мог.

4. Откуда может взяться спиртное?

5. Так не бывает. Уничтожалось все до последней капли.

6 КАК ЗДОРОВО БУДЕТ, ЕСЛИ ОНО ЕСТЬ! И БЕЗ РАЗНИЦЫ, КАК ОНО ЗДЕСЬ ОКАЗАЛОСЬ!

Самой лучезарной оказывалась, наверно, последняя мысль, и в Серегиных глазах поселилась надежда.

Единственно возможная реакция последовала со стороны Володи. Не в силах встать с лежанки и не поднимая головы, он жалобно и негромко сказал:

- Сударь, вы садист. Нельзя так издеваться над больными людьми.

- Особо непонятливых спрашиваю: пиво будете? - еще раз спросил я.

Вопрос остался без ответа, так как был за гранью логики.

Мне просто не верили. Я снял суп с печки, благо он уже был готов, и вышел на улицу. Достал из снега две банки заначенного с вечера пива и вернулся в домик. Положение тел моих напарников за это время совсем не изменилось, но в глазах вместо безнадеги и тоски начала проблескивать надежда.

- Чините головы, бедняги, - сочувственно сказал я и протянул мужикам по банке холодного пивка.

Реакция мужиков походила на легкий шок. В нашей ситуации эти баночки походили на подарок судьбы. Два щелчка открываемых банок раздались одновременно. В наступившей тишине булькающие звуки выливающегося из банок холодного пива в жадные глотки для моих напарников были похожи на звуки любимой музыки. Пиво в банках закончилось очень быстро, тем более выпивалось оно в этом случае с особым удовольствием. Пауза висела еще некоторое время.

Лица моих напарников слегка просветлели, но только слегка. Не в меру и не вовремя выпитое вчера пока брало свое. Но друзья уже начали слегка оживать и приобрели способность шутить.

- Серега, ты где это взял? Неужели к мужикам ходил? - спросил Серега.

- Да нет. Просто вчера тупо заначил, - ответил я.

- Серега, мы ему за такую проницательность и тупость даже Чубайса простим, - выдал с лежанки Володя.

- Иногда тупость оказывается полезной, - добавил Серега.

Ну что же, раз возвращается способность шутить, все уже не так плохо.

- Ну что, коматозники, есть будете? - спросил я мужиков.

Они по-прежнему не меняли своего лежачего положения. Правда, степень страдания на лицах уменьшилась, но по- прежнему всё ещё была высокой.

- Вот это сервис: поят с бодунища холодным пивом, кормят свежайшим супчиком, а вот, может, еще пивка найдется? - с нотками неверия в последнее спросил Володя.

- Жрать будете или нет? Если будете суп, будет и пиво, - продолжал я дурачиться.

- А без супа нельзя? - с улыбкой и надеждой спросил Володя.

Я ничего не ответил, только молча вышел из домика, достал последние две банки пива и вернулся назад.

- Поешьте жидкого, полегчает, - сочувственно сказал мужикам.

- Нет, дружище, мы пока можем только сидеть, и то неуверенно. Мы лучше попозже, - сказал Володя, принимая банку драгоценной жидкости.

Вторую я передал Сереге. Мужики так и не смогли подняться даже после второй дозы опохмелятора. Спирт с пивом продолжал свое черное дело. Тела моих напарников пока были неподъемными. Я в одиночку похлебал супчику и вышел из домика. Молча взял лопату и подсыпал снега на ямах с дичью.

Ясная солнечная погодка добавила оптимизма. Иногда со стороны соседних озер раздавались выстрелы. Как бы там ни было, тундра вела охоту, хотя по срокам, установленным при ее открытии, она должна была закончиться 15 мая.

Всё так, как обычно: административно установленные сроки охоты на гуся живут сами по себе, охота сама по себе.

С удовольствием проводил взглядом прошедший над уже не оборудованном для охоты Серегиным озером табун громко орущих гусей. Скорее всего, пискульки, так как кричали тонко, с фальцетом. Шли низко. Было ясно, что они проходили это озеро абсолютно без опаски. Ну и слава Деду, пусть спокойно летят дальше.

Я проводил взглядом эту стаю и решил просто почитать, лежа на лежанке. Читал в гордом одиночестве, мужики по-прежнему были неподъемными.

Читал я около двух часов, время от времени слышал голоса проходящих гусиных стай. Иногда врывался трубный лебединый голос. Но с 13 мая охотники в наших душах были усмирены и вели себя скромно до неприличия.

Нижней дорогой проследовал еще один вездеход. Процесс возвращения в цивилизацию усиливался.

Мужики продолжали сладко сопеть, и в этот момент я осознал, что в нашем домике, вопреки нашему желанию, поселилась ГРУСТЬ. Она мирно сосуществовала вместе с продолжающим здесь жить КАЙФОМ, но расчетливо ждала своего часа. Они не конфликтовали друг с другом, они просто дополняли друг друга по закону единства и борьбы противоположностей. И нам придется принимать их вместе вне зависимости от нашего желания. Как ни печально, ГРУСТЬ будет всеми силами вытеснять КАЙФ из домика. Но при всем ее желании мы этого не допустим. КАЙФ будет жить в домике вместе с нами, и мы его заберем с собой , чтобы привезти и поселить в домике в следующем году.

Не могу сказать, что я поддался ГРУСТИ, решив продолжить чтение. Просто детективчик оказался интересным, и я продолжил чтение под мерное сопение своих напарников.

Прошло не менее часа, пока Володя сделал попытку подняться. Как ни странно, она ему удалась. Он даже присел на краю лежанки, потирая руками виски.

- Мужик, ты жив? – спросил я Володю.

- Условно, - коротко ответил напарник.

- А супчика поесть? Легче будет , - предложил я.

- А что, с бодуна еще и кормят? - более весело спросил он.

- Что там по поводу супчика говорят? - раздался Серегин голос.

- Ты тоже жив?- задал я и ему сокраментальный вопрос.

- По –моему, да, - ответил мне Серега.

- Ну ладно, условно живые, буду наливать супчик, коматозники хреновы, - поддел я напарников.

Пока я наливал суп, мужики, собрав себя в кучу, смогли занять места за столом.

Выглядели они уже получше, чем с утра, но им по-прежнему было тяжеловато. И я их понимал прекрасно. Мужики начали понемногу хлебать супчик.

«Раз начали есть, к вечеру должны очухаться», - подумал я про себя.

Уничтожив по тарелочке супа, мужики молча продолжали сидеть за столиком.

- Мужики, кто сможет так жестко напиться при полном отсутствии собственной водки? - задумчиво спросил Серега.

- Только мы, и никто больше, - не сговариваясь, ответили мы с Володей.

- Это ж надо умудриться. Абсолютно трезвая до неприличия жизнь продолжалась сутки . Всего сутки, - продолжал развивать тему Серега.

- Вообще, на будущее нужно лучше собираться. Наличие собственного качественного алкоголя может избавить от подобных неприятностей. Предлагаю учесть, - добавил я в обсуждение.

- Все это так, но голова болит сегодня и сейчас, - вернулся к суровой реальности Серега.

- Ничего, завтра жизнь наладится! - со слабым оптимизмом сказал Володя.

- Хотелось бы, - добавил Серега.

И с этими словами вновь занял место на лежанке.

Вслед за ним сразу же опять прилег Володя. Мужики дружно засопели и продолжили доведение организмов до жизнеспособного состояния.

Идти никуда не хотелось, на этот раз меня вновь посетило состояние ленивой акулы, и я решил провести остаток дня в чтении. Как ни странно, детектив захватывал по-настоящему. До самых сумерек, когда читать без лампы уже было невозможно, я с удовольствием читал.

Ближе к вечеру мужики стали подавать уже не условные признаки жизни. По очереди вставали, пили чай с гренками. В итоге часам к восьми вечера мои напарники пришли в себя.

Вот к таким катастрофическим последствиям может привести приход гостей на Ланковской тундре. Невольно напрашивается афоризм: ''Иногда приход гостей во время весенней охоты на Ланковской тундре по степени разрушения равен выстрелу ''Авроры''.

День близился к концу. Еще один день, отделявший нас от возвращения домой. Поймал себя на мысли: «А каким оно будет, это возвращение?» Весенняя Ола богата на сюрпризы. Очень не хотелось бы неприятных. Вот с этими мыслями я и прилег немного подремать.

Проснулся от разговора мужиков. Они зажгли лампу и сидели за столом, попивая чаек с гренками.

- Ну что, ожили? - спросил я у мужиков, не вставая с лежанки.

- Похоже, да. И тебе спасибо, хоть ты и Папарацци. Без пива и супа было бы намного хуже, - в обычном стиле ответил Володя. Значит, ожил окончательно.

- Мужики, чего- то сморило. Я отбываю ко сну, - сказал я мужикам и укрылся расстегнутым в одеяло спальником. Засыпая, был твердо уверен, что все необходимые вечерние перед сном теперь сделают ожившие мужики.

По-другому в нашей компании просто быть не может.

Соблюдению этого правила не может помешать даже посещение гостей, даже такое разрушительное, произошедшее сутки назад.

 

18.05.07.

 

Проснулся часов около 9 утра.

Володя уже сидел за столиком и попивал чаек. Выражение лица было более веселое, чем прошлым утром. Значит, жив уже не условно. Заворочался на своей лежанке Серега, потянулся и сел, уперевшись спиной в заднюю стенку домика.

Нужно было задать тон одному из последних дней нашего пребывания здесь, и я вбросил идею:

- Мужики, вам не кажется, что происходящее в последнее время является неприкрытым свинством?

Поймав на себе недоуменные взгляды напарников, я продолжал:

- Свинство заключается в том, что мы давно не готовили правильную пищу. Вы не находите, что это уже суперсвинство. Приготовленный дома гусь никогда не будет таким же вкусным, как здесь. Как вы к этому относитесь, уважаемые Благородные Доны?

Затевая эту суету, я прекрасно знал, что в необъятном и уже почти подъемном Володином сундуке по недоразумению остался один пакет сметаны. Были в наличии куча разделанных гусей, лук, специи, даже появилось желание все это объединить в блюдо. Не хватало лишь брусники.

Предложение застало Донов врасплох.

- А вообще-то мысль более чем хорошая! Повторить гусика в сметанно-брусничном соусе, вкус которого мы хорошо запомнили, было бы замечательно, - мечтательно выдал Володя.

- Володя, лучше будет, если не повторим, а сделаем еще лучше! А кто у нас лучший специалист по заготовке ягоды? - задал я лукавый вопрос.

- Ну, вот так всегда, не успеешь прийти в себя с бодунища, уже ягодой грузят. Злые вы, но гуся с брусникой сам хочу. Будет вам ягода, - утвердительно сказал Серега.

Не спеша, оделись и вышли из домика.

День встретил ясным небом, отсутствием ветра. Со стороны Корчана вновь доносился гомон гусиной барахолки. На большой высоте протянул табун белолобиков, отчаянно гомоня и торопясь на места гнездовий. На озерной проталине сидел табун чирков, оглашая окрестности то свистом селезня, то кряканьем уточки. Оружие висело на положенном месте, молчаливо упрекая всех нас в том, что мы его обрекли на вынужденное молчание.

Раздались выстрелы со стороны соседей. Кто-то азартно разрядил обойму полуавтомата. По очереди умылись, вернулись в домик, попили чайку.

Володя взял лопату и пошел проверить состояние ям с дичью, Серега, беззлобно чертыхаясь, взял кружку и собирался уже пойти за ягодой. Он в раздумье стоял возле домика, с интересом глядя на стенку, где в рядок висели три молчаливых ствола.

- Серега, ты забыл, как им пользоваться? – полусерьезно спросил я Серегу.

- Пожалуй, возьму с собой. Может быть, вспомню. Да и по привычке что-то должно висеть на плече, - сказал Серега, снимая со стены ствол.

С довольным выражением лица он повесил ствол на плечо и двинулся за ягодой.

Вернулся Володя. Он перекопал все ямы с дичью - потепление съедает снег очень быстро, но величина снежников пока позволяет нам хранить добытое без проблем. В его глазах я опять увидел грустинку – те же мысли по поводу отъезда, что подспудно возникали у меня, посещали и Володю.

Да наверняка и Серегу тоже. Они оба переживали все это, но, как и я, за традиционными шутками прятали влияние ГРУСТИ, которая пыталась отвоевать позиции у КАЙФА.

У меня было пара часов, и я решил размяться и прогуляться на лужи - вдруг утки будут, да и для разнообразия полезно.

Быстро одевшись для небольшого похода, я двинулся на лужи. Только пройти я решил на этот раз другой дорогой, по противоположной стороне нашего с Володей озера. Немного дальше, но зато более ровно.

Довольно быстро дошел до ручья, вытекающего из нашего озера и впадающего в соседнее. Ручей в том месте протекал в небольшом овраге, по обе стороны которого находились большие снежники. Ширина оврага позволяла при помощи талой воды образоваться даже небольшой заводи шириной метров десять.

Подойдя к заводи, я осмотрел ее в бинокль. Метрах в 80 от меня я увидел чиркового селезня, заплывающего в траву. На всякий случай приготовился к стрельбе. В этот момент на противоположном берегу заводи послышался треск сломанного сучка, и одновременно с шумом поднялся табунчик чирков десятка в два и начал уходить от меня.

Непонятно, что заставило их развернуться, но они начали полет в мою сторону. В итоге они налетели на меня метров в сорока.

Я сделал три выстрела простыми патронами, снаряженными дробью № 5. Два чирочка начали свое падение на землю. Один упал на берег заводи, второй в воду. Упавший в воду был ранен, начал нырять, уходя к противоположному берегу.

Подранка мне удалось добрать почти сразу же, только доставать его с открытой воды пришлось с помощью длинной палки. Ощущение дичи в руках взбодрило. Все-таки вброс адреналина происходит даже при добыче чирков. Ярко раскрашенные весенние чирковые селезни нашли свое законное место на кожаной подвязке для дичи.

Я вылез из оврага и на его противоположной стороне увидел Валентина, одного из наших гостей. За плечами его висела вертикалка Геннадия. Это он скрадывал этих чирков и вспугнул их. Только вот удача улыбнулась мне.

Я прошел вдоль оврага до перехода через ручей. От Валентина я узнал, что после ухода от нас мужики стойко продолжали воевать со стратегическими запасами спирта и пива, так и не доехавшими до Тахтоямска. Результатом боевых действий было коматозное состояние Геннадия и Андрея. В данный момент они спали, а Валентин, со вчерашнего дня прекративший воевать, решил прогуляться и выгнать похмелье.

Мы прогулялись по лужам, видели только четырех чирков и двух крякв. Они сидели в траве у лужи и пропустили меня. Взлетели в тот момент, когда я уже не мог стрелять результативно.

Я немного расстроился. Уже многие годы мне не удается добыть весеннего крякового селезня и сделать чучело.

 

Поиски уток оказались безрезультатными, и я решил вернуться к домику.

Над профилями Геннадия метрах в 10 от земли молча прошли около 10 гуменников. Они сделали круг, пройдя над скрадком Геннадия метрах в пяти, и присели к профилям. Встретить их было некому. Я понаблюдал за гусями в бинокль и, не задерживаясь, продолжил движение к домику.

Уже подходя к домику, я услышал звук еще одного вездехода, идущего по верхней дороге. Еще одна команда покидала Ланковскую тундру.

Подошел к дверям, уже привычно повесил на гвоздь ствол, рюкзак и патронташ с висящими на подвеске чирками.

В домике царила идиллия. За столом сидели мужики, неспешно попивая чаек. По довольной Серегиной улыбке сразу же понял - гусь с брусникой у нас будет, и я был этому рад не меньше мужиков.

Серега торжественно вручил мне кружку темно-бордовой перезимовавшей под снегом кисло-сладкой ягоды. Затем поделился мыслью, которая подспудно уже сверлила мозг каждому:

- Мужики, я сейчас схожу к соседям. Нужно уточнить дату и время выезда. Стимулировать меня к возвращению будет гусь в сметанно-брусничном соусе.

Вообще, гости в тундре - вещь опасная и непредсказуемая, я это уже твердо знал по своему небольшому ланковскому опыту. Будем надеяться на то, что этот поход не будет драматичным.

Серега ушел часа в два. Расстояние до соседей не превышало 4-5 километров. По самому плохому раскладу до соседского домика не более двух часов хода. Сам я не был в этом домике, но знал ориентировочно, где он располагается.

После Серегиного ухода я, не спеша, обработал добытых чирков и , спрятал их под снег и вытащил из мешка с дичью гуменника. Выбрал пожирнее, чтобы не разочаровать себя при дегустации блюда, и вновь засыпал яму снегом. Закоченевшая, холодная, заплывшая жиром тушка гуся даже в таком виде выглядела вполне аппетитно.

Вернувшись в домик, застал Володю сидящим на лежанке. Рядом с ним лежал один из его рюкзаков, который он потихоньку начал упаковывать. Некоторые вещи уже не будут востребованы, поэтому Володя мог спокойно укладывать валенки, зимний полукомбинезон и прочие вещи. В его облике, выражении лица и глаз было ясно видно сожаление. Как ни печально, но все, в том числе и хорошее, в этом мире конечно.

Я не стал ничего говорить, молча начал разделывать гусака на куски, дав возможность Володе побыть наедине с собой, не мешая ходу его мыслей. Он продолжал паковать вещи, при этом то и дело горестно вздыхая. Внезапно махнув рукой, он молча вышел из домика и вынес на лабаз свой уже готовый к отъезду рюкзак. Вернулся быстро, молча налил чайку и присел за стол, наблюдая за тем, как я чистил картошку на гарнир.

Решив отвлечь напарника от невеселых мыслей, я с улыбкой сказал:

- Дружище, а как насчет ландориков? Испеченных на сковороде без масла?

- А что, сделаешь? - с неуверенностью спросил напарник.

- Старина, по-моему, за три недели у нас никто не давал повода для недоверия. Сейчас забадяжим, - сказал я в ответ.

На лице напарника понемногу испарилась грустинка. Он довольно улыбнулся и вновь взял в руки детектив.

Я замесил тесто и рядом с уже стоящим котлом с гусаком поставил сковородку под ландорики. Печка, как всегда, работала на совесть, и скоро я вручил Володе первый ландорик, чему он искренне обрадовался.

Мы уже не раз готовили гусей, но эти ароматы не надоедали и продолжали волновать воображение. Я думаю, этот запах вновь оценит и живущий у нас КАЙФ. Возможно, он понравится и ЛЕГКОЙ ГРУСТИ. Пусть привыкают. Все равно здесь же будем встречаться снова и снова с обоими.

.

Все шло по графику, и я решил совместить приятное с полезным. Взял недочитанный детективчик, положил на столик и продолжил чтение. Я мог и читать, и контролировать приготовление гусака. Тушил гусака около часа, чтобы был помягче, затем по уже известному рецепту добавил сметану и бруснику, еще немного лука, соли и специй.

Я отодвинул котел на медленный огонь и предоставил печке соединять все компоненты в БЛЮДО, рожденное в нашем домике, здесь же впервые дегустированное. Печка это делала с удовольствием, будто понимала, что без ее помощи в этом процессе мы просто беспомощны. Благодаря своей всеобъемлющей доброте, она нам помогла еще раз отведать это непревзойденное по вкусу блюдо.

Я дал потомиться гусаку еще минут тридцать, попробовал на вкус соус и, обалдев от него, снял котел с печи. На его месте появилась другая кастрюлька - с картофелем на гарнир. Сейчас мы имеем возможность дать настояться блюду несколько часов. Посмотрим, насколько ярко проявится вкус блюда после такой длительной выдержки.

Через полчаса была готова картошка, но мы с Володей решили дождаться Серегу. Вместе процедура дегустации подобных блюд проходит интереснее.

За чтением время летело незаметно, и около семи часов вечера я добил свой детектив. Наши победили в очередной раз.

Серега ушел в два часа. Прошло уже 5 часов с момента его ухода, и нас с Володей охватили два чувства.

1. Находившаяся рядом кастрюля с коварно смущающим гусаком призывала срочно провести дегустацию.

2. Преобладало другое чувство: при всем том, что Серега в лесу не новичок, длительное отсутствие напарника начало настораживать.

Решили просто: определяем контрольное время 20 часов 30 минут, после истечения которого выдвигаемся навстречу. В тундре всякое бывает.

Время проходило в томительном ожидании. Каждые полчаса я с биноклем выходил в точку, с которой просматривалась дорога. Ситуация разрядилась после того, как я в 20 часов вышел для осмотра дороги. Я ясно увидел две фигуры, двигавшиеся по синусоиде.

Фигуры напоминали знаменитых персонажей – Пата и Паташонка. В роли Пата выступал наш стародавний знакомый Петр, в роли Паташонка - наш Серега.

Мужики при движении старались придерживаться дороги, которая являлась старым вездеходным следом. Старания иногда были напрасными. Мужиков явно штормило баллов на 5-6, но они упорно старались выдерживать нужное направление, иногда поддерживая друг друга. Дорога давалась им явно тяжело. Иногда они останавливались и отдыхали, опираясь друг на друга. Было видно, что они оживленно жестикулировали, смеялись во время отдыха и упорно продолжали двигаться к домику. Мне все стало понятно, я вернулся, дал отбой тревоги для Володи и начал разогревать гусака и картошку.

Минут через двадцать стали слышны оживленные голоса мужиков. Мы с Володей вышли на улицу встретить гостя и Серегу.

Затопленный талой водой последний участок перед выходом с озера для мужиков мог быть просто опасным. Хоть домик уже и рядом, но мокнуть в весенней водичке совсем ни к чему. Мы с Володей вышли навстречу, приняли у мужиков оружие. Поддерживая их под руки, дали возможность подняться к домику. В правой руке у Петра я увидел непочатую литровую бутылку ''Хлебной ''.

Мы с Петром приобнялись, как старые приятели. При всем этом Петр бутылку из рук не выпустил. Совсем как в широко известных ''Особенностях'' - водку не бросил.

Судя по Серегиному виду, принял он изрядно. Тем не менее присутствия духа не терял и сразу же сообщил дату выезда - утро 20 мая.

Как только вошли в домик, меня озадачил Петр:

- Серега, колись, гусака со сметаной и брусникой вы уже уничтожили? Серега дал рекламу на нашем таборе и сказал, что это неподражаемо вкусно. Я откомандирован в качестве засланца для дегустации и обмена опытом. Многие мужики просто не поверили, что такое возможно. А то мы предлагали Сереге приготовить у нас, но он все стрелки перевел на тебя, как на автора. Накормите, варвары? А то у меня аж слюни текут!

Серега довольно улыбался. Я представляю, как в красках он расписывал это блюдо соседям . Вероятно, до неконтролируемого слюноотделения. В то же время он был ужасно горд, что мы его не прокололи, все сделали, как обещали. Сейчас у всех нас есть возможность в последний раз ЭТОЙ ВЕСНОЙ в такой компании, в этом домике, под хорошую водочку, при свете ''Колеманочки'' уничтожить котелочек экспромтом рожденного и с душой приготовленного блюда.

Я с удовольствием разложил по четырем тарелкам половину содержимого котла с гуменником. Картофельный гарнир был уложен заранее.

Домик наполнился уже знакомым нам специфическим ароматом. Я наполнил наши стопочки, в течение суток проживших без использования по прямому назначению, и предложил тост:

- Ну что, за гусака! - и с большим удовольствием выпил стопку хорошей водки.

О закуске сказано все, добавить можно только одно: настоявшись в течение длительного времени, блюдо приобретает более глубокий, насыщенный и неповторимый вкус. Им мы и насладились с превеликим удовольствием.

- Серега, я пробовал гусей, приготовленных по-разному, но это из области нереального! Сказать, что это вкусно, – значит, ничего не сказать. Рецепт дашь? - сказал наш гость.

- Тебе легко. И вообще, пора налить, так ведь и наесться можно! - шутливо возмутился я и наполнил стопочки.

Хорошая закуска требовала хорошей водки, и я вновь наполнил тарелки картошкой и гусятиной в соусе. Володя снова налил по стопочке. Мы опять с удовольствием приняли и закусили.

Петра природа не обделила здоровьем, и на единицу массы тела ему нужно гораздо больше водки, чем нашему Сереге.

Изрядно подвыпивший Петр с полнейшей непосредственностью в красках описал произошедшую с ним в этом году историю. Буквально вчера на него напала БАРАХОЛКА. Гусиная барахолка…

По словам Петра, на него налетела барахолка, длительное время жившая в районе Корчана. Его скрадок одновременно накрыли около трех тысяч гусей разных видов. Впечатление, по его словам, совершенно непередаваемое.

Гуси налетели невысоко, самые ближайшие - на высоте 15-20 метров. На какое-то время Петр оказался в центре гусиного царства. Отчаянный гомон, свист тысяч крыльев привели его в состояние ступора. Гуси продолжали лететь, и через какое-то время Петр вспомнил, что у него в руках готовый к стрельбе пятизарядный полуавтомат. Он в отличие от нас продолжает охоту. Как во сне он сделал пять выстрелов. Гуси продолжали полет без потерь. По-прежнему, как во сне, он вновь зарядил пять патронов и сделал еще пять выстрелов. Никто из гусей не хотел приземляться. Когда магазин его пятизарядки опустел во второй раз, гуси по-прежнему продолжали лететь. Он так и не смог зарядить оружие в третий раз, хотя мог бы успеть. Этот случай оставил в памяти Петра самые незабываемые впечатления.

Я уловил момент и налил еще по стопочке, тем более что меньше, чем по третьей, нельзя и предложил тост:

- Мужики, пусть барахолки беспокоят нас почаще!

- Да с удовольствием! - ответил пострадавший от ее нападения Петр.

Мы приняли по третьей и обнаружили, что гусак с брусникой и сметаной закончился подозрительно быстро. Для обеспечения качественной закуски на столе из Володиного сундучка достали паштет, тресковую печень и еще что-то.

Бурный день, тяжелая обратная дорога подействовали на Серегу, и он, пожелав всем спокойной ночи, тихо отбыл на сон.

Предварительно он подарил Петру кусок лосиной шкуры, которая будет служить ему долго при самых экстремальных ночевках в лесу. Втроем мы посидели еще с часок, за неторопливым разговором обсуждая нынешнюю гусиную охоту.

Крепкий организм Петра больше не смог сопротивляться натиску спиртного. Вероятно, у себя в домике они с Серегой приняли более чем изрядно и его тоже потянуло на сон.

Лежанку Петру мы оборудовали заранее, обеспечив его и матрасом и одеялом.

Последнее, что мы с Володей услышали с лежанки, было с чувством произнесенное:

- А гусак со сметаной и брусникой - это круто!

И тут же раздался его молодецкий храп.

Мы с Володей остались вдвоем. Закуска на столе еще присутствовала, в бутылке осталось граммов 400 водки.

В душе поселилось умиротворение, умеренное употребление водочки с такой закуской стало его залогом.

- Володя, давай по одной, а остальное - утром, - предложил я напарнику.

- Да запросто, - утвердительно ответил Володя.

Мы выпили по стопочке, закусили и какое-то время просто молча сидели, прихлебывая чаек. Подбросив боеприпасов нашему бойцу с холодом, мы отметили окончание еще одного дня. До отъезда домой оставалось уже 48 часов.

 

19. 05.07.

 

Володя проснулся первым часов в 8 утра.

- Чего не спится? - шепотом спросил я напарника.

- А вот так, не спится, и все, - также шепотом ответил Володя..

Петр и Серега продолжали спать, мелодично посапывая. Стараясь не шуметь, мы с Володей вышли на улицу с банальной задачей – помыться.

Погодка продолжала нас баловать. Ясно, солнечно, прохладно, но уже как-то по-весеннему. Не спеша помылись, взбодрились и вернулись в домик. На радость живыми и почти здоровыми увидели Серегу и Петра.

- Серега, оказывается, водка без пива и с хорошей закуской менее разрушительна, чем спирт с пивом. Ты со мной согласен? - шутливо спросил я Серегу.

- Скрупулезно замечено. Вывод напрашивается следующий: лучше пить хорошую водку без пива, с хорошей закусью и у себя дома, - в тон ответил Серега.

Петр встал с лежанки, набрал теплой воды в большую кружку и вышел на улицу. К моменту его возвращения на столе стояли налитые утренние стопочки и неплохая закуска. В бутылке оставалось еще по стопочке на каждого.

-У нас что, разве что-то осталось? - удивленно спросил он.

- Ты чего, отказываешься? - спросил его Серега.

- Ни за что. Мужики, нет слов, одни слюни после вашего гусака. Но кто-то очень мудро поступил, оставив с вечера по стопочке, - ответил Петр.

- Опыт не пропьешь, - гордо заявил Володя.

- Уважаемый, иногда бывает иначе. Вспомни позавчерашнюю ситуацию! - поддел я Володю.

- Ну, бывает, - с улыбкой ответил Володя.

Петр начал собираться к себе в домик. Серега напомнил ему о подаренном куске лосиной шкуры.

- Что я с ним должен делать? - недоуменно спросил Петр. Он просто забыл, что ему его подарили.

- Мужики, еще раз спасибо за бесподобного гусака, шкуру и гостеприимство. До встречи завтра, - сказал Петр, выходя в дорогу.

Мы попрощались и некоторое время наблюдали за уходящим Петром. Однако день начинался, и его нужно было провести с пользой.

Еще в 2005 году у меня была мысль сделать возле домика генеральную уборку. В том году мы не реализовали эту идею, но сейчас это сделать просто необходимо.

- Мужики, а как насчет того, чтобы сделать уборку у домика? - кинул я идею на обсуждение, прекрасно зная, что возражений не будет.

Задача выглядела следующим образом. Нужно было собрать, отсортировать весь мусор у домика и уничтожить все, что возможно сжечь. То, что не может быть сожжено, должно быть затоплено в озере. То, что не утонет добровольно, будет потоплено принудительно.

Мы очень щепетильно подходили к утилизации консервных банок. Каждая пустая жестяная банка помещалась в печку, где за несколько дней она практически полностью сгорала.

К сожалению, мы здесь бываем не одни и не все ведут себя в лесу подобным образом. Возле домика были устроены две кучи мусора, где можно было найти все, что угодно, - банки, бутылки, пачки из-под «Доширака», пивные бутылки из стекла и прочий хлам. Вот эти кучи нам и предстояло собрать в освободившиеся из-под продуктов коробки. Работа началась.

В одну коробку укладывали, то, что может просто сгореть в печи, в другую - консервные банки, в третью - стеклянные бутылки. Наполненную коробку с горючим мусором кто-то уносил в домик, предоставляя печке возможность побороться не только за тепло в доме, но и за чистоту возле него. Она охотно превращала в тлен мусор, копившийся у домика годами. Второй брал коробку с банками и шел к обрывистому берегу озера. Здесь поодиночке топил каждую банку, предварительно набрав в нее воды.

Практически два часа действовал этот конвейер. Весь горючий мусор печка уничтожила с особым цинизмом, банки были утоплены, как Муму у Герасима.

В итоге возле домика образовалась куча пустых водочных бутылок. Бросать их возле домика или просто унести в сторону от домика нельзя и просто небезопасно. Не хочется стать причиной лесного пожара от пустой бутылки, которая может сработать, как увеличительное стекло.

Решение нашли быстро. Случайно у меня в вещах оказался непонятный мешок длиной метра два с половиной и шириной около полуметра. Его мы полностью заполнили бутылками, завязали и решили немного отдохнуть.

- Ни хрена себе удавчик, - довольно ухмыльнувшись, сказал Володя.

- Сейчас мы его похороним в соседней маленькой, но глубокой озерушке, - предложил Серега.

Мужики занялись похоронами «удава», волоком потащив его в сторону озера. Я же взял лопату и начал убирать вдоль домика все то, что можно было убрать, - старые и новые опилки, прошлогоднюю хвою лиственницы. Это была уже шлифовка.

Практически одновременно я закончил шлифовку, и здесь же появились могильщики «удава».

- Ну и как, долго сопротивлялся? - шутливо спросил я мужиков.

- Не очень, - коротко и довольно ответил Володя.

Мы огляделись, осмотрели результаты содеянного. Довольные улыбки на лицах напарников говорили только о том, что сделали нужное дело.

- Эх, после всего, что сделали, уезжать вообще не хочется. Стало так чисто и уютно, - с грустью в голосе сказал Серега.

В ответ раздалось только два молчаливых вздоха. Зачем лишние слова, когда все понятно без слов.

- Ничего, постараемся приехать следующей весной. За это время, даже если сильно будут стараться, не успеют загадить, - с надеждой сказал я.

Как бы там ни было, с роковой неизбежностью подошло время обратной упаковки снаряжения. Задача была такой, чтобы к завтрашнему утру была готовность к отъезду процентов на 95. Все должно быть заранее упаковано, затарено и готово к погрузке в вездеход. Утром упаковать спальные принадлежности, посуду, небольшой запас продуктов, добычу, и ВСЕ!! После погрузки в вездеход ты уже попадаешь в другое измерение. Ты уже движешься в сторону ГОРОДА, от которого бежали три недели назад.

До девяностопятипроцентной готовности все довели часа за полтора. Вновь стали наполняться рюкзаки, мешки, чехол от лодки. Обжитый домик начинал понемногу, медленно, но неизбежно приобретать свой первоначальный вид.

Времени оставалось еще много, и мы решили просто попить чайку. Я быстро пожарил гренки из двух видов хлеба, и мы приступили к чаепитию..

Перебирая вещи на лабазе, я обнаружил оставшийся у нас кусок пленки. Пришло смутное предчувствие того, что сегодня нам с его помощью придется что-то сделать.

В этот момент я услышал звук работающего вездеходного двигателя. Вновь по верхней дороге к переезду через Олу двигался вездеход. Провожая этот пока не видимый нам вездеход, я не предполагал, какие события, связанные с ним и его пассажирами, ждут нас впереди.

Я вышел из домика и пошел за лопатой, стоявшей у вешалки. На обратном пути взгляд, наверное, в тысячный раз упал на стоящие возле вешалки три дерева. Я увидел их не как три дерева, а как душ или кабинку для умывания.

Нужно было сделать очень немного – прошить три ряда обвязки внизу, посередине и на высоте кабинки, зашить крышу остатками рубероида, стенки - остатками полиэтилена. При наличии ''Лобзика'' и желания можно очень быстро собрать пол из распиленных вдоль лиственничных жердей.

Проводя проверку состояния наших схронок с дичью, я все больше укреплялся в посетившей меня мысли. Войдя в домик, я задал провокационный вопрос:

- Мужики, мыться будете?

На какое-то время повисла пауза. Мужики переваривали провокацию. Как-то мгновенно пришло ощущение того, что помойных дней не устраивали давно. Мужики даже начали легонько почесываться.

- Что, опять в домике? - спросил Володя.

- Если построим, то в душике и быстро, - продолжал я дурачиться.

- Короче, показывай, чего удумал, - сразу взял быка за рога Серега.

Проведенная на месте рекогносцировка заняла 3-4 минуты. Через пять минут ''Лобзик'' в Серегиных руках уже резал жерди на пол и обрешетку, я обрубал сучья и размечал.

Минут через 30 обрешетка была готова. Решили слегка передохнуть, но курить мужикам пришлось в движении – мы сразу же с Володей принесли бадью с водой, поставили на печь и дружно двинулись заканчивать наше сооружение.

Еще минут тридцать ушло на изготовление пола. Можно было просто достать полиуретановый коврик и постелить на землю. Для одного раза было бы достаточно. Но раз мы решили сделать пол, то ему в итоге пришлось там лежать. Затянуть крышу рубероидом, стенки полиэтиленом и сделать полог на входе заняло еще полчаса.

В итоге возле домика выросла треугольная будочка двухметровой высоты, одна сторона треугольника 2,1 –2,3 метра, другая около 1,2 метра. Мы перенесли туда умывальник, принесли пару складных стульчиков. Получилось более чем занятно, и нам уже не терпелось провести испытания и предать мылу давно не мытые тела.

Во время проведения всех этих работ мы видели и слышали продолжающих тянуть гусей. Серега не переставал этому удивляться, но втайне молчаливо, как и я, продолжал благодарить Деда за посланную нам охоту. Я в этом был уверен.

Тем временем вода в бадье уже согрелась, и первый тазик воды для обогрева помещения был торжественно водворен в будочку. Там уже находился наш гусиный котел с холодной водой. Полог закрыли снаружи, придавили жердью снизу. Полиэтилен мгновенно отпотел изнутри, воздух в будочке начал интенсивно прогреваться.

Мы с Володей вернулись в домик.

- Уважаемый, какого черта ты здесь сидишь? Там душ замерзает. На правах самого древнего обитателя нашей берлоги право первой помойки предоставляется тебе, - обратился я к Сереге.

Серега довольно улыбнулся, взял собой мыло и все, что полагается в подобном случае. С видом первооткрывателя он двинулся на испытания. Володя проводил его с одной целью - помочь ему плотнее закрыть полог снаружи. Изнутри это просто неудобно.

Мы ждали Серегу минут 15. Это верный признак того, что в нашей будочке вполне комфортно.

Серега вошел в домик донельзя счастливым, - глаза из-под очков выражали одну из возможных степеней радости жизни.

- Мужики, во! В любом случае это лучше, чем мыться на открытом воздухе или прямо в домике, - сказал Серега, подняв вверх большой палец..

- Володя, давай следующим, - предложил я Володе.

Мы налили горячей воды в тазик, холодной в котелок и пошли к будочке.

Я помог Володе закрыть полог, и мой взгляд невольно упал на вешалку. Там было тоскливо и пустынно. Свои прямые обязанности она выполняет только весной - один раз в году.

Не всегда у нее на постой останавливаются по 45 гусей. Мне показалось, что она тоже грустит по поводу своей нынешней пустоты. Только когда мы здесь, она с гордостью и желанием может выполнять свои любимые обязанности гусиной вешалки. Именно гусиной, а не какой другой.

Серега просто решил проблему ужина: «Доширак» с добавлением колбасы нас вполне устроит. Я даже в ''нычку'' не пошел за грудинкой. Но этот момент я вспомню только завтра. А пока я извлёк банку печени трески из Володиного сундука. Подошел Володя, кряхтя и отфыркиваясь и довольный жизнью не менее Сереги.

- Серега, мы его гонорируем, он грязный и немытый, - сказал в своем стиле Володя, обращаясь ко мне.

Ничего другого не оставалось, как налить горячей воды в таз, холодной в котел, и под конвоем умытого и чистого Сереги я, грязный и неумытый, с удовольствием двинулся на помойку. Серега заботливо помог запахнуть полог на входе, и я получил возможность ознакомиться с результатами нашей работы.

От той горячей воды, которая здесь была, воздух прогрелся вполне прилично. По крайней мере, после того как разделся, я не почувствовал ощущения ''гусиной кожи''. Я удобно расположился на стульчике и быстро помылся. Появившуюся возможность окатить себя теплой водой после экспресс-помывки я использовал с забытым удовольствием. Без преувеличения можно сказать, что такая помывка позволяет получить больше пользы и удовольствия, чем любая другая из используемых нами раньше.

Я переоделся в чистое белье и, довольный жизнью, вернулся в домик. Там все было готово к ужину, но КАТАСТРОФИЧЕСКИ для полноты ощущений не хватало водочки. Ужинали спокойно, не спеша, больше молча. После помывки, даже без парной как-то резко потянуло на сон. Произошло это одновременно у всех обитателей нашей берлоги. Мужики молча переползли на лежанки. Я остался последним, кому пришлось убрать на столе, подбросить дров в печурку, налить кружку чаю. Всё как обычно, но это последняя ночь в этом гостеприимном домике этой весной. Увы, но так. И ничего с этим не поделаешь.

- Мужики, а ведь завтра выдвигаемся в сторону Клепки, - задумчиво и грустно сказал Серега.

- Как ни жаль, но это уже факт, - печально подтвердил Володя.

- И верится и не верится, что все это было. Но будет еще лучше. Вот увидите, назло врагам и недругам мы всё это повторим. Дед нам поможет и сведет нас еще не раз под одной крышей пролетающим гусакам на радость, - добавил я .

Я погасил ''Колеманку'' и привычно заполз на свою ставшую за три недели родной лежанку. Она по-прежнему была мягкой и приветливой. Отдыхая на ней, я ночами вновь переживал свои удачи и промахи . Сон куда-то улетучился, и я долго ворочался перед тем, как уснуть.

Не сразу уснули и мужики, долго и часто ворочаясь перед сном. До выезда из домика осталось меньше 12 часов…

 

20.05.07

 

Ночью печку кочегарил Серега. Выезд выездом, но незыблемые правила соблюдаются до последнего момента – кто встал, тот и топит печку.

Проснулись часов в 7 утра, быстро позавтракали и принялись за упаковку всего, что еще было не упаковано. Спальники, надувные матрасы, могучий Володин войлок и лосиная шкура пакуются и укладываются зримо и быстро. Гораздо более хлопотным является сбор и упаковка мелочей типа батареек от камеры и самой видеокамеры, ложек, чашек и прочей бытовой мелочевки.

В необъятный Володин сундук упаковали все, что можно из оставшихся продуктов. Из ''нычки'' извлек последний кусок варено-копченой грудинки в вакуумной упаковке весом около килограмма. Как он нам пригодится для ленивого обеда буквально через шесть часов, я пока не знал. Сделал ревизию в лабазе, положил в свой рюкзак три булки хлеба. Осталось еще булки три. Их я оставил прямо на лабазе в знак благодарности Деду .

Все упакованные места вновь были промаркированы красным скотчем. Это отличительный знак наших вещей. Сейчас в вездеходе будет маленький Вавилон – куча народу и куча вещей.

Возле выхода на озеро вновь сформировалась масса упакованного бутора. Теперь он предназначался для перевозки в город. Объем вывозимого мало отличался от объема, привезенного на заезде.

Опустел лабаз, домик в силу еще не ушедшего тепла внутренне был еще обитаемым. Но нары стали неприветливо пустыми и жесткими, возле печки не было ставшей привычной бадьи с водой, чайников, котелков. Стол был чист и пуст. Складывалось впечатление, что и домик грустит вместе с нами . Только в присутствии обитателей он может выполнить свое назначение - дать тепло и кров людям нашего склада. Домик рад каждому постояльцу, кем бы он ни был.

В конечном итоге неупакованными оказываются только добытые гуси. Под них я оставил станковый рюкзак.

В таком же состоянии находились и напарники – им оставалось упаковать гусей, погрузиться в вездеход и сыграть с судьбой в рулетку. На кону прибытие в город - в другой мир ИМЕННО СЕГОДНЯ! И пока неизвестно, кто выиграет – мы или Ольский Дед.

Звук работающего двигателя подходящего вездехода мы услышали издалека. Он стал сигналом для упаковки гусей. Все гуси и половинка ''летающего сугроба'' уместились в станковый рюкзак. Теперь буду знать, сколько разделанных гусаков может быть туда уложено. Тщательно обошли лагерь, проверив, не забыли ли чего, убрали под нары лопату, топор, надели на трубу банку. Вроде бы все в порядке, все упаковали. Молча присели на пару минут. Никто ничего не говорил - всем все было понятно. Каждый думал по-своему, но об одном.

Рокот вездеходного двигателя прекратился. Возле выхода на озеро стоял ГТТ - гусеничный тяжелый тягач. Именно тот, на котором мы должны были приехать сюда.

- Ну что, готовы? - приветливо спросил нас Валерий. В этот раз он не ехал за рычагами, был весел и благодушен.

Поздоровавшись со всеми, начали погрузку нашего бутора. Все успешно вместилось. Вездеход на заезде и на выезде напоминал гибрид бочки с селедкой и ёжика. Изнутри корпус вездехода был практически полностью забит бутором - это то, что касается бочки с селедкой.

Поверх стального корпуса был наварен металлический каркас, позволяющий сильно увеличить полезную загрузку. Если бы его не было, мы физически не смогли погрузить весь груз и тем более уместиться самим. В районе кабины дополнительно был сварен еще один каркас, но уже в качестве лавочки. Так вот сверху на этой лавочке мирно сидели человек восемь. Нашлось на лавочке место еще для одного человека. Туда мы определили Серегу. Издали вездеход очень сильно напоминал ежика, несущего на спине свою ношу, а сидящие на крыше вездехода мужики сильно напоминали его иголки.

Перекидываясь шутками, мужики ждали окончания нашей погрузки.

Всё, погрузились! Буквально на мгновение все трое остановились перед вездеходом. Бросили короткий взгляд на опустевший домик. Из печи по-прежнему шел дымок, призывая вернуться в ставшее привычным его тепло. Даю голову на отсечение, что у меня и моих напарников короткая пауза перед посадкой в вездеход была посвящена общению с местным Дедом, - мы благодарили его за все то незабываемое, что он своей волей дал нам этой весной.

Все заняли свои места, мы с Володей закрыли заднюю дверь кузова. Вездеход взревел и тронулся с места.

Ощущения от нахождения в металлической коробке с громко ревущим внутри дизелем приятными не назовешь. Не успели мы оценить все прелести поездки в кузове, как вездеход остановился возле бани. Там приняли на борт нашего знакомого Валентина с четырьмя местами груза.

Проводить Валентина вышли Геннадий и Андрей. Они будут выезжать завтра на другом вездеходе. Последняя погрузка - и в дорогу.

Теперь мы зависели от воли другого Деда. Это был Ольский Дед, отличающийся непредсказуемостью и коварством. Он любит подшутить над возвращающимися с охоты охотниками, и шутки его порой бывают злыми и коварными в строгом соответствии с его характером. Вот такие мысли теперь поселились в головах великолепно отохотившихся в этом сезоне мужиков.

Два - два с половиной десятка гусей на ствол, если не заниматься хреновиной и оказаться в месте хорошего пролета, было реально для сезона охоты. Завершение его теперь зависело от того, как нас встретит Ольский Дед.

Дорога была знакома. Мы выходили той же дорогой, которую очень хорошо запомнил наш хлебнувший горюшка «Фермер». Он замер в ожидании хозяина в одном из клепкинских гаражей.

Дизель натруженно рычал, передвигая по раскисшей тундре гибрид бочки с селедкой и ежика. В ямах напрягался, выбрасывал внутрь корпуса и в выхлопную трубу дополнительную порцию синего дыма.

Мы открыли одну из форточек, имевшихся в кузове, иначе было бы просто невозможно находиться внутри. В идеале дорога до переезда занимает не более полутора-двух часов. Первую остановку сделали на перевальчике на половине пути. Мы уже оказались в зоне действия сотовой связи, и мужики сделали звонки домой, сообщая родным и близким о начале своего возвращения.

Настроение у всех было приподнятое – вектор устремлений у каждого был теперь направлен в другую сторону - к дому, горячей ванной, любимым женщинам. По свойству человеческой натуры этот вектор с той же силой направлял все наши действия три недели назад в прямо противоположную сторону. В сторону скрадков, домиков, гусаков, весенней тундры, нар и прочих атрибутов охотничьей жизни. Простой, но яркий пример иллюстрации закона о единстве и борьбе противоположностей.

Недовольно урча, повинуясь командам водителя, трудяга ГТТ послушно нес нас к берегу Олы. День выдался малооблачным, безветренным. Первые признаки беспокойства у меня появились после того, как, спустившись с хребта и по пойме речки Нельбиркан, мы стали подъезжать непосредственно к берегу Олы.

Мне показалось, что мы движемся по воде. Я приоткрыл дверцу кузова и убедился в правильности своего предположения: гусеницы вездехода были полностью погружены в воду. Я вспомнил, что при выезде в 2005 году на менее мощном вездеходе ГАЗ –71 в этом месте воды не было, и это при том, что мы еще не вышли в сам Нельбиркан.

Часть пути пролегала непосредственно по его руслу. Тогда мы благополучно вышли на берег Олы, но пройти саму речку не смогли. Уровень воды в реке не позволил нам этого сделать, и мы были вынуждены перевозить все необходимое к вывозке на двух резиновых лодках. Тогда мы легко прошли руслом Нельбиркана . Но гусеницы у вездехода были полностью в воде только в русле, а не на подъезде к нему.

Сейчас же гусеницы ГТТ уже были в воде. Приблизившись к Нельбиркану, мы увидели, что он превратился в непроходимый даже для ГТТ поток воды, и уже проходившие здесь до нас вездеходы по берегу сделали объездную дорогу через лес и бурелом.

«Весело шутит Ольский Дед. Посмотрим, чем эти шуточки закончатся», - про себя подумал я. То, что ничем хорошим, мне уже стало предельно ясно.

Минут через 15 вездеход наш остановился, устало рыкнул, и двигатель прекратил работу. Открыв дверь, мы вылезли из изрядно надоевшего грохочущего и продымленного газами железного перевозчика.

Остановились мы метрах в 50 от берега реки Ола. Сразу бросился в глаза стоящий на берегу ГА3-71. К нему был привязан толстенный буксирный конец, уходящий в реку. Метрах в 50 от него в из воды торчал уткнувшийся носом другой вездеход. В прибрежных кустах по обе стороны дороги в каком-то хаотическом беспорядке находились спальники, коврики, развешанная по кустам мокрая одежда и обувь. Среди этого хаоса как-то неприкаянно ходили, сидели на складных стульчиках или просто на постеленных на землю ковриках обитатели странного лагеря.

Я глянул на реку и сравнил уровень воды, состояние льда с тем, что было в 2005 году. Сразу же с мрачной уверенностью понял: сейчас дороги на вездеходе через реку нет и не будет в течение абсолютно непредсказуемого времени.

Из разговоров стало понятно произошедшее. Мужики, подойдя к реке на двух вездеходах, решили ее форсировать. В тот момент лед в месте предполагаемого переезда был еще цельным .

Это было самое опасное для переезда место. Здесь проходило основное русло реки. Соответственно самое глубокое место на предполагаемом переезде располагалось здесь же. Один вездеход остался на берегу для страховки и из соображений безопасности. Нельзя по весеннему льду двигаться рядом.

Второй двинулся по следу ГАЗ-71, проходившего здесь за сутки до этого. Ему, вероятно, не хватило скорости. Передней частью он провалился под лед. Корма торчала из-подо льда, это и позволило избежать жертв. Мужики мгновенно покинули вездеход, смогли из тонущей машины повыбрасывать на лед часть рюкзаков с одеждой, оружием и спальными принадлежностями. Все вытащить не успели: вездеход начал заполняться водой, и кромка льда стала трескаться. Последнее, что успели сделать, - завести буксирный конец на фаркоп. Как только люди отошли от вездехода на берег, раскололось ледовое поле, на которое они высаживались, и доступ к вездеходу прекратился.

Вообще–то ГАЗ-71 является плавающим при условии, что его корпус не имеет дыр или незакрытых лючков. В корпусе этого вездехода имелась солидная дыра. Хозяин вездехода не удосужился ее заварить в течение ряда лет. В вездеходе осталась куча оружия, вся добыча и большая часть снаряжения одной из команд.

Мужики сразу же попробовали выдернуть утонувший вездеход силами оставшихся на суше. К сожалению, все попытки оказались безуспешными. Здесь же мы узнали, что километрах в пяти выше по течению в воде находится еще один вездеход. В общем, Ольский Дед веселится по полной программе.

Река выглядела мрачно и угрожающе. По сравнению с 2005 годом уровень воды был выше раза в три. Потоки мутной, темно-свинцовой воды несли льдины разного размера, корчи, бревна. В некоторых местах образовывались заторы, перекрывавшие ток воды в некоторых протоках. Это приводило к сужению русла, подъему уровня воды и увеличению скорости течения. Ситуация объективно складывалась так, что для вездехода при таком уровне воды безопасной дороги НЕТ И НЕ БУДЕТ. Вода продолжала прибывать, и это тоже не добавляло оптимизма.

Договорившись, водители вездеходов решили попробовать дернуть понемногу смещавшийся вниз утонувший вездеход, объединив силы ГТТ и ГАЗ –71. Увы, мощь взбесившейся реки была непреодолима. Коварный Ольский Дед не отпускал попавший в ловушку вездеход.

Настроение у нашей команды резко упало, перспектива торчать здесь неопределенное время мало кого устраивала. Втройне обидно было бы проквасить добычу, щедро подаренную нам Ланковским Дедом. Хотя здесь мы имели громадную фору перед окружающими, наши выпотрошенные гуси в меньшей степени подвержены этой опасности. Нужно было искать радикальное и нестандартное решение для выхода из этой ситуации.

Пострадавшие мужики сидели понурые, водитель вездехода под псевдонимом Борода был чернее тучи.

Все попытки силами двух вездеходов выдернуть бедолагу из плена ни к чему хорошему не привели, поэтому мы их прекратили и после небольшого обсуждения ситуации всей нашей объединенной командой решили уйти на поляну километрах в двух ниже и становиться лагерем. Одно ясно на сто процентов: сегодняшнюю ночь нам придется провести на открытом воздухе.

Все члены команды нашего вездехода заняли свои места, и мы двинулись на поляну, расположенную на берегу одной из бесчисленных ольских проток.

Единственным верным решением на мой взгляд, было заказать вертолет. За то время, пока мы ехали до поляны, я успел прикинуть, что при заказе борта мы сможем вывезти не только самих себя, но и все снаряжение вместе с добычей. Сотовая связь здесь уже есть, и я мог бы связаться со своим другом. Он командир МИ-8 с громадным опытом работы на Севере. Я достаточно хорошо знаком с руководством авиакомпании ''ПолярАВИА'', так что под мое слово нас должны были выдернуть из этой ловушки. Все финансовые вопросы решили бы в Магадане.

Пока это оформилось в виде идеи, и по приезде на поляну я поделился ею с Серегой и Володей.

Мужики не возражали. Им нужно было быть на работе уже послезавтра. Да и я явно подзадержался. Поэтому решили так: я предлагаю к обсуждению этот вариант Геннадию и его команде, и затем мы вместе принимаем решение.

Реакция Геннадия на это предложение была не совсем однозначной. Принципиально они вроде бы и не против такого решения, но хотели бы определиться по цене вопроса.

Я тут же отзвонился своему другу. Его тоже зовут Сергей, опыт летной работы в качестве командира МИ-8 около двадцати лет. Вертолетчик от бога, на этой машине имеет все возможные допуски. Это означает только одно: на этой машине практически нет операции, которой он не может выполнить.

Как командир, он состоялся в Магадане, и, по всей видимости, на Северо-Востоке России нет аэропорта поселка или простой оборудованной посадочной площадки, куда бы его не забрасывала беспокойная жизнь вертолетчика. О посадках на никем и никак не оборудованные площадки знает тоже не понаслышке..

Я отношу его к ставшей немногочисленной категории командиров вертолета, к которым можно сесть в вертолет без опаски.

Нам очень повезло, что с первого раза я застал Серегу дома. Коротко обрисовал ситуацию, уточнил полетное время, тариф за час полета, возможную загрузку.

Серега обнадежил: все реально, все это можно сделать. С момента вылета из аэропорта 13 км до приземления там же с учетом всех деталей предполагалось не более 35-40 минут полетного подлежащего оплате времени.

Доведя эту информацию до Геннадия, я не увидел с его стороны заинтересованности именно в таком выходе из сложившейся ситуации. Хотя преимущества такого решения более чем очевидны, я просто плохо понимаю людей, экономящих копейки в том случае, когда степень риска при другом способе переправы через бешеную Олу непропорционально и неоправданно высока.

Наша команда для себя определилась однозначно: вылетаем в любом случае даже вчетвером при условии, что больше не найдем желающих.

После этой небольшой накладки произошло как бы небольшое, но уже улавливаемое разделение одной вездеходной команды на две части - сторонников вылета и его противников.

Но жизнь продолжалась, и нам пришлось приступить к вынужденной разгрузке наших вещей. Придется оборудовать ночлег под открытым небом. Наши вещи, погруженные последними, закрывали доступ всем остальным, поэтому пришлось выгрузить все то, что недавно погрузили.

Больше всех беспокоился Андрей из второй части нашей команды. Ему было просто необходимо быть на Оле, и он решился на довольно рискованный шаг - на резиновой лодке пересечь протоку и там, оценив ситуацию, попытаться переправиться на такой близкий и желанный противоположный берег.

Подобные переправы предпринимались в прошлые годы не раз, но в этом году Ола вытворяла что-то страшное, поэтому шаг был очень рискованный. Андрей не новичок в подобных делах и все предпринимаемые шаги просчитает. Лодка была уже накачана, и все мы пожелали Андрею счастливого пути.

Мы оставались здесь, и понемногу место остановки превращалось в лагерь. Соседи из здоровенного брезента сделали подобие палатки, расстелили на земле полог и прочие вещи – словом, готовились к ночлегу основательно.

Мы с Серегой посоветовались и решили поступить таким образом: они с Валентином остаются оборудовать ночлег и приготовить поесть. Для этого я извлек разделанных чирков и шилохвость.. Они пришлись как раз кстати. Я же двинулся на берег для переговоров по поводу совместного заказа борта.

Наши соседи по тундре на наше предложение на тот момент ответили отказом. Ну ладно, как говорится, вольному воля!

Было важно убедить других соседей поучаствовать в этом мероприятии. С этими мыслями, не спеша, пришел к речке. Там все было по-прежнему: вездеход торчал кормой вверх, только погрузился еще глубже. Вода продолжала прибывать.

Я нашел старшего этой команды. Звали его тоже Володя, и с ним мы обсудили возможные варианты совместного вылета в город, детали возможной загрузки и стоимость полета.

В конце концов, для того чтобы караулить и вытаскивать вездеход, совершенно не обязательно сидеть всей команде.

Вначале он не очень охотно воспринял эту идею. Затем мои аргументы убедили, и я дал Володе повод для раздумий. Решили встретиться часов в семь вечера и принять окончательное решение. У меня появилось уверенность, что все у нас получится.

Когда я вернулся, наш лагерь преобразился. Соседи уже закончили оборудование ночлега для той части команды, которая не будет ночевать в вездеходе. Получилось довольно внушительно.

Был сварен суп из моих уток, дымились два чайника с чаем, на импровизированном столе стояла литровая бутылка водки, из заначек были извлечены последние припасы.

Оборудование нашей лежанки на четырех человек было начато, но не закончено. Нам пришлось положить три поперечные лаги диаметром сантиметров по 15-20 и закрыть все это пространство более тонким жердняком. Сверху жердняка был уже уложен Володин войлок, что полностью исключало контакт с еще промерзшей землей. Нам оставалось поставить вертикальные стояки, установить на них поперечники и после этого сделать обрешетку. Необходимо было из имевшегося у Валентина полиэтилена и, кстати, оказавшегося под рукой большого куска китайского укрывного материала сделать что-то типа стенок и небольшой крыши. В ногах нашей лежанки ночью будет гореть нодья из толстых дров длиной метра полтора. Этот костер дает ровное тепло и горит довольно долго.

Но это предстояло сделать, а пока решили перекусить. Мужики постарались, сварили вкусный супчик.

Как оказалось, среди второй части нашей компании нашелся еще один желающий вылетать вертолетом. Звали его тоже Володя. Он был из Магадана, а не с Олы, как все остальные. Он планировал выезжать другим вездеходом, но так получилось, что попал в эту компанию. Он сразу же присоединился к нам и стал держаться рядом.

Это у него оказался резервный пузырь водки, и он любезно выставил его на стол. Я вспомнил о запасном куске грудинки, извлек его из рюкзака. Тоже оказалось к месту и ко времени.

Перед тем как приступить к обеду, я предложил тост:

- Мужики, чтобы погода не скурвилась!

Возражений не последовало. Все понимали бесспорную важность погоды в нашей ситуации.

После обеда мы принялись доводить до ума нашу лежанку. Мы с Серегой в паре пошли на заготовку жердей на стенки и крышу. Серега ''Лобзиком'' резал, я топором рубил сучки и ветки. Набрали нужное количество и принесли все это к лежанке. При помощи веревок связали стояки с прожилинами. Получившийся каркас обтянули тканью, из полиэтилена сделали небольшую крышу. Лежанка была готова, осталось только расположить на ней спальные мешки.

Закончив работу, мы с Серегой сели попить чайку. В наши головы по-прежнему не укладывалась позиция наших соседей по возможному вылету. Мы могли вывезти абсолютно все, кроме вездехода. Опыт жизни вездеходов без хозяев на этом берегу в это время имеется огромный. Бывали случаи, когда на лодках перевозили только оружие и битых гусей. Все остальное оставалось до падения воды. Здесь же нужно было только принять решение, погрузиться в вертолет, взлететь и тут же приземлиться на Клепке, оставив злобному Ольскому Деду все проблемы с переправой..

Народ в компании был небедный и вполне мог себе позволить эти расходы. Диагноз всему этому поставили простой: обострение халявного жлобства. Мы его тихонько утвердили.

Время неумолимо двигалось к вечеру, и необходимо было окончательно определиться с вылетом, решить, кто и с каким грузом будет вылетать завтра. Не дожидаясь семи часов, мы с Серегой двинулись к соседям. Неопределенность угнетала и требовала скорейшего разрешения.

Добрели до берега Олы. Второй разговор с Володей оказался более конструктивным. Здравый смысл взял свое, и соседи приняли решение: восемь человек поддержали нашу инициативу и готовы вылететь.

Магадан - город маленький. Оказалось, Володя живет на одной лестничной площадке с руководителем авиакомпании «ПолярАВИА». Когда Володя связался с ним по телефону, содержание моих звонков он уже знал. Все четко и точно легло в елочку. Сразу же перезвонили в город, подтвердили намерения, определили время прилета вертолета и передали координаты импровизированной посадочной площадки. Их с помощью GPS определил Володя.

Наших с Володей словесных гарантий было достаточно для того, чтобы завтра в 14 часов вертолет был здесь. С оплатой решили просто: я выступаю гарантом оплаты за своих, Володя - за своих. На том и порешили.

Попрощавшись до утра, мы двинулись на нашу поляну.

- Серега, а ведь получилось так, как хотели? – обратился я с вопросом к напарнику.

- Так это же здорово, старина. Как здорово иметь друзей, у которых друзья командиры вертолетов! Завтра будем дома без тупого экстрима! - бодро и весело сказал мне Серега.

Мы вернулись на поляну. Не зря мы прожили три недели в одном домике. По нашим в меру довольным репам наш Володя все понял правильно, и на его лице тоже поселилась радостная улыбка.

Валентин и наш попутчик Володя сразу же задали простой вопрос:

- Летим?

- Да, завтра в два часа дня, - ответил я мужикам.

По их улыбкам я понял, что результат нашего похода их обрадовал. Мы присели за столик, сотворенный из Володиного сундучка, приняли по стопочке с одним и тем же тостом:

- Чтобы погода не испортилась!

Для нас сейчас не было ничего более актуального. Только погода могла внести свои коррективы в наши с таким трудом выстроенные планы..

Подошел Геннадий, поинтересовался ситуацией и обозначил намерение вылететь. Я обрисовал ему сложившееся положение и сообщил об уже принятом решении. Имелось чисто практическое решение, позволившее решить проблемы вылета всех при помощи одного телефонного звонка. Это увеличило бы полетное время не более чем на 15 минут и не увеличивало финансовую нагрузку на вылетающих. Нужно было только его согласие и словесная гарантия оплаты своей части полетного времени. Я был готов сделать этот звонок и помочь решить мужикам этот вопрос.

Причины несогласия мужиков на предлагаемый мной вариант в рамках рационального мышления я не могу понять до сих пор. Геннадий отказался от моего предложения. Я в свою очередь ничего не навязывал. Договорились, что завтра в 9 утра мы должны быть готовы к погрузке. Мы грузимся последними и выгружаемся на предполагаемой посадочной площадке.

Вечер наступал стремительно, надо было найти и принести три толстых и сухих бревна для ночного костра. Удачно и быстро нашли их рядом.

Расстелили спальники на приготовленной лежанке, посидели у костра за неторопливым разговором, попивая чаек с дымком, сваренный на открытом огне, уложили нодью на месте костра.

Заканчивался еще один день охоты, по степени важности его исхода ставший для нас АРХИВАЖНЫМ, если следовать заветам Ильича. Из проблем этого дня мы вышли успешно. Все-таки Ланковский Дед вмешался в наши дела на чужой территории и вновь помог нам. Захотелось залечь и поспать, что я и сделал, первым уйдя на лежанку.

В спальник забрался в одежде и в носках. После того как уже занял свое место в пока не нагретом собственным теплом спальнике, сразу вспомнил наш домик, провожавший нас струйкой синего дыма из печки. Там мы спали не в одежде.

Это стало уже приятным воспоминанием. А сейчас нам нужно было просто скоротать ночь на открытом воздухе.

Наши спальники позволили нам это сделать, поэтому я спокойно уснул с единственной мыслью в голове: ‘'Пусть погода не испортится!''

 

21.05.07.

 

Этой ночью печку кочегарить не пришлось. Ее просто не было. Спал в спальнике, нырнув в него с головой. Было свежо, но не холодно и даже не прохладно.

Встали рано, часов в шесть или начале седьмого. Разбудили мужики, ночевавшие в вездеходе. Они проснулись первыми и начали разжигать костер, который находился буквально в метре от нашей лежанки. Горячий чай с утра в лесу - первое дело.

Собираешь себя в кучу, расстегиваешь замок спальника на всю длину и резко выскакиваешь на неприветливый и более чем свежий утренний воздух. Первая мысль - что с погодой? Нам сегодня нужна только летная! Все-таки Ольский Дед дает нам маленький шанс покинуть его негостеприимные владения.

Быстро набрасываешь зимнюю куртку от «Монблана», обуваешь сапоги с непросохшими портянками. Минуты через две-три становится комфортно и тепло. Окончательно взбодриться можно, помывшись ледяной водой из протоки. Остатки сна улетучиваются мгновенно.

Попили чайку и принялись за упаковку всего того, что было распаковано вчера по необходимости. В итоге к расчетному времени мы были готовы к погрузке. Дождались окончания погрузки наших тундровых соседей и в очередной раз погрузили наши вещи в вездеход.

Как и намечали, в начале десятого, недовольно урча и позвякивая траками гусениц, гибрид бочки с селедкой и ёжика повез нас к берегу Олы.

Подъехали к берегу. В соседнем лагере народ только начал просыпаться. Мне до сих пор непонятно, почему, находясь в лесу более двух суток, мужики не удосужились соорудить себе какое-то подобие крыши над головой.

Переговорив с Володей, мы узнали, что вылет вертолета в плане. Ориентировочное время прилета - 14-00. Он уже связывался с руководством «ПолярАВИА». Все в силе. Ну и слава Деду!!

Предполагаемое место посадки вертолета находилось километрах в полутора вверх по реке. Вот туда мы и двинулись для выгрузки наших вещей.

Мужики с упрямством, достойным лучшего применения, проблему выезда решили победить следующим образом: имея в баке вездехода всего 20 литров солярки, уходить вверх по реке и искать место, где можно было бы на лодках через протоки, перенося груз вручную через острова, попасть на противоположный берег Олы.

Самое обидное, что проблема решалась только частично: выносилось и вывозилось только оружие и гуси. Все остальное оставалось в вездеходе до лучших времен. Если все это помножить на риск плавания на резиновой лодке по взбесившейся реке, логику в этом решении найти было трудно. Все это можно делать, когда нет альтернативы. Но сейчас, как говорится, вольному воля. Ведь сумма в 2300 рублей на человека была мизерной. Здесь дело не в деньгах. Вероятно, на принятие такого решения повлиял неистребимый ольский менталитет.

Пока мы выгружались на площадке, Геннадий взял у Володи резиновую лодку, так как в две лодки задуманное ими можно было сделать быстрее.

Вообще, в отношениях между двумя частями нашей команды проскальзывал какой-то едва уловимый холодок. Это нельзя назвать неприязнью, но нечто похожее на тщательно скрываемую досаду на нас со стороны мужиков, принявших решение переправляться в экстремальном режиме, мы все-таки почувствовали. На совместном заезде атмосфера была более теплой.

Пожелав друг другу удачи, несмотря ни на что, команда распалась на две части – нас, ожидающих вылета, и ушедших на вездеходе вверх в поисках переправы.

Все-таки Ольский Дед, несмотря на свой сволочной нрав, дал нам поблажку в том, что именно здесь оказалась эта площадка. Прямо на высоком и крепком берегу Олы расположилась редина длиной метров 50 и шириной метров 30 с практически полным отсутствием зарослей кустарника. Место идеально подходило для посадки винтокрылой машины.

Володины мужики убрали с площадки многое. Но мы с Серегой решили сделать шлифовку площадки. Ведь на выручку прилетает друг, и хотелось бы сделать все для максимально удобной посадки. Серега достал ''Лобзик'', и уже севшей цепью мы спилили четыре или пять пеньков, которые оставались на площадке, срезали даже мелкие кустики. На трех высоких одиноко стоящих кустах повесили яркие тряпки, которые помогут Сереге при заходе на посадку точнее определить направление и силу ветра. Работой остались довольны, но пилу далеко убирать не стали. Вдруг еще пригодится по команде экипажа.

За этой суетой прошел час. До прилета вертолета было около трех часов, и мы решили перекусить. В очередной раз извлекли Володин сундучок, появился чайник, Валентин стал соображать костер. Раз появился огонь, значит, жизнь продолжается.

Оглядел горизонт. Погода по сравнению со вчерашним днем не ухудшилась.

Извлекли аварийный «Доширак», паштет, остатки хлеба и печенья, банку шпротов. Загадочно улыбаясь, магаданский Володя принес фляжку со спиртом - это действительно НЗ.

Как по заказу, чтобы не забывали, где мы находимся, прямо над нами прошел запоздавший табун гуменников. Шел невысоко, правильным клином, периодически перекликаясь. Их вожак, вероятно, окончил курсы телепатов - ни у кого из присутствующих не было собрано оружие. Все пацифисты поневоле. Это был последний табун, который я видел в сезон охоты весной 2007 года.

Провожая взглядом эту стаю, поймал себя на мысли: «Теперь точно все. Охота заканчивается. Но жизнь-то продолжается! Будем исходить только из этого!»

Налитые стопочки ждали своего часа. Тост предложил Серега:

- За твоего друга, Серега. От него сейчас зависит все!

Не торопясь, закусили, попили чайку с дымком и печеньем.

Коробки от «Доширака», фантики от конфет, банка из-под шпрот - все было сожжено на костре.

Часам к 12 заурчал ГАЗ-71 .Он привез груз и часть готовой к вылету Володиной команды. Вездеход остановился посередине площадки, и мужики начали выгружать бутор.

- Они что, с дуба рухнули? Какой кретин при такой маленькой площадке выгружается на ее середине? Банконосы! - с сарказмом в голосе сказал Серега.

- Более чем, - поддержал напарника Володя.

Я подошел к вездеходу, вежливо, но настойчиво объяснил весь кретинизм совершаемых ими действий.

Один особо искушенный умник мотивировал это тем, что вертолет глушить не будут, лопасти будут вращаться и нужно экономить время, за которое нужно платить. Я не стал больше пререкаться, просто с применением ненормативной лексики этажа в четыре объяснил этому знатоку, что для нас вертолет заглушат, вообще, его дело - сидеть и молчать, и не дай бог создать моему другу проблемы с посадкой.

Подействовало сразу же, они выгрузили свой груз в безопасном для посадки месте. И всё-таки надулись, как индюки. Да мне, собственно говоря, плевать на их надутость.

На реке за это время начала падать вода. Уровень упал сантиметров на пять-десять. Это не поменяло ситуацию для утонувшего вездехода. По-прежнему река несла бревна, большие и малые льдины, по-прежнему вода в реке была злой, резкой и безжалостной.

Периодически над бешеной весенней рекой пролетали стаи чирков, шилохвостей свиязей. Они рассаживаются по тихим заводям, отдыхают, кормятся и радуют глаз только одним своим видом.

Здесь я вспомнил о незыблемом правиле, существующем на Северо-Востоке многие годы. Оно гласит: вывозимая команда гусятников дарит всем членам экипажа по гусю. Отходить от таких традиций, по меньшей мере, было бы просто свинством.

-Мужики, есть вопрос. Предлагаю решение: попробуем эту нагрузку поровну поделить на две команды - два с нас, два с соседей. Сейчас пойду и поговорю на эту тему, - сказал я мужикам.

На поставленный вопрос прямого ответа я не услышал. Лепет по поводу того, что вертолетчики деньги получают за свою работу, я не стал даже дослушивать.

«Жлобье», - подумал я про себя и вернулся к своим.

- Это не жлобье, это хуже, - прокомментировал ситуацию Серега после моего рассказа.

Вопрос решили по-своему: извлекли из мешков по одному разделанному гусаку. Но это только три. Четвертого молча принес Володя. Только его белолобик был неощипанным.

Тем не менее нашли чистый мешок и поместили туда подарочных гусей. В нашей компании такие вопросы решаются просто.

Около часа пришли последние вылетающие. По мере приближения контрольного времени все как-то механически стали часто смотреть на часы, словно пытаясь ускорить течение времени и приблизить прилет долгожданной винтокрылой машины.

За полчаса до наступления расчетного времени мы сбросили в воду с высокого берега остатки костра, упаковались с надеждой, что делаем это здесь в последний раз.

Теперь осталось переложить в куче бутора все легкое вниз, все тяжелое наверх, чтобы при посадке вертолета легкие вещи не унесло воздушными потоками, создаваемыми вращением вертолетных винтов. При посадке вертолета, если находишься рядом в зоне действия воздушных потоков, а именно там мы будем находиться в этот момент, ложишься на кучу бутора, напяливаешь на голову капюшон и ждешь, когда эти потоки ослабнут.

Томительное ожидание закончилось буквально минут за пять до наступления времени «Ч». Точно так, сидя в скрадках, мы с диким желанием ждали встречи с гусями и лебедями. Сейчас ясно раздавшийся звук идущего к нам вертолета был не менее желанным. Друг летит к нам на выручку!

- Ну что, может, в манок подманим, чтобы не пролетел мимо? - выдал Володя.

Дружный смех раздался в ответ.

Мы увидели довольно высоко идущий вертолет.

- Неужели не наш? - спросил с тоской Валентин.

- Это НАШ! - резко оборвал я его.

Вертолет обошел нас далеко справа и начал разворот. Развернувшись, он начал плавно снижаться, заходя на посадку. Звук двигателей вертолета начал усиливаться с каждой секундой. Сергей вел машину на посадку со стороны берега. Звук перерос в гул, сопровождавшийся сначала ласковым, потом сильным и постоянно усиливающимся ветром, рожденным винтами винтокрылой машины.

Вертолет завис правым бортом как раз над тем местом, где соседи хотели оставить свой бутор. С левого борта открылась дверца, сбросили лестницу, и из зависшего вертолета на землю спрыгнул Виктор, руководитель «ПолярАВИА». Он сейчас выступал в роли бортмеханика.

Осмотревшись, он дал нужные для посадки команды, и машина, послушная воле командира, коснулась колесами земли. Лопасти продолжали вращаться, но уже медленно, не создавая сильных порывов ветра.

Я взял мешок с подарочными гусями и, рефлекторно пригибаясь, пошел к приземлившемуся борту. Обошел его с носа и поднялся в вертолет. Поздоровался с Виктором и заглянул в пилотскую кабину. В левом командирском кресле сидел Серега, в правом –второй пилот Олег.

- Серега, здорово! – поприветствовал я друга.

Обернувшись, он сначала меня не узнал. Наверное, трехнедельная щетина очень сильно изменила мою внешность. Потом узнал, улыбнулся своей неповторимой ироничной спокойной улыбкой и спросил:

- Ну, как вы тут, все живы?

- Все в норме. Проблема первая: ты сможешь заглушить движки, чтобы грузиться со створок?

- Легко, - ответил он и рукой выключил какие-то тумблеры. Звук работающего двигателя затих.

- Проблема вторая: нужно сесть на Клепке у поля в близи дороги. Мы выгружаемся там и на своей машине уходим в город, - продолжал я разговор.

- Легко ,- только в ему свойственной манере ответил он мне.

- А вот от нашей компании твоему экипажу. Каждому по уже готовому к приготовлению гусаку. Четвертого небритого передашь Андрею, - лукаво сказал я.

Винты перестали вращаться, и я выскочил из вертолета.

Подошел к Володе и сказал, чтобы они первыми начинали погрузку. Открылись створки, и через них и боковую дверь соседская команда начала погрузку своего бутора.

За погрузкой я наблюдал вместе с Сергеем и Олегом. Серега, невысокий, коренастый, с уже подернутыми сединой усами и висками, просто потерял счет таким погрузкам. Сколько их было на бескрайних просторах Северо-Востока, сказать не сможет никто, даже он сам. Он только командиром вертолета пролетал около 20 лет. В этом плане его вряд ли можно было чем-либо удивить. Но нашей команде это удалось.

- Серега, за двадцать лет меня никто и никогда не угощал бритым гусем, - как всегда, иронично выдал Серега.

- Серега, а вот того нещипаного прошу передать главному подонку Магаданской области. Ты знаешь, о ком я говорю, - попросил я Серегу.

В ответ он рассмеялся и сказал:

- Этот гражданин тебя ждет с нетерпением. Этот вылет сорвал ему уже готовую баню с хорошими девками. Как виртуозно он ругался, когда его оторвали от приятного процесса и вызвали на работу. Когда же узнал, что вывозят тебя, вообще озверел.

- Вот именно ему этого нещипаного и передай, - я по достоинству оценил юмор друга.

Энергичная погрузка соседского груза закончилась, и подошла наша очередь. Мы тоже в темпе погрузили наш груз в вертолет.

Погрузка закончилась. Бортмеханику показались опасными при взлете три сухих невысоких лиственницы. Мы с Серегой достали ''Лобзик'' и быстро общими усилиями повалили эти деревья.

Ну, теперь все! Створки закрыты, все на местах, убран трап, закрыта боковая дверца. На лицах мужиков смешанные чувства удовлетворения и тревоги.

«Как будем взлетать? Нет ли перегруза?» - читалось в глазах у многих.

Защелкали тумблера, раздались переговоры экипажа, начали вращаться лопасти вертолета, наращивая обороты. Вертолет по воле командира начал готовиться к взлету.

Вначале он робко подпрыгнул, как бы проверяя свои силы в борьбе с силой тяжести. Получив дополнительную команду, он добавил оборотов, завис в воздухе и затем пошел вверх с набором высоты, празднуя нашу общую победу над силой всемирного тяготения.

Мы были в воздухе! Я засек время по часам и глянул в салон вертолета. Тревога с лиц исчезла. Мы летели домой!

Сверху Ола представляла очень мрачное зрелище. Потоки мутной воды наполняли все протоки. По-прежнему Ольский Дед держал реку неприступной для вездеходов. Наблюдать за этим сверху было гораздо приятней.

Буквально сразу же после взлета показалась Клепка. Серега, помня о нашей просьбе, выбрал сухое поле и метрах в 30 от дороги и виртуозно посадил вертолет.

- До встречи в городе, друг, - сказал я Сереге и вышел в открывшуюся боковую дверь.

Виктор был уже на поле и двинулся вдоль вертолета назад с задачей открыть задние створки для нашей выгрузки.

В этот раз двигатели глушить не имело смысла, поэтому выгрузку проводили при вращающихся винтах. В одну кучу сгрузили весь наш груз. Лишних движений в сторону заднего вращающегося винта никто из пятерых не делал. Это уже опыт.

Виктор в последний момент дал мне заполнить список пассажиров - обязательный атрибут любого полета. Уже здесь мы вернулись к забытой за три недели бюрократии. Я передал Виктору список, мы обменялись рукопожатием, договорились увидеться не позже, чем через три дня у него на работе. Виктор убрал список в папку и двинулся к дверце.

Мы все упали лицом вниз на кучу нашего бутора и натянули капюшоны на головы. Стремительный поток воздуха пытался вжать нас в землю, после того как командир добавил двигателям оборотов. В момент отрыва от земли поток воздуха был наиболее сильным. Вертолет начал удаляться, и поток воздуха ослабел. Мы с обалдевшими лицами сидели на куче бутора, в тридцати метрах от автомобильной дороги.

Оставалось только пойти в гараж, завести мотор нашего ''Фермера'', погрузиться, и можно двигаться в сторону города.

Все в один момент стало простым и доступным. Все просто - берешь и едешь. А ведь буквально десять минут назад это было совершенно невозможно. Шутки Ольского Деда оставались коварными. Как оказалось, всего десять минут могут перевести ситуацию в качественно новое состояние.

В себя пришли быстро, и вместе с этим вернулась способность к действию. Я остался караулить вещи, а мужики двинулись по дороге в поисках ключа от гаража, где стоял истосковавшийся по хозяину ''Фермер''.

Все-таки Ольский Дед не мог отпустить нас без подлости.

Как-то резко налетел небольшой заряд мокрого снега с дождем. Я глянул в ту сторону, откуда мы вылетели буквально пятнадцать минут назад. Там Дед отрывался на тех, кто еще остался за речкой. Там шел снег с дождем, и одно то, что нам уже не придется там торчать в сырости под открытым небом, придавало оптимизма.

Я быстро достал ветровлагозащитный костюм и надел его. Укрыл наш груз от дождя всеми подручными средствами. Не хочется мочить вещи уже на выезде.

Первым подъехал на своем «Москвиче» Володя. Удачно миновав придорожную лужу, он подъехал прямо к куче груза . Мы быстро погрузили в машину его вещи, и он в твердом намерении двигаться назад развернулся и решил вновь выехать на дорогу.

Он допустил ошибку и свернул в заболоченную часть поля.''Москвич” 'мгновенно сел на мосты, и вызволить его можно было только при помощи нашего «Фермера». Это было к лучшему, так как в машине пережидать Дедовы пакости гораздо веселее.

Минут через 20 подъехали мужики. Наш «Фермер» резво прошел лужу и двинулся прямо к куче груза. Мы быстро определились с порядком погрузки в зависимости от того, кому первому выгружаться. Первым загрузили Володин и Серегин, затем мой и в последнюю очередь груз Валентина. Выдернули Володин ''Москвич'', пожали друг другу руки и договорились встретиться в городе.

Я сел в машину и мечтательно произнес:

- Мужики, можете не поверить, но я хочу ПИВА! Хотя бы баночку, - почти жалобно сказал я.

- Легко, Мы же уже в магазине были, - с достоинством ответил Володя и протянул мне банку ''Балтики''.

Банка пива была уничтожена мгновенно. Забытый вкус порадовал. Мы уже могли пить пиво! Это был знак того, что коварные происки Ольского Деда мы отразили технично и с достоинством. Мы ничего не потеряли из экипировки и добычи, мы живы, здоровы, отдохнули и полны физических и нервных сил. Мы сейчас готовы к движению в город на нашем верном трудяге - ''Фермере''. Он тоже уверен, что его хозяева возьмутся за остатки ума и не будут больше бросать его под танк. Одним словом, довольны жизнью были все, даже ''Фермер''.

- Мужики, давайте заедем в магазин, - предложил Володя и направил ''Фермера'' к магазину.

Я, не спеша, вылез из машины и вошел в небольшой деревенский магазинчик. Купил яблок, винограду, палку колбасы ''Георгиевская ''. Дополнительно купил пива, полбулки хлеба, две шоколадки ''Аленка'' и пачку сока. Попросил продавца помыть виноград, яблоки и с пакетом двинулся в машину.

- Мужики, баб заказывали? - огорошил я друзей коварным вопросом.

Выражения лиц моих напарников надо было видеть, а еще лучше сфотографировать. Кстати, о фотографиях. Мне очень жаль, что емкости двух батареек на видеокамере оказалось недостаточно для того, чтобы запечатлеть все детали нашего необычного выезда.

Но пауза продолжалась, и ее нужно было прекращать. Я молча вытащил из кармана по шоколадке и протянул их Сереге и Володе.

- Пожалуйста, каждому по одной «Аленке». Можете использовать прямо сейчас. Мне выйти? - начал я дурачиться.

- Сволочь вы, батенька. Мы к вам с пивом как к человеку, ну, а вы, как всегда, по самому больному, - только и успел сказать Володя.

Машину огласил здоровый смех людей, ценящих юмор в любых проявлениях. Посмеявшись, я порезал колбасу, достал из пакета яблоки, виноград, отдал Володе сок, мужикам пива.

На улице накрапывал мерзкий дождик со снегом. Весь участок реки, откуда мы выбрались, был затянут белой пеленой. Ольский Дед продолжал доставать оставшихся там мужиков. Вероятно, от бессилия он за нас мстил им.

- Мужики, давайте вместе хотя бы пивом и соком отметим наш счастливый побег из-за речки. Мы удачно это сделали. Да и перекусить пора! - предложил я мужикам и поднял банку с пивом.

Меня поддержали кто пивом, кто соком. Пожевали вкусной колбаски, запили пивком. Одним словом, заморили червячка и перешли к десерту. Добрый Володя даже «Аленкой» поделился.

- Ну что, по коням, - сказал Серега.

Мотор ''Фермера'' радостно заурчал и повез нас вместе с грузом в сторону города. В этом году в силу того, что выбирались команды разными путями и способами, не состоялось торжественное закрытие сезона в гараже у Валерия, негласного коменданта Ланковской тундры.

Всю дорогу до города шутили, дурачились, пряча за эти шутки ту щемящую грусть, которая поселяется в душе в момент возвращения из таких поездок. Наверно, тайно мстя нам за то, что мы ему устроили на заезде, трудяга ''Фермер'' в своей железной душе получал удовольствие оттого, что он вез нас в город.

Возле Магаданской стеллы на выезде открылась панорама города.

Мы, отвыкшие от его плюсов и минусов, тупо смотрели на этот вид и, уже смирившись с неизбежностью происходящего, послушные воле ''Фермера'', обреченно въехали в город.

Первым высадили и выгрузили Валентина на 31 квартале, затем приехали ко мне во двор и выгрузили меня.

Володя вылез из-за руля, мы обменялись крепкими рукопожатиями. Приезд в город автоматически означал, что мы уже завтра окунемся в суету городских дел и можем после этого долго не увидеться. Я пообещал мужикам сделать фото и видеофильмы по итогам нашей поездки.

С грустью мы с Володей сказали друг другу:

- До встречи, дружище, там же в следующем году!

Мужики помогли подтащить рюкзаки к лифту и погрузить все внутрь. Закрывшиеся двери лифта отгородили меня от того мира, где мы провели, возможно, лучшие дни в этом году.

Я открыл дверь квартиры, обреченно занес все рюкзаки и мешки.

Не переодеваясь, я сделал звонки друзьям. Они были дома, и я пригрозил, что буквально ненадолго заеду к ним.

Открыл мешок с добытыми гусаками, достал два самых больших гуменника. У своих гусей я не отрезал головы, крылья и лапы, чтобы человек, кому дарят дикого гуся, мог оценить его размеры.

Я разложил гусей по пакетам, заказал такси и, в полевой одежде, c трехнедельной щетиной на лице, сел в машину.

Я поехал к другу в Автотэк. Обалдевшему от увиденного и моего внешнего вида Вадиму вручил в подарок гусака.

Договорившись увидеться и поговорить позже, я вернулся в такси и поехал по другому адресу. Я отпустил машину, вошел в подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь.

Приятно подарить хорошим друзьям хорошего гусака. Здесь меня не отпустили, посадили ужинать. Мы с Серегой приняли по стопке, и, долго не засиживаясь, я двинулся домой. Решил пройтись пешком до дома.

Это мне не удалось. Даже в таком виде меня узнал другой приятель, увидев из окна машины. Пешая прогулка сорвалась, до дома меня просто подвезли.

Вновь щелкнул замок дверей, и я переместился в другое измерение.

Все! Я ДОМА! Там, откуда бежал три недели назад.Здесь есть все, что является атрибутами городской жизни.

Только почему-то каждую весну хочется дико выть от этого уюта. Тянет к милости одного Деда и коварству и жесткости другого. Причём тянет неудержимо, на уровне мании.

Вероятно, по логике психиатров весной происходит обострение той болезни, которая не лечится, - СИНДРОМ ВЕСЕННЕЙ ГУСИНОЙ ОХОТЫ по-магадански. И ЭТО НЕИЗЛЕЧИМО.

Еще одна охотничья весна ушла в прошлое. Весна, уникальная во всех отношениях. Засыпая на широком диване после горячей ванны, стопки хорошего коньяка, я вдруг подумал: «Подбросили ли дров в печку?» Эта мысль молнией вспыхнула и тут же погасла, уступив другой: «Сегодня печь топить не надо. Её просто здесь нет».

Я очнулся от своей ночной полудремы часов в 8 утра.

Мозг, прокрутивший за одну ночь все это в памяти, слегка подустал. Сначала я не смог правильно сориентироваться в пространстве и времени. Первая мысль по-прежнему была направлена на то, чтобы затопить печь.

Оглядевшись, я окончательно понял, что Ланковский Дед отпустил нас с миром и я уже дома. Опережая события, замечу, что через 3 дня в морозильной камере осталось всего два гусака из двенадцати. Все остальное просто раздарил близким друзьям. Для них эти подарки не стали проблемой.

С завтрашнего утра начинается другая жизнь, к которой мы сегодня удачно убежали от еще одной. Будем надеяться на очередной удачный побег следующей весной.

А в конечном итоге эти две Разных ЖИЗНИ живут в охотнике параллельно, и в зависимости от стадии обострения болезни он бежит от одной к другой. И этим счастлив, пока имеет такую возможность.

P.S.

Для информации: оставшихся на переезде через Олу вывозили еще одним рейсом вертолета. До конца июня за Олой оставалось несколько вездеходов. Только тогда Ольский Дед позволил им переехать речку. Наши напарники по выезду вынуждены были через протоку и один остров перетаскивать добычу и оружие с последующим сплавом по бурлящей речке. Таких рейсов им пришлось делать несколько. Все снаряжение было оставлено на произвол судьбы в вездеходе до конца июня. Наше предложение о вылете вспоминали неоднократно и очень жалели о своей ошибке.

Осенью 2007 года, в период с 18 августа по 10 октября, я провел в угодьях с перерывами не менее 10-15 дней. Места охоты были другими. За все это время я видел только двух гусей-одиночек и один табун белолобиков, протянувших на маршевой высоте. Не только о результативных, но и о просто выстрелах по гусям речи не было вообще.

Это к тому, что только со временем понимаешь, насколько уникальной для меня и моих друзей была эта гусиная охота.…

Неожиданное открытие на моей картине лишний раз убедило меня в этом. Я часто смотрю на картину и по-прежнему ощущаю на себе тот же взгляд.

Выражение его не меняется. Это знак того , что скоро увидимся.

Уже скоро…

 

11.12.07.